Его жена и любовница [Люси Монро] (fb2) читать онлайн

Люси Монро Его жена и любовница

Пролог

Лэнгли-Холл

Осень 1820 года

Леди Айрис, дочь графа и графини Лэнгли, сделала глубокий вдох и осторожно переступила порог гостиной. Тусклые лучи заходящего солнца падали на ковер. Мама ужасно гордилась этим ковром, превосходившим по качеству тот, что устилал пол гостиной его светлости. Немного поколебавшись, Айрис сделала еще один шаг и тут же остановилась. Камины, расположенные в противоположных концах комнаты, были затоплены, но девушка то и дело поеживалась. Впрочем, дрожала она не столько от холода, сколько от страха.

На протяжении семнадцати лет, то есть всю свою жизнь, Айрис пыталась во всем угождать родителям. А теперь она готова была навлечь на себя их гнев – ведь дочери совсем не подобает шантажировать своих родителей. Не говоря уже о том, что она собиралась сделать это, дабы избежать брака с герцогом, которого так желала ее мать.

Тея, ее сводная сестра, выросшая на островах Вест-Индии и оттого чувствующая себя гораздо более независимой, чем обычная молодая англичанка, часто говорила: «Победить в споре можно лишь в том случае, если хорошо знаешь своего противника. Кроме того, неплохо бы иметь то, что нужно твоему противнику, а также решимость победить во что бы то ни стало».

Айрис неплохо знала своих родителей, поэтому решила, что может поторговаться. А после того, что произошло накануне вечером, она готова была стоять на своем, чего бы ей это ни стоило.

Ах, Боже, будь его светлость хоть чуточку моложе и добрее!.. Но увы, вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову теперь назвать его добрым. Айрис слышала, что ни одна из двух его предыдущих жен не была счастлива. А если верить сплетням слуг, то его светлость даже не мог удержать подле себя любовницу. Он высокомерно полагал, что деньги и положение в обществе дадут ему все, чего он желает. И теперь он желал ее, Айрис.

Его светлость ясно дал это понять вчера вечером, перехватив девушку в холле после ужина. Айрис перед сном искупалась, тщательно помывшись душистым мылом с ароматом сирени, однако ей все еще казалось, что к ней прикасаются отвратительные руки старика и его узкие влажные губы. У герцога уже были внуки возраста Айрис, но, похоже, его это ничуть не смущало, и он, очевидно, думал, что и ее это не должно волновать.

Девушка вновь содрогнулась при воспоминании о его несвежем дыхании. Увы, родители всячески поощряли ухаживания старого развратника, чем приводили дочь в полнейшее замешательство. Нет, отец не проявлял своих эмоций столь же открыто, как мать. Он был вообще слишком сдержан. Однако он все же поощрял герцога.

Мать же, напротив, всячески давала понять окружающим, что более всего на свете желает брака своей единственной дочери с герцогом. Айрис наконец пришлось признать очевидный факт: положение в обществе, которое ее родители смогут занять благодаря родству с его светлостью, было для них гораздо важнее ее счастья. Это больно ранило Айрис. Подобную боль она уже как-то раз испытала в раннем детстве – когда поняла, что родители вовсе не нуждаются в ее обществе.

Если бы брак с герцогом помог ей наконец-то завоевать любовь родителей, в которой она так отчаянно нуждалась, Айрис скорее всего согласилась бы на него. К сожалению, она была уверена в обратном. Всю свою жизнь она пыталась заслужить любовь отца с матерью, но даже теперь, когда герцог уже протянул к ней свои руки, они продолжали придираться к ней.

После сегодняшнего разговора родители наверняка возненавидят ее, но Айрис готова была рискнуть. Она не выйдет замуж за герцога.

Родители не оставили ей выбора, и теперь она вынуждена была действовать смело и решительно. Герцог собирался приехать завтра, и у Айрис зародилось подозрение, что родители вознамерились объявить об их помолвке на балу, который устроили в честь ее дня рождения.

Собравшись с духом, Айрис вышла на середину комнаты. Она сможет! К счастью, и отец, и мать сидели в гостиной. Мать плела кружево, а отец, сидя за столом, читал газеты.

– Мама, папа, мне нужно кое-что сказать вам. – Айрис говорила очень тихо, но в комнате царила такая тишина, что родители сразу же подняли головы.

– В чем дело? – спросил отец, явно недовольный тем, что его оторвали от чтения.

– Я решила не выходить замуж за герцога.

Ну вот, она сказала это. А теперь предстояло самое трудное – твердо стоять на своем.

– Ты забываешься. Не тебе принимать подобные решения. – При этих словах отца Айрис почувствовала неведомое ей доселе раздражение. Почему принимать решение не ей?! Ведь речь идет о ее будущем! Значит, именно она должна принимать решение.

– Возможно, при других обстоятельствах я бы согласилась с тобой, папа, но сейчас – особый случай.

Тут мать наконец-то заговорила:

– Пожалуйста, помолчи. Ты всего лишь молоденькая девушка, и тебе следует прислушиваться к мнению родителей.

Айрис стиснула перед грудью руки, мысленно молясь, чтобы ей хватило терпения и смелости.

– Я не выйду замуж за герцога, – заявила девушка. – Вообще-то я решила, что сама выберу себе мужа, и я не собираюсь делать это в ближайшее время.

Отец поднялся из-за стола, и Айрис показалось, что от гнева он стал даже выше ростом.

– Как ты смеешь разговаривать с матерью в таком тоне?! Ты немедленно извинишься, и чтобы впредь я больше не слышал ничего подобного.

Несмотря на то что ее сковал страх – так бывало каждый раз, когда отец впадал в ярость, – последние сомнения в правильности выбранной линии поведения отпали.

Отец никогда не хотел ее слушать. Иногда Айрис казалось, что он был бы рад, если бы она вообще не появилась на свет. Но только теперь она поняла, почему он так к ней относился. Теперь Айрис знала все о предыдущем браке своего отца и о том, какую роль она сыграла в судьбе его первой жены, даже не имевшей возможности вернуться в Англию.

Как только Айрис стало известно, что у нее была старшая сводная сестра, мать которой умерла уже после того, как лорд Лэнгли женился во второй раз, все стало на свои места. Все считали родителей Айрис законными супругами, а между тем неопределенность отравляла им жизнь. И только в прошлом году они наконец-то обвенчались, имея на то полное право, причем произошло это в поместье, в обстановке строжайшей секретности.

Вот почему отец относился к ней как к обузе, а не как к любимой дочери. Но если уж она появилась на свет, то родители должны были считаться с ней, должны были любить свою дочь и уважать ее чувства.

– Прости, мама. Мне жаль, если мои слова расстроили тебя.

Леди Лэнгли молча кивнула, затем вновь сосредоточилась на своем рукоделии. Отец же вернулся к газетам, больше не удостоив дочь вниманием.

– Я скажу кое-что еще, прежде чем уйти и оставить вас в покое. – Айрис говорила так, словно к ней было приковано пристальное внимание родителей.

Мама мельком взглянула на нее и тут же снова опустила голову. Перестал ли читать отец, Айрис так и не поняла.

– Когда его светлость придет к нам завтра с визитом, папа отклонит его предложение, иначе я буду вынуждена публично поведать о необычных обстоятельствах моего появления на свет.

Стул с грохотом упал на пол, когда встал отец. А приглушенный возглас матери прозвучал скорее как стон. Но Айрис развернулась и, не обращая больше на родителей внимания, вышла из комнаты.

Глава 1

Лондон 1824 год

…Айрис молча посмотрела на Лукаса, сидевшего в библиотеке. Даже наполненный влагой ночной воздух не мог нарушить уюта этой небольшой комнаты.

Перехватив взгляд девушки, Лукас ласково ей улыбнулся. И ей явственно послышался его голос:

– Ты пришла…

Она кивнула, однако и на сей раз промолчала – словно лишилась дара речи от переполнявших ее чувств. Он протянул ей руку:

– Иди же ко мне, любовь моя.

Она шла к нему будто в полусне, шла и чувствовала, что ее все больше влечет к этому мужчине, чьи голубые глаза излучали любовь и тепло. О, она отчаянно желала его, и он, конечно же, знал об этом.

Наконец она приблизилась к нему, и он тотчас привлек ее к себе. Айрис на мгновение замерла в ожидании поцелуя. И она нисколько не сомневалась в том, что Лукас ее поцелует. Наконец-то поцелует…

Внезапно он чуть отстранился и взглянул на нее с некоторым беспокойством:

– Все в порядке, любовь моя?

– Да. Пожалуйста, поцелуй меня снова.

И он, обняв Айрис за талию, с готовностью последовал ее призыву. Другая рука легла на ее плечо, и горячие пальцы скользнули под тонкую ткань платья. Лукас глухо застонал, а потом потянул рукав платья, кажется, обнажив ее грудь. А потом он… Потом он…

Проклятие! Видение внезапно исчезло. Она не знала, что же произойдет дальше. В романах, которые читала Айрис, авторы всегда останавливались на самом интересном. Например, она допускала, что пальцы джентльмена проникают под платье леди для того, чтобы обнажить те части тела, о которых в приличном обществе не принято говорить. Но Айрис не была в этом полностью уверена.

И уж точно она не знала, что сделает вышеозначенный джентльмен после того, как управится с лифом. Айрис подумала о том, что леди действительно должна вздрагивать, а джентльмен стонать, но на этом ее познания ограничивались. Хотя очень хотелось бы узнать больше. Особенно если Лукас поможет ей в этом.

…Подавив вздох, девушка неохотно оторвалась от своих видений и окинула взглядом элегантно обставленную столовую Билкингтонов. Леди Билкингтон обожала золотой и зеленый цвета, о чем и свидетельствовало убранство столовой.

Айрис нашла в себе силы улыбнуться и кивнуть мистеру Уэмби, когда тот на мгновение прервал свой рассказ об охотничьих собаках. Ободренный улыбкой девушки, страстный охотник принялся восторженно рассказывать об одном из своих любимых псов. Айрис же вернулась к собственным размышлениям. Сегодняшняя беседа еще раз убедила ее в том, что год назад она не зря отклонила предложение мистера Уэмби.

Мистер Уэмби был добр, но интересовался собаками гораздо больше, нежели молодыми леди, попадающими в поле его зрения. Кроме того, он, как и все прочие претенденты на руку и сердце Айрис, которым она за прошедшие четыре года ответила отказом, не пробуждал в ней никаких эмоций… в отличие от Лукаса.

Хотя шансов на то, что Лукас предложит ей нечто большее, нежели вежливые поклоны, улыбки и приветствия, было немного. Граф Эштон прекрасно осознавал ответственность, накладываемую на него титулом, и слыл образцом добродетели и джентльменом до мозга костей. Не зря в обществе его называли Святой.

Айрис слышала, что это было как-то связано с его семьей, но не знала, как именно. Из-за обидных слов о физическом недостатке ее брата и неодобрения нетрадиционного воспитания ее сестры Айрис питала отвращение к сплетням и старалась никак в них не участвовать. Ее не останавливало даже то, что из-за этого она лишится возможности узнать какие-то подробности о Лукасе и его семье.

Впрочем, что могут рассказать сплетники, кроме разных инсинуаций и домыслов? Айрис решила, что когда-нибудь она сама спросит Лукаса о его интригующем прозвище… если, конечно, они станут достаточно близки, чтобы она могла позволить себе такую вольность. А пока ей достаточно мечтаний, подкрепленных верой в то, что в груди безупречно порядочного и прекрасно контролирующего свои эмоции мужчины бьется такое же страстное сердце, как и ее собственное.

Многих представителей высшего общества наверняка рассмешило бы ее умозаключение, но Айрис была убеждена, что абсолютно права в отношении Лукаса. В романах, которые она читала, в душах мужчин, похожих на Лукаса – и равнодушных внешне, – кипели бурные страсти. Несколько раз Айрис была свидетельницей того, как Лукас высказывает свои суждения о темах, хорошо ему знакомых. И каждый раз при звуке его спокойного, уверенного голоса дрожь пробегала по ее спине. Не говоря уже о том, что происходило с ее сердечком и другими частями тела, о которых она никогда не решилась бы упомянуть вслух.

Айрис очень надеялась, что вскоре они с Лукасом станут ближе и ее влечение к нему окажется взаимным. С момента их встречи на званом вечере он начал оказывать ей самые разнообразные знаки внимания, хотя и делал это с вежливой сдержанностью человека, получившего свое прозвище – Святой.

Кое-кто в свете мог бы даже предположить, что граф Эштон намерен сделать Айрис предложение, что весьма порадовало бы ее родителей. И все же, к крайнему огорчению Айрис, Лукас позволял себе так немного – держать ее за руку во время прогулок по парку. И это все! А ей хотелось узнать, каковы на вкус его губы. И вообще, что же происходит после того, как мужчине удается снять с леди платье. Ей даже хотелось, чтобы Лукас показал ей это.

Айрис мечтала всегда находиться рядом с ним. Ей вовсе не хотелось танцевать с чередой скучных партнеров – скуку светских вечеров скрашивали лишь два танца с Лукасом. А сегодня он даже не подтвердил своего намерения потанцевать с ней перед ужином. И вот ей пришлось выслушивать несносный рассказ мистера Уэмби о его собаках.

Айрис уже изучила некоторые уловки Лукаса. Например, он, случалось, отменял танцы. Вот и сегодня не стал танцевать с ней. Айрис догадалась: он сделал это намеренно, чтобы не привлекать лишнего внимания к зарождающейся между ними близости. Слава Богу, он не стал огорчать ее еще больше, не пригласил на танец вместо нее другую партнершу. А когда музыканты объявили перерыв на полчаса, Лукас и вовсе вышел из танцевального зала. Куда он ушел? Неужели она его больше не увидит сегодня?..

– Леди Айрис… – Низкий мужской голос прервал грустные размышления Айрис.

Она подняла удивленный взгляд и увидела стоявшего перед ней Лукаса – словно бы он ответил своим появлением на ее вопросы. Предположение было фантастическим, но оно очень понравилось Айрис.

На нее смотрели голубые глаза, так похожие на льдинки, с прыгающими в них веселыми искорками, темная бровь чуть насмешливо изогнулась. Черный сюртук красиво облегал его статную высокую фигуру. Боже, как он хорош!

– Здравствуйте, – чуть охрипшим от волнения голосом произнесла Айрис.

Почему он здесь? Ведь это совсем не в его правилах. Положительно поведение Лукаса в отношении нее непредсказуемо. И от этой мысли сердце девушки подпрыгнуло к горлу.

Мистер Уэмби замолчал; теперь он с удивлением моргал, очевидно, не решаясь спросить, как Лукас Эштон оказался здесь.

– Добрый вечер, лорд Эштон, – выдавил он из себя.

– Я только что оставил за карточным столом вашего приятеля, мистер Уэмби. Он хочет составить свору гончих для грядущего охотничьего сезона, и ему необходим ваш совет, – дал исчерпывающий ответ на его непрозвучавший ответ Лукас.

Дрогнув в предвкушении обсуждения столь дорогого его сердцу предмета, Уэмби порывисто встал.

– В таком случае я, пожалуй, откланяюсь. – Лукас кивнул:

– Не беспокойтесь, я сопровожу леди Айрис к ее матери. – Мистер Уэмби согласно закивал:

– Как любезно с вашей стороны. Когда-нибудь я отплачу вам услугой за услугу. – И, не сказав ни слова Айрис, он удалился.

Айрис наблюдала за мистером Уэмби. Ее вовсе не обидел, а скорее позабавил его бесцеремонно поспешный уход.

– Не стоит говорить о том, насколько беседа со мной проигрывает перспективе обсуждения покупки своры гончих, – не без иронии заметила счастливо улыбающаяся девушка.

– Но только касательно Уэмби, ведь если вы успели заметить, я все еще здесь…

Айрис показалось, что эти слова словно теплой волной окатили ее, и она вновь подняла глаза, чтобы посмотреть на Лукаса.

Его губы все еще изгибались в неясной полуулыбке, но глаза, казалось, заглядывали в самую душу.

Неужели он испытывает к ней влечение? Смеет ли она надеяться на это?

Айрис улыбнулась, почувствовав, как забилось в груди ее сердце.

– Да, вы все еще здесь.

Лукас протянул руку, совсем как в ее видении. И Айрис на мгновение дрогнула, не в силах отделить мечту от реальности. Собравшись с духом, девушка встала и оперлась на протянутую ей руку. Лукас повел Айрис прочь из столовой.

– Вы действительно собираетесь отвести меня к маме? – Айрис знала, что танцы не возобновятся еще в течение пятнадцати минут. А может, и дольше.

– Тогда, возможно, мы прогуляемся вокруг танцевального зала? Вы согласны, миледи?

Айрис, конечно, предпочла бы уединиться с ним на террасе, но она догадывалась, что Лукас счел бы подобную прогулку неподобающей.

Подавив вздох разочарования, девушка попыталась изобразить на лице восторг. По крайней мере она проведет еще некоторое время с ним рядом.

– С удовольствием, милорд.

Маленькая ручка крепко сжимала его локоть, и Лукас с трудом подавил улыбку при виде такого твердого решения остаться в его обществе. Айрис никогда не прибегала к хитрым уловкам великосветских девиц, и эта черта вызывала у Лукаса восхищение.

На милом личике Айрис отражались все ее эмоции, а карие с золотистыми искорками глаза смотрели открыто и доверчиво. По ее виду Лукас сразу понял, что общение с мистером Уэмби – настоящая для нее пытка. Вежливые улыбочки, которыми она время от времени одаривала своего собеседника, нисколько не обманули Лукаса.

Вот он и придумал план ее спасения. Лукас прекрасно понимал, что подобное поведение может привлечь внимание к их отношениям, но он, с другой стороны, хотел, чтобы его ухаживания за Айрис перешли на несколько другой уровень. Он намеревался даже нанести визит лорду Лэнгли и испросить позволения ухаживать за его дочерью. Лукас надеялся, что Айрис не отвергнет его. Хотя ему казалось, что молодая леди не выказывала явного удовольствия от общения с ним, но вряд ли девушка двадцати лет от роду намерена остаться старой девой. И смел надеяться, что Айрис не откажет ему и примет предложение руки и сердца.

Лукас не раз задавал себе вопрос, почему Айрис до сих пор не замужем. Правда, такие изящные фигурки сейчас не в моде. Но нет, в сочетании с белокурыми волосами оттенка цветочного меда и теплыми карими глазами она, безусловно, восхитительна. А при воспоминании о мучительном эротическом сне, разбудившем его прошлой ночью, Лукас вынужден был признаться себе: эту девушку он считает не просто восхитительной. Она необыкновенно желанна для него.

– Должна признаться, я очень благодарна другу мистера Уэмби за его идею. С момента знакомства с этим джентльменом в прошлом сезоне я стала знатоком охотничьих собак. Жаль, но меня совсем неинтересует охота.

Лукас знал, что у бедняжки и в мыслях не было насмехаться над мистером Уэмби. Она никогда не позволяла себе ничего подобного в отличие от других представителей их круга. Покладистость и доброта отличали ее во всем. Именно эти черты ее характера побуждали Айрис поддерживать беседу об охоте. Лукас готов был дать зарок – никогда не мучить Айрис подобной скукотой. Более того, он был уверен, что ей не стало бы с ним скучно.

– Стыдно признаться, но я все это выдумал, – произнес он, стараясь быть предельно серьезным и вежливым. – Я уверен, что мистер Уэмби найдет более заинтересованного слушателя, нежели вы, но никто конкретно его не ждет.

Звук ее смеха лишь усилил его любовное томление, и Лукасу не оставалось ничего другого, как увлечь девушку к террасе, пока ни она сама, ни кто-то из присутствующих не заметил его растущего возбуждения. Он понимал: воспитание Айрис не позволит ее взгляду опуститься ниже его подбородка. И все же его одеяние не могло скрыть очевидного.

Едва они покинули ярко залитый светом зал и оказались в полумраке уединенной террасы, Айрис вскинула голову и вопросительно посмотрела на Лукаса:

– Милорд?

– Мне стало жарко в зале. Думаю, вам тоже не повредит глоток свежего воздуха.

Девушка кивнула и придвинулась ближе, так что их тела едва не соприкоснулись.

– Воздух. Да, свежий воздух не повредит.

Губы девушки приоткрылись, словно она хотела что-то сказать. Но промолчала и вновь посмотрела на Лукаса.

Должно быть, Айрис сама не понимала своей притягательности в этот момент. Лукасу так хотелось поцеловать ее милое лицо. Он должен немедленно взять себя в руки, забыть о боли в чреслах. Иначе он доведет невинную девушку до обморока и скомпрометирует ее.

Надо отвлечься. И Лукас заговорил:

– Я решил вложить деньги в морскую экспедицию вашего зятя.

Одним из достоинств Айрис, и он это знал, являлось то, что с ней можно было беседовать о делах. В отличие от других молодых леди она никогда не делала вид, что для нее не существует ничего, кроме высшего общества, его забав и пересудов.

– М-морскую экспедицию?..

– Да. Он сказал мне, что вы знаете о ней. Думаю, подобное капиталовложение вполне разумно.

Айрис убрала руку, которая до этого покоилась на локте Лукаса, и отступила на шаг от графа. Тот облегченно вздохнул. Теперь, когда она не находилась так близко, он смог взять себя в руки. Собственная реакция на ее безобидный и непреднамеренный флирт ошеломила Лукаса, и он решил подумать, как с этим справиться, более успешно в следующий раз. Он не мог позволить себе жениться, не мог позволить даже намека на брак, который разрушил бы основы его самодисциплины, оттачиваемой годами.

– Да. Я знаю об этом, – ответила девушка, и ее голос прозвучал неожиданно глухо. – Я сама вложила в эту экспедицию кое-какие деньги.

До этого момента Лукас даже не представлял себе, что Лэнгли может позволить дочери быть независимой в том, что касалось финансов.

– Вы всегда вкладываете деньги в предприятия своего зятя?

В ответ девушка очень изящно пожала плечами цвета топленого молока.

– Вообще-то раньше я в основном вкладывала деньги в предприятия Теи и играла на бирже. А сделки, совершаемые Дрейком, казались мне слишком сложными и рискованными.

Возбуждение Лукаса мгновенно сменилось чувствами удивления и недоверия.

– Вы играете на бирже?

– Да. – Айрис вновь посмотрела на Лукаса. Ее взгляд был таким же, как и всегда, – невинным и прямым, за исключением промелькнувшего в глубине ее глаз выражения, которого он не смог понять. Знай он ее не так хорошо, Лукас решил бы, что в ее глазах сверкнул вызов, но Айрис была слишком благовоспитанной молодой леди, чтобы испытывать нечто подобное.

– И с каких же пор ваш отец позволяет вам вести себя столь безрассудно?

Айрис отступила от него еще на шаг и заметно напряглась.

– Папа не имеет к этому никакого отношения. – В голосе девушки послышались ледяные нотки, словно бы она хотела сказать, что Лукас не имеет права вмешиваться в ее дела.

Тогда он подошел к Айрис и положил ладони на ее плечи, заставив посмотреть себе в глаза. Он сердился на нее, но это не помешало Лукасу ощутить под своими пальцами шелковистую кожу очаровательной бунтарки.

– Вы хотите сказать, что вкладываете деньги без его позволения?

Девушка вскинула голову и смело посмотрела Лукасу прямо в глаза.

– Я трачу свои карманные деньги, как считаю нужным. – Карманные деньги? Либо это была слишком большая сумма, либо она вкладывала в дело сущие гроши.

– Я удивлен, что у вас имеется в наличии достаточно средств, чтобы вложить в последнюю экспедицию Дрейка.

Лукас знал, что даже от самых небогатых инвесторов Дрейк требует внушительную сумму, и это не могут быть «карманные деньги». Либо он действительно сделал исключение для свояченицы.

Айрис, закусив губу, посмотрела куда-то поверх плеча собеседника, словно хотела уклониться от ответа.

Лукас невольно сжал руки девушки выше локотков.

– Ответьте же мне, Айрис!

Не обращая внимания на требования графа Эштона, Айрис смотрела теперь на его руки, сжимавшие ее предплечья. Лукас покорно разжал пальцы, вдруг осознав, что его прикосновение может быть неприятно ей.

– Если кто-нибудь выйдет из зала и увидит нас здесь, то подумает, что вы страстно сжимаете меня в объятиях, – задумчиво произнесла девушка.

Дьявол! Она права. Лукас поспешно убрал руки, но не отошел от нее. Он не даст сбить себя с толку плутовке.

– Объясните, как вам удалось вложить деньги в морскую экспедицию. Это весьма занимательно.

Айрис поправила сначала одну, затем вторую перчатку, а потом разгладила юбки, словно они с Лукасом упоенно танцевали контрданс, а не стояли на месте в течение нескольких минут.

Открыв веер, девушка заслонила им добрую половину лица.

– Вы зашли слишком далеко, сэр. Я не обязана отчитываться перед вами в своих действиях. В том числе и в капиталовложениях. Между нами не настолько близкие отношения.

Лукас не мог видеть лица девушки, но холодная отрешенность, сквозящая в ее голосе, ясно дала понять графу, что его расспросы неуместны.

Не произнеся больше ни слова, Айрис обошла вокруг Лукаса и вернулась в зал, прежде чем он успел понять причину ее упрямства и резкой перемены настроения.

Неужели эта девчонка не понимала, что принадлежит ему? Ведь они почти что помолвлены. Ну конечно, он должен был объясниться…

Лукас последовал за Айрис, намереваясь сказать ей все, но возвращение в ярко залитый светом зал остудило его пыл.

Что он делает?!

Во второй раз за вечер он едва не потерял контроль над собой. А сейчас чуть было не выставил себя на посмешище, хотя много лет назад поклялся, что этого не будет никогда. Никто и никогда не сможет назвать поведение Эштона скандальным. Он ни за что на свете не станет повторять ошибки своей матери и младшего брата.

Наблюдая за Айрис, танцующей с очередным партнером, Лукас пытался усилием воли заставить ее посмотреть в его сторону. Они ведь не закончили разговор. Но девушка упрямо отворачивалась от него или смотрела в глаза своему партнеру.

Лукас знал, что Айрис хочет просто уязвить его, ведь она уже раньше дала понять, что ее совсем не интересует лорд Ярдли. Граф знал, что сей джентльмен ухаживал за Айрис два года назад и даже сватался к ней, но ее отец ответил отказом на его предложение. Лукас был уверен, что Айрис согласилась танцевать с Ярдли лишь потому, что отказ вызвал бы кривотолки, а она была воспитанной молодой леди, леди в полном смысле этого слова. Полная противоположность его матери.

Он вновь вспомнил, как Айрис раскрыла веер прямо перед его носом.

Милый, послушный и необыкновенно красивый образец совершенства вдруг проявил своеволие.

Взбешенная Айрис с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть дверью своей спальни. Лишь сознание того, что об этом будет тут же доложено матери, остановило ее. Ее служанка Пэнси оставила зажженными лишь несколько свечей, и теперь бордовый полог кровати и покрывало казались почти черными, что полностью соответствовало ее настроению. Раздражение, вызванное поведением Лукаса на террасе дома Билкингтонов, до сих пор клокотало в ее душе. Целых полчаса он наблюдал, как она танцует с другими, а потом уехал, не попрощавшись и не пригласив ее на традиционный второй танец. Каков?!

Это очень огорчило и расстроило Айрис, если бы она не была так зла на графа. Он достоин самых резких слов, и она бы произнесла их, но сдержалась. Что сказала бы мама? Без сомнения, строго отчитала бы ее.

Но сегодня Айрис захотелось взбунтоваться, и следы робости испарились без следа.

– Гадкий, гадкий! – в порыве ярости пробормотала она и, сорвав с рук перчатки, швырнула их на туалетный столик.

Айрис не могла поверить, что граф утащил ее на террасу только потому, что хотел знать, как она тратит карманные деньги. Неужели он не питал к ней никаких чувств? Она фактически бросилась в его объятия, а он не обратил на это никакого внимания.

Дверь в спальню отворилась в тот самый момент, когда Айрис раздраженно стаскивала с ног туфли. Она брыкалась с такой яростью, что одна туфелька, описав в воздухе дугу, приземлилась на покрывало, а вторая отлетела к окну, скрытому бледно-лиловыми портьерами, и с глухим стуком упала на пол.

– Что-то расстроило вас? – спросила Пэнси, которая пришла помочь госпоже переодеться.

– Не что-то, а кто-то. – Пэнси и Айрис стали подругами с того самого дня, как девушку наняли на службу в Лэнгли-Холл.

В обществе могли бы сказать, что молодая девушка, так и не отучившаяся говорить на грубом кокни, не слишком подходит на роль служанки для леди. Но Айрис очень сблизилась с Пэнси и не могла представить себе на ее месте кого-то другого. И едва она достигла возраста, когда леди необходима личная служанка, Айрис попросила своего брата Джареда поговорить с матерью о Пэнси.

Памятуя о том, что Джаред – единственный сын и наследник ее мужа, мать молча согласилась. Неизвестно ведь, когда муж предстанет перед Всевышним, оставив супругу на милость пасынка. Не стоило ссориться с человеком, в руках которого рано или поздно сосредоточатся все средства семьи.

– Вы говорите о его сиятельстве? О Святом?

Айрис взглянула в зеркало и, встретив в нем понимающий взгляд Пэнси, кивнула.

– Он настолько бесчувственный, что мог бы поспорить с любой из статуй Парфенона.

Пэнси рассмеялась, но сегодня ее смех не вызвал улыбки на губах Айрис.

– Этот болван вытащил меня на террасу и начал расспрашивать о моих капиталовложениях. Представляешь?

– А вы небось размечтались, что он станет делать что-то совсем другое, миледи? – спросила Пэнси, помогая Айрис освободиться от платья и корсета.

Она повесила платье в шкаф, а Айрис тем временем надела ночную сорочку, хотя ее голову все еще венчала замысловатая прическа.

Услышав язвительное замечание Пэнси, Айрис вспыхнула, но ответила служанке честно и без капли раздражения:

– Да, Пэнси, другое.

Вообще-то Айрис импонировало желание Лукаса обсуждать с ней дела. И это его качество очень ее привлекало. В отличие от большинства джентльменов их круга он обращался с ней не как с наивной глупышкой, а как с равной. Но сегодня вечером Айрис хотелось совсем другого, ей хотелось, чтобы граф видел в ней женщину. А если быть совсем откровенной, она желала этого всем своим существом. Теперь Лукас не просто нравился ей как друг или собеседник. Симпатия переросла в нечто более теплое и глубокое, и Айрис хотелось, чтобы ее симпатия оказалась отчасти взаимной. При мысли об этом в душе девушки шевельнулось знакомое чувство боли и разочарования. Всю свою жизнь она страдала от безразличия – сначала родителей, теперь вот и Лукаса.

Служанка вытащила шпильки из волос Айрис, и они упали ей на плечи золотистым каскадом локонов. Разделив волосы хозяйки натри части, Пэнси принялась заплетать их в косу.

– Он ведь настоящий джентльмен. И ему не пристало изображать из себя красавчика из ваших романов, леди Айрис. Там всякие любовники, которым ничего не стоит соблазнить честную девушку, а он, одно слово, джентльмен.

А ведь Пэнси права, угрюмо подумала Айрис. Конечно, он не может позволить себе потерять голову от какой-то девчонки. Да и, возможно, Лукас вовсе не питает к ней безумную страсть, которую, как она решила, ему приходится тщательно скрывать. Но, вновь представив себе его горящие гневом глаза, когда она отказалась ответить на его вопрос, отказалась играть в ту игру, которую он ей навязывал, Айрис подумала, что она скорее всего не ошиблась. Нет, в душе Лукаса бушевала страсть, вот только удастся ли ей выпустить ее на свободу? Или хотя бы попытаться обратить его гнев в нечто другое.

– А вы знаете, что завтра он приедет к его сиятельству? – Айрис резко вскинула голову, едва не вырвав косу из рук Пэнси. Но к счастью, служанка хорошо изучила нрав своей госпожи и подхватила косу прежде, чем та расплелась.

– Когда ты узнала об этом?

– Кто-то из прислуги слышал, как его сиятельство разговаривал с дворецким. И все слуги теперь гадают, состоится ли наконец помолвка.

Айрис как-то даже не обратила внимания на то, что ее служанка собирает сплетни, чего она терпеть не могла. Сегодня она услышала нечто такое, что никого не оскорбляет. Напротив. Да, напротив, это очень даже интересно.

– Ты говоришь так, словно меня отдадут замуж за кого угодно, – проворчала Айрис.

В обществе считалось вполне естественным, когда джентльмен начинал подыскивать себе жену, лишь преодолев двадцатипятилетний рубеж. Возраст же леди на выданье не должен был превышать двадцати лет. Леди, засидевшаяся в девицах дольше, казалась смешной и нелепой. Старухой.

– Вам скоро исполнится двадцать один год, миледи. Большинство леди вашего возраста уже вышли замуж и обзавелись детишками. – Пэнси завязала косу Айрис, а потом отступила на несколько шагов назад, поняв, что ее меткое замечание может оказаться не совсем приятным.

– Но я не такая, как они.

– Вот поэтому-то мы и беспокоимся, миледи.

– Я не нуждаюсь в вашем беспокойстве. И не желаю быть предметом сплетен. Запомни это и не участвуй в пересудах о господах.

Но Пэнси даже не покраснела, и Айрис отослала ее спать.

Слишком взволнованная, чтобы заснуть, девушка принялась расхаживать по комнате.

Если бы она не начала шантажировать своих родителей, ее постигла бы участь тех молодых леди, о которых упомянула Пэнси. Используя правду о своем рождении как оружие, Айрис добилась того, что родители позволили ей принимать участие в обсуждении ее будущего. Конечно, этим она еще больше углубила пропасть, отделяющую ее от родителей. Но зато теперь она узнала, что Лукас собирается посетить ее отца.

Но если он сделает ей предложение, она должна рассказать ему правду о своем рождении. Она не может его обмануть! Хотя родители скорее всего хотели бы скрыть правду. Они постараются не допустить скандала. Для общества Айрис – такая же благовоспитанная и достойная молодая леди, как все. А если правде когда-либо суждено всплыть в виде грязной сплетни? Нет, только не это! Лукас услышит правду из ее уст. И что тогда? Да, что будет тогда?..

Остановившись посреди комнаты, Айрис крепко обхватила себя руками, будто пыталась не дать спрятавшимся в глубине души страхам охватить и убить ее.

Очень страшно открыть правду Лукасу. Страшно сказать родителям о своем решении. Теперь размолвка с родителями может стать полной и окончательной. То, что случилось четыре года назад, было лишь началом. Мать так и не простила ее за отказ герцогу, а отец всем своим видом подчеркивал, что не забыл ее своеволия. Если и в этом сезоне она не примет предложения, ее жизнь в Лэнгли-Холле станет попросту невозможной.

Так почему же она позволила себе так увлечься Лукасом? Вопреки здравому смыслу и его репутации безупречного во всех отношениях джентльмена? А что, если именно страх вернуться в Лэнгли-Холл с позором толкнул ее на поиски пылкой страсти в душе человека, держащего свои чувства под строгим контролем? Неужели она столь расчетлива и хитра? Мозг плавится от невозможности что-то понять и решить. Неужели ее надежды и мечты бессмысленны? И Лукас порвет с ней, отвернется, едва она расскажет ему правду?

Скорее всего именно так и будет. Земельные владения графа вдвое превосходят владения ее отца, Эштон обладает внушительным состоянием. Джентльмен с его положением в обществе, так щепетильно заботящийся о своей репутации, вряд ли захочет вступить в брак с леди, которая не может законно претендовать на титул. И Святой, граф Эштон, исчезнет из ее жизни так же сказочно быстро, как и вошел в нее. И Айрис останется с разбитым сердцем. Уже сейчас оно то болит, то превращается в бесчувственную льдинку.

Глава 2

Лукас медленно потянул за нитку, удерживающую внутри бутылки миниатюру корабля с крошечными мачтами и снастями. Упоение успехом охватило его при виде безупречной копии бригантины, заключенной в прозрачный сосуд. Он мастерил ее в течение нескольких месяцев и вот теперь отвязал нитку и заткнул бутыль пробкой. Лукас не собирался заканчивать работу сегодня, но, вернувшись с бала несколько часов назад, он понял, что не в состоянии спать.

Работа над моделью помогла графу расслабиться, но не смогла, как оказалось, заставить забыть о сводящей его с ума леди Айрис. Влечение к ней стало слишком сильным, и Лукас больше не мог это игнорировать. Им необходимо пожениться, иначе он совершит то, о чем потом сильно пожалеет. Например, попытается соблазнить ее на балконе, в галерее, в саду…

Господи, откуда такие мысли?..

Последний представитель рода Эштонов, он прекрасно осознавал свой долг. Граф не желал связывать себя узами брака с неподходящей женщиной, как сделал когда-то его отец. Он до сих пор помнил шумные ссоры между необыкновенно красивой и очень молодой матерью и пожилым, обремененным заботами отцом. Ссоры прекратились, когда отец умер. Лукасу тогда едва исполнилось десять лет.

Лишившись консервативного мужа, а следовательно, и узды, мать словно обезумела. Она устраивала шумные вечеринки и меняла любовников как перчатки, ничуть не стесняясь своих малолетних сыновей. Большую часть времени она проводила в Лондоне. Лукас и его младший брат Джеймс терпели издевательства и выслушивали язвительные замечания своих одноклассников. Вызывающая невоздержанность леди Эштон стала излюбленной темой сплетен бомонда.

Джеймс не обращал внимания на выходки матери, порождающие многочисленные сплетни. Более того, к огорчению Лукаса, его брат, достигнув юношеского возраста, пошел по ее стопам и вел распутный образ жизни вплоть до своей смерти. Джеймс умер, когда ему исполнился всего двадцать один год.

Лукас же продолжал учиться и вел жизнь, которая служила бы оправданием женщины, родившей такого сына, – так он пытался защитить ее попранную честь. Она умерла восемь лет назад, но к этому моменту нетерпимость Лукаса ко всяким отклонениям от общепринятых норм поведения стала легендарной. Молва гласила, что он участвовал в двух дуэлях, но близкие друзья Лукаса знали, что сплетни не соответствуют действительности. Он участвовал в трех дуэлях – и из всех вышел победителем.

Ни за что на свете Лукас не свяжет свою жизнь с женщиной, честь которой нужно защищать подобным образом. Он женится лишь на той, чье поведение будет настолько безукоризненным, что необходимость в дуэлях отпадет. На такой женщине, говорил он себе, как леди Айрис.

Сама добродетель. Необыкновенно соблазнительная при этом добродетель, она пробудила в его душе страсть. Он хотел бы именно такую жену, пусть даже Айрис и выказала некоторую склонность к упрямству, чего Лукас никогда не замечал у нее прежде.

В глазах Лэнгли отразилось удовлетворение, едва ему стала ясна цель визита графа Эштона.

Лукаса ничуть не удивила реакция отца Айрис на его предложение. Сэр Лэнгли никогда не делал секрета из своего желания выдать дочь замуж. Странно, что он позволял ей так долго отклонять многочисленные предложения руки и сердца. Граф совсем не походил на человека, принимающего во внимание интересы дочери в такого рода делах.

Если верить молве – а годы службы в качестве тайного агента короны научили Лукаса тому, что зачастую молва права, – Лэнгли отвергли семь предложений за последние четыре года. При этом одно из них – от герцога, а два – от особ королевской крови.

Лэнгли налил в бокалы портвейн.

– Я говорил с Айрис. Она согласна принять ваше предложение.

В голосе лорда Лэнгли послышалось нечто, чего Лукас не смог определить. Мрачное облегчение, почти горечь?.. Но отчего?..

– А я и не думал, что будет иначе, – последовал почти беспечный ответ графа.

В самом деле, Айрис ни разу не дала ему понять, что его предложение нежелательно.

Подавая тяжелый, с крупными гранями, бокал жениху, лорд Лэнгли слегка приподнял свой, удобно устраиваясь в кресле.

– В таком случае поручим нашим адвокатам начать составление брачного контракта.

– Я уже разговаривал со своим поверенным, и он предложил встретиться в начале следующей недели, чтобы обговорить условия.

– Что ж, согласен. Пусть свяжется с моим адвокатом и назначит время встречи. – Лэнгли несколько напряженно выпрямился в кресле. – Мы должны обсудить еще кое-что, прежде чем я позову Айрис.

Лукас без интереса обвел взглядом библиотеку лорда Лэнгли, обшитую панелями темного дерева. Наверняка старик собирался прочитать лекцию о том, как заботиться о его дочери. Лукас был готов к этому отцовскому пассажу и уже собирался заверить лорда, что все будет с его дочерью хорошо. Но Лэнгли заговорил о другом:

– Вам, полагаю, известно, что Айрис не единственная моя дочь…

– Да, я знаю, что у вас есть сын и еще одна дочь. – Насколько Лукас знал, никто из них не был с отцом в близких отношениях. Наследник Лэнгли виконт Рейвенсвуд лишь изредка посещал Лондон, еще реже – Лэнгли-Холл. Он не был публичным человеком, и на то имелась веская причина. Если верить слухам, Айрис имела какое-то отношение к ранению, обезобразившему лицо ее брата.

Даже редкая способность Лукаса добывать информацию не помогла ему разузнать подробности ранения виконта. Когда-нибудь он спросит об этом Айрис, но сейчас графа куда больше занимало предстоящее бракосочетание.

– Это дети от первого брака.

Лукас слышал и об этом.

– Я знаю.

Лэнгли кивнул. Очевидно, его не удивило, что граф навел справки о его семье.

– Мне неприятно обсуждать обстоятельства моего первого брака, но я уверен, Айрис сочтет нужным рассказать вам о них, прежде чем примет ваше предложение. Она не захочет недомолвок между вами.

То, что должно было, по мнению Лукаса, вызывать гордость отца, прозвучало в устах Лэнгли как обвинение. Почему?

– Мне очень импонирует прямота леди Айрис. Именно поэтому я думаю, что мы идеально подходим друг другу, – счел нужным сказать Лукас.

– Наверное. И все же мне не хотелось бы заставлять ее говорить о вещах, которые могут смутить молодую леди. Например, о том, что касается моей старшей дочери.

Лукас теперь понимал, что так беспокоит Лэнгли. Сестра Айрис вышла замуж за Пирсона Дрейка, человека, в чьи предприятия Лукас вложил значительную часть своего капитала. Дрейк был внебрачным сыном дочери герцога. Лукаса это не смущало, а вот Лэнгли вряд ли был столь же терпим.

Лукас уже заметил склонность отца Айрис к ханжеству и несговорчивости. Оставалось лишь удивляться, что он допустил брак леди Теи. Но в любом случае происхождение Дрейка не могло повлиять на решение Лукаса сделать предложение его золовке.

Давно выработанная среди деловых людей привычка заставила графа промолчать и послушать собеседника. Возможно, ситуация была серьезнее, чем это представлялось Лукасу.

– Мой брак с матерью Джареда и Теи нельзя было назвать счастливым, – произнес Лэнгли, и в его голосе послышалась горечь. – Я не могу гордиться и тем, что во многом поспособствовал его крушению. Я был молод и глуп и позволил ревности затуманить мой разум, хотя моя жена вовсе не давала повода подозревать ее в неверности.

Лукас не понимал, какое отношение это имеет к Айрис, но продолжал хранить дипломатическое молчание.

– Я очень обидел Анну, и поэтому, когда родились наши дети, она скрыла от меня факт рождения дочери. Они ведь близнецы.

Лукас кивнул, и Лэнгли продолжил:

– Раздосадованная Анна покинула Англию, забрав с собой дочь. Она долго не возвращалась к нам с сыном, и я решил, что она умерла. – Лэнгли на мгновение замолчал, и его взгляд затуманился. Но потом он взял себя в руки. –Она и в самом деле умерла. Вот только я не знал, что она поручила воспитывать нашу дочь каким-то друзьям в Вест-Индии. Тея, воспитанная людьми, принадлежавшими к светскому обществу, тем не менее впитала в себя совершенно чуждую культуру. Только этим я могу объяснить тот факт, что она вышла замуж за такого человека, как Пирсон Дрейк.

– Недавно я вложил деньги в морскую экспедицию вашего зятя. Он замечательный человек, – вставил Лукас, не желая выслушивать обидные высказывания в адрес человека, которого считал другом.

Губы Лэнгли дрогнули, но его голос оставался ровным.

– Да. Но ведь я узнал о существовании Теи, когда она уже была замужем. Я принял ее мужа, потому что у меня не было выбора. Но мне крайне неприятен их брак, а тот факт, что Тея – моя законная дочь, вообще может нанести ущерб будущему Айрис. – Рука Лэнгли с тяжелым бокалом дрогнула.

Лукас искренне посочувствовал сэру Лэнгли, который излишне драматизировал ситуацию. Ни прошлое Дрейка, ни происхождение Теи давно не были секретом для общества. В том числе и для Лукаса, и тем не менее он решил просить руки Айрис.

– Я хочу жениться на Айрис. Она достойная молодая леди и не должна нести ответственность за поступки членов своей семьи, – произнес он почти торжественно.

Ведь и сам он не может нести ответственность за поступки своей матери или брата. Да, он постарался исправить их ошибки, он доказал, что в своей жизни не допустит ничего подобного. Но ведь он – это он, совсем другой человек. И Айрис – не Тея…

На лице Лэнгли отразилось облегчение.

– Прекрасно. В таком случае я немедленно прикажу позвать свою дочь.

Несмотря на то что Айрис ожидала чего-то подобного и слова Лукаса не стали для нее новостью, она, сидя в кресле, буквально онемела. Граф Эштон сделал ей предложение. Но как! Слишком уж бесстрастно. И если ее брак будет похож на это предложение, то Айрис ждет унылое будущее. Граф не сказал ни слова о любви, он даже не взял ее за руку. Как же так?

Бледное солнце освещало деревья, но его лучи не могли согреть Айрис, которая вышла с женихом в сад и уселась на каменную скамью рядом с ним. Он не встал перед ней на колено. Впрочем, Айрис всегда считала эту традицию довольно глупой. И не могла обвинить Лукаса в том, что он не захотел играть традиционного жениха.

Айрис глубоко вздохнула, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. Она все еще ничего не ответила на его предложение, и Лукас вопросительно вскинул бровь:

– Я уверен, что мое предложение не явилось для вас сюрпризом.

Айрис покачала головой. Граф прав.

– М-м… Нет.

Улыбка Лукаса согрела девушку, отчасти прогнав холод, исходивший от каменной скамьи… или от сознания того, что она должна сказать?

– Так вы согласны, Айрис?..

Айрис сцепила лежавшие на коленях руки.

– Я должна кое-что сказать, прежде чем отвечу на ваш вопрос. Я… я хочу, чтобы вы знали. И если сказанное сейчас заставит вас передумать, я пойму.

С поразившей Айрис поспешностью граф взял ее руки в свои и сжал. Погладив пальцы девушки, он произнес:

– Ваш отец уже обсуждал со мной это обстоятельство, и уверяю вас, у меня нет никакого желания отказываться от своего намерения.

Айрис подумала о том, что она вовсе не прочь, чтобы Лукас каждый день до конца жизни ласкал ее таким вот образом. Было что-то успокаивающее и необычайно проникновенное в том, как он держал ее руки. Даже сквозь ткань перчаток Айрис ощущала исходящий от него жар.

Именно поэтому ей потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное. Отец уже рассказал ему? Не может быть. Отец никогда не признался бы в том, что его дочь незаконнорожденная. Он потратил столько усилий, чтобы создать видимость того, что проблемы не существует. Это не обсуждалось даже с членами семьи.

– Папа рассказал вам о прежней графине Лэнгли?

– Да.

– Он рассказал вам о ее смерти? О том, что она была еще жива, в то время как отец думал, что она умерла.

И вновь Лукас подтвердил ее предположение:

– Да.

– Но…

Айрис не могла поверить сказанному. Она не ожидала от отца подобной откровенности. Как не могла она поверить в то, что Лукас, Святой, не пожелал отказаться от своего намерения жениться на ней.

– И вы ничего не имеете против? Ведь обстоятельства моего…

Однако Лукас перебил девушку:

– Нет нужды говорить об этом. Я согласен с вашим отцом относительно того, что молодой леди не пристало обсуждать подобные темы.

Великодушие Лукаса не удивило Айрис. И тем не менее тот факт, что граф с такой легкостью воспринял сообщение об обстоятельствах ее рождения, потряс ее до глубины души.

Лукас сжал руки девушки еще крепче, и она затрепетала всем телом.

– Я не считаю вас ответственной за поступки членов вашей семьи, моя дорогая. Вы отвечаете только за себя.

Несмотря на то что Лукас очень уважал мужа Теи и даже считал его своим другом, Айрис и мечтать не смела о том, чтобы он проявил подобную снисходительность в отношении своей будущей жены. Или подобные вещи не слишком важны для Святого?..

Чувство облегчения оказалось настолько всепоглощающим, что Айрис захотелось расплакаться. Даже если Лукас и был менее консервативным, чем казался, какие-то чувства он к ней все же испытывал. Должен был испытывать, чтобы вычеркнуть из своего сознания обстоятельства ее появления на свет. Вот что главное! А свои чувства он проявит позже, когда будет уверен в ней.

Лицо Айрис осветила радостная улыбка.

– В таком случае почту за честь принять ваше предложение, Лукас.

Проницательные голубые глаза графа слегка расширились от удивления, когда Айрис назвала его по имени, но он не стал укорять ее. Он улыбнулся в ответ:

– Я рад, Айрис. Очень рад.

Лукас склонил голову. Он намеревался поцеловать ее, и все забурлило в душе Айрис, словно пузырьки шампанского понеслись вверх. Айрис закрыла глаза и слегка запрокинула голову, но ощутила лишь еле заметное прикосновение горячих губ к своему виску. Лукас отпустил ее руки и поднялся со скамьи.

Айрис открыла удивленные глаза. Лукас протянул ей руку:

– Тогда, может быть, пойдем в дом и поделимся радостной новостью с вашими родителями?

На следующее утро Лукас приехал рано, чтобы отвезти Айрис на прогулку в парк. Предвкушение встречи было сладостным и томительным. Теперь Айрис принадлежала ему.

А завтра утром, когда сообщение об их помолвке появится на первых страницах газет, об этом узнает все высшее общество. Остановив фаэтон у парадного крыльца дома Лэнгли, Лукас подождал, пока лакей выйдет и возьмет лошадей под уздцы. Если простая мысль о том, что через несколько минут он увидит свою невесту, так будоражит его, им необходимо пожениться как можно скорее. Шести недель вполне достаточно, чтобы никому в голову не пришло назвать свадьбу поспешной.

Как и предполагал Лукас, Айрис не заставила себя ждать. Она вошла в слишком уж вычурную гостиную своей матери через несколько минут после того, как объявили о приезде графа Эштона. Выражение ее милого личика, формой напоминающего сердечко, каким его рисуют на открытках, говорило о том, что она очень рада видеть гостя.

Айрис присела в реверансе. Подол ее желтого с белыми полосками шелкового платья коснулся пола, а страусовые перья на широкополой шляпе приветственно всколыхнулись.

– Добрый день, Лукас.

Граф поклонился, не сводя глаз со стоявшей перед ним очаровательной девушки.

– Добрый день. Вы готовы?

Да, Айрис была готова. Скромный вырез платья являл взору соблазнительно узкую полоску кремовой кожи, но этого хватило, чтобы заставить сердце Лукаса забиться быстрее. Эффект усиливал шелк платья, выгодно подчеркивавший высокую женственную грудь.

Короткие пышные рукава платья открывали ее руки, но лишь до тех пор, пока красавица не накинула на плечи шаль, с улыбкой произнеся:

– Да. Я готова.

Молодые люди попрощались с леди Лэнгли, и Лукас вывел невесту на улицу к поджидающему их фаэтону. Он помог ей сесть, еще раз похвалив себя за то, что оставил кучера дома. Ему нужно было кое-что обсудить с невестой, и он не хотел, чтобы слуга слышал их беседу. Лукас тронул поводья, направляя фаэтон на запруженные транспортом и людьми улицы Лондона.

– Вы очень хорошо управляетесь с поводьями, Лукас.

– Благодарю вас. Я научился этому еще в детстве.

– Не согласитесь ли вы научить этому и меня?

Один из любовников его матери обучал ее управлять экипажем, хотя со дня смерти отца прошло всего несколько месяцев. Отец Лукаса отказывался обучать жену, мотивируя свой отказ – и небезосновательно – тем, что умение править лошадьми лишь добавит леди Эштон проблем. Губы Лукаса сжались при воспоминании об уроках матери, и все аккуратно подобранные слова вылетели из его головы.

– Вы хотите научиться управлять экипажем?

– Вы произносите это таким тоном, словно я собираюсь присоединиться к труппе амфитеатра Эстли. Управление экипажем, полагаю, вполне приемлемое занятие для леди. Даже леди Джерси знает, как управляться с поводьями.

Да, и леди Джерси не делала этого слишком часто. Вполне вероятно, и Айрис поступит так же. Лукас уже понял, что ей просто любопытно. Она хочет иметь представление о том, как управляют экипажем. У Лукаса не было оснований подозревать, что намерения его невесты сродни намерениям его матери, и все же он не хотел потакать любой ее прихоти.

– Вам не нужно учиться править лошадьми, моя дорогая. В вашем распоряжении всегда будет экипаж и кучер.

Айрис раскрыла зонтик и положила его на плечо.

– Да, в этом нет необходимости. Просто я подумала, что мне это понравится.

– Не знаю, найду ли я время, чтобы научить вас, – произнес Лукас так же наставительно.

– О… – Айрис была явно разочарована. – Я надеялась, что теперь, когда мы помолвлены, я смогу видеть вас чаще.

Лукас улыбнулся, поняв наконец, что послужило причиной разочарования.

– Конечно, сможете. Теперь никто не удивится тому, что вы проводите так много времени в моем обществе.

Лицо девушки просияло.

– Я рада.

Она хотела больше быть с ним. Эта мысль укрепила уверенность Лукаса в том, что из Айрис Лэнгли получится безупречная супруга. Ему внушали отвращение светские браки, когда каждый из супругов живет своей жизнью. Ему это, слава Богу, не грозит.

Лукас решил возобновить интересующую его тему, прежде чем очередное эпатажное заявление его невесты не собьет его с толку.

– Я думаю, что церемония бракосочетания может состояться через шесть недель.

Лукас ощутил, как напряглась Айрис от его слов.

– Так скоро, милорд?

Лукасу больше нравилось, когда она называла его по имени.

– А у вас есть причины отложить свадьбу?

– Нет. Вернее, не совсем так. Я просто подумала, что нам следует лучше узнать друг друга.

– У нас впереди целая жизнь, чтобы узнать друг о друге все, что мы пожелаем.

– Да. Конечно. – Свободной рукой девушка сжала край своей шелковой юбки. – А вам не кажется, что шесть недель недостаточный срок?

Лукас несколько секунд обдумывал сказанное, прежде чем ответить:

– Я считаю, что шесть недель – вполне приемлемый в свете срок для помолвки. Никому не придет в голову сказать, что мы форсируем события потому, что вы скомпрометированы.

– Да, никому не придет в голову сказать, что я скомпрометирована.

Если бы Лукас знал Айрис хуже, он решил бы, что она рассержена.

– В таком случае решено?

– Мы должны обсудить это с моими родителями. Маме может понадобиться больше времени, чтобы достойно подготовиться к свадьбе, – с плохо скрываемой тревогой в голосе произнесла Айрис.

Лукас не хотел разрушать ее иллюзий, хотя был уверен, что леди Лэнгли ограничилась бы и меньшим сроком. Граф давно уже понял, что родители Айрис желают поскорее выдать дочь замуж.

– Вы хотели обсудить со мной что-то еще, Лукас? – Хороший знак. Она уже читает его мысли.

– Собственно говоря, да. Ваши капиталовложения. Вы отказались отвечать на мои вопросы на балконе у Билкингтона, потому что, как вы выразились, между нами не настолько близкие отношения. Но теперь ситуация изменилась, мы помолвлены, и я жду откровенного разговора.

– Вы хотите обсудить мои капиталовложения?

В голосе Айрис послышались несвойственные ей нотки строптивости. А когда он повернулся, чтобы посмотреть на невесту, он готов был поклясться, что ее глаза вспыхнули гневом. Лукас поджал губы. Ей придется привыкнуть к тому, что он интересуется ее делами. Он не позволит своей жене ни в чем выйти из-под контроля.

– Да, Айрис. Я не стану вести себя подобно вашему отцу, который совершенно не интересовался финансовой деятельностью дочери.

Айрис едва не задохнулась от возмущения.

– Вы собираетесь указывать, как мне тратить собственные деньги?

Почему это так потрясло ее?

– Я не могу оставаться безучастным к тому, чем занимается моя жена. Это было бы странно.

– Вы хотите сказать, что я должна отчитываться перед вами за каждый потраченный фартинг?

– Не говорите глупости, Айрис. Мне нет дела до того, как вы тратите карманные деньги. – Лукас обиженно замолчал. – Это ваше личное дело. Но играть с ними на бирже – ужасное безрассудство.

– По-вашему, покупка новой ленты является гораздо более разумным капиталовложением, нежели приобретение акции? – Айрис говорила тихо, почти шепотом. Но как-то очень твердо.

– Я считаю покупку ленты более подходящим применением вашим карманным деньгам. Если хотите, я могу вкладывать ваши деньги в различные предприятия. Обещаю, что позабочусь о вашем будущем и о будущем наших детей.

– Тея всегда сама распоряжается своими капиталовложениями, и это ничуть не оскорбляет мужской чести Дрейка.

Лукаса потрясло, да нет, его возмутило столь дерзкое заявление.

– Моя забота о вас вовсе не означает, что я опасаюсь за свою мужскую честь.

– Вы хотите сказать, что ваш деспотизм продиктован исключительно заботой обо мне? – спросила Айрис.

– Да, – сквозь зубы процедил граф.

Наконец Айрис вздохнула и немного расслабилась.

– Я не перестану играть на бирже, Лукас. Я люблю бросать вызов, и мне нравится проводить время с сестрой в обсуждении очередного вложения денег. – Девушка положила затянутую в перчатку руку на локоть графа. – Когда я познакомилась с Теей, у нас было мало общего. Она росла на маленьком острове в окружении людей, столь отличных от нас. У нее совсем другие взгляды на жизнь, она очень независимая.

Эксцентричная, как сказал ее отец.

– Да, я знаю.

– Мне хотелось узнать сестру лучше, – продолжала Айрис. – Я очень обрадовалась, когда узнала, что у меня есть сестра, и Тея тоже была счастлива ближе познакомиться со мной.

Скрытое недоверие, которое все еще звучало в голосе девушки, смущало Лукаса.

– Тея никогда не обсуждает новые тенденции в моде и другие вещи, о которых, как учила меня мама, принято говорить с другими дамами из высшего общества. Но ей интересно, когда я рассказываю ей о прочитанных книгах или делюсь своими взглядами на ведение хозяйства.

Айрис знает, как вести хозяйство?..

– Я всегда с восхищением слушаю, когда Тея говорит о делах. Она очень умна и в то же время терпелива и снисходительна. Некоторые ее взгляды были мне не очень понятны, поэтому она и предложила вложить мои карманные деньги в какое-нибудь выгодное предприятие и посмотреть, что из этого выйдет. После этого я многое поняла. Я, по словам Теи, проявила сообразительность, и она осталась очень довольна мною.

– Значит, вы продолжали экспериментировать. – Наконец-то Лукас начал понимать свою невесту.

– Да, и мой капитал продолжал расти.

А когда Айрис назвала сумму, которую она вложила в дело первоначально, и сумму, имеющуюся у нее на сегодняшний день, изумлению Лукаса не было предела.

– Теперь вы понимаете, что вам не о чем беспокоиться. Я не стану вкладывать в дело деньги, предназначенные на ведение хозяйства. И не буду ходить как Золушка, чтобы покрыть затраты на свое увлечение.

– Значит, эта сторона отношений с сестрой так важна для вас? – продолжал делать свои выводы Лукас.

– Да. Очень. – Девушка сжала руку графа. Но прикосновение, призванное убедить Лукаса, лишь возбудило его. – Лукас, я не могу представить себе наш брак, если вы будете требовать от меня отчета за каждый фартинг, за каждую идею, зарождающуюся в моей голове. Я уверена, вы понимаете. Подумайте, ведь вам бы тоже не понравилось, если бы я требовала у вас отчета о каждом вашем шаге и каждой трате.

Неужели Айрис не понимает, что мужчины во всем отличаются от женщин? Естественно, он не потерпел бы ее вмешательства в его дела. Это показалось Лукасу настолько смехотворным, что он даже не ответил на вопрос Айрис.

Тем более что его возбуждение возрастало, и он согласно махнул рукой:

– Так и быть, продолжайте вкладывать деньги вместе со своей сестрой и после брака. С условием, что ваши капиталовложения не превысят той суммы, которой вы обладаете теперь. – Он все же сумел отстоять свои принципы.

Айрис, проявив мудрость, не стала сообщать Лукасу, что все равно продолжила бы вкладывать деньги, независимо от его милостивого разрешения. И даже закусила губу, чтобы не сказать что-нибудь непозволительное по этому поводу. Она почувствовала, что Лукас пытается ее понять, и это для начала хорошо.

Айрис уже давно заметила, что он достаточно консервативен, но не считала его непреклонным. Таким, как папа. Когда она станет его женой, ей придется помочь Лукасу смягчиться и принять новые идеи.

Айрис убрала руку с его локтя.

– Спасибо, Лукас. Вы очень великодушны.

Если Лукас и уловил сарказм в голосе невесты, то не подал виду. Он умел это делать – лицо непроницаемое, словно вечерний туман.

Айрис сразу же заметила отсутствие лакея на запятках фаэтона. И надеялась, что Лукас захочет сказать ей о чем-то личном. Девушку можно простить за ее уверенность в том, что жених будет говорить с ней о чувствах, а не о деньгах.

А ведь все так хорошо начиналось. Лукас хотел как можно скорее назначить дату свадьбы. И хотя такая поспешность заставляла Айрис нервничать, она все же восприняла ее как хороший знак. И если он до сих пор не поцеловал ее по-настоящему, то это не означает, что он совершенно равнодушен к ней.

Ведь в романах, которыми зачитывалась Айрис, герои не позволяют себе выпускать на волю свои чувства до брака, боясь испугать неискушенную девушку своими безумными поцелуями. Вот и Лукас такой, убеждала себя Айрис, но эта мысль не могла смягчить ее разочарования.

Ей так хотелось поскорее пережить неземное блаженство, о котором пишут в своих стихах поэты. И если ей понадобится применить весь свой ум и сообразительность, которыми, по словам Теи, она обладает, Айрис добьется своего.

Глава 3

Жених и невеста проводили вместе много времени, но Лукас по-прежнему был холоден и почти официален с Айрис. Только раз он легонько поцеловал ее, да и то отстранился столь поспешно, что она даже не успела понять, действительно ли ощутила прикосновение его губ. А вот Айрис понимала, что испытывает к Лукасу не просто симпатию, но и страстное физическое влечение. К своему огорчению, она все больше и больше убеждалась, что ее чувства безответны.

Она как раз была погружена в свои тягостные раздумья, когда Лукас пригласил ее на второй танец вечера – вальс.

Девушка положила ладонь на протянутую ей руку, но не спешила присоединиться к танцующим в центре зала. Лукас вопросительно посмотрел на Айрис.

– Я бы предпочла прогуляться по саду, если вы не возражаете. Здесь слишком жарко.

Айрис вовсе не хотелось кружить с Лукасом под музыку. Граф будет все так же холоден и невозмутим, а у нее от близости к нему закружится голова.

Лукас обдумывал ее слова, и его лицо приобрело озабоченное выражение. Он пытался решить, правильно ли поступит, если пойдет прогуляться по саду со своей невестой.

– Вы уверены, что не хотите потанцевать?

– Абсолютно.

В его глазах промелькнуло разочарование, и Айрис едва не передумала, но Лукас уже направился к выходу. Он повел ее к одной из двухстворчатых дверей, расположенных по периметру зала.

Дуновение прохладного ветерка на разгоряченной коже оказалось необыкновенно приятным, и Айрис вдохнула полной грудью, радуясь уединению, чувствуя облегчение от мысли, что ей удалось ускользнуть от многочисленных взглядов, устремленных на нее. Почти всю свою жизнь она вела себя так, как от нее требовали условности – семьи, света, и поэтому привыкла чувствовать себя скорее марионеткой, нежели человеком из плоти и крови. Наверное, Лукас именно так и воспринимал ее.

Обеспокоенная подобными мыслями, Айрис отошла от Лукаса.

– Вы хорошо себя чувствуете, моя дорогая? – В голосе Лукаса послышалось неподдельное беспокойство. – Может быть, вы попросите вашу маму отвезти вас домой?

– В этом нет необходимости.

Господи, о чем он говорит! Заставить ее маменьку отказаться от развлечения только потому, что ее дочь почувствовала себя неважно, – это все равно что просить наследника престола принять постриг.

– Просто мне стало жарко. Да и приятно немного побыть наедине, вы так не считаете?

– Пребывание в темном саду не гарантирует уединения.

– Но вы не можете не признать, что здесь в этом смысле куда уютнее, чем под надзором любопытных дам нашего бомонда.

– Бывают случаи, когда в комнате, полной людей, вы чувствуете себя в большем уединении, нежели в пустом саду.

Очевидно, они говорили о разных вещах. Айрис не могла себе представить, что сможет целовать Лукаса в переполненном людьми зале, а вот при мысли о том, что она поцелует его сейчас, в темноте сада, ее сердце весело подпрыгнуло. И все же слова Лукаса заинтриговали девушку.

– Какие случаи?

– В комнате, наполненной людьми, легче сделать так, чтобы ваша беседа осталась никем не услышанной, а вот в саду кто-то может прятаться. И подслушивать.

– Но кто может прятаться в саду?

– Да кто угодно. Воры, наблюдающие за передвижениями в доме, пара влюбленных, назначивших здесь встречу, агенты службы разведки, охотящиеся за информацией.

– Вы так много знаете об этом?

– Вообще-то да.

– Вы назначали возлюбленной встречу в саду? – При мысли об этом сердце Айрис болезненно сжалось. Лукас забыл о приличиях ради другой женщины, а сделать это ради нее не желает.

– Нет. – Предположение Айрис, похоже, возмутило графа до глубины души.

– Но ведь вы не были вором?

– Нет. Я был тайным агентом.

– Вы, должно быть, шутите.

Ее Лукас?..

– Простите, но я не шучу.

– Но ведь вы унаследовали титул и очень серьезно к этому относитесь.

– Именно поэтому я служил тайным агентом во время войны. Долг перед страной велел мне делать то, что я умею. У меня не было возможности принять участие в бою, но я мог собирать информацию.

– Но ведь это опасно.

– Иногда. Когда этого просто нельзя избежать.

С одной стороны, признание Лукаса ошеломило Айрис. Но вместе с тем оно объясняло некоторые черты его характера, которые не были свойственны человеку с его положением, озабоченному управлением своими поместьями. Вокруг графа витал ореол тайны и опасности, временами нешуточной. И это влекло Айрис, словно пламя свечи мотылька.

– Вы были ранены?

Лукас пожал плечами, но Айрис заметила это движение лишь потому, что он стоял спиной к дому и его силуэт четко выделялся на фоне ярко освещенных окон.

– Иногда это неизбежно… В то время я многому научился. Я понял, что внешнее проявление невинности не имеет ничего общего с реальностью. Что люди, которых вы считаете друзьями, на деле могут оказаться врагами.

– Должно быть, это тяжело.

– Служение моей стране того стоило.

Лукас произнес эти слова так обыденно. А сколько титулованных особ не пожелали воевать, переложив все на плечи других? Не пожелали помочь даже самую малость? Так поступил ее отец. Он как бы не видел возвращавшихся с поля боя солдат. Некоторые из них были ранены, и почти все искали возможность начать новую жизнь. Айрис знала, что Лукас оказывал таким людям помощь. Служанка рассказывала ей, что все слуги в доме графа Эштона – бывшие солдаты.

Айрис, конечно, пожурила Пэнси за то, что та снова собирает сплетни, но мысль о доброте Лукаса согрела ей сердце. Он был настоящим джентльменом среди равных ему по положению.

– А как вы отличали друга от врага?

– Я научился полагаться на свои инстинкты.

– Они когда-нибудь вас обманывали?

– Редко.

Айрис надеялась, что и ее инстинкты не допускают ошибок, ведь именно они побудили ее принять предложение Лукаса. Ей оставалось лишь молиться, чтобы они не ввели ее в заблуждение.

Айрис уверенно взяла поводья из рук сестры и, памятуя о ее наставлениях, сосредоточилась на управлении экипажем, катящим по аллее Гайд-парка. Аллея еще была пустынна – через час по ней покатят экипажи с дамами и джентльменами, выехавшими на прогулку.

– У тебя прекрасно получается, Айрис. Ты обладаешь врожденным талантом управлять лошадьми, – похвалила сестру Тея.

Айрис улыбнулась, ощутив, как ее сердце окутала теплая волна. Ее сестра так отличалась от остальных членов семьи. Рядом с родителями она чувствовала себя такой ничтожной и ущербной. А вот с Теей у нее словно крылья вырастали за спиной.

Справедливости ради стоит заметить, что ее брат, Джаред, тоже любил Айрис. Именно из-за нее он давно уже не появлялся в обществе. Злые языки поговаривали, что он никогда уже не вернется в свет. На его лице остались шрамы, свидетельствующие о его смелости и импульсивности Айрис.

Он спас Айрис, получив при этом раны, которые впоследствии превратились в уродливые шрамы. Джаред никогда не был общительным, а теперь стал совершенно замкнутым и неприступным. Айрис всегда казалось, что ему вообще никто не нужен. В отличие от нее. Ей всегда хотелось обрести любовь членов своей семьи, особенно родителей, которые не замечали ее… Когда в ее жизни появилась Тея, все изменилось.

То время, что она проводила с Дрейками и их двумя детьми, скрашивало ее жизнь в Лондоне. Она стала тетей. Большего счастья Айрис и представить себе не могла. Племянники беззаветно любили Айрис и ценили ее любовь.

– Как же все-таки это увлекательно – управлять экипажем! – воскликнула Айрис, осторожно объезжая возникшую на ее пути преграду.

– Зря ты не попросила обучить тебя этому раньше, – проворчала Тея.

– Папа ужасно разозлился бы. У него такие старомодные взгляды на занятия леди. Вообще-то я только недавно решилась на это. – Айрис закусила губу, стараясь удачно объехать довольно широкое ландо, двигавшееся навстречу. – Я надеялась, что Лукас научит меня, но он сказал, что у него нет времени.

Тея засмеялась:

– В это трудно поверить, сестренка. Вы ведь теперь помолвлены.

Айрис улыбнулась, услышав ласковые нотки в голосе сестры, но в ответ замотала головой:

– Вообще-то я совсем не чувствую себя помолвленной.

– Что ты имеешь в виду?

И Айрис, озабоченная этим несносным ландо, выпалила:

– Лукас ни разу не поцеловал меня по-настоящему.

И тут же почувствовала на себе проницательный взгляд Теи.

– Что значит по-настоящему?

– Так, как мужчина целует женщину, которая ему очень нравится. Как Дрейк целует тебя, когда думает, что вас никто не видит.

Тея откашлялась.

– Понимаю. Я полагаю, ты хочешь, чтобы лорд Эштон так же поцеловал тебя?

Айрис энергично закивала:

– Очень хочу.

Экипаж подскочил на выбоине, и девушка вдруг поняла, что совсем не следит за дорогой. Тея взяла из ее рук поводья.

– Думаю, лучше править мне, пока мы разговариваем. – К счастью, сестра не стала осуждать ее, и Айрис легко отпустила поводья.

– Мне ужасно нравится Лукас, но я не уверена в его чувствах. – На самом деле она уже поняла, что любит Лукаса, и ужасно боялась этого. Любовь делает человека уязвимым, а Айрис и так всю жизнь искала чью-то любовь.

– Папа рассказал ему об обстоятельствах моего появления на свет, но он не отказался от своих намерений. Из этого можно сделать вывод, что какие-то чувства он все же питает ко мне. Хотя ведет себя в последние две недели совсем не как влюбленный.

– Лэнгли рассказал ему? – ошеломленно переспросила Тея.

– Я понимаю, в это трудно поверить. Я сама собиралась рассказать графу правду, но, очевидно, отец догадался и решил взять разговор на себя.

– Поразительно.

Айрис согласилась с сестрой, но ей вовсе не хотелось обсуждать поведение отца. Ее более занимало отсутствие у Лукаса интереса к интимной стороне их отношений.

– Должна признаться, у меня совсем нет опыта в такого рода делах, но я прочитала несколько романов. Мне кажется, если бы я действительно нравилась Лукасу, он сумел бы найти возможность намекнуть мне о своих чувствах.

Тея обдумала сказанное.

– Но в жизни, учти, все не так, как в романах.

Айрис нравился практический подход сестры к делу. Если бы она попыталась завести такой разговор с матерью, та принялась бы читать ей одну из своих нотаций.

Айрис, раскрыв зонтик, начала крутить его над головой – совсем неподобающий для леди жест.

– Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь, ожидая от Лукаса проявления чувств до свадьбы?

– Знаешь, он очень правильный. Скорее всего он обуздает свои чувства и подождет, пока вы поженитесь.

– А Дрейк тоже ждал?

Впервые за все время, что Айрис знала свою сестру, Тея покраснела.

– Не совсем так. – Айрис смиренно кивнула:

– Именно так я и думала.

Значит, у нее были причины ожидать от Лукаса хотя бы небольшого проявления симпатии.

Спустя неделю Айрис приехала в гости к сестре. Там ее ждал Лукас. Нервы ее натянулись как струны, когда лакей протянул руку, чтобы взять у нее плащ. Айрис отчаянно за хотелось вцепиться в ткань и укутаться в нее с головы до ног. План, который казался идеальным в уединении спальни, теперь потребовал от девушки собрать в кулак всю ее смелость.

Даже когда Айрис оставалась наедине со своим зеркалом, низкий вырез платья смущал ее. Но она верила, что конечный результат перевесит небольшую неловкость.

Теперь же, когда она стояла в ярко освещенном холле дома Теи, неловкость вовсе не казалась ей небольшой. Жаркая волна, поднимающаяся от выставленной напоказ груди, залила сначала ее шею, а потом лицо.

Раскрыв веер, Айрис принялась энергично обмахиваться, надеясь отделаться от пунцового румянца, прежде чем Лукас что-либо заметит. В любой момент он мог обернуться, чтобы сопроводить невесту в гостиную. Они собирались поужинать с семьей Дрейка, а потом поехать на бал. Что сделает Лукас, когда заметит низкий вырез переливающегося всеми цветами радуги обтягивающего платья?

Блестящая ткань подчеркивала каждый изгиб тела Айрис, хотя она и не стала мочить ткань нижних юбок. Это было бы слишком. Ей не хватило дерзости на такую уловку, даже ради того, чтобы пробудить страсть в сердце Лукаса.

Айрис не так просто дался ее план. Сначала нужно было убедиться, что мать не поедет с ней и не сможет проследить за ее туалетом. Леди Лэнгли не общалась с семейством Дрейка, и поэтому сегодня Айрис представилась прекрасная возможность осуществить задуманное.

Закусив губу, она подумала, что ей, наверное, все же следовало послушать Пэнси. По мнению служанки, лорд Эштон вместо того, чтобы воспылать к ее хозяйке страстью при виде столь смелого наряда, скорее всего подумает, что она спятила. И тут же отвезет ее домой.

Но Айрис надеялась, что Пэнси ошибается. Да в конце концов, она больше не могла спокойно ждать. Ждать и терзаться, когда Лукас заметит ее женскую привлекательность. Они были помолвлены уже три недели, а он по-прежнему целовал ее, словно брат сестру. Хотя нет, на прошлой неделе Айрис убедилась, что Лукас питает к ней нечто большее, чем братские чувства. Это случилось на званом вечере у Хэдли.

Сославшись на то, что от жары у нее закружилась голова, Айрис вновь уговорила Лукаса прогуляться по парку. На этот раз она приготовилась действовать более решительно.

Сад был причудливо освещен разноцветными фонариками, и Айрис собиралась использовать свет в своих целях, действуя, как героиня одного из романов. Сделав вид, что оступилась, Айрис прильнула к Лукасу и тут же маняще приоткрыла губы – совсем как героиня романа – и медленно облизнула верхнюю.

Глаза Лукаса потемнели, словно небо в безлунную ночь. Он наклонил голову и хотел уже поцеловать Айрис, но тут рядом захихикал какой-то идиот. Лукас отскочил столь поспешно, что девушка едва не потеряла равновесие. Теперь уже по-настоящему. Граф тотчас же отвел Айрис в дом, проявив беспокойство о ее самочувствии.

Раздосадованная тем, что ее уловка не удалась, Айрис решила не отступать. Неудача не остудила ее пыл. Лукас желал ее, теперь она не сомневалась в этом. Вернее, почти не сомневалась.

Но Айрис хотела знать точно, хочет ли ее Лукас. Она слишком долго соблюдала правила приличия, чтобы вот так в одночасье изменить своим принципам и попросить Лукаса поцеловать ее… Или хотя бы спросить, хочет ли он этого.

Лукас был неизменно вежлив и любезен, подчеркнуто заботясь о ее здоровье и самочувствии, но он ни разу не показал, что хочет ее. Так сможет ли она быть его женой, если ее худшие опасения оправдаются? Ей была отвратительна сама мысль о том, что их брак будет похож на те союзы, когда муж удовлетворяет свою страсть с многочисленными любовницами.

Лукас встал рядом с ней и предложил Айрис руку. Но он даже глазом не моргнул при виде ее вызывающего наряда. Вернее, Лукас даже не взглянул на нее. В этом-то и проблема. Но она не собирается терпеть, чтобы муж игнорировал ее до конца жизни. Айрис начала уже бояться, что у Лукаса ханжеские взгляды на отношения между мужем и женой. Тея вышла поприветствовать сестру и ее жениха.

– Вы как раз вовремя, – улыбнулась она Лукасу. – Рада видеть вас снова, лорд Эштон.

Но когда Тея повернулась к сестре, улыбка сошла с ее лица, а глаза расширились от изумления. Hо надо знать Тею. Ничем не выдав своего смятения, она как ни в чем не бывало обняла сестру и сказала:

– Здравствуй, Айрис.

Дрейк сделал знак рукой. Лукас извинился перед дамами и удалился, даже не взглянув на Айрис. Этого она никак не ждала. Как же соблазнить его, если он совсем ее не замечает?

– Я полагаю, это довольно смелое платье имеет какое-то отношение к твоим опасениям, о которых ты рассказала мне на прошлой неделе? – с невозмутимым видом поинтересовалась Тея.

Айрис переключила внимание с удаляющейся спины Лукаса на сестру. Тяжело вздохнув, она резко потянула кверху лиф платья. Почему она не заметила дома, что край декольте едва прикрывает соски?

– Оно так ужасно? – растерянно спросила она сестру. Дьявольская улыбка Теи почему-то успокоила ее.

– Оно вовсе не ужасно. Просто не в твоем стиле. Я заметила, что дамы из высшего общества начинают носить подобные декольте после того, как выходят замуж.

Слова Теи, призванные успокоить ее, цели не достигли. Ведь Айрис-то еще не замужем.

Снова вздохнув, девушка пробормотала:

– Если мама увидит это платье, с ней случится припадок. Только все зря, потому что Лукас вознамерился не обращать на меня внимания. Ты не заметила, он хотя бы раз взглянул на меня сегодня?

Тея рассмеялась. Не рассыпала дробный смешок, как принято в высшем обществе, а именно рассмеялась. Громко и искренне.

– Если бы он на тебя посмотрел, ты бы сейчас здесь не стояла. Он бы закутал тебя в плащ и отнес обратно в экипаж.

Айрис выпрямилась.

– Я так не думаю. Я не допускаю мысли, что Лукас проявит собственнические наклонности, ведь на протяжении трех недель он отказывается вести себя как мой жених.

Тея постаралась сдержать рвущийся наружу смех, но Айрис все же услышала его.

– Смейся-смейся. Дрейк ведь не притворяется, когда речь идет о его чувствах к тебе. Он очень тебя любит. Когда он пожирает тебя глазами, начинает казаться, что воздух вокруг него вот-вот раскалится.

Перестав смеяться, Тея с пониманием и сочувствием посмотрела на сестру.

– Я уверена, что лорд Эштон станет вести себя точно так же сразу же после свадьбы. Прояви терпение, Айрис.

Айрис сжала веер до боли в пальцах. Она не могла и не хотела терпеть. И собиралась уже сообщить об этом Tee, но в этот момент дворецкий объявил, что ужин подан.

Вскоре вернулся Лукас. Он протянул руку Айрис и тут же застыл на месте. Он смотрел на нее так, словно она внезапно стала на голову выше. А ведь она всего-навсего надела платье, которое обнажало ее грудь немного больше, чем того требовали приличия.

Однако взгляд Лукаса вовсе не выдавал охватившей его страсти. Его глаза горели яростью, исказившей лицо. Айрис оставалось лишь сделать вид, будто ничего не произошло. Она с улыбкой направилась к Лукасу, хотя его вид говорил о том, что он еле сдерживается, чтобы не придушить ее.

Посчитав, что она ведет себя по-настоящему смело, Айрис взяла Лукаса под руку и сделала шаг вперед.

– Идемте за стол, милорд? – Однако граф не двинулся с места.

– Где другая часть вашего платья?

Вопрос показался ей настолько нелепым, что Айрис сочла возможным проигнорировать его. Однако пауза затянулась, и она вынуждена была заговорить:

– Нас ждут, милорд. Разве мы не пойдем к столу? – Лукас повернулся, явив взору Теи свое необычное лицо.

– Миссис Дрейк, нет ли у вас шали для Айрис? Мне не хочется, чтобы она простудилась.

– Не будьте смешным, Лукас, – прошипела Айрис. – Мне не нужна шаль. И я ничуть не замерзла.

Напротив, от смущения ее бросило в жар. Дрейк, который тоже заметил глубокое декольте свояченицы, с откровенным ликованием смотрел теперь на Лукаса. Господи, иногда поведение джентльменов ужасно раздражает.

– Или вы накинете шаль, или мы уедем, прежде чем подадут первое блюдо, – с негодованием повторил Лукас.

Айрис смотрела на графа, не веря своим ушам.

– Не устраивайте скандал.

– Не я его спровоцировал, – произнес Лукас таким тоном, который наверняка нагнал бы страху на самого Веллингтона, если бы граф выбрал карьеру солдата во время войны. – Выбирайте: либо вы накидываете шаль, либо мы уезжаем.

Айрис с удовольствием бы выбрала последнее. Однако это означало, что ей придется ехать в экипаже наедине с разъяренным Лукасом. Но именно теперь она не могла остаться с графом тет-а-тет, потому что готова была убить его.

Она отпустила его руку, а потом повернулась к Тее и Дрейку:

– Я буду весьма признательна, если вы одолжите мне шаль.

Два часа спустя Лукас помогал Айрис сесть в свой закрытый экипаж. Закутанная в шаль и плащ смутьянка еле сдерживала гнев. Ее разозлил не столько деспотизм Лукаса и его требование накинуть шаль, сколько провал ее плана.

Но когда Лукас отдал кучеру приказ, Айрис не смогла больше сдерживаться.

– После ужина у моей сестры мы собирались поехать на званый вечер к Берринджеру, разве вы забыли? – холодно спросила она, после того как Лукас велел слуге ехать к дому Лэнгли.

Лукас угрожающе сдвинул брови.

– Это невозможно. Шаль съедет у вас с плеч, как только вы закружитесь в танце.

Лукас вел себя настолько высокомерно, что нервозность Айрис тут же улетучилась. Она мгновенно забыла о том, что выглядит обнаженной в своем вызывающем платье, и обрела уверенность.

– Вовсе нет, милорд. Шаль не съедет во время танца, если я ее вовсе не надену. А я, уверяю вас, не стану надевать ее сегодня в гостях у Берринджера.

Лукас откинулся на подушки с обманчивым безразличием. Несмотря на то что он казался расслабленным, у Айрис появилось смутное ощущение, что она сидит рядом с диким зверем, готовым к прыжку.

– Вы правы, моя дорогая. Вы не наденете шаль на званом вечере у Берринджера, потому что вы туда не поедете. Я отвезу вас домой, и если вы еще раз попытаетесь надеть столь неприличный наряд, я за себя не отвечаю.

Айрис почувствовала непреодолимое желание завизжать, а потом рассмеяться. А потом ей захотелось расплакаться. Она не сомневалась, что действия, которыми Лукас ей угрожал, не имеют ничего общего со страстью, которую Айрис пыталась разжечь в его душе. О нет, Лукас был страстным. В гневе. Просто ее платье не показалось ему соблазнительным. Ни капельки. Он нашел его ужасным.

– Смею заметить, что мое платье не более вызывающее, чем у большинства леди из высшего общества, – едко произнесла Айрис, нисколько не заботясь о том, что ее гнев лишь подольет масла в огонь.

– Но они не помолвлены со мной.

– Счастливицы, – пробормотала Айрис.

– Наша помолвка сделала вас несчастливой, Айрис? Но у меня сложилось впечатление, что вам нравится мое общество. – Вкрадчивый голос Лукаса, должно быть, неплохо служил ему, когда он вытягивал информацию из врагов, но Айрис не собиралась ему поддаваться.

Не желая отвечать, Айрис нахмурилась.

Лукас смотрел на бунтарку, а его проницательные голубые глаза пытались прочитать ответ на ее бесстрастном лице.

Ну почему ее угораздило полюбить именно такого упрямого и непреклонного джентльмена? А она ведь действительно его любила, глупышка. Она позволила себе безнадежно влюбиться в мужчину, который, также как и ее родители, не желал разделить ее нежных чувств.

– Скажите мне, Айрис, вы намерены расторгнуть помолвку? – Голос Лукаса смягчился. Теперь в нем зазвучала озадаченность и боль.

– Нет! – воскликнула Айрис, потрясенная тем, как граф истолковал ее слова.

Она была не совсем уверена, надо ли выходить замуж за человека, который не хочет ее, как и не была уверена, что сможет жить без него. Айрис попала в ловушку, и надежды, что она сможет выбраться из нее, пока не было.

– Тогда почему? Почему вы решили…

Айрис очень огорчала их размолвка, но она не смогла заставить себя признаться, почему решилась надеть это вызывающее платье.

– Я не несчастна, милорд…

– Так. Значит, вы не собирались таким странным образом намекнуть мне, что мы не подходим друг другу?

Айрис обдало холодом, который унес с собой остатки гнева, оставив в ее душе лишь пустоту.

Глава 4

– Я подумала, что вам понравится это платье. Ну, если не понравится, то хотя бы воодушевит. Мне сказали, что оно выгодно подчеркивает мою фигуру.

Айрис не стала говорить, что ее служанка сделала это замечание после того, как у нее прошел первый шок от созерцания глубокого декольте хозяйки.

– В будущем, дорогая, вам стоит посещать другую портниху. А та, что сшила это платье, привыкла, как мне думается, обслуживать клиенток другого рода.

– Каких клиенток вы имеете в виду? – спросила Айрис, ощутив, как в ее душе вновь шевельнулся гнев.

Да, она переделала платье, и это было немного рискованно. Но его нельзя считать непристойным. Взгляд Лукаса обдал ее ледяным холодом.

– Нескромных клиенток. Женщин, которых нельзя назвать леди.

Граф произнес эту оскорбительную фразу ровным и холодным тоном, как бы давая понять, что ожидает от своей невесты безупречности во всем. Когда обстоятельства ее рождения были ему еще неизвестны, Лукас счел Айрис вполне подходящей кандидаткой на роль жены – благодаря ее безупречным манерам и присущему настоящей леди поведению.

А сегодня она себя скомпрометировала.

Все попытки Айрис угодить родителям и заслужить их любовь не увенчались успехом, однако ее старания подарилией внимание и одобрение Лукаса. Для него, как и для ее родителей, была важна оболочка, а не живая женщина, скрывающаяся под ней. Гнев Айрис вновь сменился чувством безнадежности и пустоты.

Дурочка. Она пыталась добиться от Лукаса невозможного – страстной любви.

– В дальнейшем вам не нужно беспокоиться о том, как я одета. Я больше не поступлю столь неосмотрительно.

Айрис уже совершила достаточно ошибок в отношениях с Лукасом и теперь боялась, что самой большой из них оказалось ее согласие выйти за него замуж.

Айрис потерпела поражение, и Лукас услышал это в ее голосе. И еще она снова называла его «милорд». Ему это не нравилось, и он собирался потребовать, чтобы она больше так не говорила. Но почему же она сегодня поступила с ним подобным образом? Впрочем, Айрис опровергла его предположение о том, что она пытается таким образом сказать ему об их несоответствии друг другу.

Но тогда что же подвигло ее надеть это проклятое платье? Оно совсем не соответствовало ее привычному благопристойному поведению. Айрис ведь не кокетка.

– Почему? – вновь спросил Лукас. Ему очень хотелось понять мотивы странного поведения Айрис.

Девушка отвела взгляд и пробормотала:

– Я хотела кое-что выяснить. – Из равнодушного ответа Айрис нельзя было понять, преуспела она или нет.

Лукас не привык, чтобы его живая и общительная невеста отвечала так уклончиво.

– И вам это удалось? – Плечи девушки поникли.

– Да.

– И что же вы выяснили?

Что он не позволит своей невесте одеваться как куртизанка? Но такой поворот событий вряд ли удивил бы Айрис.

– Не имеет значения. – Она поплотнее запахнула полы плаща.

– Мне не нравится, когда со мной играют, Айрис.

Как не нравилось ему ее «несчастное» выражение лица. Лукас чувствовал себя виноватым, только не знал, в чем именно.

– Объясните, что именно вы хотели выяснить, одевшись подобным образом.

– Похоже, вам многое не нравится, милорд. Может, вы будете так любезны и составите список, прежде чем мы поженимся. Мне не хотелось бы снова непреднамеренно обидеть вас.

Проклятие! Реакция на то, что Айрис появилась на людях в столь соблазнительном платье, была совершенно естественной. А она говорила об этом таким тоном, словно он был каким-то чудовищем.

Сначала Лукас ужасно разозлился из-за того, что Айрис выставила напоказ свои прелести, дабы произвести на него впечатление. А потом, во время обеда, он представлял, что скрывает ее наряд, и эти мысли мучили его. Даже теперь Лукас едва сдерживался, чтобы не опрокинуть Айрис на подушки и не дотронуться до того, на что отказывались смотреть его глаза. На протяжении последних двух часов граф пребывал в состоянии наивысшего возбуждения, и это отнюдь не способствовало улучшению его настроения.

– Я полагаю, что после нашей помолвки в этом не будет необходимости, – сказал Лукас более жестко, чем ему хотелось. – Вы всегда вели себя образцово. Я могу лишь предполагать, что сегодняшнее отсутствие здравого смысла в ваших поступках явилось следствием вашей нервозности в последнее время.

Горький смех, сорвавшийся с губ девушки, был совсем не похож на ее привычный смех. В нем не было той жизнерадостности и теплоты, которые так привлекали Лукаса в его избраннице.

– Как скажете, милорд.

– Перестаньте так называть меня! – Лукаса потрясло то, что он потерял над собой контроль. Что эта девушка пытается с ним сделать?

– Мое обращение к вам соответствует вашему положению, так что вам не на что роптать.

Лукасу хотелось только одного: схватить Айрис, посадить ее к себе на колени и целовать до тех пор, пока она не назовет его по имени. Но он не посмел. В своем нынешнем состоянии Лукас задрал бы ее юбки и раскинул бы в стороны ее ноги. Подобная перспектива казалась необычайно привлекательной, но это было бы безумием.

Очевидно, Айрис чувствовала то же самое – судя по тому, что она промолчала, когда экипаж тронулся в сторону дома Лэнгли.

Но вскоре молчание стало невыносимым, оно навалилось на Лукаса, словно было осязаемым, и он тщетно пытался не обращать на него внимание. Он понимал, что обидел Айрис, но не понимал, каким образом. И знал сейчас только одно: она ожидала от него совсем не такой реакции и хотела от него чего-то другого. Того, чего он не дал ей. Но чего именно?..

Они уже были помолвлены, так что она вряд ли пыталась соблазнить его и заставить высказать свои намерения. Ведь он уже ясно дал понять ей, чего хочет.

И все же Лукас чувствовал себя так, словно между ними разверзлась пропасть, а ответственность за это несет он. И ему ужасно не нравилось это ощущение. Возможно, если Айрис узнает его прошлое, она лучше поймет, почему для него так важно внешнее проявление благопристойности.

– Моя мать добивалась известности, как женщины добиваются удачного замужества.

Айрис снова на него посмотрела, и в ее чудесных карих глазах отразилось крайнее изумление.

– Я уверен, вы слышали о ней.

– Нет. – Девушка покачала головой.

– Она умерла восемь лет назад, но сплетни о ней все еще ходят… в определенных кругах.

– Я терпеть не могу сплетен.

Уверенный тон Айрис свидетельствовал о том, что она действительно сказала то, что чувствовала, и от этого уважение Лукаса к ней возросло еще больше.

– Весьма похвально. И все же я считаю, что вам лучше узнать о моем прошлом.

– Не уверена, что это изменит что-либо, милорд. – Лукас не был согласен с подобным утверждением. Нахмурившись, он продолжал:

– Моя мать была на двадцать лет моложе отца, и они постоянно ссорились.

– Очень жаль. Должно быть, вам было тяжело… – Тихо произнесенные слова, в которых не было ни капли притворства, прозвучали для Лукаса словно скрежет ключа, открывшего давно заржавевший замок, и он понял, что расскажет все. Все о своей матери.

– Ей хотелось вести жизнь, наполненную развлечениями и удовольствиями. А отец хотел продолжить род. Мать родила ему двоих сыновей, и он был удовлетворен.

– А она нет? – спросила Айрис.

– Нет. Она хотела жить в Лондоне в разгар сезона, а в остальное время переезжать с одного званого вечера на другой. Отец же отказывался, ссылаясь на необходимость жить в загородном поместье и готовить меня к тому, чтобы я занял достойное место в обществе. А ей хотелось удовольствий. Пока отец был жив, ему удавалось держать мать под контролем, но когда он умер, она стала делать все, что ей вздумается.

Лукас глубоко вздохнул, стараясь не дать застарелой боли снова захлестнуть его. Впервые он испытал эту боль, когда ему исполнилось десять лет. Тогда он в одночасье потерял и отца, и мать.

– Она вызывающе одевалась, чтобы привлечь мужчин, и преуспела в этом. Она заводила любовников, даже не пытаясь скрыть это. Она постоянно путешествовала. Мыс братом редко ее видели, но зато часто слышали о ней. Все светское общество знало о ее эскападах.

– Должно быть, это больно вас ранило, – заметила Айрис.

Лукас кивнул:

– Да, очень больно. С ранних лет я понял, что несу ответственность за свой титул, однако я был слишком юн, чтобы положить конец ее распутству. Но когда я стал старше и взял управление поместьем в свои руки, я понял, что пришло время попробовать. Я поговорил с матерью о том, какой ущерб наносит ее поведение репутации нашей семьи.

– Полагаю, она не стала вас слушать.

– Мать оскорбило то, что у сына хватило дерзости ее поучать. К сожалению, она сочла меня таким же нудным, каким считала и моего отца. Мы никогда не были с матерью близки, но после того разговора между нами пролегла пропасть.

– Как жаль… – Нежный, полный сочувствия голос Айрис проник в душу Лукаса и достиг того потаенного уголка, который был закрыт для всех после смерти его отца.

– Это мать впервые назвала меня Святым Эштоном. Она часто насмехалась над моей склонностью к порядку и соблюдению светских приличий. Ее друзья подхватили это прозвище, и вскоре уже все высшее общество называло меня Святым.

Но Лукас не был святым. Он был обычным мужчиной, который хотел жить так, как требовал от него его титул.

С противоположного сиденья до него донесся тихий горестный возглас, напомнивший Лукасу о том, как сильно отличалась его невеста от женщины, давшей ему жизнь. Айрис не могла видеть, как страдают другие. И она никогда не стала бы никого высмеивать – не говоря уже о собственном сыне.

Граф стиснул зубы от нахлынувших на него воспоминаний, которые уже не могли причинить ему боль. Он в который раз подивился тому, как странно забавлялась его мать. А главной мишенью ее насмешек стал старший сын.

– Я поклялся, что никогда не буду таким, как мать.

– И вы поклялись себе не жениться на женщине, которая будет на нее похожа, не так ли? – шепотом спросила Айрис.

Лукас отвернулся и, отдернув занавеску, посмотрел в окно экипажа.

– Да, вы правы.

Тихое шуршание шелка послужило ему предупреждением, когда Айрис опустилась на сиденье рядом с ним и крепко сжала его руку.

– Мне очень жаль, Лукас. Пожалуйста, поверьте, я не хотела причинить вам боль.

Лукас пожал в ответ руку девушки. Он верил ей, верил точно так же, как был уверен, что она надела платье с глубоким декольте вовсе не для того, чтобы привлечь внимание других мужчин. Она слишком дорожила своей честью.

– Вы пытались проверить на прочность наши отношения, милая? – Только так Лукас мог объяснить поведение своей невесты.

– Да, пожалуй, – тихо ответила Айрис.

Может, она ожидала, что он даст ей больше свободы? Расстроилась ли она, что он указал на неприемлемость подобного поведения? Айрис ведь не очень понравилось его предложение помочь ей с капиталовложениями.

Лорд Лэнгли уделял дочери недостаточно внимания, и она привыкла к чрезмерной независимости. Но как только они поженятся, ей придется смириться с ее новой ролью в обществе и понять, что роль эта не так уж неприятна.

– Мы будем счастливы вместе, моя милая. Поверьте мне. – На сей раз Айрис не ответила.

Лукас посмотрел на свою невесту, танцующую с Уэмби, и нахмурился. На ее лице было то же выражение вежливого интереса, которое он видел на протяжении всей прошлой недели. А все из-за того злополучного вечера, когда она надела столь возмутительно открытое платье. Это платье преследовало Лукаса во сне. Вернее, не платье, а сама Айрис.

Он несколько раз просыпался в поту, просыпался невероятно возбужденный. Мечты о том, как он срывает платье со своей соблазнительной невесты, терзали его разум и тело. Если бы декольте оказалось на дюйм глубже, он непременно разглядел бы ореолы ее грудей. Лукас пытался представить их оттенок, и эти мысли сводили его с ума.

Он желал Айрис со страстью, какой никогда доселе не испытывал. Но не это заботило его в данный момент. Он почти привык к состоянию постоянного возбуждения. Лукаса беспокоило то, что выражение лица Айрис скрывало смертную скуку, которую она всегда испытывала в обществе Уэмби.

А что же оно скрывало, когда девушка проводила время с ним?

До свадьбы оставались считанные недели, а Лукаса по-прежнему посещало безрассудное желание похитить Айрис и увезти ее в Гретна-Грин. Его постоянно преследовал страх, что он потеряет Айрис, но приблизить день венчания ему так и не удалось.

Лэнгли и его жена обращали намеки Лукаса в шутку. Айрис оказалась права, когда сказала, что ее матери потребуется немало времени для подготовки к свадьбе. Граф не принял во внимание зависимость леди Лэнгли от мнения общества, когда решил, что она поддержит его план. Она ясно дала ему понять, что хочет извлечь максимальную выгоду из свадьбы своей дочери.

Лукас понял, что родители невесты не слишком нравятся ему. И хотя Айрис очень их любила, она тоже отчасти старалась держаться от них на расстоянии. Она не разговаривала в их присутствии так же свободно, как в обществе своей сестры. При мысли о том, что сейчас она относится к нему также, как к своим родителям, у Лукаса мучительно сжималось сердце.

Он не мог этого понять. Он осознавал, что это каким-то образом связано с тем вечером и его реакцией на платье Айрис, но не знал, что теперь делать, как изменить ситуацию.

Как ни досадно было Лукасу признавать это, но он уже склонялся к тому, чтобы разрешить Айрис одеваться подобным образом – только бы она стала такой же, какой была прежде.

С горестным смирением он наблюдал за Айрис. Вот она отошла от Уэмби и направилась в его сторону – причем шла все с той же проклятой вежливой улыбкой, словно приклеенной к ее губам.

Айрис не переставала улыбаться, хотя выражение лица ее жениха никак нельзя было назвать дружелюбным.

Его черные, словно вороново крыло, брови почти сошлись на переносице. Он пребывал в раздражении с того злополучного дня, когда Айрис так неловко попыталась узнать, каковы его истинные чувства к ней. И она никак не могла понять, забыл ли Лукас о том неприятном инциденте.

Поведение графа сбивало девушку с толку. Он все больше времени проводил в доме Лэнгли, но постоянно пребывал в дурном настроении и без повода раздражался. Он всегда сопровождал Айрис, но ни балы, ни светские рауты, ни опера не доставляли ему удовольствия.

Лукас протянул руку, и Айрис взяла жениха под локоть, ощутив, как напряглись его мышцы. Они отправились прогуляться по залу. Однако граф не обращал никакого внимания на пытавшихся заговорить с ним гостей, что было совсем на него не похоже. До сих пор Айрис не придавала значения склонностям Лукаса, но теперь его характер значительно ухудшился, и терпению девушки пришел конец. Ее собственному отвратительному настроению тоже нашлось объяснение. Старый распутник герцог Клэршир, предложение которого она отвергла, находился сейчас в городе. Он довольно ясно дал понять, что считает общение с любым членом семьи Лэнгли крайне нежелательным. А его ненависть к Айрис была столь очевидна, что в обществе уже начали ходить слухи о вызвавшей их причине.

Несмотря на грядущее венчание Айрис с известным и весьма уважаемым человеком, ее родители пребывали в ярости, и девушка целый день слушала их сетования на то, что она – ужасная дочь. В какой-то момент ей даже показалось, что отец вот-вот побьет ее, как случалось в детстве, но он, конечно же, не сделал этого.

А теперь Айрис чувствовала себя совершенно незащищенной и ужасно несчастной, и поэтому она не смогла больше делать вид, что не замечает гнева Лукаса.

Раскрыв веер, девушка принялась неторопливо обмахиваться.

– Что-то случилось, милорд?

Она снова обратилась к нему официально. Глаза графа сузились, и Айрис напряглась. Ведь это он решил соблюдать дистанцию.

– Нет, ничего особенного. Я просто вдруг понял, что не хочу проводить здесь остаток вечера.

Айрис постаралась ничем не выдать своего разочарования. Она ни на йоту не поверила ему. Дурное настроение графа было вызвано вовсе не сегодняшним балом, и его нежелание поделиться с ней больно ранило ее. Ей оставалось лишь рассчитывать на то, что он будет откровенен, если она снова заговорите ним.

– Неужели только этим объясняется ваше нежелание развлекаться сегодня вечером? Но ведь вы были замкнутым и мрачным на протяжении нескольких дней… Я не понимаю почему, милорд.

– Вы считаете меня мрачным, дорогая?

Айрис не поняла, что так развеселило графа, но она могла поклясться, что заметила насмешку в его глазах.

– Ну, возможно, мрачный – не слишком точное определение, но вы были явно не в лучшем расположении духа, не так ли?

Лукас накрыл руку девушки ладонью и погладил ее подушечкой большого пальца.

– Я просто с нетерпением жду нашей свадьбы, и ожидание немного раздражает меня.

Айрис заглянула в глаза жениха, пытаясь понять, не шутит ли он.

– Если вспомнить о вашем отношении ко мне в последние недели, то трудно поверить.

«Неужели я произнесла столь дерзкие слова?» – подумала Айрис. Однако она нисколько не жалела о сказанном.

Брови графа взметнулись; он смотрел на невесту с нескрываемым удивлением.

– Моя дорогая, что вы хотите этим сказать? Я не обращал на вас внимания или чем-то оскорбил ваши чувства? Уверяю вас, я действительно с нетерпением жду нашей свадьбы.

Айрис стоило большого труда сохранить спокойствие. Ну как можно быть таким толстокожим? Он что, ждал, что она со всей откровенностью поведает ему о своих чувствах?

– А почему вы так нетерпеливы, милорд? – Граф пожал плечами:

– Джентльмен желает объявить леди своей женой по вполне понятным причинам.

Ну нет, от нее не так просто отделаться.

– А что это за причины? Должна признаться, что совершенно ничего не знаю об этом.

– Так и должно быть. Не волнуйтесь, пожалуйста. – Лукас похлопал ладонью по руке девушки – словно охотник, ободряющий свою любимую гончую.

Айрис почувствовала, как в душе ее всколыхнулась волна гнева, но, сдержавшись, промолчала, как и полагалось благовоспитанной молодой леди.

– После того как мы поженимся, вы узнаете все, что касается этой стороны брака, – продолжал граф снисходительно. – А пока вы должны просто поверить мне на слово. Уверяю вас, я действительно с нетерпением жду того момента, когда наконец-то смогу сделать вас своей.

Забыв об осторожности, Айрис выпалила:

– Но в это невозможно поверить! Что-то я не заметила у вас особого стремления к интимной стороне отношений между женихом и невестой. – Возможно, она говорила слишком громко, но, к счастью, они стояли в стороне от гостей, под раскидистым кустом, росшим в огромном горшке.

Граф замер на мгновение, и выражение, появившееся на его лице, заставило Айрис занервничать.

Нет-нет, она не позволит себя запугать! Резким движением сложив веер, девушка проговорила:

– Мне становится невыносимо скучно, когда вы смотрите на меня так, словно у меня выросла еще одна голова, Лукас.

– Возможно, так случается от того, что я никак не могу понять, что происходит в той, которая у вас на плечах, – ответил граф.

Он был явно сбит с толку. Но от этого Айрис не стало легче. Она уже догадалась, что Лукас не понял ее. Ведь если бы он понял, чего она от него хотела, он совсем по-другому провел бы время, оставшееся до свадьбы.

– Неужели вас так озадачило то, что леди хочет получить от джентльмена хоть какой-нибудь знак его привязанности?

Лукас нахмурился:

– А разве я вам этого не дал?

Он многозначительно посмотрел на кольцо, которое Айрис получила в тот день, когда объявления о помолвке появились в газетах.

Стиснув зубы, девушка мысленно сосчитала до десяти, пытаясь успокоиться, но это не помогло. Граф упорно делал вид, что ничего не понимает.

– Я говорю не о подарках, милорд, а о чем-то более личном.

Ну вот. Яснее ясного. Если Лукас и теперь сделает вид, что ничего не понял, она расторгнет помолвку. Она не сможет жить с человеком, который проявляет такое тупоумие. Ведь у них могут родиться неполноценные дети.

Но Айрис напрасно волновалась. Лукас прекрасно ее понял. Казалось, все его существо содрогается от ярости. Внезапно его рост, который она считала признаком мужественности, показался ей устрашающим.

– Настоящая леди не должна думать о подобных вещах, и уж тем более она никогда не скажет ничего подобного.

Сейчас граф говорил совсем как ее пожилая гувернантка. Как он осмелился предположить, что она – не настоящая леди? И какое ему дело до ее мыслей? Возможно, светское общество могло диктовать темы, на которые ей следовало говорить, но неужели Лукас всерьез полагал, что даже ее мысли находились под контролем?

– Поверьте, милорд, леди, которая сейчас стоит перед вами, думает о таких вещах. Кроме того, мысли, посещающие мою голову с момента нашей помолвки, никак нельзя назвать приятными. – Айрис нахмурилась. Она еще слишком много хотела сказать Лукасу. – Перспектива ложиться в холодную супружескую постель вовсе меня не привлекает, уверяю вас.

Не ответив на столь возмутительное высказывание девушки, Лукас шагнул в сторону.

– Куда… куда мы идем, Лукас? – пробормотала Айрис, заметив пылавшую в глазах графа ярость.

– Мы извинимся перед хозяевами и вернемся в Лэнгли-Холл, – заявил Лукас. – Нам необходимо обсудить кое-какие детали, касающиеся нашего брака. – Его слова рассекали воздух подобно острому клинку, и Айрис вовсе не хотелось пасть его жертвой.

Она и так уже напросилась на обсуждение тем, которые ее очень смущали, и ей вовсе не хотелось разговаривать с разъяренным Лукасом. Ей следовало взять ситуацию в свои руки, потому что в этот момент граф не мог мыслить здраво – не говоря уже о том, чтобы обсуждать такие важные вещи.

– Думаю, мы этого не сделаем, милорд. Я обещала танец нескольким джентльменам. И если я вдруг сейчас уеду, то это вызовет кривотолки.

Ручка веера больно впилась в ладонь девушки, и она вдруг поняла, что слишком сильно сжимает ее. Лукас же осмотрелся и нахмурился, заметив устремленные на них любопытные взгляды.

– Что ж, хорошо. Я попрошу, чтобы о вас позаботились. А мне, наверное… Думаю, мне стоит поехать в клуб. Продолжим наш разговор попозже, в более спокойной обстановке.

Она кивнула:

– Уверена, так будет лучше.

– Я тоже в этом уверен.

Айрис была ужасно рассержена на Лукаса, но вместе с тем она испытывала благодарность зато, что он все-таки согласился закончить разговор.

Граф молча проводил ее к матери, а затем поспешно удалился. Айрис с трудом подавила желание опуститься на первый попавшийся стул. Она чувствовала себя так, словно только что избежала смертельной опасности. Оставалось лишь надеяться на то, что ей удастся придержать язык, когда они возобновят разговор.

Ей нужны были ответы на вопросы, и она не хотела произнести того, что сделало бы ее уязвимой. Прежде всего следовало понять, какие чувства питает к ней Лукас.

К Айрис подошел очередной джентльмен, чтобы пригласить ее на танец, и девушка вынуждена была сосредоточить все свое внимание на нем и на своих ногах. Атласные туфельки, сшитые специально под бледно-розовое бальное платье, не выдержали бы напора ног пылкого кавалера. Сесили Карлайл-Джонс оказалась в одном ряду с ней, и настроение Айрис, и без того не слишком хорошее, еще больше ухудшилось. Сесили бросала на нее косые взгляды, а потом что-то сказала своему кавалеру, и тот тоже принялся разглядывать Айрис.

Когда-то Сесили была лучшей подругой Айрис. Но потом в Англию приехала Тея, и Сесили явно дала понять, что не желает знать леди, которая вышла замуж за бастарда. Айрис не оставалось ничего другого, как порвать отношения с Сесили.

Потеря подруги очень огорчала ее, но ведь Сесили в последние четыре года только и делала, что говорила про нее всякие гадости… Она ненадолго замолчала лишь тогда, когда вынуждена была носить траур по умершему от простуды молодому мужу.

Холодок пробежал по спине Айрис, когда она представила, что могло бы произойти, если бы Сесили узнала об обстоятельствах ее рождения. Заставив себя отвернуться от бывшей подруги, девушка сосредоточила все внимание на своем партнере.

Протанцевав несколько танцев, Айрис отправилась на поиски матери. Она только что снова танцевала с мистером Уэмби, но тот, оставив Айрис, принялся говорить об охотничьих собаках с юной дебютанткой, внимавшей ему с неподдельным интересом. Вполне вероятно, что они еще до конца сезона объявят о помолвке. Айрис порадовалась за мистера Уэмби, одновременно испытав облегчение. Он вновь стал уделять ей внимание и даже принялся флиртовать после объявления о ее помолвке с лордом Эштоном. Некоторые джентльмены предпочитают замужних дам неопытным дебютанткам, но Айрис не могла представить мистера Уэмби в роли такого кавалера. А если быть до конца честной, то она не могла представить рядом с собой ни одного мужчину в этой роли.

Мать болтала с леди Престон и поэтому не заметила, как подошла Айрис, а та, в свою очередь, не стала обнаруживать своего присутствия. Леди Лэнгли не слишком симпатизировала этой молодой вдове, и поэтому их тихая, доверительная беседа сразу же заставила Айрис затаиться.

– Право, не могу представить, почему вы считаете, что меня могут заинтересовать подобные сплетни, – презрительно сказала мать.

– Поверьте, уже ни для кого не секрет, что у Эштона есть любовница. Вы выглядите глупо, делая вид, что ничего не знаете, – с насмешкой в голосе проговорила леди Престон.

– Любовница? Ну и что же? Несмотря на его репутацию святого, лорд Эштон – обыкновенный мужчина, к тому же еще неженатый. Без сомнения, он порвет с ней перед свадьбой.

Слова матери пронзили сознание Айрис, словно острый клинок, а ее сердце на мгновение перестало биться. У Лукаса есть любовница? Конечно же, нет!

– Он уже давно встречается с ней, – продолжала тем временем леди Престон. – Я слышала, что он оказывает ей покровительство на протяжении последних четырех лет, а может, и дольше. Не думаю, что лорд Эштон разорвет эти отношения лишь потому, что решил обзавестись наследником.

Глава 5

Как странно… До этого самого момента Айрис и в голову не приходило, что Лукас сделал ей предложение только потому, что этого требовали обязательства. Ему было всего двадцать восемь, и он еще долго мог не думать о наследниках. И все же наличие у него любовницы объясняло его холодность по отношению к невесте.

Неужели Лукас относился к ней всего лишь как к средству достижения цели? Для Айрис не было секретом, что многие представители светского общества считали своих жен чем-то вроде украшения жилища или племенными кобылами, предназначенными для произведения на свет наследников.

От этих мыслей у Айрис закружилась голова, и она набрала полную грудь воздуха.

– Эштон – джентльмен. Он знает, чего от него ожидают.

Мать пыталась защищать Лукаса, но это не помогло Айрис привести в порядок свои чувства. Леди Лэнгли говорила так, будто прекрасно знала, что у Лукаса есть любовница.

Леди Престон пожала своими красивыми обнаженными плечами:

– Может быть. Мне кажется, когда в деле замешан ребенок, джентльмены ведут себя крайне осмотрительно.

В голосе леди Престон звучало злорадное удовлетворение, и Айрис внезапно ощутила слабость. Это не могло быть правдой. Лукас ни за что не стал бы просить ее руки, если бы у него была другая женщина. И у него не может быть ребенка. Это просто невероятно.

Только не у Святого.

«А почему нет?» – услышала Айрис прозвеневший в ее сознании голос. Действительно, почему бы и нет? Многие представители светского общества так поступают. Взять хотя бы ее отца. Но Лукас ведь не такой, как ее отец…

– Уверена, что вы ошибаетесь, – ледяным тоном произнесла ее мать, разворачиваясь с явным намерением горделиво удалиться.

Но выполнить задуманное ей не удалось, так как она тут же наткнулась на Айрис, и девушка поспешно отступила.

– Это я, мама.

– Леди Айрис, мы не видели, как вы подошли. Надеюсь, наша беседа не расстроила вас, – сказала леди Престон.

Придав своему лицу выражение вежливой безучастности, Айрис склонила голову:

– Уверяю вас, даже если бы я слушала, ничто сказанное вами не смогло бы меня расстроить.

Айрис не хотела доставлять этой гарпии удовольствие, поэтому не подала виду, что расстроена. Девушка повернулась к матери:

– Насколько я помню, вы велели мне быть готовой к отъезду после этого последнего танца.

Леди Лэнгли кивнула, подтвердив ложь дочери и не моргнув при этом глазом.

По пути домой Айрис не стала вспоминать о разговоре ее матери и леди Престон. Леди Лэнгли тоже молчала, словно ничего важного не было сказано. И все же Айрис не собиралась игнорировать ужасные обвинения в адрес Лукаса, сделанные леди Престон. Она решила, что непременно узнает правду.

Айрис провела бессонную ночь, представляя Лукаса в объятиях другой женщины. Эти видения терзали ее душу. К тому времени как за окном рассвело, Айрис приняла несколько решений. До тех пор пока слова леди Престон не подтвердятся, она будет считать, что та ошиблась. Но это вовсе не означало, что она спрячет свою голову в песок, как это делают неспособные летать птицы Австралии, о которых она читала.

Нет, она докопается до истины. Леди Престон сказала, что все общество знает о любовнице Лукаса. Если это правда, то и слуги наверняка что-то слышали об этом. Следовательно, надо расспросить Пэнси, когда та явится утром, чтобы помочь ей одеться.

И последним решением, приводящим девушку в замешательство, было то, что она не должна откладывать беседу с Лукасом об интимной стороне их отношений. Чтобы принять эти решения, Айрис потребовалась определенная смелость, но девушка твердо знала: лучше сразу узнать о том, что она отвергнута, чем жить с человеком, у которого она вызывает вдохновения не больше, чем бланманже.

Пэнси удивленно посмотрела на свою госпожу:

– Вы хотите знать, нет ли у него тайной любовницы? Но почему, миледи?

Айрис пересказала содержание беседы, подслушанной ею накануне вечером.

Пэнси ненадолго задумалась.

– Не знаю, миледи. Я ничего такого не слышала, но это ни о чем не говорит. Вам ведь хорошо известно, что я не любительница сплетен. Но я могу расспросить повариху. Она слушает такие истории с удовольствием.

Айрис надела жакет поверх янтарно-желтого шелкового платья для прогулок, а потом снова повернулась к служанке:

– Так будет лучше всего. Но, Пэнси, будь осторожна. Я не хочу, чтобы твои вопросы породили еще больше сплетен. Не подавай виду, что ты поверила болтовне поварихи, и ни под каким предлогом не повторяй того, что я тебе только что рассказала.

Пэнси обиженно надула губы:

– Я же говорю, что не охоча до сплетен. А уж если мне и приходится принимать в этом участие, то я знаю, как надо себя вести, миледи.

– Хорошо. – Айрис улыбнулась. – Расскажешь мне, что узнала, когда я вернусь с урока леди Дрейк.

Айрис подстегивала лошадей, заставляя ехать быстрее новый, на высоких рессорах, фаэтон своей сестры. Одновременно она пыталась решить, как лучше завести разговор о предмете, так занимающем ее мысли.

Неужели у Лукаса есть любовница?

Айрис уже научилась ездить по парку и теперь выехала на те улицы Лондона, где движение было значительно меньше, чем в остальных частях города. Девушка поняла, как сложно одновременно концентрироваться на своих мыслях и управлять лошадьми.

Наконец Айрис решила, что лучше всего высказаться прямо. Да, она могла доверить сестре свои секреты.

– Тея, мне бы очень помог твой совет в одном деликатном деле.

– Да-да, конечно. Слушаю тебя.

Во второй раз за утро Айрис пересказала ужасный разговор, свидетельницей которого она невольно оказалась накануне вечером.

Тея решительно покачала головой:

– Я не верю в это. Пирсону нравится лорд Эштон, а мой муж очень хорошо разбирается в людях. Кроме того, он высокоморален. Он никогда не стал бы общаться с человеком, способным на подобный поступок. Да и сама мысль о том, что у Лукаса есть ребенок, совершенно абсурдна.

Айрис поморщилась:

– Так же абсурдна, как и то, что наш отец завел ребенка на стороне?

Тея положила ладонь на руку сестры.

– Наша ситуация несколько необычна, дорогая. Кроме того, лорд Эштон отнюдь не Лэнгли.

Айрис ни за что не согласилась бы выйти замуж за Лукаса, если бы она знала, что он такой же, как отец.

– Но как я пойму, что леди Престон ошибается? – Тея вздохнула.

– Ты ведь этого так не оставишь?

– Нет, не оставлю.

– Думаю, ты могла бы провести небольшое расследование, – проговорила Тея, немного поразмыслив.

– Пока мы с тобой беседуем, Пэнси разговаривает с поварихой.

– Что ж, начало положено. Хочешь, чтобы я расспросила Пирсона? Хотя должна признаться, что если бы мой муж узнал что-то, то он непременно рассказал бы мне.

– Не сомневаюсь, что ты права. А что еще можно сделать?

– Думаю, если бы ты знала имя предполагаемой любовницы Лукаса, ты могла бы проследить за ее финансами. Всегда можно найти возможность узнать, оплачивает ли лорд Эштон ее счета или нет.

– В таком случае нужно подождать, что разузнает Пэнси.

– Ты уверена, что хочешь узнать это, Айрис? – вновь спросила Тея. – Я и в самом деле не могу представить, чтобы твой жених вел себя столь аморально.

Айрис искренне надеялась, что ее сестра права.

– Если у него нет любовницы, то большого вреда от моего расследования не будет.

Тея неожиданно покачала головой:

– Позволь с тобой не согласиться. Я могу предвидеть, как поведет себя лорд Эштон, если обо всем узнает. Он очень рассердится на тебя за твое недоверие.

– Дело не в доверии. Ему придется признать, что у меня не было другого выхода, кроме как проверить слова леди Престон. Нельзя закрывать глаза на неприятности, полагая, что они разрешатся сами собой. Я поняла это, наблюдая все эти годы за мамой.

То, что мать старалась не вспоминать об обстоятельствах ее рождения, не делало Айрис законнорожденным ребенком. Поэтому Айрис не хотела проявлять малодушие. Нельзя изменить реальность, скрываясь от нее.

Лукас едва не выругался, когда дворецкий сообщил ему, что леди Дрейк пригласила Айрис покататься на новом фаэтоне. Граф заехал к Дрейкам, где ему сообщили, что его невеста уехала. И ему совсем не понравилось, что она снова отсутствует. Неужели она избегает его после того, как они повздорили вчера вечером? Возможно, она чувствовала себя сконфуженной после того, что наговорила ему.

– А когда вы ожидаете их возвращения?

Дворецкий, который выглядел скорее как пират, нежели как благопристойный английский слуга, в задумчивости почесал в затылке.

– Мое зрение уже не то, что прежде, но сдается, тот ярко-желтый экипаж, что движется по улице, принадлежит моей хозяйке.

Лукас повернулся и посмотрел туда, куда указывал дворецкий. Дамы, ехавшие в модном фаэтоне, определенно были ему знакомы. Желтое платье Айрис выгодно контрастировало с ее золотистыми белокурыми локонами. От подобного зрелища у Лукаса перехватило дыхание. Как она могла подумать о том, что он ее не желает?

Лукас уже хотел улыбнуться, приветствуя дам, как вдруг заметил, кто держал в руках вожжи. Айрис.

Граф напрягся, но приказал себе оставаться спокойным. Ведь он не запретил своей невесте учиться управлять экипажем. Нужно взять этот случай на заметку и впредь яснее выражать свои желания. Сейчас не было смысла решать эту проблему. Айрис уже знала, как управлять лошадьми. Кроме того, она наверняка не станет участвовать в скачках, как его мать.

Минуту спустя Айрис натянула поводья и лихо остановила фаэтон у крыльца дома Дрейков. Миссис Дрейк захлопала в ладоши, и Айрис улыбнулась, довольная похвалой.

Лукас вышел вперед, чтобы помочь дамам спуститься на землю.

– Отлично, милая, но мне хотелось бы, чтобы вы вели себя немного осторожнее.

Айрис с удивлением пробормотала:

– Лукас?.. Не ожидала встретить вас здесь.

Граф помог миссис Дрейк выйти из фаэтона. Та сразу же направилась в дом, а Лукас повернулся к Айрис. Он не обратил внимания на протянутую руку девушки, а вместо этого обнял ее за талию и опустил на землю. Затем отступил на шаг.

– Не ожидали встретить? Что ж, ничего удивительного. Я и сам не знал, что окажусь здесь. Не знал до тех пор, пока не заехал в Лэнгли-Холл и не узнал, что вас там нет.

Щеки девушки окрасились нежным румянцем.

– Я договорилась с Теей об очередном уроке.

Не в силах сдержаться, Лукас наклонился и поцеловал невесту в кончик носа.

– Я уже это понял.

Не обращая внимания на смущение Айрис, граф развернулся и повел ее в дом. Леди Дрейк находилась в гостиной. Она только что велела дворецкому подавать чай.

Усадив Айрис на небольшой диван, граф сел рядом с ней. Девушка чуть отодвинулась, почувствовав, как бедро жениха прикоснулось к ее бедру.

Лукас едва заметно усмехнулся и повернулся к Tee:

– Полагаю, что должен поблагодарить вас, миссис Дрейк.

– За что? – удивилась Тея.

– Зато, что вы обучаете мою невесту управлять экипажем.

– Но сначала я обратилась за помощью к вам, если вы помните, – вставила Айрис.

Лукас коснулся руки девушки и снова усмехнулся, когда та вздрогнула от неожиданности. Но не страдать же ему в одиночку… А он действительно страдал – независимо от того, что думала Айрис.

– Да, верно, обратились.

Вскоре к ним присоединился Дрейк с детьми. Как всегда, Лукас с удовольствием наблюдал за тем, как Айрис возится со своими племянниками. Было очевидно, что из нее получится прекрасная мать. Ее терпение и то наслаждение, которое она получала от общения с детьми, очень отличали Айрис от его собственной матери и от большинства представительниц светского общества.

– Вы ведь не рассердились, Лукас? – раздался тихий голос Айрис.

Они ехали в Лэнгли-Холл, и тишину нарушал лишь цокот копыт по мостовой.

– Почему вы решили, что я сержусь, Айрис? – Она вздохнула.

– Мне показалось, вам не слишком понравилось мое желание научиться управлять экипажем.

– Извините.

– Значит, вы не сердитесь?

– Нет.

– Хорошо, я рада. Лукас…

– Что, дорогая? – Граф развернул экипаж в сторону Гайд-парка.

– Почему вы не хотели, чтобы я обучилась управлять экипажем?

– Моя мать погибла на скачках. Такая смерть лишь добавила дурной славы к ее имени.

– О, как жаль! – сочувственно произнесла Айрис. – Но вы ведь понимаете, что я никогда не позволю себе поступить столь неосмотрительно?

– Да, понимаю. Вы – совершенство во всех отношениях, милая.

Айрис нахмурилась:

– Никто не совершенен, Лукас.

Граф не стал спорить и пожал плечами. Теперь они ехали по парку, и он передал невесте поводья.

– Покажите, чему вы научились, моя дорогая. – Немного поколебавшись, Айрис уверенно взяла поводья.

– Мне это очень нравится.

Удовольствие было написано на выразительном лице девушки, напоминавшем по форме сердечко.

– Жаль, что я отказался обучать вас.

– Я прощаю вас. Мне нравится проводить время с сестрой. Она очень терпелива.

Прежде чем Лукас успел что-либо ответить, Айрис натянула поводья и остановила лошадей рядом с другим экипажем. Хищное лицо сидевшего в нем мужчины испещряли морщины. Это был герцог Клэршир.

– Приветствую вас, леди Айрис. – Герцог неодобрительно взглянул на графа: – Приветствую, Эштон.

Лукас почти физически ощутил исходящее от Айрис напряжение.

– Здравствуйте, ваша светлость, – пробормотала девушка.

– Я видел объявление о вашей помолвке, – продолжал герцог.

Только и всего. Никаких поздравлений.

– Я проследил за тем, чтобы объявление напечатали в наиболее крупных газетах центральных графств и здесь, в Лондоне, – сказал граф. – Я очень счастлив. Теперь все знают, что Айрис согласилась стать моей женой.

Девушка улыбнулась и с благодарностью посмотрела на жениха. Все знали, что отношение герцога к семье Айрис резко изменилось после того, как она отвергла его предложение. Именно поэтому Лукаса удивило то, что герцог жестом попросил Айрис остановиться.

– Гм… – Герцог прищурил глаза. – Она могла бы стать герцогиней, а не графиней. Глупая девчонка…

Айрис нахмурилась:

– Я вполне довольна своим предстоящим замужеством. – Герцог досадливо фыркнул и, не сказав больше ни слова, приказал своему кучеру трогать.

– Не представляю, как можно выйти за него замуж, – проворчал граф. – Этого не смогла бы сделать ни одна здравомыслящая женщина.

– Вы читаете мои мысли, Лукас. – Улыбнувшись, Айрис дернула за поводья.

Но не проехали они и десяти метров, как девушке вновь пришлось остановить экипаж. Очевидно, парк был не лучшим местом для демонстрации ее достижений.

На сей раз их поприветствовала леди Престон, молодая вдова, свернувшая на тот же пагубный путь, что и мать Лукаса.

– Здравствуйте, лорд Эштон. Рада видеть вас, леди Айрис. Какая приятная неожиданность!

– Рад встрече, леди Престон. – Лукас вежливо склонил голову. – Приветствую, Ярдли, – обратился он к джентльмену, сидевшему в экипаже вдовы.

Айрис кивнула, но не произнесла ни слова, что совсем на нее не походило. Обычно она бывала учтива и вежлива. Она даже остановилась, чтобы поздороваться с герцогом. Лукасу не нравилась леди Престон, потому что она слишком уж напоминала ему мать. Но ее пока еще принимали во всех знатных семьях, и нежелание Айрис проявить хоть капельку любезности немало удивило его.

Ярдли и Лукас обменялись несколькими фразами, в то время как леди Престон самодовольно улыбалась, а Айрис хранила молчание. Она резко дернула за поводья, едва только стало ясно, что Лукас закончил беседу.

– Почему вы остановились? – не удержался он от вопроса.

– Она помахала мне, и я не смогла сделать вид, что не заметила ее. Это вызвало бы пересуды.

– Она чем-то вас обидела? – допытывался граф.

– Не совсем так, милорд.

Лукас поморщился, словно от боли, когда Айрис в очередной раз обратилась к нему столь официально, но теперь он, кажется, понял, что ею руководило. Она не хотела вызвать ненужных разговоров своим поведением, хотя совершенно не желала общаться с леди Престон. Как и Лукас, она не одобряла скандального поведения вдовы.

– Я вас понимаю, дорогая. Эта женщина – не слишком подходящая собеседница для такой леди, как вы.

– Почему же? – спросила Айрис с некоторым удивлением.

– Но вам ведь известна ее репутация, не так ли?

– Она вдова, Лукас. Все в обществе знают, что вдовам предоставлена относительная свобода.

– И все же я рад, что вы не намерены водить с нею дружбу.

– А вы станете избегать лорда Ярдли? Если она так плоха, то ее друг наверняка ничем не лучше, – проворчала Айрис.

Лукас невольно усмехнулся:

– Это не одно и то же, дорогая. Видите ли, репутация джентльмена может выдержать то, что репутации леди не под силу.

Айрис нахмурилась. Немного помолчав, она спросила:

– Вы хотите сказать, что одобряете подобное неравенство женщин и мужчин?

– Не одобряю, но принимаю. По-другому и быть не могло.

– Ничего изменить нельзя, и вы это знаете, – продолжал граф. – Если леди Престон и впредь будет вести себя подобным образом, для нее вскоре закроются все двери приличных домов, хотя они останутся открытыми для джентльменов, ухаживавших за ней. Мужчине предоставлена свобода действий, в то время как женщина не смеет даже на это надеяться. Так уж устроен мир.

– Конечно, вы правы.

Сказав это, Айрис молчала на протяжении всего времени, что они провели в парке.

Лукаса не покидало ощущение, что он не прошел еще одно испытание – совсем как в тот вечер, когда Айрис надела то соблазнительное платье. Правда, Лукас не имел ни малейшего понятия о том, что за проверку он проходит.

Когда они прибыл и к дому Айрис, граф отклонил ее приглашение войти, так как оно было высказано с явной неохотой. Да, был совсем неподходящий момент для обсуждения его влечения к ней.

– Я увижу вас сегодня вечером, милорд? – Проклятие! Она вновь обращается к нему так официально!

– Боюсь, что нет. У меня другие планы на вечер.

Возможно, вечер, проведенный без него, немного улучшит ее отношение к нему.

Айрис долго смотрела на Лукаса, словно пыталась прочитать его мысли. Потом молча кивнула и, развернувшись, вошла в дом.

Лукас вздохнул; ему ужасно хотелось отделаться от ощущения, что он теряет Айрис.

Поспешно миновав холл, Айрис поднялась в свою спальню. НасколькоЛукас принимал лицемерие высшего общества? Неужели принимал настолько, что мог завести любовницу? От нее же он ожидал образцового поведения. Ему требовалась идеальная жена. Образец совершенства.

Да, граф согласился жениться на ней, несмотря на обстоятельства ее рождения. Но он ожидал, что ее поведение ни у кого не вызовет упрека. Более того, он ожидал еще большей осмотрительности с ее стороны.

И все же ее сердце отказывалось верить, что Лукас стал бы требовать от своей жены слишком многого, если бы сам не придавал значения браку. Разве он не говорил ей, что ни за что не женится на женщине, похожей на его мать?

Когда Айрис вошла в спальню, Пэнси уже ожидала ее.

– Нужно поспешить, миледи. Ее сиятельство собирается отправиться на обед к Билкингтонам, перед тем как поехать в оперу.

Но Айрис не двинулась с места.

– Сначала расскажи, что ты узнала. – Пэнси отвела глаза.

– Сейчас нет на это времени. Вы наверняка захотите искупаться, перед тем как одеться.

– Нет, расскажи. – Пэнси заломила руки:

– Знаете, миледи, сплетни слуг еще ничего не доказывают. Это всего лишь сплетни, и верить им нельзя.

При этих словах служанки Айрис похолодела.

– Пэнси, я хочу знать, что тебе рассказали.

– Видите ли, миледи, так получилось, что одна из наших служанок встречается с одним из слуг его сиятельства.

Но в этот момент Айрис менее всего интересовали подробности романа ее служанки.

– И что же? Продолжай.

– Как-то раз они вышли прогуляться и… – Служанка внезапно умолкла.

– Да говори же!

Неужели Пэнси не понимала, что делает только хуже, оттягивая решающий момент?

– Слуга сказал ей, что его сиятельство навещает время от времени женщину, которая прежде была актрисой. Слуге неизвестно, есть ли у них отношения или нет, потому что лорд Эштон навещает ее только днем. Но он знает имя женщины и ее адрес.

От услышанного у Айрис закружилась голова. Нет-нет, этого не может быть. Поведению Лукаса должно быть какое-то объяснение. Но ей в голову не приходило ни одного сколько-нибудь правдоподобного оправдания тому, что граф посещает бывшую актрису. Значит, между ними действительно существовала любовная связь.

Айрис хотела тотчас же поехать к Лукасу и потребовать от него ответа, но потом поняла, что это невозможно. Если Лукас ни в чем не виноват, он ужасно разозлится из-за того, что она не доверяет ему. И вообще, можно ли надеяться на то, что он скажет ей правду? Если Лукас действительно ханжа, ожидающий от своей жены безупречного поведения, но тайно ведущий распутную жизнь, он без зазрения совести солжет ей. Она не могла поверить в то, что ее Лукас именно такой человек, но ей необходимо было знать наверняка.

Слепая вера в честь джентльмена – прямой путь к несчастью. Разве отец не доказал ей это? Он воображал себя идеальным джентльменом, а сам подло предал свою жену.

Лукас сказал, что не приедет сегодня вечером, потому что занят. Собирается ли он навестить бывшую актрису? И что будет с ней, с Айрис, если после замужества она поймет, что отвергнута мужем так же, как была отвергнута собственными родителями? Сама мысль об этом казалась невыносимой.

Она хотела выяснить для себя, собирается ли ее жених изменить ей сегодня вечером. Не столь важно стать образцом совершенства, оправдав тем самым надежды Лукаса. Гораздо важнее понять, связывает ли она свою жизнь с мужчиной, которому можно доверять, или же с дамским угодником, скрывающимся под маской святого.

– Пэнси, скажи моей матери, что я слегла с жуткой головной болью, а потом помоги мне изменить внешность.

Айрис охватило необыкновенное ощущение свободы, какого она не испытывала ни разу в своей жизни, и девушка начала лихорадочно составлять план действий.

– Думаю, конюх одного роста со мной. Попробуй-ка достать его одежду.

Пэнси в изумлении уставилась на хозяйку:

– Вы хотите, чтобы я взяла одежду конюха? Для вас, миледи?

– Да. И поспеши.

На подобные действия Айрис толкала причинявшая боль неопределенность, но, несмотря на это, девушка дрожала от возбуждения, предвкушая необычное приключение.

Довольно много времени прошло с того момента, как она выпустила на волю другую Айрис, ту, которая ничего не боялась, в том числе и принятых в обществе правил. Ее родители крайне не одобряли эту новую Айрис. Лукас будет поражен, узнав, что такая девушка существует. Но Айрис знала, что это страстное существо – настоящая женщина, живущая под маской благовоспитанной леди, которой она так долго пыталась стать.

Глава 6

Айрис надела на себя непривычную одежду из грубой и колючей ткани. Причем штаны оказались совсем не такими удобными, как она себе представляла.

Пэнси заверила свою хозяйку, что одежда чистая – конюх надевал ее лишь по воскресеньям, – но Айрис не ожидала, что грубая шерсть будет так ужасно тереть нежную кожу у нее на бедрах. И как только джентльмены терпят подобное неудобство? Возможно, дорогая ткань их одежды и не вызывает столь неприятных ощущений, но разве они не чувствуют себя почти обнаженными в бриджах и панталонах?

Айрис же, без сомнения, чувствовала себя именно так. Куртка и без того слишком уж плотно облегала ее тело, а теперь еще густой туман и изморось промочили ее насквозь. К счастью, темнота и туман надежно скрывали ее от посторонних глаз, иначе внимательный наблюдатель без труда распознал бы в ней женщину, скрывающуюся под нарядом конюха.

Если она когда-нибудь снова решится на нечто подобное, то многое сделает иначе. Прежде всего наденет пальто. Дрожа от холода, девушка убрала свои белокурые пряди под шапку.

Ох, черт побери, как же неудобна эта одежда! Айрис удовлетворенно повторила ругательство. Все эти годы она пыталась вести себя как настоящая леди, а что в результате получила? Разве это помогло ей заслужить уважение и одобрение родителей? Нет, разумеется. И уж конечно, это не помогло завоевать их любовь. А сознание того, что именно такое поведение привлекло в ней Лукаса, ничуть не успокоило девушку.

Если бы Айрис знала наверняка, что скандальное поведение поможет ей избавиться от ноющей боли в сердце, которую она испытывала сейчас, стоя под дождем возле небольшого домика, она бы стала вести себя вызывающе. Однако в ее душе все еще теплилась надежда на то, что отношения Лукаса с Клэрис де Брие, хозяйкой дома, вполне невинны. Увы, надежда эта была слишком ничтожна. Леди Престон с ее возмутительным поведением всегда была в курсе таких дел, и теперь она пребывала в уверенности, что француженка – любовница лорда Эштона.

Айрис старалась не обращать внимания на сплетни, но и до нее дошли слухи, что сама леди Престон сменила за последние два года не менее шести любовников. Девушка ненадолго забыла о своих собственных невзгодах и погрузилась в размышления.

Интересно, встречалась ли леди Престон с каждым из своих любовников по четыре месяца, или же одни ее романы длились дольше, а другие короче? Как начинаются подобные отношения? Мама и папа, конечно же, должны знать, иначе она не появилась бы на свет, но ни один из них не счел нужным поделиться своим знанием с ней. А если бы она спросила, то мать непременно сочла бы, что дочь сошла с ума.

Однако ей казалось, что раз уж любовные связи так неприятно повлияли на ее жизнь, то она имела право знать хотя бы о том, как протекают взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Эти размышления болью отозвались в сердце Айрис с минуты на минуту она могла все узнать…

Айрис не хотела видеть Лукаса в объятиях другой женщины, но она не могла не узнать правду. Она пыталась убедить себя, что ее слежка докажет невиновность Лукаса, но это не помогло.

Логика не оставляла места надежде.

Что еще могло заставить Лукаса так долго поддерживать отношения с бывшей актрисой? Только любовная связь.

Четыре года – большой срок. Возможно, Лукас любил эту женщину, но не мог жениться на ней. Его чувство долга слишком сильно, чтобы сделать графиней женщину с сомнительной репутацией, не принадлежащую к бомонду. Если бы обстоятельства рождения Айрис были известны всем, Лукас не стал бы даже искать знакомства с ней, не говоря уже об ухаживаниях. Айрис в этом не сомневалась.

Но они познакомились, и граф стал искать с ней встреч. Айрис до сих пор помнила, как мурашки пробежали по ее спине, а сердце на мгновение перестало биться, когда она впервые встретилась взглядом с его голубыми, словно льдинки, глазами. Лукас взял ее за руку и склонился над ней. Но даже сквозь тонкую ткань обтягивающих пальцы перчаток просочилось ощущение близости и душевного родства, которое ошеломило ее.

Теперь же эти пальцы онемели от холода, а сердце бешено колотилось от напряженного ожидания. Возбуждение, вызванное предвкушением захватывающего приключения, мало-помалу прошло, и теперь Айрис одолевали дурные предчувствия – она ожидала появления Лукаса возле дома его предполагаемой любовницы.

Девушка до сих пор не могла поверить, что какая-то другая женщина предъявляла свои права на Лукаса. Граф пробудил в ее душе доселе неизвестное ей влечение еще до того, как сделал ей предложение, и она простодушно убедила себя в том, что он испытывает к ней то же самое, хотя и не говорит об этом. Она с легкостью поверила в то, что он просто оберегает ее, не желая скомпрометировать.

И все же у нее росло подозрение, что Лукас не выказывает ей своей привязанности только потому, что равнодушен к ней. Он не желал ее, потому что не любил, а не любил он ее потому, что любил другую женщину. Свою любовницу.

Стук колес приближающегося экипажа и цокот конских копыт по мостовой заставили Айрис отступить в тень. С неприятным предчувствием она ждала, когда экипаж остановится и человек, сидевший в нем, выйдет на свет. Вскоре фигура, облаченная в костюм джентльмена, со знакомой грацией ступила на булыжную мостовую, й сердце Айрис, казалось, перестало биться. Длинный плащ с капюшоном не мог скрыть широких плеч Лукаса.

Ужас и оцепенение сковали Айрис, едва лишь она узнала графа, ведь до этого самого момента она продолжала надеяться, что все услышанное ею – лишь досужие домыслы.

Но именно Лукас стучал сейчас в дверь. Именно Лукас уверенно вошел в дом, словно имел полное право здесь находиться.

Заставив себя до конца прояснить ужасную ситуацию, в которой она оказалась, Айрис подкралась к окну и прильнула к стеклу. Шторы были задернуты неплотно, и она смогла разглядеть происходившее в гостиной.

На диване возле камина сидела потрясающей красоты рыжеволосая женщина. Ее лицо озарила теплая улыбка, едва только Лукас вошел в комнату. Он снял плащ, что вдвойне усугубило его вину перед Айрис. Граф явно собирался остаться. Затем он наклонился и поцеловал женщину в щеку. Такого проявления близости Айрис перенести не могла.

Отпрянув от окна, девушка опустилась на землю и, прислонившись спиной к холодной каменной стене дома, дала волю слезам. Она позволила себе непростительную слабость, по уши влюбившись в человека, за которого собралась замуж, и вот теперь испытывала непереносимую боль от того, что он предал ее.

Клэрис усадила Лукаса на диван рядом с собой, и ее лицо озарила ослепительная улыбка.

– Спасибо, что приехал, Эштон. Я ведь знаю, ты очень занят. Сезон в самом разгаре, да и невеста требует твоего внимания.

По правде говоря, Лукас был не прочь немного отдохнуть от светской суеты. Ему было очень тяжело наблюдать за Айрис, танцующей с другими джентльменами, особенно теперь, когда она так отдалилась от него.

– Не беспокойся. Ты же хотела сказать мне что-то важное.

– Да, Эштон. Морис сделал мне предложение, – произнесла Клэрис дрожащим от счастья голосом.

Лукас улыбнулся:

– Прекрасная новость. Более достойного мужчины рядом с тобой я и представить не могу. Ты приняла его предложение?

Радость в глазах Клэрис чуть померкла.

– Нет. Я не могла этого сделать, не поговорив предварительно с тобой.

– Но ведь ты понимаешь, что я буду рад, если ты выйдешь замуж.

Морис был соотечественником Клэрис. Он приехал в Англию во время Французской революции. Младший сын в знатной семье, он предпочел бегство в Англию смерти на гильотине. Он был на несколько лет старше Клэрис, но последнюю это, похоже, совсем не волновало.

– Он хочет вернуться во Францию, – проговорила Клэрис с тяжелым вздохом.

Лукас невольно вздрогнул. Он и сам не понимал, почему слова Клэрис так потрясли его. Теперь, когда война закончилась, многие представители французской знати возвращались на родину. Тот факт, что Морис сделал Клэрис предложение и намеревался увезти ее во Францию, говорил о его глубоком чувстве к ней. И все же это не уменьшило боли в груди Лукаса. Если Клэрис вернется во Францию, она, несомненно, заберет дочь с собой. Мысль о том, что он, возможно, никогда больше не посмотрит в эти голубые глаза, так напоминающие его собственные, потрясла графа до глубины души.

Клэрис внимательно наблюдала за ним, и ее ясные глаза наполнились слезами. Она понимала, какую боль испытывает Лукас.

– Эштон, ты был великодушен, как никакой другой джентльмен. Твой брат, если бы был жив, предложил бы мне денег, чтобы я отвезла куда-нибудь ребенка.

Лукас хотел возразить, но он знал, что Клэрис права. Джеймс воспринял бы ребенка своей любовницы только лишь как временное неудобство.

– Он много потерял бы. – Судорожно сглотнув, Клэрис кивнула:

– Не знаю, говорила ли я тебе, как высоко я ценю все, что ты для меня сделал. Когда я впервые пришла к тебе, я была охвачена ужасом. Я была уверена, что ты прогонишь меня, а если и поверишь, то отберешь у меня ребенка.

– И все же ты пришла ко мне.

– Я была в отчаянии.

Да, Клэрис действительно пребывала в таком отчаянии, что попыталась соблазнить его. Она тогда была беременна.

– Я никогда не сожалел о том, что взял на себя ответственность за тебя и свою племянницу. Ты всегда была образцовой матерью.

– Мерси.

– Пусть Морис свяжется с моим стряпчим, чтобы обсудить детали предстоящего бракосочетания.

Глаза Клэрис округлились.

– Но у меня нет приданого. Морис понимает и принимает это.

– Позволь с тобой не согласиться. У тебя есть вполне приличное приданое. Кроме того, я дам определенную сумму денег своей племяннице. Ты ведь будешь привозить ее в Англию, правда?

Клэрис обвила руками шею Лукаса.

– Да-да, конечно. А ты можешь приезжать в гости к нам. Морис будет рад видеть тебя.

Клэрис опустила руки и всхлипнула. Лукас подал ей носовой платок, и она вытерла глаза.

– Надеюсь, леди Айрис знает, за какого чудесного человека она выходит замуж.

Лукас был совсем не уверен в этом, но он ведь не мог просить Клэрис повторить это его невесте.

Айрис не знала, как долго она просидела на земле у дома Клэрис де Брие. Повинуясь какому-то неожиданному импульсу, она встала, чтобы еще раз заглянуть в окно. И увидела, как рыжеволосая красавица обняла Лукаса. А с ней, Айрис, он никогда не позволял ничего подобного.

Девушка соскользнула по стене на землю и вновь дала волю чувствам. Наконец слезы высохли, а тело перестало содрогаться от беззвучных рыданий, но Айрис все еще не могла подняться на ноги. Боль, причиненная предательством Лукаса, словно пригвоздила ее к земле, а одежда конюха, казалось, превратилась в тяжеленные доспехи наподобие тех, что украшали один из просторных коридоров Лэнгли-Холла.

Айрис не желала думать о том, что сейчас делают Лукас и его огненно-рыжая любовница, но воображение рисовало картины одну чувственнее другой. Видения были настолько мучительны, что девушка почувствовала, как слезы вновь наворачиваются ей на глаза.

Внезапно дверь отворилась, и это привело ее в чувство. Когда же стук колес экипажа замер в отдалении, девушка медленно встала; в эти мгновения она чувствовала себя древней старухой.

Граф не счел благоразумным остаться у любовницы на всю ночь, но это ничуть не утешило Айрис. Даже если бы она не любила его, того факта, что он возжелал другую женщину, оставаясь безразличным к ней, хватило бы для того, чтобы уязвить ее женскую гордость. А теперь ее любовь к Лукасу усиливала боль в сотни раз.

Однако следовало возвращаться домой.

Пробраться обратно в дом оказалось гораздо проще, чем она ожидала, но Айрис не представляла, что ей теперь делать, ведь она промерзла до костей. В столь поздний час она не могла распорядиться, чтобы ей приготовили горячую ванну или подали чаю – подобные распоряжения непременно вызвали бы подозрения. Увы, ей оставалось лишь насухо вытереться полотенцем и надеть свою самую теплую ночную сорочку. Именно так Айрис и поступила. А мокрую одежду она повесила за ширму – утром Пэнси незаметно унесет ее из спальни.

Отыскав еще одно одеяло, Айрис накрылась им с головой, пытаясь согреться и унять болезненную дрожь в теле. Однако унять боль в сердце девушка была не в силах. Вскоре она согрелась, но уснуть все равно не смогла – ее одолевали ужасные видения, а будущее представлялось ей греческой трагедией.

Если она выйдет замуж за Лукаса, ее сердце в конце концов умрет из-за того, что любимый ею мужчина отдал свое сердце и душу другой женщине. Этого нельзя допустить. Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за человека, который совсем ее не любит.

Лукас одобрял ее, но его одобрение не шло ни в какое сравнение с нежной привязанностью, которой она так желала. Теперь Айрис это поняла. Желание Лукаса жениться было продиктовано его чувством долга, и то же самое чувство долга говорило, что он должен жениться на достойной молодой леди. Ее репутация была безупречна, потому что никто в высшем обществе не знал о том, что она незаконнорожденная. Айрис вела себя безупречно и одевалась скромно, как и подобало леди благородного происхождения.

Тщетно пытаясь завоевать любовь родителей, она позволила себе стать чем-то большим, нежели бессловесный образец совершенства. Хотя, конечно же, ее нельзя было сравнить с сестрой. Ведь Тея бросила вызов общепринятым нормам, начав собственное дело. И даже у леди Престон оказалось больше мужества, чем у нее, Айрис. Молодая вдова жила ради своего собственного удовольствия, а не ради одобрения общества.

Что ж, настало время и ей, Айрис, проявить смелость. Вероятно, она должна как-нибудь отделаться от своего вероломного жениха, а потом… Да-да, потом она отделается и от своей безупречной репутации.

Разумеется, Айрис прекрасно понимала, что ни один представитель светского общества не захочет связать себя узами брака со скандально известной женщиной. Но подобный исход дела был ей выгоден, так как она вообще не собиралась выходить замуж. Никогда. Она не могла себе представить, что сможет полюбить кого-то столь же сильно, как Лукаса. Да у нее и не было никакого желания пытаться, Кроме того, Айрис не хотела выходить замуж по расчету. Если она не могла доверять Лукасу, человеку, которого ценила и уважала больше всех остальных, то у других джентльменов и подавно не было шанса завоевать ее доверие.

Айрис была не настолько наивна. Она и прежде знала, что наличие любовниц у большинства представителей светского общества было само собой разумеющимся, но она поверила, что Святой не принадлежит к их числу. Увы, она ошиблась.

Раздумывая над своим планом, Айрис вдруг поняла, что после претворения его в жизнь родители окончательно от нее отвернутся. Но это вряд ли ее расстроит, она ведь уже давно не ощущала в их присутствии ничего, кроме холодного неодобрения. Возможно, Дрейк согласится, чтобы она переехала жить в их с Теей дом. Айрис нравилось играть с племянниками, и она могла бы приносить пользу. Дрейки не обратят внимания на то, что ее больше не принимают в обществе.

Айрис потребовалась почти целая неделя, чтобы привести свой план в исполнение. Слегшая с простудой девушка вынуждена была положиться на Пэнси во всем, что касалось сбора необходимой информации. Айрис чувствовала себя ужасно, но, с другой стороны, болезнь оказалась вполне подходящим предлогом для того, чтобы не встречаться с женихом и остальными членами семьи.

Даже после того, как Айрис почти поправилась и уже не лежала в постели целыми днями, она отказывалась посещать званые вечера и развлекать заезжавших к ее матери гостей, ссылаясь на то, что чувствует себя не совсем здоровой.

Лукас присылал цветы каждый день. Мерзавец. Словно ей нужны были его незначительные знаки внимания, когда она знала, что он отдает другой женщине нечто более важное – самого себя! Ссылаясь на аллергию, Айрис не позволяла оставлять букеты в своей комнате. А когда Лукас присылал ей конфеты, она говорила, что совсем не хочет сладкого, и отдавала их слугам.

Ее мать, которая ужасно боялась заболеть, не пришла к дочери даже для того, чтобы произнести речь, касающуюся ее неприличного поведения.

На пятый день Айрис все же привела свой план в исполнение. Пэнси разузнала, что мисс де Брие со своей служанкой собирается посетить библиотеку в среду утром. Айрис собиралась быть там, когда приедет француженка.

Она рассматривала книги, стоящие на полке, когда в зал вошла рыжеволосая женщина. Девушка дождалась, когда ее служанка-француженка отойдет, а потом подошла к мисс де Брие.

– Я вижу, вам нравятся романы. Мне лично по душе романы миссис Демси. Вы их читали? – с невинным видом спросила Айрис; она встала рядом с француженкой таким образом, чтобы та не могла уйти.

Улыбнувшись, мисс де Брие подняла глаза от книги, которую просматривала, но ее улыбка тут же померкла.

– Нет. Не читала. Вы позволите мне пройти?

Значит, француженка знала, кто перед ней? Что ж, разумно. Айрис была убеждена, что если бы она была чьей-то любовницей, то непременно попыталась бы хоть раз взглянуть на невесту своего возлюбленного.

Девушка не двинулась с места.

– Мне нужно поговорить с вами.

– Но о чем? Мы ведь никогда с вами не встречались.

Мисс де Брие сыграла вполне правдоподобно. Айрис почти поверила ее невинному удивлению. Но ведь ее собеседница когда-то была актрисой…

– Несмотря на то что мы никогда не встречались, мисс де Брие, у нас есть общий знакомый.

Француженка посмотрела по сторонам. Айрис была уверена, что соперница поняла ее намерения. Она заметила обращенные в их сторону любопытные взгляды, а до ее слуха донеслись приглушенные восклицания.

– Поговорить? Но это неблагоразумно с вашей стороны, миледи. Вы привлекаете к себе внимание. Нашему общему знакомому может это не понравиться.

Айрис отрицательно покачала головой:

– Весьма сожалею, но разговор необходим. Я настаиваю.

– Все, что вы хотите сказать мне, вы можете обсудить с нашим общим знакомым, – заявила мисс де Брие.

Айрис вежливо улыбнулась. Она могла быть ужасно упрямой, когда того требовали обстоятельства. Разве не она на протяжении многих лет упрямо верила в то, что если очень постарается, то сможет завоевать любовь своих родителей?

– Поговорить с ним невозможно. Разговор с ним не входит в мои планы. А если вам неудобно разговаривать здесь, то мы могли бы сесть в ваш экипаж.

В открытом экипаже им вряд ли удалось бы уединиться, но Айрис рассчитывала на то, что француженка скорее сядет в собственный экипаж, чем останется в библиотеке, на виду у всех. Айрис удовлетворенно улыбнулась, когда мисс де Брие позвала свою служанку и сказала:

– Что ж, если вы настаиваете на беседе со мной, то, пожалуй, нам действительно лучше сесть в мой экипаж.

Двухколесный экипаж мисс де Брие оказался слишком мал для трех женщин, и любовница Лукаса вынуждена была оставить служанку у библиотеки ловить кеб. Отлично!

– Вы очень хорошо управляетесь с поводьями, – заметила Айрис, когда мисс де Брие выехала на менее оживленную часть улицы.

– Мерси.

– Это наш общий знакомый научил вас управлять экипажем? – не удержалась от вопроса Айрис.

Мисс де Брие искоса взглянула на девушку.

– Non. Я научилась этому задолго до того, как мы встретились.

Ну хоть что-то.

– Я тоже учусь править экипажем. Меня учит сестра.

Похоже, оборот, который приняла беседа, сбил мисс де Брие с толку.

– Вам это нравится?

– Да, очень. Хотя я никогда еще не управляла двухколесным экипажем. У сестры фаэтон, знаете ли. Вы, наверное, не позволите мне попробовать?

Еще более сбитая с толку, но еще ничего не заподозрившая, миссде Брие кивнула:

– Да. Попробуйте.

С этими словами она передала поводья Айрис. Двухколесный экипаж несколько отличался от фаэтона, но не настолько, чтобы Айрис не смогла им управлять. Девушка свернула на соседнюю улицу и поехала окольным путем к парку.

Довольно долго она ехала молча, и француженка, не выдержав, спросила:

– Вы ведь хотели поговорить со мной, не так ли? – Айрис бросила взгляд на сидевшую рядом женщину.

– Да.

– О нашем общем знакомом? Мне кажется, вы сделали ошибочные выводы о наших с ним отношениях.

– Мне не хочется обсуждать подробности вашей связи. – Айрис постаралась сделать так, чтобы ее голос прозвучал холодно – это должно было пресечь всякие попытки мисс де Брие объясниться. – Если бы у меня имелись какие-либо вопросы, касающиеся ваших отношений, я задала бы их нашему общему знакомому.

На несколько минут в экипаже снова воцарилось молчание. Айрис въехала в боковые ворота парка и направила экипаж по Роттен-роу.

– Вы сошли с ума. Ну же, уедем отсюда. Скорее, пока нас не увидели вместе. – В речи женщины явственно проступил акцент. Очевидно, так случалось с ней в минуты отчаяния.

Айрис не обратила никакого внимания на просьбу и мило улыбнулась проезжавшей мимо знакомой. Ею оказалась мать Сесили. Пожилая леди в изумлении выпучила глаза; она была большой поклонницей театра, и выражение ее лица говорило о том, что она узнала бывшую актрису.

Айрис ничуть не сомневалась, что слухи о ее прогулке с мисс де Брие быстро распространятся в обществе. Покосившись на француженку, она проговорила:

– Если мы сейчас уедем, мне не удастся выполнить свои намерения. Так с какой стати мне делать это?

– Вы с ума сошли! Как это глупо с вашей стороны! – в смятении воскликнула мисс де Брие.

К тому времени как они подъехали к воротам парка, Айрис успели заметить многие представители светского общества. И большинство из них узнали женщину, сидящую рядом с ней. Мисс де Брие перестала умолять Айрис и теперь молчала, отворачиваясь от проезжавших мимо экипажей.

Когда они покинули парк, француженка проворчала:

– Зачем вы это сделали? – Айрис со вздохом ответила:

– Простите, если я вас расстроила, но это было необходимо.

Мисс де Брие сокрушенно покачала головой:

– Эштон будет в ярости.

– Если хотите, я ему объясню, что вы ни при чем.

– Вам все равно, что он разозлится на вас? Но как такое возможно?! – воскликнула пораженная мисс де Брие. – Ведь он джентльмен с сильно развитым чувством собственного достоинства.

Айрис на это и рассчитывала.

– Знаю.

– Значит, вы специально это подстроили. Но, миледи, ваш поступок лишен здравого смысла.

Теперь, когда мисс де Брие немного успокоилась, Айрис почти не улавливала ее акцента.

– Боюсь, многие согласятся с вами, но что сделано, то сделано, – ответила девушка.

Они молчали до тех пор, пока Айрис не остановила экипаж возле своего дома. Она повернулась к мисс де Брие и задала ей вопрос, не дававший ей покоя:

– Вы его любите?

Ей необходимо было знать. Отдавал ли Лукас любовь женщине, которая видела в нем лишь средство для достижения какой-то цели, или же он был любим? Так или иначе, Айрис не могла перенести того, что из-за чьих-то корыстных мотивов она потеряла Лукаса.

Мисс де Брие посмотрела на Айрис глазами, полными решимости, но не произнесла ни слова. Тут из дома вышел слуга и помог Айрис спуститься на землю. Она оглянулась, чтобы еще раз посмотреть на любовницу Лукаса, и поразилась выражению, появившемуся теперь на лице француженки.

– Oui. Я люблю его, но не так, как вы.

Айрис кивнула и уже собралась уходить, но голос мисс де Брие остановил ее.

– Миледи, вы не станете слушать меня, если я попытаюсь рассказать вам о наших с Эштоном отношениях. Умоляю, спросите у него. У нас с ним не то, что вы думаете.

Айрис промолчала. Она знала, что не станет обсуждать эту тему с Лукасом – боль оказалась бы слишком сильной. И кроме того, она была уверена, что ей не представится такая возможность. Едва только до него дойдут слухи о ее вызывающем поступке, он расторгнет помолвку, и она никогда больше его не увидит.

Девушка пыталась убедить себя в том, что именно этого она и хотела, но проклятые слезы вновь обожгли ей глаза.

Глава 7

Услышав голос Клэрис, Лукас оторвался от листа бумаги с каким-то чертежом. Несколько секунд спустя она ворвалась в его кабинет и быстро заговорила по-французски:

– Она сошла с ума. Твоя невеста сошла с ума. Не могу в это поверить. Просто непостижимо! Ты должен что-то сделать, пока не поздно!

Лукас встал и быстро подошел к женщине, однако та не замолчала. Клэрис говорила так быстро, что Лукас не мог понять причины ее волнения. Схватив ее за плечи, он сказал:

– Успокойся. Скажи, что случилось. Что-то с Морисом? – Глаза Клэрис были красными от слез. Она сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула.

– Non. Леди Айрис. Она повезла меня кататься в парк. Это было ужасно. Черт возьми, Эштон, сделай что-нибудь, пока она не погубила свою репутацию.

– Айрис повезла тебя кататься?

Но почему? Ведь Айрис никогда не встречалась с Клэрис и не знала ее. А если бы и знала, то никогда не появилась бы вместе с ней на публике. Этого просто не могло быть, хотя, по мнению Лукаса, Клэрис была бы для Айрис лучшей подругой, нежели леди Престон и ей подобные. К сожалению, общество не разделяло его мнения.

– Oui. До нее дошли какие-то слухи. И я думаю, она решила, будто я – твоя любовница. Это все так ужасно, Эштон. Ее глаза горели решимостью, которую породили боль и отчаяние. Я очень испугалась.

Не поэтому ли Айрис вела себя так странно в последнее время?

– Расскажи, что случилось, – сказал Лукас.

Граф внимательно слушал рассказ Клэрис о том, как его невеста встретила ее в библиотеке, и о том, что произошло потом.

– Почему ты позволила ей сесть в свой экипаж? – спросил Эштон, когда француженка закончила рассказ.

Клэрис пристально посмотрела на Лукаса.

– Я думаю, твоя невеста не так покорна, как тебе кажется.

Лукас и сам уже это понял. Под маской покорности скрывались бесстрашие и дерзость, которые он лишь недавно распознал и полюбил.

– Но почему она повезла тебя в Гайд-парк? – Действительно; почему? Ведь теперь репутация Айрис будет погублена.

– Я не уверена, но мне показалось, она хотела, чтобы все нас увидели.

– Но зачем? – Клэрис нахмурилась:

– Право, не знаю. Она вела себя очень странно. Я думала, она хочет расспросить меня о наших с тобой отношениях, но она ясно дала мне понять, что не хочет ничего слушать.

– И ты не сказала ей, что мы с тобой не любовники?

– Нет. Мне жаль, Эштон. Я действительно очень расстроена. Похоже, я потеряла способность мыслить, а твоя невеста упорно твердила, что не хочет ничего слышать из моих уст.

Лукасу было понятно замешательство Клэрис. Поведение Айрис граничило с безрассудством. Оно было… скандальным. Проклятие! Почему она так поступила? Ведь она наверняка прекрасно понимала: устрой она подобное, жених расторгнет помолвку. Он ведь рассказал ей о своей матери и своей клятве никогда не жениться на женщине, похожей на нее. Айрис должна была понимать, что он не потерпит столь возмутительного поведения своей невесты.

Значит, она сделала это намеренно.

Догадка обожгла его, словно огнем. Выходит, Айрис хотела чтобы он расторг помолвку. Другого объяснения ее поступку не было.

Но поступила ли она так потому, что чувствовала себя обманутой, или просто использовала свои подозрения как удобный предлог? Но даже если Айрис хотела расторгнуть помолвку, ее поступок был лишен всякого смысла. А если она заподозрила его в измене, то почему сама не объявила о расторжении помолвки? И почему – черт возьми! – она не поговорила с ним? Как она могла поверить, что он способен на низкое предательство?

При мысли о том, что Айрис не доверяет ему, Лукаса охватила ярость. Ему было безразлично, что считает приемлемым светское общество. Он никогда бы не стал поступать столь низко, не стал бы заводить роман с Клэрис, ухаживая за Айрис, – тем более после того, как состоялась их помолвка.

И все же она чувствовала себя преданной и обманутой, раз поступила столь безрассудно. А из этого следовало, что она испытывает к нему нечто большее, нежели просто симпатию. Эта мысль успокоила Лукаса настолько, что он смог рассуждать здраво.

Он не мог допустить, чтобы Айрис погубила себя. И не потеряет ее из-за недоразумения или ее безрассудного поведения. Ей пришло время понять, что она принадлежит ему, и научиться ему доверять.

Айрис неподвижно сидела и молчала, в то время как ее родители по очереди отчитывали ее. Известие о том, что она каталась с мисс де Брие по Роттен-роу, вскоре достигло и их ушей.

Отец услышал об этом в клубе и вернулся домой в ярости, которая мало чем напоминала гнев, каким он разражался раньше. В тот момент Айрис подумала: «Интересно, вел ли он себя так же и по отношению к бывшей графине Лэнгли? Если так, то понятно, почему Анна сбежала в Вест-Индию с Теей».

Отец обзывал Айрис всякими ужасными словами и обвинял в чудовищных грехах. А потом объявил, что жалеет о том, что она – его дочь. Причем кричал он так громко, что его слова слышали все слуги.

Это больно ранило бы Айрис, если бы она могла что-то чувствовать, но, благодарение Богу, она не чувствовала ничего.

Мать же не кричала, но по-своему старалась уязвить дочь. Она как раз навещала знакомую, когда к той приехала леди Карлайл. Очевидно, мать упала в обморок, услышав ужасную новость, а потом пришла в себя и вернулась домой, но только для того, чтобы впасть в истерику. Она рыдала в носовой платок, называя Айрис «бессердечной дочерью».

– Я стольким пожертвовала ради твоего благополучия, а ты нанесла мне удар в спину. Как ты могла так поступить со мной?

Айрис пожала плечами:

– Полагаю, ты ничем не пожертвовала ради меня, мама. Вместо этого ты принесла меня в жертву, чтобы занять достойное место в высшем обществе. Папа никогда не женился бы на тебе, если бы ты не была беременна мною.

Тем более что отец был в то время женат на другой женщине.

Глаза леди Лэнгли округлились, а потом она вполне сносно изобразила обморок. Он случился слишком уж своевременно, чтобы быть настоящим. Наигранно вздохнув, словно драматическая актриса, мать осела на кушетку.

Но отец, казалось, не заметил притворства. Он гневно взглянул на Айрис:

– Как ты смеешь говорить с матерью в подобном тоне?! Она рисковала своей репутацией, чтобы дать тебе дом и мое имя. Твоя неблагодарность ужасна, как, впрочем, и твое распутное поведение.

Айрис молча выслушала обвинение. Она даже не попыталась защитить себя перед отцом. Он никогда ее не любил, а теперь откровенно ненавидел. Она не в силах была что-либо сказать или изменить.

– Что, тебе нечего сказать?

Айрис молча покачала головой. Молчание дочери лишь подлило масла в огонь, и Лэнгли взорвался.

– Я тебе покажу, как сидеть передо мной и молчать! – заорал он.

Лэнгли в ярости взмахнул рукой, и в тот же самый миг Айрис поняла, что он ее ударит. А потом его ладонь соприкоснулась с ее щекой, и удар сбил девушку на пол с обтянутого бархатом стула. Со стороны двери послышался какой-то похожий на рычание звук, но Айрис ничего не видела, так как перед глазами у нее роились крошечные мерцающие искорки, а звон в ушах не давал возможности понять, что происходит.

Но даже сквозь туман до сознания Айрис долетел глухой стук – это ударилось о стену тело ее отца. Девушка повернулась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь звезды, мерцающие у нее перед глазами. Отец, понурившись, сидел у стены. А мамин обморок чудесным образом прошел, и она бросилась к мужу.

Очень медленно, чтобы не усилилась боль, пульсирующая в висках, Айрис снова повернулась, чтобы посмотреть, кто же нанес ее отцу столь сильный удар. В следующее мгновение она увидела пару высоких сапог, переходящих в штаны из кожи, и с огромной осторожностью подняла голову.

– Лукас?..

Граф опустился на одно колено рядом с Айрис, и в его глазах отразилась тревога.

– С вами все в порядке, милая?

– Да. – Щека у Айрис болела, но не так сильно, как сердце.

– Я бы убил его, если бы он не был вашим отцом, – угрюмо произнес Лукас.

И Айрис поверила.

– Он не хотел.

– Не хотел? – переспросил Лукас. Глаза его пылали яростью, но голос оставался спокойным и мягким.

– Папа сожалеет о том, что я – его дочь. Я всегда это знала, но раньше он никогда не высказывал этого открыто.

– Успокойтесь, моя милая. – Лукас одной рукой обнял девушку за плечи, а другой подхватил ее под колени и встал.

Ощущение его рук было необыкновенно успокаивающим. Но мысль о том, что она его потеряет, как только Лукас узнает о ее вызывающем поведении в парке, ранила в самое сердце. В первый и последний раз Эштон держал ее в своих объятиях.

Айрис не хотела терять ни одного драгоценного мгновения этой близости. Уткнувшись лицом в плечо любимого, она вдыхала его ни на что не похожий аромат. Она будет лелеять эти воспоминания до конца своей жизни, потому что они стоили саднящей боли в голове. Девушка не поняла, что они покидают гостиную. Не поняла до тех пор, пока до ее слуха не донесся срывающийся на рыдания голос матери:

– Куда вы несете ее, Эштон?

– К Дрейкам. Вы можете прислать туда ее одежду и какие-нибудь вещи. Она останется у своей сестры вплоть до нашей свадьбы.

Услышав подобное заявление, Айрис заставила себя пошевелиться. Ей ужасно хотелось увидеть Тею, хотелось оказаться в ее нежных заботливых руках, но сама мысль о том, что она появится в доме сестры сейчас, казалась невыносимой. Тея увидит синяк, который, должно быть, уже проступил у нее на лице. Айрис вздрогнула, подумав о том, что может сделать Дрейк, если узнает, что отец ее ударил. Дрейк обожал свою жену и непременно бросился бы защищать тех, кого она любила.

Если же она, Айрис, останется невестой Лукаса, беды можно избежать. Дрейк доверит ему защищать и оберегать ее, но Лукас непременно расторгнет помолвку, когда узнает, чем так расстроен ее отец. И как только у нее не станет защитника, эту обязанность возьмет на себя Дрейк.

– Пожалуйста, не надо к Tee. Не сейчас, – прошептала Айрис, едва не касаясь губами шеи Лукаса.

– Тогда куда же? Вы не можете оставаться здесь. Вы никогда больше не проведете ни дня под этой крышей.

За этим заявлением последовал громкий возглас матери, но Айрис не обратила на него никакого внимания. Но куда же она может поехать?

– Моя двоюродная бабушка леди Апуорт живет здесь, в Лондоне, – прошептала девушка.

– Вы слышали? – спросил Лукас, устремив взгляд куда-то поверх головы невесты.

– Да, – ответила мать голосом, хриплым от переполнявших ее эмоций – только Айрис не могла понять, каких именно. – Я пришлю вещи дочери.

Сердце Айрис сжалось от боли – слишком уж быстро мать согласилась от нее отделаться. Что ж, она ожидала чего-то подобного. Хотя, конечно, не такой жестокости со стороны отца. Слишком давно он не терял самообладания подобным образом. Но как бы то ни было, Айрис знала, что ни отец, ни мать не простят ее возмутительного поступка.

Лукас вынужден был подождать в холле, когда слуги подадут ко входу хозяйский экипаж. Он приехал верхом и не мог отвезти Айрис к ее бабушке на своем коне. Сегодняшних событий и так хватит для сплетен до конца сезона.

Прогулка Айрис с Клэрис в Гайд-парке уже вызвала пересуды, но и о ссоре в гостиной у Лэнгли станет повсеместно известно еще до конца дня. Лукас не надеялся, что слуги из Лэнгли-Холла станут держать языки за зубами. Но даже если они и сохранят произошедшее в тайне, слух о том, что Айрис переехала к своей родственнице, вскоре распространится и станет темой для сплетен.

Айрис лежала в объятиях Лукаса, все еще уткнувшись лицом в его плечо. Она молчала с тех самых пор, как попросила его не отвозить ее в дом сестры. Позже, когда она придет в себя, он непременно спросит, почему она не захотела ехать к Дрейкам, но сейчас это меньше всего его волновало. Граф все еще не мог справиться с яростью, охватившей его, когда он зашел в гостиную Лэнгли и увидел, как отец ударил свою дочь по лицу и сбил ее со стула. В тот момент Лукас стоял слишком далеко и не мог ему помешать. Граф до сих пор не мог отделаться от мысли, что если бы он приехал минутой раньше, то Айрис не испытывала бы сейчас чудовищную боль. Ему хотелось выместить весь свой гнев на отце Айрис, но он не мог. Сейчас для него важнее была невеста, а не сведение счетов с ее отцом.

– Экипаж подан, милорд.

Голос дворецкого вывел его из раздумий, и Лукас кивнул. Он уже направился к двери, когда Айрис заговорила:

– Лукас, я смогу идти сама.

– Нет. – Ему необходимо было держать ее на руках, чтобы знать, что с ней все в порядке. Кроме того, если он опустит ее на пол, искушение вернуться в гостиную и разделаться с Лэнгли станет непреодолимым.

Айрис попыталась освободиться, но тщетно.

– Лукас, пожалуйста… Сплетен и так будет достаточно. – Очень вовремя она вдруг вспомнила о приличиях.

– Я не отпущу вас, так что можете перестать сопротивляться, моя милая. Но имейте в виду: если вы не прекратите сопротивляться, кто-нибудь может подумать, что я вас похитил.

Айрис тотчас же перестала вырываться, и граф рассмеялся.

– Не вижу ничего смешного в сложившейся ситуации, Лукас.

Он еще крепче прижал девушку к груди.

– Знаю. Все будет хорошо, моя дорогая. Доверьтесь мне. – Собственные слова напомнили Лукасу, как мало Айрис доверяла ему в последнее время, и его пронзила боль, смешанная с яростью. А ее следующие слова лишь подтвердили это.

– Не будет. Я вообще не верю, что когда-нибудь все будет хорошо.

Лукас не закричал на невесту только потому, что она казалась ужасно несчастной. К тому же он понял, что на нее и так кричали слишком много за сегодняшний день – судя по тому, что он услышал в гостиной. Как бы это его ни раздражало, он потом поговорит с Айрис серьезно. Завтра у них будет для этого достаточно времени.

Солнце ярко освещало маленький ухоженный садик, примыкавший к дому бабушки Гарриет. Айрис сидела на пледе возле изгороди, наслаждаясь теплом весеннего солнца. Шаль, накинутая поверх ее малинового платья из муслина, соскользнула с плеч и теперь мягкими складками лежала у ног девушки. Прошло уже три дня после ее скандальной прогулки по парку и последующего бегства к бабушке. Бабушка Гарриет и Пэнси как могли баловали Айрис, но даже их нежность и забота не могли снять тяжкий груз с ее души. К тому же она скучала по Лукасу.

Она знала, что не должна скучать, но ничего не могла с собой поделать – так же как не могла забыть последних слов мисс де Брие: «Миледи, вы не станете слушать меня, если я попытаюсь рассказать вам о наших с Эштоном отношениях. Умоляю вас, спросите у него. У нас с ним не то, что вы думаете».

Мисс де Брие словно хотеласказать, что не является любовницей Лукаса, что Айрис обманули ее собственные глаза. Но теперь это не имело никакого значения. Лукас мог ничего не знать о безумном поступке своей невесты, когда спасал ее от отца, но теперь-то он наверняка знает все подробности.

Тогда почему он прислал ей вчера цветы? Чудесные желтые розы, которые Айрис залила слезами. Почему он приезжал три дня подряд, чтобы повидать ее, хотя бабушка Гарриет не позволила этого? И неужели он не мог расторгнуть их помолвку с помощью стряпчих?

И Пэнси, и бабушка Гарриет считали, что Айрис необходим отдых. Они считали, что синяк на щеке – ужасная болезнь. И Айрис охотно соглашалась с ними, потому что боялась встретиться с Лукасом. Это было малодушием, но девушка все еще испытывала жгучую боль оттого, что родители окончательно отвергли ее. Она не выдержала бы очередных оскорблений. На сей раз – мужчины, которого любила.

Айрис хотелось бы перестать любить Лукаса, но даже воспоминания о его с мисс де Брие объятиях не могли убить ее чувств. Она прекрасно знала, что их сила не зависит от поступков любимого человека. Ведь она любила родителей всю свою жизнь.

И все же ее любовь вовсе не означала, что она выйдет замуж за Лукаса или вернется в дом своих родителей. Айрис уже не пыталась завоевать любовь там, где ее не существовало. Но понимание того, что она поступает правильно, отвернувшись от родителей и Лукаса, не смягчало боли. Айрис ужасно скучала по Лукасу.

В следующий момент ей показалось, что ее мысли волшебным образом вызвали любимого, потому что он возник рядом, склонившись над ней.

– Добрый день, Айрис. Ваши стражи наконец-то смилостивились и позволили мне войти.

Девушка не поднимала глаз, потому что не хотела видеть выражение отвращения, наверняка появившееся на лице графа. А еще она не хотела, чтобы он увидел отвратительный синяк на ее лице. Однако бесполезно тянуть время и откладывать неизбежное. Айрис отчетливо поняла это за последние три дня.

Она подняла голову, стараясь сохранить невозмутимое выражение.

– Добрый день, милорд.

Лукас выругался вполголоса и протянул руку, чтобы дотронуться до щеки девушки. Айрис знала, что именно он увидел, и зрелище это было не из приятных. Багрово-синее пятно теперь стало зелено-желтым по краям и расползлось почти по всей щеке. У отца были широкие ладони.

Она ощутила прикосновение пальца Лукаса, когда он рассматривал синяк. Граф снова выругался. Айрис никогда не слышала, чтобы джентльмены произносили что-то подобное, но однажды она услышала, как один из конюхов в Лэнгли-Холле произнес это же самое слово, когда конь лягнул его в то место, о самом существовании которого молодые благовоспитанные леди стараются не думать.

Опустившись на плед рядом с Айрис, Лукас сказал:

– Мне жаль, милая. Жаль, что я не приехал раньше, чтобы предотвратить это. – Он вновь провел пальцем по ее щеке с нежностью, которая болью отозвалась в сердце девушки.

Ее глаза округлились от удивления. Лукас вел себя совсем не так, как она ожидала.

– Нет, вы не можете винить себя. Я сама навлекла на себя неприятности своими необдуманными поступками.

Граф взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза. Он был полон решимости, которая даже пугала.

– Послушайте, вы не совершили ничего, что навлекло бы на вас гнев мужчины, который должен прежде всего защищать вас. Лэнгли глупец, но теперь-то он точно знает, что не должен был распускать руки.

Айрис схватила графа за руку.

– Что вы хотите этим сказать? Что вы сделали?

– Ничего, о чем бы вы могли беспокоиться. Просто все так, как я сказал. Ваш отец не повторит больше такой ошибки. Никогда.

– Но вы ведь не вызвали его на дуэль? – высказала Айрис предположение, казавшееся неправдоподобным.

– Нет. – Лукас сжал пальцы в кулак. – В этом не было необходимости. Он итак понял, что поступил неправильно.

Непреклонное выражение на лице Лукаса говорило о том, что больше он ничего не скажет. Айрис тихонько вздохнула.

– А теперь давайте поговорим о ваших необдуманных поступках, – неожиданно сказал граф.

Айрис вздрогнула и попыталась отстраниться, но Лукас не отпустил ее – он по-прежнему держал ее за подбородок.

– Дорогая, почему вы это сделали?

– А это важно? Мои действия говорят сами за себя.

– Если вы хотите спросить, важно ли это для нашего совместного будущего, я отвечу, что не важно. Но ваши действия отнюдь не говорят сами за себя, и поэтому я требую ответа.

Лукас больше не спрашивал, почему она так поступила. Он просто ждал ответа. Пальцы его были теплее, чем лучи солнца, льющиеся с небес, и Айрис с трудом сдерживалась, чтобы не повести головой и не превратить нежное прикосновение в ласку. Ох, как же ей хотелось ощутить руки Лукаса на своем теле, почувствовать прикосновение его губ к своим! Ну почему он отдавал свою страсть другой женщине?

Внезапно Айрис ощутила резь в глазах от навернувшихся слез и отчаянно заморгала, чтобы не дать слезам пролиться.

В следующее мгновение губы Лукаса прикоснулись к губам девушки, и она едва не задохнулась от этого чувственного прикосновения. У Айрис не нашлось бы слов, чтобы описать свои ощущения. Но она знала, что именно этого и хотела, и теперь отдавалась поцелую со всей возможной страстью.

В какой-то момент она непроизвольно схватила графа за плечи, впившись пальцами в твердые мускулы. Лукас застонал, и вот уже Айрис оказалась у него на коленях; теперь она прижималась грудью к его груди. Никогда еще она не испытывала столь восхитительного ощущения. Сначала язык Лукаса ласкал ее губы, а потом устремился в глубины ее рта. Айрис застонала и приоткрыла губы шире. Ощущения, о которых она прежде не подозревала, но испытать которые оказалась способна, окатывали ее, словно разбивающиеся о берег волны.

Наконец Лукас оторвался от девушки и прижал ее голову к груди, так что она теперь могла слышать биение его сердца. Он дышал шумно и прерывисто, как и она сама.

– А теперь скажи мне почему, – произнес граф неожиданно.

– Не знаю, смогу ли я объяснить тебе это, – ответила девушка.

– Попытайся.

Айрис вдруг поймала себя на том, что улыбнулась, услышав приказ Лукаса. Он был ужасно высокомерным, но не осознавал этого.

– Я хотела расторгнуть нашу помолвку. – Но как только эти слова сорвались с губ девушки, она поняла, что лгала самой себе.

Она хотела выйти замуж за Лукаса больше всего на свете. Возможно, именно поэтому она сделала то, что сделала. Она боялась, что не сможет расторгнуть помолвку, поэтому и действовала так, чтобы он сделал это вместо нее.

Лукас вздохнул. Немного помолчав, спросил:

– Так почему же ты просто не бросила меня, если тебе так хотелось прервать наши отношения?

Но Айрис не хотелось делиться с Лукасом тем, что она только сейчас поняла. Поэтому она сказала то, что думала вначале:

– Я не хочу выходить замуж. Никогда. И как только я поняла это, я стала искать возможность положить конец нашим отношениям и заставить родителей прекратить поиски подходящего мужа для меня.

– Одной цели ты уже достигла. Твои родители больше не станут искать для тебя женихов. – Печаль в голосе Лукаса смягчила язвительность его слов. – Но после того, как ты ответила на мой поцелуй, мне трудно поверить, что ты не хочешь за меня замуж.

Айрис почувствовала, как краска смущения залила ее лицо, но при воспоминании о том, почему именно она не хотела замуж, смущение сменилось совершенно другим чувством.

Отстранившись от графа, она гневно посмотрела на него:

– Ты можешь заставить меня отвечать на свои поцелуи, но ты не можешь заставить меня доверять тебе. Именно поэтому я никогда не выйду замуж. Я не стану украшением в доме джентльмена или племенной кобылой. Я не стану прятать своих чувств и не стану терпеть измен мужа, оставаясь непорочной и игнорируемой.

Лукас схватил девушку за руки, и ей передалось его напряжение.

– Так вот, значит, в чем дело, да? Ты не доверяешь мне, и из-за своего недоверия ты погубила свою репутацию, обидела невинную женщину и порвала с семьей. Хотя я не считаю это большой потерей.

– Это какую же невинную женщину я обидела? – Лукас вряд ли имел в виду ее мать. Он ведь ясно дал понять, как относится к ее родителям.

– Клэрис де Брие.

Ну, это уж слишком! Лукас называл свою любовницу «невинной женщиной» и обвинял ее, Айрис, в том, что она обидела ее. Он мог бы с таким же успехом ударить ее, как это сделал отец.

Айрис стремительно вскочила на ноги.

– Как вы смеете ставить чувства своей любовницы превыше моих?! Вы можете не любить меня, лорд Эштон, но вы взяли на себя обязательства защищать меня до тех пор, пока не закончится период, именуемый помолвкой.

Айрис почти кричала на графа, но это не волновало ее. Ну и что с того, что она снова ведет себя неподобающим образом? Ведь ее репутация все равно подмочена.

– Наша помолвка может закончиться только свадьбой. Поэтому я буду продолжать защищать тебя. В том числе – от твоих же собственных глупых планов и намерений. – Теперь голос Лукаса напоминал львиный рык.

Айрис подбоченилась, словно торговка на рынке, и, сдвинув брови, посмотрела на дьявольски красивого мужчину, сидевшего перед ней.

– Если вы думаете, что я выйду за вас замуж после того, что узнала о мисс де Брие, то вы глупец, милорд.

Лукас вскочил с пледа так быстро, что Айрис не успела даже подумать о бегстве. Граф схватил ее за талию и приподнял так, что их глаза оказались на одном уровне.

– Ты выйдешь за меня замуж, и ты будешь мне доверять. А если ты еще хоть раз назовешь меня «милорд», то я за себя не отвечаю. – Каждое слово вылетало из его рта, словно пуля.

А потом его губы впились в ее губы. Если первый поцелуй был нежным и необыкновенно чувственным, то этот оказался властным и требовательным.

Своим поцелуем Лукас требовал подчинения, все крепче прижимая к себе Айрис. Ярость, охватившая его от слишком долгого ожидания взаимности, боролась в нем с равным по силе чувством – желанием.

Глава 8

Айрис пыталась вырваться из рук Лукаса и увернуться от его губ, тем самым еще больше возбуждая его.

– Отпусти меня! – потребовала она.

– Ни за что. – Желая положить конец сопротивлению девушки, Лукас снова впился поцелуем в ее губы.

Граф чувствовал гнев Айрис, но он ощущал и ее желание. Ему хотелось подавить одно и разжечь другое. Ее гнев, основанный на недоверии, приводил его в бешенство. У него не было никаких отношений с Клэрис, и Айрис не должна была верить сплетням. Она принадлежала ему, и он никогда не предал бы ее.

Увидев, как Айрис ударил отец, Лукас понял, что хочет защитить ее и в то же время подчинить своей воле. Эти чувства отодвигали на второй план долг перед родом и титулом.

Он никогда не отпустит ее. Никогда. Обняв Айрис еще крепче, граф прижал ее к своему напряженному мужскому естеству. Девушка всхлипнула, и это вернуло Лукасу самообладание.

Проклятие, что он делает?! Она и так уже достаточно пострадала от рук своего отца. При мысли о том, что он лишь добавляет ей душевных страданий, Лукас разозлился на себя точно так же, как только что злился на Айрис за ее недоверие.

Он снова поцеловал ее, и на сей раз его поцелуй был необыкновенно ласковым. Айрис сразу же откликнулась на эту смену его настроения и, перестав сопротивляться, прильнула к нему.

Обняв девушку одной рукой за талию, а другой подхватив ее под колени, Лукас направился к пледу, расстеленному на траве.

Он уложил девушку на плед, не прерывая при этом поцелуя. Дыхание Айрис теперь участилось, и Лукас сильно сомневался, что причина тому гнев. Айрис выгнулась ему навстречу, когда он немного отстранился от нее. И тут желание, которое он пытался обуздать на протяжении месяцев, внезапно вырвалось на свободу. Лукас совершенно забыл о том, что они с Айрис еще не женаты. И его совсем не смущало то, что они расположились на виду у всех. Его неудержимо влекло к Айрис, и он, не удержавшись, провел пальцем по линии ее декольте, наслаждаясь ощущением бархатистой кожи.

Айрис снова выгнулась под ним, издав тихий возглас удивления. Но Лукасу ужасно хотелось попробовать на вкус не только губы девушки, а и другие частички ее восхитительно женственного тела. Он коснулся губами ее щеки, спустился к ложбинке у шеи, а потом прижался наконец к шелковистой коже над кромкой малинового муслина. Лукас сжал ладонями груди девушки и увидел, как они приподнялись под декольте. Он поцеловал соблазнительную ложбинку между ними, а потом провел языком по проложенной губами дорожке.

Айрис вздрогнула и вскрикнула, но это не остановило Лукаса, и он продолжал целовать вздымавшуюся грудь девушки.

– О, Лукас!

Она произнесла его имя с такой страстью, что он затрепетал от охватившего его желания.

– Подожди, милая, дай мне рассмотреть тебя.

Лукас потянул платье девушки за рукава, и теперь ее грудь почти полностью обнажилась, только соски были прикрыты тонкой тканью сорочки. «О, как же она прекрасна!» – воскликнул он мысленно. В следующее мгновение его дрожащие руки скользнули по ее бедрам и коснулись ягодиц. Аромат, исходящий от кожи девушки, заглушил остатки здравого смысла, и Лукас порывисто сжал ее ягодицы.

– Стань моей, милая.

– Ты меня желаешь? – рассеянно прошептала Айрис.

Страстные прикосновения его рук и губ не оставляли сомнений в его желаниях. Даже такая невинная девушка, как Айрис, понимала это.

– Да, моя дорогая.

Айрис в волнении вскинула руки и, упершись ладонями в грудь графа, попыталась сесть.

– Лукас, ты должен остановиться.

– Нет, не должен. – Неужели она не понимала, что он не может погасить своего желания?

Вновь впившись поцелуем в губы девушки, Лукас попытался сломить ее сопротивление, и ему это удалось. Ее губы стали более податливыми, а бедра немного приподнялись. Застонав от переполнявшего его желания, Лукас подумал, что его вряд ли хватит надолго, когда он войдет в нее.

Айрис снова всхлипнула и попыталась отстраниться.

– Пожалуйста, перестань. Лукас, мы не должны этого делать.

Но мужчина был непреклонен. Его восставшая плоть свидетельствовала о том, что они должны и могут это сделать. Ему оставалось лишь стянуть с себя бриджи и приподнять юбки Айрис.

– Лукас, не надо, – прошептала Айрис. – Пойми, ты не должен этого делать. Я не выдержу.

– Ты сильнее, чем думаешь, – ответил он и поцеловал ее грудь.

Айрис застонала и запустила пальцы в его волосы. Чуть отстранившись, Лукас приподнял подол ее платья и провел ладонью по затянутой чулком ноге девушки. Сгорая от нетерпения, он скользнул рукой еще выше и коснулся пальцами ее бедра.

Айрис взвизгнула и принялась отчаянно лягаться, но тем самым только открыла доступ к своему естеству. Воспользовавшись этим, Лукас коснулся пальцами его мягких влажных изгибов.

Айрис принялась колотить его кулаками по плечам.

– Прекрати! Черт возьми, Лукас, ты должен остановиться. Ты не должен дотрагиваться до меня там. Это неприлично. Кто-нибудь увидит.

Наконец мольбы девушки достигли его сознания, и Лукас обрел рассудок, внезапно осознав, где он находится. Он лежал со своей невестой на лужайке перед домом, где любой слуга или леди Апуорт могли их увидеть. Более того, он задрал юбки девушки и едва не овладел ею. Лукас не мог поверить, что позволил себе зайти так далеко.

Проклятие! Где же его хваленое самообладание? Граф отпустил девушку и откатился в сторону, прикрыв глаза ладонью. Он должен был помочь ей расправить юбки, но не мог пошевелиться. Казалось, все его тело жутко ныло и болело, и напряжение не ослабевало. Сделав несколько глубоких вдохов, Лукас попытался отвлечься от соблазнительного тела своей невесты. Например, подумать о том, что он едва не обесчестил ее в саду леди Апуорт.

Нет, эта мысль опасна. Нужно подумать, как успокоить ее. По крайней мере он должен извиниться. Но Лукас не мог соврать, пообещав, что ничего подобного больше никогда не повторится. Еще раз сделав глубокий вдох, он осмотрелся. Айрис сидела на самом краю пледа, закутавшись в шаль и прикрываясь ею как щитом. На ее лице застыло странное выражение.

– Прости. – Этих слов было явно недостаточно после того, как он едва ее не изнасиловал, но ничего другого Лукас придумать не смог.

Айрис молча кивнула. Он очень ее напугал?

– Черт возьми, Айрис. Скажи же что-нибудь. Я не собирался тебя насиловать.

Глаза девушки округлились.

– Я так не подумала.

Хоть что-то.

– Хотя бы в этом ты мне доверяешь, – пробормотал Лукас.

Айрис склонила голову к плечу и внимательно на него посмотрела. Он почувствовал себя зверем на ярмарке в Тауэре.

– Лукас, расскажи мне о Клэрис де Брие, пожалуйста.

– Если бы ты спросила меня о ней раньше, то избежала бы многих неприятностей.

– Возможно. Но теперь ты ответишь на мой вопрос? – Голос девушки был тихим, а припухшие губы напоминали о недавних поцелуях.

Лукасу не хотелось говорить. Ему хотелось отнести Айрис в ближайшую спальню и наконец-то овладеть ею. Ему стоило огромных усилий отвлечься от вновь разгоравшегося желания и продолжить разговор.

– Клэрис была любовницей моего брата, – проговорил он вполголоса.

Из всех объяснений, которые могли бы оправдать поведение Лукаса, именно это никогда не приходило Айрис в голову. Ошеломленная, девушка сидела, не произнося ни слова. Лукас же тем временем продолжал:

– Брат был на два года младше меня, но как я ни старался, я не смог удержать его от ошибок. Он пошел по стопам своей матери. К тому времени, как ему исполнилось девятнадцать, он уже заработал репутацию распутника и негодяя. – Боль, звучавшая в голосе Лукаса, проникла в самую душу Айрис.

Сама того не желая, девушка ближе придвинулась к графу. Пытаясь хоть как-то смягчить его боль, она накрыла ладонью его руку. Но он, казалось, не заметил этого прикосновения, все его мысли поглотило прошлое.

– Когда ему исполнилось двадцать лет, он согласился с тем, чтобы я купил ему офицерский чин. Я надеялся, что он изменится, станет более ответственным.

Лукас умолк, и Айрис спросила:

– Так и случилось? – Граф тяжело вздохнул.

– Этого мы никогда не узнаем. Он погиб во время резни в Питерлоо.^[1]

– Но я думала, тогда погибли только рабочие.

– Ты права. Солдаты убили многих мирных жителей, вышедших на митинг, но и военные понесли потери. Мой брат был одним из погибших офицеров.

Айрис крепко сжала руку графа.

– Мне жаль, Лукас. Очень жаль.

Заглянув в глаза девушки, он вдруг широко улыбнулся.

– Ты такая добрая и великодушная… Раньше я принимал это за уступчивость.

Краска прилила к щекам Айрис.

– Но я могу быть весьма упрямой.

– Да, знаю.

Девушка улыбнулась тому, как быстро согласился с ней Лукас.

– Как же получилось, что ты стал заботиться о любовнице своего брата?

Айрис не сомневалась, что так оно и было. Только она не знала, стала ли француженка любовницей Лукаса. Их чувственные объятия в ту ночь, когда Айрис наблюдала за ними, не исключали такой возможности. Но Айрис хотелось услышать, что скажет по этому поводу Лукас.

– Она была беременна, когда мой брат погиб.

– Но как ты об этом узнал?

– Она пришла ко мне.

– И ты ей поверил? – Слишком все просто.

– Мне не составило труда узнать, что мой брат действительно… покровительствовал ей. У нее была безупречная репутация. Других любовников у нее не имелось.

– А ребенок?

– Очаровательная маленькая шалунья четырех лет от роду. Она вьет веревки из своей матери и из меня. У нее глаза Эштонов и рыжие волосы матери.

Из Лукаса получится чудесный отец. В отличие от ее отца он не будет обращать внимание на своих детей только в том случае, когда они могут в чем-то пригодиться.

Айрис улыбнулась.

– Мне бы хотелось с ней познакомиться.

Как только эти слова сорвались с ее губ, она поняла, что подобное вряд ли возможно. Но Лукас кивнул, и его глаза подернулись печалью.

– Я постараюсь устроить так, чтобы ты увидела ее до того, как она со своей матерью уедет во Францию.

– Они уезжают во Францию? – удивилась Айрис.

– Да. Клэрис собирается замуж, и Морис Брюн, ее будущий муж, хочет вернуться на родину.

– Ты будешь скучать.

Это было утверждение, а не вопрос. Айрис ни капли не сомневалась в том, что отъезд Клэрис с дочерью причиняет Лукасу боль. Любил ли он мисс де Брие?

– Я буду скучать по племяннице, однако надеюсь, что у меня вскоре появятся дети, которые заполнят пустоту, – многозначительно произнес граф.

Но Айрис не так легко было сбить столку.

– А как насчет мисс де Брие? – Лукас посмотрел в глаза девушки.

– Она – мой друг, и я буду скучать по ней как по другу, не более того.

– Она не была твоей любовницей? – вновь спросила Айрис, желая выяснить все раз и навсегда.

– Нет. – Тон Лукаса не оставлял места сомнениям. – Она пребывала в крайнем отчаянии, когда впервые пришла ко мне и попыталась меня соблазнить. Но я ощутил ее страх и заставил сказать правду.

Голос Лукаса звучал спокойно, словно он говорил о каких-то обыденных вещах, но в сложившихся обстоятельствах Айрис казалось, что не может быть все так просто.

– А как насчет того случая, когда она обняла тебя? – Как только эти слова сорвались с ее губ, Айрис поняла, что произносить их не стоило.

Откуда она узнала об объятиях? Как объяснить это, не признаваясь в своем ужасном поступке? Лукасу вряд ли понравится то, что она шпионила за ним, переодевшись конюхом.

Граф прищурил глаза:

– О чем ты?

– Так, ни о чем. Не обращай внимания.

– Ну уж нет. Если ты посылала слуг шпионить за мной, я должен узнать об этом немедленно.

Лукас дал ей подсказку, но Айрис не пожелала ею воспользоваться.

– Я не хочу лгать тебе.

– Так не лги.

– Видишь ли, я услышала кое-какие сплетни на званом вечере.

– Сплетни? – переспросил Лукас; при этом его голос стал таким же ледяным, как зимний ветер в горах Шотландии.

– Да. Одна леди беседовала с моей матерью. Они обсуждали, как ты поступишь со своей любовницей после нашей свадьбы. – Глаза Лукаса загорелись гневом, и Айрис поспешно продолжила: – Сначала я не поверила, что ты можешь поступить столь вероломно. Ведь это совсем не в характере Святого.

– Я не святой, Айрис, но и не распутник.

Она кивнула. Святой не обнажил бы ее грудь прямо здесь, в саду, а распутник принял бы то, что предлагала ему пребывавшая в отчаянии мисс де Брие.

– Мама всегда пряталась от малоприятных сторон жизни, раня тем самым окружающих ее людей.

Лукас сдвинул брови.

– Но какое это имеет отношение к тому, что ты послала слуг шпионить за мной?

– Я не посылала слуг. Я сделала это сама, но немного позже. Ты позволишь мне закончить или нет? – Она едва не произнесла слово «милорд», но вовремя поняла, что лучше не злить Лукаса.

– Продолжай, пожалуйста. Это гораздо интереснее французского водевиля.

– Возможно, – кивнула Айрис. – Так вот, я не позволила себе прятаться от правды, как мама. Если ты изменил мне, я должна была знать об этом. Терпеть не могу сплетни, но все же я попросила свою служанку порасспросить знакомых слуг.

– Понятно.

Однако Айрис сомневалась, что Лукас что-либо понимал. Даже если он хотел жениться на ней, он не любил ее так, как любила его она. И уж конечно, он не мог понять, какую боль она испытывала, представляя его в постели с другой женщиной.

– К моему ужасу, один из твоих слуг сообщил, что ты часто посещаешь бывшую актрису.

– Это невозможно. Мои слуги никогда не стали бы рассказывать о моих отношениях с Клэрис.

– Очевидно, этот слуга не из таких. Возможно, ты недавно его нанял.

Лукас стиснул зубы, и это не сулило несчастному слуге ничего хорошего.

– Моим слугам, даже новичкам, прекрасно известны установленные мною правила поведения.

– О Клэрис знает не только он, Лукас. – Айрис хотелось защитить ничего не подозревающего слугу. – Леди Престон тоже слышала о ней от кого-то.

– Как только я выясню, от кого исходят подобные сплетни, я позабочусь о том, чтобы у этого человека никогда больше не возникло желания совать нос в мои дела.

Айрис терпеть не могла сплетни и сплетников, поэтому сказала:

– Поступай так, как считаешь нужным.

– Да, конечно. Но умоляю, рассказывай дальше. – Айрис набрала полную грудь воздуха и продолжила:

– Утром того дня, когда я… э… собралась следить за тобой, ты сказал, что я не увижу тебя ни на одном званом вечере. Тогда я предположила, что ты поедешь к мисс де Брие.

– Очень интересное предположение.

– Но ведь я оказалась права.

– Да, разумеется.

– И я видела, как ты поцеловал ее в щеку. А потом она тебя обняла. – Голос девушки звучал укоризненно.

– Но как ты это увидела? – Голос Лукаса стал угрожающе тихим, и по спине Айрис пробежал холодок.

– Я бы предпочла не вдаваться в детали, если ты не возражаешь, Лукас. Что сделано, то сделано.

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, возражаю. Изволь немедленно объяснить, как тебе удалось увидеть нас с Клэрис. Мне ведь сказали, что ты весь вечер была дома. Слегла с головной болью, которая потом перешла в простуду.

– Вообще-то я не понимаю, почему я должна объяснять тебе что-то, Лукас. Ты ведь до сих пор не объяснил мне, почему мисс де Брие обнимала тебя, раз она не твоя любовница.

Граф немного наклонился вперед, и на лице его появилось хищное выражение.

– Немедленно говори правду, Айрис, – потребовал он.

– Я переоделась в одежду конюха и ждала тебя в тумане рядом с домом. Когда ты приехал, я не удержалась и заглянула в щель в занавесках. Ты поцеловал мисс де Брие в щеку с гораздо большей теплотой, чем относился ко мне в последнее время. Я отошла от окна, а когда заглянула во второй раз, она уже обнимала тебя, словно имела на это полное право.

– Да, у нее есть на это право, – заявил граф. – Женщина, которую я считал своим другом и сестрой на протяжении почти пяти лет, в тот вечер сказала мне, что выходит замуж. Она была очень счастлива и хотела разделить свою радость со мной.

– Но я не вполне понимаю, почему она решила поделиться с тобой своим телом, – едва слышно пробормотала Айрис.

Однако Лукас не обратил на эти слова никакого внимания. Его глаза горели гневом.

– Почему ты просто не спросила меня?

– Я не была уверена, что ты дашь ответ. Многие джентльмены не видят ничего зазорного в том, чтобы содержать любовницу.

– Я не такой, как все остальные.

– Да, не такой. Но я хотела знать правду, и потом, Лукас… Ты ясно дал мне понять, что не одобряешь леди, обсуждающих подобные темы.

– Но мы обсуждаем это сейчас.

Айрис не смогла возразить. Они действительно это обсуждали, и Лукас высказывался весьма откровенно. Возможно, он не так уж рьяно придерживался норм морали.

– Признаю, я поступила несколько необдуманно.

– Несколько необдуманно? Нет, моя дорогая леди. Ты поступила чертовски глупо! Ты хоть представляешь, что с тобой могло случиться?

– Я была осторожна и надежно замаскировалась. – Айрис не стала упоминать о том, что все ее усилия пошли прахом из-за дождя, промочившего ее насквозь. – Моя репутация не пострадала.

– Твоя репутация? И это все, что тебя волнует? На тебя могли напасть грабители. Тебя могли изнасиловать или убить. А что касается репутации, то ты уже доказала, что она тебя нисколько не волнует. – Сначала голос Лукаса напоминал глухое рычание, но теперь он говорил очень тихо и, как показалось Айрис, с отвращением.

Девушка почувствовала, как защипало от слез глаза. Она не хотела показывать Лукасу свою слабость и отвернулась. И когда это она превратилась в плаксу? Ведь она никогда раньше не плакала. По крайней мере с ней такого не случалось до встречи с Лукасом.

– Я пойму вас, если вы расторгнете помолвку, милорд. – Айрис тотчас же поняла, что сказанные ею слова вывели Лукаса из себя. В следующую секунду он навис над ней, дрожа от гнева.

Его пальцы крепко сжали ее плечи; сейчас он находился так близко от нее, что она ощутила исходивший от него жар.

– Послушайте меня, леди Айрис, – проговорил он, чуть отступив. – Я намерен жениться на вас как можно быстрее. Если я не возьмусь опекать тебя, неизвестно какие еще неприятности ты на себя навлечешь. Я оказываю обществу услугу, беря на себя ответственность за тебя. Бог свидетель, твоим родителям не под силу с тобой справиться.

Слов графа показались Айрис ужасно оскорбительными, и она в гневе воскликнула:

– Я не нуждаюсь ни в чьей опеке! Неужели ты не понимаешь, что все случившееся в последнее время – просто исключение из правил? За всю жизнь я ни разу не запятнала свою репутацию.

– За что мы должны благодарить провидение, – заметил граф с сарказмом.

– Не стоит разговаривать со мной таким тоном, сэр. – Однако ее слова не произвели на Лукаса ни малейшего впечатления. Сделав шаг вперед, он снова приблизился к ней почти вплотную, и Айрис вдруг показалось, что ни шаль, ни платье, ни сорочка совсем не защищают ее. – Более того, сейчас-то вы менее всего заботитесь о моей репутации, – добавила она с дрожью в голосе.

Лукас бросил на нее гневный взгляд, но все же отошел, и она смогла перевести дыхание.

– Идем. – Он протянул ей руку. – Пора возвращаться. Много солнца вредно для кожи леди, а ты не захватила зонтик.

Айрис указала на свою щеку и проговорила:

– Моя кожа и так уже испорчена, и мне нравится находиться на солнце.

Однако Лукас руки не убрал.

– Идем сейчас же, иначе я больше не стану беспокоиться о твоей репутации или чувствах.

На сей раз Айрис отчетливо поняла, что граф не шутит. Она заставила Святого потерять над собой контроль, и теперь ей следовало либо сдаться, либо заплатить высокую цену. Она решила, что лучше вернуться в дом, однако проигнорировала протянутую руку Лукаса.

Когда они уже шагали по дорожке, девушка сказала:

– Ты можешь навестить мою бабушку. Она редко выходит из дома и очень любит, когда приходят гости.

Лукас уже понял, как любит гостей пожилая леди. Несмотря на то что она не пускала графа к Айрис, мотивируя это тем, что девушке необходим отдых, а не общение с посетителями, леди Апуорт ни разу не отпустила его без чашечки чая.

– Добрый день, милорд. Полагаю, вы с Айрис весело провели время в саду. – В глазах пожилой дамы заплясали огоньки, и Лукас подумал, что, возможно, она знает гораздо больше о том, что произошло в саду.

Граф почувствовал, как краска прилила к его щекам – весьма редкое явление.

– Мы с Айрис обсуждали кое-какие… разногласия, возникшие между нами, – ответил Лукас, усаживая свою невесту на диван и садясь рядом с ней. – Кто-нибудь еще заезжал навестить Айрис, пока мы разговаривали?

– Ее мать приезжала вчера, но, как вы и просили, я приказала дворецкому сказать, что Айрис еще не в том состоянии, чтобы принимать гостей.

Послышался возглас неодобрения, и Лукас взглянул на сидящую рядом с ним девушку:

– Ты хотела что-то сказать, дорогая? – Айрис нахмурилась:

– Не называй меня так в присутствии моей бабушки. Это неприлично.

Лукас улыбнулся, но не стал утверждать очевидное – она несколько запоздало начала беспокоиться из-за таких пустяков.

– Это все?

– Нет. Мне не нравится, что ты отдаешь распоряжения втом, что касается меня. Это мне следовало решить, видеться ли с матерью или нет. Уверена, она ужасно оскорблена тем, что бабушка Гарриет выпроводила ее. Я очень расстроюсь, если мое пребывание здесь послужит причиной раздора между бабушкой и моими родителями.

– А я расстроился бы, если бы леди Лэнгли помешала твоему отдыху очередными нравоучениями.

– Эштон прав, Айрис, дорогая. Тебе необходим был отдых, – сказала леди Апуорт.

– У меня синяк на лице, а не лихорадка или полученная в бою рана.

– Что сделано, то сделано, – произнес Лукас фразу, услышанную от Айрис, и тут же ощутил на себе недобрый взгляд золотисто-карих глаз.

– Наверное, вы правы. Я пошлю маме карточку с приглашением или же навещу ее сама. Возможно, таким образом я снова обрету в ее глазах достоинство. – Айрис закусила губу и задумалась.

Лукас ощутил растущее в груди раздражение, но не подал виду. Айрис все еще не понимала, в каком положении оказалась.

– Это невозможно. Ты не поедешь к своей матери. – Айрис хотела что-то возразить, но Лукас не дал ей раскрыть рта. – Можешь пригласить ее сюда, если хочешь. Но разговаривать с ней ты будешь в моем присутствии.

– Как это нелепо, Лукас. Мама быстрее простит бабушку Гарриет за нанесенное оскорбление, если я сама к ней приеду.

– Ты не поедешь в дом Лэнгли. Понятно?

– Нет, непонятно. Ты не можешь отдавать мне подобные распоряжения. Я этого не потерплю.

Леди Апуорт засмеялась. Засмеялась тихо и мелодично.

– Дети, успокойтесь. Айрис, ты должна понять, что Эштон действует исключительно в твоих интересах.

Айрис напряглась.

– Я сама могу прекрасно о себе позаботиться.

На сей раз засмеялся Лукас. Он просто не смог удержаться. Казалось, Айрис искренне верила в то, что говорила. Она сидела с синяком во всю щеку – и тем не менее утверждала, что сама может о себе позаботиться.

Однако Айрис не разделяла веселья Лукаса и ткнула его локтем в бок. Ему не оставалось ничего другого, как обхватить девушку одной рукой за талию и прижать к себе. Не сделай он этого, непременно еще раз ощутил бы удар остренького локотка.

– Ты принадлежишь мне и должна наконец признать, что я серьезно отношусь к своим обязательствам. Ты будешь разговаривать с родителями только в моем присутствии или не будешь разговаривать с ними вообще.

На этот раз полный негодования возглас Айрис потонул в шуме, доносящемся из холла.

Дверь распахнулась, и в гостиную поспешно вошла миссис Дрейк в сопровождении мужа. Она прямиком направилась к Айрис и опустилась на пол у ее ног.

– Сестренка, с тобой все в порядке?

Айрис в замешательстве посмотрела на сестру, и Лукас, поспешив невесте на выручку, ответил за нее:

– Все хорошо, если не обращать внимания на ужасный синяк.

Дрейк пристально посмотрел на графа.

– Это правда? Лэнгли ее ударил?

Внезапно взгляды всех присутствующих устремились на Лукаса. Леди Апуорт смотрела с любопытством, ожидая его ответа. Айрис же – с мольбой, а миссис Дрейк выглядела так, словно собиралась упасть в обморок.

Глава 9

– Он потерял самообладание, но, как я недавно объяснил Айрис, у него больше не будет возможности сделать это снова.

Дрейк кивнул и проворчал:

– Я заехал к нему сегодня, но мне сказали, что он плохо себя чувствует. Полагаю, он будет приходить в себя дольше, чем Айрис.

– Лукас, ты ведь не бил отца? – По голосу Айрис было понятно, какая сумятица царила в ее душе.

Слишком мягкосердечная, она не понимала желания Лукаса ответить насилием на недостойные действия ее отца. Графу невыносимо было слышать тревогу в голосе девушки и видеть ее искаженное от беспокойства прекрасное лицо.

– Я не бил его, милая. – Он полагал, что не лгал – ведь несколько крепких тумаков и суровое предупреждение нельзя было назвать побоями.

– И все-таки я не понимаю. Почему Лэнгли ударил тебя, Айрис? – спросила все еще сидевшая у ног сестры миссис Дрейк.

– Это долгая история, и я не хочу сейчас ее рассказывать.

Ответ не удовлетворил миссис Дрейк, а ее супруг спросил:

– Это как-то связано с твоей прогулкой по парку в экипаже Клэрис де Брие?

– Да, – со вздохом ответила Айрис.

– Клэрис? А кто это? – спросила миссис Дрейк. Лукас понял, что Тея не перестанет задавать вопросы, пока не получит на них ответы. Ради Айрис он решил прояснить ситуацию:

– Дрейк, усадите свою жену в кресло, и я все объясню. – Развернувшись, Айрис прошептала на ухо графу:

– Я не хочу говорить об этом сейчас, Лукас.

– Разговор можно отложить, но разве это поможет? – ответил тот.

Айрис тяжело вздохнула.

– Возможно, ты прав, но мне ненавистна вся эта суета вокруг моей персоны.

Лукас не стал напоминать невесте, что она сама в этом виновата. Когда Дрейк с женой уселись, граф кратко изложил суть дела, опустив ненужные подробности.

– До Айрис дошли слухи о том, будто бы я содержу любовницу. Она отказалась в это верить, но, будучи натурой любопытной, решила поговорить с вышеозначенной женщиной. Ее зовут Клэрис де Брие, и она является матерью моей племянницы. Айрис решила поговорить с ней в открытом экипаже посреди Гайд-парка. Лорд и леди Лэнгли не одобрили любопытства дочери и способа, каким она его удовлетворила.

Айрис утвердительно кивнула. Она явно испытывала облегчение оттого, что Лукас не стал вдаваться в подробности.

– О, сестренка… – только и смогла вымолвить миссис Дрейк.

– Моя дорогая племянница, если хочешь что-то выяснить, нужно проявлять осторожность. Боюсь, этот навык приобретается с возрастом и редко встречается у молодых. Ты должна быть счастлива, потому что у тебя такой разумный жених. – Леди Апуорт похлопала Айрис по руке, желая немного смягчить упрек.

– Наверное, вы правы, – пробормотала девушка.

Однако у Лукаса сложилось впечатление, что Айрис отнюдь не согласна с утверждением своей пожилой родственницы. Немного помедлив, он проговорил:

– Этот «разумный жених» решил жениться по специальному разрешению через три дня, чтобы предотвратить подобные выходки.

Присутствующие восприняли слова Лукаса по-разному. Дрейк с пониманием кивнул, миссис Дрейк о чем-то задумалась, а леди Апуорт сокрушенно покачала головой:

– Но так не годится… Репутация Айрис и так подверглась обсуждению. Перенос свадьбы равносилен объявлению о том, что ее родители отреклись от нее.

Миссис Дрейк кивнула:

– Верно. Правильнее всего вести себя так, словно ничего не случилось. Устроить свадьбу в назначенный день и выступить единой, сплоченной семьей.

– Но папа действительно отрекся от меня. Он сожалеет о том, что я его дочь. И я точно знаю, он не придет на свадьбу. – Айрис повернулась к Лукасу и посмотрела ему в глаза. В ее взгляде сквозили беспокойство и мучительная боль, причиненная жестокими словами отца. – Кроме того, я не собираюсь выходить за тебя замуж через три дня. Слишком многое еще нужно обсудить.

«Она может говорить, пока не иссякнет поток слов, но она выйдет за меня замуж, – сказал себе Лукас. – А вот предположение ее сестры и бабушки не лишено смысла».

– И как, по-вашему, сделать вид, что ничего не случилось?

– Вы будете все вместе появляться на званых вечерах и балах. То есть вместе с Лэнгли и его супругой, – ответила миссис Дрейк.

– Думаю, это будет непросто, – задумчиво произнесла леди Апуорт, глядя на синяк Айрис.

– Мне кажется, вы все-таки сможете организовать поездку в Лэнгли-Холл, чтобы обсудить приготовления к свадьбе, – сказала миссис Дрейк.

– Нет. Айрис не останется в Лэнгли-Холле. – Лукас не собирался снова обсуждать данную тему, и дамы должны уже были понять это.

Айрис что-то пробормотала, но слишком тихо, чтобы он мог разобрать слова.

– Что ты сказала, дорогая?

– Ты опять указываешь, что мне делать, – нахмурившись, сказала девушка.

– Ты хочешь остаться в Лэнгли-Холле? – спросил Лукас.

– Нет.

– Тогда что тебя не устраивает? – допытывался граф с едва скрываемым раздражением.

– Я считаю, что решение должно оставаться за мной, – заявила Айрис.

– Не важно, чье это будет решение, но нам нужно рассмотреть другие варианты, – строго произнесла леди Апуорт.

– А как насчет совместной поездки в поместье Эштона? – предложил Дрейк.

– Вполне естественно, что вы все туда поедете, – сказала леди Апуорт. – Никого не удивило, что родители невесты хотят посетить поместье будущего зятя.

Миссис Дрейк кивнула:

– Да, думаю, трюк удастся. Хотя, конечно разговоров не избежать. Но ведь положение Эштона в обществе непоколебимо, если я правильно поняла. Как только станет ясно, что он не намерен расторгать помолвку, пересуды прекратятся сами собой.

Айрис вздохнула с облегчением, тихо прикрыв за собой дверь, ведущую на верхнюю площадку башни. Приложив ухо к потемневшим от времени и непогоды доскам, она пыталась понять, заметили лив доме ее исчезновение. Айрис показалось, что кто-то из слуг видел ее и поспешил сообщить Пэнси или Лукасу, что она ходит по дому одна, но из-за двери не доносилось ни единого звука. Ни шагов на лестнице, ни звенящего от гнева мужского голоса.

Оставшись наконец в одиночестве, Айрис оглядела скудно обставленную комнату. Из нее могла бы получиться восхитительная гостиная с круглыми стенами и романтической атмосферой. Как и большинство английских загородных домов, Эштон-Мэнор сохранял элементы архитектуры прошлых эпох. Об этом свидетельствовали две одинаковые башни, каждая из которых имела винтовую лестницу, ведущую на крышу. Айрис не без труда удалось улизнуть в восточную башню.

Пэнси думала, что ее хозяйка отправилась на конную прогулку с Теей и Дрейком. Тея же, в свою очередь, была убеждена, что Айрис отправилась отдохнуть в свою комнату в обществе Пэнси.

Дети Теи спали в детской, а Лукас уединился в кабинете в западной башне, чтобы просмотреть отчеты о положении дел в поместье. Мать пряталась в отведенных ей покоях, усиленно делая вид, что Теи, Дрейка и их семьи не существует, а отец отправился на одну из своих продолжительных пеших прогулок. Он ни словом не перекинулся с Айрис с тех самых пор, как Лукас забрал ее из Лэнгли-Холла.

Айрис полагала, что так происходило потому, что Лукас ни на минуту не оставлял ее одну, а отец не стал бы бранить ее в присутствии свидетелей. Это было бы ниже его достоинства. Именно по этой причине Айрис дольше обычного ворчала по поводу наложенных на нее ограничений.

Лукас позволил ее родителям приехать в Эштон-Мэнор, но с условием, что Айрис не будет оставаться с отцом наедине. Девушка с готовностью согласилась, не желая больше отвратительных сцен, но она вовсе не ожидала, что Лукас воспримет ее согласие столь буквально и ни на минуту не оставит одну. Поэтому девушка и решилась на побег.

Айрис нравилось оставаться в одиночестве. Когда никого не было рядом, ей не нужно было вести себя безупречно, в соответствии с ожиданиями окружающих. С момента приезда в Эштон-Мэнор ей не разрешалось даже спать одной. Лукас настоял на том, чтобы в спальню Айрис поставили кровать для Пэнси. Большую часть жизни Айрис провела наедине с собой и чувствовала себя неуютно, когда кто-то постоянно находился с ней рядом, особенно если этот человек был не Лукас.

А последний избегал ее столь же старательно, как и отец, и пресекал все попытки Айрис заговорить о расторжении их помолвки. Подобное поведение раздражало и удивляло Айрис, потому что за все то время, что она знала Лукаса, он никогда не проявлял такого упрямства.

Граф упорно твердил, что их помолвка должна оставаться в силе, и из-за этой его категоричности никто не желал слушать Айрис, когда она сказала о своей неуверенности в том, что хочет замуж. Мать считала ее неблагодарной девицей, которая навлекла на себя всеобщее осуждение. Айрис ожидала чего-то подобного, но даже Тея была убеждена, что сестра очень уж нервничает из-за предстоящей свадьбы.

Возможно, если бы она была более убедительна, то хотя бы Тея обратила внимание на ее слова, но втом-то и проблема… Айрис не была уверена и в том, что она действительно не хочет замуж за Лукаса. Она вообще ни в чем не была уверена. Ей нужно было подумать в одиночестве. Поэтому она и сбежала. Никто не хватится ее до тех пор, пока не вернутся Тея и Дрейк, и, судя по тому, как последний посмотрел на свою жену, ожидать их нужно очень не скоро.

Сунув под мышку роман и плед, Айрис начала подниматься по винтовой лестнице. Положив свою ношу на последнюю ступеньку, девушка отодвинула тяжелый засов и открыла дверь, ведущую на крышу. Вновь подхватив книгу и плед, Айрис вышла на залитую полуденным солнцем крышу, и у нее тут же перехватило дыхание от восхитительного спокойствия, окутывавшего ее со всех сторон.

Вдохнув полной грудью свежий весенний воздух, Айрис окинула взглядом череду холмов, окружавших поместье Лукаса. Она чувствовала себя так, словно видела на много миль вперед, и, возможно, так оно и было. Не остроконечная ли крыша местной церквушки виднеется вон там, вдалеке? Девушка обошла площадку, наслаждаясь одиночеством и восхитительным видом, а потом расстелила плед и уселась на него, прислонившись спиной к каменной стене.

Вот так же сидела она, когда Лукас нашел ее в саду леди Апуорт, и это напомнило Айрис о его всепоглощающем поцелуе. Хотя нет, этого слова было недостаточно для того, чтобы обозначить то состояние близости, которое разделили они с Лукасом. Близости, при воспоминании о которой Айрис каждый раз заливалась краской и которой не случалось больше с момента их приезда в Эштон-Мэнор.

То есть Лукас дал понять, что не желает повторения того, что случилось в саду. Айрис закусила губу. Теперь ей казалось, что ее недостойная леди реакция на поцелуй Лукаса вызвала у него отвращение.

Героям прочитанных Айрис романов нравилось, когда их возлюбленные без стеснения отвечали на их ласки. Но эти герои не позволяли себе ничего большего, чем восторженный, но весьма скромный поцелуй. Как бы отнеслись они к женщине, позволившей обнажить свою грудь? К женщине, которая не только позволила это, но и получила удовольствие?

Когда Лукас сказал, что желает ее, Айрис представила, как ее обнаженное тело переплетается с его телом. Эти картины повергли девушку в шок. Она тут же обрела способность мыслить трезво и попыталась положить конец этому опустошительному поцелую.

Образец добродетели, коим ее считали, ни за что не позволил бы мужчине зайти так далеко. В связи с этим в сознании Айрис поселилась еще одна сильно тревожившая ее мысль: страсть Лукаса разгорелась только после того, как он по-настоящему рассердился. Размышления об этом угнетали Айрис, но что есть, то есть. Жаль, что она так мало знала об этой стороне отношений мужчины и женщины. Возможно, ей стоит спросить о них у сестры.

Тея очень любила своего мужа и родила ему двоих детей. Она наверняка сможет что-нибудь посоветовать. Но с другой стороны, Дрейку вовсе не требовалось впадать в ярость, чтобы выразить свою любовь. Возможно, поведение Лукаса озадачит Тею не меньше, чем ее, Айрис.

Тихонько вздохнув, девушка открыла книгу и вскоре погрузилась в мир полуразрушенных замков, таящих опасности. Айрис не замечала времени; когда же стало прохладнее, она накинула на плечи плед.

Солнце клонилось к закату, и девушка несколько раз поменяла место, чтобы на книгу падал свет. В конце концов она все же поняла, что уже очень поздно. И холодно. И темно.

Теперь солнца почти не было видно из-за затянувших небо туч, а легкий бриз превратился в пронизывающий ветер. До начала весеннего ливня оставались считанные минуты. Айрис неохотно закрыла книгу, встала и потянулась. Ее мышцы ныли и болели от того, что она долго оставалась в одном положении.

Странно, что никто не искал ее. Возможно, ей удастся вернуться в свою комнату до того, как домочадцы обнаружат ее отсутствие. Подумав так, Айрис поспешила к двери и потянула за массивную деревянную ручку. Но дверь не отворилась. Должно быть, ее заклинило. Айрис положила книгу и плед на пол и потянула снова, на сей раз приложив всю силу. Но дверь даже не заскрипела. Неужели щеколда съехала и заперла дверь с той стороны?

Однако такое объяснение казалось не очень убедительным. Щеколда ведь слишком тяжелая. И все же дверь не открывалась. Айрис продолжала тянуть за ручку еще несколько минут, а потом сдалась. Ее руки заболели от напряжения.

А тени вокруг нее все разрастались, и Айрис уже ощущала на губах привкус неумолимо приближающегося дождя. Вскоре она окажется в кромешной тьме. Ночь обещала быть безлунной, а тучи на небе не пропускали даже тусклого света звезд. Айрис только что читала о призраках, скрывающихся в темноте, и ей вовсе не улыбалась перспектива провести на крыше без сна целую ночь.

Но что же делать? Может, позвать на помощь? Мать будет в ужасе от того, что она снова выставила себя в невыгодном свете, но девушка не видела другого выхода. Она подошла к парапету, с которого видна была противоположная башня. Может быть, Лукас все еще в своем кабинете и услышит ее крик.

Айрис снова и снова выкрикивала его имя, но ответа не последовало. Темнота сгущалась, и девушка охрипла от криков. Она уже не могла разглядеть даже очертаний башни, когда вдруг поняла: если бы Лукас сидел в кабинете, окошко светилось бы.

Как скоро Пэнси заметит ее исчезновение? Служанка наверняка придет переодеть ее к ужину. Догадается ли кто-нибудь поискать ее на крыше? Айрис тщетно вглядывалась в сгущающуюся тьму. Ближайшая крыша казалась такой далекой, что у девушки подгибались ноги от страха. Она лучше будет сидеть тут, под проливным дождем, чем рискнет сломать себе шею при попытке перепрыгнуть на соседнюю крышу.

Ветер с каждым мгновением усиливался и проникал сквозь тонкий муслин платья. Дрожа от холода, Айрис осторожно пошла по крыше в поисках пледа, который где-то оставила. Вскоре ее нога наступила на что-то мягкое, и девушка возблагодарила Господа за то, что все-таки отыскала плед. Она поспешно подняла его и плотно закуталась в теплую шерстяную ткань.

Усевшись на корточки возле двери, Айрис попыталась укрыться от пронизывающего ветра. Она молилась о том, чтобы Лукас поскорее нашел ее. Когда упали первые капли дождя, девушка натянула плед на голову.

Охваченный страхом, Лукас открыл дверь, ведущую в восточную башню. Куда ушла Айрис? С того момента, как стало ясно, что она исчезла, они обыскали весь дом, но так и не нашли ее. Проклятие! Что теперь задумала его невеста?

Она сказала, что не знает, хочет ли за него замуж, но Лукас отказывался верить в то, что она сбежала. На душе у графа становилось все тревожнее. С Айрис что-то случилось, но он отыщет ее. Обязательно.

Лукас осмотрелся. Но, как и сказал кто-то из слуг, здесь никого не было. Подняв повыше подсвечник, граф направился к винтовой лестнице. Дверь, ведущая на крышу, была закрыта, а щеколда лежала на петлях. Лукас внимательно осмотрел закрытую дверь. Айрис очень заинтересовалась смотровой площадкой на вершине башни, когда он показывал ее родственникам дом. Но она не могла оказаться на крыше. Щеколда-то на месте.

Лукас уже хотел уйти, но потом передумал. Наверное, хуже не будет, если он все же посмотрит за дверью. Ведь остальные закоулки слуги уже осмотрели.

Зная, что теряет понапрасну время, Лукас отодвинул щеколду и распахнул дверь. Он поставил подсвечник на верхней ступеньке, подальше от ветра и проливного дождя, но таким образом, чтобы свет все-таки падал наружу. Так он и думал. На крыше никого не было, за исключением кучи какого-то тряпья. Внезапно куча зашевелилась, и Лукас увидел, что это плед. Плед, которым кто-то накрылся.

– Айрис?..

Промокший насквозь и отяжелевший от воды плед упал на пол, явив взору графа белокурые волосы девушки, влажные от дождя. Слава Богу, ей было чем укрыться. Карие глаза Айрис казались огромными на бледном лице. Она заморгала и, дрожа, поднялась на ноги.

– Л-Лукас?

– Айрис, что ты тут делаешь?

– Я з-замерзла. – Зубы девушки отбивали дробь, а все тело сотрясалось от холода.

Черт возьми, ее необходимо побыстрее занести внутрь.

– Иди сюда, милая. – Лукас не мог допустить, чтобы дверь снова захлопнулась.

Девушка повиновалась. Она оставила плед на крыше, но нагнулась, чтобы поднять что-то. Вскоре Лукас увидел, что это книга, которая оказалась совершенно сухой. Граф привлек невесту к себе и крепко обнял.

– К-как х-хорошо! Ты т-такой т-теплый, Л-Лукас.

Айрис била дрожь, и она не могла сама идти. Но она также была не в состоянии держать в руках тяжелый подсвечник, если бы Лукас понес ее на руках. Граф поднял со ступеньки подсвечник, а потом быстрым движением закинул девушку на плечо.

– Л-Лукас, ты не м-можешь м-меня так н-нести. Это н-неприлично.

– Тебя нужно согреть, милая.

– Н-но, Лукас… – Ее голос замер. Очевидно, Айрис поняла, что Лукас не собирается останавливаться.

Граф нес Айрис в ее спальню, на ходу раздавая слугам приказы:

– Немедленно принесите в комнату леди Айрис горячую ванну. Пэнси, скажи повару, чтобы приготовил грог и горячего чаю. Кто-нибудь, позовите миссис Дрейк и сообщите леди Лэнгли, что ее дочь нашлась.

Лукас передал подсвечник одной из служанок, а потом подхватил Айрис на руки.

Девушка посмотрела на него из-под полуприкрытых век. Она слишком ослабла после перенесенного испытания.

– Я знала, что ты найдешь меня, – прошептала она, прежде чем закрыть глаза.

Сердце Лукаса сжалось. Он едва не опоздал. Айрис ужасно замерзла и промокла. Черт, а ведь он хотел уйти из башни. Мысль о том, что Айрис провела бы на крыше целую ночь наедине с разбушевавшейся стихией, привела Лукаса в ярость. Как получилось, что она оказалась запертой?

Он непременно найдет того, кто это сделал, и когда найдет – помоги ему Господь.

На следующее утро Айрис проснулась с неожиданно ясной головой, хотя накануне по настоянию Лукаса выпила две большие кружки теплого вина со специями. Возможно, горячий чай, который Лукас также распорядился принести, немного смягчил действие вина. Как бы то ни было, она чувствовала себя отвратительно здоровой и бодрой после приключившегося с ней несчастья.

В окна ярко светило солнце. Значит, гроза закончилась. Айрис собиралась уже откинуть одеяло и встать с постели, когда ее остановил громкий стук в дверь. Осмотревшись, девушка поняла, что находится в комнате одна. Должно быть, Пэнси уже встала и пошла по делам. Айрис не собиралась открывать дверь, будучи в одной сорочке. Она ждала и ничуть не удивилась, когда дверь распахнулась и на пороге возник Лукас.

В отличие от Айрис сон не пошел ему на пользу. Более того, он казался усталым и раздраженным. Девушка подавила вздох. Ей действительно не хотелось спорить с ним сегодня. Сев на кровати, Айрис вцепилась руками в одеяло и натянула его до подбородка.

– Доброе утро, Лукас.

Стоило ли сказать, что он не должен находиться в ее спальне?

– Нет. Чертовски отвратительное утро. Кстати, сейчас уже почти полдень.

Неудивительно, что Айрис чувствовала себя замечательно. Она проспала добрую половину дня.

– Мне жаль, если утро тебя разочаровало. Что-то не так с поместьем?

Лукас нахмурился, потом сел на кровать и взял девушку за руку.

– Поместье тут ни при чем. Разочаровать меня до глубины души может только моя упрямая импульсивная невеста.

Вот как? Неужели? Не может быть, чтобы Лукас обвинял ее.

Айрис попыталась высвободить свою руку, но Лукас не отпустил.

– Я только проснулась. Как ты можешь обвинять меня в том, что случилось, пока я спала?

– Я думаю, милая, что ты в состоянии доставить мне бесчисленное количество неприятностей, независимо от того, спишь ты или нет. А теперь я объясню тебе, чем ты испортила мне утро. Во-первых, ты обманула свою сестру и служанку и в итоге потерялась.

Айрис фыркнула. Она не потерялась, и не ее вина, что дверь захлопнулась.

Девушка не произнесла ни слова, и Лукас продолжал:

– Во-вторых, я попытался выяснить, кто закрыл дверь в то время, когда ты находилась на крыше. Но никто не признался, что заходил вчера в восточную башню. Видишь ли, я горжусь своей способностью выведывать нужные мне сведения, и сегодняшняя неудача является причиной моего отвратительного настроения.

Лукас говорил таким тоном, словно виновницей была Айрис.

– Но кто-то же задвинул щеколду. Я вряд ли могла сделать это с другой стороны двери.

Очевидно, это сделал кто-то из слуг, но не признался, боясь навлечь на себя гнев хозяина.

Лукас погладил ладонью руку невесты.

– Ты права, и это наводит на очень неприятные размышления.

По руке девушки словно прокатилась теплая волна, и она не смогла сосредоточиться на словах Лукаса.

– Какие размышления?

– Либо кто-то из слуг лжет мне, что меня очень беспокоит, либо тебя запер не слуга. Подозреваемых немного: твоя сестра, ее муж, твоя мать или отец.

– У моих родственников нет причин запирать двери в твоем доме, Лукас. Я уверена, что кто-то из слуг сделал это и забыл.

Айрис сама не верила в то, что говорила.

– Возможно, это было сделано намеренно, – заявил граф. – Твои родители очень сердятся на тебя из-за того, что ты причинила им неприятности.

Слова Лукаса привели Айрис в ярость. Ее родители не могли поступить столь низко!

– А как насчет тебя, Лукас? Ведь тебе я тоже причинила множество неприятностей.

Но граф даже глазом не моргнул.

– Ты прекрасно знаешь, что это не я.

– Как я могу быть уверена? – Айрис сама не знала, почему изводила Лукаса. Конечно, она знала, что не Лукас запер дверь. Он ни за что не причинил бы ей боль, но и предположение, что ее запер кто-то из родителей, казалось ужасным.

– Ты доверяешь мне, Айрис.

Но она отказывалась признавать его правоту. Он всегда хотел, чтобы последнее слово оставалось за ним, и ей это не нравилось.

Лукас наклонился, и его лицо оказалось совсем близко, а губы оказались всего в дюйме от ее губ – словно он бросал ей чувственный вызов.

– Признайся, милая. Ты доверяешь мне. Ты знала, что я найду тебя. Ты говорила мне об этом накануне.

Айрис отползла к спинке кровати, но Лукас последовал за ней.

– Ну, говори же.

– Нет. Ты и так слишком самоуверен.

– Мне просто необходимо твое доверие. – На нее пристально смотрели его бездонные голубые глаза.

Айрис хотела промолчать, но, передумав, сказала:

– Да, я доверяю тебе. – Она тут же отвернулась. – Ты удовлетворен?

Взяв невесту за подбородок, Лукас заглянул ей в лицо:

– Нет, но буду. Через неделю я буду весьма удовлетворен, Айрис.

Она взглянула в глаза мужчины, потемневшие от желания.

– Но я…

Граф улыбнулся, прежде чем легонько коснуться губами губ девушки.

– Всего одна неделя. И ты станешь моей.

Глава 10

Айрис вздрогнула при этих словах графа.

– Думаю, нам нужно серьезно поговорить об этом, Лукас. Я не уверена, что нам нужно венчаться так быстро.

– Зато я уверен. – Лукас немного отодвинулся, хотя и не убрал руки с одеяла. Она лежала рядом с ногой девушки.

«Должно быть, приятно быть столь уверенным», – промелькнуло у нее.

– И все же я думаю, нам необходимо это обсудить. – Горящее в глазах графа желание сменилось раздражением.

– Нам нужно обсудить, почему ты не подчинилась моему приказу все время находиться под присмотром своей сестры или служанки, Айрис.

– Я не одна из собак мистера Уэмби, чтобы подчиняться приказам.

Айрис вовсе не хотелось провести остаток жизни, подчиняясь приказам мужа либо ища его внимания. Если Лукас хочет, чтобы за ней кто-то присматривал, пусть – черт возьми! – делает это сам.

Лукас взглянул на нее с удивлением:

– Ты хочешь сказать, что не собираешься подчиняться мне, став моей женой, Айрис?

– Если бы я знала, что тебе нужна дрессированная собака вместо жены с ее собственными мыслями и желаниями, я ни за что не приняла бы твое предложение, – опрометчиво бросила девушка.

– Ты нужна мне.

– Что ж, возможно. Но имей в виду, я обладаю способностью мыслить и могу принимать решения самостоятельно. Вчера мне захотелось немного побыть одной. И если бы мне не пришлось прибегать ради этого к уловкам, то неприятности, произошедшей со мной на крыше, можно было бы избежать.

Слова девушки застали Лукаса врасплох.

– Это одна точка зрения. Но есть и другая. Если бы ты оставалась со своей сестрой или служанкой, ты не оказалась бы запертой на крыше во время грозы.

– Мне не хотелось, чтобы со мной рядом кто-то находился.

– Почему?

– Хотелось побыть одной.

Нога Лукаса покоилась рядом с ее бедром, и даже сквозь толстое одеяло жар, исходящий от его тела, обжигал Айрис.

– Клэрис сказала мне, что ты кажешься вовсе не такой покорной, какой я тебя ей описывал. Но теперь и я понимаю, что ты вовсе не такая покорная, какой казалась мне сначала.

– Ты говорил обо мне с Клэрис?! – возмутилась Айрис. Лукас пожал плечами:

– Да, а почему бы и нет? Ведь она – член моей семьи, поэтому мне показалось вполне естественным обсудить с ней мою невесту, являющую собой образец совершенства.

– Меня уже нельзя назвать образцом совершенства.

– Да, нельзя. Но ты весьма занятная особа. – В глазах Лукаса заплясали искорки веселья.

– Ты смеешься надо мной, Лукас?

– Даже и в мыслях не было, милая.

Айрис с огромной радостью отползла бы еще дальше, но поза Лукаса не давала ей этого сделать.

– Я тоже не считаю себя покорной, хотя, как мне казалось, была такой раньше, – призналась девушка.

– Почему?

– Я не поняла твой вопрос.

– Ты изменилась, и я хочу понять почему. Я размышлял об этом всю прошлую неделю. И пришел к выводу, что ты начала отдаляться от меня еще до того, как услышала сплетни обо мне и Клэрис. Что случилось, Айрис? Мне казалось, ты была довольна сделкой, когда приняла мое предложение.

– Мне это не представляется сделкой.

– Называй как хочешь, но мне казалось, что мы оба получаем то, чего ждали от нашего союза. И все же ты отдалилась, а теперь еще и пытаешься отказаться от данного мне обещания.

Ну вот. Лукас оказался не более проницательным, чем тогда в саду у бабушки Гарриет. Неужели все мужчины такие тугодумы, когда речь идет о делах сердечных?

– Я была… разочарована.

Граф вновь принялся поглаживать руку девушки.

– Чем я тебя разочаровал?

– Когда ты сделал мне предложение, я ожидала от тебя теплого отношения, но ничего подобного не получила.

– Более всего меня волнует твое благополучие. Ты… – Лукас запнулся, подыскивая подходящее слово. – Ты мне нравишься, Айрис. Очень нравишься.

– Но я ждала от тебя более глубоких чувств, а не просто симпатии.

– Чего же именно ты от меня хочешь, Айрис? – осторожно спросил Лукас.

– Я хочу твоей любви, Лукас.

Ну вот. Наконец-то она это сказала.

Пусть Лукас думает что хочет, но она не возьмет свои слова обратно. Она любит этого твердолобого, упрямого мужчину и хочет ответной любви.

Резко отпустив руку девушки, Лукас встал и принялся мерить шагами комнату. На его лице появилось такое же мрачное выражение, как в тот вечер, когда он нашел ее на крыше.

– Любви? Ты отдалилась от меня из-за романтической чепухи, которой даже поэты не могут дать определение? Не могу поверить.

– Неужели любить меня так ужасно?

Лукас повернулся и пристально посмотрел на девушку. Во всей его позе сквозило напряжение, а мрачное выражение голубых глаз говорило красноречивее слов.

– Наши отношения основываются на чем-то более реальном и постоянном. Любви здесь нет места.

Что может быть более постоянным, чем любовь?

– Как ты можешь так говорить? Мы ведь обсуждаем свадьбу, а не очередное капиталовложение.

Тяжко вздохнув, Лукас провел ладонью по своим темным шелковистым волосам.

– Ты не маленькая девочка, Айрис. Тебе вот-вот исполнится двадцать два года. В этом возрасте пора уже отказаться от романтических бредней.

– Желание выйти замуж за человека, который меня любил бы, не бредни.

Айрис так разозлилась, что откинула одеяло и соскочила с кровати, чтобы посмотреть Лукасу прямо в глаза.

– Люди нашего круга женятся по различным причинам, и любовь редко является одной из них.

Подбоченившись, Айрис гневно взглянула на графа.

– Для меня любовь – главная причина!

– Тебе стоило подумать об этом прежде, чем ты ответила согласием на мое предложение. Ты дала мне слово, Айрис. Разве ты можешь взять его обратно? Я никогда не вводил тебя в заблуждение на этот счет, и мои ожидания не изменились.

Что ж, возможно, Лукас прав. Айрис и сама не подозревала, что ею движет любовь. Но теперь-то она знала это наверняка.

– Вообще-то я слишком долго мирился с твоими выходками, – добавил Лукас.

Выходками? Его самоуверенность не знает границ!

Айрис рванулась на другой конец комнаты. Ей казалось, что если она останется рядом с Лукасом, то непременно задушит его.

– Я думала, ты испытываешь ко мне сильные чувства, раз согласился жениться на мне, несмотря на скандальное прошлое моих родителей, – с трудом проговорила девушка.

Граф не отвечал, но досада на его лице сменилась каким-то совершенно другим выражением, наконец-то и Айрис сообразила: ее сорочка была сшита из тончайшего батиста, а теперь, когда она оказалась напротив окна, ткань стала совсем прозрачной. Очевидно, Лукас тоже это заметил.

Девушка резко развернулась, чтобы снова нырнуть под одеяло, но граф оказался проворнее. Он метнулся к Айрис, словно пантера, поджидавшая добычу. Ей оставалось сделать всего несколько шагов до спасительной кровати, когда Лукас схватил ее за плечи и развернул лицом к себе. Она едва успела заметить горящее в его глазах желание, когда его губы впились в ее уста в страстном поцелуе.

Лукас прижал девушку к стене всем своим телом, и она поняла, что ему вовсе не нужно быть в ярости, чтобы воспылать к ней страстью. Ведь сейчас он был лишь слегка раздражен. И как только Айрис поняла это, ее тело напряглось в объятиях Лукаса. Она не позволит себе снова проявить слабость.

Упершись ладонями в грудь графа, она немного отстранилась.

– Лукас, остановись.

Он не ответил и поцеловал ее чуть ниже уха. Этот нежный поцелуй пробудил в душе Айрис бурю эмоций, которые захлестнули ее, словно океанская волна, но она не собиралась вновь отвечать на неискреннюю страсть Лукаса. Девушка попыталась высвободиться.

– Вы должны умерить свой пыл, милорд. Я настаиваю.

Когда Айрис поняла, что не сможет вырваться из объятий мужчины, который даже не обратил внимания на ненавистное ему обращение, ее охватило отчаяние. Еще чуть-чуть – и она не захочет сопротивляться, а это не приведет ни к чему хорошему. Так что выбора у нее не было.

Собравшись с духом, Айрис изо всех сил лягнула Лукаса по голени, и ее ногу тут же пронзила острая боль. Лукас в удивлении ахнул, и Айрис подумала, что ее боль того стоила, потому что граф ослабил хватку.

– Зачем ты это сделала? – спросил он, уставившись на нее так, словно видел впервые.

Глаза девушки гневно сверкнули.

– Ты заслужил. Я не позволю тебе снова ввести меня в заблуждение.

В паху у Лукаса нестерпимо ныло. Может, именно поэтому до него не сразу дошел смысл сказанного Айрис. О чем она, черт возьми, толкует?

– Объясни, что ты хочешь этим сказать.

Айрис, прихрамывая, направилась к кровати. На ее лице застыло выражение обиды. Сдернув с кровати одеяло, девушка плотно закуталась в него. Лукасу ужасно хотелось сдернуть с нее проклятое одеяло, и ему стоило огромного труда сдержаться.

– Ты целуешь меня лишь в том случае, если разгневан. Я не потерплю подобного проявления привязанности. Если ты пытаешься таким образом проявить свое внимание, то лучше оставь его при себе.

– Ты думаешь, что я хочу дотронуться до тебя только тогда, когда раздражен? – спросил Лукас, отказываясь верить услышанному.

– Не пытайся отрицать это. – Айрис смотрела графу прямо в глаза. – В другой ситуации ты не проявляешь ко мне ни малейшего интереса.

Лукас покачал головой:

– Ты с ума сошла.

– Нет. Простоя рассуждаю логически, хотя вовсе не жду от тебя понимания. Я заметила, что джентльмены могут быть ужасными тугодумами.

Лукас внезапно почувствовал, что чаша его терпения переполнилась. Он заставил себя отойти от девушки, потому что знал: если он этого не сделает, то поцелует ее снова. Он намеревался решить вопрос о своем мнимом отсутствии влечения к Айрис раз и навсегда. Будь его невестой любая другая представительница высшего общества, в этом не было бы необходимости. Но Айрис отличалась от всех остальных.

– Если ты такая последовательная, – процедил Лукас, – тогда, ради Бога, развей мои сомнения. Если я не тебя желаю, почему же я в крайнем возбуждении просыпаюсь по ночам от того, что вижу тебя обнаженной в своей постели? Чем, кроме почти неконтролируемого желания обладать тобой, можно объяснить мои непрерывные мечтания о том моменте, когда я смогу наконец-то заполучить твое тело?

Услышанное повергло Айрис в шок. Ее глаза стали такими огромными, что зрачки почти поглотили золотисто-карие ореолы.

– В самом деле, Лукас? Нам, думаю, не стоит вести подобные разговоры.

– Судя по твоим словам, именно такие разговоры и следует вести, иначе ты снова обвинишь меня в том, что я желаю тебя только в тех случаях, когда мой гнев подавляет рассудок.

Густо залившись краской, Айрис поплотнее закуталась в одеяло.

– Я ничего не говорила о рассудке.

– Зато я сказал. И я растерял остатки здравого смысла, едва только вошел в эту комнату. – Лукас сделал шаг в сторону невесты.

Айрис вытянула перед собой руку.

– Остановись, Лукас. Это как раз то, о чем я говорила.

– Что именно? – Граф остановился, когда ладонь девушки уперлась ему в грудь.

Айрис поспешно отдернула руку.

– Ты раздражен.

– Да, верно. – Лукас не смог отрицать очевидного.

– Ну вот видишь? – Айрис выразительно посмотрела на графа.

– Черт возьми, что я должен увидеть?!

– Ты желаешь меня только в том случае, если разгневан. – Интересно, каким образом устроен женский мозг?

– Меня давно влечет к тебе, Айрис. Если ты помнишь, именно я настаивал на том, чтобы приблизить дату нашей свадьбы.

– Это ничего не доказывает.

– Неужели ты настолько наивна?

Айрис открыла было рот, чтобы поспорить, но Лукас резко вскинул руку.

– Пожалуйста, помолчи. Давай не будем спорить о твоей наивности или отсутствии таковой.

Этот бредовый разговор никуда их не приведет. Лукас снова обрел способность держать себя в руках. С трудом. Одеяло скрывало соблазнительные округлости тела Айрис, и это помогло. Однако Лукасу стоило немалого труда обуздать свое желание, и он не хотел испытывать судьбу еще раз. После свадьбы у него будет достаточно времени, чтобы доказать этой сумасшедшей женщине, что ему не нужно впадать в ярость, чтобы пробудить в себе страсть. А до тех пор им придется ограничивать свое общение.

В данный момент важнее всего обеспечить безопасность Айрис. Лукас посмотрел на синяк на щеке девушки. Он почти прошел, и теперь Айрис вполне могла скрыть его с помощью пудры. Несмотря на то что Лукас предпочел бы остаться в своем загородном доме, пребывание под одной крышей с родителями невесты становилось невыносимым.

– Завтра мы возвращаемся в город. – Айрис вздохнула.

– Стало быть, мы закончили обсуждать наши отношения, не так ли?

Лукас наклонился и нежно поцеловал девушку в полураскрытые губы.

– Мы подробнейшим образом обсудим это в нашу первую брачную ночь, моя милая. Обещаю.

Айрис нахмурилась:

– Ты считаешь это делом решенным? Ты слишком самоуверен.

– Вовсе нет. Знаешь, что меня привлекает в тебе больше всего? Твоя честь и чувство долга. Раз ты дала обещание, ты его сдержишь. На сей раз ты пообещала выйти за меня замуж.

– Кажется, ты очень уверен во мне, Лукас.

– Совершенно верно. Ты рисковала собственной репутацией и навлекла на себя гнев родителей только потому, что твое чувство долга не позволило тебе расторгнуть помолвку. Даже после того, как ты решила, что я изменяю тебе, ты осталась верна своему слову. Хотя ты попыталась заставить меня принять за тебя решение своим вызывающим поступком.

– Но это не помогло. – Айрис снова нахмурилась.

– К счастью для нас обоих, я раскрыл твой замысел. – Лукас провел пальцем по щеке девушки. – Признаю, я отчасти несу ответственность за твое безрассудное поведение, потому что утаил от тебя правду о Клэрис.

– Именно поэтому ты настаиваешь на свадьбе? – Айрис не сводила с Лукаса взгляда своих карих глаз. – Ты считаешь себя виноватым в том, что я запятнала свою репутацию?

– Я хочу жениться на тебе по многим причинам. – Лукас опустил руку, развернулся и направился к двери. Лишь достигнув ее, он снова обернулся. – Ты должна доверять мне, Айрис. Наш брак будет удачным.

– В самом деле?

– Да. У нас сходные интересы. Мы оба ценим свое место в обществе и понимаем ответственность, которую оно на нас налагает. Не будем вспоминать о твоем недавнем поступке. Он тебе несвойствен. Кроме того, после свадьбы ты поймешь, что мы питаем друг к другу страстное чувство, какое редко, испытывают представители высшего света.

Лукас верил, что этого вполне достаточно, но, внимательно посмотрев на Айрис, он понял: она его уверенности не разделяет.

Глава 11

Лукас ехал к дому управляющего. Он наслаждался видом сочных зеленых лугов, окружавших его поместье, и свежим ветром, лишенным запахов, загрязняющих воздух Лондона. Возвращаться в город не хотелось.

После свадьбы они с Айрис смогут уехать за город на год или на два без опасений прослыть затворниками. Ожидалось, что молодожены постараются побыстрее обзавестись наследником, которому можно будет передать титул. Граф знал, что с радостью уедет жить в поместье, однако он не повторит ошибки отца и не станет ограждать свою жену от города с его развлечениями.

Лукас хотел, чтобы Айрис была с ним счастлива. Но неужели для ее счастья необходим брак, основанный на взаимной любви?

Его отец считал любовь необязательной для брака и утверждал, что для счастливой семейной жизни достаточно честности и уважения. Айрис была кристально честным человеком, а ее уважение к нему даже не ставилось под сомнение – во всяком случае, теперь, когда она узнала, что Клэрис никогда не была его любовницей. И все же Лукасу казалось, что этих двух составляющих недостаточно для счастливого брака.

А почему, собственно, он всегда верил, что их достаточно?

Его родителей нельзя было назвать слишком веселыми и общительными людьми, но Лукас старался не думать о неприятных сторонах их брака. Когда он вспоминал о том, что его мать ступила на путь саморазрушения лишь после смерти мужа, неприятные стороны брака родителей казались ему незначительными. Его мать нельзя было назвать необыкновенно счастливой, но, связанная узами брака, она была по крайней мере жива.

Впервые за много лет, прошедших с момента ее смерти, Лукас задумался о том, стоила ли игра свеч. Отец не любил мать, поэтому отказаться от того образа жизни, который радовал бы ее, для него было проще всего. Лукас остановил своего мощного серого жеребца. Эти самые холмы и долины, столь дорогие сердцу его отца и самого Лукаса, стали тюрьмой для его веселой и беззаботной матери. Неужели именно отсутствие любви в браке толкнуло ее на поиски нового чувства после смерти мужа?

Мать Лукаса слишком часто произносила слово «любовь», порхая от одного возлюбленного к другому. Лукас не доверял этому призрачному чувству, а Айрис искренне верила в свою любовь к нему. Скорее всего это было правдой, иначе зачем она с таким упорством добивалась от него взаимности.

Лукас не мог себе представить, что любовь Айрис та же яркая, но быстро надоедающая игрушка, которой словно безумная упивалась его мать. Нет, это что-то совсем другое. Но что, если ее вообще не существует на свете?

Разумеется, это не безумная страсть к новому любовнику или любовнице. Ведь подобное чувство угасает так быстро. И право контролировать жизнь другого человека тоже нельзя назвать любовью. А ведь именно так вел себя отец Лукаса по отношению к его матери. Но в таком случае что же такое любовь?

Проще было спросить себя, какие чувства он питает к своей невесте.

Да, он хотел ее, как никакую другую женщину на свете, и его стремление обладать ею было для него важнее всего – состояния собственного комфорта, мнения света. Айрис принадлежала ему на каком-то подсознательном уровне, чего Лукас не мог постичь до конца. Он даже допускал, что это какая-то первобытная потребность, которую джентльмен, представитель высшего общества, не может носить в своей душе. При мысли о том, что он может потерять Айрис, Лукас чувствовал себя так, словно наглотался битого стекла.

Любовь ли это? Если он признается Айрис в любви, она не станет препятствовать их браку, Лукас был в этом уверен. Лишь врожденная честность помешала ему развернуть коня и отправиться на поиски невесты, чтобы сказать ей о своих переживаниях. Пока он окончательно не поймет, что буря эмоций, терзающих его душу, и есть любовь, он должен молчать.

В одном Лукас был уверен: он ни за что и никогда не отпустит от себя Айрис, будь его чувства любовью или просто страстью.

Без Айрис он не сможет жить.

Айрис пыталась читать лежащие перед ней бумаги. Она хотела сделать очередное капиталовложение, но ее почему-то не увлекал, как прежде, процесс сбора и сравнения информации, полученной из разных источников, чтобы вложить деньги как можно выгоднее. Вновь и вновь она возвращалась мыслями к Лукасу.

День свадьбы неумолимо приближался, и приготовления к ней шли полным ходом. Навещая Айрис в доме бабушки Гарриет, мать не забывала с досадой вспомнить о предстоящем предсвадебном завтраке. Траты на него она считала крайне неразумными, потому что после скандальной выходки Айрис ни один человек, уважающий нормы поведения в свете, на завтрак не приедет. Хотя она все же разослала приглашения и заказала невероятно дорогие блюда, которые готовил специально нанятый повар-француз.

Айрис поняла: если она расторгнет помолвку сейчас, мать никогда ей этого не простит. Их отношения не стали теплее после произошедшего на прошлой неделе, но леди Лэнгли вновь разговаривала с дочерью. Она смягчилась настолько, что завела с Айрис разговор, которого страшатся все матери, а большинство дочерей надеются избежать. Айрис не была исключением.

До этого момента она с нетерпением ждала замужества, не боясь его интимной стороны. Но леди Лэнгли, приняв невозмутимый вид, посоветовала дочери принести с собой в спальню перед первой брачной ночью что-нибудь, во что можно вонзать зубы, дабы без криков протеста впервые выполнить свою супружескую обязанность. И сердце Айрис дрогнуло.

Заметив ее состояние, мать заметила все с тем же невозмутимым видом, что иногда эта сторона замужества может быть весьма приятной. Но все же лучше приготовиться к худшему. Потом леди Лэнгли окончательно успокоила дочь, сообщив, что со временем интимные отношения налаживаются.

В конце своей тирады она посоветовала Айрис приготовиться к невероятной боли, сопровождающей начало супружеских отношений, и не досаждать мужу, обливаясь слезами по этому поводу.

Айрис была почти уверена, что Лукас никогда не причинит ей боли, но мать заявила, что мужчины не всегда могут себя контролировать. Впрочем, во время их последнего разговора Лукас произвел на Айрис именно такое впечатление.

Прежде чем уйти, мать заверила Айрис, что отец приедет на свадьбу, хотя он и не считает уместным посещать дочь в доме бабушки Гарриет.

В конце концов, это в любом случае его обязанность.

Сердце Айрис сжалось от боли при мысли, что ее отец появится на свадьбе только из чувства долга. По обязанности. Неужели он не испытывает к ней ни малейшей привязанности?

В библиотеку вошел лакей, прервав печальные размышления Айрис. Девушка подняла глаза от разложенных на столе бумаг.

– Да?

– Вам письмо, миледи. – Слуга передал молодой леди запечатанное послание из плотной белой пергаментной бумаги.

– Спасибо. – Она кивнула, отпуская слугу, а потом сломала печать и развернула конверт, из которого выпал единственный белый листок.

Айрис быстро пробежала глазами по строкам, после чего перечитала послание еще раз, чтобы удостовериться в том, что она правильно поняла содержание.

Леди Айрис!

Кое-кто может решить, что вас пора поздравить с предстоящим замужеством, но неужели вы всерьез полагаете, что мужчина с безупречной репутацией, коим считается Святой, может обрести счастье рядом с такой женщиной, как вы?

Вам удавалось дурачить все высшее общество на протяжении двадцати лет. Но вы ведь совсем не леди, не так ли? Безгрешный лорд Эштон будет потрясен, когда узнает, что вы всего-навсего незаконнорожденная дочь лорда Лэнгли. Все остальное общество будет потрясено не меньше.

Ваша прогулка по парку с бывшей актрисой – ничто по сравнению с известием о том, что бракосочетание ваших родителей состоялось всего четыре года назад, а не двадцать один, как все наивно полагали.

Если вы хотите сохранить тайну и оставить репутацию ваших родителей незапятнанной, вы расторгнете свою помолвку и исчезнете из жизни Святого.

Столь безупречный джентльмен не сможет быть счастлив рядом с такой женщиной.

Подписи не было. Да и кто решится подписаться под такими омерзительными и жестокими словами?

Первой мыслью Айрис было, что какая-то леди, имевшая виды на Лукаса, узнала ее секрет и с его помощью пытается избавиться от соперницы.

Могла ли мисс де Брие написать это письмо? Нет. Она собиралась выйти замуж и уехать во Францию. Вряд ли она попыталась бы расстроить свадьбу Лукаса. Кроме того, поездка по Гайд-парку, помнится, весьма расстроила ее. Если бы ей хотелось навредить Лукасу и расстроить его помолвку с Айрис, поведение бунтарки было бы ей только на руку.

Но среди представительниц высшего света были и другие леди, желающие выйти замуж за такого знатного и богатого жениха. Например, ее бывшая подруга Сесили Карлайл-Джонс. Ее супруг прожил всего год после их свадьбы, и намерение Сесили сделать выгодную партию ни для кого не являлось секретом.

Сесили испытывала неприязнь к Айрис и ее семье, но как она могла узнать правду о скандальном прошлом лорда и леди Лэнгли?

Отец принял все меры предосторожности, чтобы сохранить обстоятельства своего второго брака в секрете. О нём знали лишь члены семьи да пожилой викарий, совершивший тайный свадебный обряд. Хотя в церковно-приходской книге имелась соответствующая запись. Иначе регистрация брака не была бы законной. Но как кто-то догадался заглянуть в книгу?

Возможно, этот секрет Айрис выплыл случайно? Но каковы бы ни были обстоятельства, тот факт, что кто-то из представителей высшего света узнал секреты семьи сэра Лэнгли, менял многое в судьбе незаконнорожденной.

Айрис не могла стать женой графа, и ее вдруг удивило, как она вообще поверила, что такое возможно. По крайней мере шантажист оказался прав в одном: образец добродетели, коим являлся Святой, в конце концов поймет, что брак с такой женщиной, как Айрис, сулит ему множество неприятностей. В один прекрасный день о ее происхождении узнают все, как и предупреждала ее родителей много лет назад бабушка Гарриет.

Айрис всегда будет незаконнорожденной дочерью человека, которому она не нужна, и никакое благопристойное поведение юной Лэнгли не изменит этого.

Лукас сказал, что она не несет ответственности за прошлое членов своей семьи, но на Айрис лежала ответственность за ее собственные поступки. Желая расторгнуть Помолвку, она уже запятнала свою репутацию.

Как полагала Айрис, долг и честь заставляли Лукаса жениться на женщине, почти такой же скандальной, как и его мать. Айрис не могла позволить ему принести такую жертву.

Письмо шантажиста расставило все по местам.

Она должна расторгнуть помолвку. Не потому, что боялась выйти замуж за мужчину, который ее не любит, а потому, что она слишком его любила и не могла допустить его бесчестия в браке со столь скандальной особой, какой она становилась.

Дрожащей рукой Айрис отложила в сторону листок белого пергамента и написала письмо Лукасу, в котором просила его приехать как можно скорее.

Лукас прибыл в дом леди Апуорт менее чем через полчаса после того, как получил письмо от своей невесты. Оно было коротким и вежливым, но граф почувствовал, что Айрис чем-то встревожена. Если к ней приезжал отец и расстроил ее, Лукас за свои действия не отвечает. Он все еще считал, что именно Лэнгли запер Айрис на крыше.

Лукаса провели в библиотеку, и он с удивлением отметил, что Айрис одна. Она стояла спиной к нему, очевидно, поглощенная изучением книжных полок. Желтый шелк платья Айрис, перехваченный под высокой грудью лентой, ниспадал изящными складками, подчеркивая все ее очарование и женственность.

– Где твоя бабушка?

Айрис уже достаточно рисковала своей репутацией. Кроме того, присутствие седовласой леди помогло бы ему удержать под контролем свое вожделение.

Айрис повернулась. Во всей ее фигуре чувствовалось напряжение.

– Я сказала ей, что мне нужно поговорить с тобой наедине.

– О чем?

Лукасу оставалось надеяться, что Айрис не пустится вновь в обсуждение их взаимоотношений. Он не был уверен, что его самообладание выдержит подобное испытание.

Девушка указала на кресло, стоявшее у камина. Несмотря на то что. день был теплым, в камине пылал огонь.

– Пожалуйста, садитесь, милорд.

Лукас прищурил глаза, услышав подчеркнуто официальное обращение, но подавленное настроение Айрис заставило его сдержаться от иронического замечания. Что-то было не так. Он подождал, пока Айрис займет соседнее кресло, и только после этого сел сам.

А она сосредоточила внимание на руках, сложенных на коленях.

– Мне очень жаль, но я решила, что мы не подходим друг другу, милорд. У меня нет выбора. Я должна расторгнуть нашу помолвку.

Лукас молчал, не зная, что сказать. Если бы он уловил в голосе девушки нотку сомнения, он знал бы, что возразить. Но ее уверенность пронзила его, словно обоюдоострая шпага.

– Могу я спросить, почему?

– Это будет мезальянс, милорд.

– Посмотри на меня, черт возьми! Если ты собираешься нарушить данное мне слово, то хотя бы смотри мне в глаза, пока даешь объяснения. – В душе Лукаса страх боролся с яростью. При одной только мысли о том, что он вот сейчас потеряет Айрис, в его душе образовывалась зияющая пустота. – И все потому, что я не несу романтическую чепуху? Ты хочешь, чтобы я признался тебе в любви?

Айрис подняла голову. В ее глазах блеснули слезы.

– Ты любишь меня? – спросила она, а потом покачала головой: – Лучше бы не любил.

– Но почему? Я буду заботиться о тебе, Айрис. Буду верен тебе, буду тебя защищать. Неужели тебе этого недостаточно?

– Спасибо. Ты оказал мне честь своим желанием связать свою жизнь с моей, но свадьбы не будет. – Голос Айрис сорвался, и ей пришлось глубоко вдохнуть, прежде чем продолжать. – Мне очень жаль, Лукас. Мне не стоило поощрять твои ухаживания. Теперь я это понимаю…

Айрис выглядела ужасно несчастной, и только по этойпричине Лукас не встряхнул ее хорошенько. Что за сумбур царит в ее хорошенькой головке?!

– Ты не расторгнешь нашу помолвку, Айрис! – Девушка глубоко вздохнула, а потом посмотрела Лукасу прямо в глаза.

– Расторгну. Это будет честно.

– Твое решение имеет какое-то отношение к твоей нелепой идее, будто я желаю тебя, лишь когда пребываю в гневе? – потребовал ответа Лукас. Он вдруг почувствовал себя втянутым в одну из тех ужасных игр в шарады, столь популярных у леди на званых вечерах. В игру, сценария которой ему не дали и правил которой он. не знал.

– Нет. Мое решение не имеет к этому никакого отношения. – Айрис закусила губу, а потом напряглась, словно взваливала себе на плечи непосильную ношу. – Я помещу объявление о расторжении нашей помолвки в завтрашних газетах, – почти выкрикнула она.

– Если ты это сделаешь, я подам в суд на газету за публикацию лжи о себе.

Глаза девушки округлились.

– Ты не можешь так поступить. Это не ложь.

– Ложь! Ты выйдешь за меня замуж. Клянусь тебе!

– Я не могу, – прошептала Айрис, и слезы покатились по ее щекам.

Лукас вскочил с кресла, схватил девушку за плечи, а потом снова сел и усадил ее к себе на колени. Айрис уткнулась лицом в его жилет.

– Пожалуйста, Лукас. Не усложняй все.

– Тебя все еще волнуют мои отношения с Клэрис? – спросил он.

– Нет, – приглушенно ответила Айрис. Тогда оставалось только одно. Предсвадебная нервозность. Лукас слышал, что многие невесты очень нервничают перед свадьбой, а помолвка Айрис к тому же была насыщена событиями.

– Все хорошо, милая. Ты справишься со своими страхами, и наша свадьба состоится, как и намечалось, через четыре дня.

– Но, Лукас…

Граф не дал Айрис закончить.

– Доверься мне, – приподнял лицо девушки, обхватив его ладонями. – Ты же знаешь, что можешь.

– Знаю. Ты самый благородный из джентльменов. – Лукас улыбнулся:

– В таком случае помоги мне жениться на тебе, любовь моя! Ты знаешь, как это сделать?

– Не знаю.

Айрис мерила шагами устланный толстым ковром пол гостиной в ожидании сестры. Тея укладывала детей спать. В другое время Айрис непременно присоединилась бы к ней, чтобы пожелать племянникам доброй ночи, но сегодня она была слишком взволнована. Дети весьма чувствительны к настроению взрослых, и Айрис не хотела расстраивать их перед сном. А она чувствовала, что нуждается в совете и поддержке.

Айрис уже решила рассказать кому-нибудь из членов своей семьи о письме шантажиста. Хорошо бы поделиться с братом, но, увы… Джаред пропустил сезон и собирался приехать в город лишь на свадьбу. А она состоится уже завтра. Но к этому времени Айрис надеялась оказаться далеко от Лондона. Как – она пока не знала.

Тея, ловкая и практичная, может ей подсказать много полезного. Родители в советчики не годятся. Если она расскажет им о письме, они обвинят ее. В конце концов, это действительно ее вина. Не будь свадьбы, не было бы и этой мерзкой бумажонки. Рассказать правду Лукасу? Но он все равно настоит на свадьбе, хотя бы из совершенно неуместного чувства долга. А что будет потом?

Айрис невыносима была мысль, что Лукас любит ее. Она испытывала почти физическую боль, порывая все отношения с человеком, которого любила больше жизни. А думать о том, что она отворачивалась от его любви, было и вовсе непереносимо. И все же она не могла позволить Лукасу совершить ту же ошибку, что и его отец, женившись на женщине, недостойной его. Она обязана защитить Лукаса от его же собственной рыцарской натуры.

Весьма некстати в гостиную вместе с Теей вошел Дрейк. Айрис и так было сложно открыться сестре, и она совсем была не готова излить душу перед зятем. Но как иначе?

Да, возможно, он подскажет, как вести себя с шантажистом. Тея говорила, что Дрейк бывает беспощадным к негодяям. Именно такой человек ей сейчас, необходим. Она защитит Лукаса, расторгнув помолвку, но и всех других членов семьи необходимо оградить от скандала, который непременно разразится, если ее тайна станет достоянием света.

Дрейк вопросительно посмотрел на свояченицу:

– Я думал, вы с Лукасом поедете сегодня на бал к Уикему.

– Я лежала в постели с ужасной головной болью. – Айрис уже во второй раз пользовалась этой уловкой. И так удачно. Леди не составляет труда ускользнуть из дома, сославшись на несуществующую головную боль.

– Но мне ты не кажешься больной. Скорее чем-то обеспокоенной, – заметил проницательный Дрейк.

Айрис кивнула. Она очень старалась казаться безмятежной, но мысль о том, что кто-то узнал ее секрет, снедала ее помимо воли. Ей пришлось сцепить руки и сомкнуть колени, чтобы, как ей казалось, не рассыпаться на куски.

– Мне необходимо немедленно покинуть город. – Тея прищурилась:

– Почему?

– Я не могу выйти замуж за Лукаса, но он не позволяет мне расторгнуть помолвку.

– Полагаю, мне стоит оставить вас наедине, – предложил Дрейк.

Однако Айрис отрицательно покачала головой, понимая, что он может помочь.

– Нет. Пожалуйста. Если ты уйдешь, я скорее всего не смогу сохранить самообладание, – призналась Айрис дрожащим голосом. – Кроме того, я была бы рада воспользоваться твоим советом.

Айрис старалась быть сильной. Но это оказалось так сложно…

Тея заставила сестру сесть в кресло, а сама заняла место рядом с ней. Дрейк остался стоять. В его присутствии Айрис ощущала себя почти так же спокойно, как и рядом с Лукасом. При воспоминании об этом на нее нахлынула волна острой печали, и она отчаянно заморгала, чтобы не дать пролиться слезам.

– Ты действительно уверена, что хочешь расторгнуть помолвку? – спросила Тея.

Айрис стянула с рук перчатки, оттягивая время, чтобы собраться с силами.

– У меня нет выбора.

Тея хотела что-то возразить, но Дрейк положил руку на ее плечо, и она промолчала.

– Расскажи нам, почему ты так думаешь, Айрис, – мягко произнес он.

Неуверенная, что сможет рассказать о своем горе, не расплакавшись, Айрис вытащила из сумочки письмо и протянула Tee.

После того как супруги прочитали письмо, лицо Дрейка исказилось от ярости, а Тея в испуге ахнула.

– Ужасно. Кто мог сделать такое? – Айрис заломила руки, сняв перчатки:

– Не знаю. Я даже не могу представить, как этот человек узнал о том, что мама с папой поженились лишь недавно, или почему его или ее так волнует, выйду ли я замуж за Лукаса. Но он все знает, и ему небезразличны наши отношения. Я не могу допустить, чтобы Лукасу причинили боль.

– И ты решила подчиниться требованиям шантажиста? – спросил Дрейк.

– Да. Он не оставил мне выбора. Если я не соглашусь, многим людям причинят боль, и снова из-за меня. Я не смогу этого пережить. – Голос Айрис сорвался. Она никогда не была плаксой, но в последнее время, кажется, совсем не контролировала свои эмоции.

Тея встала со своего кресла и порывисто обняла сестру.

– Все будет хорошо, сестренка. Даже если этот человек расскажет всем о браке Лэнгли, жизнь не остановится.

Айрис нечего было ответить. Тея ее не поняла. Она ведь вращалась в обществе всего несколько лет и не знала, каким жестоким оно может быть. Родители Айрис станут изгоями. Скандал затронет Джареда, Тею, Дрейка и даже их детей.

– Ты сказала об этом Эштону? – спросил Дрейк, возвращая жену в кресло. Казалось, он почувствовал, что Айрис сейчас не нужны объятия.

– Нет. Он станет настаивать, чтобы мы поженились в любом случае, но теперь я понимаю, что не должна была принимать его предложение, – еле слышно прошептала Айрис.

– Почему ты так говоришь? – спросила Тея. – Я была уверена, что ты любишь его.

– Он заслуживает лучшей жены, чем я.

– Как ты можешь такое говорить? Ты чудесная девушка! Эштону так повезло, что ты согласилась стать его женой.

Преданность и любовь Теи были очень трогательны, но это не поколебало решимости Айрис.

Она повернулась к зятю и увидела понимание в его глазах.

– Ты считаешь себя недостойной Святого, потому что ты незаконнорожденная.

– Но это же просто нелепо, Пирсон. Айрис не может так считать. – Тея с недоумением посмотрела на мужа.

Тот, однако, покачал головой:

– Спроси у своей сестры. – Тея повернулась к Айрис:

– Это правда?

– Я всегда буду источником неприятностей для Лукаса, каким всегда была для своего отца. Какие бы чувства ни испытывал ко мне Лукас, правда о моем происхождении со временем убьет их.

– Это неправда, – не желала сдаваться Тея.

– Так случилось с отцом. – Айрис едва не задыхалась от горя, но заставляла себя продолжать: – Даже если бы никто не узнал правду, мой секрет всегда будет стоять между нами. Лукас хочет жениться на совершенстве, а я всего лишь бастард.

Тея едва не задохнулась от возмущения.

– Как ты смеешь называть себя таким мерзким словом?! – Дрейк горько улыбнулся:

– У твоей сестры грубые слова вызывают отвращение, особенно когда они касаются тех, кого она любит.

Айрис вздохнула.

– Извини. Я не хотела тебя расстроить, Тея. Сначала я собиралась покинуть город, не заезжая сюда, но потом решила предупредить вас о шантажисте. Неприятно признаваться в своей слабости и трусости, но я надеялась, что Дрейк сообщит отцу. Я не смогу смотреть ему в глаза, потому что снова навлекла неприятности на свою семью.

Тея нахмурилась:

– Ты уже второй раз говоришь об этом. Мне кажется, речь идет, прости меня, не о поездке с мисс де Брие по парку.

– Я вижу, что твоя сестра, Тея, чувствует себя ответственной за прошлые неприятности своей семьи.

– Это не важно, Дрейк. Сегодня речь идет о шантажисте. Чтобы он не начал действовать, я должна уехать сегодня вечером, в крайнем случае завтра утром. Мне придется попросить вас дать в газеты объявление о расторжении нашей с Лукасом помолвки.

Прежде чем Тея или Дрейк успели что-либо ответить, раздался знакомый голос:

– Кажется, сегодня я ясно выразился по этому поводу. Никакого объявления не будет. Никакого расторжения помолвки. И ты – черт тебя побери! – не уедешь из города до свадьбы!

Айрис устремила взгляд потемневших от горя глаз на дверь.

– Лукас.

Глава 12

Не обратив внимания на восклицание Айрис, Лукас повернулся к Дрейку:

– Спасибо, что послали за мной. Вижу, мое присутствие в самом деле необходимо. – Вежливость, с которой он говорил, никак не соответствовала неистовой ярости, горевшей в его глазах.

– Но почему ты попросил Эштона приехать? Ты же не знал, что Айрис будет у нас сегодня? – удивленно спросила Тея.

– Когда лакей доложил, что она ожидает в гостиной, я тут же послал за Эштоном.

– У тебя не было на это права, – сказала Айрис. Теперь к ее расстройству прибавилась досада и ощущение, что ее предали.

Но на лице Дрейка не отразилось ни капли раскаяния.

– Эштон имеет право знать, что случилось, и принять свое решение, за которое он отвечает сам как мужчина и джентльмен.

Лукас вошел в гостиную и облокотился о каминную полку, встав как можно ближе к Айрис.

– Может быть, вы мне все-таки расскажете, что здесь происходит?

– Кто-то шантажирует Айрис, заставляя ее расторгнуть помолвку, – коротко пояснил Дрейк.

– Понятно. – Лукас повернулся к невесте: – И чем именно шантажирует тебя этот человек?

Айрис почувствовала себя загнанной в угол. Если она не расскажет Лукасу содержание письма, это сделает Дрейк. Только нужные слова не находились.

– Прочитайте вот это. – Тея передала Лукасу письмо. Айрис захотелось вырвать его из рук любимого, ведь там были написаны такие ужасные вещи. Но это правда – Айрис не могла больше прятаться от реальности.

Глаза Лукаса сузились, когда он читал письмо. Закончив, он посмотрел на Айрис, но вместо осуждения она прочитала во взгляде любимого замешательство.

– Я понимаю, что эти угрозы отвратительны, милая, но, не подкрепленные доказательствами, они не могут причинить тебе или членам твоей семьи никакого зла.

– Запись о бракосочетании есть в церковно-приходской книге. Этого достаточно. Но если шантажист взялся задело серьезно, он может послать письмо в Вест-Индию и получить подтверждение того, что первая графиня Лэнгли умерла спустя шесть лет после моего рождения.

На лице Лукаса не отразилось никаких эмоций.

– Ты хочешь сказать, что это правда? Брак твоих родителей, заключенный якобы двадцать один год назад, – фикция, потому что бывшая жена Лэнгли все еще была жива?

Внезапно Айрис все поняла, и ей едва не стало дурно.

– Ты сказал, что знаешь об этом. Когда ты делал мне предложение, ты сказал, что мой отец обсуждал это с тобой. И заверил меня, что для тебя это не имеет никакого значения…

– Лэнгли нес какую-то чушь о том, что брак твоей сестры огорчил его, если не больше.

– Значит, вы не знали, что Айрис фактически незаконнорожденная? – уточнил Дрейк.

– Нет, – ответил Лукас, не сводя взгляда с Айрис.

– Что ж, теперь вы все знаете, и мы должны решить, что делать с шантажистом. – Тея говорила так, словно речь шла о сущем пустяке.

Но Айрис знала, что все далеко не так просто. Отец обвел их с Лукасом вокруг пальца. Он их обманул. Значит, виноват в ужасном недоразумении именно он. И Лукас раньше не знал рокового секрета семьи, а узнал о нем только сейчас. О Боже!

Боль разрывала сердце Айрис. До этой минуты, когда она была уверена, что Лукас знает правду, она чувствовала себя спокойно, почти спокойно – граф, несмотря ни на что, не отказался от своего намерения жениться на ней. Даже если бы ей пришлось расстаться с ним, эта мысль согревала бы ее. А теперь у нее не осталось ничего.

Айрис опустила глаза, боясь увидеть, как хладнокровие на лице Лукаса сменяется презрением.

– Прежде всего мы должны выяснить, кто послал письмо, – долетел до ее слуха голос Лукаса. – Необходимо составить список возможных шантажистов. Рейвенсвуд приезжает завтра, не так ли? – спросил он.

– Да, Джаред хочет присутствовать на свадьбе, – ответила Тея.

– Хорошо. Значит, мы соберем семейный совет завтра после обеда в доме у леди Апуорт.

– Мы непременно будем, – заверил Дрейк.

– Прекрасно, – поддержала решение мужчин Тея. – Джаред и Лэнгли должны быть предупреждены, что сразу после свадьбы может разразиться скандал.

– Да. – Это снова сказал уверенным тоном Лукас.

Айрис вскинула голову и посмотрела на него. Лукас поймал ее взгляд.

– Никакой свадьбы не будет, – произнесла она. – Я уже все объяснила Tee и Дрейку. А теперь, когда ты знаешь правду, ты сам захочешь отменить свадьбу. И я согласна расторгнуть помолвку. Это все, что я могу сделать, чтобы спасти твое доброе имя.

– Самое лучшее, что ты можешь сделать, – это сдержать данное мне обещание. Другого я не принимаю.

– Но ты не можешь жениться на мне после всего, что услышал.

– Почему?

– Потому что я… – Айрис вовремя остановилась, иначе снова вызвала бы негодование сестры. – Потому что мои родители не были женаты, когда я родилась. Я буду постоянным источником неприятностей для тебя – прости, Лукас, – гораздо худшим, чем твоя мать. Если только шантажист осуществит свои угрозы, моя репутация будет запятнана куда сильнее, чем…

– Скажите же, Эштон, что все это просто нелепо! – взмолилась Тея.

Дрейк положил руку на плечо жены.

– Успокойся, дорогая. Пусть граф скажет, что думает сам. – Господи, какой ужас! Дрейк и Тея вынудят Лукаса принять то, чего его натура органически не приемлет.

Айрис вскочила на ноги.

– Не хочу, чтобы Лукас говорил! Я не собираюсь выходить за него замуж! И давайте закончим разговор. – Безысходность и отчаяние боролись в ее душе с гневом, когда она смотрела на сестру и зятя, жалея, что поддалась искушению искать у них поддержки.

– Хорошо, – сказал Лукас. – Закончим.

Хотя Айрис и ждала подобного ответа, он заставил ее окаменеть. Лицо Теи нелепо вытянулось, когда она, не веря своим ушам, смотрела на Лукаса. Дрейк же хранил настороженное молчание.

Пауза затянулась, и Айрис наконец произнесла:

– Сегодня я могу вернуться к бабушке Гарриет, но мне нужно срочно подыскать какое-то жилье. Вряд ли родители захотят видеть меня в своем доме.

Все, что она говорила, совершенно не касалось Лукаса, но Айрис просто не знала, что еще сказать. Она не могла заставить себя поблагодарить Лукаса за то, что тот все же позволил ей расторгнуть помолвку.

– Ты будешь жить со мной, – сказал Лукас голосом, в котором звучала крепость стали.

– Но вы только что согласились отменить свадьбу, – сухо заметила Тея, не в силах скрыть осуждения.

– Да, но ваша сестра будет жить со мной. – Лукас не сводил глаз с лица Айрис, и взгляд его был поистине грозным. – Через четыре ночи ты будешь спать в моей постели, состоится свадьба или нет.

Лукас сошел с ума! Они не могут жить вместе, не связав себя узами брака. Но внезапно в голову Айрис пришла поистине ужасная мысль.

– Ты хочешь сделать меня своей любовницей?

– Я хочу сделать тебя своей женой, Айрис! Но ты отказываешься выходить за меня замуж. Я не собираюсь отказываться от брачной ночи только потому, что ты не желаешь свадьбы. Должен признаться, меня удивило, что ты хочешь дать повод для сплетен. Значит, репутация не так важна для тебя, как я думал раньше. Но ведь ты, кажется, сторонница традиций.

– Да, я сторонница традиций! И не собираюсь жить с тобой под одной крышей, не будучи твоей женой.

Пусть она и незаконнорожденная, но уж точно не какая-нибудь ветреница.

– Хорошо. Именно этого я и хотел, но ты была непреклонна.

Когда смысл сказанного дошел до нее, Айрис нахмурилась:

– Я по-прежнёму не соглашаюсь выходить за тебя замуж.

– Именно так нам всем и показалось. Но ты заявила, что не хочешь быть и любовницей Лукаса. – Айрис показалось, что в глазах Дрейка прыгают веселые искорки. Хотя брови над ними были так же сурово сдвинуты, как у Лукаса.

Айрис повернулась к сестре:

– Пожалуйста, помоги мне убедить их, что это единственный выход. Я не могу выйти замуж за Лукаса и навлечь на его и свою семью очередной скандал.

Айрис ожидала от Теи понимания, но в ее глазах тоже плясали смешинки.

– Думаю, разразится еще более грандиозный скандал, если ты станешь жить с Лукасом в качестве любовницы, сестренка.

– Я не собираюсь быть ничьей любовницей! – Айрис сказала это так решительно и громко, что даже посудомойка на кухне должна была услышать это заявление.

Внезапно руки Лукаса легли на ее плечи, а сам он оказался от нее в такой опасной близости, что у Айрис закружилась голова.

– Нет, милая. Ты не будешь моей любовницей. Ты станешь моей женой. И если для этого придется тебя окончательно скомпрометировать, значит, так тому и быть. Ты моя на всю жизнь.

– Но ты меня не любишь, – всхлипывая, произнесла Айрис.

Лукас нахмурился:

– Сегодня ты сказала мне, что это не столь важно.

– Я сказала, не поэтому расторгаю помолвку. Но я не говорила, что это не важно.

Неужели он слышал только то, что хотел услышать?

– Я очень много размышлял об этом и пришел к выводу, что любовь вовсе не романтическая чепуха, как я думал раньше.

– Что? Ты любишь меня? – пролепетала Айрис.

– Мне не хотелось бы обсуждать это в присутствии твоей сестры и зятя.

Айрис бросила взгляд сначала на хозяина дома, а потом на сестру.

– Да, конечно.

– Я хочу тебя, и ты обещала стать моей. Ты выполнишь свое обещание, чего бы это ни стоило, – непреклонно заявил Лукас.

– Но ты не можешь хотеть брака со мной. По рождению я именно такая женщина, от каких ты поклялся держаться подальше. Неужели ты не понимаешь?

Лукас взял в ладони ее лицо и посмотрел прямо в глаза. Казалось, его взгляд прожигает насквозь.

– Если бы это было так, я не стал бы за тобой ухаживать. Ты помнишь тот день, когда я попросил тебя стать моей женой?

Айрис кивнула.

– Тогда я сказал, что считаю тебя ответственной за твои собственные поступки, а не за поступки членов твоей семьи. Твои родители отвечают за то, что ты незаконнорожденная. А ты несешь ответственность за свое обещание выйти за меня замуж. Понимаешь? Это главное.

Айрис поняла только то, что Лукас не отступится. Граф оказался несгибаемым как сталь.

Лукас заехал к Дрейку на следующее утро. Ему хотелось побольше узнать о Лэнгли. Дрейк был знаком с ними четыре года. Вполне приличный срок, чтобы составить представление о родственниках жены. Лукаса тут же провели в кабинет Дрейка.

– Я ждал вас, – сказал хозяин дома, предлагая гостю сесть.

– Я хотел поговорить еще вчера, но спешил отвезти Айрис домой. Ведь она приехала к вам в наемном экипаже.

Дрейк прищурился:

– Надеюсь, вы объяснили ей, насколько небезопасно для леди подобное путешествие?

– Я попытался. – Вспомнив о том, что Айрис отказалась с ним говорить, Лукас нахмурился. – Но я не уверен, что она меня слушала.

Дрейк улыбнулся:

– Она очень похожа на свою сестру.

– Когда я впервые встретил ее, мне показалось, что она само совершенство. Мягкая и покорная, – признался Лукас.

– А теперь?

– Она не так уж покорна.

– Но это не меняет вашего решения? – Лукас криво усмехнулся:

– Да. Хотя я никогда не думал, что захочу связать свою жизнь с импульсивной, безрассудной и лишь временами благовоспитанной леди. Но так уж получилось.

– У Айрис благородная душа.

– Да, – согласился Лукас. В отличие от его матери и брата Айрис было присуще внутреннее благородство. – Даже пытаясь нарушить данное мне обещание, она вела себя в высшей степени благородно.

– Айрис хотела одного – защитить вас и свою семью, избежать скандала.

Лукас кивнул.

– Я беспокоюсь за нее. Письмо шантажиста наложилось на происшествие на крыше в Эштон-Мэноре.

Дрейк откинулся на кресле, постукивая карандашом по ладони.

– Вы правы, но это не то. Ни у кого из гостей, приглашенных в ваше загородное поместье, нет причин желать ей зла. В том числе и скандала, связанного с расторжением помолвки.

Того же мнения был и Лукас. А если это все же сам Лэнгли?..

– Реакцию Лэнгли на выходку Айрис в парке не назовешь безобидной. Я тогда подумал, что он хотел таким образом наказать ее. Но не думаю, чтобы он желал отменить свадьбу. Разве только чтобы отомстить мне, – вслух размышлял Лукас.

– Лэнгли, по-моему, сущий мерзавец. Но даже я не представляю, чтобы он был способен на подобное вероломство, – высказал свое мнение Дрейк.

– Расскажите о его первой жене. Она ведь мать Теи, не так ли?

Дрейк кивнул:

– Тея и Джаред – близнецы. Джаред родился первым, и Лэнгли тут же увез его из Лэнгли-Холла, пообещав Анне, что та никогда больше не увидит сына. А потом родилась Тея, и Анна в отчаянии спрятала ее, чтобы не потерять так же, как сына. Вскоре она поняла, что, оставаясь в Англии, рискует лишиться дочери, поэтому и сбежала в Вест-Индию. Она умерла, когда Tee было тринадцать лет.

– А Лэнгли тем временем женился вторично и обзавелся еще одним ребенком, – уточнил Лукас.

– Да. Он даже не попытался отыскать свою сбежавшую жену и поэтому не знал, живали она. Он сказал Tee, что счел Анну умершей, потому что та не приезжала, чтобы повидать сына. Он и его нынешняя супруга повторно заключили брак, когда Тея приехала в Лондон и рассказала о смерти матери.

Лукас был потрясен отсутствием у Лэнгли элементарных моральных принципов.

– Стало быть, он ввел свою нынешнюю жену в заблуждение?

Дрейк покачал головой:

– Скорее она заманила его в ловушку. Забеременела Айрис и вполне сознательно вышла замуж, отдавая себе отчет, что бывшая жена Лэнгли, возможно, жива. Он рассказал ей правду, а вот Джаред, как и светское окружение сэра Лэнгли, считал, что Анна умерла во время родов.

– Вы правы, Лэнгли аморален. Он просто ублюдок.

– Именно так назвала себя Айрис. Вчера вечером, еще до вашего приезда.

В душе у Лукаса все перевернулось. Бедняжка Айрис!

– Но она не виновата в том, что произошло.

– Тем не менее она так не считает. Винит во всем себя.

– Дьявол! Как же все запутано! – Дрейк улыбнулся:

– Добро пожаловать в семью.

– В семью, которая пожирает своих детей.

– Возможно. Но Лэнгли слишком дорожит мнением света, чтобы подвергать себя риску. Ведь расторжение помолвки неминуемо повлечет за собой скандал. Кроме того, он ни за что не стал бы угрожать разглашением обстоятельств рождения Айрис. Это слишком плохо отразилось бы на нем самом. Лэнгли отпадает.

– В таком случае кто же пытается шантажировать Айрис? – Дрейк нахмурился:

– Не знаю. Я не перестаю думать об этом с того самого момента, как она показала мне письмо. Но на ум не приходит ни одного имени.

– Я найду этого человека.

– Вы так уверены в этом?

– У меня есть кое-какой опыт в такого рода делах, – как о вещи вполне реальной сказал Лукас.

Дрейк удивленно вскинул брови.

– Я служил в контрразведке во время войны с Бонапартом.

– Но вы были так молоды.

– Я выполнял свой долг перед родиной, – пожал плечами Лукас. – Молодость давала мне уверенность в том, что я неуязвим.

Улыбка на лице Дрейка исчезла.

– Надеюсь, вы извините меня за подобные слова, но я не могу представить вас неуязвимым. В вас есть что-то жестокое.

В устах будущего свояка эти слова прозвучали как высшая похвала.

– Тот, кто играет с Айрис в подобные игры, вскоре поймет, каким опасным я могу быть.

* * *

Увидев брата Айрис, Лукас тотчас же понял: он чертовски рад тому, что этот гигант оказался на его стороне. Лукас и сам обладал немалым ростом, но Джаред, будучи ненамного выше его, подавлял Лукаса своим мощным телосложением. Виконт Рейвенсвуд производил поистине устрашающее впечатление, а уродливый шрам на лице лишь усиливал его. Длинные темные волосы ниспадали на плечи, а бесстрастные глаза напоминали бездонные озера цвета оникса. От него исходила угроза, и он очень понравился Лукасу.

Рейвенсвуд бросил сердитый взгляд на графа:

– Вы будете добры к моей сестре?

– Да, – ответил Лукас, смело встретив взгляд будущего родственника.

Рейвенсвуд кивнул, а затем повернулся к Айрис. Его лицо просветлело, хотя он и не улыбнулся.

– Я узнаю, если что.

Айрис улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать брата в щеку.

– Лукас – лучший из мужчин, Джаред. Тебе не стоит беспокоиться обо мне.

Уверенность Айрис согрела Лукасу душу. Она достаточно долго не решалась на брак с ним, и он уже начал сомневаться в ее чувствах. Он хотел было усадить Айрис на диван, но девушка выдернула руку.

– Я лучше постою, Лукас.

– Снова хочешь сбежать? – насмешливо спросил он. Айрис кивнула, но не улыбнулась.

– Да.

Лукас нежно погладил невесту по щеке.

– Ты же знаешь, что я не позволю Лэнгли снова обидеть тебя, не так ли?

Однако Айрис не успела ответить Лукасу согласием, потому что в разговор вмешался Рейвенсвуд:

– Лэнгли тебя обидел?

Айрис, сдвинув брови, с укором посмотрела на Лукаса, погладив брата по руке.

– Так, ничего особенного. Один мой поступок расстроил отца, и он вышел из себя.

– Он опрокинул ее со стула, и на щеке Айрис остался синяк, который не проходил целую неделю. Если бы он ударил Айрис кулаком, а не ладонью, то наверняка сломал бы ей челюсть.

– Лукас… – Весь вид Айрис говорил о том, что она сама готова броситься на своего жениха с кулаками.

Рейвенсвуд склонил голову к нему:

– Уверен, сэр, вы уладили это дело. – Лукас пожал плечами:

– Он больше ее не тронет.

Рейвенсвуд ничего не ответил. Виконт отошел в сторону и сел на стул рядом с родственниками. И теперь они, рассевшись у камина, являли собой тесную группу.

– Ужасно, Лукас, что ты сказал ему это. Джаред и так с трудом выносит отца. А теперь он возненавидит его, и виновата буду я.

Вынести этого Лукас не мог. Он мягко, но решительно взял девушку за руку и заставил посмотреть прямо в глаза.

– Ты не виновата в том, что твой отец потерял самообладание. Если сын его возненавидит, то только потому, что отец этого заслуживает. Ты поняла?

В широко распахнутых лучистых глазах Айрис все еще стояла тревога, но она согласно кивнула:

– Да. Я поняла. И все же зря ты сказал Джареду.

– Прости, если я тебя расстроил.

– Но ты не жалеешь о сказанном?

– Нет. – Лукас не хотел лгать. Айрис вздохнула.

– Спасибо, ты сказал мне правду. Ты весьма самоуверенный джентльмен.

– Да, ты уже говорила мне об этом.

– Потому что это правда.

Лукас пожал плечами:

– Может быть.

Им предстояло обсудить кое-что поважнее его самоуверенности. Лукас притянул невесту к себе. Айрис попыталась вырваться, но потом сдалась, когда Лукас предостерегающе сжал ее руку.

Вся семья собралась в гостиной леди Апуорт. Пожилая леди восседала в парчовом кресле с видом королевы, обводя взглядом присутствующих. Леди Лэнгли расположилась по правую руку от хозяйки, демонстративно отворачиваясь от миссис Дрейк. Сестра Айрис с мужем устроились на диване. Казалось, Tee доставляло огромное удовольствие ловить неосторожные взгляды леди Лэнгли. Лорд Лэнгли стоял позади супруги с самым мрачным выражением лица.

– Не понимаю, зачем нас всех собрали здесь. Я готовлюсь к свадьбе дочери, и у меня совершенно нет свободного времени. Как это некстати, – ни к кому не адресуясь, жаловалась леди Лэнгли.

– Кто-то пытается заставить Айрис отменить свадьбу, – коротко пояснил Лукас.

Леди Лэнгли охнула.

– Но это же просто нелепо!

– Согласен. Люди, близко знакомые со мной, знают, что если я за что-то взялся, то доведу дело до конца. А попытку шантажа я считаю личным оскорблением. – Лукас в упор посмотрел на Лэнгли, но лицо графа осталось непроницаемым.

– Если можно, расскажите об этом поподробнее, – нетерпеливо произнес Рейвенсвуд.

Айрис сжалась, и Лукас, прежде чем продолжить, ободряюще обнял ее за плечи. Он обращался ко всем присутствующим сразу, внимательно наблюдая за выражением их лиц.

– Вчера Айрис получила письмо, автор которого угрожает раскрыть обман ее родителей, связанный с датой заключения их брака. В том случае, если она не расторгнет помолвку.

Глаза Лэнгли гневно блеснули, лицо леди Лэнгли покрылось красными пятнами. Леди Апуорт вздохнула и покачала головой – она предсказывала нечто подобное. Рейвенсвуд сжал кулаки, готовый немедленно расправиться с шантажистом, и Лукас вновь отметил про себя, что этот гигант ему очень импонирует. Дрейк тоже очень внимательно наблюдал за происходящим, а Тея смотрела только на Айрис, готовая в любую минуту броситься ей на помощь.

– Где письмо? – спросил Лэнгли, впервые с момента приезда Лукаса нарушив молчание.

Лукас достал из кармана письмо.

– Вот оно.

Двигаясь с проворством гепарда, Рейвенсвуд выхватил письмо из рук Лукаса, прежде чем это успел сделать Лэнгли. Пробежав глазами по строчкам, молодой человек презрительно швырнул листок под ноги отцу, и тот вынужден был поднять письмо с пола.

Рейвенсвуд вернулся на свое место, обронив на ходу:

– Вы все равно поженитесь.

Это был не вопрос, но Лукас тем не менее ответил:

– Да.

Шесть месяцев назад мысль о том, что он захочет связать свою жизнь с такой девушкой, показалась бы ему смехотворной. В то время он представлял свою будущую жену безликим образцом совершенства. Его же невеста была прекрасным белокурым ангелом с лучистыми карими глазами. И теперь Лукасу казалась нелепой сама мысль о том, что он сможет жить хотя бы день без этого прелестного импульсивного существа.

Леди Лэнгли подняла глаза от письма, которое передал ей муж.

– Это невозможно. Свадьбу нужно по меньшей мере отложить. Мы не можем допустить, чтобы шантажист исполнил свою угрозу.

– Если это шантажист, – произнес Лэнгли.

Лукас бросил на графа Лэнгли полный ненависти взгляд:

– Что вы имеете в виду?

– Откуда мы знаем, что сама Айрис не написала это письмо? – спросил он, указывая на бумагу, которую сжимала дрожащими руками его супруга.

– Она ведь ясно сказала, что не делала этого, – ответил Лукас.

– Спасибо, – прошептала Айрис.

– Однако этого недостаточно. Мы с матерью Айрис уже имели возможность убедиться, что она весьма склонна к шантажу.

Лукас был потрясен услышанным.

– Немедленно объяснитесь, иначе мы встретимся завтра утром на дуэли.

Лэнгли побледнел, но сказал следующее:

– Когда Айрис должна была объявить о своей помолвке с герцогом, ей вдруг взбрело в голову, что она не хочет этого брака. Она пригрозила нам, что расскажет об обстоятельствах своего рождения, если мы будем настаивать на женитьбе. У юной леди совершенно нет чувства преданности семье.

– Это ложь. Преданность Айрис тем, кто ее любит, безгранична, а более честного и благородного человека я вообще не знаю. – Голос Рейвенсвуда дрожал от ярости.

– Герцог годился ей в дедушки, а она едва покинула школьную скамью. Ваше желание выдать ее замуж за старца, чтобы упрочить свое положение в обществе не делает вам чести, – заметила леди Апуорт, величественно вскинув голову.

Лукас почувствовал, что пора вмешаться, пока беседа не свернула в сторону от темы.

– Мы сейчас обсуждаем не находчивость Айрис, которая сумела защитить себя от нежелательного брака. Мы говорим о шантажисте, который пригрозил раскрыть ваши прошлые грешки, если она выйдет за меня замуж. Ввиду того, что свадьба состоится, как и объявлено, я подумал: вы должны знать о возможных последствиях.

– Именно об этом я и говорю, Эштон. Вы уверены, что свадьба действительно состоится, или же Айрис снова решила, что не хочет замуж, и вернулась к своим прежним уловкам, чтобы защитить себя? – Лэнгли все еще пытался очернить дочь.

Глава 13

Слова отца пророкотали в тишине как раскат грома, резкие и оглушающие. Айрис с горечью подумала: а ведь он имеет веские основания подозревать ее. Ведь однажды она действительно прибегла к шантажу. Но неужели он не видит разницы между тем, что произошло тогда, и нынешними событиями? Лукас ни капли не похож на развратного престарелого герцога, от одного прикосновения которого к горлу Айрис подкатывала тошнота.

Кроме того, она уже не ребенок и не стала бы прибегать к тем же уловкам. Да в этом и не было необходимости. Благодаря мудрому совету своей сестры она научилась выгодно вкладывать деньги и теперь имела свои собственные средства. Так что могла бы прожить и без своей семьи.

– Я не писала это письмо.

Лукас обнял Айрис, и она сразу же почувствовала себя в полной безопасности. Он обнял ее на глазах у всех, но ей было все равно.

– Мы знаем это, милая.

Он доверял ей. Он ей верил. Айрис любила его так сильно, что ей стоило немалых усилий сдержаться и не закричать об этом во весь голос.

– Лэнгли – глупец, и огорчительно, что тебе пришлось столько лет прожить с ним под одной крышей.

Дрейк тихонько засмеялся, а Тея закашлялась. Джаред что-то одобрительно пробормотал, леди Лэнгли возмущенно фыркнула, а бабушка Гарриет, всегда такая величественная, стала очень грустной.

Лукас вновь переключил свое внимание на лорда Лэнгли.

– Я полагаю, вы не хотите нам помочь вычислить и обезвредить шантажиста.

Лорд Лэнгли поджал губы.

– Я не стану тратить свое время на поиски призрака. – Лукас кивнул.

– В таком случае вам с леди Лэнгли стоит вернуться домой.

Леди Лэнгли громко охнула.

– Мы никуда не поедем. – Теплое чувство к ней, которое шевельнулось в душе Айрис, когда мать поддержала ее хотя бы молчанием, мгновенно растаяло, когда та заговорила: – Я не покину этот дом до тех пор, пока вы мне не пообещаете, что свадьба будет отложена или вы вообще ее отмените. Айрис и так достаточно скомпрометировала наше имя, и я не позволю ей позорить его еще больше.

Лукас пробормотал что-то о родителях, пожирающих своих детей, но Айрис ничего не поняла. Выпустив Айрис из своих объятий, он направился к леди Лэнгли.

Бесцеремонно подняв ее с кресла, он сказал:

– Прошу прощения, но вам пора, леди Лэнгли. Увидимся на свадьбе. Если вас там не будет, я расценю это как ваше желание порвать всяческие отношения со мной, моим титулом и положением в обществе.

Леди Лэнгли беззвучно открыла, а потом закрыла рот. Лукас так же решительно препроводил ее до двери. Помрачневший лорд Лэнгли последовал за супругой, однако, проходя мимо Айрис, остановился со словами:

– Если в тебе осталась хоть капля порядочности, ты защитишь доброе имя семьи. – Затем он догнал жену и, взяв ее за локоть, вывел из комнаты.

Айрис лишь усилием воли заставила себя устоять на ногах. Лукас, вернувшись в гостиную, тут же понял ее состояние и подвел Айрис к стулу.

Взгляды всех присутствующих были устремлены на Лукаса.

– Кто-нибудь еще считает, что мы с Айрис должны отложить свадьбу? – спросил он.

Тихий вздох леди Апуорт обратил на себя всеобщее внимание.

– Секреты имеют обыкновение всплывать на поверхность. Глупо стараться предотвратить беду из страха, что она грянет именно сейчас, а не позже, – сказала мудрая пожилая леди, знавшая многое о нравах света.

– Я согласна. Дрейк находится в таком же положении, что и Айрис, но общество не отвернулось от него. Я уверена, что замужество Айрис оградит ее от многих неприятностей. – Высказавшись, Тея энергично кивнула, как бы поставив точку в споре.

– Моя жена совершенно права. Ваше положение, Эштон, сделает Айрис практически неуязвимой для всех недоброжелателей, – сказал Дрейк.

– А как насчет моих родителей? Поползут слухи, и большинство друзей мамы отвернутся от нее, как только узнают правду. – Айрис просто не могла поверить, что всех ее родных совершенно не трогает ожидающая ее родителей ужасная судьба.

– Но Лэнгли ведь женился на ней, хотя официальная церемония бракосочетания и состоялась немного позже. С точки зрения общественной морали все вполне законно. – Тон Джареда говорил о том, что он не видит тут особой проблемы. Мнения света он не разделял.

Айрис подумала, что брат никогда не простит отца за то, что тот так жестоко обошелся с его матерью. Лукас улыбнулся:

– В таком случае, полагаю, мы увидим вас всех уа свадьбе, которая состоится через три дня.

Айрис молча слушала, как ее близкие вновь принялись обсуждать личность шантажиста.

– Как все же насчет Лэнгли? – спросил Дрейк.

– Он слишком дорожит своей репутацией и спокойствием, чтобы угрожать разоблачением, – разве вы не так считали?

– Я и не думаю, что он шантажист. Но ведь у него могут быть недоброжелатели. Трудно поверить, при его мерзкой натуре, что за все эти годы он не нажил себе врагов.

– Но к чему угрожать ему, ставя под удар Айрис? – спросил Джаред.

– А шантажист знал, насколько для Лэнгли важен общественный престиж. Брак Айрис со столь влиятельным человеком, как Эштон, большая удача для него, и его враг – если таковой имеется – прекрасно это осознает, – пояснила Тея.

– Все равно непонятно, как Айрис оказалась запертой на крыше, – произнес Лукас.

Джаред, не знающий деталей происшествия в Эштон-Мэноре, воспринял рассказ весьма бурно. Но Айрис как бы не заметила этого. Она пыталась понять, каким образом Лукас хочет связать тот случай с письмом шантажиста.

– Почему ты считаешь, что эти два события взаимосвязаны? То, что дверь захлопнулась, простая случайность. Я знаю, тебе крайне неприятно, что кто-то из слуг тебе солгал. Но я уверена, один из них случайно закрыл дверь, а потом побоялся признаться в этом, – сказала Айрис.

– Как все запутано! – произнесла бабушка Гарриет, на бледном лице которой отразилась крайняя усталость.

Слишком много неприятностей разом: письмо шантажиста, перебранка между Лукасом и лордом Лэнгли, обсуждение возможного скандала. Айрис весьма сожалела, что не смогла оградить всех от этих неприятностей. Бабушка Гарриет была добрейшей женщиной и заслуживала покоя и уважения, а из-за нее на почтенную леди обрушился поток сплетен.

Лукас повернулся к Айрис и понял ее без слов.

– Позови служанку. Пусть проводит леди в ее комнату.

– Это лишнее. Я сам отнесу ее. – Джаред встал со своего места и, не обращая внимания на протесты хозяйки дома, осторожно подхватил ее на руки и отнес в спальню.

– А как насчет ваших врагов, Эштон? – спросила Тея. – Дрейк сказал мне, что вы служили в разведке во время войны. Наверняка у вас есть враги.

– Мои враги – враги государства. А это значит, что все они мертвы или находятся в тюрьме. Кроме того, прошло много лет. Нам нужно найти человека, чья злость достаточно свежа для подобной мести.

– Но я не уверен в том, что является мотивом мести, – сказал Джаред, возвратившийся в гостиную. – Решающую роль могут играть деньги.

– Но шантажист не просил у меня денег, – возразила Айрис.

Джаред лишь пожал плечами.

– На этот раз нет. Он прощупывает почву, если можно так выразиться. Если ты отменишь свадьбу, он поймет, что ты уязвима, а стало быть, можешь превратиться в источник постоя иного дохода.

– Но в таком случае шантажисту брак Айрис был бы только на руку. Эштон куда богаче, нежели незамужняя дочь графа с весьма скромными доходами, – высказала свое мнение Тея.

– Может быть. А возможно, шантажист понимает, что, став леди Эштон, Айрис окажется под зашитой мужа, и его угрозы уже не подействуют на нее. – Сказав это, Джаред уселся на свое место.

– Я также не исключаю возможности, что кто-то просто пытается убрать меня с дороги, чтобы путь к сердцу Лукаса вновь оказался свободен. Но в таком случае шантаж – исключительная мера. Даже я на подобное не решилась бы, – сказала Айрис, вспомнив о Сесили Карлайл-Джонс.

– Что вы на это скажете, Лукас?

– Всегда найдутся женщины, охотящиеся за холостяком с титулом и деньгами, но я не могу припомнить ни одной, имеющей на меня виды.

– А как насчет его светлости герцога Клэршира? – интересовалась Тея.

– Он живет в деревне, – ответил Джаред.

– Сейчас он в городе, – сказала Тея, давая тем самым понять, что она все-таки не совсем отдалилась от общества и знает о том, что в нем происходит. – Он приехал вскоре после того, как объявление о помолвке Айрис появилось в газетах. Кроме того, после отказа он воспылал лютой ненавистью к нашей семье.

– Если уж речь зашла об отвергнутых женихах, то следует упомянуть еще нескольких человек, – с сомнением протянула Айрис.

– Назови их, – тоном, не терпящим возражений, потребовал Лукас.

Не испытывая ни малейшего желания говорить об этих джентльменах. Айрис все же произнесла:

– Мистер Уэмби и лорд Ярдли. Есть еще несколько джентльменов, которые уже женились. Мне кажется, нам стоит еще включить в список моих недоброжелателей Сесили Карлайл. Когда-то она считалась моей близкой подругой, но мы поссорились, и теперь она меня ненавидит.

Тея с досадой поморщилась, а Лукас, казалось, пытался запечатлеть каждое имя в памяти.

– Каждый из этих людей либо пэр, либо занимает достаточно высокое положение в обществе. По своему опыту знаю, как трудно добывать информацию о высокопоставленных особах, не вызывая подозрений. Слуги не умеют держать язык за зубами, так что хранить в тайне свою заинтересованность удается недолго.

– Насколько я понял, у вас есть план, – предположил Джаред.

– Пока нет. Но скоро появится. – Губы Лукаса сжались в узкую полоску. – Я не вижу возможности разоблачить шантажиста до свадьбы. Поэтому, думаю, всем нам нужно приготовиться к худшему и ждать, что негодяй осуществит свои угрозы. Если Рейвенсвуд прав ишантажист потребует денег, мы будем к этому готовы.

Лукас крепко держал Айрис за руку. Он настоял на посещении бала, который устраивал Бикмор. Граф согласился с мнением Теи, что обществу следует показать, что у жениха с невестой все в порядке и прогулка Айрис по парку с мисс де Брие не изменила их отношений. Айрис согласилась с решением Лукаса, не желая настораживать его. Ведь она все же собиралась покинуть Лондон.

Она все думала и думала о цене и готовности каждого из членов семьи заплатить за ее счастье. Она не могла позволить им сделать это. Ее семья и так заплатила высокую цену за ее жизнь. Ее честь не позволяла ей следовать зову сердца, ведь связь с ней унизила бы в глазах общества того, кого она любила больше всего на свете.

Возможно, все было бы по-другому, если бы Лукас любил ее. А так боль, которую причинит ему ее отъезд, будет куда меньше той, что предстоит испытать Айрис. Любая другая леди могла бы стать его женой. Если бы Лукас хоть на мгновение забыл об уязвленном мужском самолюбии, он бы понял это.

Айрис была уверена, что поступает правильно, решив уехать из Лондона. Но куда денешь волнение? Она попыталась отказаться от сегодняшнего бала. Но по какой причине? После того как Лукас застал ее в гостиной Теи, когда она должна была лежать в постели с головной болью, Айрис не осмелилась еще раз прибегать к столь сомнительной уловке. Хотя на этот раз она не солгала бы, сказав, что плохо себя чувствует. Ее действительно начинало тошнить от одной мысли, что она больше никогда не увидит Лукаса, а голова кружилась от страха, когда она ловила на себе жадно-любопытные взгляды.

Когда к ним устремилась леди Уикем, Айрис изобразила на лице самую доброжелательную улыбку.

– Добрый вечер, леди Айрис. Я так рада, что вам лучше. Мы скучали без вас вчера на балу.

Айрис нервно сжала рукоятку веера, но улыбка не сошла с ее лица.

– Благодарю вас. Мое нездоровье огорчило меня не меньше. Вы всегда устраиваете чудесные балы. Их жаль пропускать.

Не слишком ли она льстит хозяйке? Леди Уикем лучезарно улыбнулась в ответ.

– Вы слишком добры ко мне, моя дорогая.

– Вовсе нет. Лукас только что сказал мне, что я пропустила восхитительный вечер, – солгала Айрис не моргнув глазом.

Леди Уикем перевела взгляд на графа.

– Удивительно, что он это заметил. Он уехал так быстро, что не успел даже услышать, как музыканты заиграют первый танец.

– Но не потому, что ваш вечер пришелся ему не по вкусу.

Как любой джентльмен, Лукас не испытывал необходимости объяснять свои поступки, Айрис взяла это на себя, изобразив готовность продолжить беседу.

– Кажется, вашим родителям бал очень понравился, – сказала леди Уикем, прищурив глаза в ожидании ответа.

И он бы не замедлил последовать, если бы их не перебили.

– Да. Трудно не заметить, что леди Айрис нет, когда на вечере присутствуют ее родители. А вот сегодня она здесь, а где же они? Странно, не правда ли?

Айрис с любопытством обернулась, чтобы посмотреть на говорящую. Леди Престон! Снова готова к отвратительным сплетням.

– До свадьбы осталось всего три дня, поэтому неудивительно, что моя невеста и ее мать очень заняты подготовкой предстоящего торжества, – счел возможным заметить Лукас. – Удивительно, что они вообще выбрали время, чтобы хоть немного развлечься.

Леди Уикем засмеялась. Ее смех напоминал ржание добродушной лошадки.

– Ерунда. Леди не так слабы, как кажутся. У вас, милорд, несколько неправильное представление о нас. Помню свадьбу еврей младшей дочери. Мы давали званые обеды на протяжении месяца. Что это было за время!

Остановить леди Уикем могло только стихийное бедствие. Да Айрис и не пыталась. Она предпочитала молчать и слушать светскую болтовню. Но более всего ей хотелось остаться сейчас наедине с Лукасом, чтобы запечатлеть это мгновение в памяти и вспоминать о нем все долгие годы одиночества.

Именно это заставило Айрис заговорить, когда Лукас сопровождал ее со званого вечера. Уже третьего! Было почти три часа ночи, и она ужасно устала – от музыки, от улыбок и необходимости вести пустые разговоры и выслушивать сплетни. Но ей не хотелось и ехать домой. А потом…

– Лукас, не могли бы мы немного прогуляться по саду, прежде чем ты отвезешь меня в дом бабушки?

Граф остановился.

– Ты так устала, того и гляди заснешь в экипаже. Почему ты хочешь погулять?

– Хочется поговорить, когда не нужно взвешивать каждое слово. Пожалуйста, Лукас.

Он так испытующе смотрел на Айрис, что та почувствовала себя неуютно, а потом отдал какие-то распоряжения кучеру.

– Мы поедем к дому твоей бабушки окольной дорогой. – С этими словами Лукас уселся на противоположное сиденье, и его длинные ноги задели полы плаща спутницы.

Айрис притворно задрожала.

– Сегодня довольно прохладно. Тебе так не кажется, Лукас?

Тот покачал головой:

– Вообще-то нет. Ты замерзла, милая? Хочешь, прикрою твои ноги пледом?

Ну все, хватит намеков.

– Я бы предпочла, чтобы ты согрел меня! – выпалила Айрис.

Ее щеки обожгла краска стыда, но Айрис не пожалела о своих словах. Ей хотелось, чтобы Лукас в последний раз поцеловал ее, но, как она уже заметила, намеков он не понимал. Святой слишком соответствовал своему прозвищу, чтобы его можно было так просто поколебать.

Однако даже в тусклом свете фонаря, прикрепленного над дверцей экипажа, Айрис разглядела, что улыбка Лукаса ничем не напоминала безмятежную улыбку святоши.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Айрис? – Она сконфуженно кивнула.

Лукас протянул руку:

– Ну тогда иди сюда.

Айрис вложила руку в его ладонь, и Лукас усадил ее на колени. Прежде чем поднять на него глаза, девушка несколько минут наслаждалась ощущением близости крепких мускулистых мышц, ощущением надежности, исходящим от него.

– Кажется, я знаю, что ты задумала. – Страх пронзил Айрис. Неужели Лукас разгадал ее намерения?

– Знаешь? – Лукас кивнул.

– Ты пытаешься понять, испытываю ли я к тебе страсть, когда не злюсь. Обещаю предоставить тебе достаточно доказательств в нашу первую брачную ночь, но я не прочь и сейчас…

Айрис сглотнула.

– Не прочь?

Губы Лукаса приблизились и слились с губами девушки. Айрис прикрыла глаза, каждой клеточкой своего тела переживая охватившую ее негу. Она пыталась запечатлеть в памяти тепло его крепкого тела, исходящий от него аромат.

Лукас провел языком по губам девушки, и она тотчас же приоткрыла их. Его язык скользнул внутрь и принялся изучать теплые глубины ее рта. Это было так чудесно. Сегодняшний поцелуй отличался от тех, которые Лукас дарил ей раньше, но был ничуть не хуже. Он был таким нежным, что Айрис хотелось зарыдать. Ведь она почувствовала страсть, неподдельную страсть, которую на этот раз вызвала не вспышка его гнева.

Лукас действительно хотел ее.

А ей нестерпимо хотелось дотронуться до его теплой кожи. Только один раз. Стянув с рук перчатки, она заерзала на его коленях. Но рука Лукаса тотчас же легла на ее бедро.

– Не шевелись, любимая, а то я забуду, что хотел всего лишь поцеловать тебя.

Губы графа снова накрыли ее губы, но на этот раз поцелуй был не таким нежным. Айрис застонала, когда язык Лукаса коснулся ее языка. Разве сможет она жить без таких поцелуев Лукаса? Прогнав печальную мысль, Айрис расстегнула пуговицы его жилета и сквозь шелковую ткань рубашки коснулась крепких, словно камень, мышц на его груди. Жар, исходящий от его тела, обжег пальцы, но Айрис этого оказалось недостаточно.

Потянув за шарф на шее Лукаса, Айрис развязала его. Нетерпеливая рука теперь не просто лежала на ее бедре, а описывала чувственные круговые движения, отчего ей захотелось сильнее прижаться к любимому. Поддавшись искушению, Айрис подвинулась ближе, а когда ощутила под своими ягодицами твердую плоть, Лукас глухо заворчал. Воспользовавшись тем, что он потерял бдительность, Айрис жадно расстегнула его рубашку.

Она легонько дотронулась до него кончиками пальцев, и он задрожал. Сознание того, что она может так сильно возбудить его, наполнило грудь Айрис горечью и удовлетворением. Она погладила рукой грудь Лукаса, покрытую шелковистыми волосами, слегка коснувшись его сосков.

– Черт возьми, как хорошо! Слишком хорошо. Ты должна остановиться, милая.

Айрис поцеловала его в подбородок, а потом осторожно провела по этому месту языком.

– Я не хочу останавливаться, Лукас.

Его руки крепче обхватили талию Айрис. А потом они внезапно скользнули под ее плащ и принялись развязывать ленты на платье. Пальцы графа коснулись ноющей от желания груди девушки, и она задрожала. Другая рука скользнула под подол платья и уверенно побежала вверх по ее ноге. На этот раз она не сделала попытки остановить Лукаса. Ей хотелось узнать, что это за ощущение, когда Лукас дотронется до самого сокровенного места на ее теле. Пусть она ведет себя как распутница. Теперь это не имело никакого значения.

– Ты такая мягкая, любовь моя. Такая совершенная, – пробормотал Лукас, покрывая легкими, словно прикосновение перышка, поцелуями шею Айрис.

Каким-то образом ее плащ упал на пол, а грудь полностью обнажил навстречу жадным губам любимого. Придерживая девушку за талию, Лукас продолжал целовать ее шею. Он спускался все ниже и ниже, а Айрис со сладким предвкушением чуда ждала нового всплеска ощущений. Так было в саду, когда Лукас впервые позволил себе подобную вольность. Когда губы мужчины коснулись ее груди, Айрис едва сдержала крик.

Сладостные ощущения бродили по ее телу, а потом спускались вниз живота, где превращались в омут сладострастия. Айрис отчаянно пыталась освободиться от растущего в теле напряжения, ее ноги расслабились и невольно раздвинулись в стороны. И тут же рука Лукаса скользнула между ними. Внезапное прикосновение оказалось столь неожиданным, что с губ Айрис сорвался еле слышный возглас изумления.

– Я не мог бы сказать лучше. – Лукас обдал горячим дыханием ее грудь.

Положив руки на его крепкие плечи, она что есть сил вцепилась в них пальцами.

– Лукас, я не знаю, что происходит. Я так странно себя чувствую. – Она слегка пошевелилась под его рукой. – Я хочу… хочу… – Айрис не знала, чего она так отчаянно желала. Но она понимала, что только Лукас может дать ей желаемое.

Палец Лукаса коснулся ее нежной плоти. Айрис выгнулась и наверняка упала бы, если бы он ее не поддержал. Она всхлипнула, окончательно потеряв над собой контроль.

– Лукас, сделай что-нибудь! – Граф натянуто засмеялся:

– Обязательно, милая. Доверься мне.

Айрис замотала головой. Она бессмысленно искала чего-то… сама не зная, чего именно.

– Сейчас, Лукас. Немедленно. Я больше не могу. – Лукас наверняка услышал эту мольбу, но вида не подал.

Его губы продолжали ласкать грудь Айрис, а палец описывал круги, сводя ее с ума. Внезапно Айрис содрогнулась всем телом. На мгновение ей показалось, что напряженные до предела нервы лопнули, разлив по телу небывалое наслаждение. Волна удовольствия окутывала ее все сильнее, и вот уже Айрис умоляла Лукаса остановиться. А потом она обмякла, уткнувшись в обнаженную грудь мужчины, соленую от ее слез.

– Я люблю тебя, Лукас. Люблю, люблю всем сердцем.

Перед самым рассветом Лукас остановил свой закрытый экипаж за углом дома леди Апуорт и ждал. То, как Айрис попрощалась с ним после страстных объятий в экипаже, насторожило его. Что-то тут не так. Она сказала, что безумно любит его, однако в ее голосе сквозила грусть. Если не отчаяние.

Она должна торжествовать, что ее эксперимент удался. Лукас сполна доказал ей, что его страсть рождена вовсе не гневом. Тогда почему ее глаза горели таким отчаянием и такой решимостью, которую она старалась скрыть?

Интуиция подсказала Лукасу: Айрис собралась бежать.

Вскоре перед домом леди Апуорт остановился наемный экипаж. Однако никто из него не вышел, и Лукас укрепился в своих подозрениях. Возница то и дело поглядывал на улицу.

– Вы ждете молодую женщину? – спросил Лукас, подходя к нему.

– А что, если и так? Вам-то какое дело?

Зажав в пальцах соверен, Лукас протянул его вознице, однако, когда тот хотел схватить монету, отдернул руку.

– Сначала ответьте на мой вопрос.

– Быстрее же, сэр. Леди скоро выйдет.

– Так кого вы ждете?

– Не знаю. Та, кто меня нанял, сказала, что нужно держать язык за зубами. Сдается мне, она собралась сбежать с любовником.

Однако Лукаса не интересовали домыслы возницы. Единственный любовник Айрис – это он. Лукас был в этом уверен. Нет. Ее побег не имел никакого отношения к измене. Она решила убежать из-за шантажиста.

– Куда вы должны ее отвезти?

– Не знаю. Она наняла меня на неделю за чертовски хорошую плату. А остальное мне не важно.

Лукас спросил, сколько именно пообещала заплатить Айрис. Когда тот ответил, граф заплатил значительно больше сверху, чтобы возница уехал. Тот взял монеты и пустил лошадей в галоп, бормоча что-то о господах, которые ни с того ни с сего вдруг расстаются с такими деньгами. Стук копыт по мостовой вскоре затих, и Лукас заметил две закутанные в плащи фигуры, выходящие из-за угла дома леди Апуорт. Головы женщин закрывали капюшоны, но Лукас был уверен: та, что пониже ростом, Айрис. Рядом с ней, должно быть, шла Пэнси. Обе несли дорожные сумки и небольшой кофр. Поверх сумки в руке Айрис болтался ридикюль. Оглядев улицу, она повернулась и что-то тихо сказала служанке.

Несмотря на то что Лукас не расслышал слов Айрис, ответ служанки прозвучал довольно четко в прозрачном ночном воздухе.

– Я надеюсь, что он не приедет, миледи. О чем вы только думали, когда решили сбежать, не знаю.

Айрис ответила что-то, но Лукас снова не разобрал слов, хотя и уловил в ее голосе тревогу.

Пора обнаружить свое присутствие. Выйдя из тени, отбрасываемой зданием, он произнес:

– Будь я более недоверчив, я бы счел, что обвинения Лэнгли небеспочвенны.

Глава 14

С момента их возвращения из Эштон-Мэнора Айрис почти лишилась сна и все ночи проводила в беспокойных размышлениях. К дикой усталости добавилась невероятная сумятица чувств, поэтому сначала Айрис усомнилась, что голос, прозвучавший в ночи, не был плодом ее воспаленного воображения.

Меньше часа назад она пережила в объятиях Лукаса самые неповторимые мгновения в своей жизни, и теперь ее решимость поубавилась. Айрис утратила способность рассуждать и действовать сознательно, и она следовала своему плану машинально, словно во сне.

– Тебе нечего сказать, Айрис?

Нет, Лукас не был плодом ее воображения. Он действительно стоял перед ней. Все ее благие намерения рассыпались в прах перед лицом всепоглощающего горя – она могла сейчас потерять Лукаса. Отпустив ручку сумки, она выпустила и кофр, который с глухим стуком упал на землю. Пэнси вскрикнула от неожиданности. Затем, подобрав юбки, Айрис побежала к Лукасу. Бросившись ему на грудь, она крепко обняла его.

– О, Лукас! Я так рада, что ты здесь! Я понимаю, что это ужасно эгоистично и я не заслуживаю твоего прошения. Но ты не должен связываться с особой, имеющей такую запятнанную репутацию, и скандал, который непременно разразится после нашей свадьбы, не нужен тебе. Но знаешь, сама мысль о другой женщине, которая будет иметь право дотрагиваться до тебя, разрывала мне сердце с того самого момента, как мы с тобой попрощались. Я не смогу этого вынести. – Слезы душили Айрис, сжимая ее горло тисками. Она закрыла глаза и уткнулась в мускулистую грудь Лукаса. – Я должна была уехать ради спокойствия своей семьи, – всхлипывая, бормотала она. – Должна была. Но ты не позволил мне, и я очень этому рада. – Сердце Айрис сжалось от острого чувства вины. – Отец был прав, называя меня бесчестной и слабовольной.

От стыда и горя Айрис разразилась слезами. Обвив девушку руками, Лукас обнял ее так же крепко, как и она его.

– Успокойся, любимая. Успокойся. Не плачь.

Но Айрис не могла унять слез. Она чувствовала себя жалкой и слабой плаксой, но не могла остановить поток слез. Только не на этот раз.

– Пэнси, отнеси вещи твоей хозяйки в ее комнату, а кофр оставь здесь. Я возьму его с собой. Сегодня же с утра начнешь перевозить вещи леди в мой дом в Лондоне.

– Хорошо, милорд.

– Я забираю твою хозяйку с собой. – Лукасу пришлось приложить некоторое усилие, чтобы расцепить руки Айрис. Похоже, она не собиралась отпускать его. Но он подхватил ее на руки и бросил через плечо: – Пэнси, скажи всем домочадцам, что мисс Айрис все еще в постели. Ее привезет обратно миссис Дрейк, и никто ничего не узнает.

– Хорошо, милорд.

– Куда ты везешь меня, Лукас? – спросила Айрис, хотя, ей все было безразлично, лишь бы оставаться рядом с любимым.

– Нам нужно поговорить. Я отвезу тебя в безопасное место, где нам не смогут помешать.

– Хорошо. – Она так устала, что и не подумала спорить или уточнять подробности.

Лукас усадил Айрис в экипаж, а потом вернулся за кофром. Обессиленная, она словно в тумане слышала, как он отдавал распоряжения вознице. Затем Лукас сел в экипаж и обнял Айрис за плечи, прижав ее к себе. Исходящее от него тепло окутало ее словно одеялом. Ей тепло, она в безопасности. И Айрис задремала.

Несколько часов спустя Лукас наблюдал за своей спящей невестой. Белокурые локоны обрамляли ее лицо, формой напоминающее сердце. Она так восхитительна. Так невинна. Эта юная красавица совсем не походила ни на искусительницу, упивающуюся его ласками; ни на маленькую упрямицу, улизнувшую на крышу, чтобы почитать в одиночестве, и запертую там в грозовую ночь; ни на охваченную яростью невесту, обвинившую его в том, что он хочет ее, лишь пребывая в состоянии гнева. И уж совсем не похожа была спящая красавица на импульсивную строптивую особу, которая предпочла бегство браку с ним.

Темные ресницы дрогнули, и Айрис открыла глаза. Лукас терпеливо ждал, пока она окончательно проснется и заметит, что находится в спальне не одна.

По словам Клэрис, Айрис проспала все то время, пока его не было. Лукас вернулся домой, чтобы выспаться. Он слишком устал и не хотел говорить со своей невестой в таком состоянии. Он не мог оставаться под одной крышей с ней, поскольку не доверял себе самому. Он так сильно хотел ее.

Айрис повернула голову, и взгляд ее золотисто-карих глаз сосредоточился на человеке, сидящем рядом с ее кроватью.

– Наверное, ты хочешь услышать объяснения? – Лукас встал.

– Не сейчас.

Развернувшись, граф взял в руки поднос с завтраком, который еще раньше принесла Клэрис. Кивком он велел Айрис сесть на кровати, и та повиновалась приказу, придерживая одеяло под мышками, чтобы прикрыть грудь. Лукас вскинул брови при виде подобного проявления скромности. Невинная маленькая соблазнительница.

Он поставил поднос ей на колени.

– Сначала поешь.

– Спасибо.

Айрис откусила кусочек гренки и запила горячим шоколадом. Лукас ждал, пока она не съела все, что лежало на подносе. Когда Айрис покончила с завтраком, Лукас забрал поднос и выставил его за дверь.

Айрис наблюдала за ним.

– Где мы?

– У Клэрис. В доме не живут слуги, поэтому никто не знает о твоем приезде. Горничной, которая приходит убирать, сказали, что ты подруга, приехавшая из деревни.

– А мисс де Брие не возражает, что я здесь?

– Нет.

– Почему ты привез меня сюда, Лукас? Утром я была слишком уставшей, чтобы задавать вопросы, но теперь моя голова работает ясно, и я не вижу никакого смысла в моем пребывании тут.

– Нам нужно поговорить.

Айрис задумчиво теребила край одеяла.

– Но я могла бы выспаться в своей собственной постели и поговорить с тобой позже.

Перехватив взгляд Айрис, Лукас в упор посмотрел на нее.

– Я хотел убедиться, что ты все еще будешь в городе, когда мы оба настолько отдохнем, чтобы вести разумную беседу.

Айрис отвела глаза.

– Наверное, я этого заслуживаю.

– Ты пыталась сбежать. Я не был уверен, что ты не проснешься с мыслью повторить побег.

Айрис вспыхнула, и Лукас понял, что предчувствие его не обмануло.

– Однако тебя не разочаровало то, что я поймал тебя на месте преступления.

Айрис поморщилась.

– Нет. Не разочаровало. Наверное, это потому, что облегчение оказалось слишком велико.

– Если ты испытала облегчение от того, что тебя остановили, зачем ты пыталась бежать? – Хотя Лукас и отказывался себе признаться в этом, его смущало то, что Айрис решилась на побег после того, как столь беззастенчиво предложила ему себя в экипаже.

Отпустив одеяло, она сцепила руки на груди и вновь подняла глаза на Лукаса.

– Я бы предпочла быть одетой для этого разговора.

– А я бы предпочел, чтобы ты оставалась там, где сидишь сейчас. Это дает мне преимущество. Оно мне совсем не помешает в общении с такой упрямой и почти непредсказуемой особой, как ты.

Айрис поджала губы, и Лукас понял, что ей не понравились его слова. Но она не закричала на него и не выпрыгнула из постели. К сожалению. Интересно, ее ночная сорочка такая же прозрачная, как та, что была на ней в Эштон-Мэноре?

– Скажи, почему ты пыталась сбежать?

– Я говорила тебе, когда мы были у Теи, но ты не слушал.

– Повтори еще раз. На этот раз я попытаюсь слушать внимательнее.

Закусив губу, Айрис снова принялась теребить одеяло. Наконец она заговорила:

– Я так устала от чувства вины, Лукас. Я не хочу причинить боль своей семье и не хочу стать причиной твоих несчастий. – Она тяжело вздохнула. – Несмотря на все мои попытки вести себя благопристойно, я никогда не смогу заставить всех забыть о позорном факте моего рождения.

– Почему тебя так это волнует? Вряд ли тебя можно винить в том, что твои родители сделали то, что сделали.

Айрис покачала головой:

– Ты не понимаешь. Если бы моя мать не забеременела, отец наверняка помирился бы с бывшей женой. Тея выросла бы здесь и заняла соответствующее положение в обществе. А Джаред не рос бы без матери.

– Изменить это или как-то контролировать не в твоей власти. – Лукас все еще не мог поверить, что Айрис думает иначе.

– Наверное, ты прав, и все-таки мое рождение повлияло на их жизнь.

– Но ведь ты не виновата, что родилась на свет.

– Ты, конечно, прав, но я привыкла считать, что во всем виновата именно я.

– Почему?

– Я виновата в том, что у моего брата обезображено лицо. Он избегает общества, потому что мое поведение сделало его таким. Если бы не я, он до сих пор жил бы в Лэнгли-Холле, со всей семьей.

Лукас, как ни пытался, не мог понять причин ее самобичевания и молчал. Любому здравомыслящему человеку было совершенно понятно, что виконт Рейвенсвуд не нуждался в обществе и не видел необходимости соответствовать его требованиям. Его шрам был тут совершенно ни при чем. Он также не испытывал сильной любви к отцу, и это было вполне понятно, если учесть, как граф обошелся с его матерью. И жить с семьей отнюдь не стремился.

– Айрис, ты берешь на себя слишком много, – произнес наконец Лукас.

– Нет. Из-за моего упрямства и безрассудства Джаред стал изгоем.

– Сомневаюсь, что твой брат ощущает себя именно так.

В глазах Айрис появилось отстраненное выражение, словно она видела то, чего не мог видеть Лукас.

– Когда я была ребенком, я совсем не слушалась свою няню. К сожалению, родители мне потакали. Однажды – это было ранней весной – я захотела поиграть на улице, но няня сказала, что я должна отправляться спать. Довольно долго шел дождь, а в тот день впервые сквозь тучи проглянуло солнце. Я до сих пор помню, как смотрела из окна детской, мечтая поиграть на солнышке.

– И что же случилось потом?

– Я позволила няне уложить себя в кровать. Она оставила меня одну, а когда ушла по делам, я улизнула из детской и отправилась на улицу. Сама того не заметив, я ушла далеко в поля, и мое отсутствие вскоре обнаружилось. Отец отправил людей на поиски. Брат нашел меня в тот самый момент, когда я едва не стала добычей голодного волка. Джаред меня спас, но едва не погиб сам.

– Это тогда он получил шрам?

– Да.

– Наверняка он считает шрам небольшой платой за твою жизнь. Я готов терпеть любые лишения ради моей маленькой пленницы.

Айрис вздрогнула, и ее глаза потемнели от терзающей ее душу застарелой муки.

– Там было так много крови, Лукас. Джаред кричал от боли. Я до сих пор просыпаюсь от его крика. Я побежала, Лукас. Я была в таком ужасе, что побежала и оставила своего брата один на один с голодным волком.

– Сколько лет тебе было?

– Шесть, – в оцепенении произнесла Айрис.

– Ты была слишком маленькой, чтобы кого-то защищать, и твой брат не умер.

– Нет. Нас нашел отец и ехавшие следом за ним слуги. Кто-то застрелил волка, но я думала, что Джаред уже мертв. Он лежал так тихо на пропитанной кровью земле.

– И тебе позволили смотреть на это?!

– Да. Отец хотел, чтобы я полностью осознала, что натворила своим упрямством и непослушанием.

Лукас уже знал, на что способен Лэнгли, и все же не мог поверить в его жестокость по отношению к такой крошке.

– Мерзавец.

Айрис ничего не слышала, все еще пребывая во власти мучительных воспоминаний.

– Отец закричал, что я убила своего брата, а потом замахнулся на меня палкой, хотел, чтобы я смогла почувствовать боль Джареда.

– Он избил тебя? – Айрис пожала плечами:

– Я помню только то, что мать пришла потом в мою комнату. Я лежала в постели, и все мое тело жутко болело. Но я думала только о том, что Джаред мертв и я заслуживаю боли. – Айрис беззвучно заплакала. По ее щекам потекли слезы, и она отерла их тыльной стороной ладони. – Я и тогда плакала. Но мать велела мне перестать. Она сказала, что Джаред жив и чтобы я не удивлялась, если он меня возненавидит.

– Оба твоих родителя заслуживают, чтобы их выпороли розгами.

Айрис содрогнулась.

– Джаред не возненавидел меня, но после того случая все изменилось. Отец больше не любил меня, а Джаред стал очень замкнутым, словно что-то умерло в его душе.

– Возможно, он узнал, что отец избил тебя, и чувствовал себя виноватым.

Айрис вскинула голову и ошарашенно посмотрела на Лукаса:

– Почему он должен был так думать?

– По той же самой причине, по которой ты винишь себя за его страдания. Вы оба были детьми и не понимали: в том, что произошло, нет ничьей вины.

– Я не послушалась няню, и Джаред едва не погиб из-за этого. После того случая каждый раз, когда я проявляла своеволие, родители напоминали, к чему может привести непослушание. Я прекрасно осознаю свою вину.

– Все дети время от времени проявляют непослушание. Так устроена жизнь. С твоим братом случилось несчастье, но ведь ты не желала ему зла, и поэтому не стоит винить себя за то, что он отдалился от твоих родителей. Вся ответственность за это лежит на твоем отце.

– Мои родители…

– Повели себя отвратительно.

Айрис не таясь посмотрела на Лукаса, и он разглядел в подернутых безграничной печалью золотистых глазах ее ранимую душу.

– Я часто думала о том, что не смогла бы обойтись столь жестоко со своим собственным ребенком.

Не в силах больше противостоять искушению, Лукас подошел к кровати и заключил девушку в объятия. И Айрис зарыдала, доверчиво уткнувшись ему в шею, а граф был счастлив, что помог ей облегчить свою душу. Слишком долго и несправедливо она несла бремя вины.

Когда Айрис успокоилась, Лукас спросил:

– Именно поэтому ты пыталась сбежать, хотя знала, что этого не хочу ни я, ни члены твоей семьи?

– Отец с матерью одобрили бы мое решение.

– Они злые и бессердечные родители.

– Наверное, ты прав. – Айрис вздохнула и придвинулась ближе к Лукасу. – Мне невыносима была мысль о том, что я могу причинить тебе такую же боль, как и моему брату. Нет, шрамы не исказили бы твое лицо, но брак со мной запятнал бы твою безупречную репутацию.

– К черту репутацию. Я тебя не отпущу.

– Но ты же хотел жениться на образце совершенства.

– Я люблю тебя, Айрис. Для меня ты и есть само совершенство.

Она задрожала.

– Теперь я счастлива, что ты остановил меня сегодня утром.

Не такой реакции ожидал Лукас на свое признание. Но возможно, Айрис пока не могла ему до конца поверить. Для этого нужно время. Родители слишком дурно обошлись с ней, и она только теперь начала понимать, как не правы они были.

– Почему счастлива? – спросил Лукас, пытаясь понять, услышала ли она его признание.

– Потому что я люблю тебя. – Айрис подняла на него заплаканные глаза, в которых теперь светилось счастье. – Я так хочу выйти за тебя замуж. И хочу родить тебе детей и помогать тебе управлять поместьями. Я хочу снова и снова испытывать наслаждение, которое я впервые ощутила в твоих объятиях, и хочу дарить наслаждение тебе. Я больше никогда не стану волноваться из-за того, что у тебя есть другая женщина, потому что ты мой. Я хочу сидеть с тобой за столом и обсуждать то, что произошло за день. Я хочу встретить вместе с тобой старость.

Лукас не мог пошевелиться. Почти не мог дышать. Он прижался губами к губам девушки. Она вздохнула и ответила на его призыв, обвив руками его шею. Это был поцелуй-единение. Поцелуй-обещание. Поцелуй-клятва. И когда он закончился, оба они дрожали.

Лукас выпустил девушку из объятий и отошел от кровати – отошел от соблазна. Некоторые вещи все еще оставались недосказанными.

– Айрис, ты не несешь никакой ответственности за злоключения своей семьи. И твое желание выйти замуж, вместо того чтобы пойти на поводу у шантажиста, вовсе не эгоистично.

– Но скандал затронет всех, Лукас. Тея, Дрейк, Джаред… Все они считают, что это не важно, но они ошибаются. Я несу позор и бесчестье своей семье, но не могу остановиться.

Слова Айрис породили ярость в душе Лукаса, но он постарался скрыть свои чувства. Он злился не на Айрис. Гнев охватывал его при мысли о ее родителях, взваливших на плечи невинной девушки груз вины за их собственный грех.

– Ты вовсе не позоришь свою семью. Это отец довел свою жену до того, что она решилась бежать. Он не отправился на ее поиски, а вместо этого женился на другой женщине, хотя его первая жена была еще жива. Разве ты сделала все это? Нет. И ты не несешь никакой ответственности за то, что случилось.

– Но если бы мама не забеременела мной, она никогда не вынудила бы отца жениться на ней.

– Если бы Лэнгли не изменял жене, твоя мать не забеременела бы. Но несмотря на обстоятельства твоего рождения, я все же рад, что это случилось. Я хочу жениться на тебе, Айрис, потому что я еще не встречал ни одной женщины, которая обладала бы таким чувством чести и такой смелостью. Ты станешь настоящей благородной графиней.

Спрыгнув с кровати, Айрис подбежала к Лукасу и крепко обняла его. Он обвил талию девушки руками, и именно в такой позе нашла их Клэрис, когда вошла в спальню в сопровождении круглолицей племянницы Лукаса, чтобы помочь Айрис одеться.

Айрис упивалась совершенно новым для нее ощущением счастья, упаковывая свои бумаги и бухгалтерские книги для отправки в дом Эштона. Она выходила замуж за мужчину, которого любила и который признался ей в любви.

Айрис не до конца поверила его словам. Ведь совсем недавно он высмеял ее идею о романтической любви. Она все еще опасалась, что Лукас любил воображаемую женщину, которую считал совершенством. Но ведь она – лишь внешне совершенство. Настоящая же Айрис Селуин была незаконнорожденная и весьма своенравная дочь сэра Лэнгли.

Лукас, кажется, простил ей случай с мисс де Брие. Теперь Айрис поклялась, что впредь ее поведение ни у кого не вызовет осуждения. Лукас не пожалеет о том, что женился на женщине с отнюдь не безупречным прошлым.

Завтра она станет графиней Эштон, и даже если откроется правда о ее рождении, это уже ничего не изменит. Как сказала ее сестра, замужество покрывает все грехи, а Айрис вовсе не собиралась совершать новых, дающих пищу для сплетен.

В дверь легонько постучали, и Айрис очнулась от раздумий. Пэнси уехала в дом Лукаса, чтобы подготовить комнату своей хозяйки к ее приезду.

– Войдите, – сказала Айрис, захлопывая крышку сундука с бумагами.

В комнату вошла одна из служанок леди Апуорт. Она присела в реверансе, а потом передала Айрис конверт. Плотная белая бумага выглядела пугающе знакомой, и Айрис едва не шарахнулась в сторону, но потом убедила себя в том, что бояться нечего. Надо не только не поддаваться угрозам шантажиста, но научиться не прятаться от них. Айрис не такая, как ее мать. Она не станет избегать трудностей, она смело встретит их. И победит.

Взяв письмо, Айрис хотела уже отпустить служанку, когда заметила, что на письме нет почтовой отметки. Значит, оно пришло не по почте.

– Ты видела, кто это принес? – Вопрос Айрис прозвучал довольно резко, и глаза служанки расширились от испуга.

– Нет, миледи. Повар сказал, что его принес какой-то мальчишка. Из тех, что выполняют всякие мелкие поручения за незначительную плату.

Сердце Айрис упало.

– Спасибо.

Служанка снова присела в реверансе, а потом удалилась.

Айрис дрожащими руками вскрыла конверт и достала письмо. Она едва не упала в обморок, прочитав полные ненависти строки, но вскоре ее страх сменился удовлетворением. Шантажист дал ей в руки козырь, о котором сам не подозревал.

Айрис улыбалась в предвкушении, когда сначала Лукас, а затем Джаред прочитали письмо. Получив вторую угрозу, девушка тут же послала за Лукасом. Джаред прибыл одновременно с графом. Все трое расположились вокруг стола в маленькой библиотеке бабушки Гарриет. Вот так же сидели они, когда Айрис получила первое письмо. Подняв глаза, Лукас посмотрел на Айрис:

– Ты не выглядишь расстроенной. – Она усмехнулась:

– Как я могу расстраиваться, когда шантажист сам предоставляет нам такую возможность разоблачения? – Айрис потерла руки от удовольствия. – Мы устроим ловушку, а я выступлю в роли приманки. Мы поймаем его, прежде чем он успеет причинить нам зло. Моя семья окажется в безопасности, а я со спокойной душой выйду замуж.

– Ты в любом случае выйдешь замуж, – тоном, не терпящим возражений, произнес Лукас. Но Айрис и не собиралась спорить.

Дотронувшись до руки графа, она примирительно погладила ее.

– Конечно.

– И ты веришь, что Эштон позволит тебе выступить в качестве приманки? – спросил Джаред. При этом его голос звучал, будто он считал план сестры шатким, как трехногий стул.

Айрис сдвинула брови.

– Конечно. А как еще мы сможем поймать негодяя?

– Он требует, чтобы ты пришла одна и принесла значительную сумму денег, – напомнил Лукас. Он, кажется, не одобряет ее план, вопреки уверенности Айрис.

Скрестив руки на груди, девушка откинулась на стуле и одарила жениха и брата взглядом, который говорил, что она не свернет с намеченного пути.

– Мне кажется, все мы не настолько глупы, что не сможем перехитрить жалкого шантажиста.

– Я не позволю тебе рисковать своей жизнью и репутацией. – Лукас был настроен не менее решительно, чем его невеста.

– Тогда защити меня.

Джаред принялся раскачиваться на задних ножках стула.

– Я знаю это выражение лица моей сестрички. Мы либо согласимся помочь ей, либо она поступит по-своему. Иначе нам придется привязать ее к кровати, чтобы удержать.

Сейчас Айрис было не до безупречного поведения. Ей не оставалось ничего другого – только упрямо настаивать на осуществлении своего плана. В интересах Лукаса и Джареда, между прочим.

Понять, о чем думает Лукас, не смог бы никто.

– А кто сказал, что я против того, чтобы привязать ее к кровати?

Айрис едва не задохнулась от возмущения.

– Как ты можешь говорить такие ужасные вещи, Лукас? Перестань смеяться, – обернулась Айрис к брату. – Ты должен быть оскорблен подобным заявлением.

Джаред пожал плечами:

– Думаю, ваше брачное ложе будет весьма интересным местом, раз Лукас не прочь привязать тебя к нему.

Теперь рассмеялся Лукас, а Айрис почувствовала себя так, словно ее лицо окунули в жаровню с горячими углями. Она просто не могла поверить, что ее брат сказал подобную скабрезность. Неужели леди и джентльмены действительно занимаются такими вещами? Она не собиралась спрашивать об этом Лукаса в присутствии брата. Достаточно и того, что она услышала.

– Мы сейчас обсуждаем возможность изловить негодяя, который пытается расстроить мою свадьбу, а не наше супружество.

Айрис чувствовала себя оскорбленной от того, что ей приходилось произносить подобные слова в присутствии брата, но она постаралась сохранить спокойствие.

Лукас озорно улыбнулся невесте, а потом подмигнул ее брату. К счастью, его слова не имели ничего общего с его игривым настроением.

– Ты хочешь, чтобы я защитил тебя, когда ты будешь стоять в темноте посреди Гайд-парка? – Лукасу действительно было интересно услышать ответ.

– Да. И вряд ли для бывшего разведчика это задание окажется слишком сложным. – Айрис поняла, что стыдить Лукаса бесполезно. – Пожалуйста, Лукас. Мы должны попробовать.

– Нет, не должны. Твоя бабушка права. Тайны время от времени выплывают наружу. И я не собираюсь рисковать тобой, чтобы сохранить до поры эту тайну. Она того не стоит. Ты слишком дорога мне. Понимаешь?

Слова Лукаса и проникновенность, с которой он их произнес, глубоко затронули душу Айрис. Но она не собиралась сдаваться. Но прежде чем она сумела сформулировать веский довод в пользу своего плана, в разговор вступил Джаред:

– Если бы дело касалось лишь сплетен, я поддержал бы вас, граф. Но вы, надеюсь, не забыли о происшествии в Эштон-Мэноре? Мы не знаем, насколько опасен для Айрис этот негодяй, и мы не можем позволить ему расхаживать неразоблаченным, на свободе.

Взгляд Лукаса стал ледяным.

– Вы правы, но мы не можем полностью контролировать ситуацию. Шантажист может ранить Айрис, несмотря на все меры предосторожности.

– Тогда давайте обсудим то, что мы точно сможем держать под контролем, – сказала Айрис, желая тоже принять участие в разговоре. Ведь это ее план здесь обсуждают.

– Тебе велели приехать в наемном экипаже. Нетрудно найти такой, а кто-то из нас – Джаред или я – исполнит роль кучера.

Задумавшись, Айрис посмотрела сначала на Лукаса, а потом на Джареда.

– Не думаю, что это хорошая идея. Вас слишком легко узнать.

Прищурив глаза, Лукас посмотрел на Джареда.

– Ты права. Это буду я. Рейвенсвуда ни с кем не спутаешь.

Айрис сказала, что они оба слишком высоки, но не стала спорить. Она была уверена, что Лукас сможет замаскироваться.

Джаред пожал плечами:

– Я приеду к месту встречи пораньше и постараюсь подобраться как можно ближе.

– Мы расскажем обо всем Дрейку, и он сможет сделать то же самое.

Айрис улыбнулась:

– Вот видишь. Если рядом будешь ты, Джаред й Дрейк, со мной точно ничего не случится.

Однако Лукас не улыбнулся в ответ.

– Тебя не поразило то, что о твоей склонности к импульсивным поступкам известно кому-то в обществе? Шантажист не задумываясь потребовал, чтобы ты приехала в Гайд-парк ночью. Одна. Большинство леди лишились бы чувств от одной мысли об этом.

Айрис сморщила нос:

– Слабохарактерные дурочки.

Однако слова Лукаса задели ее. Возможно, его предположение верно и ее непредсказуемый характер, который она так тщательно пыталась скрыть от окружающих, все-таки проявился. После этого приключения она приложит все силы, чтобы обуздать свой нрав.

Поздно ночью Айрис ехала в экипаже, как и было условлено. Вскоре экипаж остановился. Набрав полную грудь воздуха и попросив Всевышнего дать ей смелости, Айрис распахнула дверцу и спустилась на землю. Ночью парк выглядел другим. Деревья, освещенные луной, отбрасывали на землю огромные причудливые тени. Туман постепенно сгущался, и вскоре Айрис не сможет разглядеть ни Лукаса, ни даже наемный экипаж.

Лукас велел ей возвращаться, если никто не появится в условленном месте до того, как туман станет совсем непроглядным. Айрис поежилась от холода, вспомнив ночь, когда она шпионила за Лукасом и Клэрис.

По крайней мере сегодня она надела теплый плащ и не менее теплое платье. Лукас настоял, чтобы она надела шерстяное. Немодное, но, несомненно, практичное для ночной прогулки.

Айрис пошла по дорожке, которая вела к месту встречи. Сумка, полная денег, которую она несла в руке, нещадно колотила ее по ноге. Лукас настоял на том, чтобы она все же взяла деньги с собой, на тот случай, если что-то пойдет не так. Айрис украдкой взглянула направо, а потом налево, но не увидела ни Джареда, ни Дрейка. Это хорошо. Значит, и шантажист их не заметит. Айрис подошла к искусно выполненной копии руин, которая и была местом встречи, но и там никого. Лишь белел в темноте листок бумаги, прижатый к земле камнем. Айрис подняла записку. В ней было указано следующее место встречи, расположенное дальше по тропинке.

Стоит ли идти дальше? Если она хочет поймать шантажиста, выбора у нее нет. Ничего плохого не случится, если она пойдет к указанному в записке новому месту. Нужно поторопиться, пока туман не стал слишком плотным. Он и так уже окутывал ее отвратительной белой массой. Айрис вышла из руин с противоположной стороны. Ей оставалось только надеяться, что Джаред и Дрейк заметят ее передвижение.

Она быстро дошла до развилки, указанной в записке, но и там никого. Другой записки не было. Неужели шантажист передумал? Но едва Айрис подумала об этом, чья-то тяжелая рука легла на ее плечо.

– Значит, вы все-таки решили прийти, леди Айрис? – Голос был низким и скрипучим. Незнакомец говорил с еле заметным акцентом.

Айрис с трудом сдержалась, чтобы не закричать, и попыталась обернуться, но рука крепко держала ее за плечо.

Более того, Айрис ощутила, как что-то твердое уперлось ей в спину между лопаток.

– Ни звука, и я не причиню вам вреда.

Глава 15

Страх пронзил Лукаса, а ярость придала ему сил, когда Айрис и закутанная в черное фигура позади нее двинулись дальше по тропинке.

Что делает эта ненормальная? Он же велел ей не отходить от развалин. Лукас покинул свое укрытие возле экипажа сразу, как только увидел, что Айрис двинулась в другую сторону. И все же он был слишком далеко, чтобы остановить ее. Проклятие!

Где же Рейвенсвуд и Дрейк? Они должны были уже вмешаться. И все же Айрис и незнакомец беспрепятственно уходили дальше. Айрис молча повиновалась незнакомцу, и это беспокоило Лукаса. Либо она совершила глупость, намеренно отступив от плана, либо закутанный в плащ человек каким-то образом запугал ее.

Лукас бесшумно следовал за Айрис и незнакомцем, быстро сокращая расстояние. Он старался двигаться как можно быстрее, понимая, что вскоре не сможет разглядеть их издали в сгущающемся тумане. Вскоре до Лукаса донеслись голоса, и он попытался понять, о чем говорят идущие впереди люди.

– Куда вы меня ведете? – спросила Айрис.

– Я настоятельно рекомендую вам молчать, леди Айрис. – Голос мужчины звучал странно, с еле заметным, но очень хорошо скрываемым акцентом, и это еще больше насторожило Лукаса.

– Почему я должна молчать? Разве меня здесь может кто-то услышать? – Айрис заговорила громче и с явным раздражением. Молодец. А дальше от ее слов у Лукаса кровь застыла в жилах. – Кроме того, нет необходимости направлять на меня пистолет. Я ведь принесла вам деньги. Можете их забрать. – Айрис остановилась. – Не хотите ли взглянуть?

Но тут из тумана вынырнули две знакомые фигуры и бросились к Айрис и стоявшемурядом с ней мужчине. Дрейк одним верным движением схватил девушку за руку и быстро оттащил ее в сторону. Рейвенсвуд не оставил шантажисту ни малейшей возможности отступить. Он выбил пистолет из его руки и оглушил одним мощным ударом.

Лукас подоспел как раз в тот момент, когда незнакомец, рухнул на землю. Он бы с огромным удовольствием поколотил его, но решил дождаться момента, когда тот придет в себя.

Лукас с трудом подавил желание хорошенько встряхнуть Айрис – какого дьявола она ушла от руин?! Туман стал таким плотным, что Лукас ничего не видел уже в нескольких футах от себя, а ведь мерзавец наверняка действовал не один. Его сообщники могли прятаться где-то совсем рядом в кромешной тьме. Молчание Рейвенсвуда и Дрейка сказало Лукасу, что они думают о том же. Айрис же была менее осторожна.

– Ну что ж, дело сделано. – Голосок ее выдавал торжество.

Лукас хотел бы согласиться с ней, но чутье подсказывало ему – на земле у его ног лежит вовсе не тот, кто писал письма. Дрейк закрыл рот девушки ладонью, а когда она попыталась вырваться, что-то тихо прошептал ей на ухо. Айрис перестала сопротивляться, и Дрейк отпустил ее.

Лукас прежде всего хотел убедиться, что она не ранена, что с ней все в порядке, а потом… потом он будет кричать на нее и потребует дать ему обещание никогда больше не совершать столь безрассудных поступков. Но он молчал и напряженно прислушивался. Его слух не фиксировал фырканье лошадей и грохот экипажей на лондонских мостовых. Он слушал только то, что происходит рядом, в глуши парка.

Хорошо бы отослать Дрейка с Айрис назад к экипажу, но это может быть опасно. Сообщники пойманного ими негодяя могли прятаться совсем рядом, как и грабители, промышляющие по ночам. С четверть часа Лукас стоял не двигаясь, но до его слуха не донеслось ни шороха.

Негодяй зашевелился, приходя в сознание, и Лукас решил, что больше нет смысла оставаться на тропинке. Он беззвучно дал Рейвенсвуду знак связать мерзавца. Затем он с легкостью перекинул его через плечо и понес в сторону экипажа. За ним последовали Дрейк и Айрис. Лукас замыкал процессию. Терпеливое молчание Айрис поразило графа. Она двигалась бесшумно, как ее брат и зять, и Лукас вот уже в который раз подумал, насколько необычная женщина его невеста. Они без помех достигли наемного экипажа. Если шантажист и пришел в себя, то не сделал попытки позвать на помощь.

Дрейк взобрался на козлы, и Рейвенсвуд присоединился к нему после того, как уложил шантажиста на пол экипажа. Усадив Айрис, Лукас сел рядом с ней на узкое сиденье и захлопнул за собой дверцу. Чтобы шантажист не смог встать, Лукас поставил на него ногу.

– Уверяю вас, в этом нет необходимости…

Лукас не обратил внимания на невнятную реплику пленника. Он не собирался допрашивать его сейчас, в темноте. Ему нужно было видеть лицо человека, когда тот будет отвечать на его вопросы. Айрис, почувствовав настроение Лукаса, тоже хранила молчание. Только, желая успокоиться, вложила свою руку в его ладонь.

Тея ждала их в библиотеке своего дома. Она по очереди подбегала к каждому – к Дрейку, к Айрис, к Джареду и наконец к Лукасу, чтобы убедиться, что никто из них не пострадал. Лукас почувствовал себя неловко от проявления такой заботы.

Айрис ободряюще улыбнулась ему, а затем сестре.

– С нами все в порядке, Тея. Мы поймали его. – Взмахом руки она указала на связанного мужчину, стоящего между Джаредом и Лукасом.

Но тот вовсе не походил на жалкого шантажиста. Он был превосходно одет, хотя ткань его костюма была явно не от Уэстона, да и покрой одежды – не мода этого сезона. Темные волосы спутанными прядями ниспадали на лоб. Незнакомец держался с натянутым спокойствием. Но его выдавали глаза, блуждающие по комнате, словно их обладатель искал возможности сбежать.

Айрис перевела взгляд на своего жениха. Почему он так мрачен? Да, он как бы изучал шантажиста, но Айрис почему-то не видела в его глазах ни удовлетворения, ни торжества.

Граф повернулся к Tee:

– Пожалуйста, отведите вашу сестру в гостиную. Мы присоединимся к вам, когда закончим допрашивать этого субъекта.

– Нет. – Айрис не могла поверить, что Лукас пытается избавиться от нее, когда разгадка так близка. – Я хочу узнать, почему этот человек угрожал мне и как он узнал мой секрет.

– Я тоже хочу остаться, – поддержала сестру Тея. – Нам всем интересно услышать, что скажет этот ужасный человек.

– Моя дорогая леди, то, что такая восхитительная женщина наградила меня подобным эпитетом, уже само по себе страшное наказание. Прошу вас, выслушайте меня, прежде чем вынести свой приговор.

Айрис гневно взглянула на незнакомца:

– Вашему отвратительному поступку нет оправдания. – Внезапно Дрейк оказался перед связанным мужчиной.

– Если вы еще раз обратитесь к моей жене, не говоря уже о том, чтобы называть ее дорогой, вы проглотите свои зубы при следующем же вздохе.

Мужчина побледнел.

– Я не хотел никого обидеть. Простите.

Лукас задумчиво посмотрел на шантажиста, а потом отрешенно – на Тею и Айрис.

– Вы останетесь до тех пор, пока он не откажется нам помогать, но будете молчать. Если же ваше присутствие помешает допросу, вы покинете комнату без разговоров.

Эти слова были произнесены таким ледяным тоном, что Айрис вздрогнула и согласно кивнула. Так же поступила и Тея.

– А теперь сядьте вот здесь, у камина.

Айрис с сестрой повиновались. Лукас подтолкнул незнакомца к стулу, а потом угрожающе навис над ним. Джаред встал по левую руку от Лукаса, а Дрейк – по правую. Шантажист стал белым как полотно и непроизвольно съежился. От Лукаса и стоявших рядом мужчин исходила угроза. Айрис подумала, что почувствовала бы себя не лучше при виде столь грубой силы.

– Кто вы? – Слова Лукаса прозвучали в тишине, словно ружейные выстрелы.

– Т-Тадеуш Брендон, к вашим услугам. Уверяю вас, произошло ужасное недоразумение.

– Вот как? Стало быть, вы не приставляли пистолет к спине моей невесты и не пытались похитить ее?

Только теперь, когда Лукас задал свой вопрос, Айрис поняла, какой опасности она подвергалась. Почему этот отвратительный человек приставлял к ее спине пистолет?

Лицо Тадеуша вновь приобрело землистый оттенок.

– Я просто выполнял инструкции, сэр. Вы не должны быть оскорблены тем, что я старался выполнять свою работу добросовестно и профессионально.

Лукас с брезгливостью взглянул на свою жертву:

– Но я оскорблен. Меня ужасно оскорбляет, когда кто-то угрожает моей невесте. Я бы даже сказал, смертельно оскорбляет!

Айрис с трудом подавила желание закричать, что она просит Лукаса о милосердии. Она не допустит, чтобы он убил из-за нее человека, пусть даже ничтожного негодяя-шантажиста.

Тадеуш пролепетал:

– Уверяю вас, сэр, я вовсе не хотел причинить вашей леди вред.

– Расскажите, какие вы получили инструкции, – потребовал Лукас.

– Мне велели встретить вашу леди в парке и увести ее с условленного места встречи, пока не приехал ее любовник. Мой клиент сказал, что является ее опекуном. Он якобы прознал, что она собралась сбежать с любовником, который является весьма неподходящей партией для нее.

– Черт возьми, что за вздор вы несете?! – глухо пророкотал Джаред, заставив пленника подскочить на стуле.

Лукас взглянул на великана, призывая его хранить молчание. Граф вел себя так, словно только он один обладал правом голоса, хотя вопрос Джареда был вполне резонен. Слова Тадеуша сбили с толку и Айрис. Но Джаред замолчал. Похоже, властное поведение Лукаса ничуть его не смущало.

– Кто нанял вас, чтобы встретиться с моей невестой в парке?

Нанял? Лукас не считает этого человека шантажистом, ирис стало душно, и она попыталась вдохнуть как можно глубже, когда до ее сознания дошел тот факт, что с шантажом ничего не ясно.

– Я не знаю, – произнес Тадеуш и, прежде чем Лукас успел осуществить свое намерение, которое было написано на его перекошенном от гнева лице, продолжал: – Я никогда не видел его лица. Большинство моих клиентов предпочитают анонимность. Он пришел в небольшую таверну близ реки, где меня всегда можно застать, и подошел ко мне с предложением. Он, видите ли, слышал, что на меня можно положиться.

Мерзавец явно гордился собой. Айрис нахмурилась.

– Что вы должны были сделать с леди, после того как покинете парк?

– Я должен был доставить ее к экипажу, ожидающему у западного входа.

Дрейк сжал кулаки, а Джаред едва не взорвался от гнева. Лукас несколько мгновений, прищурившись, смотрел на Тадеуша, а потом кивнул:

– По крайней мере хоть это правда. – Глаза Тадеуша округлились.

– Поверьте, я не лгал вам, сэр. – Лукас холодно улыбнулся:

– О, вы лгали. Или вы мне скажете правду, или я скормлю вас крысам, во множестве обитающим близ вашей грязной таверны.

– Вы правы, сэр. Каждое ваше слово – правда. Я не видел лица человека, который нанял меня. Честное благородное слово. – Лукас запугал Тадеуша настолько, что тот совсем потерял самообладание и заговорил с сильнейшим акцентом.

– А зачем он нанял вас, чтобы встретиться с моей невестой? Почему не сделал этого сам, раз, как вы говорите, является ее опекуном?

– Не знаю, сэр. Я не спрашиваю клиентов об их мотивах, когда они предлагают мне неплохие деньги.

И вновь Лукас некоторое время молчал.

– А вы когда-нибудь еще выполняли поручения этого человека?

Тадеуш отрицательно покачал головой:

– Никогда не встречал его раньше. Я бы запомнил. Я очень хорошо запоминаю голоса.

– Мне стоит убить вас за то, что вы сегодня сделали. – Слова Лукаса прозвучали столь обыденно, что Айрис сначала не поняла их смысла, чего нельзя было сказать о Тадеуше. Тот буквально затрясся от страха.

– Я допустил ошибку, сэр, и ужасно сожалею об этом. Пожалуйста, не убивайте меня.

Неужели Тадеуш всерьез решил, что Лукас убьет его прямо в библиотеке Теи? Конечно, ледяной тон графа и взгляд, мечущий гром и молнии, могли запугать кого угодно, но неужели Тадеуш не видел, что честь джентльмена для Лукаса превыше всего?

– Есть только одна возможность отчасти загладить свою вину перед этой леди, – задумчиво протянул Лукас.

– Все, что угодно, милорд.

– Мне нужно имя нанявшего вас человека.

– Я так понимаю, что вы не только предлагаете мне работу, но и сполна оплатите ее?

– Именно так. А платой за нее будет ваша жизнь.

Лукас вошел в библиотеку. Айрис сидела в кресле и смотрела на огонь. Ее всегда такое выразительное лицо сейчас было лишено каких бы то ни было эмоций. Неужели она собралась вновь умолять его отложить свадьбу?

От Лукаса не ускользнуло выражение ужаса на лице девушки, когда она поняла, что Тадеуш Брендон не шантажист.

Айрис до сих пор беспокоилась о том, как правда о ее рождении затронет семью. Лукас готов на многое, чтобы облегчить ее боль. Но свадьбу он не отменит. Айрис необходима его защита, но он не сможет защитить ее, если они будут жить порознь.

– Дрейк и Тея легли спать. Тебе следует сделать то же самое, милая. Завтра трудный день. Их свадьба.

Айрис обернулась. Огонь камина отбрасывал на ее лицо причудливые тени. О чем она думает? Зачастую ее мысли было очень трудно понять, так как логика не всегда в них присутствовала.

– Я знаю, – ответила Айрис. – Но сначала я хотела поговорить с тобой.

– Мы не станем откладывать свадьбу. – Лукас не хотел, чтобы его слова прозвучали резко, но как иначе дать ей понять, что он не отступит от своего намерения?

Айрис сжалась.

Я и не собиралась просить тебя об этом, но тебе не стоит вести себя так, словно ты мой командир.

Лукас пересек комнату и поднял девушку с кресла. Ему необходимо было видеть ее глаза, заглянуть в них. Теперь, когда тень не падала на ее лицо, он смог это сделать. И то, что он увидел, поразило его в самое сердце. Глаза Айрис излучали одобрение и любовь.

– Может быть, это не вызовет у тебя возражений, – сказал Лукас, приближая свои губы к губам Айрис.

Лукас постарался сделать поцелуй легким и нежным, не желая подвергать испытанию свою силу воли. Но Айрис едва не свела благие намерения жениха к нулю, обмякнув в его объятиях и призывно приоткрыв рот. Лукас позволил себе удовольствие лишь мимолетно коснуться ее языка своим.

– И о чем же ты хочешь поговорить, любимая? – Айрис удивленно открыла свои бездонные карие глаза и заморгала:

– Поговорить?

– Ты сказала, что не пойдешь спать до тех пор, пока не обсудишь со мной кое-что, – слегка насмешливо напомнил Лукас.

Он наслаждался эффектом, который производили на Айрис его поцелуи.

– О да, – вспомнила Айрис, покраснев, отчего стала еще более очаровательной. – Я хотела тебя поблагодарить. Я знаю, что тебе совсем не понравился мой план, и все же ты согласился осуществить его, за что я очень тебе благодарна.

– Но мы ведь не поймали настоящего шантажиста. – Айрис вздохнула, перебирая пальцами пуговицы на жилете Лукаса.

– Знаю. Где-то в глубине души решение казалось мне слишком уж простым. Но мы попытались действовать по моему плану, и ты помог мне, хотя и не хотел. Я очень тебе благодарна.

– Так, значит, вот почему ты не просишь меня отложить свадьбу? Ты благодарна мне за помощь.

Айрис вскинула голову:

– Конечно, нет. Мы ведь уже договорились, что не станем этого делать. Сегодняшний вечер не имеет к этому никакого отношения.

Лукас испытал некоторое облегчение от этих слов.

– Мне жаль, что твой план не увенчался успехом. – Айрис понимающе улыбнулась.

– Но ведь мы поймали этого Тадеуша. Как думаешь, ему удастся узнать имя того, кто его нанял?

Лукас сомневался. Теперь, когда шантажист узнал, что его план не удался, он наверняка постарается избегать человека, который может его опознать.

– Может быть, – уклончиво ответил граф, не желая погасить теплящуюся в душе Айрис надежду.

Айрис крепко обняла жениха.

– Спасибо.

Опустившись в кресло, Лукас усадил девушку к себе на колени.

– Я рад, что ты дождалась меня, чтобы поговорить. Я тоже хотел обсудить с тобой кое-что. – Он предпочитал расставить все точки над i сейчас, а не в день свадьбы.

Айрис удобно устроилась на коленях жениха, и его окутал исходящий от нее сладкий аромат.

– Хорошо, Лукас.

– Сегодня кто-то пытался тебя похитить.

– Я знаю. – Айрис кивнула головой, покоящейся на груди Лукаса.

Он и не ожидал истерики. Только не от Айрис. Но и ее равнодушие в сложившейся ситуации оказалось для него неожиданностью.

– До тех пор пока мы не поймаем настоящего шантажиста, ты находишься в смертельной опасности.

Айрис притихла.

– Я не думала об этом с такой определенностью.

А вот Лукас думал, и размышления эти едва не заставили его поседеть.

– Нужно принять меры предосторожности, чтобы обезопасить тебя.

– Какого рода меры? – осторожно спросила Айрис. Похоже, ее больше занимали меры, которые предпримет Лукас, чтобы обеспечить ее безопасность, нежели реальная угроза ее жизни.

– Все очень просто, – заверил Айрис Лукас, понимая, что ей не понравится его властность. – Тебя постоянно будет кто-то сопровождать. Кроме того, я не хочу, чтобы ты выходила из дома без меня.

Айрис едва не задохнулась от возмущения и, отпрянув, посмотрела Лукасу в глаза.

– Я не хочу быть пленницей в своем собственном доме, Лукас.

– Не стоит все так драматизировать. Ты не будешь пленницей.

– Так же, как в Эштон-Мэноре? – с осуждением спросила Айрис, вцепившись в жилет графа. – Если ты собираешься избегать меня после свадьбы, как делал это за городом, то я вообще никогда не выйду из дома. Я не могу так жить. И я не вынесу постоянного присутствия кого-то рядом с собой. Меня это подавляет.

Айрис упрямо вскинула подбородок, и Лукас понял, что она вознамерилась твердо стоять на своем. Упрямица!

– Я не избегал тебя в Эштон-Мэноре. Я просто не хотел оставаться с тобой наедине. – Да если бы он поступал иначе, они наверняка обменялись бы клятвами перед алтарем гораздо раньше.

– Но когда ты решил сделать мне выговор за то, что я выкроила немного времени для себя лично, ты не постеснялся войти ко мне в спальню.

– Я едва не потерял самообладание, если ты помнишь. – Но гнев в ее глазах не погас.

– Мы и сейчас одни.

И Лукас вдруг понял, что его поведение в Эштон-Мэноре оскорбило ее чувства. Неужели Айрис действительно думала, что он избегал ее, потому что не хотел быть с ней? И точно так же поведет себя после свадьбы? Глупышка. Как она наивна.

– Я постоянно думаю о том, как буду лежать обнаженным в постели рядом с тобой. Именно об этом грезил я и в поместье. И не трону тебя сегодня только потому, что знаю: завтра ты станешь моей.

Лукас прижал девушку к себе, чтобы она ощутила доказательство его слов.

Глаза Айрис расширились от изумления, а щеки залила краска. Но если он правильно понял, Айрис покраснела вовсе не от гнева.

– О!

– Я не стану избегать тебя после свадьбы, и ты убедишься, что я найду время сопровождать тебя во всех необходимых поездках.

Изумление прошло, и упрямица прищурилась:

– А что ты сочтешь необходимым? Поездку в библиотеку? Визит к Tee или другим моим подругам? Прогулку по парку? Посещение музея? Или встречу с любовником? Ведь зачастую я принимаю решения непредсказуемые. – Лукас улыбнулся:

– Тебе придется заранее планировать свои визиты или приглашать друзей к себе. Все не так страшно. Поверь мне.

– Я верю тебе, Лукас, иначе я не вышла бы за тебя замуж. Но и мириться со всякими ограничениями не собираюсь. Даже отец предоставлял мне больше свободы.

Неужели она думает, что у нее есть выбор?

– Ты согласишься, потому что это единственный способ обеспечить твою безопасность, пока настоящий шантажист не будет пойман.

Когда Айрис открыла рот, чтобы возразить, Лукас положил руку на ее бедро.

– Я отвечаю за твою безопасность, и я обеспечу ее, даже если мне придется запереть тебя в комнате на ключ.

Айрис попыталась вскочить, но Лукас не позволил ей этого. Тогда она отодвинулась как можно дальше и заглянула ему в глаза.

– Вам не удастся запугать меня подобным образом, милорд.

Лукас знал, что Айрис назвала его так, чтобы досадить, – эта уловка по-прежнему срабатывала.

– Я не запугиваю. Я просто предупреждаю тебя о последствиях, если вдруг ты вздумаешь рисковать жизнью, как сделала это на крыше в Эштон-Мэноре.

– Я не запирала ту дверь, Лукас, – в приступе ярости зашипела Айрис. – И это свидетельствует о том, что твой план не удастся. Если бы меня не вынудили прибегать к уловкам, я не подверглась бы опасности.

– Тебя никто не вынуждал хитрить. Ты захотела сбежать от всех, из-за чего в итоге и подверглась опасности. Твои поступки подтверждают, что ты не извлекаешь уроков из того, что происходит с тобой, и намерена впредь вести себя безрассудно. – Лукас понимал, что эти слова причиняют Айрис боль, ведь вчера она обещала ему стать благоразумной. Но иначе назвать ее поведение не мог. – Именно поэтому, – сказал он тем же менторским тоном, – я хочу принять меры предосторожности.

– Что ты хочешь этим сказать? Я не сделала ничего, что давало бы тебе право говорить со мной с таким сарказмом. Я не безрассудная дура.

– Ты ушла от руин.

– У меня не было выбора. Я подобрала записку, в ней было ясно написано, что я должна встретиться с Тадеушем Брендоном чуть дальше по тропинке.

– И оказалась не права. Ты ведь согласилась, что не должна никуда отходить от назначенного места встречи.

– А иначе мы не поймали бы Тадеуша Брендона. – Айрис была права, но Тадеуш не стоил риска, которому она себя подвергла. Именно это и хотел сказать ей Лукас.

– Но согласись, я не подвергалась опасности. Ты с братьями следил за мной.

– А негодяй все же приставил пистолет к твоей спине. – Лукас вновь испытал страх и отчаяние, как тогда, в парке, когда понял, что грозит Айрис.

Выражение лица Айрис смягчилось, и она, как бы умоляя, положила руку на грудь жениха.

– Но, Лукас, у него не было возможности воспользоваться оружием. В результате все хорошо кончилось. Я в порядке.

– И так будет впредь.

Айрис немало удивила Лукаса, согласно кивнув.

– Да. Так будет. Но я ведь могу покидать дом с членами своей семьи?

Внезапная смена настроения Айрис сбила Лукаса с толку, и все же он оценил ее уступку.

– Если это будет Дрейк или Рейвенсвуд, то – да. Айрис улыбнулась и похлопала ладошкой жениха по груди.

– Спасибо. А как насчет постоянной охраны, когда я нахожусь дома?

Лукас покачал головой:

– Даже не проси, милая. Неужели тебе будет так тяжело переносить мое общество?

Улыбка Айрис едва не ослепила его.

– А ты действительно будешь со мной?

– Да. – И, произнося это «да», она подумала: и тогда большую часть времени они наверняка проведут в постели.

«Интересно, а будет ли Айрис вести себя в постели так же безрассудно, как в парке и в Эштон-Мэноре?» – с надеждой на безрассудство любимой подумал Лукас.

Глава 16

Готовясь к церемонии бракосочетания, Айрис не думала о предстоящей брачной ночи. Ее мысли были заняты другими проблемами.

Рано утром бабушка Гарриет позвала внучатую племянницу к себе. Пожилая дама полагала, что леди Лэнгли из-за их натянутых отношений с дочерью не имела с ней необходимого разговора. А у Айрис не хватило духу сказать бабушке, что мать уже просветила ее, рассказав о супружеских обязанностях. Напутствие бабушки напоминало то, что говорила леди Лэнгли, но имело и отличие.

И по ее мнению, леди должна считать свою супружескую обязанность святой, несмотря на ту неловкость и смущение, с которыми она столкнется, когда супруг предъявит свои права. Но бабушка Гарриет полагала, что ситуация не изменится и со временем в лучшую сторону.

Айрис была уверена, что это не так. Тем не менее трепет перед тем, что должно свершиться в супружеской постели, становился все сильнее по мере того, как приближался торжественный момент обмена клятвами верности.

А потом, к всеобщему удивлению и к ужасу Айрис, прибыла леди Лэнгли, чтобы проследить за убранством невесты. Она попыталась выставить Тею из спальни дочери, заставила Пэнси трижды переделать прическу Айрис, погладить ее нижние юбки и нанести налицо помаду и румяна.

– Ты выглядишь так, словно отправляешься на похороны. Это вполне понятно, учитывая сложившиеся обстоятельства, но мы не можем позволить обществу думать, будто ты недовольна своим замужеством.

– Но я в действительности довольна замужеством, – возразила Айрис.

– Как ты можешь так говорить, если этот брак основательно пошатнет положение твоей семьи в обществе? Увы, я воспитала эгоистичную и своенравную дочь, для которой честь семьи ничего не значит. Для матери нет худшего наказания. – Леди Лэнгли осторожно промокнула краешки глаз расшитым кружевным платком.

Но Айрис не стала спорить с ней. Разумеется, она не хотела, чтобы ее замужество причинило боль семье. Но пусть лучше их семейная тайна откроется теперь, когда она будет для всех графиней Эштон, а не останется незамужней дочерью графа с весьма скромным состоянием.

Она пыталась защитить свою семью, изловив шантажиста, но ее план провалился. Впрочем, как и ее попытка сбежать из Лондона. Лучшее, что она могла сделать сейчас, – это выйти замуж за Лукаса и оказаться под защитой его титула, когда разразится скандал. Ей хотелось надеяться, что Лукас не пожалеет о том, что настаивал на их бракосочетании.

В спальню вернулась Тея. Она была ослепительно хороша в своем платье из ярко-голубого шелка. Взглянув на Айрис, она подошла к кувшину с водой, смочила в нем носовой платок и принялась стирать с лица сестры румяна и пудру.

Не удостоив Тею обращением, леди Лэнгли возмущенно заявила:

– Я как мать имею полное право проследить за тем, как выглядит перед свадьбой моя дочь. Некоторые люди совершенно лишены манер и понятий о светском этикете.

Айрис стиснула зубы, сдерживая возмущение.

– Некоторым людям лучше следить за собой, нежели беспокоиться о том, как выглядит эта прекрасная юная леди, – парировала Тея.

Тея и Пэнси отвели Айрис в дальний угол комнаты, чтобы помочь ей надеть белое шелковое платье. Золотая тесьма подчеркивала линию декольте и высокую грудь невесты. Подол платья был забран фестонами, из-под которых выглядывала золотистая нижняя юбка. Айрис натянула на руки длинные белые перчатки и всунула ноги в белые лайковые туфельки, чудесно сочетающиеся с платьем.

Тея отступила назад и с улыбкой оглядела сестру.

– Ты выглядишь восхитительно, сестренка. – Пэнси кивнула и зашмыгала носом.

– И вправду, миледи.

Айрис попыталась улыбнуться в ответ, хотя ее всю свело от напряжения.

– Спасибо.

Тея повернулась к Пэнси:

– Помоги леди Лэнгли, а мы с леди Айрис подождем экипаж в гостиной.

Когда они оказались в гостиной, Тея налила сестре в стакан немного бренди.

– Вот. Тебе это не помешает.

Айрис послушно взяла бокал. Тея оказалась права. Ей необходимо было снять напряжение.

Сделав большой глоток, девушка закашлялась.

– Я не думала, что бренди так сильно обожжет горло. – Тея заставила Айрис допить содержимое, только теперь она предусмотрительно делала маленькие глотки. Согреваясь, она стала понемногу расслабляться.

– Мать злится на меня за то, что я выхожу замуж.

– Леди Лэнгли больше всего на свете волнует ее положение в обществе. Глупо надеяться, что секрет, известный многим, так и останется секретом. Она должна быть благодарна судьбе за то, что твоим мужем станет такой знатный человек. Когда скандал разразится, влияние Лукаса в обществе поможет погасить его.

Айрис кивнула, отпивая еще немного бренди.

– Именно об этом я думала сегодня утром.

– Тогда почему ты так расстроена?

– Кто сказал, что я расстроена? – вскинулась Айрис.

– Пока ты не закашлялась, твое лицо было белым, как платье, а в глазах застыло немое отчаяние. Неужели ты не хочешь выходить за Лукаса?

– Я хочу этого больше всего на свете, – призналась Айрис. – Но я боюсь. А что, если он возненавидит меня, как отец, потому что я стану для него источником неприятностей?

Тея сжала руку сестры:

– Знаешь, я ни разу не пожалела, что вышла замуж за Дрейка.

– Но ты не такая, как Лукас. Нравы высшего света не имеют для тебя никакого значения.

Тея пожала плечами:

– Это верно. И все же тебе не стоит беспокоиться. Лукас совсем не похож на твоего отца.

– Ты права. – Айрис сделала еще один вселяющий уверенность глоток бренди. – Можно я задам тебе очень личный вопрос?

– Конечно.

– Мама намекнула мне, что первая брачная ночь может оказаться не совсем приятной…

Тея закусила губу.

– В первый раз может быть больно.

– Так и мама сказала. – Айрис надеялась, что мать окажется не права.

– Но тебе не стоит беспокоиться. Я уверена, Лукас позаботится о тебе.

Айрис надеялась, что Тея права, и все же страх не покидал ее.

Лукас помог жене выйти из экипажа, а потом подхватил ее на руки и понес вверх по ступенькам – в ее новый дом. Айрис ужасно нервничала и смущалась.

– В самом деле, Лукас, это вовсе не обязательно. Я и сама могу дойти.

Лукас держал жену мертвой хваткой.

– Помолчи, милая.

Он произнес эти слова, словно нежное признание, не переставая здороваться со слугами.

Схватив Лукаса за плечо, Айрис попыталась его встряхнуть.

– Поставь меня на пол. Тебе пора представить меня слугам. – Лукас остановился с выражением муки на лице.

– Ты права. Но больше я не потерплю задержек! – прорычал он.

Тон Лукаса и его слова так удивили Айрис, что она не стала протестовать, когда муж с явной неохотой опустил ее на пол, но продолжал крепко прижимать к себе. Несмотря на то что его напряжение и нетерпение казались почти осязаемыми, Лукас неторопливо и обстоятельно представлял Айрис слуг, давая им возможность почувствовать значимость момента.

Кое-кого из слуг девушка встречала раньше в Эштон-Мэноре – нескольких слуг и камердинера, приехавших с Лукасом из города, – а остальных она видела впервые. Она старательно пыталась запомнить лица и имена, желая в последующие дни произвести на слуг хорошее впечатление. Айрис понравилась невысокая полненькая экономка, и девушка с улыбкой приняла ее приглашение ознакомиться с домом. Однако, когда Айрис сделала попытку последовать за женщиной, Лукас ее не отпустил.

– У вашей новой хозяйки будет завтра достаточно времени, чтобы ознакомиться с домом. – Обращаясь к экономке, Лукас вновь подхватил жену на руки.

У Айрис от удивления и неожиданности перехватило дыхание, и она непроизвольно схватилась за плечи Лукаса, чтобы удержать равновесие.

– Лукас, что ты делаешь?

Однако вопрос оказался совершенно лишним, потому что намерения Лукаса были очевидны и ей, и всем присутствующим в холле. Лукас собирался отнести ее в постель. Только в таком настроении вопреки заверениям Теи он вряд ли позаботится о ней.

Преодолев несколько ступенек, Лукас остановился, чтобы дать указания широко улыбающейся экономке. Лукас велел принести ужин позже в его спальню.

– А до тех пор распоряжайтесь хозяйством, как и прежде. – Экономка с готовностью кивнула головой, увенчанной чепцом.

Затем Лукас обратился к суровому дворецкому:

– А если у кого-то достанет дерзости беспокоить новоиспеченных супругов, скажите, что нас нет дома.

Пожилой слуга величаво кивнул, при этом на его лице не отразилось ровным счетом никаких эмоций.

Айрис подавленно уткнулась в шею мужа, стыдливо спрятав лицо. Она просто не могла поверить, что Лукас так ясно выказал перед слугами свои намерения, и ее вновь охватило смущение. Он с таким же успехом мог встать на верхнюю ступеньку и оповестить всех, кто находился в пределах дома, что несет в постель свою молодую жену.

Айрис не переставала шипеть на мужа, пока тот поднимался по ступеням.

– Айрис, это наша первая брачная ночь. Слуги ничуть не удивились, что я решил уединиться с тобой в спальне.

Запрокинув голову, она гневно посмотрела на мужа:

– Сейчас пока еще не ночь, а день, и я вовсе не уверена, что мы должны заниматься подобными вещами именно сейчас.

Лукас посмотрел на Айрис как на умалишенную.

– Мы теперь женаты, любимая, и можем заниматься подобными вещами, когда нам заблагорассудится.

– Но Пэнси должна меня переодеть.

– Я сам помогу тебе освободиться от одежды. – Айрис задрожала под взглядом Лукаса, сопровождающим его весьма откровенные слова.

– Тея подарила мне новую ночную сорочку. Ты не должен видеть ее, пока я в нее не облачусь.

Лукас пожирал жену глазами, точно голодный зверь.

– Тебе не нужна сорочка.

– Если ты пытаешься успокоить меня, то у тебя не слишком хорошо получается, – сказала Айрис, чувствуя себя, словно загнанная охотником дичь.

Ответом был удивленный взгляд Лукаса.

– А ты ждешь, что я стану тебя успокаивать?

– Да. – Нет, ей определенно стоило спросить у Теи, все ли мужчины становятся тугодумами в столь ответственный момент, или таким был только Лукас.

– Почему? Тебе же нравится нежиться в моих объятиях. Нет причины нервничать. Ты ведь сама хотела, чтобы я проявлял к тебе больше интереса. Ведь так, Айрис?

– Иногда ты напоминал мне каменное изваяние, – пробормотала Айрис, не пытаясь скрыть раздражения.

Насмешливые глаза Лукаса загорелись дьявольским огнем.

– Уверяю тебя, некоторые части моего тела действительно могут сравниться по твердости с камнем.

Когда смысл сказанного дошел до Айрис, она замерла.

– Лукас!..

Но он не обратил ровным счетом никакого внимания на испуганное восклицание Айрис и распахнул дверь в свою спальню. Войдя в нее, он захлопнул дверь ударом ноги. Затем осторожно опустил свою ношу на пол, глухо застонав, когда она невзначай коснулась той части его тела, о которой он только что говорил. Возбуждение и страх охватили девушку, и она, вырвавшись из цепких рук мужа, поспешно отступила назад.

Лукас запер дверь. Каждое его движение казалось Айрис прямой угрозой, щекотавшей ее и без того натянутые нервы.

Она отошла к окну, внимательно осматривая предметы интерьера. Убранство спальни Лукаса соответствовало его характеру. Мебель из прочного орехового дерева впечатляла надежностью и красотой, а такой огромной кровати, на четырех столбах, Айрис никогда в жизни не видела. Даже Джаред мог бы удобно расположиться на ней. Стены, как шторы и полог из ткани приглушенных тонов, простые и элегантные. Айрис остановилась. Шероховатая бархатная поверхность штор слегка касалась ее обнаженной руки, а солнечные лучи, проникающие в окно, согревали ее спину.

Лукас, глядя на Айрис, прищурил глаза и еще больше стал похож на хищника.

– У тебя чудесная спальня, Лукас. А моя оформлена в том же стиле? – И зачем она задала этот бессмысленный вопрос?

Конечно же, спальня графини не могла быть выполнена в той же манере – с мужской элегантностью и простотой. Да и Пэнси говорила ей, что эта прелестная комната выдержана в розовых тонах и обставлена изящной резной мебелью.

– Может быть, я сейчас посмотрю на нее? – с деланным воодушевлением спросила Айрис.

Вместо ответа Лукас подошел к двери, которая, как поняла Айрис, соединяла две спальни, и тоже запер ее на ключ. Звук запираемого замка эхом отозвался в ушах Айрис. Она закусила губу и вздохнула:

– Полагаю, что нет.

Лукас кивнул, но не сказал ни слова. Айрис наблюдала за тем, как он начал раздеваться. Это зрелище леденило кровь и в то же время завораживало ее. Сначала Лукас сел и стянул с ног ботфорты. Затем он развязал замысловатый узел своего шарфа и, сняв его, положил на край кровати.

– Ты уверен, что не хочешь позвать на помощь камердинера?

Лукас посмотрел на Айрис:

– Ты можешь помочь мне, если хочешь, женушка. – Айрис судорожно сглотнула комок в горле. – Помочь ему раздеться?

– Не думаю, что хочу этого, но спасибо за предложение. – Эта фраза прозвучала как упрек.

Лукас принялся невозмутимо расстегивать жилет, и Айрис почувствовала, что температура ее тела повышается с каждой высвободившейся из петли пуговицей. Вскоре Лукас сбросил с себя жилет вместе с сюртуком, оставшись в одних бриджах и рубашке. Сквозь тонкий шелк Айрис могла рассмотреть темные волосы на груди мужа, а соблазнительно выглядывавшая из расстегнутого ворота полоска обнаженной шеи манила ее к себе. Айрис невыносимо захотелось дотронуться до нее. Попробовать его кожу на вкус. Но она стояла, не в силах пошевелиться.

Она все еще испытывала страх перед тем, что будет дальше. Лукас дотрагивался до нее и раньше. Она знала, какое наслаждение могут подарить его руки, но сегодня Лукас не ограничится одними лишь прикосновениями. Он захочет слиться с ней в единое целое, но слова матери удерживали ее на противоположном конце комнаты – как можно дальше от мужчины, который нестерпимо притягивал ее.

Лукас начал расстегивать рубашку, и Айрис затаила дыхание, приготовившись созерцать его мускулистую грудь. Она никогда не видела его обнаженным, хотя дотрагивалась до него и ощущала твердые как сталь мышцы под своими пальцами. Айрис не подозревала, что один лишь вид мужского торса окончательно поработит ее.

– Ты такой красивый, – произнесла она, когда с последней пуговицей было покончено и рубашка распахнулась, явив разгоряченному взору девушки обнаженную грудь Лукаса.

Граф улыбнулся:

– Я так не думаю, милая.

Айрис покачала головой. Лукас не понял ее, а она не могла подобрать слов, чтобы объяснить ему свои ощущения. Ее муж обладал необыкновенной мужской красотой – она этого не ожидала и была потрясена. Возможно, ей следовало назвать его привлекательным. Но это слово не могло выразить магию ее влечения к нему.

Лукас протянул руку:

– Иди сюда.

Но Айрис не двинулась с места.

– Ты боишься? – спросил он. Айрис услышала в голосе Лукаса желание, неумело замаскированное под участие.

Неужели ее страх так очевиден? Айрис отступала в страхе, как житель осажденного города перед мародерами.

– Да, немного. – И все же, сказав эти слова, Айрис несмело шагнула к Лукасу, тело которого манило ее, словно песнь сирены, несущая гибель.

Она остановилась всего в двух шагах от него.

– Я подошла.

Это было очевидно и без слов, но Лукас не стал поднимать жену на смех.

– Я рад.

Он притянул Айрис к себе. Она уперлась руками в его грудь и тут же пожалела, что не догадалась снять перчатки. Ей хотелось ощущать его кожу. Айрис вспомнила восхитительные мгновения в экипаже Лукаса. Вспомнила прикосновение шелковистых волос, покрывавших его грудь, к своей разгоряченной коже.

Ей хотелось вновь испытать это ощущение. Она стянула зубами сначала одну, а потом другую перчатку. Лукас одобрительно улыбнулся, но в его глазах не было и тени насмешки. Айрис стянула с мужа рубашку и легонько провела кончиками пальцев по ореолам его тугих сосков.

Лукас застонал, а его рука, развязывающая ленты на платье Айрис, задрожала.

– Милая, ты сама не знаешь, что делаешь со мной.

Он был прав. Айрис действительно не знала. У нее не было никакого опыта, кроме того, который она получила в общении с Лукасом. Но она могла представить, что сейчас с ним происходило. Если он испытывал такое же острое наслаждение и головокружительную радость, которые накатывали на нее жаркими волнами, то она прекрасно представляла, что делают с Лукасом ее прикосновения.

Вспомнив, что она ощутила, когда губы Лукаса коснулись ее груди, Айрис наклонилась и провела языком по его тугому соску. Он вздрогнул, в этот же момент слух Айрис уловил звук рвущейся ткани, и она почувствовала, что ее спина полностью обнажена для его ласк. Слегка прикусив сосок, Айрис осторожно потянула за него.

Лукас издал неистовый вопль и оттолкнул ее от себя. Охваченный страстью, он принялся срывать с жены платье и нижние юбки. То, что еще мгновение назад было милым нарядом невинной девственницы, как и подобает в подобных случаях, теперь превратилось в лохмотья. Айрис теперь стояла перед ним в одних подвязках с прикрепленными к ним чулками. Одежда девушки лежала у ее ног, словно облако из лоскутков шелка и муслина, явив обжигающему взору Лукаса все самые сокровенные изгибы ее тела. Она ощущала, что взгляд его темных, точно ночное небо, глаз сначала сосредоточился на мягких светлых завитках, скрывавших ее лоно, а потом перекочевал на грудь.

Соски Айрис напряглись под источающим необузданное желание взглядом мужчины, но прежние страхи вернулись, и она повернулась, чтобы убежать. Айрис не знала, где ей скрыться, но она не могла больше выносить странно голодного выражения на лице Лукаса. Ее взгляд упал на кровать и покрывало, которое могло хоть как-то защитить ее.

Айрис бросилась на кровать и зарылась в простыни и одеяла. Но Лукас оказался рядом всего секунду спустя, и его крепкие, словно стальные пруты, пальцы уже пробрались сквозь простыни и цепко схватили Айрис за запястье. Вскоре она уже едва дышала, прижатая к матрасу тяжелым, почти полностью обнаженным телом мужа.

– Лукас! Пожалуйста! – От ужаса голос девушки стал тонким и жалобным.

На лице графа появилась дьявольская улыбка.

– Я буду ублажать тебя до тех пор, пока ты не начнешь выкрикивать мое имя, Айрис. Доверься мне.

Эти два слова эхом отозвались в сердце Айрис, удержав ее от истерики. Она действительно доверяла ему. Доверяла слепо и безоглядно.

– Ты слишком спешишь. Все это… слишком для меня, – призналась Айрис. Ее шепот был едва слышен, а в глазах закипали слезы.

Этот сильный мужчина, рядом с которым ей всегда было так уютно и покойно, теперь заставлял ее чувствовать себя слабой и беспомощной.

Лукас наклонился и запечатлел на губах жены самый нежный поцелуй, на который был способен. Потом его губы легонько коснулись ее век и висков.

– Я никогда не сделаю тебе больно, милая.

– Сделаешь. Мама так сказала.

– Твою мать вряд ли можно считать надежным советчиком в такого рода делах. Ведь она замужем за твоим отцом.

Его слова были не лишены смысла, и все же…

– Бабушка Гарриет и Тея сказали то же самое. В первый раз бывает больно, да и потом… тоже.

– Дьявол! Боли, наверное, совсем не избежать, но я попытаюсь облегчить ее, как могу. Я не позволю тебе страдать, милая. Ты должна мне поверить. Я хочу доставить тебе удовольствие, а не страдание.

Айрис ощущала его вибрирующее от едва сдерживаемого желания тело и его мужское естество, прижатое к ее бедрам, и… она поверила Лукасу. Немного расслабилась, но все же не могла набрать в легкие достаточно воздуха. Должно быть, Лукас почувствовал состояние жены. Он перекатился на бок, не отпуская Айрис от себя, чтобы она могла перевести дыхание.

– Вот если бы ты меня поцеловал… – робко предложила она.

Лукас негромко хохотнул.

– Да, наверное, это поможет. – Отпустив запястье жены, Лукас легонько провел пальцами по линии ее бедер и талии, а потом положил ладонь на ее грудь. – Я так долго хотел тебя, милая, что теперь еле сдерживаюсь, чтобы на тебя не наброситься.

Услышав в голосе Лукаса досаду, Айрис улыбнулась:

– В какой-то момент мне показалось, что именно это ты и собираешься сделать.

Лукас нахмурился, сдвинув свои темные брови:

– Мне жаль, любовь моя. Я постараюсь умерить свой пыл. – Подняв руку, Айрис разгладила морщинки на лице мужа.

Его обещание рассеяло остатки ее страха.

– Умерь, но не слишком, – прошептала она.

Лукас улыбнулся, а потом накрыл губы жены своими. У них был все тот же острый мужской привкус. Лукас слегка нажал на губы жены, и она тотчас же приоткрыла их навстречу поцелую. И тут же погрузилась в мир наслаждения, которое умел дарить ей Лукас. Он почти не двигался, лежа рядом с ней, лишь его поцелуй становился все более глубоким и страстным.

Вскоре Айрис уже нетерпеливо выгибалась. Ей хотелось ощутить руки мужа на своей груди, и она попыталась дать это понять, развернувшись к нему всем телом. Приняв приглашение, он принялся нежно поглаживать ореол вокруг затвердевшего соска. И его недолгое облегчение сменилось острым желанием.

Айрис нехотя оторвалась от мужа.

– Еще. Пожалуйста. Мне нужно что-то еще.

– Что ты хочешь, милая? Скажи мне.

Лукас наверняка знал, чего именно она хочет. Ведь он обладал гораздо большим опытом. Айрис в смущении замотала головой, отказываясь дать ответ.

Тихонько засмеявшись, Лукас оперся на локти, продолжая ласкать грудь жены.

– Этого ты хочешь?

– Да. – Это было так чудесно, но все же недостаточно. – Нет…

Взяв сосок девушки двумя пальцами, Лукас осторожно потянул за него, и Айрис выгнулась ему навстречу.

– Лукас.

– А… Так вот, значит, что ты хочешь?

– Да. Да. Да. Сделай так еще раз. Пожалуйста.

И Лукас выполнил ее просьбу. Снова и снова. Он пощипывал и покусывал каждый сосок, а потом стал нежно мять его в пальцах. Низ живота Айрис обожгло огнем, и ее вдруг охватило необузданное желание. И вновь на ее глаза навернулись слезы. Только на этот раз не страх был тому виной. Айрис не могла описать охватившее ее чувство. Ей хотелось чего-то страстно и неудержимо, но она не знала, о чем просить. Внезапно она вспомнила, как это было в экипаже.

– Дотронься до меня. Там. Ты помнишь?

Ее голова металась по подушке. В затуманенном сознании появилась мысль о том, чтонастоящие леди так себя не ведут, но это вдруг стало ей безразлично. Ей нужны были лишь прикосновения Лукаса. Сейчас. Она их хотела. Только их, вопреки всему.

Лукас повиновался, хрипло пробормотав что-то. Айрис ощутила сначала легкое, а потом более настойчивое прикосновение его пальцев. Она закричала от неожиданного вторжения в святая святых, а все ее тело содрогнулось от ужаса и невыразимого наслаждения. Ощущение было настолько чудесным, что Айрис едва не лишилась чувств.

– Лукас! Да. О, прошу тебя! Да. Это так волшебно. Не останавливайся. Прошу тебя, не останавливайся.

И Лукас снова повиновался. Его пальцы продолжали творить чудеса, пока Айрис не онемела от охвативших ее эмоций и ощущений. Сначала она попыталась отстраниться, ощутив боль, но потом забыла обо всем на свете, когда ее подхватила и понесла куда-то ввысь волна ни с чем не сравнимого наслаждения.

Все тело девушки, от макушки до кончиков пальцев, было натянуто как струна. Она вцепилась пальцами в простыню. Ей казалось, что она вот уже несколько часов висит над бездонной пропастью. Она все умоляла Лукаса о чем-то, не узнавая своего хриплого от вожделения голоса. А потом она запрокинула голову и отчаянно закричала.

Лукас же продолжал свои ласки до тех пор, пока Айрис не начала брыкаться, стараясь как можно сильнее прижаться к терзающей ее плоть руке и в то же время уклониться от нее. Наконец ее тело окончательно обмякло.

Айрис лежала и смотрела в потолок. Она была ошарашена, оглушена. Как она могла бояться этого ощущения? Как могла думать, что нужно дождаться ночи, чтобы испытать нечто подобное? Слезы текли по ее щекам. Девушка выпустила из рук простыню и погладила мужа по плечу. Она заглянула ему в глаза и улыбнулась сквозь слезы:

– Спасибо.

В глазах Лукаса читалось удовлетворение. Он был доволен тем, как отвечала ему его жена.

– Спасибо, милая. Ты с такой готовностью отдавалась мне, что я едва не задохнулся от счастья.

Он наклонился и поцеловал жену. Его тело было все еще напряжено от желания, и Айрис почувствовала это.

– Ну что? Ты покончила со своими страхами? – Айрис лишь кивнула, не в силах произнести ни слова.

– А теперь я могу на тебя наброситься?

Озорные искорки в глазах Лукаса не смогли замаскировать серьезности его вопроса. Лукас хотел знать, доверяет ли ему его жена.

И вновь Айрис закивала, только теперь к жестам прибавились и слова.

– Я не могу представить что-то еще чудеснее.

Айрис действительно не представляла этого после того, что недавно испытала.

Глава 17

Лукас выбрался из-под одеяла и встал с постели. Все его тело ныло от неутоленного желания, и все же он испытывал глубокое удовлетворение от того, что смог доставить удовольствие своей жене. Да, он был доволен собой. Но кто посмел бы винить его за это?

Айрис нежилась на пуховой перине, словно сытая кошка, греющаяся на солнышке. После всего пережитого ее клонило в сон, веки стали тяжелыми и непослушными. Это выражение лица жены нравилось Лукасу куда больше, чем гримаска страха девственницы перед первой брачной ночью.

Страха он вообще-то не ожидал, хотя и предполагал, что Айрис могут наговорить всяких ужасов о том, что ей предстоит. Увы, многие женщины действительно испытывают только боль и ужас от насилия в их первую брачную ночь, Лукас же хотел, чтобы Айрис вспоминала свою с удовольствием и радостью.

Он поморщился, словно от боли, взглянув на лоскутки подвенечного платья, валявшиеся на полу.

Он уничтожил его в своем безудержном стремлении поскорее увидеть прекрасное тело жены. Не спасло девственницу и смешное бегство под одеяло. Даже сейчас, в полудреме, глупышка подтянула его как можно выше, чтобы скрыть от его взора грудь. Грудь, которую она так смело доверила его губам и пальцам.

Дьявол! Ему мало было мимолетного взгляда на ее женские прелести. Ему хотелось рассмотреть мягкие завитки цвета меда, покрывавшие низ ее живота, хотелось снова и снова видеть, как подобно спелым ягодам наливаются под его взглядом ее груди.

– Я собираюсь снять бриджи. – Лукас выжидательно смотрел на реакцию Айрис. Вернется ли прежний страх?

Глаза ее расширились, но скорее от любопытства, нежели от страха.

Расстегнув бриджи, он стянул их вместе с нижним бельем. Лукас проделывал все это достаточно медленно, но не только ради своей жены. Напряжение было настолько сильно, что малейшее неверное движение неминуемо причинило бы ему боль. Айрис переводила взгляд с нижней части тела мужа на его лицо. Откинув бриджи в сторону, Лукас мысленно улыбнулся. Айрис вновь казалась обеспокоенной, если не испуганной, но на этот раз он ожидал чего-то подобного.

– Не волнуйся, милая. Мы прекрасно подойдем друг другу.

Айрис с сомнением посмотрела на мужа:

– Ты уверен, Лукас? Мне кажется, это просто невозможно.

Неуверенность его решительной жены вновь вызвала у Лукаса улыбку.

– Уверен. Доверься мне.

Вспомнив их разговор в Эштон-Мэноре, он решил немного поддразнить Айрис.

– Ты не можешь не согласиться, что сейчас я вовсе не злюсь.

– Да, – еле слышно произнесла Айрис.

Лукас взглядом указал на свою вздымающуюся плоть:

– Видишь, что ты со мной делаешь. Я не злюсь. Я так сильно хочу тебя, что еле сдерживаюсь, чтобы не овладеть тобой прямо сейчас.

Но очень скоро это произойдет. Очень скоро. Глаза девушки расширялись по мере того, как до нее доходил смысл происходящего.

– Ты развеял мои страхи на этот счет тогда, в экипаже. – Айрис закусила нижнюю губу, а потом облизнула ее кончиком нежно-розового языка. От подобного зрелища плоть Лукаса дрогнула, а глаза Айрис раскрылись, словно зонтик на солнце. – Он двигается.

Не удержавшись, Лукас рассмеялся, и Айрис сердито посмотрела на насмешника.

– Ты потешаешься надо мной? – с подозрением спросила она.

Лукас не собирался лгать.

– Да, но не злись на меня, милая. Ты так очаровательна в своей невинности, я просто опьянен тобой.

И, словно в доказательство этих слов, его плоть снова дрогнула.

– О!

Лукас подошел ближе.

– Ты сказала, что я могу овладеть тобой. – Айрис искоса посмотрела на мужа:

– Знаю, но мне кажется, нам нужно сначала поговорить об этом.

Но Лукасу уже было не до разговоров. Если бы не уморительная реакция Айрис на его наготу, он давно бы уже сделал то, зачем пришел сюда.

– Не сейчас, милая. Возможно, потом.

– Но потом будет слишком поз… – Не успев закончить фразу, Айрис взвизгнула, когда Лукас сдернул с нее одеяло.

Она попыталась было ухватиться за его краешек и вновь потянуть на себя, чтобы закрыть от взора мужа свою обнаженную грудь с венчающими ее бледно-розовыми ореолами.

Лукас едва сдержал стон разочарования.

– Я хочу посмотреть на тебя.

Костяшки пальцев Айрис побелели от напряжения. Еще одного всплеска страха он просто не переживет.

– Ты же меня видела, – напомнил Лукас. Айрис откашлялась, вновь взглянув на плоть мужа.

– Да.

– И тебе это понравилось.

Айрис молча кивнула, с трудом переводя взгляд на лицо Лукаса. Ее щеки вновь залил яркий румянец.

– Неужели ты не хочешь в ответ доставить удовольствие мне?

– Нет. О, Лукас, я хочу доставить тебе такое же удовольствие, которым ты так щедро одарил меня, но я не знаю как. – Это честное признание едва не лишило Лукаса остатков самообладания.

– Позволь мне убрать одеяло, и я покажу тебе.

Лукас видел, как Айрис мысленно готовится сделать то, о чем он ее просил, потихоньку ослабляя хватку.

Он дождался, пока Айрис окончательно выпустит из рук одеяло, а потом приглушенным голосом спросил:

– Ты уверена?

Что он будет делать, если она даст отрицательный ответ?

– Да, – еле слышно прошептала Айрис, но Лукас больше не сомневался в ее решении.

Его обдало жаром, когда он осторожно, но решительно стянул одеяло с почти полностью обнаженного тела жены. Он едва не задохнулся, когда увидел лежавшую на кровати восхитительную женщину. Дьявол, как же она красива! Ее молочной белизны кожа приобрела розоватый оттенок. Соски затвердели на идеально округлой груди. Тонкая талия так и манила обхватить ее руками. Но его жадный взгляд буквально приковали светлые влажные завитки, скрывавшие от него ее лоно.

Он хотел ее. Хотел оказаться внутри ее, почувствовать обволакивающий жар ее естества. Хотел ощутить, как она сожмется, вскрикнув от наслаждения.

Лукас провел пальцем по ключицам Айрис, спустился ниже и коснулся сначала груди, а потом пупка, остановившись наконец у линии светлых завитков. Айрис застонала. Несмотря на то что он подарил ей удовольствие, Лукас знал, что она не удовлетворена. Его необыкновенно податливая жена готова была к еще большему наслаждению. Лукас осторожно погладил ее.

– Я хочу тебя.

– Да, – выдохнула Айрис.

Лукас развязал подвязки, сняв с жены остатки одежды. Затем он забрался на постель и раздвинул ее ноги. Ему ужасно хотелось рассмотреть, изучить ее, но он знал, что Айрис не готова еще к такой близости. Он удовлетворился лишь мимолетным взглядом на ее лоно, а потом опустился меж ее бедер.

Айрис ошарашенно взглянула на мужа:

– Ты уверен, что…

– Да.

Нетерпение смешалось с сожалением – сейчас он причинит ей боль.

– Я постарался подготовить тебя как мог, но тебе все равно будет больно, любимая.

Айрис не отрывала взгляда от глаз мужа.

– Я тебе доверяю.

Если бы только Айрис знала, как близок ее муж к тому, чтобы окончательно потерять самообладание, она не говорила бы с такой уверенностью. Нет, он не может обмануть ее доверие. Поглаживая одной рукой лоно жены, Лукас стал вновь ласкать ее грудь. Айрис схватила его за бедра, и он поразился силе этих маленьких нежных ручек. Вскоре она уже извивалась под ним, и Лукас понял, что может не сдержаться. Он должен взять ее прямо сейчас.

Лукас погрузил пальцы в ее лоно, и Айрис застонала. От удовольствия или от боли, Лукас не мог сказать, однако она не попросила его остановиться. А затем Айрис принялась двигаться в такт его пальцам, которые он тут же убрал. Девушка протестующе захныкала.

– Тише, милая. Я ведь никуда не ухожу.

Лукас вошел в нее и продвигался до тех пор, пока не ощутил преграду. Айрис что-то забормотала, попытавшись отстраниться. Лукас отступил, а потом вновь вошел в нее, и так несколько раз. При этом он старался не нарушить преграды до тех пор, пока не почувствовал, как Айрис задрожала от удовольствия.

– Лукас!

Она выкрикнула его имя столь страстно, что на этот раз он полностью погрузился в шелковистые глубины ее лона. Айрис вновь закричала, а потом двинулась ему навстречу в поисках удовлетворения, которое Лукас с радостью дал ей, быстро и настойчиво погружаясь в нее. Наконец он достиг пика наслаждения и громко застонал, содрогаясь всем телом.

Обмякнув, он упал на жену. Лишь спустя несколько мгновений он смог поднять голову, чтобы проверить, все лив порядке с ней. Золотисто-карие глаза наполнились слезами. Он все-таки причинил ей боль. Она отвечала ему, но от этого боль не стала слабее.

– Айрис?

Она заморгала, и прозрачные слезинки покатились по ее щекам и вискам.

– Это было так чудесно, Лукас! Ты замечательный. Я даже не думала, что наша близость будет такой всепоглощающей. Спасибо.

Лукас не знал, как ответить на это признание.

– Я причинил тебе боль. – Айрис застенчиво отвела взгляд.

– Да. Немного. Но боль была не такой сильной, как я ожидала.

– Прости.

Айрис покачала головой, заглянув мужу в глаза:

– Как ты можешь извиняться за то, что дал мне столько счастья?

Ее возгласы и содрогающееся в конвульсиях тело сказали ему об этом, но он знал, что удовольствие Айрис меркло по сравнению с тем, что получил он от обладания ее телом.

– Я люблю тебя, моя дорогая жена, мое совершенство. – Лукас осторожно приподнялся и лег рядом, укрыв одеялом их обоих.

Айрис уютно устроилась подле мужа.

– Я тоже люблю тебя, Лукас. Клянусь, что буду тебе идеальной женой.

– Ты уже стала ею, идеальной женой.

Айрис не ответила, потому что почти сразу же погрузилась в сон, крепко прижавшись к мужу.

Айрис проснулась в сумерках от осторожного стука в дверь спальни. Она хотела дотронуться до Лукаса, но ее рука нащупала пустую подушку. Потом до ее слуха донесся его приглушенный голос и неясные ответы одной из служанок.

Окончательно проснувшись, Айрис поняла, что Лукас опустил полог, и теперь она лежала в полумраке, скрытая от посторонних глаз. Благодарная Лукасу за заботу, Айрис села на постели и закуталась в одеяло, хотя никто не мог увидеть ее наготы. Айрис ощутила некоторую болезненность между ног и поморщилась.

Боль пробудила воспоминания о том, что случилось в этой самой постели перед тем, как она, обессилев, уснула.

Лукас дарил ей свою любовь с такой страстью, на которую она только могла надеяться. Айрис вспыхнула при воспоминании о своей нелепой попытке укрыться от мужа под одеялом. Ну и зрелище! Она бежит через всю комнату в одних подвязках и чулках.

Но Лукас не засмеялся. Он последовал за ней, успокоил и подарил ей чудо. В какой-то момент ей даже показалось, что она вот-вот умрет от восторга. Не может быть, чтобы все мужья относились к своим женам с такой нежной заботой.

Должно быть, Лукас действительно любил ее. Ну, хоть немного. Далеко не каждый мужчина смог бы проявить такую терпимость, когда его напряжение достигло апогея. Даже если его любовь пробудила ложное представление о ее совершенстве, он достоин восхищения.

Лукас оказался пылким любовником, но и ее поведение нельзя было назвать благопристойным, ведь она отвечала мужу невероятно страстно.

Вспомнив свое поведение, Айрис выпустила из рук одеяло и накрыла пылающие щеки ладонями.

Она кричала, и не раз.

Интересно, слышали ли ее крики слуги? Но Лукас точно слышал. Сможет ли она смотреть ему в глаза после всего этого? Отвечают ли идеальные жены на ласки мужей столь несдержанно?

Полог слева от нее приоткрылся, и ворвавшийся внутрь свет рассеял темноту. Айрис прищурила глаза, стараясь привыкнуть к свету, и закуталась в одеяло.

– Я принес теплой воды. Ты можешь искупаться перед ужином и надеть ночную сорочку, о которой говорила.

– Спасибо.

Теперь, когда ее глаза привыкли к свету, Айрис заметила, что Лукас одет. Частично. На нем была рубашка и бриджи, а вот носки и шарф отсутствовали. Он держал полог рукой. Неужели он думает, что она пойдет через всю комнату нагишом?

– Можно мне надеть хотя бы сорочку? – Лукас засмеялся, словно его развеселил ее вопрос, но полог опустил. Через секунду он вернулся с черным шелковым халатом в руках. С его халатом.

– Это подойдет?

– Да. Спасибо. – Айрис взяла халат и, дождавшись, когда муж снова оставит ее одну под прикрытием полога, надела его.

Халат, конечно же, оказался ей велик, и Айрис пришлось закатать рукава и завязать пояс, прежде чем спрыгнуть с кровати. Лукас сидел за столом у дальней стены спальни с непроницаемым лицом.

– Это значит, что ты не позволишь мне исполнить роль служанки и помочь тебе искупаться?

Он подшучивал над ней или был разочарован? Заметив рядом с камином ширму, Айрис решила, что Лукас просто дразнит ее. За ширмой наверняка стояла ванна.

– Думаю, что смогу искупаться самостоятельно, сэр. – Лукас вздохнул, изобразив на лице сожаление.

– Не сомневаюсь.

Не обратив на слова мужа никакого внимания, Айрис направилась к ширме, желая поскорее укрыться от слишком проницательного взгляда Лукаса. Несмотря на то что она могла бы дважды обернуться его халатом, Айрис чувствовала себя в нем обнаженной.

– Тебе больно?

Она остановилась и кивнула:

– Немножко.

– Оставайся в воде до тех пор, пока она не начнет остывать.

– Это поможет?

Лукас кивнул и уселся на свое место, тотчас же переключив все свое внимание на бумаги, разложенные на столе. Айрис хотела спросить, что это такое, но желание оказаться в горячей ванне оказалось сильнее любопытства.

Лукас никак не мог сосредоточиться на чертеже. Сложная работа по построению модели корабля внутри бутылки должна была отвлечь его от беспокойных мыслей. Но никогда еще причиной беспокойства не становилось соблазнительное обнаженное тело жены за ширмой в его собственной спальне.

После того как раздался всплеск воды, означающий, что Айрис погрузилась в ванну, Лукас не слышал ни одного звука на протяжении пятнадцати минут. Это означало, что Айрис всерьез восприняла его совет. Ей действительно было необходимо полежать в воде. Лукас понял это по тому, с какой осторожностью она двигалась.

И как бы ни ненавистна ему была мысль об этом, Айрис должна провести грядущую ночь в своей собственной спальне. Лукас не был уверен, что сможет сдержаться, если она окажется рядом с ним. Нет и еще раз нет – ее рана должна немного затянуться. Они поужинают вместе, а потом Лукас проводит жену в ее спальню.

Но даже приняв такое самоотверженное решение, Лукас не мог прогнать мысли о погруженном в воду теле жены, таком соблазнительно близком. Ему хотелось зайти за ширму и сделать то, что он предлагал ей, – исполнить роль служанки. Вымыть только спину. А когда его рука погрузится в воду, чтобы коснуться ее груди и всего остального, Айрис своим криком доведет его до исступления.

Ощутив тянущую боль в паху, Лукас отругал себя. Он навредил себе, позволив разгуляться воображению. Ему оставалось лишь надеяться, что скоро принесут ужин, который хоть как-то отвлечет его. В противном случае его благим намерениям не суждено осуществиться.

Внезапно раздался тихий стук в дверь, словно мольбы Лукаса были услышаны. Лукас позволил слуге войти, убирая со стола схемы. На пороге спальни появилась Пэнси в сопровождении Дженни, одной из служанок, державшей в руках поднос с едой.

Пэнси присела в реверансе. В одной руке она держала гребень и ленту, в другой – ночную сорочку.

– Я подумала, что мне пора приготовить миледи ко сну.

Лукас кивнул, и девушка исчезла за ширмой. Вновь послышался плеск, который возвестил о том, что Айрис выходит из ванны.

Спустя несколько минут она появилась из-за ширмы в ночной сорочке и надетом поверх нее халате Лукаса. Волосы девушки, которые еще совсем недавно в беспорядке торчали в разные стороны, теперь были причесаны и собраны в длинную косу цвета золота. Она отпустила Пэнси и Дженни, а Дукас помог ей сесть на стул, стоявший с противоположной стороны стола.

– Выглядит аппетитно, – произнесла Айрис, все еще не поднимая глаз на Лукаса, словно разговаривала с тарелкой.

– Айрис.

– Да?

– Посмотри на меня.

Айрис медленно подняла голову и посмотрела на мужа. Лукасу была понятна причина ее настороженности. Она беспокоилась, что он вновь захочет быть с ней, а ее тело все еще болело. Айрис вновь проявила робость, не сказав Лукасу о своих опасениях.

Он ободряюще улыбнулся ей.

– Ты все еще выглядишь усталой. После того как мы поедим, ты можешь удалиться в свою комнату.

Побледнев, Айрис кивнула:

– Если ты так хочешь, Лукас.

Заснуть Айрис не могла. Во-первых, она не устала. Лукас не моргнув глазом солгал, что она выглядит усталой. Она не стала спорить, так как знала, почему он это сказал. Он не котел, чтобы она спала с ним, и постарался скрасить оскорбление лживой заботой о ее здоровье.

Мысли о причине, по которой Лукас попросил ее покинуть его спальню, не давали Айрис заснуть. Она не смогла бы погрузиться в сон, даже если бы силы действительно ее покинули.

Подогнув под себя ноги, она села на подоконник и глубже запахнула халат Лукаса. Таким образом она могла вдыхать его аромат, исходящий от черного шелка. Он успокаивал ее, хотя и не мог заменить тепла рук своего хозяина. Именно там, в объятиях мужа, хотела она оказаться. Она хмуро посмотрела на восхитительное розовое покрывало, гостеприимно откинутое в сторону.

Айрис не хотела спать здесь. Она никогда больше не хотела спать в своей собственной постели. Она хотела спать со своим мужем. Айрис знала, что это неприлично. Леди всегда спят в собственной спальне, из скромности.

Если Лукас хотел, чтобы Айрис вела себя скромно, зачем он настаивал на том, чтобы рассмотреть ее обнаженное тело при свете дня? Разве может она после этого держаться в рамках приличия? Он видел все, что только можно, хотя она и не разгуливала обнаженной по их спальне. Но неужели после того, что они испытали вместе, Лукас действительно ждал, что Айрис вернется в свою холодную пустую постель?

Но похоже, именно этого он и хотел. Факты – вещь упрямая. Вот она здесь, в своей спальне. Одна.

Лишь одно могло послужить причиной ее изгнания. Поведение Айрис в постели Лукаса оказалось слишком вызывающим, слишком распутным и недостойным леди. Она не выдержала первого экзамена на звание жены.

Айрис так хотелось стать графиней, женой, достойной Лукаса, но он предъявил ей слишком высокие требования. Но если он не хотел, чтобы она вела себя как распутница, зачем тогда дотрагивался до нее в самых сокровенных местах? Разве он не знал, что ему противостоять невозможно? Очевидно, знал и ждал, что Айрис не поддастся искушению. Но если ее догадка верна, Лукас ведет себя нечестно. Ему не стоило искушать ее, а потом испытывать разочарование от того, что Айрис не соответствует его представлениям об идеальной жене.

Да он еще хуже, чем ее родители. По крайней мере они всегда хотели одного и того же… благопристойности и послушания. А Лукас сначала потребовал от Айрис ответной страсти, а когда получил желаемое, отверг ее.

Айрис спрыгнула с подоконника – она была слишком сильно обеспокоена, чтобы сидеть смирно, – и гневно взглянула на дверь, разделяющую их с Лукасом спальни. Очевидно, он уже крепко спит, не беспокоясь о том, что его жену терзают сомнения, угрызения совести и чувство унижения.

Нахал!

Прежде чем она осознала, что делает, Айрис пересекла комнату и распахнула дверь.

Лукас не спал. Значит, все еще хуже, чем она ожидала. Ее муж сидел за столом, где они только что ужинали, и внимательно смотрел на разложенные перед ним большие листы пергамента.

Когда вошла Айрис, он поднял голову:

– С тобой все в порядке, дорогая?

Он назвал ее дорогой, словно престарелую тетушку. Очевидно, его мысли были заняты бумагами, хотя он и делал вид, что смотрит на нее. Ну и нахал!

– Я не потерплю подобного обращения. Слышишь, Лукас? Я буду делать все, чтобы стать такой графиней, которая тебе нужна, но я не потерплю, чтобы ты так отвратительно обращался со мной. И хочу, чтобы ты знал об этом.

Лукас смотрел на жену так, словно она говорила на каком-то непонятном иностранном языке.

– И не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь. Все считают тебя святым, но я-то знаю, что это не так. Ты… ты… – Айрис никак не могла подобрать подходящего слова. – Ты лицемер! Да, да. Лицемер. Сначала ты заставил меня превратиться в распутницу, а потом отверг меня за то, что я поддалась твоим чарам.

Лукас поднялся со стула, взволнованный и сбитый с толку.

– Господи, Айрис, да о чем таком ты говоришь? – Айрис ощутила, как на глаза навернулись слезы. Если она немедленно не покинет спальню Лукаса, он станет свидетелем ее нового унижения.

– Я сказала то, что думаю. Впредь я постараюсь вести себя более благопристойно, но и ты должен вести себя соответствующе и не искушать меня больше.

Лукас открыл рот, но не издал ни звука.

– Доброй ночи, милорд. – Айрис развернулась и бросилась в свою спальню, захлопнув за собой дверь.

Глава 18

Лукас в оцепенении смотрел на захлопнувшуюся дверь. О чем Айрис, черт возьми, только что говорила? Ясно только одно. Его жена расстроена, и это каким-то образом связано с тем, что произошло в его спальне. Что она сказала? Да, Айрис подумала, что он ее отверг. И назвала лицемером.

Что за абсурдные мысли роятся в ее голове? Только Айрис может ответить на этот вопрос. Непредсказуемая перемена в ее настроении выбила Лукаса из колеи, лишила способности понимать что-либо. Она не просто расстроена, она в ярости. Но от чего?

Айрис выбежала из его спальни со слезами на глазах. При мысли о том, что ему придется ее успокаивать, холодок пробежал по спине у Лукаса. Он предпочел бы встретиться лицом к лицу с армией Бонапарта, чем с плачущей женщиной.

Лукас подошел к двери и распахнул ее. Айрис казалась маленьким темным пятнышком на широкой кровати. Она даже не укрылась, лежала, свернувшись клубочком, а ее плечи подрагивали. Проклятие! Она действительно плачет.

– Любимая…

– Уходи, Лукас, – пробормотала она, уткнувшись носом в подушку.

– Не могу, милая. Что-то тебя расстроило, и я хочу знать, что именно. Я был слишком груб с тобой?

В ответ она громко и протяжно зарыдала. Этого Лукас не мог перенести. Он быстро пересек комнату, сел на кровать и потряс Айрис за плечо.

– Скажи, что тебя расстроило.

Вскочив с постели, Айрис бросилась ему на грудь. Лукас обнимал жену, пока та плакала, недоумевая, что же могло повергнуть ее в такое горе. Сама сказала, что все было чудесно, и Лукас не мог поверить, что теперь она об этом сожалеет. Лукас гладил плечи и спину Айрис, пытаясь ее успокоить.

Ему показалось, что она плачет бесконечно долго. Наконец рыдания стихли.

– А теперь ты готова поговорить со мной?

Айрис покачала головой, уткнувшись лбом в насквозь промокшую от слез шелковую рубашку Лукаса.

– Я сказала все, что хотела сказать по этому поводу, милорд.

Лукас стиснул зубы. Айрис называла его так, когда он, по ее мнению, обижал ее. По крайней мере теперь Лукас знал, что все дело в нем.

– К сожалению, я не много понял из того, что ты наговорила. Может быть, ты сделаешь мне одолжение и повторишь все сначала?

Айрис отстранилась и бросила на Лукаса сердитый взгляд. Такой же, как и в тот момент, когда произносила свой малопонятный монолог. Только теперь в ее чудесных карих глазах поблескивали слезы.

– Напрасно вы смеетесь надо мной, милорд. Я прекрасно понимаю, что не оправдала ваших ожиданий. И все же я считаю, что поступлю честно, если скажу: во всем виноваты только вы. У вас гораздо больше опыта, нежели у меня, и если вы хотели, чтобы я вела себя более сдержанно, вам тоже стоило воздержаться от чувственных прикосновений.

– Ты думаешь, что я разочарован? – Лукас был безумно счастлив, что его жена отвечает ему взаимностью. Большего счастья и быть не могло.

– Вы вполне ясно дали мне понять, что чувствуете. – По ее щекам вновь потекли слезы, разрывая Лукасу сердце..

Он протянул руку, желая смахнуть их подушечками пальцев, но Айрис отвернулась. Как же ее успокоить?

– И каким же образом я дал тебе понять, что разочарован?

Лукас помнил лишь то, как восхищался женой. Возможно, он сказал что-то за ужином, и Айрис неверно истолковала его слова.

Айрис всхлипнула и промокнула слезы рукавом халата.

– Не считайте меня глупышкой, милорд. Я сейчас не в том настроении, чтобы говорить об этом.

– Боюсь, сегодня роль глупца больше подходит мне, потому что я не понимаю, каким образом я дал тебе понять, что разочарован. Помнится, я сказал, что ты восхитительна.

– Но ты отослал меня в другую спальню, в холодную постель. – Айрис говорила так, словно обвиняла Лукаса в предательстве.

Лукас смотрел на жену, совершенно не понимая очередной перемены ее настроения.

– Нет ничего необычного в том, что муж и жена спят в разных спальнях. Кроме того, я никуда тебя не отсылал. Я просто посоветовал тебе отдохнуть после ужина – ты выглядела усталой.

Айрис метнула на мужа гневный взгляд.

– Я не устала.

Он знал это. Так же как и то, что если она останется в его спальне, он непременно захочет вновь обладать ее восхитительным телом.

– Ты пытаешься сказать, что хочешь спать со мной?.. – Если слезы Айрис вызваны только этим, он постарается обуздать свои желания и спокойно уснет рядом с ней. Нельзя, чтобы она снова плакала.

Айрис отвернулась и пожала плечами. Лукас еще крепче сжал ее руки.

– Отвечай.

– Да. – Айрис вновь посмотрела мужу в глаза. – Я хочу спать в твоей постели каждую ночь, но если тебе это кажется непристойным, я буду уходить к себе.

И спать в пустой, холодной постели.

– Почему ты решила, что я считаю твое желание спать со мной непристойным?

Айрис нервно комкала пояс халата.

– В обществе принято, чтобы муж и жена спали отдельно. Я знаю, что это ужасно неприлично, но я не хочу следовать этому правилу. Тея лишь ради приличия оставляет свою одежду в соседней комнате, но спит она вместе с мужем. Думаю, Дрейк совсем не против, учитывая, что она выросла в Вест-Индии. Бабушка Гарриет всегда извиняется, когда Тея делает что-то не по правилам. Она говорит, что виной всему дурное воспитание, сестра выросла за пределами Британских островов. Тея же считает это вздором. Многие вещи кажутся глупыми, потому что само общество нелепо, и Тея не хочет потакать его требованиям.

Айрис замолчала, чтобы перевести дыхание, и в этот самый момент Лукас поцеловал ее – не хватит ли рассуждений о привычках ее сестры? Впервые за все время их сближения Айрис не ответила на его поцелуй. Она держалась отчужденно, а потом и вовсе поджала губы.

Лукас отстранился.

– В чем дело? Только не говори, что тебе стали неприятны мои поцелуи.

Губы Айрис приняли обычную форму, и Лукас понял, что она закусила их, чтобы не отвечать на его поцелуй.

– Я не хочу, чтобы ты испытал ко мне отвращение.

– Что заставляет тебя так думать? – Ну как можно было его не понять? Не догадаться, что он и сейчас ее хочет?

– Ты не хотел, чтобы я спала с тобой сегодня, – произнесла Айрис, словно обвиняя его в измене.

– Но тебе было больно, – напомнил Лукас.

Айрис густо залилась краской, но все же согласно кивнула.

– Я знал, любимая: если ты останешься в моей спальне, я снова захочу тебя и… Я боялся снова причинить тебе боль.

Лукасу показалось, что в эту секунду в глазах его жены проглянуло солнце, осветившее его своими лучами.

– Я действительно не разочаровала тебя?

– Как ты могла сомневаться? – Ведь Айрис ласкала его, чувствовала, как он вошел в нее и окончательно потерял самообладание. Неужели она столь наивна, что ничего не понимает?

– Я беспокоилась. Мне казалось, что я не выдержала первой проверки в качестве твоей жены.

Лукас удивленно посмотрел на Айрис.

– Тебе не нужно проходить никаких проверок, милая. – Но Айрис, как бы не обратив внимания на его слова, спросила:

– Это значит, что я могу остаться спать в твоей спальне?

– Да. Да. Да.

Спать с молодой женой и при этом не давать волю своим желаниям, как и предполагал Лукас, оказалось крайне трудно. Особенно невыносимо становилось, когда она во сне касалась его своими шелковистыми ягодицами. Проснувшись с мучительной болью в чреслах, Лукас принялся размышлять, как бы выбраться из объятий спящей жены, не разбудив ни ее, ни дремлющего до поры желания.

Он осторожно приподнял изящную руку Айрис, покоящуюся на его груди, и стал потихоньку сползать с постели, медленно высвободив из-под головы жены плечо, а потом ноги из-под ее ног. Айрис что-то недовольно пробормотала сквозь сон и закинула ногу на бедро Лукаса, едва не совершив непоправимое. Лукас подавил стон.

А потом изящная маленькая нога Айрис скользнула по бедру Лукаса, легонько задев его плоть. Айрис играла с огнем, но ощущение оказалось невероятно приятным.

– Доброе утро, Лукас.

Повернув голову, Лукас встретился со взглядом заспанных глаз.

– Доброе утро, милая.

Он все еще держал руку жены в своей, и Айрис нежно погладила его ладонь подушечкой большого пальца. Это прикосновение пробудило чувственную волну, прокатившуюся по всему телу Лукаса. Судя по лукавой улыбке на ее лице, Айрис почувствовала то же самое.

– Он снова шевельнулся.

Лукас засмеялся, но вскоре смех превратился в сдавленный стон, когда ее колено вновь коснулось его напряженной плоти.

– Перестань, – сказал Лукас, хотя вовсе не хотел, чтобы Айрис останавливалась. Более всего на свете он желал, чтобы она завершила то, что начала.

– Почему? Я не должна тебя трогать? – В голосе Айрис звучала неподдельная тревога.

– Нет. Просто сейчас это очень опасно.

– В самом деле? – Айрис мгновенно выдернула руку из ладони мужа, и он тут же ощутил, как ее маленькие горячие пальцы сомкнулись вокруг его плоти. Лукас выгнулся, едва не потеряв рассудок. – О! Тебе нравится, Лукас?

– Очень, – едва смог вымолвить он. – Поласкай меня. Пожалуйста. – Эти слова вырвались сами собой и лишь усилили сладкую пытку.

– Вот так? – Пальцы Айрис скользнули вниз, а потом снова вверх.

– Да. Именно… Так…

Внезапно Лукас ощутил, что больше не выдержит. Убрав руку жены, он склонился над ней и спросил:

– Тебе все еще больно?

Айрис заморгала, и ее глаза расширились.

– Отвечай. – Лукасу необходимо было услышать ответ немедленно.

Если Айрис все еще испытывала дискомфорт, Лукасу оставалось лишь надеяться, что он сумеет совладать с собой и покинуть спальню. Хотя был вовсе не уверен в этом.

Айрис покраснела, но ее лицо озарила улыбка.

– Я хочу, чтобы ты любил меня.

Слова жены сломили сопротивление, и Лукас жадно впился в ее губы, требуя места для своего языка и беспрепятственно получая его. В отличие от предыдущего вечера Айрис не испытывала страха и не позволяла Лукасу задавать темп. Он собирался действовать медленно и нежно, но Айрис этого не захотела. Айрис порывисто сорвала с себя сорочку и отшвырнула ее в сторону.

Ей хотелось ощупать его всего, что она и сделала. Эффект оказался опустошительным. Если бы Айрис не была так возбуждена, она не испытала бы удовлетворения, потому что Лукас получил свое слишком быстро. Айрис достигла апогея почти одновременно с мужем. Она закричала, и крики эти показались Лукасу самой чудесной музыкой на свете.

Остаток утра они провели, предаваясь любви. Теперь Айрис не сомневалась в том, что Лукас испытывает небывалое наслаждение от ее необузданности. Когда пришла служанка, чтобы узнать, будут ли господа завтракать у себя в спальне, как и накануне вечером, Лукас с величайшей неохотой оторвался от теплого тела жены. Ничего не поделаешь. Нужно было кое-что уладить, в том числе проблему защиты Айрис.

Как и было обещано Джареду, Лукас разработал план, в соответствии с которым он должен был собрать информацию о людях, которых Айрис внесла в список своих потенциальных врагов. Начать он собирался с посещения своего клуба, где ему предстояло выслушать, что поделаешь, кучу сплетен. Начни он расспрашивать о каждом интересующем его джентльмене, Лукас вызвал бы куда больше подозрений. Но даже клубные сплетни вряд ли помогут ему определить, замешана ли в шантаже Сесили Карлайл.

Слухи, распускаемые слугами, могли как причинить вред, так и принести пользу. Ими тоже нельзя пренебрегать. Но прежде надо решить, кого из слуг можно посвятить в суть дела. А для этого стоило посоветоваться с камердинером, который служил у Лукаса с тех времен, как тот был тайным агентом.

Лукас мысленно поклялся себе, что непременно выяснит что-нибудь уже сегодня. Айрис и так находилась в опасности слишком долго.

Лукас, не медля, направился в «Уайт». Из книги для записей пари он поймет, осуществил ли шантажист свою угрозу относительно семьи Лэнгли. Лукас ощутил что-то вроде мрачного удовлетворения, когда заметил Оулпена – самого большого любителя сплетен, сидевшего возле камина. Если в книге для записей пари он не найдет ничего касательно его жены, ему придется обратиться к Оулпену. Уж тот наверняка слышал сплетню, коль она выпущена на волю.

В книге о секрете Лэнгли не было ни слова, но Лукас обнаружил там несколько иных любопытных записей.

Лорд Р. поспорил с лордом Я. на три фунта, что Святой объявит о своей помолвке с леди А. до конца сезона.

Запись сделана за неделю до того, как Лукас сделал предложение Айрис. Его ухаживания не бросались в глаза, но, очевидно, они все же вызвали пересуды.

Лорд О. спорит с его светлостью герцогом К. на пять фунтов, что свадьба Святого и леди А. состоится не раньше, чем через шесть месяцев.

Эта запись сделана спустя два дня после появления в газетах объявления об официальной помолвке. Странно…

Лорд Я. спорит с лордом Г. на десять фунтов, что Святой расторгнет помолвку со скандально известной леди, катавшейся в парке с бывшей актрисой…

Его светлость герцог К. спорит с лордом К. о том, что лорд Л. отречется от леди А. до конца сезона.

Обе записи были датированы днем скандальной прогулки Айрис по парку.

Ф., эсквайр, спорит с лордом Я. на два фунта, что леди А. расторгнет свою помолвку со Святым после того, как она встретилась с К. де Б.

Запись сделана на следующий день после того, как Айрис каталась с Клэрис по парку.

Сами по себе эти пари не были чем-то из ряда вон выходящим. Представители высшего общества спорили на что только можно, начиная с цвета бриллианта чистой воды, который будет или не будет надет на бал, и заканчивая тем, как скоро джентльмен, чьи ухаживания за определенной леди стали известны, решится сделать предложение. Нет, предмет спора отнюдь не удивил Лукаса.

Он также не удивился, что его светлость герцог Клэршир заключил целых два пари. Его неприязнь к Айрис была известна всем. А вот тот факт, что Ярдли трижды обсуждал ее и трижды заключал пари, показался Лукасу не безинтересным.

Ярдли был одним из претендентов на руку Айрис, которому она отказала. И возможно, ее отказ озлобил его больше, чем она предполагала.

– Нашли что-нибудь интересное? – раздался у Лукаса за спиной знакомый голос.

Обернувшись, граф увидел Дрейка и Джареда, выжидательно глядящих на него. Он молча указал на заинтересовавшие его записи. Молодые люди, подойдя ближе, склонились над книгой и принялись читать.

Рейвенсвуд тихонько выругался.

– Кто такой этот лорд Я.? Я ему покажу, как спорить на мою сестру.

Лукас едва не рассмеялся. Отсутствие светского лоска у шурина ничуть не шокировало его. Он и сам не прочь был поколотить Ярдли, но пока что ему хотелось услышать мнение друзей о пари.

Дрейк нахмурился.

– Давайте найдем какое-нибудь спокойное место. – Значит, он тоже заметил связь между несколькими разными пари.

Дрейк уже развернулся, чтобы уйти, но Лукас остановил его:

– Подождите минуту. Я хочу поговорить с Оулпеном. – Рейвенсвуд сдвинул брови.

– Какого дьявола вы хотите от этого старого сплетника?

– Он наверняка знает, ходят ли уже в обществе слухи о браке ваших родителей.

– Это точно. Он даже может знать, кто распространяет их. – Рейвенсвуд кивнул:

– Тогда давайте поговорим.

Сначала Лукас подумал, что беседа с Оулпеном даст ему лишь подтверждение того, что Ярдли настойчиво интересуется жизнью Айрис.

Но старик потер нос и вперил в Лукаса пронзительный взгляд.

– Странно, что вы оставили молодую жену скучать сразу же после свадьбы, лорд Эштон. Ваше пребывание в клубе непременно породит кривотолки.

Но Лукас ничем не выказал своего раздражения наглым замечанием, даже изобразил на лице притворное удивление.

– И что же это за кривотолки?

– Не секрет, что леди Айрис ведет себя довольно скандально для супруги Святого.

А вот этого Лукас уже не мог позволить никому.

– Поведение моей жены безукоризненно. – Он старался говорить твердо, но вместе с тем дружелюбно, чтобы не отбить у Оулпена охоту к беседе.

Старик фыркнул.

– Может быть, для женщины ее происхождения.

Лукас ощутил знакомую дрожь в теле. Так бывало каждый раз, когда он стоял на пороге разгадки в годы службы в разведке.

– Она дочь графа. Образцовое поведение Айрис вполне соответствует ее происхождению.

Оулпен согласно кивнул, но не отвел от Лукаса своего проницательного взгляда.

– Да, да. Дочь графа. Но возможно, в ее характере гораздо больше врожденных черт, чем может показаться с первого взгляда.

Лукас почти физически ощутил закипающую в душе Рейвенсвуда ярость, когда до того дошел смысл сказанного. Оулпен намеренно употребил слово «врожденный», которое часто использовалось, чтобы намекнуть на незаконное происхождение кого-то из представителей высшего общества. Старый сплетник сформулировал свою мысль таким образом, что Лукас вряд ли смог бы вызвать его на дуэль, ведь явного оскорбления в адрес его жены не прозвучало. Лукас бросил на Рейвенсвуда предостерегающий взгляд, и тот еле заметным кивком показал, что все понял и постарается держать себя в руках.

Лукас вновь повернулся к Оул пену:

– Похоже, характер моей жены заинтересовал не только вас, но и других представителей общества. Как вы думаете, смогу ли я выяснить, кто они?

Пожилой джентльмен нервно заерзал в кресле и поспешно поставил на стол чашку с чаем.

– Я вовсе не хотел нанести оскорбление вашей супруге, ведь ее имя лишь вскользь упоминалось в светских разговорах.

– Уверяю вас, мне отвратительны сплетни, но в данном случае мне чрезвычайно важно узнать имя их инициатора. – Лукас ободряюще улыбнулся, а Рейвенсвуд подвинул свой стул ближе и согласно кивнул.

Оулпен нервно сглотнул.

– Возможно, моей супруге известно имя этого человека. – Лукас удовлетворенно кивнул.

– Буду очень признателен. Ваша помощь компенсирует и частично извинит ваши нелестные высказывания в адрес моей жены. Более того, отпадет необходимость вызывать вас на дуэль.

Голова Оулпена затряслась, словно яблоко в кадушке накануне Дня всех святых.

– Я сейчас же отправлюсь домой и спрошу супругу.

– Сообщите мне, как только что-нибудь узнаете. Я буду в своем лондонском особняке.

Впервые Лукас подумал, что шантажистом вполне может оказаться женщина. Давно стоило принять во внимание и такую возможность. Во время войны с Бонапартом он не раз убеждался, что женщины в серьезных делах, где требуется ловкость и сообразительность, ни в чем не уступают мужчинам!

Прежде чем позволить Оулпену уйти, Лукас добавил:

– Не будете ли вы так любезны напомнить тем, у кого возникнет желание посудачить о моей жене, каким образом я пресек подобные попытки в отношении своей матери?

Глаза Оулпена округлились, и он согласно закивал, после чего поспешно покинул клуб, отказавшись от удовольствия с важным видом пересказывать завсегдатаям клуба свежие сплетни.

Дрейк победоносно улыбнулся:

– Отличная работа, Эштон.

– А как вы пресекли сплетни о своей матери? – поинтересовался Рейвенсвуд.

– Я вызывал обидчиков на дуэль. – Ему пришлось ранить троих, чтобы в обществе наконец поняли, что Святой не позволит скандалам запятнать честь семьи.

– А вы можете быть весьма хладнокровным карателем, если захотите. – Губы Рейвенсвуда изогнулись в одобрительной улыбке.

Они договорились встретиться вечером у Лукаса, чтобы обсудить обнаруженные записи, а также информацию, которую раздобудет Оулпен.

Лукасу еще предстояло посетить «Таттерсоллз», где он собирался купить Айрис свадебный подарок. Посещение аукциона оказалось весьма удачным – Лукас приобрел прелестный двухколесный экипаж и пару гнедых. Будучи не столь либеральным, как Дрейк, он не стал покупать для жены такой же высокий фаэтон, как у Теи.

Когда джентльмен, продававший лошадей, заметил, что лорд Эштон, должно быть, весьма снисходительный супруг, еслипокупает для своей храброй жены подобный подарок, Лукас воспользовался случаем и ясно дал понять еще одному человеку, что он думает по поводу сплетен, затрагивающих честное имя его жены. Джентльмен поспешно извинился за свои слова, чем спас себя от неминуемой дуэли. Итак, поездка оказалась полезной вдвойне.

Всю вторую половину дня Айрис посвятила знакомству со своим новым домом и хозяйством. Затем она принялась разбирать вместе с Пэнси свои платья. Одни требовали починки, а другие нуждались в переделке в соответствии с новыми тенденциями парижского журнала мод, который считался законодателем моды среди дам из высшего света. Айрис обсудила рацион питания и форменную одежду прислуги с дворецким, экономкой и поваром. И сообщила им о том, что желает познакомиться с каждым из слуг лично.

Лукас уехал из дома сразу после ленча, сказав, что ему нужно нанести визит в клуб. Обходя дом в сопровождении экономки, Айрис сделала открытие: Лукас мастерит модели кораблей в бутылках. Ей очень понравилась модель корабля, украшающая каминную полку в библиотеке, и экономка сообщила, что это работа лорда Эштона. По словам все той же экономки, ее хозяину иногда требуется больше года на изготовление одной модели.

Интересно, согласится ли Лукас сделать копию первого корабля Дрейка в качестве подарка для него? Айрис не терпелось увидеть и другие корабли, которые хранились в кабинете ее мужа в Эштон-Мэноре.

Новых впечатлений было так много, что Айрис понадобилось несколько часов, чтобы понять две наиболее важные вещи. Во-первых, Лукас дал персоналу вполне четкие указания, касающиеся обеспечения безопасности его жены. С момента его отъезда из дома Айрис ни секунды не оставалась в одиночестве. И во-вторых, за целый день их никто не посетил. Несмотря на то что в обществе было принято не нарушать уединения молодоженов, этот факт все же обеспокоил графиню Эштон.

Неужели шантажист привел в исполнение свою угрозу? Нет, нельзя позволять подобным мыслям испортить чудесное настроение. Айрис до сих пор не покидало ощущение счастья, окутавшее ее в тот самый момент, когда сегодня утром она проснулась в объятиях Лукаса. Еще никогда в жизни не испытывала она большей радости. Даже несмотря на то что ее муж попытался отправить ее в свою спальню.

Но мотивы Лукаса стали понятны, когда он с отчаянием в голосе поинтересовался, не больно ли ей. При воспоминании об этом она улыбнулась. Лукас потерял самообладание, и Айрис это понравилось. Кроме того, он неустанно повторял, что ее раскованность доставила ему небывалое удовольствие. Айрис вспыхнула при воспоминании о словах мужа и предшествующем им, как она считала, своем распутном поведении. И все же ее сердце наполнилось радостью.

Ей казалось, что Лукасу вовсе не хотелось, чтобы его супруга вела себя как благовоспитанная леди. И это пробудило в душе Айрис надежду. Если Лукас не ждет от нее полной безупречности, возможно, она сможет ему угодить, в отличие от своих родителей. С ними эта задача оказалась непосильной. А вот любовь Лукаса она завоюет.

Однако ощущение счастья лопнуло, словно мыльный пузырь, когда в комнату вошла Дженни, держа в руках поднос с тремя посланиями. Два из них были адресованы Айрис и одно – Лукасу. Белый конверт на середине подноса выглядел до боли знакомым. Айрис нисколько не сомневалась, что он от шантажиста. Второе письмо, адресованное ей, было скреплено печатью с изображением герба Лэнгли. От него исходил аромат лаванды, и подписано оно было рукой матери.

Ощущая себя жалкой трусихой, Айрис никак не могла решить, какое же письмо открыть первым. Вряд ли она найдет в них что-то приятное…

Заставив себя взять с подноса конверты, Айрис спросила служанку:

– Кто доставил это белое письмо? Мальчишка-посыльный?

В мгновение ока рядом с хозяйкой возникла Пэнси.

– Очередное ужасное послание, миледи?

Айрис покачала головой, дав понять, что не желает обсуждать это в присутствии одной из горничных.

– Я не знаю, кто его доставил, леди Эштон, – ответила Дженни. – Лакей отдал мне его вместе с остальными.

– Пожалуйста, позови этого лакея ко мне в библиотеку. А письмо для лорда Эштона оставь на столе в его кабинете.

– Хорошо, миледи. – Присев в реверансе, девушка удалилась.

– Идем, Пэнси. Нам нужно расспросить лакея. А на твой вопрос отвечу: да, боюсь, это очередное послание шантажиста.

– Вы не хотите, чтобы слуги знали о его угрозах?

– Думаю, сначала нужно обсудить это с его сиятельством. Возможно, он захочет сохранить все в тайне.

Ничего не ответив, Пэнси последовала за своей госпожой в библиотеку.

Вызванный ею лакей сообщил, что не знает, когда и как было доставлено послание. Оно лежало на столике в холле среди других писем, доставленных лакеями Лэнгли и Оулпена. Поблагодарив слугу, Айрис отпустила его.

Решив, что ее нервы скорее выдержат угрозы шантажиста, нежели обвинения матери, Айрис набрала в грудь побольше воздуха и открыла белый конверт.

Глава 19

На этот раз письмо оказалось гораздо короче предыдущего.

Леди Эштон!

Могу Вас уверить, Вам не придется долго наслаждаться Вашим титулом. Вы совершили серьезную ошибку, выйдя замуж за Святого. Столь суровый судья, как он, не потерпит позора, который неизбежно навлекут на его имя обстоятельства Вашего рождения. Ни один из Вас не заслуживает счастья, и Вам не суждено его обрести. Это я обещаю.

И снова без подписи.

Айрис уронила письмо на столик, возле которого сидела, и обхватила себя руками. Внезапно ей стало холодно. Боже, кто мог ненавидеть ее столь сильно? Этот человек готов был больно задеть Лукаса, лишь бы разрушить ее счастье. Но у нее не было врагов!

Хотя за последние четыре года несколько джентльменов пытались делать ей предложение, отец отказывал им. Но Айрис не могла себе представить, чтобы кто-то из них обиделся до такой степени, что начал мстить таким недостойным образом.

Но с другой стороны, если бы чувства кого-то из этих джентльменов оказались действительно сильны, возможно, Айрис и согласилась бы принять предложение. Один только герцог впал в ярость, когда Айрис отказала ему. Его гордость была уязвлена до такой степени, что он перестал общаться с ее родителями. Но почему он ждал целых четыре года, чтобы отомстить?

Именно об этом и сказала Айрис Лукасу, когда тот вошел в библиотеку спустя десять минут. Она так и не прочитала послание матери. Все ее мысли были заняты письмом шантажиста и его угрозами.

– Бессмыслица какая-то. С какой стати кому-то желать мне зла?

Лукас ободряюще погладил жену по щеке.

– Ты забыла, что автор письма считает и меня недостойным счастья. Он или она называет меня суровым судьей. А тут кроется что-то личное.

Прочитав письмо, Лукас с отвращением отшвырнул его в сторону.

– Не кажется ли тебе, что шантажист затаил обиду именно на меня? И выплескивает свою злобу на тебя, потому что ты моя жена.

Однако Айрис не согласилась с этим.

– Вероятно, что все как раз наоборот. Если шантажист хочет уязвить тебя, почему он присылает письма мне? Почему тебя обошел вниманием?

– Потому что он прекрасно сознает: я более чувствителен к твоей боли, нежели к своей. – Лукас взял со стола пахнущее лавандой письмо. – А это от кого?

– От матери. Если честно, никак не могу собраться с духом и прочитать его.

Снисходительно улыбнувшись, Лукас протянул жене письмо.

– Трусишка. Откладывая неприятный момент, ты лишь затягиваешь его ожидание. Смелее же!

Теперь читать письмо матери было не так страшно, как полчаса назад. Присутствие Лукаса придавало Айрис сил. Она разорвала конверт, быстро пробежала глазами по строчкам и не сдержала удивленного возгласа.

– Ты не поверишь! – Айрис подняла глаза на Лукаса. – Отец с матерью решили отправиться в длительное путешествие по континенту.

Лицо Лукаса, с беспокойством смотрящего на жену, разгладилось, он пожал плечами.

– Обычно представители высшего света отправляются в подобные путешествия после окончания войны. Удивительно, что твои родители не сделали этого раньше.

– Да, но они уезжают, чтобы избежать сплетен. Мама говорит, что вообще не знает, когда вернется в Англию. Они отплывают из Дувра послезавтра. Если я пожелаю попрощаться, то они ждут меня сегодня после обеда. Принять меня сегодня вечером или завтра они не смогут, так как будут заняты приготовлениями к отъезду. Но ведь уже вечереет, Лукас.

– В таком случае нам следует поторопиться и выехать немедленно. – Энтузиазма в голосе мужа Айрис не услышала, но отговаривать ее он не стал.

Лукас дал указания слугам и спустя двадцать минут вывел жену на крыльцо к ожидающему их экипажу. Несмотря на крайнее волнение, Айрис все же заметила, что не видела его раньше. Более того, на дверце очаровательного желтого экипажа отсутствовал герб Лукаса.

– Ты его купил, Лукас?

Граф передал жене поводья и, прежде чем ответить, подождал, пока она тронется с места.

– Да. Тебе нравится?

– Он чудесный. – Ярко-зеленые сиденья выгодно контрастировали с желтым фоном.

– Он твой.

Она не ослышалась?

– Мой?!

– Да. Свадебный подарок.

От неожиданности Айрис едва не выпустила из рук поводья, с трудом сосредоточив внимание на дороге, по которой навстречу им медленно двигалась повозка, запряженная пони.

– Но, Лукас, я думала, тебе не нравится, что я правлю лошадьми…

Он не возражал, когда Тея обучала ее, но Айрис подозревала, что Лукаса придется долго упрашивать, прежде чем он допустит мысль о том, чтобы купить ей собственный экипаж.

– Ты прекрасно управляешься с поводьями, и когда эпопея с шантажом закончится, тебе захочется разумной свободы и независимости в средствах передвижения.

Безграничное доверие мужа ошеломило Айрис.

К удивлению Айрис, оба ее родителя находились в гостиной, когда дворецкий доложил о приезде леди и лорда Эштон. Отец просматривал газеты, а мать склонилась над рукоделием. Все выглядело, как четыре года назад, когда Айрис остановилась в дверях этой самой гостиной, готовясь к решительному разговору с родителями, который был чем-то сродни шантажу. Лукас пожал руку жены, и Айрис перевела дыхание.

– Мама, папа, я приехала пожелать вам счастливого пути. – Мать оторвалась от рукоделия и подняла на дочь свои красивые карие глаза, в которых читалось осуждение.

– Остается надеяться, что наше путешествие не превратится в пожизненное изгнание.

Отец даже не поднял глаз от газет.

Лукас подвел жену к небольшому дивану и, усадив ее, занял место подле нее. На этот раз его собственническое поведение не смутило Айрис. Тепло, исходящее от тела мужа, окутывало ее, словно броня. Оно вселяло в нее уверенность, и Айрис теперь не боялась предстоящего разговора с родителями.

– Уверена, все будет не так плохо. Путешествие непременно вам понравится.

Леди Лэнгли содрогнулась.

– Нас ждет настоящий кошмар, если знакомые нашего круга нас отвергнут.

– Мама, ты слишком много думаешь о том, что может случиться.

Леди Лэнгли прищурилась.

– Я думала, ты проявишь больше сострадания к моему незавидному положению. Хотя ты всегда была бессердечной.

Пальцы Айрис сжались в кулачки.

– Я делала все от меня зависящее, чтобы быть хорошей дочерью.

– Вряд ли ты могла бы доставить нам еще больше неприятностей. – Обвинение отца повергло Айрис в шок, и она некоторое время сидела, не в силах вымолвить ни слова.

На Лукаса же слова тестя не произвели столь ошеломительного эффекта.

– Айрис была прекрасной дочерью, Лэнгли, а если вы настолько несообразительны, что не в состоянии понять это, то лучше держите свое мнение при себе.

Лицо отца помрачнело, но он склонил голову в знак того, что услышал Лукаса, и демонстративно уткнулся в газету.

Этого Айрис вынести не могла. Она вскочила с дивана, сжав руки в кулаки.

– Что такого ужасного я сделала? Я изо всех сил старалась угодить вам, но я не могла выйти замуж за его светлость четыре года назад, как не могла четыре дня назад отменить свадьбу с Лукасом. Неужели стремление быть счастливой так неестественно и ужасно?

В ответ мать лишь залилась слезами, а отец сделал вид, что вообще не слышал Айрис. Она быстро пересекла комнату и смахнула газеты со стола. Наконец отец с досадой посмотрел на дочь, и что-то внутри ее надорвалось.

– Почему ты перестал любить меня? Было время, когда ты ласково гладил меня по голове, улыбался мне, замечал меня. А потом я словно перестала для тебя существовать. Неужели потому, что я послужила причиной ранения Джареда? Или потому, что стала напоминать тебе о твоем не совсем праведном прошлом? Ты возненавидел меня за то, что я оказалась слишком настоящей дочерью?

В тишине гостиной раздался возмущенный возглас матери. Айрис замолчала, подступившие слезы сдавили ей горло, словно тисками. Отец теперь смотрел на нее, но Айрис не могла понять, что творится у него в душе.

– Когда волк едва не убил вас обоих, я понял, что уязвим, что боюсь потерять вас так же, как потерял Анну. Ведь с детьми может случиться что угодно. Они могут заболеть. Погибнуть от несчастного случая. Я не мог потерять еще одного дорогого мне человека.

– И ты перестал любить меня?

– Да. – Айрис подумала, что разговор закончен, но отец продолжал: – Я не пожалел о своем решении. Боль, которую ты могла бы причинить мне как отцу, оказалась бы во много раз сильнее, если бы я любил тебя как прежде.

Эгоизм и малодушие отца настолько поразили ее, что она едва не задохнулась.

– Неужели ты в самом деле думаешь, что я собственноручно написала эти письма, грозя разоблачить тебя перед обществом?

– Конечно же, твоему отцу не могла прийти в голову подобная нелепость. Но ты поспешила выйти замуж за Эштона, не думая даже о возможности защитить от позора свою семью.

Айрис повернулась к матери:

– А ты, мама? Ты тоже перестала любить меня? – Она задала этот вопрос, хотя уже знала ответ. Мать никогда не любила никого, кроме себя и своего положения в обществе.

– Я бы очень этого хотела, но я не могла перестать любить единственную дочь, и это сделало боль от твоего предательства еще нестерпимее, – ответила леди Лэнгли, прикладывая к глазам платочек.

Лукас неожиданно возник рядом с Айрис. Ярость, исходящая от него, казалась осязаемой.

– И как долго ваша дочь должна расплачиваться за ваш собственный грех?

Лицо леди Лэнгли побагровело. Она открыла рот, но так и не произнесла ни звука.

– Мы сейчас говорим не о нашем грехе, – раздался гневный голос лорда Лэнгли.

– Как раз, напротив, мы говорим именно об этом. Айрис не отвечает за ваше прошлое. Вы постоянно заставляли ее чувствовать себя виноватой и весьма преуспели в этом. Она единственный ни в чем не повинный участник этой истории, и я, черт возьми, не позволю вам делать из нее козла отпущения! – Лукас повернулся к жене: – Мы уезжаем.

Айрис покачала головой:

– Я хочу сказать еще кое-что. – Она посмотрела на родителей так, словно увидела свое прошлое сквозь призму слов Лукаса. – Мой муж прав. Я не несу ответственности за произошедшее недоразумение. Мой отказ выйти замуж за любимого человека не решил бы проблему. Однажды кто-то все равно узнал бы вашу тайну. Только вы оба не хотите понять, что это ваша тайна, а не моя.

Айрис встретила взгляд отца с высоко поднятой головой.

– Тея как-то сказала, что твоя слабость разбила нашу семью. Я ей тогда не поверила, потому что всегда ошибочно принимала твою непреклонность за проявление силы. И все же она оказалась права, не так ли? Ты был слишком слаб, чтобы признать свою неправоту в отношении Анны Селуин и спасти свой брак. Именно из-за тебя Джаред не знал материнской любви. – Айрис перевела взгляд с отца на мать. – Любви женщины, которая заботилась о своих детях, а не о своем собственном счастье.

– Анна не имела никакого права отнимать у меня дочь и воспитывать ее в Богом забытой Вест-Индии. – Голос отца звучал непреклонно, как и всегда.

Айрис повернулась к нему, едва сдерживая гнев:

– Господь не отрекся от нее. Это сделал ты. Точно так же отрекся ты от Джареда, а потом от меня – просто боялся любить нас. Ты и сейчас готов отречься от своей семьи, потому что тебе не хватает смелости взглянуть в лицо прошлому.

В гостиной повисла тишина. Леди Лэнгли даже перестала всхлипывать. Айрис перевела взгляд с ошарашенного лица матери на непроницаемое – отца.

– Зря я сюда приехала. Вы уже давно дали мне понять, что моя единственная ценность для вас состоит в том, что я могу привнести в вашу жизнь какие-то блага. Но сейчас самое большее, что я могу сделать, – это уйти из нее. Счастливого пути.

С этими словами Айрис повернулась, чтобы уйти. Она знала, что ни отец, ни мать не окликнут ее. Она сделала свой выбор, а они – свой.

Лукас помог жене сесть в экипаж. На этот раз он взял поводья. Пока они ехали до дома, Айрис одолевал рой мыслей. По приезде в Эштон-Мэнор Лукас повел жену в свою спальню, но на этот раз Айрис не чувствовала смущения. Напротив, она испытала облегчение. Эмоции захлестывали ее, словно морские волны, накатывая одна за другой. А она хотела лишь одного – остаться наедине с мужем, в его объятиях.

И Айрис получила желаемое. Лукас закрыл дверь спальни на ключ, а потом сел на стул и, не говоря ни слова, усадил жену на колени. Лукас гладил Айрис по спине, и она расплакалась, ощутив его нежные прикосновения. Она долго плакала, уткнувшись в рубашку мужа, а тот что-то тихо нашептывал, пытаясь успокоить и ободрить ее. Наконец слезы высохли, и Айрис принялась искать носовой платок в сумочке, все еще висящей на ее запястье.

Вытерев слезы и кое-как приведя себя в порядок, она посмотрела на Лукаса. Его глаза были словно два бездонных голубых озера, и Айрис на мгновение забыла, что хотела сказать.

– Тебе лучше? – спросил Лукас.

Айрис кивнула, скомкав платок и убрав его в сумочку.

– После нашей свадьбы я превратилась в настоящий фонтан слез.

Лукас крепче сжал талию жены.

– На твою долю столько всего выпало в последнее время, милая. Было бы странно, если бы ты не дала волю слезам.

– Тебе тоже пришлось несладко, однако я не видела, чтобы ты заливался слезами.

Лукас тихонько засмеялся.

– Я нахожу успокоение в другом.

Устроившись поудобнее на коленях мужа, Айрис ощутила, как напряглась его плоть.

– Да, но мы впервые оказались в постели лишь прошлой ночью. А что ты делал до этого?

На этот раз Лукас рассмеялся громко.

– Я мастерю модели. Корабли в бутылках. Это помогает мне сосредоточиться и отвлечься от неприятных мыслей.

Значит, вот зачем он это делает. Теперь предыдущая ночь предстала перед Айрис в ином свете. Если Лукас чувствовал необходимость остаться наедине с моделями после того, как отослал ее спать, значит, ему действительно было трудно остаться с женой наедине, как он и говорил.

– Ты всегда увлекался этим?

– Я начал конструировать простенькие модели кораблей вскоре после смерти отца. А помещать их в бутыли стал, когда мне было пятнадцать лет или около того.

– Они чудесные. Мне не терпится увидеть те, что ты хранишь в Эштон-Мэноре…

– Кто рассказал тебе о них?

– Экономка. – Айрис уткнулась в шею мужа. – Лукас?

– Да?

– Спасибо.

– С тобой все будет в порядке, любовь моя?

– Да. – Айрис подняла голову и нежно поцеловала мужа в губы. – Спасибо, что поехал со мной.

В его глазах вспыхнул знакомый голубой огонь. Он подвинулся так, что его плоть коснулась ягодиц жены.

– Айрис.

– Да?

– Я не злюсь.

До Айрис не сразу дошел смысл сказанного, а когда она поняла, то разразилась смехом. Однако очень скоро она уже задыхалась от желания. Когда Лукас нес ее в постель, последняя ясная мысль Айрис была о том, что ей очень нравится, когда ее муж не злится.

Лукас не переставал восхищаться сладострастной щедростью женщины, уютно устроившейся подле него. Он поднял руку и провел кончиками пальцев по ее груди.

Айрис потянулась, мурлыча от удовольствия, крепче прижалась к руке мужа и нежно лизнула его сосок.

– Лукас, ты по-прежнему не злишься?

В ее голосе послышались озорные нотки, и Лукас глухо заворчал, когда его тело содрогнулось в ответ на прикосновение маленького шаловливого язычка.

– Ты играешь с огнем, любимая.

Айрис слегка прикусила тугой сосок мужа, а потом снова облизала его.

– Честно? Мне нравится, когда ты пробуждаешь во мне огонь, любовь моя. Очень нравится.

Лукас опрокинул жену на спину, навис над ней и, перехватив одним быстрым движением ее запястья, завел их за голову Айрис.

– Скажи это еще раз.

Айрис улыбнулась. Страх от ожидания неприятности, возникший в ее глазах в гостиной родителей, исчез окончательно.

– Мне нравится это. Очень, очень нравится.

Лукас просил повторить вовсе не это, хотя волна наслаждения окатила его с ног до головы при словах жены.

– Назови меня «моя любовь», – потребовал он. Айрис никогда не говорила ему ничего подобного.

Улыбка ее померкла, хотя глаза по-прежнему излучали тепло.

– Ты знаешь это. Ты только мой, и я очень люблю тебя, Лукас.

Несколько слов жены вновь пробудили в нем мучительное желание. Раздвинув коленом ее бедра, Лукас погрузился в податливые теплые глубины женского лона.

– Ты принадлежишь мне.

– Да. – Айрис выгнулась, стараясь впустить Лукаса как можно глубже.

Держа запястья жены одной рукой, Лукас другой ласкал ее соблазнительно вздымающуюся грудь, и вскоре оба они достигли пика наслаждения. С трудом оторвавшись от жены, Лукас обессиленно упал рядом с ней на смятые простыни.

Айрис широко зевнула – отнюдь не свойственная леди манера.

– Супружеские обязанности просто лишают сил, нетак ли? – Но Лукас слишком устал, чтобы отвечать.

Он проснулся, когда спальня погрузилась в темноту. Раздался бой часов, стоящих на каминной полке, и Айрис заворочалась во сне. Дьявол! Дрейк и Рейвенсвуд должны приехать с минуты на минуту, а он нагишом валяется в постели. Лукас осторожно освободился из объятий жены, выскользнул из постели и зажег лампу рядом с умывальником.

– Лукас? – хриплым от сна голосом позвала Айрис.

– Скоро должны приехать твои братья, а я даже еще не узнал у слуг, пришло ли мне послание от Оулпена.

– А для чего приедут Дрейк и Джаред? – Сев на кровати, Айрис принялась заправлять за уши непослушные локоны. Опьяняющие изгибы ее тела смутно белели в неясном свете лампы, и Лукас с трудом подавил желание вернуться в постель. – Тея приедет с Дрейком?

Поспешно обтираясь полотенцем, смоченным в ледяной воде из кувшина, Лукас решил прежде ответить на второй вопрос.

– Я не знаю, приедет ли миссис Дрейк.

Быстро натянув бриджи и рубашку, Лукас не стал завязывать галстук и надевать сюртук. А вот о жилете, как и о носках с ботинками, не забыл.

– Мы собираемся обсудить то, что узнали сегодня утром.

– Вы узнали что-то? – Айрис поспешно вскочила с кровати и принялась умываться.

Лукас замер на мгновение, чтобы полюбоваться волшебным зрелищем. Айрис засмеялась, и ее лицо залила краска смущения.

– Перестань созерцать меня и подай платье.

Однако когда Лукас понял, что его жена собирается надеть платье прямо на голое тело, он отказался помогать ей.

– Ты не пойдешь вниз полуодетой!

– Почему? Ты же не стал повязывать галстук, да и сюртук не надел.

– Однако я не забыл надеть штаны. А теперь возьми-ка вот это, иначе останешься здесь, пока я буду разговаривать с Дрейком и Рейвенсвудом. – С этими словами Лукас подал жене сорочку. – Так и быть, корсет можешь не надевать.

Маленькая нахалка округлила глаза, но все же натянула сорочку, бормоча:

– Огромное спасибо тебе, Лукас. Ты воплощение благоразумия.

– Перестань дразнить меня, иначе я покажу тебе, насколько неблагоразумным могу быть, – предупредил Лукас.

Айрис натянула платье, а потом повернулась спиной к мужу и приподняла волосы, давая понять, что он должен застегнуть крючки. Лукас откликнулся на призыв. Он застегивал платье, слегка касаясь костяшками пальцев шелковистой кожи и жалея о том, что у него нет времени, чтобы разглядеть спину жены поближе.

Он застегнул последний крючок и медленно отступил назад.

– Совсем другое дело.

Айрис с улыбкой повернулась к мужу.

– Спасибо. Отныне я предпочту, чтобы меня одевал ты, а не Пэнси.

– А я предпочел бы раздевать тебя.

На ее щеках вспыхнул очаровательный румянец, однако улыбка не исчезла с лица.

– Звучит многообещающе.

Лукас больше не смог сдерживаться. Он притянул жену к себе и впился в ее маленький дерзкий рот. Айрис обмякла в его объятиях и мгновенно приоткрыла нежные губы. Лукасу стоило немалых усилий оторваться от жены – он вдруг понял, что начинает расстегивать крючки, которые только что сам застегнул.

Прервав поцелуй, Лукас отступил подальше от соблазна.

– Мне нужно поговорить со слугами.

– О чем?

– Оулпен должен был прислать мне письмо. Мы условились об этом сегодня утром в клубе.

Айрис замерла с расческой в руках.

– А какое отношение к шантажисту имеет лорд Оулпен?

– Никакого. Но он отъявленный сплетник и может что-то знать.

Скрепив золотистые локоны лентой, Айрис устремила взгляд серьезных карих глаз на мужа.

– Но он может знать что-то только в том случае, если сплетни уже бродят в обществе, не так ли?

Лукас не хотел лгать. Кроме того, Айрис и так скоро все узнает.

– У меня есть основания полагать, что так оно и есть.

– Понятно. Но почему ты не сказал мне об этом раньше? Неудивительно, что мои родители решили уехать из Лондона. Думаю, они тоже кое-что услышали.

Лукас нахмурился:

– Скорее всего твои родители приняли решение уехать гораздо раньше, иначе они просто не успели бы собраться так быстро. Я не позволю тебе взвалить на себя ответственность за их решение.

Айрис улыбнулась:

– Все в порядке, Лукас. Я не собираюсь брать на себя вину. Ты прав. Думаю, они приняли решение уехать в тот вечер, когда мы сообщили им о письме шантажиста. – На ее лице появилось выражение озабоченности. – Мне очень жаль тебя. Наверное, Святому нелегко состоять в браке с незаконнорожденной дочерью графа, который имеет столь шаткое положение в обществе.

– Меня менее всего интересует положение твоего отца в обществе, впрочем, как и твой статус его дочери. Теперь ты моя жена, графиня Эштон. Меня волнует только это. – А его статус Святого может отправляться ко всем чертям.

Айрис улыбнулась:

– Спасибо, Лукас. Приятно это слышать, хотя мне ясно – ты пытаешься меня успокоить.

– Я не пытаюсь тебя успокоить, потому что я действительно так думаю.

Айрис кивнула, но что-то в выражении ее лица сказало Лукасу, что она не поверила.

– Думаю, лорд Оулпен прислал письмо утром. Дженни принесла его мне, но поскольку оно было адресовано тебе, я велела положить послание на твой стол.

Белый конверт, невинно лежащий на полированной столешнице, мог содержать в себе имя того, кто мучил Айрис.

Глава 20

Лукас сломал красную восковую печать с изображением герба Оулпена и вынул из конверта два сложенных листка. Он бегло прочитал искренние извинения за оскорбление, которое Оулпен или его супруга могли нанести тем, что без умысла повторили ужасные сплетни о необычных обстоятельствах появления на светлели Эштон, почти не обратив внимания на заверения Оулпена в том, что он ни за что на свете больше не произнесет ничего подобного. Далее Оулпен детально рассказывал об обстоятельствах, как эти ужасные сплетни достигли ушей его супруги. Лукас удовлетворенно улыбнулся. Теперь он знал имя.

– Кто это, Лукас? Что в письме? – Айрис пыталась прочитать написанное через плечо мужа, но света, отбрасываемого лампой, было мало для этого. – Это Сесили Карлайл-Джонс?

– Нет. – Лукас улыбнулся. – Очевидно, Оулпен воспринял мою угрозу слишком серьезно. Он испугался так, что назвал источник сплетен. Во время войны из него получился бы отличный информатор.

Айрис попыталась встряхнуть мужа за плечи.

– Лукас, клянусь, если ты не назовешь мне прямо имя шантажиста, я поколочу тебя.

Горящие гневом глаза Айрис говорили, что она не шутит, но угрозы его хрупкой жены показались Лукасу настолько нелепыми, что он рассмеялся. А при воспоминании о том, что ему все-таки удалось узнать имя своей жертвы, Лукас рассмеялся еще громче.

Скрестив руки на высокой соблазнительной груди, Айрис гневно взглянула на мужа.

– Не вижу ничего смешного, милорд.

Ни Лукас, ни Айрис не замечали служанку, стоявшую в дверях.

– Милорд, миледи, мистер и миссис Дрейк, а также лорд Рейвенсвуд ожидают вас в библиотеке.

Лицо Айрис тут же просветлело.

– Как хорошо. Тея приехала вместе с Дрейком. Может быть, она уговорит тебя открыть нам имя шантажиста. Мое терпение исчерпано.

Лукас крепко поцеловал жену в губы.

– Это леди Престон. А теперь идем. Нам нужно обсудить эту новость с остальными.

– Леди Престон? Эта злобная сплетница леди Престон? Но почему?!

По пути в библиотеку Айрис засыпала мужа вопросами вперемежку с крайне нелестными отзывами о самой малопочтенной леди.

Пропустив Айрис в библиотеку, Лукас вошел за ней следом и протянул письмо шуринам.

– Мы знаем имя.

– Кто это? – Ярость исказила лицо Рейвенсвуда, а миссис Дрейк открыла от изумления рот.

На лице Дрейка отразилось удовлетворение.

– Похоже, Оулпен воспринял ваши угрозы всерьез. – Лукас с довольным видом кивнул и громко произнес имя врага:

– Леди Престон!

– Эта скандально известная вдова? – переспросила миссис Дрейк, пораженная не меньше Айрис. – Но зачем ей это?

Однако у Лукаса не было пока ответа на этот вопрос.

– О каких угрозах вы все говорите? – вновь потребовала ответа Айрис.

Лукас пожал плечами:

– Я просто дал понять, что не потерплю, чтобы кто-то распространял сплетни, связанные с именем моей жены.

Ответ не удовлетворил Айрис, но Лукас не захотел вдаваться в подробности. Интуиция подсказывала ему, что Айрис, в отличие от брата, отнюдь не одобрит дуэль.

Лукас перевел взгляд с Дрейка на Рейвенсвуда.

– Кажется, пришло время навестить леди Престон.

– И Ярдли, – добавил Дрейк.

– При чем здесь Ярдли? – Айрис сжала кулаки и сердито посмотрела на мужа. – Это ведь мне угрожали, а я по-прежнему не знаю всего. Объяснитесь, милорд, и впредь, сделайте милость, посвящайте меня во все детали, связанные с этим делом.

Командирский тон Айрис и ее желание поставить его на место пробудили в душе Лукаса протест.

– Я без умысла держал вас в неведении, мадам. Если вы помните, я вернулся домой сегодня после обеда и застал вас в расстроенных чувствах с письмами в руках. А потом известие о спешном отъезде ваших родителей заставило нас немедленно отправиться к ним.

Однако объяснения Лукаса не остудили пыла Айрис. Она упрямо вздернула подбородок, подбоченилась и даже нетерпеливо затопала ножкой по ковру.

– Но с момента нашего возвращения домой прошло несколько часов, милорд. Так что вы вполне могли сказать мне, что именно узнали в процессе своего расследования.

Категоричное заявление Айрис на какое-то мгновение лишило Лукаса дара речи, но он быстро пришел в себя.

– Вот как? – угрожающе прищурившись, спросил он. – И когда же именно ты хотела услышать от меня последние новости? Может быть, мне стоило рассказать о них в тот момент, когда ты стонала от наслаждения, или чуть позже, когда ты уснула, выбившись из сил?

Мгновенно залившись краской, Айрис в ужасе прошипела:

– Лукас! Как ты можешь говорить подобные вещи в присутствии моей семьи?!

– Извини. Я думал, ты ждешь конкретного объяснения, почему я не рассказал тебе последние новости, и я попытался дать тебе честный ответ.

Айрис в ужасе смотрела на мужа. Рейвенсвуд рассмеялся, а Дрейк улыбнулся. Только предостерегающий взгляд жены не позволил ему откровенно предаться веселью при виде замешательства Айрис.

Лукас вздохнул. Он не собирался произносить столь дерзкие речи публично. И все же вкратце рассказал и о записях Ярдли, обнаруженных им в книге клуба «Уайт», и последовавшей за этим беседе со старым сплетником Оулпеном.

– Ты вызвал лорда Оулпена на дуэль? – в ужасе спросила Айрис: – Как ты мог совершить столь неблагоразумный поступок?

– Я не вызывал его на дуэль. Я просто дал ему понять, что непременно сделаю это, если он не окажет нам содействие. – Лукас не собирался отступать от своего плана устрашения сплетников.

– Сработано на славу, – заметил Рейвенсвуд. – Твой муж снискал репутацию дуэлянта, когда был еще совсем мальчишкой. Думаю, его угроза расправиться с любителями позлословить еще долго будет защищать тебя от болтунов.

– Ты грозился вызвать на дуэль всякого, кто осмелится судачить обо мне? – с ужасом спросила Айрис, глядя на мужа.

Казалось, она вот-вот упадет в обморок.

– Но это весьма эффективный способ пресечь нежелательные разговоры, – попытался успокоить жену Лукас.

– Ты готов рисковать жизнью, чтобы пресечь сплетни? – Айрис смотрела на мужа так, словно видела его впервые.

– Но это сработало в случае с моей матерью, а она вела себя куда более вызывающе, чем ты, любовь моя. Надеюсь, ты доверяешь моей компетентности в такого рода вопросах.

– Значит, ты решил, что в браке со мной будешь решать проблемы так же, как в то время, когда жил с матерью, не имеющей представления о приличиях? – еле слышно спросила Айрис.

Лукас пожал плечами:

– Когда-то мой способ решения проблем оказался весьма эффективен. Так почему не прибегнуть к нему снова?

– А что, если ты погибнешь в одной из таких дуэлей?

– Я очень сомневаюсь, что дуэли вообще состоятся. Моя репутация успешного дуэлянта известна многим.

– И сколько же раз ты дрался на дуэли из-за своей матери? – Айрис окончательно перешла на шепот.

Лукас не хотел лгать, хотя понимал, что его ответ вряд ли обрадует Айрис.

– Три.

Рейвенсвуд подошел к сестре и ласково похлопал ее по плечу.

– Если тебе станет от этого легче, я скажу, что тоже не терял времени даром. Теперь в обществе знают, что и я не потерплю, чтобы кто-то попытался запятнать твою репутацию.

Лицо Айрис стало мертвенно-бледным, когда она перевела взгляд с мужа на брата.

– Вы оба собираетесь рисковать жизнью ради моей репутации? Вы лгали мне. Вы оба лгали, когда говорили, что все это не важно. – В глазах Айрис, обращенных на мужа, застыла боль. – Ты сказал: тебе безразлично, что говорят злые языки. Ты говорил, что теперь, когда я стала леди Эштон, обстоятельства моего рождения не так уж и существенны.

– Так и есть. – Как смеет она обвинять его во лжи? Он никогда не лгал Айрис, даже когда правда могла ее расстроить.

– Тогда почему ты дал всем понять, что каждый, кто осмелится дурно отзываться обо мне, будет держать ответ под дулом пистолета? – В голосе Айрис слышалось осуждение. Казалось, действия Лукаса расстроили ее больше, чем письма шантажиста.

Проклятие! Айрис ничего не поняла, но он не станет обсуждать это в присутствии членов ее семьи.

– Мы поговорим об этом позже.

Айрис прикрыла глаза и сидела так некоторое время, прежде чем согласно кивнуть:

– Да. Конечно. Сейчас важнее обсудить, как поступить с леди Престон.

– Не она ли сказала тебе о том, что мисс де Брие является любовницей Лукаса? – спросила Тея, чтобы переменить тему разговора.

Айрис в задумчивости закусила губу.

– Вообще-то она сказала об этом моей матери. Но я уверена: мать видела, как я подошла к ней. Думаю, это была ее первая попытка расстроить нашу с Лукасом свадьбу. А потом это пари лорда Ярдли… Не понимаю. Это так низко. В прошлом году отец ответил отказом на его предложение, но мне показалось, что Ярдли не очень тогда расстроился.

– Возможно, он просто умело скрыл свои истинные чувства, – предположила миссис Дрейк.

Айрис пожала плечами и посмотрела на Лукаса. При этом в ее задумчивых карих глазах промелькнуло выражение, не совсем понятное Лукасу.

– Но сейчас меня больше занимает леди Престон.

Нет, Айрис не могла ревновать. Он никогда не имел никаких отношений с леди Престон. Но теперь все присутствующие смотрели на него с некоторым подозрением.

– Не стоит гадать, была ли эта женщина моей любовницей. Я не перекинулся с ней и парой фраз. Не понимаю, почему она вознамерилась расстроить нашу с Айрис свадьбу, и выяснить это можно только у нее. – Лукас повернулся, чтобы уйти. – Рейвенсвуд, вы со мной?

– Лукас? – неуверенно позвала Айрис.

Лукас обернулся, и его гнев улетучился при виде беспокойства и откровенного страха в глубине ее любящих глаз.

Он быстро пересек отделяющее их друг от друга расстояние и обнял Айрис.

– Все будет хорошо, родная. Не беспокойся.

– Будь осторожен. Лукас… И пожалуйста, не вызывай сегодня никого на дуэль.

Однако Лукас не мог ничего обещать. Если обнаружится, что Ярдли принимал участие в похищении Айрис и шантаже, ему не останется ничего другого – он вызовет мерзавца на дуэль.

– Ты должна довериться мне, я знаю, что лучше. – Айрис упрямо поджала губы.

– Дай мне обещание не сражаться на дуэли, иначе я не выпущу тебя из дома.

– И как же ты помешаешь мне уйти? – Прищурив глаза, Айрис произнесла:

– Ты хочешь меня увидеть, когда вернешься?

– Да, черт возьми, тебе лучше оставаться дома. – Лукас стиснул зубы так, что подбородок заныл от напряжения.

– Есть два варианта удержать меня здесь. – Айрис скрестила руки на груди. – Либо тебе придется остаться со мной, либо поверить мне на слово.

– Ты хочешь сказать, что сбежишь, если я не сделаю, как ты просишь? – спросил Лукас как ни в чем не бывало, хотя все внутри у него сжалось от страха и ярости. Айрис вполне могла осуществить свою угрозу. Но как она посмела угрожать ему? – Нет, есть еще один способ обеспечить твое присутствие здесь, женушка.

Айрис гневно взглянула на мужа, но промолчала, пока промолчала.

– Я могу запереть тебя в спальне.

Миссис Дрейк испуганно охнула, но Айрис даже бровью не довела.

– Пообещай, что ты не станешь никого вызывать на дуэль, Лукас. Мы еще не договорили, так что ты имеешь возможность воздержаться от необдуманных поступков.

– Я не могу тебе ничего обещать.

– В таком случае я не могу пообещать, что ты найдешь меня здесь, когда вернешься.

– Зато я верю в то, что ты дорожишь своей честью. Свойственное тебе врожденное чувство чести гарантирует мне твое присутствие здесь. Я отказываюсь верить в то, что ты способна сбежать лишь потому, что не можешь настоять на своем.

– А почему я должна связывать себя словом чести, когда твое для тебя ничего не значит? – Голос Айрис сорвался, и лишь сквозившая в нем боль заставила Лукаса сдержаться.

– Я решила побыть с Айрис, пока вы, джентльмены, будете отсутствовать, – произнесла Тея, прежде чем Лукас успел что-либо ответить на обвинение жены.

Граф перевел взгляд на свояченицу. Она выглядела так, словно соглашалась сыграть с ним в покер.

– Спасибо, миссис Дрейк.

– Значит, мне нет необходимости сидеть в спальне? – спросила Айрис, и ее лицо приобрело несчастное выражение.

– А я увижу тебя здесь, когда вернусь? – спросил Лукас.

– Ведь ты уверен, что честь удержит меня от побега. Так зачем тебе мое обещание? Ты же не даешь мне обещания воздержаться от дуэлей, не так ли? – Казалось, Айрис признала свое поражение.

– Нет. Жаль, если это тебя расстроило, но у меня нет выбора.

Айрис покачала головой и молча отвернулась. Подойдя к жене, Лукас повернул ее лицом к себе.

– Я очень постараюсь избежать дуэли, – попытался он пойти на компромисс.

Глаза Айрис затуманила печаль.

– Полагаю, я должна удовлетвориться этим.

Наклонившись, Лукас тронул губы жены легким поцелуем. Как бы он хотел успокоить ее, прижать к себе, но, к сожалению, у него не было на это времени. Хорошо еще, что Айрис не отстранилась.

Она молчала, и мужчины собрались уже уйти, когда Рейвенсвуд на мгновение остановился рядом с сестрой.

– Не волнуйся за своего мужа, сестренка. Я присмотрю за ним.

Айрис сжала руки так, что костяшки пальцев побелели.

– А кто присмотрит за тобой, Джаред?

Лукасу очень не хотелось оставлять жену в таком состоянии. Может быть, Тея сможет ее успокоить. Хотя по выражению глаз свояченицы он понял: едва за ним захлопнется дверь, они примутся обсуждать его поведение.

Тея посоветовала сестре приказать принести в библиотеку чай и бутерброды. Несмотря на то что Айрис пропустила ужин, она и думать не могла о еде. И все же она вняла совету сестры, не желая спорить. Она вообще не привыкла спорить с кем бы то ни было. Однако встреча с Лукасом сильно изменила ее, но Айрис надеялась, что он не очень пожалеет о переменах в ее характере.

Она знала, что всегда покладистое и покорное существо, коим она была раньше, никогда бы не осмелилось критиковать действия мужа. Но правильно ли это? Сегодня вечером она поняла, что не сможет быть прежней, если для этого ей придется одобрять рискованные действия мужа.

Главным достоинством идеальной жены должна являться любовь. Покорной и благовоспитанной может быть кто угодно. Она же будет любить Лукаса всю жизнь всем сердцем. А это значит гораздо больше, нежели покорность и благовоспитанность. Айрис хотелось надеяться, что Лукас думает так же.

За чаем Тея отказалась обсуждать события минувшего вечера. Вместо этого она рассказала забавную историю о первом знакомстве своего сына с котом, обитающим на кухне. Айрис расслабилась настолько, что не заметила, как съела несколько небольших бутербродов и выпила чаю. Более того, она даже посмеялась над проделками своего племянника.

– Временами Лукас бывает слишком властным, или я ошибаюсь? – осторожно спросила Тея, когда лакей унес поднос с едой.

Внезапно что-то словно кольнуло Айрис, когда лакей выходил из библиотеки, какое-то недоброе предчувствие, но она не придала этому значения и сосредоточилась на вопросе Теи.

– Да. Но в таких случаях я напоминаю себе, что он таков из лучших побуждений.

– Ты беспокоишься из-за этого разговора о дуэлях? – Айрис машинально стряхнула с подола крошки хлеба.

– Очень. О, Тея! Я не переживу, если он или Джаред будут ранены, защищая мою репутацию.

Тея нахмурилась и задумчиво прищурила свои глаза необыкновенной голубизны.

– Должна признать, что я совсем не разбираюсь в такого рода делах. Англичане, живущие в Вест-Индии, не практикуют подобного выяснения отношений, да и бабушка Гарриет ничего не рассказывала о дуэлях в своих письмах. Единственное упоминание о дуэли я нашла в дневнике своей матери. Это имело какое-то отношение к Лэнгли. – Айрис удивленно посмотрела на сестру.

– Папа сражался на дуэли?

– Нет. Но он, кажется, вызвал на дуэль джентльмена, которого застал в саду, целующего мою мать. Наглец извинился, и инцидент был исчерпан.

– Дуэли ужасны. Кроме того, они давно запрещены. Но похоже, это не останавливает горячие головы.

– Вряд ли это применимо к Эштону.

Как бы Айрис хотелось согласиться с сестрой.

– Он горяч, хотя и умеет держать себя в руках.

– Вот как. – Тея некоторое время молчала, погруженная в раздумья. – Как ты думаешь, он действительно вызовет на дуэль всякого, кто начнет судачить отвоем происхождении? Я не думаю, что до этого дойдет.

– Не знаю, – честно призналась Айрис, хотя ей очень хотелось бы это знать. – Он пытается меня защитить, однако мне невыносима мысль, что он прибегает все к тем же крутым мерам, что и в случае со своей матерью. Он совсем не уважал ее и не испытывал к ней привязанности.

Тея решительно покачала головой:

– Тут ты скорее всего ошибаешься. Никто, даже самый отъявленный глупец, не станет рисковать своей жизнью ради нелюбимого человека.

При этих словах Айрис не смогла сдержать улыбки.

– Ты назвала Лукаса отъявленным глупцом.

– Может, это звучит несколько грубо, но мне совершенно очевидно: здравый смысл для него ничто, когда уязвлена его гордость.

– А как насчет Джареда? – Тея пожала плечами:

– А вот он как раз сорвиголова и будет делать то, что считает нужным, чтобы защитить своих близких и любимых.

– Да.

Если бы Лукасом руководили те же мотивы! Айрис не перестала бы беспокоиться о нем, но по крайней мере не ощущала бы себя такой обузой. Мысль о том, что он думал о ней так же, как о своей матери, камнем лежала у нее на сердце.

– Но люди все равно будут судачить. Неужели он действительно станет вызывать на дуэль каждого – а если это женщина! – кто осмелится опорочить мое доброе имя? Что мне делать? – в отчаянии спросила сестру Айрис.

– Не знаю, сестренка. Если хочешь, я поговорю об этом с Пирсоном. Возможно, он сможет прояснить ситуацию.

Но Айрис не надеялась на это. Ей казалось, что когда дело доходит до таких глупостей, как эта чертова дуэль, все мужчины начинают мыслить одинаково.

Айрис смиренно вздохнула.

– Думаю, хуже не будет. – Тея улыбнулась:

– Ну, не стоит падать духом. У тебя было несколько трудных недель, но скоро все наладится. Я уверена.

Айрис с трудом заставила себя улыбнуться в ответ.

– Надеюсь на это.

В этот момент в библиотеку вошел лакей. Он принес письмо от няни, в котором та просила Тею вернуться домой, так как один из детей заболел. Пообещав молиться за племянника, Айрис проводила сестру до дверей.

Тея остановилась в холле.

– Не знаю, могу ли я оставить тебя. Наверное, тебе лучше поехать со мной. Айрис ободряюще улыбнулась сестре:

– Не говори глупости. В своем доме я в полной безопасности. А теперь ступай. Твой сын тебя ждет.

И все же слова Айрис не убедили Тею.

– Но ведь ты останешься здесь до возвращения Эштона? – с беспокойством спросила она.

– А разве у меня есть выбор? – Тея замотала головой:

– Конечно, нет, если ты его любишь.

* * *

Айрис вернулась в библиотеку, не переставая думать о прощальных словах сестры. Она действительно любила Лукаса. Настолько сильно, что мысль о нем, стоящем под дулом пистолета, отзывалась в ее сердце острой болью. Она удивленно взглянула на лакея, вошедшего в библиотеку.

– Ты что-то хотел?

– Его сиятельство не велел оставлять вас одну, миледи. – Айрис с раздражением вздохнула. Ему можно смотреть в лицо смерти, а она, находясь в собственном доме, даже на секунду не может остаться наедине с собой. Джентльмены иногда ведут себя крайне нелогично.

– Хорошо.

Взяв в руки книгу, Айрис раскрыла ее, но даже не сделала попытки читать. Есть ли способ уговорить Лукаса забыть о дуэлях? Как только правда о ее рождении станет известна, мало кто сможет удержаться от обсуждения пикантной новости. Даже без злого умысла. Просто из любопытства.

– Не хотите ли выпить ликера, миледи? – спросил лакей. Учитывая состояние ее нервной системы, предложение оказалось весьма кстати. Айрис не слишком любила фруктовый ликер, но он мог подействовать на нее успокаивающе, как и в тот вечер, когда она собиралась на свой первый бал. Тогда она в первый и последний раз попробовала ликер.

– Спасибо. Была бы весьма признательна.

Лакей наполнил бокал и подал Айрис. Когда он отошел в сторону, что-то вновь кольнуло Айрис. Ей показалась смутно знакомой его походка, особая сутулость. Где, ну где же она это видела? Но память отказывалась помогать Айрис.

Она отпила из бокала, подумав, что ликер оказался еще приторнее, чем тогда, перед первым балом, и попыталась сосредоточиться на чтении. Это была книга по естествознанию, которую она машинально взяла с полки. Возможно, она сумеет поймать ускользающие воспоминания, если немного отвлечется.

Не утомились ли ее глаза от чтения? Айрис хотела уже попросить лакея принести побольше свечей. Подсвечник…

Буря… Так холодно… Когда полупустой стакан выпал из ее рук, Айрис вспомнила лакея. Она встретила его в холле в тот день, когда улизнула на крышу. Тогда она испугалась, что он расскажет о ее побеге.

Она обязательно спросит его об этом.

Вот проснется и сразу спросит.

Голова Айрис откинулась на спинку кресла.

Господи, как же она устала! Интересно, почему?

Ведь они с Лукасом даже не…

Глава 21

Лукас пребывал не в лучшем настроении, когда его экипаж подъехал к дому. Его враг покинул Лондон.

Слуги, которых леди Престон оставила в доме, сообщили, что их госпожа недавно отбыла в деревню. Поиски Ярдли тоже не увенчались успехом. Лукас не знал, уехал ли он вместе следи Престон, хотя их совсем недавно видели вместе. Как бы там ни было, Дрейк и Рейвенсвуд не смогли найти Ярдли ни в одном клубе или игорном доме.

Лукас, сцепив зубы, бездействовал в экипаже, пока его предприимчивые шурины обшаривали жилище Ярдли и близлежащие игорные дома. Слуги сообщили, что перед уходом из дома господин приказал подать сюртук и галстук. И все же в соответствии с правилами, принятыми в обществе, его наряд нельзя было назвать вечерним.

Уставшему и разочарованному Лукасу вовсе не хотелось продолжать спор с Айрис. Положение усугублялось еще и тем, что ему предстояло сообщить жене об исчезновении Ярдли и леди Престон.

Дьявольщина! Что за ночь!

А он был так близок к разгадке, которая ускользнула прямо из-под носа. Хотя исчезновение ловкой интриганки леди Престон можно было предвидеть. Ведь она наверняка понимала, что рано или поздно Лукас обнаружит источник сплетен. Вряд ли она знала, как быстро продвинется в своих поисках Лукас благодаря лорду Оулпену, но все же не рискнула остаться в городе. Лукас не мог отделаться от мерзкого ощущения, что его обвели вокруг пальца.

И все же почему леди Престон выбрала мишенью для своих интриг именно его и Айрис? Он решил, что непременно узнает и это. Даже если ему придется последовать за ней в уединенное поместье ее покойного мужа на севере.

Первым нарушил молчание Рейвенсвуд:

– Надеюсь, теперь Айрис мыслит более логично. – Лукас мрачно улыбнулся:

– Было бы неплохо.

Хохотнув, Дрейк подал голос с противоположного сиденья:

– После четырех лет брака я пришел к выводу, что леди не всегда соглашаются с мужчинами, когда дело касается логики.

Рейвенсвуд улыбнулся, и его шрам резко побелел в тусклом свете фонаря.

– Представляю, куда вас может завести жизнь с Теей. – Дрейк искоса посмотрел на шурина.

– Я успел лишний раз убедиться, что кровь людская действительно не вода. Может, вас с моей женой и воспитывали разные няньки, но ваша сестра так же упряма и самоуверенна, как и вы.

– Стало быть, вы все унаследовали упрямство из общего источника – от Лэнгли, потому что и Айрис в достаточной степени обладает этими качествами, – сделал заключение Лукас.

Рейвенсвуд пожал плечами и перестал улыбаться. Лукас прекрасно понял его. Виконт не любил, когда ему напоминали, что в его жилах течет кровь Лэнгли. Отсутствие чести у графа тяжелым бременем ложилось на плечи его единственного сына.

Лукаса часто охватывали похожие чувства, когда ему напоминали о его поразительном внешнем сходстве с матерью.

У нее были точно такие же темные волосы и необычный оттенок синих глаз. Каждый раз, когда люди начинали рассуждать об этом, Лукас старался убедить себя в том, что ему не передались по наследству черты ее характера.

Лукас отдернул занавеску, чтобы понять, как далеко они находятся от дома. Кучер натянул поводья, и он опустил занавеску, отдаваясь предвкушению скорой встречи с женой. Они наверняка снова поспорят, но, возможно, потом…

Дрейк и Рейвенсвуд вошли в дом следом за ним. Навстречу тотчас же вышли лакей и дворецкий.

– Леди Эштон и миссис Дрейк все еще в библиотеке? – спросил Лукас.

Он не удивился бы, если бы они перешли в гостиную. Но лицо дворецкого мучительно исказилось, прежде чем на нем появилось выражение, свойственное вышколенным английским слугам.

– Миссис Дрейк уехала очень рано.

В сердце Лукаса шевельнулось недоброе предчувствие.

– А где моя жена?

– Я не уверен, что вы найдете ее, милорд.

– Что это, черт возьми, значит? Ты хочешь сказать, что Айрис тоже уехала? – набросился на дворецкого Рейвенсвуд.

На лице слуги отразилось страдание, но ответить он не успел. В холл вбежала Пэнси. Ее чепец съехал набок, а на лице застыл ужас. Она резко затормозила перед Лукасом.

– О, милорд! Она уехала! Господи! Я не знаю, что случилось, но она исчезла. Я так беспокоюсь.

В груди Лукаса волной поднялась ярость, но он взял себя в руки.

– Я же оставил четкие инструкции относительно того, чтобы моя жена не оставалась одна ни на минуту.

– Да. Я знаю, милорд. Просто не понимаю, как это могло случиться. Только что она пила чай со своей сестрой, а спустя мгновение исчезла.

– Она грозилась сбежать, но я не думал, что она действительно это сделает, – произнес Рейвенсвуд.

Лукас отрицательно покачал головой. Нет, Айрис не могла уехать. Он был в этом уверен.

– Она не убегала, – сказал он и повернулся к дворецкому: – Ты уверен, что она не уехала с миссис Дрейк?

– Да, милорд. Я уже расспросил лакея, который помогал миссис Дрейк сесть в экипаж. Он сказал, что госпожа была одна.

– Дом обыскали?

Однако дворецкий не успел ответить.

– Мы искали везде в течение часа, милорд, – сказала Пэнси. Ее голос сорвался, и она украдкой отерла глаза рукавом.

– Почему моя жена уехала? – спросил Дрейк.

– Не знаю, сэр, – ответил дворецкий.

Лукас посмотрел на шурина, и тот ответил на безмолвный вопрос:

– Я думал, Тея останется до нашего возвращения. Просто не представляю, почему она оставила Айрис одну. Более того, Тея непременно захотела бы узнать последние новости. Она просто сгорала от нетерпения. Если она уехала, значит, на то была веская причина.

Лукас кивнул и вновь повернулся к дворецкому:

– Кто из слуг последним общался с ее сиятельством?

Пэнси открыла было рот, чтобы ответить, но дворецкий бросил на нее уничтожающий взгляд, и девушка промолчала.

– Полагаю, что это был младший лакей, милорд. Тимоти. Он новенький и служит у нас лишь с прошлого года.

– Пусть он немедленно придет. – Развернувшись на каблуках, Лукас направился в библиотеку. Дрейк и Рейвенсвуд последовали за ним.

– Вы уверены, что она не сбежала? – спросил Дрейк, очевидно, вспомнив ночь, когда Айрис приехала к сестре за помощью. Это случилось после того, как она получила первое письмо шантажиста.

– Да. – Как бы Лукасу хотелось поверить, что его жена действительно сбежала! Но скорее всего она покинула дом не по своей воле. При мысли об этом Лукаса пронизал такой страх, какого он не испытывал ни разу в жизни.

– Выдумаете, ее похитили? – недоверчиво спросил Рейвенсвуд. – Из вашего собственного дома, полного слуг?

Лукас сжал кулаки, потому что ему хотелось что-нибудь разбить. Немедленно.

– Очевидно, мои слуги оказались не слишком бдительны. Дьявол! Мне не стоило оставлять ее сегодня. Нужно было запереть в спальне вместе с Пэнси.

В библиотеку вошел Тимоти в сопровождении дворецкого и Пэнси. Девушка перестала плакать, но выглядела так, словно готова была разрыдаться в любой момент.

Слуга остановился перед Лукасом. На его лице застыло выражение полного и безусловного послушания.

– Вы хотели поговорить со мной, милорд?

– Это ты последним прислуживал моей жене?

– Да, милорд. Я унес из библиотеки поднос с чайными приборами. А потом пришло послание для миссис Дрейк. Ее срочно вызвали домой. Я принес письмо ее сиятельству, и миссис Дрейк попросила подать экипаж. Я же остался с ее сиятельством, потому что ваше сиятельство приказали не оставлять ее одну ни на минуту.

Лукас внимательно смотрел на Тимоти.

– Тогда как ты объяснишь тот факт, что моя жена исчезла?

Тимоти вздрогнул при звуке голоса Лукаса, но остался невозмутимым.

– Ее сиятельство попросила меня позвать ее служанку. Я подумал, что мисс Пэнси сидит на кухне с другими служанками, как и всегда по вечерам. – Его презрительное отношение к личной служанке госпожи было очевидно. – Я прошел на кухню, а потом посмотрел в комнатах других служанок. Однако мисс Пэнси находилась в спальне своей госпожи. Когда мы с мисс Пэнси вернулись в библиотеку, ее сиятельства там уже не было.

– Сначала я подумала, что она удалилась в уборную, – горестно заметила Пэнси. – Но ее там не оказалось. Ее не было нигде, милорд. Нигде!

Интуиция подсказывала Лукасу: что-то здесь не так. Он хотел уже продолжить расспросы, но его внимание отвлек шум за дверью. Вернулась миссис Дрейк.

Вбежав в библиотеку, она сразу же бросилась к мужу.

– Это правда? Она пропала? Всю дорогу я боялась, что не найду ее здесь.

Лукас не дал Дрейку возможности ответить.

– Почему?

Тея повернулась к зятю:

– Я не боялась, что она сбежит, если вы об этом подумали. – Не обратив внимания на гневный тон свояченицы, Лукас ждал продолжения. – Я получила записку, в которой говорилось, что мне нужно срочно приехать домой, так как мой сын заболел. Но, приехав домой, я обнаружила, что он мирно спит в детской, и никто из слуг не знает, кто послал записку.

Лукас посмотрел на Тимоти:

– Ты сказал, что принес письмо миссис Дрейк?

– Да, милорд.

– Как его доставили?

– Его принес мальчишка.

– Какой мальчишка? – с напускным спокойствием спросил Лукас.

Леди Престон тоже нанимала уличных мальчишек, чтобы передавать свои ужасные письма Айрис.

– Обычный мальчишка, милорд. Из тех, что выполняют за деньги всякие мелкие поручения.

– Тебе не кажется странным, что письмо доставил не лакей миссис Дрейк? – Лукас повернулся к Tee, прежде чем слуга успел ответить. – А вы как считаете? Разве вам не кажется странным, что ваш собственный лакей не приехал за вами, раз уж возникла необходимость вернуться домой?

В глазах Теи появилось выражение раскаяния.

– Мне стоило обратить на это внимание, но сообщение о том, что мой ребенок заболел, выбило меня из колеи. Я не заметила ничего странного до тех пор, пока не приехала домой, где все было спокойно, а малыш мирно спал в своей кроватке.

Обняв жену, Дрейк гневно взглянул на Лукаса.

– Все в порядке, любовь моя. Ты не виновата в том, что случилось.

Лукас стиснул зубы и не стал спорить. Это он не защитил свою жену, и теперь она заплатит за его небрежность.

Тимоти не ответил на заданный вопрос, и Лукас вновь обратил на него свое внимание.

– Итак?

– Мне не пришло в голову задуматься об этом, милорд. – Его тон говорил о том, что, по его мнению, господа не всегда мыслят разумно.

Лукасу ужасно хотелось придушить его.

– Это очевидно.

– Ее сиятельство вела себя довольно странно, когда послала меня на поиски служанки. Мне показалось, что она хочет остаться одна. Да простит меня ваше сиятельство за подобные слова. – Тимоти вежливо откашлялся. У него были все задатки первоклассного дворецкого. – Я подумал, что, возможно, ей необходимо остаться одной для каких-то дел личного характера.

– Ты хочешь сказать, что веришь, будто бы моя жена покинула дом по собственной воле? – угрожающе спокойно спросил Лукас.

Тимоти почтительно склонил голову:

– Не мне судить об этом, милорд. И все же мне кажется, что если бы в дом проникли бандиты и попытались забрать ее с собой, остальные слуги услышали бы шум.

– Так. Значит, тебе больше нечего сказать? – спросил Лукас.

– Нет, милорд. Когда мы вернулись в библиотеку, ее сиятельства и след простыл. Не было даже шали.

Лукас кивнул, а затем повернулся к дворецкому:

– Уже поздно. Пусть слуги ложатся спать. Сегодня мы уже не найдем мою жену. Разве что она вернется сама.

Пэнси громко запричитала:

– Миледи не уехала бы просто так! Ни за что! – Лукас посмотрел на девушку:

– Достаточно, Пэнси. Пойди в спальню ее сиятельства и посмотри, не пропало ли что-нибудь.

Кивнув, Пэнси вышла из библиотеки, слишком расстроенная, чтобы что-то добавить.

Тея хотела что-то сказать, но Дрейк остановил ее. Рейвенсвуд, похожий на каменное изваяние, молча стоял возле камина и внимательно смотрел на Тимоти. Лукас отпустил младшего лакея и дворецкого. Убедившись, что они удалились на кухню, он запер дверь библиотеки и посмотрел на собравшихся.

– Но вы ведь не верите, что Айрис сбежала? – спросила Тея.

– Нет, – нахмурился Лукас.

– Тогда зачем вы послали Пэнси в ее спальню? Почему перестали расспрашивать лакея?

– Каковы ваши наблюдения? – обратился Лукас к Рейвенсвуду, прежде чем ответить на вопросы Теи.

Великан пожал плечами:

– Хоть я и большой, но могу быть незаметным, когда нужно.

После того, что случилось в парке, Лукас в этом не сомневался.

– Идите за конюшни и понаблюдайте за ним. Я вскоре присоединюсь к вам.

Рейвенсвуд коротко кивнул в знак согласия и вышел из библиотеки. Лукас не услышал, как открылась, а потом захлопнулась входная дверь, впрочем, именно этого он и ожидал. Его шурин знал, что делал.

– Я не понимаю, что происходит, – подала голос Тея. Лукас посмотрел на свояченицу. Он знал, что она боится за Айрис не меньше его.

– Нам пришлось снова вспомнить о запертой двери на крышу.

– Что? – Тея в недоумении посмотрела на графа.

– Сначала я думал, что это сделал ваш отец.

– Но если это сделал не он, то подозрение падало на одного из слуг, – продолжил Дрейк.

– Верно. А потом пришло последнее письмо шантажиста. Никто не помнил, кто его доставил. И тогда мне на ум пришло самое простое объяснение. Очевидно, кто-то из слуг работает на леди Престон.

– Если все так просто, то почему вы не догадались об этом раньше? – резко спросила Тея, и Лукас вновь ощутил свою вину.

– Я, черт возьми, должен был это сделать, но я допустил тактическую ошибку, полагая, что опасность грозит извне, а не изнутри.

– Вы думаете, что Тимоти виновен в случившемся? – спросила Тея.

– Он последним видел мою жену. Он сказал, что она послала его на поиски Пэнси, а потом исчезла. Но мы-то считаем, что Айрис не могла уехать по собственной воле. Вывод напрашивается сам собой: Тимоти лжет.

Беспокойство исказило черты Теи.

– Тогда почему вы позволили ему уйти? Почему не заставили сказать, где Айрис?

На этот раз Дрейк ответил обезумевшей от горя жене:

– Мы не уверены, что он знает, где она. Думаю, Лукас хочет проследить за ним, когда он покинет дом и встретится со своим нанимателем.

– А что, если он не выйдет из дома? – Тея была близка к истерике.

– Выйдет. – Лукас не сомневался в этом.

Он совершил несколько ошибок, и ему оставалось лишь молить Бога, чтобы эти ошибки не стоили его жене жизни. Но он доверял своей интуиции, а она подсказывала ему, что очень скоро Тимоти выберется из дома, чтобы встретиться со своим хозяином.

Подозрения Лукаса подтвердились, когда спустя час они с Рейвенсвудом последовали за слугой. Тот осторожно выскользнул из дома, но они его сразу же заметил и даже в темноте.

В висках у Айрис стучало, а губы казались ватными. Она попыталась открыть глаза, но для этого ей потребовалось слишком большое усилие.

Айрис не понимала, где находится и что с ней произошло. Она лежала, но не на кровати. Поверхность была слишком твердой для пуховой перины и слишком узкой. Кончиками пальцев Айрис нащупала край того, что напоминало кушетку. Она нащупала шероховатую бархатную обивку, а потом затихла, когда до ее слуха донеслись приглушенные голоса, звучавшие словно в тумане.

Говоривший мужчина никак не мог быть Лукасом или кем-то из слуг.

– Она скоро проснется, – произнес он.

– Да, верно. И когда это случится, она в полной мере осознает, какую совершила ошибку, выйдя замуж за Святого. – Смутно знакомый голос женщины звучал злобно.

Они забрали ее из дома? Айрис вовсе не ощущала присущего ее новому дому запаха. В нос девушке ударил аромат дорогих духов… и запах пыли. Странное сочетание. И совсем незнакомое. Айрис снова попыталась приоткрыть глаза и совсем не удивилась, увидев красивую молодую вдову. Леди Престон сидела за небольшим столом вместе с лордом Ярдли.

– Слуга подмешал что-то в ликер, – вырвалось у Айрис помимо воли.

Леди Престон повернула голову и насмешливо посмотрела на нее:

– Значит, вы очнулись? Гораздо быстрее, чем я ожидала. Обычно лекарство действует дольше.

Айрис в этом не сомневалась. Она до сих пор не могла пошевелиться, чтобы изменить позу.

– Вы правы, – продолжала леди Престон. – Тимоти подсыпал небольшую дозу снотворного в напиток.

– Но почему? – Айрис спрашивала не о снотворном. Естественно, оно требовалось для того, чтобы ее похитить. Но зачем ее похитили? Почему пытались причинить вред ее семье?

– Нам необходимо было ваше присутствие, леди Эштон. – В устах леди Престон имя Айрис прозвучало как ругательство. – Вот незадача… Святой вернулся домой и обнаружил, что ваша хваленая честь не удержала вас дома. Так огорчительно для человека, сделавшего ставку на честность своей жены, не правда ли?..

– Но почему? – продолжала вопрошать Айрис, не обращая внимания на колкости леди Престон. Лукас не поверит, что она уехала по собственной воле. Ни за что не поверит. На Айрис нахлынули воспоминания о том, как он дважды пытался ее остановить, когда она собиралась покинуть Лондон. Отогнав воспоминания, она попыталась сосредоточиться на словах мужа, которые он произнес сегодня вечером.

– Леди Эштон, вы хотите знать, почему я сделала то, что сделала?

Айрис кивнула и тут же пожалела об этом. Боль в висках усилилась.

– О чем это я? Ах да. Нет сильнее гнева, чем гнев оскорбленной женщины. Ваш драгоценный Святой ужасно оскорбил меня, и он заплатит за это.

– Лукас никогда не был вашим любовником.

Леди Престон рассмеялась, и ее смех отозвался резкой болью в голове Айрис.

– Как же вы наивны, леди Эштон! Это он так сказал вам?

– Лукас сказал, что вы никогда не были его любовницей, и я ему верю. – Трудно было изображать презрение, лежа на жесткой кушетке, но Айрис попыталась. – У него утонченный вкус.

Глаза леди Престон вспыхнули яростью.

– Считаете, что вы лучше меня? Что затмеваете меня своим благонравным поведением? И все же ваша когда-то незапятнанная репутация больше таковой не является. Весь Лондон теперь знает, что вы незаконнорожденная.

– Но Лондон также знает, что я – жена лорда Эштона. Только это и важно, – ответила Айрис с уверенностью.

– Да, но он хотел иметь идеальную жену. Все высшее общество об этом знает. Однако вас нельзя назвать идеальной. После того как вы связались с бывшей актрисой, выяснилось, что вы незаконнорожденная. А теперь еще все общество будет обсуждать ваш побег с любовником вскоре после свадьбы.

– Я никуда ни с кем не убегала.

– Да, но слуги говорят совсем другое. А вам ведь известно, насколько серьезно воспринимаются сплетни, распространяемые слугами. Кроме того, мой дорогой друг лорд Ярдли оставил в книге клуба «Уайт» запись о своем пари, касающуюся этой новости. Потребуется всего неделя, чтобы окончательно испортить репутацию вам и Святому. И вообще каким же чудовищем должен оказаться муж, чтобы несчастная жена сбежала сразу после первой брачной ночи?

Айрис была повергнута в шок. Но не словами леди Престон, а ненавистью, горящей в ее глазах.

– Никто этому не поверит. Ведь рано или поздно вы меня отпустите. Я вернусь к мужу и положу конец сплетням.

Айрис отказывалась верить, что леди Престон вознамерилась убить ее. Ведь если бы это было так, то она давно уже осуществила бы задуманное.

– О да, конечно, вы вернетесь. Через пять дней вы появитесь в известном почтовом отделении. Появитесь, покинутая любовником и зализывающая раны после ужасов брачной ночи. К сожалению, вы будете не в состоянии замаскировать многочисленные синяки.

Впервые за все время Айрис сковал страх.

– Но у меня нет синяков.

– Будут. – Леди Престон перевела взгляд на лорда Ярдли. – После сегодняшней ночи.

Мужчина улыбнулся, но его глаза остались холодными как лед.

– Не часто я удовлетворяю свои маленькие прихоти с представительницами высшего общества, но вас-то я давно облюбовал. Уверяю вас, леди Эштон, я с нетерпением жду момента, когда смогу развлечь себя вашим обществом.

Айрис вдруг почувствовала, как к горлу ее подступила тошнота. Схватив девушку, леди Престон потащила ее к уборной, где бедняжку стошнило. Вернувшись в комнату, Айрис села на кушетку.

– Вы должны объяснить мне, зачем вы это делаете, – сказала она, стараясь выиграть время. Возможно, Лукас найдет ее, прежде чем этот ужасный Ярдли осуществит свои намерения.

Да, Айрис не сомневалась в том, что Лукас найдет ее. А до тех пор она должна защищаться самостоятельно: Конечно, в ее нынешнем состоянии она не сможет противостоять леди Престон и лорду Ярдли, поэтому нужно что-то придумать…

– Вы угрожали моей семье, вынудили моих родителей покинуть Англию и терроризировали меня. Скажите правду: почему вы до такой степени ненавидите Лукаса?

– Я сказала вам почему, – с самодовольной усмешкой ответила леди Престон.

– А я сказала, что не верю вам. – Айрис, словно утопающий за соломинку, цеплялась за свою веру в Лукаса.

– Ваш муж повинен в шести годах ада, в который превратилась моя жизнь, и я заставлю его заплатить за это.

– О чем вы говорите?

Лукас никому не причинил бы вреда намеренно. Должно быть, эта женщина просто не в себе.

Лицо леди Престон исказилось от гнева.

– Ваш муж повинен в смерти человека, которого я любила. Это случилось в последний год войны.

– Но Лукас служил в разведке…

– Мне это известно. – Внезапно Айрис все поняла.

– Этот человек был шпионом Бонапарта, предателем, и Лукас разоблачил его, верно?

– Он был джентльменом. Прекрасным танцором, обаятельным мужчиной. Мы хотели бежать вместе, – горячилась леди Престон. Горе, звучавшее в ее голосе, и ярость, горевшая в глазах, заставили Айрис поверить, что теперь вдова не лгала.

Айрис даже посочувствовала этой женщине, но только горе никак не могло оправдать ее чудовищных деяний.

– Найджел собирался забрать меня из маленького провинциального городка, в котором я родилась. Он обещал, что после войны мы отправимся в Лондон и на континент. У нас были сходные желания. Он являлся олицетворением джентльмена.

– Но отнюдь не преданным своей стране. – Ярость исказила черты леди Престон.

– Да что вы об этом знаете? Политике нет места в сердечных делах. Ничего не изменилось бы, даже если бы он оказался французом. Я его любила, а ваш муж его убил.

Значит, у Лукаса не было иного выбора.

– Ваш жених вынудил его на подобные меры, – заявила Айрис.

– Нам нужны были деньги, чтобы жить так, как мы мечтали. А его помощь Франции давала нам эти деньги.

– Он был предателем.

– Он просто старался обеспечить себе нормальное существование! Моих родителей повергла в шок моя тайная помолвка с врагом короны. Поэтому они постарались поскорее выдать меня замуж за престарелого лорда, прежде чем о моей связи стало известно. – Леди Престон содрогнулась от отвращения. – Вы не можете представить, каких ужасов я натерпелась в супружеской постели. Не можете представить этих холодных сухих рук, ощупывающих меня в темноте.

Айрис ее понимала. Она вспомнила свое отвращение к герцогу Клэрширу, старику, которому она годилась во внучки. Но потом ее взгляд упал на лорда Ярдли, и она подумала, что перспектива делить с ним постель ничуть не приятнее.

Перехватив взгляд Айрис, леди Престон засмеялась.

– Ярдли уже сказал, что у него не было возможности разделить свои своеобразные желания с такой представительницей высшего общества, как я. Мы развлекаемся по-другому.

Айрис вздрогнула.

– И вы позволите ему причинить мне боль? – пробормотала она.

Леди Престон вздохнула:

– Все будет не так уж плохо. Синяки просто необходимы для осуществления моего плана. Поэтому он сделает так, чтобы они появились на вашем теле. Но поверьте: что бы Ярдли вам ни говорил, он не очень любит причинять боль женщинам, с которыми спит. Ему просто нравится их пугать.

На сей раз рассмеялся лорд Ярдли, и от его смеха кровь застыла в жилах у Айрис.

– Леди Престон весьма снисходительна ко мне, не так ли?

Как бы то ни было, Айрис собиралась защищаться до последнего вздоха, прежде чем этому отвратительному человеку удастся уложить ее в постель.

– И вам все равно, что он приударяет за другими женщинами?

– Как же вы все-таки наивны, – насмешливо ответила леди Престон. – Существует много способов получить удовольствие. Наблюдая за тем, как Ярдли заставит вас подчиниться, я буду наслаждаться местью и удовлетворю свои низменные страсти.

Айрис почувствовала, что ее вот-вот снова стошнит.

– Лукас убьет вас.

– Не думаю, – ответил лорд Ярдли, протянув руку, чтобы погладить Айрис по щеке.

Его прикосновение так сильно отличалось от прикосновений Лукаса, что Айрис возблагодарила судьбу за то, что мерзавец был в перчатках, как того требовал вечерний наряд. Сама того не желая, она ударила Ярдли по руке.

– Какая вы смелая… Эштон, наверное, не подозревает, каким обладает сокровищем. Как вы считаете, моя дорогая? Так приятно сломить дух другого человека и подчинить его себе. – Он медленно, палец за пальцем, начал стаскивать перчатки, а потом сжал руку в кулак с явным намерением ударить Айрис. – Граф может даже вызвать меня на дуэль. Но я принесу извинения, только и всего. Я буду ужасно сожалеть о содеянном.

– Только от этого вы не оживете! – раздался голос Лукаса.

Леди Престон в испуге ахнула, а Ярдли в ужасе замер.

Глава 22

Лукас увидел, как Ярдли касается щеки его жены, и графа охватила слепая ярость. Теперь-то он не позволит мерзавцу еще раз дотронуться до нее. Лукас стремительно пересек комнату и ударил Ярдли с такой силой, что тот, рухнув на пол, тут же потерял сознание.

Сосредоточивший все свое внимание на Ярдли, граф не ожидал нападения со стороны леди Престон. Но она налетела на него, словно дикий зверь.

– Ублюдок! Ты все испортил! Но на этот раз я не позволю тебе уйти!

И тут Айрис, вскочив с кушетки, с силой ударила леди Престон кулаком в лицо.

– Не смей трогать Лукаса, змея!

Удар Айрис, конечно, не шел ни в какое сравнение с ударом боксера, и все же он сбил леди Престон с ног. Женщина покачнулась и рухнула на стул, на котором только что сидела. Ножки стула не выдержали и подломились, так что леди Престон оказалась на полу.

Айрис посмотрела на мужа круглыми; словно блюдца, глазами и пролепетала:

– Я еще никогда никого не била.

Леди Престон попыталась встать, но запуталась в юбках. А в следующую секунду в комнате появился виконт Рейвенсвуд. Он подошел к негодяйке и бесцеремонно поднял ее, крепко держа за руки. Она взглянула на виконта своими узкими, словно у ядовитой змеи, глазами.

– Отпусти меня, животное.

Угрожающе сдвинув брови, Айрис шагнула навстречу обидчице. При этом она совсем не обращала внимания на то, что едва держится на ногах.

– Я сейчас снова ударю ее!

Однако Лукас не позволил жене подойти близко к этой гарпии. Он взял ее за руки и привлек к себе, но этого оказалось недостаточно. Ему необходимо было заключить Айрис в объятия и прижать к груди крепко-крепко. Впрочем, и этого было мало. Ему хотелось, чтобы она оказалась в его постели обнаженная. Ничто другое не смогло бы прогнать страх, мучивший его с того самого момента, как он узнал об исчезновении Айрис. Лукас попытался заговорить, но не смог вымолвить ни слова. Он мог лишь сжимать жену в объятиях и наслаждаться чудесным ощущением ее близости.

Айрис тоже обняла мужа.

– Я знала, что ты придешь, Лукас.

– Я едва не опоздал. – При мысли о том, что он мог бы опоздать, Лукас содрогнулся. – Этот мерзавец хотел тебя ударить.

Айрис кивнула:

– Знаю. Леди Престон хотела запятнать твою и мою репутацию. Это было частью ее плана.

– Я слышал. – Сердце Лукаса наполнилось яростью, когда он посмотрел наледи Престон.

Шантажистка поняла, что творится в душе Эштона. Она вздрогнула под его взглядом и с новой силой принялась вырываться из рук Рейвенсвуда. Однако великан с силой встряхнул ее и что-то тихо сказал. На лице леди Престон отразился ужас, и она тут же оставила попытки освободиться.

– Где Дрейк? – тихо спросила Айрис.

– На улице. С теми, кто охранял дом, и с нашим бывшим слугой.

Лукас попытался отослать Дрейка с женой домой, но Тея захотела остаться в доме Эштонов и дождаться возвращения сестры. Лукас не спорил. К счастью, миссис Дрейк не стала настаивать на том, чтобы вместе с мужчинами отправиться на поиски Айрис. Скорее всего подобная мысль просто не пришла ей в голову, иначе она непременно пошла бы с ними.

Айрис тихонько вздохнула и проговорила:

– Перед тем как выпить ликер с добавленным в него снотворным, я вспомнила, что видела этого человека в коридоре в тот день, когда отправилась читать на крышу. Думаю, именно он виноват в том, что тогда произошло.

– Да, он был в числе слуг, которых я взял с собой в поместье.

– Поэтому ему и удалось запереть Айрис на крыше, – сказал Рейвенсвуд.

Айрис снова вздохнула, и Лукас, чуть отстранившись, заглянул ей в лицо:

– Дорогая, с тобой все в порядке? – Айрис улыбнулась:

– Да, ведь ты со мной. Я знала, что ты найдешь меня, Лукас.

Ее вера в него растопила в душе графа холод, вызванный ее исчезновением.

– Но как мы с ними поступим? – спросила Айрис, указывая наледи Престон и лежавшего без чувств Ярдли. – Они слишком опасны, и мы не можем их отпустить, не обеспечив твою безопасность. Леди Престон сошла с ума от ненависти к тебе, любовь моя.

– Пожалуй, я убью Ярдли на дуэли.

Леди Престон ахнула, но Лукас не обратил на нее никакого внимания. Его больше интересовала жена, отрицательно качающая головой.

– Думаю, не стоит. Ведь после этого тебе придется покинуть страну, а мне, в отличие от матери, вовсе не хочется путешествовать по континенту. – Внезапно в глазах Айрис заплясали искорки. – О, я знаю, что с ними делать!

Лукас очень надеялся, что для воплощения в жизнь идеи его жены не потребуется много времени. Он хотел поскорее оказаться дома, в постели.

– И что же?

– Ты знаешь, что виноват в смерти жениха леди Престон? Это случилось в конце войны с Бонапартом. Он был шпионом.

По спине Лукаса пробежал холодок, а в душе всколыхнулось чувство вины. Значит, это из-за него Айрис терпела издевательства и подвергалась опасности.

А Айрис тем временем в задумчивости продолжала:

– Думаю, леди Престон совсем не понравится, если в обществе станет известно, что когда-то она была помолвлена с врагом Англии.

– Вам никто не поверит! – заявила леди Престон. Айрис с презрением посмотрела на шантажистку.

– Вы так думаете? Вы совершаете большую ошибку, недооценивая влияние Святого и его жены. Мне поверят. Более того, общество не останется в стороне. Как только станет известно, что вы помогали своему дражайшему жениху в его темных делах, двери всех домов закроются перед вами. Кое-что общество может простить. Но воспоминания о войне еще слишком свежи, и вряд ли кто-то отнесется с сочувствием к женщине, запятнавшей себя предательством.

– Я ему не помогала.

– Но ведь это всего лишь ваши слова, леди Престон, – жестко сказала Айрис.

Леди Престон поджала губы.

– Думаете, меня очень заденет, если вы обнародуете эту глупую историю? Мне, в отличие от вашего Святого, все равно, что думает общество.

– Одно дело – иметь репутацию легкомысленной вдовы, но совсем другое – бывшей шпионки. Вас не пустят ни в один приличный дом, с вами даже перестанут здороваться при встрече.

Леди Престон заметно побледнела, но все же презрительно фыркнула.

– Мне все равно!

– Нет, не все равно, – заявил Лукас.

Его мать очень напоминала леди Престон, хотя и не была такой злобной. Она не боялась заработать дурную славу, рассчитывая при этом на то, что общество все же не отвергнет ее. Его матери была необходима сцена, на которой можно играть, и леди Престон мало чем от нее отличалась.

– Вы говорите, что не помогали своему жениху, но сплетники станут утверждать другое, – безжалостно проговорила Айрис. – Они с готовностью будут смаковать подробности вашего грехопадения, если эти подробности будут преподнесены сильными мира сего. Ваше слово будет против титулов моего мужа и брата, так что вам никто не поверит.

– Чего же вы хотите? – спросила леди Престон.

– Многие из высшего общества сочли за благо отправиться в путешествие на континент теперь, когда война окончена. А кое-кто из них решил остаться там навсегда. Думаю, вы захотите стать одной из них, леди Престон. Пока вы остаетесь за пределами Англии, мы будем хранить вашу тайну.

– Я вижу, вы тоже знаете толк в искусстве шантажа, леди Эштон.

Айрис пожала плечами:

– Я просто делаю то, что должна.

– А я, значит, должна отправиться в добровольное изгнание на континент?

– Да, если хотите сохранить вашу тайну.

Леди Престон гневно взглянула на Лукаса, а затем на Айрис.

– Что ж, мне все равно надоела лондонская скука. Не помешает сменить обстановку.

– Лукас… – Айрис взглянула на мужа.

– Да, дорогая?

– Думаю, твой стряпчий согласится заняться продажей поместья леди Престон на севере. Мы же не хотим, чтобы в один прекрасный день она вернулась.

– Я поговорю с ним.

Леди Престон ничего не сказала, всем своим видом показывая, что ей нет никакого дела до планов графа.

– А что делать с Ярдли? – спросила Айрис.

Лукас гневно взглянул на негодяя, пытающегося пошевелиться.

– Ты уверена, что мне не следует убить его?

– Думаю, нам стоит проявить великодушие, любовь моя. Разве мы не можем предложить ему тот же вариант?

– Жизнь на континенте или смерть в Англии? – спросил Лукас.

Лежавший на полу Ярдли вздрогнул, и граф понял, что его слова услышаны.

– Да. Я думаю, так мы и поступим. – Айрис повернулась к брату, молчавшему на протяжении всего разговора: – Как ты думаешь, Джаред?

От улыбки Рейвенсвуда повеяло холодом.

– Отлично придумано, сестренка, но, на мой взгляд, континент – слишком близко. Я бы предпочел посадить их на один из кораблей Дрейка и высадить на каком-нибудь острове в Вест-Индии. Ярдли – всего лишь баронет. Если у него нет наследников, мы могли бы продать и его поместье. В любом случае я лично отправлюсь сопровождать их к новому месту жительства.

Лукасу понравилось предложение шурина.

– Что ж, прекрасно.

Ярдли встал на колени, а потом с трудом поднялся на ноги.

– Эй вы, послушайте! Я вовсе не собираюсь жить на острове, населенном дикарями.

– Я тоже не поеду в Вест-Индию! – Леди Престон больше не могла создавать видимость безразличия.

– Корабли Дрейка ходят также и в Америку. Мы можем высадить вас там, – великодушно предложил Рейвенсвуд.

– Или я вас убью, Ярдли, – добавил Лукас, прекрасно понимая, что его голос и выражение глаз свидетельствуют о серьезности намерений.

Этот мерзавец посмел дотронуться своими лапами до Айрис! Он должен был благодарить судьбу за то, что все еще способен дышать!

Леди Престон взглянула на Ярдли. От ее самоуверенности почти не осталось следа.

– Наши жизни загублены, и я хочу начать новую. Дело вовсе не в угрозах леди Эштон, просто меня больше ничто здесь не держит.

– Ты думаешь, я поеду с тобой? – спросил Ярдли. Леди Престон пожала плечами:

– Это твой выбор. Но если ты останешься, тебе придется столкнуться кое с чем похуже, чем потеря положения в обществе.

Лукас гадал: как долго эти двое продержатся вместе после того, как покинут борт корабля?

Ярдли тяжело опустился на стул и спрятал лицо в ладонях.

– Хорошо, я поеду.

Дрейк привел бывшего слугу и тех, кто охранял Айрис. Было решено: наказанием за их участие в кознях леди Престон будет работа на кораблях под надзором Дрейка. Затем Дрейк уехал вместе с Рейвенсвудом, чтобы привести план в исполнение, а Лукас повез жену домой.

Проходя мимо леди Престон, Айрис остановилась и указала рукой на темное пятно под правым глазом женщины:

– Похоже, у вас будет здоровенный синяк. Надеюсь, пассажиры корабля не подумают, что вас избил Ярдли.

В экипаже Айрис крепко прижалась к Лукасу. Она еще не совсем оправилась от действия снотворного, чтобы поддерживать беседу. Лукас не возражал. Он был счастлив тем, что мог держать жену на коленях и крепко сжимать в объятиях. Приехав домой, они нашли Тею и Пэнси в спальне Айрис. Женщины сидели, заперев дверь на ключ.

– Твой муж не знал, кому из слуг можно доверять. Он позволил мне остаться с тем условием, что я вместе с Пэнси запрусь в твоей спальне, – пояснила Тея, порывисто обнимая сестру.

Успокоив Тею, Айрис обняла плачущую служанку.

– Не бойся, Лукас сможет всех защитить.

– Но я не смог защитить тебя, милая. – Айрис пристально посмотрела на мужа.

– Ты не виноват в том, что Тимоти подсыпал мне снотворного, а потом похитил. Никто не подозревал, что он заодно с этой гарпией.

– Значит, во всем виноват Тимоти? – спросила Тея.

– Да, – кивнул Лукас. – Леди Престон устроила так, чтобы он получил место в моем доме и шпионил за мной. Это он ввел Айрис в заблуждение относительно того, что у меня есть любовница. И он узнал правду о браке ее родителей.

– Он сообщал леди Престон обо всем, что происходит в доме, а потом похитил меня, – добавила Айрис.

– Но зачем нужно было похищать тебя? – недоумевала Тея.

Айрис принялась рассказывать сестре о коварном плане леди Престон. Но тут Лукас не выдержал и в ярости воскликнул:

– Нужно было убить его!

Айрис положила ладонь на плечо мужа.

– Все хорошо, дорогой. Со мной ничего не случилось, и мы вместе очень ловко от них избавились.

Теперь во взгляде графа появилась беспощадность, и Айрис отступила на шаг назад.

– Лукас, что с тобой?

– Он хотел избить тебя! – Лукас попытался обуздать ярость, так напугавшую Айрис. – Видишь ли, милая, я ужасно боялся за тебя.

– Но я в полном порядке. Хотя, честно говоря, очень устала. – Айрис зевнула и поспешно прикрыла рот ладонью. Она действительно очень устала.

Тея тоже зевнула, потом спросила:

– Как вы поступили с леди Престон и лордом Ярдли? – Лукас рассказал о плане действий.

Леди Дрейк утвердительно кивнула:

– Надеюсь, Джаред высадит их на необитаемом острове без всякой надежды на спасение.

– А я бы совсем не возражала, если бы его сиятельство вообще выбросил их за борт, вот! – заявила Пэнси.

Айрис прекрасно понимала, почему ее сестра и служанка настроены столь решительно, но сама она была не в состоянии испытывать какие-либо эмоции. Действие снотворного совсем лишило ее сил. Айрис хотелось сейчас лишь одного– оказаться в постели подле Лукаса.

К счастью, вскоре приехал Дрейк. Он оставил шантажистов под надежной охраной на одном из своих складов, а Рейвенсвуд отправился в гостиницу готовиться к отплытию. Дрейк забрал жену домой, пообещав рассказать то, что упустили Лукас и его жена. Айрис отослала Пэнси спать – она хотела, чтобы ко сну ее приготовил муж.

Проводив Тею и Дрейка, Лукас вошел в спальню Айрис, и она тотчас же ощутила, как по ее телу пробежали мурашки.

Вплотную подойдя к жене, граф остановился.

– О, дьявол! Не хотелось бы мне еще раз пережить такую ночь, как эта.

Айрис отчаянно хотелось, чтобы муж обнял ее.

– Мне тоже.

С каким-то животным стоном Лукас подхватил жену на руки и понес в свою спальню. Пэнси зажгла камин, и теперь он освещал комнату тусклым светом. Не зажигая свечи, Лукас принялся раздеваться.

Айрис оказалась не в силах проделать то же самое. Она словно загипнотизированная смотрела на мужа. Очевидно, снотворное все еще давало о себе знать. Вскоре полностью обнаженный, с подрагивающей от напряжения плотью, Лукас подошел к жене и начал снимать с нее одежду. Айрис же стояла словно тряпичная кукла – не оказывая ни сопротивления, ни содействия.

Полностью раздев жену, Лукас подхватил ее на руки и осторожно опустил на середину кровати. А потом лег на нее сверху, придавив к матрасу. И тотчас же оба задрожали, стараясь покрепче прижаться друг к другу.

– Я люблю тебя, Лукас, – прошептала она. Лукас тихо застонал.

– Скажи это еще раз, любимая.

– Я люблю тебя, Лукас. Я люблю тебя. Люблю, люблю… – Айрис продолжала повторять слова любви, в то время как граф покрывал ее тело поцелуями, говоря о своих чувствах без помощи слов.

Когда же его губы принялись ласкать ее грудь, Айрис забыла об усталости и выгнулась под ним.

– О, любовь моя, пожалуйста, поцелуй меня еще раз! – взмолилась Айрис.

Лукас стал целовать и легонько покусывать ее соски, и тело Айрис пронзило наслаждение, граничившее с болью. Она запрокинула голову, и ее волосы разметались по подушке. Затем Лукас спустился ниже; теперь он целовал живот жены. Ноги Айрис сами собой раскинулись в стороны, и она со стоном выдохнула:

– О, Лукас, что ты со мной делаешь?

Они были близки и раньше, но тогда Айрис не испытывала ничего подобного. Она чувствовала, что все ее тело натянуто, словно тетива лука. Она отчаянно пыталась дотронуться до мужа, но он спускался все ниже и ниже, и наконец его губы оказались там, где она и хотела. Хотя нет, нет… Она не могла желать ничего подобного. Только не там. Наверняка Лукас не хотел ничего подобного. Но нет, его язык уже ласкал ее. Айрис вскрикнула и попыталась сжать бедра. Но рука мужа не позволила ей этого. Его ласки оказались необыкновенно сладостными. Прежде она ничего подобного не испытывала.

– Лукас, ты не должен этого делать. Я не могу… – Не выдержав, Айрис закричала, выплескивая наслаждение со слезами, струившимися по ее вискам.

А Лукас продолжал свои мучительные ласки до тех пор, пока Айрис еще раз не содрогнулась всем телом. А потом она обмякла, словно тряпичная кукла, и заснула под слова любви, нашептываемые мужем ей на ухо. Она засыпала с ощущением, что что-то все-таки осталось незавершенным.

Лукас осторожно погладил молочную кожу жены, дожидаясь, когда она проснется. Сквозь щель в портьерах проникал свет, свидетельствовавший о том, что утро давно уже уступило место дню. Как бы ни возбужден был Лукас, он на удивление быстро последовал вслед за женой в царство Морфея. Он был удовлетворен уже тем, что Айрис сладко спала в его объятиях, поэтому и сам спокойно отдался сну.

Но теперь Лукас снова сгорал от желания. Он хотел вновь сказать Айрис слова любви. И он решил, что на сей раз заставит жену понять, что он любит именно ее, а не ту женщину, которая, по ее мнению, должна быть с ним рядом.

Ресницы Айрис дрогнули. Она открыла глаза, и ее губы растянулись в улыбке.

– Доброе утро, Лукас.

Граф нежно поцеловал жену в полураскрытые губы и прижался к ее бедру пульсирующей от напряжения плотью.

– Доброе утро, любимая. – Глаза Айрис расширились.

– Но ты же не… Прошлой ночью… – Щеки ее окрасил румянец, и она замолчала.

– Я сделал то, что сделал. Как ты можешь это отрицать, когда сама же закричала от наслаждения? – с улыбкой сказал Лукас.

Айрис закрыла глаза, но тут же снова открыла их. Теперь ее щеки приобрели оттенок спелой малины.

Неожиданно оседлав Лукаса, она провела ладонью по его груди и проговорила:

– А вы проказник, сэр. – Лукас весело рассмеялся:

– Дорогая, если уж ты решила дотронуться до меня, то есть место, которое гораздо больше заслуживает твоего внимания.

Айрис распласталась на груди мужа и прошептала:

– Вот это место? – Невинно хлопая ресницами, она прижалась своим лоном к плоти мужа.

И это ее прикосновение тотчас же заставило Лукаса забыть о смехе и неистово возжелать жену.

– Да, дорогая, да… Скажи, а что тебе снилось ночью? – Айрис застенчиво улыбнулась.

– Ты.

– Значит, ты не возражаешь против урока верховой езды? – Лукас осторожно, но решительно развел ноги жены в стороны.

Айрис вопросительно посмотрела на мужа:

– Урок верховой езды?

И все же она была очень сообразительная – когда он чуть приподнялся, в ее глазах промелькнуло понимание.

– О, думаю, мне это понравится больше всего на свете.

Ей действительно это очень понравилось. И Лукасу тоже. Айрис еще раз доказала, что она весьма прилежная ученица. И вскоре бешеная скачка ознаменовалась бурным финишем.

Айрис в изнеможении лежала рядом с мужем, водя кончиками пальцев по его груди, покрытой шелковистыми волосами.

– Леди Престон пыталась сказать мне, что ты был ее любовником.

Лукас нахмурился:

– Она лгала.

– Знаю. – Айрис поцеловала его в сосок. – Ты ведь сказал нам, что никогда даже не разговаривал с ней, помнишь?

– Конечно, помню.

Айрис провела пальцем по груди мужа, словно рисуя сердце.

– Я люблю тебя, Лукас. А это значит, что я полностью тебе доверяю.

Сердце графа наполнилось радостью, и ему захотелось вручить жене не менее ценный подарок. Захотелось сказать… правильные слова. Его необыкновенно красивая и верная жена заслуживала этого.

– Я знал, что ты не убежала.

Айрис устроилась поуютнее подле мужа.

– Потому что ты мне верил.

– Я люблю тебя, Айрис. А это значит, что я полностью тебе доверяю, – повторил он слова жены. – Я действительно люблю именно тебя, а не какой-то несуществующий образец совершенства.

– Ты хочешь сказать, что мне вовсе не нужно быть совершенством, чтобы заслужить твою любовь?

– Ты и так совершенство, дорогая. – Айрис отрицательно покачала головой:

– Нет-нет, милый, я обнаружила, что всегда твердо стою на своем. Я не собираюсь скрывать это от тебя, как не собираюсь позволять тебе безрассудно вызывать на дуэль каждого, кто упомянет о моем происхождении. Я совершаю необдуманные поступки. Например, каталась в Гайд-парке с женщиной, которую считала твоей любовницей. Скажи, ты уверен, что любишь меня?

– Абсолютно уверен. – Лукас взял лицо жены в ладони, и их губы слились в поцелуе. – Дорогая, я люблю именно тебя.

Нежное, чудесное создание принимает ухаживания гиганта с изуродованным лицом.

У Айрис же имелось на сей счет свое мнение. Она верила в то, что ее дорогой брат наконец-то нашел такую же большую любовь, какую даровал Господь им с Лукасом. Эта любовь наполнила ее жизнь радостью и наконец-то изгнала призраков прошлого.

Примечания

1

Резня в Питерлоо – имеется в виду разгон войсками шестидесятитысячного митинга в Манчестере и кровавая расправа с его участниками, преимущественно рабочими, требовавшими реформы избирательной системы.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

*** Примечания ***