Скандальная слава [Джулиана Маклейн] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джулиана Маклейн Скандальная слава

Глава 1

Апрель 1881 года

Впервые за свои шестнадцать лет Эвелин Фостер, отличавшаяся безупречным поведением и прекрасными манерами, собиралась сделать что-то совершенно невероятное, выходящее за рамки приличия. Разумеется, кто-то мог сказать, что молодым эмоциональным девушкам свойственны некоторые шалости и в этом нет ничего удивительного, но Эвелин никогда не получала удовольствия от каких-либо проказ, и подобные развлечения никогда не привлекали ее. И сейчас она решила вместе со своей лучшей подругой Пенелопой проникнуть в спальню мальчиков, когда все воспитанники Итона мирно ужинали в столовой, вовсе не потому, что находила это «забавным». Надо отметить, что злого умысла у нее тоже не было.

Они намеревались прокрасться к мальчикам из-за «него». Именно это обстоятельство вносило в их предприятие ноту драматизма. Лорд Мартин Лэнтдон, младший брат герцога Уэнтуорта, был настоящим хулиганом, который то и дело попадал в беду из-за своих же выходок. Однажды он привязал ведро с водой над дверью кабинета директора школы, а еще как-то раз запустил в Темзу недалеко от Виндзорского замка плот, начиненный фейерверком, как раз в тот момент, когда там отдыхала сама королева.

Ну а самым главным было то, что лорд Мартин обладал еще и репутацией завзятого сердцееда. Хотя молодому человеку было только семнадцать лет, за ним уже тянулся длинный шлейф не совсем красивых историй. И Эвелин была наслышана о далеко не безупречном поведении и душевных устремлениях молодого лорда.

Тогда почему же она решила участвовать в этом? Эвелин задавала себе этот вопрос уже в сотый раз, идя с Пенелопой по залитой лунным светом лужайке.

А все дело было в том, что ее подруга, светловолосая красавица Пенелопа, без памяти влюбилась в этого негодника, и, кажется, уже ничто не могло излечить несчастную девушку от любовного недуга. Вот поэтому-то она, Эвелин, и взялась помочь подруге. По крайней мере она так себе это объяснила. И тем не менее Эвелин не могла не ощущать того, что внутри у нее самой с недавних пор начало расти какое-то странное и смущающее ее чувство к лорду Мартину. Похоже, и она не устояла перед его чарами.

– Быстрее, Эвелин, – прошептала Пенелопа, когда они нырнули в густую тень деревьев. Эта аллея тянулась до небольшой церквушки, располагавшейся рядом со спальным корпусом мальчиков. Сейчас подруги были одеты в мужские костюмы, позаимствованные у младшего брата Пенелопы. – У нас совсем мало времени, и мне не хочется, чтобы нас поймали на обратной дороге.

– Я иду.

«Наверное, я сошла с ума», – подумала Эвелин и провела рукой по лбу. Прохладный вечерний воздух обдувал ее разгоряченное ходьбой тело.

В это мгновение Пенелопа вдруг побежала, и Эвелин кинулась за ней. Им пришлось руками придерживать поля их твидовых шляп, чтобы они не слетели от быстрого бега.

Наконец девушки добрались до чугунных ворот, за которыми находилась небольшая церковь с прилегающим к ней маленьким кладбищем. Пенелопа толкнула створку ворот, и та, издав протяжный скрип, распахнулась. Эвелин с опаской посмотрела на большие, в виде двух львиных лап, петли.

– Неужели некому их смазать?

– Не бойся ничего, – сказала Пенелопа. – Просто иди за мной.

Подруги быстро пробежали через кладбище и вдруг замерли на месте – неожиданно за оградой появилась собака и громко на них залаяла.

От страха Эвелин даже подпрыгнула на месте.

– Господи! Этого еще не хватало!

Пенелопа схватила ее за руку и потащила назад к церкви.

– Не обращай внимания на эту собаку. Мы уже почти пришли. Я знаю, здесь в ограде есть лаз, через который можно попасть во двор корпуса.

Эвелин тяжело дышала, ее сердце колотилось. Ей совсем не нравилось это приключение.

– Мне кажется, нам лучше вернуться назад. Нас обязательно поймают. И если мой отец узнает…

Пенелопа не обратила никакого внимания на слова подруги. Она лишь небрежно бросила:

– Мы уже на месте, и я не собираюсь поворачивать назад. Я хочу увидеть, где он спит.

Эвелин остановилась как вкопанная.

– Где он спит? – эхом повторила она. – Господи. Пенни! Но я думала, что ты только хочешь подсунуть записку ему под дверь.

– Да, я так и сделаю, если мне не удастся проникнуть в комнату. Я попробую открыть замок своей шпилькой.

Эвелин просто не верила своим ушам.

– Пенни, ты сошла с ума!

Пенелопа резко повернулась. В темноте Эвелин не могла разглядеть выражение лица подруги. Однако по ее голосу поняла, что та улыбается.

– Да, я сошла с ума. От любви.

Эвелин ощутила, как в ней нарастает раздражение. Или это была ревность?

Нет, нет. Нет! Этого просто не может быть! Какие глупости иногда приходят в голову!

Эвелин покачала головой. Она еще раз попытается уговорить Пенни вернуться.

– Но ты ведь знаешь, что о нем говорят, Пенелопа. Он не стоит всего этого. Он разобьет тебе сердце. Прошу тебя, будь благоразумной!

Пенелопа решительно повернулась и зашагала в конец кладбища. Там она остановилась и взялась двумя руками за прутья решетки. Эвелин пошла за подругой.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Эвелин? Ты всегда слушаешь голос разума, когда нужно довериться сердцу. Попробуй хотя бы иногда не думать, не делать выводов, а просто чувствовать.

Эвелин стояла на посыпанной гравием дорожке и смотрела, как Пенелопа упорно протискивается сквозь прутья ограды. Не думать? Слушаться своего сердца? Но для чего? Для того, чтобы кто-то разбил его тебе? Ведь именно это случилось с ее матерью… Потакание своим чувствам превратило ее в бесплотную, ничего не замечающую вокруг себя тень.

Пенелопа наконец пробралась сквозь решетку и теперь поправляла свое платье.

– Я вообще не понимаю, – она бросила сердитый взгляд на Эвелин, – как ты можешь так плохо о нем говорить! И это после всего того, что он для тебя сделал. Ведь он такой красивый, милый! Он настоящий герой! Он спас тебе жизнь, Эвелин. Неужели ты уже забыла об этом?

Эвелин посмотрела в сторону. Черные верхушки деревьев выделялись на фоне сине-фиолетового неба острыми зубцами. О, она отлично помнила тот день… Шесть лет назад она провалилась под лед, и Мартин вытащил ее.

– Мы были детьми, – тихо проговорила она, дрожа всем телом. – Разумеется, я всегда буду благодарна ему за это. Да, в тот день он стал героем. Но не стоит закрывать глаза на то обстоятельство, что лорд Мартин уже давно не мальчик. Он вырос и превратился в негодяя. Это ни для кого не секрет. Я, к сожалению, больше не могу смотреть на него восторженными глазами, как ты.

Или, может, она не позволяла себе смотреть на Мартина, потому что ей не на что было рассчитывать? Кто она такая? Всего лишь неуклюжая дурнушка в смешных очках, которая предпочитает проводить время в тишине и покое, предаваясь учебе. Больше всего ей нравилась физика. К тому же она, Эвелин, была чересчур худой, можно даже сказать костлявой. Ее каштановые волосы, как ей казалось, выглядели несколько тусклыми, а нос, с ее точки зрения, был у нее немного длинноват. Она никогда не смогла бы привлечь внимание такого красавца. Когда Эвелин встретилась с ним случайно в Лондоне, он даже не заметил ее. Или просто не узнал. Хотя незадолго до этой встречи Пенелопа познакомила ее с Мартином. В тот день Эвелин с матерью были в гостях у подруги Мартин тогда вежливо поздоровался с ней, бросив на нее лишь один – единственный равнодушный взгляд. Он был слишком занят. Пенелопой. Игривой, веселой и хорошенькой Пенелопой.

Эвелин иногда казалось, что лорд Мартин даже не помнит тот ужасный день на озере, когда она провалилась под лед. Он никогда не заговаривал об этом, как будто это происшествие не имело к нему никакого отношения.

– Он вовсе не негодяй! – В голосе Пенелопы послышалось негодование. – Прошу тебя больше никогда не называть его так. Я люблю его. – Она подобрала юбки, собираясь бежать через двор. – Знаешь, Эвелин, тебе не обязательно идти со мной. Если хочешь, подожди меня здесь. Одна я даже быстрее справлюсь.

Эвелин задумалась на мгновение. Может быть, действительно подождать здесь? А почему бы и нет? Ведь ей, кажется, не слишком приятно будет видеть, как счастливая, ослепленная своей первой любовью Пенелопа вторгается в спальню своего возлюбленного, а потом, вздыхая, хвастается всем, как сильно прекрасный принц ее любит.

Господи, но почему Пенелопа выбрала именно Мартина? Неужели она не могла влюбиться в кого-то другого?

Эвелин смотрела вслед Пенни. А та уже стремительно бежала через двор, в тишине гулко отдавались ее шаги. Вдруг она остановилась, посмотрела на Эвелин и громко прошептала:

– Ну, так ты идешь или нет?

Эвелин почувствовала, как екнуло сердце. Да, оставаться здесь она не могла. Она, конечно же, пойдет. По какой-то неведомой причине в Эвелин жило ощущение того, что Мартин принадлежал ей, и только ей, хотя она твердо знала, что никогда не сможет обладать им.

– Да, – пробормотала она и подошла к решетке.

Несколько минут спустя Эвелин и Пенелопа уже стояли перед спальным корпусом мальчиков. Тут же на первом этаже распахнулось одно из окон: Пенелопа попросила своего кузена Грегори помочь им в этом деле.

– Подсади меня, – за шептала она и приподняла ногу.

Эвелин грустно вздохнула и подставила ей свои ладони. Они и раньше так делали, когда вместе лазили по горам.

Наконец Пенни забралась в комнату Грегори, выглянула из окна и подала руку подруге.

– Здесь никого нет. Держись, – сказала она.

Эвелин обхватила рукой запястье Пенелопы, а Пенелопа обхватила рукой запястье Эвелин – получился очень прочный замок. Такой прием они тоже использовали раньше, когда карабкались по горным кручам. Эвелин с удивлением обнаружила, насколько легче заниматься подобными вещами без корсетов.

Оказавшись наконец в комнате Грегори, Эвелин, единственный ребенок в семье, тихая и благовоспитанная, вытерла об себя руки и огляделась по сторонам. Комната, мягко говоря, не поражала изысканностью обстановки. Все выглядело более чем просто. На стене висела одна-единственная картина в тусклой раме, а кровать была застелена темно-голубым покрывалом.

– Никогда раньше не видела, как живут мальчики.

Пенелопа, у которой было еще четыре брата, равнодушно пожала плечами:

– Идем. Комната Мартина через три двери отсюда, в конце коридора. Нам надо торопиться. Думаю, в нашем распоряжении не больше пятнадцати минут. Скоро мальчики возвратятся с ужина.

– А записка у тебя с собой? – испуганно спросила Эвелин. Она пыталась сосредоточиться на практической стороне дела, чтобы не поддаваться панике. От мысли, что они пробрались в спальни мальчиков, у Эвелин холодело в груди. А о том, что они шли в комнату Мартина, она вообще старалась не думать.

Пенелопа похлопала себя по карману жакета.

– Она здесь.

Эвелин прочитала эту записку раньше – романтическое объяснение в любви, снабженное вычурными эпитетами. Она предупреждала подругу, что подобное признание, учитывая репутацию Мартина, может лишь еще выше поднять его самомнение, сделать его еще более высокомерным. Но Пенелопа не хотела ничего слушать. Она вообще никогда не прислушивалась к тому, что говорила ей Эвелин.

Они осторожно открыли дверь в коридор, но та все равно издала протяжный скрип. Удостоверившись, что никого нет, девушки на цыпочках побежали к комнате Мартина.

– Это здесь, – прошептала Пенелопа, счастливо сверкая глазами. – Именно здесь стоит его кровать. Он ложится на нее каждую ночь, кладет свою красивую голову на подушку. Интересно, о чем он думает? А может, обо мне? Могу ли я на это надеяться? Он сказал мне, что я самая красивая девушка в Виндзоре. Помнишь?

Эвелин молча смотрела на Пенелопу и думала только о том, сколько у них осталось времени.

– Помню, все так и было. А теперь клади быстрее свою записку. Пора возвращаться, нас могут застать здесь.

Пенелопа кивнула и сунула руку в карман. Но вдруг она посмотрела на дверную ручку. О нет, только не это…

Но говорить сейчас что-либо было бесполезно. Это ничего бы не изменило. Пенелопа сходила с ума от любви к Мартину и была готова на все ради того, чтобы увидеть его кровать, прикоснуться к его подушке, вдохнуть его запах.

– Я только взгляну… – прошептала она и взялась за дверную ручку.

– Только, пожалуйста, быстрее. – Эвелин снова огляделась по сторонам, сердито посмотрела на Пенни. Господи, и как она только могла поддаться на уговоры подруги и совершить такую глупость! От страха у нее дрожали колени. Сейчас они увидят кровать Мартина Лэнгдона. Эвелин поймала себя на мысли, что очень хочет этого. И, конечно же, она тоже зайдет в комнату.

Пенелопа приложила пальчик к губам, а затем медленно повернула ручку. Дверь бесшумно открылась, и девушки на цыпочках вошли в темную спальню. Свет из коридора упал широким веером на пол. Скрипнула кровать, мелькнул край голубого одеяла, и подруги застыли с раскрытыми ртами: лорд Мартин, обнаженный по пояс, сидел на постели, щурясь от яркого света.

– Кто это, черт возьми? – удивленно и несколько раздраженно спросил он.

Пенелопа и Эвелин продолжали молча стоять, не в силах отвести взгляд от Мартина, от его голой мускулистой груди, от руки, которой он сначала провел по волосам, а теперь прикрывал глаза. Обнаженное тело мужчины, вырисовывающееся в ярком треугольнике света, завораживало.

«Господи, как он красив!» – подумала Эвелин. У нее перехватило дыхание.

Неожиданно из-за Мартина вдруг вынырнула очаровательная женская головка с длинными рыжими спутанными волосами. Незнакомка натянула одеяло до самого подбородка. Тут Эвелин мгновенно вышла из состояния транса.

О, она прекрасно понимала, чем лорд Лэнгдон занимался тут с этой рыжей нимфой!

Эвелин вдруг почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.

– Разве вы не знаете, что нужно стучать? – вдруг закричала незнакомка и бросила в Пенелопу подушку. – Убирайтесь отсюда, вы, идиоты! – Нечаянно девушка задела рукой стоявшую на тумбочке бутылку из-под рома, и та с грохотом упала на пол. Летевшая подушка сбила с Пенни шляпу.

Из прически Пенелопы выскочила шпилька, и ее светлые волнистые локоны заструились по плечам. Мартин выпрямился на кровати.

– Господи, да это девушки! – Он внимательно посмотрел на Пенелопу. – Я, кажется, тебя знаю. Напомни мне, как тебя зовут.

Едва сдерживая рыдания, та выскочила из комнаты. Эвелин побежала за подругой. Дверь за ними с грохотом захлопнулась. Сейчас было не время обсуждать то, чему они только что стали свидетелями. Надо было действовать.

Неожиданно Эвелин услышала голоса и шаги в примыкающем к коридору холле. Она побежала еще быстрее и наконец нырнула в комнату Грегори. Пенелопа в это время, продолжая рыдать, уже вылезала из окна.

Эвелин метнулась к окну.

– Тише, Пенни! Нас могут услышать! Нужно быстрее выбираться отсюда!

Эвелин спрыгнула на землю, взяла плачущую Пенелопу за руку и увлекла ее за собой в темноту. Им нужно было быстрее пробежать через двор и скрыться за безопасной оградой. Но Пенелопа так сильно рыдала, что даже не могла быстро бежать. То и дело она останавливалась, и Эвелин приходилось снова и снова подбадривать ее и тянуть за руку.

– Не думай ни о чем! – сказала Эвелин. – Просто беги как можно быстрее и не оглядывайся назад!

Девушки перебрались через дренажную канаву, потом протиснулись между холодными чугунными прутьями ограды, и только спрятавшись под козырьком небольшой церковной пристройки, они оглянулись назад. Во всех окнах первого этажа спального корпуса мальчиков горел свет. Было видно, как по коридору и комнатам мечутся черные тени.

Похоже, лорда Мартина застукали в постели вместе с его рыжей дамой. Теперь он уже вряд ли так откровенно станет флиртовать с Пенелопой. Мартин сейчас, вероятно, просто рвет и мечет…

Спустя еще несколько минут девушки уже спокойно шли по дороге домой к Пенелопе. В темноте поблескивала река, небо очистилось от туч, и на нем появились первые звезды.

Подруги остановились, чтобы перевести дыхание.

– Мы уже в безопасности. Остается только надеяться, что Мартин никому не расскажет о том, что видел нас.

Пенелопа опустилась на траву, подняла на Эвелин глаза, на кончиках ее длинных ресниц все еще поблескивали слезы.

– О, Эвелин! Ты видела ее? Как он мог?!

У Эвелин к горлу подступил ком. Она пыталась справиться с потрясением, пыталась преодолеть в себе чувство, название которому она и сама не могла дать. Может, это была ревность? Кто эта рыжая девушка? Что она делала в постели Мартина? Чем они занимались? Эвелин снова почувствовала дурноту.

Она присела рядом с подругой. Пенелопа снова горько рыдала, и Эвелин обняла ее за плечи.

– Мне очень жаль, Пенни.

Нет, она, Эвелин, не допустит, чтобы эта грязь коснулась даже края платья подруги. Она не раз предупреждала Пенелопу. Что еще можно было ожидать от человека с такой репутацией? В том, что все вышло именно так, нет ничего удивительного. Мартин распущенный и опасный человек. Он недостоин любви чистой девушки. Тут и расстраиваться не из-за чего. Эвелин даже порадовалась, что все тайное стало явным. Рассеялись все сомнения…

Она ласково потрепала Пенни по плечу.

– Ты говорила мне… – пробормотала Пенелопа, заливаясь слезами. – Но я… я… не хотела слушать. Мне трудно это признать, но ты была права. Он просто подлец. Он ужасный, отвратительный, лицемерный! Я ненавижу его!

Пенелопа разразилась новым потоком слез.

– Все будет в порядке, – мягко проговорила Эвелин. – Время лечит.

– Думаешь? – жалобно всхлипнула Пенни. – Но как? Как избавиться от этого чувства? Я же любила его! Я так любила его… Он был для меня единственным мужчиной на свете. Остальных я даже не замечала. И теперь мое сердце разбито! Я не хочу жить! Я утоплюсь сегодня в реке! Может, тогда он пожалеет о том, что так вел себя.

– Ничего такого ты не сделаешь. Я не позволю тебе, – твердо проговорила Эвелин. – Он не стоит того.

Пенелопа икнула.

– Ты говорила так и раньше. Но ты не понимаешь, каково это – любить. Любовь – это просто сумасшествие. А ты слишком рассудительна. Ты даже не понимаешь, что я сейчас чувствую.

Заглянув в заплаканные глаза своей подруги и увидев в них отчаяние, Эвелин вдруг разозлилась. «О нет, Пенелопа, я все понимаю! – воскликнула она про себя. – И тебе даже трудно представить, как сильно я могу любить…»

Но все же Пенни была права: Эвелин никогда бы полностью не отдалась своим чувствам, потому что эти чувства могут быть настолько сильными, что разрушат всю ее жизнь. Слава Богу, что она всегда умела держать себя в руках. А с сегодняшнего дня она станет еще более осторожной. Нельзя вовлекать себя в подобные авантюры. Ей совсем не хотелось вот так, как Пенелопа, сидеть на земле и рыдать из-за никчемного человека. Такого с Эвелин не случится. Никогда.

– Как я несчастна! Никто не в состоянии понять меня! – Пенелопа зарыдала еще громче. – Он не любит меня! Но почему? Почему?

Эвелин покачала головой:

– Успокойся, Пенни. Ты красивая девушка. И найдется множество молодых людей, готовых встать перед тобой на колени ради лишь одного твоего взгляда.

– Но я-то уже никогда не смогу полюбить другого! Я уйду в монастырь.

Вздохнув, Эвелин помогла Пенелопе подняться на ноги.

– Вставай, пойдем домой. Ты сейчас ляжешь спать и утром будешь чувствовать себя лучше.

– Я уже никогда, никогда, Эвелин, не буду чувствовать себя лучше. Моя жизнь кончена!

Но Эвелин хорошо знала свою подругу. Пройдет совсем немного времени, и Пенелопа снова влюбится. И опять это будет на всю жизнь. Пенни всегда была готова дарить свое внимание любому, кто хоть немного польстит ей. Такой уж она была. Страстной, обожающей внимание и устремленные на нее мужские взгляды. И, разумеется, она не страдала от одиночества.

Наконец Пенелопа нашла в себе силы подняться. Эвелин, придерживая подругу за локоть, повела ее домой.

Глава 2

В течение всей следующей недели Эвелин и Пенелопа с беспокойством ожидали возможных последствий их ночной вылазки. Ведь директор школы мог вызвать родителей Пенелопы и Эвелин для малоприятных объяснений. Но, как ни странно, буря так и не поднялась. Все ограничилось лишь тихим перешептыванием в коридорах и любопытными взглядами. И весь этот «постельный» скандал в Итоне на удивление быстро забылся. Как-никак Мартин был младшим братом герцога, и от всяких склок и сплетен его защищали имя и титул брата.

Таким образом, с подругами ничего особенного за эту неделю не произошло. Они все так же общались друг с другом и ходили по магазинам со своими матерями, которые, кстати сказать, были лучшими подругами. Девушки все так же мирно пили чай в саду Пенелопы, ели булочки с абрикосовым джемом, читали и после обеда прогуливались вдоль реки, наслаждаясь безмятежностью и тишиной.

Слезы Пенелопа лила все реже и реже, а к концу недели их поток и вовсе иссяк. Теперь, когда разговор заходил о лорде Мартине, она уже делала удивленные глаза и говорила, что не понимает, почему многие девочки считают его красивым. «У него же всегда растрепанные волосы!» – восклицала Пенни. И разумеется, не забывала добавлять, что такого негодяя еще свет не видывал. К тому же, говорила она, скромно потупив глаза, лорд Мартин так некрасиво улыбается.

Вот с этим Эвелин могла бы поспорить – улыбка лорда Лэнгдона была его главным оружием. Стоило Мартину улыбнуться, как все лица женского пола в радиусе десяти ярдов тут же теряли голову и были готовы ради него на любые жертвы. Эвелин горячо заверяла подругу в ее правоте, и Пенелопа счастливо улыбалась. Похоже, эта история завершилась вполне благополучно.

Но все оказалось не совсем так. Этот скандал все-таки имел продолжение. По прошествии десяти дней после этой безумной выходки Эвелин с матерью возвращались из гостей домой. Они стояли на платформе и ожидали прибытия поезда, и вдруг на платформе появился лорд Мартин Лэнгдон собственной персоной.

Десять дней прошло с той ночи, как Эвелин видела его голым в постели с рыжеволосой девушкой. Ее начало знобить, она закусила нижнюю губу, а в горле застрял ком.

– Как обычно, поезд опаздывает. Я бы удивилась, если бы он прибыл вовремя, – проворчала мать и начала расхаживать по платформе, бросая то и дело нервные взгляды на большие вокзальные часы. – Надо было попросить отца прислать за нами карету, – продолжала она.

Эвелин не могла произнести ни слова. Ее слишком взволновало присутствие рядом с ней на перроне лорда Лэнгдона. Знает ли он, что в ту злополучную ночь вместе с Пенелопой в его комнате была она? Господи, ей кажется, что Мартин смотрит на нее, или это действительно так? А вдруг ее все-таки уличат в неблаговидном поступке?

Эвелин продолжала стоять и смотреть прямо перед собой, боясь пошевельнуться. Сердце в груди билось, как паровой молот. Прямо сейчас она посмотрит в глаза лорду Мартину, и сразу же все станет ясно. Эвелин повернула голову и бросила взгляд в его сторону.

К ее ужасу, лорд Лэнгдон действительно смотрел на нее. Он просто испепелял ее злым взглядом.

Эвелин судорожно глотнула воздух и быстро отвернулась. Он знает. Господи, ужаснулась Эвелин, он все знает, он узнал ее!

– Это просто даже странно, – сердито проговорила мать Эвелин, снова бросив взгляд на часы. От нетерпения она принялась постукивать носком ботинка по розоватой плитке, которой был вымощен край платформы. – Жди меня здесь, дорогая, я на минутку отойду, узнаю, как долго еще будет продолжаться это безобразие.

Не успела Эвелин возразить матери, как та уже торопливо зашагала к зданию вокзала.

Бедняжка осталась на платформе одна. Собственно говоря, не совсем одна. Рядом с ней стоял лорд Мартин.

Она вдруг почувствовала, что ее губы стали совсем сухими, и быстро облизнула их. Ее сердце билось, словно пойманная птица. Эвелин казалось, что даже со стороны заметно, как тяжело она дышит и как высоко поднимается ее грудь.

А потом лорд Лэнгдон сделал нечто совершенно невообразимое – он заговорил с ней.

– Так-так-так, – послышался бархатный голос у нее над ухом. – Мисс Эвелин Фостер, полагаю?

Ее брови взлетели вверх, она не смогла скрыть своего удивления. Оказывается, лорд Мартин знает, как ее зовут! Раньше он никогда не обращался к ней по имени. Он вообще к ней никак не обращался, он даже и не замечал ее. Ей казалось, что Мартин просто не подозревает о ее существовании.

– Надеюсь, вы догадываетесь, какой шум поднялся из-за вашего столь неожиданного набега? – спросил юноша, бросив взгляд в сторону вокзала и отыскав глазами ее мать.

Эвелин изо всех сил пыталась скрыть свое смущение. Она чувствовала сейчас себя маленькой, нелепой и неуклюжей девчонкой. Бросив недоуменный взгляд на Мартина, она спросила:

– При чем здесь я и моя подруга? Разве мы виноваты в том, что в вашей постели лежала женщина? Прошу прощения, но я не понимаю, о чем вы говорите.

Эвелин была готова провалиться сквозь землю. Его красивые глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, сощурились.

– Это ваша вина. Ведь именно из-за вас меня поймали, мисс Фостер.

Внезапно Эвелин охватил гнев. У нее даже руки начали дрожать от возбуждения. Как он смел обвинять их во всем этом?! Мало того что этот наглец уложил рыжеволосую девушку к себе в постель, так еще и внушил Пенелопе мысль, что любит ее!

Эвелин не могла сдержаться и молча проглотить это несправедливое обвинение. Ее глаза за стеклами очков превратились в две сердитые щелочки.

– Прошу прощения, милорд, но джентльмен, позволивший себе излишнюю фривольность в отношениях с юной леди и давший ей понять, что между ними существуют нежные чувства, обязан с пониманием отнестись к последствиям своих действий.

В глазах Мартина появилось сначала удивление, потом интерес, к которому, правда, примешивалась изрядная доля насмешки.

– Я также прошу, мисс Фостер, извинить меня и понять правильно, но ведь у вашей подруги, кажется, есть голова на плечах. Вы же прекрасно знаете, что в мужской спальный корпус женщины не допускаются ни под каким видом. И тем не менее вы нарушили это правило.

Эвелин бросила на Мартина укоризненный взгляд:

– А как насчет той женщины в вашей постели, сэр? Где была ее голова?

Мартин покровительственно улыбнулся.

– Вы действительно хотите это знать? – спросил он.

Горло Эвелин сжал спазм, и она закашлялась. Она не знала, что именно имел в виду Мартин, но и так было ясно: что-то неприличное.

Разумеется, он просто хотел смутить ее своим вопросом. Что ж, это ему удалось. Тем не менее Эвелин, перестав кашлять, гордо приподняла подбородок и посмотрела ему в глаза. Правда, она понятия не имела, что ему ответить.

Мартин посмотрел в сторону. Видимо, он тоже не знал, что теперь сказать. Они молча стояли, и в душе Эвелин росло негодование. Какое право он имел обвинять ее, когда сам был во всем виноват?! Эта женщина лежала в его постели, у него на тумбочке стояла бутылка рома.

Эвелин с беспокойством обернулась назад, ища мать. Та стояла у выхода и беседовала с женщиной в большой белой шляпе.

Время шло, и повисшая пауза становилась просто невыносимой. Эвелин стало жарко, ее ноги и руки налились свинцом. Не совсем отдавая себе отчет в том, что она делает, Эвелин повернулась к Мартину и задала ему вопрос:

– Так что же за шум там поднялся после того, как вас поймали?

Конечно, ей не стоило спрашивать об этом, но Эвелин очень хотелось знать, было ли замечено их вторжение в мужской спальный корпус.

Мартин с грустью посмотрел на свою собеседницу:

– Мне пришлось объясняться с директором. Он сказал, что не удивлен, так как ничего другого от меня и не ожидал. Сейчас меня временно отстранили от занятий и отправили к тете в Эксетер. И теперь я обречен с утра до вечера выслушивать ее ворчание по поводу моей загубленной жизни и печального конца. – Он посмотрел в ту сторону, откуда должен был появиться поезд. – Я считаю дни до своего возвращения в школу. Очень надеюсь, что мне все-таки позволят доучиться.

– Так, значит, вы не едете домой? – спросила Эвелин. – К своему брату?

Мартин смерил ее взглядом и покачал головой:

– Мой брат предпочитает, чтобы другие люди наставляли меня на путь истинный и пеклись о моем благополучии.

Неожиданно Эвелин почувствовала жалость к Мартину. Оказывается, герцог не слишком-то озабочен будущим своего брата. Да и настоящее Мартина, похоже, его не слишком волнует. Кроме того, Эвелин слышала, что и дом Мартина, Уэнтуорт-Касл, не самое приветливое место на свете. Даже скорее наоборот, этот замок знаменит своей мрачной историей. Да и местность, в которой расположен Уэнтуорт, по всей видимости, не склоняет его обитателей к чрезмерной веселости. И все же, благоразумно напомнила себе Эвелин, Мартин должен отдавать себе отчет в своих поступках.

– Может, стоит дать понять вашему брату, что вы хотите вернуться на это время домой? – спросила Эвелин.

Мартин сделал недовольное лицо.

– Вы очень самоуверенная девушка, мисс Фостер.

– А вы, сэр, грубиян, – з явила Эвелин, удивляясь своей смелости. Никогда в жизни она не разговаривала подобным образом.

Мартин снова отвернулся в сторону и покачал головой, будто беседует с совсем маленькой девочкой, которой вообще нельзя ничего объяснить.

Эвелин стиснула пальцами свою сумочку. Как, оказывается, бывает больно, когда молодой человек не считает тебя привлекательной ни с какой стороны. Особенно если этот молодой человек лорд Лэнгдон. Эвелин никогда не забывала о том, что Мартин однажды спас ей жизнь. Он вытащил ее из ледяной воды, а ведь ему тогда было всего одиннадцать лет. О, она считала его настоящим героем. Но теперь…

Теперь он совсем не походил на героя. Теперь он был злым и эгоистичным человеком, не желающим нести ответственность за свои поступки. Как низко он пал! Из героя ее детства, мужественного и галантного, он превратился в распущенного повесу.

Мартин снова повернулся к ней, собираясь что-то сказать напоследок.

– Не беспокойтесь, мисс Фостер, я никому не расскажу, что узнал вас и вашу подругу. Я сказал директору школы, что не знаю тех, кто ворвался ко мне в комнату. Он, похоже, поверил. Теперь они ищут двух мальчишек.

Эвелин снова стиснула свою сумочку. Ее вдруг охватила робость.

– Полагаю, мне следует поблагодарить вас за это.

Он уже не смотрел на нее. Его лицо было совершенно бесстрастным.

– В этом нет необходимости.

Вдруг Эвелин услышала за своей спиной легкое постукивание каблуков – это ее мать шла по платформе.

– Кажется, наши мучения подошли к концу, – весело проговорила она.

Эвелин повернула голову и увидела в облаке пара приближающийся к платформе черный поезд. Мартин, даже не бросив прощального взгляда в ее сторону, наклонился, взял свой саквояж и зашагал навстречу тормозящему составу.

Эвелин с матерью, разумеется, ехали первым классом. Мартин сел позади них. Удобно расположившись на своем месте, мать стала разглаживать складки на юбке и поправлять шляпку.

Наконец, приведя себя в порядок, она наклонилась к Эвелин и тихо сказала:

– Ты видела, там, на платформе, стоял лорд Мартин Лэнгдон. Он брат герцога Уэнтуорта.

Эвелин рассеянно взглянула в окно и попыталась спросить как можно равнодушнее:

– Да? Я не заметила.

– Как же ты могла не заметить, Эвелин? – удивилась мать. – Ты ведь знаешь его. В детстве он спас тебе жизнь.

Эвелин изо всех сил старалась не выдать своих чувств.

– Что ж, как бы там ни было, он не заметил меня. Сомневаюсь, что он вообще помнит об этом.

– Что ты, дорогая! Как это можно забыть? Молодые люди не каждый день спасают жизнь девушкам на замерзших озерах.

Эвелин пожала плечами:

– Значит, он просто не узнал меня. Почему-то именно эта простая мысль показалась Эвелин невероятно огорчительной.

А в это время Мартин, сидевший прямо за спиной Эвелин, закрыл глаза и прислонился головой к мягкой спинке кресла. «Вероятно, – думал он, – та ледяная вода, в которую несколько лет назад упала мисс Фостер, наполнила ее вены холодом, и она потеряла способность что-либо чувствовать».

По правде говоря, эта девушка была самой высокомерной, холодной и благонравной из всех, с кем ему приходилось иметь дело. Она всегда вела себя так, как будто не знала его и не помнила, что однажды он спас ей жизнь. Как она могла забыть об этом? Встречая его, она всегда морщилась и отворачивалась. Что бы он ни делал, как бы ни вел себя, мисс Фостер ни разу не улыбнулась ему.

Что ж, сказал себе Мартин, пусть так и будет. Пусть Эвелин гуляет по замерзшим озерам всю оставшуюся жизнь, он не станет ее больше спасать. Благодаря ей и ее подруге… как же там ее зовут?., он теперь обречен просидеть целый месяц в Эксетере под присмотром тетушки, которая будет мучить его своими нравоучениями.

Глава 3

Июль 1891 года

Десять лет спустя

Мартин Лэнгдон стоял за штурвалом яхты «Орфей» и наслаждался. Солнце припекало спину, а в лицо дул свежий морской ветер. Время от времени он поглядывал на раздувающиеся паруса, и его охватывало радостное возбуждение. Иногда нос яхты нырял в волны, и в лицо Мартина летели холодные соленые брызги. Стаи рычащих волн бросали ему вызов, и лорд Мартин с готовностью принимал его, уверенный в собственной физической силе и послушном штурвале.

По его венам текла горячая кровь, он был молод, полон сил и решимости. Мартин с нетерпением ждал следующей недели, его воодушевляли мысли о ближайшем будущем.

– Левый галс! – крикнул он.

Команда четко и быстро выполняла его команды. Парус был повернут по ветру.

– Идем левым галсом! Распустить кливер!

Мартин крепко держал штурвал и наблюдал за действиями своей команды. Вот парус снова повернули навстречу воздушному потоку, и яхта легла на заданный курс. Маневр удался, и Мартин счастливо улыбнулся:

– Отлично! Приз точно будет наш. В конце недели мы его получим.

Члены команды трижды дружно прокричали «ура!».

– Подождите, господа, радоваться, – сказал Мартин. – Самая большая трудность у нас впереди. Нам нужно будет проплыть сегодня вечером по бездонному морю шампанского и выйти из него без потерь.

Четверо лучших яхтсменов Англии – его команда – засмеялись и начали шутливо толкать друг друга.

Мартин на мгновение закрыл глаза. Ему было приятно слышать этот радостный смех, легкое поскрипывание мачты и похлопывание тугой парусины над головой. Мощный корпус с легкостью разрезал наскакивающие на «Орфея» волны. Яхта превосходила все подобные суда этого класса по своим ходовым качествам. Кроме того, она выделялась и своим внешним видом. Еще добрых лет десять форму ее корпуса и систему мачт и парусов будут копировать поклонники парусного спорта. Только благодаря уникальной конструкции этой яхты Мартину удавалось в течение последних двух лет удерживать титул чемпиона Англии по парусному спорту.

В этом году он станет победителем в третий раз. Он так решил для себя.

– Нас догоняет «Британия»! – закричал его первый помощник, когда яхта подпрыгнула на встречной волне. Сейчас они держали курс на остров Уайт.

Мартин хорошо знал все подводные течения и ветра, дующие в этом районе, и пока легко справлялся с яхтой. У принца Уэльского, выступавшего в этом году на новой «Британии», тоже были шансы на победу. Впрочем, принц хотел скорее продемонстрировать яхтсменам свое новое приобретение, чем победить.

– Красавица, – восхищенно вздохнул первый помощник.

Первый помощник – он же близкий друг Мартина, лорд Спенсер Флеминг – встал рядом с капитаном у штурвала и показал рукой на королевский дворец на вершине холма:

– Бьюсь об заклад, ее величество сидит сейчас на террасе и смотрит в бинокль на все происходящее, с интересом наблюдая, как все самые красивые леди вьются на берегу, ожидая яхту ее сына.

Мартин бросил взгляд на дворец.

– Жаль, что у нас нет подзорной трубы. Я бы тоже не отказался полюбоваться на этот цветник.

– Ты большой любитель сыпать соль на рану, – вздохнул Спенсер.

– О какой ране речь?

– А ты не догадываешься? Как только мы сойдем на берег, все красотки кинутся к тебе, а я буду лишь твоей тенью.

Мартин засмеялся. Что ж, оставалось надеяться, что именно так все и произойдет. Последнее время он постоянно пребывал в таком мрачном настроении, что теперь отдых и веселье ему были необходимы как воздух. И парусная регата для Мартина стала не только пробой физических сил, но и прекрасной возможностью развлечься.

– Я с радостью открою перед ними свои объятия, – усмехнулся Мартин. Он не сомневался в том, что несколько красивых женщин были вполне способны вырвать его из объятий черной меланхолии. Хорошо бы эта неделя не пролетела слишком быстро!

Он повернул голову назад, увидел несколько совсем близко подошедших к нему яхт и прибавил скорость. Лорд Мартин финишировал первым, что наполнило его грудь чувством глубокого удовлетворения. Ему очень, очень нужно было победить. А теперь можно уже подумать и о развлечениях.

– Убрать паруса! – крикнул он.

Команда стала сворачивать парус, а Мартин продолжал вести яхту прежним курсом. Они приближались к Каусу. Воды там были спокойнее, и у причала уже стояло множество разноцветных яхт. Их владельцы прибыли сюда не для того, чтобы принять участие в соревнованиях, они намеревались просто потанцевать на балах и обменяться последними новостями. Такое яркое мероприятие, как парусная регата с сопутствующими ей приемами и зваными вечерами, проводилось лишь раз в год, и пропустить его было бы непростительно.

Следом за «Орфеем» в залив вошла «Британия». Появление этих двух яхт, разумеется, не осталось без внимания. Команды и капитаны тут же были вознаграждены радостными криками и восторженными взглядами. Среди встречающих была и Эвелин Уитон, самая богатая вдова и наследница миллионного состояния своего отца. Она стояла на пристани, вдыхала соленый морской воздух и любовалась скользящими по водной глади яхтами. Ветер раздувал ее юбку, пытался сорвать с нее широкополую шляпу.

Рядом с Эвелин стоял Генри Киппер, лорд Рэдли, барон, друг ее отца, скончавшегося год назад. Лорд Рэдли был одним из основателей этого элитного яхт-клуба, чем он очень гордился. Сегодня благородную седую голову барона украшала матросская шапочка, а белоснежный, спортивного вида, костюм недвусмысленно намекал на его вовлеченность в спортивную жизнь Англии. В руках он держал блестящую черную трость.

– Полагаю, первым идет «Орфей», – проговорил лорд Рэдли и поднес к глазам старомодный монокль.

Эвелин прищурилась. Да, «Орфей» приближался на огромной скорости к берегу. Следом за ним шла «Британия».

Что ж, тут не было ничего удивительного. Эвелин хорошо знала, кто был капитаном яхты-победительницы.

Это, собственно говоря, знали все. Лорд Мартин был самым известным английским спортсменом. Его любила публика, дети считали его настоящим героем, он был образцом для подражания, признанным знатоком яхт. Лорд Лэнгдон пользовался уважением среди моряков и поклонников парусного спорта всего мира.

Кроме вышеперечисленных достоинств, лорд Мартин обладал еще и другими качествами, выделявшими его среди мужчин. Об этом, правда, стыдливо шептались за закрытыми дверями светских салонов. Говорили, что больше быстрых яхт лорд Лэнгдон любит горячих женщин.

О, об этом Эвелин была осведомлена куда лучше других. Она, помнится, еще десять лет назад сама стала свидетельницей его выходки. И уж теперь-то миссис Уитон прекрасно знала, что скрывается за маской очаровательного светского угодника.

Внезапно у нее внутри возникло странное ощущение. В нее будто впорхнули сотни бабочек. В последний раз Эвелин видела лорда Мартина очень давно. За это время они стали практически незнакомыми людьми. И теперь было бы неловко заговорить с ним.

Интересно, помнит ли он ее? Бабочки закружились снова. Скорее всего нет. Оно и к лучшему. Эвелин не хочет встречаться с ним. Лорд Мартин просто посмеется над ней, если узнает, что ее чувство к нему все еще живо. Миссис Уитон будет держаться на расстоянии, как будто они с лордом Лэнгдоном не знакомы.

Господи, эти бабочки продолжали настойчиво махать крыльями. Когда же они остановятся? Подобное нервное возбуждение она испытывала очень давно… Эвелин даже не могла вспомнить, когда такое с ней случалось.

– Неужели он не понимает, что подвергает опасности жизнь других людей? – испуганно спросила Эвелин, увидев, под каким немыслимым углом «Орфей» сделал поворот. – Ведь за ним идут другие яхты.

Лорд Рэдли снова приблизил монокль к своим глазам и хмыкнул:

– Сомневаюсь, что этот молодой человек думает о ком-то, кроме себя. К тому же это уже его третья яхта.

Двое детей в белых матросских костюмчиках вприпрыжку бежали по берегу. За ними шли их матери, катя впереди себя детскую коляску, в которой сидел кричащий краснощекий ребенок. Эвелин с нежностью посмотрела на капризничающего малыша и потом снова переключилась на приближающиеся яхты.

– А что случилось с предыдущими? – спросила она, следя за «Орфеем». Ее сердце замерло, когда яхта опять сделала резкий поворот.

Нет, он совсем не изменился.

Лорд Рэдли снова прибег к помощи своего монокля.

– Что случилось? Да он просто разбил их, смею сказать. Первая разлетелась в щепки уже через месяц… Просто стыд! Яхты у него были превосходные. Правда, полагаю, не настолько быстрые, чтобы соответствовать его вкусу. Но по крайней мере это научило его кое-чему. Выступая на «Орфее», он демонстрирует куда большую осторожность и выдержку, хочу заметить.

Эвелин нахмурилась и покачала головой. Да уж, осторожность!

– Поговаривают, что лорда Мартина испортил его богатый брат, – вздохнул лорд Рэдли, – щедро ссужая деньгами на покупку очередной яхты.

«Похоже, и жизнь «Орфея» будет недолгой», – подумала Эвелин.

– Может быть, прогуляемся до лужайки? – вежливо осведомился лорд Рэдли и предложил Эвелин руку. – Угостимся парой сдобных булочек и узнаем, кто из дам отправится сегодня на яхту к Берти пить чай. Поговорим о манерах гостей и о всеобщем падении нравов, как две старые ворчливые вороны.

Бабочки прекратили свой танец.

– Вы просто ужасны, барон Рэдли! – воскликнула Эвелин, смеясь его шутке и беря его под руку.

– Да, мне бы еще хотелось поприветствовать моего племянника, – добавил он. – Я с удовольствием представлю его вам.

Сегодня лорд Рэдли уже во второй раз упоминал о своем племяннике. Джордж недавно унаследовал титул графа Брекинриджа и в этом году тоже принимал участие в регате. Эвелин была наслышана об этом молодом человеке. На его репутации не было ни единого темного пятнышка, и он был настоящим джентльменом. Его манеры и безупречное поведение являли собой полную противоположность всему тому, что представлял собой лорд Мартин Лэнгдон.

Эвелин догадывалась, что Генри Киппер был бы рад, если бы она вышла замуж за его племянника. Лорд Рэдли не являлся ее официальным опекуном, но проявлял о ней поистине отеческую заботу. Шесть лет назад умерла мать Эвелин, а годназад она потеряла и отца. Поэтому, разумеется, судьба дочери друга была ему небезразлична. Барон Рэдли хотел, чтобы она опять вышла замуж, родила детей и была счастлива. Даже имея большое наследство, непросто справляться с одиночеством.

Да, Эвелин была одинока. Она поняла это, когда умерла ее мать. Короткое неудачное замужество только усилило это чувство. Эвелин вышла замуж лишь для того, чтобы уехать из дома отца, отношения с которым были далеки от совершенства. Она хорошо помнила тот день, когда викарий сделал ей предложение.

– Выходи за него, – сказал отец холодным, суровым голосом, даже не подняв головы от своих бумаг. – Вряд ли кто-нибудь еще сделает тебе предложение. Не с твоей внешностью перебирать женихов. А теперь иди. Я занят.

Разумеется, лорд Рэдли и его племянник мало беспокоились о ее внешности. Ее деньги имели куда большее значение. Их точку зрения разделяли и другие мужчины – охотники за состоянием. Что ж, Эвелин умела смотреть правде в глаза. Поведение лорда Рэдли, его желание выдать ее замуж за своего племянника, не оскорбляло ее. Наоборот, она была благодарна ему. Ведь им руководило не только желание обеспечить прочное финансовое положение своему племяннику, но и сделать Эвелин, которую он знал еще маленькой девочкой, хоть немного счастливой. Ведь ей уже двадцать семь. А вокруг нее порхало столько красивых, юных девушек, ищущих мужей. И потом, Эвелин всегда критически относилась к своей внешности.

Она вообще трезво смотрела на мир. Впрочем, по-другому и быть не могло. Отец никогда не щадил ее. Да и само появление Эвелин на свет не слишком-то обрадовало его в свое время.

Она глубоко вздохнула, наполнив свои легкие свежим соленым воздухом. Не стоит предаваться грустным воспоминаниям. Что было, то было, и ничего уже не изменить. Она будет радоваться тому, что проведет в Каусе целую неделю. Тут так весело, и так хочется жить! Здесь смеются и бегают дети, улыбаются женщины, шутят мужчины. Эвелин просто завораживала вся эта атмосфера праздника. О, как она хотела выйти во второй раз замуж и иметь свой собственный дом, чтобы там тоже бегали и смеялись дети! Больше двух лет Эвелин носила траур по внезапно умершему мужу. Потом она оплакивала отца. Но и раньше у нее не было особых поводов для веселья. Она жила, погрузившись в мир тишины и спокойствия.

В каком-то смысле Эвелин даже была рада такому большому наследству – это поможет ей скорее найти мужа. Но на этот раз Эвелин хотелось выйти замуж за человека, которого она бы любила и уважала.

Она улыбнулась лорду Рэдли. Сейчас они пойдут на лужайку позади яхт-клуба, откуда доносится смех, веселые голоса, музыка. Возможно, там она и встретит своего будущего мужа.

Глава 4

Найдя свободное место среди яхт, лорд Мартин пришвартовался к берегу. Затем он и Спенсер переоделись в костюмы темно-синего цвета с гербами и свежие белые сорочки. В отеле «Ройял марин» для них были забронированы номера.

Как только они появились на причале, собравшаяся толпа зрителей стала приветствовать их радостными криками и аплодисментами. Все произошло именно так, как и предсказывал Спенсер. Лорд Мартин на мгновение остановился, окинул всех присутствующих взглядом, улыбнулся, а затем поклонился, вызвав тем самым настоящий шквал восторженных криков. Кто-то даже пронзительно засвистел, а несколько юных леди принялись дружно хихикать и крутить в воздухе своими кружевными зонтиками.

– Добрый день! – помахал рукой Мартин стайке молодых девушек. Разумеется, он не мог не поприветствовать их. – Надеюсь, вы будете здесь, когда выстрелят стартовые пушки?

Леди продолжали хихикать, а остальная часть публики гудела от возбуждения – зрители стали обсуждать возможные результаты гонок.

Мартин и Спенсер отослали свои чемоданы в отель, а сами отправились на прогулку вдоль причала. Они хотели посмотреть на яхты своих соперников. Около одной лодки их поприветствовал совсем юный спортсмен, которому на вид нельзя было дать больше шестнадцати лет.

Юноша прикоснулся рукой к козырьку своей фуражки.

– Добрый день, лорд Мартин. Это такая честь для нас – выступать рядом с вами.

– А для меня большая честь быть здесь, Итак.

Лицо молодого человека вспыхнуло от удовольствия.

Он и не предполагал, что лорд Лэнгдон помнит его. Они познакомились на прошлой регате.

Когда друзья отошли от толпы на довольно большое расстояние, где их нельзя было уже услышать, Спенсер наклонился к своему спутнику и тихо сказал:

– Я поражен! Они просто обожают тебя. И это, надо заметить, возмутительно! Если бы они только знали тебя настоящего!

Мартин незаметно ткнул кулаком Спенсера в бок.

Они вошли в главный вход яхт-клуба и направились в столовую. Со всех сторон снова неслись восторженные возгласы и приветствия. Выбрав столик у окна, Мартин сел и лениво облокотился на спинку стула.

– Пахнет весьма аппетитно, – сказал он, втянув в себя воздух. – Ничто в мире не может сравниться с ароматом овощного рагу с мидиями. Особенно после прогулки на яхте.

– Ну, разве что аромат французских духов, – заметил Спенсер.

Мартин бросил взгляд на двух пожилых членов клуба, воинственно отстаивавших старую традицию, в соответствии с которой женщины в здание клуба не допускались.

– Боюсь, этому запаху сюда не удастся просочиться.

– Мы всегда можем выйти на лужайку, – ответил помощник.

В эту минуту в комнату вошел сэр Линдон Уодзуэрт, баронет и председатель яхт-клуба, пятидесяти лет, и направился прямо к столу, за которым сидели Мартин и Спенсер.

– Как поживает наш чемпион? – с улыбкой проговорил он и пожал руку Мартину.

– Рад видеть вас, сэр Линдон. Вижу, вы весь в заботах.

– Да уж, этому ни конца ни края. Обменявшись любезностями с председателем, Мартин пригласил его присесть за их стол.

Полчаса спустя, когда овощное рагу с мидиями и тостами было съедено, сэр Линдон откинулся на спинку стула и положил руки на свой слегка выпирающий животик.

– Я крайне удивлен, что вы ни словом не обмолвились о «Стремительном», – сказал он, хитро улыбнувшись.

Мартин внимательно посмотрел на него:

– Это вы о новой яхте лорда Брекинриджа?

– Именно, именно. – Линдон вдруг перешел на шепот. Мартин и Спенсер были вынуждены наклониться к нему, чтобы что-то расслышать. – Судя по слухам, он вытряс все из сундуков своей семьи, чтобы купить «Стремительного». О, говорят, это необыкновенное судно!

– Да? – Мартин склонил голову. – И что же в этой яхте такого необыкновенного?

Сэр Линдон на мгновение задумался. Пожал плечами:

– У нее необыкновенная конструкция корпуса. Многие считают, что именно это судно победит в этом году.

Мартин откинулся назад и стал постукивать пальцами по столу. Странно, подумал он. До сих пор ни один человек и слова ему не сказал о «Стремительном». Не в его привычках было прислушиваться ко всяким сплетням, однако эта завеса таинственности вокруг яхты настораживала.

– Граф уже здесь? – спросил он.

– Он прибыл сегодня утром, – сказал Линдон. – И, похоже, он настроен выиграть два золотых приза.

– И что же это за второй приз? – Мартин наклонился еще ближе к своему собеседнику. В его глазах появилось любопытство. Он не мог устоять, если ему бросали вызов.

– Второй приз – богатая вдова, остановившаяся в «Ройял марин». Она приехала еще вчера с тетей и дядей Брекинриджа. Эта дама только что сняла траур, который носила по отцу. Он умер год назад и оставил ей огромное состояние. И теперь она веселится на лужайке за зданием клуба. Полагаю, присматривает себе нового мужа.

Интерес в глазах Мартина мгновенно погас. Вот уж чего он точно не собирался делать, так это становиться одним из претендентов на звание мужа богатой вдовушки.

– Кто она? – равнодушно спросил он.

– Эвелин Уитон, – сообщил Линдон. – Моралистка, ходячая добродетель. Говорят, с ней даже невозможно пофлиртовать.

Мартин снова оживился. Непреступные крепости – это как раз по его части.

– Кто был ее мужем? – спросил Спенсер.

– Благочестивый сельский викарий. Несчастный скончался прямо во время проповеди, через три месяца после свадьбы. Таким образом, эта женщина не снимает траура с восемьдесят девятого года.

Мартин попытался изобразить на своем лице сочувствие, но уже через минуту его мысли снова вернулись к «Стремительному». Интересно, какова общая площадь парусов у этой яхты? – размышлял он. И что еще…

– Она красивая? – спросил Спенсер.

Мартин взглянул на своего помощника:

– Ты о яхте или о вдове?

– Разумеется, о вдове, – ответил Спенсер. Мартин вдруг посмотрел на дверь. Возможно, у нее в киле свинца больше обычного. Имеется в виду у яхты, а не у вдовы.

– Внешность миссис Уитон не поразит вас в сердце с первого взгляда, – сказал сэр Линдон. – В ней нет того, от чего мужчины сразу же приходят в восторг. Но справедливости ради замечу, она весьма и весьма занятный собеседник. Когда миссис Уитон начинает говорить, то что-то меняется, и вам она начинает казаться очень даже привлекательной. А кроме того, господа, ее банковский счет… Вот ее самое главное достоинство, которое превращает эту женщину в настоящую красавицу.

– Да уж, я так и вижу эти бесконечные нули, придающие ее облику особое очарование, – ухмыльнулся Спенсер.

Мартин встал из-за стола, давая тем самым понять своим собеседникам, что разговор окончен.

– Я ни на мгновение не сомневаюсь в ваших словах, сэр Линдон. Как-нибудь обязательно сам взгляну на этот золотой приз. Но сейчас прошу меня извинить. Мне нужно кое-что узнать.

Линдон с пониманием на него посмотрел:

– Полагаю, о «Стремительном»? Я не ошибаюсь?

– Вы не ошибаетесь. Яхта пришвартована здесь неподалеку?

– Да, совсем близко от яхт-клуба. У нее черный корпус с голубой полосой.

Мартин вежливо поклонился:

– Господа, прошу, останьтесь и насладитесь десертом. Я же сегодня от пирога воздержусь.

Он повернулся и направился к выходу. Спенсер встал и пошел за другом.

– Пожалуй, я тоже воздержусь от своего пирога. Что-то подсказывает мне, что ты не ограничишься осмотром «Стремительного» с берега.

Что ж, Спенсер оказался прав. Не прошло и двадцати минут, как Мартин снял с себя рубашку и нырнул в холодную воду залива. Он плыл к яхте, чтобы собственными глазами увидеть, как устроен ее киль.

– Не могу понять, почему мы до сих пор ничего не слышали об этой яхте, – сказал Мартин Спенсеру, когда они вошли в отель «Фаунтин».

Расположившись в баре за столиком и заказав себе эль, капитан и его помощник продолжили разговор.

– Она просто само совершенство. А какие у нее паруса! При попутном ветре она легко нас обгонит, – с грустью проговорил Мартин.

– Она победит.

– Ты видел, какой у нее форштевень?

– Видел.

– А киль?

– Да уж.

– Сработано на славу.

Перед их столом появился официант и поставил на стол две большие кружки с темным элем. Мартин потер рукой висок.

– Все говорит о том, что гонку выиграет Брекинридж, – сказал он.

– Но мы так просто не сдадимся, – усмехнулся Спенсер. – Будем бороться до конца.

– Меня не столько привлекает борьба с Брекинриджем, сколько сам Приз. Я хочу победить и на этот раз. Несмотря ни на что.

Спенсер поднял палец вверх.

– Ты, конечно, самый опытный спортсмен из всех, кого я знаю. И ты всегда любил со всеми соревноваться.

Рука Мартина легла на спинку стула.

– Что же делать? Это моя вторая натура. Я не могу жить без всякого рода соревнований.

Спенсер сощурил глаза.

– Неужели? Помнится, в школе, после того, как тебя застукали в постели с девушкой, ты надолго успокоился. Тебе что-то потом уже не хотелось ни развлекаться, ни соревноваться. А? – Спенсер помолчал, а потом добавил: – Сейчас ты проявляешь куда большую настойчивость.

Улыбка Мартина погасла. Ему не хотелось возвращаться к прошлому и не хотелось вспоминать тот случай.

– Что ж, все течет, все изменяется. Люди меняют свои привычки.

– Да, а иногда жизнь заставляет их это делать.

Мартин бросил на Спенсера взгляд, в котором читался вызов. Затем он поднял свою кружку и сделал несколько глотков эля.

Мартин решил прекратить неприятный разговор, который мог привести к ссоре. Сейчас для этого было не самое подходящее время. На этой неделе ничто не должно испортить ему настроение. Он хочет как следует отдохнуть и развлечься. В последнее время он и так слишком часто предавался своим воспоминаниям, к которым непременно примешивались грусть и сожаление. Мартин вдруг хлопнул рукой по столу.

– Я не собираюсь уступать этот кубок, Спенсер. Техническая оснащенность Брекинриджа сама по себе еще ничто. Нужны еще умение и смелость. И мы возьмем именно этим. Опыта у нас тоже не занимать.

К счастью, помощник не стал возражать. Возможно, он понял, в каком состоянии сейчас находился капитан, и решил не обострять отношения. Или ему просто не захотелось спорить.

– Ты у нас единственный гений на воде, – примирительно и чуть насмешливо сказал Спенсер.

Мартин допил свой эль и вытер губы.

– А теперь, чтобы немного отвлечься от столь волнительной темы, как наша победа, предлагаю пойти взглянуть на другой трофей. А? Что ты на это скажешь? Посмотрим, стоит ли овчинка выделки.

– О чем ты? О каком еще трофее? – поинтересовался Спенсер.

– Как это о каком? Ты уже забыл о богатенькой вдове? – Мартин поднялся.

– Но я думал, что тебя не интересуют женщины, подыскивающие себе мужей. А сэр Линдон сказал, что она именно за этим сюда приехала.

Пока друг допивал эль, Мартин обдумывал его слова. Женитьба в его планы никак не входила, это правда. Просто перед ним стояла неприступная крепость, и он был обязан ее завоевать.

– Я вовсе не собираюсь на ней жениться. По крайней мере прямо сейчас, – объяснил он. – Я хочу только пофлиртовать с ней. Сэр Линдон говорит, что это невозможно, а я готов доказать обратное. Для меня не существует слова «невозможно».

Спенсер тоже поднялся. Замаячившая перед ним перспектива приятно провести время сразу же подняла ему настроение.

– Уверен, сэр Линдон ошибся насчет вдовы. Как только она взглянет на тебя, считай, дело в шляпе. Она не устоит, не сомневайся. Так мы идем?

– Идем.

– Я только надеюсь, что ты не станешь сразу срывать с себя рубашку, чтобы исследовать ее киль? – пошутил Спенсер.

Мартин расхохотался:

– Не волнуйся, мой друг. Я этого не сделаю. По крайней мере сегодня. – На его губах появилась хитрая улыбка. Он повернулся и решительно зашагал к двери.

Глава 5

Мартин прекрасно знал, что лужайка за яхт-клубом в Каусе станет на время регаты эпицентром светской жизни. В течение целой недели здесь будут прогуливаться принцы, послы, герцоги и графы, изумительные, роскошные женщины будут сидеть в плетеных креслах и прикрывать зонтиками свои красивые бледные лица от солнечных лучей. Мартину всегда нравилось царящее здесь оживление, смех, шутки и направленные на него восхищенные взгляды женщин. Теперь его тоже станут расспрашивать о новой яхте, о его перспективах на победу, и он с удовольствием ответит на все вопросы своих почитателей. А что касается вдовы… Скорее всего ему с легкостью удастся очаровать ее. Ведь он мастер по этой части.

Когда они со Спенсером появились на лужайке, все сразу же оживились. Со всех сторон были слышны приветствия, им улыбались, на них были обращены восторженные взгляды, к ним тянулись для пожатия руки. И в этом для Мартина не было ничего удивительного. Он принимал это как должное.

Но вдруг в толпе возникло какое-то легкое волнение, словно подул тихий ветерок. До ушей Мартина донеслось слово «Стремительный», потом – «"Орфей" проиграет». Затем снова все стихло.

– Похоже, – прошептал Спенсер Мартину на ухо, – мнения по поводу того, кто выиграет в гонке, разделились. И тем не менее отрадно видеть, что большинство все же на нашей стороне.

– Да, – согласился с ним Мартин. – И где же наш соперник?

– Вон он, – Спенсер кивнул в сторону, – в том конце лужайки. Прячется поддеревьями.

Мартин повернулся и посмотрел на капитана «Стремительного». Тот действительно стоял в густой тени деревьев. На его белоснежном спортивном пиджаке, украшенном гербом, и белых брюках лежал легкий зеленоватый оттенок и играли солнечные блики. В руках он элегантно держал чашку чая, слегка отставив мизинец в сторону. Высокий, светловолосый, уверенный в себе, несколько угловатый, но двигавшийся не без изящества. На вид ему было лет тридцать пять. Загар на его лице сразу же насторожил Мартина. Видимо, в последнее время обладатель «Стремительного» много времени проводил в море.

Рядом с ним под деревом стояли пожилая чета и еще одна молодая женщина, видимо, та самая вдова. Она стояла к Мартину спиной. Ее одежда поражала своей скромностью: свободного покроя платье цвета темного шоколада, соломенная шляпка с разноцветными перьями. Волосы собраны в тугой каштановый узел на шее.

Мартин подумал, что цвет платья выбран неудачно, да и перьев могло быть поменьше.

– Будь любезен, представь меня Брекинриджу, – сказал он Спенсеру.

– Я только что собирался это сделать, – ответил тот, прокладывая себе и Мартину дорогу сквозь толпу. – Брекинридж, рад тебя видеть, дружище!

Граф узнал Спенсера и поприветствовал его слегка презрительной улыбкой, но тем не менее он позволил вновь подошедшим присоединиться к своей компании.

– Добрый день, лорд Спенсер. – Брекинридж протянул для пожатия руку. – Добрый день, лорд Мартин. Удивительно, что раньше наши с вами дороги не пересекались.

Несмотря на вежливую интонацию, с которой были произнесены эти слова, в голосе графа тем не менее явственно слышалась снисходительность. Его взгляд, обращенный на Мартина, говорил о том, что «Орфея» уже вычеркнули из числа претендентов на победу в гонке. Они уже стали ничем.

Мартин учтиво поклонился и пожал протянутую руку.

– Да, это и вправду удивительно. Я так много слышал о вашей яхте, сэр. Она прекрасна.

– Полагаю, господа, лорда Мартина представлять не нужно. – Спенсер изобразил любезную улыбку на лице.

– Разумеется, – коротко ответил Брекинридж. – Его репутация нам хорошо известна.

Мартин без труда уловил саркастические нотки в голосе графа. Он намекал на то, что лорд Лэнгдон запятнал свое имя в будуарах Лондона.

Брекинридж повернулся к пожилой супружеской паре, и насмешливая улыбка на его лице уступила место почтительности.

– Тем не менее давайте соблюдать приличия. Лорд и леди Рэдли, позвольте мне представить вам лорда Мартина Лэнгдона и лорда Спенсера Флеминга.

Леди Рэдли, маленькая кругленькая женщина с быстрыми черными глазками, которой уже явно перевалило за пятьдесят, добродушно улыбнулась:

– Очень приятно с вами познакомиться, лорд Мартин. Мы столько о вас слышали! Моя близкая подруга, миссис Джон Тремонт, пару недель назад виделась с вами на балу в Лондоне. Она очень хорошо о вас отзывалась. Мы все ваши поклонники.

С губ леди Рэдли вдруг сорвался нервный смешок, и на мгновение повисла неловкая пауза.

Брекинридж потер переносицу.

Мартин же продолжал широко улыбаться, глядя сверху вниз на маленькую женщину. Чтобы как-то выйти из этого неудобного положения, он неожиданно прижал руку к сердцу и сказал:

– Леди Рэдли, я потрясен вашей добротой. И я очень хорошо помню вашу подругу. Она замечательная женщина! Когда снова увидите миссис Тремонт, скажите ей, что я был очень рад ее видеть.

Разумеется, Мартин даже не представлял, о ком именно шла речь.

Брекинридж наконец пришел в себя и продолжил:

– Джентльмены, позвольте теперь представить вам миссис Уитон.

Мартин улыбнулся вдове и низко склонил голову. И только потом, когда он снова посмотрел в темно-зеленые глаза за толстыми стеклами очков, его как будто пронзило током: он где-то уже встречал эту женщину.

Но кто она? Бывшая любовница, о которой он давно забыл? Нет, что-то другое… И вдруг он вспомнил.

Да нет, этого быть не может! Или все-таки может?

Господи, это она! Надменная, холодная дама с немного удивленными глазами – мисс Эвелин Фостер. Напоминание о его разгульной жизни в Итоне много лет назад.

Мартину стоило большого труда не расхохотаться. Вот это да! Он почувствовал, что не может найти подходящих слов приветствия, совершенно неожиданно для себя он растерялся. Его самоуверенность и хваленая выдержка изменили ему. Кто бы мог подумать, что эта вдова окажется его давней знакомой! Да еще той самой строгой и благонравной девушкой, которая постоянно игнорировала его. А после того как она ворвалась к нему в комнату, эта недотрога еще смела читать ему мораль и учить его хорошим манерам!

Он никогда не забудет ту встречу на перроне, когда мисс Фостер морщила свой носик и смотрела на него такими глазами, будто Мартин – муха в ее салате. Она была единственной девочкой в Виндзоре, которая так к нему относилась. Подобное отношение, разумеется, не доставляло ему удовольствия. Особенно если учесть то обстоятельство, что однажды он спас жизнь этой особе.

Никогда не забудет Мартин того ужасного месяца, что ему пришлось провести со своей тетей в Эксетере. Помнится, он целую неделю сидел, запершись, в своей комнате и писал письма с извинениями всем своим преподавателям, а потом переписывал их снова и снова до тех пор, пока его пальцы не заболели и не распухли. Тетка называла его тогда не иначе, как неудачником.

И вот перед ним мисс Эвелин Фостер собственной персоной! Теперь она еще, так сказать, второй приз этой регаты.

Господи, и он еще собирался пофлиртовать с ней!

Придя в себя, Мартин посмотрел в глаза Эвелин. И увидел в них все то же: презрение, насмешку, даже брезгливость. Некоторые вещи, похоже, никогда не меняются.

– Миссис Уитон, – Мартин, придал своему голосу бархатистую вкрадчивость, – это честь для меня.

Он поклонился. «Интересно, узнала она меня или нет? – размышлял Мартин. – Но такое не забывается… Она должна помнить».

Миссис Уитон кивнула, ее холодный взгляд скользнул по его лицу. Через мгновение она уже спокойно смотрела в другую сторону.

Неожиданно Мартин вспомнил: Спенсер, кажется, уверял его, что богатая вдова тут же позабудет все на свете, увидев его. Мартин воспринимал такое отношение к себе как нечто само собой разумеющееся. Он и не сомневался в том, что миссис Уитон сразу же влюбится в него без памяти. Эта победа просто еще раз продемонстрировала бы, что он по-прежнему в форме, по-прежнему пользуется успехом у женщин и без труда способен превзойти своих противников не только силой, но и умом.

«Ничего страшного, – подумал Мартин. – Даже наоборот: так будет даже еще интереснее бороться за второй приз. Когда победа дается без труда, не получаешь никакого удовольствия». Мартин придал своему взгляду обольстительную теплоту, а голосу бархатистость.

– Кажется, мы с вами уже встречались, миссис Уитон.

Взгляд Эвелин на мгновение застыл. Она как будто пыталась что-то припомнить, затем поднесла к губам чашку чая, спокойно сделала глоток.

– Да? Я что-то не припомню. Боюсь, вы ошибаетесь. – Она улыбнулась – сама любезность и доброжелательность.

– Вы уверены? Ваше лицо мне знакомо.

Эвелин снова бросила на него благожелательный, но в то же время сдержанный взгляд, в котором сквозило что-то вроде сочувствия и насмешки. Она так тонко смеялась над ним! И никто, кроме него самого, не замечал этого. Мартин вдруг вспомнил, что очень давно, еще в школьные годы, мисс Фостер увлекалась наукой, что тогда казалось несколько странным, даже экстравагантным. Леди, стоящей так высоко на иерархической лестнице, не пристало заниматься подобными вещами. Но он находил это привлекательным.

Да, в уме ей точно не откажешь, сделал вывод Мартин. Эвелин сразу догадалась, какую цель он преследовал, и пока мягко дала ему понять, что этого делать не стоит.

Мартин чуть заметно улыбнулся. Эта вдовушка, чувствуется, крепкий орешек! И, Господи, какой же красивой она стала! Этого просто нельзя не заметить. Эти огромные зеленые глаза… Такие умные, все понимающие и такие… И в них было что-то еще, что-то притягательное. От них трудно было отвести взгляд.

Фигура ее тоже изменилась. Эвелин по-прежнему была стройной, но контуры ее тела стали более мягкими, формы округлыми и более женственными.

– Впрочем, возможно, мы и встречались, – сказала она, словно пытаясь подбодрить обескураженного собеседника, – но я, право, не помню.

Спенсер неловко переминался с ноги на ногу. Он явно был разочарован. Их первый выход в бушующие волны флирта успехом не увенчался, но Мартин и не думал сдаваться. В их паруса задул настоящий ветер любовных приключений.

Приободренный замечанием Эвелин, Мартин взял бокал лимонада у проходящего мимо слуги.

– Да, наша память странная вещь, – сказал он. – Иногда ты ворочаешься без сна всю ночь, пытаясь соединить части головоломки в единое целое.

– Я хорошо понимаю, о чем вы говорите. – Леди Рэдли возбужденно схватила миссис Уитон за локоть, и та пролила чай. – Постарайтесь вспомнить, дорогая. Возможно, вы встречались где-нибудь на балу?..

– Я давно уже никуда не выезжаю, – ответила Эвелин, сдерживая раздражение. Ей не понравилось, что леди Рэдли с такой готовностью перебежала на сторону ее противника. Похоже, стрела Амура, пущенная в миссис Уитон, попала в сердце этой пожилой дамы.

– Ах, разумеется… – Леди Рэдли признала свою оплошность. Ее крошечный носик-кнопочка недовольно сморщился. Как она могла забыть, что Эвелин два года носила траур!

– Постойте, я, кажется, вспомнил! – воскликнул Мартин. – Мы встречались в Итоне, много лет назад.

Вдова бросила на Мартина испепеляющий взгляд, слегка приподняв подбородок. В воздухе запахло грозой.

Но в планы Мартина не входило раскрывать перед всеми ее маленькую тайну. Ему просто хотелось заставить немного поволноваться эту ледышку, пробудить в ней те самые воспоминания, которые она так глубоко пыталась запрятать. Чтобы сейчас вспыхнуло пламя, довольно было одной-единственной искры.

– А вы не припомните, при каких обстоятельствах? – продолжал настаивать Мартин. – Может быть, вы танцевали со мной на каком-нибудь пикнике?

– В те времена я не бывала на пикниках.

– Ах вот как… Постойте-ка… – Все устремили на Мартина встревоженные взгляды, а он старательно изображал человека, мучительно пытающегося отыскать в своей памяти нужные детали, которые почему-то все ускользали и ускользали в темные закоулки прошлого. – Нет, нет, не это. Но не беспокойтесь, я обязательно вспомню!

Мартин коварно улыбнулся. Как давно он не получал таких острых ощущений! Этот ее пылающий взгляд! Настоящее наслаждение!

Наконец разговор свернул в более безопасное русло – перешли к обсуждению предстоящих гонок. Брекинридж спросил Мартина, что он думает о ветре, который не меняется вот уже два дня.

Мартин высказал предположение, что скорее всего такая хорошая погода продержится всю неделю до конца peгаты. Потом задал графу свой вопрос:

– Скоро начнутся гонки, Брекинридж, поэтому, полагаю, уже нет смысла скрывать имя конструктора «Стремительного». Я видел киль. Это американское изобретение?

Хозяин нашумевшей яхты улыбнулся. Игра окончена. Предыдущий разговор был лишь прелюдией к этому вопросу.

– Да, я не хотел распространяться раньше времени о своем приобретении по понятным причинам, – сказал он. – Но раз вы уже опускались ниже ватерлинии, значит, секрет раскрыт. Вы правы. Конструктор действительно американец. Его зовут Джошуа Бенджамин.

Джошуа Бенджамин. Мартин знал его. Этот человек был известен тем, что создавал надежные быстроходные яхты.

– Да, понятно. Мистер Бенджамин, – сказал Мартин. – Как он предпочитает работать? Прислушивался ли он к вашим пожеланиям?

Леди Рэдли обняла Эвелин за талию и снова вмешалась в разговор:

– Джошуа очень красивый мужчина. Даже Эвелин так думает. Неделю назад в Лондоне он сделал ей предложение.

Мартин был очень удивлен.

– Сделал предложение? Неужели?

Эвелин кашлянула. Ей явно не нравилось, что посторонние люди обсуждают детали ее личной жизни.

– Да, но я, разумеется, отказала ему.

В ее тоне были слышны нотки превосходства.

– А почему «разумеется»? – спросил он. – Вы имеете что-то против людей, занимающихся конструированием яхт? Возможно, и те, кто плавает на этих яхтах, вам тоже не по душе? Или все дело в том, что он американец?

– Нет, лорд Мартин, – сухо проговорила она, – дело вовсе не в этом. Я серьезно рассматривала это предложение в течение одной-двух секунд, а потом я просто вспомнила, что у него есть жена. Она живет в Скенектади.

Воцарилась тишина.

Эвелин поднесла к губам чашку и сделала глоток.

– Бедная женщина, вероятно, и не догадывается, что ее муж собирается тоже отправиться в свободное плавание, глядя на свое творение.

Все молча смотрели на Эвелин. Казалось, никто так и не понял смысл сказанных ею слов. Один Мартин так громко засмеялся, что даже расплескал свой лимонад.

Брекинридж нехотя улыбнулся, повернулся к Спенсеру и начал расспрашивать его о родителях. Они разговорились.

Мартин был рад этому, потому что теперь у него появилась возможность более пристально понаблюдать за Эвелин. Удивительно, но она заставила его рассмеяться. Без сомнения, Эвелин очень хорошо помнила тот день, когда они встретились на станции.

Пока Спенсер вежливо беседовал с Брекинриджем, а потом и с четой Рэдли, Мартин сквозь полуопущенные ресницы разглядывал «мисс Фостер». Она была красива и женственна. Ее грудь стала пышнее, и если бы Эвелин надела на себя платье с глубоким декольте, то ни один мужчина не прошел бы мимо нее, не бросив заинтересованного взгляда. Сейчас же в своем темном платье с глухим воротником миссис Уитон напоминала яхту с убранным парусом, которая двигается неловко, неуклюже и не на той скорости, для которой она создана.

Мартин, разумеется, не мог не задать себе вопрос, как же преобразится эта молодая вдова, подуй в ее паруса попутный ветер. Конечно, и шкипер бы тут не помешал. Такой вот, как он. Интересно, удалось бы ему превратить эту женщину в нечто совершенное и удивительное, как его «Орфей»?

Да, несомненно, ответил себе Мартин, глядя на изящные тонкие руки миссис Уитон, затянутые в белые перчатки. Вот она коснулась одним пальчиком уголка своих губ. Эвелин – это нераспустившийся бутон, с его помощью этот бутон однажды стал бы прекрасным цветком. При мысли об этом по его телу пробежала горячая волна.

Брекинридж развеселил всех удачной шуткой по поводу течений в Соленте. Мартин тоже засмеялся, но его смех прозвучал как-то фальшиво. Сейчас он просто не мог ни о чем думать, кроме как о женщине, стоявшей напротив него.

Неожиданно Брекинридж повернулся к Эвелин:

– А вы сегодня приедете на бал, миссис Уитон? Сегодня на борту «Улисса» дают бал.

«Улисс» был двухсотдевяностофутовым паровым судном, владелец которого, богатый американский бизнесмен, предпочитал устраивать балы в Каусе и пить шампанское, а не участвовать в гонках.

– Да, обязательно, – ответила Эвелин.

Лорд Рэдли положил руку на плечо племянника:

– Не хочешь ли записаться в список желающих потанцевать с миссис Уитон, Джордж? Советую сделать это сейчас, потому что, уверен, вечером в ее карточке не останется ни одного свободного места.

Мартин с интересом наблюдал за дядей и его племянником.

– Да, я бы с удовольствием записался, – проговорил Брекинридж. – Если, конечно, миссис Уитон не откажет мне в этой любезности.

– Буду очень рада, граф, – сказала Эвелин.

Мартин помешал лимонад в своем бокале, послышался тихий звон ледяных кубиков.

– Я тоже там буду, – сказал он. – И хотел бы попасть в обе карточки – к миссис Уитон и к леди Рэдли. Надеюсь, – Мартин посмотрел на Эвелин, потом наледи Рэдли, – вы не откажете мне?

Леди Рэдли вспыхнула, в ее глазах появился влажный блеск, и она счастливо улыбнулась ему в ответ.

– Ах, дорогая тетушка, надеюсь, со мной ты тоже не откажешься потанцевать? – спохватился Брекинридж.

Но было уже поздно – Мартин первым захватил этот рубеж.

– Да, дорогой, разумеется, – сказала леди Рэдли, продолжая с восторгом смотреть на Мартина. Казалось, он просто загипнотизировал ее.

– Я с нетерпением буду ждать сегодняшнего танца с вами, мадам. – Мартин перевел взгляд на Эвелин: – Надеюсь увидеть вас сегодня вечером, миссис Уито»

Ее ответ прозвучал сухо и холодно:

– Надейтесь.

Друзья попрощались с четой Рэдли, Эвелин и Брекинриджем и направились в яхт-клуб. Им следовало еще обсудить кое-какие детали, касающиеся гонок, и подготовиться к сегодняшнему балу на борту «Улисса».

Глава 6

Эвелин смотрела вслед Мартину, который в эту минуту выходил за ворота. По-прежнему сильно припекало солнце.

Она все еще не могла поверить, что лорд Мартин только что публично поиздевался над ней. Разумеется, этого никто, кроме нее, не заметил, и тем не менее факт остается фактом. Он просто поиграл с ней, подразнил ее. Но ведь она уже не та глупая девчонка, которая когда-то стояла на перроне, не в силах вымолвить ни слова, перед очаровательным молодым человеком, не слишком обремененным непосильным грузом моральных принципов.

И все же Эвелин не могла не признать, что это поддразнивание привело ее в приятное возбуждение, а сердце так сладко щемило.

Сейчас в ней снова ожили воспоминания детства. Вот перед мысленным взором Эвелин возник ее герой – темноволосый, голубоглазый мальчик, который так смело бросился в ледяную воду и вытащил ее на берег. Эвелин даже не спросила, как его зовут. Она была в состоянии шока и не могла говорить. Говорил он. Он велел ей двигаться, махать руками и прыгать. И Эвелин побоялась ослушаться этого строгого и решительного мальчика, хотя каждое движение давалось ей с превеликим трудом. С тех пор она никогда не говорила об этом с Мартином.

Сейчас ей тоже захотелось энергично помахать руками и попрыгать. От злости, нахлынувшей на нее. Собственная затея с поисками мужа вдруг показалась Эвелин более чем нелепой, а самое главное – абсолютно ненужной. Еще вчера она была спокойна и полна уверенности, что поступает правильно. Но стоило ей увидеть Мартина, как вся ее решимость мгновенно испарилась. Эвелин начали одолевать сомнения. И зачем она вообще приехала сюда!

Лорд Брекинридж в это время тихо разговаривал со своими дядей и тетей.

– Лорд Мартин нервничает, – сказал он. – Ты заметил?

– Разумеется, – так же тихо ответил лорд Рэдли. – А как же ему не нервничать? Ведь его яхта не может сравниться со «Стремительным». Думаю, Лэнгдон не будет победителем в этот раз.

Пока слуга наливал ей чай, Эвелин прислушивалась к тому, о чем говорил лорд Рэдли. Она не хотела вмешиваться в разговор, потому что боялась выдать свое волнение.

– Ты знаешь, я обожаю тебя, Джордж, – проговорила леди Рэдли, все еще пребывая под гипнозом от обаяния Мартина, – и именно поэтому я хочу предупредить тебя, что не стоит так сильно полагаться на технические качества твоей яхты. Опыт и умение тоже кое-что значат. А ведь лорд Лэнгдон замечательный спортсмен. Не забывай об этом!

Джентльмены засмеялись.

– Дорогая женушка, – заговорил лорд Рэдли, – что я слышу! Похоже, и ты поддалась чарам лорда Мартина. Разве тебе не известно, что это за человек?

– Да уж, его репутация говорит сама за себя, – заметил лорд Брекинридж. – Мой приятель, мистер Шелдон Хатфилд, был знаком с ним еще в Итоне. Он, говорят, и там славился своей безответственностью и непредсказуемостью. С тех пор, видимо, ничто не поменялось. Да и его победа в двух предыдущих соревнованиях объясняется скорее всего отсутствием достойных соперников.

Разумеется, все доводы Брекинриджа выглядели весьма убедительными, но Эвелин тем не менее разделяла мнение леди Рэдли. Какой бы совершенной и быстрой ни была яхта, опыт капитана тоже имеет значение. А лорд Мартин хорошо знал свое дело. Да и по характеру он был победителем, всегда боролся до конца. А любое состязание – прежде всего состязание характеров. Воля к победе, мужество и настойчивость – вот те качества, которые имеют первостепенное значение для спортсмена. Возможно, именно эта раздражающая настойчивость, если не сказать настырность, и зажгла искру в ее сердце. Ее чувства к Мартину не остыли. Эвелин ничего не могла с собой поделать, ненавидя себя за свое бессилие.

Этим вечером Эвелин провела много времени перед зеркалом. Она никак не могла выбрать наряд для сегодняшнего бала. Три раза переделывала прическу, дважды меняла обувь. Наконец выбрала платье из голубого шелка. Надев его, она пришла в ужас.

Но в платье из розового шелка она, к сожалению, выглядела еще хуже. Ей так не хотелось привлекать к себе внимание!

Собственно говоря, ей никогда не нравились балы. А сегодняшний бал, видимо, станет худшим из всех, на которых ей довелось присутствовать, потому что ей придется танцевать с Мартином. Мартин! Впрочем, может, до этого и не дойдет. Он скорее всего забудет о том, что собирался потанцевать с ней. Ведь раньше он всегда забывал о ее существовании. Вернее, вообще не помнил. Если и на этот раз лорд Лэнгдон проигнорирует ее, что ж, Эвелин не будет разочарована. Если у нее есть хоть капля здравого смысла, то она должна только обрадоваться этому. И вздохнуть с облегчением.

Наконец настало время ехать на бал. Эвелин вышла из комнаты в коридор и закрыла дверь. В эту минуту за ее спиной раздался щелчок – кто-то тоже запирал дверь другого номера.

– Какой сюрприз! – услышала она рядом с собой мужской голос.

От неожиданности Эвелин вздрогнула. Ее поразило не то, что мужчина заговорил с ней, а то, что его голос показался ей знакомым. Она резко обернулась. Перед ней стоял Мартин. Кого-кого, а уж его-то Эвелин никак не ожидала сейчас увидеть. Ее рука все еще сжимала дверную ручку.

На Мартине был официальный черный костюм, под ним белый жилет, белая шелковая сорочка и очень красивый галстук-бабочка. Его густые черные волосы крупными волнами падали на широкие плечи. В голубых глазах прыгали озорные огоньки.

Эвелин смутилась, но быстро взяла себя в руки.

– Да, действительно, – холодно ответила она, надеясь, что Мартин уловит сарказм в ее голосе.

Он повернул ключ в замке, а потом с улыбкой посмотрел на Эвелин:

– Кажется, вы преследуете меня, миссис Уитон.

Эвелин пожала плечами:

– А мне показалось, что это вы преследуете меня. Я была просто готова оттрепать вас за уши сегодня днем за вашу очередную выходку.

Мартин засмеялся, и его голубые глаза снова озорно заискрились.

– О, вы совершенно правы! Так и надо было сделать. Видит Бог, я заслужил это, потому что вел себя как последний негодяй.

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза, а потом Мартин шагнул к Эвелин. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от ее лица. Она была вынуждена отступить назад.

Мартин оперся рукой о косяк двери и слегка наклонился вперед. Эвелин почувствовала, как кровь быстрее побежала по венам. Она не привыкла к такому фривольному обращению со стороны мужчин.

– Хочу сказать, что в какой-то момент во время нашего сегодняшнего разговора мне показалось, что вы действительно не можете вспомнить меня. Я-то ведь все помнил. Ну, по крайней мере большую часть…

Эвелин снова вздохнула, ее сердце продолжало оглушительно стучать.

– Как я могла забыть? Вы так отчаянно флиртовали с моей подругой, что она поверила, будто между вами существуют какие-то романтические отношения, что вы любите ее. А потом выяснилось, что все это лишь игра. Сердце бедной Пенни было разбито. И вы еще смели обвинять меня в том, что из-за моих необдуманных действий вас отстранили от занятий!

Мартин ухмыльнулся. Эвелин, не отрывая глаз, смотрела на его полные, чувственные губы. Подбородок и щеки Мартина были тщательно выбриты, но на них лежала едва заметная голубоватая тень. Ей вдруг захотелось провести ладонью по его лицу. Эвелин улыбнулась и на мгновение закрыла глаза, Нет, лучше не стоит думать о всяких глупостях.

– Все совсем не так, миссис Уитон, – проговорил он своим теплым, бархатистым голосом.

Эвелин решительно покачала головой и усмехнулась:

– По прошествии стольких лет вы по-прежнему не хотите отвечать за свои поступки.

– Вы тоже. Более того, вы ведь упорно носите маску непогрешимой добродетели. Если бы вдруг все узнали о том, как себя вела жена викария в юности, вот было бы разговоров!

На лице Эвелин появились отстраненность и холодность.

– Не понимаю, о чем вы, сэр.

Мартин улыбнулся, его глаза засветились радостью. Теперь в нем не осталось ни капли той горечи, которая так ясно проступала на его лице в тот день на перроне… И он снова поддразнивал ее, шутил с ней, очаровывал ее. Да, скандальная репутация лорда Лэнгдона возникла не на пустом месте.

Именно в этого ловеласа так безнадежно была влюблена ее подруга. И, видимо, не только она. Очаровательный негодяй. Чемпион.

Но с какой стати Мартин пытается очаровать ее сейчас? Раньше он и внимания-то на нее не обращал, ведь Эвелин никогда не отличалась красотой.

Ах, как же она могла забыть? Все дело просто в ее наследстве! Ведь это именно та причина, по которой и другие мужчины принялись активно за ней ухаживать. Она только что сняла траур и теперь была готова к заключению нового брака. Это ли не повод интересоваться ею? Но, надо признаться, женщине это не может не льстить.

«Или Мартин просто хочет одержать победу над своим соперником, лордом Брекинриджем?» – вдруг спросила себя Эвелин. Она заметила, что эти двое стараются ни в чем не уступать друг другу.

Но как бы там ни было, по какой бы причине лорд Лэнгдон ни пытался ее соблазнить, она не должна поддаваться ему. Во рту у Эвелин пересохло.

– Ваша репутация может стать в одно мгновение такой же скандальной, как и моя, – проговорил он. – Ведь для этого есть почва. И все вышесказанное означает, что мы с вами одного поля ягоды. Разница лишь в том, что вы известны как добродетельная женщина, с массой мыслимых и немыслимых достоинств, а я… Я обладаю как раз прямо противоположными качествами. Моя известность основывается именно на них, как это ни прискорбно.

Эвелин напряглась.

– А я полагала, что вы стали знаменитым благодаря победам в двух предыдущих регатах, – сказала она. – Я ошибаюсь, да?

Он снова улыбнулся:

– Нет, не ошибаетесь. Вы ведь умная женщина.

Под его тяжелым пристальным взглядом Эвелин опустила глаза. Господи, как глупо она себя ведет! Смущается, как девчонка. Но на нее всегда так действовал Мартин. Когда он стоит с ней рядом, такой красивый, чувственный, такой обаятельный, она просто теряет голову.

Ее сердце колотилось. Ей надо успокоиться и еще раз напомнить себе, что перед ней стоит Мартин Лэнгдон, безжалостный соблазнитель, искатель приключений, авантюрист и известный сердцеед.

А она всего лишь Эвелин Уитон, набожная, скромная серая мышка.

Привычным жестом поправив очки, Эвелин оттолкнула его.

– Вы правы в одном, лорд Мартин. Я умная женщина. И прошу вас, помните об этом.

Мартинвдруг сразу как-то сник. Он проиграл этот раунд. Но через мгновение он опять улыбался. Теперь в его взгляде читалось уважение. Он считал ее достойным противником, коим на самом деле Эвелин не являлась, потому что от одного его взгляда таяла как воск. Правда, к счастью, она всегда умела скрывать свои чувства.

– Что вы имеете в виду, миссис Уитон? – спросил он, сделав невинные глаза.

Эвелин покачала головой и вдруг заговорила вызывающе развязным тоном. Она сама удивлялась себе.

– Я хотела сказать, что знаю, почему вы флиртуете со мной. Возможно, меня считают чересчур строгой и добродетельной, но всем известно, что сейчас я самая богатая вдова в Англии. И вы не единственный мужчина, пытающийся добиться моего расположения.

Правда, Эвелин скрыла от Мартина, что он был единственным мужчиной, который действовал так прямолинейно. Большинство джентльменов, зная ее репутацию в обществе, обычно прибегали к другой тактике: начинали рассказывать ей о своих цветущих садах или о том, как часто они ходят в церковь. Порой они цитировали Библию, и в эти минуты их глаза затуманивались и становились мечтательными. Ах, это все было так предсказуемо и так скучно!

Мартин же действовал совершенно по-другому: без ложной скромности и фальшивой набожности – и смело брал быка за рога. Этим-то он и отличался от других.

Мартин вдруг погрозил ей пальцем, как будто Эвелин действительно разгадала его маневр и тем самым сравняла с ним счет.

– Кажется, вы любите ставить людей в неловкое положение. Да? – спросил он.

Да нет, она бы не стала так называть это. Может быть, просто хотела немного смутить его.

Эвелин внимательно посмотрела Мартину в глаза.

– По крайней мере теперь я не стану заблуждаться относительно ваших истинных намерений. – Она снова оттолкнула его, повернулась и пошла к лестнице.

Мартин поспешил за ней.

– Я хотел быть просто честным с вами. К чему этот спектакль с томными взглядами и вздохами? Вы слишком умны для всего этого.

Эвелин на ходу натянула перчатки.

– Мой ум здесь совершенно ни при чем. Я просто очень хорошо знаю вас, милорд.

А так ли это? – вдруг спросила себя Эвелин. Действительно ли она хорошо знала лорда Мартина? Ведь наблюдать за человеком со стороны много лет и действительно знать его – разные вещи.

– И что же вы знаете обо мне? То, что я люблю флиртовать с женщинами? – спросил он.

– Приятно слышать, что вы сами признаете это.

Мартин вздохнул и, засунув руки в карманы брюк, пошел походкой человека, уверенного в себе и своей правоте.

– Это бессмысленно отрицать. По крайней мере перед вами я не стал бы изображать невинную жертву грязных интриг.

– Что ж, отдаю должное вашей честности. – Эвелин стала спускаться по ступенькам.

Мартин остался на лестничной площадке. Эвелин знала, что он смотрит на нее, и ее щеки горели.

Когда Эвелин спустилась в фойе, она вдруг подняла голову и посмотрела вверх. Она даже не могла объяснить себе, зачем она это сделала.

– Уверена, сегодня моя танцевальная карточка будет вся заполнена, лорд Мартин. Вы по-прежнему хотите, чтобы я оставила для вас место?

Возможно, она напрасно сказала это. Он, без сомнения, уже забыл о своем намерении. Когда он придет на бал и увидит там много красивых женщин, то вряд ли вспомнит про нее.

Мартин оперся на перила и посмотрел вниз.

– Да, пожалуйста, будьте любезны. И если вы позволите, то пусть это будет последний танец.

– Вам остается только надеяться, что я не слишком устану и не захочу отправиться в отель раньше времени.

Мартин улыбнулся и отчетливо произнес:

– Нет, вы не отправитесь в отель раньше времени.

Она улыбнулась в ответ.

– Почему вы так думаете?

– Я знаю, что вам понравится этот бал. Да и как же иначе? Вы только представьте: летняя ночь, тихо плещущиеся морские волны, музыка, огни. Вам просто не захочется никуда уезжать. Кто знает, может, это будет самая волнующая ночь в вашей жизни?

Мартин был абсолютно уверен в своих словах. И был прав. В жизни Эвелин не было безумных страстей и пламенных объятий, но она к этому и не стремилась. Она прекрасно знала, к чему приводят любовь и страсть. Ее собственная мать всю жизнь страдала из-за неразделенной любви к отцу, который постоянно изменял ей. Да и история с Пенелопой, мучившейся от любви к Мартину, была ярким тому примером.

А еще Эвелин знала, что такое быть отвергнутой. Это чувство было знакомо ей с детства. Сначала от нее отвернулся отец, а потом и муж. Глубоко переживая безразличие со стороны близких людей, Эвелин напустила на себя маску холодной неприступности, которая стала своеобразным щитом, закрывающим ее израненную душу.

И вот в ее жизни появился Мартин. Он был первым мужчиной, который смог пробиться сквозь тщательно выстроенную оборонительную крепость.

– Я не тот приз, за который вам стоит бороться, – сказала она, снова прячась в свою раковину. На лице Эвелин, казалось, навсегда застыла маска равнодушия и отрешенности. Ей совсем не хотелось стать его очередной жертвой, через которую он с легкостью переступит, когда она сдастся под его бурным натиском. – Если хотите, мы, конечно, потанцуем, но предупреждаю: вы напрасно тратите на меня свое драгоценное время.

– Вы полагаете, что, танцуя с вами, я буду терять время? А вы никогда не думали, что ради одного такого мгновения и стоит жить?

Эвелин почувствовала, как к горлу подступил комок.

– Нет. – Она повернулась, чтобы уйти. Ей не понравился его вопрос.

– А вы попробуйте. Нет ни будущего, ни настоящего – только этот миг, здесь и сейчас. Именно в это мгновение по-настоящему понимаешь, что такое жизнь-череда мгновений.

Эвелин ничего не ответила. Она придерживалась другого мнения на этот счет. Ведь каждый момент когда-нибудь да заканчивается, и остаются боль и разочарование.

А эту боль невозможно забыть.

Впрочем, подумала она, лорду Мартину неведомы подобные чувства. Вероятно, он никогда никого не любил настолько сильно, чтобы от этой любви испытывать боль.

Перед тем как попрощаться с ней, Мартин сказал:

– Я думаю, миссис Уитон, вы одна из тех немногих, кто понял бы меня.

У Эвелин вдруг защемило в груди.

– Почему вы считаете, что я должна понять вас?

Мартин внимательно посмотрел на нее.

– Почему? И вы еще спрашиваете? В вашей жизни был такой момент, когда вы не думали ни о прошлом, ни о будущем, когда ваша жизнь зависела только от настоящего. От одного мгновения. Вы, надеюсь, понимаете, о чем я?

У Эвелин перехватило дыхание.

Она повернулась к Мартину.

– О чем вы говорите?

– О том зимнем дне на озере, – сказал Мартин. Так как Эвелин продолжала молчать, он добавил: – Лед был очень тонким.

Эвелин удивленно смотрела на него.

– Я… не думала, что вы помните об этом, – проговорила она, с силой стиснув свою сумочку. Неужели он не забыл?

Что-то неожиданно поменялось во взгляде Мартина. Он слегка тряхнул головой.

– Помню.

Они оба молча смотрели друг другу в глаза. Тишину нарушало лишь громкое тиканье висящих на стене часов, которое напоминало им, что это молчание слишком затянулось.

– Вы всегда знали, что это была я? – спросила Эвелин, пытаясь придать своему голосу твердость.

– Да. Но мне казалось, что вы не знаете, что это я вас спас. Ведь вы так и не поблагодарили меня…

Неужели она даже не сказала ему «спасибо»?

Но ведь ее мать, без сомнения, поблагодарила его. Сама же Эвелин находилась в состоянии шока – ей было не до слов благодарности. Разве это так трудно понять?

Эвелин поправила очки. В ее голове пронесся целый вихрь мыслей. Что ему сказать?

– Я очень благодарна вам, лорд Мартин, за то, что в тот день вы спасли мне жизнь. Правда. Спасибо вам.

Он кивнул в знак того, что принял ее благодарность.

– Что ж, лучше поздно, чем никогда.

Эвелин почувствовала, как бабочки опять начали свой танец.

– Я должна идти, – сказала она. – Лорд и леди Рэдли уже ждут меня. До свидания.

– До встречи, – тихо ответил он.

Эвелин шла к двери, и ей казалось, что земля уплывает у нее из-под ног. Оказывается, лорд Мартин все помнил и считал ее неблагодарной! Ведь за все эти годы она так и не удосужилась сказать ему «спасибо». Более того, она всегда выказывала ему свое презрение.

Эвелин вышла на улицу и вдруг замерла на месте. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что сейчас она стала очень похожа на своего отца. Именно от него она унаследовала холодность, высокомерие, привычку смотреть на людей свысока.

Совершенное ею открытие повергло Эвелин в шок Она совсем не хотела быть такой! Интересно, сможет ли она измениться? Стать другой?

Глава 7

Двухсотдевяностофутовый «Улисс», застывший сверкающей глыбой среди лениво плещущихся волн, был виден с любой точки залива. Он походил на самый настоящий плавающий дворец. Стоило гостям подняться по трапу на борт этого гиганта, как у них возникало ощущение, что они попали в сказку. Панели орехового дерева, отражающие сияние сотен свечей, бархатные диваны, аромат кубинских сигар и французских духов, дорогое шампанское, искрящиеся бриллианты – все это создавало ощущение бесконечного праздника и непрекращающегося счастья. Слышался веселый женский смех, со всех сторон неслись оживленные голоса.

Весь вечер Эвелин провела в танцевальном зале, где без перерыва танцевала и танцевала с разными джентльменами. Все они были чрезвычайно вежливы, предупредительны, внимательны к ней. Каждый из них вел самый настоящий бой за ее наследство. И все они были чем-то похожи. Вокруг них витала особая аура, – аура охотников за приданым.

Эвелин сразу же надела свою привычную маску холодной, чопорной и надменной особы, не слишком красивой, но зато очень богатой. И эта маска позволяла ей говорить «нет» джентльменам, которые предлагали ей руку и сердце. Эвелин была уверена, что им, в сущности, все равно, любезна она с ними или нет. А вот для лорда Мартина это действительно имело значение. Почему? Он спас ее. Он помнил о ней все эти годы.

Вот подошел к концу еще один танец, и партнер Эвелин, барон из Норфолка, проводил ее к лорду и леди Рэдли, которые в эту минуту лакомились клубникой в шоколаде.

– Ах, дорогая, вы, должно быть, уже падаете от усталости. Вы танцуете весь вечер. – Леди Рэдли протянула Эвелин руку.

– Да, я ужасно устала, – призналась Эвелин, раскрыла своей веер и начала им обмахиваться.

Через пару минут к ним подошел лорд Брекинридж и предложил Эвелин бокал шампанского.

– Я вижу, вы не пропустили ни одного танца, – заметил он. – Надеюсь, вы немного постоите здесь с нами, чтобы хотя бы отдышаться.

Да, Эвелин действительно запыхалась, а ее сердце оглушительно стучало.

– Чудесный вечер. Я давно так не веселилась, – проговорила она, стараясь придать своему голосу веселость и беззаботную легкость. – Барон поведал мне, что его семье только что стало известно…

Брекинридж перебил ее:

– Я только что беседовал с Джеком Сифортом, владельцем этого парохода. Вы знаете, что мощность двигателя «Улисса» четыре с половиной тысячи лошадиных сил, а скорость восемнадцать узлов? Он может пересечь Атлантический океан за семь дней!

– Невероятно, – вежливо ответила Эвелин, пытаясь скрыть свою досаду. Ей было неприятно, что Брекинридж так грубо перебил ее прямо на полуслове.

– Так что знайте: вы танцуете на целом состоянии. О таком мечтает каждый мужчина. – Он поднял свой бокал.

Лорд Рэдли присоединился к нему. Эвелин отпила глоток этого дорогого шампанского и снова посмотрела на Брекинриджа. Тот опять принялся расхваливать пароход и восхищаться его техническими характеристиками. Что ж, подумала Эвелин, придется отложить историю о бароне и найденном им оружии древних викингов до лучших времен.

Леди Рэдли заскучала и стала смотреть в зал на танцующих, покачивая головой в такт музыке.

– А вы танцевали сегодня? – спросила ее Эвелин.

– Нет еще. Я пока только наблюдаю за молодежью. – Взгляд леди Рэдли на мгновение задержался на лице собеседницы, а потом снова скользнул в зал.

Эвелин проследила за взглядом пожилой леди и обнаружила, что объектом столь пристального интереса являлся лорд Мартин. Он как раз в эту минуту танцевал с очаровательной блондинкой в ярко-желтом платье. Темные влажные глаза леди Рэдли сделались мечтательными, своей маленькой ножкой в лаковой туфельке она мерно постукивала по полу.

Эвелин тоже невольно поддалась гипнотическому обаянию Мартина, излучаемому им даже на расстоянии. Она завороженно смотрела на кружащуюся пару. Они смеялись, о чем-то оживленно беседуя. Казалось, эти двое ничего не замечают вокруг себя.

Лорд Лэнгдон действительно обаятелен. Она же, Эвелин, – полная противоположность. Мартин любил женщин, ему нравилось флиртовать с ними, с ним любая чувствовала себя привлекательной и интересной. Эвелин, наоборот, отталкивала от себя мужчин. От нее просто веяло холодом. Да, ей было чему поучиться у Мартина.

Когда лорд Лэнгдон и его партнерша наконец остановились, он поднял глаза и увидел Эвелин. Их взгляды встретились. Белокурая девушка в желтом платье счастливо хихикала и о чем-то весело болтала, но Мартин не слушал ее. Он смотрел на Эвелин. Как будто они были какими-то тайными заговорщиками.

Леди Рэдли положила руку Эвелин на плечо.

– Вы видели? Как он смотрит на вас? И улыбается… Я бы многое отдала за один такой взгляд!

Эвелин наклонилась к приятельнице:

– Вы находите его красивым? Да?

Леди Рэдли вздохнула:

– Да, он очень красив, но дело не только в этом. В нем есть что-то темное и загадочное. Под его очаровательными улыбками прячется нечто зловещее и опасное. Вы разве не чувствуете этого? Полагаю, это нечто передалось ему от отца. История его семьи окутана тайной. О них ходят слухи, способные напугать кого угодно. До вас, наверное, тоже дошли сплетни о его брате, герцоге, который несколько лет назад женился на фантастически богатой американке.

– Какие сплетни? – удивилась Эвелин.

– Впрочем, вы были тогда еще слишком молоды. – Леди Рэдли огляделась по сторонам и прошептала: – Говорят, что в их замке живут привидения. У всех герцогов Уэнтуортов черные сердца. Отец лорда Мартина был настоящим зверем и, говорят, умер от пьянства. Та же самая участь постигла и деда лорда Мартина. Их род проклят, счастье обходит их стороной.

– Да, я слышала, что Уэнтуорт-Касл довольно мрачное место, – сказала Эвелин.

Леди Рэдли прикоснулась к руке Эвелин и снова зашептала:

– Несколько лет назад лорд Мартин неожиданно исчез, и никто не знал куда. Некоторые считают, что он уезжал куда-то за границу. Потом, через какое-то время, Мартин вдруг снова объявился и стал покупать и крушить яхты одну за другой. Поговаривали, правда, что он был вовсе не за границей, а сошел с ума и сидел взаперти в своем поместье. Я, разумеется, убеждена, что это какая-то чепуха. Кроме того, брат лорда Мартина, живущий сейчас в родовом поместье со своей семьей, мало бывает в свете, но вроде бы у него теперь все хорошо. Его жена-красавица родила ему миленьких деток, и привидения исчезли.

Продолжая смотреть на Мартина, Эвелин накручивала кончик своего локона на палец.

– Мне кажется, что все эти несчастья теперь уже в прошлом, – продолжала леди Рэдли. – Ведь у лорда Мартина золотое сердце. Вы согласны? Каждая женщина чувствует себя с ним красавицей. Даже такая женщина как я.

Да, пожилая леди была права. Когда Эвелин разговаривала с Мартином в коридоре отеля, она тоже чувствовала себя привлекательной. Во всех отношениях. В ней вдруг проснулся интерес к жизни, к приключениям. Эвелин захотелось улыбаться и шутить, что с ней случалось крайне редко. Легкая меланхолия давно уже была ее привычным состоянием.

– Он, кажется, собирался потанцевать сегодня с вами. Когда мы разговаривали на лужайке, лорд Мартин просил внести его в вашу карточку, – напомнила Эвелин.

– Да. И он не забыл об этом. Следующий танец я танцую с лордом Лэнгдоном. – Леди Рэдли выпрямилась и самодовольно засмеялась. – Правда, в моем возрасте… Это ужасно глупо с моей стороны.

Она сделала глоток шампанского и бросила взгляд на своего мужа, который был увлечен разговором со знакомыми и не подозревал, какие мысли бродят в голове его супруги. Скорее всего он вообще забыл о ее существовании.

Музыка наконец стихла, и пары снова вернулись на свои места. Все как-то разом заговорили, послышался смех и звон бокалов.

Леди Рэдли стиснула руку Эвелин:

– Он идет сюда.

Мартин подошел к ним и весело поприветствовал.

– Вы удостоите меня чести потанцевать с вами, леди Рэдли? Я ждал этого мгновения весь вечер.

Он протянул леди Рэдли затянутую в перчатку руку, и она, радостно хихикнув, вложила в его ладонь свою пухлую ручку.

– Ах, лорд Мартин, вы такой очаровательный молодой человек! Я с большим удовольствием потанцую с вами.

Пара направилась к центру зала, а Эвелин смотрела им вслед. Они о чем-то разговаривали и смеялись. Вдруг Мартин обернулся и поймал взгляд Эвелин. Он улыбнулся, тем самым давая ей понять, что следующий танец ее. Эвелин бросило в жар.

Вот наконец Мартин и леди Рэдли встали друг против друга и приготовились к танцу. Она все еще щебетала что-то, на ее щеках пылал румянец, в глазах поблескивали озорные искорки. Лорд Рэдли не удосужился посмотреть в сторону жены и даже не догадывался, в каком блаженном состоянии она сейчас пребывает. А Брекинридж тем временем продолжал во всех подробностях рассказывать ему о том, как проходила предыдущая регата и как он боролся за победу в ней.

Танец кончился, и подошло время Эвелин выслушивать комплименты Мартина. Когда он подошел к ней и улыбнулся, ее сердце радостно забилось.

– Итак, миссис Уитон, настало время последнего танца. Надеюсь, вы не слишком устали и не откажете мне?

Эвелин удивленно посмотрела на него. Он давал ей возможность отказаться от танца с ним. Он не хотел с ней танцевать?

Она уже открыла рот, чтобы ответить Мартину, но тут в разговор вдруг вмешался Брекинридж:

– В самом деле, лорд Мартин, у Эвелин даже не было времени перевести дыхание. Да к тому же в зале так жарко! Вам не кажется?

Мартин повернулся к графу и твердо сказал:

– Вы полагаете, что здесь душно? В таком случае я провожу миссис Уитон на палубу подышать свежим воздухом.

Брекинридж и лорд Мартин впились друг в друга глазами. Эти двое снова соревновались друг с другом. И ей в данном случае отводилась роль приза.

Впрочем, Эвелин решила, что должна сама ответить лорду Лэнгдону и не позволит Брекинриджу командовать собой. Она повернулась к Мартину:

– Действительно. Давайте поднимемся на палубу. Здесь душновато, и свежий воздух – это как раз то, что мне нужно.

Мартин очаровательно улыбнулся, сверкнув своими белыми ровными зубами.

– В таком случае прошу. – Он предложил ей руку.

Его глаза лучились счастьем, словно она была самой красивой, самой обаятельной женщиной в этом зале. Единственной женщиной на всем белом свете. Эвелин просунула ладонь под его локоть, и Мартин накрыл ее руку своей, отчего все тело Эвелин сразу же окатило теплой волной желания.

Ее пульс участился. Эвелин посмотрела в сторону, словно ожидала увидеть там кого-то более интересного.

И, разумеется, никого не нашла. Никого более интересного, чем лорд Мартин, там просто не могло быть. И Эвелин хотела сейчас только одного: подняться вместе с Мартином на залитую огнями палубу, немного прогуляться и полюбоваться на звезды. Она вынуждена была признаться себе, что ей приятно слушать комплименты Мартина. Разумом Эвелин понимала, что стоит за этими комплиментами, но сердце жило по собственным законам. Если бы Мартин знал, какой ураган бушевал у Эвелин в душе, то, пожалуй, испугался бы. Все мужчины боятся подобного накала страстей.

Почему-то именно сейчас Эвелин вспомнила своего отца. Она столько раз пыталась пробить стену его равнодушия, завоевать его любовь, но все время натыкалась на холодность и даже какую-то брезгливость.

Она ненавидела себя за то, что, даже лежа в могиле, отец до сих пор имел над ней власть. Именно из-за него она стала такой холодной и неприступной.

Эвелин подобрала юбку и стала медленно подниматься по ступенькам. Повернувшись к Мартину, она очаровательно улыбнулась ему. Это была ее маленькая победа над собой.

Мартин так же очаровательно улыбнулся ей в ответ.

Глава 8

– Наконец-то свежий воздух! – Мартин подвел Эвелин к перилам. Здесь они могли постоять и полюбоваться покачивающимися на волнах яхтами. Сотни маленьких фонарей подсвечивали бархатную темноту ночи. Слышалось тихое позвякивание колокольчиков. Прохладный воздух приятно овевал лицо. Эвелин завороженно смотрела на серебристую лунную дорожку на поверхности залива.

– Как здесь хорошо! – проговорила она. – Там, внизу, было невыносимо душно.

Мартин оперся локтями на перила и забавно сморщился:

– Да. Я бы сказал, там просто удушающая атмосфера.

– Надеюсь, вы говорите о воздухе в танцевальном зале, лорд Мартин, а не о компании.

Он чуть ближе наклонился к Эвелин и тихо произнес:

– Думаю, добродетельная вдова не должна говорить такие вещи.

Он снова дразнил ее. У Эвелин создавалось впечатление, что Мартин прекрасно понимал, что на самом деле она была не такой, какой хотела казаться. И поэтому пытался вытащить ее из раковины, в которую она пряталась. Эвелин не могла сказать, хотелось ли ей этого или нет, нравилось ли…

– Я ничего особенного не сказала, – довольно резко проговорила она, сопроводив свои слова быстрым игривым взглядом.

Мартин улыбнулся:

– Но вы намекнули, что вам было скучно с вашими знакомыми.

Эвелин сжала перила, ее губы превратились в узкую полоску. Но на самом деле она не сердилась, наоборот, ей хотелось смеяться. Мартин действительно не походил ни на одного ее знакомого. Он все время заставлял ее смеяться, как будто знал, как ей это было необходимо. Особенно сейчас. Эвелин устала постоянно носить траур и пребывать в одиночестве. Ей хотелось жить, радоваться, быть счастливой.

Мартин посмотрел на воду.

– Надо заметить, мы очень высоко.

– В самом деле, – согласилась Эвелин. – Это ужасающе огромный пароход. Лорд Брекинридж уже успел сообщить мне, что мы танцуем и ходим по целому состоянию.

Брови Мартина элегантно приподнялись вверх. Это, по всей видимости, должно было выражать удивление.

– Он прав, несомненно, прав.

Эвелин тут же уловила сарказм в его тоне.

– Еще он говорит, что такой пароход – мечта каждого мужчины.

– Ну, предположим, не каждого. Полагаю, граф несколько погорячился с выводами, – мягко заметил он, снова положив локти на перила. – Я мечтаю совсем о других вещах. И пароходам я предпочитаю яхты и свежий ветер, надувающий паруса.

Внезапно налетевший порыв ветра растрепал темные длинные волосы Мартина. Эвелин вздохнула. Ей так нравилось это загорелое, мужественное лицо, любоваться которым она могла бы целую вечность.

– И почему же, позвольте полюбопытствовать?

– Потому что пароход – это всегда что-то определенное, обязательное, он должен плыть по расписанию. Яхта же – это свобода, это сама жизнь, морской ветер и неоглядная водная даль.

– Думаю, это только некоторые из причин, по которым вы предпочитаете яхты, – сказала Эвелин. – Ведь для вас еще важна и скорость. А также опасность. Вам, несомненно, нравится рисковать. Вы без этого жить не можете. И еще вы любите побеждать.

Мартин вдруг с удивлением посмотрел на Эвелин:

– Вы никогда не плавали на яхте?

– Я плавала только на пароходах. – Ее ответ прозвучал, как ей казалось, наивно.

– Да, это совсем не то, – начал объяснять он. – Когда плывешь на яхте, то становишься как бы ближе к небесам. На земле я никогда не испытывал подобных ощущений.

«Становишься ближе к небесам». Эвелин никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так говорил. Так искренне, с таким восторгом.

Но, как бы там ни было, она не разделяла взглядов Мартина.

– Да, я понимаю, что все это очень романтично, и что касается меня, я никогда не находила удовольствия в опасности. Когда ветер рвет паруса, а лодка наклоняется так, что ее борт почти лежит на воде, – это всегда меня пугало. И это несколько расходится с моими представлениями о счастье.

Маотин слегка тряхнул головой, и его черные волосы взметнулись на ветру блестящей волной.

– Все не так страшно, как вы себе представляете, моя дорогая. Хороший капитан всегда держит все под контролем.

– Тогда что вы имели в виду, когда говорили о небесах?

Мартин помолчал немного, а потом посмотрел в глаза Эвелин.

– Когда я в море и ветер свистит у меня в ушах, я отвлекаюсь от своих мрачных мыслей, которые посещают меня довольно часто, – грустно сказал он. – Я смотрю на водную гладь, расстилающуюся передо мной, на необъятные небесные просторы и забываю обо всем на свете. Я не помню, кто я и где я, не думаю о том, что будет со мной завтра.

Последние слова Мартина утонули в громком смехе вышедших на палубу гостей. Вместе с ними в ночную тишину на мгновение вырвался оглушительный всплеск музыки. И так же быстро стих. Эвелин задумалась над словами лорда Лэнгдона. Почему этот человек, любимец женщин, знаменитый спортсмен, которому завидуют все мужчины, вдруг хочет забыть о том, кто он и где он? И тут же вспомнила, какие слухи ходили о нем и его семье.

– И еще… ничто не может сравниться с теми ощущениями, которые испытываешь, оставшись один на один с разбушевавшейся стихией. Грохочущие волны, с жадностью набрасывающиеся на лодку, соленые брызги, летящие в лицо… Но ты знаешь, что у тебя достанет сил и умения противостоять этой дикой ярости океана.

Эвелин с интересом посмотрела на Мартина. Он любил риск, любил ощущать свою власть над природой, над силами стихии. И тем не менее он понимал всю иллюзорность своей власти. От нежности к нему у нее вдруг заныло сердце.

– Пообещайте мне, что вы обязательно выйдете в море на яхте. – Его голос снова стал беззаботным. Эвелин с облегчением вздохнула. – Вы в Каусе. Вы не можете уехать домой, не попробовав этого.

– Я здесь только для того, чтобы смотреть на гонки.

Мартин восхищенно оглядел Эвелин с головы до ног. Она почувствовала странное беспокойство: мужчины никогда не смотрели на нее так.

– Ну это же скучно – прожить всю жизнь, только наблюдая за другими людьми, – сказал он. Потом наклонился еще ближе, к самому ее уху, и нежно прошептал: – Неужели вам не хочется попробовать чего-то нового? Пока вы еще молоды, пока вы полны жизни?

От этого шепота по спине Эвелин поползли мурашки. Она судорожно глотнула прохладный ночной воздух и уловила в нем тонкий аромат дорогого одеколона. Ее голова вдруг стала до странности легкой и закружилась. Да, ей и правда захотелось сделать что-нибудь необычное, чего она никогда не делала раньше. Зачем? Может, для того, чтобы почувствовать, что она еще жива?

Слова Мартина озадачили Эвелин. Но она постаралась придать своему лицу невозмутимое выражение. Мартин продолжал смотреть на нее жадным взглядом. Эвелин казалась себе рядом с ним маленькой девочкой. Он же в ее глазах был настоящим героем, жившим в совсем другом мире – загадочном, хаотичном, темном и непонятном. Там главенствовали физическое желание и животная страсть. Все то, перед чем холодный разум был бессилен. И это пугало.

Неожиданно Эвелин осознала, что их разговор стал вдруг слишком интимным. Да, она хотела быть более дружелюбной и раскованной, чем обычно, но не предполагала, что все может зайти так далеко. Мартин говорил о тех вещах, которые Эвелин прятала сама от себя. И меньше всего ей хотелось, чтобы об этом говорил такой человек, как он. Для него не существовало никаких запретов и ограничений. Ведь для него слово «соблазнять» означало «жить».

– Я хочу вас, – вдруг мягко проговорил он. Эвелин почувствовала, что по ее телу пробежала дрожь. Да как он смеет?! Ни тени смущения в голосе. Вот сейчас они сойдут на берег и отправятся в какую-нибудь пещеру на берегу. – Я могу многому научить… И вы увидите, как это прекрасно, как удивительно.

Эвелин подумала, что нет смысла притворяться, будто она не понимает, о чем он говорит. Она прекрасно знала, что он ей предлагал. И эти слова повергли ее в шок.

– Я не ищу подобного рода развлечений, – холодно сказала Эвелин и сердито нахмурила брови. Она и не предполагала, что Мартин захочет оттачивать свое мастерство соблазнителя на ней.

Он ухмыльнулся, сделал шаг назад и посмотрел на нее сверху вниз.

– Ах да, как же я мог забыть? Ведь я разговариваю с добродетельной вдовой.

Повисла пауза. Эвелин, не зная, что на это сказать, опустила глаза и стала смотреть на воду. Мартин легонько подтолкнул ее плечом.

Эвелин бросила на него сердитый взгляд и неожиданно для себя самой рассмеялась.

– Господи Боже мой! Что я слышу! – воскликнул Мартин. – Никогда не слышал, чтобы вы смеялись.

– Да, такое иногда случается, – сказала она. – Просто вас не было рядом со мной в такие моменты, поэтому и не было возможности услышать мой смех.

Мартин, не отрывая глаз, смотрел на Эвелин.

– Я бы с удовольствием изменил такое положение вещей. Приглашаю вас покататься на моей яхте. – Он протянул ей руку ладонью вверх. – Обещаю вести себя как истинный джентльмен. Никаких вольностей. Никаких неуместных шуток и фамильярностей. Я буду учить вас управлять яхтой. Не более того.

Эвелин вспомнила, что говорил ей Мартин сегодня в отеле: он смотрел на жизнь как на череду отдельных моментов, каждый из которых нужно использовать. Возможно, это действительно мудрый подход. Человек должен наслаждаться жизнью, получать от нее удовольствие. Все может закончиться совершенно неожиданно, и никто не знает когда.

На палубу вышли несколько человек, среди которых были лорд и леди Рэдли и лорд Брекинридж.

– Миссис Уитон, – сказал Брекинридж, – мы сейчас отправляемся на прогулку. Не хотите ли присоединиться к нам? Мы намереваемся пройтись до дерева-зонтика.

За яхт-клубом росло огромное дерево, по форме напоминающее зонтик. Под ним стояла скамья, на которой время от времени можно было увидеть какую-нибудь парочку. Граф на самом деле не столько хотел прогуляться, сколько хотел увести Эвелин от лорда Мартина.

Как бы там ни было, им уже действительно пора было расставаться – созерцание звездного неба слишком затянулось.

– С удовольствием, лорд Брекинридж. – Она взяла Джорджа под руку.

Он низко поклонился:

– Всегда к вашим услугам, миссис Уитон.

Слава Богу, Мартин не стал настаивать на своем приглашении. Во-первых, не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал об этом, а во-вторых, ей пришлось бы тогда согласиться, но Эвелин совсем не была уверена, что хочет этого.

– Вы любите играть в крикет, Эвелин? – спросил Брекинридж, когда они шли по берегу.

Рэдли шли впереди них, о чем-то оживленно беседовали и с интересом посматривали по сторонам. Мартин и лорд Спенсер замыкали шествие.

– Да, конечно, – пытаясь придать своему голосу живость, ответила Эвелин.

– Если бы вы как-нибудь согласились сыграть со мной партию на этой неделе, думаю, мы оба получили бы огромное удовольствие. Я покажу вам несколько интересных приемов, которые вы могли бы взять на вооружение. Кроме того, у меня есть отличный набор мячей.

«Господи, – раздраженно подумала Эвелин, – он невыносимо скучен!»

– Эти мячи – подарок самой королевы, – продолжил граф, и его щеки покрылись нежным розовым румянцем.

Эвелин попыталась сдержать смех и прикрыла ладонью рот. Но это не помогло, и она заливисто рассмеялась.

Лорд Брекинридж остановился и сердито посмотрел на свою спутницу:

– Миссис Уитон, мне кажется, вам лучше сейчас отправиться в отель. Я провожу вас. Это все шампанское, которое вы выпили сегодня на балу.

– Нет, спасибо, – сказала Эвелин, продолжая смеяться. – Не волнуйтесь, все в порядке. Правда.

Она на самом деле вела себя сегодня просто вызывающе. Эвелин всегда отличали сдержанность и вежливость.

– Думаю, завтра вы поблагодарите меня, если сейчас я провожу вас в отель и уберегу от каких-либо опрометчивых шагов, о которых в дальнейшем вы можете пожалеть. – Брекинридж просто испепелял ее своим осуждающим взглядом, а в его голосе чувствовалось еле сдерживаемое раздражение.

Граф потянул Эвелин за локоть. Она резко отдернула руку и сделала шаг назад. Эвелин не нравилось, когда ей начинали приказывать и заставляли делать что-либо против ее воли. Особенно неприятно это было теперь, когда она пребывала в таком прекрасном настроении. Ведь ей нечасто доводилось веселиться в последнее время. Эвелин обернулась. Мартин улыбался ей. Если бы он был чуть ближе, то наверняка услышал бы рассуждения Брекинриджа о крикете и мячах и умер бы от смеха. Джордж был просто невыносим.

– Если вы не возражаете, – твердо сказала она, – то я все-таки предпочла бы прогуляться сегодня вечером. А если вы пожелаете уехать один, то я с огромным удовольствием присоединюсь к лорду и леди Рэдли.

Эвелин совсем не хотелось быть грубой, но она не выносила, когда кто-нибудь начинал обращаться с ней подобным образом.

Она опять посмотрела на Мартина и Спенсера, которых уже успели окружить дамы, и вежливо улыбнулась Брекинриджу.

– Я предпочту остаться с вами, – ответил граф.

– Что ж, тогда пойдемте дальше.

Брекинридж вдруг остановился.

– А может быть, вы хотели бы немного отдохнуть?

– С удовольствием. Давайте присядем.

Они прошли по лужайке и сели на скамью под деревом-зонтиком.

– Какая чудесная ночь! – сказал он.

– Не могу не согласиться с вами, – кивнула Эвелин.

Они молча сидели на скамье и чувствовали себя неловко. Мимо них по лужайке проходили леди и джентльмены, они разговаривали и смеялись. Эвелин положила руки на колени. Вообще в обществе мужчин она всегда чувствовала себя скованно. Даже рядом с мужем. Особенно до свадьбы. После помолвки они время от времени гуляли, и во время этих прогулок Эвелин и ее будущий муж почти все время молчали.

– Барон Фримонт рассказал нам сегодня о совершенно удивительном происшествии, – сказала Эвелин, пытаясь заполнить затянувшуюся паузу. – Представляете, недавно он обнаружил древнее оружие викингов на территории своего поместья. Одна из его собак стала рыть землю в саду…

– У меня тоже есть собака, – прервал ее лорд Брекинридж. – Настоящее чудовище. Собака принадлежала отцу, и мать сейчас ни под каким видом не желает с ней расставаться. Это несносное животное все время лает, а когда начинается дождь, оно воет.

От собаки Джордж перешел к описанию своего поместья и его окрестностей. Потом начал рассказывать о дренажной системе, сооруженной на его полях, и ее недостатках.

Еще через несколько минут Эвелин стало совершенно ясно, что графа мало занимает ее персона. Он не задавал ей никаких вопросов, а если она делала какое-то замечание, Брекинридж тут же перебивал ее и начинал говорить о своих проблемах и о себе. Он и сидел-то сейчас с ней только потому, что дядя, лорд Рэдли, настаивал на его браке с Эвелин. Других причин не было. И молодым людям приходилось терпеть общество друг друга.

Эвелин посмотрела в сторону залива. Лорд Спенсер подхватил на руки одну из девушек, забросил ее на свое плечо, словно это был мешок картошки, и понес весело визжащую и лягающуюся незнакомку к воде. Лорд Мартин и другие дамы громко и одобрительно смеялись. Ах, как бы ей хотелось тоже стоять там, на берегу, среди этих людей и смеяться, вместо того чтобы вот так уныло сидеть и молчать, сжимая пальцы!

Лорд Спенсер наконец поставил кричащую девушку на песок у самой кромки воды. Потом повернулся к Мартину и попытался схватить его. Но тот ловко увернулся от объятий своего приятеля и бросился бежать. Спенсер побежал за ним. Неожиданно Мартин прыгнул в воду. Послышался громкий всплеск.

От неожиданности Эвелин даже подскочила, прикрыв рот рукой. Лорд Спенсер не долго думая кинулся за Мартином. Они боролись, кричали, брызгались водой, разлетавшейся веерами серебряных капель. Стоявшие на берегу женщины дружно хохотали.

– Какое безобразие! – Брекинридж поднялся со скамьи и подставил Эвелин свой острый локоть. – Позвольте немедленно сопроводить вас в отель и избавить от столь отвратительного зрелища.

Продолжая смотреть на плещущихся в воде Мартина и лорда Спенсера, Эвелин сказала то, что ожидал услышать от нее граф:

– Да, действительно, это выглядит неприлично.

Эвелин позволила графу увести себя с лужайки, вовсе не потому, что не хотела становиться свидетельницей безобразной сцены, а лишь из-за той странной тяжести, что внезапно вдруг легла на ее сердце. И зависти, что проснулась в ней при виде этих людей, которые могли позволить себе вот так запросто отступить от предписанных обществом правил поведения ради минуты непритворного веселья, ради мгновения счастья.

Неужели она будет всегда чужой на празднике жизни? Эвелин послушно брела рядом с лордом Брекинриджем. Но ведь она уже получила предложение от дамского угодника и опасного соблазнителя лорда Лэнгдона покататься на яхте. Выбор за ней.

Молодые люди вышли наконец на гравийную дорожку и зашагали к отелю. Они шли медленно, не торопясь, как два очень старых человека, абсолютно чужие друг другу. Эвелин вздохнула и принялась обдумывать предложение Мартина и возможные последствия этой прогулки на яхте.

Спустя некоторое время в коридоре отеля появился лорд Лэнгдон. Он остановился перед своей дверью и стал отыскивать в кармане брюк ключ от номера. Вода струйками сбегала с его одежды. На ковровой дорожке остались мокрые следы от ботинок, а перед дверью даже успела образоваться целая лужица. Увидев, что Брекинридж увел Эвелин, Мартин быстро распрощался со Спенсером и дамами и направился в отель, все еще надеясь встретиться с Эвелин.

Мартин подошел к двери ее номера и прислушался: она уже там? Или все еще прогуливается с графом?

Внезапно дверь распахнулась, и Мартину ничего не оставалось, как широко улыбнуться. Потом он как-то беспомощно похлопал себя руками по бокам и пробормотал:

– Пахнет водорослями. Это я случайно упал. В воду.

Эвелин сложила руки на груди и прислонилась к дверному косяку, внимательно изучая Мартина. Он смотрел на нее. Эта женщина бросала ему вызов, и он с радостью принимал его.

– Вы не случайно упали, – сказала она. – Я все видела.

Мартин вдруг снова широко улыбнулся и подошел ближе к Эвелин. Его явно забавляла эта сцена.

– Да неужели?

Он снял с себя свой роскошный галстук-бабочку и выжал его. Вода струйками полилась на пол прямо под ноги Эвелин. Она выпрямилась и сделала шаг назад. Затем снова посмотрела на Мартина. Каждая их встреча превращается в какое-то противостояние – Мартин все время поддразнивает ее, провоцирует на опрометчивый поступок.

– Что ж, вы правы, я упал в воду не случайно. И что вы теперь собираетесь делать? Хотите всем рассказать об этом?

– Наверное, это стоило бы сделать, – пошутила она и улыбнулась. Но ее глаза оставались холодными и настороженными, что удивило Мартина. – Для начала надо бы позвать служащих отеля, – добавила она.

Мартин сделал еще один шаг к Эвелин, его губы оказались в дюйме от ее хорошенького носика.

– Но ведь вы не станете этого делать? Нет?

Ее дыхание коснулось щеки Мартина.

– Я пока не решила, как мне поступить.

Этот ее спокойный, бесстрастный тон был достоин похвалы. Она прекрасно владела собой.

– И что же я должен такое сделать, чтобы вы меня пощадили? – спросил Мартин.

Эвелин слегка склонила набок голову и нахмурилась:

– Это морская вода, и от нее останутся следы.

Мартин заговорил мягким, вкрадчивым голосом:

– Может, мы вместе с вами встанем на колени и попытаемся уничтожить эти пятна?

По лицу Эвелин пробежала тень удивления.

– Я не собираюсь вставать на колени. Особенно рядом с вами, – бесстрастно сказала она.

Мартин с трудом удержался от смеха. Он был даже готов поаплодировать Эвелин – так быстро она сумела справиться со своими эмоциями. Что ж, он умеет ценить в людях такое качество, как выдержка.

– Что же вы собираетесь делать? – спросил он. – Может быть, я как-нибудь смогу подкупить вас, чтобы вы молчали?

Если бы на месте Эвелин была какая-нибудь другая женщина, он бы сейчас коснулся ее щеки, провел бы пальцами по шее и осторожно завел бы в номер. Но перед ним стояла миссис Уитон, с которой, как говорят, даже пофлиртовать было невозможно.

Да, с ней было непросто разговаривать. У Эвелин на все был готов ответ, она умела избегать ловушки, в которые легко попадали другие женщины. И все же Мартин кое-что понял сегодня вечером: миссис Уитон вовсе не была ледышкой, какой ее считали мужчины. Наоборот, она напоминала кипящий котел, плотно закрытый крышкой. И эту крышку могло в любой момент сорвать…

И тогда возникал другой вопрос: почему она отказывает себе в радостях?

– Кажется, я знаю, что вы можете сделать, – произнесла она.

– Да? И что же это такое? – оживился он.

– Я тут вот вспоминала о нашем разговоре… В общем, я подумала. Я принимаю ваше предложение выйти с вами в море. Мне хотелось бы поучиться управлять яхтой.

У Мартина перехватило дыхание.

– Что ж, – довольно сухо проговорил он, – я, разумеется, готов поучить вас всему тому, что умею сам, но позвольте сначала уточнить одну деталь. Вы действительно хотите выйти в море со мной? Я хочу сказать, на моей яхте?

Эвелин кашлянула. Ее руки как-то неловко повисли вдоль туловища, было очевидно, что она смущена и боится, что он спросит сейчас что-нибудь не то. И тогда она тут же исчезнет в своей комнате. Мартину захотелось отпустить какую-нибудь шутку, чтобы как-то разрядить внезапно возникшее напряжение, но он боялся, что любое неправильное слово или жест тут же заставят Эвелин передумать и отказаться от этой затеи. Потому ему ничего не оставалось делать, как молча ждать ее ответа.

Господи, что бы ни случилось, он не уступит эту женщину Брекинриджу!

Наконец Эвелин кивнула. Он улыбнулся:

– Думаю, я смогу все устроить так, как надо.

– Могу я надеяться на то, что вы доставите меня обратно на берег в целости и сохранности? – неуверенно спросила Эвелин.

Сначала Мартин сразу же хотел дать утвердительный ответ, чтобы тем самым поставить точку в этом деле. Но потом, немного подумав, он решил не делать этого. Ведь море есть море, и каждый выход на яхте – в некотором смысле риск. В море может случиться все, что угодно, и он не может гарантировать безопасность Эвелин, потому что он всего лишь человек и ему неподвластны силы стихии.

Но, как бы там ни было, эти сомнения касаются только его. Миссис Уитон должна быть уверена в том, что он вернет ее на берег в «целости и сохранности». Он, разумеется, так и сделает.

– Конечно.

Она тяжело вздохнула.

– И еще… мне бы не хотелось скомпрометировать себя…

– Это вполне понятно, – сказал он. – Но на этот счет не нужно беспокоиться. Никто не узнает, что мы вместе выходили на яхте в море.

Она прикусила губу.

– Я не это имела в виду. Я подумала, что, возможно, стоит пригласить на прогулку кого-то еще. Например, лорда и ледиРэдли. – В ее глазах промелькнула робкая надежда.

– Вы считаете, что это будет правильно? – спросил он.

– Да, разумеется.

Мартин задумался.

– Дайте-ка мне подумать. Пригласить других… Нет, думаю, не стоит этого делать…

– Нет? Вы хотите, чтобы я одна поплыла с вами?

– Да.

– На яхте? Только вы и я? Вы сошли с ума!

С этими словами Эвелин отступила назад в комнату и захлопнула дверь перед носом у Мартина.

Мартин тихо, чтобы Эвелин не услышала, рассмеялся. Он так и остался стоять в коридоре перед ее дверью. Что-то подсказывало ему, что она сейчас снова выйдет.

Так и случилось. Через пару минут щелкнул замок, дверь распахнулась, и на пороге появилась Эвелин. И тут же отпрянула назад. Она никак не ожидала увидеть перед собой Мартина.

– Что вы здесь делаете? – испуганно спросила она.

– А почему вы так на меня смотрите?

– Не ожидала опять обнаружить вас у своей двери.

– Я решил не уходить пока.

– Вижу.

Они молча смотрели друг на друга. Потом Мартин провел рукой по своим мокрым волосам и наконец сказал:

– Я промок насквозь, и мне холодно. Так можно и заболеть. Я сейчас, пожалуй, сниму все это.

К ужасу Эвелин, Мартин и в самом деле вдруг начал раздеваться. Он снял мокрый пиджак и жилет. Ее глаза округлились. Она пребывала просто в шоке. И Мартин наслаждался ее, мягко говоря, замешательством, бросая вызов ее добропорядочности и благонравию. В конце концов, должен же кто-то был сорвать яблоки удовольствия с этого роскошного дерева. Так почему не он?

– Я хочу задать вам только один вопрос. Мы выходим завтра в море? – спросил Мартин.

– Завтра? – эхом повторила Эвелин. В ее голосе слышались нотки сомнения. Мартин сразу напрягся, испугавшись, что она передумает.

– Да. В семь часов ровно. – Он подошел к двери своего номера и вставил ключ в замок. – Я буду ждать вас за яхт-клубом. Так рано там никого не будет. Одевайтесь теплее и не опаздывайте.

Он открыл дверь.

– Я еще не сказала «да», – торопливо бросила Эвелин.

Мартин исчез в своей комнате, но через мгновение в дверном проеме появилась его голова.

– Вы не сказали «да», но вы сами меня попросили взять вас в море. Так что увидимся завтра в семь.

Дверь его номера захлопнулась.

Эвелин в растерянности продолжала стоять в коридоре. Она надеялась, что Мартин снова выглянет из номера и что-нибудь скажет…

А он тем временем стоял за дверью и прислушивался к звукам в коридоре. Он хотел знать, что будет делать Эвелин. Сейчас-то он уж точно не станет выглядывать в коридор. Она ведь могла и передумать, а он не хотел слышать это «нет». Все, дело уже решено, и завтра они встретятся в семь утра для того, чтобы вдвоем выйти в море.

Наконец дверь номера Эвелин хлопнула, и Мартин, весело рассмеявшись, направился в ванную комнату.

Глава 9

На следующее утро, надев платье в белую и голубую полоску, маленькую белую шляпку и пальто с рукавами три четверти, Эвелин вышла из отеля и направилась к яхт-клубу. Как и предполагал Мартин, так рано на улице еще никого не было. Прямо перед Эвелин расстилался залив, над которым седыми рыхлыми клочьями висел туман. Войдя в эту пелену, она почувствовала влагу и на своих щеках.

Она шла по дорожке вдоль берега, любовалась видом утреннего моря и изо всех сил пыталась не слушать голос разума, который настойчиво советовал ей вернуться в отель. Сейчас она делала то же самое, что когда-то, много лет назад, сделала ее импульсивная и эмоциональная подруга Пенелопа. Да, подумала Эвелин, она не повернет обратно, потому что ей хочется приключений. Хотя бы раз в жизни она должна вкусить эту свободу. Ту свободу, которая для Мартина была обыденностью, основой его существования. Сегодня она будет той женщиной, которая смеется и делает то, что ей нравится, не оглядываясь на всяких ретроградов и ворчунов типа лорда Брекинриджа. Всю ночь она пролежала в постели без сна, обдумывая слова Мартина. «Неужели вам не хочется попробовать чего-то нового? Пока вы еще молоды, пока вы полны жизни?»

Да, она хотела этого. Ей надоела роль правильной, сдержанной, никогда не улыбающейся вдовы. Эвелин нужен дом, в котором звучал бы смех, интересный собеседник, который мог бы понять ее и разделить ее мысли. Пришло время измениться ей самой.

Дойдя до яхт-клуба, Эвелин замедлила шаг. Мартин ждал ее там, где и обещал. На нем была теплая куртка на случай плохой погоды и фуражка. Позади него стеной поднимался плотный туман.

Она наблюдала за ним какое-то время, но Мартин ее не видел. Он с задумчивым видом смотрел на воду. Казалось, тихо плещущиеся волны зачаровывали его.

Но вот он поднял голову, и их глаза встретились. Эвелин судорожно вздохнула. Вид у Мартина в распахнутой куртке и с висящим на поясе ножом был решительный и какой-то зловещий. От него так и веяло опасностью. На сына герцога он совсем не походил – настоящий бандит из американских романов!

Но когда Мартин улыбнулся ей и помахал рукой, то снова превратился в очаровательного аристократа. Эвелин сошла с дорожки на усыпанный галькой берег.

– Я знал, что вы придете, – сказал он. – Надеюсь, вы уже не передумаете?

– Почему вы решили, что я могу передумать? – спросила Эвелин, подходя вместе с Мартином к маленькой шлюпке.

Он ничего не ответил, а только посмотрел на нее. По его лицу Эвелин сразу же поняла, что он догадывался о тех мыслях, которые всю дорогу до яхт-клуба одолевали ее. От этого ей вдруг стало спокойнее, и она с облегчением вздохнула.

Мартин протянул Эвелин руку:

– Мадам?

Эвелин вложила свою руку, затянутую в перчатку, в его ладонь. Даже сквозь ткань чувствовалось, что эта ладонь была твердой, даже грубой. Это была не рука изнеженного и праздного джентльмена, а рука чемпиона.

Эвелин забралась в шлюпку и села на скамью. Мартин оттолкнул шлюпку от берега, а потом прыгнул в нее сам. Шлюпка закачалась, опасно накреняясь сначала в одну сторону, затем в другую.

Мартин сел напротив Эвелин и начал грести. Когда они отошли от берега на довольно большое расстояние, он внимательно посмотрел своей спутнице в глаза.

– Это недалеко, – сказал он и поднял весла из воды.

«Все это сильно напоминает какой-то сон», – подумала Эвелин, когда лодка вплыла в пелену тумана. Она просто не могла поверить, что сидит здесь, в этой маленькой шлюпке, рядом с Мартином Лэнгдоном и собирается провести вместе с ним целый день. Если бы кто-нибудь раньше сказал Эвелин, что такое возможно, она бы не поверила.

– Вот мы и на месте, – сказал Мартин, бросил якорь и взял мешок, который нужно было отнести на яхту.

Эвелин окинула взглядом яхту, и ее охватил страх: как же они будут перебираться из лодки на борт яхты?

– О, здесь так высоко! Не знаю, смогу ли я подняться туда.

– Я помогу вам. – Мартин взялся рукой за бронзовые перила, поставил ногу на бимс и с легкостью приподнялся. Через минуту, уже стоя на яхте, он спустил вниз веревочную лестницу. – Она немного тянется, но вы не бойтесь. Все будет отлично, вы справитесь. Вот, держитесь за меня. – С этими словами Мартин протянул Эвелин руку.

Эвелин встала, и маленькая шлюпка снова закачалась на волнах, подпрыгивая вверх и вниз. Эвелин слегка пригнулась.

– Не бойтесь, – сказал Мартин. – Ставьте вот сюда ногу и держитесь.

Дрожа всем телом, Эвелин взялась за веревочную лестницу, и Мартин быстро подтянул ее вверх. Через мгновение она уже стояла на борту яхты, ее руки лежали на плечах Мартина, а он обнимал ее за талию.

– Ведь это было не слишком трудно, правда? – Его голубые глаза весело поблескивали.

Смутясь, она торопливо высвободилась из его объятий и шагнула назад.

– Нет, все оказалось совсем не так страшно, как я предполагала.

– Позвольте мне показать вам судно. Здесь вот кубрик, а там передняя палуба. Идемте.

Все на яхте было тщательно вымыто и сияло чистотой. Свернутый парус на грот-мачте был ослепительно белым. Мартин подвел Эвелин к люку, открыл его и стал спускаться вниз, в каюту.

Она заглянула в каюту и неуверенно спросила:

– Может, мне не стоит спускаться?..

Каюта выглядела довольно вместительной. Вдоль одной стены стоял удобный красный диван с подушками. Мартин поднял голову и посмотрел на Эвелин:

– Вы хотите простоять там весь день? Вам просто необходимо на некоторое время спрятаться от ветра. Не бойтесь, я же обещал вести себя как джентльмен. Не забыли?

Эвелин все еще колебалась, и тогда Мартин протянул ей свою руку. Его лицо сделалось серьезным, а голос мягким.

– Не нужно бояться меня, Эвелин. Я не сделаю вам ничего плохого. И я не собираюсь на вас набрасываться. Прошу вас, поверьте.

Не следовало говорить такие вещи, подумала Эвелин. И называть ее по имени тоже не стоило. Это переходит все границы приличия. И тем не менее она все же решила спуститься, опершись на протянутую ей руку.

– Там мы готовим еду. – Мартин махнул рукой в сторону камбуза. – А здесь едим. – Он усмехнулся и подошел к небольшому столу, прикрученному к полу. – Здесь на койке могут разместиться два моих помощника, но обычно я тут сам ночую.

Мартин подвел Эвелин к койке в передней части каюты, которая была отделена перегородкой от остальной части помещения. Она сразу представила себе, каково это спать здесь, укрытой от всего мира.

– Выглядит надежно. Наверное, тут очень удобно.

– Да, и очень тихо. Когда мы встаем на якорь ночью, слышен только шелест волн. Хотите кофе?

Эвелин смущенно кашлянула.

– А мы разве не выходим сейчас в море?

– Слишком плотный туман, да и ветра нет. Но все скоро изменится. Полагаю, примерно через час. Давайте немного подождем. Вы не возражаете? – Мартин посмотрел на нее своими голубыми глазами. Взгляд этих двух ясных и чистых озер заставил ее расслабиться и забыть о своих опасениях.

– Что ж, давайте выпьем кофе.

Мартин направился своей легкой походкой к плите. Пока он готовил кофе, Эвелин рассматривала каюту. Над столом за балкой висела фотография, на которой был Мартин со своей командой и выигранным во второй или первой регате кубком.

– Этот кубок вы завоевали в прошлом году? – спросила она.

Мартин посмотрел на фотографию на стене.

– Нет, это было два года назад. Похоже, пора уже сфотографироваться еще раз.

– Что ж, надо всего лишь прийти первым, – насмешливо заметила Эвелин и снова стала всматриваться в улыбающееся лицо Мартина на фотографии.

Он продолжал наблюдать за водой, которая вот-вот должна была закипеть.

– Именно к этому я и стремлюсь. Это моя мечта – победить в гонках. Но вы ведь, вероятно, слышали о яхте лорда Брекинриджа. Его «Стремительный» станет моим основным конкурентом.

– Да, я слышала, Джордж говорил, что его яхта самая быстрая, – сказала Эвелин.

Мартин сел за стол и жестом пригласил Эвелин присесть напротив.

– Я собственными глазами видел эту яхту, – продолжал Мартин. – Она действительно лидер.

– Вас это беспокоит? Вы боитесь? Вы, бессменный чемпион регат?

Его глаза сузились, но в них не появилось злости. В них засверкали озорные искорки. Эвелин забавляла его своими рассуждениями.

– Вы, наверное, смеетесь надо мной, миссис Уитон? Я покажу вам, что плавание на яхте – дело серьезное. – Он наклонился к ней через стол. – Возможно, вы поймете это после сегодняшней прогулки. И тогда измените свое мнение.

Эвелин пришлось сдаться. А что ей оставалось? Ведь она действительно ничего не знала о плавании на яхте.

– Возможно, все так и будет, – не слишком уверенно ответила она.

Мартин был рад, что она не стала с ним спорить. Он снова откинулся на спинку дивана и заглянул в глаза Эвелин.

– Ну, расскажите мне, – в его глазах появилось любопытство, – чем вы занимались все эти десять лет, прошедшие с нашей последней встречи на платформе. Вы ведь помните, как вы меня тогда отчитали. Я уж этого точно никогда не забуду.

Эвелин была слегка удивлена тем обстоятельством, что Мартин вспомнил тот далекий день. Казалось, его до сих пор коробит ее резкость и нравоучительный тон.

– Я была замужем. Вы, вероятно, знаете об этом, – сказала она.

– Как я понимаю, не слишком долго.

– Три месяца.

В его голосе появились нотки искреннего сочувствия.

– Мне очень жаль.

Она прикусила нижнюю губу.

– Благодарю вас, – тихо сказала Эвелин.

– Думаю, вам было действительно тяжело… Потерять мужа почти сразу после медового месяца…

Эвелин сжала сумочку, лежавшую на ее коленях.

– У нас не было медового месяца.

– Да? Возможно, вы и не ездили никуда, но тем не менее вы, полагаю, наслаждались несколькими неделями счастья. Ведь иначе и быть не могло! Так или иначе, вы начинали новую жизнь… А это всегда так волнительно, так захватывающе.

Эвелин почувствовала себя неловко и снова смущенно кашлянула. Ведь, говоря о «новой жизни», Мартин имел в виду совершенно определенные вещи, которые приносит с собой замужество. Ее щеки залил румянец. Эвелин совсем не хотелось обсуждать подобные вещи. Это было, мягко говоря, просто неприлично.

– Да, у меня началась другая жизнь. Но она была не совсем такой, какая бывает у молодоженов. Вернее, она была совсем не такой… – Эвелин на мгновение замолчала. Казалось, она тщательно обдумывала свои слова. – Сейчас, когда я вспоминаю свое замужество, мне кажется, что этого в моей жизни и вовсе не было. Нас в общем-то ничего не связывало. Это общее, что существует в семейных парах, у нас еще не успело появиться. Я не забеременела и не родила ребенка… Все как-то быстро забылось. А теперь я хочу попытаться выйти замуж еще раз. Ведь в том, что женщина хочет быть счастливой, нет ничего предосудительного.

Мартин смотрел куда-то вниз, на пол, и внимательно слушал ее. Потом он вдруг поднял глаза, и Эвелин обнаружила в них какое-то странное мрачное выражение. Она никогда раньше не видела Мартина таким. Сейчас в нем появилось что-то загадочное, темное, как будто под тихой, спокойной внешностью, выставленной напоказ для всех, кипела тайная безумная страсть. Но Эвелин было непонятно, что за чувства бродят в нем. Впрочем, подумала она, ей ведь ровным счетом ничего не известно об этом человеке.

Неожиданно Мартин забарабанил пальцами по столу. Кажется, ему хотелось побыстрее сменить тему разговора.

– Что ж, – сказал он наконец, – можете задать мне все интересующие вас вопросы о предстоящем плавании. Ведь, в конце концов, мы здесь именно для того, чтобы выйти в море.

– Хорошо, – согласилась Эвелин, переключаясь на другую тему. – Вы плаваете на «Орфее» весь год? Даже зимой?

В его глазах снова появился мягкий, теплый свет.

– Нет, обычно на зиму я поднимаю «Орфея» из воды. Но уже ранней весной мы снова выходим в море.

Наконец кофе был готов, и Мартин наполнил черной горячей жидкостью две чашки. Поставил их на стол.

– Добавить вам молока? – спросил он.

– Нет, спасибо, ни молока, ни сахара. – Эвелин поднесла чашку к губам и вдохнула терпкий аромат. – А когда вы научились управлять яхтой? – спросила она.

– Когда вернулся из Америки. Мой брат…

– Вы были в Америке?

Ее неожиданный вопрос заставил Мартина замолчать. Он сделал несколько глотков кофе и потом снова заговорил:

– Я провел там четыре года. Жил в доме моего брата. Он хотел, чтобы я занялся каким-нибудь делом, дал мне денег. Я вернулся в Англию и купил свою первую яхту. – Мартин снова отпил кофе и поставил чашку на стол. – Кстати, вы чувствуете?

Эвелин тоже поставила чашку на стол и удивленно посмотрела на Мартина:

– Что именно я должна была почувствовать?

– Движение. Кажется, поднимается ветер.

Да, теперь она действительно улавливала легкое покачивание яхты.

– Да. Раз появился ветер, значит, мы можем плыть? – спросила Эвелин.

– Давайте посмотрим.

Мартин поднялся с дивана, прошел через каюту и, встав на лестницу, выглянул наружу.

– Туман рассеивается. Пожалуй, уже можно выходить в море. Правда, рекорды пока не стоит ставить. – Мартин быстро вернулся к Эвелин. – Вы можете подождать здесь, пока я буду снимать яхту с якоря, но я бы предпочел, чтобы вы поднялись со мной наверх и помогли мне немного.

– Вы хотите, чтобы я вам помогла?

– Мне нужно, чтобы вы подержали штурвал в одном положении. Это всего несколько минут.

Задание не выглядело очень сложным, и Эвелин согласилась. Мартин убрал чашки на полку, и вместе они поднялись на палубу.

– Посидите пока немного, – сказал Мартин и принялся разворачивать парус на мачте. Эвелин с интересом наблюдала за ним. Ей нравилось смотреть на этого ловкого и умелого человека. Движения его рук и тела можно было бы назвать даже красивыми и изящными. Его волосы слегка шевелил ветер.

Мартин вязал узлы и натягивал лини, ходил по палубе мимо Эвелин, и ей приходилось слегка отодвигаться, чтобы пропустить его.

– Сегодня отличный ветер, – довольно произнес он, продолжая отвязывать, развязывать, снова завязывать и затягивать множество веревок, о назначении которых Эвелин даже не догадывалась.

Через несколько минут они снялись с якоря, и Мартин встал за штурвал. Он смотрел то вверх, на паруса, то вниз, на воду. Когда яхта уже решительно шла вперед, разрезая морскую гладь и сражаясь с довольно высокими волнами, Мартин взял Эвелин за руку и потянул ее к себе. Она поднялась.

– Теперь вам придется немного подержать штурвал, – сказал он. – Мне нужно распустить второй парус. – Мартин поставил Эвелин перед штурвалом.

– Но я не знаю, что нужно делать. – Эвелин неуверенно взялась за штурвал.

– Так делать ничего и не нужно. Просто держите штурвал в одном положении. Вот так.

Большие теплые ладони Мартина легли сверху на руки Эвелин. Она вздрогнула и уже было открыла рот, собираясь что-то сказать, но Мартин, проигнорировав замешательство своей спутницы, слегка подтолкнул ее руки вверх, и они заняли нужное положение. Именно так следовало держать штурвал. Эвелин почувствовала, как Мартин прижался грудью к ее спине. В ней внезапно проснулся целый ураган эмоций, по ее телу побежали горячие волны дрожи, а внутри снова запорхали бабочки.

Губы Мартина оказались около уха Эвелин, и его теплое дыхание коснулось ее щеки.

– Вот так, – сказал он. – Возможно, вы почувствуете, что штурвал немного подергивается, но не бойтесь. Просто держите так, как держите сейчас. Вот и все, никаких особых хитростей.

Эвелин вздохнула и постаралась успокоиться. Она даже не могла точно сказать, что именно ее волновало больше: поручение Мартина или его близость. Убедившись, что его помощница справляется с заданием, Мартин отошел от нее.

– Я сейчас вернусь.

Эвелин кивнула, хотя не была до конца уверена в своих силах. Но ничего другого ей не оставалось. А Мартин тем временем занялся парусами. Он двигался легко и быстро. Поправив грот и укрепив второй парус, Мартин спустился в каюту. Потом снова появился на палубе и перевязал пару линей. Через мгновение после этого он уже стоял рядом с Эвелин.

– Отличная работа, – сказал он ей и занял место у штурвала. Она смущенно кашлянула.

Яхта начала набирать скорость, и Эвелин почувствовала прохладное дыхание бриза на своих щеках.

– Кажется, ветер усиливается, – сказала она и взялась руками за шляпку.

Мартин посмотрел на главный парус.

– Нет, пока нет. Это просто такое ощущение, потому что мы идем против ветра. Когда мы будем возвращаться, ветер будет дуть нам в спину и будет казаться, что на море штиль.

Продолжая придерживать свою шляпку, Эвелин подняла голову и посмотрела на мачту. Оба паруса упруго вздулись.

– Я не могу понять, как это получается… Мы двигаемся вперед, но ветер при этом дует нам навстречу.

– Если вы посмотрите на волны и обратите внимание на то, с какой стороны ветер ударяет вам в лицо, то поймете, что мы идем не прямо навстречу ветру, а двигаемся под определенным углом к нему, – объяснил Мартин. – Мы попадем туда, куда нужно, не волнуйтесь.

– А куда же именно мы должны попасть? – поинтересовалась Эвелин. Возможно, ей стоило задать этот вопрос Мартину еще до того, как выйти с ним в море.

– Я хочу доставить вас к Нидлз.

– К Нидлз? Но зачем?

В глазах Мартина появились озорные огоньки.

– Терпение – и вы все скоро поймете.

Эвелин постаралась расслабиться, но, посмотрев на гик, она не удержалась от вопроса:

– Я боюсь, что вот эта штуковина может качнуться, и тогда мы просто упадем в воду. Такое может случиться?

– Теоретически такое возможно. Но пока я у штурвала, этого не случится. Не бойтесь.

Эвелин продолжала смотреть на гик. Она была уверена, что он сейчас обязательно начнет двигаться.

– А если вы меня снова оставите здесь одну и я должна буду держать штурвал… Что тогда?

Мартин на мгновение задумался.

– Господи, Эвелин, об этом-то я и не подумал! В этом случае, если я начну крякать, сразу же убегайте с палубы как можно быстрее.

– Что?

Мартин засмеялся:

– Я шучу, Эвелин, постарайтесь расслабиться и получить удовольствие. Ведь вы для этого отправились на морскую прогулку?

Эвелин гордо приподняла подбородок.

– Я отправилась на морскую прогулку для того, чтобы поучиться управлять яхтой. Я никогда раньше не выходила в море. Мне хотелось узнать, каково это.

– Я полагаю, вы многого не пробовали раньше. Теперь пришло время наверстать упущенное.

От удивления у Эвелин округлились глаза.

– Хотела бы я понять, на что вы, лорд Мартин, намекаете. Впрочем, не отвечайте. Это не столь важно, и я не хочу ничего знать.

– Думаю, вы прекрасно меня поняли, – сказал Мартин, продолжая смеяться.

Почувствовав себя неловко, Эвелин снова спряталась за хорошо знакомую ей каменную стену сдержанности. Разумеется, Мартин теперь будет поддразнивать ее время от времени. Ведь он называл ее сдержанность холодностью, и эта черта ее характера казалась ему забавной.

– Вы наглец, сэр. Я не дала вам повода так вести себя со мной и отпускать подобные замечания.

Мартин стал смотреть прямо перед собой, его руки неподвижно лежали на штурвале.

– Видите ли, в чем дело, миссис Уитон… Эвелин… Вы позволите мне так вас называть? Вы ведь решили выйти в море с человеком сомнительной репутации. Меня считают распутником и соблазнителем. Вам это хорошо известно. Вы однажды собственными глазами имели удовольствие увидеть в моей постели голую горничную. И все же вы захотели отправиться на морскую прогулку именно со мной. Лорд Брекинридж с радостью бы пригласил вас к себе на яхту, если бы вы попросили его об этом. В отличие от меня он согласился бы взять с собой своих дядю и тетю. Вот тогда бы все условности были соблюдены, все выглядело бы респектабельно.

Эвелин просто не знала, что ответить. Заявление Мартина прозвучало как вызов, но самым ужасным было то, что он во всем был прав.

– Но сегодня вам не стоит заботиться об этой пресловутой респектабельности, – продолжал он. – Яхта не самое подходящее место для этого. Здесь надо волноваться о другом – о том, куда дует ветер. На яхте правила устанавливаю я, мадам. Прошлого уже для нас нет. Будущее пока не наступило. У нас есть лишь настоящее, и нам нужно сосредоточиться только на нем; Вы можете говорить здесь обо всем, о чем вам хочется, можете делать здесь все, что хочется, – вы здесь совершенно свободны.

«Интересно, – подумала Эвелин, – он это говорит каждой женщине, которая попадает на его яхту?»

– Мне не требуется вашего разрешения на то, чтобы чувствовать себя свободной, – ответила она, но ее голос почему-то неуверенно дрожал.

Мартин кивнул, давая понять, что нет смысла продолжать этот бессмысленный спор.

– Отлично, – сказал он. – Что ж, теперь мы знаем, как вести себя друг с другом. А сейчас за дело. Идите сюда.

Мартин сделал шаг назад и уступил Эвелин место за штурвалом, а сам принялся поправлять ванты в носовой части яхты.

– Полный вперед! – крикнул ей Мартин и широко улыбнулся. Налетевший порыв ветра взъерошил его черные блестящие волосы. – Пришло время немного прибавить скорость.

Глава 10

Эвелин сидела около Мартина и смотрела вперед. Они были уже довольно далеко от берега и теперь выходили на глубину. То, что здесь стало значительно глубже, можно было заметить по изменившемуся цвету воды.

Волны стали темно-синими, почти черными, ветер усилился. Прямо над ними в небе носились чайки, посверкивая белыми животами. Иногда какая-нибудь из них стремительно пикировала в воду и потом почти мгновенно снова выныривала на поверхность. Утреннее небо выглядело все еще бледным. Кое-где по нему тянулись низкие темные тучи. Но на востоке уже начинали золотиться первые солнечные лучи, а полосы тумана постепенно рассеивались и таяли.

– Хотите еще немного постоять за штурвалом? – спросил Мартин.

– Вам нужна моя помощь?

– Нет, сейчас нет. Но вы ведь хотели поучиться управлять яхтой. Так почему бы вам не начать делать это прямо сейчас?

Эвелин провела ладонью по лицу, глубоко вздохнула. Она волновалась, но почему-то все равно была уверена, что обязательно справится. Ведь она училась всему легко и быстро. Нужно только постараться.

Эвелин опять заняла место за штурвалом. Мартин встал позади нее и снова положил теплые ладони ей на руки. Его дыхание коснулось ее щеки. Пальцы Эвелин с силой стиснули штурвал.

– Теперь поверните его немного и посмотрите, что произойдет с парусом, – сказал он.

Мартин помог Эвелин слегка повернуть штурвал, и она увидела, что яхта вдруг начала менять направление. Ветер туго натянул паруса.

– Так правильно, да? – спросила Эвелин, не в силах сосредоточить свое внимание на парусах и на движении яхты. Сейчас она могла думать только о том, что рядом с ней стоит Мартин.

Он снова наклонился к ее уху, чтобы она услышала его слова, а Эвелин закрыла глаза, стараясь уловить все оттенки глубокого бархатистого мужского голоса, вливающегося горячей волной в ее тело.

– Теперь вы видите, как нужно повернуть паруса, чтобы их положение соответствовало направлению движения яхты. А теперь смотрите, что произойдет сейчас.

Мартин снова повернул штурвал, и паруса шумно захлопали над их головами. Через пару минут штурвал вернулся в прежнее положение.

Эвелин внимательно слушала объяснения Мартина. Теперь он показывал, что нужно сделать, чтобы увеличить скорость яхты.

– Это так просто и так красиво! – восторженно проговорила Эвелин. Ее завораживали разбивающиеся о нос яхты черные волны, хлопающие паруса и свист ветра в ушах. Мерное покачивание палубы погружало ее в какое-то гипнотическое состояние, в приятное оцепенение. Теперь она поняла, что движение яхты зависело от формы корпуса, конструкции парусов и размера киля.

В течение следующего часа Мартин старательно обучал ее всем премудростям управления яхтой. Когда она оставалась за штурвалом одна, он всегда находился поблизости, подтягивал лини, делал еще что-то и всегда был готов тут же прийти ей на помощь.

– Вы, конечно, знаете, что делаете, – сказала позже Эвелин Мартину, когда яхта пошла правым галсом.

– Думаю, да.

Эвелин хорошо знала, что думал лорд Брекинридж о Мартине как о капитане. Он поделился с ней своим мнением день назад. Теперь она могла убедиться в правильности его слов.

– Мне кажется, многие люди недооценивают значение опыта яхтсмена и его умения управлять яхтой, – сказала она. – Это в первую очередь касается лорда Брекинриджа.

Глаза Мартина засветились интересом.

– Что привело вас к этой мысли?

– Что ж… – проговорила Эвелин неохотно, – я объясню. Первый помощник лорда Брекинриджа хорошо знает вас еще по Итону. И он говорит, что там все считали вас диким, неуправляемым и бесшабашным. Именно поэтому, как он считает, вы не можете принимать обдуманных решений и действуете под влиянием порыва, импульса.

– Как его зовут? – спросил Мартин.

– Шелдон Хатфилд.

Мартин устремил свой задумчивый взгляд к горизонту.

– Ах да, знаю такого. Разумеется, он считает меня «диким и бесшабашным». А как же иначе?

– Почему? – осторожно поинтересовалась Эвелин. Она чувствовала, что за всем этим скрывалось нечто скандальное. Впрочем, все, что было связано с Мартином, всегда было скандальным.

– Однажды я пригласил Хатфилда и его подружку на прогулку и дал ей чересчур резвую лошадь. Бедная девушка визжала всю дорогу.

– И вы находите это забавным? – спросила Эвелин, удивленно приподняв брови.

Он улыбнулся:

– Разумеется. Но я находился рядом и всегда был готов протянуть руку помощи. А когда моя помощь потребовалась, я это и сделал: лошадь девушки неожиданно пустилась в галоп, и мне пришлось догнать ее и остановить. Как бы там ни было, я спас бедняжку. И Хатфилд возненавидел меня. Именно за то, что я спас его подружку. Ведь, собственно говоря, это должен был сделать он. Но он даже и не попытался догнать эту лошадь.

– И потом вы соблазнили ее, – с задумчивым видом проговорила Эвелин.

– Я бы назвал это по-другому… – усмехнулся Мартин. – В общем, потом мне пришлось скрываться от нее неделями.

Эвелин глубоко вздохнула.

– Думаю, вам пришлось скрываться от многих девушек. Одну из них я даже знаю.

– Да-да, ваша приятельница. Как, кстати, ее звали?

– Пенелопа Стивз! Не могу поверить! Вы даже не помните ее имени!

– Она, помнится, была очень хорошенькой. Блондиночка с ямочками на щеках.

– Кажется, все ваши женщины хорошенькие блондинки, – усмехнулась Эвелин.

Мартин беззаботно рассмеялся.

– Так почему же мисс Стивз не присоединилась к вам на этой неделе? Вы больше не дружите?

– Разумеется, мы продолжаем дружить. Но она теперь миссис Ричардсон. В этом году умер ее муж и она в трауре.

– Мне очень жаль.

Мартин снова смотрел вперед. Казалось, какая-то мысль все еще гложет его. Прошло несколько минут, и он снова посмотрел на Эвелин:

– Что бы там ни говорил Хатфилд, помните, Эвелин: бесшабашный человек, действующий под влиянием импульса, не сможет управлять яхтой. По крайней мере мастерски. Здесь, в море, требуется строгая дисциплина, и со стихией не стоит мериться силами.

Не стоит рисковать понапрасну. Даже если яхта стоит на якоре, то вы все равно находитесь во власти приливов, отливов и ветров. Эвелин задумалась.

– Значит, в море никто никогда не может чувствовать себя спокойно?

Мартин снова посмотрел на паруса.

– Да, это так.

– Я знаю, вы разбили две ваши первые яхты. Вы тогда были слишком уверены в себе и в том, что сумеете справиться с морем?

На его лице мелькнуло удивление.

– Вы знаете об этом?

– Многие знают. Я слышала об этом от лорда Рэдли.

Глаза Мартина мгновенно стали холодными, отчужденными и неподвижными. В памяти Эвелин вдруг неожиданно всплыл тот день, когда они с Мартином встретились на перроне. Тогда почему-то он показался ей совсем не таким, каким его все считали.

– Это мое личное дело, и мои яхты не должны никого интересовать, – отрезал он.

– Простите, – смутилась Эвелин. Она была удивлена такой быстрой переменой его настроения. И этой жесткостью в голосе. – Я не знала, что вы воспримете мои слова так близко к сердцу.

Он тряхнул головой, и выражение его лица стало более спокойным, неожиданная злость исчезла.

– Все хорошо. Вы тут ни при чем.

Эвелин припомнила еще кое-что. Об этих яхтах лорда Лэнгдона говорили многое. Кое-кто считал, что здесь не обошлось без вмешательства недоброжелателей. Мартин заказал свою первую яхту сразу после возвращения из Америки. Возможно, все это как-то было связано с братом… В общем, тут было много всяких неясностей.

Не зная, как сгладить эту неловкость, Эвелин молчала. Мартин попросил ее последить за штурвалом и спустился в каюту. Потом он снова поднялся на палубу и стал поправлять снасти, крепившиеся к бортам.

Эвелин посмотрела на его хмурое и сосредоточенное лицо, и ей вдруг пришла в голову мысль, что сейчас он делает то, в чем нет совершенно никакой необходимости с парусами все вроде бы было в порядке. Впрочем, она была не искушена в подобных делах, поэтому могла ошибаться.

Мартин снова осмотрел какие-то приспособления на носу яхты, а затем бросил озабоченный взгляд на воду. Когда он наконец вернулся к штурвалу, Эвелин сказала:

– Кажется, я поняла, чем именно вас привлекает плавание на яхте. Здесь, в море, вы все время заняты. И думаете только о направлении ветра, скорости яхты, высоте волн.

Внимательно глядя на паруса, Мартин ответил:

– Отчасти вы правы. Но только отчасти. Я бы сказал несколько по-другому: больше всего я люблю скорость. И чем она выше, тем большее удовольствие я получаю. Умение управлять яхтой и добиваться нужной скорости, как вы понимаете, приходит с опытом.

Эвелин осторожно повернула штурвал.

– А мне вы советуете отдохнуть и расслабиться…

Мартин посмотрел на свою спутницу, на ее напряженное лицо и высокомерно приподнятый подбородок и вдруг весело рассмеялся:

– Я же говорил, что мы очень похожи. Вы так не считаете? Наверное, нам обоим следует несколько изменить свой темп жизни. Отпустить поводья, так сказать.

– Говорите только за себя, сэр! – нахмурилась Эвелин. – Лично мне придется все время пришпоривать, чтобы идти на достаточно высокой скорости. Я ведь должна уберечь свою несравненную красоту от посягательств таких распутников, как вы.

Мартин озадаченно смотрел на Эвелин и молчал. Она тоже бросила на него суровый взгляд, который, по всей видимости, должен был подкрепить значимость сказанных ею слов. И вдруг они оба прыснули. Они смеялись долго, чуть ли не до колики в животе Мартин и на минуту не мог предположить, что она окажется такой забавной!

– Вы потрясающая женщина, Эвелин. Вам повезло, что я не успел как следует узнать вас в Итоне. Иначе у вас были бы неприятности. – Он шутливо погрозил ей пальцем.

Сердце в ее груди на мгновение замерло, а потом вдруг подпрыгнуло вверх и часто-часто забилось. Ей приятен был этот комплимент, ведь она всегда думала, что лорд Лэнгдон считал ее непривлекательной и скучной. Особенно приятно это было слышать теперь, когда Мартин не пытался играть роль дамского угодника. Похоже, сейчас он был искренен.

Эвелин улыбнулась:

– Знаете, вы правы. Я хочу сказать, что человек действительно начинает чувствовать себя по-другому, попав на яхту. Я никогда прежде не испытывала подобных ощущений.

Теперь заговорил Мартин. И его голос сделался низким, чувственным и чуть хриплым. Но в то же время, и это было очевидно, Мартин не пытался играть роль соблазнителя.

– И каково это, Эвелин? Вам нравится?

Ее имя, соскользнувшее с его губ, точнее, то, как он его произнес, взволновало Эвелин.

– Полагаю, что да.

– Возможно, в таком случае вам стоит чаше это делать. Чтобы время от времени становиться другим человеком.

Эвелин почувствовала влечение к этому мужчине. Она никогда раньше не испытывала подобных чувств. Но она не должна поддаваться. Ведь для Мартина подобные отношения с женщиной ничего не значат. Он привык соблазнять и побеждать. А для нее все это впервые. Нет, Эвелин не станет этого делать. Только не с ним…

Эта неожиданная мысль о возможности каких-либо отношений с Мартином потрясла ее до глубины души и поселила в ней неожиданную тревогу. Эвелин отвернулась. Не стоит обольщаться. Завтра Мартин снова выйдет в море, но уже с другой женщиной. И также найдет эту женщину забавной и привлекательной. Она не должна принимать все близко к сердцу. Мартин и она – два совершенно разных человека. Он жил одним мгновением.

Эвелин сидела у борта рядом с центральным фонарем. А «Орфей» мчался по бурлящим волнам, оставляя за собой пенистый след. На ярком голубом небе не было видно ни облачка. Белое солнце заливало своими слепящими лучами горизонт.

– Мы почти на месте! – крикнул Мартин. – Обернитесь и посмотрите!

Эвелин повернула голову и увидела, что они уже недалеко от берега, являющего собой целую гряду белых, как мел, скал с зубчатыми пиками. Они поднимались сразу же над водой. На самой дальней из них стоял красно-белый маяк.

– Они похожи на ледяные сосульки, растущие вверх! – удивленно воскликнула Эвелин.

Яхта обошла горную гряду с правой стороны, теперь маяк высился прямо перед ними. Волны здесь поднимались высокими изумрудно-зелеными гребнями и с ревом набрасывались на белые камни, а затем пенными шапками отползали обратно в море.

– Вот это да! – восхищенно воскликнула Эвелин, придерживая руками шляпку. Никогда в жизни она еще не видела столь величественной картины.

Крепко держа штурвал, Мартин смотрел на нее и улыбался. Когда яхта обогнула остров, Эвелин решила спуститься в каюту. Она обернулась к Мартину и спросила:

– И что мы будем делать теперь? Вернемся в Каус?

Неожиданно Эвелин поймала себя на мысли, что совсем не хочет возвращаться. Она бы предпочла вот так всю жизнь плыть на яхте с Мартином. И никогда, никогда не возвращаться домой.

– Вы не проголодались, Эвелин? – спросил Мартин. Его взгляд остановился на ее губах. Через секунду их глаза встретились.

Эвелин вдруг стало больно от того, что она не была такой красивой, как ей хотелось бы.

– Да, я бы не отказалась перекусить что-нибудь, – сказала Эвелин и поправила очки.

Мартин продолжал смотреть на нее. Его взгляд застыл, как будто он вдруг заснул с открытыми глазами. Он был очарован? Ею? Нет, этого просто не может быть! Это невозможно. Немыслимо…

Потом наконец он очнулся.

– Подержите штурвал.

Эвелин снова встала на место Мартина, оказавшись совсем близко от него, его лицо было в нескольких дюймах от ее лица. Ей показалось, что Мартин сейчас обнимет ее и поцелует… Господи, и что за мысли приходят в голову! Но его взгляд! Неужели он действительно хочет поцеловать её? От этой мысли по спине Эвелин пробежал холодок.

Неожиданно Мартин поднял руку и снял с нее очки. Без них она чувствовала себя совершенно беззащитной. Он ободряюще улыбнулся:

– Я просто не понимаю, как вы можете сквозь них что-то видеть, Эвелин.

Мартин достал из кармана пиджака носовой платок, подышал на стекла и тщательно протер их, очищая от тонкого слоя соли.

К ее горлу подкатил ком. Как глупо с ее стороны было думать, что Мартин хотел поцеловать ее! У него и мысли-то такой не мелькнуло. Это она думает не о том, о чем следовало бы.

Протерев очки, он снова надел их на Эвелин и осторожно заправил дужки ей за уши.

– Ну что?

Она изобразила улыбку.

– Теперь я вижу вас гораздо лучше.

Ее уверенность в себе вдруг снова улетучилась. Да, Мартин был необыкновенно красивым мужчиной. И он любил красивых женщин, которых у него, без сомнения, было немало. А она? Она только притворялась тем, чем никогда не была.

Мартин снова завладел штурвалом.

– Вы знаете, Эвелин, здесь недалеко есть одна бухточка, где мы могли бы пришвартоваться. Там будет легко выбраться на берег. А на берегу мы бы устроили настоящий пикник. Если вы, конечно, не возражаете.

Эвелин опустила голову. Сейчас она скажет ему, что не хочет сходить на берег, что хочет побыстрее вернуться в отель. У нее нет никакого настроения бродить по берегу, и уж тем более совсем не хочется есть.

Немного подумав, Эвелин все-таки решила согласиться. В конце концов, она ведь хотела приключений и ради этого отправилась с Мартином на прогулку. Она хочет быть как те, другие женщины, которые могли смеяться и радоваться жизни, которым всегда завидовала.

– Что ж, ваше предложение весьма заманчиво, – ответила Эвелин. Ей совсем не хотелось снова превращаться в ту скованную, чопорную даму, которой она всегда была и которой ее все знали. Она, разумеется, никогда не станет красавицей, но по крайней мере она может быть веселой и дружелюбной.


Шелдон Хатфилд, грузный мужчина с рыхлыми красными щеками, спустился с лестницы центрального подъезда яхт-клуба и на мгновение остановился на нижней ступеньке, вдохнув свежий морской воздух. На его лице появилось благодушное выражение. Он снял кожаные перчатки и нетерпеливо похлопал ими по поручню, затем, неожиданно обнаружив стоящего с другой стороны лестницы лорда Брекинриджа, окликнул его.

– Почему вы так задержались? – недовольно спросил Брекинридж, не удосужившись ответить на приветствие. – Вы должны были появиться здесь вчера.

За Хатфилдом, сгибаясь под тяжестью чемоданов и еле дыша, шел портье.

Хатфилд снял шляпу и провел рукой по своим редким, похожим на пух, пепельным волосам.

– А что за спешка такая, черт возьми? Разве в днище уже образовалась течь?

Брекинридж нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– «Стремительный» пока, слава Богу, на плаву. Это вот лорда Мартина стоило бы немедленно утопить.

Губы Хатфилда сложились в насмешливую улыбку. Его и без того несимпатичное лицо стало просто отталкивающим.

– И что же он сделал на сей раз? – поинтересовался Хатфилд.

Портье уже занес чемоданы в отель, но джентльмены продолжали стоять у подъезда яхт-клуба.

– Он ухаживает за вдовой. Сегодня ее нет, и его нигде не видно.

Хатфилд прищурил глаза и стал вглядываться в колышущееся разноцветье парусов в заливе, надеясь увидеть там «Орфея».

– Но она не может быть вместе с ним! Вы, должно быть, ошибаетесь.

– Я не ошибаюсь. Поверьте.

Хатфилд снова уставился на графа:

– Ему не нужны ее деньги. Он сам богат. А его брат богаче, чем сам Крез. И, уж конечно, его не могла прельстить ее внешность.

Лорд Брекинридж быстро огляделся по сторонам и тихо проговорил:

– Вы во многом правы. Но у этой женщины есть мозги, и еще она может быть очаровательной. А кроме всего прочего, лорд Мартин знает, что я имею на нее виды, и именно поэтому он решил взять приступом миссис Уитон. Он всегда и во всем соревнуется со мной. Лорд Лэнгдон напоминает мне моего младшего брата. Господи, эта давнишняя история всегда будет для меня самым неприятным воспоминанием.

Хатфилд хорошо понимал чувства лорда Брекинриджа, которые тот питал к своему младшему брату. Уильям был настоящим красавчиком, очаровательным и притягательным молодым человеком. Родители в нем души не чаяли и очень жалели, что Уильям не был их первенцем.

Они на мгновение замолчали и с преувеличенной любезностью закивали проходившей мимо паре. Когда те отошли на приличное расстояние, Брекинридж снова посмотрел на своего собеседника и процедил сквозь зубы:

– Черт возьми, Хатфилд, я спустил все свои деньги до последнего фартинга на эту яхту. Я просто обязан выиграть гонки. Я весь в долгах, и мать в бешенстве. Она хочет вызвать из Европы Уильяма.

– О… – вырвалось у Хатфилда.

– Именно так обстоят дела. Я не могу допустить, чтобы Лэнгдон отбил у меня вдову. Мне нужно ее состояние. Я должен заткнуть рот своей матери.

– Здесь есть еще несколько богатых американок…

– Нет, – твердо проговорил Брекинридж. – Меня проклянут, если я женюсь на хорошенькой американочке. Мне нужна англичанка, которая будет соответствовать требованиям моей матери. Хорошо было бы, если бы моя женушка еще не открывала рта и закрывала глаза на то, что я буду делать с ее деньгами. Но, сами понимаете, все сразу получить невозможно.

– Если вы хотите, чтобы ваша супруга все время молчала, то лучше миссис Уитон вам никого не найти.

– Я тоже так думаю. Теперь осталось только устранить Лэнгдона. Я просто обязан выиграть гонки.

Хатфилд намгновение задумался. Потом неторопливо достал носовой платок из кармана жилета и промокнул им свой лоб, покрытый крошечными капельками пота.

– Не волнуйтесь, Брекинридж. Теперь я здесь, и все пойдет как по маслу. Мы избавимся от него еще до начала гонок.

– Отлично, – прошептал Брекинридж. Хатфилд махнул рукой в сторону яхт-клуба:

– Что ж, теперь пойдемте, выпьем чего-нибудь. Становится по-настоящему жарко. А я поделюсь с вами своими идеями. Вы что предпочитаете из напитков?

Глава 11

Мартин пришвартовал «Орфея» у частного причала, спустился на пирс и привязал яхту. После этого он снова вернулся на борт и спустил паруса.

– Можете оставить пальто в каюте, – сказал Мартин Эвелин, когда она взяла его под руку. – На берегу будет гораздо теплее, чем здесь.

– Да, я, пожалуй, так и сделаю, – ответила она с улыбкой.

Сегодня Мартин увидел эту женщину совсем в другом свете. Она стояла на носу «Орфея», ветер трепал ей волосы, щеки порозовели от холодных брызг, а в ее глазах светилась неподдельная радость. Да, Эвелин была живой и такой искренней. Юбка то и дело раздувалась от ветра и хлопала по стройным ногам. Она совсем не походила на ту девушку, которая жила в его воспоминаниях. В тот момент, когда «Орфей» огибал остров с белыми скалами, что-то шевельнулось в его душе. Это было что-то светлое, радостное и не имело ничего общего ни с намерением самоутвердиться, ни с желанием получить ее в качестве приза. Что-то похожее он все-таки однажды испытал. Это было очень давно. В Америке…

Мартин запретил себе думать об этом. Не стоит возвращаться к прошлому. Нужно решать насущные проблемы. Вот сейчас, например, ему нужно спуститься в каюту и взять мешок с продуктами для пикника. Поднявшись снова на палубу, он сразу же отыскал глазами Эвелин. Она стояла у борта и ждала его. Мартин подошел к своей гостье и протянул ей руку.

Вместе они зашагали по пирсу к берегу. Прошли по узкой дорожке, потом сошли с нее и направились к большой пещере у самой воды. Ноги увязали в теплом мягком песке, и это ощущение было приятным и даже каким-то радостным. Эвелин чувствовала себя свободной, как птица, полной жизни.

Найдя подходящее место у входа в пещеру, они расстелили одеяло и поставили на него мешок с едой. Мартин опустился на колени и стал доставать и раскладывать на импровизированном столе приготовленные им съестные припасы.

– Я очень благодарна вам за все это, – сказала Эвелин и опустилась на одеяло рядом с Мартином.

– Не стоит. Все это мне самому доставляет удовольствие. – Он откупорил бутылку и передал ее Эвелин, посмотрев ей прямо в глаза. Она, немного поколебавшись, взяла бутылку из его рук.

– Вы хотите, чтобы я разлила по бокалам? – неуверенно спросила она.

На мгновение Мартин задумался. Ему придется сказать ей сейчас об этом. Как бы там ни было, положения не исправить.

– Я не взял с собой бокалов.

Ее взгляд скользнул на разложенные на одеяле продукты, на пустой мешок. Да, бокалов не было. Эвелин смутилась еще больше.

– Но как же тогда мы будем пить?

Мартин улыбнулся и жестом показал, что он собирается пить вино прямо из горлышка.

– Вы в своем уме? – спросила Эвелин.

Он продолжал улыбаться. Мартин не мог объяснить себе, почему он с таким удовольствием дразнил Эвелин.

– Вы никогда раньше не пили вино прямо из горлышка?

– Разумеется, нет.

Опершись на локоть, Мартин вытянулся на одеяле. Его глаза потеплели.

– Эвелин, мы, конечно, уже не на яхте. Но тем не менее наше путешествие продолжается. И здесь мы будем придерживаться установленных мною правил.

– Каких именно?

– Полное отсутствие таковых. Понятно?

Она посмотрела на бутылку.

– Я так не смогу.

– И почему же? Ведь нас здесь никто не видит.

Эвелин посмотрела куда-то вдаль, нахмурилась. Потом, вероятно, решив что-то для себя, поднесла горлышко бутылки к губам и закрыла глаза. Подняла бутылку вверх, сделала несколько торопливых глотков и тыльной стороной ладони размашисто вытерла губы.

Мартин запрокинул голову и рассмеялся:

– Вот это по-нашему!

Эвелин тоже засмеялась, хотя, по всей видимости, она еще не пришла в себя от собственной смелости.

– Лорд Мартин, вы плохо на меня влияете.

Он вдруг сел и легонько хлопнул Эвелин ладонью по плечу.

– Мы сделаем из вас, Эвелин, настоящего пьяного матроса.

– Вы чудовище!

Мартин снова засмеялся:

– О да, я чудовище! И это чудовище никогда не приносит извинений.

Он передал ей сандвич с яичницей, и его взгляд невольно скользнул по вырисовавшемуся под тканью платья округлому бедру. Какое-то время они молча жевали сандвичи, потом Мартин взял бутылку и тоже сделал несколько глотков вина.

– Итак, миссис Уитон, поговорим теперь о вас. Вы приехали в Каус специально для того, чтобы найти себе мужа?

На мгновение Эвелин перестала жевать. Кашлянула и посмотрела на Мартина.

– Да, это правда Я хочу иметь семью, детей. Собственную семью, одним словом. По-моему, это нормально.

Мартин бросил задумчивый взгляд туда, где море сходилось с небом.

– Аплодирую вашей практичности.

– Вы аплодируете мне, но, полагаю, лично вам подобная практичность чужда.

Тон Эвелин был шутливым и чуть-чуть поддразнивающим. Мартин оценил это. Если бы она произнесла эти слова серьезно, то, возможно, тем самым испортила бы легкое и игривое настроение сегодняшнего дня.

– Вы угадали, – сказал он. – У меня абсолютно нет никакого желания становиться мужем и отцом семейства. Я и без того счастлив.

– Да, тем более что и женщин у вас хватает, – спокойно проговорила Эвелин и откусила кусочек хрустящего печенья. Мартин с удивлением на нее посмотрел. Он не ожидал услышать от нее нечто подобное.

Мартин смотрел на ее невозмутимое лицо, на красиво очерченные губы, на гладкую, ровную, персикового оттенка кожу на щеках, на очаровательную крошечную ямочку на подбородке.

– Да, и это утверждение совершенно верно, – лениво проговорил он. – Но сегодня мое внимание занимает только одна женщина.

Эвелин прищурилась и строгим взглядом окинула Мартина, словно он был нашалившим ребенком.

– Не думайте, что сможете вскружить мне голову своими комплиментами. Я не настолько легковерна, лорд Мартин. Обмануть меня вам не удастся.

Мартин снова сел.

– Почему вы решили, что я пытаюсь вскружить вам голову? И почему вы думаете, что я хочу обмануть вас?

– Потому что я не красавица. Если бы у меня была привлекательная внешность, то тогда бы я восприняла ваши комплименты как нечто само собой разумеющееся.

Ее ответ озадачил Мартина.

– Я отправилась с вами сегодня в море для того, чтобы понять, каково это – плавать на яхте. А вовсе не для того, чтобы вы совершенствовали в моем обществе свои таланты соблазнителя. У вас ничего не получится.

Он нахмурился:

– Господи! Ну что здесь такого? Ведь я всего лишь сказал, что вы меня интересуете. Что здесь особенного?

– Возможно, что и ничего, – не слишком уверенно проговорила Эвелин.

Он ниже наклонился к ней.

– Вам следует научиться принимать комплименты. Потому что я собираюсь обрушить на вас целый водопад комплиментов. Если вы только позволите мне сделать это. А мне бы очень хотелось этого…

Эвелин судорожно вздохнула. Раньше никто и никогда не обрушивал на нее водопады комплиментов. Она не привыкла к этому. Но если сейчас, когда в ее груди разгораются совершенно незнакомые ей чувства, она позволит вскружить себе голову сладкими речами, то ее положение может стать просто-таки опасным.

– Лорд Мартин, поверьте, я не нуждаюсь в лести и комплиментах.

– А вот мое мнение прямо противоположное. Мне кажется, вы нуждаетесь не только в комплиментах. Вы нуждаетесь в том, чтобы вас кто-нибудь поцеловал. И сделал это со всей страстью. Я был бы счастлив, если бы эта роль выпала мне.

Его слова повергли Эвелин в настоящий шок. Господи, как он смеет говорить ей такие вещи?! Она должна отбиваться не только от его комплиментов, но и от возможного нападения. От взгляда Мартина ей становится страшно. От него можно ожидать сейчас чего угодно.

– Уверяю вас, мне совершенно не нужно этого. Особенно от человека с такой репутацией.

– С какой репутацией? С репутацией негодяя? Что ж, вы правы.

Мартин еще ниже наклонился к Эвелин, его пальцы прикоснулись к ее подбородку. Эвелин тут же почувствовала, что от одного этого легкого, едва ощутимого, нежного касания у нее закружилась голова, а в груди вдруг стало очень тепло. И это внезапно возникшее в ее теле приятное ощущение удержало Эвелин от поспешного бегства в свою крепость сдержанности, неприступности и одиночества. Ведь именно туда она уже сбегала от Мартина…

Мартин накрыл ее рот своими губами. Губы Эвелин, встретившись с таким напором, раскрылись, и язык Мартина проник в ее рот. На Эвелин обрушилась волна наслаждения. Никогда ничего подобного она не испытывала раньше. Теплая дрожь побежала по ее телу. Ни один мужчина на свете не целовал ее так… Что теперь ей оставалось? Только одно. Сдаться на милость победителя, расслабиться и получить удовольствие. Так она и сделала. Эвелин закрыла глаза и отдалась своим чувствам. Весь мир вокруг нее перестал существовать. Или, может быть, он просто перестал быть реальным. Призрачная дымка, любовная пелена окутала Эвелин, заставив ее принять все происходящее с ней как нечто само собой разумеющееся. Неужели Мартин действительно целует ее? Неужели она позволила ему это? Да, да, именно так… Она позволила ему это…

Эвелин осторожно положила руку ему на плечо. Ее сердце оглушительно стучало в груди, внизу живота вдруг возникли странные незнакомые ощущения, которые острыми стрелами распространялись по телу, заставляя вздрагивать. Голова кружилась.

Мартин вдруг перестал ее целовать и слегка отодвинулся от нее. Открыв глаза, Эвелин обнаружила, что он внимательно смотрит на нее.

– Это было необходимо? – Эвелин попыталась придать своему тону насмешливость. Впрочем, теперь она знала, что стоит Мартину прикоснуться к ней, как она тут же потеряет самообладание. И он, разумеется, тоже об этом догадывался.

– Полагаю, что да.

Он снова наклонился к ней и снова поцеловал в губы. Со всей страстью, на которую был способен. Неожиданно для себя самой Эвелин издала тихий звук, похожий на стон. Ничего подобного раньше с ней не происходило. Она подняла руку и провела пальцами по густым шелковистым волосам Мартина. Из ее горла снова вырвалось несколько тихих стонов.

Нет, она не зря сегодня вышла в море. Подумав об этом, Эвелин улыбнулась, и Мартин почувствовал эту ее улыбку под своими губами.

– Вы восхитительны, – сказал он и осторожно прикоснулся губами к тонкой голубой вене на ее шее. Он вдруг вытащил шпильку из ее пучка, и тяжелая темная волна волос упала Эвелин на плечи. – Господи, Эвелин, какая же вы красивая! Вы должны знать это. Посмотрите на меня. Я хочу вас как мальчишка.

Он обнял ее за плечи, его губы снова дотронулись до ее рта. Эвелин полностью, без сомнений и страха, отдавалась своему желанию. А это желание было очень сильным.

Мартин осторожно положил ее на спину, она не сопротивлялась. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что они одни на берегу. Мартин приподнял юбку Эвелин, и его рука скользнула вверх по ее бедру. Через мгновение его пальцы ощутили горячую влагу.

Эвелин глубоко вздохнула, испытав одновременно шок и острое желание. Руки Мартина ласкали ее, а она смотрела в небо. Чуть приподняв голову, она обнаружила, что Мартин пристально смотрит ей в лицо.

– Мой муж никогда не делал этого со мной, – неожиданно сказала Эвелин, очень удивив Мартина своим откровением.

– Это означает, что он просто не умел любить вас.

Мартин снова поцеловал Эвелин в губы, затем его язык скользнул по ее шее. Через мгновение он целовал ее чуть подрагивающий плоский живот.

– Что я делаю? – прошептала она, зная, что должна немедленно остановить все это. Но Эвелин не могла этого сделать. Просто не могла. Эти ощущения были столь прекрасны, возбуждающи и новы для нее, что отказаться от ласк Мартина было невозможно. Она словно пила сладкий яд. Эвелин знала, что пробуждение может оказаться ужасным, но остановиться у нее недоставало сил.

Мартин улыбался. Его рука снова ласкала ее между ног. Эвелин судорожно втянула в себя воздух и прикусила нижнюю губу.

– Как хорошо! – прошептала она. – Невозможно…

Но вскоре голос разума дал о себе знать. Эвелин прекрасно понимала, куда это все могло их завести, если она не справится со своими чувствами. Внезапно она открыла глаза и посмотрела прямо на Мартина.

Его пальцы замерли.

– Что-то не так?

– Я думаю, нам нужно остановиться, – прошептала она.

Его лицо помрачнело. Мартин опустил ее юбку и немного отодвинулся от Эвелин.

– Вам было неприятно?

– Разумеется, мне было приятно, – вздохнула она. – Я просто не хочу быть игрушкой, Мартин. Потом мне будет очень больно.

– Но я не играю с вами, – настойчиво проговорил Мартин.

– Именно это вы и делаете. Для вас это ничего не значит. Но у меня все совсем не так, как у ваших других женщин. Я никогда, никогда не делала этого… Я просто по-другому устроена.

– У моих других женщин? Но что вы можете знать о них?

– Я знаю только то, что я другая.

– Да, я готов согласиться с вашим выводом. Вы действительно другая. Можете считать это комплиментом.

Эвелин положила руку на лоб и закрыла глаза.

– Я не совсем понимаю, почему вы, Мартин, захотели провести со мной время. Вы ведь знаете, что я хочу выйти замуж. Если вы приехали в Каус не для того, чтобы жениться, тогда встает вопрос: что вы хотите от меня? Вас привлекло мое состояние, да? В этом дело? И вы хотите сделать вид, что вас интересую я, а не мои деньги?

– Вы думаете, я пытаюсь обмануть вас, Эвелин? Поверьте, это совсем не так.

– В таком случае вы просто соревнуетесь с лордом Брекинриджем. Ему нужны мои деньги, и он пытается завоевать мое расположение. А вы хотите обыграть его.

– Нет, – твердо проговорил Мартин и нахмурился. Да, им с Брекинриджем случалось соревноваться. Но только не сейчас. – Что ж, я действительно хотел выиграть гонку и обставить таким образом Брекинриджа. Но к вам это не имеет никакого отношения. Поверьте, когда я целовал вас, Эвелин, я не думал о своем сопернике. И уж тем более я не думал о нем, когда ласкал вас.

Господи, даже его голос поднимает в ней целую бурю эмоций! Ее снова начинает бросать то в жар, то в холод.

– Но почему вы целовали меня? – спросила Эвелин, скромно опустив вопрос о ласках. – Потому что, по-вашему, мне это было необходимо? Но я не нуждаюсь в благотворительности, и жалеть меня тоже не нужно. Мне не хочется становиться и предметом насмешек среди ваших приятелей.

Мартин встал перед Эвелин на колени.

– О чем вы говорите, Эвелин! О какой такой жалости, каких насмешках?

Она поправила очки.

– Я думаю, что теперь вы будете смеяться надо мной.

– Но с какой стати?

– Вы ведь обязательно расскажете им, что соблазнили добродетельную вдову.

Мартин застонал, взъерошил волосы. Несколько мгновений они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Наконец он сказал:

– Боюсь вас разочаровать, Эвелин, но вы не такая, какой себя возомнили. К вашему сведению, вы красивы, милы и забавны. Вас очень приятно соблазнять. Знайте об этом.

Эвелин молча смотрела Мартину в глаза. Неожиданно она почувствовала, что напряжение, возникшее в ней, начало спадать, она заставила себя улыбнуться.

– Да неужели? – со смехом спросила она.

– Да-да, именно так, – хмыкнув, проговорил Мартин. Его слова утонули в звонком беззаботном смехе Эвелин.

– Что ж, возможно, мое положение не так уж и плохо. Многие женщины хотели бы, чтобы мужчины вступали бы из-за них в борьбу.

– Тому мужчине, который сможет добиться вас, можно только позавидовать. Вы действительно очаровательная женщина. В вас есть какая-то загадка. И это не просто комплимент и ложь. Это правда. То, что произошло сейчас между нами, не имеет никакого отношения к моему намерению обойти Брекинриджа. Я хотел вас… И с трудом смог выпустить из своих рук. У меня нет больше сил сопротивляться вашим чарам. – В его глазах вдруг мелькнуло любопытство. – Неужели… Неужели ваш муж никогда не говорил вам, как вы хороши?

– Викарий? О нет.

Мартин наклонился вперед.

– Значит, он был дураком, простите, ради Бога. Или просто слепым.

Эвелин нахмурилась. Что ж, она попытается объяснить.

– Дело в том, что я вышла замуж не по любви. Я не выбирала себе мужа, это сделали за меня. Однажды викарий пришел в наш дом и попросил у отца моей руки. Отец, разумеется, сразу же дал согласие. Вот и все. Ни о каком ухаживании, ни о каких чувствах речь не шла.

– Но почему вы говорите «разумеется»? Почему ваш отец сразу же согласился?

Она спокойно смотрела ему в глаза.

– Потому что в то время я не была богата. У меня было скромное приданое. Кроме того, мой отец всегда повторял мне, что я не отношусь к тем женщинам, которых хотят мужчины. Моя более чем заурядная внешность врядли пробудила бы у кого-то особенный интерес… Мне ничего не оставалось, как согласиться на предложение викария. Матери я лишилась в довольно нежном возрасте, поэтому с радостью ухватилась за возможность покинуть дом отца.

– Сэр Фостер, Эвелин… – Мартин запнулся, с трудом подыскивая подходящее слово. – Он своеобразный человек.

Эвелин посмотрела на воду. Воспоминания снова нахлынули на нее. Видит Бог, она пыталась завоевать любовь своего отца. Ей так не хватало его внимания и его поддержки. Но вместо этого Эвелин встречала лишь холодность, равнодушие, неприязнь.

– Однажды, когда я была совсем маленькой, я попыталась забраться к отцу на колени, но он оттолкнул меня. Я упала и сильно ударилась. При этом у него было такое выражение лица, как будто я была чем-то гадким, отвратительным… С тех пор я всегда старалась вести себя по-другому: раз природа не наградила меня ни красотой, ни очарованием, я должна была каким-то другим способом радовать отца. А самой большой радостью для него было, если я не попадалась ему на глаза.

– Простите, Эвелин, что я начал этот разговор.

– Ничего страшного. Мой отец просто… просто негодяй. Жалкий и жестокий человек. – Эвелин говорила и удивлялась, что смогла произнести эти слова. В то же время ей стало легче, с ее плеч вдруг упала невыносимая тяжесть. – Теперь многие вещи мне стали понятны. Отец не хотел жениться на моей матери, но должен был это сделать. А я стала нежеланным плодом их любви. Вернее, нелюбви. Отец мучил мою мать, издевался над ней каждый день. Я не могла понять, почему она, несмотря ни на что, продолжала любить его. Да, конечно, он был красивым и мог быть просто очаровательным, когда хотел этого. Но только не со мной. От него я видела только злобу и ненависть.

Мартин тоже смотрел на воду, его взгляд был задумчивым.

– Теперь я понимаю, почему вы такая, Эвелин.

– Я говорю это не для того, чтобы что-то объяснить вам, – торопливо сказала она. – И уж точно не для того, чтобы меня пожалели. Просто так было. Так я жила.

Мартин кивнул.

– Возможно, вам станет легче, если я скажу, что мой отец тоже был порядочным негодяем.

Эвелин вздохнула. Ее грустные мысли стали рассеиваться, и внимание переключилось на слова Мартина. Она грустно улыбнулась.

– Да, правда, – продолжал он. Тон его был небрежным и чуть насмешливым, несмотря на то что они обсуждали сейчас серьезные вещи. – Без сомнения, вы слышали все те истории, которые рассказывают о нашей семейке. И прежде всего о моем отце. Мы, как говорят, все сумасшедшие, и от нас можно ожидать чего угодно. А по нашему замку разгуливают привидения.

– Я ничего такого о вас не слышала. Ко всему прочему я не доверяю слухам.

– В основном все это вымыслы. Но то, что отец вел возмутительный образ жизни, – правда. Мой брат Джеймс, к счастью, унаследовал все самое лучшее от него. Я же жил в Итоне, потом в Америке, так что у меня даже не было возможности видеться с отцом. Но, надо заметить, когда я вернулся домой, видел пару раз его спину.

На лице Эвелин снова вспыхнула слабая улыбка.

– Ах, мне очень жаль…

Мартин равнодушно пожал плечами и посмотрел на свою собеседницу.

– Это все теперь в прошлом. Я ни о чем больше не сожалею. И даже не думаю об этом.

«Может быть и так», – грустно сказала себе Эвелин. Но она-то уж знала, как трудно распроститься с прошлым.

Какое-то время они молча сидели, погруженные в свои мысли. Прохладный бриз обдувал их лица. Неожиданно до них долетел стук копыт.

Мартин встал.

– Ах, да это целая семья едет к нам!

Эвелин расправила юбку.

– Они, вероятно, тоже хотят отдохнуть у воды.

– Да, похоже на то.

Мартин снова сел на одеяло и провел рукой по волосам. Эвелин вытянула изо всех сил шею, пытаясь рассмотреть карету.

Карета остановилась. Первыми из нее выскочили дети. Мальчик лет трех и девочка чуть постарше. Потом появились родители с небольшим ведром в руках, корзинкой для пикника и одеялами. Дети сразу же бросились к воде и с восторгом стали прыгать по мокрому песку.

Мартин долго смотрел на эту умилительную сцену, и в его глазах появилось довольно тоскливое выражение. Когда мальчик с радостным визгом бросился на руки к отцу, Мартин отвернулся. Родители засмеялись. Отец поднял малыша на руки и подбросил его вверх. Поймал и снова подбросил. Счастью мальчика не было предела.

Эвелин с интересом наблюдала за семьей, неожиданно появившейся на берегу. Она улыбнулась и посмотрела на Мартина. Но он явно не разделял ее восторга. Он с мрачным видом смотрел куда-то вдаль, за горизонт. Его совсем не занимала милая возня малышей на берегу и радость их родителей.

– Что-то не так? – спросила она. – Хотите уйти?

«Он явно не любит детей», – подумала она. Это обстоятельство огорчило ее.

Мартин посмотрел на нее так, будто только что заметил ее присутствие рядом с собой.

– Не знаю, что это на меня нашло, – сказал он, очаровательно улыбнувшись. – Я привез вас на этот чудесный остров и даже не удосужился показать все местные красоты. Тут полно всяких маленьких пещерок из белого камня и живописных овражков, над которыми вьются ласточки. А когда станет совсем темно и на небе появится луна, мы поплывем назад в Каус. Только гак вы оцените все прелести плавания на яхте.

Эвелин счастливо улыбнулась. Впереди ее ждала прогулка, а потом – возвращение домой, которое тоже обещало стать настоящим приключением. Хватит на сегодня мрачных воспоминаний, решила она. Она хочет и будет радоваться жизни. Мартин подал ей руку, и Эвелин, опершись на нее, поднялась с песка.

Несколько часов, которые они провели среди скал, пещер, раскидистых деревьев и пробивающихся из-под корней родников, пролетели незаметно. Эвелин совсем не устала. И вот теперь они снова на яхте выходят в море. Их снова ждет приключение. Высоко над головой уже висел белый диск луны, меловой остров тонул в мягком покрывале синей тьмы. Прохладный бриз ласкал их разгоряченные тела.

Мартин стоял у штурвала, и на его лице сияла улыбка. Прогулка по горам подняла и его мрачное настроение. Он явно наслаждался всем этим предприятием. Эвелин прошла на переднюю палубу и легла на спину, сложив руки на животе. По черному бархату неба над ней плыли яркие звезды. Безмолвие нарушалось лишь тихим поскрипыванием канатов и мягким похлопыванием парусов.

Эвелин и не представляла, что она может быть такой расслабленной, довольной и спокойной. Она посмотрела на Мартина. Тот по-прежнему стоял у штурвала и улыбался. Ему тоже было хорошо. Он тоже был очарован этой тихой, волшебной ночью.

Наконец Эвелин встала и не торопясь подошла к Мартину и встала рядом с ним. Они молча стояли рядом и вбирали в себя этот аромат моря, в котором ощущался сильный привкус водорослей, соли и еще чего-то такого, от чего шире разворачивалась грудь, а сердце наполнялось неизъяснимым восторгом. Казалось, сама луна источает этот удивительный запах, серебрит паруса и протягивает через все море белую таинственную дорожку, по которой они смогут добраться до своего дома. Наконец Мартин заговорил:

– Вы сказали мне сегодня, Эвелин, что ваш муж иногда не дотрагивался до вас так, как это делал я… Это правда?

Эвелин не привыкла так открыто обсуждать столь интимные подробности своей жизни, но тем не менее этот вопрос не показался ей странным или неприличным. Сегодня все было необычно и так непохоже на то, к чему на привыкла. Все было по-другому.

– Да, правда.

Мартин повернулся к ней. В ярком свете луны она отчетливо видела его глаза и выражение его лица.

– Но как же ему удавалось доводить дело до конца?

– Он все делал очень быстро, – ответила Эвелин. – К тому же это случилось лишь дважды.

Глаза Мартина округлились, а брови удивленно приподнялись, как будто он плохо понял ее слова.

– Дважды?

– Да, – смущенно проговорила Эвелин, почувствовав, как к горлу подкатил ком.

– Надеюсь, он хотя бы целовал вас?

Эвелин вспомнила тот момент, когда она лишилась девственности. Что ж, надо признать, этот процесс не доставил ей особого удовольствия. Скорее всего, думала она, большинству женщин подобные вещи не приносят радости.

– Нет, он никогда не делал этого. А после того как мы… он плакал. Уходил в другую комнату и плакал. Я слышала.

– Плакал?

– Да… – Эвелин вдруг осознала всю абсурдность того, о чем она говорила. – По всей видимости, он считал, что совершил большой грех.

Мартин с силой сжал руками штурвал и покачал головой:

– Так не должно быть, Эвелин. Это неправильно. В вашей жизни обязательно будут настоящие мужчины.

Она вдохнула соленый, прохладный воздух. Что она могла на это ответить? Не успев подобрать какие-то правильные, подобающие случаю слова, которые могли бы как-то сгладить неловкость столь откровенного признания, Эвелин вдруг произнесла:

– Я была разочарована…

– По-другому и быть не могло.

– …потому что я хотела иметь детей.

Мартин сверху вниз посмотрел на Эвелин:

– Муж и жена, Эвелин, ложатся в постель не только для того, чтобы делать детей. Вы, полагаю, догадываетесь об этом.

Знала ли она об этом раньше? Да, разумеется. По крайней мере теперь сомнений на этот счет у нее не осталось.

Но что мог знать Мартин об отношениях мужчины и женщины, живущих в браке? Ведь он постоянно менял женщин, и ни с одной из них у него не сложилось прочных отношений.

Эвелин вдруг захотелось расспросить Мартина о его прошлом. Ей действительно стало любопытно, почему до сих пор он все еще не был женат, почему даже и не помышлял о браке. Неожиданно она вспомнила, как сегодня днем на берегу Мартин смотрел на резвящихся в воде малышей, и ей сразу же расхотелось задавать ему свои вопросы. Кроме того, сейчас он в рассеянности так нежно поглаживал рукой штурвал, что Эвелин даже смутилась. Нет, сейчас не время для расспросов.

Внезапно ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль, и Эвелин почувствовала, что ей стало трудно дышать.

– Откуда?.. – пролепетала Эвелин. О, кажется, она уже знает ответ на вопрос.

Мартин ответил не сразу.

– Я был женат.

Господи милостивый! А она-то думала, что знает этого человека. Все казалось так просто и понятно. Лорд Лэнгдон, с точки зрения света, – человек с подмоченной репутацией, известный дамский угодник и ловелас. Именно так говорили о нем. Но, оказывается, он давал кому-то клятву в любви и верности.

– Это случилось, когда вы были в Америке?

– Да. И у нас был ребенок.

Ребенок! У Эвелин перехватило дыхание. Ей вдруг показалось, что гик повернулся и ударил ее.

– А что с ними случилось?

Он оставил их? «Нет, это невозможно!» – мелькнула мысль у Эвелин. В голубых глазах Мартина промелькнула боль. Он не мог скрыть своих чувств.

– Наш дом сгорел, – медленно проговорил он. – Моя жена и ребенок не успели выбраться из него и погибли.

Эвелин просто не верила своим ушам. Мартин потерял жену и ребенка! Даже трудно представить себе весь этот кошмар. Должно быть, он очень страдал.

Боже, а она-то так плохо думала об этом человеке, считая его поверхностным и сумасбродным! Эвелин была уверена, что Мартин не знал ни страданий, ни горя, что ему все давалось без усилий. А оказывается, все совсем не так. Не каждый может пережить такое…

– Вы спрашивали меня о тех яхтах, которые я разбил. Эвелин…

– Да.

– Так вот, я хотел бы кое-что объяснить. Мой брат купил мне все эти яхты, чтобы я чем-нибудь занялся и как-то отвлекся. Я целый год пил. Я ничего не видел и не замечал, потому что все время думал о своей жене. О Шарлотте и моем сыне Оуэне. И разбил яхты не потому, что хотел что-то кому-то доказать. Я просто не всегда был трезв.

Эвелин кивнула. Да, все это так понятно.

– Но я справился с этим, – сказал он. – Больше я не слоняюсь по тавернам и не бью свои суда.

Да, теперь у него другая жизнь. В ней нет прошлого и будущего, а есть только настоящее. А в настоящем – целая вереница женщин и каскад развлечений, помогающие ему забыться. Хотя бы на время. И сегодня, в эту лунную ночь, Эвелин поняла, что ее сердце разбито.

Глава 12

– Где, черт возьми, тебя носило?! – воскликнул Спенс, увидев Мартина. Тот бросил на своего приятеля мрачный взгляд и устроился за стойкой бара. – Я уж и не надеялся увидеть тебя сегодня.

Мартин жестом подозвал бармена и попросил его принести кружку эля.

– Я был занят. Мне нужно было кое-что сделать.

– Поэтому ты бросил всех нас здесь, не сказав ни слова. Ничего не объяснил, даже записки не удосужился оставить! Как это все понимать? Я чувствовал себя просто идиотом, рыская по пристани и по яхт-клубу и спрашивая всех подряд, не видел ли кто тебя. Ты мог хотя бы сказать нам, что мы вольны провести день так, как нам заблагорассудится. Я хоть выспался бы…

Бармен поставил перед Мартином кружку с элем. Сделав несколько больших глотков, Мартин сказал:

– Я прошу прощения, но мне сейчас нужно будет уйти.

Спенс наклонился к нему и громко прошептал:

– Ты ведь был не с этой вдовой? Она тоже мне нигде не попадалась.

«Да, денек выдался трудный», – подумал Мартин. Казалось, из него высосали все силы, все чувства и еще требуют от него каких-то объяснений, оправданий и извинений. А он хочет только одного – выпить еще эля.

– А если и был, то что? – с вызовом спросил Мартин.

– Черт тебя подери, не могу в это поверить! – воскликнул Спенс и, быстро глотнув эля, заерзал на своем стуле. Облокотившись на стойку бара, он пристально посмотрел Мартину в глаза. – Я бы еще понял тебя, если б ты провел время с одной из тех миленьких блондиночек, которые крутили зонтики в руках. Но что можно делать с женщиной Брекинриджа? Если об этом станет известно, то все сразу решат, что ты сделал это для того, чтобы лишить графа душевного равновесия перед гонкой. И все только потому, что ты боишься, что он обойдет тебя.

В Мартине закипела злость.

– Во-первых, запомни: она не женщина Брекинриджа. А во-вторых, я не боюсь проиграть гонку, потому что уверен в своей победе.

– Но откуда в тебе эта уверенность? – поинтересовался Спенс. – Ты ведь видел его яхту!

Мартин покачал головой и сделал еще глоток эля.

– Да, видел. И все же уверяю тебя, что победа в гонках будет моей.

– Да? Все так просто? Я должен этому верить только потому, что это сказал ты? Может быть, я бы и поверил тебе, если б сегодня ты дал возможность команде «Орфея» немного потренироваться. Нам следовало бы изучить все течения и ветры вокруг острова.

– Я все это уже изучил.

– Ха! – насмешливо воскликнул Спенс. – В таком случае дело сделано! Как все просто! Ты – наш мозг, а мы твои мускулы. Ты все обдумываешь, а мы только послушно выполняем твои распоряжения. Может, в таком случае тебе и команда не нужна? А? Может, ты один, без нас, примешь участие в соревнованиях? Что скажешь, чемпион?

Спенс поднес кружку к губам и сделал несколько нервных глотков. Потом снова бросил свирепый взгляд на своего капитана. Мартин, не ожидавший такого бурного взрыва эмоций, озадаченно смотрел на друга и молчал.

– Спенс, что с тобой? – наконец проговорил он.

– Все то же, все то же. Мартин. Ты не меняешься.

Спенс бросил несколько монет на стойку бара и, размахивая руками, зашагал к двери.

Мартин вскочил со стула и бросился за своим старшим помощником, который уже успел выскочить на улицу.

– Спенс! – крикнул Мартин.

Но тот даже не повернул головы, продолжая все так же размашисто шагать по улице. Мартин догнал приятеля.

– А ну-ка остановись немедленно! Ты не имеешь права вести себя так со мной! В чем ты меня обвиняешь? В том, что я провел лень так, как мне хотелось? Последнее время ты только и делал, что обвинял меня в одержимости в подготовке к регате. Я, по твоим словам, окончательно загнал всю свою команду. Не ты ли мне советовал немного ослабить поводья и посмотреть по сторонам? Ты же говорил, что я сознательно избегаю реальной жизни, которая мне совершенно необходима. Это все твои слова. Так чего ж ты злишься? В чем я виноват?

Спенс наконец остановился и зло посмотрел Мартину в лицо:

– Ты, оказывается, наслаждался так называемой реальной жизнью! Да? Это так называется? Увез с собой вдову и уложил ее в постель! Ты хотел и здесь стать победителем?

– О чем ты говоришь? Ничего такого не было!

– В это трудно поверить, знаешь ли, – бросил Спенс и снова зашагал по дороге.

Мартину ничего не оставалось, как двинуться за ним следом.

– Я еще раз повторяю тебе, ничего у нас не было. Эта женщина не такая…

– Мы все знаем, что она не такая. Но она женщина. А еще никто не устоял перед твоим обаянием.

Мартин прибавил шаг и, поравнявшись со Спенсером, вдруг резко схватил его за руку.

– Честное слово. Спенс, если ты сейчас же не прекратишь это представление, я ударю тебя!

Спенс окинул Мартина взглядом с головы до ног, посмотрел на крепко сжатые кулаки своего капитана, его дыхание заметно участилось, в глазах зажглись злые огоньки.

– Ты разве не понимаешь, что с тобой происходит? – спросил он. – Ты все время пытаешься найти себе лекарство, которое поможет тебе забыть прошлое. Думаешь, если ты станешь победителем, это изменит что-то? Твое желание побеждать везде и всегда испортило тебя. – Спенс махнул рукой, словно не видел никакого смысла в этих разговорах. – Ты взял и использовал эту женщину в своих целях. Теперь ты чувствуешь себя героем? Да?

Спенсер резко отвернулся.

На этот раз Мартин не пошел за ним. Ему казалось, что его только что ударили по лицу.


Проснувшись довольно рано на следующее утро, Эвелин поняла, что все ее прежние представления о мире рассыпались в прах.

Вчера она вышла на яхте в море с лордом Лэнгдоном, слывшим в свете человеком без чести и совести. Она и сама придерживалась такого мнения о нем, игнорируя то обстоятельство, что однажды, много лет назад, Мартин спас ей жизнь. Что же изменилось сегодня? Во время прогулки Мартин повел себя очень благородно. Он не унизил ее пошлыми домогательствами и тем не менее дал ей понять, что она красива, умна, желанна, что она может нравиться мужчинам, что ее могут хотеть, разбудил в ней какие-то силы, которые яростно вырвались наружу. Кроме всего прочего, Эвелин узнала, что Мартин, оказывается, способен любить. Глубоко, искренне, преданно. Как он любил свою жену и ребенка.

Эвелин села на кровати и посмотрела в окно. Небо было светло-голубым, однотонным и высоким. Под таким небом должно легко дышаться. Эвелин вздохнула. Она так холодно и высокомерно держалась с Мартином, считая себя лучше его, упивалась своим мнимым превосходством. А что же теперь? А теперь получалось все наоборот. Она недостойна его любви.

Эвелин принялась за завтрак. Потом она оделась, причесалась и отправилась в номер леди Рэдли, как и было оговорено раньше.

Эвелин постучала, и дверь немедленно распахнулась.

– Доброе утро, дорогая, – улыбнувшись, проворковала леди Рэдли. – Нам вчера не хватало вас. Мы играли в боулинг в Станоп-Хаусе, потом отправились пить чай в «Коринтиан». Там была Берти, которая рассказала нам о последней моде. День выдался просто чудесный! Жаль, что вы все пропустили. Но надеюсь, вы не скучали. Я даже и предположить не могла, что вам захочется сделать нечто… нечто такое…

Эвелин удивленно остановилась посередине комнаты.

– Что вы имеете в виду, леди Рэдли? Я просто ездила в музей в Ньюпорте.

Именно такое объяснение и было придумано для всех. То же самое она написала день назад леди Рэдли.

Пожилая женщина загадочно улыбнулась, села на кровать и похлопала рукой рядом с собой.

Эвелин присела. Ей было неловко смотреть на леди Рэдли, таинственно посверкивающую глазами, ерзающую среди подушек и пытающуюся поудобнее устроиться на своей огромной постели.

– Не нужно ничего от меня скрывать, дорогая.

– Я не понимаю, на что вы намекаете, – выдавила из себя Эвелин.

Леди Рэдли потрепала ее по коленке своей пухлой белой ручкой. О, она явно наслаждалась скованностью и смущением своей собеседницы!

– Это будет нашим маленьким секретом. Все, что я хочу, – это лишь немного подробностей. Как все прошло? Как он вел себя с вами?

Эвелин на мгновение задумалась. Неужели все ее знакомые поняли, что она была вчера с Мартином?

– Но как вы догадались?

– Как я догадалась? Но ведь это очевидно. На балу он весь вечер провел рядом с вами, а потом вы поднялись на палубу… Господи, да я чуть не умерла от зависти! Именно поэтому я и хотела знать, как вы провели вчерашний день. Расскажите мне все, Эвелин, прошу вас! И не упустите ни малейшей детали!

Раньше Эвелин, услышав такую просьбу, смутилась бы. Но теперь… Теперь она вдруг потеряла всякую осторожность. Ведь смогла же она выпить вино прямо из бутылки, значит, теперь она сможет с легкостью отразить эту атаку приятельницы. Эвелин даже захотелось рассказать ей о своем скандальном поведении.

– Хорошо, – согласилась она, – но вы должны обещать мне, что никому не расскажете. Вы должны будете всем говорить, что я была в музее в Ньюпорте.

– Разумеется, разумеется, даю вам слово!

И Эвелин начала свой рассказ:

– Лорд Мартин взял меня с собой в море.

– Вы были только вдвоем?

Эвелин кивнула.

Леди Рэдли прижала руку к щеке и встала с кровати. Затем она перешла в другой конец комнаты, и на ее лице появилось задумчивое выражение.

– О, вам очень повезло, – наконец проговорила она. – И как он смотрелся за штурвалом? Хотя можете не отвечать. Я очень часто представляю его себе: молодого, сильного и такого живого.

Эвелин с удивлением посмотрела на свою собеседницу, лицо которой вдруг стало печальным.

– Так, значит, вы провели целый день вместе, – вздохнула леди Рэдли. – Он держал вас за руку, когда вы поднимались на яхту?

Эвелин улыбнулась:

– Он поднял меня на веревочной лестнице на борт. Мы подплыли к яхте на шлюпке, и поэтому пришлось забираться наверх именно таким способом.

– Что вы говорите! – воскликнула леди Рэдли и снова села на кровать. – Вы вернулись в Каус уже очень поздно. Вы все это время плавали или пристали к какому-нибудь острову погулять?

Эвелин рассказала о пикнике на острове и о прогулке в горах, не забыв упомянуть и о том, что они с Мартином пили вино прямо из бутылки, а потом вместе строили замок из песка.

Разумеется, остальные подробности Эвелин благоразумно опустила. Она решила, что того, что она рассказала, и так уже более чем достаточно. Эвелин ни словом не обмолвилась об их с Мартином разговоре. Это никого, кроме них, не касалось.

Пожилая леди снова тяжело вздохнула и откинулась на подушки.

– Ах, Эвелин, теперь у меня есть пища для размышлений и мечтаний. Благодарю вас.

Эвелин озадаченно посмотрела на свою собеседницу:

– А вы когда-нибудь думаете о своем муже?

Леди Рэдли устремила пространный взгляд в потолок.

– О, Эвелин, вы еще так молоды. Вы пока не сможете понять меня… Когда мы с моим мужем поженились, разумеется, мы любили друг друга. Но потом… Потом слишком многое изменилось. И теперь все не так, как было прежде. Нет, я ни о чем не жалею, но просто жизнь очень сложная вещь, и мир не делится только на черное и белое.

– Что вы имеете в виду?

Леди Рэдли молчала. Прошла, наверное, целая минута, прежде чем она снова заговорила.

– Люди женятся, заводят детей, становятся старше, а потом у них вдруг кончаются силы. И как-то так случается, что они перестают думать друг о друге. По крайней мере это точно случается с мужчинами. Они почему-то забывают о своих женах. Так и мой муж взял и просто забыл о моем существовании.

– Вам не хватает его? – мягко спросила Эвелин. Леди Рэдли кивнула, и выражение задумчивости на ее лице сменилось печалью. Но через мгновение она снова оживилась и потрепала Эвелин по колену.

– Не будем об этом. Теперь главное – это ваше приключение. Вам удалось привлечь внимание необыкновенного мужчины, настоящего героя. Вам бы многие позавидовали.

– Полагаю, надолго его внимание на мне не задержится, – сказала Эвелин.

– А я думаю, что он вступит в борьбу с другими мужчинами, чтобы завоевать вашу руку и сердце.

Эвелин покачала головой:

– Он не хочет связывать себя брачными узами.

Леди Рэдли подошла к зеркалу и стала надевать серьги.

– Вы уверены, дорогая?

– Да, он дал мне это понять.

Леди Рэдли хмыкнула.

– Что ж, надеюсь, вы не дадите ему отставку только по той причине, что он не намерен сразу же отправляться с вами под венец. Ведь можно наслаждаться просто общением с таким замечательным мужчиной. Подумайте, Эвелин, над моими словами.

– Вы действительно так думаете? – спросила Эвелин. Леди Рэдли вставила серьгу во второе ухо и застегнула ее.

– Да. А что в этом такого? Вы ведь уже были замужем. Что может помешать вам наслаждаться жизнью на этой неделе? Жизнь слишком коротка. Через каких-нибудь полгода вы, вполне возможно, будете уже замужем. И, зная вас, я могу с уверенностью сказать, что вы не станете изменять своему мужу, даже если вы и не будете его любить. Мне будет жаль, если вы решите отказаться от этого непродолжительного романа. Да вы и сами потом пожалеете об этом.

«А может быть, она права?» – подумала Эвелин.

Эвелин и леди Рэдли вышли в коридор, спустились по лестнице и через минуту уже шествовали по улице. Вот уже несколько дней подряд каждое утро они отправлялись на прогулку.

Мысли Эвелин снова вернулись к вчерашнему приключению. Может быть, действительно не надо было слушать голос разума? А просто отдаться, отдаться полностью, без остатка герою своих девичьих грез? Чтобы ее сердце окончательно разбилось?.. Ну и пусть…

Дамы решили прогуляться до парома «Медина». По дороге им встретилась группа молодых леди, с которыми Эвелин и леди Рэдли немного посидели в плетеных креслах, погрелись под теплыми лучами солнца и полюбовались видом разноцветных яхт, скользящих по морским волнам. Все с интересом обсуждали самый актуальный на сегодняшний день вопрос: кто в этом году победит в регате и получит приз. Все сошлись во мнении, что гонку непременно выиграет «Стремительный». Ни для кого не было секретом, что эта яхта была оснащена по последнему слову техники, а следовательно, она и должна победить.

Примерно часназад Эвелин видела лорда Брекинриджа и его команду. Они вышли в море на «Стремительном» и до сих пор еще не вернулись.

«Орфея» у причала тоже не было. Скорее всего Мартин еще рано утром отправился в тренировочное плавание.

С одной стороны, Эвелин обрадовалась тому, что Мартин решил немного потренироваться перед гонками. Она еще надеялась на то, что именно он станет чемпионом. Но с другой стороны, Эвелин хотелось немедленно увидеться с ним. После столь откровенного разговора с леди Рэдли в ней вдруг проснулась надежда, что ее приключение будет иметь продолжение.

А если так, что тогда? Как ей вести себя? Может ли она, всеми уважаемая, добродетельная вдова, последовать советам своей романтичной подруги? Сможет ли она хотя бы на короткое время связать свою жизнь с человеком со скандальной репутацией?

Щеки Эвелин зарделись, и она принялась энергично обмахиваться веером.

Нет, не стоит ей делать этого! Нет, нет и нет! И ей не стоит предаваться мечтам о любви с известным ловеласом. Она ведь приехала сюда с намерением подыскать себе мужа. Она не будет…

– Смотрите! Это «Орфей»! – неожиданно крикнул кто-то, и Эвелин едва не упала со своего кресла.

Она постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение и посмотрела на запад, куда были устремлены взгляды всех присутствующих. И в самом деле, «Орфей» на всех парусах приближался к пристани. Развернутый спинакер увеличивал его скорость, и, казалось, яхта просто летит над волнами.

Несколько дам вскочили со своих мест и принялись бурно аплодировать. Хотя, собственно говоря, аплодировать было еще рано. Ведь это была пока репетиция. К тому же все прекрасно понимали, что в этой регате победа скорее всего достанется не «Орфею».

– Давайте поприветствуем команду на пирсе! – возбужденно воскликнула красивая молодая женщина и хлопнула в ладоши, напомнив Эвелин большую взволнованную птицу.

Эвелин продолжала сидеть в кресле и обмахиваться веером.

– А вы разве не пойдете? – прошептала леди Рэдли Эвелин на ухо.

– Не думаю, что мое присутствие там необходимо, – улыбнувшись, ответила Эвелин.

– Почему вы так говорите? Смотрите, там собирается целая толпа!

– Именно поэтому мне стоит остаться здесь.

Леди Рэдли разочарованно вздохнула и, раскрыв зонтик, уселась рядом с Эвелин. Но душой она, без сомнения, была рядом с этими молодыми девушками, бегущими к пирсу.

Неожиданно маленькие глазки леди Рэдли еще больше сузились и превратились совсем в щелочки.

– Ага, я, кажется, понимаю…

– Что вы понимаете?

– Я понимаю, что вы делаете.

Эвелин пристально посмотрела на леди Рэдли:

– И что же это я такое делаю?

– Вы бросаете вызов.

Изобразив полное равнодушие, Эвелин отвернулась от своей собеседницы и стала смотреть на воду. Нет, она бы не так это назвала. Все дело в ее гордости, которая не позволяла ей мчаться в толпе визжащих от восторга девушек навстречу капитану «Орфея» и его команде.

Или это не гордость?.. Возможно, она опять боялась быть отвергнутой. Поэтому не пыталась соревноваться с теми, кто был красивее ее.

Но тем не менее в чем-то леди Рэдли была права. Да. Мартин был из тех, кто с радостью принимал любой вызов. Тем более что этот вызов бросала ему добродетельная вдова.

Леди Рэдли продолжала смотреть на приближающуюся яхту, крутя в руках зонтик. Потом она откинулась на спинку сиденья, и одна ее бровь удивленно приподнялась.

– Похоже, Эвелин, вы не откажетесь от приключения на этой неделе!

Эвелин ничего не ответила. Она не приняла еще никакого решения. Захочется ли ей рискнуть или нет? Может быть…

– Вы не знаете, будет ли сегодня организован какой-нибудь прием для участников гонок? – сменила она тему.

– Ожидается настоящее светопреставление.

Подставив лицо горячим лучам солнца, Эвелин продолжала смотреть на приближающегося «Орфея».

– Что бы мне такое надеть? – спросила она.

Леди Рэдли снова потрепала Эвелин по коленке.

– Я знаю что. Что-нибудь такое, что поразит его в самое сердце.


Когда лорд Лэнгдон спустился на пирс, его тут же окружила целая толпа визжащих и хихикающих молоденьких девушек, старшей из которых было от силы лет двадцать.

У шедшего позади Спенса от удивления округлились глаза.

– Вот это прием! – воскликнул он.

Мартин обернулся и радостно посмотрел на помощника. Да, он действительно был рад сейчас, потому что вчера ему все-таки удалось помириться со своим другом. Сегодня утром, когда они вышли в море, подняли паруса и вдохнули свежий морской воздух, неприятный осадок окончательно улетучился. Закипела работа, и времени на выяснение отношений больше не было. Да и возвращаться к вчерашнему разговору не хотелось. Они сделали вид, что все в порядке. Как-никак впереди их ждали гонки!

– Лорд Мартин! – послышался восторженный возглас одной из девушек. – Мы наблюдали за «Орфеем» – он просто летит по воде! Все уверены, что приз будет ваш!

Девушка ослепительно улыбнулась. Мартин вдруг остановился и нахмурился, раздумывая, что бы ответить. Потом широко улыбнулся в ответ, подойдя совсем близко к ней. Глаза у девушки сделались похожими на два огромных блюдца, рот слегка приоткрылся.

– Я благодарен вам за столь горячую поддержку. – Мартин учтиво поклонился восторженной незнакомке.

– Мы все будем болеть за вас, – взволнованно сказала другая.

При обычном положении вещей Мартин сейчас обязательно отпустил бы какую-нибудь шуточку, которая развеселила бы всех собравшихся на пристани. Но он был не в настроении. Кроме того, после пробной гонки на «Орфее» он чувствовал себя уставшим, выжатым как лимон.

И тем не менее лорд Лэнгдон смог найти слова, достойные настоящего рыцаря. Хотя обычно к подобной роли он относился довольно скептически.

– Леди, я сейчас иду на лужайку к яхт-клубу, чтобы выпить бокал холодного лимонада. Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию?

– Ах, ох, с удовольствием! – послышалось со всех сторон.

Улыбнувшись, Мартин зашагал по дорожке к воротам. Спенсер последовал за ним. Одна из дам попыталась заговорить с ним, и тот с радостью этот разговор поддержал.

Дойдя до лужайки и передав восторженных девушек в объятия их матерей, Мартин и Спенс подозвали к себе официанта и попросили принести им лимонада. Увидев сэра Линдона, беседовавшего с несколькими старейшими членами клуба, капитан «Орфея» и его помощник сразу же направились к этой группе мужчин.

– Мартин, мы все видели, как ты вошел в залив, – сказал Линдон. – Мастерски сделано, надо сказать.

– Благодарю вас, сэр, – проговорил Мартин и огляделся по сторонам, в надежде найти среди гостей одного человека.

И он увидел ее.

Она сидела в плетеном кресле и держала в руках кружевной зонтик. На ней было платье цвета красного вина и точно такого же цвета шляпка. Ее волосы слегка отливали медью. Эвелин сидела рядом с леди Рэдли, которая объясняла ей что-то, энергично при этом жестикулируя.

Эвелин посмотрела в сторону Мартина, их глаза встретились. Она слегка наклонилась вперед и улыбнулась ему. Эта улыбка выглядела слегка вымученной. Эвелин вдруг снова ощутила себя дурнушкой, чувствующей себя неловко в мужском обществе.

Мартин был поражен изменениями, произошедшими в Эвелин за то короткое время, что они не виделись. Она не была уже той женщиной, которая опускала глаза и краснела от его комплиментов, в ней не ощущалось и капли высокомерия и пренебрежения. Да, какая-то скованность в ней еще оставалась, но тем не менее она прямо смотрела ему в глаза и вся сияла. Эвелин была самой красивой женщиной на лужайке.

В груди Мартина поднялась целая волна эмоций. Да, эта женщина походила на цветок, раскрывшийся навстречу солнцу. Линдон что-то говорил ему, но Мартин его не слышал. Ему, наверное, стоит подойти сейчас к Эвелин и поздороваться с ней.

Вдруг Мартин ощутил сильную резь где-то в области желудка. Точно такие же неприятные ощущения он испытывал вчера, в те минуты, когда они ссорились со Спенсом. Скорее всего это просто что-то нервное, от волнения, решил Мартин. Немного подумав, он снова повернулся к мужчинам и принял участие в общем разговоре.

– Какое вы показали время? – спросил сэр Линдон. Его глаза светились любопытством.

Мартин поднес к губам бокал лимонада, сделал несколько глотков и, усмехнувшись, сказал:

– Вы просто хитрец, сэр Линдон! Вы же знаете, что такая информация не разглашается. Это касается только меня и моей команды.

Сэр Линдон досадливо кивнул:

– Но должен же я был хотя бы попытаться…

Повисла неловкая пауза.

Через минуту разговор возобновился. Но Мартину это было уже неинтересно.

Неожиданно под большим деревом он заметил молодых девушек, которые следили за каждым его движением, о чем-то перешептывались и хихикали. Почему-то сейчас это разозлило Мартина. Оставят ли его когда-нибудь в покое?

Господи, да что это с ним? Ведь он так стремился сюда, в Каус, чтобы развлечься и отдохнуть. А теперь его все тут раздражает, все разговоры кажутся бессмысленными, все женщины некрасивыми и глупыми. Ему хотелось сбежать отсюда.

Мартин опустил глаза и взглянул на запотевший бокал в своих руках. Затем сделал глоток лимонада. Спенс в это время весело болтал с остальными джентльменами. Когда после бурного всплеска смеха все на мгновение замолчали, Мартин сказал:

– Мне нужно идти.

Он поставил свой бокал на поднос проходившего мимо официанта.

– Но вы только что пришли сюда, – удивился сэр Линдон.

– Прошу прощения, но у меня несколько неотложных дел. До свидания, джентльмены.

Он откланялся и быстро зашагал по дорожке к яхт-клубу. Выйдя за ворота, Мартин наконец вздохнул с облегчением. Скорее бы вечер, подумал он. Возможно, когда он вернется сюда через несколько часов, его дурное настроение рассеется. Никогда раньше он не чувствовал себя так неуютно.

Глава 13

Когда Мартин и Спенс прибыли в Нортвуд-Хаус, внушительных размеров особняк в георгианском стиле, стоящий на холме и выходящий окнами на Солент, пробило десять часов. Хозяин с хозяйкой радушно поприветствовали их и проводили в Большой зал, где им тут же поднесли высокие фужеры с шампанским. В зале собрались все участники регаты. Они беседовали, пили вино и смеялись.

Мартин с аппетитом посмотрел на накрытый для гостей стол, заставленный бесчисленным количеством блюд. После того как Мартин расстался со Спенсом и сэром Линдоном, он проспал в своем номере несколько часов. Поэтому сейчас был голоден как волк. Первым, что он увидел на столе, была огромная серебряная ваза, над которой висело розово-желто-белое облако бисквитных пирожных. Подняв глаза чуть выше, Мартин вдруг увидел Эвелин. Да-да, это была именно она, в своем лимонно-кремовом платье очень походившая на большое пирожное.

Глубокий вырез платья подчеркивал красоту ее груди. Тонкая нить розового жемчуга украшала ее шею.

Неожиданно Мартин снова почувствовал себя неловко. Точно такое же чувство он испытал на лужайке за яхт-клубом. Что это с ним? О, он прекрасно понимал, что с ним. Он хотел эту женщину. И это чувство было гораздо сильнее всех тех мимолетных влюбленностей, которые то и дело случались в его жизни. Мартин и предположить не мог, что все выйдет именно так.

Он был потрясен произошедшей в его душе переменой, понимая, что его интерес к Эвелин нельзя объяснить только стремлением убежать от действительности, стремлением забыться. Но Мартина совсем не порадовало это внезапно пробудившееся в нем чувство. Как далеко он мог зайти, поддавшись ему? Да и надо ли?

Кроме всего прочего, впереди его ждала гонка, и он должен был победить. Ведь именно для этого он приехал в Каус, а отнюдь не для того, чтобы крутить любовь с достопочтенной вдовой.

И лорд Лэнгдон снова сделал то, что в последнее время уже вошло у него в привычку: постарался скрыть свои чувства, превратившись в беспечного, веселого дамского ухажера, хотя на сердце давил камень, а мучившие его проблемы казались неразрешимыми. Да, он будет улыбаться женщинам, флиртовать с ними, шутить, потом попробует все деликатесы, выставленные на столе, обсудит с членами команды детали предстоящей гонки. Вдруг кто-то положил ему ладонь на плечо, и Мартин обернулся.

– Лорд Мартин! Как давно вас не было видно!

Это был Шелдон Хатфилд, старший помощник Брекинриджа, тот самый человек, с которым однажды Мартин поссорился из-за девушки. Волосы на его голове совсем поредели и выцвели, фигура стала более грузной. Он был пьян.

Мартин слегка кивнул и сказал:

– Как поживаете, Хатфилд?

Хатфилд с трудом удерживал свое тело в вертикальном положении. Он на мгновение закрыл глаза, потом снова открыл их.

– Клянусь Господом, можно подумать, мы стоим на палубе, а море штормит. – Он хлопнул Мартина по плечу. – Но теперь поговорим о вас. Вы здесь, чтобы снова стать чемпионом, как я понимаю.

– Именно так. И ничто не сможет мне помешать.

Хатфилд с многозначительным видом поднял вверх палец.

– Но вам, мой друг, лучше приготовиться к неизбежному заранее. Сегодня мы ходили в тренировочное плавание и можем похвастаться кое-какими рекордами. Так что не надейтесь на легкую победу. Вы ведь видели «Стремительного»?

– Да, разумеется. Эта яхта способна впечатлить кого угодно.

– Само собой. Я тоже принял участие в разработке ее конструкции. Известно вам это? – Хатфилд поднес к губам бокал вина.

– Неужели?

– Да, – кивнул Хатфилд. – Это я подсказал Бенджамину покрасить ее в черный цвет. Клянусь.

Одна бровь Мартина насмешливо приподнялась.

– Что ж, прекрасно, Хатфилд. Яхта выглядит просто потрясающе.

– Да уж. – Хатфилд самодовольно хмыкнул, его рука с бокалом описала в воздухе полукруг. – Вы наверняка пытаетесь выжать из своей команды все соки, заставляя их сделать невозможное. Надеетесь на победу… Вы их просто замучили. Они должны работать, работать и работать. – Хатфилд снова отпил несколько глотков вина. – Лентяи. Они должны отработать свой хлеб, так сказать.

Мартин неожиданно оглянулся и увидел в другом конце зала Брекинриджа, который не торопясь направлялся к Эвелин. Мартин был уже не в состоянии слушать пьяную болтовню Хатфилда.

– Хорошо, я буду иметь это в виду, – сказал он, глядя на графа.

– А может быть, вы уже подустали от звания чемпиона Кауса? – продолжал басить Хатфилд. – Я слышал, вам удалось завоевать другой приз на этой неделе. Я, конечно, не назвал бы ее призом. Да и вы, как мне известно, всегда предпочитали другой стандарт. Не понимаю, что это вы нашли в ней.

Мартин бросил рассеянный взгляд на распухший красный нос Хатфилда.

– Прошу прощения, что вы сказали?

Хатфилд качнул свой бокал в сторону Эвелин и Брекинриджа.

– Вы знаете… наша святая вдовушка сказочно богата. Она послужит вам утешительным призом, когда вы проиграете гонку. А вы ее проиграете непременно. Но могу поклясться, она вам сразу же надоест, как только вы возьмете ее оборонительные рубежи. Ха-ха-ха! Поверьте моему слову. Я знаю, что говорю.

– Хатфилд…

– Но вы должны сжалиться над бедняжкой и оставить ее Брекинриджу. Он по крайней мере наденет ей на палец кольцо, и она будет ему за это благодарна. – Хатфилд сунул свой нос в бокал, затем посмотрел на Мартина. – Хотя она сама, может быть, и не прочь позабавиться с вами.

Не успел Хатфилд снова поднести бокал к губам, как Мартин вдруг ловко выхватил его из рук своего собеседника. Озадаченный помощник часто-часто заморгал и уставился на Мартина.

– Вы слишком много выпили, Хатфилд, – сказал тот, ставя бокал на стол. – Полагаю, вам лучше сейчас поехать в отель.

Лицо Хатфилда покрылось красными пятнами.

– Вы хотите, чтобы я уехал? Да? Это потому, что вы знаете, что завтра вас ждет поражение, и мои слова раздражают вас.

Мартин окинул собеседника нетерпеливым взглядом, давая ему тем самым понять, что разговор окончен.

– Завтра все будет ясно. Не будем торопиться с выводами, – сказал он.

Оглянувшись по сторонам, Мартин обнаружил более интересных собеседников. Слушать эту пьяную болтовню он больше не мог. «Да, Брекинриджу не слишком повезло со старшим помощником. Впрочем, каков поп, таков и приход», – усмехнулся он про себя.


– А потом он стал настаивать, чтобы мы оплатили еще и стулья, – сказал лорд Брекинридж. – И это несмотря на то что мы перекрасили стены в гостиной. Мебель совершенно не сочеталась по цвету со стенами! Вы только подумайте! – Он махнул рукой в сторону сада. – Не хотите ли на свежий воздух?

Эвелин изобразила на лице вежливую улыбку. Да, она хотела выйти поскорее в сад, может быть, прохладный бриз сможет несколько освежить их вялую беседу. По крайней мере кислород прояснит ей голову.

– Да, спасибо, я с удовольствием прогулялась бы по саду.

Они вышли на веранду и посмотрели на круглую белую луну, повисшую над садом. Невольно Эвелин сравнила эту картину с той, что видела вчера. Когда она плыла на яхте с Мартином, на небе тоже сияла луна, но в те мгновения она испытывала совсем другие чувства, нежели теперь. Звезд не было видно – тучи одна за другой наползали на небо, и Эвелин чувствовала странную тяжесть на сердце. А вчера ей казалось, что за спиной выросли крылья.

– Какая чудесная ночь! – сказала она.

– Согласен с вами. Нет ничего приятнее свежего бриза.

Они стояли рядом и вглядывались в темноту, но ничего не было видно. Только черные зубья верхушек деревьев выделялись на фиолетово-синем небе.

– Красивый сад. Но по нему, наверное, лучше гулять днем, когда можно видеть всю его прелесть, – неуверенно произнесла Эвелин, пытаясь как-то заполнить неловкую паузу в разговоре.

– Да, вы правы.

Молодые люди продолжали молча стоять на веранде, не глядя друг на друга. Они напоминали мраморные статуи в музее. Эвелин прикусила нижнюю губу, поправила очки.

Брекинридж кашлянул.

– Прекрасный вечер, – сказал он, продолжая смотреть в темноту, и снова кашлянул.

– Да, – согласилась Эвелин. «Господи, – подумала она, – рядом с ним можно просто задохнуться и умереть от скуки!»

Когда затянувшееся молчание стало уже совершенно невыносимым, Эвелин обернулась и вдруг увидела Мартина, который тоже вышел на веранду и остановился у двери. Их глаза встретились.

Эвелин тут же отвернулась и улыбнулась смотрящему на нее черному саду. Через минуту, не выдержав, она снова оглянулась. Мартин вдруг так смешно закатил глаза, изобразив скучающего Брекинриджа, что Эвелин с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться.

– Кажется, становится прохладно, – наконец стряхнув с себя оцепенение, сказал Брекинридж. – Нам лучше вернуться в зал.

– Если не возражаете, я постою здесь еще немного, граф. Здесь так хорошо.

Брекинридж замялся. Он явно не знал, что ему делать. Потом он поклонился и сказал:

– Разумеется, вы можете оставаться здесь столько, сколько вам хочется. Но должен предупредить вас, миссис Уитон, в отель вас отвезу я. Мои дядя и тетя уже уехали, но взяли с меня слово, что я позабочусь о вас, когда закончится вечер.

Эвелин посмотрела в темноту. Леди Рэдли не сказала ей, что они с мужем уезжают. Как они могли так поступить? Впрочем, тут нет ничего удивительного. Скорее всего лорд Рэдли намеренно решил оставить их, решив, что это поможет укрепить их связь.

– Благодарю, – тихо проговорила она. – Это очень любезно с вашей стороны.

Лорд Брекинридж поклонился. Вскоре он уже был в зале. Оставшись одна, Эвелин с облегчением вздохнула и снова принялась рассматривать темный сад. За ее спиной послышались шаги.

– Вероятно, вы так же, как и я, пытаетесь понять, куда же сегодня делись все звезды, – послышался бархатный мужской голос.

По телу Эвелин пробежала дрожь.

– Они просто спрятались. Ненадолго, – не оборачиваясь, ответила она.

Мартин встал рядом с ней.

– Луна тоже пытается спрятаться. Смотрите! Нет, не вышло. Тучка маловата.

Эвелин рассмеялась:

– Это кучевые облака. – Она посмотрела на Мартина и с удивлением обнаружила, что ее собеседник явно пребывал не в духе. – Что-то случилось?

– Я должен извиниться, Эвелин, – почти прошептал он. – Я неважно себя чувствую, и у меня сегодня нет сил поддерживать светский разговор.

Но Эвелин своими глазами видела, как Мартин флиртовал со всеми женщинами подряд! Он пропустил только одну ее. И теперь он говорит, что не может поддерживать светский разговор?

– Я этого не заметила, – ответила она. – Все женщины у ваших ног.

– А что в этом хорошего? Я никого из них не знаю, да и ни одна из этих женщин не сравнится с вами.

Этот комплимент, сделанный так безыскусно и так искренне, пробудил в Эвелин всю ее нежность. Желание бороться, бросать Мартину вызов сразу же пропало. Неожиданно Эвелин захотелось поделиться с Мартином своими чувствами.

Когда она заговорила, в ее голосе не было ни гнева, ни раздражения.

– Если вы такого высокого мнения обо мне, то почему вы избегаете меня? Вы боитесь? Боитесь, что я быстро превращусь в обузу и вам будет трудно избавиться от меня? Напрасно вы так волнуетесь…

Мартин нахмурился. Казалось, только что сказанные слова обидели его.

– Я смотрю все на это по-другому.

– Да?

– Да.

Эвелин быстро облизнула губы.

– И тем не менее все выглядит именно так, как я и сказала.

Неожиданно послышался звон бьющегося стекла. Эвелин и Мартин посмотрели в зал. Кто-то разбил бокал и вскрикнул. Послышались возбужденные голоса. Шум, словно круги на воде, стал расходиться по залу. Но через пару минут все опять успокоилось, и гости продолжили беседу.

Эвелин перевела взгляд на Мартина.

– Да, я старательно избегал вас, – сказал он. – Осмелюсь заметить, я уже считаю себя специалистом по этой части…

Эвелин шумно вздохнула.

– Я не совсем понимаю вас.

– Вы не такая, как остальные женщины, и вчера я рассказал вам кое-что личное, то, о чем я никогда не рассказываю другим.

– Вы говорите о том, что произошло в Америке?

Он кивнул.

Эвелин пыталась понять, что именно хотел всем этим сказать Мартин.

– Возможно, вы подошли к тому этапу в вашей жизни, когда нужно поговорить о случившейся трагедии, – осторожно заметила она. – Так в чем же дело? Я слушаю вас.

– Нет, – сказал он, – дело не в этом. Я избегаю вас вовсе не потому, что рассказал вам о моем несчастье. А в том, что вы пробудили во мне такие чувства, которые до этого я не испытывал ни к одной женщине. Меня пугает это…

Сердце Эвелин гулко ухнуло.

– Почему, Мартин? Впрочем, скажу вам честно, что и мне стало страшно. Это потому, что вчера нам было хорошо. Очень хорошо.

Эвелин захотелось обнять его, снова испытать то вибрирующее возбуждение, как и вчера, на берегу. Ей необходимо было понять, что скрывается за этим возбуждением, за этим трепетом сердца. Ведь она так мало знала о любви, и Мартин был единственным мужчиной, по ее мнению, который помог бы ей разобраться в ее чувствах, в ее желаниях.

Щеки Эвелин пылали, она жаждала прикосновений и ласк Мартина. И это не могло укрыться от его внимательных глаз.

– Мне хотелось бы знать, – сказал он, – если, конечно, вы могли бы…

В этот момент в дверях появилась долговязая фигура лорда Брекинриджа. Мартин и Эвелин одновременно обернулись.

– Лорд Мартин, вы, я вижу, не торопитесь вернуться в зал, – сказал граф, неодобрительно окидывая взглядом две застывшие на веранде фигуры.

– А почему я должен торопиться? Ведь сегодня такой чудесный вечер. Вы не находите? И мне хочется немного подышать свежим воздухом. Да и как я могу торопиться, если миссис Уитон, самая прекрасная гостья, решила составить мне компанию? – Мартин вежливо поклонился Эвелин.

Он вдруг неожиданно превратился в того самого ловеласа, о котором ходили легенды. На его лице появилась слащавая улыбка, а взгляд сделался томным и каким-то безжалостным. С Эвелин он никогда таким не был.

Брекинридж стиснул зубы, его лицо стало злым. Разумеется, Эвелин понимала, что именно вызывало у него такое раздражение: превосходство Мартина – всегда и во всем лорд Лэнгдон был победителем, а Брекинридж проигравшим.

Граф поклонился Эвелин.

– Вы правы, лорд Мартин, миссис Уитон и в самом деле самая прекрасная гостья. Но самой прекрасной гостье пора уезжать. Миссис Уитон, карета уже ждет нас.

«Что ж, лорд Брекинридж настоящий джентльмен. В этом ему не откажешь», – подумала, улыбнувшись, Эвелин.

– Благодарю вас, милорд. До свидания, лорд Лэнгдон.

– До свидания, миссис Уитон. – Мартин поклонился.

Эвелин, как и требовали того приличия, подошла к Брекинриджу и взяла его под руку. Сейчас он отвезет ее в отель. Ведь не может же она вернуться в свой номер в сопровождении лорда Мартина! Лучше пусть он провожает ее вот таким взглядом, желая, чтобы она осталась. Но нет, приличия соблюдены, все так и должно быть.


Шелдон Хатфилд, прислонившись к стене, наблюдал за тем, как лорд Брекинридж идет через зал вместе с миссис Уитон. Затем его взгляд скользнул за окно. Там, на веранде, опершись о балюстраду, стоял лорд Мартин и смотрел в сад.

Хатфилд отпил еще несколько глотков вина. Он ненавидел таких мужчин, как Мартин. Мужчин, у которых было все – и внешность, и деньги, и всеобщая любовь. Мартин был худшим из этой когорты везунчиков, потому что обладал тем, чего совершенно не заслуживал.

Но, пожалуй, больше всего Хатфилд ненавидел Мартина из-за благосклонного отношения к нему миссис Уитон.

Теперь Брекинридж хочет заполучить ее. Что ж, отлично, думал Хатфилд. Ничего лучшего эта гордячка и не заслуживает. Граф запрет ее в деревне, а сам будет спускать ее деньги на дешевых лондонских проституток.

Лучше уж это. Он, Хатфилд, не позволит ей закрутить роман с Мартином, не даст ей возможности наслаждаться жизнью. Мартин не получит эту женщину, потому что рог изобилия, приносящий удачливому ловеласу все новые и новые дары, должен когда-то иссякнуть Мартин Лэнгдон должен посидеть какое-то время на голодном пайке.

Глава 14

Вернувшись в свой номер, Мартин снял пиджак и бросил его на кресло. Галстук полетел вслед за ним, но, не долетев, повис на ручке.

Затем Мартин подошел к шкафчику, достал бутылку бренди и наполнил бокал.

Сделав несколько глотков, он окинул взглядом комнату. Посмотрел на свою постель и пожалел, что вернулся в номер так рано. Ему следовало бы присоединиться к какой-нибудь компании и отправиться куда-нибудь в ресторан или остаться в Нортвуде еще на пару часов. Впрочем, там ему делать было нечего. Эвелин уехала, а без нее Нортвуд потерял всякую привлекательность.

Черт возьми этого Брекинриджа, думал Мартин. Если бы не этот болван, то они с Эвелин шли бы сейчас по берегу, держась за руки.

А действительно ли он хотел этого? Ведь Эвелин не относилась к тем женщинам, которые с легкостью меняют одного партнера на другого. Она не позволит ему играть с собой.

Мартин сел в кресло и вдруг подумал о том, что это кремовое платье очень шло Эвелин. В нем она казалась такой легкой, такой утонченной, элегантной. Потом он вспомнил, как она улыбалась ему на веранде – без тени кокетства, искренне. Да, ему хотелось быть сейчас с ней и он был даже готов отступиться от своего неписаного правила – не заводить серьезных отношений. Но ради Эвелин это правило можно изменить.

Резко поднявшись с кресла, Мартин взял со стола бутылку бренди и два пустых бокала. Его тело жило по своим законам, которым было трудно не подчиняться. Он вышел в коридор и направился к номеру Эвелин. Подойдя к двери, Мартин остановился. Тяжело вздохнул и, боясь передумать, резко толкнул дверь. Тихо щелкнул замок, дверь распахнулась, и Мартин вошел в комнату. Через несколько секунд он понял, что Эвелин уже лежит в постели. Испугавшись столь неожиданного и решительного вторжения, Эвелин вскрикнула и села в кровати. На ней была белая кружевная рубашка, а распущенные волосы рассыпались по плечам. Очки она сняла, и сейчас на Мартина смотрели два больших и очень красивых испуганных глаза.

Он никогда не видел ее такой. Это было своего рода шоком для Мартина, его мужское естество сразу же дало о себе знать. Он хотел эту женщину, отчаянно, страстно. Его взгляд скользнул вдоль одеяла. Из-под края выглядывали ее хрупкие узкие ступни.

– Я разбудил вас, – не извинившись, проговорил Мартин.

– Лорд Мартин, – прошептала Эвелин, плотнее запахнув кружевной воротник рубашки у себя на шее. Ее взгляд устремился в коридор – Эвелин хотела убедиться, что там никого не было и никто не мог наблюдать сейчас за ними. – Что вы здесь делаете? В такое время? Если кто-то увидит нас…

Он чуть приподнял бутылку и бокалы.

– Я думал, что, возможно, вас мучает жажда.

Ее брови удивленно изогнулись.

– Наш разговор так грубо прервали сегодня, – сказал он, – и я подумал, что мы могли бы продолжить…

Эвелин встала с кровати, ее руки продолжали сжимать воротник.

– Не могу поверить, что я делаю это… – прошептала она. – Вы, смею сказать, прибегаете к не совсем честным методам.

Мартин внимательно посмотрел в лицо Эвелин, затем его взгляд упал на ее разобранную кровать.

– Пока еще я ни к чему не прибегаю…

Ее щеки покрылись румянцем. Она быстро подошла к кровати и накинула на нее покрывало. Потом Эвелин заправила за ухо прядь волос и снова посмотрела на своего гостя.

– Все это просто возмутительно, – сказала она, пытаясь придать своему лицу бесстрастное выражение. При этом Эвелин выглядела невероятно трогательно и смущенно. Без сомнения, раньше Эвелин никогда не принимала в своей комнате мужчин.

– Собственно говоря, я догадывался, что мое появление может повергнуть вас в шок, – сказал он, – поэтому я принес с собой бренди, чтобы вы легче отнеслись ко всему.

Ее пухлые губы цвета вишни сложились в мягкую улыбку. Руки Эвелин безвольно повисли вдоль тела.

– Очень любезно с вашей стороны и предусмотрительно.

Мартин подошел к столу, налил бренди в один бокал и передал его Эвелин. Потом наполнил свой и, приподняв его, произнес:

– За прекрасную ночь.

– За то, что может быть прекрасным, – ответила она.

Мартин усмехнулся. «Интересно, догадывалась ли она, что я приду? – спросил он себя. – Хотела ли она этого?»

Он пригубил вино и снова бросил взгляд на Эвелин. Под тонкой белой тканью ночной рубашки вырисовывалась ее грудь, упругая, пышная, манящая. Мягкие каштановые волосы делали Эвелин похожей на русалку или фею. Мартин вздохнул, подошел к гардеробу и прислонился к нему.

– Ваша комната, Эвелин, совсем не похожа на мою, – сказал он, показывая рукой на картину, висевшую на стене. – Очень мило.

Эвелин тоже посмотрела на картину.

– Это творение местного художника.

– Что ж, он весьма талантлив, надо заметить.

Неожиданно они оба замолчали. Просто стояли и смотрели друг на друга. Каждый из них думал о том, что могло произойти дальше.

Эвелин хотела скрыть свое волнение, стараясь вести себя естественно, насколько это было возможно в ее положении. Она, не отрывая глаз, смотрела на Мартина, и ее восхищала его уверенность в себе, умение так непринужденно вести себя. Все то, что ей было несвойственно. Он вот так запросто явился к ней в комнату ночью и говорит теперь такие вещи, давая ей понять, что хочет ее. Эвелин все это казалось нереальным, невозможным. После стольких лет полного одиночества она с трудом верила, что могла нравиться такому мужчине, как Мартин.

Он подошел к окну.

– Скажите мне, Эвелин, вы действительно собираетесь выйти замуж за Брекинриджа? Все вокруг твердят об этом.

Она никак не ожидала, что Мартин задаст ей этот вопрос. Эвелин не могла точно сказать, чего же именно она ожидала от Мартина – уже давно все вышло за рамки нормального общения.

– Он пока не сделал мне предложения, – ответила она.

– Но он обязательно сделает его.

– Этого нельзя знать наверняка.

Мартин пожал плечами:

– Я уверен. Готов даже поспорить с вами.

Эвелин ничего не сказала на это. Она чуть выше подняла бокал, покрутила его. Янтарное сияние бренди завораживало. Наконец она оторвала свой взгляд от бокала и тоже подошла к окну. Встала рядом с Мартином и осторожно раздвинула шторы. Нет, решила Эвелин, она не станет отвечать. Зачем облегчать ему жизнь? С какой стати? Пусть он сам идет той дорогой, которую для себя выбрал.

– Можно мне в таком случае спросить вас еще кое о чем? – Мартин прислонился плечом коконной раме. – Вы сюда приехали искать себе мужа. Я вам пару дней назад сообщил, что не тороплюсь связывать себя узами брака. Почему же вы позволили мне войти к вам в комнату?

Эвелин резко выдохнула.

– Вы задали очень прямой вопрос, сэр.

– Это потому, что вопросы другого рода вы ловко обходите. – Он улыбнулся, приподнял свой бокал и прикоснулся им к бокалу Эвелин.

Увидев в глазах Мартина озорные огоньки, Эвелин опустила бокал и шагнула к нему, ее грудь слегка коснулась его руки.

– Я позволила вам войти, лорд Мартин, потому что вы мне нравитесь. Вы всегда мне нравились, и сейчас у меня просто не хватило силы воли выпроводить вас из своего номера.

Эвелин была поражена собственной смелостью, Мартин тоже, казалось, потерял дар речи. Но уже через мгновение он пришел в себя и тут же воспользовался ситуацией. Его рука, в которой он держал бокал и которой так неосторожно коснулась Эвелин, слегка потерлась о ее грудь. Кровь быстрее потекла по венам, и Эвелин стало жарко.

– И еще мне хотелось знать, каково это – быть с таким мужчиной, как вы… – Эвелин смотрела на Мартина и не верила, что все это действительно происходит с ней. – С мужчиной, который знает толк в яхтах.

Он продолжал водить тыльной стороной руки по ее груди. Внезапно Эвелин охватила слабость, ее ноги просто подкашивались.

– Могу я надеяться, – осторожно спросил Мартин, – что дело не только в моем умении управлять яхтой?

Она улыбнулась:

– Как управлять яхтой, вы уже показали мне. Я могла бы поучиться теперь чему-нибудь другому.

Мартин посмотрел на ее рот. Пухлые вишневые губы смеялись. А он все продолжал смотреть на них, словно решал в голове какую-то проблему. Наконец Мартин наклонился и прижался к ее рту своими губами.

В Эвелин сразу же проснулась вся ее страсть. Ее охватило волнение, по спине забегали мурашки. Она пила этот волшебный яд страсти, понимая, что ничего прекраснее в своей жизни она еще не знала.

Мартин поставил свой бокал на подоконник и обнял Эвелин за талию. Потом его руки скользнули вниз и легли на ее ягодицы, он с силой прижал Эвелин к себе. Сквозь тонкую ткань она ощущала его горячее тело. Его язык проник в ее рот. Эвелин таяла в его жарких объятиях и была готова сделать для него все, что угодно. Все, о чем бы он ни попросил ее.

Но внезапно Мартин отстранился и прошептал ей в плечо:

– Эвелин, давай будем благоразумны. Ты мне говорила, что не хочешь, чтобы я играл с тобой.

– Я передумала, – быстро ответила она. – Тогда, на яхте, я поняла, что слишком долго жила затворницей отказывая себе даже в малейших удовольствиях. Я устала прятаться от жизни. И мне уже все равно, что со мной будет. Меня мало волнуют последствия, и я не слишком дорожу своей репутацией.

Мартин вдруг тяжело задышал. Так, словно он пробежал в гору целую милю.

– Но я не хочу делать тебе больно. Ты ведь знаешь, как я отношусь к женитьбе и детям.

– Ты не сделаешь мне больно.

– Откуда ты знаешь?

Этот разговор утомлял Эвелин. Она хотела Мартина отчаянно, безумно. Опустив руку вниз, она ощутила его напрягшуюся, жаждущую ласк плоть.

– Я женщина, Мартин, а не ребенок и сама могу позаботиться о себе. Я прошу… тебя, пожалуйста, не лишай меня удовольствия, которое я так долго хотела получить. Такого у меня никогда не было.

Он снова прижался ко рту Эвелин губами, заставив ее замолчать. Она запрокинула голову и подставила ему для поцелуев шею.

– Меня никто никогда так не целовал, – сказала она, – и я хочу еще…

– Ты получишь это, – хрипло произнес он.

Мартин подхватил ее на руки и отнес на кровать. Потом он начал расстегивать пуговицы на своем жилете, а Эвелин лежала и смотрела на него, все еще не веря тому, что это происходило наяву. Она была с Мартином, и они сейчас собирались заняться любовью. «Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы это был не сон!» – молилась про себя Эвелин.

Он снял с себя рубашку и бросил ее на пол. Эвелин завороженно смотрела на его загорелое гибкое тело, на крепкие мускулы, которые то напрягались, то расслаблялись. Мартин был сильным и невероятно красивым. Почувствовав странную ноющую боль внизу живота, Эвелин нетерпеливо шевельнулась в постели.

Наконец он лег рядом с ней и коснулся губами ее губ, осторожно притронулся к ее груди, провел рукой по ее животу, бедрам.

– Ты такая сладкая, – прошептал он Эвелин на ухо. Затем Мартин расстегнул ее ночную рубашку. – Я думал, что сойду с ума от ревности, когда увидел тебя сегодня с Брекинриджем. – Он наклонился и с нежностью поцеловал ее грудь.

Эвелин провела ладонью по его волосам, потом по щекам. А Мартин продолжал ласкать ее грудь, целовать ее, прикасаясь языком к двум розовым бутонам сосков. Эвелин казалось, что она сходит с ума. Ее тело дрожало, желая только одного: почувствовать Мартина внутри себя. Все виделось словно сквозь какую-то дымку, и она никак не могла поверить, что это происходит на самом деле.

Его рука опустилась вниз, скользнула по ее животу. От этих легких, едва ощутимых прикосновений по телу Эвелин разлилась горячая волна, на лбу от напряжения выступили бисеринки пота. Мартин ласкал ее между ног, и Эвелин почувствовала, что еще немного, и она потеряет сознание. Через мгновение он прижался губами к тому месту, которое только что ласкала его рука, и Эвелин испытала неистовое наслаждение. Наслаждение, от которого невозможно было отказаться.

Вскоре дрожь, пробегавшая по ее груди и животу, переросла в нежную судорогу, сотрясшую все ее тело. Эвелин с силой втянула в себя воздух и едва не задохнулась от избытка чувств.

Мартин наклонился над ней, она положила ему руки на плечи и поцеловала. Неожиданно Эвелин обнаружила, что она все еще лежит в ночной рубашке. Она попыталась приподняться, и ее лицо уткнулось во влажное и горячее плечо Мартина.

Эвелин с трудом стянула рубашку с одного плеча. Мартин, поняв, что она собирается сделать, помог ей раздеться. Чуть позже, когда она уже лежала на кровати обнаженная, Мартин окинул ее тело восхищенным и жадным взглядом. Его сердце так сильно билось в груди, что Эвелин, казалось, даже слышала этот стук.

Из горла Эвелин вырвался тихий стон. Не в силах больше сдерживаться, Мартин вошел в нее. Его лицо сразу же сделалось серьезным и напряженным. Он стал двигаться внутри ее, и Эвелин закрыла глаза. Это было настоящим блаженством, и такого она никогда раньше не испытывала. Еще несколько мгновений, и тело Мартина содрогнулось. Эвелин почувствовала, что ее наполняет пульсирующее тепло. Тяжело дыша, он опустился рядом с ней. Казалось, Мартина оставили последние силы.

– Все произошло как-то очень быстро, – тихо и неуверенно проговорила Эвелин. – И это хорошо. Мы должны были торопиться.

Мартин уже немного пришел в себя, посмотрел на Эвелин и усмехнулся:

– Я вообще-то не привык торопиться в такие моменты своей жизни. Впрочем, да, ты права. Сейчас, к сожалению, у нас не много времени. Обстоятельства складываются именно так…

– Да, да, конечно, – сказала Эвелин. Она даже и представить себе не могла, что в ее груди может пробудиться такая страсть, что она так отчаянно будет хотеть этого мужчину.

– Я обещаю, что в следующий раз все будет по-другому, медленнее. Нам ничто не сможет помешать.

Эвелин порывисто обняла Мартина за шею и ткнулась губами в его щеку. Он снова вошел в нее. Эвелин удивилась, что совсем не чувствует боли, как раньше с мужем. Ее горячая, источавшая влагу плоть с готовностью приняла его. Когда Мартин начал двигаться, Эвелин открыла глаза. Над ней плыло его красивое, загорелое лицо, а ярко-синие глаза светились желанием. «Как он красив!» – подумала Эвелин. Похож на молодого бога-олимпийца. Этот мужчина смог пробудить в ней такую страсть, что она забыла обо всем на свете. Ее прежняя жизнь внезапно предстала перед ней во всей своей неприглядности. Однообразие, скука, добродетель, являвшаяся всего лишь маской, за которой скрывались неуверенность и неприятие себя.

Внутри ее в эти мгновения опять поднималась горячая волна, которая толчками распространялась по всему телу. Нестерпимое желание жгло ее грудь и низ живота, и этому желанию она была не в силах противостоять.

Она застонала, с силой прижалась к Мартину, и ее тело пронзила судорога наслаждения. Через мгновение Мартин замер над ней, и она снова почувствовала, как в нее вливается горячая влага.

Потом, потные и разгоряченные, они снова лежали рядом, и Мартии шептал ей на ухо: «О Боже!» Сказать что-то еще у него, казалось, не осталось сил. Впрочем, это «О Боже!» звучало куда более значимо, чем что-либо еще.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Эвелин наконец заговорила:

– Теперь я понимаю, из-за чего столько шума…

Мартин засмеялся и обнял ее.

– Мои поздравления, дорогая. Теперь и ты примкнула к нашей гильдии безнадежно испорченных.

– И благодарных. Даже и не подозревала, что это может быть так.

Мартин прижал к себе Эвелин и поцеловал ее в висок.

– Я совершенно потерял над собой контроль.

– О себе могу сказать то же самое. Но мне это понравилось.

Мартин нахмурился. Его ладонь скользнула по плечу Эвелин.

– Мне нельзя было так вести себя… Я должен был помнить. Это называется просто безответственностью.

Она пристально посмотрела ему в глаза:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мне следовало выйти из тебя чуть раньше…

Ах вот в чем, оказывается, дело, подумала Эвелин. А она-то даже и не вспомнила об этом.

– Прости, я не подумала об этом…

Мартин, глядя в потолок, покачал головой:

– Это я должен был думать об этом. Надеюсь, у тебя был безопасный период?

Она замялась:

– А я и не знала, что бывают безопасные периоды.

– Сразу после месячных или незадолго до них.

– О, отлично! Как раз у меня скоро должно начаться.

– Когда?

Эвелин смущенно кашлянула.

– В конце этой недели. Да, примерно так.

Мартин был рад слышать подобный ответ. Собственно говоря, он на это и рассчитывал.

– Хорошо. Но прошу меня простить, я не хотел ничего портить.

– Ты ничего и не испортил.

Мартин засмеялся, перевернулся на бок и приподнялся на локте.

– Знаешь, Эвелин, мне кажется просто невероятным то, что ты считаешь себя абсолютно непривлекательной. Я просто потерял голову, клянусь тебе… Я должен был вовремя остановиться, но не смог.

Эвелин робко улыбнулась. Она все еще не могла поверить в то, что действительно имела власть над этим человеком, который был недоступной мечтой для многих женщин.

– В следующий раз я буду аккуратнее и осторожнее, обещаю. – Он провел ладонью по ее волосам, откинул влажную прядку со лба Эвелин. – А если я снова потеряю над собой контроль, ты обязательно напомнишь мне об этом. Ты скажешь мне, что я должен быть более благоразумным. Хорошо? Обещаешь?

– Это значит, что будет еще и следующий раз? – нежно спросилаЭвелин и провела рукой по его груди, покрытой темными завитками.

Его голос стал низким и хрипловатым.

– Без сомнения, дорогая. И я думаю, чем скорее, тем лучше.

Затем Мартин снова с силой прижал ее к своей груди, его губы впились в ее рот.

Эвелин была по-настоящему счастлива. Как никогда в жизни.

Глава 15

На следующий день погода выдалась отличная. С раннего утра сияло солнце, дул легкий бриз, и многие участники соревнований решили снова выйти на яхтах в море, чтобы еще немного потренироваться перед гонками. Эвелин позавтракала вместе с лордом и леди Рэдли и затем вместе с ними отправилась на прогулку по набережной. Они смотрели на пестреющие в море яхты и гадали, кто сегодня сможет улучшить свои результаты, а кто покажет себя хуже, чем в предыдущий день.

Дойдя до павильона, они встретили лорда Брекинриджа и его старшего помощника Шеддона Хатфилда.

– Добрый день, – поприветствовал их лорд Рэдли. – Удивлен, что сегодня вы не вместе с остальными. Разве вам не нужно еще немного попрактиковаться перед соревнованиями?

Брекинридж поклонился Эвелин и леди Рэдли.

– Обладателю такой яхты, как «Стремительный», незачем выходить в море перед соревнованиями. «Стремительный» не подведет. И соперникам совсем не обязательно знать все наши секреты.

Лорд Рэдли кивнул:

– Разумеется, разумеется. Вы обойдете их всех, сомнений нет.

– Само собой, – вмешался в разговор Хатфилд. – Со «Стремительным» не справится никто. А уж наш чемпион и подавно.

Он говорил с таким презрением, что Эвелин пришла в негодование.

– Возможно, вы недооцениваете своего соперника, – сказала она. – Говорят, лорд Мартин очень опытный яхтсмен.

«В некоторых других областях ему тоже опыта не занимать», – подумала Эвелин, вспомнив прошедшую ночь.

Все тут же посмотрели на нее. Повисла пауза. Но леди Рэдли тут же пришла на помощь своей подруге, прервав это неловкое молчание:

– Да, вы правы, Эвелин. Лорд Мартин помнит предыдущие гонки во всех деталях, помнит он и те ошибки, которые сделали его соперники. Он сам говорил мне об этом. Надо сказать, когда он стоит у штурвала, ему нет равных. Он прекрасный стратег и тактик. Лорд Мартин действительно одаренный спортсмен.

На лице Хатфилда мелькнула злобная усмешка.

– Все это слухи и домыслы, раздутые до невероятных масштабов, мадам. Я учился с ним в Итоне и знаю его лучше, чем кто бы то ни было. Уверяю вас, его способности к наукам, особенно к тем, где требуются таланты стратега и тактика, оставляют желать лучшего. Он был самым плохим учеником в школе. Лорд Мартин, можно сказать, палец о палец не ударил за все годы учебы. А уж о его поведении и вообще говорить не стоит.

– Может быть, ему было просто скучно, – попыталась защитить Мартина Эвелин.

Лорд Брекинридж и Хатфилд внимательно посмотрели на Эвелин, их глаза сузились.

– Что ж, похоже, сегодня нам все-таки стоит выйти в море и показать всем, как обстоят дела на самом деле, – процедил Хатфилд.

Но Брекинридж не слушал его, он продолжал все так же внимательно смотреть на Эвелин. Она же, прикрыв глаза рукой, с интересом вглядывалась в морскую гладь, пестревшую разноцветными парусами.

Наконец он повернулся к помощнику и медленно произнес:

– Полагаю, нам все-таки стоит выйти в море до начала гонок. Сегодня отличный день. Хочет кто-нибудь присоединиться к нам? – Этот вопрос Брекинриджа, без сомнения, был обращен к Эвелин.

– О. это заманчивое предложение, сэр, – Эвелин опустила глаза, – но, боюсь, сегодня у меня недостанет смелости перенести такую качку. Может быть, как-нибудь в другой раз, когда ветер будет не таким сильным? – скромно спросила она. Разумеется, главной причиной отказа был вовсе не ветер, а ее план, в соответствии с которым она собиралась в пять часов пить чай вместе с Мартином в своем номере.

Брекинридж поклонился:

– Что ж, ловлю на слове. В следующий раз вы не сможете отказаться, потому что я выберу самый тихий день из всех для прогулки с вами.

Эвелин следовало расценить это как попытку пофлиртовать с ней. Она едва сдержала улыбку. После виртуозного флирта лорда Марина эти жалкие потуги Брекинриджа выглядели просто смехотворными.

Тем не менее она дала понять, что ценит галантность своего кавалера.

– Идемте же, граф, скоро нам выходить в море, – сказал Хатфилд.


– Посмотри на себя. – Спенс спрыгнул в кубрик «Орфея» и подошел к Мартину. – Что с тобой? Ты просто воплощение самодовольства и успокоенности! Ты выглядишь так, будто уже выиграл гонку.

Мартин пожал плечами. Да, действительно, сегодня он чувствовал себя превосходно, и ровным счетом все на свете его радовало. Он был доволен жизнью, собой и всем вокруг. Тихий плеск волн, хлопанье парусов, поскрипывание мачты – все звучало словно музыка и настраивало Мартина на оптимистический лад. Да, он был готов завоевывать мир. И за это ему следовало благодарить не-такую-уж-добродетельную вдову.

– Я просто хорошо выспался, – миролюбиво проговорил Мартин. Ему совсем не хотелось обсуждать подробности своей личной жизни со Спенсом. Тот видел мир сквозь призму шаблонов и правил, поэтому понять что-либо, выбивающееся из привычных схем, ему было бы нелегко. Если с кем-то ему и захочется поделиться своими секретами, размышлял Мартин, то это будет точно не Спенс. Да, бесконечное обдумывание и обсуждение его замечательного приключения только обесценит его, и все удовольствие просто сотрется и выцветет.

– Через девяносто секунд я поверну яхту назад, – сказал Мартин. – Надо будет развернуть спинакер.

– Мы возвращаемся? – спросил Спенс.

– Да. Полагаю, мы сделали сейчас все, что могли.

Разумеется, Мартин торопится на берег, ведь в пять часов он должен был встретиться с Эвелин. Они собирались пить чай.

Спенс вернулся на нос яхты, где он должен был ждать дальнейших распоряжений Мартина. Все остальные члены команды находились у лееров.

Мартин повернул штурвал.

– Идем на разворот! – крикнул он. Спенс поднял руку.

– Распустить кливер! – последовала еще одна команда.

Мартин продолжал разворачивать яхту, мышцы на его руках превратились в туго натянутые канаты. Все члены команды пришли в движение, и каждый занял свое строго определенное место.

– Осторожно, гик идет! – крикнул Спенс. Мартин быстро пригнулся, и гик проскользнул над его головой.

Команда начала разворачивать спинакер, и вскоре над яхтой расправился еще один цветной парус. Ветер неожиданно стих, и движение на палубе тоже прекратилось.

Мартин кивнул Спенсу, который без слов понял этот жест. Он означал, что маневр прошел благополучно и все удалось.

Следующие полчаса «Орфей» двигался по направлению к Каусу. Вскоре команда заметила еще одну яхту, тоже направляющуюся к берегу.

– Уж не «Стремительный» ли там по правому борту? – спросил Спенс, подходя к Мартину.

– Похоже, что это именно он, – ответил Мартин, внимательно глядя на черный корпус яхты.

– Кажется, они не пытаются установить новый рекорд, – задумчиво проговорил Спенс.

– Да, они никуда не торопятся. – Мартин помолчал. – Мы пройдем первыми, они должны пропустить нас, – наконец проговорил он и взглянул на Спенса. – Взгляни на лаг. Какая у нас скорость?

Спенсер быстро выполнил команду и через минуту снова стоял рядом со своим капитаном. Мартин с тревогой смотрел на «Стремительный», который решительно шел тем же курсом, что и «Орфей». Если обе яхты и дальше будут идти с такой скоростью, то в какой-то момент их пути обязательно пересекутся.

– Они хотят обогнать нас? – спросил Спенс и взялся рукой за линь. – Но какого черта? «Стремительный» только что прибавил скорость. Они должны были пропустить нас!

Мартин внимательно посмотрел на паруса, потом на волны с разбросанными тут и там белыми шапками пены. Затем вытянул вперед руку, пытаясь уловить направление ветра и определить его скорость.

– Да, мы движемся со скоростью примерно восемнадцать узлов.

– А они? – с тревогой спросил Спенс. – Они, кажется, тоже увеличили скорость до восемнадцати. Они подстраиваются под нас.

– Нет, – возразил Мартин. – Думаю, «Стремительный» делает узлов шестнадцать. Ну, максимум семнадцать.

– Черт возьми, Мартин! Если они не притормозят, мы столкнемся.

Мартин продолжал наблюдать за «Стремительным» с каменным выражением лица. Все члены команды с тревогой смотрели на своего капитана. Они ждали, что Мартин сейчас скомандует опустить спинакер или сменить направление движения яхты.

– Они обязаны пропустить нас, – твердо сказал Мартин, глядя на то, как быстро сокращается расстояние между двумя яхтами.

Спенс бросил на капитана тревожный взгляд:

– Мы должны свернуть, Мартин!

– Нет, это должны сделать они.

– Ты хочешь погибнуть?

Спенс и Мартин посмотрели друг на друга. Да, если они сейчас же не свернут, их яхта столкнется со «Стремительным». Они действительно могут погибнуть, и сейчас идет речь именно об этом.

– Спустить спинакер! Лево руля! Повернуть кливер и грот!

В последнее мгновение, когда расстояние между яхтами сократилось до предела, Мартин резко повернул «Орфея». «Орфей» подпрыгнул на волне и резко поменял курс. На его бот хлынули потоки воды, белая пена клочьями разметалась по палубе. Конец мачты «Орфея» прошел всего в нескольких дюймах от грот-мачты «Стремительного».

– Мерзавцы! – крикнул Спенсер Хатфилду, который стоял на палубе и зловеще улыбался команде «Орфея». «Стремительный» уверенно шел к берегу.

– Ты правильно поступил, – сказал Спенс Мартину, когда они подошли к яхт-клубу. – Если бы ты не сделал этого, мы бы все отправились на морское дно кормить рыб.

Мартин сердито покачал головой. Он все еще злился на Брекинриджа, который нарушил одно из неписаных правил поведения на воде. Граф подверг опасности жизни всех членов команды «Орфея», посмеялся над ними.

– Не думаю. Мне кажется, что Брекинридж просто дразнил нас и проверял, насколько крепки у меня нервы. Он блефовал. Я должен был заставить его уступить нам дорогу.

– Но это был слишком большой риск. Нашу яхту просто разорвало бы на куски, а мы все погибли бы. Ты сделал правильный выбор. Брекинридж вел себя не как джентльмен и не как спортсмен.

Спенс и Мартин миновали ворота и по дорожке прошли на лужайку. Там они сразу же увидели Брекинриджа и Хатфилда, которые смеялись и пили вино.

– Мы вернулись первыми, – гордо объявил Брекинридж.

Стоявшие на лужайке люди посмотрели на Мартина и замолчали. Повисла неловкая пауза.

«Не нужно было мне уступать ему дорогу», – подумал Мартин и окинул тяжелым взглядом свидетелей своего проигрыша.

Мартину и Спенсу ничего не оставалось, как пройти сквозь эту молчаливую, настороженную толпу и напрямую обратиться к Брекинриджу.

– За то, что вы сделали, лорд Брекинридж, вас следует дисквалифицировать, – сказал Мартин.

Брови Брекинриджа вспорхнули вверх, и на его лице отразилось недоумение.

– Прошу прощения? Что вы сказали? Дисквалифицировать? Меня? – Он покачал головой. – Какая низость, лорд Мартин! Не ожидал от вас такого.

Мартин посмотрел на Хатфилда, в глазах которого без труда угадывалось презрение.

– Вы прекрасно знаете, что яхта, идущая правым галсом, имеет право пройти первой. Судно, идущее левым галсом, должно уступить дорогу, – сказал Мартин.

– Да, все именно так. Мы шли правым галсом.

– Вы лжец, сэр! Это мы шли правым галсом.

Брекинридж покачал головой с видом оскорбленной добродетели:

– О вас разное говорят, лорд Мартин, но я не думал, что вы опуститесь до такого.

Мартин стиснул зубы.

– На что это вы намекаете, лорд Брекинридж?

– Я не намекаю, я утверждаю, что вы пытаетесь лишить меня возможности участвовать в гонках. – Брекинридж улыбнулся. – И все потому, что боитесь меня. Вы знаете, что победа будет за мной. А вам так не хочется лишаться звания чемпиона!

Мартин вспыхнул, его щеки покрылись густым румянцем. От удивления у Спенса глаза стали похожи на два блюдца. Все присутствующие на лужайке с интересом наблюдали за происходящим.

– А у меня складывается впечатление, что это вы пытаетесь лишить меня возможности участвовать в гонках, – возразил Мартин. «Да, несомненно, граф пытается помешать мне, но дело здесь вовсе не в титуле чемпиона», – размышлял он.

Брекинридж обвел глазами собравшуюся публику, словно пытаясь найти у нее защиту против вопиюще несправедливых обвинений Мартина.

– Я джентльмен, лорд Мартин. Я бы никогда не стал рисковать жизнью людей. Да и яхту, представьте себе, мне совсем не хочется терять. А вот вы-то сменили уже пару яхт. Не так ли? Я не ошибаюсь?

Мартин покраснел еще гуще, в его глазах появилась ненависть. Спенс сделал шаг к Брекинриджу, и теперь его нос находился всего в паре дюймов от носа его противника.

Неожиданно на лужайке появился сэр Линдон. Он быстро подбежал к ссорящимся мужчинам и осторожно протиснулся между ними.

– Прошу вас, господа, остановитесь! Это какое-то недоразумение.

Глядя на Брекинриджа, Мартин медленно проговорил:

– Если человек не в состоянии отличить правый галс от левого, ему не место на яхте. Он не может участвовать в гонках, а тем более быть капитаном яхты.

Губы Хатфилда дрогнули в насмешливой ухмылке.

– Я советую вам как другу, лорд Мартин, прекратить эту ссору, иначе вас могут не допустить до соревнований. Вас просто дисквалифицируют за ваше скандальное поведение.

Мартин бросил на него гневный взгляд.

«"Как другу"! Нашелся друг!» – зло подумал он.

Спенс снова приблизился к Брекинриджу, но Мартин поднял руку и остановил своего старшего помощника.

– Нет, Спенс, не нужно. Идем.

Друзья повернулись и быстро зашагали по тропинке к воротам.

– Я бы сейчас надрал задницу этому негодяю Хатфилду, – буркнул Спенс. – Жаль только, здесь присутствовали дамы.

– Я бы с удовольствием сделал то же самое с Брекинриджем.

Спенс вдруг остановился.

– Ну и что мы будем с этим делать?

Мартин тоже остановился и задумался.

– Разумеется, мне хотелось бы отплатить ему тем же, но я не стану нарушать установленные законы. Я всегда вел себя как джентльмен и буду так же вести себя и в море. Пусть Брекинридж и Хатфилд сами накажут себя. Если на свете существует справедливость, так оно и случится. А мы помолимся Богу, чтобы он помог нам. Так или иначе, но правда все равно выплывет наружу, и люди поймут, как обстоят дела на самом деле. Мы должны верить в это.

Спенс бросил на Мартина недоверчивый взгляд. Ему явно не нравилось такое отношение к делу своего капитана.


«Что с ним случилось?» – то и дело спрашивала себя Эвелин. Вот уже больше часа она ждет Мартина. Несколько минут назад пробило шесть часов. Чай, который ей принесли в номер, безнадежно остыл. Куда же он пропал?

Она села на кровать и задумалась. Мартин не пришел. Вероятно, таким образом он хотел дать ей понять, что не собирается начинать какие-либо долгосрочные отношения. Ведь он предупреждал ее об этом. Вчерашняя ночь была великолепна, но это ничего не значит. Мартин не давал ей никаких обещаний. Вполне возможно, что он просто передумал.

В дверь неожиданно постучали. Эвелин вздрогнула. Она еле удержалась, чтобы не броситься открывать, но гордость не позволила ей сделать этого.

Глубоко вздохнув, Эвелин встала с кровати и не спеша подошла к двери. Да, это был он. Вид у него был уставший и немного виноватый. Мартин провел ладонью по волосам.

– Прости, – нетерпеливо проговорил он. В эту минуту Мартин совсем не походил на пресыщенного, уставшего от внимания женщин любовника. А именно таким Эвелин ожидала увидеть его час назад. – Я опоздал.

Эвелин продолжала стоять на пороге комнаты. Она даже не предложила Мартину войти, полагая, что, возможно, он этого уже и не хочет.

– Я не хотел заставлять тебя ждать, – сказал он, уныло покачав головой.

Так и не пригласив своего гостя в комнату, Эвелин заглянула ему в глаза. Что-то в выражении его лица было такое, что заставило ее вдруг заволноваться.

– Извинения принимаются, – проговорила она. – Но почему ты опоздал? Что-то случилось?

Мартин посмотрел по сторонам. В коридоре никого не было видно. Эвелин вдруг показалось, что он никак не может на что-то решиться.

– Можно мне войти?

– Конечно, – кивнула Эвелин и шагнула в сторону, дав Мартину пройти в комнату. – К сожалению, чай совсем остыл.

Мартин прошел в номер и как-то устало махнул рукой. Скорее всего этот жест означал, что чай в данный момент мало его интересовал. Он сел на кровать.

– Так что же случилось?

Мартин провел рукой по волосам.

– Твой друг, лорд Брекинридж, обвинил меня в том, что я нарушил спортивные правила поведения на воде. – Мартин бросил на Эвелин сердитый взгляд.

– Я бы не назвала лорда Брекинриджа своим другом, – твердо сказала Эвелин. – Что же он сказал?

– Сегодня он зашел гораздо дальше обычного. – Мартин устало вздохнул. – Этот человек – лжец и негодяй, Эвелин. Я надеюсь, что ты никогда не выйдешь за него замуж.

Эвелин удивленно посмотрела на него:

– Но почему?

– Граф отказался пропустить нашу яхту, которая шла правым галсом, и мы едва не столкнулись. Существуют правила, которые должны неукоснительно соблюдаться всеми спортсменами, а он нарушил их, при этом прекрасно понимая, к чему это нарушение могло привести. Могли погибнуть люди.

– Господи Боже мой! Надеюсь, никто не пострадал?

– Нет. Мы спаслись только потому, что в самый последний момент я повернул свою яхту и пропустил «Стремительного». А теперь лорд Брекинридж заявляет, что это он шел правым галсом и я нарушил правила. Он обвиняет меня во лжи. Ведь в свете лорд Брекинридж пользуется репутацией джентльмена, порядочного человека. И его слово гораздо весомее, чем мое! – Пальцы Мартина впились в покрывало. – Теперь я очень сожалею о том, что все последние годы так глупо вел себя. За что и расплачиваюсь.

Эвелин присела на кровать рядом с Мартином.

– Но ведь это можно понять… Ты просто пытался справиться со своей потерей. Твои жена и ребенок погибли…

– Ты готова оправдать все, что угодно, – резко ответил Мартин. – Другие не столь милосердны. Очень многие считают меня безрассудным и просто-таки мечтают, чтобы я проиграл гонки. – Он на мгновение замолчал. – Но, надеюсь, ты веришь мне?

– Да, конечно.

Эвелин твердо знала, что, несмотря на свое скандальное поведение в свете, Мартин был честным спортсменом и никогда не стал бы применять незаконные приемы. Хатфилда же Эвелин знала как раз с другой стороны. При подчеркнуто благородном поведении он с легкостью мог прибегнуть к какого-либо рода мошенничеству, если это сулило ему выгоду.

– И именно из-за этого скандала ты прождала меня целый час, Эвелин. – В голосе Мартина постепенно начали таять нотки раздражения. – Я так виноват перед тобой…

Она попыталась улыбнуться:

– Что ж, ты задержался по уважительной причине.

Мартин покачал головой.

– Мы пришвартовались час назад, – сказал он, – но Спенс уговаривал меня снова выйти в море. Он считает, что меня ничто не сможет успокоить, кроме свежего морского ветра и бушующих волн.

Эвелин вздохнула.

– В таком случае почему вы не отправились в море?

– Потому что я обещал встретиться с тобой, моя дорогая. А я всегда выполняю свои обещания. Особенно если оно было дано леди.

Ее сердце на мгновение замерло в груди.

– Но мы могли бы отправиться вместе. Обещаю, что не буду требовать к себе особого внимания. Я стану выполнять твои распоряжения наравне со всеми остальными членами команды.

Мартин с интересом взглянул на Эвелин. Мрачное выражение исчезло с его лица.

– Хорошо, – сказал он. – В таком случае у меня будет одна просьба к тебе. Я хочу, чтобы во время плавания ты все время находилась рядом со мной. Я буду стоять у штурвала, а ты будешь стоять или сидеть около меня. Договорились? Хочу видеть только тебя. Ты, и только ты.

– Почему только я? – быстро спросила Эвелин. Мартин на мгновение заколебался, подбирая нужные слова.

– Потому что, когда я нахожусь рядом с тобой, мое дурное настроение рассеивается. Ты помогаешь мне забыть обо всем на свете, в том числе и об этом лжеце Хатфилде. И еще о Брекинридже, который не стоит даже твоего мизинца. Надеюсь, он никогда не станет твоим мужем.

Эвелин улыбнулась. Ей очень понравился этот ответ.

– В таком случае вперед! «Орфей» ждет нас.

– Да, капитан. Как скажете, капитан.

Глава 16

После захода солнца Мартин завел «Орфея» в небольшую бухту и бросил якорь. На небе уже появилась робкая белая луна, а мягкий бриз, дуюший с моря, напоминал тихий ласковый шепот.

Мартин подошел к Эвелин, которая сидела около штурвала и улыбалась ему.

– Хочешь немного вина? – спросил он.

– С удовольствием.

Мартин кивнул, зажег фонарь и спустился в каюту. Через минуту он появился снова, уже с бутылкой вина и двумя бокалами.

– Сегодня мы не будем пить из горлышка? – осторожно поинтересовалась Эвелин.

– Сегодня мы будем делать все, что ты захочешь, – весело ответил Мартин, глядя Эвелин в глаза.

Она усмехнулась и махнула рукой:

– Нет, сегодня я буду примерной девочкой. И буду делать все в соответствии с правилами хорошего тона.

Мартин откупорил бутылку и наполнил вином два бокала.

– Ты разочаровываешь меня, – заметил он.

На его лице появилось унылое выражение, поскольку он надеялся, что Эвелин, наоборот, не будет «хорошей девочкой». Сейчас, когда яхта стояла в скрытом от людских глаз месте, Мартину как раз хотелось вести себя «неправильно», не так, как того требовали правила хорошего тона.

Он вздохнул, поставил бутылку на палубу и протянул бокал Эвелин. Она взяла его.

– Я говорила только о вине. – Эвелин улыбнулась.

– Что ж, рад слышать это. – Мартин вздохнул с облегчением и поднял свой бокал: – За твою красоту.

Она тоже подняла бокал:

– За твою победу в гонках.

Они выпили вина, и Эвелин села ближе к Мартину.

– Надеюсь, тебе уже лучше? Ты был просто вне себя, когда пришел ко мне в номер. Море и свежий ветер подействовали на тебя благотворно, ты выглядишь довольно бодрым и веселым.

– Прости, если я напугал тебя. Я действительно был очень зол. Мне не следовало обрушивать на тебя все это…

– Ты все сделал правильно, не переживай, – сказала Эвелин. Если бы Мартин промолчал и не рассказал ей об этой ссоре с Брекинриджем, она бы подумала, что он не доверяет ей. – А для чего еще, ты думаешь, нужны любовницы? Для того, чтобы разделять тяготы жизни.

Он усмехнулся:

– Мне кажется, ты заблуждаешься. Любовницы нужны не для этого. И большинство людей отнюдь не склонны перекладывать на их плечи свои проблемы.

Эвелин потерлась носом о его щеку.

– Ты можешь переложить на мои плечи часть своих проблем. Я с радостью помогу тебе.

Неожиданно Мартин почувствовал, что ему стало жарко. В нем снова проснулось желание.

– Ты настоящая искусительница, Эвелин. Но я хочу, чтобы ты понимала, что для меня ты значишь нечто большее. Сегодня ты мое спасение, безопасная бухта. С тобой я вспоминаю, что гонки и это судно не главное в этой жизни. Спасибо тебе за это.

Эвелин улыбнулась, Мартин обнял ее и поцеловал. Палубу заливал тихий лунный свет, мягкий бриз ласкал кожу. Губы Эвелин имели привкус сладкого вина, а ее кожа пахла розами.

Мартин еще крепче обнял Эвелин и коснулся губами ее шеи.

– Я хочу заняться с тобой любовью, – прошептал он ей на ухо.

– Я уж подумала, что ты не скажешь мне этого.

Он встал и протянул ей руку. Эвелин поднялась и вместе с Мартином спустилась в каюту. На красном ковре и диване качались черные тени, на деревянных панелях дрожал лунный свет. Эвелин сняла очки и положила их на полку, затем она вынула шпильки из прически и тряхнула головой. Шелковые волны упали ей на плечи. «Господи, – думал Мартин, глядя на Эвелин, – до чего же красивая женщина!» Он был не в силах отвести глаз от ее стройной фигуры, укрытой водопадом блестящих каштановых волос.

Он взял ее за руку и подвел к койке капитана. Их руки переплелись, и Эвелин с Мартином медленно опустились на матрас. Его губы отыскали в темноте ее рот. «Боже, – продолжал думать Мартин, – как она хороша, как сильно я хочу ее!» Он скучал без нее, без ее тела. Ему хотелось дать ей нечто такое, чего он не давал ни одной женщине. Неожиданно Мартин сделал для себя открытие, что ему было мало только физической близости с этой женщиной. Он хотел большего. Эта мысль взволновала его.

Но сейчас, разумеется, было не время думать обо всем этом. Сейчас с ним была Эвелин, и он даст ей то, ради чего она пришла к нему.

Мартин наклонился над ней и стал медленно расстегивать пуговицы на ее платье. Затем он осторожно снял с нее корсет и нижнюю юбку. Когда Эвелин наконец была раздета, Мартин окинул ее тело жадным взглядом. Она послушно лежала и ждала его. Никогда еще он не видел таких красивых форм, такого изящества линий. Эти тонкие нежные руки, довольно большая, но аккуратная грудь, плоский живот, темно-каштановый треугольник между длинных, стройных ног… Мартин почувствовал, что теряет над собой контроль.

Он быстро встал с койки и тоже принялся раздеваться. Через минуту он уже снова лежал рядом с Эвелин, его рука обвивала ее тонкую талию, а его губы прижимались к ее рту. Затем его пальцы скользнули по ее плоскому нежному животу, нащупали завитки волос и нырнули между ее ног. Эвелин была уже готова.

Мартин сильнее прижался губами к губам Эвелин, их языки переплелись в диком танце. Она тоже опустила руку вниз и стала ласкать его фаллос.

Затем Мартин лег на нее и стал целовать ее грудь, тая от удовольствия. Грудь Эвелин была упругой и пахла вишней. Он был готов поклясться, что никогда не встречал женщины с более красивой грудью. Эвелин была совершенством. И это совершенство сводило его с ума.

Эвелин извивалась под ним от нетерпения, приподнимая бедра и выгибаясь ему навстречу. Мартин боялся, что даже не успеет войти в нее, как все уже закончится. А ему хотелось заниматься с ней любовью до самого утра.

– У нас впереди целая ночь, Эвелин, – пробормотал он. Ему хотелось извиниться перед ней за свою поспешность, но у него просто не было сил сдерживаться. Она должна понять его. – Эвелин, я сделаю это сейчас. Немедленно.

– Я хочу тебя. Я весь день думала только об этом. И я не могу ждать дольше.

Они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Потом Мартин приподнялся на руках и вошел в нее. Из его груди вырвался стон. Эвелин тоже застонала и выгнулась ему навстречу.

– Разведи ноги чуть шире, – прошептал он, и Эвелин повиновалась его просьбе. Она запрокинула голову и закрыла глаза.

Затем Мартин наклонился и провел языком по ее соску. Неистовое, безумное желание охватило его. Его тело горело будто в огне. Но при этом нельзя было забывать об Эвелин и ее желаниях. Он вглядывался в ее лицо, стараясь уловить малейшие нюансы ее переживаний. Мартин хотел доставить ей удовольствие, ведь эта женщина была настоящим ангелом и заслуживала всего самого лучшего. Он даст ей все, что только сможет.

Вскоре ее пальцы с силой впились в его спину. Эвелин громко вскрикнула, и по ее прекрасному телу прошла судорога. Ночь эхом отразила этот крик. Эвелин казалось, что она падает в пропасть. Когда Мартин понял, что она была полностью удовлетворена, то снова начал двигаться, и через несколько мгновений его накрыла горячая волна наслаждения. Где-то глубоко в сознании Мартина мелькнула мысль, что его тело сейчас взорвется. Это ощущение было невероятным, невозможным, ни на что не похожим. Весь мир вдруг перестал существовать, и пространство свернулось всего лишь до одной-единственной точки, находящейся где-то внизу его живота.

– О, капитан Мартин! – вздохнула Эвелин и опустила руки. Ее оставили последние силы. – Ты говоришь, что у нас впереди целая ночь?

Мартин лежал с закрытыми глазами. Он был не в состоянии даже шевельнуться.

– Да, именно это я и сказал, – прошептал он.

– Мне кажется, что я умерла и вознеслась на небо.

– Должно быть, я улетел туда вместе с тобой.

Они неподвижно лежали на койке. Под ними тихо плескались волны, яхта слегка покачивалась. Мартину казалось, что сейчас он парит где-то высоко-высоко в небесах, наслаждаясь полным спокойствием и умиротворением. И он всеми силами пытался продлить это восхитительное состояние.

Если бы Эвелин жила с ним постоянно под одной крышей, как бы он чувствовал себя? Хочет ли он, чтобы эта женщина осталась с ним навсегда?

Ответ на этот вопрос был ему уже хорошо известен: он больше не хотел становиться ни мужем, ни отцом. Того опыта, который у него уже имелся, было для него достаточно. Мартин вступил с Эвелин в связь отнюдь не для того, чтобы жениться на ней. Он хотел всего лишь развлечься, не устояв перед ее чарами. И их отношения вовсе не были прелюдией к браку. Эвелин тоже это прекрасно понимала. Они оба с самого начала воспринимали их связь именно как приятное времяпрепровождение. Не более того.


В течение следующих четырех дней Эвелин и Мартин, как только им удавалось улизнуть из отеля незамеченными, выходили на яхте в море. Они провели не один час, бороздя окрестные воды, вдыхая соленый ветер и слушая крики чаек. Мартин продолжал учить Эвелин управлять яхтой. Иногда они развивали невероятную скорость, и Мартин демонстрировал Эвелин всевозможные и порой рискованные маневры. Когда наступала ночь, они отправлялись в ее или его номер и занимались любовью. А потом говорили. Обо всем на свете.

Правда, они никогда не говорили о том, что ждало их в конце недели. Зачем обсуждать будущее, если настоящее так прекрасно?

Разумеется, Мартину приходилось еще готовиться к соревнованиям. Поэтому на пятый день он и его команда снова отправились в тренировочное плавание, а Эвелин вместе с леди Рэдли решили пройтись по магазинам. Ближе к вечеру дамы вышли на прогулку. Женщины с удовольствием обсуждали последние новости и сплетничали, но Эвелин старательно избегала всяких объяснений по поводу своей «занятости». Провокационные вопросы леди Рэдли она обходила с необыкновенным изяществом и ловкостью. Ей совсем не хотелось распространяться о «деталях» их отношений с Мартином. Эти «детали» прятались в самых глубинах ее сердца, открывать которое Эвелин никому не собиралась. Хотя леди Рэдли сама советовала приятельнице не отказываться на этой неделе от удовольствий, Эвелин тем не менее не могла поделиться с ней своими переживаниями.

Она не считала свои отношения с Мартином «получением удовольствий». Все было гораздо сложнее. Эти несколько дней, проведенные в его обществе, были самыми удивительными, восхитительными и волнующими днями в ее жизни. Теперь Эвелин уже не сомневалась – она была безнадежно влюблена в Мартина. Теперь, когда ей открылась его душа, когда ей стали понятны его желания и стремления, она осознала, насколько он на самом деле несчастен. И ей хотелось помочь ему.

Эвелин целый день не видела Мартина, и, когда он подошел к ней на балу на пароходе «Дартмаут» и пригласил танцевать, она вся просияла. Эвелин разговаривала с леди Рэдли, пила шампанское и все время ждала, когда он подойдет к ней. Еще до начала бала он записался в ее танцевальную карточку. Леди Рэдли и миссис Студебейкер он тоже не обошел своим вниманием. Миссис Студебейкер была двоюродной сестрой владельца парохода. Она и леди Рэдли были невероятно счастливы получить приглашение на танец от столь блестящего кавалера. Когда Мартин, записавшись в их танцевальные карточки, отошел от них, они принялись дружно хихикать, чтобы скрыть свое смущение. Эвелин же просто пила шампанское и молчала, стараясь ни жестом, ни взглядом не выдать своих чувств. Да, Мартин действительно был самым красивым мужчиной на балу. Время от времени Эвелин поглядывала на него и отмечала про себя, что все мужчины ему дружески улыбались, а все женщины провожали его долгими восхищенными взглядами. Он был особенным, невероятно обаятельным и красивым. Длинные черные блестящие волосы, улыбка, взгляд – все в нем привлекало и очаровывало.

А в это время лорд Брекинридж и мистер Хатфилд наблюдали за Мартином с противоположного конца зала. О недавнем столкновении они, казалось, забыли. Они и словом не обмолвились об этом ни с Мартином, ни с другими своими знакомыми. Зато приглашенные на бал гости, завидев эту мрачноватую, стоявшую в отдалений пару, сразу же вспоминали о недавнем происшествии и с жаром принимались обсуждать его и делиться подробностями. С Эвелин Брекинридж тоже не захотел говорить о столкновении. И она пришла к выводу, что тот инцидент просто какое-то недоразумение.

Оркестр исполнил несколько быстрых танцев, и наконец момент настал. Мартин подошел к Эвелин, поклонился ей и вывел на середину зала.

Они вели себя так, словно были едва знакомы. Однако когда Мартин положил руку Эвелин на спину, по ее телу пробежала дрожь. Во время танца они не обменялись ни единым словом. И только лишь когда танец закончился и Мартин повел Эвелин назад к леди Рэдли, он наклонился к ней и сказал:

– Я приду к тебе сегодня.

Эвелин почувствовала разливающееся в груди тепло.

– Я буду ждать, – ответила она.

Подведя Эвелин к леди Рэдли, Мартин вежливо поклонился и отошел.

Неожиданно Эвелин увидела Брекинриджа. Он, как ей показалось, внимательно наблюдал за ней. Их глаза встретились, и Брекинридж поднял бокал, который держал в руке, и натянуто улыбнулся. Эвелин ответила ему кивком головы. Потом она танцевала с ним, и граф вел себя как и обычно – вежливо.

И снова наступила ночь, полная любви и радости. Мартин пребывал в каком-то забытьи, теряя голову от вишневых губ Эвелин, от каскада шелковистых волос, от ее гладкой смуглой кожи. Он никак не мог насытиться этой любовью. Гонки, ради которых он приехал в Каус, теперь отошли на задний план и совсем перестали волновать его. Мартин даже время от времени повторял себе, что приехал сюда для того, чтобы подтвердить свой титул чемпиона, а вовсе не для того, чтобы не спать по ночам. Это недосыпание не лучшим образом сказывалось на подготовке к соревнованиям: его речь была заторможена, а команды отдавались как-то неуверенно и вяло.

Господи, но как он мог отдавать какие-то команды сейчас, когда его занимала лишь одна-единственная мысль! Он уже с раннего утра начинал думать об Эвелин, зная, что его ждет ночь, полная любви. Все это походило на настоящее сумасшествие, которое наполняло все его существо. Но самым странным было то, что он не хотел, чтобы все это когда-нибудь закончилось…

Заметив, что спинка кровати слишком сильно стучит по стене, Мартин остановился, засунул подушку между стеной и спинкой кровати и снова стал двигаться.

Эвелин приподнялась ему навстречу, и из ее горла вырвался тихий стон. Потом она вскрикнула, и ее тело, вздрогнув, замерло. Прошло еще несколько мгновений, и Мартин почувствовал, что не в силах больше сдерживаться. Ему была уже неподвластна та сила, что бушевала в его теле. Тело Марина пронзила сладостная судорога, он застонал и опустился сверху на Эвелин.

– Гоеподи Боже мой! – прошептал Мартин, вздрагивая всем телом.

– Мне остается только молиться, – пробормотала Эвелин, – И надеяться, что сейчас Господь не пошлет мне ребенка.

Эвелин улыбалась, и Мартин знал, что она шутит. Но ему самому было не до смеха. На этой неделе они слишком часто были неосторожны. Сейчас у Эвелин был безопасный период, да и он старался принимать необходимые меры. И тем не менее… Увлекаясь, Мартин забывал обо всем на свете.

Хорошо, что сегодня он смог вовремя остановиться. Хотя это было совсем не просто.

Он медленно перекатился на бок, чувствуя себя совершенно обессиленным и опустошенным. Его лоб был горячим и влажным, и язык совсем не слушался.

– Со мной что-то произошло. Я не могу даже пошевелиться, – тихо сказал он.

Эвелин прикоснулась к его руке.

– Ничего, это скоро пройдет, и в тебе снова проснутся силы. Я вот, например, совсем не устала. И у нас впереди еще целая ночь.

Мартин повернул голову и посмотрел на Эвелин. Она тоже смотрела на него, и ее темный профиль четко вырисовывался на фоне залитого лунным светом окна. В его груди вдруг шевельнулось странное чувство, похожее на ревность. Он не может отпустить эту женщину, не хочет отдавать ее другому мужчине. Она должна принадлежать только ему.

Но в то же время все, что несло в себе привкус постоянства, все, что было «навсегда», пугало и отталкивало Мартина. И эти два сильных желания: сохранить отношения и разрушить их – постоянно точили его сердце, мучили, заставляя все время искать какой-то выход.

Ему не хотелось, чтобы Эвелин заметила в нем эту постоянную борьбу. Не хотелось делать ей больно.

Глава 17

Утром следующего дня Эвелин получила приглашение на ленч, который должен был состояться в саду виллы Грин в тот же самый день. Что ж, с удовольствием, решила про себя Эвелин. Ей нужно только постараться не заснуть в каком-нибудь уютном кресле. Недосыпание в течение целой недели уже давало о себе знать. Кроме того, ей следовало следить за своей походкой, которая стала несколько иной после бесконечных занятий любовью с Мартином. Миссис Каннингем, хозяйка виллы, славилась своим дружелюбием, демократичностью и невероятно вкусными пирогами с крабами. Да, она непременно отправится отведать этих пирогов, подумала Эвелин.

– Очень рада видеть вас, – сказала миссис Каннингем Эвелин, когда та вошла. – Лорд Брекинридж с таким восторгом говорил о вас прошлым вечером, и теперь я вижу почему, моя дорогая. Вы удивительно милое создание.

Эвелин попыталась скрыть свое удивление. Разумеется, легкость в обращении с гостями хозяйки виллы ни для кого не была секретом, и тем не менее миссис Каннингем все же удалось повергнуть Эвелин в легкий шок. Никто и никогда не называл Эвелин «милым созданием», и никто так откровенно не заявлял, что ее персону обсуждали за обедом. Только Мартин мог придумать для нее какое-нибудь ласковое прозвище, но это было совсем другое дело…

– Вы очень любезны, миссис Каннингем, – сказала она. Эвелин выпила чай и попробовала крабовый пирог, который и в самом деле оказался невероятно вкусным. Сейчас она была рада тому, что приняла приглашение и пришла сюда, а не осталась в номере спать. День выдался чудесный, светило яркое солнце. Но здесь, в тени деревьев, было прохладно.

– Самые лучшие пироги с крабами! – услышала Эвелин у себя за спиной. Она обернулась и увидела лорда Брекинриджа.

Проглотив кусочек пирога и торопливо промокнув губы салфеткой, Эвелин ответила:

– Да, они и правда удивительные.

Брекинридж подозвал официанта и взял с подноса самый маленький пирожок. Откусил небольшой кусочек, пожевал и, наклонив голову набок, проговорил:

– Да, да. Истинное наслаждение.

В эту минуту к ним подошли леди и лорд Рэдли, и Эвелин с облегчением вздохнула и расслабилась. Завязалась неторопливая беседа о кулинарии, погоде и обо всех замечательных вечеринках, на которых они побывали в Каусе.

– Но, слава Богу, эта неделя подходит к концу, – заметил Брекинридж. – Послезавтра гонки. И поэтому я хочу напомнить миссис Уитон о ее обещании.

– О каком обещании? – Леди Рэдли на мгновение оторвалась от своего черничного пирога и бросила на Эвелин вопросительный взгляд. Эвелин же спокойно поднесла чашку к губам и сделала глоток чая.

– Несколько дней назад миссис Уитон пообещала выйти со мной в море на моей яхте. Надеюсь, миссис Уитон помнит об этом?

Эвелин вдруг почувствовала себя крайне неловко.

– Да, но теперь вы должны готовиться к гонке. Ведь осталось совсем мало времени. И я не хочу мешать вам.

– Вы не можете мне помешать, – возразил Брекинридж. – Это просто невозможно. Я, разумеется, не собираюсь загружать лишней работой свою команду за день до гонок, но мы тем не менее все равно можем выйти в море. Нас будет лишь четверо на яхте. Вы, миссис Уитон, и я. – Он посмотрел на чету Рэдли: – Примите и вы мое приглашение. Погода, думаю, будет отличной. Хатфилд тоже с нами поплывет.

Эвелин хотела извиниться перед графом и под благовидным предлогом отказаться от приглашения, но лорд Рэдли опередил ее:

– Мы с удовольствием выйдем в море на «Стремительном». И вы, Эвелин, непременно должны отправиться вместе с нами. Вы и так слишком много времени провели в своем номере на этой неделе. Вам просто необходимо подышать свежим морским воздухом.

Леди Рэдли предпочла промолчать.

– Да, миссис Уитон, – снова заговорил лорд Брекинридж, – я с удовольствием покажу вам остров со стороны моря. Вы должны посмотреть на горы Нидлз. Как можно быть в Каусе и не увидеть остров Уайт во всей его красе?

Эвелин собралась было ответить, но Брекинридж снова заговорил:

– У вас, надеюсь, нет других планов?

Он с упреком посмотрел на нее, словно ему хорошо было известно, чем именно Эвелин занималась все эти дни, включая замысловатые гимнастические упражнения, которые ее заставил проделать сегодня утром Мартин на столе в своей комнате.

– Разумеется, нет, – проговорила Эвелин и натянуто улыбнулась. Лорд Рэдли одобрительно кивнул.

– Превосходно, – подвел итог Брекинридж. – Я проинформирую своего старшего помощника о наших планах. Давайте завтра встретимся с вами на лестнице, скажем, в три часа.

– Мы обязательно придем, – сказал лорд Рэдли. Через пару минут, когда граф скрылся за воротами сада, губы его расплылись в улыбке. – Мы прекрасно проведем время, Эвелин. Брекинридж отличный капитан и гостеприимный хозяин. Думаю, многие женщины позавидовали бы вам, узнав, что он именно вас пригласил на прогулку.

– Да, я просто уверена, что завтра мы прекрасно отдохнем, – уныло проговорила Эвелин. Единственным утешением было то, что завтра Мартин все равно не смог бы с ней встретиться. Он собирался немного потренироваться со своей командой.

Вечером Эвелин переодевалась в своей комнате к ужину с четой Рэдли и вдруг обнаружила, что у нее начались месячные. Ее удивление тут же сменилось целым потоком слез.

Господи, да что это с ней? Она должна была радоваться и прыгать от счастья, а она лила слезы. Теперь ее репутация не пострадает, она не носит в своем чреве ребенка Мартина. Они оба сильно рисковали, на них и так уже кое-кто подозрительно посматривал. Но теперь можно было ничего не бояться…

Да и Мартин вздохнет с облегчением, узнав, что он не станет отцом. И ему не нужно будет делать ей предложение. Ведь он с самого начала дал ей понять, что ему не нужна семья. И она приняла это.

Эвелин надела колье и посмотрела на себя в зеркало.

Она обязательно скажет об этом Мартину, чтобы порадовать его. А вот о своих слезах лучше ей промолчать. Но почему же она все-таки плакала? Ведь она занималась любовью с Мартином совсем не для того, чтобы зачать ребенка. Она просто хотела его. Очень хотела, сходила с ума… Мартин околдовал ее, и у нее не хватило сил противостоять его чарам. Ее желания взяли над ней верх. Эвелин любила Мартина. Да, она, конечно, всегда хотела иметь детей, но Мартин и так дал ей слишком много. Эвелин за всю жизнь не получила столько любви, сколькодал ей Мартин всего за одну неделю. Поэтому не стоит расстраиваться.

Сев в кресло и вставив ноги в туфли, Эвелин бросила рассеянный взгляд за окно и вздохнула.

Глупое, глупое сердце! Она прекрасно знает, какой бывает семейная жизнь, и в то же время верит, что все может сложиться по-другому. Будет ли она счастлива замужем за лордом Лэнгдоном? Эвелин даже представляла себе, как Мартин встает на одно колено и просит ее руки. И обещает сделать ее счастливой.

Эвелин покачала головой. А ведь она была уверена, что сможет заниматься с ним любовью и не привязаться к нему, полагая, что физическая сторона вопроса – это одно, а духовная близость – это другое, пытаясь разделить целое на две составляющие. Теперь же Эвелин должна была признать тот факт, что любит Мартина, как никогда никого не любила. И ей следует приготовиться к неизбежному – к разлуке. В начале следующей недели она вернется в Лондон, и эти несколько дней, проведенные с Мартином, превратятся в воспоминание.

Как-то надо будет жить дальше.

Часы пробили полночь, когда в дверь кто-то постучал. Эвелин накинула халат, плотно запахнула полы и подошла к двери.

Это был Мартин. На нем был черный костюм и белая рубашка. Он был великолепен. И эта его соблазнительная, такая многообещающая улыбка… Она сводила Эвелин с ума. В ее груди сразу разливалось тепло от одного взгляда на его губы.

Продолжая стоять в дверном проеме, Мартин вдруг снял свой белый галстук-бабочку и бросил его через плечо в коридор.

– Прости, я опоздал, – сказал он. – Это все из-за десерта. Неудобно было отказаться и сразу встать из-за стола. Поэтому мне пришлось все проглотить очень быстро, и вот я перед тобой.

– Не нужно было так торопиться, – проговорила Эвелин с улыбкой. – Сегодня ночью тебе не стоит оставаться у меня.

Неожиданно Эвелин поймала себя на мысли, что разговаривает с Мартином холодно, даже зло. А ведь он ничем не заслужил этого. Ведь он извинился за опоздание, да и опоздал он всего-то на полчаса. Она была расстроена тем, что у нее начались месячные и что их чудесное приключение подходит к концу. Вот и все.

– Что случилось, Эвелин? – спросил он и прошел в комнату.

Она торопливо прикрыла дверь. Разумеется, им необходимо поговорить. Не может же она вот тут, у порога, что-то объяснять ему. К тому же их могут услышать, а это ни ей, ни ему не нужно.

– Хорошие новости, – сказала она, стараясь скрыть свое разочарование и недовольство. Эвелин подошла к столу и закрыла книгу, которую только что читала. – У меня начались месячные.

Мартин внимательно посмотрел на нее, выдохнул, его губы на мгновение сложились в правильное «О», а брови взметнулись вверх. Присев на кровать, Мартин продолжал упорно молчать и рассматривать свои руки. Наконец он поднял голову.

– Да, действительно, хорошие новости.

Эвелин почувствовала, что к горлу подступил ком.

– Да, – выдавила она. – Я теперь спокойна. – Эвелин взяла книгу и переложила ее на тумбочку, потом переставила с места на место флакон с духами, покрутила в руках баночку с кремом. – Теперь ты можешь уйти.

Мартин снова внимательно заглянул в ее глаза.

– Я бы остался, если ты хочешь…

– Зачем?

Он нахмурился:

– Чтобы поговорить о чем-нибудь, например.

Эвелин молчала, Мартин встал и подошел к ней.

– Эвелин, ты знала все с самого начала, и ты говорила, что тебе не будет больно. Помнишь? Мы обсуждали это.

У нее задрожали руки, нервы были натянуты до предела. Он без труда прочел ее самые сокровенные мысли.

– Мне не больно, – сказала она.

Гордость одержала верх.

– Но ты сердишься на меня.

Да, она говорила, что не станет переживать. Ей были известны правила игры, и ей не в чем было обвинить Мартина. Он не лгал ей, не вводил в заблуждение, он ничего не обещал. Это Эвелин обещала ему, что не станет переживать из-за их короткого романа.

Надо сдержать свое обещание.

– Я не сержусь, – твердо сказала она.

– Я не верю тебе.

Эвелин медленно прошла по комнате, подошла к креслу и села в него.

– Хорошо… В таком случае я скажу тебе… Я немного разочарована.

Мартин молчал. Неловкая пауза затягивалась. Наконец он снова заговорил:

– Чем? Тем, что не будет ребенка? Или тем, что сегодня мы не сможем заняться любовью?

– И тем, и другим.

Он пожал плечами:

– Но я не хочу связывать себя узами брака, Эвелин. Ты же знаешь.

Да, Эвелин знала, и тем не менее ей все равно было грустно.

– Как ты можешь такое говорить? Я не понимаю… Нам так было хорошо! Ты был таким счастливым. Неужели ты хочешь, чтобы это все вот так закончилось?

Мартин подошел к Эвелин.

– Да, я был счастлив, мне было очень хорошо. И я не хочу, чтобы это все так закончилось. Поэтому я здесь. Я хочу быть с тобой, но я не хочу снова жениться, я не хочу заводить ребенка.

– Ты говоришь, что хочешь быть со мной, хочешь заниматься со мной любовью, но при этом отказываешься взять на себя хоть какую-то ответственность за мое будущее.

Мартин опустил голову и судорожно сглотнул.

– Прости, Мартин, но для меня этого недостаточно. Я говорила, что эти отношения мне не причинят боли. Я хотела узнать, что такое страсть. Все так и было до определенного момента. Но теперь многое изменилось. От одной мысли о том, что у нас нет будущего, что наш роман не будет иметь продолжения, мне становится больно. Оказалось, что я не могу заводить легкомысленные романы. Я не могу услаждать плоть и при этом жертвовать душой. И теперь я понимаю, что мне нужно нечто гораздо большее, чем вот такая интрижка. Я должна быть уверена, что ты мой, только мой, а я – только твоя.

Взгляд Мартина потух.

– Я не хочу терять тебя, Эвелин.

– Все в твоих руках.

Он медленно поднялся с кровати и подошел к темному окну. «Интересно, – спросила себя Эвелин, – о чем он сейчас думает? О жене и ребенке? О своем будущем? Об этой неделе в Каусе?»

Мартин повернулся и взглянул на Эвелин:

– Мне, наверное, лучше уйти.

У нее в груди все оборвалось. Сейчас он уйдет. Но ведь Эвелин очень хотела быть такой же, как и все остальные его женщины, занять свое место в этом длинном списке его побед. Она хотела научиться легко относиться к жизни, а вышло все совсем по-другому.

Мартин подошел к двери и взялся за ручку, но вдруг остановился и обернулся.

– Может быть, поговорим об этом завтра? – спросил он. – Я рано утром выйду на «Орфее» в море, но к обеду буду уже в отеле.

Эвелин выпрямилась, ее подбородок слегка приподнялся.

– Меня здесь не будет. Меня пригласили покататься на яхте.

– Кто?

– Лорд Брекинридж.

Эвелин с видимым удовольствием произнесла это имя. Да, она проведет этот день с графом. Джордж ухаживает за ней, хочет быть ее мужем. Он хочет дать ей то, чего не может дать Мартин.

У Мартина вдруг дернулась щека.

– Ты уверена, что хочешь этого? Надеюсь, ты будешь не одна с ним?

– Нет. С нами едут лорд и леди Рэдли. Но если бы они не поехали, я бы все равно приняла это предложение.

Эвелин знала, что делает Мартину больно, и это доставляло ей удовольствие.

Мартин нахмурился, на его лице появилась обеспокоенность.

– Не делай этого, Эвелин.

– Почему?

– Потому что он подлец. И ты нужна ему только из-за денег.

Эвелин понимала, что Мартин не хотел оскорбить ее, но эти слова задели ее.

– Хочешь сказать, что он даже не находит меня интересной?

– Эвелин, перестань!

– «Перестань»? Что я должна перестать? Я должна перестать думать о своем будущем? Возможно, Брекинридж не самый лучший на свете спортсмен. Он, как ты говоришь, не в состоянии определить, идет яхта правым галсом или левым, но зато он может дать мне кое-что: он может дать мне защищенность, семью, детей. Ты же не можешь дать мне все это.

– Ты заслуживаешь большего.

– И чего же именно я заслуживаю? – горько усмехнулась Эвелин.

– Ты заслуживаешь мужа, который бы любил тебя.

У Эвелин перехватило дыхание. Да, именно этого она отчаянно хотела. И она так надеялась, что ее мужем станет Мартин! Никого другого она уже не сможет полюбить. Никогда.

– Да, именно этого я и хочу, – сказала Эвелин.

Мартин стоял и смотрел на Эвелин. Его глаза сделались темными и глубокими, а брови сомкнулись у переносицы, выдавая тлеющую в нем тревогу и напряжение.

Эвелин ждала, что Мартин сейчас распахнет ей свои объятия и она бросится к нему. И он скажет, что любит ее, что сожалеет о том, что все так сложилось, запретит принимать предложение Брекинриджа, потому что она принадлежит только ему, Мартину.

Но Мартин молчал. Он опустил глаза, потом закрыл их и потер пальцами переносицу.

– Я не могу стать твоим мужем, Эвелин. К тому же завтра у меня гонка. От меня зависит целая команда. Я всю неделю игнорировал их существование, так сказать, и я…

– Ничего не нужно объяснять, – твердо проговорила Эвелин, хотя ее сердце ныло от непрекращающейся боли. – Ты объяснил мне в самом начале, что наша связь будет временной и ни для кого не обременительной. Я приняла твои условия. Нам было хорошо. Но теперь пришло время положить этому конец, пришло время расстаться. Давай постараемся не испортить впечатление…

Его лицо на мгновение оживилось.

– Ничто не сможет испортить это. Эта неделя была прекрасна!

Мартин в нерешительности продолжал стоять у двери. Эвелин знала, что он действительно испытывает к ней какие-то чувства, но ее огорчало то, что он не хотел большего. Он не любил ее с такой силой, с какой она любила его.

– Спокойной ночи, Эвелин, – сказал он и вышел из ее номера.

Глава 18

– Вот так денек выдался! – радостно воскликнул лорд Брекинридж, стоя на борту «Стремительного» в черной капитанской фуражке и синем кителе, украшенном гербом.

– И в самом деле! – весело откликнулась леди Рэдли. – Спасибо, что пригласил нас. Ведь сегодняшний день последний перед гонками. Ах, это просто потрясающе, что мы поплывем сегодня на такой знаменитой яхте!

Эвелин отметила про себя, что леди Рэдли сказала на «знаменитой яхте», а не «на яхте, которая непременно победит в гонках». Интересно, сможет ли Мартин конкурировать с этим техническим совершенством? И что об этом думают другие? Впрочем, какое ей теперь до всего этого дело? Ведь они расстались, и между ними больше ничего нет.

– Кто-нибудь хочет шампанского? – спросил Брекинридж.

– Это было бы превосходно, – прощебетала леди Рэдли.

– Хатфилд, спуститесь в каюту и принесите наше лучшее вино.

– Слушаюсь, капитан! – радостно крикнул Шелдон.

Граф с улыбкой посмотрел на лорда Рэдли и сказал:

– Главная обязанность старшего помощника – вовремя налить вино.

Эвелин взглянула на Брекинриджа и вдруг поняла одну очень простую вещь. Почему-то раньше ей это не приходило в голову. Джордж в отличие от нее любил вовсе не свежий морской ветер и запах водорослей, а шампанское, власть и славу. Да, именно это. Он не был романтиком. Тщеславие и честолюбие – вот что было в нем главным.

Эвелин вздохнула. Глядя на грот, она пыталась догадаться, когда будет отдана команда распустить кливер.

Через несколько минут на палубе снова появился Хатфилд. В его сонных глазах мелькали радостные огоньки, ему явно хотелось выпить. Он наполнил бокалы и подач их гостям и своему капитану. Во всех его движениях ощущалась некоторая суетливость.

– За завтрашний успех и за нового чемпиона Кауса! – с энтузиазмом воскликнул он и поднял свой бокал.

– За успех! – эхом отозвался Брекинридж.


Мартин стоял за штурвалом «Орфея» и держал курс на юг. Они уже возвращались на берег. Сегодня им не слишком повезло. Ветра почти не было, поэтому ни о какой скорости речь вообще не могла идти. И самым разумным сейчас было вернуться на берег и дать команде отдохнуть перед гонками.

Спенс стоял на носу яхты, держась руками за фал. Вдруг он повернулся к Мартину и сказал:

– К нам приближается «Стремительный».

Затем старший помощник прикрыл глаза рукой и снова стал внимательно смотреть на приближающуюся к ним яхту.

Мартин тоже бросил взгляд на «Стремительного». Он знал, что на его борту была Эвелин. Сейчас они проплывут мимо друг друга… Яхта графа шла в открытое море, а «Орфей» возвращался к берегу.

Спенс с улыбкой подошел к Мартину и встал рядом со штурвалом.

– Сегодня можно не волноваться, столкновение нам не грозит. У него на борту целая толпа.

В эту самую минуту мимо них проплыл Брекинридж.

Мартин смотрел на Эвелин, стоявшую у штурвала рядом с графом. У нее в руках был бокал шампанского. Все остальные пассажиры сгрудились на одном борту яхты и приветственно махали руками «Орфею».

– Эге-ге-ей, там, на палубе! – громко закричала леди Рэдли.

– Эге-гей! – прокричал Спенс в ответ.

Мартин подавленно молчал.

Она там, с Брекинриджем. Все эти дни Мартин чувствовал себя счастливым. Этой женщине удалось сделать нечто невероятное. Она заставила его забыть о регате, о том, что он должен победить любой ценой. Даже боль, поселившаяся в его сердце после гибели его семьи, стала как будто слабее. И сейчас ему больше всего хотелось, чтобы Эвелин была рядом с ним. Чтобы она не выходила замуж ни за Брекинриджа, ни за кого бы то ни было еще.

Мартин тяжело вздохнул и посмотрел вслед удаляющемуся «Стремительному». Эвелин стояла на корме, провожая взглядом «Орфея».

Руки Мартина вдруг отпустили штурвал, который сразу же резко дернулся, и Мартин качнулся назад. К счастью. Спенс успел удержать руль.

– Не волнуйся, – сказал он, – все уже в порядке.

Мартин продолжал стоять словно в оцепенении и молчать.

– Ты такой бледный, – удивился Спенс. – Присядь-ка, а то упадешь. Или, может, нам лучше припустить за ней?

Мартин бросил настороженный взгляд на своего старшего помощника:

– За яхтой или за вдовой?

Спенс многозначительно приподнял брови и ничего не ответил.

– Черт возьми, – проворчал Мартин, опускаясь на лавку. Ноги не слушались его. – Ты все знаешь?

– Конечно. Я не дурак.

Мартин наклонился вперед.

– И когда ты догадался?

Спенс повернул штурвал и бросил взгляд на паруса.

– Лет десять назад. Она была единственной девочкой в Итоне, на которую ты все время сердился и жаловался. И с ней единственной ты вел себя как джентльмен, не желая терять свое лицо.

– Какое еще лицо?

– Не ворчи, ты все прекрасно понимаешь.

Мартин вздохнул и с упреком посмотрел на своего старшего помощника:

– И тем не менее ты посоветовал мне не трогать ее.

– Ничего подобного я тебе не говорил, – возразил Спенс. – Я только предупредил тебя, что с ней не стоит играть. Между «не трогать» и «не играть» большая разница.

– Но почему тогда на этой неделе ты мне ничего не сказал? Ты позволил мне сделать то, что я сделал.

Спенс слегка сжат руками штурвал.

– Я не стал тебе ничего говорить по той причине, что потом ты бы начал слишком много думать, правильно ли ты поступаешь или неправильно, стоило ли тебе все это начинать или не стоило. Ты и так чересчур долго запрещал себе быть счастливым, тебя постоянно преследовало чувство вины. Я надеялся, что эти отношения вернут тебя к жизни в каком-то смысле…

Мартин уперся локтями в колени.

– Да, я действительно был счастлив.

– Что ж, я рад за тебя, – сказал Спенс.

– Я не могу потерять ее.

– Нет, не можешь. Так что же мы будем делать сейчас? Возвратимся в клуб или догоним леди?

Мартин молча поднялся с лавки и занял свое место у штурвала.

– Мы возвращаемся в яхт-клуб.

Спенс нахмурился:

– Трус!

– Ты не дал мне закончить, – проговорил Мартин. – Я доставлю тебя и парней в яхт-клуб, а сам снова выйду в море, догоню «Стремительного» и похищу вдову. Нам свидетели ни к чему.

Спенс громко засмеялся и хлопнул Мартина по спине:

– Ай да капитан!

Затем помощник подошел к кубрику и крикнул:

– Спустить кливер! И поторопитесь, джентльмены! Если мы будем медлить, капитан выбросит нас за борт!


«Стремительный» и в самом деле удивительно быстрая яхта, подумала Эвелин, когда они проплывали мимо Нидлз, держа курс на север, в открытое море. А Брекинридж действительно серьезный претендент на звание чемпиона.

– Какой чудесный вид! – воскликнула леди Рэдли, схватившись руками за поля своей шляпы. Они только что миновали стоящий на вершине горы маяк. – Как вам это нравится, Эвелин? Ничего не видела прекраснее!

Эвелин тоже придерживала рукой шляпу.

– Да, абсолютно согласна с вами, – сказала она.

Но на самом деле Эвелин думала, что этот маяк и эти скалы выглядели куда красивее неделю назад, когда она впервые вышла в море с Мартином.

Эвелин посмотрела на Брекинриджа. Он о чем-то оживленно разговаривал с лордом Рэдли, а стоящий за штурвалом Хатфилд с умиротворенным видом потягивал шампанское.

Нет, думала Эвелин, она никогда не выйдет замуж за графа. Защищенность и респектабельность – это хорошо, женщины всегда хотят этого, но теперь это для нее не главное. И она не хочет, чтобы на ней женились только из-за денег. Она заслуживает большего: любви, преданности, страсти.

Мысль, что они с Мартином больше никогда не увидятся, казалась ей невыносимой. Эвелин уже начала корить себя за то, что все сложилось именно так. Возможно, она требовала слишком многого. Они могли бы остаться любовниками и спокойно встречаться еще какое-то время. Может быть, если бы она не торопила Мартина, он смог бы полюбить ее.

Внезапный порыв ветра сорвал с Эвелин шляпу. Шляпа вспорхнула вверх, перевернулась в воздухе и плавно опустилась на белый гребень волны.

– Эвелин! Ваша шляпа! – вскрикнула леди Рэдли, показывая рукой на тянущийся за яхтой и расходящийся веером белый пенистый хвост, посередине которого покачивалась и кружилась кремовая шляпа Эвелин.

Но Эвелин не было до нее никакого дела. Как, впрочем, и до всего остального. Все ее мысли сейчас были заняты одним-единственным мужчиной, который уже, должно быть, вернулся в Каус и теперь занимается там бог знает чем. Может, в эту самую минуту он соблазняет еще одну вдовушку? Или, может, он все-таки скучает по ней, Эвелин?

Неожиданно Эвелин обнаружила, что вместе со шляпой лишилась и пары шпилек. Она подняла руку, чтобы поправить пучок, и тот вдруг рассыпался. Шелковистые локоны упали на плечи и спину Эвелин. Налетевший ветер разметал волосы, и блестящие пряди взметнулись вверх. Хатфилд и лорд Брекинридж замерли на месте, на их лицах был написан ужас. Но для Эвелин чувства этих людей – их притворный ужас, их осуждение – не имели значения. Что ж, забудем об условностях хотя бы на некоторое время…


Мартин оставил штурвал и стал закреплять лини на гроте. Да, черт возьми, «Стремительный» – невероятно быстрая яхта! Ее трудно будет догнать. Завтра во время гонок ему придется туго, это следовало признать.

Впрочем, размышлял Мартин, если он проиграет соревнования, это будет наименьшей из бед. Если Брекинридж так хочет быть чемпионом, пусть он им и станет. Ему, Мартину, нужна победа совсем в другом деле. Он просто обязан завоевать Эвелин. Он будет бороться за эту женщину и не отдаст ее никому.

Мартин пока не знал, как именно он будет вести себя, что он скажет ей и что сделает, чтобы снискать ее расположение. Сейчас ему просто необходимо догнать яхту графа и сказать Эвелин, что он сожалеет о том, что они расстались, что не может жить без нее, и заставит Брекинриджа отказаться от Эвелин. Мартин не знал, простит она его или нет. Он хотел попытаться стать счастливым и сделать счастливой эту женщину.

Холодные соленые брызги ударили Мартину в лицо. Он закрепил линь и снова вернулся к штурвалу. Ветер стал заметно сильнее. Что ж, это ему только на руку! Он пойдет с большей скоростью, чем предполагалось сначала.

Мартин посмотрел в бинокль. Прямо перед ним почти у самого горизонта в голубоватой дымке виднелся «Стремительный». Они уже успели уйти вперед на несколько миль. Яхта только что прошла мимо Нидлз и теперь направлялась в открытое море.

Господь всемогущий, это фантастически быстрая яхта!

Волны, неистово рыча, набрасывались на «Орфея», брызги жгли холодом лицо, но руки Мартина крепко держали штурвал.

Глава 19

Наконец Эвелин удалось снова собрать волосы в пучок и закрепить его шпильками. Неожиданно на палубе около нее появилась длинная тень. Она обернулась и увидела лорда Брекинриджа. Он подошел к ней и встал рядом.

– Мне очень жаль, что ваша шляпа улетела, – тихо и несколько виновато проговорил он. – Надо было поймать ее. Напрасно вы мне не сказали…

– Благодарю вас за заботу, лорд Брекинридж, – сказала Эвелин. – Но не стоит беспокоиться, я сама виновата. Надо было крепче держать ее. Ничего страшного.

Граф молчал, и снова повисла вязкая, тяжелая пауза. Эвелин раздраженно переступила с ноги на ногу. Как она ненавидела эти проведенные в мучительном молчании минуты! Раньше такой способ общения ей казался вполне естественным и приемлемым. Но теперь все не так, теперь она понимала, что у них с Брекинриджем нет ничего общего. Они совершенно не понимают друг друга, поэтому им и не о чем разговаривать.

Брекинридж опустил руку в карман и достал накрахмаленный носовой платок.

– Вот, возьмите, миссис Уитон. – Он протянул платок ей. – Ваши очки нужно протереть.

Эвелин посмотрела на своего собеседника. Ее очки действительно все были в разводах от соли. Она взяла платок и начала протирать стекла. В эту минуту яхта качнулась, и Эвелин резко шагнула в сторону, чтобы удержать равновесие. Вдруг ее руку пронзила острая боль – она задела локтем край стола. Лорд Брекинридж бросился к ней на помощь. Правда, не зная, что следует делать в такой ситуации, он просто замер перед Эвелин.

– С вами все в порядке, миссис Уитон? – испуганно спросил граф.

– Да, спасибо, – ответила она со вздохом и снова надела очки. – Все нормально. Качка…

Первое, что Эвелин увидела сквозь чистые стекла, были губы лорда Брекинриджа, тянувшиеся к ней. Неожиданно его твердые тонкие пальцы впились в ее плечи.

Она в ужасе застыла. В следующее мгновение яхту снова качнуло, и Эвелин бросило на поручни. Брекинридж с силой прижался к ней. С трудом дыша, она попыталась оттолкнуть его от себя. Яхта подпрыгнула на волне, и Брекинридж отшатнулся от Эвелин в противоположную сторону.

– Милорд! Что вы себе позволяете?! – глотнув воздуха, вскрикнула Эвелин.

Граф тяжело дышал, было заметно, как у него дрожат колени.

Эвелин перевела дыхание. Все случилось так быстро, что она не успела даже сказать что-то подходящее, правильное, что сразу бы поставило Брекинриджа на место. Господи, да что это с ним? Эвелин с отвращением вытерла губы.

– Миссис Уитон, – вдруг торжественно проговорил Брекинридж, – пришло наконец время обсудить то, что витало над нами в воздухе всю эту неделю.

– И что же над нами витало, позвольте спросить?

Яхта опять закачалась. Граф схватился руками за стол, чтобы снова не упасть на Эвелин.

– Мысль о супружеских узах, конечно. У нас есть что предложить друг другу. С вашей стороны – большое состояние, с моей – титул, респектабельность.

Ее брови удивленно приподнялись.

– Прошу прощения, милорд, но мне не нужны ни титул, ни респектабельность. Мне нужна только любовь.

На его лицо набежала тень.

– Вы романтическая особа, миссис Уитон. Но мой долг проинформировать вас, что вы ошибаетесь. Вам, безусловно, необходимо то, что у меня есть. А именно респектабельность. Вы умная, образованная женщина, и вы понимаете, что я имею в виду.

Ее глаза сузились, а теки покрылись румянцем.

– Нет, сэр, я не понимаю.

Яхта нырнула между волн.

– Я только хочу спасти вашу репутацию и уберечь вас от одиночества в будущем.

В глазах Эвелин появился упрек.

– Почему вы решили, что меня ждет одиночество?

– Я просто думаю, что это возможно, – проговорил он. – Ведь уже поползли всякие слухи… Ни для кого не секрет, как вы провели эту неделю. Я лишь хочу помочь вам.

Эвелин качнулась и схватилась руками за поручень.

– Вы шантажируете меня? – медленно проговорила она. – Думаете так вы заставите меня выйти за вас замуж? Уверяю вас, вам это не поможет. Вам ничто не поможет. Я не выйду за вас замуж.

– О чем вы говорите! – Он покачал головой. – Я же сказал, что просто пытаюсь спасти вас. И не торопитесь с ответом. Подумайте хорошенько над моим предложением, миссис Уитон. – Он окинул ее внимательным взглядом. – Пообещайте мне, что хотя бы подумаете… А когда мы вернемся, вы дадите мне свой ответ.

Подумать? Над его предложением? Ха! Только после того, как он снимет со своей головы эту дурацкую капитанскую фуражку и проглотит ее!

Брекинридж поежился.

– Какая отвратительная погода! Как нам не повезло! – сказал он со вздохом. – Нам лучше вернуться в Каус. Возможно, завтра, когда я выиграю гонку и стану чемпионом, вы станете более сговорчивой, миссис Уитон. И обрадуете меня хорошими новостями.

Словно пораженная молнией, Эвелин застыла на месте. Ее глаза широко распахнулись. В это время яхта подскочила на волне и затем резко нырнула вниз. Руки Эвелин с силой впились в поручни.

– Я не передумаю, лорд Брекинридж. И не нужно волноваться о моем будущем…

В этот момент послышался громкий треск, похожий на ружейный выстрел. Брекинридж обернулся:

– Что, черт возьми…

Грот-мачта неожиданно накренилась и вдруг повисла над их головами. Она болталась из стороны в сторону и извивалась, опутанная линями и парусами, словно змея. Еще мгновение – и мачта упала в воду.

– Хатфилд, идиот! – закричал Брекинридж и бросился к штурвалу. Оттолкнув от штурвала своего старшего помощника и ударив его пару раз по лицу, Брекинридж занял место на капитанском мостике. – Вы разбили мою яхту!

Лорд и леди Рэдли в ужасе прижались друг к другу. Эвелин перебежала на другой борт яхты и стала смотреть, как грот-мачта быстро исчезает в толще воды. Обрывки парусов все еще плавали белыми пузырями на поверхности моря. Подняв голову, Эвелин обнаружила, что небо затянули черные свинцовые тучи и сразу стало темно. На щеках она почувствовала холодные капли дождя.

– Леди Рэдли! – крикнула Эвелин. – Спускайтесь в каюту!

Брекинридж оставил штурвал и метнулся к борту. На его лице был написан ужас. Его безумный взгляд скользил по плавающим на воде парусам и линям. Хатфилд стоял на коленях на другом конце яхты, из его распухшего носа текла кровь. Эвелин встала на капитанский мостик и взялась за штурвал.

– Что мне делать? – Она посмотрела на Брекинриджа. – Командуйте!

– Откуда мне знать, черт побери! – завопил он и повернулся к Эвелин. С его лица крупными каплями стекала вода. – Теперь я не буду участвовать в регате!

– Не думайте об этом! – прокричала она. – Грот-мачта все еще тащится за нами! – Снова налетел ветер, и с палубы в море слетели обрывки веревок. – Нам нужно перерезать лини, пока яхта не перевернулась.

Глаза Хатфилда сделались осмысленными. Он наконец понял, какой опасности они сейчас подвергались.

– Да, нам нужно перерезать их. Окончательно придя в себя, помощник подбежал к Брекинриджу с ножом в руках.

– Вот! – Он протянул нож капитану, который в ярости оттолкнул от себя руку Хатфилда. Нож с глухим стуком упал на палубу.

– Мне не нужна ваша помощь! – прорычал граф. – Мне нужен топор!

Хатфилд отступил назад, его блуждающий взгляд скользил из стороны в сторону, ни на чем не задерживаясь. Брекинридж в это время вытащил из своего кармана собственный нож. В отчаянии Эвелин смотрела то на небо, то на капитана и его помощника. Дождь усиливался.

– Поторопитесь! – крикнула Эвелин. Яхта скрипела и стонала под напором ветра и рычащих волн. Штурвал в руках Эвелин дрожал и пытался повернуться то влево, то вправо.

Брекинридж перегнулся через поручни и со свирепым выражением лица стал обрезать лини. В эту минуту на палубе снова появился Хатфилд. В руках он держал топор.

Новый порыв ветра швырнул на «Стремительного» огромную черную волну, которая залила палубу чуть ли не до самого носа яхты и совершенно неожиданно смыла за борт Брекинриджа. Яхта запрыгала на волнах.

Эвелин изо всех сил пыталась удержать штурвал в одном положении. Ее ноги разъезжались на скользкой поверхности. И прежде чем она успела понять, что происходит, «Стремительный» наклонился набок и Эвелин соскользнула в воду. Она отчаянно сопротивлялась, колотя руками по воде. Большая пенистая волна накрыла ее с головой. В ушах Эвелин стоял оглушающий рев моря. Ее юбка намокла и стала тяжелой, как свинец. Она прилипла к ногам и теперь тянула Эвелин в холодную темную глубину. Она продолжала бороться, пытаясь вынырнуть на поверхность, но с каждым мгновением ее силы ослабевали. Начала кружиться голова, сознание путалось, и Эвелин продолжала погружаться в воду.

Нет, она не может умереть, повторяла себе Эвелин. Она не может… Надо грести…

Неожиданно какая-то неведомая сила вытолкнула ее на поверхность, запутав Эвелин в паутине парусов и веревок. Набежавшая волна ударила ее в лицо, и вода залила ей рот, глаза, нос и уши. Эвелин начала захлебываться. Она била по воде руками, пытаясь удержаться на поверхности, и крутила головой. Где-то поблизости должны быть леди и лорд Рэдли, Хатфилд и Брекинридж. Но никого не было видно. Вокруг – только бушующие волны и среди них черный блестящий корпус «Стремительного», наполовину ушедший под воду.

Глава 20

Мартин подоспел как раз вовремя. Страшная картина разворачивалась у него прямо на глазах. Изуродованная яхта лежала на боку и медленно уходила под воду. Вокруг нее на волнах плясали обломки мачты и обрывки парусов. Обвязавшись веревкой, Мартин направил «Орфея» к месту крушения «Стремительного». Но подходить совсем близко к тонущей яхте не стал, это было опасно.

– Эвелин! – позвал он и стал оглядываться по сторонам.

Мартин схватил спасательный круг и стал вглядываться в бушующие волны. Где же она? Ведь не могла же она сразу уйти под воду! Она должна была зацепиться за что-нибудь.

Господи, что же это? Мартин вдруг почувствовал, что его затошнило. Это просто невозможно…

– Мартин! – услышал он слабый крик, похожий на стон, и вдруг увидел среди волн Эвелин. Мартин бросил ей спасательный круг, который упал в нескольких футах от нее. Эвелин сделала отчаянную попытку ухватиться за круг, и это ей удалось.

Мартин уперся одной ногой в поручни и осторожно стал подтягивать к себе веревку. Круг, за который держалась Эвелин, медленно приближался к яхте. Наконец Эвелин оказалась у самого борта. Мартин наклонился и схватил ее за руку. В это мгновение он ни о чем не думал, ничего не чувствовал, он просто изо всех сил пытался втянуть Эвелин на палубу. Наконец она оказалась на яхте. С нее потоками лилась вода, она кашляла и жадно ловила ртом воздух.

– Спустись в каюту! – крикнул ей Мартин.

– А остальные?

– Попробую найти их!

Дождь стал сильнее, а волны с каждой минутой делались еще выше. Эвелин уже не могла видеть всего этого. Она медленно спустилась в каюту и легла на койку. Мартин закрыл люк и тут же вернулся к штурвалу. Затем «Орфей» повернулся и стал обходить с другой стороны все еще торчащий из воды нос «Стремительного».

Вскоре Мартин заметил лорда и леди Рэдли, барахтающихся рядом с обломком грот-мачты. Он подплыл к ним и громко крикнул:

– Не нужно плыть ко мне! Я сейчас подойду ближе!

Но они вряд ли услышали его слова. Шум моря заглушал все звуки. Приблизившись к леди и лорду Рэдли, Мартин спустил кливер и приспустил грот, чтобы затормозить яхту, потом бросил спасательный круг. Лорд Рэдли ухватился за него одной рукой, а второй крепко держал свою выбивающуюся из сил жену.

Наконец Мартин поднял обезумевшую от ужаса чету на борт «Орфея». Лорд Рэдли схватил жену за плечи и с силой стал ее трясти.

– С тобой все в порядке? О, моя дорогая! Я мог потерять тебя!

В это мгновение нос «Стремительного» исчез под водой. И о недавнем существовании великолепной яхты напоминали лишь плавающие на поверхности моря консервные банки, шепки, бутылки и капитанская фуражка.

– Вы видели остальных? – прокричал Мартин, опускаясь на колени рядом с лордом Рэдли.

Тот тряхнул головой.

– Мы видели Хатфилда. Где Брекинридж, я не знаю.

Мартин кивнул:

– Хорошо, спускайтесь в каюту.

– Могу я вам помочь? – спросил лорд Рэдли. Мартин бросил взгляд на леди Рэдли, которая не в силах была подняться на ноги и все еще продолжала кашлять. Ее лицо было мертвенно-бледным.

– Отведите ее в каюту и возвращайтесь ко мне.

Лорд Рэдли кивнул и повел свою жену вниз, а Мартин продолжал всматриваться в кипящие волны и время от времени кричать: «Хатфилд! Брекинридж!»

Неожиданно он сначала услышал голос, а затем увидел и самого Хатфилда. Мартин тут же направил к нему яхту и снова бросил в воду спасательный круг. На палубу в это время вернулся лорд Рэдли. Мартин вздохнул с облегчением – помощь Рэдли ему сейчас совсем не помешает.

– Помогите мне вытащить его!

Вдвоем они стали подтягивать Хатфилда к яхте, когда до борта оставалось всего несколько футов, тот вдруг соскользнул в воду и исчез.

– Он ушел под яхту! – крикнул Рэдли и схватился за поручень. Его ноги заметно дрожали.

Мартин тут же развязал веревку на своем поясе и передал ее лорду Рэдли:

– Обвяжитесь этим концом и сделайте на «Орфее» круг. Не теряйте нас из виду!

Мартин повернулся и прыгнул за борт.


Через какое-то время Эвелин почувствовала, что перестала дрожать. Сняв с себя мокрую юбку и оставшись в корсете и кружевных панталонах, она подошла к леди Рэдли и удостоверилась, что той стало лучше. Затем Эвелин поднялась по лестнице, открыла люк и вышла на палубу. Там у штурвала она обнаружила взволнованного лорда Рэдли. Мартина нигде не было видно.

– Где Мартин? – спросила она.

– Он нырнул за Хатфилдом!

Эвелин похолодела от ужаса. Но где же они? Их нигде нет!

Она стача напряженно вглядываться в бушующие волны, но ни Хатфилда, ни Мартина нигде не было видно. Вдруг Эвелин закричала:

– Вон! Вон они!

Мартин плыл к яхте. Одной рукой он держал Хатфилда, голова которого то появлялась над волнами, то снова погружалась в них.

– Мы идем к вам! – закричала Эвелин.

Когда «Орфей» подошел ближе к Мартину и Хатфилду, Эвелин бросила им спасательный круг. Мартин подложил круг Хатфилду под голову, и Эвелин стала подтягивать веревку к яхте.

– Помогите мне! – снова крикнула Эвелин. Лорд Рэдли подбежал к ней и стал тянуть веревку. Хатфилд, по всей видимости, потерял сознание.

– Поднимайте сначала его! – кричал Мартин. – А мне бросьте другой линь!

Барон перегнулся через поручни и подхватил Хатфилда под руки, а Эвелин бросила веревку Мартину, и он поймал ее.

– Быстрее! – умоляюще проговорила Эвелин. К счастью, яхта слегка наклонилась набок, и лорд Рэдли с помощью Эвелин смог втащить Хатфилда на палубу. Следом за ним поднялся Мартин.

Лорд Рэдли и Мартин обнялись. Барон застонал и положил голову Мартину на плечо. Тот сочувственно похлопал его по спине.

– С тобой все в порядке? – спросила Эвелин, когда Мартин сел на палубу.

– Да. А он как?

– Он жив, – ответила Эвелин. – Надо согреть его.

В эту минуту грот наполнился ветром, и яхта стала подпрыгивать на волнах, словно легкая щепка.

Мартин встал на ноги.

– Позаботьтесь о нем!

– А как же теперь лорд Брекинридж? Что нам делать? – спросил лорд Рэдли.

– Будем искать его и звать!

Лорд Рэдли тут же подошел к борту и стал звать Брекинриджа, а Мартин вернулся к штурвалу. Затем он с силой толкнул гик, и яхта начала двигаться назад. Потом он снова распустил паруса, и «Орфей» начал описывать большой круг около того места, где только что затонул «Стремительный».


«Орфей» возвращался назад в Каус. Шторм еще не закончился. По-прежнему дул пронзительный северный ветер, и по морю мчались гряды черных волн, увенчанные желто-белыми бурунами. Женщины сидели в каюте и пытались привести Хатфилда в чувство. Мартин и лорд Рэдли находились на палубе.

Брекинриджа с ними не было.

Эвелин, завернутая в шерстяное одеяло, время от времени вставала со своего места и подходила к койке, на которой лежал Хатфилд. Ему уже стало лучше, к нему вернулось сознание, и он перестал дрожать от холода. Однако его лицо по-прежнему было мертвенно-бледным.

– Вам что-нибудь нужно? Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила его Эвелин, подойдя к койке в очередной раз.

Хатфилд лежал на боку, отвернувшись к стене.

– Нет, – пробурчал он, даже не взглянув на нее. Эвелин понимала, что Хатфилд еще слишком слаб и у него нет сил разговаривать.

– Если вам все же что-то потребуется, дайте мне знать.

Он ничего не ответил. Эвелин села на диван.

– Нас спасло чудо, – еле слышно проговорила леди Рэдли.

Эвелин плотнее запахнула края одеяла у себя на груди.

– Был момент, когда я подумала, что все кончено, – сказала она.

Яхта подпрыгнула на гигантской волне, и обе женщины схватились руками за стол. Глаза пожилой леди широко распахнулись, на мгновение в них снова появился ужас.

– Теперь можно не беспокоиться, – уверила Эвелин свою подругу. – Лорд Мартин хорошо знает свое дело.

– Разумеется, – тихо проговорила леди Рэдли, и снова воцарилась тишина. Обе женщины еще не успели оправиться от пережитого шока. Прошло несколько минут, прежде чем леди Рэдли снова обратилась к Эвелин: – Нам сказочно повезло, что лорд Мартин оказался поблизости. Однако хотела бы я знать, что он здесь делал? Когда мы встретили его в самом начале нашего путешествия, он уже возвращался в Каус, и с ним была команда. Сейчас же он оказался один. Вероятно, он высадил команду на берег и снова вышел в море.

Эвелин казалось, что ее тело онемело и ничего не чувствует.

– Возможно, он понял, что мы можем попасть в шторм, и решил предупредить нас об опасности.

– Но почему с ним не было его команды?

Эвелин пожала плечами:

– Может быть, он хотел потренироваться перед гонками.

– Эвелин, вы правда так думаете? А не кажется ли вам, что он плыл за вами?

Эвелин удивленно посмотрела на леди Рэдли. Нет, такое ей в голову не приходило. Мартин не стал бы догонять ее. Зачем? Ведь они расстались, и все теперь было предельно ясно. «Стремительный» затонул, лорд Брекинридж, по всей видимости, погиб, Хатфилд в ужасном состоянии. Да, они все могли погибнуть. Эвелин сейчас не могла думать об отношениях с Мартином. В ее душе тлел уголек надежды, который она должна была загасить.

– Думаю, что причина в чем-то другом, – глухо проговорила Эвелин. Ее сердце болезненно сжалось.

Яхта снова подскочила на волне и затем нырнула в пропасть между волн.

Когда Мартин пришвартовал «Орфея» на пристани около яхт-клуба, было уже темно. Дождь шел стеной. Лорд Рэдли помог женщинам и Хатфилду подняться на палубу, а затем спуститься на пирс. Навстречу им уже бежал Спенс.

– Слава Богу, ты вернулся! Я уж давно высматриваю тут тебя.

Затем Спенс попытался взять под руку Эвелин, которая была все еще завернута в одеяло. Но та отстранилась и твердо сказала:

– Со мной все в порядке, лорд Спенсер, благодарю вас. Леди Рэдли очень слаба, и мистеру Хатфилду требуется помощь. Он дольше всех пробыл в воде.

Спенс взял под руку леди Рэдли.

– О, благодарю вас, – сказала она. – Вы очень любезный молодой человек.

– А где «Стремительный»? – вдруг удивленно спросил помощник.

– Затонул, – ответил Мартин.

Спенс замер на месте, холодные дождевые струи стекали по его лицу.

– А Брекинридж?

Мартин покачал головой.

Спенс нахмурился. Казалось, он просто не в силах был поверить в случившееся. Лорд и леди Рэдли в сопровождении Спенса направились к яхт-клубу, а Мартин и Эвелин задержались на пристани.

– Я возвращаюсь на «Орфей».

– Зачем? Куда ты собрался?

– Я должен пришвартовать яхту на стоянку.

Эвелин сразу же почувствовала в голосе Мартина холодность, отстраненность. Ни намека на какие-либо чувства. А она так надеялась, что сейчас он скажет ей, что передумал, что изменил свое решение, что не хочет расставаться с ней… Да, она напрасно ждала этих слов. Мартин хочет побыстрее уйти от нее.

– В этом есть сейчас необходимость?

Мартин вдруг остановился. Дождь хлестал его по лицу, но он, казалось, не замечал этого.

– Я сейчас поднимусь на борт, а ты отвяжешь вот этот линь и бросишь его мне. Ты можешь это сделать?

Сердце Эвелин сжалось от боли. Он не хочет даже поговорить с ней! Его голос звучит так равнодушно и так жестко! Неужели в нем нет ни капли тепла к ней? Он хочет поскорее остаться один. Но почему? Из-за всего, что случилось? Потому что он устал? Или из-за чего-то еще? Может, Мартин сердится на нее за то, что она отправилась на прогулку с Брекинриджем?

Эвелин вздохнула. Она только что выбралась из настоящего ада и осталась жива. Нет, сейчас не время для бесполезных вопросов и ненужных споров. Эвелин нагнулась, отвязала конец линя и бросила его на борт.

– Если тебе вдруг захочется поговорить, ты знаешь, где найти меня.

Мартин бросил на нее рассеянный взгляд и торопливо кивнул.

Эвелин стояла на пирсе и смотрела вслед уплывающей яхте. А дождь все никак не кончался. Эвелин снова стало холодно, ее била дрожь.

Глава 21

Мартин неожиданно проснулся и сел на койке. Он расстался с Эвелин часа три назад. Решив не возвращаться в отель, он лег спать в каюте. И сейчас его разбудил какой-то странный стук о борт яхты. Потом послышались шаги – кто-то ходил по палубе. Внезапно щель вокруг люка залил свет, по всей видимости, от фонаря. Мартин снова лег. Что еще ему оставалось делать? Он чувствовал себя абсолютно разбитым.

Неожиданно люк открылся, и яркий свет ударил ему в глаза. Мартин снова резко сел на койке.

– Ты еще не умер от голода? – спросил Спенсер, светя фонарем прямо в лицо Мартину.

Мартин прикрыл рукой глаза.

– К сожалению, нет.

Спенс стоял, упершись плечом в шпангоут, и внимательно рассматривал Мартина.

– Я принес тебе сандвич.

– А виски ты не прихватил с собой?

– Прихватил, – ответил Спенс. – Правда, было бы лучше, если бы я вылил содержимое бутылки за борт.

Мартин уперся локтями в колени.

– Почему? Ты боишься, что я захочу напиться?

Помощник сел за стол.

– Я знаю, ты попытаешься это сделать.

Яхта мягко приподнялась на волне. Дождь уже прекратился, и разбушевавшееся море тоже начало успокаиваться. Спенс поставил лампу на стол, подкрутил фитиль, и огонь стал ярче. Теперь можно было хорошо разглядеть всю каюту. На лавке у стены лежал мокрый китель Мартина. На полу, в самом центре каюты, валялись его ботинки.

– Давай сюда свой сандвич, – сказал Мартин. – Попробую им заесть свое отчаяние. – Он закрыл глаза и прислонился головой к стене.

Спенс захрустел бумагой, а потом сандвич плюхнулся Мартину на колени.

Помощник уселся на лавку и вытянул ноги.

– Ты знаешь, гонка отменена.

– Этого следовало ожидать. Как дела у леди и лорда Рэдли?

– У них все нормально.

– А как Хатфилд?

– И он тоже уже в порядке. А почему ты не спрашиваешь меня, как себя чувствует вдова?

Мартин пожал плечами.

– Ты просто невозможен!

– Отстань, Спенс! Зачем спрашивать, когда и так все известно? Она в порядке.

– Откуда ты знаешь?

Мартин провел рукой по волосам.

– Знаю, и все.

Спенс наклонилсявперед.

– Так что случилось-то? Ты приплыл туда, увидел, что «Стремительный» тонет, и вытащил всех из воды. Но ты сказал ей, почему ты там оказался?

– Разумеется, нет, – раздраженно ответил Мартин. – Тогда было не самое подходящее время просить прощения и объясняться в любви.

– Но ты хотя бы парой слов перекинулся с ней? – продолжал настаивать Спенс. – Ты хотя бы сказал ей, что счастлив видеть ее живой и здоровой?

Мартин откусил от сандвича. Есть ему сейчас явно не хотелось.

Настойчивость Спенсера начала злить его.

– Я уже сказал, что у меня просто не было времени объясниться с ней. Ты же видел, в каком она была состоянии. Как ты не понимаешь!

– Похоже, подходящее время для тебя никогда не наступит. Ты, я вижу, собираешься сбежать. Просто собрать вещи и сбежать!

Мартин окончательно потерял аппетит. Он бросил сандвич на стол и с упреком посмотрел на своего друга:

– Господи, Спенсер! Я только что побывал в аду! В самом настоящем аду! Когда я приплыл туда и увидел тонущего «Стремительного», я подумал, что все они погибли. Некоторое время я пребывал просто в шоке. Я думал, что Эвелин тоже утонула. Ты можешь понять, что я пережил? Ты разве уже забыл мою историю?

Спенс покачал головой. Потом согласился:

– Да, ты прав. Извини.

Снова воцарилась тишина, и Мартин лег. Спенс опять начал хрустеть бумагой. Через некоторое время Мартин услышал звук отвинчиваемой пробки. Он открыл глаза и сел. Спенс принялся разливать виски в бокалы.

– Ты же хотел вылить это за борт, – сказал Мартин.

– Я передумал, – ответил друг, беря свой бокал. – А что еще делать, как не откупорить бутылку, когда на тебя обрушивается столько неприятностей со всех сторон?

Мартин взял свой бокал, тяжело вздохнул.

– Кошмарный выдался денек, Спенс. Спасибо тебе за виски и за понимание. Что ж, будем здоровы!


Рано утром выстрелили стартовые пушки. Но это не было сигналом к началу гонок. Сегодня пушки стреляли в память о погибшем лорде Брекинридже и затонувшем «Стремительном».

В яхт-клубе состоялся прием, на который были допущены даже женщины. Эвелин с леди Рэдли тоже прибыли туда. Взяв по бокалу хереса, они прошли в зал.

Дамы благодарили всех за сочувствие и несколько раз пересказывали свою историю во всех подробностях. Слушатели качали головами и ахали, когда Эвелин рассказывала о том, как налетевший ветер сломал мачту.

Некоторые знакомые спрашивали что-то про управление яхтой в тот момент, когда все это случилось, но Эвелин отвечала, что не знает, так как она находилась на другом конце палубы и смотрела в другую сторону. Еще она объясняла, что все произошло очень стремительно и они не сразу поняли, что, собственно говоря, случилось.

– Конечно, конечно, это так понятно, – сочувствовали слушатели. Эвелин вздыхала и посматривала по сторонам, надеясь, что Мартин все-таки придет. Она уже начинала волноваться, ведь после того, как они расстались на пирсе, Мартин так и не появился в номере. Он провел ночь на «Орфее».

Чуть позже Эвелин подошла к Хатфилду, который чувствовал себя гораздо лучше, но по-прежнему был бледен и слаб.

– Этого не должно было случиться, – пробормотал он. – Я до сих пор не верю…

– Разумеется, – согласилась Эвелин, – в это действительно трудно поверить. Но мы еще долго будем помнить об этом.

– Не могу простить себе, что потерял Брекинриджа.

Услышав в голосе Хатфилда горечь, Эвелин осторожно прикоснулась к его руке и сказала:

– Мы сделали все, что смогли, чтобы спасти его.

Его глаза зло сузились.

– Вы так считаете? Я как раз не слишком-то уверен, что было сделано все возможное.

Эвелин с удивлением посмотрела на него:

– Как вы можете в этом сомневаться?!

Хатфилд презрительно усмехнулся. Его брови сошлись на переносице, и от этого в его лице появилось что-то зловещее.

– Я еще раз повторяю: было сделано все возможное. Остальное – это ваши грязные домыслы, сэр.

– Я думаю, вы все понимаете.

Выражение ее лица сделалось жестким и отчужденным, а в голосе Эвелин появилась холодность.

– Я не понимаю, на что вы намекаете. И не желаю этого понимать. Вы ответите, сэр, за каждое ваше слово. Поэтому советую быть осторожнее в их выборе.

Хатфилд наклонился к Эвелин:

– Не кажется ли вам странным, что Мартин вытащил из воды всех, кроме лорда Брекинриджа? И это за сутки до гонок! В тот самый день, когда граф сделал вам предложение.

Эвелин не верила своим ушам. Хатфилд обвинял Мартина в том, что тот намеренно оставил Брекинриджа на произвол судьбы.

– Лорд Мартин рисковал своей жизнью, чтобы спасти всех нас. И я не могу поверить, что вы говорите это серьезно. Как вы смеете выдвигать подобные обвинения?!

Хатфилд пожал плечами.

Эвелин почувствовала тошноту. Один вид этого человека вызывал у нее отвращение.

– Позвольте вам напомнить, что лорд Мартин рисковал своей жизнью и из-за вас.

– А я вам вот что еще скажу… Мне кажется странным, что грот-мачта, такая крепкая, новая, вдруг сломалась как спичка. Может, кто-то подпилил ее? А? Что вы думаете по этому поводу?

Если раньше Эвелин жалела Хатфилда, то теперь последние остатки этого чувства исчезли без следа. В ней вдруг неожиданно поднялась волна гнева.

– Это просто нелепость! Глупость, какой мне не доводилось слышать! Если вы станете распространять подобные сплетни, я расскажу всем, что это вы были за штурвалом в тот момент, когда сломалась мачта, и вы были пьяны. Если кого и следует обвинить в гибели лорда Брекинриджа, так это вас!

На мгновение в глазах Хатфилда мелькнул испуг, но тут же исчез. В его голосе появился лед.

– Вы пытаетесь выгородить лорда Мартина, потому что он ваш любовник.

К горлу Эвелин подступил ком.

– А вы возводите эту напраслину на него потому, что именно вас могут обвинить в гибели лорда Брекинриджа и «Стремительного». И вы действительно несете ответственность за это. Мне больше нечего добавить, сэр. Всего хорошего.

Эвелин резко отвернулась и пошла сквозь толпу в другой конец зала. Там в кругу мужчин стоял сэр Линдон Уодзуэрт, президент яхт-клуба.

– Сэр Линдон, могу я поговорить с вами? – обратилась к нему Эвелин.

Тот сразу заметил, что она была чем-то расстроена и нервничала. Извинившись перед своими собеседниками, сэр Линдон предложил Эвелин руку и вместе с ней отошел в сторону.

– Мистер Хатфилд только что обвинил лорда Мартина в том, что он пробрался на «Стремительного» и подпилил грот-мачту. А потом, когда судно затонуло, лорд Мартин якобы намеренно не стал спасать лорда Брекинриджа. Но я хочу сказать вам, что это гнусная клевета. С нами был лорд Рэдли, и он тоже может подтвердить, что лорд Мартин рисковал своей жизнью, чтобы спасти нас.

Сэр Линдон осторожно кашлянул и вежливо поклонился, когда Эвелин закончила.

– Я в курсе всего этого, миссис Уитон. Кое-кто еще рассказывал мне об этом. Мнения по этому вопросу, к сожалению, разошлись. Таким образом, решено провести расследование.

– Расследование? – От удивления Эвелин слегка приоткрыла рот. – Как же так? Человек, спасший нас, заслуживает вознаграждения!

Лорд Линдон бросил взгляд на Хатфилда, стоящего в другом конце зала.

– Могу только пообещать, что это будет справедливое расследование. Вы знаете, как я отношусь к лорду Мартину. Он прекрасный человек и великолепный спортсмен, но факты – упрямая вещь. А фактом является то, что лорд Брекинридж и лорд Мартин были соперниками.

В груди у Эвелин заныло. Она смотрела на своего собеседника и не верила тому, что он говорил.

В эту минуту в зал вошли Мартин и Спенс. Сразу же воцарилась мертвая тишина. Эвелин понимала, что семена подозрения, посеянные Хатфилдом, уже дали свои всходы. Многими овладело сомнение. А кое-кто откровенно встал на сторону старшего помощника «Стремительного».

Шелдон с ухмылкой прошел мимо Мартина и Спенса и, хлопнув дверью, покинул яхт-клуб.

Сэр Линдон очень вежливо поздоровался с вновь прибывшими, пытаясь своим обходительным поведением сгладить неприятное впечатление, произведенное на капитана и старшего помощника «Орфея» глухим молчанием зала и пренебрежительностью Хатфилда.

– Благодарю вас, джентльмены, что посетили нас. И прошу прощение за это. – Сэр Линдон махнул рукой в сторону двери.

Эвелин видела, как председатель тут же отвел друзей в сторону, чтобы, по всей видимости, обсудить сложившееся положение. У всех троих были напряженные и довольно хмурые лица.

Кое-кто из гостей подходил к Мартину и пожимал ему руку. Скорее всего это были те, кто хорошо знал Хатфилда. Они-то уж прекрасно понимали, чего от него можно было ожидать.

Сердце Эвелин болезненно сжалось. У Мартина был совершенно измученный вид.

Часть гостей демонстративно прошли мимо лорда Лэнгдона, не подав ему руки. Некоторые даже покинули яхт-клуб. Неожиданно Мартин встретился взглядом с Эвелин, кивнул ей, затем снова продолжил разговор с сэром Линдоном.

«Он ведет себя так, словно мы никогда не были близки», – подумала Эвелин. И у нее снова заныло в груди.

Она попыталась отбросить мысли о своем разбитом сердце. Сейчас не время для этого. Мартину придется пройти через унизительную процедуру расследования, и она должна помочь ему.

Вскоре Мартин подошел к ней.

– Миссис Уитон, – сказал он, беря ее руку в свои ладони, – надеюсь, сегодня вы чувствуете себя лучше?

– Да, – проговорила она. – Спасибо.

Другие женщины, которые стояли рядом с Эвелин, начали выражать Мартину сочувствие. И ей было приятно, что ее знакомые верят в невиновность лорда Лэнгдона, хотят поддержать его и считают порядочным и мужественным человеком.

– Я сделал то, что любой человек сделал бы на моем месте, – скромно заметил он. – Хорошо, что я успел вовремя.

– И в самом деле, – сказала одна из женщин. – Мы полностью на вашей стороне, лорд Лэнгдон. Мы не верим ни единому слову этого отвратительного мистера Хатфилда. Он не имеет никакого права распускать всякие слухи о вас. Мы уверены, что сэр Линдон прекрасно понимает, как на самом деле обстоят дела.

Эвелин со слезами на глазах смотрела на то, как Мартин вежливо кланялся в ответ на эти слова поддержки, хотя на самом деле его совершенно не волновало то, что люди думали о нем и его поступке. Казалось, он добровольно отказывается от борьбы, что было не в его характере.

В Эвелин нарастала волна протеста. Он не заслужил такого! Он герой! Она и все остальные лежали бы сейчас на дне, если бы не Мартин.

Снова поклонившись, Мартин извинился и отошел. Эвелин тяжело вздохнула. Теперь она твердо была уверена в том, что любит Мартина всей душой. И уже никогда не сможет разлюбить его. Он слишком много значил для нее. Он спас ей жизнь.

И она сделает для него все, что в ее силах.

Глава 22

Незадолго до обеда Эвелин, сидевшая в своем номере и читавшая книгу, услышала шаги в коридоре, а потом звук вставляемого в замок ключа. Она отложила книгу в сторону и прислушалась. Дверь номера Мартина открылась и через мгновение снова закрылась.

Она ждала его вот уже несколько часов. Эвелин не могла уехать из Кауса, не повидавшись с Мартином. Она должна сказать ему, что при любых обстоятельствах обязательно поможет ему независимо от того, как будут складываться их личные отношения.

Эвелин осторожно выглянула в коридор, а затем на цыпочках подошла к двери номера Мартина и постучала.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала она.

Мартин открыл дверь и впустил Эвелин. Он выглядел осунувшимся и измученным. К ее появлению он отнесся с каким-то странным безразличием.

Она увидела лежавший посередине комнаты чемодан и спросила:

– Когда ты уезжаешь?

– Скоро. Вместе со всеми. Гонки, как ты знаешь, отменены, так что здесь делать больше нечего.

Мартин сел на стул, потер рукой подбородок. Эвелин присела на кровать.

– Надеюсь, ты пришел в себя после вчерашнего? – спросила она.

Он равнодушно пожал плечами и махнул рукой. Вероятно, этим он хотел сказать, что ему по-прежнему плохо, что образовавшаяся в его груди рана заживет не скоро.

– Ты во второй раз спас мне жизнь, – т ихо сказала она.

Кроме того, что Мартин дважды спас ее, он еще подарил ей целую неделю счастья. Да-да, самого настоящего Счастья. Возможно, она больше уже никогда не испытает такого. Впрочем, она должна радоваться тому, что эта неделя вообще была в ее жизни. Ведь, возможно, ее будущий муж окажется человеком холодным и равнодушным, человеком, который не будет заботиться о ней так, как делал это Мартин. Кто знает, что уготовано ей судьбой.

Мартин опустил руки на колени и посмотрел на Эвелин.

– Скажи что-нибудь, Мартин.

Он как-то судорожно втянул в себя воздух.

– Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что говорят в таких случаях. Мы пережили сущий кошмар, и этот кошмар продолжается. Что тут скажешь? Жаль, что это случилось.

– Но все могло закончиться гораздо хуже, – возразила она. – Ты герой. И ты, я думаю, понимаешь это. Не нужно казнить себя из-за того, что говорит Хатфилд. Он жалкий червяк, и большинство людей прекрасно знают, на что он способен.

– Я все понимаю. Уже много лет назад я перестал обращать внимание на его проделки и подлости.

– Единственное, что не дает мне покоя, так это его обвинения в том, что ты подпилил мачту. Это ведь действительно серьезно.

Мартин сердито покачал головой:

– «Стремительный» был построен для того, чтобы развивать большую скорость. Ни для чего другого он просто не пригоден. И такой сильный шторм, в который он попал, явно не для него. Кроме того, всем известно, что мачта, полая внутри, была сделана из специальной облегченной стали. И подпилить ее просто не представлялось возможным. Хатфилд пытается теперь превратить всю эту историю в дешевый балаган. – Мартин раздраженно забарабанил пальцами по колену. – Даже если бы мачта и была сделана из английского дуба, это ничего не меняет. Брекинридж был неопытным спортсменом.

Эвелин вздохнула.

– Ты рассказал об этом сэру Линдону?

– Разумеется.

– Значит, все будет в порядке, – проговорила Эвелин, отметив про себя то обстоятельство, что Мартин даже ни разу не взглянул на нее за время разговора. Он только время от времени посматривал на часы на стене. – Но мне кажется, что тебя беспокоит что-то еще. – Эвелин теперь хорошо знала Мартина. – Скажи мне, в чем дело.

– В том, что случилось с мачтой, нет моей вины, – сказал он. – Это даже не стоит обсуждать. Дело в другом… Я не смог найти Брекинриджа. – Он закрыл глаза и потер виски. – Я все время спрашиваю себя: мог ли я сделать что-то еще? Может, мы поторопились…

– Что ты мог еще сделать? – спросила она. – Ты сделал все, что было в твоих силах. Все, что вообще в человеческих силах. Ты не виноват в его гибели.

Ее рука теребила оборку на платье. Эвелин вспомнила о своем последнем разговоре с лордом Брекинриджем. Именно во время этого разговора все и произошло. Если кого и стоит винить в этой катастрофе, так это только ее.

– Это все моя вина. Я во всем виновата.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Мартин.

Она судорожно втянула в себя воздух.

– Когда начинался шторм, у меня с головы слетела шляпа, и мои волосы растрепались. Именно в этот момент граф оставил Хатфилда у штурвала, а сам подошел ко мне. Возможно, если бы он не сделал этого…

Мартин мрачно смотрел на Эвелин. В его глазах появилось любопытство.

– Что он хотел?

– Брекинридж извинился за то, что не смог поймать мою шляпу. Разумеется, это был только предлог.

Лицо Мартина неожиданно сделалось злым.

– Продолжай.

Она снова вздохнула.

– А потом он попытался поцеловать меня.

Мартин положил руку на подлокотник. Его пальцы сжались в кулак.

– Он сделал что-нибудь еще? Он сделал тебе больно?

– Нет, – опустив глаза, ответила Эвелин. – Я оттолкнула его.

– Что ж, я рад. Так и следовало поступить.

– Но это не все, – торопливо и с сомнением в голосе проговорила она. – Он начал говорить всякие гадости о тебе и обо мне. О том, как мы провели эту неделю. Он сказал, что мою репутацию может спасти только брак с ним, и предложил мне стать его женой.

Мартин стукнул кулаком по подлокотнику и резко поднялся с кресла.

– Он говорил тебе все это, угрожал, шантажировал тебя, а в это время начинался шторм. Брекинридж слишком увлекся и забыл, что оставил у штурвала пьяного болвана, на которого и в трезвом-то состоянии нельзя ни в чем положиться.

Эвелин кивнула.

В голосе Мартина отчетливо слышалось раздражение и негодование.

– Ладно. Черт с ним, Эвелин. Ты едва не погибла. Мы все могли погибнуть.

– Я знаю.

– В том, что произошло, нет твоей вины, – твердо сказал он. – Даже и не думай об этом.

Эвелин вздохнула и посмотрела на Мартина.

– Знаешь, теперь нет смысла говорить об этом, нет смысла искать правых и виноватых. Погиб человек, погибла яхта. Это произошло, и мы должны смириться с этим. Нельзя всю жизнь мучить себя и друг друга вопросами и сомнениями. Нужно пережить эту трагедию. И следует помнить, что впереди у нас есть будущее.

– Разумеется, трудно избежать боли, идя по жизни. Но иногда боль не уходит просто так. Она остается с тобой на долгие годы. Если не навсегда…

– Что ты имеешь в виду? – спросила Эвелин, но ответ ей был уже известен. Она хорошо понимала, что имел в виду Мартин.

Он подошел к окну. Вид у него был такой, как будто она чем-то сильно его огорчила, как будто спросила о том, о чем спрашивать не стоило.

– В моей жизни случалось, что меня время от времени в чем-либо обвиняли, – тихо сказал Мартин. – После недавней катастрофы мне стало казаться, что это моя судьба – быть постоянно в чем-то виноватым. Я обречен на это.

– О чем ты?

Мартин повернулся к Эвелин.

– Есть еще кое-что, о чем я тебе не сказал. Это имеет отношение к гибели моего ребенка и жены. Думаю, пришло время рассказать тебе обо всем. Может быть, ты поймешь меня. Поймешь, почему я не хочу снова заводить семью.

Эвелин почувствовала, что у нее кровь застыла в жилах.

– Ты сказал, что они погибли во время пожара.

– Да, так и было. Но не все так просто… – Он замолчал, и Эвелин испугалась, что Мартин вдруг передумал и не хочет ничего ей рассказывать.

– Что случилось?

Он оперся о подоконник.

– В ту ночь, когда это случилось, мы были дома одни. Всех слуг мы заранее отпустили. Это был мой день рождения, и мы хотели отметить его в кругу семьи. Без посторонних в доме. К несчастью, Оуэн съел слишком большую порцию торта, и ему стало плохо. Шарлотта отвела его наверх в детскую и осталась там. Она хотела уложить его в постель и немного посидеть с ним. Мне нечем было заняться, и я отправился на конюшню. Уходя, я… Не могу себе этого простить!

– Что? Что ты сделал?

– Я оставил в гостиной зажженную свечу. Она стояла на подоконнике около раскрытого окна. Вероятно, подул ветер, и огонь перекинулся на штору…

Эвелин всплеснула руками.

– О, Мартин!

Он огляделся по сторонам. Его взгляд остановился на массивной картине в тяжелой багетовой раме, затем скользнул на пол, потом на раскрытый чемодан.

– И хуже всего то, что я почти сразу почувствовал запах дыма, но не обратил внимания на это. Я был уверен, что это тянет с кухни или из спальни – в спальне мы уже растопили камин. Когда я вспомнил про свечу, было уже слишком поздно. Я бросился в дом, но там все уже было объято пламенем. Я попытался найти лестницу, но она успела прогореть и обвалиться. Все заволокло дымом. Языки огня поднимались до самого потолка. Я попробовал залезть в окно с улицы. Но и этого мне сделать не удалось. Мой дом рассыпался у меня на глазах как карточный домик. Мне оставалось только смотреть с дороги, как он горел и рушился. Я ничего, ничего не мог сделать. И там внутри были моя жена и сын.

Эвелин настолько была потрясена этой историей, что долго не могла вымолвить ни слова.

– Мне так жаль, – наконец сказала она.

Мартин прямо посмотрел ей в глаза.

– Иногда мне снится, как в огне гибнет мой сын. И я просыпаюсь в слезах…

Эвелин встала и подошла к Мартину.

– Но ты не можешь винить себя в этом вечно, – мягко проговорила она. – Это несчастный случай.

– Я знаю. – Мартин вздохнул. – Каждый день я убеждаю себя именно в этом. Спенс говорит мне то же самое, что и ты, но от этого мне легче не становится. Я не смог спасти их, и это убивает меня. Эта мысль постоянно точит меня. Мне кажется, я сделал не все, что мог. После гибели «Стремительного» меня начали одолевать те же самые мысли. А все ли я сделал?

Эвелин положила подбородок ему на плечо.

– Вчера мы сделали все, что было в наших силах. Ничего больше сделать было нельзя. Если бы ты пошел в этот горящий дом, ты бы тоже погиб.

– Возможно, так было бы лучше. Правильнее.

Она положила руку ему на грудь.

– Нет, не говори так. Вчера ты спас четырех человек. Если бы не ты, никого из нас уже не было бы в живых.

Мартин кивнул. Но Эвелин поняла, что это была лишь дань вежливости. Мартин хотел таким образом поблагодарить ее за внимание и заботу, за желание помочь ему. Но на самом деле ее слова не облегчили его боли. Он до самой могилы будет носить ее с собой.

Повисла тяжелая пауза. Эвелин поняла, что Мартин хочет остаться один и собрать свои вещи. Но она не могла уйти сейчас, не могла оставить его одного.

– Останься еще на один день. Мартин, не уезжай сейчас. Побудь еще немного со мной.

– Нет, – сказал он. – Я не могу.

– Но почему?

На его лице появилось сомнение. Он посмотрел в окно. Серые тяжелые тучи заволокли небо, свинцовые волны, увенчанные белыми шапками, бороздили залив.

– Я скажу тебе правду, Эвелин. Когда я увидел тебя, стоящую на палубе «Стремительного» с Брекинриджем, со мной что-то случилось. Меня вдруг перестали волновать гонки, победа в них, вся моя жизнь в последние четыре года вдруг показалась мне совершенно бессмысленной и пустой. Мне нужна была только ты. Я хотел догнать Брекинриджа и отнять у него тебя.

Эвелин застыла на месте. Он гнался за ней, он не хотел, чтобы она выходила замуж за Брекинриджа!

– Разве сейчас что-то изменилось? – спросила она, бросив взгляд на стоявший посередине комнаты чемодан.

– Да, теперь все по-другому. Один день все перевернул.

У Эвелин вдруг возникло ощущение, что ее ударили. Она даже качнулась, ее ноги стали ватными.

– Но почему? – спросила она. Впрочем, Эвелин уже знала ответ на этот вопрос. Ведь он не случайно рассказал ей о своей семье.

– Я испугался, что ты утонула, – просто объяснил Мартин. – Ко мне снова вернулся тот ужас, который мне пришлось пережить четыре года назад. С теми, кого я люблю, почему-то что-то случается. Они уходят от меня. Именно поэтому я был все это время один. Я боюсь приближаться к кому-нибудь, боюсь любить…

– Но вчера ты…

– Я действовал под влиянием импульса, порыва. Да и Спенс сыграл тут не последнюю роль. Он подтолкнул меня. И я забыл обо всем. Но судьба тут же напомнила мне о том, о чем забывать не следовало. Есть вещи, которые мне нельзя хотеть.

«Да, теперь все понятно», – подумала Эвелин. Случившаяся с ним трагедия не забыта. И гибель «Стремительного» вновь напомнила ему о прошлом.

Эвелин говорила себе, что не станет удерживать Мартина, если он сам не захочет остаться с ней. Она отпустит его. Но сделать это оказалось невероятно трудно. Эвелин была так близка к своему счастью! Она завоевала сердце Мартина только для того, чтобы потерять все в самый последний момент. В тот момент, когда сломалась эта проклятая мачта.

Он закрыл глаза.

– Прости, Эвелин. Мне не нужна еще одна семья.

Она опустилась на стул.

– Напрасно ты рассказал мне все это. Лучше бы сказал, что ты просто пытался обогнать яхту Брекинриджа. Но теперь я знаю, что ты действительно любишь меня. И от этого мне стало только тяжелее. Ты хочешь быть несчастным, и с этим ничего нельзя поделать. Я должна с этим смириться…

– Пожалуйста, пойми, Эвелин, – проговорил он. Но она не хотела понимать этого. Она ведь любила Мартина.

Эвелин встала и подошла к Мартину. Снова положила свои ладони ему на грудь. Она попытается еще раз, последний раз, объяснить ему, что не стоит всю жизнь прятаться от любви, не стоит избегать новых привязанностей. В этом нет никакого смысла. И от этого не станет лучше его погибшей жене и сыну.

– Мартин, эта неделя в Каусе была самой счастливой в моей жизни. И тебе тоже было хорошо со мной. Я люблю тебя. И я хочу сделать тебя счастливым, помочь тебе избавиться от боли.

Его лицо стало белым как мел.

– Я никогда не смогу забыть это, Эвелин. Мой сын погиб у меня на глазах.

По спине Эвелин пробежал холодок.

– Когда-нибудь ты смиришься с этой потерей. То, что появится в твоей жизни позже, будет сосуществовать с тем, что было раньше, с твоими воспоминаниями. Одно не перечеркивает другого. Просто ты приспособишься жить и с тем, и с другим. Ты можешь попробовать еще раз. У тебя может родиться еще один ребенок.

Его глаза на мгновение вспыхнули, затем он решительно покачал головой:

– Нет.

В груди Эвелин появилась ноющая боль. Она ничего не сможет изменить. Все напрасно.

– Значит, это все? Сейчас мы должны попрощаться?

Эвелин прикрыла на мгновение глаза. Господи, что она делает? Ее отвергли, а она выпрашивает у него любовь, словно милостыню.

Много лет назад Эвелин дала себе клятву, что никогда не станет умолять мужчину о любви. Ни при каких обстоятельствах. И вот теперь пришло время проявить твердость. Она должна, просто обязана справиться со своими чувствами.

Эвелин кивнула.

– Жаль, что все так сложилось, – сказала она, затем повернулась и вышла из комнаты.

Глава 23

Эвелин с радостью вернулась в свой лондонский дом на Сент-Джеймс-сквер. Привычная обстановка успокаивающе действовала на ее расшатанные нервы. Она тут же придумала себе множество дел, которые должны были отвлечь ее от грустных мыслей. Эвелин заказала новую обивку для мебели в гостиной, принялась отвечать на письма, которых за время ее отсутствия скопилась уже целая гора. Среди писем оказалось и много приглашений. Некоторые из них ей следовало принять, а от некоторых отказаться. Кроме того, Эвелин должна была написать своим знакомым, с которыми она вела постоянную переписку. Предполагалось, что все это займет массу времени.

Принимаясь за работу, Эвелин сказала себе, что не станет ждать письма от Мартина. И не станет расстраиваться, если это письмо так и не придет. Тем не менее каждый раз, когда слуга приближался к ней с подносом, на котором лежали письма, ее сердце сжималось и перехватывало дыхание. Всего на одно мгновение. Потом взгляд Эвелин скользил по конверту, и ее сердце начинало бешено стучать.

Разумеется, Мартин так и не написал ей.

Он сразу отрезал все пути к возможному сближению. И дал ей это понять еще тогда, в Каусе. Мартин действовал решительно, уверенно и быстро. Точно также он водил яхту. Так что Эвелин ничуть не удивлялась отсутствию письма от Мартина.

Она решила освободиться от воспоминаний о лорде Мартине и о том, какой счастливой она была всю ту неделю в Каусе. Ей стоит подумать о своем будущем. Эвелин приняла приглашения на балы и несколько званых вечеров, купила три новые шляпы и целый ворох платьев, достала драгоценности своей матери, которые раньше никогда не носила. Эвелин решила, что не станет надевать теперь траурных нарядов и изображать на лице холодное высокомерие и отчужденность. Теперь всему этому пришел конец. Она будет встречать знакомых женщин с улыбкой, будет радостно обнимать их, так же как делали это все. Она приложит все усилия, чтобы подавить боль в своем сердце.

На следующей неделе Эвелин начала принимать посетителей, встреч с которыми она раньше избегала. В полдень к ней приходили те дамы, чьи сыновья имели виды на ее состояние. Однако Эвелин оказывала им теплый прием, угощала чаем и расспрашивала об их семьях. Когда пятнадцатиминутный прием подходил к концу, женщины начинали рассыпаться в любезностях и одаривать Эвелин комплиментами. Однажды перед уходом графиня Олдерсли сказала Эвелин:

– Миссис Уитон, вы оказались совсем не тем человеком, которого я ожидала увидеть.

– Надеюсь, это комплимент, – проговорила Эвелин, стараясь придать своему голосу шутливый тон.

Графиня передала ей свою визитную карточку и улыбнулась:

– Разумеется, дорогая, не сомневайтесь. Думаю, лондонские джентльмены с интересом встретят ваше появление в салонах на следующей неделе. И, уверяю, вы станете главной темой для обсуждения на приемах и притянете к себе множество восхищенных взглядов.

Эвелин приняла карточку и попрощалась с графиней. Затем она вернулась в гостиную, легла на диван и стала изучать изящное тиснение на визитной карточке. К сожалению, ее настроение сейчас никак не соответствовало той показной веселости, которую она только что продемонстрировала гостье. Скоро у нее, размышляла Эвелин, накопится целая гора этих визитных карточек, и она станет выбирать себе мужа. Но почему-то эта мысль приводила ее в уныние.

В дверях гостиной вдруг появился дворецкий и торжественно объявил:

– К вам посетитель, миссис Уитон. Герцогиня Уэнтуорт.

Эвелин была крайне удивлена. Она прижала руку к груди и сказала:

– Господи! Просите ее сюда скорее!

Когда дворецкий вышел, Эвелин быстро положила визитную карточки графини на столик и огляделась по сторонам. Все здесь должно было выглядеть безупречно для встречи столь высокой гостьи. Впрочем, каким бы ни был интерьер гостиной, он все равно не будет соответствовать изощренным вкусам сказочно богатой американки. Дело усложнялось тем, что герцогиня была родственницей Мартина, женой его брата. Что она делала тут? Знает ли Мартин, что герцогиня решила нанести ей визит?

Эвелин расправила юбку, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и стала ждать появления гостьи. Наконец в комнату вошла герцогиня. На ней было шелковое темно-бордовое платье, отороченное бархатом. И точно такого же цвета шляпа с широкими полями, которые с боков были слегка загнуты кверху.

– Добрый день, миссис Уитон, – сказала она.

Эвелин была очарована большими блестящими голубыми глазами и неповторимой улыбкой. Герцогиня была потрясающе красива. Эвелин никогда в жизни не приходилось встречать таких ослепительных красавиц.

Эвелин встала с дивана и сделала реверанс.

– Ваша светлость, это такое удовольствие видеть вас.

– Очень рада с вами познакомиться. – Герцогиня улыбнулась, продолжая стоять в дверях.

– Прошу вас, проходите и присаживайтесь. – Эвелин показала на стул, стоявший напротив нее. – Могу я предложить вам чаю?

– Это было бы превосходно. Благодарю вас. – Герцогиня прошла через комнату и села. – У вас очень милый дом.

Эвелин взяла чайник.

– Вы очень любезны. Этот дом купил мой отец незадолго до смерти.

В течение следующего получаса герцогиня и Эвелин вели светский разговор о погоде и о премьере в Королевской опере. Затем герцогиня обворожительно улыбнулась и поставила чашку на стол.

– Признаюсь вам, миссис Уитон, мне очень приятно беседовать с вами на все эти темы, но я пришла к вам не ради этого. Надеюсь, вы простите мне мою откровенность. Мы, американцы, всегда говорим прямо о том, что нас волнует. Это наша отличительная черта.

– Не беспокойтесь, герцогиня. Я с удовольствием выслушаю все, о чем вы захотите мне сказать.

Гостья сжала в кулаки свои затянутые в черные перчатки руки.

– Я пришла, чтобы поговорить с вами о том, что случилось в Каусе. Видите ли, я очень беспокоюсь о брате моего мужа, лорде Мартине.

Эвелин выпрямилась.

– И что же именно вас беспокоит?

– Понимаете, ходят всякие слухи…

Эвелин не знала, на что именно намекала герцогиня. Говорила ли она о том, что случилось со «Стремительным», или она имела в виду их с Мартином связь. Нужно было немедленно все прояснить.

– Какие слухи, ваша светлость?

– Кое-кто утверждает, что это Мартин подпилил мачту на яхте лорда Брекинриджа, чтобы тот не смог принять участие в гонках. Говорят, «Стремительный» непременно бы победил. Мартин не мог состязаться с такой быстрой яхтой. И еще раньше, за несколько дней до гибели судна, у Мартина и лорда Брекинриджа вышел неприятный инцидент – их яхты едва не столкнулись. И в этом тоже, как говорят, был виноват Мартин. Но ведь вы там были, миссис Уитон, и поэтому знаете обо всем этом. Не так ли?

– Да, – кивнула Эвелин. – Я осведомлена об этом. Но уверяю вас, герцогиня, брат вашего мужа ни в чем не виноват, и он вел себя самым достойным образом. Когда «Стремительный» перевернулся, лорд Мартин пришел нам на помощь. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти нас. Просто мачта оказалась непрочной, и компания, которая строила эту яхту, может предоставить вам необходимую информацию. Конструктора зовут Джошуа Бенджамин, и он живет здесь, в Лондоне. Что же касается столкновения, которое едва не произошло, то вина за него полностью лежит на лорде Брекинридже и мистере Хатфилде. Они нарушили спортивные правила и потом обвинили во всем лорда Мартина. Именно они хотели устранить соперника, брата вашего мужа, а никак не наоборот.

Герцогиня сидела не шевелясь и внимательно слушала.

– А вы были там, когда произошло это столкновение? Вернее, когда оно чуть не произошло?

– Нет, – ответила Эвелин.

– Тогда как вы можете знать, что Мартин не виноват?

– Об этом мне рассказал сам Мартин, и я верю ему.

Герцогиня прищурила прекрасные голубые глаза, что-то обдумывая. Потом снова взяла чашку в руки и сказала:

– Я рада это слышать, миссис Уитон. Разумеется, я была уверена в том, что Мартин ничего такого не делал, но мне было важно знать, что вы думаете по этому поводу. – Она сделала глоток чая. – Мартин хороший человек, но ему не везет. У него жизнь складывается не слишком-то удачно. Он заслуживает лучшего.

– Я с вами полностью согласна. – Эвелин вздохнула. Они снова внимательно посмотрели друг на друга. Герцогиня допила чай и поставила чашку на стол.

– Могу я задать вам еще один вопрос, миссис Уитон?

– Прошу вас, ваша светлость.

Голос герцогини сделался ниже и глубже.

– Еще говорят, что вы с лордом Брекинриджем были тайно обручены и что Мартин также добивался вашей руки и сердца. Я хотела бы знать, правда ли это?

Эвелин на мгновение задумалась. Ей стоило обдумать свой ответ. Вряд ли Мартин захотел бы посвящать семью во все детали своей личной жизни.

– Я не была обручена с лордом Брекинриджем, хотя он сделал мне предложение незадолго до несчастного случая. И я отказала ему. А брат вашего мужа не предлагал мне выйти за него замуж.

– Но вы, как я понимаю… знаете друг друга. – Герцогиня наклонила голову.

«Интересно, насколько хорошо она обо всем осведомлена?» – спросила себя Эвелин.

– Да, я восхищаюсь им, и мы… – Эвелин вдруг замолчала. – В Каусе мы часто встречались на светских приемах, ваша светлость.

– Понятно.

Понимала ли герцогиня, в каких отношениях Эвелин состояла с братом ее мужа на самом деле? Возможно, вся эта история показалась гостье слишком мрачной. Или она подумала, что у Мартина это было мимолетным увлечением?

Герцогиня поднялась.

– Что ж, мне пора. Не смею вас больше задерживать.

– Ах, прошу вас, подождите… пожалуйста, – проговорила торопливо Эвелин. – Я не спросила вас… Как он?

Герцогиня снова села и положила руки на колени.

– С тех пор как Мартин вернулся из Кауса, он стал другим.

Эвелин нахмурилась. Внутри ее росло беспокойство.

– Эта неделя перед гонками, к сожалению, завершилась трагедией. Думаю, Мартину сейчас непросто. Все эти сплетни разговоры… Но он должен выдержать. Я верю в него.

– Да, но сейчас он пребывает в мрачном расположении духа, но ни на что не жалуется, просто молчит. Он замкнулся, ни с кем не разговаривает, не встречается. Мы давно его таким не видели. Поэтому я и мой муж очень беспокоимся.

Эвелин почувствовала, как к горлу подкатил ком. Ей стало тяжело дышать, как будто на грудь что-то давило.

– Ваша светлость, вы должны понимать, что случившееся в Каусе лишь усугубило чувство вины, которое он испытывает из-за смерти своей жены и сына. Оно не прошло до сих пор. И поэтому несправедливые обвинения в гибели «Стремительного» и лорда Брекинриджа Мартину особенно тяжело вынести. Ему нужно помочь. Я обратилась к сэру Линдону Уодзуэрту, председателю «Королевской яхтенной эскадры», и рассказала ему все, о чем мне было известно. Ваш муж может поговорить с лордом Рэдли, дядей лорда Брекинриджа. Он, конечно же, встанет на сторону Мартина и защитит его. Если понадобится, я тоже могу сделать официальное заявление и свидетельствовать в пользу лорда Мартина. Полагаю, у него найдется немало сторонников. Вся эта история родилась из россказней мистера Хатфилда, интригана и просто непорядочного человека, который всегда соперничал с Мартином. Он завидует ему. Возможно, вашему мужу стоит поговорить с мистером Хатфилдом и дать ему понять, что в его выдумки никто не верит…

– Мой муж как раз сегодня встречается с ним, – сказала герцогиня. – Не волнуйтесь, миссис Уитон. Мы поможем Мартину и защитим его. Мы хотим видеть его счастливым. Но боюсь, он сам слишком строг к себе, лишая себя всех удовольствий, да и просто комфортного существования. Мне кажется, его чувство вины сейчас действительно усилилось, но ведь нельзя каждую минуту казнить себя за невозможность предусмотреть в этой жизни все.

Эвелин выпрямила спину. Она прекрасно понимала, что именно имела в виду ее гостья.

– Он знает, что вы поехали ко мне? – спросила Эвелин.

– Нет, – ответила герцогиня, улыбнувшись. – Должна признаться, что меня привело к вам еще и мое любопытство. Мне очень хотелось взглянуть на вас. Теперь я понимаю, что Мартин хорошо провел время в Каусе. Можно сделать вывод, что там у него были не только неприятности. Он позволил себе и немного счастья.

Увидев смеющиеся глаза герцогини, Эвелин вздохнула с облегчением.

– Мы наслаждались обществом друг друга.

– Полагаю, что так. Да, и спасибо вам за то, что вы так горячо защищали Мартина.

Женщины встали, и герцогиня протянула Эвелин свою карточку.

– Надеюсь, вы как-нибудь зайдете к нам, миссис Уитон? Я бываю дома по вторникам и четвергам. Буду рада видеть вас в двенадцать часов. Полагаю, нам следует получше узнать друг друга.

– Благодарю вас, ваша светлость.

Когда герцогиня ушла, Эвелин снова присела на диван и принялась рассматривать карточку герцогини. Если она все-таки зайдет к ней, будет ли там Мартин? Захочет ли он встретиться с ней?

Дрожащей рукой Эвелин опустила карточку в карман и посмотрела в окно. Герцогиня прошла по дорожке и села в блестящую черную карету, украшенную гербом.


– Какого черта ты забыл у Хатфилда?! – бушевал Мартин вечером в кабинете брата. – Ты не имел права отправляться к нему без моего ведома.

Джеймс Лэнгдон, девятый герцог Уэнтуорт, удобно устроившийся за столом красного дерева в своем кабинете, с удивлением и недовольством наблюдал за Мартином, расхаживающим из угла в угол и возмущенно размахивающим руками.

– Я просто подумал, что тебе нужно помочь.

– Я сам в состоянии позаботиться о себе, – сказал Мартин. – Мне не нужно, чтобы ты вмешивался в это дело. Твое вмешательство может породить совершенно ненужные слухи и сплетни. Теперь и те, кто был на моей стороне, станут считать меня виновным, раз понадобилось твое участие в этом деле.

Джеймс внимательно посмотрел на брата:

– Значит, ты невиновен.

– Разумеется, нет. И тебе это известно.

Джеймс Лэнгдон поднялся из-за стола, подошел к шкафу и достал из него бутылку бренди и два бокала. Наполнив бокалы, он протянул один из них Мартину.

– Я ни минуты в тебе не сомневался. Я просто не могу понять, почему ты позволил им болтать о себе всякие глупости. Как ты мог это допустить? На тебя это не похоже.

Мартин взял бокал и покрутил его. В янтарной жидкости плавало отражение горящей настольной лампы.

– Хатфилд просто осел. И многие знают это.

– Возможно, все так и есть. Но не нужно позволять ослу думать, что он умнее погонщика. Хатфилда нужно было поставить на место.

Мартин поднял бокал.

– Это следует сделать мне, а не тебе.

– Так почему ты до сих пор этого не сделал?

Мартин посмотрел на брата, а потом прошел через кабинет и остановился около камина. Красные языки пламени отбрасывали длинные дрожащие тени, тихо потрескивали угли.

– Мне все равно, что люди говорят и думают обо мне. Я уже привык ко всякого рода сплетням.

– Видишь ли, болтовня об особенностях твоего характера и твоих вкусах – это одно, – сказал Джеймс. – Слухи, касающиеся гибели человека и бросающие тень на твою репутацию, – это совершенно другое.

Мартин сел напротив брата.

– И что ты сказал ему, если не секрет?

– Я просто спросил его, есть ли у него какие-либо доказательства, что мачта была подпилена. И подпилена именно тобой. Он сразу завилял хвостом и сказал, что никаких доказательств предъявить не может. Хатфилд испугался.

Мартин посмотрел на брата и грустно улыбнулся:

– Что-то я сомневаюсь, Джеймс, что ваша встреча прошла так тихо и мирно. Может быть, когда я встречу его в следующий раз, то обнаружу у него под глазом синяк? Или, возможно, ты размахивал пистолетом у него перед носом?

Джеймс добродушно рассмеялся:

– Ничего такого я не делал. Я просто задал ему пару вопросов, и Хатфилд сразу же пошел на попятную. Он даже стал утверждать, что вообще ничего о тебе не говорил. Сказал, что никаких сплетен не только не распускал, но даже ничего об этом деле не слышал. Вот до чего договорился. Вел себя как ребенок. – Джеймс поднес бокал к губам и сделал несколько глотков.

Мартин посмотрел на пламя в камине.

– Не нужно было к нему ходить, Джеймс. Он лжец и лицемер, рано или поздно он запутается в своей собственной паутине.

– Это может случиться раньше, чем ты думаешь.

– Что ты имеешь в виду?

Джеймс скрестил ноги.

– Хатфилд по-прежнему пылает ненавистью к тебе. Он хочет унизить тебя, хочет, так сказать, самоутвердиться и доказать всему миру, что кое-чего стоит. Он утверждает, что если бы гонки состоялись, то первым пришел бы «Стремительный». У «Орфея» якобы шансов не было. И он намеревается доказать это.

– Но как, черт возьми? Как он может это доказать?

– Он только что купил яхту «Стремительный-2». Это точная копия первого. Хатфилд попросил меня лично передать тебе вызов. Он собирается принять участие в соревновании через шесть недель. Говорит, что на этих гонках все смогут убедиться в том, что «Стремительный» Брекинриджа пришел бы первым в Каус, если бы регата состоялась.

Мартин покачал головой и тяжело вздохнул:

– Чертов идиот. Не прошло и недели, как погиб его друг, а он уже думает бог знает о чем.

Джеймс устремил на Мартина изумленный взгляд:

– Я удивлен. Еще месяц назад ты только и говорил что о гонках. Разве что-то изменилось? Из Кауса ты вернулся совсем другим человеком. Там что-то произошло? Я имею в виду не несчастный случай со «Стремительным».

Мартин откинулся назад и внимательно посмотрел на брата:

– Ты что-то слышал?

– Так, совсем немного. Только то, что она богата и мила.

– Кто тебе сказал это?

– Моя женушка. Моя красиваяженушка.

Мартин наклонился вперед, уперся локтями в колени. Его лицо вдруг помрачнело.

– Твоя женушка действительно красивая. Но шутки в сторону. Та женщина, о которой рассказала тебе твоя супруга, все перевернула с ног на голову. Она перечеркнула всю мою прежнюю жизнь, она все испортила!

– Что она испортила? Что же она такое сделала?

– Видишь ли, она сделала так, что я потерял интерес ко всему, что занимало меня раньше. Ты знаешь, я последние годы придерживался правила не заключать никаких долгосрочных соглашений с женщинами, только легкие, необременительные отношения. Моим главным увлечением, моей страстью были яхты и гонки. И что теперь? Теперь я начал задумываться о своем предназначении в этой жизни, и что-то неуловимое, неопределенное стало бередить мне душу. Все же остальное, включая и победы в соревнованиях, перестало меня волновать. И, кажется, с этим уже ничего нельзя поделать.

– Может быть, с этим ничего и не надо делать?

Мартин раздраженно посмотрел на брата:

– Хочешь сказать, что мне следует сделать ей предложение? Думаешь, если я надену ей на палец кольцо, все может сложиться не так уж и плохо? А?

– Нет, я совсем не это хочу сказать. Мне кажется, я даже уверен, что если ты женишься на ней или на ком-то еще, это будет ошибкой. Непростительной и непоправимой ошибкой.

– Что ж, благодарю за поддержку… Я думал, ты на моей стороне.

Джеймс поднялся со стула и встал за его спинку.

– Позволь мне задать тебе вопрос. Что ты делал все эти четыре года с тех пор, как погибли твоя жена и ребенок?

– Но ты же знаешь, – пожал плечами Мартин. – В Америке мне не было смысла оставаться. Там меня ничто не держало. Семья моя погибла, дом сгорел…

– Да, знаю. На следующий день после трагедии ты уехал из города, а уже через неделю сел на корабль, плывущий в Англию. В Америке ты, разумеется, не захотел остаться.

– Да, все так и было. – Мартин помолчал. – А потом ты купил мне мою первую яхту.

– Которую ты почти сразу же разбил. Я все помню, разумеется. И сейчас я склонен думать, что напрасно сделал тебе этот подарок. Это было ошибкой.

– Но почему? Это мне помогло отвлечься и прийти в себя.

– Именно поэтому я считаю, что ты должен сейчас сделать то, что не сделал в свое время, а именно четыре года назад, Мартин.

– Но что же это?

– Ты должен оплакать свою жену и сына.

Глава 24

Несколько дней спустя после разговора с герцогиней Уэнтуорт Эвелин отправилась на прогулку в Гайд-парк. День выдался отличный: светило солнце, дул легкий ветерок, на небе не было видно ни облачка.

Неожиданно Эвелин увидела герцогиню, которая тоже прогуливалась по парку вместе со знакомой дамой.

– Миссис Уитон, – поравнявшись с Эвелин, воскликнула герцогиня Уэнтуорт, – какой сюрприз! Очень рада вас видеть!

– Ваша светлость, – проговорила Эвелин, опуская и складывая свой зонтик, – мне тоже очень приятно видеть вас.

Она так и не набралась храбрости нанести визит герцогине, о чем та ее просила. Эвелин на самом деле очень хотела этого, но вечные сомнения и нерешительность, ее главные внутренние враги, снова одержали над ней верх.

Герцогиня повернулась к шедшей рядом с ней красивой молодой даме с каштановыми волосами:

– Клара, это миссис Уитон, о которой я рассказывала тебе на прошлой неделе. – Герцогиня снова взглянула на Эвелин: – Миссис Уитон, это моя сестра Клара Вулф, маркиза Родон.

Карие глаза маркизы внимательно изучали новую знакомую.

Эвелин сразу же догадалась, что маркиза была женой того самого Вулфа, о любовных похождениях которого в свое время ходили легенды. Сейчас же он превратился в добропорядочного семьянина и примерного отца. А в последнее время Вулф начал проявлять интерес к политике и недавно занял место в палате лордов.

– Почту за честь познакомиться с вами, леди Родон.

– Не хотите ли присоединиться к нам? – спросила герцогиня. – Мы идем к озеру.

– С удовольствием.

Женщины подняли зонтики и пошли по тропинке к озеру. Завязался разговор о погоде, политике, последних светских новостях и обо всем том, о чем обычно разговаривают дамы при подобных обстоятельствах.

Наконец они зашли в лесистую часть парка. У Эвелин оказалось много общего с герцогиней и ее сестрой.

Они легко находили темы для разговора, всех троих интересовали музыка и театр, все трое любили детей.

– Ваша светлость, – обратилась Эвелин к герцогине, – я хотела спросить, как поживает брат вашего мужа, лорд Мартин.

Герцогиня опустила зонтик и посмотрела на Эвелин.

– Ах, а вы разве не слышали последние новости? – удивилась она.

– Нет, мне ничего не известно, – вздохнув, сказала Эвелин.

Маркиза молчала и делала вид, что любуется цветами на клумбах. Эвелин не могла понять, известно ли этой даме что-нибудь о ее связи с Мартином или нет.

– В тот день, когда я приходила к вам, – продолжила герцогиня, – мой муж нанес визит одному человеку.

– Мистеру Шелдону Хатфилду? – спросила Эвелин. – Да, я помню.

– Есть хорошие новости, – продолжала герцогиня. – Мистер Хатфилд больше не предъявляет никаких обвинений Мартину. Впрочем, он не то чтобы отказался от своих обвинений, он просто заявил, что ничего такого не говорил. Мартину больше ничто не угрожает.

– Что ж, это действительно хорошие новости, – сказала Эвелин. – Но, как я понимаю, должны быть и плохие новости. Так всегда бывает.

– Да, так и есть, – с улыбкой проговорила герцогиня и взглянула на Эвелин. – Я бы, правда, не стала называть эти новости плохими. Скорее, они малоприятные и немного неожиданные. Дело в том, что мистер Хатфилд купил яхту «Стремительный-2» и предложил Мартину принять участие в новых гонках, которые должны состояться через шесть недель.

– Господи! – Эвелин с силой сжала ручку зонтика. – И он согласился?

– Да. Регату снова будет организовывать «Королевская яхтенная эскадра».

Эвелин опустила глаза и стала задумчиво рассматривать тропинку у себя под ногами. Мартин снова вернется в Каус и будет соревноваться с человеком, которого презирает. И, она прекрасно понимает, почему лорд Лэнгдон пошел на это. Если бы он отказался, то многие поверили бы выдумке Хатфилда и решили бы, что Мартину не под силу было тягаться со «Стремительным». Они бы укрепились во мнении, что, если бы Брекинридж не погиб, он обязательно бы стал новым чемпионом Кауса.

– Что ж, мистер Хатфилд всегда предпочитал закулисные интриги открытому столкновению, – сказала Эвелин. – Он просто жалкий человек. Надеюсь, Мартин победит. А Хатфилд проиграет, пострадает от собственных козней. Ему придется признать, что Мартин отличный спортсмен, а он жалкий завистник и неудачник.

Эвелин говорила так горячо, что обе дамы, герцогиня и маркиза, посмотрели на нее с удивлением и любопытством.

– Прошу прощения, – вдруг спохватилась Эвелин. Она кашлянула, а затем добавила уже смягчившимся голосом: – Я что-то разволновалась.

Маркиза посмотрела на свою спутницу и спокойно сказала:

– Вам не нужно ни за что извиняться, миссис Уитон. Мы американки.

Возникшее на мгновение напряжение тут же спало, и Эвелин рассмеялась:

– Слава Богу, что это так!

Герцогиня и маркиза тоже заулыбались, и все трое снова двинулись дальше к озеру. Дойдя до озера, они сошли с дорожки и подошли к самой кромке воды. Маркиза сняла перчатку, наклонилась и макнула пальцы в воду. Затем изящным движением она стряхнула капли с руки и снова надела перчатку.

– Миссис Уитон, – маркиза прямо посмотрела Эвелин в глаза, – могу я дать вам один совет? Уверяю, я только хочу помочь.

Захваченная врасплох этим прямым вопросом, Эвелин снова кашлянула, а затем сказала:

– Да, разумеется.

Леди Родон заговорила не сразу. Казалось, она пытается найти подходящие слова.

– Когда я встретила своего мужа, он тоже пребывал в угнетенном состоянии духа. Незадолго до встречи со мной он расстался с женщиной, которая много значила для него. Мы познакомились совершенно случайно, и я не думала, что из этого что-то получится. Но, как видите, получилось. Я помогла мужу преодолеть полосу несчастий, и над нами засияло солнце. Сейчас он не представляет своей жизни без меня. Что же касается моей сестры Софии, то она и ее муж тоже прошли через испытание, и это пошло им только на пользу. Они теперь женаты и счастливы. Перед вами, миссис Уитон, сейчас тоже лежит полоса препятствий, которые нужно терпеливо преодолевать одно за другим.

– Вы ведь говорите о моих отношениях с лордом Мартином, – внесла ясность Эвелин.

– Да. Мы обо всем догадались. Именно поэтому я и дала вам этот совет. Можете считать, что он от нас обеих. Вы не должны опускать руки, вам нужно бороться.

Эвелин нахмурилась:

– Но что я могу сделать? Я не могу упасть перед ним на колени и умолять его о любви. Моя гордость не позволит мне сделать это. Сначала мой отец, а потом мой муж пренебрегали мной. Они отказывали мне не только в любви, но и в простом человеческом внимании. Теперь Мартин… Наверное, некоторые вещи просто не для меня.

– Думаю, что все не так страшно на этот раз. Нужно только выработать определенную линию поведения, – сказала герцогиня. – Есть большая разница между стоянием на коленях и ведением умной и продуманной борьбы.

– Но я действительно не знаю, что могу сделать, кроме как подойти к его двери, постучать в нее и сказать, что я его люблю. Это правда. И мне не стоит себя обманывать. Я все это и сказала ему еще в Каусе, но только это не помогло. Он уехал.

Сестры переглянулись.

– К сожалению, – сказала герцогиня, – если бы вы и захотели поговорить с ним сейчас, то не смогли бы этого сделать по объективным причинам. Его просто нет в Лондоне.

По спине Эвелин пробежал холодок.

– Но где же он?

– Он два дня назад уехал в Америку.

Ее сердце замерло. Хрупкая надежда, которая еще минуту назад теплилась в ней, вдруг растаяла. Расстояние, которое лежало между ней и Мартином, в одно мгновение стало непреодолимым.

– Он вернется? Впрочем, что я такое говорю, он, конечно, вернется. Ведь через шесть недель будут гонки… Он выглядел несчастным перед отъездом? – спросила Эвелин. Что бы ей ни ответили, она не должна показывать своим спутницам, насколько она расстроена. Разумеется, очень трудно смириться с мыслью, что по тебе не скучают, что и без тебя жизнь продолжается и твое отсутствие ни для кого ничего не значит. А это, кажется, именно так и есть. Ведь Мартин даже не попрощался с ней.

– Что бы о нем ни говорили в свете, – сказала герцогиня, – он совершенно не такой. Мартин совсем не легкомысленный дамский угодник. Все как раз наоборот. Он умеет глубоко чувствовать. Если он впустил кого-то в свое сердце, то это очень серьезно и навсегда. За все эти четыре года я редко видела его улыбающимся.

Но ведь ей все это уже известно, подумала Эвелин. Она поняла, что Мартин страстный, глубоко чувствующий человек. Ведь он до сих пор не может забыть свою семью, не может простить себе их гибели.

Глубоко вздохнув, Эвелин отошла от герцогини и маркизы и стала смотреть на растущее неподалеку дерево. На его макушке сидел большой черный дрозд. Он перепрыгнул на другую ветку, и ветка закачалась под ним. Наконец птица взмахнула крыльями и улетела. Эвелин вспомнила, как однажды ночью в Каусе они с Мартином плыли на яхте и любовались великолепными морскими пейзажами. Ярко светила луна. Тогда Мартин выглядел вполне довольным и счастливым. Да, это было именно так.

– Почему он уехал? – вдруг спросила Эвелин. – Зачем?

– Мартин собирается посетить тот город, в котором он жил вместе с женой и сыном, также навестит некоторых своих знакомых. Мой муж считает, что это просто необходимо сделать. Он говорит, что его брату нужно расстаться со своим прошлым. Возможно, эта поездка ему как-то поможет.

Эвелин вздохнула:

– В Каусе мне казалось, что я смогу сделать Мартина счастливым. Я надеялась, что со мной он забудет свое прошлое и сможет начать все сначала. Мне казалось, я смогу вылечить его…

– Но вы и в самом деле сделали это, – сказала герцогиня, шагнув к Эвелин. – Вы вытащили его из той порочной жизни, которую он вел в последнее время. Он едет в Америку, чтобы навсегда распроститься со своим прошлым. Мартин действительно хочет попробовать начать все сначала. И мы все очень благодарны вам за это, миссис Уитон.

По телу Эвелин разлилась горячая волна радости.

– Я ничего особенного не сделала. Я просто люблю его, вот и все.

Сестры снова переглянулись и счастливо заулыбались. Затем герцогиня подошла к Эвелин, взяла ее под руку и вывела на тропинку.

– С этого момента, прошу вас, называйте меня София, – сказала она.

– А меня Клара, – добавила маркиза.

– И прежде чем мы поговорим о чем-то еще, – продолжила София, – хочу вернуться к нашему разговору о борьбе за счастье. – Она очаровательно улыбнулась. – Вы, Эвелин, не должны бояться риска. Брат моего мужа – достойный человек, и он стоит того, чтобы вы немного поборолись за него. – Герцогиня снова улыбнулась. – Я надеюсь, что через шесть недель вы тоже отправитесь в Каус и встретитесь там с Мартином. И не нужно стоять на коленях, не нужно умолять. Необходимо просто подобрать правильные наряды, надеть красивые туфельки и сразить его наповал своей красотой.

Эвелин вдруг стало невероятно легко. Да, София права. Эта неделя с Мартином изменила Эвелин и превратила в женщину, уверенную в своей красоте и умеющую рисковать. Она вступила с Мартином в связь, сумела достойно пережить и разрыв с ним. В конце концов, Эвелин пережила настоящее кораблекрушение. И она сможет еще раз приехать в Каус и встретиться с Мартином. Ведь она любит его.

– Да, София, я думаю, вы правы, – улыбнувшись, сказала Эвелин. – Я все так и сделаю. Благодарю вас за поддержку. Я готова бороться за лорда Мартина. Он действительно стоит этого.

– Это очень приятно слышать, – весело прощебетала Клара.

Эвелин посмотрела на нее и взяла под руку.

– Но мне может потребоваться ваша помощь.

– Разумеется, мы сделаем все, что в наших силах. – София улыбнулась. – Чем мы можем вам помочь?

– Мне бы хотелось, чтобы вы прошлись со мной по магазинам и помогли выбрать подходящее оружие для встречи с лордом Мартином. – Эвелин засмеялась. – Думаю, нам следует начать с обуви.

Глава 25

Шесть недель спустя

– О, пожалуйста, Эвелин! Только один раз! Ты нужна мне. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

Эвелин стояла в холле отеля «Ройял марин», что находился на острове Уайт, и улыбалась. Это был не первый раз в ее жизни, когда подруга пыталась подбить ее на шалости, но теперь она не была ребенком. Опять ее просили о чем-то совершенно невозможном, выходящем за рамки приличий.

В то же время все выглядело совсем не так, как тогда. Впрочем, в этом-то как раз и не было ничего удивительного. Она ведь так сильно изменилась, что даже сама себе иногда казалась совершенно другим человеком. И дело было вовсе не в ее модной одежде, которую она недавно купила. Прежде всего Эвелин очень хорошо знала, чего хочет и чего заслуживает. Но самое главное – она знала, как достичь своей цели. И она не боялась рисковать.

– Нет, Пенелопа, я не пойду с тобой. – Эвелин надела перчатки и направилась к двери.

Пенелопа двинулась за ней.

– Но почему?

– Потому что мы уже не дети и потому что ты снова можешь попасть в беду.

Пенелопа торопливо шагала за Эвелин, которая вышла на улицу и теперь направлялась к яхт-клубу.

– Тебе легко говорить так. Ведь ты довольна своей жизнью. Все холостяки Англии лежат у твоих ног. Любой из них тут же готов жениться на тебе. Как быстро ты забыла то время, когда приезжала сюда в поисках мужа! Когда умер твой муж, тебе было очень тоскливо. Теперь я оказалась в таком же положении. Вот уже год, как я одна. И я больше не в состоянии выдержать этого. Мне нужен кто-то, кто бы был со мной, кто бы любил меня и заботился обо мне. Ведь это же так естественно! Я не могу дольше оставаться одна. Я хочу любить и быть любимой!

Эвелин остановилась и посмотрела на свою подругу:

– Во-первых, у тебя трое прекрасных детей, поэтому не стоит жаловаться на одиночество – ты не одна. Во-вторых, тебе даже полезно было бы побыть одной. Для тебя это, возможно, даже благо.

– Но мне так хочется развлечься…

Эвелин пошла дальше.

– Это не для меня. И мне кажется, тебе тоже стоило бы развлечься как-нибудь по-другому. То, что ты предлагаешь, просто немыслимо.

– Но это не займет много времени, – сказала Пенелопа. – Мы сядем в лодку, а потом выбросим одно весло. Графу ничего другого не останется, как прийти нам на помощь.

Они дошли до ворот.

– Нет, я не собираюсь в этом участвовать. А тебе, Пенелопа, просто надо быть самой собой. Ты можешь прекрасно обойтись без всяких хитроумных планов.

Эвелин обогнула яхт-клуб и остановилась. От волнения у нее оглушительно застучало сердце. Последний раз она была здесь, на этой лужайке, всего шесть недель назад, но ей казалось, что прошла целая вечность. Теперь она была совершенно другой женщиной. И ей было что предложить мужчине.

Речь шла, конечно, о достойном мужчине.

Эвелин окинула взглядом гостей. Все те же лица. И все так же они сидели в плетеных креслах, разговаривали, крутили в руках зонтики. Вдруг она увидела чету Рэдли, которые принялись дружно махать ей руками с противоположного конца лужайки. Затем они подошли к Эвелин.

– Эвелин, дорогая! – воскликнула леди Рэдли. – Как я рада видеть вас! А это, должно быть, ваша подруга, о которой вы нам рассказывали?

– Да. Позвольте представить вам миссис Пенелопу Ричардсон.

Леди Рэдли пожала Пенелопе руку, а лорд Рэдли поклонился. Все принялись обсуждать предстоящие гонки.

– Думаю, будет очень интересно, – сказал лорд Рэдли. – А вы как считаете, Эвелин? Думаете, победит «Орфей»?

– Лорд Мартин и в самом деле мастерски управляет яхтой, – заметила Эвелин. – Мы все свидетели.

– Да, это правда, – согласилась леди Рэдли, и ее муж с любовью посмотрел на нее.

Лорд Рэдли подвел дам к тому месту на лужайке, откуда открывался превосходный вид на море и скользящие по нему яхты, и поднес к глазам старомодный монокль.

– Вы уже видели «Орфея»? Яхта появилась здесь всего несколько минут назад. Вы помните, Эвелин, как Мартин едва не столкнулся с «Британией»? Мы думали, что столкновения не избежать.

Эвелин улыбнулась:

– Да, но лорд Мартин заранее просчитал свой маневр.

– Полагаю, что так и было.

Пенелопа раскрыла свой веер из пластинок слоновой кости и замахала им.

– Вы говорите, они только что появились здесь?

– Да, – сказал лорд Рэдли. – Думаю, они будут у яхт-клуба через несколько минут.

В глаза Пенелопы появились озорные огоньки.

– В таком случае надо подойти к пирсу и поприветствовать их. Вы так не думаете?

– Я останусь здесь, – сказала Эвелин и открыла свой зонтик, чтобы защититься от солнца.

Леди Рэдли наклонилась к ней и прошептала на ухо:

– Вы снова бросаете вызов?

Эвелин покраснела. Она посмотрела на леди Рэдли и улыбнулась ей.

– Я знаю один секрет, – тихо ответила Эвелин. – Завоевывать интересней тогда, когда тебе бросают вызов.

– Что ж, – с улыбкой сказала Пенелопа, – спущусь к пирсу и поприветствую чемпионов. Пока они еще не расстались со своим титулом, и потому заслуживают внимания.

– Да, конечно, – согласился лорд Рэдли. – Идем, дорогая.

Леди Рэдли шаловливо улыбнулась мужу и взяла его од руку. Эвелин почувствовала, как внутри ее поднимается горячая волна. Сейчас у них появился второй шанс, и, может быть, теперь все получится…

На лужайке почти никого не осталось. Неожиданно Эвелин заметила под большим деревом Софию и Джеймса, которые радостно помахали ей. Эвелин пересекла лужайку и подошла к ним.

Мартин спустился на пирс и окинул взглядом собравшихся поприветствовать его дам. Разумеется, в этой толпе присутствовали и джентльмены, но их было меньшинство.

– Посмотри, кто пришел! – сказал Спенс Мартину. – Добрый день, лорд Рэдли!

– Добрый день, сынок! – Лорд Рэдли заулыбался. Мартин похлопал Спенса по спине, и они двинулись по пирсу к берегу. Дамы радостно зааплодировали. Пройдя пару шагов, Мартин снова остановился и сделал то, чего от него и ждали, – низко поклонился. Аплодисменты стали еще более бурными.

– Мы уверены, что «Орфей» придет первым, – сказал лорд Рэдли, пожимая Мартину руку. – Очень рады видеть вас.

– Я тоже рад видеть вас, сэр. Вы отлично выглядите.

– Говорят, вы были за границей, – сказал барон. – Вы тренировались там или знакомились с какими-нибудь техническими новшествами, которые применяют американские спортсмены?

– Нет, – вежливо ответил Мартин. – Я не делал там ни того, ни другого. Собственно говоря, у меня на все это просто не было времени.

Лорд Рэдли перевел взгляд на Спенса:

– А вы чем были заняты все эти шесть недель, молодой человек?

– Ничем особенным я не занимался. Просто ждал. И надеялся, что и в этот раз нам удастся завоевать кубок и стать чемпионами. Хочется побыстрее вступить в бой. Без воды и моря я просто болею.

Мартин толкнул Спенса в бок:

– Иногда мне кажется, что в прошлой жизни ты был уткой.

В этот момент на пирсе появилась высокая светловолосая женщина.

– Господи Боже мой! – воскликнул лорд Рэдли. – Прошу прощения за свои манеры, господа. Позвольте представить вам миссис Пенелопу Ричардсон. Возможно, вы встречались раньше, много лет назад, в Итоне. Родители миссис Ричардсон живут в окрестностях Виндзора.

Перед Мартином стояла невероятно привлекательная особа. Ее светлые волосы были стянуты в пучок на затылке, в больших каре-зеленых глазах, обрамленных длинными пушистыми ресницами, сияли озорные огоньки, пухлые, чувственные губы приветливо улыбались. Она протянула ему руку, затянутую в перчатку. Мартин сразу же вспомнил ее…

– Лорд Мартин, неужели это вы? – спросила она. – Даже и не представляла, что мы с вами когда-нибудь снова встретимся, да еще при таких обстоятельствах. Как я понимаю, вы бессменный чемпион Кауса. Я с большим интересом буду следить за завтрашними гонками.

Она совсем не изменилась. Ее голос был все таким же звонким и мелодичным. Мартин помнил, что в те далекие времена в Итоне Пенелопа просто преследовала его. Он везде и всюду якобы случайно натыкался на нее, и, уж конечно, он не мог забыть, как она ночью ворвалась в его комнату.

Его сердце вдруг заныло. Он посмотрел поверх головы Пенелопы. За пирсом и на лужайке стояли люди и смотрели в их сторону. Мартин не знал, приедет ли Эвелин на эти гонки. И тем не менее он ждал ее и надеялся увидеть сейчас среди гостей.

Но ее здесь не было.

Он глубоко вздохнул и заставил себя улыбнуться.

– Очень рад снова видеть вас, миссис Ричардсон.

Она шаловливо улыбнулась.

– Не хотите ли угоститься супом из моллюсков? – спросил лорд Рэдли. – Аромат просто умопомрачительный. Надеюсь, леди не станут возражать?

– Вовсе нет, дорогой, – проговорила леди Рэдли. – Мы с Пенелопой вернемся к Эвелин.

Мартин бросил быстрый взгляд на леди Рэдли:

– Миссис Уитон тоже здесь?

– Да, она приехала сегодня утром.

Эвелин здесь, но она не пришла поприветствовать его вместе со всеми. Возможно, она даже не захочет говорить с ним. А, собственно говоря, чего он ожидал? Ведь он уехал в Америку, не сказав ей ни слова. Но извиниться никогда не поздно. Он обязательно найдет ее.

– Миссис Уитон хотела посмотреть на регату, – добавил лорд Рэдли.

– Полагаю, она будет болеть за «Орфея»? – спросил Спенс.

– Разумеется, – с шутливым упреком в голосе проговорила леди Рэдли. – Она с благодарностью относится к той яхте, которая приплыла спасти нас. Никто не станет желать победы этому неблагодарному мистеру Хатфилду после всего, что он наговорил о лорде Мартине.

Лорд Рэдли кивнул в знак согласия со своей супругой и положил руку на плечо Мартину:

– Идемте же. Не будем думать о плохом. Вы, мальчики, расскажете мне какую-нибудь историю, а я поделюсь с вами слухами о предстоящих соревнованиях.

– Что ж, отличный план, – заметил Спенс.

Они отправились в клуб и сели за столик. Когда им подали кофе, в зале как раз появился сэр Линдон. Оглядевшись по сторонам и обнаружив Мартина, председатель сразу направился к нему.

– Джентльмены, я очень рад, что вы все-таки приехали. Могу я присоединиться к вам?

Мартин показал рукой на стул.

– Конечно. Как вы поживаете?

– Я все это время был очень занят. Говорят, вы тоже времени зря не теряли. Вы ведь только что вернулись из Америки?

– Да, четыре дня назад я сошел с парохода.

– Надеюсь, вы хорошо отдохнули после такого долгого и утомительного путешествия. Завтра вы должны быть в отличной форме.

Спенс поднес к губам чашку кофе. «Он надеется, что мы обгоним «Стремительный-2», – подумал Спенс. – Что ж, правильно надеется. Если бы за штурвалом стоял кто-нибудь другой, а не Хатфилд, тогда еще можно было бы опасаться, что «Орфей» проиграет регату. Шелдон же всегда пьян, и ему только с игрушечными лодками возиться в тазу с водой».

Сэр Линдон окинул всех сидящих за столом тяжелым взглядом.

– Но вы ведь слышали?..

– Слышали что? – спросил Мартин.

У лорда Рэдли удивленно приподнялись брови. Сэр Линдон неловко кашлянул.

– Дело вот в чем, – сказал он. – Хатфилд прекрасно понимает, что у него нет надлежащих умений, опыта и, простите, мозгов, чтобы обогнать Мартина. И именно поэтому он нанял для соревнований первоклассного профессионала, старшего помощника. Говорят, он просто творит чудеса на воде.

Все сразу же замолчали. Мартин посмотрел на сэра Линдона и спросил:

– Кто это? Он участвовал в регатах раньше?

– Его зовут Уильям Леопольд, он младший брат Джорджа, шестой граф Брекинридж. Он сейчас где-то здесь. Хвастается новой яхтой, по его утверждению, самой быстрой на свете. Еще он говорит, что его участие в этих гонках – дань памяти его брату. Что ж, сентиментальность простительна в столь юном возрасте.

Спенс откинулся на спинку стула.

– Господи! А я уж решил, что мы чемпионы.

Мартин покачал головой:

– Не торопись менять свое мнение, Спенс. Как давно он занимается парусным спортом?

– Может, лет пять. Он только что вернулся со Средиземного моря. Участвовал в каких-то соревнованиях. И вот теперь, похоронив брата и унаследовав его титул, он решил выиграть гонки на его судне. Вернее, на копии. Братья, говорят, во всем были соперниками. Вот так.

Мартин откинулся на спинку стула. Эти новости оказались для него полной неожиданностью. Он и предположить не мог, что брат Брекинриджа был страстным приверженцем парусного спорта. Мало того, говорят, он отличный спортсмен.

– Разумеется, они не торопились открывать свой секрет. Ты ведь не знал об этом, Спенс?

– Нет, конечно. Я бы сразу поставил тебя в известность.

Мартин молча смотрел на край стола и что-то обдумывал. Наконец он сказал:

– Знаешь, многие все равно считают, что это я виновен в гибели лорда Брекинриджа. Якобы я боялся лишиться своего титула чемпиона. Думаю, молодой граф еще хочет отомстить за брата. И скорее всего у него немало сторонников.

– Наверное, ты прав, – ответил Спенс.

– Вы сделали все, что могли, чтобы спасти нас, Мартин, – сказал лорд Рэдли. – Мы все свидетели этого. Я сам там был. Вы настоящий герой.

Спенс сделал несколько глотков кофе.

– Нам просто придется выиграть завтрашнюю гонку, чтобы доказать всем, что нам не нужно было прибегать к такой нечистоплотной тактике. Ты чемпион, Мартин, и должен им остаться.

Лорд Лэнгдон поблагодарил всех за поддержку, и все снова вышли на лужайку. Мартин опять начал оглядываться по сторонам и искать глазами Эвелин. Сейчас он думал вовсе не о предстоящей гонке.


Традиционный бал перед начатом регаты состоялся на борту «Улисса». Корабль был украшен бесчисленным количеством фонариков и флажков, а всевозможных яств и шампанского было столько, что вполне хватило бы для того, чтобы «Улисс» пошел ко дну. Леди демонстрировали самые модные и дорогие наряды. Джентльмены говорили в основном о гонках и о несчастном лорде Брекинридже. Временами вечер напоминал некое торжественное собрание, но сквозь эту торжественность, несмотря ни на что, прорывались веселье и оживление. Гости чиннорасхаживали по палубе и строили догадки, кто же первым завтра придет к финишу.

Весь вечер Эвелин танцевала с красивыми молодыми людьми. Мартина же нигде не было видно. Эвелин ждала его. Время от времени она бросала беспокойный взгляд на дверь. Ей очень хотелось заглянуть Мартину в глаза и сказать ему, как она рада, что он наконец сделал то, что привело его сердце и разум к согласию.

Еще Эвелин хотела сказать ему, что тоже счастлива. Она научилась видеть радость в жизни, в каждом прожитом дне. И еще она научилась не воспринимать себя и свои отношения с мужчинами слишком серьезно. Кроме всего прочего, теперь у Эвелин есть два хороших друга, и поэтому она больше не страдала от одиночества. А сколько у нее было планов на будущее!

У нее были и другие планы, связанные с Мартином, но об этом она скажет ему позже в дружеской беседе.

Вечер продолжался, Эвелин все ждала и ждала Мартина. А его все не было. Эвелин начала беспокоиться, что Мартин просто не хочет с ней снова встречаться. И что случилось там, в Америке? Даже Джеймс и София этого не знали. Планы и намерения Мартина оставались тайной для всех.

С каждой минутой настроение Эвелин падало. Энтузиазм и эйфория, вызванные ожиданием встречи с Мартином, пошли на убыль. Немного подумав, она поднялась на палубу. В лицо пахнуло свежим воздухом, и Эвелин с облегчением вздохнула. Оркестр заиграл одну из ее любимых мелодий. Эвелин подошла к перилам, около которых она однажды стояла с Мартином, и стала смотреть на черную воду. Послышался тихий всплеск, и по воде начали расходиться серебряные круги.

Неожиданно за ее спиной послышались легкие шаги, мелькнула тень.

– Эвелин, – тихо позвал ее кто-то.

Она сразу же узнала этот волшебный голос, по ее телу пробежала дрожь. На мгновение Эвелин закрыла глаза, чтобы успокоиться, и быстро облизнула губы. Затем она медленно повернулась.

Да, перед ней стоял он, ее герой, как всегда вызывающе красивый в своем черно-белом официальном костюме. Его черные блестящие волосы слегка трепал ветер. Он обворожительно улыбался. У Эвелин на мгновение остановилось сердце. Каконалюбила Мартина! Любила всем своим существом, каждой клеточкой своего тела.

– Здравствуй, – сказала Эвелин и улыбнулась.

– Здравствуй, – проговорил он и подошел к ней ближе. Окинул взглядом ее белое платье с крошечными персиковыми розочками и низким вырезом. Мартин даже заметил ее новые туфли – белые, с отделкой из золоченой кожи и орнаментом из мелких драгоценных камешков.

– Какая ты красивая! – сказал он.

Эвелин радостно улыбнулась, увидев в его глазах восхищение. Она выбрала правильный наряд для сегодняшнего вечера.

Он еще раз оценивающе посмотрел на нее, и его брови приподнялись. Затем Мартин тихо присвистнул. Казалось, он не мог прийти в себя от удивления. Именно такое впечатление Эвелин и надеялась на него произвести. От удовольствия у нее по спине побежали мурашки.

– Я слышал, что ты приехала, – сказал Мартин. – И я очень рад, что ты решила прийти на бал.

– Я бы ни за что не пропустила это.

Мартин совсем близко подошел к Эвелин, продолжая ее рассматривать.

– Как поживаешь? – спросил он.

– Неплохо. А ты?

Он пожал плечами:

– Тоже неплохо, как мне кажется. Завтра у меня гонки.

– Я уверена, ты победишь, – сказала Эвелин, стараясь не выдать бурю эмоций, которая бушевала в ее груди.

Он облокотился на перила всего в нескольких дюймах от нее, и Эвелин почувствовала, как бешено стучит ее сердце.

– Значит, ты не думаешь, что «Стремительный-2» положит конец моему лидерству? – усмехнулся Мартин.

Эвелин старалась не потеряться в бездонной глубине его голубых глаз. Да, Мартин был победителем во всех смыслах этого слова.

– У «Стремительного-2» просто нет ни одного шанса. Теперь я знаю, каким умелым и опытным должен быть капитан яхты, а с Хатфилдом за штурвалом… – Она сжала губы. – Что ж тут скажешь…

– Да, конечно.

Эвелин повернулась к перилам и положила на них руки. Мартин сделал то же самое.

– Но ты ведь, наверное, слышала, – снова заговорил Мартин, – что старший помощник Хатфилда – опытный спортсмен, и многие будут болеть за него – он брат Брекинриджа.

Она вздохнула:

– Да, я слышала это, но я верю в тебя. И мою веру ничто не сможет поколебать.

«И это касается не только твоих спортивных достижений», – подумала Эвелин.

Они оба снова стали смотреть на воду.

– Мы очень высоко, – задумчиво проговорил Мартин и улыбнулся. Эвелин вспомнила, что он говорил те же самые слова, когда они стояли здесь, на этом же самом месте, в прошлый раз два месяца назад.

– Да, – ответила она. – А я, помнится, сказала, что мы стоим на двадцати четырех тоннах роскоши, на целом состоянии.

Он засмеялся, и Эвелин обрадовалась тому, что Мартин, как оказалось, тоже все помнит. Помнит все подробности их первого разговора.

– Я боялся, что ты не захочешь разговаривать со мной.

– Но почему я должна была отказать тебе в этом?

Мартин на мгновение задумался.

– Потому что мы расстались с тобой не слишком красиво. Я вел себя очень эгоистично.

Эвелин была потрясена. Она никак не ожидала, что Мартин захочет снова возвращаться к их прошлому и обсуждать это.

– Но все было не так уж плохо.

– Да, разумеется. Сейчас я думаю, что мне не стоило начинать все это. Если понимаешь, что женщина воспринимает интрижку слишком серьезно и огорчается из-за того, что отношения не могут быть продолжены, то сам в результате не получаешь никакого удовольствия от такой связи. В общем, могу сказать, что я испортил все сам. Прости меня.

Эвелин глубоко вздохнула. Что Мартин хотел этим сказать? Он сожалеет о том, что они встречались? Он хочет продолжить их отношения? Или, наоборот, он пытается объяснить ей, что они неправильно строили отношения и поэтому теперь им больше не нужно встречаться?

– Как бы ты ни относился к нашей связи, я считаю ее лучшим периодом своей жизни. Я поняла кое-что очень важное. И теперь я знаю, что такое счастье. Мне хочется иметь рядом с собой не просто мужа, а человека, который бы любил меня и которого любила бы я. Я, наверное, хочу слишком многого от жизни, но почему бы не попробовать… Я должна тебя поблагодарить за то, что ты открыл мне глаза на многие вещи, Мартин.

Он задумчиво посмотрел на нее:

– Что ж, я тоже должен поблагодарить тебя. Ты, полагаю, слышала, что я ездил в Америку.

– Да. Еще мне известно, что ты вернулся в Англию четыре дня назад.

– Все так, но ты не знаешь, зачем я ездил туда.

Эвелин слышала об этом кое-что от Софии, но ей хотелось, чтобы Мартин сам рассказал ей обо всем.

– Нет, не знаю.

– Я ездил туда, чтобы вернуться в мое прошлое.

Эвелин накрыла своей ладонью его руку и вдруг почувствовала, что ее сердце готово выскочить из груди. Она прикоснулась к Мартину, и между ними пробежала искра. Нет, сказала себе Эвелин, она не станет ни к чему подталкивать его или что-то навязывать, не станет торопить события, и отдернула свою горяидую руку.

– Я должен был сделать это, Эвелин. После проведенной вместе с тобой недели, после того, как я едва не потерял тебя, во мне вдруг умерли все чувства. Я просто перестал что-либо ощущать, все для меня лишилось смысла. Моя прошлая жизнь, не говоря уж о развлечениях и разного рода сомнительных удовольствиях, стала чем-то не важным и ненужным. И я решил съездить на могилу Шарлотты и Оуэна. Еще я навестил семью своей жены. Ее родители были очень добры ко мне. Я понял, что не имею права игнорировать свое прошлое. Оно живет во мне, и мне никогда не избавиться от этого. Впрочем, избавляться от него и не нужно. Оно будет сосуществовать с настоящим. И от этого настоящее кажется более реальным, более полным. А поехал я в Америку только потому, что пережил с тобой эту неделю. Только поэтому. – Мартин посмотрел на воду и продолжил: – Мне кажется, слова, сказанные тобой в последнюю нашу встречу, стали своеобразным толчком. Ты говорила, что человек должен уметь приспособить свое прошлое к настоящему. Прошлое и настоящее должны уживаться вместе, чтобы человек не потерял свою целостность. Я все время повторял себе это. И мне кажется, в этом и заключается истина. Такая простая и такая сложная.

Эвелин вдруг почувствовала некоторую гордость. Она смогла вернуть его к жизни, к настоящей, полноценной жизни. Можно сказать, она спасла его.

– Я рада, что ты сделал это и что у тебя все получилось, – почти прошептала она.

В этот момент они оба услышали легкий стук каблуков по лестнице, и вскоре перед ними появилась улыбающаяся Пенелопа.

– Ах вот вы где! – воскликнула она. – Я везде искала тебя, Эвелин. Лорд Мартин, следующий танец ваш. Вы не забыли, что записались в мою карточку?

Эвелин и Мартин переглянулись. «Ах, Пенелопа, – подумала Эвелин, – кажется, ты так и не научилась хорошим манерам».

Мартин поклонился и сказал:

– Миссис Уитон, прошу извинить меня.

– Конечно, лорд Мартин, – с улыбкой сказала Эвелин. Она была невероятно счастлива в эту минуту. Слова Мартина приободрили ее. И она надеялась, что это была не последняя их беседа. Что ж, сказала себе Эвелин, она вступила в борьбу за Мартина, и просто так она от него не откажется.

Мартин предложил Пенелопе руку.

– Так мы идем танцевать, миссис Ричардсон?

– Разумеется, лорд Мартин! – радостно отозвалась Пенелопа и позволила увлечь себя вниз по ступенькам.

Эвелин осталась на палубе. Она достала свою танцевальную карточку и еще раз посмотрела на нее. Что ж, ей тоже следовало возвращаться в зал и выполнять свои светские обязанности. Как ни странно, но последним в ее списке стояло имя соперника Мартина. Шестой граф Брекинридж сразу же пригласил ее на танец, как только она появилась в зале. Интересно, что он за человек? – размышляла Эвелин. Похож ли он на своего брата? Ей предстоит узнать это сегодня. Может быть, познакомившись с ним, она сможет судить о том, что ждет Мартина завтра на соревнованиях.

Глава 26

Следующим утром Мартин и Спенс отправились позавтракать в ресторан, находившийся тут же в отеле. Там они договорились встретиться с Джеймсом.

Джеймс, как оказалось, уже был на месте и сидел за столиком у окна с газетой в руках, Перед ним стояла чашка кофе. Мартин и Спенс подсели к его столику, и официант тоже принес им кофе.

Джеймс свернул газету и отложил ее в сторону.

– Полагаю, вы сегодня хорошо выспались? Мне бы совсем не хотелось, чтобы потом вы все свалили на свое недосыпание. Но я надеюсь, все в порядке и вы готовы ринуться в бой.

– Да, все в порядке. Нет причин для беспокойства, – весело ответил Спенс. – Я утащил вашего брата в отель еще до того, как наш соперник закружился в вальсе по залу.

– И тем не менее ты, Мартин, все равно выглядишь каким-то измученным, – заметил Джеймс.

Мартин поднес горячий черный кофе к губам.

– По правде говоря, я вообще не спал, – сказал он. – Всю ночь проворочался с боку на бок.

– Но почему? – спросил Джеймс. – Ты думал о милом цветочке в белом атласном платьице?

Мартин вздохнул:

– Ты слишком хорошо меня знаешь, Джеймс.

– В таком случае почему ты ничего не делаешь с этим? – осторожно поинтересовался Спенс.

– Я не могу. Не теперь. Пока я должен думать только о гонках.

– Ты же знаешь, что на самом деле нас не слишком-то волнует эта победа и этот чертов приз, – тихо проговорил Спенс. – Мы могли бы просто посоветовать Хатфилду засунуть его драгоценный «Стремительный-2» в его толстую…

Джеймс засмеялся и поднял руку:

– Подождите, подождите.

– Нас действительно не волнует этот приз. Дело в другом, – сказал Мартин, наклонившись вперед. – Задета моя честь, и я должен защищаться. Проиграю ли я или одержу победу, я не могу выйти из игры. Я должен доказать, что никогда не боялся соперничества с Брекинриджем.

В эту минуту в зал ресторана вошли лорд Брекинридж и Хатфилд. Они остановились у двери и стали искать свободный столик. Увидев Мартина и Спенса, Брекинридж тут же подошел к ним.

– Удачи вам сегодня, лорд Мартин, – сказал он.

– И вам того же. – Мартин пожал протянутую ему руку.

Граф повернулся к Джеймсу и поклонился:

– Ваша светлость.

– Брекинридж, – ответил Джеймс с видимым неудовольствием.

Уильям Брекинридж снова вежливо склонил голову, повернулся и тут же направился к свободному столику в противоположном углу зала. Хатфилд бросил на Мартина высокомерный взгляд, с довольным видом пошевелил своими выцветшими кустистыми бровями и улыбнулся. Затем двинулся за своим старшим помощником.

– Что это, черт возьми, было? – спросил Спенс, наклоняясь вперед. – Они что, пытаются запугать нас? Как это неблагородно!

Мартин покачал головой:

– Но ты же не испугался, Спенс?

– Еще чего!

– Полагаю, Мартин, мне следует рассказать тебе кое-что, – сказал Джеймс. – На балу прошлой ночью граф танцевал с твоей хорошенькой вдовушкой.

Мартин поставил чашку на стол.

– Что ты сказал?

– Он танцевал с ней, – повторил Джеймс.

– Почему ты молчал об этом? – Мартин оглянулся на столик Брекинриджа и Хатфилда. – Он что, решил и здесь тоже заменить своего брата?

– Кто знает? – вздохнул Джеймс. – Я бы не удивился этому. Она ведь не только мешок с деньгами. Ко всему прочему она премиленькая и очень умная. Даже разбирается в яхтах. – Джеймс бросил взгляд на графа Брекинриджа. – А он молодой, активный мужчина, которому пришла пора обзаводиться наследником, а то и двумя-тремя. Почему бы ему не приударить за ней?

– Черт возьми, Джеймс!

Спенс прикусил нижнюю губу, его лицо было задумчивым и обеспокоенным.

– Что? – с вызовом спросил Джеймс, словно его обвинили в чем-то таком, чего он не делал. – Почему вы на меня так смотрите? Как обстоят дела, вы и без меня хорошо знаете. Пока Мартин вертелся без сна в постели, решительный соперник, без страха и сомнений принявший решение поучаствовать в гонках, подбирается к его женщине и уже готов ее схватить.

– Я вернулся в Англию четыре дня назад, – проговорил Мартин. – Дай мне возможность прийти в себя.

Джеймс сделал глоток горячего, пахнущего ванилью кофе.

– Тебе лучше поторопиться. Стартовая пушка уже выстрелила, а ты все теряешь время понапрасну.


В полдень на берегу залива собралась огромная толпа. В воздухе витали возбуждение и напряжение, слышались спорящие голоса, кто-то смеялся. Эвелин расположилась на траве на одеялах вместе с Пенелопой и четой Рэдли.

В это время пятнадцать яхт плавали по заливу кругами, ожидая сигнала к началу гонок.

Сэр Линдон объяснил Эвелин сегодня утром, что яхты должны пересечь стартовую линию на максимально возможной скорости, когда выстрелит пушка. Поэтому они продолжали плавать зигзагами, чтобы выйти на старт с удобной позиции.

Наконец пушка выстрелила, и лодки выстроились вдоль стартовой линии. Еще мгновение – и они поплывут на запад до буя, находящегося в нескольких милях отберега.

Эвелин встала, держа в руках зонтик. Яхта Мартина почти сразу же вырвалась вперед, все остальные шли за ней. Эвелин обрадовалась и стала молиться, чтобы Бог даровал победу Мартину. Пусть яхта Мартина всегда будет первой, пусть его победа будет легкой!

За час до начала гонок Мартин изучил течения, определил направление ветра и его силу, попробовал со своей командой проделать кое-какие маневры. Но когда выстрелила пушка и «Орфей» перешел стартовую линию, Мартина стали одолевать совсем другие мысли: он стал думать только о том, что может потерять Эвелин.

И эта мысль самым неожиданным образом придала ему сил. Он победит сегодня. Он выиграет сегодняшние гонки и завоюет сердце Эвелин. И в нем говорило отнюдь не желание получить приз. Прошлым вечером Мартин видел Эвелин, и теперь он твердо знал, что ему нужно. Она была создана для него, она была его женщиной. Да, да, он любил ее. И она будет принадлежать только ему.

Что касается гонок, теперь все стало ясно и понятно. Они идут впереди. Его команда действует спокойно и уверенно, никакого волнения. Спенс внимательно следит за состоянием моря, величиной волн, ветром и дистанцией. Кроме всего прочего, следует отметить, что день для гонок выдался отличный: ярко светило солнце, на небе не было видно ни облачка.

Мартин на мгновение закрыл глаза. Восхитительное ощущение! В лицо дует свежий соленый ветер, а в руках у него послушный штурвал. Он снова открыл глаза.

– Приготовиться к повороту! Левый галс!

Его помощники заняли свои места и приготовились выполнить команду.

Мартин повернул штурвал и тут же нагнулся, так как разворачивался гик. Яхта пошла левым галсом.

Через минуту он отдал новую команду, и она была быстро и точно выполнена.

– Отлично сделано!

Мартин обернулся назад и увидел, что все остальные яхты были далеко позади. Где-то среди них шел и «Стремительный-2» с Хатфилдом и лордом Брекинриджем на борту. Мартин улыбнулся и посмотрел на сияющего Спенса. Тот понимающе кивнул своему капитану.

Час спустя «Орфей» подошел к метке, обозначавшей половину пути. Сейчас они должны были развернуться и идти к берегу. Мартин вдруг заметил, что «Стремительный-2» совсем недалеко от них.

«Орфей» начал первым выполнять поворот вокруг метки, и по правилам гонок «Стремительный-2» был обязан пропустить их. Но Мартин помнил, что за штурвалом стоял Хатфилд, человек без чести и совести, и поэтому был настороже.

Спенс тоже с опаской наблюдал за действиями соперника.

– Тридцать секунд! – крикнул Мартин.

«Орфей» продолжал приближаться к метке, и Мартин выжидал нужный момент, чтобы сделать резкий разворот.

Яхта графа шла прямо за ними. Что они будут делать? Возможно, они захотят обогнать их по внутреннему кругу, размышлял Мартин.

– Приготовиться, джентльмены! – крикнул Мартин и оглянулся. Шедшая за ними яхта заходила на внутренний круг. – Приготовиться! – снова крикнул Мартин, когда бушприт «Орфея» достиг отметки. – Идем в обход!

Мартин повернул штурвал.

В эту самую минуту со «Стремительного-2» донеслись громкие крики. Мартин и Спенс снова посмотрели назад. Их соперники пытались сделать разворот перед буем с меткой.

– Черт возьми! – закричал Спенс, глядя на то, как яхта-соперник нарушает правила. Внезапно только что развернувшаяся яхта подпрыгнула на волнах и снова повернулась, выполнив поворот на360 градусов. Хатфилд и его старший помощник боролись за штурвал.

«Орфей» быстро и четко развернулся, команда поменяла положение парусов, подстроив их под новое направление ветра, и распустила спинакер. Когда яхта снова пошла по прямой, друзья обернулись, чтобы посмотреть, что происходит на «Стремительном-2».

Делая поворот в неположенном месте, судно налетело на металлические решетки, специально установленные под водой перед буем, и застряло в них. Это произошло из-за того, что на некоторое время яхта осталась без управления. Хатфилд и Брекинридж продолжали кричать друг на друга, тогда как члены их команды пытались справиться с хлопающими парусами.

А «Орфей», подгоняемый ветром, мчался к берегу. Другие же яхты пока только подходили к отметке, около которой они должны были совершить разворот. «Стремительный-2» по-прежнему стоял на месте, он никак не мог выбраться из ловушки, в которую только что угодил. Молодой Брекинридж отдавал команды, а Хатфилд громко выкрикивал ругательства. Граф начал толкать гик в разные стороны, пытаясь сдвинуть яхту с места, другие же, одна задругой, разворачивались вокруг буя. Наконец все, включая «Стремительного-2», обошли метку и теперь тоже направлялись к берегу. А лорд Брекинридж прогнал капитана из-за штурвала и занял его место.

С этого момента. Мартин полностью переключил свое внимание на волны и ветер. Они уже вышли на финишную прямую.

Когда снова появился «Орфей». Эвелин, Пенелопа, лорд и леди Рэдли встали со своих мест и побежали к берегу, чтобы не пропустить финальную часть гонок.

Мартин шел первым, но Брекинридж держался неподалеку. Спинакеры раздулись, как два больших шара, и яхты шли с такой скоростью, что казалось, будто бы они летят над водой.

– «Орфей» идет первым. Он победит, – проговорил лорд Рэдли, глядя в бинокль. – Господи, с какой скоростью они идут!

Эвелин, засмотревшись на «Орфея», шагнула вперед и вдруг заметила, что мыски ее туфель оказались в воде. Она отступила назад, но ее глаза по-прежнему были устремлены к горизонту. Обе яхты шли практически бок о бок. Какая из них придет первой?

Глава 27

Мартин стиснул в руках штурвал. Все кончено. Выстрелила пушка, и это значило, что гонки закончены. В это просто невозможно было поверить.

Спенс упал на колени и закрыл лицо руками. Все остальные члены команды молчали и смотрели на берег.

Встречающая их толпа неистовствовала, люди кричали и свистели. Но Мартин ничего не слышал. У него вдруг заложило уши, вернее, в них стоял только гул моря и шум ветра.

Они проиграли.

В это время команда «Стремительного-2» танцевала на палубе, а Хатфилд откупоривал бутылку шампанского.

– Свернуть спинакер и опустить гик, – скомандовал Мартин.

Команда тут же выполнила приказ капитана. Спенс как подкошенный упал на диван в каюте и простонал:

– Не могу поверить в это. Как им удалось соскочить с этих штырей?

Мартин покачал головой:

– Эта яхта, Спенс, может развить большую скорость. Вот и все.

– Но Хатфилд настоящий осел.

– Он, собственно говоря, никакого отношения к гонкам и не имеет. Все сделал молодой Брекинридж. Он принимал правильные решения и управлял яхтой. Он, а не Шелдон заслуживает приза. Граф вел себя как настоящий джентльмен.

Мартин поднялся на палубу и посмотрел на «Стремительного-2». Молодой Брекинридж стоял на носу яхты и смотрел на «Орфея». Мартин снял фуражку и низко поклонился своему сопернику.

Граф помахал в ответ фуражкой и тоже поклонился. Они улыбнулись друг другу, а потом Брекинридж спрыгнул в каюту, чтобы выпить шампанское.

Мартин снова бросил взгляд на берег и взялся за штурвал.

– Он победил в честном бою. – Спенс вздохнул. – И, надо признать, это судно просто чудо. – Он стиснул пальцами плечо Мартина. – Господи, Мартин, ты, похоже, совсем не расстроен!

Мартин спокойно смотрел, как команда опускает гик и сворачивает паруса.

– Ты не прав. Я расстроен. Мне жаль парней. Они славно потрудились.

– А ты разве нет?

– И я, разумеется, потрудился. Но мне теперь не нужен этот приз так, как он был нужен мне раньше, – сказал Мартин, поворачивая яхту к месту швартовки. – Я теперь гораздо больше обеспокоен совсем другим.

Спенс потрепал Мартина по плечу.

– Рад слышать это. И еще я рад тому, что теперь ты не будешь срывать на мне зло. Мне не слишком-то приятно было исполнять роль мальчика для битья. Да я и сам временами слишком много ворчал, чем раздражал тебя. Вероятно, я просто был тебе не слишком хорошим другом.

– Брось, Спенс, ты как раз очень хороший друг. Настоящий друг. Ведь должен же был кто-нибудь иногда давать мне тумака, чтобы привести меня в чувство и направить в нужную сторону.

Команда спустила паруса, и яхту можно было уже пришвартовывать.

Мартин закрыл глаза и с наслаждением вдохнул соленый морской воздух. Затем он выдохнул и почувствовал облегчение. Он перестал быть чемпионом Кауса. Эра его чемпионства закончилась.

Наконец-то.


Этим вечером Мартин и Спенс отправились к причалу посмотреть фейерверк. К тому времени, когда они пришли на берег, там уже собралась огромная толпа: родители с детьми, команды со своими капитанами, жители острова – все жаждали новых впечатлений и веселья.

Мартин сразу же увидел сэра Линдона, который разговаривал с кем-то из спортсменов. Он тоже увидел Мартина и помахал ему рукой. Затем председатель извинился перед своим знакомым и подошел к Мартину и Спенсу.

– Вы были просто великолепны, – сказал он. – Я горжусь вами.

– Спасибо, сэр.

– Я хочу сообщить вам приятную новость. Мистера Хатфилда исключили из яхт-клуба за то, что он нарушил правила соревнований, и за выдвинутые им ложные обвинения, имеющие касательство к смерти лорда Брекинриджа. Все это удалось установить благодаря его старшему помощнику, молодому лорду Брекинриджу. Он публично назвал мистера Хатфилда обманщиком и негодяем.

Спенс посмотрел на Мартина и сказал:

– Ты всегда говорил, что он запутается в собственной паутине.

Сэр Линдон продолжил:

– Лорд Брекинридж также внес предложение дисквалифицировать «Стремительного-2» за нарушение правил. Он считает, что приз следует передать команде «Орфея».

Мартин поднял руку:

– В этом нет необходимости, сэр Линдон. Я отказываюсь принять этот приз, потому что считаю, что победу завоевал граф Брекинридж. Ему пришлось преодолевать сопротивление не только ветра и волн. Он заслуживает звание чемпиона больше, чем кто бы то ни было.

Сэр Линдон вздохнул:

– Я знал, что вы скажете именно это. Но я хотел бы наградить вас медалью за храбрость и мужество. Надеюсь, вы не откажетесь от нее. Вы спасли жизнь людям, рисковали собственной жизнью. Все члены клуба считают, что вы вели себя в высшей степени благородно и заслуживаете за это по крайней мере благодарности. В смерти лорда Брекинриджа нет вашей вины.

Мартин потрепал председателя яхт-клуба по плечу:

– Благодарю вас.

– Я и все члены яхт-клуба желаем вам всего самого лучшего, – сказал сэр Линдон.

– И вам того же, сэр.

Они пожали друг другу руки, затем председатель поклонился и вернулся к своим товарищам.

– Он хороший человек, – сказал Спенс. Мартин кивнул:

– Согласен с тобой.

Друзья медленно двинулись по дорожке вдоль берега. Они прошли мимо яхт-клуба и остановились под газовым фонарем. Впереди они заметили стайку молодых девушек, порхавших вокруг нового чемпиона – молодого лорда Брекинриджа.

– Вот и нашлась нам замена, – сказал Спенс. Мартин увидел, что граф поцеловал руку одной из девушек и та счастливо захихикала.

– Ты сожалеешь об этом?

Спенс на мгновение задумался.

– Ну если только самую малость.

Граф заметил Мартина и Спенса, извинился перед дамами и подошел к своим побежденным соперникам.

– Добрый вечер, джентльмены, – сказал он. Мартин дружелюбно кивнул ему. Брекинридж кашлянул и протянул Мартину руку:

– Позвольте сказать вам, сэр, что соревноваться с вами – честь для меня. Поэтому я всегда буду помнить эту регату.

Мартин пожал протянутую ему руку.

– И для меня это честь, лорд Брекинридж. Ваша яхта – просто чудо, и вы управляли ею мастерски. Вы настоящий чемпион. Примите мои поздравления.

Граф прекрасно понял, что имел в виду Мартин.

– Благодарю вас за эти слова. И еще мне хотелось бы поблагодарить вас за ваше мужество. Я знаю, вы хотели найти моего брата, но не все в нашей власти. Моя семья в неоплатном долгу перед вами за то, что вам удалось спасти всех, кто в момент гибели «Стремительного» находился на его борту.

– Мне очень жаль, что все так получилось, – с грустью проговорил Мартин.

Брекинридж нахмурился, его подбородок слегка приподнялся вверх.

– Это понятно, сэр, но, как я уже сказал, не все в нашей власти. Большего никто бы на вашем месте не смог сделать. Вы герой. – Граф низко поклонился, а когда он снова поднял голову, Мартин увидел в его глазах веселые огоньки. – А теперь прошу меня извинить, меня ждут леди.

Мартин ухмыльнулся:

– Да, это большая ответственность – быть чемпионом. Надеюсь, вы готовы к этому, Брекинридж?

– Полагаю, что да.

Мартин добродушно рассмеялся:

– В таком случае полный вперед, граф!

Брекинридж повернулся и направился к поджидавшим его дамам, среди которых была и Пенелопа Ричардсон.

Мартин смотрел ему вслед и думал, что с радостью уступает свое чемпионство со всеми его атрибутами другому человеку. И его радость была бы еще больше, если бы он знал, что Брекинридж пока не торопится связывать себя узами брака и собирается еще некоторое время наслаждаться прелестями холостяцкой жизни.

– Лорд Мартин, – послышался позади него голос.

Мартин обернулся и увидел Эвелин. Она была в темно-красном платье с пелериной. Ее каштановые волосы были собраны в тяжелый пучок на затылке. Ее милую головку украшала модная шляпа под цвет платья.

Мартин не узнавал эту модно одетую и уверенную в себе красавицу. В ней не было и следа от той робкой девочки, которую он знал в юности, не походила она и на ту высокомерную гордячку, какой явилась перед ним всего лишь пару месяцев назад. И Мартин понимал, что это его любовь сделала ее такой – ослепительной, достойной поклонения мужчин.

Его ноги вдруг почему-то сделались ватными и начали дрожать.

– Миссис Уитон, – тихо сказал он.

Спенс тоже поприветствовал Эвелин, чем напугал Мартина, потому что он уже успел забыть, что рядом с ним стоял его друг.

– Вы оба постарались, – сказала она.

– Видимо, наших стараний оказалось недостаточно, – ответил Спенс. – Но мы переживем это. Да, капитан?

– Без сомнения. – Мартин улыбнулся.

Спенс и Эвелин тоже улыбнулись, и внезапно повисла Неловкая пауза.

Старший помощник огляделся по сторонам.

– О, кажется, там стоит один мой старый приятель. Надеюсь, вы извините меня?

– Конечно, – одновременно сказали Мартин и Эвелин и переглянулись. Они, разумеется, прекрасно понимали, что никакого старого приятеля на самом деле не было.

– Не хочешь ли прогуляться немного? – спросил Мартин, заложив руки за спину.

Неожиданно в ее глазах что-то промелькнуло. Сомнение? Или, наоборот, решимость? Мартин не мог понять.

– С удовольствием. Это было бы чудесно, – проговорила Эвелин.

Они прошли по тропинке мимо яхт-клуба и вышли на главную дорогу. Здесь было гораздо меньше народа, чем на берегу. Минуту или две они шли молча. Потом Эвелин взяла Мартина под руку.

– Надеюсь, ты не будешь возражать? – спросила она. – Мне что-то стало зябко.

Он накрыл ее руку своей ладонью. Рука Эвелин оказалась действительно очень холодной.

– Разумеется, нет.

– Я горжусь тобой, – сказала она наконец, – хотя ты и не выиграл гонки. Ты мастерски управляешь яхтой, и для меня ты и есть настоящий чемпион.

Мартин вдруг почувствовал странное волнение. Ему стало страшно, что Эвелин может ему отказать. Возможно, он уже упустил свой единственный шанс снова стать счастливым. Тогда, в отеле, он не захотел дать ей то, о чем она просила. А сейчас пришла его очередь услышать «нет». Но слабая надежда теплилась в его душе.

– Ты огорчен из-за того, что проиграл? – спросила Эвелин, и ее голос заставил Мартина сразу же забыть обо всех неудачах.

– Нет, я рад, что гонку выиграл Брекинридж. Он заслужил звание чемпиона не только потому, что он настоящий профессионал, но и потому, что он настоящий джентльмен. Даже в очень сложной ситуации он вел себя самым достойным образом. Ты слышала о том, что случилось?

– Да, сейчас об этом только и говорят. Сэр Линдон при всех на лужайке сказал Хатфилду, что он о нем думает, и лишил членства в яхт-клубе. Хатфилд сразу же ушел. Все вокруг шептались, кто-то даже смеялся. Впрочем, в своих несчастьях ему следует винить только себя.

Мартин кивнул и глубоко вздохнул.

– Он получил то, что заслужил. Я знал, что рано или поздно это случится. И еще, Эвелин, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты заступилась за меня, когда Хатфилд выдвинул против меня обвинения.

– Я была рада поддержать тебя, Мартин. Честно.

Он снова посмотрел на Эвелин и улыбнулся:

– Молодой Брекинридж – человек чести. Он достоин звания чемпиона.

– Как и ты.

Мартин вздохнул:

– Я знаю, ты танцевала с ним вчера вечером на балу. Он, похоже, ухаживает за тобой. Я все понимаю, Эвелин. Он хороший человек и, должно быть, нравится тебе.

– Что ты такое говоришь? Это что, результат твоих наблюдений? Или ты хочешь дать мне совет?

Мартин почувствовал, что к его горлу подступил ком. Он, кажется, говорит совсем не то, что ему хотелось сказать.

– Нет, я не собираюсь давать тебе никаких советов. Ты вполне способна сама принять правильное решение…

В его голове вихрем пролетали разные мысли, его тело было напряжено словно струна. Из-за волнения его голос сделался хриплым.

Внезапно он остановился. Эвелин не ожидала этого и с беспокойством взглянула на своего спутника:

– Что-то не так?

Он с трудом перевел дыхание. Эвелин терпеливо ждала. Наконец Мартин заговорил:

– Я должен сказать тебе кое-что, Эвелин. Знаешь, когда гонка началась, мне очень хотелось в ней победить, хотелось первым прийти к финишу.

– Да, конечно, – сказала она. – Ты ведь так хотел этого.

– Нет, Эвелин, ты не понимаешь, о чем я говорю. Мне не нужен был ни приз, ни аплодисменты и цветы. Я хотел поскорее вернуться, чтобы увидеть тебя.

Ее рот слегка приоткрылся, аруки беспомощно повисли вдоль тела.

– Видишь ли, когда мы с тобой расстались, я чувствовал себя уверенно, я был просто каменной стеной, – сказал он. – Я знал, что за тобой начнут ухаживать другие мужчины и что ты, возможно, примешь чье-нибудь предложение. И, вероятно, Брекинридж лучший из них…

– Может, ты все-таки оставишь лорда Брекинриджа в покое? – сказала Эвелин. – Мы просто танцевали. Вот и все.

Мартин снова вздохнул:

– Хорошо. В таком случае я скажу тебе то, что давно собирался. Я хотел сказать тебе это с той самой минуты, как только сошел с корабля. Впрочем, это намерение появилось у меня гораздо раньше, я просто ждал подходящего момента. Я люблю тебя, Эвелин. Ты спасла меня. Ты заставила меня взглянуть на жизнь с другой стороны, ты снова научила меня дышать и смеяться. Все эти шесть недель каждую минуту я думал о тебе, хотел поскорее вернуться к тебе. Я видел перед собой твои прекрасные глаза и твою улыбку, твое красивое тело в моей постели. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, чтобы ты вышла за меня замуж. Эвелин, сделай меня самым счастливым мужчиной на свете, стань моей женой!

Эвелин ответила не сразу. Она задумчиво посмотрела на Мартина, потом тяжело вздохнула.

– За эти шесть недель мне сделали несколько предложений, – сказала она. – Ты знаешь об этом?

– Догадываюсь.

– Скорее всего это из-за моих денег.

– Думаю, ты ошибаешься. Все дело в твоей красоте и уме.

– А ты не думаешь, что я уже могла принять одно из них?

Мартин опустил голову и стал внимательно рассматривать носки своих ботинок.

– Да, меня это беспокоило.

– Ты мог бы написать мне.

– Нет, не мог. Я был не готов. Сначала мне нужно было кое-что доделать.

Она положила затянутую в перчатку руку ему на грудь, и Мартин почувствовал, что в его сердце вспыхнуло пламя.

– Я стою того, чтобы за меня побороться.

– Я знаю это.

Эвелин засмеялась и вдруг быстро пошла по дорожке. Обернувшись к Мартину, она крикнула:

– Приятно слышать это. Но боюсь, придется приложить больше усилий, чем ты рассчитывал.

По спине Мартина побежали мурашки, его вдруг охватило сильное возбуждение. Он пошел за Эвелин.

– Я еще не готова принять твое предложение, – сказала она. – Мне сейчас очень хорошо, и я пока не собираюсь замуж. Я должна быть уверена…

Эвелин шла по дорожке. Ее развевающееся платье с пелериной придавало ей сходство с бабочкой. И эту бабочку Мартин отчаянно пытался поймать.

– И когда же ты будешь уверена? – спросил он, идя следом за Эвелин.

Она склонила голову набок и хитро улыбнулась:

– Не знаю.

– Может быть, в таком случае мы вернемся? – сказал он. – Пока ты подумаешь.

Эвелин остановилась и с вызовом посмотрела на Мартина:

– Знаешь, твой брат Джеймс искал тебя. Он хотел с тобой поговорить. С ним была его жена, София. Я познакомилась с ней в Лондоне.

– Джеймс говорил мне об этом.

– Она очень мила. У тебя заботливая семья. Ты везунчик.

«Если бы она приняла мое предложение, вот тогда бы я назвал себя везунчиком», – подумал Мартин.

– Нам пора возвращаться, – сказала Эвелин. – Скоро начнется фейерверк.

В эту минуту в небе начали вспыхивать веера разноцветных огней – красных, зеленых, желтых. На мгновение лицо Эвелин высветилось в темноте. И снова треск разорвал черное пространство ночи, толпа на берегу кричала и аплодировала.

Но Эвелин и Мартин смотрели только друг на друга. Они не обращали внимания на падающие огни, на разноцветные круги, расходящиеся по воде. Мартин просто ждал, когда она вернется и даст ему свою руку.

Глава 28

На следующее утро Мартин проснулся очень рано, но вставать ему не хотелось. Он лежал в своей постели в номере отеля «Ройял марин» и смотрел в потолок.

Он почти не спал этой ночью и сейчас чувствовал, что днем тоже не уснет. Его переполняли впечатления вчерашнего дня. Ночью он едва устоял перед искушением разыскать номер Эвелин и постучаться к ней в дверь. Но нет, он не сделал этого. Чтобы завоевать ее, теперь ему придется делать все правильно. Он начнет ухаживать за ней как джентльмен. Сегодня он найдет ее и пригласит на прогулку. Они сходят к дереву-зонтику.

Неожиданно Мартин услышал какое-то шуршание. Он посмотрел в сторону двери, шуршание исходило именно оттуда, и обнаружил на ковре записку. Кто-то подсунул ему под дверь сложенный вчетверо лист бумаги. Он откинул одеяло и встал с постели. Может быть, это от Эвелин?

Мартин взял записку. За дверью послышались торопливые шаги. Приоткрыв дверь, он осторожно выглянул в коридор. Никого, кроме посыльного, который направлялся к лестничной площадке, видно не было.

Он был разочарован. Закрыв дверь, Мартин развернул записку и прочел ее.

«Лорд Мартин, покорнейше прошу вас быть сегодня на площади перед отелем ровно в одиннадцать часов утра. Наденьте спортивный костюм и, пожалуйста, не опаздывайте.

Сэр Линдон Уодзуэрт».

Мартин бросил быстрый взгляд на часы. Было двадцать минут одиннадцатого. «Интересно, что он хочет?» – удивился Мартин.

Бросив записку на стол, Мартин умылся, оделся и покинул свою комнату. Пройдя по коридору, по которому уже расхаживали гости отеля и сновали служащие, Мартин спустился в холл на первом этаже. Еще минута, и он был уже на улице. Мимо него с грохотом промчался экипаж. Мартин огляделся по сторонам и увидел сэра Лин-дона.

– Доброе утро, – подойдя к нему, сказал Мартин. – Что происходит? Вы выглядите таким серьезным.

– Дело действительно серьезное, – проговорил сэр Линдон. – Один человек хочет, чтобы вы оценили яхту как специалист. Вы готовы посмотреть сегодня яхту и выйти на ней в море?

– Оценить яхту, говорите вы? Кто-то покупает яхту? Надеюсь, это не «Стремительный-2»?

– Нет, это судно сконструировано по совершенно другому принципу. Это, так сказать, последнее техническое достижение. Яхта прибыла из Ирландии только сегодня утром. Ну, вы сами все увидите.

Мартин почувствовал, что в нем просыпается интерес. Как спортсмен и человек, много лет посвятивший парусному спорту, он, разумеется, не мог остаться равнодушным к такому предложению. Он оглядел залив.

– Где она?

Сэр Линдон показал рукой на шлюпку, стоявшую у берега:

– Будущий владелец доставит вас к яхте.

Мартин почувствовал, как горячая волна ударила ему в голову – в шлюпке, мерно покачивающейся на волнах, сидела Эвелин.

– Но там миссис Уитон, – изумленно проговорил Мартин. Он не двигался с места, хотя сэр Линдон всячески показывал ему, что следует уже подойти к берегу.

– Да, это она. Вы ведь знаете, что миссис Уитон очень независима. Она никому не сказала, что хочет приобрести яхту, и поставила меня в известность об этом только сегодня утром. И я удивлен не меньше вашего А то, что вы удивлены, написано у вас на лице.

Мартин кашлянул, пытаясь прийти в себя.

– И чего же она хочет от меня?

– Она хочет услышать ваше мнение, действительно ли яхта стоит тех денег, которые ей придется заплатить. И так как вы самый опытный член нашего яхт-клуба, думаю, вы сможете дать дельный совет.

Мартин вдруг широко улыбнулся:

– Значит, ей нужен мой совет? – Он стал спускаться по лестнице к пирсу, около которого стояла лодка. – Вы идете со мной?

– Боюсь, что не смогу. У меня слишком много дел сегодня утром. К тому же я не слишком хорошо разбираюсь в таких делах.

«И слава Богу», – усмехнулся про себя Мартин.

– Что ж, советую поторопиться, лорд Мартин, – тихо сказал сэр Линдон. – Она уже двадцать минут сидит там. И, кажется, начинает злиться.

Мартин кивнул.

– Доброе утро! – весело поприветствовала Мартина Эвелин. – Ты удивлен, Мартин? Пожалуйста, отвяжи сначала вот эту веревку.

Он посмотрел на веревку, на которую указывала Эвелин, отвязал ее, а потом прыгнул в шлюпку, которая опасно закачалась. Когда Мартин наконец уселся на лавку, Эвелин взялась за весла.

– Ты покупаешь яхту? – спросил он. В его голосе слышались и удивление, и восхищение одновременно.

– Я еще не решила, – гордо проговорила Эвелин. – Эта яхта необыкновенно красива. Трудно устоять против такого соблазна. Но ты сам сейчас все увидишь.

Мягко покачиваясь на волнах, их шлюпка вошла в разноцветный лабиринт яхт, пришвартованных в Солен-те. Среди них стоял «Феникс». Его голубой корпус казался стеклянным, а палуба из полированного клена была похожа на зеркало. Мартин окинул взглядом это чудо техники.

– Это она?

Эвелин подгребла ближе к яхте.

– Да. Что скажешь?

Мартин поднял голову и посмотрел на грот-мачту, снова окинул взглядом изящный корпус. Эта яхта явно не предназначалась для того, чтобы ставить на ней рекорды. Она никогда бы не развила той скорости, на которой могли идти «Стремительный» и «Орфей». Зато «Феникс» мог вынести шквалистый ветер и большие волны.

– Сорок шесть футов? – поинтересовался Мартин.

– Точно.

Они подплыли к носу судна. Мартин прикоснулся руками к корпусу, и его охватило возбуждение.

– Вот это да! Она действительно необыкновенно красива!

Эвелин довольно улыбнулась:

– Я знала, что ты это скажешь. Поднимемся на борт? Хочешь?

– Могла бы и не спрашивать об этом.

Эвелин снова подвела лодку к борту «Феникса». Мартин помог ей подняться на яхту. Вместе они осмотрели сияющую чистотой палубу, спустились в овальную каюту, потрогали блестящие латунные поручни. Мартин толкнул гик, снова окинул взглядом мачту, прыгнул на носовую часть палубы. Эвелин встала около штурвала и стала с интересом наблюдать за ним.

– Мы можем выйти на ней в море? – спросил он.

– Я знала, что ты захочешь это сделать.

Его бровь вопросительно приподнялась. Разве можно было сомневаться в этом?

Они вместе принялись за работу. Развернули паруса, распустили лини, а потом подняли грот. Мартин отвязал яхту, и «Феникс», подгоняемый ветром, вышел в море. Эвелин стояла за штурвалом.

– Как тебе? – спросил Мартин, готовя парусактому, чтобы идти правым галсом.

– Она превосходна. Иди сюда и сам попробуй.

Вскоре Мартин освободился и подошел к Эвелин.

– Что ж, давай попробую.

– Пожалуйста. – Она позволила Мартину взять штурвал и отошла в сторону.

Он положил руки на штурвал и сразу же почувствовал, какая мощь была скрыта в этой яхте.

– Надежна, как скала.

У Эвелин загорелись глаза.

– Значит, ты считаешь, что это хорошая яхта?

– Она совершенна, Эвелин.

Мартин широко улыбнулся, и Эвелин с нежностью потрепала его по руке, лежащей на штурвале. Затем она отошла к борту и стала смотреть вдаль.

Мартин спросил:

– Ты думала о том, что мы обсуждали вчера?

Эвелин повернулась.

– Что именно ты имеешь в виду? Мы много о чем разговаривали, – заметила она, хитро улыбнувшись. Эвелин села на лавку и подставила ветру лицо. – Давай сейчас пока будем говорить только о яхте.

– Как скажешь, – вздохнул Мартин.

Прошло несколько минут, прежде чем Эвелин снова заговорила.

– Знаешь, – кивнула она, – когда я вернулась в Лондон после гибели «Стремительного», то думала, что уже никогда не поднимусь на борт ни одной яхты, думала, что буду ненавидеть море.

Мартин нахмурился, его пальцы с силой сжали штурвал.

– Ты боялась?

– Да, – ответила Эвелин. – Но потом я поняла одну вещь. Страх – это тоже часть жизни. И человеку свойственно бояться. Но если ты можешь справиться со своими страхами, то начинаешь с ббльшим уважением относиться к себе, ты внутренне меняешься. К тебе приходит нечто очень важное, что помогает тебе жить. Наверное, это мужество.

Мартин посмотрел на ее тонкий профиль и задумался. Эта женщина заставляла его испытывать одновременно два несовместимых чувства. С одной стороны, от ее слов в его душе просыпалось что-то возвышенное, зовущее в какую-то необозримую даль, с другой же стороны, он ощущал острое физическое желание.

– Я согласен с тобой, – сказал Мартин. – Для того чтобы просто жить, надо обладать мужеством и стойкостью.

Мартину вдруг захотелось, чтобы Эвелин подошла к нему. Словно услышав его мысли, Эвелин встала с ним рядом и положила свою руку на его.

– Я многое поняла сейчас… И мне немного страшно, – тихо сказала она.

– Но почему?

– Потому что я пригласила тебя выйти в море на этой яхте. Потому что я не понимаю, что я делаю.

– Что ты хочешь этим сказать, Эвелин?

Она должна объяснить ему. Мартин имеет право это знать.

Но не успела она произнести хоть слово, как Мартин вдруг упал перед ней на колени.

– Это не важно. Ничего не нужно мне объяснять, – горячо проговорил он. – Я люблю тебя, Эвелин. Я люблю тебя. – Он обнял ее за талию. – Ты слышишь меня? Больше ни одного дня я не хочу жить без тебя. Я сделаю все, чтобы завоевать тебя, я буду бороться за тебя. Я хочу быть твоим мужем, и я хочу стать отцом твоих детей. Если ты сейчас мне откажешь, то я просто умру. Здесь и сейчас. Дай мне шанс, не отказывай мне!

Эвелин улыбалась и смотрела на него сверху вниз.

Мартин вдруг вспомнил, что оставил без присмотра штурвал, и теперь паруса начали хлопать над их головами. Яхта сбавила скорость.

Эвелин продолжала смотреть на него сквозь стекла очков своими прекрасными зелеными глазами. «Если она откажет, то я просто выброшусь за борт», – подумал Мартин.

Наконец она заговорила:

– Пожалуйста, Мартин, не нужно умирать и делать всякие другие глупости. Если ты умрешь, то и мне тогда незачем жить. Я не хочу снова расставаться с тобой.

Он посмотрел на нее с нежностью.

– Я выйду за тебя замуж. Не нужно никакой борьбы и сражений. Достаточно с нас. Я твоя.

Он закрыл глаза и вздохнул, пытаясь успокоиться. Но это у него никак не получалось. Потом Мартин просто сел на палубу и опустил голову, его руки продолжали сжимать ее юбку. Он мысленно благодарил Бога за то, что тот все-таки соединил их после стольких лет знакомства Они ведь знали друг друга с самого детства, и вот теперь они наконец будут вместе.

Штурвал медленно повернулся, и яхта встала против ветра, слегка двигаясь назад. Но ни Мартин, ни Эвелин этого не заметили. Им было не до того. Эвелин встала на колени рядом с любимым и взяла его лицо в свои ладони.

– Я полюбила тебя в тот самый день, когда ты вытащил меня из замерзшего озера. И тогда, когда мы впервые с тобой занимались любовью в Каусе, я не смела даже надеяться на то, что у этой истории будет продолжение. Я всегда хотела тебя и хочу тебя сейчас. А когда я поняла, что могу потерять тебя, то решила, что мне уже нечего бояться. Я должна была завоевать тебя, и для этого мне нужно было быть мужественной и смелой. Я на многое была готова.

– Мое сердце давно покорено тобой, – сказал он. – И ты никогда не потеряешь меня, Эвелин. Мы всегда будем вместе. Спасибо тебе за то, что дождалась меня.

Он притянул ее к себе и поцеловал. А паруса над их головами продолжали хлопать. Но Мартин ничего не замечал вокруг себя. Он хотел сейчас только одного: быть рядом с Эвелин, любить ее и никогда не выпускать ее из своих объятий.

Мартин стал покрывать поцелуями ее шею, вдыхать в себя сладковатый аромат ее волос.

– Я так счастлива, я просто уплываю куда-то, – запрокинув голову, прошептала Эвелин.

– Ты права, дорогая, мы плывем неизвестно куда по течению.

Она засмеялась и посмотрела ему в глаза.

– Разве это имеет какое-то значение? Ведь главное, что мы вместе.

– Что мы теперь будем делать? – Мартин встал и помог подняться Эвелин. – После свадьбы мы отправимся в кругосветное путешествие. Ты хочешь так провести наш медовый месяц?

Она вдруг задумалась.

– А что, если будет плохая погода?

– Мы справимся с этим.

– А если вдруг что-нибудь случится с парусом?

– Будем пить чай.

Она снова улыбнулась.

– Я поплыву с вами куда угодно, капитан.

– Но ведь это твоя яхта. Значит, это я поплыву туда, куда ты захочешь.

Эвелин рассмеялась:

– Это будет наша яхта. Но, кажется, мы оба неважные капитаны. Мы идем против ветра.

Паруса провисли еще сильнее и по-прежнему яростно хлопали.

– Нет причин для беспокойства, – сказал Мартин. – Я все сейчас поправлю. Держи штурвал. – Он ослабил грот, затем вернулся на переднюю палубу и натянул кливер. – А теперь лево руля!

Эвелин повернула штурвал, а Мартин с силой толкнул гик. Вскоре они снова плыли вперед, подгоняемые легким ветром.

Мартин вернулся к Эвелин и с любовью посмотрел ей в глаза.

– Все в порядке? – спросила она.

– Все идет прекрасно. Все замечательно.

На этот раз сердце подсказывало Эвелин правильные решения и вывело из сложного лабиринта. Теперь она была уверена, что все будет хорошо. По-другому просто и быть не могло. Она будет радоваться жизни.

– Куда теперь? – спросила Эвелин, глядя на паруса. – Я жду вашей команды, капитан.

Мартин сидел на передней палубе, обхватив колени руками. Ему сейчас было очень хорошо и спокойно.

– С тобой – хоть на край света, – ответил он.

Эвелин улыбнулась ему, и ее улыбка слепила глаза сильнее самого яркого солниа.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Глава 28