Дымка в зеркалах [Джейн Энн Кренц] (fb2) читать онлайн

Джейн Энн Кренц Дымка в зеркалах

Пролог

Годом раньше

Галлюцинации становились все ужаснее, но она все же добралась до верхней ступени лестницы и теперь пыталась сохранить равновесие и хоть немного прийти в себя. Впереди уходил в бесконечность длинный коридор, полный зеркал. Безумный дом наполнил его пляшущими тенями и лишил четких и надежных линий, каковые полагалось иметь каждому уважающему себя архитектурному сооружению. Медлить нельзя: нужно пройти по коридору, ибо остатки разума быстро покидают ее измученный мозг.

Она смотрела перед собой. Стены и пол дрожали, изгибались, теряли четкость и образовывали… да, больше всего это похоже на ленту Мебиуса – математический парадокс, в котором нет ни конца, ни начала. Как же она пойдет? Как-нибудь… Боже, как хочется спать, но пока нельзя, нельзя… Она цеплялась за осколки реальности, напоминая себе, что у нее есть цель.

Несколько секунд-минут-вечностей назад погас электрический свет. И бесконечный коридор утопал в серебряных тенях лунного света, падавшего из высоких, но узких окон, расположенных в начале и конце наполненной зеркалами бесконечности. Глаза женщины различили впереди яркий квадрат – это свет из распахнутой двери библиотеки. Четвертая дверь слева, ее цель. Только бы хватило сил. Она сможет оставить сообщение, если доберется до библиотеки.

– Бетани? – Голос убийцы долетел до нее, искаженный галлюцинациями, но женщина знала: убийцу отделяет от нее всего один лестничный пролет. – Где же ты? Позволь мне помочь. Думаю, ты ужасно хочешь спать.

Паника охватила Бетани. В кровь выплеснулся адреналин, который придал сил и позволил сделать несколько шагов вперед, по лунному тоннелю. Не потерять сумочку и идти вперед. И вдруг женщина забыла, зачем она здесь и почему должна сопротивляться усталости, которая бесконечна, как простирающаяся впереди дорога. Это так странно, только что была какая-то цель, мысль – и вдруг в голове лишь туман.

Бетани с удивлением рассматривала коридор. Зеркала, везде зеркала. Вот совсем рядом – должно быть, это начало XVIII века – тяжелая рама, обильно украшенная резьбой и позолотой. Бетани вглядывалась в туманное стекло, надеясь увидеть там что-нибудь… намек, подсказку. Она должна что-то сделать, прежде чем сон одолеет ее окончательно. Но что?

– Я помогу тебе, Бетани.

В Зазеркалье мелькнуло нечто, и тени на миг обрели смысл. Она вспомнила – нужно добраться до библиотеки, прежде чем убийца настигнет ее.

Которая дверь ей нужна? Это такая красивая цифра… Четыре. Четвертая дверь слева. Ускользающий разум с благодарностью уцепился за цифры. Математика – ее дом, ее рай, там все просто и ясно, не так, как в мире человеческих отношений, где нет места логике.

Четвертая дверь… Но чтобы добраться до нее, нужно пройти несколько шагов мимо зеркал. Трудность задачи почти парализовала ее.

– Не нужно прятаться от меня, Бетани. Я хочу помочь тебе.

Она должна, хотя бы ради Дэки. Он не сможет жить спокойно, если не получит ответ на свои вопросы. Томас, конечно, поможет ему. Эти братья Уокер держатся друг за друга. Их связь всегда удивляла ее, но потом она привыкла – просто приняла отношения братьев как математическую аксиому. И тогда все встало на свои места.

Собрав остатки сил, Бетани двинулась к квадрату лунного света, который вел в библиотеку.

Галлюцинации вновь затопили мозг. Странные создания окружали ее, извивались в туманных зеркалах, звали и манили. Женщина готова была присоединиться к ним, желала этого… но не сейчас, нужно подождать еще чуть-чуть. Сжав зубы, Бетани сосредоточилась на своей непростой задаче: заставить ноги двигаться. Правая, потом левая, опять правая… Не смотреть по сторонам, не позволять тем, из Зазеркалья, затащить ее внутрь. Не то чтобы она боялась их – просто еще не время. Она слишком многим обязана Дэки и Тому.

– Бетани, позволь мне помочь, ведь ты больна.

Убийца преодолевает лестничный пролет.

– Уже недолго осталось. Тебя, наверное, мучают галлюцинации. Но скоро ты заснешь, и все кончится.

Свет впереди. Квадрат по форме двери. Квадрат – это чудесно, это четкая и твердая фигура. Мысль о твердости геометрических линий позволила Бетани преодолеть последние метры и войти в четвертую дверь. Теперь ее окружили шкафы с книгами. Но где-то здесь должен быть письменный стол… А на нем книга. Да-да, только сегодня днем она просматривала ее, но лишь сейчас поняла, что эта книга важна. Ведь в ней есть портрет убийцы.

Ряды книжных шкафов потеряли четкость. Они надвигались на нее, обступая со всех сторон. Ничего, тут недалеко, она успеет пройти, пока пол еще не превратился в виток ленты Мебиуса. Вот и стол, а на нем книга. Бетани открыла ее и беспомощно уставилась на первую страницу. Где-то здесь. Надо торопиться, убийца уже идет по коридору. Как же добраться до нужной страницы? Цифры – ее друзья, они помогут ей. Смотреть только на цифры. Непослушные пальцы переворачивали листы. Семьдесят девять, восемьдесят, восемьдесят один. Вот он – портрет убийцы.

Ручка. Как же ее взять? Она скользкая и, должно быть, живая… После третьей попытки Бетани все же удалось ее изловить, но она не смогла написать ни слова. Тогда, стараясь вложить в дрожащие пальцы всю оставшуюся твердость, она обвела портрет и облегченно вздохнула.

Но этого мало – вдруг Дэки и Томас не поймут? Ах да, конверт. Он в сумочке. Она вынула конверт и вложила его в книгу. Что, если убийца увидит? Надо спрятать книгу, скорее…

– Неужели ты прячешься от меня в библиотеке, Бетани?

Она беспомощно оглядывалась. Куда же спрятать книгу? Взгляд ее упал на шкафчик, в котором хранилась картотека. Множество ящичков располагались ровными рядами. Твердые геометрические линии подарили секундное успокоение. Прекрасно.

– Свет мой зеркальце, скажи, – донесся голос убийцы. Совсем близко. – Кто на свете всех милее? И умнее? Нет, не ты. Бетани. И не Себастьян Юбенкс. Я на свете всех умнее!

Бетани старалась не слушать. Преодолевая усталость, она добралась до шкафчика с картотекой и положила на него книгу с конвертом. Дэки и Томас найдут их, наверняка найдут.

Теперь она выполнила свою задачу и может уснуть. Цепляясь за стол, чтобы не упасть, женщина повернулась к двери.

На пороге, в квадрате лунного света, темнел силуэт.

– Я на свете всех умнее, Бетани!

Бетани Уокер закрыла глаза и скользнула в подернутый туманом мир Зазеркалья. Там все четко и ясно, и она сможет наконец заниматься только математикой.

Глава 1

Над туалетным столиком висело большое зеркало, и Леоноре почудилось в нем какое-то движение. Мурашки побежали по спине, как только Леонора поняла, что в комнате недавно умершей подруги она не одна.

Судорожно сжимая в руках нежно-розовый кашемировый свитер, Леонора резко обернулась. На пороге стояли двое.

«Дворняги», – испуганно подумала девушка и сама удивилась этой мысли. Впрочем, дворняги тоже бывают разные. Иногда это некрупные собачки, виляющие хвостом и готовые полюбить любого за хот-дог. Но на задворках городов попадаются и другие животные – крупные, сильные, выносливые. Они недоверчивы и не набиваются в друзья, даже если вы предлагаете им еду. У них хорошая реакция и очень острые зубы. Независимо от сложения и окраски они часто обладают легкостью движений и грацией хищников.

Два таких экземпляра и стояли на пороге. Причем один из них принадлежал к человеческой породе, и его широкие плечи закрывали значительную часть дверного проема. Лицо человека, который не ищет легких путей… Серые глаза холодно смотрели на Леонору.

У ног хозяина стоял четвероногий представитель породы хищников. Грязно-серого цвета, он был не очень высок, но обладал широкой грудью, крепкими крупными лапами и внимательным взглядом. Правое ухо когда-то давно пострадало в драке, что придавало облику пса асимметричный вид, который тем не менее не вызывал желания улыбнуться. Да уж, этот экземпляр не стал бы бегать за бумерангом, как та пушистая собачка в телевизионной рекламе. Сожрал бы небось бумеранг – и все дела.

Оба непрошеных гостя выглядели одинаково опасными, но интуиция подсказывала Леоноре, что наибольшая угроза сейчас исходит от мужчины. Она еще раз внимательно оглядела его. Руки он держал в карманах черной ветровки, под которой виднелись пиджак и джинсовая рубашка. На нем были брюки цвета хаки и грубые рабочие башмаки, показавшиеся девушке пугающе огромными.

Погода в данном районе южной Калифорнии не баловала, а потому и человек, и зверь были покрыты мелкими капельками влаги – на улице моросило. Они смотрели на нее выжидательно, всем своим видом давая понять, что съесть такую, как она, на завтрак – раз плюнуть.

– Вы были ее подругой или просто услышали, что хозяйка недавно умерла, и заскочили чем-нибудь поживиться? – осведомился человек-хищник.

Голос его звучал как низкое ворчание.

– А вы кто такой? – спросила Леонора, стараясь не давать воли своему воображению.

– Я первый задал вопрос. Ну так как же: подруга или случайный человек? Впрочем, и в первом и во втором случае вы можете с тем же успехом оказаться воровкой, так что ответ представляет чисто академический интерес.

– Да как вы смеете? – Девушка рассердилась. – Я не воровка. Я библиотекарь!

Боже, это прозвучало донельзя глупо! Как фраза из дурного анекдота.

– Да что вы? – Уголки рта у мужчины дрогнули. – Кроме шуток? И что же вы здесь ищете? Не сданную вовремя книгу? Вам следовало хорошенько подумать, прежде чем записать в свою библиотеку Мередит Спунер. Если уж ей что-то удавалось украсть, она этого никогда не возвращала.

– Ваше чувство юмора оставляет желать много лучшего.

– А я и не претендую на место ведущего какого-нибудь развлекательного шоу.

«В таких ситуациях, – сказала себе Леонора, – надо быть решительнее». Если держаться твердо и уверенно, то, возможно, ей удастся перехватить инициативу у этого типа. В конце концов, у нее имеется богатый опыт общения с трудными людьми. За время работы в библиотеке университета с кем ей только не приходилось иметь дело: от ворчливых, эгоцентричных и требовательных научных работников до нахальных юнцов-первокурсников.

– Я имею полное право находиться здесь. Уверена, вы не можете сказать того же о себе. – Леонора одарила парочку холодной улыбкой и решительно двинулась к двери, надеясь, что они рефлекторно отступят, открыв ей дорогу к выходу. – Предлагаю обсудить этот вопрос с управляющим.

– Он занят. Что-то с водопроводом на третьем этаже. В любом случае нам лучше не вмешивать в наши дела посторонних. У вас есть имя?

Леонора поняла, что ни тот ни другой не сдвинутся с места, даже если она врежется в них, и вынуждена была остановиться посреди комнаты.

– Имя у меня, само собой, есть, – язвительно сказала она, – но я не вижу причин сообщать вам его.

– Позвольте мне высказать смелую догадку, – усмехнулся мужчина. – Вы – Леонора Хаттон?

– Откуда вы знаете?

Он передернул плечами, и Леонора с тревогой отметила, – что ширина и мощь этих самых плеч произвели на нее немалое впечатление. Странно, она всегда была уверена, что самое главное в мужчине – интеллект.

– У Мередит было не так уж много друзей, – неохотно пояснил он. – Большая часть ее знакомых являлась лишь объектами манипулирования.

– Объектами?

– Ну да. Назовите как хотите. Цели, мишени, жертвы. Люди, которых она обманывала и использовала, реализуя свои хитроумные схемы. Вы единственная в ее электронной адресной книге выглядели человеком из прошлого. Не сиюминутной знакомой, а чем-то большим. Так вы Леонора Хаттон?

– Да, – сквозь зубы процедила девушка. – А кто вы такой?

– Уокер. Томас Уокер. – Он посмотрел на пса и добавил: – А это Ренч.

Пес наклонил голову, услышав свое имя, и Леоноре показалось, что он ухмыльнулся.

Увидев клыки Ренча, Леонора немедленно спросила:

– Он кусается?

– О нет! – Томас смотрел на нее честными глазами и делал вид, что возмущен подобным предположением. – Он просто милашка и вообще пацифист. Думаю, в прошлой жизни он был карликовым пуделем.

Этому Леонора не поверила ни на минуту. Если у этого зверя и была прошлая жизнь, то он провел ее в качестве огромного и свирепого охотничьего пса, может быть, мастиффа. Между тем хозяин Ренча продолжал с преувеличенным дружелюбием:

– А мы поджидали вас, мисс Хаттон.

– Меня? – Девушка была искренне поражена.

– Да, уже три дня мы торчим в кафе, что напротив этого дома. Ведь именно вы забрали тело и договаривались о похоронах. Ну, было очевидно, что рано или поздно вы объявитесь здесь, чтобы разобрать вещи Мередит.

– Похоже, вы знаете обо мне массу интересного. Томас улыбнулся, и у Леоноры возникло острое желание броситься бежать – так эта улыбка напоминала оскал хищника. Но если перед тобой хищный зверь, бегство – не лучший выход. Преследование даст хищнику возможность насладиться своей победой и поиграть с жертвой.

– Я хотел бы знать о вас гораздо больше, мисс Хаттон.

Бежать все равно некуда, так что придется отбиваться здесь.

– Каким образом, интересно, вы добрались до электронной адресной книги Мередит?

– Это-то было проще простого. Узнав об аварии, я пришел сюда и забрал ее ноутбук.

Услышав это заявление, сделанное будничным тоном, Леонора лишилась дара речи. Наконец она справилась с собой и спросила:

– То есть… вы просто украли ее компьютер?

– Я его одолжил. – Он опять улыбнулся ей той же пугающей улыбкой и добавил: – Вроде как она одолжила полтора миллиона долларов из фонда Бетани Уокер.

Ох ты, черт возьми. Это уже было не просто плохо, а очень плохо. Мошенничество всегда было любимым спортом Мередит, но обычно она выбирала в качестве жертв каких-нибудь не слишком чистоплотных дельцов, которые предпочитали не связываться с законом. Кроме того, никогда прежде сумма не бывала так велика. Да уж, если Мередит решила почудить напоследок, то она просто обязана была устроить нечто грандиозное.

«А меня оставила разгребать все это».

– Вы полицейский? – спросила она устало.

– Нет.

– Частный сыщик?

– Нет.

Так, значит, его нельзя считать представителем закона. Это хорошие новости. Или все же плохие?

Леонора откашлялась и задала следующий вопрос:

– Вы лично были знакомы с Мередит?

– О да, мы были знакомы, и даже очень близко. Думаю, я не единственный, кто пожалел об этом, и не первый, кто запоздал в своих чувствах.

Леонора поняла, что он имеет в виду, и расстроилась окончательно.

– Так вот оно что, вы были одним из ее… – Она замешкалась, подбирая нейтральное выражение. – Вы вместе вращались в обществе.

– Не слишком долго, – буркнул он.

Один из любовников Мередит. Почему-то эта новость огорчила ее. Странно, право же, мистер Уокер был далеко не первый… Впрочем, некоторое отличие от остальных он все же получил, оказавшись последним.

– Странно, – сказала девушка, прежде чем успела подумать – а надо ли говорить это вслух, – вы не в ее вкусе.

Ох, зачем же она это сказала?

С другой стороны, дело обстояло именно так. Сколько Леонора ее помнила, Мередит предпочитала иметь дело с мужчинами, которыми могла манипулировать. При взгляде на Томаса Уокера было совершенно очевидно, что даже такая искушенная и сексапильная особа, как Мередит, не имела шансов заставить его плясать под свою дудку. «И уж если это даже для меня очевидно, – размышляла Леонора, – то Мередит не могла этого не знать – в мужчинах она разбиралась прекрасно. Впрочем, он сказал, что их связь была недолгой. Возможно, именно потому, что он неуправляем».

– Вот как, значит, Мередит всегда выбирала мужчин определенного типа? – протянул мистер Уокер. Поразмыслил, потом кивнул: – Что ж, пожалуй, так оно и есть. В своей… светской жизни она преследовала конкретные цели, и мы расстались, как только Мередит поняла, что я ее к цели не приближаю ни на шаг.

«А вдруг она разбила его сердце? – подумала Леонора. – Возможно, он пережил настоящее разочарование, узнав, какова подлинная Мередит. Боль иной раз может породить гнев. Что, если он тоже переживает, на свой манер?»

– Мне очень жаль, – произнесла она мягко. И даже улыбнулась сочувственно.

– Мне тоже. Хотя эти слова не отражают чувств, которые я испытал, когда узнал, что девица умыкнула полтора миллиона баксов.

М-да, вряд ли он вне себя от горя. Скорее уж от злости.

– О! – Почему-то больше девушка ничего не смогла из себя выжать. Похоже, вдохновение изменило.

– А вы? – Томас вдруг стал сама любезность. – Вы сохранили приятные воспоминания о покойной? Должно быть, вы были давними и близкими друзьями?

– Мы познакомились во время учебы в колледже, ну и поддерживали связь все эти годы. Но, – Леонора нервно сглотнула и постаралась, чтобы голос звучал решительно, – в последнее время я ее почти не видела.

«С того самого момента, как застала в постели с моим женихом», – продолжила мысленно девушка. Однако вслух этого говорить не стала. Ни к чему посвящать мистера Уокера в ее личные проблемы и горести.

– Возможно, это даже к лучшему, – задумчиво сказал Томас. – Мередит Спунер умела доставлять неприятности. Впрочем, вы, без сомнения, знаете об этом не хуже меня.

Он, конечно же, был прав на все сто процентов, Но Леонора за долгие годы привыкла находить оправдания всем, даже самым ужасным поступкам Мередит. Вот и сейчас старая привычка защищать подругу заставила ее гордо вздернуть подбородок и спросить:

– Вы абсолютно уверены, что это именно она взяла деньги?

– Абсолютно.

– И как же ей это удалось?

– К сожалению, легко. Она получила должность сотрудника фонда выпускников при Юбенкс-колледже. Эта должность предполагает право доступа ко всем счетам. Плюс совершенное владение компьютером и мозги мошенницы – вот вам рецепт успешной аферы.

– Но если все произошло так, как вы говорите, то, что вы здесь делаете? Мне кажется, логичнее было бы вызвать полицию.

– Я не хочу привлекать полицию.

Неспроста, отметила Леонора и не преминула воспользоваться этим, чтобы перейти в нападение:

– Значит, вы не все мне рассказали, мистер Уокер? Ваше нежелание связываться с полицией выглядит более чем подозрительно.

– Полиция привлечет ненужное внимание к фонду пожертвований, вся история выплывет наружу, что неизбежно подорвет доверие потенциальных спонсоров и пожертвователей. Они зададут себе резонный вопрос: стоит ли доверять этим ребятам из фонда, если они не могут как следует приглядеть за деньгами… понимаете меня?

В целом это было похоже на правду. Сбор пожертвований и пополнение университетских фондов всегда рассматривались в академических кругах как сложные политические вопросы, требующие тонкого, а местами даже трепетного подхода. Тем менее вероятно, что такой дикарь, как мистер Томас Уокер, мог заниматься подобными высокими материями. Нет, на это отряжались люди в костюмах, с негромкими голосами и мягкими манерами.

Широко улыбнувшись, Леонора сказала:

– Позвольте теперь я выскажу смелую догадку. Думается мне, мистер Уокер, что вы не сообщили властям о пропавших деньгах по очень простой причине: вы станете первым в списке подозреваемых.

Его темные брови приподнялись, и он ворчливо признал мастерство ее удара:

– Не совсем в цель, мисс Хаттон, но очень, очень близко.

– Я так и знала!

– Если пропажа денег будет обнаружена, то след, мастерски подделанный Мередит, приведет к моему брату Дэки.

– К брату? – Леонора подумала несколько секунд и спросила: – А где базируется фонд Бетани Уокер?

– Он является частью фонда пожертвований Юбенкс-колледжа и был создан для финансирования исследований в области математики.

– Юбенкс? – Девушка нахмурилась и покачала головой. – Я не знаю этого колледжа.

– Он невелик и находится в городке под названием Уинг-Коув. Около полутора часов езды на север от Сиэтла. Фонд назван в честь жены Дэки, Бетани. Она умерла в прошлом году. Брат возглавляет совет попечителей, который ведает вложением и распределением средств. Через три месяца состоится плановая аудиторская проверка… и если они обнаружат пропажу денег, то все будет выглядеть так, словно их украл Дэки. Милашка Мередит об этом позаботилась.

Да, именно так она всегда и поступала: устраивала дело таким образом, что жертва мошенничества не могла позвать на помощь представителей закона. «Ах, Мередит, Мередит», – расстроено думала Леонора.

– Я понимаю, что вы и ваш брат оказались в весьма затруднительной ситуации, мистер Уокер. Но в связи с этим возникает новый вопрос: почему вы со мной столь откровенны?

– Я хочу найти эти чертовы деньги и вернуть их на счета фонда до начала аудиторской проверки.

– Это желание похвально, – терпеливо сказала девушка, – но при чем здесь я?

– Все очень просто. Вы мой шанс.

– Простите?

– Можно сказать и по-другому – вы мой единственный шанс.

Состояние Леоноры было очень близко к панике.

– Но я не знаю ничего о пропавших деньгах! – пролепетала она.

– Правда? – Его серые глаза казались стальными – так холоден был взгляд, и девушка поняла, что Томас Уокер не верит ни единому ее слову. – Даже если предположить, что вы говорите правду…

– Конечно, я говорю правду!

– Даже если так, вы все равно мой единственный шанс.

– Но почему?

– Потому что вы знали Мередит лучше, чем кто-либо. И я очень на вас надеюсь, мисс Хаттон.

– Но ведь я объяснила вам, что за последний год мы почти не виделись! Я понятия не имела, что она нашла работу в Юбенкс-колледже… И что Мередит жила в этой квартире, я узнала от представителя властей, который связался со мной после катастрофы.

– А вот менеджер говорит, что она использовала ваше имя в качестве рекомендации.

Тут Леоноре сказать было нечего. Мередит проделывала такое и раньше.

– Полагаю, она не собиралась задерживаться здесь. – Томас оглядел скудно меблированную комнату. – Просто очередной адрес, где можно существовать, пока проворачиваешь свои грязные делишки.

– Послушайте, я при всем желании не могу помочь вам, мистер Уокер. Я приехала собрать вещи Мередит. Хотела пожертвовать их местным малоимущим. Потом я собиралась вернуться домой. У меня уже заказан билет на вечерний рейс. И я должна быть на работе завтра утром.

– Вы живете в Мелба-Крик, что неподалеку от Сан-Диего?

– Да. И что, ваша осведомленность должна напугать меня? – Честно сказать, она и напугала… вернее, обеспокоила.

– Я не пытаюсь вас пугать. Я хочу добиться вашего сотрудничества.

– Ах, вот как!

– Именно. У меня есть к вам деловое предложение.

– Не вижу ни одной причины, по которой должна выслушать вас.

– Могу назвать несколько. Как вам первая: если вы поможете найти и вернуть деньги, я заплачу вам премию.

– Давайте называть вещи своими именами. Вы предлагаете мне взятку?

– Это лучше, чем попасть в тюрьму за мошенничество, не правда ли?

– В тюрьму? – Она даже сделала несколько шагов назад, так ее поразило это слово.

Ренч, привлеченный движением, переменил позу и уставился на Леонору с интересом. Она застыла на месте.

– Я не могу допустить, чтобы мой брат расплачивался за воровство, совершенное Мередит. И если деньги вернуть не удастся, сделаю все возможное, чтобы направить полицию по вашему следу, – любезно пояснил мистер Уокер.

– Но как?

– Я неплохо разбираюсь в финансовой стороне вопроса, а Дэки почти компьютерный гений. Создать убедительный след от Мередит к вам будет нетрудно.

Леонора не могла поверить своим ушам.

– Ко мне? Но я… я не имею к мошенничеству никакого отношения!

– Кто знает? Впрочем, возможно, вы и впрямь невиновны и, в конце концов, вам даже удастся это доказать. Но пока суд да дело, вам предстоит пережить немало неприятных минут. Скажите, как отреагирует ваш наниматель, если узнает, что мисс Хатток замешана в деле о воровстве средств со счетов фонда пожертвований?

– Вы не посмеете! Не имеете права втягивать меня во все это!

Уокер вытащил руку из кармана – большая и сильная ладонь человека, который привык работать с инструментами… или лазить по скалам. Он помахал девушке и насмешливо сказал:

– Да вы уже замешаны в это дело, причем по самые уши. Неужели не заметили?

– Что за глупости вы говорите!

– Вы единственный близкий Мередит человек, которого мне удалось отыскать. Это автоматически делает вас пригодной на роль ее партнера и сообщницы.

– Я не была ее сообщницей!

– Но вы единственная, с кем она поддерживала отношения в последние несколько лет. Согласитесь, это непреложный факт. С помощью некоторых манипуляций мы можем слегка усугубить впечатление, и вы будете выглядеть первоклассной мошенницей.

– Боже мой, неужели вы говорите серьезно?

– Поверьте мне, мисс Хаттон, я вовсе не расположен шутить, учитывая, что на карту поставлены репутация моего брата и полтора миллиона долларов. Я предлагаю вам сотрудничество. Если нам удастся вернуть украденное, мы разойдемся довольные друг другом, и вам не придется тратить деньги на адвокатов.

– И куда же, по-вашему, я дела такую огромную сумму денег?

– Вам виднее. Единственное, в чем я уверен, их нет на вашем личном банковском счете.

– Вы что, проверили мой банковский счет? – Рот Леоноры приоткрылся от изумления.

– Первым делом, как только нашел ваше имя в электронной записной книжке Мередит.

– Но разве это возможно?

– Я ведь уже говорил, что мой братец Дэки неплохо разбирается в компьютерах.

– Но подобное вмешательство в частную жизнь незаконно! Вас можно арестовать за это!

– Правда? – Он насмешливо сверкнул глазами. – Надо бы запомнить на будущее.

– И после этого у вас хватает наглости обвинять меня в каких-то мифических преступлениях! Просто поверить не могу!

– Да ладно! На мой взгляд, все не так уж невероятно. Кроме того, вы должны быть благодарны: вам достается не самая сложная часть работы – всего-то поиск денег.

– Вот как? Что же самое сложное? Положить деньги на счет незаметно?

– Это как раз проще простого. Самое трудное – убедить моего брата, что Мередит не была убита.

Несколько секунд Леонора просто смотрела на Томаса большими глазами. В голове ее образовалась какая-то странная пустота. Через несколько секунд она пробормотала:

– Но в полиции мне ничего не сказали об убийстве.

– Это потому, что они не нашли никаких доказательств. Все выглядит как случайная автомобильная авария, – терпеливо пояснил Томас, и Леонора почему-то подумала, что он уже не раз произносил эту фразу.

– Но ваш брат не удовлетворен полицейским расследованием и придерживается своей точки зрения?

– Дело в том, – медленно сказал он, – что год назад погибла жена Дэки. Он уже тогда считал, что ее смерть не случайна. И в происшествии с Мередит брат увидел подтверждение своих выводов. Кое-кто считает, что мысль об убийстве стала его навязчивой идеей.

– Даже так? А вы что думаете?

Томас молчал, и Ренч прижался к его ногам, словно пытаясь поддержать хозяина. Леонора уже думала, что он просто откажется отвечать; в конце концов это личный вопрос. Но Уокер вдруг тряхнул головой и печально сказал:

– Не знаю я, что и думать.

– Минуточку, так не годится! Помнится, мы говорили об убийстве – это нешуточное обвинение.

– Послушайте, я не так уж много знаю. Год назад Бетани погибла. Официальной версией происшествия считается самоубийство. Никаких доказательств насильственной смерти найдено не было, и все выглядело вполне правдоподобно.

– Она оставила записку?

– Нет. Но самоубийцы не всегда оставляют записки, что бы там ни говорилось в детективах по этому поводу.

– Я понимаю душевное состояние вашего брата. Для близких людей самоубийство – тяжелая психологическая травма. Вполне естественно, что он пытается найти другие причины смерти жены. Но что заставило вас связать смерть Мередит с тем случаем?

– С моей точки зрения, доказательств особых нет. Мередит приехала в Уинг-Коув спустя полгода после смерти Бетани. Они никогда не встречались. Но Дэки склонен видеть определенное сходство в обстоятельствах смерти женщин. Они обе проводили массу времени в Зеркальном доме.

– Что такое Зеркальный дом?

– Там находится штаб-квартира Ассоциации пожертвователей Юбенкс-колледжа.

– То есть единственная связь – одно и то же место работы?

– Это единственный точно установленный факт.

– Мне не хочется обижать вашего брата, но этого определенно недостаточно.

– Я прекрасно это понимаю, мисс Хаттон. – Томас заметно помрачнел. – Как я уже сказал, Дэки трудно примириться со смертью жены, хотя я и делаю все возможное, чтобы развенчать его безумные теории. В последнее время он начал выходить из депрессии и склоняться к моей точке зрения, но смерть Мередит вновь повергла его в меланхолию и мрачные размышления об убийстве.

– Минуточку. – Леонора уцепилась за сказанное Уокером раньше. – Вы упомянули, что Зеркальный дом – единственная точно установленная точка соприкосновения женщин. Но возможно, есть и другие, менее очевидные совпадения?

– Что ж, как минимум одно есть, но… все очень неопределенно.

Леонора вздохнула. Она понимала Томаса. Сам он вряд ли верил в теорию брата, но из чувства семейной солидарности отказывался признать ее несостоятельность. Несколько секунд они молчали, думая каждый о своем, потом она все же спросила:

– Так что еще вам удалось обнаружить?

– После похорон появились слухи…

– Слухи?

– Кое-кто из местных сплетников поговаривал, что незадолго до смерти Бетани увлеклась наркотиками. Мы с братом уверены, что это неправда. Такие вещи были не в ее характере. Уверен, она ни разу в жизни даже травку не курила.

– Но ведь полиция обычно проводит какие-то тесты на наличие наркотических веществ?

– Что-то они сделали, но если наркотик был редкий, то потребовались бы дорогое оборудование и препараты. На тот момент это казалось ненужным. Город у нас маленький, и больших денег на проведение экспертизы никто не даст, особенно если у властей нет сомнений в причине смерти. Дэки сомневался в том, что смерть Бетани была добровольной, но мысль о наркотиках даже не пришла ему в голову. Бетани никогда не баловалась зельем. А теперь уж ничего не проверить: ее тело было кремировано в соответствии с условиями завещания.

– Мне сообщили, что причиной смерти Мередит стала автомобильная авария. Вопрос об опьянении алкоголем или наркотиками не поднимался. Каким же образом вы связываете этот инцидент со смертью Бетани?

– Как только весть о гибели Мередит дошла до Уинг-Коув, по городу поползли слухи, что она баловалась наркотиками, пока жила здесь.

– Такого не могло быть, – немедленно отозвалась Леонора.

– Вы так уверены?

– Да, как раз в этом я уверена на сто процентов. У Мередит были недостатки, но за травку или пилюли она никогда не бралась. Ее мать сошла в могилу по причине злоупотребления наркотиками.

– Ах, вот оно как.

Воцарилось недолгое молчание. Томас выглядел задумчивым, а Ренч откровенно скучал.

– Автомобильные аварии случаются сплошь и рядом, – не очень уверенно сказала Леонора. – Кроме того, ни у кого не было мотива для убийства Мередит.

– Позвольте с вами не согласиться. Полтора миллиона – очень большая сумма. А если у Мередит был партнер, который не захотел делиться?

Опять! Он снова завел ту же песню.

– Повторяю в сотый раз – я не была ее соучастницей и ничего не знала о мошенничестве с пожертвованиями.

– Докажите! Помогите мне найти эти деньги.

– Вы все время мне угрожаете! Я не люблю, когда меня запугивают.

– Неправда. Вы забыли, что я предложил вам премию. Так что я тонко сочетаю тактику кнута и пряника.

– Если вы не возражаете, мне бы хотелось закончить с вещами, – холодно ответила Леонора.

– Раз уж вы мне напомнили… Ответьте еще на один вопрос: а почему именно вы этим занимаетесь? Почему только вы изъявили желание привести в порядок дела Мередит Спунер?

Вздохнув, девушка обвела глазами комнату. Удивительно безликий интерьер. Странно думать, что Мередит, всегда такая живая, яркая, проводила здесь дни и ночи. Да, временами она была взбалмошна и могла свести с ума любого… Да и мошенничество как способ заработка никогда не импонировало Леоноре. Но теперь сердце ее сжалось: мир без Мередит стал гораздо более скучным, а она сама – более одинокой. Стараясь не выдать голосом своих чувств, она ответила на вопрос Уокера:

– Больше этим некому заняться.

Глава 2

В тот пасмурный ноябрьский день серые тучи плотно закрыли небо, но все же это был день. В доме Дэки царила ночь, ибо все шторы были плотно задернуты. Единственным источником света в темной комнате служил мерцающий голубоватый экран компьютера. Его едва хватало, чтобы разглядеть бледного хозяина этого мрачного дома, заросшего неопрятной бородой, и его очки в тонкой золотой оправе.

Томас сидел в кожаном кресле напротив стола с чашкой кофе в руках. Ренч теплым пледом улегся на его ботинки. Томасу было муторно. Он потратил много сил и времени на то, чтобы вытащить брата из депрессии, но стоило появиться известию о смерти Мередит, как Дэки вновь вспомнил свои невероятные теории и погрузился в еще более мрачное уныние, проводя дни в темном доме наедине с компьютером.

Сейчас он надеялся услышать хоть что-то, подтверждающее выстроенную им версию произошедшего. Его жажда доказательств была столь очевидна, что сердце Томаса дрогнуло от жалости.

– Значит, она заявилась в квартиру Мередит, как ты и предполагал? – спрашивал Дэки.

– Ну да. Пришла собрать ее вещи.

– И что же? Ты уговорил ее помогать нам?

– Неуверен.

– Но как же так? Ты сам сказал, что она наш единственный шанс.

– Я помню, – терпеливо отозвался Томас. – Но эта девушка… Она оказалась не такой, как я думал.

– Что ты имеешь в виду?

Томас молчал, пытаясь разобраться в своих впечатлениях. Честно сказать, он занимался этим всю дорогу до Уинг-Коув вчера вечером, а потом и большую часть ночи. Но все еще не пришел к какому-то определенному заключению.

– Она совершенно не похожа на Мередит, – медленно произнес он. – Производит впечатление полной ее противоположности. День и ночь.

– Хорошая сестричка и плохая сестричка?

– Ну нет, сестрами они быть не могут – слишком уж разные.

Томас опять вспомнил тот первый миг, когда увидел ее. Леонора Хаттон была одета в темно-зеленые брюки и зеленый свитер. Черные волосы собраны в низкий пучок – кажется, он называется французский узел. Стильные очки в темной оправе очень ей шли: зеленые глаза казались ярче, а черты умного лица – еще более выразительными. И косметики он не заметил. Вот Мередит – та умела накраситься и быть эффектной. Но почему же тогда лицо Леоноры Хаттон стоит у него перед глазами, словно он видел ее не вчера вечером, а несколько минут назад?

Она оказалась для него полной неожиданностью. И все же кое в чем Томас был уверен. Эта девушка, так же как и он сам, привыкла добиваться результатов своими силами, не полагаясь на чью-то помощь или случай. И, поставив себе цель, она будет идти к ней, преодолевая любые трудности.

– А что она сказала по поводу премии? – нетерпеливо спросил Дэки.

– Назвала ее взяткой. Тогда я намекнул, что, раз уж она была так дружна с Мередит, нам нетрудно будет направить полицию по ее следу.

– Ты так сказал? А она что?

– Мисс Леонора Хаттон не любит, когда ей угрожают.

– Ну, было бы странно, если бы ей понравилось… – Дэки уставился на мерцающий экран компьютера и неуверенно сказал: – Знаешь, я тут думал… Деньги – это меньшая составляющая нашей проблемы.

– Да что ты говоришь? Ну так эта самая составляющая здорово вырастет после того, как аудит обнаружит недостачу.

– Я положу деньги на счет до начала аудиторской проверки. Никто и не узнает, что случилось.

– А позволь спросить, братец, где ты найдешь такую сумму?

– Ну, я закрою кое-какие счета…

– Черта с два, – негромко, но очень твердо отозвался Томас. – Я твой консультант по финансовым инвестициям, помнишь? И я уж прослежу, чтобы ты ничего подобного не сделал.

– Все можно устроить и без больших потерь…

– Забудь об этом. Деньги украла Мередит Спунер. Мы их найдем и вернем.

Дэки улыбнулся.

– Что такое? – проворчал Томас.

– Да так. Просто теперь у тебя тоже есть своя навязчивая идея. Я хочу узнать, кто убил Бетани, а ты хочешь найти деньги.

– Это важно, черт возьми!

– Вот и я о том же.

Томас поудобнее устроился в кресле и заметил:

– Мы становимся местными достопримечательностями. С определенной репутацией. В городе нас называют «чокнутыми братьями Уокер».

– Знаю.

Некоторое время они сидели молча. Ренч почесался и опять задремал.

Томас первым нарушил тишину.

– Мы должны найти деньги, – мрачно сказал он. – Это наш единственный шанс выяснить, что на самом деле произошло с Бетани и Мередит.

– Что я слышу? Ты поверил в мою теорию злого умысла?

– Давай скажем так: в ходе моей беседы с Леонорой возникли новые вопросы, и я хотел бы получить исчерпывающие ответы.

– Какие вопросы?

– Ты слышал сплетни о наркотиках?

– Это ложь! – Очки Дэки блеснули, а пальцы судорожно сжали шариковую ручку. – Бетани не употребляла наркотики!

– Леонора Хаттон клянется, что Мередит тоже не баловалась ими. – Томас наклонился, чтобы почесать псу уши.

– Да ты что? – Дэки бросил ручку и запустил пальцы в спутанную шевелюру. – Это уже интересно. А слухи опять поползли.

– Точно.

– А ты сам? Ты ведь знал ее довольно близко… хоть и недолго. Могла она принимать наркотики?

Томас молчал. Возможно, кому-то покажется глупым, но он не мог с уверенностью ответить на столь в общем-то несложный вопрос. Можно ли спать с женщиной и так мало знать о ней? Оказывается, можно. Впрочем, он мог бы поклясться, что при нем Мередит ничего такого не принимала и не выглядела как человек, находящийся под влиянием какого-либо химического препарата.

– До конца я не уверен, но, думаю, она слишком много сил и изобретательности вкладывала в разработку схемы мошенничества, а потому не могла себе позволить затуманивать мозги, – сказал он.

После продолжительной паузы Дэки грустно заметил:

– Не так уж много фактов.

– Да.

– Возможно, Леонора Хаттон все же согласится помочь нам. Томас промолчал. Почему-то он не был уверен, что хочет, чтобы Леонора Хаттон участвовала в этом деле.

Когда Томас и Ренч вышли из дома Дэки, дождь уже кончился, но холод и сырость остались. Тяжелые тучи висели низко, едва не цепляясь за верхушки елок. Несмотря на вымощенные камнем дорожки, под ногами периодически чавкала мокрая грязь. Вода в заливе, свинцово-серая и, несомненно, ледяная, была неспокойна. Словно кто-то большой ворочался на дне бухты, и рябь разбегалась в разные стороны от его беспорядочных метаний.

Томас пристегнул поводок к ошейнику пса, и они направились в сторону дома. Вообще-то Ренч мог обходиться и без поводка, но прохожие нервничали по этому поводу, и Уокер предпочитал не связываться. Он давно утвердился в мысли, то внешность часто бывает обманчива: сколько раз он сам производил на людей не слишком благоприятное впечатление. Должно быть, он и его четвероногий друг просто жертвы своей наследственности. Предки наградили их пугающей внешностью, и теперь с этим ничего не поделаешь.

По берегу вилась заасфальтированная дорожка, и в это время дня здесь было довольно людно: сторонники бега трусцой, спортивной ходьбы и другие приверженцы здорового образа жизни двигались плотным потоком. Гуляющие лентяи, такие как Томас Уокер и Ренч, вынуждены были уступать дорогу спортсменам.

По пути им повстречалось несколько собак. Ренч признал за ровню шоколадного Лабрадора и мощного ретривера; и холодно проигнорировал нечто мелкое, белое и пушистое, что ждало с ним подружиться.

Томасу нравились эти места. Живописный залив и небольшая бухточка выглядели очень романтично. Городок, одноименный с бухтой, раскинулся на ее берегах. Дома поднимались от кромки воды до вершин поросших лесом холмов. Конечно, это прежде всего был университетский городок, и все же Томасу здесь нравилось… До недавнего времени.

Путь к дому можно было существенно сократить, если воспользоваться пешеходным мостиком, соединяющим берега бухты. Ренч без промедления направился именно этой дорогой, и Томас не стал возражать.

Они перешли мост и на другом берегу увидели большой белый автомобиль, украшенный голубым с позолотой значком полицейского отдела Уинг-Коув. Эд Стовал сидел за рулем, и Уокер помахал ему. Эд кивнул и опустил стекло.

– Добрый вечер, – сказал Эд, и Томас удивился, с чего это он такой разговорчивый сегодня.

Начальник местного полицейского участка был невысок, сухопар, с редеющими, аккуратно причесанными волосами, и у него начисто отсутствовало чувство юмора. К Томасу он всегда относился несколько настороженно: словно тот был потенциальным Рэмбо, в любой момент готовым съехать с катушек.

Впрочем, это было не совсем безосновательно. Эд вел расследование обстоятельств смерти Бетани Уокер и за прошедшие месяцы не раз сталкивался с упрямым нежеланием братьев Уокер принять его версию событий. Стовал заявил, что считает Бетани самоубийцей, и полицейский эксперт подтвердил его слова. Дэки протестовал, и довольно громко. Какому полицейскому понравится заявление, что по вверенной его заботам территории разгуливает неизвестный убийца.

Администрация колледжа также не пришла в восторг от теории Дэки. Город был построен ради университета, и Юбенкс-колледж являлся основным работодателем для местных жителей. Академические круги и всякого рода пожертвователи были людьми консервативными; и разговоры об убийстве не приветствовались. С точки зрения Томаса, сохранение незапятнанной репутации превратилось у администрации колледжа в своего рода манию, хотя такого рода беспокойство было вполне оправданно. Если университет приобретет дурную славу, родители не станут посылать сюда детей, соответственно сократится и поток денежных поступлений.

Томас Уокер все прекрасно понимал, но, когда дело дошло до выяснения отношений с полицией, поддержал требование брата о проведении подробного расследования. Он не был уверен в правоте Дэки, но не мог его бросить. Просто не мог.

Дело все равно закрыли, а отношения с полицией остались натянутыми.

– Привет, Эд, – сказал Томас, останавливаясь у автомобиля. Он заметил, что Ренч с интересом обнюхивает переднее колесо. – Следите, не превышает ли кто-нибудь скорость во время бега трусцой?

Эд не улыбнулся в ответ на шутку. Впрочем, он никогда не улыбался.

– Выдалась свободная минутка, – сказал он своим обычным серьезным голосом. – Приехал полюбоваться видом и выпить кофе.

Тут Томас сообразил, что полицейский смотрит на кого-то из бегунов. Уокер проследил за его взглядом. Женщина тридцати с лишним лет, – а, пожалуй, что и ближе к сорока, – одетая в светлый спортивный костюм, целеустремленно двигалась по дорожке. Она была довольномила, только очень уж серьезна и сосредоточенна. Взглянув на офицера повнимательнее, Томас без груда узнал симптомы: бедняга коп влюблен в дамочку в светлом костюме. На какой-то момент Уокер почувствовал симпатию, но потом напомнил себе, что это всего лишь полицейский, который считает Дэки психом.

– Ваша подружка? – небрежно спросил Томас.

– Встречались пару раз, – сдержанно ответил Эд. – Она гоже много времени проводит в «Тайной бухте».

Томас впал в ступор, услышав подобное. «Тайной бухтой» назывался один из книжных магазинов в городке. Подумать только, этот коп читает книги!

Небось психологические триллеры и детективы с запутанным до невозможности сюжетом.

– А кто она? – Томас с новым интересом разглядывал женщину.

– Элисса Керн, дочь профессора Керна.

– Надо же, а я и не знал, что у него есть дочь.

– Элисса рассказывала, что ее родители развелись, когда ей едва исполнилось пять лет. Мать забрала ее и уехала. Вся жизнь девочки прошла вдали от родителя. В прошлом году Элисса сама пережила развод и приехала сюда, чтобы познакомиться наконец с отцом. Не думаю, чтобы она нашла то, что искала. Керн пьет, и, если бы не штатная должность, его давно вышвырнули бы из университета.

– Да, я слышал, – отозвался Томас.

Все в городе знали, что доктор Осмонд Дж. Керн, достопочтенный профессор математики, медленно, но верно спивается. Помнится, Бетани очень восхищалась профессором и его трудами.

Керн сделал себе имя более тридцати лет назад, опубликовав некий математический алгоритм. Эта работа принесла ему кучу призов и премий, а также оказалась очень важной с точки зрения развития компьютерной индустрии. Кажется, с тех пор профессор больше ничем выдающимся не отметился. С другой стороны, он уже получил мечту любого ученого: пожизненную должность. И теперь от него ждали лишь проведения нескольких лекций и семинаров в год.

Тем временем Элисса Керн почти поравнялась с машиной. Она заметила полицейского и приветливо помахала. Стовал, на физиономии которого застыло почти мученическое выражение, поднял руку в ответ.

«С ума сойти, – подумал Томас. – Неземная страсть по меркам Эда Стовала».

Хотя кто он такой, чтобы кидать камень в чужой огород? У него самого в последнее время вообще никакой личной жизни нет.

– Эд, вы слышали сплетни о том, что Мередит Спунер баловалась наркотиками?

– Слышал, – отозвался Эд, провожая глазами фигурку Элиссы.

– Вчера я разговаривал с одним человеком, который знал ее очень близко. Она сказала, что Мередит ненавидела наркотики и никогда в жизни к ним не прикасалась. Вам это ничего не напоминает?

Вздохнув, Эд перевел взгляд на Томаса.

– Мы уже обсуждали это, Уокер.

– Просто хотел быть уверенным, что вы в курсе.

– Похоже, ваш братец опять взялся за свои выдумки. Передайте ему, что расследование обстоятельств смерти Бетани Уокер закрыто. И может быть возобновлено только в одном случае – если вы найдете реальные доказательства своих фантазий.

– Само собой. Всегда приятно знать, что вы открыты для новых предложений и готовы помочь людям.

– Вам надо заставить брата пообщаться с психоаналитиком. – Эд завел мотор и добавил: – А может, и самому пора туда же. Похоже, вы теперь тоже разделяете его безумные теории.

Краем глаза Томас увидел, что Ренч задрал лапу на колесо полицейской машины. К счастью, Эд не заметил такого вопиющего оскорбления офицера при исполнении: он собирался выруливать на дорогу.

Томас и Ренч посмотрели ему вслед, и хозяин сказал псу:

– Это было хулиганской выходкой.

Пес ухмыльнулся, и хозяин добавил:

– Что ж, может, я тоже схожу с ума, как Дэки, но, по крайней мере, я никогда не приезжал посмотреть, как женщина занимается физкультурой. Этот бедняга, должно быть, в полном отчаянии.

Ренч одарил хозяина многозначительным взглядом, и Томас поспешно сказал:

– Нет-нет, пожалуйста, не сравнивай. То, что мы стерегли квартиру в Лос-Анджелесе в ожидании мисс Хаттон, – совершенно другое дело. Ничего личного – только бизнес.

Некоторое время хозяин и пес молча шли по дороге, потом свернули на тропинку, которая взбиралась по поросшему деревьями склону холма к дому.

Томас остановился на пороге, достал из кармана ключи и отпер дверь. Уже в прихожей он отцепил поводок, и Ренч побежал в кухню к миске с водой. Томас снял куртку, повесил в шкаф и прошел в просторную комнату первого этажа. Барная стойка разделяла единое пространство на гостиную и кухню. Уокеру показалось, что в доме прохладно, и он направился к камину развести огонь. Вскоре комната наполнилась теплом и веселым блеском. Томас несколько месяцев потратил на то, чтобы уложить керамическую плитку так, как ему нравилось. Он покрыл ею не только пол, но частично стены и косяки. Иногда ему казалось, что он все же переборщил, но сейчас в свете камина дом выглядел удивительно уютным.

Проверив автоответчик, Уокер выяснил, что никто – в том числе и Леонора Хаттон – не оставил ему сообщения.

Он открыл шкаф, достал из пакета резиновую кость и бросил псу. Тот протрусил мимо, наподдав кость лапой.

– Это полезно для зубов, – заметил хозяин.

Псу явно было на это наплевать, а поскольку зубы у него были в полном порядке, Томас пожал плечами и пошел в мастерскую. Вход в нее находился прямо тут же, рядом с холодильником, и это была его любимая комната в доме. Здесь имелось огромное количество самых разнообразных инструментов: отвертки, молотки, рашпили, пилы – все разложено и развешано аккуратно по размеру. Вдоль стен стояли шкафчики со множеством ящиков, где хранились сверла, гвозди и прочие мелочи. В углу примостился мешок цемента, оставшийся от работ с плиткой. В центре мастерской стоял большой деревянный стол, а рядом – тиски. В этой комнате Томасу всегда особенно хорошо думалось, а сейчас он хотел без помех поразмышлять о загадочной девушке по имени Леонора Хаттон.

Почему-то он заранее убедил себя, что встретит такую же пройдоху, как мошенница Мередит. Но Леонора оказалась совершенно другой. Она даже не пыталась соблазнить его. И Томас вдруг пожалел, что не пыталась. Это было бы, несомненно, увлекательно. И гораздо интереснее, чем с Мередит.

Для Мередит секс был всего лишь средством достижения цели – и цель эта не имела ничего общего с оргазмом. Нет, Мередит овладела искусством соблазнения в совершенстве и использовала его расчетливо. Также, будучи хорошим ремесленником, она заботилась об инструменте – то есть тело ее было ухоженным и привлекательным. Но почему-то Томас довольно быстро уверился, что сама она не получает ни малейшего удовольствия от процесса.

Некоторое время его удовлетворяла ее изощренность в постели и то, что она не пыталась задеть его чувства. Так высоко они не поднимались – общение проходило на уровне примитивных инстинктов. Теперь-то, глядя в прошлое, Уокер понимал, что она пыталась использовать его и неминуемо бросила бы, осознав, что он не поддается манипулированию.

Мередит была лгуньей, мошенницей и воровкой. Но при этом в ней не было абсолютно ничего загадочного.

А вот Леонора оказалась полна тайн, и теперь, вспоминая их разговор, он начал сомневаться, что выбрал верный подход.

Леонора с нежностью смотрела на Глорию. Бабушка – ее семья. Родители погибли, когда девочке было всего три года, и дед с бабушкой вырастили и воспитали ее. Шесть лет назад Кэлвин умер, и они с Глорией остались вдвоем.

Бабушке больше восьмидесяти, но она никогда не выходит из дому, не сделав прическу и не накрасив губы. Обычно она носит элегантные брючные костюмы. Воротник неизбежно скроен в виде стоечки, чтобы прикрыть шею, – морщины, что поделать. Сегодняшний костюм удивительно подходил к ее зеленым глазам. На запястьях блестело несколько браслетов, а пальцы украшены кольцами. Большой ценности они не имели, но Глории нравился их блеск и то, как они оживляют туалет.

Леонора всегда видела в Глории образец для подражания. «Когда мне будет много лет, я стану так же одеваться, – думала девушка. – Да и вообще, если я смогу прожить жизнь так же, как моя бабушка, жалеть будет не о чем. Ведь бабушке никогда не было скучно».

– Неужели он действительно осмелился угрожать тебе? – с изумлением спросила Глория Вебстер внучку.

– Мне так показалось. По крайней мере, он определенно дал понять, что, если я не соглашусь сотрудничать, им с братом не составит труда подвести меня под обвинение в мошенничестве.

– Думаешь, он правда на это способен?

Леонора жевала креветку и обдумывала вопрос. Наконец нехотя ответила:

– Способен. Томас Уокер не показался мне болтуном.

– Похоже, он отчаянный парень.

– Отчаянный? – Это слово поразило Леонору. – Ну, не знаю. Скорее уж он очень уверен в своей правоте и готов идти до конца. Представь себе океанский лайнер. Так вот этого так же трудно свернуть с намеченного курса.

– Что ты говоришь! – Глория заметно оживилась. – А он большой, этот твой мистер Уокер?

– Да, как кирпичная башня.

– И такой же тупой?

– Ну нет. К сожалению, скорее наоборот.

– Но тогда этот человек совершенно не во вкусе Мередит.

– Знаешь, у меня сложилось такое же впечатление! Думаю, их связь продолжалась недолго. Наверняка Мередит бросила его, как только поняла, что этим человеком невозможно манипулировать, а, следовательно, он бесполезен для нее.

– Думаешь, она не смогла управиться с мистером Уокером?

– Уверена, что никто в целом свете не может контролировать Томаса Уокера, кроме самого Томаса Уокера.

Некоторое время они молчаливо отдавали должное запеченному картофелю. Потом бабушка улыбнулась и сказала:

– Так-так.

– И что это должно значить? – подозрительно поинтересовалась Леонора.

– Да ничего особенного, – нарочито небрежно отмахнулась Глория.

– Перестань. – Девушка решительно нацелила вилку на пожилую леди. – Немедленно перестань, бабушка. Я прекрасно знаю, что за мысли бродят у тебя в голове. И сразу говорю – нет, здесь ничего не будет.

– Конечно, милая, как скажешь.

Но Леонора продолжала смотреть на бабушку, нахмурив брови. Глория мечтала, чтобы внучка вышла замуж. С того момента как Леонора расторгла помолвку с Кайлом, бабушка начала активно интересоваться ее личной жизнью и явно считала, что ей стоит поторопиться с замужеством. Временами это начинало беспокоить девушку.

– Как ты полагаешь, Мередит действительно украла эти деньги? – спросила Глория, меняя тему.

– Вполне вероятно. Все-таки она была мошенницей.

– И еще какой!

– Проблема в том, что я не могу понять, какую именно цель преследует Томас Уокер, затевая это расследование, – медленно произнесла девушка.

– Ты сама сказала, что он хочет вернуть деньги фонда.

– А вдруг он их найдет, но не положит обратно на счет фонда?

– То есть ты думаешь, что он ищет деньги, чтобы присвоить их?

– Ну, в конце концов, он сам сказал, что полтора миллиона – очень большая сумма.

– Боже, как все запуталось!

– И это еще не все новости. – Леонора отложила вилку. – Только не волнуйся. Он намекнул, что есть вероятность того, что Мередит была убита.

Глория, которая в этот момент пригубила вино, закашлялась. Несколько секунд она просто не могла поверить в услышанное.

– Убита? – пробормотала она. – Но как же?

– Уокер подозревает, что у нее мог быть партнер, ну, сообщник, с которым они провернули аферу. А потом не поделили деньги.

– И кто же этот предполагаемый сообщник?

– Я.

– Ты? Чушь какая! У вас с Мередит никогда не было ничего общего!

– Томас Уокер не знает меня так хорошо как ты, бабушка.

– Возможно, что и так. – Глория пождала губы. – Еще более вероятным мне представляется следующий вариант: он просто придумал это, чтобы заставить тебя согласиться на сотрудничество.

– В этом-то и проблема. Я не знаю, что произошло на самом деле и что происходит и чему вообще можно верить!

– Как это похоже на Мередит, дорогая, – задумчиво сказала Глория. – Создать массу проблем и заставить других их решать.

После обеда Леонора отвезла Глорию в «Мелба-Крик гарденз», дом престарелых. Впрочем, сейчас так не говорят. Теперь модно называть подобные заведения коммунами, поселениями или сообществами пенсионеров. Завернув на стоянку для гостей, девушка вышла из машины и достала из багажника ходунки: очень легкое и удобное устройство, больше всего похожее на костыли на колесиках. Посредине имелось даже сиденье, которое позволяло хоть на короткий срок дать отдых больным ногам. Благодаря ходункам Глория могла перемещаться самостоятельно, не перетруждая ноги. Леонора помогла бабушке выйти из машины, и они вместе прошли в элегантно отделанный холл. Секретарь приветливо кивнула.

Пока стеклянный лифт неторопливо поднимался на третий этаж, женщины любовались окружающим пейзажем.

Когда двери открылись, бабушка с внучкой вышли в коридор, устланный коврами. Несколько дверей вели в отдельные квартиры. Около каждой двери была деревянная полочка. Обычно на нее ставили вазу с цветами, какие-нибудь безделушки или украшения к праздникам. Предполагалось, что каждый волен украсить ее по своему выбору. Леонору всегда забавляло, что духу соперничества оказались покорны все возрасты: каждый стремился придумать для своей полочки что-то оригинальное.

Когда они шли по коридору, одна из дверей распахнулась, и старик с остатками седой шевелюры оглядел их поверх очков.

– Добрый день, Херб, – поздоровалась Леонора.

– Здравствуй, Леонора. То-то мне показалось, что я узнал твою машину на парковке. Ну как, хорошо провели время?

– Да, ужин был чудесный, – радостно ответила Глория. – Потом нам будет хуже, но так это потом! И у меня полно всяких желудочных препаратов.

– Прекрасно выглядишь, Глория, – заметил Херб. – Этот оттенок зеленого очень идет к твоим глазам.

– Можешь не тратить время на комплименты, это не приведет тебя к заветной цели. Успел закончить колонку?

– Само собой, – гордо ответил Херб. – Я не увиливаю под разными предлогами. Не то что некоторые.

– Да ладно тебе, ворчун. У Ирмы действительно была веская причина не сдать статью вовремя: к ней приезжал племянник из Денвера.

– Ну и что! – Не сдавался Херб. – Ко мне две недели назад тоже приезжала племянница, но я все же успел сдать материал!

– В этот раз Ирма готовит действительно большую статью, – сказала Глория, надеясь успокоить рассерженного приятеля. – Она делает обзор всех отелей Лос-Анджелеса, где имеется оборудование для людей с ограниченными возможностями; в частности, удобные ручки в ванных комнатах и игорные столы, к которым можно подъехать в кресле. А я напишу подходящую к теме редакторскую статью, содержащую ряд острых вопросов.

– Каких? – с интересом спросила Леонора.

– Разных. Например, почему в большинстве отелей комнаты для людей с ограниченными возможностями, для колясочников особенно, располагаются в самом конце коридора и как можно дальше от лифта? И почему из этих комнат всегда открывается самый унылый вид?

Несколько месяцев назад Глория окончила компьютерные курсы для людей старшего возраста, после чего основала свое собственное электронное издание: «Глория газетт». Проект имел большой успех: газета пользовалась популярностью, и число подписчиков росло день ото дня.

– Скажите, Херб, чему на этой неделе посвящена колонка «Спроси совета у Генриетты»? – поинтересовалась Леонора.

– Милисент из Портленда поделилась своей проблемой: ее семья настаивает, чтобы она перестала водить машину. Сама она еще не готова отказаться от радостей вождения, но родственники очень настойчивы. Кроме того, один из ее друзей недавно попал в аварию, и это заставило ее сильно нервничать.

– Да, тут нелегко посоветовать что-то определенное, – задумчиво сказала девушка.

– Ничуть не бывало, – бодро отозвался Херб. – Я предложил Милисент подсчитать, сколько денег она сэкономит, если решит отказаться от машины: содержание гаража, страховка, расходы на ремонт и бензин. Ей вполне хватит на такси и еще останется.

– Херб, вы просто чудо! – с искренним восхищением воскликнула Леонора.

– Я знаю. – Херб бросил многозначительный взгляд на Глорию.

– И не думай даже, – мгновенно отозвалась та.

– Я настаиваю.

– Рано, Херб. Но я обещаю подумать.

– Черт, это несправедливо! – взорвался старик. – Я заслуживаю права подписывать колонку собственным именем. Меня уже тошнит от Генриетты! Я хочу, чтобы люди писали в колонку «Спроси совета у Херба».

– Согласись, Генриетта звучит гораздо лучше, – спокойно отозвалась Глория.

– Кого волнует, как это звучит? Дело в принципе! У меня есть своя журналистская гордость!

– Я ведь обещала, что подумаю, – так же спокойно повторила Глория и направилась по коридору к своей комнате. – Идем, дорогая, Хербу пора спать.

– Черта с два я лягу спать! – крикнул старик ей вслед. – Все равно последние двадцать лет меня мучает бессонница. И я хочу подписывать колонку своим именем, слышишь?

– Спокойной ночи, Херб.

Пока Глория доставала ключи от двери, Леонора прошептала:

– Мне кажется, бабушка, он к тебе неравнодушен.

– Не обращай внимания. Журналисты все такие: пойдут на все, лишь бы увидеть свое имя на газетной полосе.

Леонора ехала домой. В последнее время она жила в городке Мелба-Крик, что неподалеку от Сан-Диего. Несколько лет назад ей предложили место в администрации небольшой художественной школы. После смерти мужа Глория переехала поближе к внучке. Сначала они жили в одном доме в соседних квартирах. Но ноги все чаще подводили Глорию. Когда пожилая леди упала второй раз и несколько часов пролежала на полу, страдая от собственной беспомощности, она приняла решение перебраться в дом для пожилых «Мелба-Крик гарденз». Здесь имелись широкие коридоры, специально оборудованные ванные комнаты, звонки для вызова медсестры и персонал, который готов был прийти на помощь в любое время дни и ночи. Кроме того, тут обнаружилась масса интересных занятий: бридж с достойными противниками, аквааэробика и компьютерные курсы.

Глория объявила, что при принятии решения о переезде руководствовалась исключительно эгоистическими соображениями собственной безопасности и удобства, но Леонора прекрасно понимала: бабушка делает это ради нее тоже. Теперь она могла уйти на работу или даже уехать на несколько дней и не тревожиться, что Глория осталась одна и, случись что, не сможет даже позвать на помощь.

Леонора вошла в квартиру и сразу увидела мигающий огонек автоответчика. «Должно быть, Томас Уокер продолжает упражняться в тактике кнута и пряника», – подумала она, не желая признаваться, что ждет его звонка со странным волнением. Ох, сейчас она ему расскажет, что думает о кнутах, пряниках и шантажистах. Но самое главное – он позвонил первый – она может торжествовать.

Победно улыбаясь, она ткнула пальчиком в кнопку и тут же испытала глубокое разочарование. Из микрофона донесся голос ее бывшего жениха: «Лео, это Кайл. Дорогая, что случилось? Ты не отвечаешь на мои звонки…» – «А ты чего хотел?» – «Лео, нам нужно поговорить. Это очень важно для меня. Видишь ли, я имею все шансы получить в этом году должность преподавателя на кафедре английской литературы. И единственное препятствие – это твоя подружка, Хелен Тальбот. Она возглавляет комиссию, ответственную за принятие решения. И она видеть меня не может после того, что случилось в прошлом году. Но я надеюсь, все изменится, если ты позвонишь ей и скажешь, что мы расстались друзьями и ты ни в чем меня не винишь…»

Леонора стерла запись и постаралась справиться с разочарованием. Томас Уокер не позвонил, чтобы предложить ей пряник или пригрозить кнутом. Ну и ладно, и не к чему думать об этом. Это не любовная игра. Это состязание воли двух упрямых и независимых людей.

С чего это у нее возникли мысли о любовной игре? Не об этом сегодня надо думать… Но так трудно порой бывает заставить себя не думать…

На следующий день он тоже не позвонил. Но Леонора не верила, что такой человек, как Томас Уокер, может сдаться так легко. Он ждет, что она занервничает, сломается и позвонит первая. Не дождется.

Прошло еще два дня. Леонора проснулась и поняла, что ночь и беспокойные сны не принесли облегчения. Она сделала себе чашку крепкого чая и только потом включила свой ноутбук.

Там было только одно сообщение. От Мередит. И начиналось оно словами: «Весточка с того света».

«Должно быть, она хихикала, когда писала это», – подумала Леонора.

«Лео!

Если ты читаешь эти строки, то меня уже нет на этом свете. Я регулярно откладываю отправление этого сообщения, и если я не смогла это сделать в очередной раз… что ж, так получилось. Мурашки по коже, да? Еще мне неприятна мысль о том, что твоя бабушка была права, когда говорила, что я плохо кончу. Надеюсь, мой уход был ярким и запоминающимся событием.

Не буду тянуть. Я завещаю тебе все, чем владею. То есть около полутора миллионов долларов. Неплохая сумма для мелкой мошенницы, а? Мое величайшее достижение.

Твое наследство находится на оффшорном счете в банке Карибских островов. Учитывая, что это электронное послание не слишком конфиденциально, я не стану писать номер счета. Ты получишь ключ от банковской ячейки. Там хранятся номер счета и еще пара любопытных мелочей.

Прими бесплатный совет. Есть несколько человек, которые сильно расстроятся, когда узнают о пропаже денег. Говори всем, что мы не поддерживали отношений с тех пор, как я стала причиной разрыва твоей помолвки. Кстати, я по-прежнему уверена, что оказала тебе огромную услугу, избавив от Кайла. Он мелкий тип и изменил бы тебе с кем-нибудь еще. Поверь мне, милая, я знаю мужчин.

Если станет трудно – мало ли что, – обратись за помощью к человеку, которого зовут Томас Уокер. Вот его телефонный номер. Мы были вместе, но недолго, и он будет в ярости, когда узнает, что я сделала. У некоторых людей совершенно нет чувства юмора. Тем не менее, он один на миллион: ему можно доверять.

Надеюсь, ты будешь по мне скучать, хотя бы иногда. Знаю, что причиняла тебе много беспокойства, но ведь у нас были и хорошие времена, правда? Жаль, что не удалось попрощаться.

С любовью, Мередит».

Леонора все еще не могла оторвать глаз от монитора, вновь и вновь перечитывая письмо, когда раздался звонок в дверь. Человек из службы доставки протянул ей конверт. Она расписалась, закрыла дверь за посыльным и вскрыла конверт. Там был адрес банка в Сан-Диего и ключ от банковской ячейки.

Она приехала в банк с утра к моменту открытия. Часом позже она набрала номер Томаса Уокера и сказала:

– Нам нужно поговорить.

Глава 3

Она позвонила! Уокер вынужден был признаться себе, что испытывает огромное облегчение. Он плохо спал в последнее время, мучительно раздумывая, где же он допустил ошибку и как теперь заставить упрямую девушку помочь ему и Дэки. Пожалуй, он не выдержал бы игры в молчанку дольше и уже готов был пойти на попятный. Однако Леонора Хаттон не выдержала первой. Значит, он выиграл.

Томас крутнулся в кресле и невидящим взглядом уставился на экран компьютера; он как раз собирался поработать, когда раздался долгожданный телефонный звонок.

Своим главным и любимым делом он считал переделку домов. Но заработать таким образом на жизнь было трудновато: Томас уделял каждому проекту много времени, использовал самые лучшие материалы и вкладывал в процесс массу труда и душевных сил.

Оказалось, он имеет своего рода талант – умеет найти дом, удачно расположенный и обладающий некоей архитектурной изюминкой. Вложив в проект массу труда, он выставлял на продажу почти произведение искусства. И все же прибыль составляла всего несколько тысяч долларов в лучшем случае. Иной раз ему едва удавалось покрыть расходы.

Поэтому зарабатывал Томас Уокер другим способом: он инвестировал. Как ни странно, этот метод показался ему самым простым.

Однажды Томасу удалось выгодно продать дом. Он использовал все вырученные деньги как стартовый капитал и вложил его в фирму брата, который разрабатывал программное обеспечение для компьютеров.

Через два года одна из крупнейших компьютерных компаний оценила по достоинству программы, разработанные Дэки, и купила фирму братьев Уокер. Молодые люди поднялись на новый для себя уровень. Им не было еще и тридцати, а необходимость заботиться о хлебе насущном отпала.

Дэки вернулся в университет, получил кучу ученых степеней и, наконец занял место профессора в Юбенкс-колледже.

Томас же принялся изучать финансы, дабы быть уверенным, что их вновь обретенное благополучие не кончится вдруг из-за какого-нибудь колебания на бирже.

Дэки, смеясь, говорил, что у его братца открылось сверхъестественное чутье. Он вкладывал деньги в акции и обязательства и неизменно получал прибыль. Насчет сверхъестественности – это, конечно, шутка. Просто Томас умел заметить тенденцию, пока она не стала очевидна всем остальным. Дэки разработал специально для брата несколько компьютерных программ, и теперь, чтобы поддерживать на плаву корабль их благосостояния, Томасу приходилось проводить у компьютера не больше двух часов в день.

Остальное время Томас Уокер посвящал своим инструментам и дорогостоящим, но интересным проектам.

Сейчас, слыша по телефону голос Леоноры Хаттон, он испытывал глубокое удовлетворение, но постарался не обнаружить обуревавшие его чувства.

– Я рад, что вы все же решились на сотрудничество. Не возражаете, если я спрошу, что заставило вас принять такое решение?

Ренч, который дремал у ног хозяина, поднял голову и удивленно взглянул на него. Похоже, голос все же выдал какие-то эмоции.

– Это долгая история, – сказала Леонора. – Мередит была уверена, что я могу доверять вам.

– Мередит умерла. – Томасу вдруг стало не по себе. Ренч, чуткий к перемене настроения хозяина, вскочил и положил тяжелую голову ему на колени, предлагая поддержку. Томас почесал пса за ушами.

– Сегодня утром я получила от нее письмо по электронной почте. Мередит написала его на тот случай, если с ней что-нибудь случится. И этот случай наступил. Это своего рода завещание…

– Она чувствовала, что находится в опасности? – Томас напрягся.

– Думаю, она просто решила проявить осторожность. Позаботиться обо всех мелочах… Мередит была очень предусмотрительной девушкой. – После паузы Леонора добавила: – И все же что-то она предчувствовала.

– Почему вы так думаете?

– В своем письме она посоветовала обратиться к вам за помощью, если что-то пойдет не так.

– Но почему?

– У Мередит была очень развита интуиция.

– Да? Ну, вам виднее, я-то знал ее не слишком хорошо.

– Вы с ней спали.

– И тем не менее.

– То есть вы всегда спите с женщинами, не удосужившись узнать их поближе?

– Не всегда. – Он не стал ничего добавлять. Даже ему, не отличавшемуся большой интуицией, было очевидно, что этот разговор никуда не ведет.

Некоторое время они просто молчали. Потом Леонора вздохнула и буднично сказала:

– Я знаю, где находятся ваши полтора миллиона долларов.

– Где? – воскликнул Томас. Он даже не понял, что вскочил на ноги и теперь стоит, изо всех сил прижимая трубку к уху и не обращая внимания на пса, который на всякий случай сделал шаг назад и укоризненно смотрел на хозяина.

– На оффшорном счете.

– Это очень похоже на правду. Все-таки она была талантливой мошенницей, да?

– Да. – Поколебавшись, девушка добавила: – Мередит занималась этим довольно долго.

– А вы можете получить доступ к этому счету?

– Думаю, да. Она оставила мне номер.

Томас подошел к окну и невидящим взглядом уставился на холодные волны залива.

– Если у вас есть номер счета, то мы сможем вернуть деньги, и никто никогда не узнает, что их изымали.

– Минуточку, предварительно я хочу кое-что обсудить.

Черт, черт, черт. Он должен был это предвидеть. Мередит была воровкой. Логично предположить, что и подружка ее не далеко ушла в плане моральных принципов.

– Я не забыл о нашем договоре, – сказал он. – Как только деньги вернутся на счет, вы получите свою премию.

В трубке длилось молчание, и Томасу показалось, что девушка собирается с силами, прежде чем предпринять какой-то решительный шаг.

– Я не совсем то имела в виду, – пробормотала она.

Уокер переменил позу и приготовился торговаться.

– Как вам пятьдесят тысяч долларов? – вкрадчиво сказал он. – Хорошая круглая сумма и гарантия того, что ваше имя не будет упоминаться, даже если какой-нибудь ушлый аудитор докопается, что деньги немного попутешествовали.

– Нет.

Ай-ай-ай. Она ответила слишком быстро, без малейшего колебания. Это дурной знак. Он покопался в ее финансовой истории и точно знал, что в семье нет больших денег. Да и семья-то – бабушка в доме престарелых, которая живет на пенсию и доходы от небольших инвестиций. Пятьдесят тысяч долларов должны казаться весьма привлекательной суммой для библиотекаря без дополнительных источников дохода. Более привлекательно может выглядеть только сумма в полтора миллиона. Значит, девица решила играть по-крупному!

– Подумайте, – сказал он. – Это очень хорошее предложение. Помните, Мередит говорила вам, что мне можно доверять? Так вот, мисс Хаттон, я вам настоятельно советую не пытаться снять деньги с того счета в оффшорном банке.

– Ах вот как? – Она спросила это с таким интересом, что Томас удивился. – Но почему?

– Потому что я превращу вашу жизнь в ад. И найду вас где угодно, даже если вы уедете на край земли.

– Верю. Очень похоже на вас. – Теперь голос девушки прозвучал сухо.

– Вот и хорошо.

– Но послушайте, я собиралась поговорить вовсе не о деньгах.

– Ну конечно, так я и поверил! Разговор всегда ведется о деньгах… или об очень больших деньгах.

– Да что вы говорите? Мне жаль вас. Такая точка зрения может быть только у человека, который вел скучную и ограниченную жизнь.

Насмешливый тон стал раздражать, и Томас решил прояснить ситуацию:

– Хорошо, раз мы говорим не о деньгах, тогда чего же вы хотите?

– Вы сказали мне, что ваш брат уверен в том, что смерть его жены была насильственной и что ее гибель может быть как-то связана со смертью Мередит.

– Давайте не будем впутывать сюда Дэки. Он и смерть Бетани не имеют к вам отношения.

– Имеют.

– Что?

– Видите ли, в той банковской ячейке, кроме номера счета, я нашла кое-что еще.

– О чем вы, черт возьми, говорите?

– Там была книга. Каталог «Антикварные зеркала в собрании Зеркального дома». Она довольно старая, и внутри полно черно-белых фотографий.

– Должно быть, Мередит взяла ее в библиотеке Зеркального дома. Но зачем? – растерянно сказал Томас.

– Понятия не имею. Насколько я знаю, она никогда не интересовалась антиквариатом вообще и зеркалами в частности. Но это не все. В ячейке был конверт. А в нем – ксерокопии старых газетных вырезок. Отчет от убийстве, случившемся много лет назад.

– Когда это было? – Уокера охватили дурные предчувствия.

– Более тридцати лет назад в Уинг-Коув.

– Тридцать лет назад? Минутку… Речь идет об убийстве Себастьяна Юбенкса?

– Да. Вы что-нибудь о нем знаете?

– Черт, да все в городе об этом знают. Своего рода легенда и местная достопримечательность. Себастьян был сыном Натаниэла Юбенкса, который и основал фонд пожертвований для Юбенкс-колледжа. Легенда гласит, что Натаниэл был талантливым математиком, но человеком с большими странностями. Он совершил самоубийство. Себастьян пошел в отца и тоже стал выдающимся ученым и эксцентричным человеком. А однажды его нашли убитым в Зеркальном доме. Убийцу так и не поймали. Это случилось около тридцати лет назад.

– Это все, что вам известно?

– А что вам еще нужно? Все произошло три десятка лет назад, и преступление так и не было раскрыто. Себастьян был последним представителем рода, так что безутешных родственников, жаждущих отмщения, не наблюдается. Значит, Мередит для чего-то собрала эти вырезки?

– Да.

– Какого черта ей понадобилось копаться в истории тридцатилетней давности?

– Не знаю. Но мне кажется, Бетани Уокер тоже интересовалась этим убийством.

– О чем это вы?

– Конверт принадлежал ей. На нем имя Бетани Уокер и адрес: кафедра математики, Юбенкс-колледж.

Некоторое время Томас молчал, глядя в окно и пытаясь переварить полученную информацию.

– Возможно, Мередит просто удалось где-то раздобыть именной конверт Бетани. Вообще-то после ее смерти Дэки собрал и сжег все: бумагу, визитные карточки и конверты, которые она заказала для себя, но не успела использовать.

– В ячейке была еще записка от Мередит. Там сказано, что книгу и конверт она нашла в Зеркальном доме. Она собиралась отослать их вам и вашему брату… после того как обосновалась бы на Карибах.

– Нашла? Она их нашла?

– Похоже, что так. – Но где?

– Не знаю. В записке сказано просто – в Зеркальном доме.

– Ну что ж. – Томас барабанил пальцами по раме и не мог сообразить, к чему все это. – Пришлите их мне. Мы с братом посмотрим и попробуем найти в этом какой-нибудь смысл. А теперь давайте вернемся к нашим делам.

– Вы опять о премии? Забудьте, мистер Уокер. Меня не интересуют ваши деньги.

– Что же может вас заинтересовать, мисс Хаттон?

– Я хочу найти убийцу Мередит.

Сначала он решил, что ослышался.

– Убийцу? О чем речь, мисс? Мередит Спунер погибла в автомобильной катастрофе в Лос-Анджелесе, помните?

– Я больше не верю, что это была случайная авария, – твердо сказала Леонора. – Конверт с вырезками и именем Бетани Уокер, слухи о наркотиках – все это как-то связано. И ваш брат тоже не считает смерть жены ненасильственной.

– Но послушайте…

– Что-то происходит в Уинг-Коув, и я собираюсь выяснить, что именно.

– Чудненько. Собираетесь поиграть в частного детектива? Развлекайтесь. Это свободная страна, и каждый волен делать все, что захочет. Меня сейчас волнует номер счета, где лежат деньги фонда, и я хочу наконец услышать, что вы желаете получить в обмен на эту информацию? Говорите, и разойдемся.

– Я скажу вам номер счета, если вы согласитесь помогать мне.

– Помогать? Чего же вы от меня хотите?

– Вы знаете Уинг-Коув, а я нет, мистер Уокер, поэтому мне никак не обойтись без вашего сотрудничества.

– Ах вот как. Слушайте внимательно, мисс Хаттон: мой ответ «нет» Никогда.

– А я-то думала, что вы хотите получить назад свои деньги.

– Слушайте, вы что, правда пытаетесь меня шантажировать?

– Э-э… ну, может, это можно и так назвать… Давайте обсудим детали.

– Какие?

– Ну… например, мне нужно что-то вроде легенды пли прикрытия… или как это там называется.

– Все интереснее и интереснее. И какие же у вас есть идеи по этому поводу, Мата Хари?

– Помнится, вы говорили, что в Зеркальном доме есть библиотека, – медленно сказала Леонора.

– Забудьте. Этой библиотекой никто не пользуется, а потому ей совершенно ни к чему библиотекарь. Кроме того, это скорее просто коллекция книг, которую всю жизнь собирал богатый и эксцентричный Натаниэл Юбенкс. Все книги посвящены зеркалам.

– А каталог имеется?

Томас задумался. Он припомнил пыльный и не слишком светлый зал на втором этаже. Он был там только однажды, когда Дэки устроил ему что-то вроде экскурсии. В одном из углов зала было оборудовано что-то вроде кабинета: письменный стол и… точно, шкаф с ящичками – каталог.

– Думаю, каталог там есть.

– Карточки или компьютер?

– Карточки. Говорю же, никто туда годами не заходит.

– Мне кажется, сейчас самое время перенести каталог на электронные носители информации и сделать его доступным для широкой публики, поместив на сайт колледжа.

Томас злился на упрямую девицу, но не мог не признать, что рациональное зерно в ее словах есть. Зеркальный дом был той призрачной связью, что объединяла смерть Бетани и Мередит. Мередит нашла вырезки и книгу где-то в доме и полагала, что для братьев Уокер это важно. Хорошо бы взглянуть на них и разобраться, что к чему.

Черт, теперь нет сомнений, что все дело затягивается и окажется очень и очень непростым.

– Возможно, мне удастся что-то для вас сделать, – неохотно сказал он.

– Вот и прекрасно.

В ее голосе прозвучала неприкрытая радость. Девица решила, что сломала его. Не так быстро, дорогая!

– Но прежде я бы хотел…

– Мне надо будет где-то жить.

– Что ж. – Он подумал несколько секунд. – Я недавно купил домик с видом на залив. Он в хорошем состоянии.

– Замечательно!

– Прежде чем мы заключим наше соглашение о сотрудничестве, я бы хотел поставить одно условие.

– Какое? – Она была сама беззаботность.

– Если вы решите приехать сюда и изображать частного детектива, то подчиняться вы будете мне.

– С чего это? Почему вы вообразили, мистер Уокер, что я соглашусь передать вам командование?

– Потому что иначе я приеду в Мелба-Крик и вышибу из вас номер счета.

– Ты ушла с работы? – Глория отложила блокнот, в котором делала пометки для будущей статьи, и воззрилась на внучку поверх очков. – Ты уверена, что поступила разумно?

– Нет. Но у меня не было выбора.

Леонора готовила чай на небольшой кухоньке в квартире Глории; та испекла печенье к приходу внучки. Они устроились чаевничать в комнате за столиком у окна.

– Мой начальник никогда не согласился бы предоставить мне длительный отпуск без достаточных оснований.

– Что именно он счел бы достаточными основаниями?

– Ну, если бы я собиралась родить ребенка, например.

– М-да, это дело в такие короткие сроки не организуешь.

– А если бы я рассказала ему, что собираюсь проводить частное расследование, он точно не пошел бы мне навстречу. Счел бы это блажью. – Леонора взяла печенье и продолжала: – Но есть и хорошая новость. Он сказал, что когда я закончу свои дела, то могу вновь попытаться устроиться к ним на работу.

– Это действительно мило с его стороны, – сказала Глория, пригубив чай. – Так ты уговорила Томаса Уокера помогать тебе?

– Ну, не то чтобы он дымился от энтузиазма, но вроде согласился.

– Ага.

– Что? – Леонора не донесла печенье до рта. – Что такое?

– Ты кое-что успела рассказать мне о своем Томасе Уокере, и у меня создалось впечатление, что этого человека нельзя заставить… Что, если он поддался на твои уговоры, потому что это отвечает его собственным интересам?

– Бабушка, он не мой Томас Уокер! Если хочешь знать, некоторое время он встречался с Мередит.

– Думаю, это было недолго.

– Ни один из романов Мередит не длился долго.

– Ты права, детка. И все же тот факт, что он согласился помочь тебе с работой и жильем в Уинг-Коув, заставил бы меня поискать какие-то скрытые мотивы.

Леонора пожала плечами и взяла еще печенье.

– Я ведь рассказывала тебе о Дэки, его младшем брате. Он не верит, что его жена Бетани, которая умерла в прошлом году, покончила с собой. Мне кажется, что, распутывая загадку Мередит, Томас надеется найти какие-то ответы и для брата.

– То есть он решил тебя использовать, раз уж ты заставила его участвовать в расследовании.

– Ну, можно и так сказать.

Глория, улыбаясь, смотрела на внучку.

– Что? Ну перестань, бабушка.

– А знаешь ли, милая, когда ты говоришь о своем мистере Уокере, у тебя появляется блеск в глазах.

– Бабуля, повторяю еще раз – он не мой! И глаза у меня блестят не от вожделения, а от предчувствия неприятностей.

– Иногда то и другое случается одновременно. Ты не должна упускать шанс, милая.

– Бабушка, я ведь уже пыталась не упустить свой шанс, помнишь?

– Ты имеешь в виду профессора Деллинга? Глупости, детка. Ничего серьезного там не было. Так, чуть замочила лапки.

– Даже если допустить, что я вдруг положу глаз на Томаса Уокера, толку не выйдет. Он не очень-то высокого мнения обо мне.

– Все может измениться.

– Что-то подсказывает мне, что мистер Уокер редко меняет свое мнение о ком-либо.

Леонора уставилась в окно. Там обитатели «Мелба-Крик гарденз» строились на зарядку под руководством инструктора – молодой блондинки, затянутой в супермодный спортивный костюм. Издалека она была похожа на Мередит.

– Все-таки это несправедливо, – печально сказала девушка. – Прожить такую трудную жизнь да еще умереть молодой.

– А я полагаю, что она и сама была виновата. Совершенно не обязательно было становиться воровкой.

– Что мне в тебе нравится, бабушка: ты все умеешь расставить по местам.

– К сожалению, этот талант приходит лишь с возрастом, детка.

Глава 4

Томас привел Леонору к своему брату Дэки. И вот она сидит в его гостиной и старается скрыть чувство замешательства… Может быть, даже страха. Нет, конечно, Томас предупредил ее, что после смерти жены Дэки страдает депрессией, но все же она оказалась совершенно не готова к увиденному. Темная комната, мерцающий экран и в его неверном свете мужчина, похожий на тролля, – со всклокоченными волосами, бородатый, в мятой одежде.

Теперь понятно, почему местные жители считают его законченным психом.

Как ни странно, она немного приободрилась, понаблюдав за Ренчем. Пес лежал на полу, уткнув нос в лапы, и казался полностью довольным окружающим миром.

В отличие от своего пса Томас Уокер, сидевший в соседнем кресле, выглядел встревоженным. Похоже, у него есть все основания переживать за брата, с сочувствием подумала Леонора, тот явно не кандидат на звание самого здорового человека.

– Я рад, что вы приехали сюда, Леонора, – говорил Дэки. – У меня такое странное чувство, что вы можете сработать как катализатор… что теперь события начнут развиваться. Или мы сумеем взглянуть на проблему под новым углом.

– Покажите Дэки книгу и вырезки, – попросил Томас.

– Да-да. – Девушка пошарила в сумке, нашла требуемое и положила книгу и конверт на стол Дэки. – Мередит ясно дала понять, что вы должны это увидеть.

Дэки Уокер поправил очки, взял конверт и некоторое время внимательно разглядывал его. Потом сказал:

– Думаю, копии статей делала сама Бетани. И она же положила их в конверт. Вряд ли кто-то другой мог воспользоваться ее именным конвертом.

– Вопрос в том, чем ее могло заинтересовать убийство, случившееся тридцать лет назад? – Томас вытянул ноги и поудобнее устроился в кресле.

– А может быть, она была заинтересована с профессиональной точки зрения? – предположила Леонора. – В конце концов, Себастьян Юбенкс тоже был математиком.

– Он не достиг больших высот, – покачал головой Дэки. – Само собой, он имел должность на факультете, но во многом благодаря тому, что был сыном и наследником Натаниэла Юбенкса.

– Наследник? – Леонора ухватилась за эту мысль. – Мы еще не рассматривали финансовый аспект проблемы. Велико ли было наследство, и разбогател ли кто-нибудь после смерти Себастьяна?

– Все его деньги отошли к колледжу, так как наследников у него не было, – сказал Томас. – Кто-то из администрации мог прикончить его, чтобы пополнить фонды, но такое предположение все же кажется мне сомнительным.

– И опять же – почему это убийство заинтересовало Бетани? – подал голос Дэки. – Она думала только о работе. Я не могу себе представить, чтобы она вдругрешила предпринять расследование преступления, совершенного много лет назад.

– Если бы она узнала что-то новое, какие-то факты, она сказала бы тебе об этом, Дэки, – заметил Томас.

– Конечно, кому же еще она могла все рассказать.

Леонора решила оставить пока эту тему и сказала:

– Я пролистала каталог, который нашла в банковской ячейке. Там нет никаких пометок или записей. Единственный необычный момент – кто-то обвел одну из иллюстраций. Синей ручкой. Линия неровная, словно тот, кто это сделал, был очень стар… или мал… или пьян.

– Какая страница? – Дэки листал книгу.

– Восемьдесят первая.

Дэки нашел нужную иллюстрацию и долго разглядывал ее, словно силясь обнаружить в картинке скрытый смысл.

– Чернила совсем не выцвели, – сказал он наконец. – Каталог был издан около сорока лет назад, но эта пометка сделана в недавнем прошлом.

– Вы узнаете зеркало? – спросила Леонора.

Сама она разглядывала его множество раз за последние дни. Это было восьмиугольное зеркало, типичное, как следовало из сопроводительной статьи, для периода начала девятнадцатого века. Тяжелая серебряная рама украшена резными изображениями различных мифических существ. Грифоны, драконы и сфинксы извивались, окружая помутневшее стекло. На верхней точке был изображен феникс с распростертыми крыльями.

– Нет. Я его никогда не видел, – покачал головой Дэки. – Впрочем, я не знаток антиквариата и вообще мало внимания обращал на эти зеркала.

– Бетани тоже не интересовалась зеркалами, – подал голос Томас. – Не пойму, с чего бы она стала обводить эту иллюстрацию.

– Тогда, наверное, это сделала Мередит, – нерешительно сказала Леонора. – Но почему?

– Многие зеркала старинные и стоят немалых денег, – заметил Томас Уокер. – Возможно, она планировала умыкнуть одно или парочку.

– Это нелепо! – Девушка бросила на него сердитый взгляд. – Она никогда не занималась антиквариатом. Кроме того, ее голова была занята деньгами фонда, а Мередит никогда не разбрасывалась.

– Не слышал, чтобы из дома что-то пропало, – рассеянно заметил Дэки.

– А кто может знать наверняка? – не согласился с ним Томас. – Даже если бы Мередит или кто другой утащил дюжину зеркал, вряд ли кто-нибудь заметил бы пропажу. В этом проклятом доме зеркала повсюду. А в спальни третьего этажа вообще никто никогда не заходит. Я уж не говорю о чердаке.

– Ты прав, – сказал Дэки. – Надо бы провести инвентаризацию и посмотреть, не пропало ли что-нибудь.

– Пустая трата времени, – фыркнул его брат. – Даже если мы сможем убедить совет в необходимости инвентаризации, это займет дни, возможно, недели. И потом – ну выяснится, что пара старых зеркал исчезла, – и что это доказывает? Каталог был составлен сорок лет назад. Кража могла произойти давным-давно.

– Но с другой стороны, ты сам сказал, что некоторые из этих зеркал стоят кучу денег. – Дэки постучал пальцем по каталогу. – Это, знаешь ли, мотив.

– Да перестань! – воскликнул Томас. – Мы говорим об убийстве. Никто не станет убивать ради старых зеркал.

– Я слышал, что убивали и за меньшее, – буркнул Дэки.

– Например, за наркотики, – подала голос Леонора. Мужчины вздрогнули и уставились на нее. Девушка подалась вперед и сказала:

– Мы забыли о второй ниточке между Мередит и Бетани. Слухи об употреблении наркотиков.

– Полная ерунда, – заявил Дэки. – Бетани не употребляла наркотики.

– Я могу поклясться, что Мередит тоже не баловалась наркотиками, – кивнула девушка. – Теперь подумайте и скажите, можно ли определить, кто распускал эти слухи?

Томас подумал, потом медленно сказал:

– Об этом говорил Эд Стовал. Когда я насел на него, требуя подробностей, он сказал, что прихватил какого-то паренька, который подторговывал дурью, и тот выдал ему эту информацию. При этом парень не знал ничего конкретного, так, слухи о появлении нового синтетического наркотика, сильного галлюциногена.

– Галлюциноген, – задумчиво повторила Леонора.

– Его называют «Зизи», – продолжал Томас.

– Это что? Женское имя? – удивилась Леонора.

– Нет, тот мальчишка расшифровал это как Затуманенные зеркала. Но никаких определенных доказательств не нашли.

– Потому что нечего было находить! – крикнул Дэки. – Бетани никогда не употребляла эту дрянь!

– Успокойся, никто этого и не утверждал. Даже Эд Стовал.

– Он идиот, – заявил Дэки.

– Нет, – покачал головой Томас, – тут ты не прав. Он, конечно, твердолобый, но для полицейского это даже неплохо.

– Скажите, – подала голос Леонора, – а как именно Бетани покончила с собой?

– Она направила машину вниз, когда проезжала самый крутой поворот на дороге вдоль бухты, – ответил Томас.

– Говорят, под влиянием галлюциногенов люди верят, что могут летать. Человек может прыгнуть с утеса или направить машину в пропасть, не осознавая опасности, – задумчиво сказала Леонора.

– Но ведь мы все уверены, что ни Мередит, ни Бетани не употребляли наркотики, – возразил Томас. – Да и полиция не нашла никаких доказательств.

– В этом нет ничего невозможного, – запальчиво сказал Дэки. – Какой-то негодяй легко мог добавить отраву в еду или, не знаю, в апельсиновый сок. А что касается полиции, то обнаружение современного синтетического препарата, такого как «Зизи», требует дорогостоящих тестов, которые здесь делать некому.

– Но мы не знаем самого главного, – заметил Томас. – Каков же мотив?

Все замолчали. Ответа не было.

– У нас не так уж много данных, да? – нарушила затянувшееся молчание девушка.

– Но кое-что мы знаем наверняка, – с уверенностью заявил Дэки. – Что-то происходит в городе. И благодаря Леоноре, которая нашла книгу и вырезки, у нас все же прибавилось информации.

– Но что нам делать дальше? – спросила она.

Томас пошевелился, и Дэки с Леонорой с надеждой воззрились на него.

– Есть идеи? – спросила девушка.

– Я думаю, Дэки, стоит как следует покопаться в обстоятельствах смерти Себастьяна Юбенкса. Вдруг всплывет что-то новое.

– Но зачем? – Леонора была в недоумении.

– Да, братец, с чего это мне рыться в пыли тридцатилетней давности?

– Я и не говорю, что этот путь немедленно приведет нас куда-нибудь. Но это все же начало. Леонора верно заметила: у нас не так много ниточек, а эта, по крайней мере, реальна. Чем-то это убийство заинтересовало Бетани настолько, что она подобрала вырезки и сделала копии. А Мередит постаралась, чтобы они попали к нам. Все же это что-то.

– Ты прав, – с воодушевлением заявил Дэки, протягивая руку к конверту с вырезками. – Пожалуй, я займусь этим прямо сейчас. Сомневаюсь, что такое старье найдешь в Интернете, но в библиотеке есть микрофильм с подшивкой «Уинг-Коув стар», которая собиралась чуть ли не со дня основания газеты.

Леонора с удивлением смотрела на Дэки. Еще час назад он был совершенно другим. Сейчас в его голосе появилась сила, а движения стали быстрее и увереннее. Апатия отступила: у Дэки появилась цель.

Леонора взглянула на Томаса. Тот внимательно наблюдал за братом, и на лице его отражалась сложная гамма чувств. «Он боится, что если наши надежды не оправдаются, то новый виток депрессии может усугубить состояние брата», – сообразила Леонора.

Что будет, то будет, решила она. Ей очень хотелось найти ответы на все вопросы – ради Дэки и ради себя самой. И единственный способ сделать это – размотать тонкие, порой призрачные ниточки, которые есть у них в руках. Даже если они приведут в никуда.

– Возможно, теперь нам удастся раскопать нечто, что прозевал тот сыщик в прошлом году, – сказал Дэки брату.

– Вы наняли частного детектива, чтобы расследовать смерть Бетани? – оживилась Леонора.

– Конечно, – подтвердил Дэки. – Но он ничего не нашел. Те же глупые слухи о наркотиках, которыми снабдил нас Эд Стовал. Я уволил его через месяц.

Ренч, дремавший у ног хозяина, вдруг оживился. Он поднял голову и принюхался, повернувшись в сторону двери. Почти сразу же в дверь постучали.

– Это, должно быть, Кэсси. – Дэки быстро захлопнул каталог, вскочил на ноги и пояснил Леоноре: – Мой инструктор по занятиям йогой. Я пойду открою, а ты, Томас, раздвинь шторы. Она всегда жалуется, что здесь слишком темно.

– Хорошо. – Томас начал двигать гардины с заметным энтузиазмом. – Мне и самому не больно-то нравится сидеть в темноте, – добавил он негромко, убедившись, что брат его не услышит.

Дэки ушел открывать, и вскоре Леонора увидела на пороге настоящую амазонку: высокую, с хорошо развитыми формами и короткими рыжими волосами. Правда, амазонки вряд ли носили джинсы и свитера.

– Познакомьтесь, Кэсси, это Леонора Хаттон, друг моего брата Томаса. Леонора, это Кэсси Мюррей.

– Очень приятно. – Леонора выбралась из кресла, увидев, что девушка идет к ней.

– Взаимно, – сказала Кэсси, и они обменялись дружеским рукопожатием. – Приятно видеть новое лицо. Сколько времени я твержу Дэки, что ему просто необходимо расширить круг общения и побольше общаться с людьми. Вместо того чтобы следовать моим советам, этот упрямец проводит дни в темной комнате в компании с компьютером. А потом удивляется, что его энергетические поля оказываются нарушенными.

«Да уж, – подумала Леонора, – с полями самой Кэсси явно все в полном порядке». Энергия била из нее ключом. Кроме того, она оказалась неожиданно высокой – на полголовы выше Дэки. И это без каблуков!

– Кэсси, как жизнь? – крикнул Томас, распахивая шторы на очередном окне.

– Прекрасно, как всегда. Позволь мне помочь. – Она решительно направилась к последнему зашторенному окну. – Нельзя заниматься йогой, если нет естественного света… А скажи, Леонора, как тебе борода Дэки? Я все уговариваю его побриться.

Леонора быстро взглянула на Дэки и готова была поклясться, что он покраснел. Кроме того, он смотрел на Кэсси… как на подарок в красивой бумаге, которого он долго-долго ждал, но теперь не осмеливается взять в руки.

– Как-то не думала об этом, – пробормотала Леонора. Честно сказать, борода ей тоже не понравилась, но не хотелось смущать Дэки еще больше.

– Ну вот. – Кэсси оглядела посветлевшую комнату. – Так намного лучше. Человек, который занимается йогой, должен стремиться к солнцу, а не к тьме.

– Но ведь на улице нет солнца, Кэсси, – возразил Дэки. – Сплошной туман.

– Это не важно. Главное, чтобы освещение было естественным, а с этой точки зрения туман ничуть не хуже солнца.

– Как скажешь, – пожал плечами Дэки, – ты у нас эксперт.

Томас поймал взгляд Леоноры и кивнул в сторону двери.

– Нам пора идти. – Он протянул девушке куртку.

– Да. – Леонора поспешно подхватила сумочку. – Не хотелось бы мешать вашим занятиям.

Ренч уже переминался у двери, полный нетерпения. Томас взял его на поводок, и все трое вышли на улицу, полную тумана. Оказалось, что снаружи холодно. Уокер поднял воротник, а Леонора натянула перчатки и накинула капюшон.

– Как вы думаете, он с ней спит? – неожиданно спросил Уокер.

Вопрос застал Леонору врасплох. Голова ее шла кругом от мыслей о старом убийстве и антикварных зеркалах.

– Вы говорите о своем брате? – неуверенно спросила она.

– Ну да. Вам не кажется, что у них с Кэсси роман?

Теперь Леонора смутилась и потому ответила достаточно резко:

– Я совершенно не понимаю, почему вы спрашиваете об этом меня. Полагаю, вы знаете своего брата гораздо лучше, чем я.

– Я очень тревожусь за него. После смерти жены Дэки стал другим человеком. Впал в депрессию. И слишком много времени проводит в Интернете.

– И вы надеетесь, что роман с тренером по занятиям йогой заставит его встряхнуться?

– Ну, хуже-то в любом случае не будет.

Леонора слушала и понимала, что он говорит совершенно искренне, обсуждая с ней душевное здоровье брата, словно они были старыми друзьями. Между тем Томас продолжал:

– Вы ведь видели Кэсси; она настолько жизнерадостна и полна энергии, что могла бы стать хорошим противоядием всем тем темным мыслям, которые снедают Дэки после смерти Бетани. Опять же, может, это отвлечет его от всяких неправдоподобных теорий.

Тут уж девушка не выдержала. Она остановилась, повернулась лицом к Томасу и сердито спросила:

– И почему мужики всегда уверены, что лучшее лекарство от всех проблем – это секс?

– Да нет! – Томас тоже остановился и пожал плечами. – Я этого не говорил. Просто мне бы хотелось, чтобы Дэки хоть немного воспрянул духом. Кроме того, Кэсси ему определенно нравится. Вы не поверите, но он оплатил вперед годовой курс обучения и теперь с нетерпением ждет каждого урока. Собственно, это единственное, чему он радуется в последнее время.

– То есть вы рассматриваете секс как хороший способ победить депрессию, а потому, по вашему мнению, Дэки стоит переспать с Кэсси?

– Точно.

– Не знаю, как отнеслась бы к вашей теории Кэсси, – сердито сказала Леонора, – но лично я никогда не лягу в постель с человеком, который собирается использовать меня для решения своих психологических проблем.

Томас смотрел на девушку, удивленный ее гневом.

– Что это с вами? Я просто сказал, что вместе им было бы неплохо.

– То есть если бы вы были на месте вашего брата, вы, не задумываясь, улеглись бы в постель со своим инструктором по йоге, чтобы проверить, не поможет ли это вам взбодриться?

– Ну… – Томас на секунду задумался. – Зависит от того, какой инструктор.

– Так и знала!

– Да ладно, это была просто случайная мысль.

– Правда? Не сомневаюсь. Видимо, вы вообще не отягощаете себя мыслительным процессом. Почему бы вам не поразмышлять о Кэсси? Вдруг она тоже имеет какие-нибудь чувства и не больше меня жаждет стать пилюлей от депрессии для вашего братца?

– Забудьте. – Уокер пошел вперед по дорожке. – Я всего лишь спросил, не кажется ли вам, что у них намечается роман, а вы все вывернули наизнанку. Раз вы не можете обсудить этот вопрос разумно, так лучше закрыть его вовсе.

Леонора глубоко вдохнула холодный воздух. В чем-то он прав. Непонятно, почему она вышла из себя. В конце концов, речь шла о Дэки и Кэсси, людях, с которыми она едва знакома. А она… она взбеленилась так, словно Томас Уокер предложил ей самой переспать с ним в целях поднятия жизненного тонуса. Догнав Томаса, она примирительно сказала:

– Послушайте, я вижу, что вы искренне тревожитесь за брата. Просто мне кажется, что секс не сможет решить его психологические проблемы.

– Должно быть, вы правы… но иногда он просто пугает меня!

Это было сказано с чувством, и Леонора начала кое-что понимать.

– Так вы поэтому поддержали идею о новом расследовании? Надеетесь, что это поможет ему отвлечься?

– Теперь я уже не уверен, что это была такая уж хорошая мысль. Что, если мы ничего не найдем? Если наше расследование зайдет в тупик? Вдруг он опять впадет в депрессию, и не будет ли на этот раз еще хуже?

Некоторое время они шли рядом молча. Леонора напряженно думала о человеке, с которым только что познакомилась, и старалась понять, что он может чувствовать, раз ведет себя не совсем адекватным образом.

– А может быть, ему нужно прощение? – сказала она наконец.

– Что?

– Прощение. Возможно, именно это нужно Дэки, а не просто знание обстоятельств смерти жены.

Уокер замер и внимательно посмотрел на Леонору.

– Что вы хотите сказать?

– Я, конечно, не психоаналитик, но мне представляется вполне вероятным, что его одержимость смертью Бетани связана с тем, что Дэки не только хочет найти ответы на вопросы, но и искупить некую вину перед ней.

– Он винит себя в том, что не смог защитить ее от чего-то? Я думал об этом. С моей точки зрения, любой мужчина станет переживать, если оказалось, что он не смог обеспечить безопасность своей женщины. Я пытался поговорить с Дэки об этом. Потому что он ничего не мог сделать. Никто бы не смог.

– Все не так просто и прямолинейно. Идеальных браков не бывает. Иногда внезапная смерть лишает супруга возможности попрощаться или уладить какие-то разногласия. Кто знает, что происходило между Дэки и Бетани в последние недели или даже месяцы их совместной жизни. Вдруг у них были проблемы? Да они просто могли поссориться тем утром, а Дэки теперь мучается, потому что уже невозможно попросить прощения за какие-то резкие слова!

– То есть его преследует мысль о том, что эти проблемы стали причиной?.. Не знаю.

– Просто мне кажется: он убедил себя в том, что если найдет убийцу Бетани, то это будет как искупление. – Девушка заколебалась, потом все же добавила. – Частично я здесь по той же причине. Видите ли, мне ведь так и не удалось попрощаться с Мередит.

– Чертовски сложно все получается.

– Жизнь вообще сложная штука, и секс не делает ее легче. Наоборот, часто он лишь усложняет отношения.

Уокер промолчал, и девушка вызывающе спросила:

– Вы не согласны со мной, да?

– Ну, честно сказать, мне лично никогда не казалось, что секс может как-то осложнить жизнь.

– Что и требовалась доказать.

– Что именно? – Он нахмурился.

– Что мужчины и женщины относятся к сексу совершенно по-разному.

– Да? Черт, с чего вообще все наши рассуждения заканчиваются разговорами о сексе?

– Это вы начали, – заявила Леонора. – Вы пожелали узнать мое мнение, и я вам сказала то, что думаю по этому поводу. Ваш брат Дэки просто не позволит себе вновь стать счастливым, пока не разберется с прошлым. А потому мне представляется сомнительным, что в данный момент у него роман с Кэсси Мюррей. Но если бы даже она легла с ним в постель, это не принесло бы ему облегчения и не помогло бы решить его проблемы.

Глава 5

– Чувствуйте себя как дома, Леонора. Надеюсь, вам понравится работать в Зеркальном доме. – Роберта Бринкс готовила кофе и дружелюбно болтала. – Правда, следующие две недели здесь будет настоящее столпотворение. Все готовятся к ежегодному празднику: прием в честь спонсоров едва ли не самое значительное событие за год.

– Поверьте, я прекрасно понимаю всю важность этого мероприятия, – искренне сказала Леонора.

– Да уж. – Роберта хмыкнула. – Головная боль еще та. Но с другой стороны, как бы мы существовали без спонсоров и тех, кто делает пожертвования в фонд колледжа? Вообще-то наша беготня не будет вам слишком досаждать. Библиотека находится на втором этаже, а туда мало кто заходит. Третий этаж вообще закрыт для посещений, и комнаты используются как склады.

– Спасибо, что нашли время показать мне дом, – сказала девушка. – Он необыкновенный.

Придвинув второй стул, она устроилась у письменного стола Роберты и незаметно разглядывала хозяйку кабинета, пока та возилась у кофейного столика.

Роберта Бринкс, управляющая Зеркальным домом, явно перешагнула шестидесятилетний рубеж, но сохранила следы былой привлекательности. Она держалась очень прямо, носила короткую стильную прическу и производила впечатление властной и авторитетной особы. Белая шелковая блузка с кружевным воротником, синяя плиссированная юбка и синие же туфли-лодочки – в одежде дама явно отдавала предпочтение классике.

– Честно сказать, я не смогла определить, к какому архитектурному стилю относится это здание, – сказала Леонора. – Оно какое-то необычное.

– Принято считать, что в этой постройке сочетаются готический и викторианский стили. – Роберта усмехнулась. – Несколько весьма уважаемых дизайнеров объявили здание архитектурным монстром, но Натаниэл Юбенкс был не только очень эксцентричным, но и невероятно богатым человеком. Богатый оригинал, который основал колледж, обеспечив работой поколения научных сотрудников, может позволить себе построить странный дом.

– Ах, вот как.

– Конечно. Кроме того, нельзя не признать, что дом получился особенный. В нем чувствуется атмосфера, вам не кажется?

Леонора была уверена, что слово «атмосфера» в данном случае всего лишь вежливый способ не называть вещи своими именами. Когда она увидела Зеркальный дом впервые, у нее буквально мурашки побежали от страха. «Хорошо, что я человек с образованием, библиотекарь и вообще не склонна ко всяким фантазиям, – уговаривала себя Леонора. – И меня совершенно не пугает это кошмарное здание».

Любой, кто посмотрел хоть один фильм ужасов, сразу догадался бы, что перед ним то самое кошмарное место, где сумасшедший ученый создает в подвале очередного монстра.

Зеркальный дом по прихоти его владельца был выстроен на южной оконечности бухты. Холмы там густо поросли лесом. И на одном из склонов воздвигли серый каменный дом, странно непропорциональный. В дни, когда с залива поднимался туман и его белые клочья цеплялись за ветки деревьев и крыльцо, дом казался каменной горгульей, которая съежилась на склоне горы и смотрит в сторону бухты. Одним словом, это была готовая декорация для какого-нибудь триллера. Или картинка для обложки готического романа.

Когда Леонора смогла оценить интерьер, она решила, что внутри дом производит еще более мрачное впечатление, чем снаружи. Огромные ели и сосны, подступавшие к стенам, не позволяли свету проникать внутрь. Да еще окна узкие, словно бойницы.

Кабинет Роберты, расположенный на первом этаже, оказался самой обжитой и приятной комнатой из всех виденных Леонорой в ходе экскурсии. Ей даже показалось, что здесь существенно теплее. На стенах висело множество фотографий и оправленных в рамку писем от важных пожертвователей. Около окна стояла большая керамическая кадка, в которой росла разлапистая зеленая пальма, привнося в интерьер некий тропический элемент. На столе Роберты громоздилось множество разноцветных папок, а монитор компьютера был облеплен памятными записочками. Картину делового беспорядка дополняло невероятное количество шариковых ручек, разложенных повсюду.

Роберта оставила дверь кабинета открытой, и Леоноре виден был небольшой кусочек коридора и зеркала на стенах. Через несколько минут мимо двери прошла молоденькая девушка, одетая в джинсы и свитер, с банкой содовой в руке. Длинные волосы цвета меда собраны в хвостик.

– Ах, это моя помощница из числа студентов. – Роберта торопливо поставила кофейник. – Она работает здесь несколько часов в неделю. Хочу вас познакомить.

Женщина поспешила к двери и позвала:

– Джулия!

Девушка вернулась:

– Да, миссис Бринкс.

– Джулия, я хочу познакомить тебя с Леонорой Хаттон. Она несколько месяцев поработает в библиотеке на втором этаже. Леонора, это Джулия Бромли.

Девушка кивнула:

– Здравствуйте, мисс Хаттон.

– Рада познакомиться, – ответила Леонора. Прежде чем отпустить Джулию, Роберта строго сказала:

– Не забудь сегодня же позвонить в химчистку. Они все еще не привезли наши ковры.

– Я помню, миссис Бринкс.

– Ну и хорошо. Тогда на сегодня все, детка.

Джулия ушла, и Роберта вернулась к приготовлению кофе.

– Сливки или сахар?

– Нет, спасибо.

Честно сказать, Леонора не любила кофе. Но она заметила, что в шкафчике Роберты нет чая, и решила, что вполне сможет сделать несколько глотков, чтобы не обижать хозяйку. Приняв из рук миссис Бринкс кружку с горячей жидкостью, девушка поблагодарила и спросила:

– И давно вы занимаете этот ответственный пост?

– О, уже много лет… так много, что язык не поворачивается произнести столь солидную цифру. Но в следующем месяце я ухожу в отставку. И через шесть недель уже буду плыть на белоснежном океанском лайнере в солнечную Грецию.

– Звучит чудесно!

– Да, я предвкушаю немало новых и интересных впечатлений. Честно сказать, даже накупила себе кучу новых нарядов для этого путешествия. – Роберта оглядела кабинет и добавила другим тоном: – Но должна признаться, мне странно покидать эти стены, где я провела так много времени. Когда я думаю о том, что это последний бал, который я готовлю… у меня буквально слезы наворачиваются на глаза.

– Я понимаю ваши чувства. – Леонора осторожно попробовала кофе. Неплохой, но она все равно предпочла бы чай. И как люди пьют эту горькую гадость? – Еще раз спасибо за то, что показали мне дом. Вы ведь сейчас ужасно заняты.

– Ничего. И хочу сказать: я рада тому, что каталог библиотеки будет наконец помещен в Интернет. Я многие годы твердила местному начальству, что мы не имеем права скрывать такие редкие книги от ученых. Думаю, кое-какие экземпляры стоят немалых денег. Книги подбирал сам Натаниэл Юбенкс, когда составлял свою коллекцию зеркал.

– Но что же так привлекало его в зеркалах? Ими увешаны чуть ли не все стены в доме. Вообще-то это немного похоже на одержимость.

– Вы недалеки от истины. В семье из поколения в поколение передавалась душевная надломленность. Кое-кто говорит, что Юбенкс был уверен в том, что не сойдет с ума, как многие другие члены семьи, если будет постоянно иметь перед глазами свое отражение. Некоторые утверждают, что он якобы мог видеть в зеркалах свои прошлые жизни. Но единственное, что мы знаем наверняка: ему не удалось избежать душевной болезни, и он покончил с собой.

Наконец Леонора выпила почти половину чашки кофе и собралась уходить.

– Я, пожалуй, поднимусь еще раз наверх, – сказала она. – Осмотрюсь как следует. Прощупаю почву, так сказать. Ничего, если я занесу чашку попозже?

– Конечно. Бегите и не тревожьтесь о чашке. – Роберта махнула рукой. – И, пожалуйста, если вам что-то понадобится – не стесняйтесь и смело обращайтесь ко мне за помощью. Моя дверь всегда открыта.

– Спасибо.

Леонора шла по длинному коридору в сторону лестницы. На первом этаже было расположено несколько кабинетов. Позади осталась комната Роберты, вот эта – Джулии, а третья дверь – запертая – вела в кабинет, где так недолго проработала Мередит. Табличка на двери гласила: «Отдел развития фонда пожертвований Юбенкс-колледжа». Роберта упомянула Мередит в недавнем разговоре, но лишь мельком: «Мисс Спунер покинула нас очень быстро. Как я поняла, ей предложили вполне приличную должность где-то в Калифорнии. Что делать, люди, которые умеют получать пожертвования, ценятся везде. Мы все еще не можем никого найти на ее место».

Леонора была даже удивлена легкостью, с которой ей удалось получить работу в Зеркальном доме. Дэки Уокер, как председатель фонда Бетани Уокер, просто уведомил администрацию колледжа, что его фонд готов оплатить работу профессионального библиотекаря, который переведет на электронные носители каталог библиотеки Зеркального дома. В память о Бетани Уокер.

Руководство колледжа никогда не возражало, чтобы кто-то оплачивал расходы, даже если с точки зрения администрации расходы эти были бессмысленными и ненужными.

На первом этаже оказалось полно народа. Залы готовили к предстоящему собранию и приему гостей. Сначала Леоноре пришлось пробираться мимо команды уборщиков, а затем обходить человека на лестнице, который менял электрические лампочки в большой люстре.

Она подумала, что Зеркальный дом вполне заслужил свое название. Все стены почти сплошь покрыты зеркалами. Но как ни странно, такое большое количество отражающих поверхностей ничуть не добавляло света пространству этого странного дома. Внутренняя отделка была выполнена в традициях викторианского стиля: темное дерево и бордовый бархат. Казалось, все кругом погружено в вечный полумрак.

Леонора поднялась на второй этаж и остановилась на площадке лестницы. Перед ней простирался длинный полутемный коридор, загадочно поблескивали зеркала. То ли манили, то ли пытались отпугнуть… Неожиданно девушку охватило совершенно детское желание немедленно убежать отсюда. Она положила руку на перила лестницы и подождала, пока успокоится бешено заколотившееся сердце.

Через несколько секунд Леонора пришла в себя и двинулась по коридору в сторону библиотеки. Четвертая дверь налево. Нужно поменьше смотреть по сторонам и вспомнить, что она читала по поводу зеркал раньше, до того как приехала в Уинг-Коув. Она серьезно подготовилась к поездке и просмотрела кое-какие книги. И прекрасно знала, что есть абсолютно логичное объяснение тому, что эти зеркала почти не отражают свет. Просто они очень старые, изготовлены в конце XVIII или начале XIX века.

Старинные зеркала не обладали яркостью современных изделий. А со временем их поверхность все больше и больше тускнела: из-за несовершенства технологий того времени и потемнения металла, который использовался в качестве основы.

Все это Леонора прочла до приезда в Уинг-Коув и теперь повторила про себя еще раз. Да, эти зеркала на стенах очень старые. А оттого такие темные. Но что-то же они должны отражать? Хоть какой-то свет? Почему же тогда ей кажется, что они затягивают в свои затуманенные глубины те немногие лучики солнца, которые все же попадают в коридор?

Когда Томас вышел из мастерской, Ренч поднял голову от миски и с интересом воззрился на хозяина.

Тот подошел к окну и посмотрел на быстро темнеющее небо над бухтой.

– Шесть часов, – сказал он. – Давай-ка прогуляемся до ее коттеджа. Она должна быть дома.

Пес уловил главное и с надеждой повернулся в сторону входной двери.

– Ты прав, дружище, – заметил Томас, надевая куртку и беря в одну руку фонарь, а в другую поводок. – Нам с тобой не помешает небольшая прогулка. Заодно проведаем нашу гостью. Вдруг ей нужно что-то починить или переставить.

Ренч был рад прогулке независимо от причины. Он выскочил на крыльцо и терпеливо ждал, пока хозяин запрет дверь и пристегнет поводок. По темной тропинке Томас и его верный спутник направились к освещенной дорожке.

«Это просто деловой визит, – сказал себе Томас, поднимая ворот куртки. – В конце концов, я в некотором роде домовладелец и должен убедиться, что все в порядке. Вдруг что-нибудь случилось с водопроводом?» Он планировал начать работы по созданию нового интерьера в коттедже после отпуска и не успел ничего заменить. Кроме того, стоит спросить, как прошел ее первый рабочий день и как ей понравился Зеркальный дом. Вдруг она узнала что-то новое…

Бегунов и прочих спортсменов на дорожке стало значительно меньше, и все же они могли существенно затруднить движение, если бы не Ренч. Пес трусил впереди и расчищал путь. Люди почему-то всегда спешили уступить ему дорогу. Должно быть, им не приходило в голову, что в прежней жизни он мог быть карликовым пуделем.

На мосту, как обычно, никого не было. Серьезные спортсмены считали зазорным срезать путь таким образом. Вскоре Уокер увидел теплый золотистый свет, который падал из окон ее дома. В голову вдруг полезли мысли о всяких глупых насекомых, которые тоже летят на яркий свет, надеясь найти тепло и уют, а потом… потом просто сгорают. Томас отогнал эти ребяческие мысли. Он идет по делу.

Когда они свернули с дороги на тропинку и направились к домику Леоноры, Ренч удивленно оглянулся на хозяина, но возражать не стал. У порога пес сел и вывалил язык, пуская слюни. Хозяин укоризненно взглянул на него и пообещал себе, что он сам слюни пускать не станет, что бы ни произошло.

Леонора открыла дверь очень быстро. На ней были темно-вишневая рубашка, черные брюки. Волосы зачесаны назад и перехвачены черной лентой низко у шеи.

– Привет, – сказала она. Может быть, немного устало, но вежливо.

– Добрый вечер, – отозвался Томас. Ах ты, черт, она выглядит потрясающе. «Не пускать слюни», – напомнил он себе.

Ренч сунулся вперед и ткнулся носом в ладонь девушки. Она осторожно потрепала его по голове. Потом подняла глаза на Томаса, и тот вдруг с надеждой подумал, что, может, и его тоже погладят… Подождав немножко и пережив разочарование, он сказал:

– Вот решил зайти и лично убедиться, что у вас все в порядке.

– Спасибо, все чудесно.

– Мебель устраивает? – Уокер попытался заглянуть в гостиную поверх ее плеча.

– Вполне. Кое-какие вещи кажутся мне великоватыми для этого дома, но в целом сойдет.

Томас вспомнил, что в мебельном магазине ему предложили выбрать один из трех стандартных наборов для обстановки, которые сдавались в аренду. Он остановился на традиционном сельском варианте, потому что там была самая большая кровать. Господи, что за мысли лезут в голову. Никто и не собирается приглашать его в эту самую кровать. Пожалуй, об этом вообще говорить не стоит. Меняем тему.

– Успели поужинать?

– Да нет, как раз хотела что-нибудь приготовить.

– Знаете, здесь недалеко есть кафе. Там подают очень неплохую рыбу. Мы могли бы поужинать, выпить по стаканчику и обсудить наше расследование.

Несколько секунд Леонора раздумывала, потом пожала плечами:

– Почему бы и нет?

– Благодарю вас. Честно, я ценю ваше согласие. Почему-то мне казалось, что вы отвергнете меня.

– Вас так часто отвергают? – Она смотрела на него, насмешливо приподняв бровь.

– Видите ли, ко мне прилагается Ренч, и многие с трудом соглашаются общаться с ним.

– Ага, то есть когда вам отказывают, вы сразу говорите себе, что это из-за собаки?

– Здорово, правда? Он не возражает, а я сохраняю свое самолюбие нетронутым.

– Хорошо устроились.

– Точно, я и сам так думаю. Ну так что? Берите пальто и идем.

– А как же Ренч?

– Мы будем проходить мимо моего дома – оставим его там. Леонора достала из шкафа длинное черное пальто, и он галантно помог даме одеться. Это позволило Томасу увидеть шею девушки и принюхаться к ее запаху. Шея была нежной и изящной, а пахла Леонора лимонным мылом и молодой теплой женщиной. Никаких приторных духов. Это чудесно, подумал Томас, и ему отчего-то стало грустно.

Они шли не торопясь, болтая ни о чем, и минут через пятнадцать оказались у дома Уокера. Ренч понял, что для него прогулка закончилась, и взглянул на людей с упреком.

– Ты же знаешь, что тебя в кафе не пустят. Вспомни, несколько раз ты пытался просочиться, но ничего не вышло, – сказал ему Томас.

– Наверное, администрация не любит, когда через парадную дверь заходит кто-то, подозрительно смахивающий на волка, – заметила Леонора.

– Помнится, я это уже говорил, но повторю еще раз: зря вы судите по внешности.

– Ах да, я и забыла. Это же реинкарнация пуделя.

– Карликового, прошу заметить. Возможно, даже розового окраса.

Ренч, сообразив, что жалостливые взгляды не помогут, пошел в сторону кухни. Пока Томас запирал дверь, Леонора спросила:

– Вы уверены, что он не кусается?

– Говорю же вам, этот пес настоящий пацифист. Абсолютно безвреден.

– А какой он породы?

– Это загадка для всех, в том числе и для меня. Я взял его из приюта для бездомных животных, когда он был еще щенком.

Они направились в Уинг-Коув. На центральной улице городка разместились два книжных магазина, почта, фирма, торгующая компьютерами и прочей техникой, а также целая куча мелких магазинчиков и лавочек, предназначенных прежде всего для студентов. Кроме того, имелись бар и несколько ресторанов.

Томас открыл дверь своего любимого кафе и пропустил Леонору внутрь, в тепло и гул голосов. В большом камине пылал огонь. Полы были из натурального дерева, и доски мягко поблескивали, отражая свет. Две официантки студенческого возраста в белых передничках и черных брючках сновали меж столиков.

Пока они шли вслед за хозяйкой к угловому столику, Томас отвечал на сдержанные приветствия знакомых. Большинство просто кивали: добрососедские отношения, но без излишней близости. В конце концов, он один из чокнутых братьев Уокеров.

Усаживая Леонору, Томас заметил за одним из столиков профессора Керна – снежно-белые волосы и рассеянно-аристократический вид человека, выполнившего свой гражданский долг и теперь почивающего на заслуженных лаврах. Рядом с профессором сидела женщина, которую сегодня утром приветствовал Эд Стовал, – дочь профессора Элисса.

Их столик был недалеко, и Томас прекрасно видел, что движения профессора уже обрели нарочитую неторопливость и расчетливость, указывающую на довольно сильную стадию опьянения. Бокал мартини, стоявший перед Осмондом Керном, явно был далеко не первым по счету. Элисса пребывала в напряжении, зачастую присущем людям, которые вынуждены появляться на публике рядом с сильно пьющим человеком, чье поведение непредсказуемо.

Когда они расположились за столиком и Леонора открыла меню, Уокер небрежно спросил:

– Как дела в Зеркальном доме?

– Все идет своим чередом, насколько я могу судить. Осмотрела библиотеку и устроилась на рабочем месте, но никаких сенсационных находок сделать не удалось. Хотя, должна признаться, коллекция книг меня поразила.

– Чем же?

– У меня не было пока времени тщательно ознакомиться со всеми экспонатами, но даже на первый взгляд очевидно, что собрание содержит большое количество действительно редких и ценных изданий. Там есть буквально все о производстве зеркал: начиная с исследований историков о древне-греческих бронзовых зеркалах до описания производственного процесса на мануфактурах Англии и Франции в XVII веке. Очень много материала о символическом значении зеркал и об их роли в мифологии. Похоже, человечество провело массу времени, любуясь своим отражением.

– «Свет мой зеркальце, скажи?..» – улыбаясь, произнес Томас.

– Это лишь один, самый распространенный пример. Тема зеркал и отражений представлена в мифах практически всех народов мира. Помните Нарцисса?

– Это который влюбился в свое отражение, а потом зачах с тоски?

– Да. Кроме всевозможных легенд и сказок, зеркала очень часто встречаются на живописных полотнах старых мастеров, которые использовали их в качестве символов или аллегорий. Гойя, Рубенс и Ван Эйк… А Леонардо да Винчи специально изучал зеркала…

– Я как-то видел фотографии страниц из его дневника, – сказал Томас. – Кажется, он делал записи зеркальным способом. Левой рукой и справа налево.

– Да-да! Зеркала играли большую роль в ритуалах индейцев племени ацтеков, а уж египтяне придавали им огромное значение!

Энтузиазм Леоноры немало забавлял Уокера.

– Как интересно, – заметил он.

– Я не хотела надоедать вам. – Девушка виновато улыбнулась. – Просто коллекция действительно произвела на меня большое впечатление. Я считаю, она уникальна и, несомненно, заслуживает быть помещенной на сайт, чтобы люди могли ознакомиться с редкими и интересными изданиями.

– Я слышал, что многие старинные зеркала имеют большую ценность, но в завещании Натаниэла Юбенкса сказано, что ни зеркала, ни книги из коллекции не подлежат продаже или передаче в другие руки, пока стоит Зеркальный дом.

– Роберта Бринкс, управляющая домом, сказала мне, что у Натаниэла Юбенкса было что-то вроде пунктика по поводу зеркал. – Девушка зябко передернула плечами и добавила: – Должна признаться, что коридор второго этажа показался мне довольно угрюмым местом.

Томас делал вид, что изучает меню, хотя давным-давно знал его наизусть.

– Кое-кто полагает, что он просто сошел с ума, глядя в зеркало, – сказал он. – Кстати, Бетани очень нравился Зеркальный дом. Она проводила там массу времени: работала в библиотеке над своей зеркальной теорией.

– А что это за теория?

– Что-то сугубо математическое о соотношении положительных и отрицательных чисел. Она говорила, что эта теория сможет прояснить процессы, происходившие во Вселенной сразу же после Большого взрыва.

– О!

– Именно.

Леонора хотела было спросить что-то еще, но Томас предостерегающе поднял руки и сказал:

– Только не требуйте от меня подробностей! Я ведь не математик. – Уокер немного понизил голос и продолжал: – Если бы человек за тем столиком не накачался мартини по самые брови, он мог бы прочесть вам замечательную лекцию на эту тему.

– А кто это? – с интересом спросила Леонора.

– Доктор Осмонд Керн. Имей вы хоть какое-то отношение к математическому сообществу, это имя было бы вам прекрасно известно. Несколько лет назад он открыл нечто, и его имя вошло в учебники. Какой-то алгоритм, без которого, как оказалось, жить не могут программисты и прочие компьютерщики – и производители, и пользователи. Открытие принесло ему кучу денег и должность на математическом факультете Юбенкса.

– В штате?

– Само собой!

Они одновременно улыбнулись.

Тут к столику подошла официантка, и они сделали заказ. Леонора попросила бокал вина и филе палтуса. Томас одобрил ее выбор, но в качестве напитка предпочел пиво.

«Наконец-то у нас нашлось что-то общее, – подумал Томас, – рыба на ужин». Воодушевление, которое он испытал по этому поводу, смутило его самого.

Они уже приступили к еде, когда Леонора сказала неожиданно серьезно:

– Знаете, одним из самых слабых мест в нашей теории об убийстве мне кажется отсутствие связи между Бетани и Мередит. Они были совершенно разными, и их занятия не имели между собой ничего общего.

– Да, меня это тоже выводит из равновесия, – признался Томас, вонзая вилку в ни в чем не повинного палтуса. – Дэки уверен, что мы не замечаем чего-то очевидного. Но я не могу придумать, как связать их. Мередит была мошенницей, а Бетани не думала ни о чем, кроме математики.

– Они обе пользовались компьютером, – задумчиво произнесла Леонора.

– Но с разными целями. Кроме того, Дэки просмотрел все, что можно было добыть из компьютера Бетани. Если бы имело смысл его разобрать, он раскрутил бы все до винтика. То же самое могу сказать в отношении компьютера Мередит. Ни-че-гo. Теперь вся надежда на вас и на то, что оставила Мередит: книгу и вырезки.

От соседнего столика до них долетел сердитый мужской голос:

– Я желаю отправиться домой! Немедленно…

Томас прекрасно понял, кто именно начал буянить. Посетители кафе усиленно делали вид, что ничего не происходит, и старались даже не смотреть в сторону профессора Керна.

– Мне очень жаль его дочь, – вполголоса произнесла Леонора. – Она выглядит смущенной, испуганной и, кажется, не знает, как справиться с отцом.

– Говорят, в последние месяцы он стал пить намного больше, чем раньше.

– Пошла к черту! – Голос Осмонда Керна стал еще громче. – Ты говоришь в точности как твоя мамаша. Оставь меня в покое, черт возьми!

Покачиваясь, он поднялся на ноги и отшвырнул прочь стул.

– Папа, прошу тебя, сядь. – В голосе Элиссы слышались слезы. Ей явно было тяжело оказаться в столь унизительной ситуации.

– Сиди тут, если хочешь, а я ухожу! – гнул свое Керн, и слова его наползали друг на друга.

Он был уже сильно пьян. Попытался шагнуть вперед и чуть не упал.

– Подожди, я помогу тебе! – Элисса вскочила и бросилась поддержать отца.

– Отвяжись!

Напряжение в кафе стало невыносимым. Люди прятали глаза, чтобы не видеть отвратительную сцену.

– Я сейчас вернусь, – сказал Томас и двинулся к столику профессора Керна.

Леонора с тревогой смотрела ему вслед. Осмонд Керн покачивался, как раненый бык, и обводил мутным взглядом зал, словно в поисках припозднившегося матадора.

Уокер, оказавшись рядом, подхватил его под руку и повлек к двери.

– Позвольте помочь вам, профессор, – сказал он на ходу.

– Что такое? – Керн уставился на него. – Вы кто? Брат Дэки Уокера? Отпусти меня, ублюдок… Вы чокнутый, пустите мою руку.

– Непременно, как только окажемся на свежем воздухе.

Хозяйка кинулась открывать дверь и одарила Томаса взглядом, исполненным искренней благодарности. Элисса схватила сумочку и бросиласьследом.

Керн был слишком ошеломлен, чтобы сопротивляться, и они быстро оказались на улице. Холодный воздух оказал на профессора благотворное влияние, и он погрузился в молчание, перестав реагировать на окружающих. Элисса робко улыбнулась Уокеру.

– Благодарю вас, – сказала она. – Мне очень жаль, что так получилось. Теперь я отвезу его домой.

– Вы справитесь? – спросил Томас.

– Да. Дома он сразу заснет, а утром мы оба сделаем вид, что ничего не случилось.

Она взяла отца под руку и повела к большому темному автомобилю, припаркованному у тротуара. Профессор что-то неразборчиво пробормотал, но позволил усадить себя в машину.

Томас подождал, пока Элисса села в машину, завела двигатель и тронулась с места. Лишь тогда он вернулся в кафе.

– Вы молодец, что помогли бедной женщине, – сказала ему Леонора. Глаза ее загадочно блестели.

– Мистер Палочка-Выручалочка всегда к вашим услугам.

– Не надо так. Вы правда молодец.

Томас вздохнул и бросил взгляд в сторону двери:

– Керн был коллегой Бетани. Она восхищалась им, его работами. Дэки говорил, что она смотрела на него как на образец ученого… своего рода идол. Бетани было бы неприятно, что Керн иди его дочь оказались в таком унизительном положении.

– Так нельзя! – Элисса довела профессора Керна до его спальни. Она выбилась из сил и дрожала с головы до ног от усталости и нервного напряжения. Ей безумно хотелось выплеснуть свой гнев и обиду, но по опыту она знала, что к добру это не приведет.

– Тебе нужно бросить пить, папа. Ты просто убиваешь себя.

– Это мое дело. – Осмонд рухнул на кровать и отвернулся лицом к стене. – Если я захочу умереть, я так и сделаю.

– Пожалуйста, не говори так.

– Убирайся.

– Тебе надо побеседовать с доктором.

– Что ты можешь об этом знать? Сказано, убирайся и оставь меня в покое!

Элиссу охватило глубокое разочарование и мучительное чувство собственной беспомощности. Сегодня с ним бесполезно разговаривать.

Она вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь.

Теперь она поняла, что совершила большую ошибку. Не надо было сюда приезжать. С чего, ради всего святого, она решила, что сможет установить нормальные отношения с этим человеком? Она смутно надеялась на некую духовную близость, поддержку… Все оказалось иллюзией. Семейные узы не интересовали Осмонда Керна. Он жил прошлым. Главное событие в его жизни случилось много лет назад, когда профессор открыл и опубликовал свой алгоритм. С тех пор ничто не имело значения, даже его собственная дочь.

Элисса уже несколько раз порывалась разорвать эти тягостные отношения и уехать, вернуться к прежней жизни, когда она была финансовым аналитиком в «Фениксе». Она даже пыталась собрать чемодан. Но каждый раз перед ее мысленным взором вставал Эд Стовал: сильный, надежный, настоящий мужчина. Элисса вынуждена была признаться себе, что не сможет покинуть город, пока не выяснит, как, собственно, Эд к ней относится. Если как к другу, то надо уезжать, и пропади все пропадом. Или все же она может рассчитывать на нечто большее?

Элисса медленно шла по полутемному дому и, наконец, остановилась у кабинета отца. Эта комната содержала все, что еще имело значение для профессора Керна. Почетный знак за открытие в области математических наук висит на стене. Книжный шкаф набит толстыми и тонкими томами, местами здорово потрепанными и засунутыми кое-как. На столе стоит компьютер. Элисса подумала, что комната до обидного безлична. Здесь нет даже портрета ее матери. Отец не сохранил ни одного письма из тех, что она посылала ему все эти годы.

Элисса села за письменный стол и уставилась в темный монитор. Неожиданная мысль пришла ей в голову: интересно, что профессор сделал с деньгами, которые получил за свое открытие? Она унаследовала часть его таланта и стала первоклассным финансовым аналитиком, но он и не подумал обратиться к ней за советом, как разместить капитал. Что же он сделал с деньгами?

Движимая любопытством, Элисса протянула руку и включила компьютер.

Глава 6

Ренч встретил их у дверей. Он принес в зубах кусок изжеванной веревки и положил его к ногам Леоноры. Потом уселся и уставился на гостью, ожидая похвалы.

– Чудесная веревка. – Девушка осторожно взяла подношение, стараясь не касаться особо обмусоленных участков. – Спасибо.

Довольный, что его подарок оценили по достоинству, пес потрусил в гостиную. Леонора последовала за ним, но застыла на пороге, пораженная отделкой комнаты. Она сделала еще несколько медленных шагов, чтобы оказаться в центре жилого пространства, и принялась не спеша оглядываться, удивляясь теплому цвету и сочным краскам декора. Она чувствовала, что Томас наблюдает за ней, но не пыталась скрыть своего восхищения:

– Невероятно! Кто работал с плиткой? Вы нашли чудесного декоратора!

– Я все делал сам. Дом небольшой, и работа заняла не так уж много времени… хотя, признаться, сил потребовалось немало.

Девушка подошла к стене и провела ладонью по золотистой шероховатой поверхности. Ренч опять оказался рядом и тыкался ей в ноги. Она погладила его, но он не желал оставить ее и требовал еще внимания. Леонора, почесывая собачьи уши, продолжала любоваться комнатой. Какой необыкновенный узор на лепнине, соединяющей потолок и стену… Все детали интерьера смотрятся на удивление органично. А уж цветовая гамма восхитила бы и художника эпохи Возрождения. Дом являл собой цельное и удивительное произведение искусства.

– Неужели вы действительно все сделали своими руками? – спросила Леонора.

– Это хобби, – пожал плечами Уокер. – Что-то вроде работы по совместительству. Я покупаю удачно расположенные дома, а потом переделываю их.

– Нет-нет, это нельзя так называть! Произведение искусства не может получиться в результате работы по совместительству.

Томас лишь улыбнулся и пошел к стойке, делившей пространство на гостиную и столовую.

– И что потом вы делаете с домами? Выставляете на продажу? Но ведь это должно быть очень тяжело – расставаться с вещью, в которую вложил столько сил.

– Ну, все не так страшно, потому что обычно дома не попадают на рынок.

– То есть вы их не продаете?

– Конечно, продаю! Но не сразу. Знаете, если не торопиться и подождать, то дом обязательно находит своих хозяев. Людей, для которых он… ну, которые ему подходят. Так что мне не приходится искать покупателей.

– Значит, именно так вы зарабатываете на жизнь? – Леонора оставила разнежившегося Ренча и села на стул у стойки.

– Это лишь малая часть доходов. Обычно я занимаюсь вложением денег.

– Чьих?

– Наших с Дэки. Когда-то давно я дал брату средства на создание фирмы, он разработал программное обеспечение для компьютеров, которое крупная компания купила за очень хорошие деньги.

– Понятно. А где вы научились создавать такое? – Леонора обвела рукой дом.

– Мой отец был подрядчиком, а мама – художницей. Думаю, мои занятия – результат сочетания их генов.

Леонора рассеянно водила пальцем по керамическому узору, покрывавшему стойку.

– А что ваши родители? – спросила она.

– У них все неплохо. Они развелись, когда мы с Дэки были еще детьми. Это был шумный и тяжелый развод. Такой, знаете, когда обе стороны ссорятся, и выясняют отношения, и спорят из-за опеки и права видеться с детьми, и чтобы – не дай Бог – одному не досталось прав больше, чем другому… Но с тех пор прошло достаточно много времени, и все пришло в норму. Отец женился на своей подружке, которая моложе его на двадцать лет. Мама живет в какой-то общине художников. Они оба кажутся вполне счастливыми.

– Но в то время вам с Дэки здорово досталось…

– Что ж, это жизнь. Трудные времена остались позади. Теперь мы просто стараемся держаться вместе; тогда нам сам черт не страшен. А у вас есть семья?

– Родители погибли, когда мне было три, и я их совсем не помню. Есть, правда, несколько фотографий. Меня вырастили бабушка с дедушкой. Несколько лет назад дед умер, и теперь мы с Глорией остались вдвоем.

Томас положил на стойку салфетки и поставил на каждую по бокалу бренди – себе и Леоноре. Он не сел рядом с ней, а остался стоять напротив, и их разделяла узкая полоса барной стойки, покрытая мягко мерцающим в свете ламп узором.

Уокер поднял бокал и провозгласил:

– За вашу бабушку!

– Спасибо. – Леонора, улыбаясь, пригубила бренди. Честно сказать, она совершенно не собиралась приходить сюда. После ужина Томас предложил продолжить разговор где-нибудь в тишине и чтобы вокруг не было такого количества любопытных. Девушка согласилась. Почему-то она была уверена, что он просто хочет проводить ее до дома. Пока они шли по дорожке, Леонора размышляла, следует ли предложить Уокеру зайти и выпить чая, а потом оказалось, что они движутся в направлении его дома.

Сам собой где-то внутри зажегся сигнал тревоги, но Леонора напомнила своей мнительной половине, что в их отношениях нет места ухаживаниям и сексу. Это деловое партнерство, в которое она затащила Уокера посредством шантажа. Так что какой уж тут секс.

Кроме того, она должна смотреть на вещи реально: вряд ли он может думать что-то хорошее о девушке, которая безжалостно использовала имеющуюся у нее информацию, чтобы заставить его участвовать в расследовании. Мужчины редко находят таких расчетливых дам привлекательными. Леонора вздохнула. Да и сам он, между прочим…

Тут, подыскивая подходящий эпитет, она с удивлением обнаружила, что за последнее время ее мнение о мистере Томасе Уокере претерпело существенные изменения. Он по-прежнему напоминал ей сильного и опасного, хоть и не слишком породистого пса, но, по крайней мере, этот хищник был на ее стороне. Пока.

Меж тем Томас сделал глоток бренди и спросил:

– Можно я задам вам личный вопрос?

– Какой?

– Как получилось, что вы с Мередит стали друзьями? На мой взгляд, такие разные девушки не могут иметь ничего общего.

– Мы встретились в колледже. Мередит влезла в компьютер кампуса и поучаствовала в распределении комнат. И оказалась на моем этаже.

– Но зачем?

– Это долгая история. – Леонора водила пальцем по краю бокала. – Жизнь Мередит была непростой и не совсем обычной. Она никогда не знала своего отца. Ее мама была очень умной и образованной женщиной, но у нее были определенные проблемы с психикой, а она не хотела лечиться. В какой-то момент она отправилась в банк спермы и забеременела от анонимного донора. Она выбрала его за высокий показатель интеллекта, отменное здоровье и приятную внешность.

– Значит, банк спермы?

–Да.

– Черт. – Томас оперся на стойку и печально покачал головой. – Не лучшее место, чтобы найти заботливого отца.

– Точно.

Некоторое время они пили бренди в молчании. Потом Леонора сказала:

– Мередит ненавидела своего отца, хотя ни разу в жизни не видела его.

– Возможно, ненавидела именно потому, что не видела.

– Возможно.

– Не смотрите так удивленно. Мужчины тоже иногда соображают.

– Я это запомню, – кивнула девушка и продолжала: – На первый взгляд Мередит была абсолютно самоуверенной и самодостаточной особой. Но мне думается, у нее существовал ряд комплексов… И была здорово занижена самооценка. Она часто повторяла – вроде как невеселую шутку, – что ей довелось родиться от человека, который так не хотел становиться отцом, что не снизошел не только до знакомства с ее матерью, но и до того, чтобы переспать с ней. Этот человек действительно плевать хотел на судьбу своего ребенка. Он не желал знать, появился ли этот ребенок на свет и если да, то, как его зовут…

Томас промолчал, и Леонора стала рассказывать дальше:

– Мать уверяла Мередит, что, будучи результатом тщательно отобранного набора генов, она должна быть почти совершенством. Но у самой Мередит была другая точка зрения. Она считала, что человек, который так бездумно отнесся к возможности дать жизнь ребенку, имеет некий изъян. То есть у него не хватает гена привязанности и ответственности или чего-то в этом роде.

– Звучит разумно, – заметил Томас.

– Возможно, все было бы не так плохо, если бы мать Мередит не теряла разум так быстро или если бы у них были родственники, которые могли бы позаботится о девочке. Но их не было.

– Паршиво.

– Не то слово. Мать Мередит не желала обратиться за помощью к специалисту, но ничего не имела против самолечения. Она начала пробовать всякие лекарства, в том числе и наркотические препараты, и, в конце концов, они стали причиной ее смерти. Мередит было семнадцать, когда это случилось. Утром она вошла в спальню матери и нашла ее остывшее тело.

– Господи Боже, – пробормотал Томас, качая головой. Помолчав, он задумчиво сказал: – Такого рода препараты стоят кучу денег.

– Несомненно. Кроме того, их употребление делает невозможным наличие нормальной работы и порядка в доме. Даже обед для ребенка кажется непосильной задачей. Они довольно часто переезжали с места на место… В доме периодически появлялись разные мужчины.

– Могу себе представить.

– Мне кажется, что основным воспоминанием детства для Мередит было чувство незащищенности. Она была просто одержима мыслью о большом количестве денег, которые смогли бы навсегда гарантировать ее финансовую независимость. Она ни на минуту не прекращала думать об этом и разрабатывала все более хитроумные планы.

– А как вы познакомились?

– После смерти матери Мередит решила разыскать отца. Видите ли, она осталась совершенно одна, и ей просто необходимо было найти какого-то близкого человека, который хотя бы будет знать, что она существует.

– Вполне естественное желание, – кивнул Томас. – Возможно, что на ее месте я сделал бы то же самое.

– Да и я… – Леонора замолчала, печаль окутала ее невидимой вуалью.

Через некоторое время Томас спросил:

– И что случилось дальше?

– Она залезла в базу данных банка спермы и нашла там имя своего отца. Забавно, учитывая, что подобные заведения всегда гарантируют полную анонимность. – После секундного колебания девушка продолжала: – Мередит выяснила, что много лет назад этот мужчина погиб в авиакатастрофе. И тогда она стала искать его родственников.

Уокер со стуком опустил бокал на стойку и изумленно уставился на Леонору:

– Этого не может быть! Вы хотите сказать…

– Мередит нашла свою сводную сестру, – пробормотала Леонора, опуская руку на голову пса, который незаметно материализовался подле ее стула и предлагал свою моральную поддержку.

– То есть вас? – переспросил Томас, все еще пристально глядя на нее, словно пытаясь решить, похожа ли она на ту, другую.

– Да, – просто ответила Леонора.

– Вот черт…

Повисло молчание, лишь дрова в камине потрескивали, и этот звук лишал паузу возможной напряженности.

– Это доказывает известный постулат о том, что набор генов не есть определяющая черта. Вы с Мередит абсолютно разные, просто ночь и день.

– Знаете, это беспокоило и ее тоже. Она как-то даже спросила меня, что я думаю по этому поводу.

– И что же вы ей ответили?

– А что я могла сказать? – Девушка пожала плечами. – Я потеряла родителей, но у меня были любящие бабушка и дедушка, которые смогли заполнить пустоту. А Мередит была одна – никто не заботился о ней. И ей пришлось очень тяжело…

Томас отпил глоток бренди и сказал, словно размышляя вслух:

– Эта информация помогла мне найти кусочек головоломки.

– Какой головоломки?

– Ваша личность – самая большая загадка, с которой я столкнулся последнее время. И мне никак не удается разгадать вас.

Эта мысль неожиданно понравилась Леоноре. Она никогда не считала себя загадочной женщиной, и то, что такой мужчина, как Томас Уокер, думал о ней именно так, приятно щекотало самолюбие. Девушка сняла очки, сложила и расправила дужки; этот простой, ничего не значащий жест всегда давал несколько секунд, необходимых, чтобы в трудной ситуации подобрать достойный ответ.

– Я всегда полагала, что в нашей семье единственная интригующая личность – это Мередит, – произнесла она наконец.

– Ничего подобного! Раскусить Мередит было проще простого. Но вот вы… Сначала я решил, что вы ее сообщница и тоже охотитесь за деньгами.

– Я помню.

– Эта теория рассыпалась в прах, когда вы предложили мне сделку: номер счета в обмен на помощь в расследовании возможного убийства Мередит.

– И тогда вы быстренько состряпали новую теорию?

– Я был стопроцентно уверен, что у Мередит не было близких друзей. Никто из просто знакомых не стал бы бросать работу и личные дела и приезжать в Уинг-Коув ради ответов на туманные вопросы. Я все думал, что должна быть какая-то логичная связь, веский повод для… – Он вдруг замолчал, и Леонора, выгнув бровь, переспросила:

– Так в чем же состояла новая теория?

Но Уокер сделал вид, что не слышит вопроса, и пристально разглядывал очки, которые девушка крутила в руке.

– Эта дужка выглядит ослабленной, – сказал он.

– Так и есть. Я все собиралась при случае заскочить в оптику и попросить, чтобы ее подтянули, но закрутилась…

– Винт может потеряться… Дайте-ка.

Он забрал оправу из ее пальцев, встал и, открыв неприметную дверь рядом с холодильником, скрылся в соседнем помещении. Там зажегся свет. Леонора, которая даже не успела поинтересоваться, что это он намерен делать с ее очками, слезла с табурета и подошла к открытой двери. Комната была полна всевозможными инструментами самых разных видов и размеров. Уокер стоял у стола и копался в ящичке с миниатюрными отвертками.

– Томас…

– Думаю, у меня найдется подходящая… Точно, вот она!

Он повозился с дужкой и протянул Леоноре очки:

– Попробуйте.

Сначала она просто согнула и разогнула дужки. Обе были одинаково крепко привинчены. Тогда девушка надела очки. Ей было неожиданно приятно, что он что-то сделал для нее.

– Здорово! – искренне воскликнула она. – Надо бы завести себе такую маленькую отверточку, чтобы не приходилось бегать в оптику всякий раз, как ослабнет винтик. Спасибо.

– Всегда к вашим услугам.

– Я здесь, в Уинг-Коув, по тем же причинам, что и вы, Томас, – неожиданно выпалила Леонора.

– Теперь я знаю, – отозвался он. – Семья – это ответственность. И крепкие связи, несмотря ни на что.

– Да…

– Ну вот видите, а я-то считал, что у нас с вами нет ничего общего.

Леонора промолчала. Не признаваться же ему, что она повторяла эти слова про себя довольно часто, словно надеялась спрятаться за ними.

Через некоторое время Томас и Ренч проводили девушку домой. Туман сгустился, окутав бухту, и сквозь его призрачную пелену слабо светили лампы над беговой дорожкой. Там, где был город, виднелось лишь бледное свечение: как далекий-далекий маяк, город указывал путь заблудшим.

У двери Леонора попрощалась с провожатыми, потом отдернула штору и смотрела, как они удаляются, пока Томас и его спутник не растворились в тумане.

Девушка смотрела им вслед и размышляла, что движения хозяина и пса имеют некое общее качество – непринужденную грацию прирожденных охотников, обманчиво небрежную. Сильные и хищные, как волки. И она ни на минуту не поверила в рассуждения о карликовом пуделе.

Глава 7

Леонора откинулась на спинку стула, и древний предмет мебели жалобно скрипнул. Девушка замерла, испугавшись, что он может развалиться под тяжестью ее тела. Но стул оказался еще хоть куда, и тогда она осторожно водрузила ноги на край стола, протянула руку к телефону и набрала хорошо знакомый номер.

Глория сняла трубку на втором гудке. Голос ее звучал несколько рассеянно:

– Да?

– Это я, бабушка. Как прошла твоя партия в бридж вчера вечером?

– Я выиграла.

– Ни минуты не сомневалась, что так и будет. По-моему, пора решать, во что вложить все четвертаки, которые ты выиграла за последние несколько лет. Может, там уже хватит на открытие небольшого собственного казино?

– Просто мне повезло с картами, – с ложной скромностью заявила Глория. – Детка, я так рада, что ты позвонила, а то уж начала тревожиться. Как ты? И как дела в Вашингтоне?

– У меня все в порядке. – Девушка взглянула в сторону открытой двери и потом – в длинный проход меж книжных шкафов, хотя и так знала, что в библиотеке, кроме нее, никого нет. – Новостей никаких, честно сказать. Но, как обычно говорим мы, детективы, расследование продолжается.

– Бог с ним с расследованием, переходи к делу, дорогая. Как продвигаются дела с твоим мистером Уокером?

– Бабушка, я уже сто раз повторяла тебе, что он вовсе не мой! И, если хочешь знать, мы с Томасом пришли к единому мнению, что у нас нет ничего общего! Кроме желания расследовать смерть Бетани и Мередит, конечно. Чтобы утешить тебя хоть немного, могу сказать, что пес Томаса меня просто обожает.

– Можно считать это неплохим началом. Мистер Уокер уже приглашал тебя на обед?

– Ну, вообще-то да, мы ужинали вчера вечером… Но только потому, что нам нужно было обсудить проблемы с расследованием.

– А потом куда вы пошли? К нему или к тебе?

Леонора отняла трубку от уха и посмотрела на нее, словно не веря в услышанное. Потом все же ответила:

– К нему. Но только на несколько минут. Это было по дороге… почти.

– И?.. Он пытался?

– Нет. – Девушка решительно сняла ноги со стола и выпрямилась. – Но он подтянул дужку на моих очках.

– Ага!

– Это было просто здорово! У него оказалась среди инструментов такая маленькая отверточка… как в мастерской.

– Очень хорошо. Люблю мужчин, которые умеют обращаться с инструментами. Очень полезные навыки для совместной жизни.

Перед лицом такого всепоглощающего оптимизма Леонора не нашлась что возразить и попрощалась, попросив бабушку передать привет Хербу.

Девушка уселась поудобнее, положила подбородок на ладони, а локти на стол и погрузилась в размышления. Честно сказать, она нечасто предавалась такому времяпрепровождению. И не потому, что мыслей было мало, скорее наоборот.

Но всегда было мало времени и слишком много отвлекающих факторов. Вот и теперь, хоть она изо всех сил пыталась сосредоточиться на расследовании, в голову постоянно лезли воспоминания о вчерашнем визите к Томасу и о его необыкновенном доме.

Низкий и совершенно неожиданный звук вернул ее к реальности. В комнате послышалось негромкое рычание. И шло оно со стороны старого каталога. Леонора развернулась и уставилась на шкаф. Через пару секунд звук повторился, а потом послышался вскрик… и, да, она была почти уверена – негромкое хихиканье.

Должно быть, звуки доносятся из соседней комнаты, сказала себе рассудительная Леонора. Это самое простое объяснение. Но в данном случае оно не годилось. Девушка точно знала, что следующая комната не используется и дверь заперта. Она выскочила из-за стола и поспешила к двери.

Леонора совсем уже собиралась выйти в коридор, но уловила некое движение в зеркале напротив двери. Зеркало было вогнутым и отражало коридор на несколько футов направо и налево. Не веря своим глазам, Леонора смотрела, как стена в правой части коридора повернулась и из открывшегося отверстия показались две фигуры. Они тщательно закрыли за собой тяжелую дверь, а потом удалились в сторону главной лестницы, тихо переговариваясь и хихикая.

Леонора без труда узнала Джулию Бромли и ее приятеля Тревиса Тода, которого Роберта представила ей нынче утром.

Девушка дождалась, пока студенты удалились на достаточное расстояние, и вышла в коридор. Единственным доказательством существования потайной двери был тонкий шов на одной из стенных панелей. Она осторожно толкнула дверь, но ничего не случилось. Тогда девушка нажала посильнее, и древний механизм сработал: жалобно заскрипели петли, и проход открылся.

В свете, падающем из коридора, она смогла разглядеть ведущую вверх металлическую винтовую лестницу. На следующей площадке была дверь.

Ясненько, это старая лестница для слуг. А Джулия и Томас наверняка используют одну из верхних комнат для тайных свиданий.

«Странно, – подумала Леонора, – этот мрачный дом не мешает им думать о романтических свиданиях… а может, я просто уже не в том возрасте – слишком взрослая». Она вздохнула, закрыла потайную дверь и пошла по коридору в сторону главной лестницы. Темные зеркала мерцали, и ей снова почудилось, что от них исходит угроза. Вот тяжелая деревянная рама, орнаментированная пышными завитками. Леонора успела изучить достаточно книг, чтобы с уверенностью отнести данное произведение ремесленного искусства к концу XVII века. Ее отражение появилось в затуманенном стекле. Что-то показалось ей странным, и девушка сделала шаг вперед, вглядываясь в темную поверхность. И сразу же поняла, что в зеркале было два отражения. Ошибка мастера или эффект времени, но теперь за ее плечом виднелась размытая фигура, и Леонора вздрогнула, чувствуя необъяснимый страх.

«Тебе пока нельзя спать».

Откуда эта мысль – словно шепот в голове, от которого дико забилось сердце и пальцы стали ледяными.

Взяв себя в руки, Леонора отвела взгляд от туманной глубины и пошла вперед, все убыстряя шаг. «Нет причин бояться, – уговаривала она себя. – Подумаешь, двойное отражение! Это результат примитивной обработки стекла. Секреты производства тщательно охранялись, и иной раз что-то терялось со временем. Результат, по нашим сегодняшним меркам, получался совершенно неудовлетворительным».

Но где-то в глубине сознания билась страшная мысль, от которой бешено заколотилось сердце. На секунду ей показалось, что за ее спиной стоит Мередит.

Леонора спустилась вниз, на первый этаж, с облегчением окунулась в сутолоку спешащих по делам сотрудников. Она вышла на воздух и увидела, что туман исчез. Не слишком теплое, но все же яркое и приветливое солнце рассеяло молочную пелену над бухтой, и так же рассеялись остатки ужаса, проникшего в душу Леоноры, когда она заглянула в затуманенное зеркало.

Глава 8

– Вы здесь новенькая, верно? Добро пожаловать в Уинг-Коув.

Голос за спиной раздался совершенно неожиданно, и Леонора буквально подпрыгнула от испуга. Она уронила в необъятное нутро морозильника пачку замороженных соевых бобов, поспешно выпрямилась и обернулась. Перед ней стоял мужчина с тонкими чертами лица и необычными глазами янтарного цвета. Черные волосы зачесаны назад и собраны в хвост у основания шеи.

Незнакомец был облачен в кожаное пальто, водолазку, брюки и ботинки – вся одежда черного цвета и из лучших магазинов. Леонора поняла это сразу, хоть и пребывала в смущении и замешательстве. Мужчина улыбнулся и стал извиняться:

– Простите, не хотел вас пугать. Меня зовут Алекс Роудс.

– Леонора Хаттон, – автоматически отозвалась девушка.

Она подумала, что неприлично так откровенно разглядывать его необыкновенные глаза. Но с другой стороны, куда еще смотреть, когда разговариваешь с человеком?

– Вы библиотекарь, который переводит каталог библиотеки Зеркального дома в электронный вид.

– Откуда вы знаете?

Он улыбнулся, демонстрируя очень белые, практически идеальные зубы:

– Это маленький город, и слухи здесь распространяются необыкновенно быстро. Например, я в курсе, что вчера вы ужинали с Томасом Уокером.

– Похоже, моя жизнь для вас открытая книга, – полунасмешливо-полуобиженно произнесла Леонора и торопливо закрыла дверцу холодильника. Она вдруг почувствовала, что спина совершенно замерзла.

– Ну, обо всей жизни говорить сложно, – протянул Алекс. – А хотите услышать мое жизнеописание? Оно весьма нетривиально.

Леонора вздохнула и перестала отводить взгляд от его странно желтоватых, как у тигра, глаз. Зачем беспокоиться и проявлять деликатность, если человек явно делает все, чтобы привлекать к себе как можно больше внимания? «Вдруг он расстроится, если я не буду на него пялиться?» – подумала девушка.

Он необыкновенно хорош собой, и у него есть некий шарм. Судя по тому, как непринужденно он держится, этот человек явно привык производить впечатление, особенно на женщин. Сразить наповал и не преминуть этим воспользоваться. Суммировав таким образом свои впечатления, Леонора вынесла вердикт: перед ней, несомненно, мужское издание Мередит – мошенник, активно использующий все свои достоинства.

– Прежде чем я решу, хочется ли мне послушать историю вашей жизни, вы должны ответить на несколько вопросов, – заявила она. – Почему из всех магазинов в городе вы выбрали именно этот, а в нем – меня? И именно меня решили порадовать своим захватывающим рассказам?

– Ах, черт возьми. – Он с досадой покачал головой. – Вы принадлежите к осторожному типу. Этого я и боялся.

– Я стараюсь бороться с собственной подозрительностью, но недоверие к незнакомцам является своего рода привычкой.

– А знаете, я много всего знаю о привычках. – Он покивал головой с шутовской важностью. – Можно сказать, я эксперт в этом вопросе.

– Правда?

– Я зарабатываю на жизнь тем, что избавляю людей от вредных старых привычек. – Алекс достал черную с серебром визитницу и, вынув карточку, протянул ее Леоноре. – Специалист по снятию стрессов Алекс Роудс. Помогаю людям справиться с проблемами современной непростой действительности. Часто это и означает избавление от старых привычек. Я консультирую и продаю специальные биодобавки, призванные восстановить нормальный метаболизм и ускорить выход человека из стресса.

Девушка взглянула на визитку. На белом прямоугольнике значились лишь имя и номер телефона.

– Вы дорого берете за консультацию? – спросила она.

– Очень. Но настоящие деньги я зарабатываю на биодобавках. Люди всегда предпочитают съесть ложку-другую загадочного порошка и ждать, что произойдет чудо и не придется по-настоящему менять свой образ жизни и образ мыслей.

– Похоже, непыльная работенка.

– И не говорите… – Он улыбался, и Леонора чувствовала исходящую от него притягательную силу. Удивительно сексуальный тип. – Ну так как, – спросил Алекс, – может, зайдете ко мне и вместе посмотрим видео? Это специальные фильмы, направленные на успокоение нервной системы и снятие стресса.

– Может быть, как-нибудь…

Он испустил театральный вздох, изображая разочарование.

– Ладно-ладно, я понял. Вы не хотите, чтобы я подхватил вас на руки и уложил на свою кушетку.

– А у вас правда есть кушетка, кожаная и черная, как в кино?

– Конечно! Клиенты ждут именно этого. Кроме того, я на ней сплю в перерыве между приемами.

– Что ж, логично. Вы давно здесь живете?

– Открыл практику около года назад. Если вы действительно решитесь – могу показать рекомендации. Впрочем, возможно, мои услуги вам не по средствам.

– Возможно.

– Но иногда я работаю ради получения морального удовлетворения от трудов своих.

– Благодарю вас, но я не принимаю благотворительную помощь. Это у нас семейное.

Алекс Роудс уже жил в Уинг-Коув, когда сюда приехала Мередит, думала Леонора. Они наверняка встречались. Он не мог не заметить такую эффектную женщину, а уж Мередит его бы не пропустила, это точно. Он вполне в ее вкусе. Кроме того, специалист по снятию стрессов – почти психоаналитик – не может не знать много интересных вещей о жителях города. А значит, с точки зрения Мередит, этот человек мог стать бесценным источником информации. Мередит собирала всякие сведения о людях в надежде извлечь из них прибыль. Так некоторые вкладывают деньги в произведения искусства: авось что-то случится и экспонат подскочит в цене.

– Я никогда не читаю рекомендаций, – сказала она с милой улыбкой. – А со стрессом борюсь при помощи шоколадок.

– Тогда, возможно, вы согласитесь выпить со мной кофе?

– Я все еще жду ответа на тот вопрос. Почему я?

– Могу предложить такой вариант: я вошел и увидел вас… Вы очень эротично выглядели, когда углубились в этот холодильник.

– Попробуйте еще раз.

Он рассмеялся:

– Так и быть, скажу вам голую и совершенно неинтересную правду. Как я уже говорил, мы живем в маленьком городе. Большинство женщин моего возраста либо замужем, либо являются моими клиентками, либо учатся в колледже. Я принципиально не встречаюсь с представительницами этих категорий населения, и это существенно сужает круг моего общения.

– Понятно.

– Видите ли, мисс Хаттон, я взрослый, интеллектуально развитый и способный тонко чувствовать человек. И у меня есть потребности.

– Не сомневаюсь!

– И одна из самых насущных, – упорно продолжал Алекс, – это беседа с умной, независимой женщиной. И я не хочу разговаривать о ее неврозах, стрессах и неспособности в связи с этим испытать оргазм. Я хочу, нет, я жизненно нуждаюсь в нормальном человеческом общении. Хотите, я продам душу за такой разговор?

– Ну, раз все так серьезно, пойдемте пить кофе.

Конечно, Леонора заказала чай, а Алекс попросил эспрессо. Иначе и быть не могло: маленькая чашечка очень черного и очень крепкого кофе прекрасно сочеталась с другими тщательно продуманными деталями его стиля.

Они заняли круглый столик у окна. В кафе было довольно людно: преподаватели, студенты и местные жители смешивались приблизительно в равных пропорциях. Интерьер заведения был выдержан в теплых коричневых и охристых тонах. Деревянные доски пола, искусственно состаренные, выглядели истертыми множеством ног. В центре помещения в каменном очаге пылал огонь.

Туман вновь вернулся и укутал город. С трудом можно было различить даже вывески на противоположной стороне улицы.

– Могу я задать вам вопрос? – спросил Алекс.

– Зависит от вопроса.

– Знаете, мне не хочется этого делать… но все же, прежде чем я начну разливаться соловьем и поражать вас глубиной своего интеллекта и оригинальностью мышления, я попросил бы вас прояснить характер ваших отношений с Томасом Уокером.

– Что? – От неожиданности Леонора едва не уронила пакетик с чаем обратно в чашку.

– Вчера вечером вы вместе ужинали. В этом городишке такого достаточно, чтобы все решили, что между вами существуют некие отношения.

– Понятно. – Леонора аккуратно положила пакетик на блюдечко. – Мы просто друзья.

– Вот как? Друзья?

– Да.

После секундного раздумья Алекс покачал головой:

– Друзья – это довольно неопределенно, вам не кажется?

– Мне это слово и категория понятия «дружба» представляются весьма прямолинейными.

Алекс откинулся на спинку стула и вытянул длинные ноги. Он в упор воззрился на Леонору своими необыкновенными золотистыми глазами и сказал:

– Приведу пример. Несколько месяцев назад Уокер подружился с одной молодой женщиной, которая работала в Зеркальном доме. Они тоже были друзьями, и, я бы сказал, очень близкими.

Мередит. Леонора сосредоточилась на чае. Надо попробовать и не обжечься. Она осторожно сделала глоток. Неплохой чай. Но и не слишком хороший. Он имел четко выраженный привкус, какой всегда бывает у чая, заваренного из пакетика. Конечно, растворимый еще хуже, но все же хотелось бы должным образом заваренных чайных листьев… «Так, отложим этот аутотренинг и вспомним, ради чего я сюда приехала, – сказала себе девушка. – Помнится, я собиралась выступать в роли детектива».

– Могу вас уверить, – холодно произнесла она, – что мои отношения с Томасом Уокером не могут быть определены как близкие.

– Поймите меня правильно, – извиняющимся тоном сказал Алекс. – Я встречался недолго с той женщиной, после того как они с Уокером расстались. Не хотелось бы нарываться… городок такой маленький, может возникнуть неловкая ситуация.

– Как это мило, у вас есть целый кодекс – почти рыцарский, – регламентирующий вашу личную и социальную жизнь.

– Простая осторожность. Не могу позволить, чтобы в городе стали болтать, что я сплю с женами и подругами местных. Это испортит мне репутацию.

– Плохо для бизнеса?

– Очень плохо!

– Сочувствую, – сказала Леонора неискренне и решила пойти немного дальше: – Теперь мой черед для личного вопроса: чем закончились ваши отношения с бывшей подругой мистера Уокера?

– Мы встречались очень недолго. Честно сказать – между нами, разумеется, – мне показалось, будто девушка балуется наркотиками. Она уехала из города несколько недель назад, а совсем недавно до меня дошли слухи, что она погибла в автокатастрофе.

Леонора, которая в целях самоуспокоения взялась было за чашку, быстро поставила ее на место – руки предательски дрожали. Она сложила их на коленях и спросила:

– Значит, эта женщина употребляла наркотики?

– Поклясться не могу, при мне она этого не делала… Но после ее смерти в городке все только об этом и говорили.

– Где же можно достать зелье в таком месте? Население небольшое, и все друг друга знают.

– Вы что, газет не читаете? Да сейчас «дурь» можно купить где угодно… А тут университетский городок, много молодежи, так что с этим вообще проблем нет.

– Ясно. – Девушка вздохнула. Глупо было ожидать, что он назовет ей имя местного наркобарона… или хотя бы дилера. Да, хлеб детектива нелегок.

– Как вы познакомились с Уокером? – спросил Алекс.

– Он мой домовладелец. – «Чудесно прозвучало, – похвалила себя Леонора. – Очень естественно». – Мы познакомились, когда я вносила плату за коттедж.

Алекс выглядел слегка удивленным, словно такая простая возможность не приходила ему в голову. Он помолчал несколько секунд, и девушке показалось, что Роудс слегка расслабился.

– Кажется, Мередит упоминала, что он занимается ремонтом домов, – задумчиво протянул он. – Вроде бы он купил пару летних домиков с видом на бухту и теперь перестраивает их.

– Ну, до того, в котором обитаю я, Уокер еще не добрался, но дом сносный и вполне пригоден для жилья. Сойдет на то недолгое время, что я здесь пробуду…

– Как вы полагаете, сколько времени вам потребуется, чтобы завершить работу в Зеркальном доме?

– Думаю, несколько месяцев. Библиотека снабжена прекрасным каталогом, и мне остается лишь перевести его в компьютерный файл. Каталог составлял профессионал, который изобрел собственную систему классификации книг. В целом это немного напоминает систему, которая существует в Библиотеке конгресса, но в данном случае составитель каталога постарался учесть множество нюансов, свойственных данной теме, и…

– А откуда вы приехали?

Леонора замолчала на полуслове. Так, похоже, Алекс не заинтересовался подробностями ее работы в библиотеке. Девушка помолчала, обдумывая его вопрос. Ответить честно или выдать какой-нибудь уклончивый вариант? Пока она раздумывала, дверь кафе распахнулась, и Леонора, хоть и сидела спиной к двери, вдруг поняла, что на пороге стоит Томас Уокер. Решительно, когда дело касается этого человека, у нее появляется какое-то шестое чувство. Девушка наблюдала за Алексом. Тот смотрел, как Томас приближается к их столику, и в глазах его росло напряжение.

– Вы уверены, что правильно обозначили ваши с Уокером отношения? – с беспокойством спросил он. – Он не более чем домовладелец?

– Да.

Томас уже нависал над столиком и, похоже, услышал последний вопрос.

– И не надейтесь, Роудс. Если хотите знать, отношения между домовладельцем и арендатором освящены веками и основываются на законах, которые записаны в толстенные кодексы, а также на обычном праве и просто на традициях. Можно сказать, что это своего рода священный союз – почти как брак…

Девушка бросила на него предостерегающий взгляд, но Уокер его проигнорировал, взял стул и уселся верхом, положил локти на спинку, подбородок на руки и улыбнулся Леоноре.

– Я был в магазине напротив и увидел вас. Вот и решил зайти спросить: все ли в порядке в коттедже?

– Все хорошо, спасибо.

– Если понадобится что-то починить, не стесняйтесь. Я всегда к вашим услугам.

– Непременно.

Леонора уткнулась в чашку, лихорадочно соображая, чем эта ситуация может кончиться. Уровень тестостерона у обоих мужчин рос просто на глазах. Надо же, она вдруг оказалась объектом соперничества двух представителей противоположного пола… Может, они подерутся, выясняя, кому достанется внимание прекрасной дамы? Раньше с ней такого не случалось. Надо гордиться, наверное.

Алекс с озабоченным видом взглянул на золотые часы на запястье и встал.

– Не хотелось бы вас покидать, но у меня назначена встреча, а опаздывать не в моих правилах. Был очень рад нашему знакомству, Леонора. У вас есть мой номер телефона, и, если понадобится помощь – снять стресс, обсудить проблемы, – звоните, буду рад помочь.

– Обязательно, спасибо.

– Мне очень хочется узнать, что же именно вы собирались сделать с теми замороженными бобами. – Он улыбнулся и перевел взгляд на Томаса. – До встречи, Уокер.

– Пока.

Они молча смотрели, как Алекс идет к двери, берет с вешалки свое черное пальто, одевается и выходит на улицу. Дверь закрылась, и Алекс Роудс быстро растворился в тумане.

– Замороженные бобы? – задумчиво произнес Томас.

– Из них получается прекрасный низкокалорийный гарнир.

– Надо бы запомнить. Как думаете, Ренчу понравится?

– Сомневаюсь. Как-то он не произвел на меня впечатления любителя овощей, и соевых бобов в частности.

– Возможно, вы правы.

Уокер, который все еще упорно смотрел на улицу сквозь стеклянную стену кафе, повернулся и уставился на Леонору. Оказалось, что глаза его холодны и взгляд давил почти в буквальном смысле.

– Что-то не так? – поинтересовалась Леонора.

– Чего хотел от вас Роудс?

Леонора небрежно пожала плечами:

– Он сказал, что мечтает поболтать с одинокой привлекательной женщиной, которая не является его клиенткой или женой потенциального клиента.

– Поболтать, да? Я могу поклясться, что он ухлестывал за вами.

– Ну, и это тоже. – Девушка спокойно пила чай.

– И вам нравилось?

– Если хотите знать, я не просто так болтала с Алексом, а практиковалась. Все же детектив я начинающий, и навыки надо отрабатывать.

– И почему, скажите на милость, вы решили попрактиковаться именно на мистере Роудсе?

– По нескольким причинам. Во-первых, он подошел совершенно неожиданно, без всякого повода… Просто материализовался в отделе замороженных овощей. И начал разговор.

– Ну что ж. – Томас нахмурился. – Может, в этом что-то есть. Вы догадались о причинах, почему именно он решил заговорить с вами?

– Он объяснил это так. Мой… вид показался ему весьма соблазнительным, когда я углубилась в холодильник с замороженными продуктами. Должна сказать, я и раньше покупала мороженые овощи, но ни у кого это не вызывало такого живого интереса. Может, дело в бобах?

– Сомневаюсь, что бобы имеют к этому отношение. Скорее уж он не соврал по поводу вида. Мужчины умеют замечать приятные взгляду детали внешности. Вы как будто говорили, что было несколько причин, по которым вы согласились выпить с ним чаю и поболтать? Пока мы обсудили лишь одну. Какова же другая?

– Очень быстро, буквально через несколько фраз после начала разговора, он упомянул Мередит.

– Вот как? – Томас перестал смотреть из-под насупленных бровей. Теперь он выглядел по-настоящему заинтригованным.

– Да, причем он затронул эту тему сам, без малейшего намека с моей стороны.

– Похоже, он шел напрямик.

– Именно. У меня сложилось впечатление, что навсякие обходные маневры у него просто нет времени. Он упомянул также, что встречался с Мередит после того, как ваши отношения распались.

– Ну, это я и сам мог бы вам сказать.

– Но ведь не сказали? – вкрадчиво спросила Леонора, глядя на Томаса очень внимательно.

– Не думал, что это важно.

– И ошибались.

Томас помолчал, потом вынужден был признать:

– Возможно, вы правы, и я недооценил этого типа. Черт! Что вообще происходит в этом городе, и при чем тут Алекс Роудс?

– Пока не знаю. Но могу сказать вам кое-что еще. Его очень интересовал вопрос, в каких именно отношениях мы с вами находимся.

– Мы с вами? Вы и я?

– Да. Занятно, правда? И я уверяла его, что вы мой домовладелец, а я арендатор, то есть отношения наши чисто деловые… тут-то вы и присоединились к разговору.

– М-да.

– Конечно, этот интерес можно расценить как беспокойство порядочного человека, который не хочет отбивать чужую девушку, – невозмутимо продолжала Леонора.

– То есть вы все же допускаете, что он настолько потерял голову от ваших прелестей, торчащих из морозильника, что решил прощупать почву, свободны ли эти самые прелести?

– Все возможно в этом странном мире.

– Это точно.

Леонора вздохнула:

– Но все же я не могу поверить, что только внезапно вспыхнувшее вожделение подвигло его на знакомство, приглашение на чай и на весьма прямолинейный допрос.

Томас взглянул на нее одобрительно:

– У вас просто талант к расследованиям и очень трезвый ум. Хорошо, что вы не купились на его комплименты.

– Такая уж я умная и талантливая. Но мне было бы чрезвычайно любопытно узнать, в чем же состояла цель его заигрываний и расспросов.

– Да, это было бы неплохо… – протянул Уокер. Потом ему в голову пришла новая мысль: – А может, он знает про деньги, которые умыкнула Мередит? И решил поразведать, нельзя ли до них добраться?

– Об этом я не подумала, – сказала Леонора. – Полтора миллиона долларов могут вызвать вожделение у кого угодно. Но как Роудс узнал о деньгах? Мередит никогда не доверяла мужчинам… даже если спала с ними.

– Я же смог докопаться до информации с помощью компьютера. Значит, и кто-нибудь еще мог сделать это, – заметил Томас.

– Но у вас не было никаких подозрений, пока она не покинула город слишком поспешно. Только тогда вы решили проверить счета. Что могло заставить Алекса заподозрить неладное?

– Может, он знал нечто, чего не знаем мы…

– Что именно?

– Я считаю, у них могли быть общие дела. Мередит была аферисткой, а Роудс, который продает какое-то очередное волшебное снадобье, недалеко от нее ушел. Свояк свояка видит…

– Вы полагаете, что Алекс мошенник?

– Почти уверен. Причем загребает кучу денег на этом своем зелье.

– Но многие люди верят в альтернативную медицину, и есть масса доказательств ее действенности.

– То есть Роудс произвел на вас впечатление заслуживающего доверие врача?

Леонора помолчала. Потом решила зайти с другой стороны:

– Давайте примем как гипотезу следующее утверждение: Роудс знал, что Мередит проворачивает какую-то аферу. Но как он мог догадаться, что она нацелилась на деньги фонда?

– Не знаю, – ответил Уокер. – Не хочу гадать. Но возможность, что Роудс знает о деньгах, ищет их и надеется получить от вас какую-то информацию, существует; и мы не должны пренебрегать этим.

– Другими словами, – подчеркнуто безразлично произнесла Леонора, – Алекс пытался подцепить меня в том супермаркете по тем же причинам, что заставили вас искать встречи со мной. Если он знает, что Мередит украла деньги и что мы были друзьями, то, с его точки зрения, логично предположить, что я могу знать, где эти деньги.

Томас нахмурился. Такое изложение событий ему не нравилось.

– Да, деньги послужили поводом к нашей встрече, – сказал он после долгой паузы. – Но мы организовали наше партнерство на другой основе. Потрудитесь вспомнить, ведь вы шантажировали меня.

– Ах да, я и забыла. Правда-правда.

– Должно быть, у вас избирательная память.

– Видимо, сказывается долгая работа библиотекарем – в академических кругах кого только не встретишь!

Они помолчали, и девушка продолжала уже спокойнее:

– Я могу допустить, что Мередит упомянула в разговоре с Алексом мое имя, возможно, даже рассказала о наших отношениях. Но я готова поставить последний цент на то, что она ни словом не обмолвилась ему об афере и деньгах. Всю жизнь она опасалась мужчин и была с ними очень осторожна.

– Звучит логично, – согласился Томас.

– Не подумайте, что я меняю тему, – заметила Леонора, – но куда вы дели пса?

– Я привязал его снаружи. Надо полагать, он строит глазки всем проходящим мимо дамам.

– То есть он может иметь отношения с противоположным полом? Но я думала, что в приюте всех щенков стерилизуют.

– Я никогда не объяснял ему целей той операции. Не хотел его расстраивать.

– Вы так трогательно ограждаете его от суровой прозы жизни.

– Он мой приятель. Мы, парни, не бросаем друг друга в беде… Не пора ли нам покинуть это заведение? Мы с Ренчем проводим вас домой.

– Хорошо.

Уокер подал ей пальто и спросил как бы между причем:

– Кстати, в процессе своей детективной деятельности не случилось ли вам обратить внимание на глаза Роуда?

– Разве можно не заметить такое?

– Чудно, да? Я таких глаз прежде ни у кого не видел.

– Это тонированные контактные линзы, – улыбаясь, сказала Леонора.

– А теперь сконцентрируйтесь. – Кэсси плавно приняла позу лотоса. – Освободите свой мозг и постарайтесь расслабиться.

Дэки послушно следовал инструкциям: принял указанную позу, которой завершалось каждое занятие, и честно пытался сконцентрироваться настолько, чтобы в голове не осталось ни одной мысли. Интересно, она сама замечает противоречие в этих словах? Ведь если концентрируешься на чем-то, то, как можно создать пустоту в голове? Особенно трудно Дэки давалось расслабление, когда он видел перед собой соблазнительные изгибы Кэсси. У этой женщины соблазнительные бедра. Выдающиеся – в буквальном смысле: округлые и гладкие. Да и остальное соответствует… Потрясающая женщина.

Если бы у него была хоть капля здравого смысла, он давно прекратил бы эти уроки. Это такая пытка – смотреть на нее, быть рядом, наблюдать, как двигается это совершенное тело, перетекая из одной причудливой позы в другую.

– Расслабьтесь и найдите средоточие энергетических потоков…

Все последнее время он живет только ради этих уроков. Единственное светлое пятно. Какого черта искать средоточие энергетических потоков, если вот оно – эрекция такая, что выть хочется.

– И наступит спокойствие и освобождение…

О, вот от освобождения он не отказался бы, причем немедленно. Кэсси смотрела на своего ученика озабоченно.

– Сегодня у нас не самое плодотворное занятие, – заметила она с легким укором. – Мне кажется, вам так и не удалось добиться необходимой концентрации. Возможно, что-то мешает? Вы чем-то озабочены?

«Она мой инструктор по занятиям йогой, – напомнил себе Дэки. – Не лучший друг и не психотерапевт; незачем вываливать на нее свои проблемы. Но с другой стороны, она женщина, а значит, вполне может увидеть то, что недоступно мужскому взгляду».

– Как вы думаете, Томас спит с Леонорой Хаттон? – спросил он.

– Простите?

Он сделал ошибку. Не нужно было этого говорить. Но отступать поздно.

– Вы встретились с ними во вторник, когда пришли проводить занятия. Я хотел узнать ваше мнение: как вы думаете, есть ли между ними какие-то отношения?

– Дэки, я видела их пять минут. Они как раз собирались уходить. Как я могу знать, есть ли у них какие-то отношения?

Бросив на него укоризненный взгляд, Кэсси плавно выпрямилась и перетекла в вертикальную позу. Подумав, она добавила:

– Кроме того, вам виднее: Томас – ваш брат, и вы его знаете лучше, чем я. Что вы сами об этом думаете?

– Не знаю. Томас может быть очень замкнутым, и даже я не могу понять, что с ним происходит. Но мне кажется, он был не такой, как всегда. Не мог оторвать глаз от девушки; все время смотрел на нее. И выглядел беспокойным, словно не мог найти себе места… Как будто готов был в любой момент вскочить и начать мерить шагами комнату. На него это не похоже. Он ужасно ленив, и даже если рядом с ним женщина, которая… э-э…

– С которой у него роман? – Кэсси расстегнула сумку и достала спортивный костюм. – Вы это хотели сказать?

Вообще-то он хотел сказать, что Томас всегда бывал удивительно спокоен и сосредоточен, даже если находился в обществе женщины, с которой трахался. Но Дэки не рискнул произнести слово «трахаться» в присутствии Кэсси. Это довольно грубо. Вдруг она оскорбится? Похоже, он и так вывел ее из равновесия.

– Просто хотел знать ваше мнение, – пробормотал он. Кэсси натянула спортивные брюки прямо поверх трико.

Движения ее были непривычно резкими.

– Вы мне рассказывали кое-что, и я могу сделать вывод, что после своего развода Томас не соблюдал обет безбрачия. Например, несколько месяцев назад он встречался с женщиной, которая работала в Зеркальном доме. Что странного вы видите в том, что он завел еще одну интрижку?

– Понимаете, в этот раз все как-то по-другому. – Дэки силился облечь в слова свои смутные впечатления. – Он ведет себя не так, как прежде.

– В чем же разница? – Кэсси наклонилась и теперь завязывала шнурки на кроссовках.

– Он сосредоточился на этой девушке. Между ними словно… словно ток пробегает.

– Сексуальный интерес и привлекательность создают энергетический поток. И сам воздух вокруг таких людей насыщается энергией.

– Но ведь он не ухаживал, не делал ничего такого. Наоборот, мне показалось, что такая ситуация раздражает его. Он как будто сердится на нее… или на себя за возникшее напряжение. Но это звучит глупо.

Кэсси резко выпрямилась.

– Сексуальная энергия ведет себя так же, как любая другая. Если ее игнорировать и сопротивляться влечению, возникают нервное напряжение и прочие негативные эмоции, даже злость. Единственный способ справиться – признать проблему и направить энергию в здоровое и естественное русло. Я бы порекомендовала упражнения на концентрацию, расслабление и дыхательную гимнастику. Очень помогает.

Дэки поморщился. Кэсси говорила бодрым тоном, который всегда смущал его. Казалось, она читает лекцию тупому ученику, и Дэки в полной мере ощущал себя таким бездарем.

– Я никогда не видел, чтобы Томас так нервничал из-за женщины, – упрямо повторил он.

– Возможно, его нервозность объясняется тем, что они пока не спят вместе. – Кэсси натянула свитер через голову. – Полагаю, как только это произойдет – если произойдет, – напряжение значительно спадет.

– Вы полагаете?

– Секс замечательно помогает при снятии стресса и повышает настроение. Имеет выраженный терапевтический эффект. – Слова звучали глухо – свитер никак не хотел надеваться.

– Терапевтический? Вы действительно так думаете?

– Да. – Голова Кэсси наконец-то вынырнула из ворота, но она избегала смотреть на Дэки. – Секс – при определенных обстоятельствах – естественный путь к подпитке энергетических линий.

– Что вы имеете в виду под «определенными обстоятельствами»?

– Когда обе стороны не связаны посторонними обязательствами, здоровы и испытывают взаимную симпатию.

– Да, – задумчиво сказал Дэки. – Томас здоров, ничем не связан и явно испытывает влечение к этой девушке.

– А вы сами, Дэки? – Вопрос прозвучал неожиданно. – Вы ведь тоже не связаны никакими обязательствами и здоровы. Ваша жена умерла больше года назад. Не думаете ли вы, что вам пора вспомнить о существовании женщин?

– Женщин? – «Черт, как глупо, – думал он. – Неужели она заметила, как я возбужден?»

– Простите. – Кэсси взяла себя в руки и быстро сказала: – Мне не стоило этого говорить. В конце концов, я всего лишь ваш тренер, а потому ваша личная жизнь меня не касается.

Дэки растерянно молчал. Кэсси подхватила сумку и пошла к двери.

– Увидимся в пятницу, а пока поработайте над позой кобры. Вы заставляете себя принять ее, а все должно получаться естественно.

Дверь закрылась, а он так и не нашелся что сказать.

В доме вновь воцарилась тишина. Она явно рассердилась. Да что там, Кэсси была в бешенстве – это он понял. Но вот почему? Он всего-то спросил, что она думает об отношениях Томаса и Леоноры. Да ведь невооруженным глазом видно, что какие-то отношения там есть. Вполне безобидный вопрос. А она пришла в бешенство и свела весь разговор к обсуждению его самого. В его жизни, видите ли, отсутствует секс. Можно подумать, он сам этого не знает. И особенно остро переживает отсутствие здорового секса именно в те моменты, когда видит своего сногсшибательного инструктора.

Дэки подошел к окну. Он двигался по комнате, пока все окна не оказались плотно зашторены и в помещении не воцарился привычный сумрак. Тогда он вернулся к столу и включил компьютер.

Дэки сидел и смотрел на мерцающий экран. Он планировал продолжить поиски информации об убийстве Себастьяна Юбенкса, но вместо этого вдруг вспомнил день, давным-давно оставшийся в прошлом. Они с Томасом сидели в спальне и слушали, как папа и мама ссорятся. Родители ушли выяснять отношения в кухню, но их громкие, срывавшиеся на крик голоса были совершенно отчетливо слышны в детской. Ему тогда было девять, а Томасу тринадцать. Дэки ужасно хотелось разреветься, но старший брат не плакал, и он тоже крепился изо всех сил.

– Думаю, они скоро разведутся, – сказал Томас. – Я слышал, папа говорил что-то об адвокате.

– Как предки Джейсона?

– Ну да. И папа соберет вещи и уйдет. Марк рассказывал, как это бывает.

– У папы есть подружка, да?

– Так мама говорит.

– А если он уйдет, мама тоже заведет себе приятеля?

– Не знаю. Может, и заведет.

– Джейсон говорит, что теперь они с отцом видятся только раз в неделю. А еще ему не нравится тетка, на которой его отец женился. Но козел, с которым встречается его мать, еще хуже. Джейсон говорит, он спит в ее постели и вечно запихивает куда-то дистанционник от телика.

Некоторое время они молча слушали звуки ссоры. Дэки обнял подушку и изо всех сил боролся со слезами. Тогда Томас сказал:

– Знаешь, Дэки, когда я вырасту, я ни за что не женюсь… Ну а если и женюсь, то уж детей точно заводить не буду. Я не хочу, чтобы мои дети слушали такое…

– Я тоже, – кивнул брат.

– И вот еще что… Ты знай, что бы ни случилось, мы с тобой вместе, понял?

– Окей, – сказал Дэки.

Глава 9

– Хочу подчеркнуть еще раз, что данный продукт приготовлен только для вас. Все основные компоненты биодобавки повторяются, но могут меняться пропорции и дополнительные элементы. Не бывает двух одинаковых людей, и для каждого страждущего я готовлю особый состав, – внушительно произнес Алекс Роудс.

– Я понимаю, – смиренно отозвалась Элисса.

– Кроме того, – продолжал Алекс, доставая из шкафа небольшой синий флакон, – я настаиваю на том, чтобы минимум раз в неделю вы приходили за очередной порцией препарата. Сразу весь объем дать невозможно, так как необходимо наблюдение. Я всегда очень пристально слежу за состоянием пациентов и результатами лечения.

Элисса с тревогой смотрела на флакон в его руках:

– А из чего это сделано?

– В основном – смесь вытяжек из нескольких водорослей. Это, можно сказать, базовый компонент. Видите ли, в результате длительных исследований я пришел к выводу, что большинство людей испытывают дефицит некоторых веществ. Эти вещества в избытке имеются в морях и океанах. Уверен, вам приходилось слышать или читать о том, что с химической точки зрения наша кровь очень близка по составу к морской воде. Покинув привычную стихию в процессе эволюции, люди начали испытывать дефицит некоторых элементов. В результате организм переживает своего рода стресс, обусловленный этим дефицитом, что и приводит, в свою очередь, к нарушению метаболизма, расстройству нервной системы и так далее. Со временем проблема имеет тенденцию усугубляться.

– Понятно…

– Мой терапевтический метод основан на том, что, прежде всего, необходимо восстановить в организме человека первоначальный баланс энзимов и прочих элементов. Как только химические составляющие вашего организма приходят в норму, вы начинаете лучше себя чувствовать и гораздо успешнее справляетесь со стрессами и прочими последствиями агрессивного воздействия внешней среды.

– Это было бы чудесно! – Элисса прижала к груди сумочку и с надеждой взирала на Алекса. – В последнее время мне так тяжело…

– Как специалист не могу не посоветовать подойти к проблеме более внимательно. Думаю, кроме приема препарата, вам не помешали бы сеансы психологической разгрузки.

Элисса при этих словах занервничала и воскликнула:

– Нет-нет, это невозможно! Я не могу… не хочу ни с кем обсуждать мою личную жизнь. Я просто хотела купить ваш препарат.

– Пожалуйста, не волнуйтесь. – Голос Алекса звучал мягко, почти вкрадчиво. – Я совершенно не настаиваю на сеансах. Согласитесь, было бы странно, если бы я не рассказал вам о них и не предложил использовать все составляющие моей методики. Решать, само собой, вам. Хочу также заметить, что моя методика уникальна. Это своего рода оздоровление через регрессию, через возврат к прошлым жизням человека. Метод дает потрясающие результаты. Я назвал его «Взгляд в зеркало».

Алекс говорил уверенно. Этот метод отъема денег срабатывал замечательно, он пользовался им не первый год и в целом придерживался одного сценария. Но иногда какие-то детали менялись. Так, он каждый раз придумывал новое название для своего метода. Последняя находка казалась особенно удачной. «Взгляд в зеркало». Несомненно, источником вдохновения явился этот архитектурный монстр – Зеркальный дом. Его странность словно бросала тень на весь Уинг-Коув, так что название пришлось как нельзя кстати. Этот город вообще оказался золотой жилой. Полно богатых неврастеников.

– Я не верю в это… в прошлые жизни, – неловко сказала Элисса.

– Как и большинство. Но если взять отдельного человека и провести исследование – только для него, понимаете? – то обнаруживается много интересного. События и психологические травмы прошлых воплощений могут провоцировать возникновение стрессов на данном этапе вашего существования. Дальше все происходит по законам психоанализа: как только вы признаете существование проблемы и выясняете ее первопричину, вам не составляет труда с ней справиться.

– Ну, может быть, я и рискну попробовать… как-нибудь потом. А пока можно мне просто получить лекарство?

– Конечно. Но если вы почувствуете, что вам нужна более конкретная помощь, прошу вас, свяжитесь со мной. Я дипломированный специалист и, будучи профессионалом в данной области, заверяю вас, что все сказанное вами в ходе бесед будет храниться мной как врачебная тайна.

Роудс улыбнулся Элиссе своей самой располагающей улыбкой и протянул флакон. Честно сказать, он и не жаждал проводить с ней сеансы. На его вкус, дама чересчур напряженная, а значит, секс с ней не принесет настоящего удовольствия.

– Думаю, вы заметите положительный эффект с самого начала приема препарата. Если ваш метаболизм нарушен не слишком сильно, то улучшение может наступить после приема первых же доз.

– Я так на это надеюсь!

– Совершенно необычное ощущение, – прошептала Леонора, поднося к глазам бинокль. – Я никогда раньше ни за кем не следила!

Они с Уокером устроились на холме, с которого открывался неплохой вид на довольно обшарпанный коттедж, арендованный Алексом Роудсом. Этот человек, по-видимому, весьма ценил уединение, поскольку дом был расположен в безлюдном месте, среди деревьев и на расстоянии не менее мили от Уинг-Коув.

– Должно быть, до сего дня вы вели исключительно мирное и весьма безгрешное существование, – заметил Томас, бинокль которого был наведен на парадную дверь коттеджа.

– Именно что мирное. – Леонора настроила бинокль. – А тот черный автомобиль принадлежит Алексу?

– Да. У парня-пунктик насчет черного цвета.

– А та малолитражка?

– Возможно, принадлежит одному из его клиентов.

– Вы узнали машину?

– Нет. Тем интереснее будет взглянуть на владельца.

– Хотелось бы знать, нас могут за это арестовать?

– За слежку? Вряд ли.

– Если нас все же сцапают, помните, это была ваша идея.

– По-моему, вы с готовностью согласились ко мне присоединиться.

– Но ведь вы сами признали, что его попытка завязать со мной знакомство выглядела весьма подозрительно. И уж конечно, я не могла позволить вам прийти сюда в одиночку. – Леонора помедлила, потом добавила: – И все же не могу понять, что нам даст наблюдение за домом? Какой смысл смотреть, кто входит и выходит?

– Что, стало скучновато?

– Немножко, – призналась девушка. – И еще я замерзла. Туман сгущается, и становится сыро.

– Я предупреждал вас, что подобные вещи требуют терпения.

– То есть я должна следовать вашему примеру. Вы, похоже, образчик терпеливости.

– Не считаю нужным суетиться по пустякам. Серьезные события, требующие решительных и быстрых действий, случаются не так уж часто.

Некоторое время они молчали. Потом Леонора сказала:

– Скоро стемнеет и вообще ничего не будет видно. К тому же туман сгущается, и вести машину будет опасно. Как долго вы собираетесь здесь сидеть?

– Сколько понадобится.

– Господи, не будете же вы следить за домом всю ночь!

– Вы сами напросились составить мне компанию, – заметил он спокойно. – Но вольны уйти в любую минуту.

– Я ною, и мне стыдно, но поделать с собой ничего не могу.

– Понимаю, так что продолжайте. – Томас не отрывал глаз от окуляров бинокля. – Интересно, почему у него опущены жалюзи?

– Да? – Леонора поднесла бинокль к глазам и взглянула на дом. – И правда. Но ваш брат, между прочим, тоже постоянно держит окна закрытыми.

– У Дэки депрессия, и он массу времени проводит за компьютером. Роудс не похож на человека в расстроенных чувствах. И раз у него клиент, то он не работает за компьютером. Что оставляет нам простор для других предположений. И самое вероятное…

– Какое же?

– Я не удивлюсь, если он из тех эскулапов, что спят со своими пациентками.

– Вы о нем невысокого мнения, да?

– Никогда не доверяй парню, который носит желтые контактные линзы. Звучит почти как девиз, вы не находите?

– Вполне, – согласилась Леонора. – Ничем не хуже любого другого. – И втот же миг девушка воскликнула: – Смотрите, вот она!

– Кто?

– Клиентка Алекса! Она только что вышла и направляется к машине.

– Женщина? – пробормотал Томас, поднимая к глазам бинокль. Клочья тумана уже цеплялись за ветки деревьев, но он все же смог разглядеть женщину с напряженной осанкой и гладко зачесанными волосами. И узнал ее. – Это Элисса Керн. Думаете, он с ней трахается?

– Как профессионал и образованный человек отказываюсь выносить вердикт при столь скудных доказательствах… Но вообще-то плотно зашторенные окна наводят на вполне определенные мысли.

– Вот дьявол! Бедняга Стовал.

– Стовал? Шеф полиции? Почему это вам вдруг вздумалось жалеть его?

– У меня создалось впечатление, что он неравнодушен к этой женщине. Насколько полено, одетое в полицейскую форму, вообще может быть неравнодушно.

– А-а, теперь понятно. – Леонора мгновенно прониклась сочувствием к полицейскому. – Действительно, бедняга.

– К счастью, нам до этого дела нет. Своих проблем хватает.

Томас смотрел, как машина Элиссы растворяется в тумане. Потом перевел бинокль обратно на коттедж Алекса. Роудс стоял на крыльце, пока машина Элиссы Керн не скрылась из виду. Затем он вернулся в дом. Томас уже собирался предложить свернуть наблюдение и подумать об ужине, когда дверь коттеджа вновь распахнулась.

Роудс вышел на порог, одетый в спортивный костюм и ветровку, и запер дверь. Используя перила крыльца как опору, он выполнил несколько упражнений на растяжку мышц, потом спустился с крыльца и легко побежал по дорожке.

– Неудивительно, что он в такой прекрасной форме, – пробормотала Леонора.

– Бег чрезвычайно вреден для коленей. Слишком большая нагрузка.

– Непохоже, чтобы его колени причиняли ему беспокойство.

– Это очень коварная вещь. Невозможно угадать, в какой момент они откажут. – Неожиданно став серьезным, Уокер убрал бинокль в карман и сказал Леоноре: – Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.

– Куда это вы? – с недоумением спросила девушка.

– Ну, раз уж я оказался по соседству, а хозяина дома нет, стоит воспользоваться моментом.

– Чтобы сделать что?

– Проверить его дом.

– Что? Вы собираетесь вломиться в чужой дом? – От возмущения девушка даже повысила голос. – Вы с ума сошли? А что, если Алекс неожиданно вернется? Да он вызовет полицию, и вас арестуют!

– Это займет всего несколько минут.

– Мне это кажется неправильным.

– А вы отвернитесь и не смотрите.

Уокер двинулся в сторону дома.

– Стойте, не вздумайте меня тут бросить! – Леонора пошла следом. – Я с вами!

– Нет! – Он остановился, и они сердито уставились друг на друга.

– Вы не можете запретить мне, Томас. Мы ведь партнеры!

В голосе девушки звучала ярость, и она явно собиралась настаивать на своем. Похоже, ее не удастся уговорить покараулить за углом. Что ж, значит, не судьба. Тогда в следующий раз он придет сюда один.

– Ладно, вы победили. – Уокер взял ее под руку и потянул прочь от дома. – Это и в самом деле была плохая идея. Пошли, надо выбираться отсюда.

– Я знаю, что вы задумали. – Леонора отняла руку и быстро пошла в сторону коттеджа. – Вы собираетесь вернуться сюда один и совершить взлом.

– Да нет же, Леонора, подождите! Это слишком рискованно.

– Но вас это не остановит, не так ли?

На секунду Уокеру пришла в голову безумная мысль подхватить упрямицу на руки, перекинуть через плечо и отнести к машине. Но, вспомнив все, что он успел узнать о мисс Леоноре Хаттон, он отказался от этой мысли. И что теперь делать? Томас растерянно огляделся. Туман и сумерки свели видимость до минимума. Пожалуй, лучшего времени для незаконного проникновения в чужой дом и впрямь не найти. Если действовать быстро, то все получится.

– Ладно, – сказал он. – Раз уж мы здесь, так пошли. Когда они подошли к дому, Леонора спросила:

– А как мы попадем внутрь?

Уокер расстегнул пиджак, и оказалось, что на поясе у него висит походный набор инструментов. Покопавшись, он выбрал два блестящих предмета и, подмигнув Леоноре, велел:

– Стойте на стреме.

– Так-так, – протянула девушка. – Вы неплохо подготовились к сегодняшнему мероприятию, да? Спланировали все заранее?

– Видите ли, я всегда планирую свои действия. Это существенно облегчает жизнь. Если хотите, можете считать, что у меня пунктик по этому поводу.

Уокер подошел к дому со стороны леса. Именно здесь находилась вторая дверь. Замок поддался почти сразу – не прошло и минуты.

– Ух ты, – прошептала Леонора. – Где это вы приобрели такие полезные навыки?

– Я переделываю дома. Если вы ставите и чините замки в течение нескольких лет, странно не научиться с ними обращаться.

Томас натянул перчатки и осторожно открыл дверь. Они оказались в небольшой комнатке. У порога валялась пара грязных сапог. На полках вдоль стен громоздились вещи, которые можно найти в любой кладовке: кухонная утварь, садовый инструмент, фонарь, батарейки. В углу стояла сумка с клюшками для гольфа.

Услышав, что Леонора вошла в дом следом за ним, Уокер торопливо прошептал:

– Ничего не трогайте.

– Не волнуйтесь, я тоже в перчатках. – Она доказала ему руку, обтянутую изящной кожаной перчаткой.

– Все равно. Не нужно переставлять вещи. Я не хочу, чтобы Роудс заподозрил неладное.

Двигаясь очень осторожно, они прошли через кладовку, открыли еще одну дверь и оказались в коридоре. Здесь было несколько дверей, которые вели в спальню, ванную, гостиную и кухню. Уокер немного постоял, давая глазам время привыкнуть к полумраку.

– Смотрите под ноги, – предупредил он Леонору. – Здесь совсем темно из-за закрытых окон.

– А что мы ищем?

– Откуда я знаю? Я никогда прежде не работал сыщиком, – сердито буркнул ее спутник и двинулся в сторону спальни.

– Но идея-то была ваша, – возразила Леонора, следуя за ним. – Я думала, у вас есть четкая цель.

Томас проигнорировал ее и открыл шкаф, стоявший в холле. Полки были заполнены разными пузырьками и флакончиками.

– Вы только взгляните на это, – сказал он. Девушка заглянула ему через плечо.

– Возможно, это компоненты его биодобавок.

Томас взял в руки один из флаконов и задумчиво спросил:

– Как думаете, он заметит отсутствие одного пузырька?

– Вы что, серьезно? Это уже кража со взломом!

– Да ладно. Я только отсыплю чуточку из нескольких банок. Он и не заподозрит ничего. Это будет, так сказать, проба. Тест на качество продукции. Такой подход вас устроит?

– А во что вы собираетесь отсыпать образцы?

Уокер, поразмыслив, исчез в кладовке и вскоре вернулся с целлофановыми пакетами.

– Пойдет, – сказал он.

Действуя очень аккуратно, он отсыпал в разные пакетики понемножку порошка из трех разных флаконов. Потом убрал их на полку и закрыл шкаф.

Они переместились в спальню. Комната была небольшая и удручающе стандартная. Деревянный комод, стул и кровать – вот и вся обстановка, Томас подошел к встроенному шкафу и распахнул дверцы.

На какое-то мгновение ему показалось, что мрак, царивший в комнате, стал материальным. Вся одежда, разложенная на полках и развешанная на плечиках, была черного цвета. Рубашки, брюки и джинсы висели ровными рядами. Внизу, как солдаты на плацу, выстроились пары черных ботинок и мокасин. На специальной вешалке болталось несколько черных галстуков.

– Знаете, по-моему все это смахивает на театр, – задумчиво протянул Томас. – Черная одежда, желтые глаза. Словно этот парень играет роль. Странно, что здесь нет зеркал. Особенно над кроватью.

– Вы относитесь к нему с таким предубеждением, потому что он встречался с Мередит? – спросила Леонора.

– Мередит здесь абсолютно ни при чем!

И это была правда. Но не вся. Он не вспоминал об Алексе Роудсе до того момента, пока не увидел, как тот идет в кафе с Леонорой. Уокер стоял в магазине на противоположной стороне улицы, смотрел на них через стекло витрины и чувствовал, как неприязнь к этому типу растет с космической скоростью. Но этого, пожалуй, говорить пока не стоило. Вряд ли Леонора поймет правильно… Да он и сам не мог толком разобраться в своих чувствах. Возможно, все дело в гормонах, но он полагал, что уже слишком взрослый и опытный, чтобы вспыхнуть вот так внезапно и ярко…

Уокер закрыл шкаф и открыл тумбочку.

– Вы только посмотрите, что у нас тут, – протянул он.

– Что?

– Здоровенная коробка презервативов. Должно быть, этот парень и правда спит со своими клиентками.

Потом Томас прикинул количество недостающих пакетиков и присвистнул. Да уж, личная жизнь у парня насыщенная, куда оживленнее, чем его, Уокера. Леонора встала рядом и тоже заглянула к коробку.

– Вот это да! Тут осталось всего ничего. Наверное, это бег держит его в такой прекрасной форме.

– Говорил же, что бег вреден для коленей!

– Ну, может, для этих занятий он коленями не пользуется!

– Если это так, то у него небогатое воображение.

Убрав коробку на место, Томас перешел к комоду. В верхнем ящике были аккуратно сложены черные футболки и трусы. В нижнем – столь же черные носки.

– М-да, – произнес Томас, покончив с комодом, и обвел комнату задумчивым взглядом. – Было бы чудесно найти какие-нибудь финансовые документы, но мне это почему-то представляется маловероятным. Похоже, Роудс исключительно осторожный тип. Вряд ли у него где-нибудь на поверхности валяются компрометирующие документы.

– И что теперь?

– Осмотрите ванную. Ищите рецепты, лекарства и все, что может показаться необычным и интересным. А я займусь гостиной.

– Хорошо. – Леонора скрылась за очередной дверью.

Уокер вошел в гостиную. Комната утопала в тенях. Он стоял у порога и внимательно осматривался. Ничего интересного. Круглый ковер на полу. Диван. Журнальный столик, а на нем – закрытый ноутбук. Томас посмотрел на него с вожделением. Но что толку – он не Дэки; у него не хватит умения сломать защиту, если она есть.

На ковре стоял низкий стол, покрытый, как ему сначала показалось, скатертью. Подойдя ближе, Томас понял, что это черный бархат. И под ним на столе что-то есть. Внутри шевельнулось неприятное ощущение – словно инстинкт, который предостерегает об опасности. Уокер стряхнул с себя тягостное чувство. Что-то он в последнее время превращается в сплошной атавизм. Чего стоит хотя бы то ощущение сексуального голода, которое охватило его, когда он увидел Леонору в кафе с Роудсом. Надо держать себя в руках. Он все же цивилизованный человек.

– В ванной ничего интересного, – прозвучал голос у него за спиной. – Вы что-то нашли?

– Может быть.

Леонора быстро подошла и встала рядом.

– Черный бархат? – удивленно протянула она. – А почему нет портрета Элвиса?

– Чудно все это, – пробурчал Уокер. – Извращенец чертов.

Он протянул руку и, взявшись за край, откинул ткань.

На столе лежало круглое зеркальце в тяжелой потемневшей раме, покрытой искусной резьбой. Детективы-любители уставились на него, не веря своим глазам. Зеркальная поверхность, помутневшая от возраста, не была единым целым. Ее составляли несколько выпуклых зеркал в форме концентрических кругов, каждое из которых давало целостное, хоть и несколько искаженное отражение. Результат был потрясающий – отражения уходили в бесконечность и вызывали безотчетную тревогу.

– А вот это, – сказала наконец Леонора, – действительно странно.

– Я никогда не видел ничего подобного.

– Я видела картинку в одной из книг, – вспомнила девушка. – В Зеркальном доме.

Она наклонилась, желая получше разглядеть зеркало. В полутемной комнате было достаточно света, чтобы в кругах появились смутные отражения. В одних фигурка девушки была больше, в других – меньше, но они были там, в Зазеркалье, и Томасу вдруг показалось, что хрупкие и странно беззащитные фигурки пойманы в эти удивительные стеклянные ловушки. Прежде чем здравый смысл сумел подавить инстинкт, он протянул руку и дернул девушку в сторону. Леонора сделала шаг от стола – и ее изображения пропали из странного зеркала.

– Что случилось? – испуганно прошептала она.

– Ничего, – ответил он сквозь зубы, непонятно почему злясь на себя и на нее. – Просто хочу кое-что проверить.

Томас осторожно приподнял зеркало – оно оказалось удивительно тяжелым – и взглянул на его обратную сторону. Так и есть – вот он, инвентарный номер, чуть выцветший от времени.

– Это зеркало из коллекции Зеркального дома. – Он опустил его на место. – Должно быть, Роудс украл его.

Он принялся расправлять бархат поверх зеркала, а Леонора наблюдала за ним. Потом сказала:

– Каждый круг образован вогнутым или выпуклым зеркалом. Это и создает необычный эффект. За эти дни я прочла немало книг из коллекции Зеркального дома. Конечно, экспертом я себя считать не могу, но подобный шедевр можно довольно уверенно датировать началом XIX века. До конца XVIII столетия просто не существовало технологий, которые позволили бы изготовить подобное зеркало. Оно очень ценное.

– Это уж наверняка, – отозвался Томас, с неудовольствием взирая на черный бархат, скрывший драгоценный экспонат. – Весь вопрос в том, для чего Роудс его украл и как использует?

– Для развлечения клиентов, может статься.

Уокер вдруг понял, что их время вышло. Словно кто-то шепнул ему, что опасность близка.

– Пошли. – Он схватил Леонору за руку. – Пора сматываться. Мы и так видели достаточно.

Она молча повиновалась. Судя по тому, как шустро она двигается, ей тоже не терпится покинуть это чудесное местечко, подумал он.

Уокер открыл заднюю дверь дома, и в этот момент услышал шаги на парадном крыльце. Роудс вернулся с пробежки. Томас почувствовал, как Леонора застыла, охваченная страхом. Он вытолкнул ее за дверь и махнул в сторону деревьев. Она бросилась бежать и через несколько шагов исчезла в тумане, клубившемся по склону холма. Наверное, именно поэтому Роудс вернулся так быстро. Туман стал намного плотнее за то недолгое время, что они с Леонорой провели в доме. Еще немного – и невозможно будет разглядеть что-то на расстоянии вытянутой руки.

Ключ повернулся в замке. Когда парадная дверь начала открываться, Уокер аккуратно закрыл дверь черного хода и, пригибаясь, бросился бежать.

– Сюда, – услышал он голос девушки.

Уловив движение слева от себя, он, не останавливаясь, схватил ее за руку и потянул за собой. Вскоре вокруг них сомкнулся наполненный клубами серого тумана сумрак. Это было надежное укрытие от чужих глаз. Но туман и темнота не менее опасны, чем преследование. Еще несколько шагов в глубь леса – и они потеряют направление. Ориентироваться в таком тумане невозможно. Если заблудиться, то можно часами бродить в холодном сыром сумраке, а то и получить по голове внезапно появившейся веткой. Переохладиться и обессилеть…

Уокер остановился, и Леонора, которую он по-прежнему крепко держал за руку, встала рядом с ним.

– Подождите. Нельзя далеко отходить от дома, иначе мы потеряемся в таком киселе.

В этот момент в той стороне, где находился коттедж Роудса, появилось призрачное пятно света.

– Спасибо, что зажег фонарь над крыльцом, – пробормотал Томас. – Это нам и нужно.

Он повернул направо и стал обходить коттедж, держась на порядочном расстоянии, до тех пор, пока они не оказались на усыпанной гравием подъездной аллее. Отсюда уже можно было без проблем попасть на дорогу.

– Ну, теперь нам не страшен туман, – бодро заявил Уокер. – Этот гравий замечательно хрустит под ногами, как будто идешь по хлопьям, – такие, для завтрака, тоже здорово хрумкают. Вот так будем идти и знать, что, пока слышен хруст, мы двигаемся в правильном направлении.

– Я в жизни не видела такого густого тумана.

– В городе говорят, что в Уинг-Коув такого не было уже много лет.

Вскоре они вышли на дорогу. Здесь туман не был таким плотным, и они без труда нашли свою машину, припаркованную за чьим-то пустующим летним домиком, подальше от любопытных глаз.

Томас взглянул на дом, который выглядел весьма запущенным, и заметил:

– Я чуть было не купил его вместо того, в котором живете вы. Но я рад, что сделал правильный выбор.

– Я тоже, – сказала девушка, садясь в машину. – Не хотела бы я жить рядом с человеком, который продает какое-то непонятное снадобье.

– Умение правильно выбрать место – залог успеха на рынке недвижимости, – важно произнес Томас.

Этот тип с желтыми глазами мог оказаться ее соседом – от этой мысли ей стало не по себе. И снадобье тут вовсе ни при чем.

Томас включил фары и завел мотор. Разделительная линия видна, а значит, они могут ехать, пусть и не очень быстро. В машине было сыро. Леонора обхватила руками плечи, и он торопливо включил печку.

– А ведь мы едва не попались, – сказал Уокер, внимательно глядя на дорогу.

– Я знаю. – Леонора тоже смотрела вперед. – Но ведь мы с вами начинающие детективы. Опыт приходит со временем.

Глава 10

Уокер плавно затормозил и выключил мотор автомобиля. Они сидели молча, и Леонора думала, каким удивительно дружеским получается их молчание. Оказалось, что она очень остро ощущает присутствие Уокера, и мысль, что рядом такой надежный, такой… настоящий мужчина, доставляла спокойную радость. Девушка вдруг поняла, что не хочет расставаться с ним. Осознав этот факт и не на шутку встревожившись, она поторопилась вернуться мыслями к их недавнему совместному приключению.

– Поверить не могу, что мы это сделали, – сказала она.

– Ну, для меня это тоже был первый взлом, – отозвался Томас. – Когда мне хочется острых ощущений, я обычно хожу в магазин и разглядываю инструменты. Отвертки всякие…

– Нас могли арестовать.

– Вряд ли.

– Если бы Алекс застукал нас в доме, он имел бы полное право сдать нас полиции.

– Это верно. Но ему пришлось бы объясняться по поводу украденного в Зеркальном доме зеркала. Что-то подсказывает мне, что он не жаждет дать Эду Стовалу возможность заглянуть в его шкаф и взять пару образцов на пробу.

– Но вы же не думаете, что Алекс продает наркотики?

– Кто знает, что за зелье варит этот парень? Но даже если это что-то безобидное – сахарный песок, например, он наверняка не захочет вмешательства полиции. Ведь тогда все узнают, что он мошенник.

– Все равно. – Леонора никак не могла поверить в то, что рискнула на подобное безрассудство. – Это самый глупый поступок в моей жизни.

– Если брать десять баллов за высшую оценку, то мы заработали двойку.

– Двойку… Вы хотите сказать, что совершили когда-то еще большую глупость?

– Да. Я женился. Это и был самый безумный, вернее, бездумный поступок. Впрочем, я был тогда существенно моложе. Безумства юности, так сказать. Теперь это оправдание уже не сработает. Я стал взрослым.

– Что ж, вынуждена признаться, что не так давно я тоже совершила глупость, худшую, чем проникновение в чужой дом. Я обручилась с профессором Кайлом Деллингом.

– И что же случилось с вашей помолвкой?

– Однажды днем я пришла домой и обнаружила его в постели с Мередит.

– Вот это да! – Томас поморщился.

– Мередит все подстроила специально. Позвонила мне на работу и сказала, что случилось что-то ужасное и я должна немедленно бежать к себе. Когда я примчалась домой, они как раз кувыркались в постели.

– Но зачем? Зачем ей понадобилось довести все до вашего сведения, да еще столь жестоко?

– Самое забавное – Мередит была абсолютна уверена, что оказывает мне услугу. Она хотела убедить меня, что Кайл слаб и недостоин моего доверия. – Леонора обхватила себя за плечи. – Но я не уверена, что это был такой уж честный тест.

– В каком смысле?

– Я ни разу не встречала мужчину, который мог бы сопротивляться чарам Мередит.

Леонора наконец открыла дверь. Когда она повернулась к Томасу, тот заметил, что, несмотря на улыбку, девушка очень бледна.

– То ли я простудилась, то ли начинаю нервничать постфактум, но мне срочно нужна медицинская доза алкоголя, – сказала она. – Согреться и успокоиться. Вы будете?

– Само собой!

Как хорошо! Леонора почувствовала огромное облегчение. Было бы ужасно остаться одной теперь, когда ее нервы не на шутку расшалились. Все-таки здорово иметь такого партнера.

– Туман опять опустился, – продолжала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно. – Вы могли бы остаться на обед. – «Будем надеяться, что приглашение не выглядит слишком откровенным». – Ни к чему рисковать головой на такой ужасной дороге.

– Спасибо, я с радостью пережду, пока туман немного поднимется.

Леонора ждала, пока он обойдет машину и поднимется на крыльцо. Потом выбрала из связки нужный ключ и вставила его в замок, радуясь, что фонарь над крыльцом исправен. Иначе ей пришлось бы порядком повозиться – вокруг сталосовсем темно.

– Наконец-то! – воскликнула девушка, входя в дом и зажигая свет.

Она быстро взглянула на себя в зеркало и чуть не застонала. Красавица, нечего сказать: волосы растрепались, и от узла на затылке остались лишь воспоминания, щеки словно осунулись за один вечер, а в глазах читалось явное напряжение, почти страх. Темный свитер грубой вязки не оживлял тоскливую картину.

Томас сбросил куртку и подошел к Леоноре. Он встал сзади, и глаза их встретились в зеркале. Он выглядит потрясающе, подумала девушка. Спокойный, надежный. Ей вдруг захотелось повернуться и прижаться к его широкой груди. Спрятать лицо, и чтобы он держал ее крепко-крепко.

Уокер осторожно положил большие, тяжелые ладони ей на плечи:

– Не переживайте. Это просто реакция на недавнее волнение. Все пройдет.

– Я знаю.

Возможно, он рассчитывал, что его прикосновение будет иметь успокаивающий эффект, но Леонора почувствовала, как внутри возникает возбуждение. Словно в крови вдруг забурлили пузырьки шампанского. Нет, теперь ей недостаточно было бы просто уткнуться ему в плечо в поисках безопасности и спокойствия. О нет, теперь она желала большего. Ее взгляд остановился на его губах. Интересно, каково это – целовать Томаса Уокера? А если он поцелует ее в губы и не только? Накроет ладонями ее груди… А потом проведет руками ниже, по талии и бедрам.

О чем он думает, глядя на нее в зеркало? Вдруг о том же?

Нет, так нельзя. Это все нервы и проклятый адреналин. Нужно взять себя в руки.

– Пойду налью вина, – поспешно сказала девушка. Она устремилась в кухню и развила бурную деятельность, разыскивая бутылку, выставляя бокалы… Потом принялась сражаться со штопором. Когда она наконец вернулась в гостиную, Томас уже развел огонь в камине.

Принимая бокал вина, он ненароком коснулся ее руки. И тотчас новый разряд – не ток, но возбуждение – волной прокатился по телу девушки. Она торопливо отдернула руку и сделала шаг в сторону так резко, что едва не потеряла равновесие.

– С вами все в порядке? – с тревогой спросил Уокер.

– Да, просто еще немного нервничаю. – Леонора поспешно отпила вино и огляделась вокруг, ища какую-нибудь банальную и спокойную тему для разговора. – Вы купили этот дом вместе с обстановкой?

– Нет, мебель я взял напрокат. Компания предлагала на выбор три варианта обстановки. Я выбрал тот, который приглянулся мне больше других. А что, вам не нравится?

– Да нет, все очень мило. – Она долила себе еще вина. – Кое-что явно великовато для этого коттеджа. Кровать, например. – Ох, что-то она не то говорит. Пожалуй, не стоит упоминать кровать. – Но зато диван просто замечательный.

– Да, кровать большая, это точно. Помню, когда ее привезли, я вообще усомнился, что она пройдет в комнату. Когда выбираешь мебель, как-то автоматически прикидываешь на себя, верно? А я люблю спать на большой кровати.

Леонора не смогла придумать достойного и безобидного ответа, а потому решила промолчать. Некоторое время они созерцали огонь, пылающий в камине. Леонора пыталась заставить себя думать о всяких важных вещах: странном зеркале в доме у Алекса, его цветных линзах и множестве флаконов в шкафу. Когда девушка решила, что тема больших кроватей забыта окончательно, она задумчиво сказала:

– Интересно, какое отношение Алекс имеет к нашему делу?

– Трудно сказать, какую именно игру ведет этот парень, но он замешан в чем-то предосудительном, это сразу видно.

После небольшого колебания Леонора заметила:

– Он сказал, что переехал в Уинг-Коув более года назад. Это значит, что он уже был в городе, когда умерла Бетани.

Томас задумчиво крутил в пальцах бокал.

– Насколько я знаю, Роудс никогда не встречался с Бетани. Она не посещала его терапевтических сеансов и не принимала зелье, которым он торгует. В этом я уверен. Если бы что-то подобное имело место, Дэки был бы в курсе, ведь он присматривал за ней…

– Что значит – присматривал за ней?

– Бетани была немножко не от мира сего. Всегда так поглощена своей работой, что ей нужен был не муж, а скорее нянька и опекун.

– Я таких встречала, – кивнула Леонора. – Они могут объяснить суть вещей и смысл жизни, но не в состоянии надеть одинаковые носки.

– Точно, именно такой она и была. Дэки заботился обо всем: покупал ей одежду, записывал к зубному врачу и напоминал о визите, покупал продукты и вообще вел дом.

– Может, в этом и заключается его нынешняя проблема?

– В каком смысле?

– Помните, я говорила, что частично его депрессия может объясняться какими-то нерешенными вопросами, которые супруги не успели выяснить?

– И что?

– Само собой, это всего лишь предположение, но подумайте, что получается. Допустим, Дэки женился на Бетани, потому что рыцарская часть его натуры стремилась именно к такой цели: опекать кого-то, заботиться… Но через несколько лет брака такое положение дел стало казаться ему менее привлекательным. У них могли возникнуть проблемы, непонимание. А потом она умерла – прежде чем они успели уладить свои разногласия.

Томас долго смотрел в огонь, затем задумчиво сказал:

– Мне нравилась Бетани, но я совершенно точно знаю, что не смог бы жить с ней. Она никогда и ничего не делала для брата. Она лишь позволяла ему заботиться о своей персоне и восхищаться ее одаренностью. Не знаю даже, любила ли она Дэки. Наверное, просто находила его полезным.

– Могу я задать личный вопрос: а что случилось с вашим браком? – осторожно спросила Леонора.

– Он закончился.

– Простите, – пробормотала девушка. Такая краткость произвела на нее тяжелое впечатление.

Томас усмехнулся, отпил вина и пояснил:

– Мы были женаты четыре года, а потом она сбежала с моим партнером по бизнесу.

– Ой…

– Да, это отражает всю бурю пережитых мной эмоций: «ой». Но жизнь продолжается!

– Вы правы.

– Знаете, когда мои родители развелись, я решил, что никогда не женюсь. Но если все же рискну, то уж точно не стану заводить детей.

– Чтобы они не пережили всех ужасов развода?

– Именно. И я не раз ругал себя за то, что нарушил первую клятву, и хвалил за верность второй. По крайней мере, у нас не было детей, и они не пострадали от глупости родителей.

Надо поменять тему, решила Леонора. Сил нет слушать, как он с притворной холодностью рассуждает о том, что никогда не женится больше и не станет отцом.

– Давайте вернемся к Роудсу, – решительно сказала она. – У меня появилась идея.

– Какая?

– Мне не помешает несколько сеансов по снятию стресса.

– Даже не думайте, – ровным голосом сказал Томас.

– Вы не слишком-то логичны, – упрекнула его девушка.

– Роудс не предлагал вам лечения от стресса. Он очень недвусмысленно дал понять, что мечтает увидеть вас в своей постели.

– Вы не можете этого знать наверняка.

– Все я прекрасно знаю!

– Томас, ну будьте же разумны! Нам нужна хоть какая-то ниточка, и Алекс вполне может ее дать.

– Возможно, но вы к нему не пойдете.

Леонора рассердилась. Что он себе позволяет, в конце концов?

– Что вы себе, черт возьми, позволяете? Вас никто не назначал командиром! Я лишь обсуждаю с вами наше общее расследование в котором мы – полноправные партнеры. Я вольна принимать решения и выполнять их.

– А теперь послушайте меня. – Голос Томаса звучал хрипло от сдерживаемого гнева. – Вы уже забыли, что женщина, которая встречалась со мной, а потом и с Роудсом, умерла?

– Мередит, – прошептала Леонора.

– Да, Мередит. Не обижайтесь, но думаю, мы оба знаем, что она имела гораздо больше опыта в обращении с такими парнями, как Роудс.

Должно быть, она уже была здорово взвинчена, и поэтому последнее замечание задело ее по-настоящему. Леонора обиделась. И самое ужасное, что в словах Уокера была правда – Мередит гораздо лучше умела справляться с опасными мужчинами. Леонора осознавала это, но обида как-то не становилась меньше.

Она вскочила и пошла в кухню, бросив через плечо:

– Думаю, пора подумать об обеде. Туман скоро поднимется, и вам нужно будет возвращаться домой. Ренч скучает.

– Вот черт. – Он поплелся следом, но остановился на пороге. – Я вас здорово достал, да?

– Я не хочу это обсуждать.

– А еще говорят – мужчины владеют искусством налаживать контакты.

Леонора распахнула морозилку и извлекла оттуда пачку замороженных бобов. Сказала с досадой:

– Не нужно сводить все к шутке. Я понимаю, что в ваших словах не было ничего личного.

– Вы ошибаетесь. Все, что я говорю, относится именно к вам. Вы не заметили, что все, что касается вас лично, довольно много для меня значит?

– Нет.

Неожиданно он оказался совсем близко: возвышался над ней, источая силу и тепло.

– Томас?

Его полупустой бокал с вином жалобно звякнул о стойку. Странно, что не разбился, растерянно подумала Леонора. В следующий миг он осторожно, словно хрупкую драгоценность, взял в ладони ее лицо. Леонора чувствовала шершавую, грубую от физической работы кожу его рук, и это волновало ее.

– Вот что я называю личным отношением. – И Уокер поцеловал ее, прежде чем она успела что-то сказать или хоть перевести дыхание.

Она вспыхнула сразу, волна жара прокатилась по телу. Где-то в глубине сознания мелькнула глупая мысль, что бобы, которые она только что достала из заморозки, наверное, уже изжарились – ведь она все еще держит их в руках. Потом Леонора подумала, что ей нравится такой личный подход. И что она не испытывала ничего столь восхитительного очень давно… а может, просто никогда прежде.

Она даже не заметила, как оказалась прижатой спиной к стойке бара. Колено Томаса мягко, но решительно вклинивалось между ее ногами, а поцелуй становился все глубже, все жарче. И Леонора таяла от его прикосновений, удивляясь, как она так долго могла обходиться без этого тепла, которое волнами прокатывалось по ее телу. И теперь она жаждала большего, ибо точно знала, что тепло должно превратиться в жар и пламя поднимется высоко, отнимая разум и обостряя чувства.

Что-то бамкнуло, и краем сознания девушка отметила, что бобы приземлились обратно в морозильник. Из дверцы немилосердно дуло, и она прижалась к Томасу, надеясь укрыться от холода, уповая на то, что жар его тела согреет ее.

Губы его шевельнулись, должно быть, он что-то сказал. Потом пнул дверцу ногой, и холодильник захлопнулся. Но теперь это было не важно, они уже осознали, что вместе гораздо теплее, и Леонора обвила руками его шею, запустила пальцы в темные волосы. Одной рукой он обнял ее за талию, крепко прижав к себе, а другой придерживал затылок с узлом мягких, теплых волос. Губы его скользнули по нежной шее девушки, где бешено бился пульс.

Руки Томаса сжались крепче, и Леонора почувствовала, что он поднял ее. Должно быть, отнесет в комнату. Но вместо этого попка ее приземлилась на стойку, а Томас устроился между ее колен и продолжал покрывать жадными поцелуями ее тело.

Никто прежде не был так нетерпелив. Он собирается заняться с ней любовью прямо здесь, в кухне… При мысли о том, что его желание столь велико, она ощутила новый прилив возбуждения. Боже, ей тоже этого хочется, прямо здесь и сейчас! Ни когда еще Леонора не хотела мужчину столь страстно.

Она сжала коленями его бедра и почувствовала, как его шершавые ладони забрались под свитер и накрыли ее груди… Как странно, вроде бы с утра она надевала бюстгальтер… Ну и черт с ним. Это восхитительно! Его руки – просто сокровище… Ласки Томаса делались все откровеннее, и Леонора чувствовала, как мышцы живота сводит от желания. Жар заливал ее тело, требуя, чтобы она приняла в себя мужчину. Ибо только он сможет утолить этот первобытный голод…

И вдруг все прекратилось. Подождав несколько секунд и осознав, что ничего не происходит, Леонора открыла глаза и с изумлением воззрилась на Уокера, который мрачно таращился на нее.

– У тебя есть что-нибудь подходящее к данному моменту? – хрипло спросил он.

– Что? – Она моргала, не понимая.

– Презервативы есть?

– О! – Реальность наконец достигла разума, погрузившегося в эротический сон. Леонора покраснела и ответила: – Нет, нету…

– А таблетки?

– Нет… – Она чувствовала, что заливается краской смущения, и это злило и раздражало. – Я как-то не планировала ничего подобного в Уинг-Коув.

И не стоит говорить, что с тех пор как разорвала помолвку, ничем не пользовалась, потому что… потому что не с кем было.

– А я принес инструменты для замков. – Он улыбнулся смущенно, и ее злость улеглась. Томас наклонился и прижался своим лбом к ее. – Как-то не был готов к подобному…

Леонора не знала, что и сказать. Она ощущала себя разбитой и… и обманутой.

– Что ж. – Он сделал шаг назад. – Раз ни один из нас не проявил должной предусмотрительности, давай-ка лучше сосредоточимся на обеде.

Больше всего на свете Леоноре хотелось схватить его за ворот рубашки и, глядя в глаза, крикнуть что-нибудь… что-нибудь сердитое, но искреннее: «Ты не можешь вот так взять и остановиться! Я вся горю! Да соевые бобы разморозятся от одного моего взгляда!» Боже, как жаль, что, будучи воспитанной женщиной, она не может себе такого позволить.

Девушка несколько раз глубоко вздохнула, и здравый смысл стал возвращаться. Господи, о чем она вообще думала? Это не любовь, а всего лишь вожделение, так что надо поблагодарить провидение, что все закончилось, не начавшись. Во всем виноват чертов адреналин, который зашкалил после сегодняшнего приключения.

– Обед, – произнесла она глубокомысленно. – Ты прав. Это было чистой воды безумие. – Заметив, что все еще сидит на стойке, Леонора добавила: – И вообще негигиенично.

– Возможно. Но зато мы нашли ответ на одну из загадок.

Леонора спрыгнула со стойки и едва не приземлилась на пятую точку. Оказалось, что ноги плохо ее слушаются. Они предательски дрожали. Последствия сильного возбуждения. Черт. Она старательно вдохнула-выдохнула, заправила в узел несколько выбившихся прядей и ровным голосом спросила:

– Какую загадку?

– Почему в этом доме такая большая кровать. Я выбирал ее для себя. Должно быть, это было своего рода предчувствие.

Та-ак. За такую наглую самоуверенность надо отомстить. Тонко. Чем она там собиралась удивить его сегодня? Кулинарные изыски, обманчиво простые, но продуманные до мелочей, а потому неожиданно вкусные. Отменяется. Леонора извлекла из холодильника остатки вчерашнего картофельного салата и слегка пожухший латук.

– На твоем месте я бы не слишком обращала внимание на этот гормональный всплеск. – Она захлопнула холодильник и водрузила салат на стол. – Сам говорил, что всему виной пережитый страх.

– Что ж, если хочешь, можешь свалить все на адреналин. – Он смотрел как-то слишком пристально. – Но ведь это было по-настоящему, разве нет?

Решительно повернувшись к нему спиной, она тщательно мыла руки и сделала вид, что не слышит вопроса.

– Леонора!

– Что? Если ты не заметил, я пытаюсь соорудить нам обед.

– Ты ведь не притворялась, когда… ну, несколько минут назад?

– О Господи, – пробормотала она, вонзая нож в батон хлеба. Корочка хрустела. Замечательный хлеб. Убила бы этого Уокера.

– Ну сделай милость, признайся. А то мое мужское эго не оправится от такого удара.

Девушка бросила взгляд через плечо. Его глаза блестели, и выглядел он чертовски сексуальным и весьма довольным собой. Непохоже, чтобы у Томаса Уокера были проблемы с самооценкой. К тому же надо быть полным кретином, чтобы не заметить, что она была предельно откровенна. И вела себя почти вызывающе.

Но его жена сбежала с другим мужчиной, напомнил ей внутренний голос. Вдруг он и вправду вовсе не так уверен в себе, как кажется?

– На будущее можешь запомнить, что я ужасно посредственная актриса, – сказала она. – Мне еще никого не удавалось обмануть.

Леонора занялась бутербродами. После паузы он сказал:

– Я тоже не притворялся, честно.

– Я заметила, – буркнула она, вспомнив тело Уокера и то, как она чувствовала его эрекцию.

К тому времени как они уселись за стол у окна и принялись за еду, атмосфера несколько изменилась. Чувственность все еще витала в воздухе, и между ними словно осталась незримая связь, но теперь это были лишь мягкие полутона, оттенки чувств. Ушло напряжение, сменившись ощущением близости. Леонора поняла, что ей удивительно хорошо вдвоем с этим человеком. Может, все же не стоило кормить его вчерашним салатом?

Когда они мыли посуду, туман поднялся, и видимость существенно улучшилась. Томас надел куртку и вышел на улицу. Леонора стояла на пороге, обхватив себя за плечи, – резко похолодало, и в темном, чистом небе сияли колючие звезды.

Уокер задержался на ступеньках и придирчиво осмотрел холл.

– Тут полно работы, – заявил он. – Надо поменять окна и переделать ванную комнату. Полы хорошие – солидные дубовые доски и нуждаются лишь в полировке.

– Ты останешься в Уинг-Коув после того, как наше расследование закончится? – спросила Леонора.

– Не знаю. Я приехал сюда после смерти Бетани, так как чувствовал, что Дэки в беде. Решил, что поживу тут, пока он не выйдет из депрессии. Вообще-то меня ничто не связывает с этим городом: работать можно где угодно – был бы компьютер. Ренчу тоже все равно… А ты? Та работа в Калифорнии важна для тебя?

– Да нет. Я могу вернуться, если захочу. Но захочу ли я, когда придет время? Там видно будет.

Леонора не могла облечь в слова неясное, но весьма настойчивое ощущение, что эта поездка в Уинг-Коув станет своего рода поворотным моментом всей ее жизни. Почему-то ей казалось, что потом все будет по-другому.

– Я привязана только к своей бабушке. Если мне придется переезжать, то и она переедет, чтобы быть рядом, – твердо сказала она.

– Ну это понятно, – отозвался Томас.

Потом он сделал шаг назад и поцеловал ее. Не обнял, просто прижался губами. Леонора не отстранилась, но и не подалась навстречу.

– Не думаю, что все дело в адреналине, – сказал он, когда поцелуй закончился.

Леонора молча смотрела, как он идет к машине, садится, заводит мотор. Большой черный автомобиль мягко тронулся и быстро исчез из виду.

Этой ночью она долго лежала без сна. Глядя в темноту, вспоминала все события сегодняшнего вечера. И еще раз уверилась в том, что Уокер – необыкновенный человек. Когда он был рядом, жизнь казалась ярче, и она чувствовала себя восхитительно живой, жаждущей и готовой на многое. Закрутить роман с этим абсолютно неуправляемым типом? Такая мысль казалась не слишком разумной, особенно учитывая уже существующие проблемы.

Устав от бесплодных раздумий, она постаралась сосредоточиться на деле. Еще раз перебрала в уме все, что им удалось увидеть в доме Алекса. Но ничего оригинального на ум не приходило, и, в конце концов, Леонора забылась беспокойным сном. Ей приснился странный, тревожный сон.

Ей снилось, что она идет по длинному коридору, стены которого увешаны туманными зеркалами. Коридор полон теней, и конца ему не видно. Где-то здесь, в одном из зеркал, скрыта правда – решение всех загадок и разгадка всех тайн. Она должна лишь найти это единственное зеркало и заглянуть в него, чтобы получить ответы на все вопросы.

Леонора остановилась перед одним из зеркал в пышной – стиль рококо – раме. Мередит смотрела на нее из Зазеркалья.

– Тебе нельзя спать, – сказала Мередит.

Леонора оглянулась и увидела Алекса, который улыбался ей из странного зеркала, какие бывают в комнате смеха. У него была такая соблазнительная улыбка, но что-то искажало ее… а потом черты его лица начали меняться, превращаясь в нечто немыслимое… лишь сияли желтые глаза. Она отвернулась и пошла дальше по бесконечному коридору, потому что должна найти зеркало, в котором можно увидеть истину.

Глава 11

Единственным источником света в полутемной комнате был мерцающий экран монитора. Дэки разглядывал пакетики с порошком, которые брат выложил на стол. Сам Томас сидел в кресле и задумчиво чесал брюхо Ренчу. Пес извивался от удовольствия, задрав в воздух все четыре лапы.

Дэки выглядел потрясенным.

– Даже представить себе не мог, что вы рискнете вломиться к нему в дом. – Он покачал головой. – Хотел бы я видеть, как вы вываливались с черного хода, в то время как Роудс входил в парадную дверь.

– Все это кажется забавным сейчас, но, уверяю тебя, тогда мне было не очень весело, – сухо отозвался брат.

– Значит, чудное зеркало на черном бархате? Должно быть, это неплохо сочетается с его ненормальными глазами. Вообще выглядит интригующе.

– Не знаю, какие именно цели он преследует, но парень увяз в этом деле по уши. Он познакомился с Леонорой. Упомянул при ней имя Мередит. Думаю, хотел посмотреть, как она отреагирует. Из этого можно сделать вывод, что Роудс знает о деньгах.

– Слава Господу и Леоноре: деньги лежат себе тихонько на счетах, словно и не отлучались никуда.

– Но Роудс-то об этом знать не может!

– Он был в городе, когда умерла Бетани. – При этой мысли Дэки заметно помрачнел.

– Знаю. Но между ними нет ничего общего. Только слухи о наркотиках.

Дэки взял один из пакетиков и принялся разглядывать сине-зеленый порошок, который его братец позаимствовал в доме Алекса Роудса.

– Если это какой-то крутой синтетический препарат, то нам надо быть поосторожнее, – задумчиво сказал он. – Не хочу давать Эду Стовалу повод засадить нас.

– Ты можешь узнать, что это, не привлекая внимания к нашим поискам?

– Конечно. Я знаю одного аспиранта с химического факультета. Он сделает анализ по-тихому и за разумную цену.

– Хорошо бы раскопать что-нибудь на Роудса.

– Этим я займусь сам. И очень надеюсь, что теперь поиски окажутся более плодотворными.

– Ничего нового об убийстве Юбенкса обнаружить не удалось?

– Только то, что было в тех вырезках из газет. Себастьян Юбенкс, известный оригинал, был застрелен грабителем, которого он спугнул в доме однажды вечером. Полиция никого не поймала. Конец истории.

Руки Томаса сжали подлокотники кресла, но голос звучал ровно:

– Леонора предложила себя на роль Маты Хари. Собирается записаться к нему на прием якобы для лечения от стресса. Считает, что таким образом сможет подобраться к нему поближе и что-нибудь разузнать.

– Что ж, идея неплоха и вполне может принести нам некоторые дивиденды, – заметил Дэки.

– Мне плевать на дивиденды. Я не могу позволить ей так рисковать.

– Боюсь, девушка может не спросить твоего разрешения, – сказал брат.

Томас уставился на него тяжелым взглядом, и Дэки быстро поднял руки:

– Вспомни, что тебе говорила та женщина-психоаналитик, с которой у тебя был роман. Ты обожаешь все контролировать.

– Это вопрос обыкновенного здравого смысла, и мои пунктики тут совершенно ни при чем. – Томас выбрался из кресла и подошел к окну. Как жаль, что эти чертовы шторы закрыты. Ему просто необходимо видеть небо, и лес, и залив… – Я не могу позволить, чтобы она осталась один на один с этим мерзавцем. Он что-то замышляет, я это чую. Уверен, Роудс может быть опасен.

В полутемной комнате повисло молчание. Дэки в немом изумлении смотрел в широкую спину брата. Но слова, сорвавшиеся с губ, застали врасплох и самого Томаса. Он вдруг понял, что действительно не готов отпустить куда-то эту девушку.

Дэки откашлялся и неуверенно сказал:

– Я все понимаю. Вообще-то в твоих словах есть доля истины. Нельзя доверять парню с желтыми контактными линзами.

Уокер чувствовал, как его скулы заливает жаром. «Он думает, что я ревную, – понял он. Потом прислушался к собственным ощущениям. – Дэки прав, черт возьми. Я ревную, и еще как!»

Он уходил вчера из дома Леоноры и не мог думать ни о чем, кроме поцелуя, и как жаль, что продолжения не последовало… Ужасно не хотелось расставаться с ней, пусть даже до завтра. Вернувшись домой, Уокер провел несколько часов в мастерской и просверлил кучу отверстий в досках, из которых планировал сделать полки для шкафа. Но это занятие, обычно столь увлекательное, не помогло выкинуть из головы события последнего вечера.

Утром он повел Ренча на прогулку в лес, туда, где пес мог бегать без поводка. Больше часа они пробирались по мокрым зарослям. За это время Томасу удалось осознать новую реальность своего бытия. Он желает получить Леонору Хаттон. Он хочет ее так, как ничего не желал очень давно… с ранней молодости, наверное.

Как только он признал это, его мозг немедленно занялся привычной работой: планированием предстоящих действий. Должно быть, у него и впрямь нечто вроде мании все продумывать заранее. Ну и что с того? Говорят, все наши комплексы родом из детства. Вероятно, данный комплекс возник в одну из долгих бессонных ночей, когда они с братом сидели в детской, прислушивались к голосам ссорящихся родителей и боялись заснуть. Вдруг утром окажется, что их отец здесь уже не живет? С тех пор он предпочитал не оказываться в ситуации, которую не мог контролировать и исход которой от него не зависел.

А если он не мог справиться с чем-то физически, то переключался на контроль своего эмоционального состояния. И в этом Томас тоже значительно преуспел.

Взять, например, развод. Под конец он убедил себя, что его гораздо больше раздражает не сам развод, а потеря делового партнера, бизнес с которым шел вполне успешно. Хотя, может, дело было в том, что в действительности представлял собой его брак. Какой смысл начинать анализировать то, что давным-давно похоронено?

Отношения с Леонорой с самого начала были неправильными. Он знал, что не полностью контролирует ситуацию, что девушка слишком независима и умна, и это беспокоило его и заставляло нервничать.

Прежде чем отправиться к брату, он убил чуть ли не целый час, разбирая тумбочку в изголовье собственной кровати. В ящике нашлись фонарь, пульт дистанционного управления, какие-то провода, куча журналов по финансам, пачка носовых платков, три ручки и блокнот. И лишь в самой глубине Томас наконец нашел то, что искал, – упаковку презервативов. Две штуки он положил в бумажник, а остальные – обратно в тумбочку, но с самого края, так, чтобы их удобно было достать в любой момент. Даже в темноте.

Конечно, это трудно назвать планированием, но подобный позитивный жест позволил Томасу Уокеру с оптимизмом смотреть в будущее, а это не так мало.

Леонора вытянула из каталога ящик с буквой «С» и в ту же минуту услышала за стеной приглушенный вскрик, потом бормотание. Джулия Бромли и ее дружок Тревис опять проделывали свой фокус с исчезанием, используя забытую всеми лестницу для слуг.

Леонора прислушалась. Когда лестница перестала скрипеть и голоса смолкли где-то в дебрях третьего этажа, она задвинула ящик каталога и, стараясь ступать неслышно, выглянула в коридор. Зеркала таинственно мерцали на стенах, и кругом не было ни души. С первого этажа тоже не доносилось ни звука. Все ушли на ленч, сказала себе Леонора и направилась к потайной двери. Она толкнула панель, проскользнула в узкое пространство и позволила двери закрыться. Голоса Джулии и Тревиса вновь долетели сверху, потом скрипнули несомненно ржавые дверные петли, и все опять смолкло.

Леонора достала маленький фонарик, который сегодня утром предусмотрительно положила в карман. Узкий луч света запрыгал по крутой лестнице, которая, свиваясь огромным удавом, исчезала вверху. Леонора направила луч на первые ступени. Вся лестница была покрыта толстым слоем слежавшейся за многие годы пыли. Тропинка из отпечатков ног молодых людей свидетельствовала, что они совершали свое путешествие наверх довольно регулярно. Девушка начала подниматься. Ступеньки оказались настолько узкими, что каблуки ее туфель повисали в воздухе. Как, интересно, слуги умудрялись ходить здесь с тяжелыми серебряными подносами, со стопками белья и тому подобным? Так и шею сломать недолго.

Где-то на полдороге к третьему этажу одна из ступенек издала под тяжестью ее тела душераздирающий скрип. Это и был тот предательский звук, который выдал парочку в прошлый раз, догадалась Леонора. Вот и верхняя площадка. Здесь девушка нашла еще одну дверь. Она погасила фонарик и осторожно толкнула створку. Дверь нехотя повернулась на скрипучих петлях.

Леонора оказалась в длинном коридоре. Он был гораздо уже, чем на втором этаже. «Должно быть, раньше тут находились спальни наименее важных гостей и помещения для слуг», – подумала она. В коридоре было полутемно, так как единственным источником света служили узкие и не слишком чистые окошки в торцевых стенах.

Ковров на полу не наблюдалось, а паркет, судя по его состоянию, последний раз натирали очень и очень давно. В пыли виднелась цепочка следов, и Леонора двинулась по этой дорожке.

Стены, как и на других этажах, были сплошь завешаны зеркалами. Но эти экземпляры коллекции Натаниэла Юбенкса производили еще более мрачное впечатление. Рамы местами сильно облезли и потрескались, а поверхность зеркал потемнела и кое-где пошла пятнами. Имелись трещины и изрядное количество паутины, а также разбитые экземпляры с частично выпавшими стеклами. И все до одного покрывал такой слой грязи, что девушка не могла узнать собственное отражение. Кое-где на стенах виднелись лишь светлые пятна. Наверное, все ценные экспонаты переместили вниз, а здесь образовался своего рода склад. Интересно, не тут ли Алекс Роудс позаимствовал то необыкновенное зеркало?

В коридоре имелась также кое-какая мебель, выполненная в викторианском стиле. Вдоль стен стояли два длинных тяжелых стола, а в конце коридора маячил высокий шкаф для каталога.

Следы закончились у одной из дверей. Леонора прислушалась. Приглушенные звуки довольно быстро обрели смысл:

– О да, о да, давай, детка… О да, так хорошо…

Голос Тревиса становился все ниже, и, наконец, он глухо зарычал, что служило неопровержимым доказательством полученного удовлетворения.

Леонора покраснела. Ей стало неловко, что она подглядывает за людьми, которые занимаются сексом. Ну, вернее, не подглядывает, так как сквозь дверь не видно, но все же…

Она торопливо отошла от двери. Ответ на вопрос, куда исчезают Джулия с Тревисом, теперь известен, и пора уходить… Хотя, раз уж она здесь, почему бы не провести небольшую рекогносцировку местности?

Леонора шла по коридору, с интересом рассматривая зеркала и заглядывая в открытые двери, когда сзади раздался скрип ржавых петель. В панике она юркнула за ближайший шкаф и затаила дыхание.

– Тревис, ты что, рехнулся? – услышала она резкий голос Джулии. – Посмотри на себя! Хоть бы молнию застегнул! Миссис Бринкс выгонит меня, если что-то заподозрит, а я не могу позволить себе потерять эту работу.

– Не ори. – Негромкий шуршащий звук, и Тревис насмешливо спросил: – Теперь все в порядке? Смотри, я аккуратен и даже изящен.

– Я серьезно, Тревис! – Голос девушки стал еще более пронзительным. – Если меня уволят, ты очень пожалеешь – уж я позабочусь!

– Да не психуй ты, все будет нормально. Ну, готова к возвращению?

– Да, пошли скорее.

Заскрипела дверь потайной лестницы, и Леонора услышала следующий вопрос Тревиса:

– С чего вообще такая спешка? Бринкс умотала на ленч в город, значит, ее не будет по меньшей мере час.

– Мне сегодня нужно кое-что сделать, если представится удобный случай, – ответила Джулия.

– А что именно?

Дверь со стоном закрылась, и Леонора не разобрала ответ. Она выждала некоторое время, вслушиваясь в тишину покинутого помещения, потом вышла из своего укрытия и решила вернуться на второй этаж. Спускаться вниз по узким ступеням оказалось намного труднее, чем подниматься. Ей пришлось двигаться осторожно и медленно, освещая фонариком каждую следующую ступеньку. Она посмотрела вниз: осталось не так далеко. Вот тонкая полоска света на стене – выход в коридор второго этажа. И вдруг на соседней стене Леонора увидела точно такую же – ну разве чуть более бледную – полоску света. Она всегда хорошо ориентировалась в пространстве, а потому сразу же поняла, что именно находится за очередной потайной дверью – ее кабинет в библиотеке. Что ж, теперь стало понятно, каким образом ей удалось услышать Джулию и Тревиса, когда они ходили туда-сюда по лестнице. Дверь пропускала звуки лучше, чем стенные панели.

Девушка продолжала спускаться, двигаясь осторожно и по возможности бесшумно. Очень не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал шаги и отправился выяснять, кто именно бродит по потайной лестнице. Подобная неловкая ситуация ей не нужна, а потому двигаться надо осторожно и тихо. Вот и площадка. Вторая дверь, ведущая в библиотеку. Леонора стояла, глядя на узкую полоску света. Так, представить себе помещение… Ага, за этой дверью должен находиться картотечный шкаф. Вероятно, несколько лет назад кто-то решил, что раз слуги больше не используют лестницу по назначению, то можно загородить этот кусок стены каталогом.

Довольная своей проницательностью, Леонора уже собиралась выключить фонарик и выскользнуть в коридор, как вдруг краем глаза заметила блеск золота на полу. Она присела и посветила вниз. Из-под закрытой двери торчал кончик цепочки – то ли браслет, то ли ожерелье. Он был совершенно невидим в темноте, и если бы она не заметила эту дверь и не принялась ее разглядывать, обводя фонариком, она никогда в жизни не заметила бы безделушку.

Как, черт возьми, могла попасть сюда эта вещица? Если кто-то положил ее на шкаф с картотекой, то она вполне могла свалиться за шкаф – это понятно. Но каким образом она могла застрять под дверью, которую не открывали бог знает сколько лет?

Любопытство и предчувствие чего-то важного заставили ее забыть об осторожности. Она выпрямилась и положила руки на дверь – нужно попробовать открыть ее, чтобы достать цепочку.

И в ту же секунду Леонора замерла: в библиотеке кто-то был. Она затаила дыхание, прислушалась, и спина вдруг покрылась холодным потом: вот звук открываемого ящика… пауза… закрылся. Теперь следующий. Некто торопливо, но тщательно обыскивал ее кабинет. Через несколько минут возня стихла, и раздались звуки удаляющихся шагов. Леонора метнулась к другой двери и дождалась, пока некто, интересовавшийся ее вещами, прошел мимо. Через несколько секунд она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Джулия Бромли как раз исчезала в направлении главной лестницы.

Пообещав себе, что подумает об этом позже, Леонора вернулась к двери, ведущей в библиотеку. Ее надо открыть, но как? С той стороны тяжеленный деревянный шкаф с картотекой, поэтому толкать бесполезно. Придется открывать на себя.

Леонора решила вернуться в кабинет и поискать линейку или еще что-нибудь, что сошло бы в качестве рычага. Потом, присмотревшись, заметила неровность на дверной панели. Как раз хватит места, чтобы зацепиться пальцами. Она тянула и тянула, вкладывая все силы и весь – что скрывать – страх, и, наконец, старые ржавые петли заскрипели и дверь открылась. Прямо перед ней была солидная дубовая панель – задняя стенка каталога. Леонора направила свет фонарика на пол и увидела браслет. И узнала его даже раньше, чем взяла в руки. Сжав безделушку в кулаке, она закрыла дверь в кабинет, выскользнула в коридор и поспешила в библиотеку.

Стоя на пороге кабинета, девушка внимательно огляделась. Ручка лежит не на месте и блокнот тоже… Если бы она не знала, что кто-то рылся в ее вещах, то ничего бы не заметила. Она вытащила сумочку из нижнего ящика стола и заглянула внутрь; сомнений не было – Джулия перебирала ее документы. Леонора открыла бумажник и убедилась, что деньги и кредитки на месте. Это заставило ее задуматься: если девчонка не собиралась стянуть немножко денег, зачем же она обыскивала вещи?

Томас вышел из мастерской, и Ренч удивленно воззрился на хозяина – что-то сегодня рано. Уокеру не хотелось признаваться, что даже любимое дело не заставило его забыть недавние события, он места себе не находит… Поэтому хозяин как ни в чем не бывало спросил пса:

– Гулять пойдешь?

Ренч, радостно помахивая хвостом, потрусил в сторону двери. Томас взял куртку, ключи и бинокль и вышел на улицу. Ренч с готовностью запрыгнул на пассажирское сиденье машины, Томас устроился за рулем, и они поехали. Он поставил машину там же, где и прошлый раз, – за пустым коттеджем по соседству с домом Алекса Роудса. Некоторое время они шли по мокрому лесу и вскоре оказались на месте, которое Томас еще накануне счел идеальным наблюдательным пунктом. Ренч бродил вокруг, принюхиваясь, а Томас поднес к глазам бинокль. У него не было уверенности, что сегодняшнее наблюдение даст какие-нибудь результаты. Это просто был способ занять себя – и чем он хуже любого другого времяпрепровождения?

Час спустя он готов был признать бессмысленность этой затеи и вернуться к машине, как вдруг к дому Роудса подъехал небольшой видавший виды «форд». В нем приехала молодая девушка, одетая в джинсы и красную кожаную куртку. Волосы собраны в конский хвост.

– Что-то она не похожа на клиентку, – пробормотал Томас, обращаясь к псу. – Если ездит на этой развалине, то уж точно не может позволить себе покупать у Алекса биодобавки. Зачем же она приехала?

Уокер собирался выглянуть в окно гостиной и проверить, не зажегся ли свет в домике Леоноры. Удерживала его лишь мысль, что это будет уже двенадцатое выглядывание за сегодняшний вечер. И тут он услышал шум ее автомобиля. Она приехала! К нему! Сама! Напряжение, томившее его весь день, сменилось радостным возбуждением.

– Эй, Ренч, это хороший знак, верно?

Ренч ничего не ответил: он был занят тем, что выбирал гостье подарок среди своих любимых игрушек.

Томас распахнул дверь. Леонора стояла на пороге, и вся ее фигура выражала крайнюю степень напряжения и тревоги. К сожалению, она была совершенно не похожа на женщину, которая ищет сексуальных радостей.

– Что случилось?

Леонора протянула ему золотой браслет:

– Я нашла его сегодня. Он принадлежал Мередит.

Она вошла в холл. Ренч уже спешил ей навстречу с подношением. Уронив к ногам гостьи сильно пожеванную синтетическую косточку, он уставился на нее умильным взглядом.

– Спасибо, Ренч. Чудесный подарок.

Девушка взяла в руки кость и погладила пса по голове. Тот выглядел весьма довольным.

Томас помог Леоноре снять куртку. Она прошла в гостиную и остановилась у окна, обхватив руками плечи.

Уокер внимательно осмотрел браслет. На цепочке была пластинка с именем Мередит.

– Я подарила его Мередит, когда она окончила колледж с прекрасными результатами по всем предметам, – сказала Леонора, по-прежнему глядя в окно. – Правда, потом оказалось, что она влезла в базу данных канцелярии и исправила свои настоящие оценки на более высокие.

– Где ты его нашла?

– В библиотеке, позади каталога. Он застрял в двери потайной лестницы… Знаешь, она никогда не снимала этот браслет. Он был на ней даже в тот день, когда я застала их с Кайлом в постели.

Томас внимательно взглянул на Леонору. Она по-прежнему стояла к нему спиной, словно глаз не могла оторвать от вида за окном. Но в голосе ее появилось напряжение, этакий стеклянный звон. Это встревожило его. Но мужчина есть мужчина, и глаза Уокера жадно разглядывали ладную фигурку, на которой плотно сидели брючки цвета хаки и шелковая блузка того же оттенка, но несколько светлее. Волосы собраны в низкий узел, как обычно.

– Да, я тоже его помню, – сказал он, вновь взглянув на браслет, и тут же пожалел о своих словах.

Девушка искоса посмотрела на него. Глаза блеснули холодно, едва ли не презрительно.

– Я не могу притворяться, что между мной и Мередит ничего не было, – сердито сказал он.

– Это ни к чему, раз я знаю правду, – резко возразила она. – К тому же кругом и так предостаточно лжи и недомолвок.

Томас сделал три быстрых шага и оказался у нее за спиной. Он не касался Леоноры, но чувствовал ее теплый запах, и от этого гнев лишь становился сильнее.

– Признай, что проблема состоит в том, что ты хочешь меня, – настойчиво продолжал он. – Хочешь так же сильно, как я хочу тебя. Но ты все время ставишь между нами Мередит.

– Давай лучше поговорим о делах.

– Черта с два мы будем говорить о делах! Давай сначала кое-что проясним. Мне все время кажется, что ты рассматриваешь меня как очередной трофей в коллекции Мередит.

– Это не так.

– Думаю, это именно так, и мне не нравится, что ты столь низкого мнения о моем уме, зрелости и самообладании.

– Я никогда ничего подобного не говорила.

– А и не нужно говорить. Ты не раз давала это понять. Не нужно думать, что я девятнадцатилетний сопляк, у которого гормонов больше, чем мозгов, и который делает не то, что велит ему сердце, а то, что хочет его член.

– Не нужно из-за этого так злиться.

– Поздно, я уже разозлился. И хочу, чтобы ты поняла, что именно меня бесит больше всего: твоя уверенность, что я не мог противостоять чарам Мередит. Или ты думаешь, что она обладала сверхъестественной властью над мужчинами? Была сиреной, которая кушала на завтрак таких слабаков, как твой бывший жених?

– Я никогда не называла тебя слабаком.

– Хочу, чтобы ты уяснила – я не такой, как этот твой Кайл.

– Я знаю. – Она наконец повернулась к нему лицом. – Ты совсем другой.

– Спасибо и на этом. – Он придвинулся ближе и продолжал: – У нас с Мередит были очень недолгие отношения. Угадай, кто их разорвал?

Сделав шаг назад, Леонора уперлась в подоконник.

– Уверена, что ваши отношения прекратились по инициативе Мередит, – так бывало всегда. И мне совершенно не нужны подробности.

– Еще чего! Мы уже по самые уши в подробностях! – Он уперся рукой в стену, отрезая ей путь к отступлению, и склонился ниже. – И вот еще что: отношения разорвал я. Я, а не Мередит. Хочешь знать почему?

– Ну, – она откашлялась, – наверное, у тебя были причины.

– Ты чертовски права. И основная причина – скука. Мне стало смертельно скучно.

– Скучно? – тупо повторила Леонора. – С Мередит?

– Да, именно так. Весь этот суперский секс, за которым ничего не стоит, надоедает ужасно быстро. И как только я понял, что мне интереснее класть плитку в ванной, чем обедать с Мередит, я решил, что пора заканчивать. Ты не представляешь, как трудно разговаривать с женщиной, которая непрерывно наблюдает за тобой и анализирует все ответы.

– Плитка в ванной? – задумчиво протянула Леонора. – Надо же, никогда прежде я не слышала, чтобы мужчина так сильно заскучал в компании Мередит.

– Приятно познакомиться. Я тот самый мужчина.

Выпустив пар, Уокер отошел от окна и только тут осознал, что все еще сжимает в руке золотой браслет. Он небрежно кинул его в направлении Леоноры, и та поймала безделушку быстрым движением.

– Даже не знаю, зачем я все это говорил и объяснял, – буркнул он. – Только время зря терять.

– Не думаю. – Леонора смотрела на золотую цепочку.

– А я так уверен – потеря времени и ничего больше! – Он отошел к стойке, прислонился к ней спиной и, скрестив руки на груди, сказал: – И вообще, как ты верно заметила, у нас есть масса действительно важных вопросов для обсуждения.

– Позволь мне сказать еще пару слов, прежде чем мы сменим тему разговора.

– И что же ты желаешь мне сказать?

– Я никогда не считала тебя одним из экспонатов коллекции Мередит.

– Еще каксчитала!

– Нет. Честно. С первой же встречи я поняла, что ты не ее тип мужчины. И я никак не могла понять, зачем ей вообще понадобилась эта связь. – Она помолчала секунду, перебирая пальцами браслет, потом продолжала: – Когда я узнала о деньгах, все встало на свои места. Мередит могла устроить для тебя целое представление, надеясь получить нужную информацию.

– Если ты пытаешься таким интересным способом дать мне понять, что я не соответствую высоким стандартам Мередит в плане секса, лучше замолчи, и немедленно. Такой удар по мужскому самомнению может оказаться фатальным.

Она рассмеялась, и Томас растерялся. Что за женщина! И к чему этот дурацкий разговор?

– Я вовсе не пытаюсь задеть твою мужскую гордость. – Она вдруг словно решилась на что-то и быстро продолжила: – Раз уж у нас такой откровенный разговор, то позволь мне объяснить. Говоря, что ты не относишься к тому типу, который привлекал Мередит, я хотела сказать, что она никогда не тратила время и силы на мужчину с характером, отношения с которым могли обернуться сложностями.

– Ах вот как, так связь со мной чревата осложнениями?

– Да. И Мередит не могла не учуять этого.

– Ты думаешь?

– Уверена. Видишь ли, Мередит никогда не любила мужчин. Она как-то призналась мне, что не получает удовольствия от секса. В лучшем случае ей удавалось смотреть на занятия сексом как на физические упражнения… Ну, что-то типа бега трусцой.

Он молчал, вспоминая, как у них было. Честно сказать, было не очень.

– Я подозревал, что не все ладно, – признался он наконец. – Но винил себя.

– Ты совершенно ни при чем.

– Она предпочитала женщин?

– Нет. Она вообще не любила секс. Помнишь, я как-то рассказывала тебе, что в жизни ее матери был период, когда мужчины довольно часто менялись в их доме?

– Помню.

– Один из них изнасиловал Мередит, когда ей было десять.

– Ах ты черт…

– Да. Кое в чем ей так и не удалось преодолеть последствия той травмы. То есть с возрастом она поняла, что мужчины восхищаются ее телом, и научилась использовать этот факт с выгодой для себя. Но удовольствия она от этого не получала.

– Да, это кое-что объясняет.

Некоторое время они молчали, и тишину нарушало лишь потрескивание огня в камине.

– Ты правда думаешь, что отношения со мной чреваты осложнениями? – спросил он.

– О да. Эти отношения будут несомненно интересными, но сложными. Ты нелегкий человек.

Леонора села на диван и положила браслет на кофейный столик. Уокер наблюдал за ней, потом взъерошил руками волосы и сердито сказал:

– Не я один такой нелегкий.

Он удивился, увидев, что она улыбнулась в ответ.

– Мне это кажется комплиментом. Не хотелось бы показаться слишком простой.

– О нет, Леонора Хаттон, никто не назовет тебя простой и понятной женщиной.

– И тебя, Томас Уокер, никто не рискнет назвать простым и легким человеком. И к чему же этот разговор привел нас?

– Он привел нас к очень интересной мысли. – Уокер подошел к Леоноре и мягко поднял ее на ноги. – Говорят, что два минуса дают плюс. Может быть, роман двух трудных людей окажется легким?

– Вряд ли легким. – Она обвила его шею руками. – Но уж скучно нам точно не будет.

Глава 12

Ее ответ был столь же сильным и страстным, как и вчера вечером, когда он целовал ее в кухне. Уокер услышал негромкий полустон-полувздох, и Леонора крепче прижалась к нему.

У Томаса мелькнула мысль, что надо бы донести ее до спальни, но кровь стучала в висках и стремительно наполняла самые существенные части тела, и до спальни вдруг оказалось так же далеко как до Луны, а потому он обнял Леонору, и они вместе упали на диван.

Она приземлилась сверху, и он, придерживая ее одной рукой, другой принялся вынимать шпильки из ее волос. Вскоре, шелковистые и теплые, они накрыли его нежным покрывалом, и Томас положил руку на затылок Леоноры, целуя ее требовательно и жадно, пока губы девушки не открылись ему навстречу.

Где-то в доме раздался стук, и Леонора дернулась.

– Что это? – шепотом спросила она.

– Дверь. Ренч вернулся с прогулки.

Пес, если и заглянул в комнату, счел за лучшее удалиться и не присутствовать при столь очевидном разгуле человеческой страсти.

Уокер провел ладонями вдоль спины девушки, и тело ее отозвалось, выгибаясь волной вслед за его руками. Обратный путь ладони проделали уже под свитером, и кожа Леоноры была нежна, а позвонки трогательно беззащитны.

Ему показалось, что он целую вечность возился с молнией на ее брюках, но вот наконец она поддалась, и Томас скользнул ладонями по круглой попке, а потом ниже и, ощутив влажное тепло под пальцами, сжал зубы. Возбуждение причиняло почти физическую боль, но не мог же он кончить прямо сейчас – она будет разочарована.

Леонора зашевелилась, и он почувствовал, что она дергает пряжку его ремня.

– Нет, не надо, – хрипло выдохнул Томас.

– Я хочу прикоснуться к тебе.

– Если ты сделаешь это сейчас, все кончится не начавшись.

– Правда? – Она с интересом смотрела на него.

– Да.

– Круто я тебя завела. – И она продолжала расстегивать его ремень.

Схватив ее за запястья, он решительно переложил непослушные ладошки себе на плечи и чуть выставил колено, чтобы ослабить давление ее тела на свой изнемогающий от желания член. Потом прижал ее к себе и принялся ласкать попку и ту ложбинку, которая вела дальше, а затем глубже, и трусики ее совсем промокли, и стало так горячо и влажно…

– Томас… – Она выгнулась, и он дернулся навстречу.

Движения Леоноры стали беспорядочными, и в следующий миг они свалились с дивана и приземлились на ковер, удачно разминувшись с журнальным столиком.

Леонора то ли застонала, то ли засмеялась и уткнулась носом в его плечо. Теперь он был сверху и решил не терять времени.

Уокер довольно ловко стянул с нее свитер, но вот застежка кружевного лифчика едва не свела его с ума. Он, специалист по всяческому железу, никак не мог совладать с двумя дурацкими крючочками.

И все же он сумел – и был вознагражден созерцанием самой совершенной на свете груди. Он смотрел с искренним восхищением. А потом взял один из двух твердых, торчащих сосков в рот. Леонора задохнулась, и пальчики ее скользнули вниз, к молнии на его брюках. Вовремя перехватив ее руку, Томас сказал с упреком:

– Если ты это сделаешь, я кончу. Не спеши.

– Я не могу ждать. – Он был польщен, увидев откровенное желание в ее глазах.

– А кто говорит, что тебе придется ждать?

Пока она молчала, собираясь с мыслями, он стянул с нее брюки и его рот заскользил по нежной, гладкой коже, подбираясь к самому чувствительному месту.

– Томас! – Она вцепилась пальцами в его темные волосы, но он не слушал, упиваясь ее сладким запахом и вкусом. Продолжая ласкать ее губами и языком, он ввел палец во влажную тесноту ее тела, и она задохнулась и вскрикнула. Мышцы сжались, и судорога удовольствия сотрясла ее обнаженное тело. Уокер машинально отметил, что крик был скорее возгласом удивления, чем стоном удовольствия, и перевел взгляд на лицо Леоноры. Сердце его сжалось: девушка уткнулась лицом в подушку, и плечи ее дрожали.

– Леонора?

Но она лишь помотала головой, не показывая лица, и он, вне себя от беспокойства, схватил ее за плечи и попытался повернуть к себе:

– Что с тобой? Что я сделал? Почему ты плачешь?

– Я не плачу.

Он с трудом разобрал слова и, наконец, смог отобрать у нее подушку. Глаза ее сияли и смеялись. С трудом удерживая рвущийся с губ смех, Леонора сказала:

– Я всегда думала, что в этом похожа на Мередит. Я никогда прежде не… У меня никогда раньше не было оргазма. А теперь был!

Много времени спустя она вытянулась рядом с Томасом и положила локти и подбородок ему на грудь. Комната, полная теней, делала Леонору похожей на цыганку.

– Я могла бы предложить твою кандидатуру на звание «Умелые руки года», – довольно улыбаясь, промурлыкала она.

– Благодарю. Хочешь, я возьму инструменты и продемонстрирую другие грани своего мастерства?

– О да. – Она протянула руку, и ладонь сомкнулась на его эрегированном члене. – Я с удовольствием поучаствую в мастер-классе по владению этим инструментом!

Уокер вновь медленно входил в ее тело и думал, что первые впечатления не обманули его. Должно быть, Господь создал эту женщину специально для него.

Дождь стучал по крыше. Некоторое время девушка слушала шелестящий звук с закрытыми глазами, потом решилась все же разомкнуть ресницы и уставилась на ковер, который почему-то оказался в паре сантиметров от ее носа. Ах да, они же на полу… Томаса рядом не было, но он накрыл ее одеялом, и Леонора не замерзла. Она приподнялась на локтях и огляделась. Еще он подкинул дров в огонь, и теперь пламя весело гудело, изливая тепло и бросая золотой дрожащий свет на диван и ковер.

Стукнула дверца шкафа. Потом открылся и закрылся холодильник. Она лежала неподвижно, прислушиваясь. Звякнул поднос.

– Ты проснулась?

Голос совсем близко, ведь гостиную от кухни отделяет только стол-стойка.

– Да.

– Есть хочешь?

– Не то слово.

– Считай, тебе повезло: я тут как раз готовлю кое-что.

– Кажется, я не могу пошевелиться.

– Ничего. Если уж я смог, то и ты потихоньку соберешься силами и встанешь.

Леонора осторожно села, поплотнее завернулась в одеяло и произвела быстрый осмотр, вернее, ощупывание частей своего обнаженного тела. Кое-что слегка ныло, что естественно после физической нагрузки, кое-что слегка затекло, что тоже неудивительно, если учесть, что они занимались любовью на полу. Такого с ней раньше не случалось.

Минуточку, надо сразу определиться с терминологией, чтобы в дальнейшем не создавать себе лишних проблем. Они занимались не любовью, а сексом. Ну и ладно. Все равно она чувствовала себя удовлетворенной и радостной. Не ожидала, что будет так здорово.

Леонора заметила, что Уокер с некоторым удивлением наблюдает за ней. Он надел джинсы и даже рубашку накинул. Правда, не застегнул.

– Помощь нужна? – поинтересовался он, поймав ее взгляд.

– Полагаю, мне удастся справиться самой. – Леонора медленно поднялась, завернула одеяло на манер индийского сари и торжествующе спросила: – Ну как?

– Поздравляю.

– Спасибо. А где ванная?

– Туда.

– Ничего, если я приму душ?

– Располагайся и чувствуй себя как дома.

Она прошла по короткому коридору, распахнула первую же дверь и нашарила выключатель. Ванная оказалась выложена белой и синей плиткой, которая создавала сложный узор. Девушка открыла горячую воду, и вскоре вся комната наполнилась паром. Тогда она скинула одеяло и встала под душ.

Горячие струи хлестали тело. А мозг уже анализировал то, что с ней произошло недавно. Хороший секс. Просто секс. И не нужно увлекаться. Томас очень четко сформулировал свое отношение к браку и детям. Так что это происшествие можно озаглавить «великолепный секс» и убрать в папку приятных воспоминаний.

Должно быть, Алиса чувствовала себя так же, оказавшись в Зазеркалье. После столь бурной страсти мир выглядел немножко другим. Погрузившись в раздумья, девушка потеряла счет времени и очнулась, когда Томас отдернул занавеску душа. Он возник в клубах пара, окинул ее с ног до головы внимательным взглядом и поинтересовался:

– Ты в порядке?

– Конечно. – Она негодующе фыркнула. – Что со мной могло случиться?

– Просто ты уже давно поласкаешься, вот я и решил заглянуть.

– Да? Извини.

Она торопливо завернула краны.

– Я принес тебе халат, – неторопливо сказал он. – Думаю, будет великоват, но зато совсем новый. Дэки как-то подарил мне его на Рождество, но я его не носил.

– Спасибо.

Уокер протянул ей большое полотенце, и Леонора завернулась в него целиком. Она хотела сказать что-нибудь остроумное, как полагается светской женщине, когда она принимает душ в мужской ванной после секса с хозяином дома. К сожалению, ничего подходящего в голову не приходило, и она пробормотала только:

– Плитка очень красивая.

Томас окинул ближайшую стену критическим взором и сказал:

– Да, неплохо получилось. Ты уверена, что в порядке?

– Нормально. Разморило от горячей воды немного.

– Ну ладно. – Он помялся, но потом все же сказал: – Пойду пригляжу за обедом.

И ушел.

Леонора дождалась, пока за ним закрылась дверь, потом вылезла из душа и пошла посмотреть на себя в зеркало. Хотелось верить, что кожа от горячей воды не напоминает окорок, а волосы – сосульки. Но зеркало запотело от пара, и она не увидела собственного отражения. И все же Леонора упорно смотрела в затуманенное стекло, обдумывая только что пришедшую в голову мысль.

Минут через пятнадцать ей удалось привести себя в почти нормальное состояние. Леонора завернулась в огромный мужской халат и покинула ванную. Оказавшись на пороге гостиной, она застыла, услышав мужские голоса.

– Как этот браслет мог оказаться позади чертова каталога? – спрашивал Дэки.

Он сидел у стойки на высоком табурете спиной к двери. Перед ним стояла бутылка пива и лежала пачка крекеров. Ренч сидел подле стула, внимательно наблюдая за пачкой и рукой человека, и был преисполнен надежд.

– Будь я проклят, если знаю, – сказал Томас. Он стоял напротив брата и тоже пил пива. Леонора вдруг почувствовала, как тело ее наполняется теплом. Томас выглядел таким… довольным, расслабленным и привлекательным, что она ощутила тянущее чувство внизу живота. Решительно взяв себя в руки, Леонора шагнула вперед. Стараясь держаться непринужденно, она сказала:

– Полагаю, Мередит проводила небольшую разведку на местности, когда работала в Зеркальном доме. Ведь я сделала то же самое: принялась шарить вокруг. И в результате нашла браслет, который она потеряла.

– А вот идет надежда и будущее сыскной полиции. – Томас улыбался ей теплой, знающей улыбкой.

Дэки обернулся. По его лицу невозможно было догадаться, о чем он думает, но, безнадежно констатировала Леонора, надо быть полным кретином, чтобы не догадаться, что здесь произошло. А Дэки кретином не был.

– Добрый вечер, Леонора. – Дэки не позволил ни одной неровной нотке прозвучать в приветливом голосе. – Я извиняюсь за вторжение, не знал, что ты здесь. Шел мимо и заскочил к Томасу, чтобы рассказать пару фактов, которые отыскал в Интернете.

Леонора бросила быстрый взгляд в сторону камина. Вся ее одежда оказалась аккуратно сложенной на стуле, а лифчик и трусики были убраны с глаз долой, но сути дела это не меняло. И ежу ясно, что она недавно была голая, а список причин, по которым женщина может раздеться в доме у мужчины, не слишком длинен. Ну что ж, раз так вышло, надо сделать вид, будто ничего особенного не произошло. Может, она через день такие штуки проделывает!

– Привет, Дэки, – отозвалась Леонора светским тоном. – Мы как раз собирались обедать.

– Я в курсе, и Томас меня уже пригласил, но я не хочу мешать…

– Не говори глупостей. – Она подошла к стойке – полы халата волочились сзади по полу – и взобралась на стул. – Конечно, ты останешься на обед. Нам надо многое обсудить.

Ренч смотрел с пола умильными глазами, и Леонора извлекла из коробки крекер и скормила его псу. Тот мгновенно перебрался поближе к ее стулу.

– Так, нас уже четверо, – сказала она.

Ренч ткнулся носом ей в ноги, призывая не отвлекаться.

– Это можно классифицировать как подкуп, – сказал Томас, подавая ей бокал красного вина и с неодобрением глядя на нетерпеливо переминающегося пса.

– Ничего подобного, – быстро ответила девушка, выуживая из пачки новую порцию крекеров. – Он меня угощал, а теперь моя очередь.

Томас устроился у стойки и неторопливо сказал:

– Я пытался рассказать Дэки, как ты нашла браслет, но и сам толком ничего не знаю. Помнишь, ты собиралась сообщить подробности, но не успела.

«Не успела», как мило. Леонора откашлялась и начала:

– Я пошла на третий этаж вслед за Джулией Бромли – это студентка, которая помогает Роберте Бринкс, – и ее приятелем Тревисом.

– Но я думал, что третий этаж закрыт, – перебил ее Дэки.

– Так и есть. И для двух юнцов девятнадцати лет от роду нет ничего интереснее, чем залезть туда, куда не разрешают. Лестница для слуг проходит прямо за кабинетом, где я работаю. Думаю, Мередит тоже нашла ее.

– Зачем ей это было нужно? Или она просто была любопытна?

– Честно сказать, ужасно любопытна. И если она обнаружила лестницу, она не могла бы удержаться от соблазна узнать, куда та ведет. А потом, должно быть, она случайно заметила дверь, ведущую в библиотеку.

– И открыла ее?

Леонора вспомнила, как лежал браслет, и твердо ответила:

– Да, уверена, что она ее открывала. Мередит не работала в библиотеке и могла не знать, что с обратной стороны дверной проем закрыт массивным шкафом. Должно быть, браслет зацепился за гвоздь или что-нибудь в этом роде.

– Бетани очень много времени проводила в библиотеке, – заметил Дэки.

Леонора переводила взгляд с одного брата на другого и обдумывала идею, пришедшую ей в голову, когда в ванной она пыталась рассмотреть себя в запотевшем зеркале. Наконец она осторожно спросила:

– Скажите, после смерти Бетани вы тщательно осмотрели библиотеку?

– Нет. – Дэки с досадой качал головой. – Я чуть не с лупой облазил письменный стол и едва не разнес на молекулы ее ноутбук. Но мне и в голову не пришло обыскивать комнату! Я был уверен, что если Бетани оставила какое-то послание, оно должно быть в компьютере.

– Я думаю, что дело было так, – медленно начала Леонора. – Когда Мередит открыла дверь, она увидела нечто, упавшее с каталога и завалившееся под него – потому что вещь падала в узкую щель между шкафом и стеной. Она полезла за этой вещью и именно тогда потеряла браслет. Могла и не заметить в пылу охоты.

– Конверт? – Дэки внимательно смотрел на нее, его рука сжалась на горлышке бутылки. – Ты хочешь сказать, что она нашла конверт с вырезками об убийстве Юбенкса? Он был позади картотечного шкафа?

– Честно говоря, я думаю, что и книга тоже была там, – сказала Леонора. – Каталог антикварных зеркал.

Некоторое время все молча обдумывали факты. Они казались простыми и потому особенно логичными.

– В ту ночь, когда Бетани разбилась, все решили, что она ехала из своего кабинета в кампусе. Она часто задерживалась допоздна… Могла и вообще всю ночь провести на работе. Но что, если она была в Зеркальном доме?

– Он запирается на ночь, – напомнил ему Томас.

– У Бетани был ключ, – немедленно сказал брат. – Она любила работать там в неурочные часы, и администрация выдала ей ключ.

– Ну, хорошо, допустим, она была там в ту ночь, – сказал Томас. – И что с того? Зачем было прятать книгу и вырезки?

– Это имеет смысл, если она прятала их от убийцы. Он загнал ее в библиотеку.

Опять воцарилось молчание, и, наконец, Леонора не выдержала.

– Все-таки эти предположения слишком фантастичны, – сказала она.

– И все же теперь мы точно знаем, что Мередит зачем-то открывала дверь на лестницу для слуг, – заметил Томас.

– А почему вы вообще оказались там? – поинтересовался Дэки.

– Я играла в детектива, – отозвалась Леонора. – Еще несколько дней назад заметила, что Джулия и Тревис куда-то исчезают во время перерыва. И сегодня решила за ними проследить. Они используют одну из комнат на третьем этаже для… как потайное место.

– Потайное? – переспросил Томас, саркастически усмехнувшись.

– Думаю, этот термин вполне адекватен в данном случае, – сдержанно отозвалась она.

– Восхищен вашей академичностью и научным подходом, – смиренно сказал Томас. – Не всем дано так отлично владеть английским языком.

Девушка сердито уставилась на него:

– Что же я должна сказать, когда двое здоровых девятнадцатилетних молодых людей уединяются для занятий сексом?

– Перепих, – быстро отозвался Томас.

Дэки усмехнулся:

– Вот и я люблю родной язык за богатство и содержательность.

Леонора уставилась на него, удивленная этой вспышкой юмора и веселья. Она в первый раз видела, как Дэки улыбается. В этот момент стало понятно, что он очень похож на брата.

– Сегодня случилось еще кое-что, – сказала она, собравшись с мыслями. – Правда, я не уверена, имеет ли этот факт какое-то значение для нашего расследования.

– Что, говори же, – подтолкнул ее Томас.

– Джулия обыскивала мои вещи.

Мужчины воззрились на нее в растерянности.

– Я как раз была за потайной дверью, когда она обшаривала кабинет. Я слышала, как открываются и закрываются ящики. Потом она ушла, и я проверила – она точно копалась в моей сумочке.

– Она взяла деньги или кредитки? – спросил Томас.

– Нет, все на месте. Но когда они шли наверх, она сказала Тревису интересную вещь.

– Что именно? – нетерпеливо спросил Дэки.

– Она сказала: «Мне сегодня нужно кое-что сделать, если представится удобный случай».

– Вот черт, а? – пробормотал Томас.

– Что такое? – Леонора подозрительно уставилась на него.

– Эта Джулия… У нее волосы собраны в хвост, и она носит красную куртку?

– Откуда ты знаешь?

– Я ее видел сегодня, когда она приезжала к нашему другу Алексу. Помнишь, Ренч, я тебе сразу сказал, что она не похожа на клиентку.

– Вот это да! – воскликнула Леонора. – Алекс и Джулия. Не нравится мне это.

– И мне тоже, – ответил Томас.

– Ну, раз уж вы упомянули Роудса, – с неприязнью сказал Дэки. – Я, собственно, и пришел-то потому, что раскопал кое-что на этого типа.

– Давай, не томи, – буркнул Томас.

– Несколько лет назад наш консультант был БД в маленьком колледже на Среднем Западе.

– БД? – поднял брови Томас.

– Без диссертации, – пояснила Леонора. – Так называют кандидатов на научную степень, которые все же не добрались до защиты.

– Ага, понял. Давай дальше, братец.

– Роудс служил ассистентом на кафедре химии. Его контракт не был возобновлен.

– То есть его уволили? – переспросил Томас.

– Ну, в общем, да. Насколько мне удалось понять, колледж предпочел от него избавиться, поскольку наш Алекс соблазнял своих студенток.

– Почему-то я ни капельки не удивился, – пробормотал Томас.

– Одна из его милашек оказалась дочкой весьма состоятельного и влиятельного джентльмена, который пожертвовал колледжу немалую сумму денег. Узнав, что его кровиночка после занятий по химии продолжает заниматься с педагогом… индивидуально, он настоял на том, чтобы мерзкий соблазнитель был изгнан из стен учебного заведения.

– Я его вполне понимаю и даже сочувствую, – рассеянно сказала Леонора.

– После этого Роудс принялся колесить по стране, – невозмутимо продолжал Дэки. – Он заключал контракты с несколькими некрупными колледжами, но нигде не задерживался надолго. Судя по имеющимся жалобам, его хобби осталось неизменным – молоденькие студентки, причем нет чтобы обратить внимание на тех, кто попроще – Алекса тянуло лишь на дочерей богатых родителей. А теперь внимание. – В голосе Дэки зазвучали совсем другие интонации. – Ходили слухи, что в ходе соблазнения дурочек он использовал какие-то препараты. Один из них известен как сильный афродизиак. Его так и называют – трахательный порошок.

– Чудненько, – с отвращением сказала Леонора. – В последнее время он продает свое зелье от стрессов здесь, в Уинг-Коув, в университетском городке.

– Ты получил результаты тестов добытого нами образца? – спросил Томас.

– Еще нет. Но думаю, результаты будут довольно скоро.

– А если выяснится, что под видом биодобавок для снятия стресса он продает тяжелые наркотики… Что мы будем делать? – спросила Леонора.

– Если нам до такой степени повезет, – протянул Томас, – то мы сунем это под нос Эду Стовалу. Такого рода факты он игнорировать не сможет.

– Но ты не рассчитываешь на такую удачу, да? – спросил Дэки.

– В этом чертовом деле еще ничто не давалось нам без труда, – буркнул брат.

Два часа спустя Леонора, держа ключи в руке, стояла на пороге своего дома. Она вернулась на машине в сопровождении Томаса и Ренча. Было объявлено, что мужчины желают прогуляться на обратном пути.

Вообще-то Томас предложил ей переночевать в его доме, но Леонора отказалась, и он не стал настаивать. «Не нужно спешить, – уговаривал он себя. – Это только начало».

Леонора вставила ключ в замок и нерешительно сказала:

– Не подумай, что я его защищаю, но Роудс не кажется мне убийцей. Торговец наркотиками – может быть. Но скорее просто мошенник… Ну, как Мередит.

– Я с тобой согласен, – кивнул Томас. – Но не забывай, что тут замешаны наркотики. Спроси любого копа, и он подтвердит – в мире наркоторговли все привычные ориентиры размыты, а людей убивают чаще, чем в любом другом бизнесе.

– Но мы пока не знаем наверняка о наркотиках. Без результатов экспертизы это всего лишь наши домыслы.

– Если ты видишь большой столб дыма, то поневоле задумаешься, а нет ли там огня. – Томас сунул руки в карманы и с неожиданным ожесточением сказал: – Есть одна вещь, которую я хотел бы выяснить. Меня очень занимает вопрос: где был Алекс Роудс в ту ночь, когда Бетани упала с утеса… и в ночь, когда в Лос-Анджелесе разбилась Мередит.

– Вряд ли нам удастся получить такую информацию, – рассудительно сказала Леонора.

– Зато мы можем попытаться разузнать что-нибудь у Джулии Бромли.

– Что ж, – задумчиво кивнула девушка. – Стоит попробовать. Ей всего девятнадцать, и, думаю, она только начала преступную карьеру. Если мы припугнем ее своей осведомленностью – скажем, что именно она рылась в моих вещах, да еще приплетем ее связь с Роудсом – она может и расколоться. Но почему-то мне кажется, что она знает не так уж много.

– И все же стоит попытаться. Пожалуй, я раздобуду сегодня ее адрес, и мы перехватим ее завтра пораньше, до того как она отправится на занятия.

– Да будет так. – Леонора потрепала Ренча по ушам и пошла к двери. – Все равно у нас больше не за что зацепиться.

Она замолчала, и Томас сообразил, что девушка уже в прихожей и дверь сейчас закроется прямо у него перед носом. Он сунул ногу в щель и быстро сказал:

– Еще одна вещь!

– Что?

– Ты собираешься просто сделать вид, что ничего не произошло?

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Правда? Увидев тебя в моем халате, Дэки наверняка пришел к выводу, что между нами есть некие отношения… Что как минимум мы спим вместе. У меня тоже создалось такое впечатление.

– И что?

– Я хочу кое-что прояснить, – твердо продолжал Томас. – Скажи, с твоей стороны это было приключением на одну ночь или началом отношений?

Леонора улыбалась, глядя ему в глаза. У нее чудесная улыбка… Почему тогда ему кажется, что он в тоннеле, а приветливый огонек, быстро движущийся навстречу, – приближающийся на всех парах поезд?

– К твоему сведению, я не из тех, кто интересуется случайным перепихом.

– Правда? – Не стоит улыбаться так глупо, но губы разъезжаются сами собой.

– Правда.

– Ну, тогда методом исключения я пришел к выводу, что у нас с тобой есть некие отношения. Поправь меня, если я ошибаюсь.

– Я всегда восхищалась мужчинами, которые умеют работать не только руками, но и головой. Спокойной ночи, Томас.

Он наклонился и поцеловал ее. Просто чтобы увидеть, как она среагирует. И еще чтобы скрыть восторг, который, как ему казалось, не мог не отразиться на лице. Она ответила на поцелуй. Тогда он убрал ногу, и Леонора закрыла дверь.

– Домой, Ренч.

Они спустились со ступеней, и он обернулся. Леонора стояла у окна и, отдернув штору, смотрела им вслед. Он помахал ей рукой, и она махнула в ответ.

Глава 13

Леонора распахнула дверь и увидела, что сегодня мир залит бледным солнечным светом. Как замечательно! Все, что угодно, лишь бы не туман. Она натянула на голову капюшон, надела перчатки и, заперев дверь, направилась в сторону коттеджа Уокера. Просто любопытно, найдется ли у них хоть что-то общее. Например, она жаворонок и всегда встает очень рано. А он?

Впрочем, общие интересы и привычки еще не гарантия долгих и прочных отношений. Она убедилась в этом на собственном горьком опыте с Кайлом.

Девушка быстро шла по тропинке и развлекалась, представляя себе, во что Томас может быть одет в столь ранний час. Вдруг он только что принимал душ? Тогда на нем вполне может быть халат… и больше ничего.

Им нужно обсудить линию поведения во время разговора с Джулией. И другие важные моменты, касающиеся расследования.

А может, он будет в настроении вернуться в постель вместе с ней и провести там еще часок? Леонора и не заметила, что зашагала немного быстрее.

Сзади послышались топот и громкое, ритмичное дыхание бегущего человека Леонора посторонилась. Через несколько секунд с ней поравнялась Кэсси. Она выглядела воплощением здорового образа жизни: цветущая девушка, облаченная в плотные колготки, шорты и топ. Майка намокла от пота. Рыжие вьющиеся локоны удерживала широкая повязка. Лицо блестело, а на лбу выступили бисеринки пота – Кэсси не жалела себя.

Увидев Леонору, бегунья улыбнулась и перешла на шаг.

– Привет, а я заметила вас в последний момент. Еще чуть-чуть – и затоптала бы, как слон.

– Доброе утро, – отозвалась Леонора. – Не останавливайтесь ради меня.

– Я почти закончила, так что все в порядке. – Кэсси промокнула лицо рукавом. – Если честно, я хотела с вами поговорить. Даже собиралась заехать сегодня днем в надежде застать вас дома… Ничего, если мы будем двигаться во время беседы? Не хочу замерзнуть.

– Спасибо, но у меня сейчас нет возможности брать уроки йоги, – сказала Леонора, приноравливаясь к быстрому шагу своей спутницы.

– А я и не собиралась предлагать вам занятия. – Кэсси усмехнулась. Она все еще выравнивала дыхание, делая глубокие вдохи, что не мешало ей говорить. – К сожалению, все не так банально. Боюсь, что у меня к вам более личный разговор.

– А-а. Братья Уокеры, да?

– Да, именно они. И в особенности Дэки. Я не буду ходить вокруг да около. Вот вы его видели и говорили с ним. Скажите мне, что вы о нем думаете?

– Он никак не может оправиться после смерти жены. Ему не помешала бы консультация специалиста.

– Я предлагала. И Томас тоже. Но Дэки считает, что это не поможет, а потому ни в какую не соглашается.

– Похоже, он ищет возможности искупить некую вину…

– Да. – Кэсси вздохнула. – Он полагал, что обязан заботиться о Бетани, и считает, что не справился со своим предназначением.

– Ни один человек не может принять на себя всю ответственность за жизнь, здоровье и счастье другого человека. Это просто невозможно.

– Я полностью с вами согласна. Но Дэки просто одержим мыслями о смерти жены. Чувство вины и возникшая на этой почве депрессия привели к тому, что он выдвигает разные нелепые теории.

Леонора нахмурилась и, тщательно подбирая слова, сказала:

– Я не психолог, но из того, что мне довелось узнать о Бетани, можно сделать вывод, что она была очень ранима. Она не умела ориентироваться в реальной жизни… а возможно, считала нашу действительность не представляющей интереса. Большую часть времени она находилась в мире абстракций и математических символов. Дэки говорил, что иногда она проводила в своем кабинете не только дни, но и ночи. И подолгу работала в Зеркальном доме.

Кэсси фыркнула, не скрывая пренебрежения:

– Я ее не знала, но почему-то мне кажется, что в данном случае слово «ранима» можно заменить на «эгоистична» и тогда картинка будет более правдоподобной. Она использовала свой талант как предлог, чтобы увильнуть от обязанностей и всяческих сиюминутных дел.

– Я знакома с несколькими людьми, чей уровень интеллекта выше всяких мыслимых норм. Их вполне можно считать гениями. И хочу заметить, они довольно одинокие и замкнутые люди. Гениальность имеет свои отрицательные стороны.

– Это я понимаю, – нетерпеливо сказала Кэсси. – Неординарной личности действительно бывает тяжко смириться с повседневной рутиной и множеством дел практического характера.

– Легко представить, что такой человек предпочтет как можно больше времени проводить в своем мире. И часто близкие люди стремятся защитить гения, осознавая его хрупкость и неприспособленность.

– Наверное, вы правы, – мрачно сказала Кэсси. Она заметно пала духом.

– Думаю, Бетани гораздо лучше чувствовала себя в том, другом мире. Человеку с ее уровнем интеллекта наше существование должно казаться странным и лишенным логики.

– Она чувствовала себя непохожей на других, – пробормотала Кэсси. – Должно быть, вы правы, ей было нелегко.

– Она и была непохожей на большинство людей. И вероятно, действительно нуждалась в защите от суровой реальности. Беда в том, что один человек не может долго ограждать другого от соприкосновений с жизнью. Это тяжелая и неблагодарная миссия. И, к сожалению, совершенно невыполнимая. Любой мужчина, попытайся он сделать это, вскоре сочтет, что потерпел неудачу.

Кэсси остановилась и теперь слушала очень внимательно. А Леонора продолжала:

– Такой человек, долгое время движимый высокими, рыцарскими идеалами, будет очень тяжело переживать свое поражение. А потому он не сможет легко вступить в новые отношения с женщиной.

– Черт, безнадега, да? Он и не взглянет на меня, пока его голова забита мыслями о Бетани и о том, что же все-таки с ней случилось.

– Я не уверена, что ситуация так уж безвыходна, – возразила Леонора.

– Что вы хотите сказать?

– Всеобщее представление о депрессии Дэки несколько преувеличено. Да, он видит свою цель в том, чтобы выяснить обстоятельства смерти жены. Он поставил перед собой задачу и теперь упорно ищет ее решение. В этом вы можете назвать его одержимым. Впрочем, мужчины этой семьи вообще склонны заострять внимание на чем-то одном. Зато уж к этой цели они будут пробираться с поистине ослиным упрямством.

– Вы полагаете?

– Конечно. Я видела Томаса, который реагирует точно так же на аналогичную ситуацию. Сейчас он также одержим, как братец, потому что поставил перед собой цель помочь Дэки найти ответы на его вопросы.

– И что мне теперь делать? – Кэсси смотрела на собеседницу в растерянности. – Отойти в сторонку и ждать, пока он найдет эти самые ответы? А если он их вообще не найдет?

– Не понимаю, почему вы видите себя лишь в пассивной роли. Почему бы вам не взять на себя инициативу? Сделайте что-нибудь, чтобы привлечь его внимание.

– Но что?

– Ну, не знаю. – Леонора улыбнулась. – Зато знаю, кого спрашивать.

Через несколько минут Леонора уже стояла на крыльце и звонила в дверь. Ренч первым выскочил ей навстречу, держа в зубах желтый теннисный мячик. Он положил его к ногам гостьи и уселся с гордым видом, ожидая похвалы.

– Спасибо, Ренч, – Леонора подняла мячик. – Он просто замечательный, и я ценю твое внимание.

Она потрепала довольного пса по голове.

– Не представляю, где он мог раздобыть мяч. Я ни разу в жизни не играл в теннис, – сказал Томас.

Леонора угадала: он только что вышел из душа! И представлял собой поистине впечатляющую картину: широкоплечий, с влажно блестящей кожей… Правда, теперь девушка признала, что ей не хватало воображения и действительность оказалась лучше ее робких фантазий: на Уокере не было халата – он всего лишь обернул полотенце вокруг бедер. Так гораздо лучше. Томас улыбался ей, и это была ужасно сексуальная улыбка: медленная, немножко вызывающая и в то же время нежная.

– Заходи, – сказал он. – Я как раз собирался завтракать. Что привело тебя сюда в такую рань?

– Совершала утренний моцион и решила полюбопытствовать, не являешься ли ты, случайно, ранней пташкой, как и я.

– Как видишь, являюсь. Думаю, как и все собачники. – Он отступил, давая ей войти, и зачем-то добавил: – Я только что из душа.

– Я вижу. – Она скользнула взглядом по полотенцу, едва державшемуся на бедрах.

– Я надеялся, что это не ускользнет от твоего внимания. Видишь ли, я обычно не выхожу встречать гостей в таком виде.

Он притянул Леонору к себе.

– Так весь этот спектакль ради меня? Я польщена, – пробормотала девушка, прижимаясь в его широкой груди.

– Я хотел бы, чтобы ты вернулась со мной в спальню… поможешь мне решить, что надеть.

– О, само собой, раз тебе нужна моя помощь – я с радостью. У меня, знаешь ли, неплохой вкус.

– Черт, да у меня сегодня просто праздник. – Он подхватил Леонору на руки и пошел в спальню. – Учти, чтобы ты смогла подобрать мне костюм, полотенце придется снять.

– Я на это и рассчитывала.

Прошло много времени, но, в конце концов, они все же добрались до кухни, и Томас занялся завтраком. Помешивая кашу, он непринужденно сказал:

– Если ты будешь каждое утро совершать прогулку мимо моего дома как раз в это время, то, может, тебе просто стоит ночевать у меня? Мне это представляется более удобным и, если можно так сказать, эффективным.

– Я люблю гулять по утрам, это прекрасная зарядка, и потом весь день чувствуешь себя бодрой, – спокойно ответила Леонора, глядя на белый пар, поднимающийся от тарелок с овсянкой.

«Возможно, я не проявил должной настойчивости», – подумал Томас и решил попробовать еще разок:

– Ну, если речь идет о зарядке, то я мог бы ежедневно повторять с тобой тот комплекс физических упражнений, который мы только что проделали в спальне.

– Звучит неплохо. Но не думаю, что секс сможет заменить мне аэробику.

Черт, похоже, он все еще недостаточно настойчив. Попробуем по-другому. Томас поставил перед девушкой тарелку с кашей и открыл пакет коричневого сахара.

– Тогда давай так: я ночую у тебя, а потом мы вдвоем идем сюда завтракать. Так тебе больше нравится?

Леонора встала и пошла к холодильнику. Стоя к нему спиной и доставая пакет молока, сказала:

– Что-то много всего мы должны делать вдвоем.

– Ты еще не готова к этому?

Когда девушка закрыла холодильник и повернулась к нему, лицо ее было серьезным.

– Не думаю, что нам следует торопить события. И так все происходит слишком быстро.

– Ладно, раз ты так хочешь.

Прозвучало вроде неплохо, но почему-то он почувствовал себя, как после хорошего удара в челюсть. Они сели и принялись за кашу.

– Может, обсудим, как нам быть с Джулией Бромли? – нерешительно спросила Леонора.

Ну вот, теперь она меняет тему! Томас огорчился, но решил не настаивать на своем и не показывать, как он расстроен. Собравшись с мыслями, он предложил:

– Попробуем сыграть в злого и доброго полицейского?

– Но мы не полицейские! – Леонора сморщила носик. – Кроме того, любой человек, который хоть раз в жизни смотрел детектив по телевизору, сразу раскусит этот трюк. Честно сказать, мне всегда с трудом верилось, что такой примитивный вид психологического манипулирования срабатывает в реальной жизни столь же успешно, как в кино.

– Боже, неужели ты сомневаешься в истинности того, что показывают по нашему священному ящику?

– Как тебе сказать, чтобы не очень соврать…

– Кроме того, в нашу задачу не входит подчинить Джулию настолько, чтобы ею можно было манипулировать.

– Вот как? А что же входит в нашу задачу?

– Напугать ее, чтобы она выболтала правду.

– Я не воровка! – крикнула Джулия Бромли. – Я ничего не брала, честно, мисс Хаттон! Клянусь, я только кое-что посмотрела.

Томас поморщился и быстро взглянул на стенку, отделявшую квартирку Джулии Бромли от соседней точно такой же. Все эти дома в кампусе построены на один манер – как студенческие общежития. Дешевое жилье, где никто не позаботился о приличной звукоизоляции.

Все в комнате Джулии указывало на бурную и насыщенную жизнь студентки: неубранная кровать, единственный стул, заваленный вещами. Тут и там разбросаны большие подушки, на которых можно сидеть. У компьютера приткнулся открытый пакетик чипсов. Стол завален книгами и тетрадями. Дверцы шкафа распахнуты, и видно, что внизу в беспорядке валяется несколько пар обуви. На спинке стула ярким пятном выделяется красная кожаная куртка.

Джулия пустила их в квартиру без возражений, хоть и не скрывала своего удивления и растерянности при виде ранних гостей. Она предложила им кока-колу, но Томас вежливо отказался, передернувшись от мысли, что с утра можно пить эту сладкую гадость. Но, как говорится, каждому свое.

Леонора решительно сказала, что им нужно обсудить кое-что важное, и Джулия, привычная выслушивать инструкции и распоряжения от старших, послушно кивала. Но когда Леонора уличила ее в неподобающем интересе к чужим вещам, девушка запаниковала. Она сделала робкую попытку все отрицать, но Леонора держалась уверенно, и Джулия Бромли, которую все же трудно было назвать закоренелой преступницей, испугалась и принялась вываливать на них подробности, желая одного – чтобы ее не заподозрили в краже и не выгнали из университета.

– Я верю, что ты ничего не брала. – Леонора решительно прервала поток бессвязных оправданий. – Но я хочу знать, зачем тебе понадобилось обыскивать мою сумку.

– Ну, мне просто было любопытно… – протянула Джулия.

– И что же именно тебя интересовало?

– Не знаю.

Томас, который молча стоял у окна, решил, что пришла его очередь поучаствовать в разговоре:

– Но ведь ты о чем-то докладывала Роудсу. Что же именно он хотел узнать?

Джулия застыла, глядя на него, как кролик на удава. На лице ее проступил ужас, и Томас подумал, что в жизни допрос не столь уж приятная штука. Особенно когда подозреваемой девчонке всего девятнадцать. По телевизору как-то все по-другому выглядело. И все же он понимал, что нужно давить на девушку. Если дать ей время успокоиться, то они ничего не узнают. И он резко сказал:

– Вчера днем я видел, как ты входила в его дом. Это было сразу после того, как ты обыскала вещи мисс Хаттон. То есть ты поехала к нему с докладом. О чем же?

– Нет… Я не понимаю, о чем вы говорите! – Лицо девушки сморщилось, и по щекам потекли слезы.

– Слушай, нам абсолютно наплевать, спишь ты с ним или нет, – резко сказал Томас. – Вернее, как здравомыслящий взрослый человек, могу тебе сказать, что этого делать не стоило…

– Кто вам сказал? – Джулия сжала кулаки и почти кричала. – Кто сказал такую глупость? Я с ним не сплю! Больно надо!

– Роудс любит хорошеньких студенток. Но это твои проблемы.

– Говорю же вам, черт возьми, не сплю я с ним! – бушевала искренне возмущенная Джулия. – Да ему небось не меньше сорока, не лягу я в постель со стариком! Я люблю Тревиса, и мы поженимся, как только окончим университет.

– Допустим, – буркнул Томас. Он вдруг подумал, что ему тоже не так далеко до сорока. Вдруг он кажется Леоноре слишком старым?

– Это правда! – Девица опять перешла на крик.

– Довольно, Томас, – вмешалась Леонора. Она взяла со стола коробку с салфетками, вытащила несколько штук и протянула их девушке. – Я верю, что ты не лжешь, Джулия.

Та опустилась на подушки и уткнулась носом в салфетки.

– Еще чего, – бормотала она. – Да я и представить не могу, чтобы трахаться с таким стариком. Это отвратительно, как вы могли подумать…

– Успокойся, – мягко, но решительно сказала Леонора. – Мы знаем, что ты обыскивала мою сумочку, и знаем, что ты ездила к Роудсу. С нашей точки зрения, между этими событиями должна быть связь, вот мы и пытаемся ее найти. Ты должна меня понять – я встревожена. Кому и зачем понадобились мои вещи?

– Я не сплюс Роудсом, – всхлипнула Джулия. – Я на него работаю.

Томас напрягся и готов был вновь вмешаться, но Леонора бросила ему предупреждающий взгляд, и он промолчал.

– Ах вот как, – продолжала Леонора. – Ну, раз речь идет о работе, то это совсем другое дело.

Она погладила Джулию по плечу, и Томас с удивлением понял, что молодая женщина не притворяется. Ей действительно жаль эту глупую гусыню, которая залезла к ней в сумочку.

– Нам нужны деньги, – прошептала Джулия.

– Тебе и Тревису?

– В последнее время Тревис нахватал плохих отметок, и отец грозится лишить его содержания. Тревис подрабатывает садовником, но этих денег не хватает на все. Ведь надо платить за жилье, учебу и остальное…

– И Роудс предложил тебе наличные, если ты выполнишь для него грязную работенку и покопаешься в сумочке мисс Хаттон? – спросил Томас.

Должно быть, голос его прозвучал зло, потому что Джулия опять съежилась и зашмыгала носом, а Леонора взглянула с упреком.

– Он сказал, что хочет знать точно, является ли мисс Хаттон тем, за кого себя выдает, – библиотекарем по профессии, ну, то есть законным библиотекарем.

– А что, бывают незаконные? – фыркнул Томас.

– Он сказал, что там, где он работал раньше, в другом кампусе, ходили слухи про поддельного библиотекаря. Она имела фальшивые документы и рекомендации и, пользуясь доступом в архивы, воровала редкие и ценные книги. Роудс сказал, что по описанию та женщина похожа на мисс Хаттон. Но он сказал, что, прежде чем поднимать шум и обвинять человека в преступлении, хочет получить доказательства.

– То есть он хотел, чтобы ты взглянула на мое удостоверение личности? – спросила Леонора.

– Ну… – Джулия всхлипнула. – Он сказал, что для проверки ему нужен номер социальной страховки или банковского счета с кредитки. Тогда он сможет проверить по компьютерной базе данных…

– То есть ты, ощущая законную гордость, выполняла свой гражданский долг? – негромко спросил Томас.

– Но я же говорю, – пробормотала Джулия, – он не хотел причинять мисс Хаттон неприятности, если она не поддельный библиотекарь.

– Поддельный библиотекарь звучит интригующе, – заметила Леонора, протягивая девушке чистую салфетку.

– И ты дала ему номер социальной страховки? – мрачно поинтересовался Томас.

– Нет. – Джулия высморкалась. – Я не смогла ее найти. Томас вздохнул с облегчением. Может, все не так плохо…

– Я дала ему номер водительских прав, – закончила Джулия.

– Ах ты черт! – не удержался Уокер. – А еще что?

Джулия, видя, что Леонора тоже хмурится, опять занервничала:

– Ну, я нашла пару кредиток… и списала номера.

– Шпионка чертова, – пробормотал Томас.

– Я думала, что поступаю правильно! Хотела помочь поймать вора! – защищалась Джулия.

– Как приятно знать, что такие, как ты и Роудс, заботятся о законности и безгрешности нашего мира, – фыркнул Томас. Подался вперед и другим тоном приказал: – А теперь слушай, что ты будешь делать дальше. Не смей больше встречаться с Роудсом. Никаких контактов, поняла?

– Но Роудс должен мне еще пятьдесят баксов! Он обещал двести, а заплатил пока только сто пятьдесят!

– Видишь ли, Джулия, если ты вздумаешь явиться к нему за своей зарплатой, то кое-кто, например полицейские, может и не догадаться, что это всего лишь оплата труда. Они могут подумать что-нибудь другое.

– Полицейские? – с ужасом переспросила Джулия. – Подумают? Что подумают?

– Они вполне могут принять тебя за сообщницу в краже…

– Но я ничего не украла!

– А личные сведения? Неужели ты не знаешь, что эти данные, которые ты сообщила Роудсу, не подлежат разглашению? Номер социальной страховки открывает любые тайны личности, а, имея на руках номер водительских прав и банковского счета, его не так сложно разузнать. Это тяжкое преступление.

– Но он же сказал, что хочет убедиться, что мисс Хаттон настоящая…

– Правда? – Томас вскинул брови. – А скажи мне, почему ты уверена, что Алекс Роудс настоящий? Что он именно тот, за кого себя выдает?

Джулия уставилась на Уокера пустыми глазами, не в силах осознать вопрос.

– Вы хотите сказать, что он… что мистер Роудс может быть преступником? Но ведь он врач или что-то вроде этого.

– Я пока не имею достоверных сведений о личности Алекса Роудса, – сурово сказал Томас. – Но с моей точки зрения, взрослый человек, который толкает девятнадцатилетнюю девушку на противоправные поступки, как минимум непорядочен.

Джулия опять расплакалась. Леонора присела рядом и обняла ее за плечи:

– Успокойся. С этого момента делом займемся мы с мистером Уокером. А ты должна послушаться его и не иметь больше никаких контактов с Алексом Роудсом.

– Но как же мои пятьдесят долларов? – Джулия смотрела на Леонору сквозь слипшиеся от слез ресницы.

– Давай сделаем так. – Леонора достала из сумочки бумажник. – Я отдам тебе деньги, которые задолжал мистер Роудс.

– Э-э, Леонора, – подал голос Томас.

Но Леонора не обратила на него внимания. Она достала купюры и отдала их Джулии.

Та быстро схватила деньги, пересчитала и сунула в карман джинсов.

– Спасибо. Обещаю, что больше не пойду к мистеру Роудсу, – выпалила девица.

– Спасибо, что помогла нам, – сказала Леонора.

– Да не за что. – Джулия проворно вскочила на ноги и распахнула дверь. – Знаете, мне вообще-то пора. В десять лекция по английской литературе.

Леонора вышла в коридор, Томас двинулся за ней, но на пороге задержался и небрежно обронил:

– Если повезет, на этом история для тебя закончится.

– Что значит – если повезет? – нахмурилась Джулия.

– Вполне вероятно, что нам все же придется связаться с полицией. – Он улыбнулся ей.

Девица бросила на него затравленный взгляд и захлопнула дверь.

– Ну и зачем было пугать девочку напоследок? – недовольно спросила Леонора. – Она ведь и так рассказала все, что знала.

– Она выжала у тебя деньги.

– Подумаешь! Информация о том, что Алекс собирает на меня подробное досье, стоит пятидесяти долларов.

– С этим спорить не берусь. Просто мне не понравилась меркантильность столь юной особы. Кстати, я не соврал насчет полиции. Чем дальше мы влезаем в это дело, тем больше мне хочется спихнуть его властям.

– Я обеими руками за, – отозвалась Леонора, приноравливаясь к его широкому шагу. – Но когда?

– К сожалению, не сейчас. У нас слишком мало данных. Эд Стовал дал мне понять, что он сможет возобновить расследование обстоятельств смерти Бетани только в том случае, если мы предоставим ему какие-то реальные улики или факты. Дэки здорово его достал в свое время, и теперь Эдд считает его ненормальным.

– Ты сам наконец-то поверил в то, что мы не гоняемся за призраками, а расследуем двойное убийство? – Леонора заглянула ему в лицо.

Томас помолчал, старательно отгоняя ощущение больших неприятностей, которые приближались с каждым новым днем расследования. Потом ответил, тщательно подбирая слова:

– Я все еще не готов безоговорочно поверить в то, что кто-то хладнокровно убил Бетани и Мередит. Но с чем я согласен на сто процентов, так это с мнением, что Роудс представляет собой серьезную проблему.

Глава 14

Глория опустилась в кресло, положила ноги на скамеечку и принялась разглядывать колени. После похода по магазинам они здорово отекли, но она по опыту знала, что если поднять ноги повыше, то через некоторое время отек спадет. Хорошо, что Леонора позвонила: когда разговариваешь по телефону, как-то меньше обращаешь внимания на усталость и то, что тут ноет, а там болит.

– Так зачем же тебе понадобился Херб, детка?

– Одной моей подруге нужен совет, а он единственный мой знакомый, который дает советы как профессионал. Честно сказать, сначала я хотела отправить ему письмо электронной почтой, а потом подумала: если у него очень много писем, он может не заметить мое послание или отложит его на будущее, а мне надо побыстрее… подруга не может ждать.

– Тут ты права, – не без гордости ответила Глория, – Херб просто утопает в письмах и вопросах. Между нами говоря, не вздумай проболтаться об этому старому ворчуну: «Спроси совета у Генриетты» – самая популярная рубрика в газете. Каждый день поток почты увеличивается, и Херб уже поговаривает о том, что ему нужен помощник.

– Я так и думала, – встревожено сказала Леонора. – И хотела тебя попросить: не могла бы ты сходить к нему прямо сейчас и расспросить о нашем деле? Видишь ли, это довольно срочно. А потом ты мне позвонишь и передашь, что он посоветовал.

– О нашем деле? – задумчиво переспросила Глория.

– О деле моей подруги, – быстро поправилась Леонора. – Я приняла ее проблемы близко к сердцу. Слушай внимательно, я расскажу тебе, в чем суть. Год назад один мужчина потерял жену. Она умерла, и думаю, они не очень ладили перед ее смертью. Возможно, его это гложет, так как он с тех пор ни с кем не заводил отношений и вообще находится в депрессии. Так вот, моя подруга хотела бы, чтобы этот мужчина обратил на нее внимание. Заметил ее наконец как женщину. Ты понимаешь, о чем я?

– Конечно, детка. – Глория, придерживая телефонную трубку плечом, взяла ручку и блокнот и начала записывать. – У этого мужчины есть дети?

– Нет.

– Хобби?

– Ну, он большую часть дня проводит за компьютером.

– Понятно. – В блокноте появилась пометка «шизоид». – Подумай, что еще может понадобиться Хербу. Есть какая-нибудь дополнительная информация?

– Да нет, больше я ничего не знаю. Расспроси его хорошенько и сразу же перезвони мне, хорошо?

– Конечно, прямо сейчас и пойду.

– Глория, еще минутку.

– Да?

– Раз уж ты все равно будешь задавать ему много вопросов, добавь еще один.

– Какой, детка?

– Спроси его… – Леонора вдруг замолчала, потом все же собралась с мыслями и продолжила: – Спроси его, возможны ли длительные и прочные отношения между разведенным мужчиной, который умеет обращаться со всеми мыслимыми инструментами, но боится заводить детей и вступать в повторный брак, и… и женщиной, которая… из другого теста.

– Насколько другого?

– Ну, она получила академическое образование и не прочь выйти замуж и завести детей, когда встретит мужчину своей мечты.

– Нет проблем, детка. Расспрошу Херба и перезвоню тебе. – Глория гордилась собой: она ни разу не перебила внучку и голосом не выдала своего волнения. – Как твои дела? Расследование продвигается?

– Наконец-то мы получили какую-то реальную информацию. Томас поговаривает о том, что скоро дело можно будет передать властям. Сказать честно, так у меня камень с души свалится в тот день, когда мы переложим ответственность на плечи полиции.

– Ты хочешь сказать, что Мередит и та другая женщина… Бетани, действительно были убиты? – Глория разволновалась не на шутку.

– Похоже, что так и было. И еще тут замешаны наркотики. Хотя проследить, как было дело, мы пока не можем.

– Господи Боже. – Глория крепче сжала трубку и позвала: – Леонора?

– Да, бабуля?

– Милая, скажи, а тебе там ничто не угрожает?

– Ну что ты, нет, конечно! Не волнуйся, пожалуйста, я в полном порядке.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Что ж… Пойду к Хербу. Потом перезвоню тебе.

– Пока, я жду.

– Пока, детка.

Глория повесила трубку и перечитала свои записи. Мужчина, который ловко управляется с инструментами, и женщина, получившая образование. Вот оно как. Она взяла ходунки и с трудом выбралась из кресла. Пошла в ванную и накрасила губы поярче. Потом решительно направилась к двери. Колени дали о себе знать. Ну и черт с ними. Подождут.

Она преодолела расстояние до двери Херба за весьма короткое время. Он открыл и сердито сказал:

– Если ты пришла ругаться по поводу объема моей колонки, то я не желаю это обсуждать. Она не может быть меньше. Не моя вина, что советы Генриетты пользуются такой популярностью.

– Плевать на колонку и ее объем. У меня к тебе личное дело. Думаю, моя девочка, Леонора, влюбилась. И ей нужен твой совет, причем не откладывая.

– Ну заходи, я постараюсь помочь.

Глория, опираясь на ходунки, прошла в квартиру и села на табурет.

– Она позвонила под предлогом того, что подруге нужен твой совет. Но под конец разговора задала главный вопрос: о мужчине, который ей нравится.

Херб занял свое рабочее место: за письменным столом перед компьютером, надел очки и сказал:

– Выкладывай, что у тебя есть?

Глория изложила факты, как их поведала Леонора. После минутного раздумья Херб сказал:

– Ну, это очень просто.

– Просто?

– Конечно. Впрочем, твоя Леонора и ее парень запутают все до крайности: так всегда бывает в их возрасте. Давай попробуем наставить девочку на путь истинный. Набери-ка ее телефон.

Глория послушно набрала номер внучки. Та сняла трубку после первого же гудка.

– Это ты, бабуля?

– Да, детка. Я у Херба, и он уже состряпал свой совет.

– Классно! Я тут на всякий случай уже приготовила бумагу и ручку, так что давай.

– Их нужно покормить, – изрек Херб.

– Что он сказал? – переспросила Леонора, так как Глория лишь молча хмурилась на свою «Генриетту».

– Подожди-ка минутку, – сказала она в трубку. – Что ты выдумал?

– Я говорю, что Леонора и ее подружка должны приготовить своим мужчинам настоящий, вкусный обед. Или ужин. Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Так было и так будет.

Глория пожала плечами и заговорила в трубку:

– Херб считает, что вы должны приготовить что-нибудь вкусное и хорошенько накормить своих молодых людей.

– Накормить? Как-то это старомодно. – Голос Леоноры звучал весьма скептически.

– Она говорит, что это старомодно, – обратилась Глория к своему оракулу.

– Слушай, ты зачем пришла? – рассердился тот. – За советом? Ну так я его дал.

– Не кипятись, – посоветовала ему пожилая леди и вернулась к телефонному разговору: – Детка, Херб считает, что тропинка к сердцу мужчины, которая ведет через его желудок, до сих пор не поросла травой.

– Да? Ну, раз он так уверен… А что готовить?

– Чем они должны их кормить, Херб? – вопросила Глория.

– Я бы рекомендовал лазанью. – Херб откинулся на стуле и устремил мечтательный взгляд в потолок. – Побольше сыра. Еще зеленый салат с гренками. Красное вино, свежий хлеб. И нельзя забывать про десерт, это очень важно!

– Ты все слышала, детка? – уточнила Глория.

– Я записала про лазанью, сыр, салат и красное вино, – отозвалась Леонора. – А что на десерт?

– Яблочный пирог! – воскликнул Херб. – Домашний, с хрустящей корочкой. Но внутри мягкий и нежный, чтобы не похож был на сухари, что нынче в магазинах называют пирогами. В качестве завершающего аккорда подойдет ванильное мороженое.

– Сдается мне, кое-кто тоскует по тем славным временам, когда не надо было думать о печени, – хмыкнула Глория и добавила уже Леоноре: – Ты поняла, детка? Яблочный пирог и ванильное мороженное.

– Да, спасибо… – Она замялась, а потом спросила глухим от волнения голосом. – А что он сказал насчет моего вопроса? Ну, про мужчину, который умеет работать руками и боится заводить настоящую семью?

– Не вешай трубку, – велела ей бабушка и обратилась к впавшему в кулинарный транс эксперту: – Ну-ка, какова вероятность того, что женщина с высшим образованием найдет свое счастье с парнем, который умеет работать руками и боится заводить семью и детей?

Херб выглядел как никогда мудрым и солидным.

– Не вижу проблемы, – изрек он. – Парень, который может справиться со столярными и слесарными инструментам, не спасует и перед жизненными трудностями.

– Как-то загадочно звучит, – пожаловалась Леонора. – Что он имеет в виду?

– Изволь объясниться, – сказала Глория.

– И не подумаю, – высокомерно отозвался эксперт. – Скажи ей, пусть займется поисками хорошего рецепта для лазаньи и пирога, а остальное приложится.

– Ну, так уж он говорит, – пожаловалась Глория внучке. – Что поделаешь. Удачи тебе, дорогая.

– Подожди, – взмолилась Леонора. – Еще один маленький вопросик. А если эта женщина… с высшим образованием, если она уже один раз кормила этого мужчину?

– Да?

– И… и она скормила ему вчерашний салат, – мрачно выпалила Леонора. – Теперь у нее нет шансов?

Глория прикрыла трубку ладонью и спросила:

– Она хочет знать, остались ли у нее шансы, если она уже накормила этого парня вчерашним салатом?

– Каким? – спросил Херб.

– Каким? – эхом повторила Глория в трубку.

– Картофельным. И еще сандвичи. – Леонора поколебалась и добавила: – Но салат был сделан по твоему рецепту, бабуля.

– Мой картофельный салат и сандвичи. – Глория умоляюще смотрела на Херба.

– Не беда, – отозвался тот. – Не все еще потеряно.

Глория откашлялась:

– Херб считает, что твоя подруга, которая накормила приятеля вчерашним салатом, все еще имеет шансы завоевать его расположение. Салат-то был по моему рецепту!

– Правда? Здорово! Поблагодари Херба от моего имени, бабуля… и от имени моей подруги.

– Конечно, детка.

Распрощавшись, Глория убрала телефон в карман и улыбнулась:

– Спасибо тебе.

– Если она выйдет замуж, следуя моим советам, ты будешь у меня в долгу, – быстро отозвался старик.

– Я приготовлю тебе лазанью и испеку яблочный пирог.

– Забудь об этом! Ты знаешь, что мне нужно.

– Подпись под колонкой.

– Именно! Ну так как?

– Ладно. – Она вздохнула. – Если у девочки все сложится – колонку можешь подписывать своим именем.

Братья стояли на заднем крыльце и смотрели на бухту. Ренч шуршал в ближайших кустах. Томас подивился тому, что сумерки сегодня так мало отличаются от ночи. Час еще ранний, но туман, накрывший гавань и окрестные холмы, лишил день света и ясности. Все вокруг тонуло в серой мгле.

Уокер вдруг подумал, что окрестности выглядят абсолютно нереально. Все вокруг казалось сказочным. Это могла бы быть та история про девочку, угодившую в волшебный мир Зазеркалья. Опрокинутое зеркало – водная гладь бухты – испускало туман, словно стремясь смешать два мира, реальный и сказочный.

С крыльца просматривалась тропа для спортсменов. Время от времени на ней возникал нечеткий силуэт и вскоре пропадал в мерцающей пелене. Появлению очередного физкультурника предшествовал звук шагов. Вслушиваясь в их ритм, можно было без труда определить, кто именно двигается по тропе: спринтер, человек, который бегает трусцой, или тот, кто увлекается спортивной ходьбой.

– Значит, Роудс решил выяснить о Леоноре все, что только можно? – спросил Дэки.

– Да. Конечно, всегда есть вероятность, что он хочет украсть ее личные данные, чтобы использовать потом с целью наживы, но мне это кажется маловероятным.

– Ты прав. Он просто проверяет ее, как мы проверяли его, – задумчиво сказал Дэки. – Что, черт возьми, происходит в этом городе?

– Хотел бы я знать.

– С ее приездом события приняли совсем другой поворот. Все ускорилось.

– Ты имеешь в виду Леонору? – Томас вздохнул. – Да, она оказалась прекрасным катализатором.

– Я это предсказывал, помнишь?

– Ты был прав.

Из тумана донеслись звуки шагов. Человек, двигающийся быстрым спортивным шагом, прошел по дорожке и пропал. Звуки повисли в воздухе – одинокие, словно заблудившиеся.

– Похоже, она чувствовала себя вполне уютно в твоем доме, – небрежно заметил Дэки. – Принимала душ и все такое.

– Угу.

– Кэсси сказала, что сегодня утром видела Леонору на тропе. Она направлялась в сторону твоего дома.

– Она жаворонок, как и я. Рано встает.

– Я так и понял. У вас много общего.

– Много? – Томас бросил на брата быстрый взгляд. – Ты считаешь, что у нас много общего?

– Ну да.

Мгновение Томас колебался, но любопытство взяло верх над сдержанностью:

– Что же, например?

– Трудно объяснить. Вот, например, вы одинаково делаете многие вещи.

– Поподробнее, пожалуйста.

– Пожалуйста. – Дэки помолчал, облекая в слова расплывчатые впечатления. – Если ты решил что-то сделать, то не успокоишься, пока не доведешь все до конца. Если ты принял на себя какие-то обязательства, то не откажешься от них, даже если тебя будут грызть сомнения. Ты нянчился со мной весь этот год. Я благодарен тебе, хоть и подозреваю, что ты не раз усомнился в моем здравом уме.

– Ну, даже будь ты законченным чудиком, что с того? Ты все равно остаешься моим братом.

– А братья Уокер держатся друг за друга, да?

– Точно! В качестве утешения могу сказать, что не сомневаюсь в твоей нормальности. Теперь не сомневаюсь. Я вполне разделяю твои подозрения о неслучайности смерти Бетани.

– Наверное, мне стоит поблагодарить за это Леонору, – сказал Дэки. – И еще раз хочу повторить, что она во многом похожа на тебя. Не задумываясь бросила все и приехала, чтобы выяснить правду о смерти сестры. Сводной, но сестры. Ты бы сделал то же самое. Ну, то есть ты и сделал.

– Ты бы тоже меня не бросил. – Томас пожал плечами.

– Само собой.

Они опять в молчании созерцали бухту. Туман стал плотнее, и свет едва пробивался сквозь густую пелену испарений. Топ-топ-топ. На дорожке показались несколько человек, бегущих трусцой. Томас всмотрелся пристальнее. Явно не молоды уже. Интересно, беспокоят ли их колени? Бег такая опасная штука. И именно в этом возрасте – ближе к сорока – начинаются проблемы.

– Нас вроде пригласили на ужин? – небрежно спросил он.

– Да. – Дэки кивнул. – Кэсси позвонила час назад. Сказала, что они с Леонорой решили приготовить для нас настоящий пир.

– Используем эту возможность, чтобы обсудить наши дальнейшие действия.

– Кэсси думает, что я одержим своими бредовыми идеями, – мрачно заявил Дэки.

– А ты и в самом деле одержим. И что с того? Мы, Уокеры, привыкли относиться к жизни серьезно.

– Ты не думаешь, что при ней будет неудобно обсуждать детали нашего расследования?

– Нет. Она уже полгода занимается с тобой йогой, и если она не слепая и не глухая, то знает немногим меньше нас. К тому же свежий взгляд на проблему нам не помешает. Вдруг она заметит что-то новое? Что-то, что ускользнуло от нас.

– Мне не приходило в голову взглянуть на наше общение под таким углом, – признался Дэки. – Вообще-то я не против посвятить ее в наши проблемы, просто не хочу, чтобы она считала меня законченным лунатиком.

– Да ладно, Дэки, дай девушке шанс. Вполне может статься, что расследование напугает ее и она решит не связываться с полоумными братцами… Но пока этого не произошло, предлагаю смотреть в будущее с оптимизмом, тем более что сегодня для этого есть веские причины.

– Правда? А какие?

– В любом случае сегодня вечером нам обеспечены вкусный ужин и компания двух милых девушек.

– Ты прав. И это хорошо!

«Должно быть, Леонора действительно как-то повлияла на все происходящее, – подумал Томас с благодарностью. – Все кругом стало быстро меняться… и брат, слава Богу, тоже».

Томас и его приятель пес возвращались домой. На тропе царило обычное для этого послеобеденного времени оживление. Велосипедисты, бегуны, ходоки и прочие двигались плотной массой. Два раза его чуть не сбили с ног. Это надо же, лениво думал Томас, дорога становится опасной для жизни.

Он открыл дверь и услышал телефонный звонок. Взял трубку в прихожей.

– Уокер слушает.

– Томас? – Голос Леоноры.

– Я буду через час. – Он посмотрел на часы. – Мне нужно принять душ и переодеться.

– Не спеши, мы с Кэсси еще возимся с готовкой. Я звоню по другому поводу. Не мог бы ты прихватить свой инструмент, когда пойдешь ко мне?

Волна жара прошла по его телу, и голос Томаса прозвучал хрипло:

– Не волнуйся, дорогая, мой инструмент всегда при мне. На другом конце провода воцарилось молчание, но через несколько секунд Леонора сказала, едва сдерживая смех:

– Э-э, я вообще-то имела в виду другой… инструмент. Ну, отвертки там всякие. У меня кран течет, и звук такой, что прошлой ночью я почти не спала.

– Ах, тот инструмент!

Ладно, захвачу и его тоже. Полчаса спустя, освеженный душем, свежевыбритый и облаченный в отглаженные брюки и приличную рубашку, он готов был отправляться на ужин. Перед выходом заглянул в мастерскую. Подобрал гаечные ключи, прокладки и прочие инструменты, необходимые, чтобы справится с самым упорным краном.

Ренч отирался у двери, держа в зубах поводок.

– Извини, – виновато сказал Томас, – но на этот раз ты остаешься дома.

Пес смотрел с укором, и хозяин присел перед ним на корточки и принялся чесать мохнатые уши.

– Не сердись, приятель. Вдруг она пригласит меня остаться? Если мы отправимся вдвоем, то шансов на это никаких. Одно дело провести ночь с мужчиной и совершенно другое – провести ночь с мужчиной и его псом.

Но Ренч не желал прислушиваться к разумным аргументам и продолжал изображать несчастное, брошенное животное. Хозяин, само собой, все равно уйдет без него, но пусть его хоть совесть помучает.

– Как насчет закуски?

Дэки с сомнением заглянул в тарелку с соевыми бобами, от которых поднимался аппетитный пар, и положил себе совсем чуть-чуть.

– Выглядит немного странно, но зато интересно, – с опаской произнес он.

– Поверь мне, скоро ты на них просто подсядешь, – усмехнулась Леонора.

Она взяла стручок и, держа его за хвостик двумя пальцами, ловко вылущила бобы зубами. Стручок отправился в миску.

Дэки последовал ее примеру. Послышался громкий сосущий звук, потом чмоканье, но он все же справился и торжественно объявил:

– Я их съел!

– Ну, если ты сумел это сделать, то и я смогу, – сказал Томас.

Ему удалось вылущить стручок довольно быстро и без особого шума. Торжественно помахав в воздухе шкуркой, он отправил ее в миску и потянулся за следующим стручком. Все засмеялись, и бобы пошли на ура.

Леонора и Кэсси незаметно обменялись взглядами. Вечер начался неплохо. Можно даже сказать, начало вечера выглядело весьма многообещающим.

Томас принюхался к доносившимся из кухни ароматам и поинтересовался:

– А что, собственно, на ужин? Пахнет вкусно.

– Шпинат и лазанья с сыром, – гордо объявила Леонора. – А Кэсси испекла яблочный пирог на десерт.

– Лазанья? – На лице Томаса появилось мечтательное выражение. – Я очень люблю лазанью.

– Господи, я даже припомнить не могу, когда в последний раз ел домашний яблочный пирог, – сказал Дэки. Он с почтением взглянул на Кэсси: – Не знал, что ты умеешь готовить.

– Ты не спрашивал, – отозвалась та.

Дэки вспыхнул, долил себе пива и быстро поменял тему разговора:

– У меня есть для вас две новости от парня, который делал химический анализ того синего порошка, что вы умыкнули из запасов Роудса. Одна новость хорошая, другая, как водится, плохая. Какую сначала?

– Сначала хорошую, – пожелал Томас.

– Это сахар, кукурузная мука и пищевой краситель.

– Вот черт, значит, нам не удастся притянуть его за торговлю наркотиками! – с досадой воскликнул Томас.

– Да, это будет нелегко, – подтвердил Дэки. – Роудс, конечно, мошенник, но он не делает ничего противозаконного и не подвергает людей опасности. Так что привлечь его не так-то просто.

– А удалось ли узнать что-нибудь новое об убийстве Юбенкса? – спросила Леонора.

– Нет. Ничего нового. Судя по протоколам, это просто еще одно ограбление, которое закончилось несчастным случаем. И ни намека на причину, по которой Бетани могла интересоваться этим делом.

Томас задумчиво расправился с очередным стручком.

– Юбенкс работал на математическом факультете, а ведь Бетани тоже была математиком, – сказал он. – Ты уверен, что их ничто не связывало?

– Я не могу найти никаких точек соприкосновения, – пожал плечами Дэки.

– Я ведь ее тоже знал, – упрямо гнул свое Томас. – Она могла заинтересоваться этим убийством только по одной причине – если оно каким-то образом оказалось связанным с ее профессиональными интересами.

– Тебя послушать, так на людей ей было наплевать! – Дэки резко выпрямился и с негодованием смотрел на брата.

– А может, так оно и было. – Томас пожал плечами. – Она любила, когда о ней заботились, но сама никогда не испытывала желания помочь кому-то. И ты это знаешь, Дэки.

Повисло напряженное молчание. Все с опаской ждали, что будет. Вдруг Дэки не совладает с собой и разразится гневной тирадой в защиту своей покойной жены? Это будет означать крушение всех планов и надежд, которые женщины связывали с сегодняшним ужином.

Но Дэки лишь фыркнул и упрямо сказал:

– Она не была злой или жестокой. И жадной тоже не была.

– Не была, – согласился Томас, внимательно глядя на брата. – Она просто была эгоцентрична и большую часть времени проводила в своем собственном мире. Именно там она была счастлива, а потому жаждала, чтобы окружающие оставили ее в покое и дали бы заниматься своим любимым делом.

– Она была одаренным математиком, можно сказать – гением. У таких людей мозг устроен по-другому.

Леонора вздохнула с облегчением. Дэки говорил вполне спокойно и даже чуть отрешенно.

Кэсси, которая все же мечтала поменять тему разговора, воскликнула:

– Кто за то, чтобы очистить посуду от бобов?

– Я! – И Леонора запустила руку в порядком опустевшую миску.

Кэсси вскочила и поднесла блюдо сначала Томасу, потом Дэки. Они также были не против разрядить обстановку и с готовностью занялись истреблением зеленых стручков. В конце концов, Леонора рискнула подвести черту под первой частью разговора:

– Похоже, что расследование убийства Юбенкса окончательно зашло в тупик. Нам нужно оставить пока этот аспект и сконцентрироваться на других моментах…

– Я не согласна с тобой, – сказала вдруг Кэсси.

Вся компания уставилась на нее в полном изумлении.

– Почему же ты не согласна? – спросил Дэки.

– Я знаю, как разузнать, что в действительности происходило на факультете в то время, но не попало в газеты.

– Продолжай, это чертовски интересно, – отозвался Томас, когда Кэсси сделала паузу.

– По вторникам я веду занятия в доме престарелых «Коув вью», В моей группе есть женщина. Ее зовут Маргарет Льюис. Она более сорока лет работала начальником секретариата на математическом факультете Юбенкс-колледжа. И, что самое главное, она занимала этот пост в то время, когда произошло убийство.

– Быть того не может! – воскликнула Леонора. – Ведь прошло более тридцати лет, а она до сих пор жива?

– Еще как жива! – засмеялась Кэсси. – Одна из лучших в группе.

– Ах ты черт, начальник секретариата факультета, – пробормотал Дэки, пораженный открывающимися перспективами.

Томас, удивленно разглядывая возбужденных друзей, поинтересовался:

– Я что-то пропустил? Почему такой ажиотаж из-за долголетия какой-то секретарши?

Все уставились на него в немом удивлении.

– Да что с вами такое? – недоумевал Уокер. – Я что-то не то сказал, или у меня стручки на ушах?

– Томас, – ласково сказала Леонора, – речь идет о начальнике секретариата факультета. Понимаешь? Эта такая должность, которая вынуждает человека знать все, действительно все, что происходит на факультете, в его аудиториях, кабинетах, коридорах и подвалах. Возможно, Господь Бог осведомлен еще лучше, но он, к сожалению, не любит сплетничать.

– Она права, – поддержал девушку Дэки. – Эта женщина может стать для нас бесценным источником информации.

– Существует множество шуток по поводу иерархии в академическом сообществе. Смысл всех сводится к одному: пока декан, его замы, руководители кафедр и профессора выясняют, кто что должен делать, а потом оспаривают друг у друга полномочия, факультетом управляет начальник секретариата, – сказала Кэсси.

– Ладно-ладно, до меня дошло, – проворчал Томас. – Вы полагаете, что было бы полезно расспросить эту леди?

– Если в то время случилось хоть что-то необычное или имели место какие-нибудь слухи, она наверняка была в курсе, – ответил Дэки.

– А уж если она ничего не сможет рассказать, значит, там и расследовать нечего, – подвела итог Леонора и отправилась на кухню за лазаньей.

Томас сражался с текущим краном в ванной. Теория гласила, что он должен его разобрать – именно этим он и занимался, аккуратно и последовательно выкладывая детали на полку, – а потом собрать, заменив бракованную деталь, ежели таковая найдется. На практике все было не так просто и не так предсказуемо. Работа сантехника тоже требует вдохновения, а иной раз нужно предпринять рискованный шаг, чтобы добиться успеха. Тут выяснилось, что он уже думает не о кране, а об их с Леонорой отношениях.

– Мне показалось, что вечер удался, – услышал он ее голос. Леонора стояла в дверях, прислонившись к косяку, и наблюдала за тем, как он работает. – Кэсси и Дэки нашли общий язык, правда?

Он не торопился отвечать, вспоминая, как Дэки и Кэсси шли по дорожке. Они не держались за руки, нет, но шли близко, и была в этом желании случайно соприкоснуться плечами новая близость, новая нежность…

– Все дело в яблочном пироге, – заявил он, орудуя отверткой. – Это любимое блюдо Дэки, а уж когда еще и мороженое подают – вообще мечта. Кстати, лазанья тоже была вкусная.

– Рада, что тебе понравилось.

– Сто лет не ел домашнюю лазанью. Когда мне уж очень хотелось полакомиться, я покупал замороженный полуфабрикат, но это все же не то. – Томас осторожно приладил на место резиновую прокладку и зафиксировал ее шайбой.

– Знаешь, я немного занервничала, когда ты заявил, что Бетани была законченным эгоцентриком. Побоялась, что Дэки может сорваться.

– Да я тоже, в общем, не был уверен, что он это проглотит. Но иногда меня достают его рассуждения о предполагаемой святости Бетани, и тогда я пытаюсь вернуть братца с небес на землю.

– Еще мне показалось, что он защищал ее как-то по привычке, без обычного энтузиазма.

– Он меняется. Время идет и все же лечит, как и гласит народная мудрость, – отозвался Томас. Он опустился на одно колено и залез под ванну, отворачивая краны, перекрывающие воду. – Я вот только немного беспокоюсь, что будет, если мы не добьемся успеха в своем расследовании. Не соскользнет ли он обратно в свой замкнутый мир, в депрессию?

– О нет, я искренне надеюсь, что он уже не вернется назад. Подумай сам, он начал искренне интересоваться жизнью, в смысле – Кэсси. Мне кажется, это хороший знак.

– Это точно.

Томас поднялся на ноги и открыл кран. Раздалось сипение и фырканье, но затем хлынула струя воды.

– Ты действительно надеешься услышать что-то интересное от этой старой дамы – начальника секретариата?

– Кто знает? Думаю, нам стоит ее выслушать.

– Ну, коли ты так считаешь… – Он закрыл воду, и они оба уставились на кран. Прошло несколько секунд, но ни одна капля не упала в ванну.

– Это надо же! – В голосе Леоноры звучало восхищение, граничащее с преклонением. – Ты и вправду хорош. Просто гений!

– Я знаю. Но не хвастаюсь, потому что это дано мне свыше. Божий дар, одним словом.

Леонора по-прежнему стояла у порога, и Томас смотрел на ее отражение в зеркале. Как она хороша… И этот небрежный, но такой соблазнительный изгиб бедра…

– Вам еще нужны мои услуги, мэм? Что-нибудь починить или отрегулировать?

– Ну, раз уж вы сами предложили… Да, есть кое-что, взывающее к помощи ваших инструментов.

Томас покрутил в руке блестящий гаечный ключ, словно это был «кольт», а он сам – ковбой с Дикого Запада.

– Ведите, мэм.

– Сюда, пожалуйста.

И она повела его в спальню.

Через полтора часа она вышла на крыльцо проводить его. Томас вдохнул прохладный, сырой воздух: туман по-прежнему поднимался с залива – густой и плотный, словно кисель. Фонари, освещавшие дорожку, мерцали призрачным, неверным светом. Томас с нежностью взглянул на Леонору. Она куталась в теплый халат и смотрела на него, немножко щурясь: очки остались на тумбочке подле кровати. Волосы темной волной падали на плечи.

– Спокойной ночи. – Она коснулась его губ поцелуем.

– Пока.

Он поцеловал ее в ответ – глубоко и страстно, чтобы ей было о чем подумать, когда она вернется в еще теплую постель.

– Как тебе вечеринка? – спросил незнакомец.

Бретт Конвей споткнулся и уставился на человека, неожиданно возникшего на его пути. Что за черт, все расплывается в глазах. Этот парень появился из темноты и тумана. Бретт не слышал шагов и был в полной уверенности, что он один на этой дорожке. Надо признаться, он даже струхнул. Тем более что незнакомец выглядел чудно: весь в черном, а на голове – шапочка для катания на горных лыжах, которая закрывала почти все лицо. Сегодня, конечно, холодно. Но не настолько…

– Да ничего была вечеринка, – пробормотал Бретт.

И это было правдой: выпивки было навалом и травки тоже, но вот девушки… никто из них не проявил никакого интереса к Бретту Конвею. А может, оно и к лучшему. Что-то его мутит. Не хватало, чтоб стошнило на виду у какой-нибудь девчонки.

– Что-то ты бледный, – сказал незнакомец.

– Выпил лишнего. Оклемаюсь к завтрашнему дню.

– У меня есть кое-что, способное привести в чувство прямо сейчас. – Незнакомец протянул руку в перчатке ладонью вверх. – Попробуй, тебе понравится.

– Что это? – Бретт недоверчиво смотрел на маленький пакетик.

– «Затуманенные зеркала».

– Да ты что? – Глаза Бретта жадно заблестели. Он забыл даже о дурноте. – Не врешь? Это настоящий? То самое?

– Настоящий.

– Я слышал всякие слухи, но никто из моих знакомых не пробовал…

– Ты будешь первым.

Тут к Бретту вернулась частица здравого смысла, и он с опаской спросил:

– И сколько ты хочешь? У меня с собой всего двадцатка… ну, может, наскребу долларов тридцать, но не больше.

– Сегодня бесплатно.

– Так не бывает. – Теперь он точно знал, что незнакомец готовит какую-то ловушку.

– Ну, раз ты такой догадливый, то скажу сразу: да, бесплатно ничего не бывает, и мне нужно, чтобы ты оказал мне одну услугу.

– Какую?

– Попробуй сначала, а потом уж обсудим.

Бретт колебался пару секунд. Слишком просто как-то все. Но с другой стороны, такого шанса больше не будет. Он уже представлял себе, как станет завтра рассказывать приятелям. «Вы просто не поверите. Встретил ночью на тропинке парня, и он угостил меня „Зизи“. Без лажи – самый чистый продукт и абсолютно бесплатно».

Он проглотил порошок. Горьковато немножко.

– А теперь об услуге, – сказал незнакомец.

– Что? – Бретт щурился, пытаясь разглядеть глаза незнакомца. Какие-то чудные у него глаза.

– Ты должен убить чудовище.

– Да ты свихнулся, мужик. – Бретт захихикал. Ему стало намного лучше. Весело. – Тут нет никаких чудовищ.

– Ты ошибаешься. Одно есть наверняка. Оно как раз приближается к нам по этой тропинке. Будет здесь минут через пять. Держи. – Незнакомец вложил юноше в руки какую-то палку. – Тебе это понадобится.

– А? – Бретт тупо разглядывал клюшку для гольфа, которую дал ему незнакомец. Что-то тут не то. Но он не успел додумать эту здравую мысль: снадобье подействовало, и он увидел чудовище, которое приближалось к нему по тропинке.

Томас шел домой. Сначала он улыбался и пребывал в расслабленно-удовлетворенном состоянии, какое бывает после замечательного секса. Но эйфория быстро сменилась нарастающим возбуждением, и он вздохнул с сожалением. Может, не надо было целовать ее на прощание. Похоже, теперь именно ему предстоит провести ночь, ворочаясь в постели без сна. Сзади послышались шаги, и Томас посторонился, подивившись про себя, что есть крепкие орешки, безжалостные к своим коленям, которые бегают в столь поздний час.

Молодой человек пробежал мимо и быстро скрылся в тумане. Надо сказать, что Томас разглядел в основном кроссовки и ноги, остальное было размытым и нечетким, как изображение за помутневшим стеклом. Может, стоило его предупредить, что занятия бегом гибельны для коленей? Парень заметит это, когда ему стукнет сорок, а то и раньше. Томас подумал еще раз и отказался от этой мысли. Молодые не любят, когда им рассказывают о грядущих болячках. Они собираются жить вечно, неизменно пребывая в превосходной форме.

Молодой человек исчез в ночи. Затих звук шагов, и над дорожкой повисла плотная, почти неестественная тишина.

Уокер добрался до мостика. С этого места он уже мог видеть огни своего коттеджа. Ренч ждет. Неплохо знать, что пес будет рад его видеть. День удался, и до дома недалеко – что еще надо человеку? Сзади вновь послышались шаги. В этот раз они были не очень ритмичны – человек бежал с трудом. Может, колени начали подводить его. Вот уже и дыхание слышно: человек со свистом втягивает воздух. А потом ритм шагов изменился: они стали чаще, потому что человек побежал быстрее.

Расстояние между ними быстро сокращалось. Не оглядываться, кто бы это ни был. Топот и тяжкое дыхание, словно бегун собирался предпринять еще одно усилие, новый рывок, какой-то решительный шаг. Может, он стремится к финишной черте, видимой лишь ему одному?

Томас понял, что человек прямо у него за спиной. Пожалуй, зря он тут выпендривается. Если этот тип снесет его в запале, то он, Томас Уокер, будет выглядеть дурак дураком.

Он отступил к перилам, чтобы дать бегуну побольше места. Ладонь в правом кармане сомкнулась вокруг гаечного ключа.

Вот из тумана появилась неясная фигура, и Томас сразу понял, что это не просто спортсмен: он бежал, странно подняв вверх обе руки, и сжимал в них какой-то длинный предмет. Поравнявшись с Томасом, человек издал низкое рычание и со всей силы опустил свое импровизированное оружие – словно мясник топор – от плеч, со всего маху, со стоном-выдохом. Уокер выхватил ключ, поднял его, защищаясь, и одновременно подался вправо, стремясь уйти от удара. Удар был такой силы, что ключ завибрировал, и волны эти болезненно прошли по рукам, плечам и погасли где-то внутри его тела. Нападавший, сделав по инерции еще несколько шагов, развернулся, со свистом втянул воздух и опять бросился на Уокера. Он занес свое оружие для нового удара, и теперь Томас разглядел, что это клюшка для гольфа.

Уокер бросился вперед, подняв гаечный ключ, чтобы отразить новый удар. Может, это не слишком разумно, но выбора не было: позади лишь перильца мостика. Оказаться прижатым к ним – верный конец.

Гаечный ключ и клюшка для гольфа столкнулись вновь. Новая волна вибрации потрясла Томаса. Нападавший, завывая, отлетел к перилам. Клюшка выпала из его рук, и туман поглотил ее прежде, чем она достигла скал.

Уокер бросился на замешкавшегося человека. Тело его врезалось в противника, тот потерял равновесие, и они покатились по мосту, пересчитывая ребрами планки деревянного настила. Томас выронил ключ, но не смог его отыскать. Человек, которого он подмял под себя, вдруг перешел от агрессии к панике и теперь пытался освободиться, визжа в истерическом припадке:

– Не трогай меня, пусти! Нет! Не надо!

Он молотил кулаками изо всех сил. Получив хук правой в глаз, Томас признал, что сил у противника еще немало. Следующий удар пришелся под ребра, и некоторое время дышать было абсолютно невозможно. Холодная ярость сломала барьер самообладания, и Томас ударил в ответ. Его тяжелый кулак врезался в живот противника. Тот завизжал от боли и тотчас начал причитать:

– Не надо, пожалуйста! Не бейте меня!

Казалось, ярость вытекала из него вместе с силами. Движения рук становились все более беспорядочными, потом он просто прикрыл голову и продолжалстонать:

– Не бейте, не бейте, не надо, пожалуйста, не надо, не мучайте меня…

Уокер поднялся на ноги. Противник бился в истерическом припадке у его ног, повторяя все ту же фразу:

– Не мучайте меня, не надо, не надо…

Пожав плечами, Томас сунул руку в карман. Слава Богу и современным технологиям: телефон не разбился во время драки.

Томас и Эд Стовал стояли в приемном покое больницы Уинг-Коув. Томас с уважением отметил, что полицейский полностью одет, причем форма выглажена и застегнута до последней пуговички и пряжечки. Никто бы не догадался, что его вытащили ночью из постели.

– Парень по уши накачан дрянью. – Эд закрыл блокнот с записями и убрал его в карман. – Какой-то новый галлюциноген, возможно «Зизи». Врач «скорой» говорит, что он никак не приходит в себя и состояние его паршивое. Галлюцинации продолжаются. Парень упорно желает сразиться с каким-то чудовищем, которое встретил на мостике.

– Это, должно быть, я, – мрачно отозвался Уокер.

– Похоже на то. Почему-то он вбил себе в голову, что должен избавиться от вас любым способом. Проще всего было оглушить и перекинуть через перила моста.

– Если бы ему удалось достать меня клюшкой, все могло бы случиться именно так.

– М-да. Врачи говорят, что до утра поговорить с ним не удастся. А утром он может и не вспомнить, что вытворял накануне. Такая дрянь этот новый синтетик.

– При нем были документы?

– Его зовут Бретт Конвей. Он первокурсник. Этим вечером отправился вместе с друзьями на вечеринку. Ушел один. Сказал, что хочет прогуляться пешочком.

– А откуда взялась клюшка для гольфа?

– В колледже есть гольф-клуб, и Бретт – член команды.

Они помолчали.

– Что теперь? – устало спросил Уокер.

– Теперь я отправлюсь к родителям Бретта и сообщу им, что у их сына неприятности из-за наркотиков.

– Не завидую твоей миссии, – буркнул Томас.

– Да. Это не самая любимая часть моей работы.

Кто-то упорно звонил в дверь. Леонора прищурилась и разглядела циферблат: три часа утра. Плохо. В такое время никто не приходит с добрыми вестями и благими намерениями. Ей стало ужасно неуютно от мысли, что она в доме совершенно одна. По собственной глупости, между прочим. Ведь Томас вчера напрашивался на всю ночь. Но она не согласилась. Желала, видите ли, сохранить эмоциональную свободу… хоть до какой-то степени. Не хотелось признаваться самой себе, что ее пугает бурное и быстрое развитие их отношений.

Делать нечего: кто бы это ни был, он не собирается уходить. Звонок звонит не переставая. Она откинула одеяло, нашарила на тумбочке очки. Когда мир вокруг обрел четкость, Леонора почувствовала себя немного увереннее. Она набросила халат и спустилась вниз. Звонок звенел.

Леонора вздохнула, поплотнее запахнула халат, сжала в кулаке мобильный телефон и направилась к двери. Первым делом она включила свет на крыльце и выглянула в глазок. И испытала невероятное облегчение, увидев Томаса. В следующий момент она заметила темные пятна на его рубашке и рывком распахнула дверь.

– Томас! Что это? Кровь?

– Ублюдок разбил мне губу, – буркнул Уокер, с отвращением разглядывая собственную одежду. – Между прочим, это была новая рубашка.

– Что случилось? Ты в порядке? – Вопрос сорвался помимо воли, хотя она прекрасно видела, что Томас отнюдь не в порядке.

– Авария на пешеходном мостике. Можно мне войти и умыться?

– Авария? – Она отступила с порога. – Проходи, конечно. А лучше давай я отвезу тебя в больницу!

– Только что оттуда. Сказали, жить буду.

– Ты был в больнице? Но Боже, что же с тобой случилось?

– Долгая история. Но ты не очень нервничай. У меня целы все существенные части тела.

Уокер вошел и теперь стоял посреди холла. По тому, как двигалось его тело, Леонора поняла, что ему больно. Она внимательно разглядывала повреждения при ярком свете люстры. Так, глубокий порез на левой щеке, костяшки пальцев ободраны, волосы спутаны, одежда в грязи и пятнах крови. Повернув ключ в замке, она опять задала тот же вопрос:

– Что с тобой случилось?

– Столкнулся с парнем, который бежал по дорожке. – Увидев себя в зеркале, Уокер сморщился. – Черт, не думал, что выгляжу так паршиво. Не надо было приходить к тебе. Лучше бы Эд отвез меня домой.

– Расскажи мне о столкновении.

– Это случилось на пешеходном мостике.

– Ты сказал, что был в больнице, но непохоже, чтобы твои раны обрабатывал врач.

– Ну, они были здорово заняты тем парнем, и я не хотел, чтобы на меня тратили время. Решил, что умоюсь тут.

– Томас, ты сам-то понимаешь, что несешь? Я никак не могу разобраться, что же произошло!

– Это долгая история.

– Ладно, расскажешь, пока будем тебя чинить.

Уокер не стал спорить, и она повела его в ванную. Томас сел на край ванны, Леонора открыла воду и поймала его холодный взгляд в зеркальной дверце шкафчика.

– Ты уверен, что тебе не нужна квалифицированная медицинская помощь?

– Уверен.

Вздохнув, она достала вату, спиртосодержащую жидкость и мазь с антибиотиком.

– Какая предусмотрительность, – удивленно протянул Томас. – Ты всегда путешествуешь, укомплектованная таким запасом средств первой помощи?

– Если хочешь знать, то да. Всегда. Меня научила этому бабушка. Она верит, что надо – по мере возможности – быть готовой к любым обстоятельствам. Снимай пиджак и рубашку. Оценим нанесенный ущерб полностью.

– Да ладно, все не так плохо. – Томас потянул с плеч пиджак, но тут же остановился. Медленно выдохнул и заканчивал раздеваться не спеша, с каменным лицом.

– Больно, да? – Леонора взяла пиджак и повесила его на крючок за дверью. Что-то звякнуло в кармане. – Что это?

– Гаечный ключ, который я брал с собой, чтобы починить твой кран. – Томас расстегивал рубашку.

Когда он снял ее, Леонора внимательно осмотрела кровоподтеки, покрывавшие его торс, и решила, что все не так страшно.

– Ну-ка, ты можешь глубоко вздохнуть?

Он медленно набрал полную грудь воздуха, потом провел руками по ребрам и выдохнул:

– Острой боли нет, так что ничего не сломано. Просто синяки.

– Ну и прекрасно. – Девушка намочила вату спиртом и принялась обрабатывать ссадину под глазом. – Рассказывай.

– Какой-то тип, по уши накачанный «дурью», пытался оглушить меня клюшкой для гольфа и спихнуть с моста в залив. Как видишь, у него не вышло. На этом история заканчивается. Так считает Эд Стовал.

– Минутку. – Леоноре показалось, что она ослышалась. – Этот человек пытался тебя убить?

– Врачи уверены, что он наелся этой новой дряни, «Зизи», о которой ходит столько слухов. Даже в больнице бедняга продолжал что-то вопить о монстрах. Должно быть, принял меня за чудовище.

Леонора вдруг почувствовала, как пол качнулся под ногами. Мир вокруг стал неустойчивым и хрупким. Она моргнула и поняла, что бессмысленно таращится в зеркало над ванной. Может, поэтому так закружилась голова.

– Ты не шутишь? – прошептала она.

– Я нынче не в настроении потешать публику.

Стараясь унять сердцебиение, она отступила на шаг и еще раз быстро оглядела Уокера.

– Это следы от клюшки для гольфа?

– Эд сказал, что парень состоит в команде колледжа. М-м…

– Прости. – Она постаралась действовать более осторожно, обрабатывая ссадину.

Воцарилось непродолжительное молчание. Потом Леонора сказала:

– Я тут кое-что вспомнила.

– Знаю. Ты вспомнила кладовку Алекса и сумку с клюшками, которая тихо-мирно стояла в углу.

– Ты рассказал о ней Эду?

– Это бессмысленно. Он уже выстроил собственную версию случившегося, и она его вполне устраивает. А у меня нет никаких реальных доказательств причастности Роудса. Есть надежда на то, что мой несостоявшийся убийца очухается и расскажет нечто занимательное о том, где он взял наркотик. Хотя, признаться, надежда весьма слабая. Врачи говорят, что он вообще может не вспомнить тот день. Это снадобье здорово бьет по мозгам, а уж если еще и выпить… А парень был после вечеринки.

– Господи, Томас, ты думаешь, что Алекс накачал парня наркотиками и отправил его убить тебя?

– Не знаю. Может, он не собирался меня убивать, а рассматривал это как своего рода послание. Предупредил, чтобы держался подальше от его бизнеса.

– Но откуда он мог узнать, что мы интересуемся его методами лечения? – Леонора выбросила пропитавшийся кровью ватный тампон и взяла новый.

– А малышка Джулия Бромли? Она вполне могла посвятить его в подробности нашей встречи. И тогда нет ничего удивительного в том, что он занервничал.

– Ты должен поговорить с Эдом! – Леонора пристально смотрела на Уокера. Вернее, на его отражение в зеркале.

– Я не против и, честно сказать, просто мечтаю сплавить ему это дельце. Но у нас ничего нет. А потому мы только зря тратим время.

– А если я попробую поговорить с ним?

– Не обижайся, но это не поможет. Он сочтет естественным, что раз уж ты со мной спишь, то и слова мои готова подтвердить.

– Ах вот как! – Леонора даже закашлялась. – То есть он решит, что я настолько потеряла голову, что уж сама и рассуждать не могу?

– Он просто использует любой предлог, чтобы не возвращаться к этому делу. Решит, что я свихнулся, как мой братец. – Томас нахмурился и сделал попытку встать.

– Сиди спокойно, – одернула его Леонора. Она взяла мазь отвинтила крышечку. – Я еще не закончила.

Когда Леонора обработала раны своего героя, она отвела го в кухню и усадила за стол. Взгляд Уокера немного смягчился, но временами в нем вспыхивала ярость, так напугавшая ее сначала, когда он только появился на пороге. Девушка разыскала обезболивающие таблетки и налила стакан молока, чтобы запить лекарство.

Томас взглянул на молоко с нескрываемым отвращением спросил:

– А виски есть?

– Нет, извини. – Она виновато улыбнулась.

– А как насчет коньяка, которым вы пропитывали яблочный пирог?

– Ах да. Это есть.

Она достала из шкафчика бутылку и щедро плеснула в стакан.

– Спасибо, – буркнул он и взял таблетки.

– Томас, что нам делать? – спросила Леонора, когда он запил лекарство и поставил на стол пустой стакан.

– Не знаю. Надо поразмыслить.

– А Роудс? Как ты думаешь, предпримет ли он что-нибудь еще?

Некоторое время Уокер честно обдумывал этот вопрос. Потом вздохнул и ответил:

– Думаю, он не станет слишком беспокоиться. Даже если моя догадка верна и за нападением стоит именно он – что я могу сделать? Весь город, включая шефа полиции, считает Дэки одержимым и знает, что я поддерживаю брата. Никто не воспримет всерьез мои слова.

– Но не можем же мы ничего не делать! Нельзя просто проигнорировать тот факт, что тебя чуть не убили!

– Ну, он все же немного нервничает, обдумывая возможные шаги с моей стороны. Пусть понервничает. Люди в таком состоянии часто делают ошибки. А мы тем временем навестим Маргарет Льюис и поболтаем с ней. Вдруг да что выплывет новенькое. Тогда мы сможем разработать стратегию наших действий.

– Стратегию?

– План. Прежде чем строить дом, всегда делают чертеж. Прежде чем браться за какое-то дело, нужно составить план. Так гораздо проще.

– Ну, не знаю… – Она нахмурилась.

– Можно я у тебя переночую?

Леонора растерялась. Еще недавно она жалела, что не согласилась оставить его ночевать, и все же доводов против было слишком много. Но в тот раз он хоть намекал, а теперь – вопрос в лоб.

– Это уж слишком, Уокер! – выпалила она. – Как насчет небольшого налета романтики? Или нежности? Я не достойна чего-то более тонкого?

– Ты уж прости, но сегодня у меня что-то туго с романтикой. Если не хочешь, чтобы я спал здесь, можем пойти ко мне.

Это было сказано совершенно деловым тоном и окончательно выбило Леонору из колеи. Некоторое время она растерянно моргала, потом спросила жалобно:

– Что-то мне подсказывает, что ты не ищешь уютное местечко для занятий сексом. Тогда почему бы нам просто не попрощаться? Зачем мне куда-то идти?

– Если мое предположение о том, что за нападением стоит Роудс, правильно, у него есть причины опасаться меня.

– И что?

– Полгорода уже в курсе, что мы с тобой спим вместе. Он не может не предположить, что мы вместе участвуем в этом деле. Тогда, милая, у него появляются причины опасаться и тебя тоже.

– Опасаться меня? – Леонора вдруг поняла, что ей не хватает воздуха. – Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь.

– Нужно трезво оценивать ситуацию. Если он пытался избавиться от меня, то вряд ли он отнесется к тебе по-другому. Если ему представится случай.

– Несмотря на то, что моя попка произвела на него большое впечатление?

– Твоя попка, радость моя, выше всяких похвал, но, боюсь, мы не можем рассчитывать на то, что это отвлечет Роудса от его злобных планов. – Уокер бросил на нее быстрый взгляд и добавил: – И вообще, такой тип, как Алекс Роудс, просто не способен оценить тебя – и твою попку – по достоинству.

– Боже, еще одно разочарование… Но я поняла твою мысль. Нам придется некоторое время держаться вместе, чтобы прикрывать друг друга, да?

– Точно.

– Можешь переночевать у меня.

– Спасибо. Уж прости, что получилось не слишком романтично.

– Да ладно. Я где-то читала, что длительные и прочные отношения не могут основываться лишь на возвышенных и романтических чувствах, потому что они, эти чувства, очень недолговечны.

– Да, я тоже слыхал такое.

– Правда, здорово, что у нас есть нечто гораздо более прочное и надежное и мы всегда можем этим воспользоваться…

– Ты о чем?

– О твоем инструменте.

Когда Леонора, кутаясь в халат, вышла из ванной, Томас уже лежал в кровати. Он устроился со всем возможным комфортом, закинул руки за голову и лениво разглядывал ее. Леонора с досадой подумала, что, хоть кровать и велика, он занял больше половины. Она выключила свет и легла на свободное место.

– Хочу исправить неблагоприятное впечатление, которое у тебя сложилось, – донеслось из темноты.

– Какое впечатление?

– Ну, когда я спросил, нельзя ли мне тут переночевать. То есть я действительно хочу быть уверенным в том, что тебе не угрожает опасность. Но если быть честным, то у меня были и более низменные мотивы.

– Правда? – с живым интересом спросила Леонора. – Какие же?

– Я рассчитывал заполучить уютное местечко для занятий сексом.

– Какая жалость, что ты сегодня не в форме!

– Не говори глупостей. Просто будь со мной нежной.

Секс, обезболивающие таблетки и сознание, что Леонора рядом с ним, а значит, в безопасности, позволили ему заснуть. Но счастье не бывает полным. Ему приснился сон.

Он стоял в ванной Леоноры перед зеркалом и пытался побриться. Зеркало запотело, стало туманным, и он никак не мог разглядеть свое лицо. Томас взял полотенце и протер матовую поверхность. Теперь он отчетливо видел лицо. Из зеркала на него смотрел Роудс, и его желтые глаза горели недобрым огнем.

Глава 15

На следующее утро он не стал бриться. И не потому, что боялся взглянуть в желтые глаза Роудса. Чушь, конечно. Просто бритва осталась дома. Выйдя из душа и обернув бедра полотенцем, Уокер с досадой рассматривал в зеркале свою заросшую физиономию. Вид еще тот, особенно в сочетании со ссадиной. Но вряд ли Леонора будет в восторге, если он воспользуется ее маленьким розовым станочком. Томас уже начал мысленно составлять список необходимых вещей, которые нужно принести в этот дом. Добавил туда бритву. Так, чтобы не забыть: презервативы, зубная щетка, носки, свежая рубашка, белье и бритва.

Пожалуй, придется собирать сумку. Получается багаж. И ведь есть еще Ренч. Он представил себе, как каждый вечер пакует сумку и отправляется ночевать к Леоноре. А предварительно надо выгулять пса. М-да, как все непросто. Геморрой, так сказать. Само собой, проще было бы, если б девушка переехала к нему. Но почему-то Томасу казалось, что она будет не в восторге от такой перспективы. Ведь тогда ей придется каждый вечер паковать сумку, а женщины всегда таскают с собой столько барахла.

Кроме того, он может привыкнуть к этой женщине. К тому, что она поселится в его доме. А когда все закончится, она возьмет и уедет обратно. Просто вернется в свою собственную жизнь. И что с ним тогда будет? Та-ак, не хватало только подобно братцу Дэки впасть в депрессию.

Уокер мрачно разглядывал свое отражение в зеркале. Выглядел он так, словно попал под поезд. На ребрах здоровенный синяк. Щетина отросла, но не скрывает ссадину на щеке. Под глазом фонарь, который по мере созревания будет украшаться новыми цветами радуги. Костяшки пальцев содраны и покрылись симпатичными такими корочками.

Томас взял рубашку и поморщился – несвежая. Да уж, вчера пришлось попотеть. Пожалуй, лучше совсем без рубашки. Он вытерся, натянул брюки и пальцами расчесал волосы. Сойдет. Теперь кофе, обезболивающее, а потом завтрак. После секса всегда хочется есть, а после секса с Леонорой – очень хочется есть, а потом опять заниматься с ней сексом.

От этих приятных мыслей его отвлек мужской голос. В кухне находился посторонний мужчина.

– Это просто безумие, Лео. Если ты всерьез веришь, что Мередит была убита, и ищешь того, кто это сделал, то ты не в ладах с реальностью. Возможно, хороший психиатр…

– Не думаю, что моя страховка покроет расходы на дорогого психиатра, – мягко перебила гостя Леонора. – Хочешь кофе?

Уокер мгновенно забыл об обезболивающем и сексе, подобрался и в несколько бесшумных шагов пересек гостиную. Он неслышно возник на пороге кухни и успел рассмотреть сцену в подробностях. Леонора наливала кофе и выглядела в отличие от него самого потрясающе. На ней были свободные черные брючки, длинный красный свитер и пара пушистых тапочек. Волосы, как обычно, собраны в низкий узел.

За столом сидел темноволосый мужчина с резкими чертами лица, одетый в неглаженую голубую рубашку, брюки цвета хаки и мягкие мокасины. На спинке стула висел потертый твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях. Зато небольшой портфель был дорогой – натуральная, хорошей выделки кожа. По мнению Томаса, размером портфель скорее смахивал на дамскую сумочку, но о вкусах не спорят.

С этим типом все было ясно. Он словно носил на груди табличку с надписью: «Я намерен получить должность штатного преподавателя и звание».

Леонора подняла голову и заметила молчаливую фигуру в дверях.

– Вот и ты наконец, – улыбнулась она. Но взгляд был внимательный и встревоженный. – Ты как себя чувствуешь?

– Жить буду.

Она, казалось, готова была усомниться, но потом передумала и спорить не стала.

– Познакомься, это Кайл Деллинг… мой… э-э… бывший коллега. Я, кажется, тебе о нем рассказывала.

Ах вот оно что! Это же ее бывший жених. Ну, как раз вовремя, только бывших им тут не хватало. К тому же он тоже спал с Мередит. Томас мрачно принялся размышлять, не заготовила ли Леонора для них таблички «Бывший дружок Мередит».

Кайл таращился на него с нескрываемым изумлением. Уокер решил, что он растерялся, увидев в кухне своей бывшей невесты полуголого мужчину. Что ж, это неудивительно. Если ему придется когда-нибудь оказаться на месте Кайла после того, что у них с Леонорой было… Томас нахмурился. Эта мысль оказалась удивительно болезненной, Да что там болезненной – удар получился посильнее того, который едва не убил его вчера. Томас со всей очевидностью понял, что в этот раз он попал. После развода у него были женщины, но душа всегда оставалась спокойной, не реагируя на перипетии сексуальной жизни. А теперь при мысли о возможном расставании ему стало нехорошо. Похоже, дело серьезно.

Кайл открыл рот, словно собирался что-то сказать, и Уокер слегка воспрянул духом. Если этот тип скажет какую-нибудь гадость, то у него появится повод подраться. А может, он первый начнет – тогда совсем хорошо. Нет лучшего способа отвлечься от грустных и тяжелых мыслей, чем хорошая потасовка. Так сказать, физическая активность.

Потом Томас вспомнил, что Леонора отзывалась о своем бывшем, как о человеке современных взглядов, и решил, что Кайл пребывает в шоке не потому, что увидел незнакомого мужчину в доме невесты, а потому, что мужчина этот выглядит как гангстер после разборки с конкурентами: кровоподтеки на ребрах, ссадина на скуле и разбитые кулаки.

Будущий профессор сумел-таки вернуть на место отвисшую челюсть и выдавить:

– Вы кто такой?

Леонора, которая во время немой сцены спокойно пила чай, ответила за Томаса:

– Это мистер Томас Уокер. Он мой друг. – Последнее слово было сказано с явным ударением.

Томас кивнул в знак приветствия и небрежно сказал:

– Рад встрече, Деллинг.

Пусть не думают, что он несовременный.

Кайл опять вытаращился на него, словно не ожидал, что этот помятый тип умеет разговаривать. Тем временем к Томасу вернулись ощущения, и он поискал глазами пузырек с обезболивающими таблетками. Они стояли на краю стола. Проследив за его взглядом, Леонора мягко сказала:

– Не стоит принимать это на пустой желудок.

Она отставила кружку с чаем, извлекла из тостера теплый подрумяненный хлеб, ловко намазала его маслом и протянула Томасу. Он быстро сжевал тост, а потом запил таблетки соком. Несколько секунд раздумывал, что бы такое сказать Кайлу. Не придумав ничего подходящего – то есть вежливого, – он опять принялся за тосты.

– Пока ты был в душе, звонила Кэсси, – сказала Леонора. – Маргарет Льюис согласилась пообщаться с нами сегодня утром. Дэки и Кэсси заедут сюда в десять.

– Хорошо. – Он бросил взгляд на часы. Полвосьмого. – У меня полно времени. Пойду домой, переоденусь, погуляю с Ренчем…

– Что с вами случилось? – перебил его Кайл. Он обрел наконец способность разговаривать и теперь не мог сдержать любопытства. – Въехали в кирпичную стену?

– Несчастный случай на пешеходном мостике. – Томас продолжал есть. – Опасное место – беговая дорожка.

– Да? – Кайл с сомнением смотрел на его синяк под глазом. – Похоже, вы побывали в хорошей драке или что-то вроде.

– Что-то вроде. – Томас встал. – Вы уж простите, но мне пора. Дела. Увидимся в десять, Леонора.

– Хорошо. – Она улыбнулась.

Томас подошел к ней, наклонился и поцеловал. Может, чуть крепче, чем стоило на глазах у бывшего жениха. Леонора не отстранилась, но по ее глазам Уокер видел: она прекрасно поняла, что это был способ застолбить территорию, чтобы на нее не посягал другой самец. И ее это позабавило. Томас, заметив смешинки в глазах Леоноры, уже начал было расстраиваться, что проявил себя как юнец, поддавшись инстинктам. Но в этот момент заметил, что челюсть у Кайла опять отвисла и он выглядит ошарашенным. Настроение Уокера моментально улучшилось; похоже, избранная тактика вполне себя оправдала.

– Увидимся, – бросил он Кайлу. Тот молча вытаращился в ответ.

Томас забрал пиджак и открыл дверь. Леонора вышла за ним на крыльцо.

– Это было не слишком романтично, – мягко попеняла она.

– Мне нравится думать, что наши отношения прогрессируют.

– Что ты называешь прогрессом? Эту демонстрацию, которой ты только что перепугал беднягу Кайла?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Только какой-нибудь незрелый юнец стал бы устраивать демонстрации. – Довольный собой, Томас подставил разбитое лицо холодному ветру. Сначала стало больно, а потом кожа потеряла чувствительность. Он не удержался и спросил, стараясь скрыть тревогу: – А зачем этот бывший приехал? Надеется, что ты вернешься?

– О нет, ему нужно нечто гораздо более важное, чем наши отношения, которые, честно сказать, были далеки от совершенства.

– И что же это?

– Штатная должность в университете.

– Ага. – Уокер понимающе кивнул и пояснил: – Я весь последний год общался с подобной публикой и знаю, что это для них что-то вроде Святого Грааля. Но почему он приехал за этим к тебе?

– Глава кафедры, от которой зависит эпохальное решение, – моя подруга. В прошлом году она близко к сердцу приняла наш разрыв, а когда узнала, что Кайл изменил мне с Мередит, заимела на него огромный зуб.

Томас ухмыльнулся:

– Ты насладишься своей властью? Говорят, нет ничего слаще мести.

– Только какой-нибудь незрелый юнец мог подумать, что я опущусь до подобных действий.

– Я так и думал. Ты не откажешь себе в этом удовольствии. Похоже, у нас есть еще кое-что общее – некая юношеская незрелость.

Уокер спустился по ступенькам и двинулся к своему коттеджу. Ему хотелось просвистеть какую-нибудь веселенькую мелодию, но челюсть болела нестерпимо, поэтому он решил обойтись внутренним ликованием.

За дверью дома его ждал Ренч, морда которого выражала упрек.

– Ну ладно, признаю, старина, ты был прав. Вчера мне стоило взять тебя с собой.

Они быстро помирились, и пес приветствовал хозяина, как обычно, но Томасу все же показалось, что приятель разочарован. Похоже, он ждал Леонору.

– В следующий раз постараюсь привести ее с собой, – пообещал ему Томас.

Когда Леонора вернулась в кухню, Кайл с деланной небрежностью заметил:

– Не думал, что у тебя может быть что-то общее с таким громилой. Решила разыграть леди Чаттерлей перед провинциалом?

– Я вернулась к стадии юношеской незрелости.

Кайл не слушал ее. Теперь он озабоченно хмурился:

– Эти ужасные синяки… Не представляю, как можно было так удариться. Он что, такой неловкий?

Леонора налила себе еще чашку чая и села за стол.

– Вообще-то он не падал, – спокойно сказала она. – На Томаса напал тип, перебравший дозу. Он сейчас в больнице.

– Черт. – Кайл таращился на нее, не веря своим ушам. – Ты шутишь?

– С того дня как я застала тебя в постели с Мередит, все наши разговоры могут быть исключительно деловыми по сути и серьезными по форме.

– Ты просто зациклилась на этом эпизоде, а ведь он ровным счетом ничего не значил! Нельзя жить прошлым, Леонора, ты должна взять себя в руки, двигаться дальше…

– Но я двигаюсь! И мне кажется, что именно благодаря тому, что я прошла через отношения с тобой, я сумела по достоинству оценить такого человека, как Томас. Так что я даже благодарна тебе.

– Сарказм нельзя назвать конструктивной формой общения.

– Да? – Леонора задумалась на мгновение, а потом не без удивления спросила: – Ты принял мои слова за злую шутку? Зря – я сказала это совершенно искренне.

Дом престарелых «Коув вью» состоял из трех современной постройки кирпичных зданий, расположенных треугольником на большом участке земли. Леонора плавно затормозила у ворот и, оглянувшись на заднее сиденье, спросила Томаса:

– Ты уверен, что мы можем оставить Ренча в машине одного?

Тот потрепал приятеля по ушам:

– Ничего с ним не будет. Сам напросился.

– Не волнуйся, – сказал Дэки. – Мы оставим окно открытым.

– К тому же мы ненадолго, – добавила Кэсси. – У Маргарет сегодня еще занятия живописью.

Они вошли в просторное фойе ближайшего здания. Посреди помещения на столике стоял большой букет свежих цветов. На доске мелом записаны запланированные на сегодняшний день мероприятия: «Аквааэробика, лекция о текущих политических событиях, занятия живописью, запись на экскурсию в музей. Вечером в кинозале состоится показ фильма с участием Кэри Гранта».

Вежливая и улыбчивая девушка за стойкой подтвердила, что Маргарет Льюис ждет их, и объяснила, как добраться до ее квартиры. Квартирка была крошечной, и все четверо с трудом разместились в комнате. Томас казался себе великаном, забравшимся в домик феи. Он с опаской опустился на небольшой стульчик, ожидая, что тот развалится под его весом. Дэки столь же осторожно устраивался на диванчике. В углу на небольшом столе лежал ноутбук. Все стены комнаты были плотно увешаны фотографиями в рамках. В большинстве своем это были снимки Маргарет Льюис и различных знаменитостей и представителей администрации, с которыми ей довелось столкнуться за время своей работы на математическом факультете.

На одной из стен висел большой календарь. Томас заметил, что он весь испещрен записями. Глаза его охватили несколько строк. Бридж. Йога. Бридж. Аквааэробика. Бридж. Лекция о политике. Бридж. Доктор. Бридж. Музей. Бридж. Томас перевел взгляд на леди, которая вела столь насыщенную жизнь. Она выглядела очень подвижной, хоть и опиралась при ходьбе на палку. Синий брючный костюм прекрасно сидел на подтянутой фигуре, подчеркивая темную кожу и массу седых локонов.

Указав на фото темнокожего молодого человека, улыбающегося в камеру, Маргарет гордо пояснила:

– Мой сын. Он учится в Вашингтоне.

Она устроилась в обитом веселеньким ситцем кресле и вежливо кивала, пока Кэсси представляла всю компанию. Когда с формальностями было покончено, Маргарет обратилась к Томасу, с интересом разглядывая отметины на его лице:

– Что с вами случилось? Побывали в потасовке?

– Столкнулся с бегуном на пешеходном мостике, – сдержанно ответил тот.

Маргарет поцокала языком и заявила:

– Никогда не понимала этого дурацкого увлечения бегом. Люди совершенно не думают о своих коленях, а ведь они страдают от подобной нагрузки.

– Многие разделяют ваши мысли, – заметил Томас с симпатией.

– Артрит – бич нашего времени. Да у нас на занятиях в бассейне восемьдесят процентов мучаются от этого бедствия. Как вы думаете, почему я с палкой? Нельзя пока нагружать ногу – недавно мне заменили второй коленный сустав.

– Я нахожу ваш подход весьма разумным, – заметил Томас.

– Так приятно, когда молодой человек не считает зазорным прислушаться к советам старших. – Улыбаясь, Маргарет благосклонно взглянула на него.

«Так приятно, когда тебя называют молодым человеком», – подумал Томас. А Маргарет уже разглядывала Дэки:

– Неужели теперь на факультете модно носить бороду? – спросила она.

Кэсси спрятала усмешку. Дэки покраснел, как девица.

– Я в академическом отпуске, – пробормотал он.

– Понятно. Позвольте дать вам совет ветерана Юбенкса. Если хотите продвинуться по карьерной лестнице, лучше сбрейте бороду. Члены ученого совета, деканы и все остальные удивительно консервативны. По крайней мере так было раньше.

– Спасибо, я учту, – отозвался Дэки.

– К тому же она вам не идет, – продолжала Маргарет. – Выглядите на несколько лет старше. Попробуйте печенье.

Томас и Дэки с готовностью взялись за печенье. Маргарет была довольна их аппетитом и тем, что ее выпечка понравилась молодым людям. Кэсси ограничилась кофе. Леонора тоже пригубила из своей чашки, но Томас заметил, что она сделала лишь пару малюсеньких глоточков.

Наконец Кэсси решила перейти к делу.

– С вашей стороны было очень мило уделить нам время, – начала она. – Мы хотели бы поговорить с вами об убийстве, случившемся в Юбенксе много лет назад. Мы проявляем к этому делу интерес, потому что двое наших друзей, пытавшихся расследовать то старое дело, внезапно скончались.

– И мы начали подозревать, что тут есть некая связь, – подхватила Леонора. – Само собой, мы прочли в газетах отчеты об этом деле, но не нашли ничего нового.

– И не найдете, – фыркнула Маргарет. – Администрация колледжа до сих пор имеет влияние на власти Уинг-Коув, а тридцать лет назад ее воля была законом. Люди, распоряжавшиеся деньгами колледжа, фактически управляли городом. Они могли уволить шефа полиции или настоять на отставке мэра. И они не хотели, чтобы дело об убийстве получило огласку, а потому все освещалось очень сдержанно, чтобы не сказать скудно.

– Но слухов, должно быть, было предостаточно, – подал голос Дэки.

– А как вы хотели? Чего только не болтали! Официальное заключение гласило, что Юбенкс спугнул грабителя и тот застрелил его. Такая версия вполне устраивала администрацию, а потому она и превалировала везде, где только можно.

– А что вы можете нам рассказать? – спросила Леонора.

– Ну, рассказать можно многое, а вот с чего начать… – Маргарет поудобнее устроилась в кресле. – Себастьян Юбенкс был очень необычным человеком. Эксцентричным. И считайте, что это мягко сказано. Чем дальше, тем его странности все больше усугублялись. Он унаследовал паранойю своего отца и под конец жил почти полным затворником.

– А какого рода были странности? – поинтересовался Томас.

– Он перестал видеться с друзьями. Никогда не покидал дом. Говорят, он был одержим своими исследованиями. Многие считают, что он был весьма талантливым математиком, возможно, даже гением. Но мы так и не узнали этого наверняка, так как он умер, не успев внести сколько-нибудь весомый вклад в науку.

– А какие слухи ходили после его смерти? – спросил Дэки.

– В свое время декан предупредил каждого, чтобы мы не смели болтать об этом деле и порочить доброе имя нашего колледжа, – торжественно сказала Маргарет.

Лицо Томаса вытянулось. Он обменялся взглядами с Леонорой, Кэсси и братом. Потом все же решился:

– Но ведь прошло уже тридцать лет! Неужели вы не можете ничего нам рассказать?

Маргарет рассмеялась.

– Я на пенсии, ребята, а потому могу делать все, что душе угодно. А тот декан умер десять лет назад. Да и декан-то он был так себе.

– Не томите нас, Маргарет, – попросила Кэсси.

– В то время многие на факультете думали, что Себастьяна застрелил не случайный грабитель, а его любовник.

– В газетах ни слова об этом не было, – сказал Дэки.

– Возможно, потому, что речь шла об однополой любви, – пожала плечами Маргарет. – Его звали Эндрю Грейсон, он был очень хорош собой и работал на кафедре программирования. После смерти Юбенкса его заставили подать в отставку. И говорите что хотите, а я почти уверена, что администрация позаботилась о том, чтобы он не смог получить место ни в одном другом колледже этого штата.

– Но почему администрация так боялась огласки? – с недоумением спросила Леонора.

– В то время один из основных спонсоров был воинствующим гетеросексуалом. Ненавидел геев. Он как раз собирался строить новое крыло для библиотеки, и администрация боялась, что денежки уплывут, если эта история получит огласку.

– То есть администрация колледжа опасалась, что спонсор, который ненавидит геев, может забрать свои деньги и начать поддерживать другой университет, если узнает, что у Себастьяна Юбенкса связь с мужчиной? – переспросила Леонора.

– Так и было, – подтвердила Маргарет. Она немного поколебалась, но все же продолжила: – До меня дошли слухи, что шеф полиции допрашивал Грейсона. Насколько я поняла, у него было железное алиби на момент убийства. Но многие все же полагали, что очередная ссора любовников закончилась убийством.

– А что стало с этим Грейсоном? – поинтересовался Дэки.

– Понятия не имею. Он быстро собрал вещички и покинул Уинг-Коув без лишнего шума… Честно признаться, я время от времени вспоминала о нем: это был необыкновенно привлекательный мужчина. Да и с профессиональной точки зрения он был великолепен: факультет много потерял с его уходом.

– Маргарет, а вы верите в то, что именно Грейсон убил Себастьяна? – спросил Томас.

– Нет, – быстро ответила та. – Тогда не верила и сейчас так не думаю.

– Но почему? – удивилась Кэсси.

– Да потому, что мне было доподлинно известно об окончании их отношений. Это случилось приблизительно за месяц до убийства. Инициатором разрыва был Эндрю. А причиной – все менее адекватное поведение Себастьяна Юбенкса.

Полчаса спустя, когда они собрались уходить, Леонора остановилась у столика и указала на компьютер:

– Вы выходите в Интернет?

– О да! – Маргарет оживилась. – Не знаю, что бы я делала, если бы не имела возможности каждый день общаться с друзьями!

– А вы, случайно, не читаете «Глория газетт»?

– Я жду каждого выпуска с нетерпением и прочитываю все до последней строчки. Но откуда вы-то, такая молодая, узнали о «Глория газетт»?

– Это детище моей бабушки. Она издатель и главный редактор, – не без гордости ответила Леонора.

– Да что вы! – Глаза Маргарет блестели от удовольствия. – Передайте ей мой привет и горячую благодарность. Ее газета просто чудо! Особенно мне нравится рубрика «Спросите совета у Генриетты».

– Я передам, спасибо.

Томас сел за руль, Леонора устроилась рядом, а Кэсси и Дэки заняли заднее сиденье. Двери закрыты, ремни пристегнуты, Ренч счастлив, и все готовы тронуться в путь. Томас завел мотор и ворчливо сказал:

– Должен признаться, пожилая леди произвела на меня впечатление. Теперь я понимаю, что такое начальник секретариата факультета, и признаю, что это сила, с которой нельзя не считаться.

– Точно. Да университет вообще не сможет существовать без таких, как Маргарет Льюис, – подтвердила Леонора.

– А что теперь? – спросила Кэсси.

– Наш следующий шаг очевиден, – отозвался Томас, плавно выезжая с парковки. – Мы должны разыскать Эндрю Грейсона.

– Без проблем. – Дэки достал из кармана портативный переносной компьютер, размером чуть больше обычной записной книжки. – Если этот парень жив, мы его найдем. Ну, то есть если он мертв, то все равно найдем, но толку от покойника не будет.

Несколько минут прошли в относительной тишине. Дэки возился с компьютером, а остальные думали о своем. Наконец Дэки возвестил:

– Ну вот, нашел. Угодно знать его нынешний адрес?

– Так быстро? – удивилась Леонора.

– А ты уверен, что это именно тот Эндрю Грейсон? – Томас взглянул на брата в зеркальце заднего вида.

– По возрасту подходит. – Дэки опять начал нажимать кнопки. – Так, смотрим: он на пенсии. Номер его социальной страховки я нашел в файлах колледжа. Да вот и записи: два с половиной года работал в Юбенкс-колледже. Ну точно, вот и дата. Во время убийства он еще числился в штате.

– Значит, это он! – Томаса охватил охотничий азарт. – И что поделывал наш герой последние тридцать лет?

– Ну ты уж прямо хочешь все и сразу, – попенял ему брат. – Чтобы собрать такие сведения, мне нужно время. Но одно я могу сказать уже сейчас и с абсолютной уверенностью: этот человек не пытается спрятаться. Уж не знаю, как у него сложились дела с академической карьерой, но он живет в приличном районе, а значит, каким-то образом сумел заработать неплохие деньги.

– И где же он живет? – спросила Кэсси.

– Остров Мерсер. Это чуть ли не посреди озера Вашингтона, на полпути между Сиэтлом и Бельвью.

– Ого, это не просто приличный район, это место, где селятся богачи, – присвистнул Томас.

– Думаю, нам стоит поговорить с этим человеком лично, – сказала вдруг Леонора. – И нет никакого смысла откладывать. Если рвануть туда прямо сейчас, то мы уже через два часа будем в Сиэтле.

– Мне это представляется неэффективным, – возразил Томас. – Какой смысл ехать всем? Я предлагаю следующий план: мы с Леонорой едем и пытаемся поговорить с Грейсоном лично, а тем временем Дэки залезет в компьютер и соберет всю возможную информацию, ориентируясь на новые сведения, которыми нас любезно снабдила Маргарет Льюис.

– Ты прав, – согласился брат. – Тем более что у Кэсси сегодня занятия, так что она все равно не смогла бы поехать.

– Тогда решено. – Томас повернул к дому Дэки. – Мы с Леонорой позвоним вам, как только поговорим с Грейсоном.

Глава 16

Кэсси вошла в коттедж и остановилась в полутемной прихожей. Дэки закрыл дверь и теперь мучительно пытался выразить словами собственные чувства.

– Спасибо… – Это прозвучало невыразительно, и он попробовал еще раз: – Если бы не твоя идея и не встреча с Маргарет, мы до сих пор пребывали бы в тупике.

– Рада была помочь.

– Не знаю, чем все это кончится, но главное – дело хоть как-то сдвинулось с мертвой точки.

К его разочарованию, Кэсси явно не собиралась снять куртку и пройти в дом. Она взглянула на часы:

– Извини, мне пора бежать. У меня сегодня весьма плотное расписание, и я хочу успеть поесть до занятий, а то потом будет некогда.

Разочарование охватило Дэки. Она собирается уходить! Но ему ужасно не хотелось ее отпускать. Почему бы им не поболтать, не обсудить все то новое, что удалось узнать от Маргарет Льюис? А потом он показал бы ей, как нужно выискивать информацию в Интернете. Черт, да он мог бы и о погоде поговорить, лишь бы она не бросала его. Дэки беспомощно оглянулся, и взгляд его остановился на батоне хлеба, который сиротливо лежал на столе в кухне. Вообще-то он не успел прибраться после завтрака.

– Да, мне тоже надо будет поработать, – небрежно сказал он. – Я как раз собирался съесть сандвич. Хочешь, сделаю и на твою долю?

Мгновение она колебалась, потом пожала плечами и сказала:

– Ладно.

Секундный восторг и новый приступ паники: а из чего он собирается сделать эти чертовы сандвичи? Ну, хлеб можно засунуть в тостер, и тогда никто не догадается, что он слегка засох. А вот есть ли в холодильнике что-нибудь еще? Кажется, должен быть сыр.

Дэки направился в сторону кухни и вдруг замер на пороге гостиной. В комнате было темно, словно в пещере. Ну да, ведь шторы, как всегда, закрыты. Господи, неужели Кэсси каждый раз приходила с улицы и видела такую картину: темная, тоскливая комната, а в ней он – тоже тоскливый. Вот ужас-то.

– Пожалуй, надо открыть шторы. – И Дэки решительно направился к ближайшему окну.

– Прекрасная мысль. – Кэсси улыбнулась.

Когда Дэки закончил с окнами, он оглядел комнату и пришел к выводу, что она все еще выглядит мрачновато. Тогда он включил пару ламп и прошел, наконец, в кухню.

Сегодня определенно был счастливый день: сыр нашелся и даже не успел заплесневеть. И батон выглядит вполне прилично. Пока он делал сандвичи, Кэсси сварила кофе. Дэки очень нравилось ее присутствие. Это было удивительно приятно. «Интересно, что она чувствует по этому поводу?» – подумал он.

– К сожалению, это далеко не лазанья и не яблочный пирог, – покаянно произнес он, водружая на стол тарелку с сандвичами. – Мне давно следовало сходить в магазин и пополнить свои запасы.

– Ничего. – Она села напротив и потянулась к хлебу и сыру. – Я голодна, так что сандвич тоже неплохо.

Дэки смотрел, как она ест, и чувствовал себя счастливым. И почему он никогда не приглашал ее на обед?

Кэсси, смутившись от пристального взгляда, спросила:

– Что-то не так?

– Нет-нет, что ты. – Он растерялся и поспешно принялся за свой сандвич.

Некоторое время они ели молча, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Потом Кэсси сказала:

– Я хочу… должна задать тебе один вопрос, Дэки.

– Все, что угодно. Спрашивай.

– Когда расследование закончится, ты сможешь оставить воспоминания о Бетани в прошлом? Или она будет преследовать тебя всю жизнь?

Дэки замер и смотрел на девушку в немом изумлении.

– Это важно для меня, – пояснила она. И терпеливо ждала, пока он собирался с мыслями. Наконец Дэки решился заговорить. Он тщательно подбирал слова, понимая, что от этого разговора может зависеть их будущее.

– Все было очень непросто в последнее время, – произнес он. – Я сказал Бетани, что хочу развестись. Это было за три дня до ее смерти. Когда она погибла, я чувствовал себя виноватым. Ведь я должен был заботиться о ней. Но… Я тоже человек и хотел получить кое-что взамен своей заботы. А она не могла мне этого дать.

– Чего же ты хотел?

– Жену. – Он грустно усмехнулся. – Женщину, которая спала бы со мной, а не у себя в кабинете. И иногда вспоминала бы, что я муж, а не секретарь и не дворецкий. Еще я хотел детей. А она сказала, что они будут мешать ее работе.

– Японяла. А как она отнеслась к тому, что ты захотел вернуть себе свободу?

– Честно сказать, я даже не уверен, что она слушала меня. В последние несколько недель она не могла думать ни о чем, кроме своей зеркальной теории. Она просто посмотрела сквозь меня и сказала, что мы поговорим об этом позже, когда у нее будет время. Потом она два дня не ночевала дома. А на третью ночь появился Эд Стовал и сообщил мне, что ее машина, которая двигалась по шоссе, вылетела с дороги и упала со скалы.

– Не подумай, что я хочу причинить тебе боль… но ты уверен, что в ее жизни не было другого мужчины?

– Абсолютно. Тебе трудно понять мою уверенность, потому что ты не знала Бетани. Она не интересовалась ничем, кроме своей работы, и просто не могла тратить драгоценное время на романы и прочие глупости.

Кэсси кивнула с пониманием:

– Это лишь усугубило твое чувство вины, да?

– Да. Если бы у нее и правда была интрижка с кем-то, я бы не переживал. А так я знал, что нужен ей, чтобы присматривать за всем, а я подвел ее, потребовал развод.

– И расследование, которое вы ведете, – это что-то вроде последнего долга?

– Да.

– А знаешь, это благородно и мне нравится, – сказала вдруг Кэсси. – Честно, я хотела бы знать, что кто-то докопается до правды, если со мной случится… что-то загадочное.

– Я… я докопался бы, – медленно сказал Дэки. Ему показалось, что слова прозвучали неубедительно, и он добавил: – Я докопался бы до чего угодно ради тебя… – Это тоже было не совсем то. – Черт, я просто не хочу думать, что с тобой может что-то случиться!

– Вот и хорошо, – отозвалась Кэсси. – Я тоже не хочу, чтобы с тобой приключилось что-то плохое.

Дэки был на седьмом небе. Конечно, эти слова нельзя было счесть за признание в любви, но он готов был довольствоваться и этим. Пока.

Томас остановил машину на подъездной аллее у дома Эндрю Грейсона. Леонора разглядывала дом и его окрестности. Удивительно приятное место, кроме того, участок захватывает значительный кусок берега. Дом – современной архитектуры, легкий и изящный – окружен зеленью деревьев и лужаек. Должно быть, из него открывается замечательный вид на озеро и высокие башни делового района Сиэтла. Аллея заканчивалась гаражом, подле которого стояли две дорогие европейские машины.

– Дэки был прав, – задумчиво подвела итог своим наблюдениям Леонора, – что бы ни произошло с Эндрю Грейсоном после убийства, его финансовое положение не пострадало.

– Когда я договаривался с ним о встрече по телефону, у меня создалось впечатление, что он не имеет ничего против обсуждения событий в Юбенксе.

Они вышли из машины и направились к дому. Томас протянул руку к звонку, но не успел коснуться его, как двери распахнулись. На пороге стоял седой мужчина. У него было породистое лицо с правильными, приятными чертами. Леонора оценила кремовую сорочку и брюки, явно сшитые на заказ. В темных глазах мужчины светились недюжинный ум и некоторая настороженность.

– Мисс Хаттон и мистер Уокер? Проходите, прошу вас. Я Эндрю Грейсон.

– Спасибо, – сказала Леонора.

– Зовите меня Томас. – Уокер протянул руку.

Эндрю ответил крепким пожатием и с интересом взглянул на синяк под глазом своего гостя.

– Позвольте полюбопытствовать, как вас угораздило?

– Ради Бога, но я предпочел бы рассказывать по порядку.

– Тогда прошу за мной.

Хозяин привел их в гостиную. В этой светлой и просторной комнате архитектор удачно объединил пространство первого и второго этажей. Огромное окно занимало почти всю стену. Прямо из него можно было ступить на зеленую лужайку, которая спускалась к озеру. Там, у небольшой частной пристани, покачивалась изящная яхта. Подле нее суетился мужчина приблизительно одних с Эндрю лет, только лысеющий и полноватый.

– Это мой партнер, Бен Маттис, – сказал хозяин и махнул рукой в сторону обтянутых кожей кресел: – Садитесь, прошу вас.

– Мы благодарны вам за то, что нашли время встретиться, да еще буквально сразу после моего звонка, – сказал Томас.

Эндрю легко опустился на кожаный диван и с непринужденным изяществом откинулся на подушки.

– Должен сказать, вы меня заинтриговали. Пока вы были в дороге, я прочитал в Интернете отчеты о смерти двух упомянутых вами женщин. И не нашел ровным счетом ничего, что могло бы связать их с тем давним убийством.

Томас взглянул на Леонору, она кивнула, и он заговорил:

– Мы сами не можем утверждать с уверенностью, что такая связь существует. Но мы знаем наверняка, что незадолго до своей смерти Бетани Уокер интересовалась обстоятельствами убийства Себастьяна Юбенкса. Вторая женщина, Мередит Спунер, нашла газетные вырезки по этому делу, которые Бетани пыталась от кого-то спрятать. Мередит погибла вскоре после этого. Обе женщины проводили очень много времени в Зеркальном доме, и обе подозревались в употреблении наркотиков.

– Но мы можем с уверенностью сказать, что эти слухи беспочвенны, – сказала Леонора. – Ни Бетани, ни Мередит никогда не употребляли наркотиков.

– И это все, что у вас есть? – спросил Эндрю.

– Ну, есть еще вот это. – Томас жестом указал на свой синяк. – Вчера вечером какой-то парень пытался спихнуть меня с моста в залив. Он был по уши накачан «дурью», и шеф полиции почти уверен, что если он очухается, то ничего не вспомнит о нападении.

– Но почему этот случай надо как-то связывать с остальным делом? Вы могли стать случайной жертвой.

– Я уверен, что к этому нападению приложил руку некий мошенник по имени Алекс Роудс. Он не хочет, чтобы мы продолжали свое расследование.

– Должен признать, что вам удалось копнуть действительно глубоко, коль уж вы нашли меня, – задумчиво сказал Грейсон. – В свое время администрация колледжа предприняла беспрецедентные меры по сокрытию моей связи с Себастьяном. Меня убедительно попросили подать в отставку, и никто даже не упомянул моего имени в газетах.

– Мы немного побеседовали с Маргарет Льюис, – подала голос Леонора.

Эндрю явно был приятно удивлен:

– Начальница секретариата? Рад слышать, что она здравствует до сих пор. Это удивительная женщина. И очень компетентная.

– Вы знаете что-нибудь об убийстве Себастьяна Юбенкса? – спросил Томас.

– К сожалению, мне просто нечего вам сказать. Ну, разве что заверить, что я не убивал его. И я никогда не слышал о человеке по имени Алекс Роудс. Мне жаль… Но, если хотите, я мог бы вам рассказать о том, что за человек был Себастьян Юбенкс.

– Маргарет говорила, что с течением времени он становился все более эксцентричным, – заметила Леонора.

Эндрю фыркнул:

– Он был таким с самого начала. Ничто не имело значения, кроме математики. Мне приходилось следить, чтобы он регулярно мылся и менял белье. Но в тот период ситуация ухудшилась. Он стал не просто странным, он превратился в одержимого работой человека.

– Одержимость – это очень сильное чувство, – заметил Томас.

– Я знаю и намеренно употребил именно это слово. Иногда мне казалось, что он уже не осознает, в каком мире живет. Конечно, это не было просто безумием – он был гений. Не многие это понимают, так какой не успел прожить достаточно долго, чтобы оставить в науке сколько-нибудь заметный след. Но я был рядом и наблюдал, как работал его мозг, – это потрясало.

– Он оказался не первым гением, которого сгубили его же способности.

– Да. – Эндрю словно очнулся от воспоминаний. – Но мы расстались не из-за гениальности Себастьяна, а из-за его паранойи. А после того как его убили, я мучился от мысли, что, возможно, эти параноидальные идеи имели под собой некоторое основание.

– То есть вы не поверили в историю с грабителем, которого он якобы спугнул? – спросил Томас.

– Сначала поверил. Видите ли, я точно знал, что я не убивал, а других близких у него не было – ни друзей, ни врагов. Но потом я думал об этом деле и пришел к другим выводам. Впрочем, все они чисто умозрительные. У меня нет ни одного доказательства.

– Мы с удовольствием выслушаем ваши умозрительные заключения, – сказала Леонора. – Большинство наших теорий основаны на столь же бездоказательных догадках, а потому мы готовы сложить ваши фантазии с нашими и посмотреть, что получится.

– Раз вы того хотите, – протянул Эндрю. – Но хочу еще раз подчеркнуть, что вряд ли вам удастся доказать мою теорию.

– Так почему же убили Юбенкса? – нетерпеливо спросил Томас.

– Это была старая, как мир, причина.

– Кто-то застукал его в постели с чьей-то женой? Или мужем? – с недоумением переспросил Уокер.

– Нет, – покачал головой Эндрю. – Кто-то решил присвоить результаты его трудов и выдать за свои собственные.

– Не может быть! – воскликнула Леонора. – Украсть его результаты? Буквально?

– А что вас удивляет? – Эндрю закинул ногу на ногу и печально кивал головой. – Научный мир тоже живет по теории Дарвина. Я проверил ваши данные – ведь вы работали в библиотеке Пирси-колледжа, не правда ли? А значит, должны знать об этом не хуже моего.

– Да, конечно. – Леонора нервно поправила очки. – Я знаю, что ученые мужи бывают не слишком щепетильны. Но совершить убийство ради того, чтобы украсть научный труд, – это как-то… я о таком никогда не слышала.

– Спросите любого полицейского, и он вам расскажет, что убивают и за меньшее, – возразил Грейсон. – Но в данном случае речь не идет о публикации в малоизвестном научном журнале, которую прочтут дай Бог два десятка людей и забудут через несколько недель.

Он вдруг замолчал. Леонора и Томас сидели тихо, и через несколько минут Эндрю продолжил:

– В то время в университете лишь два человека в полной мере представляли себе суть и значение работ Себастьяна. Он мне много рассказывал о своих теориях. Я вообще оказался идеальным слушателем: с одной стороны, я кое-что понимал, но Себастьян мог пребывать в спокойной уверенности, что я не стану красть его идеи.

– Почему? – спросил Томас.

– Я всегда работал на кафедре программирования, и это было моим делом. Вообще я в большей степени инженер, чем математик. У меня мозги устроены по-другому. И даже имей я неограниченный доступ к его записям – чего, кстати, не было, – мне никогда не удалось бы овладеть темой настолько, чтобы выдать его разработки за свои собственные.

– Но кто-то другой имел доступ к его бумагам и лучше владел предметом? – мягко спросила Леонора.

Эндрю помолчал, глядя на качающуюся у причала яхту.

– На карту было поставлено очень многое, – сказал он наконец. – Повторяю, речь шла не о статье по какому-то незначительному вопросу. Труды Себастьяна открывали дорогу к славе, деньгам… фактически к тому, чтобы обессмертить свое имя. На математическом факультете был в то время довольно молодой и очень амбициозный профессор, который обладал достаточной мерой таланта, чтобы верно оценить потенциал работ Себастьяна. Какое-то время они были коллегами, даже дружили… А потом поссорились, и Себастьян перестал ему доверять.

– Что вы хотите сказать? – нетерпеливо спросил Томас.

– Я много лет занимался самокопанием, – печально продолжал Грейсон. – Все думал, что было бы, если бы я принял всерьез его страхи. Возможно, я мог бы что-то предпринять… Но что?

– Не думаю, что вы могли что-то сделать, – промолвила Леонора. – Ведь вам не приходило в голову, что кто-то может убить Себастьяна ради того, чтобы украсть результаты его трудов.

– Нет, – подтвердил Эндрю. – В то время мне и в голову не могло прийти, что Осборн Керн пойдет на убийство ради возможности прочесть свое имя в учебнике математики.

Глава 17

Они уже прощались на пороге, когда Эндрю задумчиво сказал:

– Знаете, убийство Себастьяна стало для меня своего рода поворотным моментом. Я взглянул на свою жизнь, представил, что ждет меня в будущем, и понял, что преподавание в высшем учебном заведении – не моя стезя. Я устроился в одну небольшую компанию по разработке программного обеспечения для компьютеров. Познакомился там с Беном. Вскоре дела компании пошли в гору, и мы немного заработали.

– Да, мы так и поняли. – Томас окинул восхищенным взглядом дом и окрестности.

– Скажите, как вы собираетесь использовать полученную от меня информацию? – спросил Грейсон.

Леонора и Томас посмотрели друг на друга, потом, не сговариваясь, одновременно пожали плечами.

– Пока даже представления не имеем, – пояснил Томас. – Слишком много кусочков не хватает в мозаике. Расследование еще далеко от завершения.

– Если вы докопаетесь до чего-то конкретного, сообщите, пожалуйста.

– Непременно, – заверил его Томас.

– Хотелось бы знать, как же все произошло на самом деле. Себастьян был очень трудный человек. Гениальный и эксцентричный. Он мог свести с ума любого своими чудачествами. Манеры и умение вести себя в обществе у него отсутствовали начисто. Но все же… долгое время мы с ним были друзьями и даже больше… И я хотел бы, чтобы в учебниках под тем чертовым алгоритмом стояло именно его имя. Так будет справедливо.

Леонора хотела что-то сказать, но в этот момент на аллее показался большой черный автомобиль. Он плавно затормозил у ворот. За рулем сидела молодая женщина, а на заднем сиденье – двое ребятишек.

– Это моя племянница и ее близняшки, – заулыбался Эндрю, но тут же нахмурился и резко добавил: – Этот сукин сын, их отец, подал на развод в прошлом году. Женился на своей бывшей подружке. И теперь у него просто нет времени на детей. Девочки стали хуже учиться в школе. Ну, вы же знаете, как это бывает.

– Да уж. – Томас вспомнил, как упали его баллы после развода родителей. – Знаем.

– На семейном совете было решено, что девочкам надо найти наставника-мужчину, чтобы он мог служить для них неким идеалом. А то бедняжки вырастут, полагая, что все мужики такие же безответственные сволочи, как их папаша. Так что два раза в неделю я сижу с детьми. – Эндрю посмотрел на Леонору и Томаса с гордостью. – И почему бы нет? В конце концов я мужчина, надежный, умный, и у меня полно времени, потому что я на пенсии.

Между тем дверцы машины распахнулись, и девочки бросились навстречу дяде.

– Дядя Эндрю!

– Дядя Эндрю!

– Кроме того, я занимаюсь с ними математикой, – с улыбкой глядя на девочек, сказал Грейсон. – И мы исправили почти все двойки.

– Здорово, – сказала Леонора.

– Жаль, что у меня не было такого дядюшки, – добавил Томас.

Когда они подъезжали к Уинг-Коув, день уже близился к концу. Большую часть пути их сопровождал небольшой туман или изморось, но стоило повернуть к университету, как хлынул проливной дождь.

Всю дорогу Томас и Леонора обсуждали новые факты, которые им удалось узнать. Постепенно разговор пошел по кругу.

– Ты должен признать, что кое-какие части головоломки встали на место, – говорила Леонора. – Мы искали связь между событиями и теперь можем строить нашу гипотезу, опираясь на слова Грейсона. Предположим, в ходе своей работы Бетани заподозрила, что именно Себастьян Юбенкс разработал тот самый пресловутый алгоритм. Тогда она вполне могла прийти к заключению, что Осборн Керн украл его. И что должно было произойти, если она обвинила его в краже, присвоении чужого открытия и убийстве?

– То есть ты думаешь, Керн убил ее, чтобы заставить замолчать? – Томас пристально смотрел на дорогу: дворники не справлялись, потоки воды заливали стекло, и видимость была минимальной.

– Мне это представляется вполне логичным. Если он убил ради славы и денег тридцать лет назад, то сейчас вполне мог решиться на второе убийство.

– Но тогда при чем здесь Мередит? Как она могла узнать об открытии? Ее абсолютно не интересовала математика.

– Керн стал богатым человеком. Она могла шантажировать его.

– Ну, это возможно. – Томас снизил скорость, так как сумерки быстро сгущались и видимость еще ухудшилась. – Если она потребовала денег, он мог ее убить. Но все же я не пойму, какое отношение ко всему этому имеет Алекс Роудс и откуда взялись слухи о наркотиках?

Леонора задумалась. Они ехали вдоль обрыва, дорога шла по краю скалы. Внизу плескались холодные, темные воды залива. В зеркале заднего вида блеснули фары быстро приближающегося автомобиля. Томас механически отметил, что та машина двигается слишком быстро для такой скверной дороги. Потом он сделал очередной поворот и фары пропали из виду.

– Роудс живет в городе больше года, – задумчиво сказал Томас. – Кто знает, вдруг он получил от одного из своих пациентов какую-нибудь информацию об убийстве Юбенкса. Почему ты думаешь, что ни у кого, кроме Маргарет Льюис и Эндрю, не было подозрений на этот счет?

– Ты полагаешь, что Алекс вычислил Керна как возможного убийцу? – Некоторое время Леонора обдумывала сказанное. – Тогда он мог его шантажировать. В таком случае он же мог убить Бетани и Мередит, если те приблизились к разгадке. Так сказать, защищал свои капиталовложения.

– Мне такое развитие событий представляется вполне вероятным, – согласился Томас.

В этот момент в зеркало заднего вида ударил свет фар – на этот раз он был действительно слепящим, – машина оказалась гораздо ближе, чем в прошлый раз. Томас поправил зеркало, чтобы приглушить свет, но это мало помогло. Машина приближалась. Уокер вдруг ощутил тревожное предчувствие надвигающейся опасности. То же чувство он испытал совсем недавно – на пешеходном мостике. Тогда он поверил своему инстинкту, наплевал на гордость и обернулся, как оказалось, очень вовремя. Но теперь… может, это уже паранойя?

– Нам никогда не удастся раздобыть доказательства против профессора Керна, – печально вздохнула Леонора.

– Ну, не знаю. – Томас опять взглянул в зеркало – машина приближалась. – Что такое выплаты шантажисту? С технической точки зрения это всего лишь финансовая операция. А деньги, когда их перемещают со счета, всегда оставляют след.

– Но до этого следа тоже надо суметь добраться.

– Этот момент я уже обдумал. Помнишь тот ноутбук, что мы видели на столе у Роудса? Уверен, если дать Дэки возможность покопаться в нем, он что-нибудь да найдет.

– О нет! – Голос Леоноры стал резким. Она в ужасе смотрела на Уокера. – Томас, мы не можем еще раз вломиться в его дом! Я чувствую, что в этот раз дело добром не кончится. И вообще пора поговорить с Эдом Стовалом.

Теперь фары отражались и в боковом зеркале. Томас сосредоточился на управлении автомобилем и перестал реагировать на пылкие слова девушки. Преследовавшая их машина начала обгон.

– Ах ты, поганец, – пробормотал Томас.

Леонора осеклась и, удивленно взглянув на него, обернулась.

– Господи! – воскликнула она. – Должно быть, это какой-то маньяк или пьяный! Идти на обгон в такой сильный дождь да еще на опасном участке…

– Я ставлю на маньяка, – отозвался Томас.

– Ты о чем? – Леонора воззрилась на него с удивлением.

Уокер не ответил. Он сжал руль крепче, уже догадываясь, что сейчас произойдет. Они выезжали на самый высокий и опасный участок дороги: шоссе шло по краю обрыва. Зеркало заднего вида освещало салон, отражая фары подобравшейся совсем близко машины. Вот свет немного сместился: краем глаза Томас заметил, что преследователь обходит их слева.

– Проверь ремень безопасности, – сквозь зубы сказал он. И в тот же миг надавил на педаль тормоза. Он сумел поймать идеальный момент: резкая остановка грозила перевернуть автомобиль, но Томасу удалось погасить скорость и перейти в скольжение. Он успел вовремя: преследователь резко вильнул вправо, целя в переднее крыло. На скорости такой толчок неминуемо выкинул бы машину Уокера с дороги, а значит, Томас и Леонора упали бы в пропасть. Теперь им достался лишь скользящий удар. Послышался противный звук рвущегося железа, и преследователь пролетел вперед, дико виляя, чтобы инерция не унесла его за ограждение – в бездну, куда он намеревался направить Леонору и Томаса. В последнюю секунду ему удалось выровнять машину. Уокер механически отметил, что она была той же самой американской марки, что и его собственная. Впрочем, полгорода ездили именно на таких машинах. В следующий момент огни неудачливого убийцы исчезли за очередным поворотом.

Некоторое время молодые люди сидели молча, приходя в себя и глядя на темную дорогу. Потом Леонора шепотом спросила:

– Это то самое место?

– Да. – Голос Уокера звучал хрипло. – Это именно то место, где машина Бетани сорвалась в пропасть.

Два часа спустя Томас опять сидел в машине, только на этот раз рядом был Дэки, а сам автомобиль прятался позади заброшенного коттеджа, неподалеку от дома Алекса Роудса. Дождь перестал, но тучи по-прежнему низко висели над землей, и это чувствовалось, хоть в кромешной тьме было не разобрать, где небо, где земля. Несколько минут назад братья убедились, что машины на площадке перед коттеджем нет. Свет в доме не горел, и они сделали вывод, что Роудса нет дома.

– Может, решил пропустить пару стаканчиков где-нибудь в городе, – сказал Дэки. – Наверняка до сих пор трясется. Его не могло не пробрать до печенок: он ведь сам едва не разбился. Должно быть, раздумывает над этим, покрепче обняв стакан.

– Надеюсь, ему понравилась наша встреча над обрывом, – зло ответил Томас.

– А ты уверен, что это был именно он? – осторожно спросил Дэки. – В этом городе полно таких машин.

– Само собой, я не могу быть уверен на все сто, раз не смог разглядеть его номерной знак. Но согласись: список подозреваемых у нас не так уж велик.

– Это мог быть и Керн, – задумчиво сказал Дэки. – У него такая же тачка, только темно-синяя. Ты сам говорил, Грейсон считает его вполне способным на убийство.

– Все может быть. Но я почему-то уверен, что это был Роудс.

– Ты просто зол на него за то, что он пытался закрутить роман с Леонорой. И за твои вчерашние синяки.

– Хочешь сказать, что я злопамятный? Что ж, так и есть. – Томас распахнул дверцу машины. – Вылезай, нам надо поторапливаться. Не забыл, мы обещали девочкам, что сделаем все по-быстрому. Входим, скачиваем все с его компьютера и испаряемся.

– А если я не смогу взломать пароль?

– Тогда мы просто заберем чертов ноутбук! Плевать! Пусть пойдет и пожалуется Эду Стовалу, что мы сперли у него компьютер!

– Ну, раз ты так настроен. – Дэки вылез из машины. – Пошли. Похоже, скучно не будет.

Они двинулись к дому Роудса.

Леонора и Кэсси заняли отдельную кабинку в кафе и теперь нервничали, ожидая возвращения мужчин. Перед Леонорой стояла чашка слабого, невкусного чая: пакетики плохого качества, да и вода, похоже, не успела закипеть. Она отметила этот факт с удивительным безразличием: даже если она решится выпить эту бурду, вкуса все равно не почувствует, так сильно напряжение.

В заведении, которое носило теплое название «Языки пламени», толпился народ: студенты, преподаватели, местные жители – все жаждали тепла и приятного общества в такую мерзкую погоду. На небольшой эстраде в углу оркестр ненавязчиво наигрывал джазовые мелодии.

Кэсси налила минералку в стакан с кубиками льда и сказала:

– Не нравится мне это. Сидим тут в тепле и безопасности, пока наши мужчины рискуют собой… без присмотра.

– Я тебя понимаю. Сама чувствую то же самое. Но согласись, было бы нелепо отправиться туда ночью вчетвером, целой толпой. Томас и Дэки вполне способны справиться сами: один знает, что нужно искать, а второй разбирается в компьютерах.

– Да я знаю, знаю. Все правильно, мне просто не по себе. – Кэсси взяла соленый кренделек с тарелки и некоторое время молча жевала. Потом спросила: – Ты правда думаешь, что это Роудс пытался столкнуть вас с дороги?

– Или он, или Керн. Больше некому. Лично я уверена, что это Роудс. Керн слишком много пьет – он не мог бы так мастерски вести машину.

– Господи, какой-то кошмар, – вздохнула Кэсси. – Иногда мне кажется, что мы просто галлюцинируем, что такого не бывает в реальной жизни.

– А что, разве могут быть такого рода массовые галлюцинации? – с любопытством спросила Леонора.

– Конечно! Есть масса примеров в истории.

– Здорово, – Леонора пригубила чай и поморщилась. – Теперь я стану сомневаться в собственном душевном здоровье.

Некоторое время они сидели молча. Играла музыка, народ, похоже, все прибывал.

– В происходящем есть и положительные моменты, – решительно заявила Кэсси. – Дэки говорил со мной о Бетани и ее смерти. Он меняется на глазах.

– Это и правда здорово, – искренне отозвалась Леонора.

– Знаешь, почему он чувствовал себя так ужасно? За три дня до того как Бетани погибла, он сказал ей, что хочет получить развод.

– И когда все решили, что это самоубийство, его стало снедать чувство вины.

– И он просто не позволил себе поверить, что она это сделала добровольно. Потому что тогда вся вина ложилась на его душу.

– Ужас какой!

– Да, ему пришлось несладко. Но теперь он возвращается к реальности. И во многом благодаря тебе.

– Я тут совершенно ни при чем. И, если хочешь знать мое мнение, ты и Томас тут тоже ни при чем. Дэки сам выбрался из тьмы, которая царила в его душе. Когда дело доходит до разборок с собственной совестью, друзья и доктора оказываются бесполезны. Ни советы, ни таблетки тут не помогут. Человек должен сам решить, хочет ли он вернуться к жизни.

– Как-то это очень… научно звучит. Как у Дарвина, – поморщилась Кэсси.

– Ты права, и я действительно считаю, что в этой теории что-то есть. В конце концов мы все произошли от ребят, которые решили выжить во что бы то ни стало. – Леонора задумалась, потом сказала: – Странно, что ты тоже вспомнила старика Дарвина.

– А кто еще его вспоминал?

– Эндрю Грейсон. Он сказал, что все научное сообщество живет по законам дарвинизма.

– Ну, с этим согласится любой, кто знаком хоть с парой представителей этого самого сообщества, – усмехнулась Кэсси.

– Я тоже согласна с этой точкой зрения и наблюдала немало примеров борьбы за существование среди людей науки… но никогда дело не доходило до таких крайностей.

– Мы до сих пор не знаем наверняка, действительно ли Керн совершил то убийство… – Кэсси резко умолкла, когда на их столик упала чья-то тень.

Леонора подняла взгляд.

– Лео. – Голос Кайла звучал так сладко, что невозможно было не заметить фальши. – Где ты прячешься? Я искал тебя, домой звонил несколько раз…

– У меня был трудный день, – сухо отозвалась Леонора.

– Бедняжка! – Он по-прежнему улыбался. – Представишь меня своей подружке?

– Это Кайл Деллинг, – послушно сказала Леонора. – Он преподает на факультете английского языка в Пирси-колледже. Кайл, это Кэсси Мюррей, она преподаватель йоги.

– Рад знакомству. – Кайл счел, что, коли их представили, он может присоединиться к компании, и сел рядом с Леонорой. – Кстати, Кэсси, мы с Лео не просто друзья. Мы обручились некоторое время назад.

– Да? – Кэсси с интересом взглянула на Леонору и спросила: – Он что, не видел Томаса?

– Видел. – Девушка улыбнулась. – Помнишь Томаса, Кайл? Парня, с которым ты повстречался сегодня утром у меня в доме. Который выглядел так, словно хорошо подрался накануне. Помнишь? Так вот, он будет здесь с минуты на минуту.

Перемена, происшедшая с Кайлом, была разительна: он отдернул руку, которую положил было на плечо Леоноры, и вскочил на ноги. Потом все же нашел в себе силы улыбнуться и сказал с неестественной бодростью:

– А почему вы ничего не пьете? Пойду принесу что-нибудь. Я угощаю. Кому что?

– Чай, – сказала Леонора.

– Воду. – Кэсси повернула бутылку, чтобы он смог прочесть этикетку.

– Все понял, сейчас вернусь. – И Кайл нырнул в толпу.

– Это твой бывший жених? – с любопытством спросила Кэсси.

– Угу.

– А у меня есть бывший муж, – усмехнулась Кэсси. – И поэтому, как опытный человек, могу поделиться жизненным наблюдением: бывшие появляются только тогда, когда им нужно что-то получить от тебя.

– О, это точно! Ему очень хочется это получить!

– Тебя?

– О нет! Он ищет гораздо более прочных и выгодных отношений.

– В каком смысле?

– Он мечтает получить должность штатного преподавателя.

Он мерил шагами комнату и пытался взять себя в руки. Его все еще трясло от страха. Там, на шоссе над пропастью, смерть была совсем близко. Еще чуть-чуть – и он вылетел бы за ограждение… Успел ли Уокер как следует рассмотреть машину? Слава Богу, у него хватило ума заклеить номер, а таких черных машин в городе больше сотни. И все же сегодня он поставил автомобиль не у парадного крыльца, как обычно, а позади коттеджа, среди деревьев.

Вдруг Уокеру случится проехать мимо, и, увидев машину, он что-то заподозрит. А так шансов никаких. Хотелось бы верить, что никаких, что все обошлось…

Он взглянул на «Ролекс» на запястье: скоро придет новая клиентка. Надо сосредоточиться на мыслях о деле. И на мечтах о возможном удовольствии. Клиентка была поистине многообещающей: блондинка с большой грудью. Она напомнила ему Мередит. Ох нет, вот только не надо вспоминать Мередит, с нее-то все и началось.

Пора взять себя в руки и заняться подготовкой декораций. Он подошел к столу и развернул черный бархат. Тускло блеснуло зеркало.

Эта идея о регрессивной терапии – лечение стрессов прошлых жизней – оказалась поистине бесценной находкой. Стоило пациентке поверить, что в одной из прошлых жизней у нее был неудачный роман с принцем крови или каким-нибудь ветреным рыцарем, как она довольно легко соглашалась, что излечить стресс лучше удачным сексуальным опытом. Под руководством специалиста по снятию стрессов, естественно. Он должен уложить эту блондинку в постель. Нужно расслабиться, а лучший антидепрессант – это секс. Абсолютно естественно и безопасно. Он снова станет самим собой. А завтра на свежую голову вновь обдумает, как избавиться от Уокера. Удивительно живучий сукин сын.

Возможно, это знак. Опыт подсказывал ему, что пора сворачивать деятельность в Уинг-Коув. Наверное, это нужно было сделать раньше и он уже искушает судьбу. Он никогда прежде не пытался убивать и вот теперь, попробовав, убедился, что это не его профиль. Мошенничество – да, убийство – нет.

Он принял решение и сразу успокоился. Надо уезжать. Наркотики и консультации приносили хорошие деньги, но ничто в этом мире не вечно.

Зазвонил телефон, но он не стал снимать трубку. Автоответчик молчал – кто-то ошибся номером. Он смотрел на лежащее перед ним зеркало. И видел несколько искаженных лиц, ни одно из которых не походило на его собственное. Как странно. Ведь зеркало отражает правду. Нет человека, похожего на Алекса Роудса, потому что Алекс Роудс не существует.

Ему вдруг стало холодно. Слишком много лжи. Он так долго жил под чужим именем, так долго притворялся, что теперь не смог бы сразу сказать, кто он на самом деле. Если уж заглядывать в собственную душу, то почему бы не признать, что он всегда старался выглядеть как кто-то, подстраивался под очередную схему, сценарий мошенничества. Не актерство, но все же лицедейство своего рода. Но что скрывается под маской? И осталось ли там хоть что-то от него самого?

Нужно встряхнуться. Чем он тут занимается? Психоанализом самого себя? Должно быть, это шок от недавнего происшествия на дороге.

Ну, где же эта чертова блондинка? Он вновь посмотрел на часы. Секс, ему нужен секс. Именно в эти минуты он ощущает себя живым, существующим – именно себя самого, а не Алекса или кого-то другого. Секс стал его наркотиком, и у этого снадобья есть масса преимуществ перед прочими.

Стук в дверь. Наконец-то!

Он улыбнулся. Это была фирменная улыбка, располагавшая к нему женщин. И эта, тоже никуда не денется. Он распахнул дверь.

– Ваша клиентка не придет. Зато убийца уже здесь.

– Не нравится мне это, – сказал Томас. – Мы были уверены, что он в городе.

Всего несколько мнут назад он набрал номер Роудса и не получил ответа. И вот теперь они стояли у края леса позади дома. На первый взгляд коттедж казался безлюдным, но братья вовремя заметили, что одно из окон неплотно зашторено и сквозь щель виден мерцающий свет – в комнате горит камин. Вот и провалился их замечательный план покопаться в ноутбуке Роудса и за какие-нибудь полчаса раздобыть кучу новой и нужной информации.

– Вдруг он там очередную клиентку охмуряет? – задумчиво произнес Дэки.

– Да, а где ее машина? И кстати, где его тачка?

– Черт его знает… Может, отогнал за деревья. Возможно, его клиентка замужем и он не хочет, чтобы кто-то заинтересовался ее визитом.

– Все может быть.

– Нам-то что делать? Пойдем домой и попробуем в другой раз?

Но Томас не шевельнулся.

– Знаешь, – медленно сказал он. – Я бы очень хотел узнать, кто у него.

– Как мило. И каким образом ты собираешься это выяснить?

– Пойду и постучу в дверь. В парадную дверь.

– Ты серьезно? – Дэки уставился на брата с тревогой. – Этот человек пытался убить тебя сегодня!

– И что с того? Не станет же он убивать меня на пороге собственного дома? Авария на пустынном шоссе – это одно. Но ему будет чертовски трудно объяснить труп на крыльце.

– А уж два трупа и подавно, – подхватил Дэки. – Пошли, я тоже иду.

Братья вышли из леса, и Томас почувствовал себя крайне неуютно, лишившись защиты деревьев и кустарника. Он знал, что Дэки тоже не нравится идти по открытому месту, а потому они быстро пересекли незащищеное пространство и вступили в тень дома. Когда они шли мимо окна кухни, стало понятно, что там нет света. Но при всем том кто-то гремел кастрюлями и хлопал дверцами шкафов. Может, у Роудса пробки выбило, и он фонарик ищет? Этот парень не из тех, что держит инструмент под рукой.

Братья поднялись на парадное крыльцо и с изумлением обнаружили, что дверь открыта. В доме было абсолютно темно – лишь в гостиной мерцал камин.

Томас остановился на пороге. Что-то не так.

– Черт, – прошептал Дэки. – Мне это не нравится.

– Эй, Роудс! – рявкнул Томас во всю силу легких. – Вы дома?

Секунда тишины, потом торопливые шаги. Кто-то бежал через кухню к задней двери. Вот она заскрипела, открываясь. Томас быстро шагнул к перилам и, перегнувшись, заглянул за угол. Темная фигура спешила к лесу. Приостановившись, неизвестный поднял руку. Томас отпрянул. Раздался выстрел, брызнули щепки – пуля попала в деревянный столб, поддерживающий крышу крыльца.

– Сбежал, – мрачно сказал Томас. – Теперь ничего не узнаем…

– Иди сюда. – Голос Дэки звучал странно, и брат в одно мгновение оказался рядом. – Похоже, у нас проблема.

Теперь они оба смотрели в гостиную. У низкого столика, покрытого черным бархатом, лежало, скрючившись, тело человека, одетого в черную одежду. Томас вошел в дом, прошел холл, гостиную и остановился подле тела. Ковер под головой Роудса намок от крови. И рубашка впереди тоже пропиталась ею и теперь влажно блестела.

– Он мертв, – сказал Дэки.

Зеркало лежало на столе и в свете камина казалось атрибутом какого-то темного кровавого культа. В каждой сфере пылали языки пламени. «Это ад. Вернее, несколько преисподних сразу. Для каждого своя», – подумал вдруг Томас.

В комнате царил неописуемый хаос. Ящики шкафов выдвинуты, и содержимое их вывалено на пол. Подушки с дивана распороты, и клочья набивки усеивают все вокруг, словно хлопья грязного снега.

– Мы помешали убийце закончить обыск, – прошептал Дэки.

Где-то неподалеку взревел мотор. Может, это уезжал убийца. Томас достал из кармана мобильный телефон и набрал 911. Он постарался изложить случившееся как можно более понятно и коротко. Но с того конца провода звучали все новые вопросы, и, в конце концов, Уокер потерял терпение и рявкнул:

– Само собой, мы будем здесь, пока не подъедет Стовал. Хотя у нас полно других дел. Скажите Стовалу, что тот, кто это сделал, уехал на чем-то мощном – небольшой грузовик или полноприводной джип. Может, он встретит его по дороге.

Он отключил телефон, и они с Дэки остались в чужом доме ждать и слушать, как воет ветер в верхушках сосен.

Глава 18

В маленьком городке убийство – настоящая сенсация. Подъездная дорожка к коттеджу Роудса была ярко освещена фарами и мигалками трех полицейских машин и двух карет «скорой помощи». Эд Стовал прибыл во главе всего личного состава своего участка. Кроме того, тут же присутствовали мэр Уинг-Коув и репортер местной газеты.

– Я наблюдал за ним уже некоторое время, – признался Стовал. – Думал, может, он приторговывает «дурью». Как-никак парень был химиком по образованию, а этот новый синтетический наркотик, «Зизи», явно изготовлен знающим человеком и в лаборатории.

Томас слушал и удивлялся, насколько же все-таки шеф полиции похож на робота. Вот он стоит у своей машины. Другой оперся бы о крыло или привалился плечом к дверце. Но только не Эдд. Стовал вещал, выпрямив спину и развернув плечи:

– Мне помогла Эльза – удивительно храбрая женщина. Сказала, что хочет участвовать в расследовании, поскольку таков ее гражданский долг. Она добыла мне образец биодобавки, которой торговал Роудс. Я отдал ее на анализ и недавно получил заключение: подкрашенный сахар и кукурузная мука. Жульничество, конечно, но безвредное, а потому арестовать его не представлялось возможным. – Эд помолчал, потом все же добавил: – И все же мне казалось, что он не так прост. Вы обратили внимание на его странные глаза?

– Цветные контактные линзы, – пояснил Томас.

– Я тоже так решил. Но выглядело жутковато.

– Думаю, он хотел произвести впечатление на своих клиентов. Главным образом на клиенток.

– Рано или поздно я бы его раскусил. Но кто-то добрался до прохвоста раньше, – ровным голосом сказал Эдд.

Томас молча наблюдал, как санитары грузили мешок с телом Роудса в машину.

– Вы и правда думаете, что это была разборка из-за наркотиков? – насмешливо поинтересовался Дэки. Томас видел, что брат в ярости. Все повторялось, как в дурном сне. Опять Эдд выслушал их теории и не придал им никакого значения, потому что уже пришел к собственным выводам.

– Если это выглядит как разборка наркодилеров, почему это не должно соответствовать действительности? – упрямо спросил полицейский.

– Допустим, – вмешался Томас. – Допустим, что он и в самом деле приторговывал наркотиками. Но что заставляет вас думать, что его убили конкуренты?

– Торговля наркотиками – опасный бизнес. Дилеров убивают очень часто, – невыразительно произнес Эдд.

– А почему этот гипотетический конкурент разгромил гостиную? Вы можете это объяснить?

– Конечно. Он искал, где Роудс прячет запас «дури». Ну, надеялся еще на деньги. Все люди такого рода – акулы и не брезгуют любой добычей. Единственный плюс – я уверен, что убийца уехал в Сиэтл. Он не может быть местным. Так что теперь это не моя проблема.

– Ах вот как? – фыркнул Дэки.

Эд вздохнул и миролюбиво сказал:

– Завтра утром я хотел бы получить ваши письменные показания. Обоих. И еще я хочу дать вам совет…

– Не нуждаемся! – буркнул Дэки.

Но Стовал сделал вид, что не слышал его, и продолжал как ни в чем не бывало:

– Постарайтесь придерживаться фактов. И не надо приплетать сюда ваши рассуждения о причинах гибели миссис Уокер.

– Почему это? – Дэки гневно сверкал глазами. – Боитесь, что кто-нибудь может усомниться в вашем профессионализме?

– Я боюсь, что кто-нибудь может усомниться в вашей вменяемости, – ровным голосом ответил полицейский.

– Господи, да мне наплевать, считаете вы меня психом или нет! – крикнул Дэки.

– Давай потише, – буркнул Томас.

– Раз уж вы начали задавать вопросы, то и у меня есть к вам один. И я хочу услышать внятный ответ. – Стовал буравил их пристальным взглядом. – Какого черта вы оба тут делали?

– Я уже говорил, – отозвался Томас. – Сегодня вечером Роудс подставил меня на опасном участке дороги. Я приехал, чтобы он смог извиниться.

– Вы и правда думаете, что он хотел убить вас?

– Так и есть. Повторяю еще раз: я уверен, что он пытался убить меня и Леонору Хаттон.

– У вас нет доказательств. Черт возьми, да вы даже жалобу не подали!

– Почему-то нам показалось, что вы не обратите особого внимания на жалобу, поданную одним из братьев Уокер.

– Вы должны были подать жалобу, – упрямо повторил Стовал. Челюсть его была тверда, как у робота-полицейского.

– Да какой в этом смысл? – воскликнул Дэки. – Вы не желаете взглянуть на ситуацию с нашей точки зрения!

– Смерть вашей жены не имеет отношения к данному делу, – спокойно парировал Стовал. – Моя работа – собирать факты и на основе имеющихся доказательств делать выводы. В данном случае факты свидетельствуют о том, что здесь произошла разборка наркодилеров.

– Абсолютно непрошибаем, – вздохнул Дэки.

– Остынь, – посоветовал ему Томас. – Нам пора возвращаться к Кэсси и Леоноре. Они уже с ума сходят от беспокойства.

– Ты прав. – Дэки дернул себя за бороду и довольно громко добавил: – Разговор со Стовалом – пустая потеря времени, как всегда. Пошли отсюда.

Он развернулся и пошел к заброшенному дому, где они оставили машину. Томас двинулся следом.

– Минутку, – услышали они. – Еще пару слов напоследок.

Братья остановились и повернулись к полицейскому.

– Что еще? – угрюмо спросил Томас.

– Я тут думал…

– Должно быть, тяжко с непривычки, – не удержался Дэки.

Стовал проигнорировал колкость и продолжал медленно:

– Роудс приехал в город больше года назад. Он был здесь в момент гибели Бетани Уокер. Если мне удастся доказать, что он приторговывал наркотиками, я посмотрю, не мог ли он приложить руку к ее смерти. Кроме того, я попрошу власти Калифорнии прислать копию отчета о смерти Мередит Сггунер. Посмотрим, что они нашли… и не пропустили ли чего.

Братья молча смотрели на него.

– Это все, что я могу сделать, – сказал Эд.

– Спасибо, Эд, мы ценим твое участие, – искренне ответил Томас.

Тот кивнул и добавил:

– Чудес не обещаю.

– Никто и не надеялся, – пробурчал Дэки.

Леонора первой увидела Томаса и Дэки. Со вздохом облегчения, больше напоминавшим стон, она скользнула к краю кабинки и вскочила на ноги.

– Они здесь, – сказала она Кэсси.

– Слава Богу, – отозвалась та и тоже встала, пытаясь разглядеть мужчин в густой толпе.

Томас и Дэки шли к столику. Леонора заметила, что люди расступались перед ними. Когда они подошли ближе, девушка взглянула в лицо Томаса и поняла, почему никто не желал встать у него на пути: глаза его были холодными и колючими, тот же недобрый блеск был и во взгляде второго Уокера.

– Что-то случилось, – прошептала она.

– Похоже. – Кэсси с опаской посматривала на сжатые губы Дэки.

Мужчины прошли мимо Кайла, который пробирался от бара, балансируя бутылкой воды и чашкой чая на подносе. Узнав Томаса, профессор Деллинг нерешительно окликнул их, но они молча прошли мимо. Леонора прижалась к Томасу и, почему-то крепко вцепившись в его пиджак, спросила:

– Что случилось? Ты в порядке?

– Да. Мы оба целы и невредимы.

– Но что-то не так? – Кэсси с тревогой смотрела в лицо Дэки.

– Долго рассказывать. – Он криво улыбнулся. – Однако братца ждал более теплый прием. Неужели я не заслужил, чтобы ты меня обняла?

Кэсси, то ли вздохнув, то ли всхлипнув, обхватила его руками и уткнулась носом в плечо.

– Нам просто необходимо выпить пива. – Томас подхватил Леонору иустремился обратно к кабинке. Увидел растерянно стоявшего с подносом Кайла и рявкнул: – Какого черта он опять тут делает?

– Не обращай внимания, – дернула плечом Леонора. – Садись.

Все уселись. Кайл так и стоял подле стола с подносом в руках.

– Мне пиво, – отрывисто сказал Томас.

– И мне, – кивнул Дэки.

Кайл открыл было рот, потом подумал и, так ничего и не сказав, двинулся в сторону бара.

– Рассказывай, – потребовала Леонора.

– Роудс мертв! – выпалил Томас.

Кэсси, охнув, уставилась на него расширенными от ужаса глазами.

– Мертв? – Леонора не могла поверить своим ушам. – Вы уверены?

– На все сто.

– Но… вы…

– Это не мы постарались, – заверил ее Дэки. – Кто-то дважды выстрелил в него. Кто-то, приехавший к его дому раньше нас.

– Но кто?

– Мы не смогли его разглядеть, – с досадой сказал Томас. – Хотя предположить можем…

– Минуточку. – Леонора хлопнула ладонью по столу. – Что ты имеешь в виду – не смогли разглядеть? Вы его видели? Он что, был там, когда вы приехали?

– Ну, он не долго там ошивался, – сказал Дэки. – Выстрелил в нашу сторону и удрал.

– Боже мой, – прошептала Кэсси.

Леонора чувствовала, что рот ее открылся от изумления и надо бы его закрыть, но она никак не могла совладать с собственными мышцами, и опустила лицо в ладони.

– Стовал убежден, что убийство произошло из-за дележа наркотиков. Хоть мне и не хочется так думать, но эта гипотеза тоже имеет право на существование, – сказал Томас. – Единственный положительный момент: Стовал обещал взглянуть на дела Бетани и Мередит еще раз. Он посмотрит, нельзя ли их связать с Роудсом, раз тот оказался дилером.

– Ты прав, это уже прогресс. – Леонора справилась с собой настолько, что смогла принять участие в разговоре.

– Однако, – Томас оперся локтями на стол и понизил голос, – все случившееся ни в коей мере не приблизило нас к разгадке убийства тридцатилетней давности.

– Вернемся к моим безумным теориям, – заговорил Дэки. – Все могло бы происходить следующим образом: Бетани, а затем и Мередит узнают, что Керн убил Себастьяна. Профессор испугался разоблачения в случае с Бетани и шантажа в случае с Мередит и решил убрать обеих. Но ему нужна была помощь.

– Понимаю, к чему ты ведешь, – сказала Леонора. – Если Керн знал, что Алекс торгует наркотиками, он мог купить у него «Зизи» и отравить Бетани, а потом, шесть месяцев спустя, Мередит. Обе женщины были во власти галлюциногена, и устроить аварию было несложно.

– Если ваша версия верна, – медленно сказал Томас, – то мы опять упираемся…

– В профессора Осборна Керна, – кивнул Дэки. – Может, его-то мы и спугнули сегодня ночью. Если Алекс продавал ему наркотик, то он единственный свидетель, который мог связать профессора с убийствами. И тогда Керн убил его, чтобы спрятать концы.

– Если ты прав, то Элисса в опасности, – сказал Томас.

– Но ведь он ее отец, – в ужасе прошептала Кэсси.

– Не думаю, что Керна можно счесть заботливым папашей, – пробормотал Томас, доставая телефон. – Пусть Эд Стовал считает меня лунатиком, но я выскажу ему свои соображения, и уж тогда безопасность Элиссы станет его заботой. Я уверен, что он к ней неравнодушен, а потому отнесется к моим словам серьезно.

– Стовал слушает.

– Это Уокер. Томас Уокер. Слушайте, я понимаю, что на сегодня с вас более чем достаточно наших безумных теорий, но мы тут думали… и получается, что Элиссе грозит опасность.

– Уже нет.

– Выслушайте меня, Эд! Мы подозреваем, что Роудса убил профессор Керн. Убил, чтобы скрыть следы преступления, совершенного тридцать лет назад.

– А знаете, Уокер, вы неплохо поработали. Может, вам стоит подумать о карьере частного детектива?

На другом конце провода воцарилось молчание. Эд слышал шум и звуки джаза. Похоже, братья засели в «Языках пламени» Эд и сам не отказался бы очутиться там прямо сейчас. Вообще-то он не любитель выпить, но в данный момент рюмка-другая чего-нибудь покрепче была бы очень кстати.

– Может, я что-то пропустил? – после продолжительного молчания спросил Уокер.

– Сегодня вечером я присмотрю за Элиссой. Но в будущем никому из нас опасность с этой стороны больше не грозит.

– А почему, собственно, вы так уверены? Я прекрасно понимаю, что вы предпочитаете убедить себя и окружающих, что неизвестный убийца смылся в Сиэтл, – так меньше проблем. Но неужели вы готовы в этом деле поспорить даже на жизнь Элиссы?

– Нет, убийца не едет в город. – Эд отвел глаза от экрана компьютера. Ощущение такое, словно кто-то насыпал песку под веки. И поспать, похоже, не удастся. – Я не знаю, где сейчас профессор Керн, но думаю, что мы найдем его довольно скоро.

– Керн? Ага… – Томас поудобнее перехватил трубку. – То есть вы соглашаетесь со мной, что он и есть убийца! Но с чего это вдруг?

– Элисса позвонила мне и сказала, что ее отец исчез. Он оставил прощальную записку. – Эд опять взглянул на мерцающий экран. – Он написал письмо на компьютере, и Элисса нашла его, когда вернулась сегодня с концерта и включила чертов ящик.

– Самоубийство, – ровным голосом повторил Уокер.

– Самоубийство? – услышал Эд женский голос на том конце провода. – Что случилось?

Должно быть, это Леонора Хаттон.

– Керн пропал, и его лодки нет у причала, – устало продолжал Стовал. – Похоже, он вышел в море сразу, как вернулся из дома Роудса.

– А оружие?

– Лежит в его кабинете рядом с компьютером. – Стовал заколебался: ему не хотелось нарушать тайну следствия. Но потом он подумал, что за этот год братья прошли через многое и, похоже, в чем-то были правы. И черт с ними, с правилами. – Я не имею права прочесть вам его письмо, но хочу, чтобы вы знали: ваши теории подтвердились. И началось все с Юбенкса.

– А Бетани и Мередит?

– Бетани угрожала ему разоблачением. Хотела уличить его в присвоении чужой интеллектуальной собственности. Он одурманил ее наркотиком и устроил аварию. Мередит каким-то образом узнала, что произошло, и попыталась его шантажировать. Он назначил ей встречу в Калифорнии. Согласился заплатить кругленькую сумму, если она пообещает исчезнуть с его горизонта навсегда. Они встретились за обедом в каком-то ресторане…

– Он подсыпал ей наркотик и спровоцировал аварию?

– Да. Надеялся, что никто больше не будет совать нос в его дела и не станет слушать ненормальных братьев Уокер. Но все пошло наперекосяк. Сначала в городе объявилась Леонора Хаттон. А потом к нему пришел Роудс и стал его шантажировать.

– Это вы знаете наверняка?

– Он упоминает о нем в письме. Кроме того, Элисса сказала, что просмотрела его финансовую историю и нашла несколько крупных сумм, которые перечислялись неизвестно куда. Очень похоже на выплаты шантажисту.

– То есть он сломался, убив Роудса? Но почему именно теперь?

– Сегодня его едва не поймали на месте преступления. Он пишет, что уверен – после Роудса появился бы кто-нибудь еще. И тогда все выплыло бы наружу, и он был бы опозорен в глазах коллег. Пишет, что не желает отвечать за тридцать лет лжи.

– А что насчет трупов? Этот аспект его не волновал?

– Насколько я понял из письма, – ровным голосом ответил Эд, по-прежнему глядя на экран, но прекрасно зная, что Элисса стоит рядом и слышит каждое его слово, – это его не слишком беспокоило. В основном он испугался, что выплывет правда об украденном алгоритме и его ждут позор и анафема научного сообщества.

– Как там Элисса?

Стовал перевел на нее взгляд. Она стояла прямо, обхватив себя за плечи. Лицо ее было мокрым от слез.

– Ночь выдалась трудная, но она держится, – сказал Эд. – Она сильная женщина. – Элисса улыбнулась ему бледными, дрожащими губами. – Мне пора, Уокер. Теперь, кроме убийства Роудса, придется разбираться с самоубийством Керна. Нужно организовать поиски… Поговорим завтра.

Когда он выключил телефон, Элисса подошла к нему:

– Спасибо. Ты так добр ко мне. Не знаю, как я справилась бы без тебя, Эд.

Он обнял ее и прижал к себе. На целую минуту. Потом отпустил и взялся за шляпу.

– Сегодня у меня много дел.

– Это твой долг. – Она смотрела на него с искренним восхищением. – Ты необыкновенный человек, Эд. Человек, которому люди доверяют свою безопасность… ответственный и надежный…

Стовал почувствовал, как щеки его заливает краска смущения. Хорошо, что в кабинете полутемно. Он повернулся и быстро пошел к двери.

Не всякая женщина понимает, в чем заключается работа полицейского. Что это тяжелая работа – ни выходных, ни праздников. Днем и ночью… Она станет прекрасной женой. Но сейчас не время предаваться мечтам. Сначала нужно найти тело ее отца и закончить это долгое и темное дело. Если делать все по порядку и как следует, то можно справиться с любой работой. Вот так-то.

Глава 19

Леонора и Томас отправились домой. В его коттедж. Томас вел себя так, словно это было абсолютно естественно – то, что они вместе. Ренч ждал ее у порога, держа в пасти резиновый мячик. Когда он сжимал зубы, мячик пищал. Леонора чувствовала себя не в своей тарелке. Вернее, была недовольна собой. Тем, что ей было так хорошо с ними и хотелось поверить, что ее место именно здесь. Ужасно несвоевременными казались мысли о том, что Роудс мертв, а Керн, должно быть, утонул и никакая опасность ей больше не угрожает. Так что можно попрощаться и идти домой. Но она ничего не сказала и не вернулась в свой коттедж.

Они занимались любовью – не спеша, нежно, радуя друг друга. Леонора, пережив такой долгий и тяжелый день, была уверена, что бессонница ей гарантирована. Она и не заметила, как уснула в объятиях Уокера. Это был абсолютно спокойный, здоровый сон, без кошмаров и вообще без сновидений.

Утром все трое устремились в город, чтобы позавтракать, а заодно послушать свежие сплетни. Утро выдалось на редкость холодное. Солнце занималось какими-то своими делами, категорически не желая обогревать и освещать землю. Облака висели на ветках деревьев. Но спортсмены уже вышли на тропу, и мимо Томаса и Леоноры пробегало и проходило множество народа.

Они с Томасом успели обсудить убийство во всех подробностях, поспорить о том, сколько времени потребуется местным властям, чтобы найти тело. Потом обнаружили несколько неясных моментов в этой длинной и запутанной истории и пришли к выводу, что вряд ли удастся получить ответы на все вопросы.

– Хотелось бы мне знать, что на самом деле было известно Мередит и как она намеревалась использовать имеющуюся у нее информацию, – задумчиво сказал Томас.

– Мы можем предположить, что она знала достаточно, чтобы начать шантажировать Керна, – отозвалась Леонора. – Иначе как объяснить ее смерть? Она повела себя беспечно…

– Шантаж – опасная работа.

– У нее был определенный опыт… Странно, что она вообще сочла нужным назвать себя. Деньги можно потребовать и анонимно.

– Ну, может, она так и хотела. Уехала же она в Калифорнию. Но Керн, должно быть, смог ее раскусить.

– И все же я не понимаю, как могла Мередит догадаться, имея на руках только вырезки из газет, собранные Бетани?

– Ты забыла, что она завела интрижку с Роудсом. – Томас искоса взглянул на нее.

– Ты прав, я упустила это из виду. Алекс знал о Керне, а уж Мередит вытянула из него все, это точно.

Они наконец добрались до кафе, привязали Ренча снаружи и вошли в теплое помещение. Здесь было людно. Леонора стояла у прилавка и прислушивалась к разговорам окружающих.

– Говорят, они вчера нашли лодку Керна – ее прибило к берегу. Топливный бак был пуст. Видать, прыгнул за борт…

– В такой воде не протянуть более двадцати минут. Слишком холодно.

– Господи, кто бы мог подумать! Я был в прошлом семестре на его лекции. Он стоял перед нами и рассуждал о своем алгоритме. А теперь оказывается, что он убил двоих ради него! А потом еще двоих…

Томас заплатил за чай, кофе и пирожные, и они вышли на улицу.

На тротуаре, держась на порядочном расстоянии от Ренча, стояли Джулия и Тревис.

– Здравствуйте, мисс Хаттон. Здравствуйте, мистер Уокер. Познакомьтесь – это Тревис.

– Привет, Тревис, – бодро отозвался Томас.

– Доброе утро, – сказала Леонора. Девушка с опаской поглядывала на Ренча.

– Мы решили, что вы в кафе, раз ваш пес привязан здесь. Я несколько раз видела, как вы его выгуливаете. Он выглядит злющим. Кусается?

Ренч игнорировал интерес к нему окружающих. Все его внимание было сосредоточено исключительно на пакете в руках Леоноры. Та, не устояв, сунула руку внутрь, отломила кусочек пирожного и скормила ему.

– Ренч и мухи не обидит, – жизнерадостно соврал Томас. – Полагаю, вы слышали новости?

– О том, что Роудса убили? – Джулия передернула плечами. – Слышали. Вы были правы тогда – он оказался наркодилером. Но я специально пришла, чтобы сказать вам, что не знала этого. Честное слово!

Томас кивнул и снял крышечку со стаканчика с горячим кофе.

– Говорят, вы и ваш брат были вчера у Роудса, – глядя на Томаса круглыми от любопытства глазами, выпалил Тревис. – Говорят, Керн стрелял в вас и чуть не попал.

– Как быстро распространяются дурные вести, – буркнул Томас. – Вы не знаете, часом, нашли Керна?

– Нет, – ответил Тревис. – Правда, нашли его лодку. Все считают, что он вышел в открытое море, а потом прыгнул за борт. Не хотел позориться. Ну, чтобы его называли вором и самозванцем и все такое.

– А еще ходят слухи, что в прошлом году именно он убил профессора Уокер. – Джулия нервно закусила губу. – И ту женщину, что работала в Зеркальном доме. Не помню, как ее фамилия. Мередит… как-то…

– Ее звали Мередит Спунер, – спокойно сказала Леонора.

– Это звучит как сценарий триллера про какого-нибудь сумасшедшего профессора, – продолжала Джулия. – Он много лет хранил свою страшную тайну, а потом нашелся человек, который раскопал ее, и тогда он начал убивать, чтобы сохранить свой секрет.

– Триллер, – повторила Леонора.

Тревис обнял подружку за плечи, стараясь выглядеть сильным.

– Представляете, Джулия недавно выполняла какую-то работу для Роудса! Подумать страшно, что было бы, явись она к нему за деньгами и застукай там профессора Керна!

– Да, всегда надо разузнать о человеке побольше, прежде чем бросаться выполнять его поручения, – сказала Леонора, пристально глядя на девушку. Та вспыхнула до корней волос и промолчала.

Тревис покрепче прижал к себе Джулию. Томас отвязал пса, и они опять пошли по тропинке, лениво разглядывая мелькающих мимо бегунов.

– Я пойду домой, – сказала Леонора. – Надо позвонить Глории и рассказать ей, что произошло.

На полпути к ее коттеджу они заметили толпу любопытных на пешеходном мостике. Люди свешивались через перила, глядя вниз. Неподалеку обнаружилась карета «скорой помощи», из которой санитары доставали носилки, и машина Эда Стовала.

– Давай поспорим на что-нибудь, что они только что нашли тело Керна, – мрачно предложил Томас.

В тот же день, ближе к обеду, к Томасу заглянул Дэки. Они открыли по бутылке пива и устроились в гостиной.

– Ко мне заходил Стовал, – сказал Дэки. – Выглядел кошмарно: похоже, он не спал последние две ночи. Но сидел, как всегда, прямо и сказал, что считает своим долгом держать нас в курсе происходящего.

– Да уж, наличие гипертрофированного чувства долга – его основное достоинство, – отозвался Томас. – Впрочем, мы должны быть благодарны природе – нам достался далеко не худший вариант полицейского. Он рассказал что-нибудь новенькое?

– Да, в общем, нет. – Дэки отпил пиво. – Они нашли что-то в доме Роудса. Думают, что это наркотик.

– Не удивлюсь, если так и есть.

– Стовал отослал образец на анализ, но говорит, и так знает, что это и есть тот самый галлюциноген, который время от времени появлялся в городе. Еще он сказал, что будет вскрытие, хотя все уверены, что Керн выпил, потом вышел на лодке в открытое море и прыгнул за борт. Холод сделал остальное.

– Не он первый свел счеты с жизнью таким образом.

Некоторое время братья потягивали пиво в молчании. Оно было таким, как раньше, – дружеским, легким. Жизнь возвращалась к норме.

– В субботу будет прием в Зеркальном доме. Ежегодный бал спонсоров. Я пригласил Кэсси.

Слова брата застали Томаса врасплох. Он моргнул и спросил:

– И что она ответила?

– Сказала: «Ладно».

– Ладно. Чудесно.

– А ты?

– А что я?

Дэки поерзал в кресле, покрутил в руках бутылку, но потом все же сказал:

– Ну, я подумал, может, ты пригласишь Леонору.

– Я не член клуба – забыл? И она тоже.

– Но я могу пригласить вас обоих как своих гостей.

– Я не знаю, пробудет ли она в городе до субботы. Мы ведь нашли ответы на все вопросы – вдруг она захочет уехать?

Дэки некоторое время разглядывал брата с нескрываемым удивлением, потом спросил:

– Ты не потрудился поинтересоваться, как долго она планирует оставаться в Уинг-Коув?

– Нет.

– Почему? Это такой простой вопрос.

– Я не очень хочу услышать ответ. Вдруг он мне не понравится?

– Угу.

Они выпили еще и опять помолчали.

– У меня появилась идея, – заявил Дэки.

– Да?

– Попроси ее остаться в городе на эти выходные и сходить с тобой на прием. Скажи, что так – Кэсси будет чувствовать себя увереннее.

– Думаешь, это сработает?

– Почему нет? Похоже, Леонора хорошо относится к Кэсси и к нашим с ней отношениям. Мечтает сосватать, так сказать. Думаю, она не откажется провести здесь пару дней ради того, чтобы наш роман получил дальнейшее развитие.

– Какой ты изобретательный, братец!

– А то как же!

Некоторое время Томас обдумывал это предложение, потом решился:

– Ладно, я попробую.

– Ну и молодец! Кстати, можешь сказать Леоноре, что должность библиотекаря в Зеркальном доме – постоянная. Коллекция действительно заслуживает того, чтобы люди узнали о ней. Поэтому если она согласится продолжать работу, то за финансированием дело не станет. Фонд Бетани Уокер всецело за.

– Передам.

Дэки беспокойно задвигался, потом сосредоточил взгляд на своих кроссовках и выдавил:

– Знаешь, я довольно давно не ходил на свидания и многое подзабыл.

– Правда? Мне всегда казалось, что разучиться невозможно.

– Вроде как ездить на велосипеде?

– Точно. Но если хочешь, могу дать совет.

– Какой?

– Сбрей бороду.

Дэки на секунду растерялся, но потом хмыкнул.

– Хочешь сказать, не тянет на последний писк моды?

– Тут важно, что думает по этому поводу Кэсси. По-моему, твоя борода ей не нравится.

– Маргарет Льюис она тоже не понравилась. – Дэки задумчиво поскреб предмет обсуждения.

– Тем более, – подытожил Томас. – Недаром и ты, и Кэсси, и Леонора твердили, что у этой дамы голова как у премьер-министра.

После того как Дэки ушел, Томас взял телефон и набрал номер Леоноры. Она сняла трубку после первого же гудка.

– Хочешь поспособствовать дальнейшему развитию отношений между Кэсси и моим братцем? – спросил он.

– Мне кажется, они и сами неплохо справляются с, как ты выразился, развитием.

– Понимаешь, Дэки хочет пригласить девушку на прием в субботу. Он просит нас пойти, чтобы она чувствовала себя более непринужденно. Но, если хочешь знать мое мнение, уверенности не хватает именно Дэки. Он так давно не ходил на свидания, что чувствует себя немного неловко.

– Позволь мне проверить, правильно ли я тебя поняла: ты просишь меня пойти с тобой на прием, потому что наше присутствие обеспечит Дэки и Кэсси моральный комфорт и уверенность в себе?

– Не купилась, да?

– Глупо было надеяться. Они оба взрослые и прекрасно справятся сами.

Томас встал и подошел к окну. На холмы быстро опускалась ночь. Он не мог видеть клубящийся туман, который надвигался с залива, но почему-то точно знал, что скоро все кругом затянется влажной мглой.

– Позволь мне задать вопрос по-другому. Не хочешь ли ты сходить на прием, который состоится в субботу в Зеркальном доме?

– С тобой?

– Так точно, мэм. Со мной.

– Ну конечно. – Голос ее прозвучал вдруг нежно. – Я очень даже хочу пойти.

Томас смотрел на отражение своего лица в оконном стекле. Лицо выглядело до невозможности счастливым.

– Кстати, Дэки просил передать, что фонд Бетани Уокер готов финансировать работу по составлению каталога до конца. И он, Дэки Уокер, будет счастлив, если ты согласишься и дальше трудиться на посту библиотекаря Зеркального дома.

Леонора ответила не сразу.

– Мне надо подумать, – сказала она. – Возможно, эта работа займет несколько месяцев.

– Наверное. – «Несколько месяцев – это очень долго», – с надеждой сказал себе Томас.

Она молчала, и он неожиданно даже для себя выпалил:

– Но, в конце концов, я могу переехать в Мелба-Крик.

– Томас…

– Я опять спешу, да?

– Нам обоим некуда торопиться. Осторожность…

– Ты права. Как всегда. Как же я мог забыть: семь раз отмерь, один отрежь! Подумать только, а ведь я столяр и плотник – это один из основных принципов моего мастерства.

Леонора засмеялась и мстительно сказала:

– Вообще-то я не планировала ничего отрезать…

– Боже, ты сняла такую непомерную тяжесть с моей души!

– Ну хорошо. Мы все обдумаем, но на это нужно время. А пока ты вполне можешь зайти, например, на обед. И Ренча я тоже приглашаю.

– Это прекрасная мысль. А можно я захвачу свой инструмент?

– Неужели ты хочешь еще раз продемонстрировать мне свое мастерство?

– Не раз, милая, не раз.

Этой ночью Томас любил ее как настоящий мастер своего дела. Этот человек привык уделять внимание деталям. Кто бы мог подумать, что она столь чувствительна там!

– Томас.

– Сожми еще немного.

– Томас…

– О да, я чувствую, как твои мышцы напрягаются и становятся тверже.

– Томас!

– Нет-нет, мы же договаривались – ты не должна двигаться. Только там.

– Черт бы тебя побрал, Уокер! – Она едва не свалилась с кровати.

Затем она устроилась сверху. Томас смеялся. Но потом смех затих, и остались лишь прерывистое дыхание и сверкающая волна, прокатившаяся по их телам. Через некоторое время он уложил ее рядышком, чтобы обоим было уютно и тепло.

Леонора заснула, спокойная и счастливая. Теперь она может уснуть спокойно – ведь все ответы получены. И Мередит тоже может спать спокойно.

Она опять в бесконечном коридоре, полном зеркал, и вновь надо бежать от опасности, которая угрожает ей. Нельзя смотреть в темные зеркала, хотя они так и притягивают взгляд. Там заключены демоны, призраки, и любой заберет ее душу, если они встретятся глазами. Преследователь был уже близко, она слышала смех за спиной.

Не останавливаться.

Но она остановилась.

Не поворачиваться.

Она должна обернуться. Узнать, кто преследует ее.

Но все случилось прежде, чем Леонора смогла осознать происходящее. Вдруг оказалось, что она смотрит в одно из зеркал. Уже знакомое, в восьмиугольной раме. Чудовища извивались на этой затейливой раме, когти их тянулись к ней, с обнаженных клыков капала слюна. Из темной глубины смотрело искаженное лицо Мередит.

– Ты не должна спать, еще не время…

– Леонора! – Голос Томаса, словно стальной молот, обрушился на темное стекло и серебряную раму, и сон разлетелся вдребезги. Девушка проснулась и ощутила, как бешено колотится сердце, а влажная рубашка противно липнет к телу. – Тихо, детка, успокойся. – Уокер прижимал ее к себе, покачивая, как ребенка. – Это всего лишь сон.

Некоторое время она могла только дышать и цепляться за его сильное тело, благодаря Бога зато, что Томас рядом. Немного придя в себя, Леонора почувствовала гнев и раздражение:

– Опять этот ужасный сон… Но я думала, что все кончилось! Ведь мы закончили это расследование.

– Все, все, милая, сон кончился. – Томас перебирал ее волосы. – О чем был кошмар?

– Я иду по длинному коридору, увешанному темными зеркалами, и за мной кто-то гонится. Знаю, что нельзя заглядывать в зеркала, но все же посмотрела в одно. И увидела там Мередит. Она говорила мне, что я не могу спать, не должна.

– Ну, если вспомнить основы психологии, то мы сможем все это объяснить, как ты думаешь? Есть настоящий Зеркальный дом с кучей старых зеркал. И все эти происшествия последних дней… Видимо, твоему подсознанию нужно время, чтобы успокоиться. Ты просто должна привыкнуть к мысли, что все кончилось.

Он продолжал гладить ее волосы. «Какие удивительные руки, – думала Леонора. – Сильные и нежные, властные и ловкие. Он такой, Томас Уокер…» Постепенно ей удалось расслабиться. На этот раз ее сон никто не тревожил.

Глава 20

Леонора сидела на своем рабочем месте – в библиотеке Зеркального дома. По правую руку мерцал экран включенного компьютера, по левую лежала стопка книг. Но ей никак не удавалось сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях. Леонора пыталась решить, оставаться ли ей в Уинг-Коув. И если она все же решит остаться – что ждет ее в этом городе?

Работа у нее есть, и это действительно интересная и нужная работа. Библиотека уникальна, и она с удовольствием продолжит начатый труд по ее компьютеризации. Глория не откажется прилететь в гости. Вполне вероятно, что даже сама настоит на визите – наверняка ей любопытно взглянуть на Томаса. Это так, но не это главное. Нужно перестать отвлекаться на второстепенные причины и взглянуть в лицо случившемуся: она влюбилась. В ней растет большое чувство, и она готова позволить ему стать всеобъемлющим, длиной в жизнь… если он захочет.

Даже странно, что она не заметила, как все случилось. Просто они встречались, занимались сексом, вели расследование. Но эти отношения были скорее поверхностны. А потом оказалось, что параллельно с ними существует уже некая связь – гораздо более прочная и тесная. И ради этой общности стоило не только остаться в городе, но и рискнуть чем-то большим.

А может, она все преувеличивает? Леонора вздохнула. Свои чувства она оценила, но дело не только в ней… Будь у нее побольше здравого смысла, она уехала бы обратно в Мелба-Крик и попыталась устроить свою жизнь заново. При мысли о возвращении к той, прежней жизни Леоноре вдруг сделалось так тоскливо и скучно, что она торопливо открыла одну из лежавших на столе книг. Это оказался старинный – XVII век – переплетенный в кожу томик. «О том, как изловить демона и заключить его в магическое зеркало. Руководство». Автор предпочел остаться анонимным. Возможно, у него имелись на то веские причины личного – а возможно, что и политического – характера. Леонора пробежала глазами пространное вступление, в котором автор заверял читателей, что он «…весьма преуспел в изучении оккультных наук, а потому может считать себя экспертом в искусстве обращения с демонами, каковое является делом опасным, но дающим власть и силу немалую».

Интересно, много ли он заработал, обучая ловле демонов и заключению их в магические зеркала? Леонора вдруг вспомнила Роудса. Надо же, как странно: совсем другая эпоха, но вот появляется искусный шарлатан – и волшебные зеркала и чудодейственные порошки снова идут в ход. Люди по-прежнему верят в чудеса.

«И помните, образы, явленные вам в магическом зеркале, нужно разглядывать пристально и толковать с осторожностью, так как в том мире, что таится за стеклом, все зыбко и ничто не является тем, чем кажется нам…»

У двери раздались шаги, и Леонора улыбнулась: как приятно знать, что в этой жизни есть человек, который не только кажется надежным, большим и сильным, но и на самом деле именно такой. И добрый.

Томас возник на пороге и поинтересовался:

– Обедать идешь?

Девушка откинулась на стуле и не спеша разглядывала его. Томас подозрительно уставился на нее:

– Что-то не так?

– Да нет, все в порядке. – Она аккуратно закрыла книгу и добавила: – Передай Дэки, что я согласна выполнить работу до конца.

– То есть ты тут еще побудешь? – Он ощутимо напрягся и пристально смотрел на нее.

– Да. Такое интересное собрание книг грешно прятать. Оно имеет немалую историческую ценность, а потому нужно сделать его доступным для исследователей.

– А я? Я имею историческую ценность?

– Несомненно! Но я против того, чтобы ты был доступен для кого-либо, кроме меня!

– Ах вот как! – Теперь он улыбался, как довольный кот. – Хочешь пользоваться таким сокровищем единолично?

– Ты будешь уникальным экспонатом в моей собственной частной коллекции.

– Согласен, с одним условием. Я буду не только уникальным, но и единственным экспонатом.

– Договорились. – Леонора улыбалась ему с нежностью. За дверью вновь послышались шаги, и на пороге возник Кайл.

– А почему тут столько жутких старых зеркал? – спросил он.

– Бывший владелец дома коллекционировал их, – спокойно ответила Леонора и тем же ровным тоном спросила: – Что ты здесь делаешь?

Кайл бросил быстрый взгляд на Томаса и, пытаясь держаться непринужденно, ответил:

– Зашел спросить, не пообедаешь ли ты со мной.

– Спасибо, но я не могу…

– Ты слышал, что дама сказала? Всего хорошего. – Томас взял Леонору под руку, и они пошли к двери.

– Подожди, Лео. – Кайл схватил девушку за другую руку. – Мне нужно поговорить с тобой.

– В другой раз. – Уокер даже не сбился с шага, он продолжал двигаться к выходу.

Но Кайл вцепился в запястье Леоноры и торопливо продолжал:

– Ты должна меня выслушать. Время идет, и мне надо возвращаться на занятия. Не могу же я бегать за тобой бесконечно!

Мужчины упорно тянули девушку каждый к себе. Леонора не знала, то ли смеяться, то ли сердиться.

– Это похоже на фрейдистскую фантазию, – пробормотала она.

Уокер наконец затормозил и повернулся лицом в противнику.

– Отпусти ее, Деллинг.

Кайл, взглянув в лицо соперника, мгновенно освободил руку девушки. Но в голосе его зазвучало такое отчаяние, что Леонора заколебалась.

– Лео, я умоляю тебя…

– Ладно, Кайл. Я позвоню Хелен. Сегодня же.

Несколько долгих секунд он просто тупо смотрел на нее, не в силах поверить услышанному. Потом переспросил:

– Правда? Позвонишь?

– Да. Я позвоню и поговорю с ней. Но результатов гарантировать не могу. В конце концов, у нее своя голова на плечах…

– Спасибо! – Глаза Кайла вспыхнули. – Я знал, что ты не бросишь меня, дорогая!

Враз воспрянув духом, он схватил девушку за плечи и попытался запечатлеть на ее губах горячий поцелуй. Леонора, не желавшая подобной ласки, хотела отвернуться, но все решил Томас. Он просто дернул ее за руку, она выскользнула из рук Кайла, и тот чмокнул воздух. Однако даже это не испортило его приподнятого настроения. Сделав широкий жест, Деллинг объявил:

– Такое событие надо отпраздновать. Приглашаю вас обоих на ленч.

– И не мечтай, – буркнул Томас, и на этот раз они с Леонорой сумели отвязаться от Кайла и покинуть библиотеку.

– Ты испортил такую замечательную сцену, – капризным тоном заявила Леонора. – Никогда еще я не была так близка к воплощению одной из своих девичьих грез.

– Ты это о чем?

– Двое мужчин сражались из-за меня!

– О, всего-то? – Томас оживился. – Хочешь, я вернусь и отлуплю его в твою честь?

– Черт с ним. – Она засмеялась. – Забудь. Ты стоишь двоих таких, как этот тип. Нет, пожалуй, целой дюжины!

– Ты правда так думаешь? – Он был действительно польщен, и это выглядело забавно и почти трогательно. Леонора подумала, что сейчас Томас похож на Ренча: тот проявлял такую же искреннюю радость, когда она принимала его дары: резиновую кость или прокушенный мячик.

Прежде чем девушка успела что-нибудь сказать, на лестнице показалась Роберта. Она выглядела несколько запыхавшейся.

– Ах, Леонора, рада тебя видеть. Буквально несколько минут назад ко мне в офис заглянул очень милый молодой человек. Искал тебя. Я направила его в библиотеку. Вы не разминулись?

– Он меня нашел, – сказала Леонора.

– Ну и прекрасно.

– Как продвигаются приготовления к приему? – спросил Томас. – Все под контролем?

– Вы не представляете, чего мне это стоит! Известие об убийстве Роудса и гибели профессора Керна выбило из колеи всех… Меня, признаться, тоже.

– Я уверена, что на празднике это не отразится, – ободряюще сказала Леонора. – Все пройдет прекрасно, как всегда.

– Вам хорошо говорить – как всегда. Это никогда не было легким делом, ну да ладно… Вы обедать?

– Да. Хотите, мы принесем вам что-нибудь? – предложила девушка.

– Спасибо, милочка, но я догадывалась, что у меня не будет времени пообедать, и запаслась бутербродами. Мне пора. – Роберта поспешила вверх по лестнице. – Увидимся позже.

Томас и Леонора пробрались сквозь толпу, сновавшую по первому этажу здания. Оказавшись на улице, они свернули к кафе, и Томас с деланным равнодушием спросил:

– Ты и правда собираешься звонить этой своей подружке по поводу Кайла?

– Да.

– А как же сладкая месть?

Некоторое время Леонора честно пыталась облечь свои чувства в слова, и они шли молча. Потом девушка взглянула на Томаса и, улыбаясь, произнесла:

– Я нашла кое-что послаще.

В тот же день около четырех часов пополудни Томас зашел в свой любимый магазин – «Инструменты и запчасти Питни». Магазин был одним из старейших в городе и не снисходил до того, чтобы потакать вкусам научного сообщества.

Уокер неторопливо шел по длинным проходам, оглядывая стеллажи, заставленные всякой всячиной. Наконец он нашел то, что искал: небольшой набор инструментов, где были маленькая крестовая отвертка, плоскогубцы, молоточек и прочие совершенно необходимые в хозяйстве вещи. Наборчик был уложен в симпатичный пластиковый сундучок. Томас достал молоточек и взвесил его на руке. Вроде отцентрован неплохо… В проходе стало темнее: чья-то фигура заслонила свет. Томас поднял глаза и едва не застонал от досады: к нему приближался Кайл.

– Увидел, как вы зашли в магазин, и решил, что это отличный шанс поговорить наедине, – бодро начал Кайл.

– Я надеялся, что вы уже на всех парах мчитесь в город, – неприветливо буркнул Томас.

– Не беспокойтесь, я скоро уеду. Но сначала мне нужно поговорить с вами… о Лео.

– Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь, – с неприязнью произнес Уокер. – Тем более с вами.

– Вы должны знать, что она очень, очень хорошая. – Голос Кайла звучал торжественно.

– Именно на это вы и рассчитывали, когда явились сюда, чтобы уговорить Леонору позвонить той своей подружке, от которой зависит ваша карьера?

– Ну, в общем, да. – Кайл легко пожал плечами и даже позволил себе снисходительно улыбнуться. – Я знал, что она согласится позвонить и все уладить. Видите ли, я неплохо ее изучил. Она не станет упираться, если жизнь человека зависит от одного-единственного звонка.

– Ладно, я понял. Леонора замечательная, и вы ею искренне восхищаетесь. Теперь можете идти.

– Вам что, так не терпится от меня избавиться? – Кайл выглядел искренне удивленным.

– Точно.

– Да ладно. Уже ухожу. Еще один совет на прощание: не повторяйте моих ошибок…

– Не стану, можете не сомневаться.

– Видите ли, Лео несколько старомодна. Возможно, это объясняется тем, что ее воспитывали бабушка с дедушкой; и есть вещи, которые она просто не может понять.

– Ага, например, то, что вы кувыркались в койке с ее сестрой. Слушайте, Деллинг, вы и правда считаете, что она должна была сделать вид, что так и надо?

– Это случилось только один раз. – Кайл поморщился. – Один-единственный раз! Вы тоже придаете этому происшествию слишком большое значение. Знаете, если бы вы встретили Мередит, вы бы меня поняли. Когда такая женщина буквально укладывает вас в постель, устоять невозможно!

– Я знал Мередит. Мы встречались некоторое время.

Кайл растерялся. Несколько секунд он просто хлопал глазами, потом переспросил:

– Вы что, правда спали с Мередит? Кроме шуток?

Томас промолчал.

– Ай-ай-ай, это нехорошо, – протянул Кайл. – А Лео знает?

– Знает.

В этот раз Кайл был по-настоящему ошарашен.

– Не понимаю! – воскликнул он. – Почему же она все еще с вами, если вы тоже трахались с Мередит?

– Я встречался с ней до того, как познакомился с Леонорой. А вы перепихнулись, когда были обручены с Леонорой. Улавливаете разницу?

– Знаете, это просто смешно: человек, который профессионально занимается ремонтом, читает мне лекцию по семантике!

– Я не читаю вам лекций, – не повышая голоса, сказал Томас. – Я вас оскорбляю. Продуманно и намеренно.

– Ах вот как! Нарываетесь на драку? Забудьте. Я писал диссертацию по английской литературе… В моем кругу принято выяснять отношения с помощью полемики, а не кулаков.

– Шли бы вы портить настроение кому-нибудь другому… своей полемикой.

– Но если вы знали Мередит, – Кайл никак не мог успокоиться, – то вы не можете не понять меня! Это было нечто!

– Да, – мстительно отозвался Томас, – это нечто можно было смело назвать глыбой льда. Как вы могли променять Леонору на интрижку с такой женщиной?

– Это вы о Мередит? – Деллинг с изумлением уставился на Томаса. – Да что вы несете! Впрочем, может, с вами она и была холодна, но со мной она была вся – огонь и страсть. Только что искры не летели…

– Купился, значит, на ее представление? Черт, а я-то всегда думал, что если уж человек доктор наук, так у него должно быть в голове больше одной извилины!

– О чем это вы? Что за представление?

– Мередит не любила мужчин.

– Она? Да вы не в своем уме!

– Не верите мне – спросите у Леоноры. – Томас пожал плечами, – Ее изнасиловал какой-то урод, когда она была еще подростком. С тех пор она не способна была получать удовольствия от секса и не могла не то что полюбить мужчину, но даже довериться ему. Зато она научилась пользоваться своим телом для достижения нужных ей целей. А, добившись своего, бедняжка немедленно разрывала отношения.

– Чушь какая! Но ведь она сама меня соблазнила! Если она не хотела получить удовольствие, то для чего все это было?

– Так ничего и не поняли, да? – Томас смотрел на недоумка с сочувствием. – Мередит с самого начала поняла, что вы за человек. Она была уверена, что вам нельзя доверять, что вы абсолютно недостойны ее сестры, и разыграла ту сценку, чтобы доказать это.

– Вранье!

– Ну же, Деллинг, пошевелите мозгами! Почему Мередит затащила вас в постель сестры, в ее собственном доме? Кто заранее позвонил Леоноре и велел прийти домой к назначенному часу?

– Мередит? – воскликнул Кайл. – Так вот почему Леонора пришла домой не вовремя!

– А, дошло наконец?

– Слушайте, прекратите! Вы, вы просто все выдумали… или переврали.

– Скажите-ка, недоверчивый, после того как Леонора разорвала помолвку, пыталась ли Мередит возобновить связь? Ну или хоть увидеться с вами?

Кайл поджал губы.

– Нет, но это как раз вполне естественно. Все было непросто… Впрочем, вам не понять.

– Ну почему же, я все прекрасно понимаю. И могу сказать, как это было: вы несколько раз звонили Мередит и пытались с ней увидеться, но она не проявила ни малейшего энтузиазма.

– Она была сводной сестрой Леоноры! – выкрикнул Кайл. – Может, ее замучила совесть!

– Совесть? Не смешите меня! Она просто использовала вас, добилась желаемого результата – и вышвырнула за борт.

Кайл хотел возразить, но отчего-то промолчал. Перевел дух и спросил:

– Это Леонора рассказала вам все?

–Да.

– То есть она знала, что эта сучка, ее сестричка, подставила меня?

– Конечно.

– Тогда я ничего не понимаю. – Деллинг в отчаянии всплеснул руками. – Она знала, что я не виноват, но разорвала помолвку! Все-таки мы были вместе не один день… Не в привычках Леоноры так легко отказываться от отношений, столь длительных и устоявшихся.

– Должно быть, в ходе этих длительных отношений она поняла, что вы не соответствуете ее запросам, не удовлетворяете, так сказать…

– Не удовлетворяю? Что за…

– Именно так. Абсолютно не удовлетворяете и не соответствуете.

– Я всегда соответствую и получаю все, чего желаю: начиная от школьных пятерок и кончая докторантурой. Да у меня статья готовится в печати, и, прошу заметить, не первая! Кто вы такой, чтобы обсуждать, каким именно стандартам я не соответствую?

Томас отложил молоток и взял новенькую отвертку. Показав ее Кайлу, он пояснил:

– Представьте себе, что это вы. Весь такой красивый и блестящий. Но сделаны из мягкого сплава, а не из качественной стали. Тогда вы недолговечны. И остается только выкинуть такой некачественный инструмент на помойку.

– Ах ты, сукин сын! – Деллинг покраснел как рак, кулаки его судорожно сжались. – Леонора не выкидывала меня! Не смей так говорить!

– Ну вы же у нас специалист по английскому литературному языку. Я думал, вам будет приятно, если я подберу точные слова. Если вам не нравится мой выбор, давайте подберем синоним: вышвырнула, отправила в утиль…

– Заткнитесь! – прошипел Кайл сквозь стиснутые зубы. – Вы не можете ничего знать о Леоноре!

– Почему это? Только из-за того, что у меня нет научной степени?

– Взгляните на вещи реально, Уокер. – Кайлу показалось, что он, наконец, нащупал слабое место, и он несколько успокоился и надеялся отыграться. – Вы не в ее вкусе. Само собой, повстречаться с мачо интересно любой девушке – но это ненадолго. Вы быстро ей наскучите.

– Если бы вы действительно знали Леонору, – мягко ответил Томас, – вы поняли бы, что совершили самый страшный в ее глазах грех – доказали, что вам нельзя доверять.

– Господи, да при чем тут доверие? У нас с Мередит был просто секс! Мы трахались, понимаете? Ни о любви, ни о доверии речи не было!

– Это вы так считаете. Но ведь Леонора увидела ситуацию совершенно в ином свете.

– Вот кому она точно не должна была доверять, так это своей чокнутой сестричке!

– У Мередит было преимущество, которым она не замедлила воспользоваться.

– Какое же?

– Она была сестрой. И вместе они были семьей. Ну, вы же знаете, как это говорят: вы можете выбирать друзей, но не родню.

– А почему, собственно, вы так уверены, что Леонора рассуждала именно так? – с подозрением спросил Кайл.

Томас вздохнул. Этот тип никогда не поймет. Братья Уокер всегда стояли друг за друга стеной. А Леонора бросилась расследовать обстоятельства смерти сестры, хотя та и доставляла ей массу неприятностей.

– Когда речь идет о чем-то действительно важном, – спокойно сказал он, – мы с Леонорой понимаем друг друга с полуслова.

Деллинг лязгнул зубами от злости и опять сжал кулаки. Томас оживился. Похоже, есть надежда вызвать этого слизняка на драку. Но, к его глубокому разочарованию, Кайл быстро овладел собой, перевел дыхание и заговорил почти спокойно:

– Слушайте, хотите верьте, хотите нет, но я пришел сюда не для того, чтобы спорить. Я просто хотел попросить вас, чтобы вы хорошо относились к Лео. Она не такая, как Мередит… Она лучше всех, кого я знаю.

– Я тоже это знаю.

Несколько секунд Кайл колебался, потом добавил:

– Может, вы и правда понимаете ее. Теперь я жалею о том, что сделал. Мне казалось, у нас с Леонорой было что-то…

– Но вы это переживете.

– Да, конечно. Жизнь продолжается.

«Надо же, – с удивлением подумал Томас, – а ведь я тоже произносил эти слова, когда рассказывал Леоноре о своем разводе». Но теперь… теперь все по-другому. И случись ему потерять Леонору, он не сможет сказать эти спокойные слова.

– Что ж, Деллинг, надеюсь, вам удастся заполучить место вштате.

– Спасибо. – Кайл растерялся от столь неожиданной доброжелательности. – С чего это вы?

– Потому что я не хочу, чтобы в один прекрасный день вы опять тревожили Леонору проблемами вашего карьерного роста. – Крышка сундучка с инструментами захлопнулась. – Понятно?

Деллинг поморщился:

– Понятно. Что ж, позвольте мне тоже пожелать вам удачи. Не думаю, что у вас есть хоть малейший шанс жениться на Леоноре, но тем не менее… Кстати, скажите, это чудовище, привязанное у магазина, ваше?

– Ренч? Да, это мой пес, а что?

– Да так. В жизни не видал животного страшнее. Кто были его родители?

– Не знаю, никогда его не расспрашивал.

– Он кусается?

– Порвет на части, если ему не понравится ваш галстук… и если я дам команду.

Кайл повернулся и пошел прочь. Томас стоял на месте, прислушиваясь. Вот колокольчик над дверью звякнул, возвещая о том, что этот слизняк покинул-таки магазин. Только тогда Уокер двинулся к прилавку.

Гас Питни, хозяин магазина, читал газету, удобно расположившись у кассы. Он взглянул на Томаса поверх очков. Уокер, не склонный к литературным сравнениям, вдруг подумал, что этот человек – как и его магазин – поражает своей глубиной даже с первого взгляда. А уж если покопаться…

– Я уж думал, вы там потасовку устроите, – буркнул Гас.

– Такие джентльмены не машут кулаками. Они вместо этого печатают статьи в журналах. – Томас поставил набор инструментов на прилавок.

– Да ну?

– Точно.

Увидев в руках Томаса бумажник, Гас удивленно вздернул брови:

– На кой черт тебе такой набор? У тебя дома, должно быть, каждая такая отвертка в пяти экземплярах!

– Это подарок. Как насчет праздничной упаковки? Ну, такой красивой бумаги?

– Праздничная упаковка? У меня тут что, по-твоему, сувенирная лавочка?

Гас достал пакет из плотной коричневой бумаги:

– Вот. Самая красивая упаковка.

– Пойдет. – Томас решил зайти в магазин канцтоваров дальше по улице и разжиться там чем-нибудь более изящным.

Гас неторопливо выбивал чек на допотопном кассовом аппарате. Не удержавшись, он спросил:

– Из-за чего был сыр-бор-то?

– Профессор Деллинг и я дискутировали на тему о важности подбора инструментов – по качеству и целевому назначению.

– Ага. – Гас засунул набор в коричневый бумажный пакет и важно изрек: – Самый лучший инструмент в мире бесполезен, если его взял неумеха.

– Полностью с тобой согласен, – кивнул Уокер.

Кэсси показалась на пороге своей спальни, облаченная в халат, волосы обернуты полотенцем. Она несла на вешалках два платья.

– Которое?

Леонора откинулась на стуле, соединила перед собой кончики пальцев и принялась внимательно оглядывать ассортимент. В левой руке Кэсси держала короткое и сексуальное черное платьице. Оно было абсолютно новое – даже этикетки не срезаны.

Справа имелось воздушное шелковое платье в бежевых тонах.

– Лично мне нравится черное, – твердо заявила Леонора.

– Ну, не знаю, – с сомнением протянула Кэсси. – Мне кажется, это как-то чересчур для первого свидания.

– Первое свидание было у меня в доме, когда мы кормили их обедом. А если уж придерживаться хронологии, то и еще раньше – ты забыла про уроки йоги? Так что сегодняшнюю встречу трудно назвать первой.

– Может, ты и права, но мне не хотелось бы переборщить и шокировать Дэки… А ты можешь позвонить бабушке?

– Ты правда думаешь, что мы не сможем решить этот вопрос самостоятельно? – удивленно спросила Леонора.

– Не хочу рисковать. Мне нужен совет «Генриетты».

– Господи, Кэсси, но это же просто смешно!

– Позвони, прошу тебя. Я хочу услышать мнение специалиста.

– Ладно, ладно. – Леонора взяла трубку. – Но сегодня у нее бридж и занятия аквааэробикой, так что я не могу гарантировать, что она дома.

– Лео детка, ты поймала меня у самой двери, я собиралась идти в бассейн. – Глория повесила на ходунки полотенце для бассейна и поудобнее перехватила трубку. – У тебя все нормально?

– Да, не волнуйся, все в полном порядке. Видишь ли, моя подруга Кэсси очень просит тебя проконсультироваться у Генриетты по одному важному вопросу. Она собирается на свидание; это будет такой полуофициальный прием. Так вот, какое платье ей надеть черное, шикарное и сексуальное, или бежевое, стильное, но с длинными рукавами и юбкой до колен?

– Говоришь, она твоя подруга?

– Ну да. И раз уж тебе все равно придется спрашивать, подкинь Генриетте еще вопросик… от другой моей подруги.

– Она тоже идет на этот прием?

– Да.

– Хорошо, детка. – Глория решительно выпрямилась. – Дай мне немножко времени, и я перезвоню тебе от Херба.

– Я у Кэсси. Запиши номер.

– Сейчас, подожди.

Глория нацарапала номер в блокноте, предусмотрительно лежащем рядом с аппаратом, повесила трубку. Потом потуже затянула пояс купального халата и решительно заковыляла к двери.

Херб распахнул дверь и уставился на нее со своим обычным неприветливым выражением.

– Ну, в чем дело? Ты собралась в бассейн?

– К черту бассейн. Звонила моя внучка. У нее и ее подружки появились новые вопросы. Похоже, там все серьезно!

– У меня компьютерный класс через пятнадцать минут. – Он значительно взглянул на часы.

– Прекрати. Счастье моей девочки важнее твоих дурацких занятий. Посторонись-ка. – И пожилая леди решительно утвердила ходунки в проеме двери.

– Попридержи лошадей. – Херб отступил в сторону. – чуть меня не снесла, – проворчал он, закрывая дверь.

Глория перевела дух и осторожно опустилась на сиденье ходунков – не слишком комфортно, но какое облегчение для ног! Она набрала номер и ласково сказала:

– Давай, детка. Генриетта здесь и готова ответить на все твои вопросы.

– Сначала про платье для Кэсси, – отозвалась Леонора. – Нужно выбрать между черным и сексуальным и бежевым попроще.

– Что надеть на первое свидание: короткое черное соблазнительное платье или бежевое поскромнее? – спросила Глория, обращаясь к Хербу.

– Нет ничего проще, – отозвался тот. – Конечно, черное.

– Черное, – эхом повторила в трубку Глория. Кэсси перехватила телефон и жалобно спросила:

– А это не будет противоречить моему образу заботливой женщины? Мне кажется, что именно такой идеал мы пытались воплотить, когда готовили для наших мужчин лазанью и яблочный пирог.

– Она боится разрушить светлый образ заботливой женщины. – Глория озвучила для «Генриетты» сомнения Кэсси.

– Всему свое время и место, – важно ответил тот. – Пусть надевает черное и не сомневается. Ни один нормальный мужчина не сообразит, что делать с бежевым. Зачем же так мучить парня?

– Ты слышала, Кэсси? – Глория улыбнулась Хербу с благодарностью. – Не создавай своему дружку проблем.

– Решено, иду в черном. Передайте Хербу мою благодарность.

Леонора вновь завладела трубкой. Голос ее звучал немного напряженно:

– Спроси Херба, что делать, если у другой подруги с собой только одно подходящее платье: темно-зеленое, с длинными рукавами и круглым неглубоким вырезом. Идти в нем или бежать в магазин?

Глория передала вопрос Хербу.

– Пусть надевает зеленое, – решительно сказал тот. – Оно подойдет к ее глазам, и она будет обворожительна.

– Херб велит идти в зеленом, – сказала Глория.

– Так и сделаю. Спасибо, бабуля. И Хербу спасибо.

– Я передам, детка.

Глория закончила разговор и взглянула на «Генриетту» с волнением и радостью:

– Знаешь, с ней что-то происходит. Сначала обед, потом прием. Похоже, этот Томас Уокер парень непростой и нравится моей девочке.

– Я тоже не прост, – отозвался Херб. – И когда под колонкой появится моя подпись, я хочу еще и фото.

– Ох уж эти мне журналисты. Вечно задирают нос!

Глава 21

Леонора стояла у окна и разглядывала Томаса, который шагал по тропинке к парадной двери. В костюме и галстуке он не был похож на разбойника, каким выглядел раньше. Сегодня Томас Уокер выглядел точь-в-точь как шикарно одетый главарь банды разбойников.

Дорогой пиджак сидел на нем идеально, подчеркивая совершенство фигуры. Леонора заметила, что в руках Томас несет коробку, завернутую в красную блестящую бумагу. Уокер поднял взгляд, увидел девушку, стоящую у окна, и улыбнулся. Леонора вздохнула: где-то внутри словно забили крылышками множество бабочек. Такое щекотно-волшебное ощущение.

Она влюбилась. Леонора замерла, прислушиваясь к себе. Никогда прежде не испытывала она ничего подобного: радость жизни, ожидание счастья и возбуждение от близости любимого слились в одно огромное, светлое чувство. Сердце ее пело, кровь стучала в висках. Она почему-то точно знала, что такие мгновения редки и нужно запомнить этот миг, сохранить его в сердце, как драгоценную жемчужину – даст Бог, не последнюю в ожерелье ее жизни.

Это чувство не имело ничего общего с радостью девчонки, которую приятель пригласил на выпускной. О нет, она не девочка и Уокер не мальчишка. Он мужчина, настоящий мужчина – и сознание этого наполнило ее предвкушением женских радостей.

Распахнув дверь, Леонора заявила:

– Ты выглядишь потрясающе.

Томас моргнул растерянно, потом усмехнулся; похоже, комплимент его позабавил.

– Костюм невероятно меняет человека, да?

– Нет, – решительно покачала головой девушка. – Главное – ты, а костюм – всего лишь деталь.

– Ну что ж, спасибо.

Томас решил, что теперь его очередь оценить внешний вид дамы, и оглядел ее всю – от пышных темных волос до туфель на шпильках.

– Теперь я вижу, кто тут самый красивый, – негромко сказал он. – Ты так хороша, что я готов тебя проглотить целиком. Что скажешь?

– Ну, может, попозже, если ты все еще будешь голоден… – Леонора вдруг вспыхнула под его откровенным взглядом.

– Не сомневайся, я буду очень голоден, – медленно сказал он. Потом, словно очнувшись, протянул ей сверток.

– Это мне? – удивилась Леонора. – Спасибо.

– Решил брать пример с Ренча. Он всегда тебе что-нибудь приносит.

Леонора держала сверток в руках, гадая, что может быть внутри. Нижнее белье, драгоценности и красивая бумага для писем исключаются – коробка слишком тяжелая. Любопытство одолело ее, и девушка торопливо принялась разворачивать подарок. К ее удивлению, это оказалось не так просто – обертка, приклеенная коричневым широким скотчем, держалась крепко.

– Надо же, как интересно упаковано, никогда такого не видела, – пробормотала она, пытаясь поддеть клейкую ленту ногтем.

– Я сам заворачивал, – не без гордости пояснил Томас. – Купил бумагу в магазине канцтоваров.

– А эту суперклейкую штуку ты тоже там купил? – Леонора дергала кончик, но лента не поддавалась.

– Нет, это из моих запасов.

– Господи, какой липкий и прочный скотч.

– Им оборачивают трубы, чтобы не текли.

– А-а, тогда понятно.

Наконец Леоноре все же удалось справиться с бумагой и клейкой лентой, и она с интересом оглядела черный пластиковый сундучок.

– Какой симпатичный!

– Открой.

Девушка подняла удерживающие крышку фиксаторы и открыла сундучок. Перед ней красовался набор инструментов – каждый в своей ячейке; разложенные по размеру, они сияли не омраченным ржавчиной блеском.

– Они прекрасны! – с неподдельным восхищением воскликнула Леонора. – В жизни не видела такого чудесного набора.

– Тебе правда нравится? – Томас был польщен.

– Конечно! Мне никогда раньше не дарили ничего подобного. Просто класс!

– Ну, это не очень большой набор, тут только основные инструменты и размеры отверток и ключей… но для обычных проблем хватит и этого. Кстати, самая маленькая отвертка должна подойти к твоим очкам.

Леонора закрыла сундучок с инструментами, задвинула фиксаторы и отнесла подарок на журнальный столик. Потом легко коснулась поцелуем губ Томаса.

– Спасибо. Жаль, что мне нечего тебе подарить.

– Ты мой самый желанный подарок… Но я подожду немного, прежде чем развернуть тебя.

– Томас, я хочу тебе что-то сказать.

– Да? – Он немного насторожился, но ее слова все же застали его врасплох.

– Мне кажется, ты станешь когда-нибудь прекрасным отцом.

Он молча смотрел на нее, растеряв от удивления все слова. Тогда Леонора взяла его за руку и повела к выходу.

Зеркальный дом изменился до неузнаваемости. Не осталось и следа от хаоса, царившего на первом этаже последние несколько дней. Все кругом было либо стильным, либо шикарным. Толпа элегантно одетых гостей состояла из спонсоров, преподавателей и сотрудников колледжа и их гостей. Старинная деревянная мебель тускло поблескивала свеженатертыми поверхностями. Бархат драпировок, ковры и хрустальные люстры создавали ощущение того, что большие деньги в данном интерьере весьма уместны. Сверкающие зеркала отражали залы и клубящихся гостей, создавая обманчивое ощущение бесконечности пространства и бесчисленности приглашенных.

Леонора стояла в относительно спокойном уголке бального зала и ждала Томаса, который отправился в буфет раздобыть чего-нибудь. Рядом с ней остановилась Роберта, по-прежнему верная классическому стилю: нитка жемчуга оживляла ее серый шелковый костюм.

– Я немного волновалась, что события последних дней подпортят праздничную атмосферу, – поделилась она с Леонорой. – Но мне кажется, ничего подобного не произошло. Все вполне наслаждаются жизнью.

– Это точно. Словно и не случилось нескольких убийств, совершенных профессором этого колледжа… И самоубийства.

– Многие спонсоры не местные, а потому действительно не в курсе, – напомнила ей Роберта. – Кое-кто учился у профессора Керна, но большинство не знало его вовсе. И еще меньше тех, кто был знаком с его жертвами.

– Да, наверное, так и есть, – согласилась Леонора.

– Я вчера видела Эда Стовала, – продолжала Роберта. – Он сказал мне, что полицейские нашли в доме Роудса запрещенные наркотики и какие-то химические вещества. Они полагают, что он сам производил наркотик, чуть ли не на кухне. Вы можете в это поверить?

– К сожалению, могу.

– Мир сильно изменился за последнее время. – В словах Роберты прозвучала горечь. – Я вспоминаю свою молодость, и просто не верится, что это было не так уж давно.

– Позвольте, я скажу вам одну вещь. – Леонора решила быстро поменять тему, чтобы Роберта не успела расстроиться окончательно. – Тому, кто придет на ваше место, будет очень нелегко. Вы всегда высоко держали планку, но сегодняшний прием – это настоящее чудо. Все безупречно.

Взгляд Роберты заскользил по залу.

– Думаю, мне будет не хватать этого.

– Зеркального дома и множества забот? Может быть. Но у медали всегда есть и другая сторона. Вы только представьте, что не придется больше выслушивать склочных профессоров и обучать бестолковых студентов. Не нужно ублажать капризных спонсоров, чтобы они, не дай Бог, не забрали свои деньги и не пожертвовали их другому колледжу.

– И все же странно будет просыпаться по утрам и знать, что не нужно спешить на работу.

– Почему-то мне кажется, что, проснувшись в одно прекрасное утро на белом океанском лайнере, который повезет вас к загадочным землям Греции, вы очень быстро забудете, что не так давно каждый день спешили на работу.

– Вы правы. – Роберта усмехнулась и продолжала с некоторым злорадством. – Кроме того, я буду иметь возможность посетить прием на следующий год. Представляете – просто прийти в качестве гостьи, пальцем о палец не ударить для подготовки и прочего!

– О да, этого стоит ждать с нетерпением.

Роберта разглядывала Деки и Кэсси, которые стояли неподалеку в группе гостей.

– Ужасные события последних дней принесли и положительные результаты: Дэки Уокер стал совершенно другим человеком.

Леонора взглянула на своих друзей. Дэки обнимал Кэсси за талию, и в этом жесте чувствовались претензии собственника. Кэсси, сногсшибательная в обтягивающем черном платье, светилась от счастья. Кто-то из гостей пошутил, и Дэки рассмеялся. Как не похож этот полный жизни молодой мужчина на того мрачного затворника, каким Леонора увидела его впервые.

– Да, – сказала она, – он и правда здорово изменился.

– Должно быть, все дело было в бороде, – подхватила Роберта. – Давным-давно следовало от нее избавиться!

– О нет, – сказала, улыбаясь, Леонора. – Борода тут ни при чем.

Кэсси стояла на пороге, и ее точеная фигурка соблазнительным силуэтом выделялась в освещенном дверном проеме. Дэки вдруг с досадой подумал, что никогда не был в ее доме и даже не знает толком, как она живет.

– Спасибо за чудесный вечер, – сказала Кэсси.

– Я был на множестве благотворительных вечеров, но сегодня в первый раз за все время получил удовольствие, – отозвался Дэки. – Надо… надо бы как-нибудь повторить поход.

– На будущий год, – как-то преувеличенно бодро подхватила девушка. – На том же месте в тот же час. Я сделаю пометку в календаре.

– Я подумывал об ужине в ближайшую субботу.

– О!

Вот и все. Самое короткое слово из всех возможных.

– Я могу считать это положительным ответом? – спросил он.

– Да. Да, конечно. Это замечательная идея.

– Что-то не так? – несчастным голосом спросил Дэки. – Я не могу разобрать ваши сигналы, пилот.

– Да нет, что ты, я с удовольствием поужинаю с тобой в субботу.

Он привычным жестом потянулся к бороде, но рука наткнулась на тщательно выбритый подбородок. Дэки поморщился.

– Послушай, Кэсси, я хотел поблагодарить тебя… Ты была так добра и терпелива, когда я… Пока я жил отшельником. Теперь мне кажется, что это было в ином месте и в ином времени. Я жил в другом мире. Но я вернулся.

– Я рада, – убитым голосом прошептала девушка.

– Я пытаюсь сказать, – упрямо продолжал он, – что не желаю больше быть объектом благотворительности. Если ты встречаешься со мной из жалости, то я этого не хочу.

– Да нет же, Дэки, просто я… – Она не смогла закончить и растерянно замолчала.

Дэки Уокера охватила паника. Он говорит не то и не так. Хоть эти слова все равно следовало произнести. Что же делать? Он сто лет не ходил на свидания, вообще не встречался с женщинами и, похоже, здорово подзабыл правила игры. Хотя, если уж быть до конца честным с самим собой, то он никогда и не был ходоком. Дэки Уокер постарался собраться с мыслями, и, наконец, его осенило.

– Можно мне зайти ненадолго? – небрежно спросил он. – Мы могли бы обсудить все это за чашкой кофе.

– Зайти?

– Это вопрос или приглашение?

К его разочарованию, она не отступила в дом, а продолжала стоять на пороге, загораживая дверь.

– Дэки, я хочу кое-что тебе сказать.

Черт. Значит, она все-таки встречалась с ним из жалости. Благотворительность своего рода. Дэки сказал себе, что он вытерпит это. Пусть будет произнесена горькая правда – все лучше, чем фальшивые надежды на несбыточное счастье.

– Давай, – велел он. – Говори, не бойся. Я не рассыплюсь.

– Я знаю. Ты сильный. Только очень крепкий человек смог бы вынести все слухи и перешептывания, которые весь последний год звучали за твоей спиной. Ты упорно отстаивал свое мнение, когда все остальные считали тебя безумцем.

– Ты и Томас так не считали. Ну, по крайней мере вы не говорили мне этого прямо!

– Да. Послушай, прежде чем ты зайдешь на кофе, мы должны кое-что прояснить. Я решила сказать тебе правду… Я встречалась с тобой не из жалости… И вообще, мы даже разработали план соблазнения.

– А? – Дэки перестал стискивать зубы и насторожился.

– Помнишь тот обед, где были все вчетвером? Который мы с Леонорой готовили для вас?

– Да, – осторожно ответил он.

– Он был частью плана. И сегодняшнее платье тоже.

– О, это платье… оно мне очень, очень нравится.

– Все было продумано заранее. Леонора позвонила своей бабушке, а та спрашивала совета у Херба. Он ведет в газете колонку советов.

– Ага.

– Херб посоветовал приготовить лазанью и яблочный пирог. И надеть это платье.

– Надо не забыть сказать ему большое спасибо. А можно поинтересоваться, для чего был разработан столь тонкий план?

– Для чего? Но неужели ты не понимаешь? Это же так просто! Я пыталась тебя соблазнить, потому что… потому что я люблю тебя! Я влюбилась в тебя полгода назад, а ты ничегошеньки не замечал. Мы просто занимались йогой, и борода твоя становилась все длиннее и длиннее, и я стала думать, что ты так никогда и не догадаешься… Вот поэтому…

Дэки засмеялся. Сырой ночной воздух вдруг ударил в голову, словно шампанское.

– Знаешь, – сказал он, глядя на ее идеальный силуэт в освещенном проеме двери, – я думаю, сегодня самый счастливый вечер в моей жизни.

Кэсси недоверчиво смотрела на него:

– Ты уверен?

– Я люблю тебя, – твердо сказал он. – Это случилось в середине первого урока.

– Правда?

– А как ты думаешь, почему я заплатил за год вперед?

Наконец она улыбнулась.

Дэки шагнул к ней:

– Теперь ты пригласишь меня на кофе?

И она отступила в дом, позволяя ему войти.

Много времени спустя они просто лежали рядом в теплой, укрытой тенями постели. Он притянул ее поближе и ласково гладил нежную кожу, не в силах хоть на миг оторваться, лишиться счастья чувствовать ее.

– Это было чудесно, – прошептала Кэсси.

– Да, я всегда знал, что какой-нибудь толк от этих чертовых уроков должен быть.

Едва переступив порог, Леонора скинула туфли на шпильках. Томас взял у нее пальто, и пока он пристраивал его на вешалку, девушка должным образом восхищалась очередным подношением Ренча – сильно пожеванной резиновой костью.

Затем Томас разжег камин, налил бренди в бокалы и пошел в гостиную. Леонора с удовольствием следила за тем, как он двигается: в белой рубашке с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, галстук развязан… «Он выглядит менее официально, но не менее шикарно, чем в начале вечера», – с восхищением подумала она.

Томас протянул девушке бокал, уселся рядом на диван и водрузил ноги на журнальный столик. Теперь его большие ступни в черных шелковых носках красовались рядом с ее затянутыми в прозрачный нейлон ножками.

Некоторое время они потягивали бренди в дружественном молчании.

– Как ты думаешь, – спросила наконец Леонора, – они уже в постели?

Томас взглянул на часы:

– Мы расстались у ее дома минут сорок назад. Я полагаю, они уже добрались до главного. Так что мой ответ «да».

– Но как ты можешь говорить так уверенно?

– Видишь ли, во время последнего танца они так друг на друга смотрели…

– Словно зачарованные.

– Точно.

Леонора откинула голову на диванную подушку и некоторое время сидела в молчании. «Я тоже, должно быть, зачарована им» – подумалось ей. Она закрыла глаза.

– Знаешь, я ведь очень благодарен тебе, – сказал вдруг Томас. – За то, что ты приехала в Уинг-Коув. За то, что согласилась вместе со мной и Дэки расследовать это запутанное дело. За то, что помогла Кэсси соблазнить Дэки. За то…

– Не говори этого, – быстро проговорила Леонора, не открывая глаз.

– Не говорить чего?

– Не говори, что ты благодарен мне за секс, иначе я тебя никогда не прощу.

– Вот уж этого я говорить не собирался.

– А что собирался? – Она открыла глаза.

– Ну, я вроде как хотел поблагодарить тебя, что ты решила задержаться здесь еще немного.

– Ах это.

– Да, именно это. – Он сделал глоток бренди. – И я хотел кое-что спросить.

– Да?

– Ты сегодня вечером сказала, что я мог бы стать хорошим отцом. Ты правда так думаешь?

– Да. – Леонора помедлила, бросила быстрый взгляд на его непроницаемое лицо и рискнула спросить: – А что?

– Да просто удивился, с чего это ты вдруг.

– Ты умеешь брать на себя обязательства и не боишься ответственности. Мне всегда казалось, что именно эта черта делает мужчину хорошим отцом.

– А ты не думаешь, что я староват для отцовства?

– Нет.

Он отобрал у нее пустой бокал и поставил вместе со своим на стол. Потом ласково уложил ее на диван и лег рядом. Леонора счастливо вздохнула: Томас был большой, теплый и – она это чувствовала бедром – очень и очень возбужденный.

– Я люблю тебя, Томас.

– Я полюбил тебя с первого взгляда, – тихо ответил он.

– Неправда. – Она сморщила носик. – Ты думал, что я лгунья и воровка.

– Это ничего не меняло. Просто заставило поволноваться, пока я не разобрался, что к чему.

Он ласково взял ее лицо в ладони. Поцелуй был долгим и нежным.

Они сидели в ее гостиной, выходящей окнами в сад. В бокалах золотился апельсиновый ликер – подарок Леоноры на День матери. Телевизор работал, но звук она выключила.

Сегодня показывали старую романтическую комедию. Фильм вышел на экраны больше сорока лет назад, и они оба знали, чем он кончится. Это была сказка, но от этого фильм не стал хуже.

«Чем старше становишься, – думала Глория, – тем отчетливее понимаешь, что реальность не должна совпадать с вымыслом. Они как зеркальные отражения – вещь та же, но с другой стороны. И обе грани важны по-своему. Умный человек никогда не попытается сделать вымысел былью – это ведет к несчастью и разочарованиям».

Она незаметно оглядела свои колени и осталась весьма довольна. Совсем не отекли и даже очень неплохо выглядят.

Херб сегодня тоже неплохо выглядит. Словно помолодел.

– Как ты думаешь, – спросила Глория, – они уже в постели?

Херб взглянул на часы.

– Да уж надеюсь. Но если что не получилось, то не моя в том вина. Все, что смог, я сделал. Возможности журналиста не безграничны. Люди хоть что-то должны делать сами.

Глория вспомнила, как волновалась сегодня Леонора, спрашивая, можно ли «ее подруге» надеть зеленое платье на прием.

– Мне кажется, она влюблена. И на этот раз по-настоящему. Тогда, с Деллингом, она лишь убеждала себя, что все серьезно, но то была лишь видимость отношений.

– За любовь. – Херб поднял бокал. Они выпили за любовь.

Херб снова взглянул на часы и заметил:

– Раз уж мы заговорили о постели, то нам лучше не засиживаться, а тоже двигать туда помаленьку. Я принял ту синенькую таблетку сорок минут назад. Эффект, как ни досадно, не длится вечно.

– Ничто не вечно, Херб. Поэтому нужно брать от жизни все…

– Согласен. Почему бы нам прямо сейчас не пойти и не взять кое-что от удовольствий этой жизни?

– Умеешь ты убеждать, Херб.

Глория поставила бокал и поднялась с кресла. Сегодня она обойдется без ходунков. Херб взял ее под руку, и они пошли в спальню.

– Кстати, ты не забыла о нашей сделке? – спросил он позже.

Глория усмехнулась:

– Ладно, можешь расслабиться. Путь к славе, как и всегда, лежит через постель редактора. Ты получишь и подпись, и фотографию.

Глава 22

Понедельник выдался тихим, и Леонора, которую никто не отвлекал, успела сделать очень много. И вдруг, уже после обеда, зазвонил телефон. Девушка вздрогнула и уставилась на аппарат. Господи, всего лишь телефонный звонок, чего она испугалась? Должно быть, просто от неожиданности, ведь это первый звонок за сегодняшний день.

И вообще последние несколько дней дались ей очень нелегко – убийства, столкновение на мосту… А вчера ночью… Вчера ей опять приснился тот же сон – зеркала и Мередит.

Ситуация лишь усугубилась тем, что Зеркальный дом погрузился в невероятную, просто нереальную тишину. Лихорадочную суету по подготовке приема, которая царила здесь последние несколько дней, сменили неподвижность и безмолвие. Во всем здании не было ни души, кроме Роберты и самой Леоноры.

Телефон звонил. Леонора закрыла небольшой томик, посвященный символическому значению зеркал в искусстве, и подошла к столу. Взяла трубку.

– Да?

– Сегодня у нас удивительно тихо, да? – услышала она голос Роберты.

– Не то слово.

– В понедельник после приема всегда так. Я тут решила передохнуть, заварила кофе и хотела спросить, не присоединитесь ли вы ко мне?

Леонора терпеть не могла кофе, а уж тот, что заварила Роберта, наверняка окажется настоящей отравой. Но болтовня за чашкой горячей, пусть и невкусной жидкости поможет ей стряхнуть гнетущее ощущение надвигающейся беды.

– Спасибо, я уже бегу!

Она повесила трубку и отправилась пить кофе. Коридор, как всегда, был полон теней. Леонора спускалась по лестнице навстречу потустороннему тусклому блеску зеркал первого этажа. Как это странно – еще вчера дом, оживленный светом и голосами людей, казался вполне приветливым. Но сегодня тишина и зловещая атмосфера вернулись – словно недоброе нечто наблюдает за тобой, готовясь к прыжку. Страх, подобравшись исподволь, ледяной рукой сжал желудок и заставил девушку вцепиться в перила. Это переходит всякие границы, так и рехнуться недолго. Нет, компания такого разумного и делового человека, как Роберта, – именно то, что сейчас необходимо.

В свете монитора стекла очков казались голубоватыми, а сосредоточенный Дэки был похож на алхимика, который уже совсем близок к разгадке тайны философского камня.

– Я вошел, – выдохнул он. – Вот записи банковских операций профессора Керна. И что дальше?

Томас, который стоял у окна, подошел к брату и заглянул через его плечо.

– Элисса решила, что отец платил шантажисту. И что шантажистом этим был Роудс. То есть она нашла какие-то повторяющиеся выплаты, переводы, не знаю что. Но то, что смогла проследить Элисса, мы тоже не пропустим.

– Я просто не понимаю, зачем тебе все это нужно. Эд определенно заявил, что Роудс шантажировал профессора. Оба они мертвы. Какой смысл в дальнейших поисках?

– Просто есть кое-какие нестыковки… я хочу прояснить для себя несколько моментов.

– Прояснить? Но к чему – ведь все кончилось!

– Слушай, братец, я меньше изводил тебя расспросами, когда ты вел себя как одержимый, цепляясь за версию убийства Бетани.

– Ничего подобного! Я помню твои нотации о том, что надо оставить в покое прошлое и продолжать жить дальше. А потом ты каждый раз намекал, что мне надо бы повидать психоаналитика.

– Ладно, давай скажем так: сегодня я одержимый. Прояви немного терпения и сочувствия к ненормальному брату, а?

– Как скажешь, брат. – Пальцы Дэки запорхали над клавиатурой. – Но знай: я собирался провести этот день в постели, занимаясь йогой.

Роберта укладывала рамочки с фотографиями в одну из трех картонных коробок, стоящих на столе. Когда она увидела на пороге Леонору, на лице Роберты отразилось такое огромное облегчение, что девушка поняла: она не единственная, кто почувствовал сегодня зловещую атмосферу дома.

– Как хорошо, что вы зашли! – воскликнула Роберта. – Садитесь. Я очень благодарна вам за то, что вы решили скрасить мое одиночество.

Она отложила в сторону фотографии и поспешила к столику с кофейными чашками.

– Да я и сама обрадовалась, когда вы позвонили, – честно призналась Леонора. – Сегодня в Зеркальном доме как-то уж очень тихо.

– Вы правы… – Роберта наливала кофе. – Хотя я-то привыкла. И все же сегодня мне тоже не по себе. Столько лет, столько воспоминаний… Не надо было торопиться с вещами. Но я решила, что если тянуть с уходом, то будет еще хуже.

– Я понимаю, что вы чувствуете. – Леонора устроилась в продавленном кресле и взглянула на кучу рамок и пестроту лиц на фотографиях. – Это всего лишь рабочий кабинет, но после стольких лет к нему привязываешься, как к дому, и переезд превращается в настоящую проблему.

– Вы угадали… могу сказать вам больше – этот кабинет был для меня роднее, чем собственный дом… Даже когда муж был жив. Вам сливки или сахар?

– Нет, не надо, спасибо.

– Да, вы же пьете черный, а я и забыла. – Роберта поставила перед Леонорой чашку с кофе, а сама устроилась за столом напротив.

Леонора отпила глоток, и ей показалось, что на этот раз кофе еще более горький, чем раньше. Может, этот более крепкий? Гадость какая. Но если постараться, то полчашки осилить можно.

Роберта уселась поудобнее, и стул под ее крупным телом жалобно скрипнул. Она пила кофе и думала о чем-то своем. Потом, очнувшись, сказала:

– Может, нам обеим стоит сегодня уйти домой пораньше? Дела могут подождать до завтра.

– Это очень здравая мысль, – ответила Леонора. Глядя на кучу снимков, она спросила: – Где вы повесите все эти фотографии?

– Не знаю пока. Может, на кухне. Там есть подходящая стена. Но это все же будет не совсем то. Бог мой, перемены – это всегда стресс. Даже мысли о них и то выбивают из колеи.

Леонора подумала, насколько изменилась ее собственная жизнь за последние несколько недель, и заметила:

– Некоторое количество стресса может благотворно сказаться на организме. Адреналин и все такое. Опять же перемены бывают и к лучшему.

– Пожалуй, вы правы. – Роберта пристально смотрела на один из снимков. – Жаль, что Джордж не дожил до этого дня. Ему бы понравилась идея отправиться в круиз.

– Кто такой Джордж?

– Мой покойный муж. Он был профессором химии здесь же, в Юбенксе. – На лице Роберты вдруг залегли горькие складки, – Такой, знаете, типичный рассеянный ученый, жил только ради работы. Если бы не существовало насущных потребностей организма, он вообще не покидал бы лабораторию. Он ведь и умер там… Мне всегда казалось, что такая смерть была для него самой желанной… Иногда я думала…

В коридоре послышались чьи-то шаги. Женщины испуганно переглянулись – они были уверены, что в доме, кроме них, никого нет.

– Должно быть, кто-то из студентов, хотя я всем ясно сказала, что сегодня можно не являться на работу! – Роберта решительно поднялась. – Что за молодежь пошла! Все надо по три раза повторять… Извините меня, Леонора, я сейчас.

Она обогнула стол и покинула кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Девушка едва различала слова, доносившиеся из коридора:

– Джулия, я ведь сказала, что студенты сегодня могут не приходить…

Леонора, оставшись в одиночестве, с тоской уставилась на свою чашку с кофе. При всем желании такую горечь она пить не может. Но и обижать Роберту не хотелось. Девушка внимательно оглядела пальму в кадке, гордо возвышавшуюся в углу кабинета. Растение выглядело неплохо, и Леонора решила, что небольшую дозу кофеина оно вполне переживет.

Она вскочила на ноги и едва не упала – волна дурноты накатила совершенно неожиданно. Девушка ухватилась за край стола. На секунду ей показалось, что она сейчас лишится чувств. Но это глупо – она ни разу в жизни не падала в обморок. Через пару минут ей стало лучше, она добралась до пальмы и выплеснула остатки кофе в кадку. Двинулась к креслу и заметила странную вещь – комната немного искривилась по углам. Это быстро прошло, но девушка испугалась. Должно быть, она заболела… Что-то определенно не так.

Надо пойти домой. Может, врача вызвать? Хотя она не знает здесь, в Уинг-Коув, ни одного врача. Тогда надо позвонить Томасу. Конечно, это самое лучшее – позвонить Томасу. Но сначала домой. Для этого нужно сесть в машину… ключи в сумочке… Сумочка в библиотеке. Как все сложно.

Ничего, она справится. Шаг, еще. Открыть дверь… Что-то она должна помнить по поводу этой самой двери. Точно, когда они пили кофе с Робертой в первый раз, та сказала: «Моя дверь всегда открыта». А теперь она закрыта, и оказалось, что на обратной стороне этой двери висит зеркало, которого Леонора раньше не видела.

Восьмиугольная серебряная рама, очень тяжелая, вычурная. Фигурки драконов, сфинксов и грифонов украшают ее, а наверху сидит феникс. «Конец восемнадцатого века, – механически отметила девушка. – Надо же, становлюсь настоящим экспертом». Все же она видела это зеркало раньше – в одной из книг… только вот в которой? Комната покачнулась.

Шагнув к столу, Леонора оперлась о него, пережидая, пока странное ощущение пройдет. Она все смотрела в висящее на двери зеркало, стараясь разогнать туман, окутавший мозг. И тут девушка вспомнила: страница восемьдесят один каталога старинных зеркал. А Роберта… Роберта, когда сидит за столом и дверь кабинета закрыта, отражается в этом зеркале. Именно в этом зеркале Бетани видела отражение убийцы, а потому и обвела иллюстрацию в книге. Для нее, уже одурманенной наркотиками, это был портрет Роберты. Бетани пыталась указать им убийцу.

Комната опять поплыла перед глазами.

Наркотики, ее напичкали наркотиками, как Бетани. Как Мередит.

Девушка несколько раз глубоко вздохнула, и расплывчатым линиям вернулась часть былой твердости. Нужно выйти в коридор. Может, ей повезет, и Джулия еще не успела уйти. Тогда она попросит Джулию отвезти ее домой. Роберта не посмеет остановить их обеих. Леонора подошла к двери, старательно избегая смотреть в глубину восьмиугольного зеркала, – Бог знает, что может жить внутри. Открыв дверь, она шагнула в коридор. Коридор был пуст. Девушка услышала лишь неясные голоса, доносившиеся от входа. Она опоздала – Джулия уходит… Хлопнула дверь – ушла. Отчаяние охватило Леонору. Захотелось просто сесть на пол и закрыть глаза.

«Ты не должна спать».

Да что же это, конечно, она не должна спать! Нужно выбираться из проклятого дома. В конце концов, она сделала всего несколько глотков отравленного кофе – остальное досталось пальме. Она сможет что-нибудь придумать. Думать!

Раз Джулия не поможет, то выбираться нужно самой. А для этого необходимо взять ключи от машины. Ключи в библиотеке. Леонора оттолкнулась от стены и, стараясь подавить новую волну паники, растущую где-то внутри, двинулась по коридору в сторону главной лестницы.

Вдалеке послышались шаги – Роберта возвращалась в офис. Нужно спешить. Ключи. Библиотека… там ключи от машины.

Вот уже и лестница. Идите же, ноги, вот так – одна, потом другая. Почему-то раньше она не замечала, что одни ступени ужасно высокие, а другие низкие и словно никуда не ведут. Девушка вцепилась в перила двумя руками и почти подтягивала свое тело вверх, словно скалолаз на крутом подъеме.

– Леонора? Где ты? – Это голос Роберты. – Я вижу, ты допила кофе. Должно быть, ты чувствуешь себя очень странно.

Время, отпущенное на бегство, уходит – Роберта уже ищет ее.

Она поднялась! Но теперь нужно передохнуть хоть несколько секунд и понять, что же делать дальше. Ах да, необходимо попасть в библиотеку. Но коридор лежит впереди такой темный и страшный, словно нора чудовища; или это извилистая тропа в иное измерение? Паника заполняет сознание девушки. Но эта же паника вызывает всплеск адреналина, и разум проясняется. «Не думать о норах и чудовищах, не заглядывать в зеркала – мне не надо в тот мир. Я всего лишь иду в библиотеку за ключами от машины».

– Все будет хорошо, Леонора. Я отвезу тебя домой.

Убийца уже внизу. Девушка брела по коридору. Пол покачивался под ногами. Зеркала проплывали мимо туманными пятнами. Но вот одна из мутных окружностей вспыхнула, там возникло какое-то отражение. Кто это? Она сама или одно из привидений, заточенных в Зазеркалье?

«Никаких привидений. Я библиотекарь, женщина с высшим образованием и не верю в потусторонний мир и привидения. И я выпила совсем немного этого паршивого кофе. Если я хочу выжить, надо двигаться!»

Она сосредоточенно смотрела себе под ноги, время от времени бросая взгляд на левую стену. Библиотека – четвертая дверь с левой стороны, это она помнит совершенно отчетливо.

– Должно быть, ты уже страдаешь от невообразимых галлюцинаций, – раздался голос Роберты в другом конце коридора. – Я налила тебе приличную дозу, а наркотик начинает действовать удивительно быстро… Джордж, мой муж, изобрел его незадолго до своей смерти.

«Я не должна это слушать. Мне надо считать двери».

– Джордж, знаешь ли, был блестящим ученым. Но он так и не понял, какой огромный потенциал таит его новое открытие. Зато я прекрасно все поняла. Я заставила его написать формулу, а потом… потом мне пришлось от него избавиться. Если иметь под рукой нужные ингредиенты, то состав можно приготовить и на кухне – абсолютно ничего сложного.

Не слушать голос убийцы. Двери. Вторая. Третья. Четвертая далеко… Так далеко! Она не успеет, не сможет. Убийца настигнет ее раньше! Леонора с трудом передвигала ноги. Как же она устала. И еще невыносимо притягивали к себе зеркала – так заманчиво заглянуть в одно из них… Вот справа блестит очередной омут. Не в силах сопротивляться наваждению, Леонора поднимает взгляд и смотрит в таинственный мир, который скрыт за блестящей поверхностью. Там ничего нет, туман… но из тумана приходят слова, которые она слышала во сне: «Не спи, ты не должна спать».

Ключи от машины. Она должна добраться до чертовых ключей. Хотя, если подумать, что в них толку? Она никогда не сможет пройти мимо Роберты. Все равно конец близок… Лучше сесть на пол прямо здесь, посреди коридора, и немного подождать.

Нет-нет, она не должна, она не может этого сделать. Ведь она обещала пообедать с Томасом. Мысль о Томасе вызвала новую волну адреналина, которая опять ненадолго ослабела действие наркотика.

А Роберта продолжала говорить, говорить:

– Наркотик можно сделать разной концентрации. Слабый вызывает галлюцинации, и человек легко поддается внушению. Сильная концентрация также вызывает галлюцинации, но они длятся недолго, так как человек впадает в бессознательное состояние.

«Идти. Я должна идти».

– Я не поскупилась и отмерила тебе большую дозу – такую же, как Бетани Уокер и Мередит Спунер.

Леонора оперлась о стену и обернулась. Роберта была уже совсем близко, и в руке она держала… пистолет.

– Вы убили Роудса, – прошептала девушка. Слова были удивительно вязкими, она с трудом выталкивала их изо рта. – Томас и Дэки видели вас в тот вечер.

– О да, мистер Роудс! Такой привлекательный мужчина. Он придумал имя для моего наркотика. «Затуманенные зеркала». Очень изящно и существенно помогло при продажах. Он сказал, что подходящее название увеличит спрос, и оказался совершенно прав. А идею взял отсюда, из Зеркального дома.

– А как он узнал… о вас? И о наркотиках?

– Он вычислил, что именно я дала Бетани галлюциноген.

– Он догадался, что вы ее убили?

– Ну, должна признаться, я была несколько неосмотрительна в своих действиях. Алекс вышел на пробежку тем вечером позже обычного. И он как раз пробегал мимо Зеркального дома, когда я усаживала Бетани в машину. Шустрый молодой человек смекнул, что происходит нечто необычное, и проследил за машиной. Он видел, как я столкнула ее с обрыва. А когда на следующий день я очень аккуратно стала распространять слухи о том, что Бетани употребляла наркотики, он получил полную картинку.

– И попытался шантажировать вас?

– Нет, дорогая, конечно, нет. Он предложил сотрудничество. Своего рода деловое партнерство. Я производила наркотик, а он его продавал. Видишь ли, я, к сожалению, не имела опыта в подобных делах, Алекс же занимался чем-то в этом роде и прежде. Само собой, он распространял наркотик вне городка – Уинг-Коув слишком мал, и Роудс боялся, что если он будет продавать препарат местным, то вскоре кто-нибудь его вычислит. Но время от времени он все же позволял себе экспериментировать с небольшими дозами. Особенно когда работал с симпатичными пациентками.

– Но… но тогда зачем же вы убили его?

– Что ж, сотрудничество наше было взаимовыгодным, но потом все пошло наперекосяк, и я поняла, что надо уезжать из города. Не могла же я оставить в живых человека, который так много обо мне знал.

– Зачем вы убили Мередит?

– Она чрезвычайно заинтересовалась убийством Себастьяна Юбенкса – я так и непоняла, чем был вызван столь сильный и внезапный интерес. А потом она каким-то образом умудрилась связать эту историю с самоубийством Бетани. Черт ее знает как… Но теперь это уже не важно.

– Почему вы дали мне наркотик? После смерти Алекса все успокоились, и никто вас не подозревал.

Леонора заметила, что ладонь Роберты сжалась на рукоятке пистолета.

– Я не могла уехать, не наказав тебя, Леонора. Именно ты начала всю эту возню с расследованием, ты едва не разрушила все мои планы! И ты заплатишь мне за это.

– Но вы ведь тоже пили кофе, – прошептала Леонора. – Почему же вы в порядке?

– Я ничего не добавляла в кофе. – Роберта усмехнулась. – Это просто порошок, который очень быстро растворяется в любой жидкости. Я заранее насыпала его в твою чашку.

Леонора хотела задать еще несколько вопросов, но потом решила, что нужно сосредоточиться на первоочередной задаче: выжить. Она обещала Томасу пообедать с ним, а потому ни в коем случае не может позволить себе умереть. Нельзя не прийти на свидание с человеком, которого любишь.

Девушка вдруг поняла, что оседает на пол. Страх вернул силы, и, опираясь о стену, Леонора выпрямилась. Она на мгновение прикрыла глаза, а когда вновь подняла ресницы, взгляд ее уперся в зеркало, оправленное в выщербленную деревянную раму.

«Ты не должна спать».

Протянув руки, Леонора взялась за раму и сняла зеркало. Оно оказалось очень тяжелым.

– Зачем оно тебе? – спросила Роберта. – Положи на пол, и пойдем, нам пора.

– Куда мы пойдем? – Леонора по-прежнему держала зеркало перед собой, не отрывая взгляда от темной поверхности.

– В твою машину, конечно!

– Чтобы я могла уснуть за рулем, как Мередит?

– Но разве тебе не хочется спать?

– Я не должна спать.

– Положи-ка зеркало, Леонора.

Но девушка проигнорировала приказ. Не отрывая взгляда от зеркала, словно зачарованная собственным отражением, она побрела в библиотеку.

Роберта постарается обойтись без стрельбы, убеждала она себя. Кровь в библиотеке вызовет массу ненужных вопросов.

– Тебя должны преследовать сильные галлюцинации, – сказала Роберта. – И ты должна засыпать на ходу… Странно. Возможно, я не совсем точно отмерила ингредиенты. Пришлось делать все в спешке. Вообще в последнее время у меня не было ни минуты спокойной: не успела избавиться от Роудса, как пришлось разбираться с Керном, потом ты…

– Керна тоже вы убили? Но как вам удалось выдать его смерть за самоубийство?

– Честно сказать, это было проще простого. Когда я позвонила ему и предложила встретиться на лодочной станции – якобы у меня есть важные новости, – он был уже здорово пьян. Я предложила ему кофе, и он выпил не раздумывая. Наверное, надеялся хоть немного протрезветь. Но алкоголь усиливает действие наркотика. Я затащила профессора в лодку, отъехала от берега и выпихнула его за борт. Потом вернулась на берег и направила лодку в море. Вот и все!

– Если вы меня убьете, Томас догадается и найдет вас.

– К тому времени как власти закончат разбираться с очередным несчастным случаем, я буду уже очень далеко. У меня будут новый паспорт, новое имя и новая жизнь. Я все подготовила…

– Нет!

Леонора изо всех сил опустила тяжелое зеркало на угол книжного шкафа, окованный металлом. Стекло треснуло и распалось на множество сверкающих, звенящих осколков. В мгновение ока они усеяли пол, и все вокруг Леоноры заблестело и заискрилось волшебным ледяным блеском.

– Ай-ай-ай, что ты наделала! – Роберта усмехнулась – Говорят, разбить зеркало – это к несчастью. Но я могу тебя утешить – ты не доживешь до этого несчастья.

Леонора медленно клонилась вперед, одной рукой судорожно хватаясь за шкаф, чтобы не упасть.

– Ну вот, наконец-то подействовало как надо, – удовлетворенно заметила Роберта. – Пойдем-ка, пока ты еще в состоянии двигать ногами. Давай же, и тогда вскоре ты сможешь отдохнуть. Заснешь…

Леонора молчала. Ее пристальный взгляд был прикован к блестящим осколкам, усеявшим пол.

– Мы теряем время, – нетерпеливо сказала Роберта. Она двинулась к девушке по проходу между книжных шкафов. – Пойдем, Леонора, нам надо кое-куда съездить. Ты меня слышишь? Иди сюда!

Леонора скорчилась на полу и разглядывала свое отражение в многочисленных осколках. Надо собраться с силами… «В данном случае выражение „собраться“ будет иметь буквальный смысл», – сказала она себе. Эта мысль показалась девушке удивительно остроумной, и она захихикала.

– Прекрати!

Роберта перехватила пистолет левой рукой, а правой ухватила девушку повыше локтя. Управляющая Зеркальным домом была физически сильной женщиной и не ожидала от своей одурманенной жертвы сопротивления.

Леонора и не сопротивлялась. Наоборот, используя руку убийцы как опору, она постаралась вскочить на ноги. Одновременно правая ее рука метнулась к лицу Роберты. Та увидела зажатый в кулаке девушки осколок зеркала и попыталась защитить глаза: инстинктивно отпрянула назад и подняла руки. Леоноре было абсолютно все равно, куда метить. Она просто постаралась попасть в Роберту и была весьма довольна, услышав крик. Брызнула кровь. Леонора почувствовала, как осколок впивается в ее ладонь, режет кожу. Что ж, значит ее кровь тоже испачкает библиотеку.

Роберта уронила пистолет и опять зашлась криком.

Леонора подняла кулак с зажатым в нем осколком стекла и, не обращая внимания на боль, попыталась ударить еще раз. Однако Роберта, не отнимая рук от лица, шарахнулась в проход между книжными шкафами, и удар не достиг цели.

Девушка бросила осколок и обеими руками схватила пистолет. Комната плыла перед глазами, шкафы качались, как деревья на ветру. Ей не добраться до ключей, и она не сможет вести машину… Но если дойти до потайной лестницы и забаррикадироваться там… Только бы не заснуть.

– Леонора, – позвал Томас.

Она вгляделась в фигуру, возникшую в дверях. Только он мог закрыть дверной проем почти целиком. Огромное облегчение охватило девушку, и она пошла навстречу Томасу, шепча:

– Я знала, знала, что ты придешь…

Кажется, за его плечом маячил Дэки. Когти застучали по полу – это Ренч.

Роберта закричала снова, но теперь в этом крике была ярость. Леонора с трудом повернула голову.

Женщина двигалась к двери, зажав в окровавленных руках большой осколок зеркала.

– Черт, да она рехнулась, – сказал Дэки. – Надо убираться отсюда по-быстрому.

– Ренч! – рявкнул Томас, подхватил Леонору и выскочил в коридор.

Мимо пронеслось серое тело хищника, которому не нужны дополнительные указания. Роберта закричала снова, но теперь она уже не могла убежать. Раздался удар, книги посыпались на пол, потом еще что-то упало, кажется, тело…

Леонора, чья голова покоилась на плече Томаса, разлепила глаза и посмотрела в дверной проем. Роберта лежала на спине в одном из проходов, прикрывая горло руками. Над ней, низко опустив голову, стоял пес. Все его поджарое тело выражало предельное внимание и готовность в любой момент завершить начатое.

– Ты говорил, что в прошлой жизни он был карликовым пуделем, – прошептала девушка.

– Ну, может, это был пудель с характером, – ответил Томас. – Леонора, – голос его стал серьезным, – да ты ранена!

Леонора хотела сказать, что это не страшно, но поняла, что не может выговорить ни слова. Она так устала. Когда он нес ее к лестнице, девушка взглянула в зеркало, изображение в котором так странно двоилось. На мгновение ей показалось, что там мелькнуло знакомое лицо. Мередит улыбалась ей из Зазеркалья.

« – Теперь ты можешь уснуть. Он будет рядом, когда ты проснешься.

– Я знаю. Мы назовем нашу дочку в твою честь.

– Спасибо. Прощай, сестричка.

– Прощай, Мередит…»

Глава 23

На следующий день они все собрались в доме Томаса. В гостиной пылал камин, и изразцовые плитки сияли, делая комнату уютной и теплой. Дэки и Кэсси сидели рядом на диване и выглядели невероятно счастливыми. Леонора лежала на другом диване и смотрела в огонь. Руки ее были забинтованы, и чувствовала она себя разбитой и усталой. И все же она осталась жива, а врачи в больнице накачали ее какими-то препаратами, и большую часть наркотика удалось вывести из организма, так что она предпочитала думать, что чувствует себя хорошо.

Томас сидел в кресле рядом, а Ренч дремал на полу.

Эд Стовал тоже сидел в кресле. Правда, каким-то удивительным образом он сумел сохранить невероятно прямую спину, а потому выглядел официально, как в тех случаях, когда снимал показания. Впрочем, он подчеркнул, что этот разговор не для протокола, и в доказательство не стал доставать свой блокнот.

– Я не психоаналитик, – говорил Томас, – но уверен, что Роберта Бринкс с самого начала была малость со сдвигом, а потом съехала с катушек окончательно. Один из типичных случаев помешательства, когда человек ведет себя, как все, и никто ни о чем не догадывается, пока он не начнет мостить дорогу трупами.

– Ты так и не объяснил, как вы с Дэки догадались, что я в опасности, – пожаловалась Леонора. – Вы подоспели удивительно вовремя.

– Томас пришел и сказал, что хочет прояснить для себя кое-какие моменты, – ответил Дэки и как бы невзначай положил руку на колено Кэсси.

– Мне просто хотелось понять, кто кого шантажировал, – пояснил Томас. – Дэки залез в банковскую историю Роудса и обнаружил несколько крупных денежных отчислений, сделанных за последний год. Средства переводились на номерной счет в оффшорном банке. Сначала мы решили, что таким образом Роудс размещал деньги, полученные от профессора Керна.

– Но Томасу хотелось быть уверенным на все сто, и он велел мне посмотреть банковскую историю Керна, – продолжал Дэки. – Мы хотели проверить, совпадают ли суммы.

– И они не совпали? – спросила Кэсси.

– Нет, – подтвердил Томас. – Вообще Керн не делал больших отчислений. Но небольшие суммы переводились на тот же оффшорный счет с завидной регулярностью – первого числа каждого месяца.

– И переводы эти делались в течение многих лет, – подхватил Дэки. – А оффшорный счет появился лишь три года назад. До этого момента деньги поступали на счет в один из калифорнийских банков. Там не было имени, но мы смогли докопаться до номера социальной страховки.

– И это был номер Роберты Бринкс? – спросила Леонора.

– Да. – Томас протянул руку и потрепал Ренча за уши. – Керн платил ей почти тридцать лет.

– Значит, он платил Роберте, а вовсе не Роудсу? – переспросила Кэсси.

– Те два денежных перевода, которые Роудс сделал на счет Роберты в этом году, не имели отношения к шантажу, – сказал Эд. – Это была плата за наркотики.

– Мы долго соображали, что к чему, а когда, наконец, разобрались, что Керн платил Роберте в течение тридцати лет, это был настоящий шок! – воскликнул Томас. – Дело оказалось куда запутаннее, чем мы думали.

– Осмонд Керн начал платить Роберте вскоре после убийства Себастьяна Юбенкса, – сказала Леонора. – И этому может быть только одно логичное объяснение.

Эд Стовал кивнул:

– Роберта знала, что именно он убил Юбенкса и украл алгоритм.

К тому времени как Эд прибыл в Зеркальный дом, Роберта готова была излить душу первому же внимательному слушателю.

Тридцать лет назад она была аспиранткой кафедры английской литературы. Ей приходилось зарабатывать самостоятельно, и она давала уроки, а потом устроилась помощницей к Себастьяну Юбенксу.

– Юбенкс был настоящим параноиком и не разрешал, чтобы в его доме появлялись студенты с математического факультета или хоть мало-мальски разбирающиеся в предмете люди, – сказал Дэки. – Но он рассудил, что девушка, изучавшая английскую литературу, ничего не поймет в его работе, а потому не сможет ее украсть.

– Он ее недооценил, – меланхолично заметила Леонора. – Она была в доме, когда пришел Керн. Спряталась и стала свидетельницей ссоры, а затем и убийства.

– А из-за чего они поссорились? – спросила Кэсси.

– Грейсон говорил, что Керн смог оценить потенциал сделанного Юбенксом открытия, – сказал Эд. – Он считал, что раз он некоторое время работал вместе с Юбенксом, то имеет право разделить с ним славу. Потребовал, чтобы алгоритм был опубликован и подписан двумя именами. Но Юбенкс вовсе не желал публиковать его. Он считал, что алгоритм – лишь первая ступень работы гораздо более важной. Они поссорились, и Себастьян Юбенкс схватился за пистолет. Но в драке победил Керн, и Юбенкс погиб. Керн был растерян и подавлен содеянным, тут-то на сцене и появилась Роберта, которая заверила Керна, что она обо всем позаботится.

– И она выполнила свое обещание, – заметил Томас. – Она отвезла Керна домой. На следующий день пришла к нему на работу. Он все еще был не в себе и близок к панике. Она предложила ему опубликовать алгоритм и подписать его. Это прославит профессора Керна и принесет ему деньги.

– И Керн попался, – мрачно подытожил Дэки. – Он опубликовал работу. И тут Роберта нанесла ему еще один визит. И изложила свои условия: она будет хранить тайну, если он будет платить деньги. Кроме того, она обезопасила себя, поместив в банковскую ячейку запись происшедших событий и заметки Юбенкса, которые доказывали, что именно он разработал пресловутый алгоритм.

– То есть случись с ней что-нибудь, и Керн тотчас лишился бы всего, – уточнила Кэсси.

– Администрация колледжа так старалась замять дело, что ни Керна, ни Роберту даже не допрашивали, – сказал Томас. – Почти тридцать лет все шло гладко. Керн стал богатым и знаменитым. Роберта бросила аспирантуру и вышла замуж за химика. Она предпочла академической карьере место управляющей Зеркальным домом. Человек, занимающий этот пост, традиционно отвечает за проведение благотворительного ежегодного бала для спонсоров. И в течение тридцати лет она пополняла свой личный пенсионный фонд за счет денег Керна.

– А затем ее муж изобрел этот проклятый галлюциноген, – сказала Леонора. – Роберта мгновенно увидела широкие возможности для его применения. Но она ничего не знала о том, как организовать сбыт наркотика и заработать на этом деньги. Ей вообще повезло, что ее не поймали, когда она ставила небольшие опыты на студентах.

– Тем временем Бетани работала над своей зеркальной теорией, – подхватил Дэки. – В ходе исследований она наткнулась на какие-то данные, которые привели ее к мысли, что алгоритм был разработан вовсе не Керном, а Юбенксом. Бетани явилась к профессору Керну и потребовала от него объяснений. Керн перепугался и, как только Бетани покинула офис, позвонил Роберте. Та сразу поняла, что разоблачение Керна повлечет за собой прекращение выплат. Убийство было задумано и осуществлено с замечательным хладнокровием: Роберта пригласила Бетани к себе, угостила отравленным кофе и организовала катастрофу, представив смерть Бетани самоубийством.

– Но перед тем, как наркотик помутил ее разум, Бетани успела оставить след, который помог найти убийцу, – печально сказал Дэки. – Должно быть, у нее были ужасные галлюцинации, кроме того, кругом висело множество зеркал… и все последнее время она занималась зеркальной теорией. Писать она уже не могла, и тогда Бетани нашла в каталоге и обвела зеркало, в котором видела отражение убийцы. Еще она успела спрятать каталог и вырезки из газет об убийстве Юбенкса за шкафом.

– Алекс Роудс оказался свидетелем убийства и предложил Роберте Бринкс вступить с ним в преступный сговор для изготовления и сбыта наркотиков, – сухо сказал Эд.

– И некоторое время все у них шло прекрасно, потому что никто не обращал внимания на безумные теории чокнутых братьев Уокер, – саркастически заметил Дэки.

– Я так не думаю, – сказала Кэсси. – Ты не желал смириться с предложенными объяснениями, и Роберта выдумала гипотезу о том, что Бетани употребляла наркотики. Она думала, что это простое объяснение устроит всех…

– Меня оно не устроило, – буркнул Дэки.

– А потом, полгода спустя, приехала Мередит, – подхватила Леонора. – Она разработала план очередного мошенничества и стала встречаться с Томасом, как с потенциальным источником информации. От него она узнала, что Дэки не удовлетворен результатами расследования смерти жены.

– Мы не встречались в общепринятом смысле, – сказал Томас. – Несколько свиданий…

– После нескольких свиданий Мередит и Томас расстались, – как ни в чем не бывало продолжала Леонора. – Мередит работала над планом аферы и связалась с Роудсом. Должно быть, она рассчитывала на приличный источник сплетен, а вместо этого выяснила, что он распространяет наркотики, и тут же бросила его.

– В какой-то момент она нашла каталог и конверт с вырезками, – продолжал Томас. – Она хотела показать его нам с Дэки, но боялась нарушить собственные планы, которые уже были в стадии завершения. Тогда Мередит поместила книгу и вырезки в банковскую ячейку.

– И тут она допустила ошибку, – сказал Дэки. – Она узнала, что в момент убийства Роберта Бринкс уже работала в колледже, и попыталась расспросить ее о событиях того времени. Как только Мередит начала задавать вопросы, она была обречена.

– Роберта притворилась, что ничего не знает об убийстве, но занервничала, – подхватила рассказ Леонора. – Едва она успела расправиться с Бетани, как другая женщина проявляет повышенный интерес к прошлому. Но Роберта не могла рисковать, а потому дождалась, пока Мередит уехала из города, и связалась с ней по электронной почте. Наверное, пообещала рассказать что-нибудь интересное об убийстве Юбенкса. Они договорились встретиться в Лос-Анджелесе и пообедать вместе. Во время еды Роберта сумела дать Мередит наркотик, а потом подстроила аварию. Дэки эта смерть тоже показалась подозрительной, и тогда…

– Тогда она опять пустила слух о злоупотреблении наркотиками со стороны жертвы. Это должно было привести всех к мысли, что нет нужды расследовать что-то серьезно, – сказал Эд.

– Никто из нас не поверил в эти слухи, вот ее план и рухнул, – заметил Томас.

Некоторое время все сидели молча, обдумывая события далекого и недавнего прошлого. Через несколько минут полицейский решительно поднялся и произнес:

– Приятно было побеседовать, но мне пора. Куча бумажной работы… Писанина и все такое.

Томас пошел проводить гостя. В холле Эд надел куртку и на прощание окинул внимательным взглядом изразцовый узор, украшавший стены.

– Я ни разу не бывал в доме после того, как вы его купили, Уокер, – сказал он. – Мне очень понравилось то, что вы сделали.

– Спасибо.

– Если решите продать дом – дайте мне знать. Мы с Элиссой Керн собираемся пожениться весной. Она не хочет жить в доме отца, а моя квартира слишком мала для двоих. Этот дом – именно то, что нужно.

– Я не забуду ваши слова, Эд.

Когда, проводив Стовала, Томас вернулся в гостиную, Леонора вопросительно взглянула на него. Он развел руками и лукаво улыбнулся:

– Я ведь говорил тебе, что мои дома всегда находят себе хозяев.

– Но как же мы? – растерянно спросила девушка. – Где будем жить мы сами?

– Пока не знаю. До весны сойдет, а потом что-нибудь подыщем.

– Но зачем? Мне нравится этот дом.

– Он слишком мал. Подумай сама, нам понадобится детская. И не одна.

Глава 24

Неделю спустя у Леоноры, Томаса и Ренча выдался тихий вечер. Они мирно расположились в гостиной перед пылающим камином. На низком столике стояла большая миска свежеприготовленного поп-корна. Ренч ел за троих.

– Завтра прилетают твоя бабушка и Херб, – сказал Томас. – И пока мы одни, я хотел бы подарить тебе кое-что. – Он протянул девушке маленькую коробочку.

– Должно быть, там внутри ну очень маленькие инструменты, – пробормотала она, подозрительно разглядывая коробочку.

– Не совсем.

Леонора скормила псу остатки поп-корна с ладони, вытерла руки салфеткой и осторожно взяла подарок.

На темном бархате блеснуло кольцо. От счастья у нее закружилась голова и кровь застучала в висках. Девушка глубоко вздохнула и быстро сказала:

– Мой ответ «да».

– Я вроде еще ничего и не спрашивал, – усмехнулся Томас.

– Это не важно. Ответ все равно «да».

– Люблю женщин, которые знают, чего хотят.

– Я никогда и ничего в жизни не хотела так сильно…

– Я тоже, – негромко сказал он. Они поцеловались – очень нежно.

«Когда речь идет о мистере Томасе Уокере, – с радостью думала Леонора, – не может быть никаких сомнений, недомолвок и неясных отражений в кривых зеркалах. Он сама надежность. Он и его любовь».

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24