Накануне [Сергей Дмитриевич Мстиславский] (fb2) читать постранично
- Накануне 750 Кб, 224с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Сергей Дмитриевич Мстиславский
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (84) »
Мстиславский Сергей Дмитриевич Накануне
1917 год
Роман
Глава 1 Царский труп
После взморья — открытого, морозного (хорошо, ветра нет) — в аллее, вдоль Невки, под раскидистыми деревьями, перекрытыми по сучьям шапками белого пушистого снега, казалось уютно и почти, что тепло. Еще стоял перед глазами морской, застылый, ледяной, синеющей дымкой задернутый по горизонту простор, далекие желтые огоньки на Лахтинском берегу, лунным голубым светом поднятый высоко в небо, словно повисший в воздухе над невидимыми во тьме стенами — золотой купол Кронштадтского морского собора. И тишь кругом — не выразить словом. Живая, радостная, затаившаяся в безгранности тишь. Хорошо надумалось им — выйти ночью на Стрелку. Странно от молчания, — такого вот, как только что было, когда он и она стояли, плечо тесно к плечу, на самом краю заснеженной, лунными искрами играющей отмели, сходящей в льдистый залив, — люди сближаются больше, больше роднятся, чем в самом задушевном разговоре. Так и с ними сейчас. Знают они друг друга — и он и она — Андрей и Наташа — всего неделю: всего неделю, как встретились в медицинском институте, на докладе, который он делал, — "брат милосердия", студент, санитар-доброволец — о двух годах окопной своей работы: 1915 — 1916… После доклада, когда уже расходились, она подошла, глядя прямо в глаза лучистыми и добрыми, простыми глазами. — Отчего вы ушли добровольцем… в госпиталь, а не… в полк? На секунду он смутился как будто. От глаз? От вопроса? Голос прозвучал особо взволнованно. — Не в полк… потому, что я не Могу убивать — по своим убеждениям. Выше человека, выше его жизни, ее красоты — для меня нет ничегоо. Человек для меня — с большой буквы. И я от призыва свободен — я один сын у матери-вдовы. Но оставаться дома, учиться, как раньше, в политехническом, готовиться в инженеры — я не мог, когда… такое испытание России, такие страдания народу. И я выбрал для себя самое страшное, потому что самое страшное — видеть муки и смерть других… Чужое страдание всегда бесконечно тяжелей своего… Я хотел облегчить, чем мог. Ресницы девушки опустились. Длинные, мягкие, чудесные. Она спросила: — И… облегчили? Он вздрогнул, потому что этого вопроса не ждал. Но ответил тотчас, тоже опуская глаза: — Я делал, что мог. И главное ведь в том, чтобы делать. А достигнуто или нет… Другая медичка — черноглазая, чернобровая — спросила, обхватив подругу за талию, щурясь: насмешливым показался Андрею прищур черных глаз: — Вы… не поэт, случайно? Андрей вспыхнул. — Не поэт, но… пишу. В «Дне» печатались мои военные очерки. Разве гуманность — свойство только поэтов? Еще насмешливее сощурились глаза. Наташа растерянно и возмущенно взглянула на подругу, отвела ее руку. Они вышли вместе. И вот сейчас — рука об руку, в ночь, морозную, ясную, лунную, на пустом, замершем — ни людей, ни птиц — острове. Ночь. Наверное, два часа уже, не меньше. Говорить не хочется. А так вот идти, прижавшись друг к другу… Медленно, бездумно по чуть-чуть хрустящему под ногой, чистому, свежему снегу. Зачернел из-за поворота над белым пологом речки деревянный, нескладный, старый мост. Темные провалы полыней вкруг бревенчатых заледенелых устоев. Андрей и Наташа остановились не доходя. От ощущения, что их здесь никто, ни один живой глаз не видит, что они совсем одни будто во всем мире никого нет, кроме них, а там, за мостом — город… еще только шаг — и опять надвинутся на них дома и люди, тревога, забота, опять закричат в уши сиплыми голосами война, голод, разруха, — захотелось еще теплей, еще ближе ощутить друг друга. Он сбросил перчатку в снег и тихим движением отыскал ее руку. Рука вздрогнула ответным пожатием, крепким и долгим. Внезапно на мост накатился рокот мотора. Грузная, огромной показавшаяся машина, шевеля откидными крыльями поднятого верха, вскреблась на оледенелое взгробье моста и стала. Дверца откинулась, гулко и коротко взлязгнув металлом. На дорогу выскочил офицер, чуть шатнулся на скользком раскате и осмотрелся во все стороны. Было в этой фигуре, высокой и стройной, в серебряных погонах, вспузырившихся на сжатых хищным движением плечах, в башлыке, до самых глаз окутавшем лицо, столько настороженной угрозы, что Андрей и Наташа невольно пригнулись, шагнули в сторону, прочь от дороги, в сугробы, к берегу, в самую темь густо столпившихся здесь деревьев. Приглушенно рычал на холостом ходу мотор. Офицер отошел на середину моста, осмотрелся еще, успокоенно мотнул головой, вернулся к машине. Шофер, приземистый, в барашковой шапке, тоже до глаз замотанный башлыком, торопливо выскочил из кабинки. Мелькнула еще голова, в офицерской фуражке и башлыке. По мерзлым доскам настила глухо затопали ноги, чуть прозвенела четким холодным звоном шпора. Все трое, толкаясь плечами, нагнулись у дверцы. Распрямились, шагнули покачиваясь… Под лунным светом ясно увидели- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (84) »
Последние комментарии
2 часов 23 минут назад
8 часов 7 минут назад
9 часов 14 минут назад
10 часов 12 минут назад
10 часов 27 минут назад
19 часов 37 минут назад