Дерзкое обольщение [Элейн Барбьери] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Элейн Барбьери Дерзкое обольщение

Глава 1

1834 год

– Послушай, Эгги, хватит ныть. Ты испытываешь мое терпение!

Во взгляде Морганы Пирс, брошенном на высокую, сурового вида женщину, сквозило такое же раздражение, что и в голосе. Подняв с земли сумки, которые только что сгрузили с тележки, она нерешительно шагнула вперед. Ее спутница не сдвинулась с места. С трудом сдерживая обуревавшие ее чувства, Моргана вкрадчиво произнесла:

– Эгги, повторяю в последний раз, что не изменю своего решения. Я еду в Мехико к тетушке Изабелле, сегодня, морем, и ничто не заставит меня отступиться от задуманного! Я уже устала повторять, что не обязательно ехать со мной только из-за того, что тетушка и тебе тоже прислала билет…

– А как вы поступите, если я в последний момент откажусь ехать, мистрис Пирс? Вы осмелитесь проделать весь путь до Мехико без сопровождения? Такая юная леди, как вы, и вдруг одна?

– Да, черт побери, осмелюсь!

Задетая резким тоном Морганы, Эгги какое-то время обиженно молчала, прежде чем сердито проговорила:

– Нечего срывать на мне злобу, юная леди! Будь у вас хоть капля здравого смысла, вы бы поняли, что я пекусь лишь о вашей безопасности. Как вам только могло прийти в голову отправиться в страну, где чуть ли не каждый день происходят революции, где гибнут невинные люди, где…

– Бог мой, Эгги, ты преувеличиваешь! – Отмахнувшись от ее слов, Моргана продолжила низким голосом: – Мы уже однажды пережили это. Думай что хочешь, но у меня нет иного выхода, кроме как поехать к тетушке Изабелле. Я должна быть благодарна ей за то, что она пригласила меня… нас! В конце концов, мы с ней даже не кровные родственники: нас связало церковное таинство! Это очень добрая, сострадательная и великодушная женщина, и ее муж тоже весьма благородный человек. Как это мило с их стороны согласиться принять нас в свой дом…

Почувствовав знакомый комок в горле, девушка замялась и сердито сглотнула, силясь удержать слезы. После смерти отца она натерпелась немало горя, привыкла испытывать неуверенность в завтрашнем дне, узнав о том, что состояние, накопленное отцом за долгие годы, перестало существовать в результате одного неразумного вложения денег. Тетушка Изабелла постоянно поддерживала связь с Морганой после того, как умерла ее мать. Предложение приехать в Мехико стало для девушки настоящим подарком судьбы. Она не собиралась упускать свой шанс из-за каких-то глупых опасений. В любом случае выбора у нее не было. Ее ждала крестная мать.

Когда девушка вновь заговорила, в ее решительном голосе появились новые, покорные, нотки:

– Ты вольна поступить так, как считаешь нужным, Эгги, но я пообещала тетушке Изабелле, что приеду.

Видя, что Эгги по-прежнему сохраняет неумолимое выражение лица, Моргана поняла, что все бесполезно.

Окинув быстрым взглядом бурлящую толпу на пристани, Моргана покрепче сжала в руке саквояжик, сделала глубокий вдох, вскинула подбородок и двинулась вперед. За те несколько месяцев, что прошли со дня смерти ее отца, девушка ни разу не поддалась страху и не собиралась начинать сейчас. Моргана была благодарна отцу и Эгги за то, что они дали ей образование несравнимо выше, чем у ее сверстниц. Она свободно владела французским и испанским языками, немного говорила по-немецки, хорошо разбиралась в классической литературе, имела приличное представление о музыке и искусстве, а также отлично играла на фортепиано. Моргана была уверена, что сумеет хоть как-то отплатить тетушке Изабелле за ее благородство. Уж что-что, а чувство ответственности за свои поступки Эгги своим суровым шотландским воспитанием сумела ей привить. Да, в письме к тетушке Изабелле она обещала поехать в Мехико – и она поедет, с Эгги или без нее!

Моргана перевела взгляд на пароход «Геркулес», расправила плечи и смело двинулась вперед. На пристани царил страшный беспорядок: прибывающие экипажи, взволнованные пассажиры, кричащие матросы и нагруженные всяким скарбом повозки, которые то и дело загораживали ей путь. Чувствуя себя маленькой и потерянной среди этого хаоса, Моргана на мгновение замедлила шаг и попыталась выбрать дорогу посвободнее.

Мартовский ветер был жгуч и резок. Неожиданный порыв подхватил полы серой бархатной накидки и принялся трепать их за ее спиной. Поправив капор, почти полностью закрывавший ее лицо, и придерживая развевающиеся юбки, девушка в последний раз оглянулась на высокую седую женщину, которая словно приросла к месту. Воспоминание о неожиданном бунте Эгги заставило ее почувствовать новый прилив гнева и решительно продолжить путь. Она быстрым шагом пересекла улицу, не отрывая глаз от свободного прохода, по которому намеревалась проследовать к трапу.

Внезапно прямо у нее над ухом раздался пугающе громкий стук копыт. В ужасе отшатнувшись, Моргана увидела двух огромных лошадей, несущихся прямо на нее!

Колеса, тормозя, оглушительно заскрипели, и было видно, как кучер в панике пытается остановить мчащийся экипаж. Откуда-то со стороны раздался предупреждающий крик, эхом отдавшийся в мозгу, и в последнее мгновение чьи-то сильные руки выхватили ее из-под копыт лошадей.

Постепенно придя в себя, Моргана поняла, что спасена. Кто-то сильно, почти болезненно обнимал ее, прижимая к тяжело вздымающейся груди. Головокружительная смена событий выбила девушку из колеи. Моргана неловко покачнулась, пытаясь высвободиться, ее затуманившийся взор медленно заскользил вверх, пока наконец не сфокусировался на сердитом лице, почти столь же устрашающем, как и судьба, которую девушке чудом удалось избежать. Безжалостные пальцы впились в нежную кожу ее плеч, и глубокий голос хрипло осведомился:

– Вы что, на тот свет захотели? Почему не смотрите, куда идете?

Быстро оглядевшись по сторонам, незнакомец снова повернулся к девушке и заговорил тем же тоном:

– Где ваш провожатый? Черт побери, да отвечайте же! Вы не можете путешествовать одна…

Синие пронзительные глаза так требовательно смотрели ей в лицо, что Моргана почувствовала, как по спине поползли мурашки. Его дыхание успокаивалось, о чем можно было судить по медленно вздымавшейся и опадающей широкой груди, но во взгляде по-прежнему сверкало бешенство.

– Моргана! С тобой все в порядке? – взволнованно спросила Эгги.

– Д-да, Эгги, со мной все хорошо, – пробормотала она, оборачиваясь.

Железная хватка так внезапно ослабла, что Моргана с трудом удержала равновесие. Тем временем спасший ее высокий темноволосый мужчина обрушил весь свой гнев на испуганную гувернантку:

– Вы с этой молодой леди? – Эгги молча кивнула, и незнакомец сердито продолжил: – Черт побери, сударыня, где вы были, когда требовалась ваша помощь? Эта молодая леди нуждается не только в компаньонке, ей необходим самый настоящий конвой! Экипаж вылетел на дорогу на огромной скорости, а этой дурочке вздумалось прогуляться прямо перед ним! – Поскольку ответа не последовало ни от одной из женщин, незнакомец мрачно добавил: – Меньшее, что вы можете сделать, сударыня, это как следует следить за вашей подопечной, если сама она не способна даже перейти улицу в безопасном месте!

Волна негодования захлестнула Моргану.

Как смеет этот человек так жестоко оскорблять Эгги? Как он может обвинять ее в неосторожности только из-за одной досадной случайности! Как он осмелился намекать на то, что она не в состоянии сама о себе позаботиться? Последние полгода показали, что она гораздо мудрее своих восемнадцати лет, и она не позволит какому-то надменному индюку издеваться над ней, пусть даже она перед ним и в долгу! Не обращая внимания на слабость в коленях, Моргана выпрямилась во весь свой небольшой рост. Ярость вернула краски ее бледному лицу. Подивившись собственному резкому тону, девушка вклинилась в сердитую тираду незнакомца:

– Сэр! – Разгневанный взгляд обратился к ней, и девушка высокомерно продолжила: – Я признаю, что вы оказали мне огромную услугу, но это не дает вам права оскорблять нас!

Легкая презрительная улыбка появилась на губах незнакомца, обнажив ровные белые зубы, резко выделявшиеся на загорелом лице.

– В самом деле, правда иногда бывает неприятной.

– Правда заключается в том, сэр, – резко перебила его Моргана, которой гнев придавал решительности, – что я действительно крайне небрежно переходила улицу. Этого я не могу отрицать. Но я не дура и прекрасно способна позаботиться о себе! И хотя ваши действия сегодня были как нельзя своевременны, я не намерена терпеть ваших оскорбительных замечаний. Несмотря на мою досадную промашку несколько минут назад, могу заверить вас, что я весьма ответственный человек. Не волнуйтесь: ни ваша, ни чья-либо еще помощь мне больше не понадобится!

Ее минутное удовлетворение при виде того, как брови незнакомца грозно сошлись на переносице, быстро улетучилось, когда он медленно, низким голосом проговорил:

– Правда заключается в том, мэм, что мне до вас нет никакого дела!

– Нет, правда состоит в том, – парировала Моргана, с трудом сдерживая ярость, которая придала ее щекам пунцовый оттенок, – что, пусть вы и помогли мне сегодня, вы не джентльмен!

Несмотря на то что ноги у нее по-прежнему дрожали, Моргана резко развернулась, подняла с земли саквояж и с высокомерным видом направилась к пароходу. Услышав за спиной низкий голос Эгги, девушка, разозлившись еще больше, прибавила шагу.

– Я очень благодарна вам за помощь, сэр. Моргана расстроена и…

К счастью, девушка отошла достаточно далеко, чтобы не слышать ответа незнакомца. Все ее мысли были заняты возмутительным поведением этого человека. Моргана быстро шла вперед по пристани, не замечая приближавшегося к ней хорошо одетого джентльмена, пока наконец звук его голоса не вернул ее к действительности:

– Простите меня, мисс.

Моргана подняла глаза и увидела перед собой сероглазого, необыкновенно красивого и совершенно незнакомого юношу.

– Я не хотел беспокоить вас, но случайно стал свидетелем того, что произошло. Должно быть, вы до сих пор не пришли в себя. Давайте я понесу ваш саквояж. Вы ведь направляетесь на «Геркулес»? – Поскольку девушка молчала, продолжая потрясение смотреть на него, незнакомец осторожно взял саквояж у нее из рук, улыбнувшись тому, с какой легкостью разомкнулись ее пальцы. Ловко подхватив ее под локоть, молодой человек повел Моргану вперед, обращаясь к ней тихим, успокаивающим голосом: – Меня зовут Эдгар Моррисон. Я еду в Гавану. Рад сообщить, что мы с вами путешествуем на борту одного корабля.

Впервые за весь день Моргана выдавила из себя слабое подобие улыбки. Когда она заговорила, ее мягкий голос еще слегка дрожал от волнения:

– Спасибо, мистер Моррисон. Вы… вы очень добры.

Быстрым шагом двигаясь по направлению к трапу, Моргана не могла видеть странной ухмылки на лице незнакомца и озабоченного взгляда Эгги, покорно следовавшей за хозяйкой.

Сделав глубокий вдох, Моргана опустила саквояж на пол возле узкой койки и осмотрелась. Миновав узкую часть гавани, пассажиры «Геркулеса» пересели на «Хельгу», которая должна была доставить их в Гавану. И вот теперь, стоя посреди этой отвратительной комнатушки, Моргана чувствовала, что путешествие уже не кажется ей столь захватывающим. С трудом отыскав свою каюту, она оказалась в тесном помещении, которое им с Эгги предстояло делить в течение довольно долгого времени. Тогда она впервые в полной мере ощутила серьезность своего решения.

Странный шум сзади заставил девушку обернуться: Эгги с невозмутимым видом проверяла койки на прочность. Глядя на ее неописуемое черное платье, которое гувернантка носила с тех пор, как Моргана себя помнила, девушка слабо улыбнулась. Крутой изгиб бровей над большими, широко посаженными глазами придавал ее лицу мудрое совиное выражение, которое в детстве не раз заставляло Моргану признаваться в своих проделках, причем Эгги даже не приходилось повышать голос. Сеть морщин покрыла строгое и не слишком красивое лицо, обрамлявшие его волосы со временем поседели, но в целом Эгги не сильно изменилась. В течение двенадцати лет она заботилась о юной осиротевшей девочке, и несмотря на многочисленные попытки доказать ей собственную зрелость, Моргана была благодарна этой женщине за ощущение безопасности, которое неизменно испытывала в ее присутствии. Взгляд девушки затуманился, губы скривились, выдавая переполнявшие ее чувства, и, сделав два шага вперед, она неожиданно обвила руками шею пожилой гувернантки:

– Ох, Эгги, я так рада, что ты решила поехать со мной.

Несмотря на подозрительный блеск в карих глазах, Эгги призвала на помощь природную сдержанность и резко проговорила:

– Ты же не думала, что я позволю тебе одной ехать в эту страну революций, Моргана? – Ее тон не предполагал ответа на поставленный вопрос. Легонько потрепав воспитанницу по щеке, она тихо добавила: – Давай-ка устроимся сейчас, пока пароход не двинулся дальше.

Кивнув и проглотив комок в горле, Моргана продолжила уже более жизнерадостным голосом:

– Было бы здорово, если бы наш багаж доставили прямо в каюту, но, похоже, его здесь нет. – Обведя взглядом комнату, большую часть которой занимали две койки, расположенные одна над другой, девушка еле слышно пробормотала: – Интересно, куда мы положим вещи, когда их все-таки принесут?

Сняв неуклюжую накидку и шляпку, Моргана обернулась и увидела, как Эгги осторожно опустила на пол свою сумку рядом с саквояжиком хозяйки. Собранная, заботливая, любящая Эгги. Она была ей как родная… единственная родственница, которая у нее осталась… Не в силах сдержать слезы, Моргана отвернулась. У нее нет времени на то, чтобы разводить нюни. Она была на пути к новой жизни… новым приключениям…

Глухой стук ударившейся о стенку двери вырвал Моргану из мира фантазий. Незнакомец с пристани вошел в каюту, и глаза девушки расширились от изумления. Он мрачно смотрел на нее, и Моргана невольно задалась вопросом, умеют ли вообще улыбаться эти полные, красиво очерченные губы?

Он словно прочитал ее мысли:

– Что вы делаете в моей каюте?

Прилив гнева зажег во взгляде девушки золотистые искорки, которые не замедлили превратиться в полыхающий костер, когда она недоуменно воскликнула:

– В вашей каюте?! Вы ошибаетесь, сэр! Эта каюта принадлежит мне и Эгги, а вы бесцеремонно вломились сюда!

Войдя внутрь медленной самоуверенной походкой, которая как нельзя лучше соответствовала его манерам, незнакомец неспешно опустил сумку на пол, глядя на девушку так пристально, что ее щеки стали пунцовыми от смущения. Моргана призвала на помощь все силы, чтобы сохранить невозмутимый вид, и стиснула зубы, отчего губы ее превратились в тонкую прямую линию. Неожиданно на лице нет знакомца появилось странное выражение, совсем непохожее на гнев, когда он быстро оглядел хрупкую фигурку девушки, на секунду задержавшись сначала на округлой полной груди под темно-зеленой тканью скромного платья, а потом на мягких каштановых волосах, разделенных скромным пробором. Затем его пристальный взгляд скользнул еще выше и замер, любуясь блестящими локонами, собранными в пышный узел на затылке. Моргана буквально физически чувствовала на себе этот взгляд, который медленно прошелся по ее высокому чистому лбу, легонько коснулся тонких, красиво очерченных бровей, на мгновение задержался на обрамлявших миндалевидные глаза густых черных ресницах необыкновенный длины, очертил изящные контуры высоких скул и оценил красоту профиля. Наконец он остановился на ее полных розовых губах, отчего Моргана невольно вздрогнула.

– Надеюсь, теперь, когда осмотр завершен, – резко осведомилась Моргана, – вы покинете каюту?

Слова девушки эхом отразились от стен, и за ними последовала тишина. Голос Морганы прозвучал неожиданно высокомерно, и это вызвало новую вспышку гнева в пронзительных синих глазах незнакомца. Чувствуя, что внутри все сжимается от страха, Моргана наблюдала за тем, как его лицо буквально превращается в камень. Незнакомец продолжал пристально смотреть на нее. Когда он наконец заговорил, его голос был похож на тихое угрожающее рычание:

– Милая, вы прекрасно знаете, что это моя каюта. Нет никакого смысла строить из себя оскорбленную добродетель. Если уж вам так хочется привлечь мое внимание, выберите более мирный способ. А так первым моим порывом будет перебросить вас через колено, а вторым… – Его взгляд, прикованный к губам девушки, был красноречивее слов.

Потрясенная его наглостью, Моргана не сразу нашлась что ответить.

– Да как вы посмели… как вам только в голову могло прийти, что я пытаюсь привлечь ваше внимание? Все совсем наоборот: это вы вломились ко мне, вы нарушили мой покой! Уж поверьте мне, мистер… как вас там зовут, что вы самый наглый человек из всех, что мне приходилось встречать! И прошу вас, немедленно освободите мою… Стюард! – Заметив мелькнувшую в коридоре белую форму стюарда, Моргана окликнула его.

Не прошло и нескольких секунд, как стройный мексиканец возник на пороге.

– Si, senorita[1], вы чего-нибудь желаете?

– Да, желаю! Меня зовут Моргана Пирс. Я путешествую с компаньонкой, Агатой Макхортер. Буду очень признательна вам, если вы скажете этому… джентльмену, что это моя каюта и я хочу, чтобы он немедленно покинул ее!

Замешательство удивленного стюарда зародило первые сомнения в душе у Морганы, и ощущение неловкости только усилилось, когда маленькие карие глазки мексиканца переместились с высокого незнакомца на нее.

– Прошу прощения, senorita, но я сам несколько минут назад направил сюда сеньора Говарда. – Стремительно вытащив из кармана поношенной куртки сложенный пополам лист бумаги, он взволнованно потыкал пальцем в кривые цифры в квадратах, обозначавших расположение кают. – Вот видите, senorita, senior Говард путешествует в этой каюте, а senorita Пирс и seniora Макхортер в каюте побольше в конце коридора.

– Я senorita Макхортер!

Не обращая внимания на слова Эгги, Моргана чувствовала только, как краска стыда заливает ее лицо. Собрав волю в кулак, она заставила себя встретить насмешливый взгляд незнакомца.

– Я… – через силу процедила девушка, – я, кажется, должна извиниться перед вами, мистер… Говард. Раз это ваша каюта, то мы с Эгги немедленно освободим ее. Мне очень жаль, что я… что я…

– …выставила себя полной идиоткой? – закончил фразу мистер Говард, по-прежнему глядя на нее в упор, и мрачным голосом добавил: – У вас это здорово получилось.

Густо покраснев, не в силах долее терпеть его вызывающее самодовольство, Моргана поспешно отвернулась в поисках шляпки и накидки. Кивнув Эгги, чтобы та быстрее начала собирать сумки, Моргана повернулась к смущенному стюарду:

– Если вы соблаговолите проводить нас до каюты, то мы оставим мистера Говарда в покое!

С трудом сдержав порыв отхлестать этого надменного Говарда по щекам, Моргана развернулась и, напустив на себя как можно более невозмутимый вид, покинула каюту. Ее лицо пылало от гнева, когда она королевской походкой шествовала по коридору.


Вверх-вниз… вверх-вниз… от этих медленных перекатов по волнам не было никакого спасения. Палуба пустовала, и это дало Моргане возможность насладиться редкими минутами одиночества. По прошествии первых двух дней девушка поняла, что морское путешествие на самом деле вовсе не такое приятное времяпрепровождение, каким она его себе представляла. Вот и сегодня, на третий день, небо по-прежнему было затянуто тучами и дул колючий ветер. Вид удаляющегося берега, которым они с Эгги вышли полюбоваться, когда корабль покидал гавань, произвел тягостное впечатление, несмотря на красоту бухты. Перед их глазами встали берега, до самой воды покрытые тонкими скелетами деревьев, еще не успевших одеться листвой после зимы; белые домики Статен-Айленда; матрос, готовящийся отдать команду поднять трап, последнюю ниточку, связывающую их с землей; горы Нейвсинка; маяк на Сэнди-Хук… И все это постепенно терялось вдали…

Моргана оказалась не готова к тем условиям, в которых они вынуждены были находиться по дороге в Гавану. В каютах стояла страшная духота, повсюду сновали пассажиры, страдающие от морской болезни и непрекращающейся качки.

Пассажиров на борту «Хельги» было немного. Список людей, с которыми Моргане приходилось общаться во время своего, к счастью короткого, путешествия до Гаваны, ограничивался следующими именами: сеньор и сеньора Акоста, богатые супруги с Кубы; миссис Белва Тейт, молодая вдова, и ее тетушка, миссис Гортензия Мартин; мистер и миссис Герман-Уоллетт вместе со своими двумя на редкость глупенькими и влюбчивыми дочерьми; несколько испанцев, с которыми Моргана еще не успела познакомиться да и, честно говоря, не хотела этого делать; два американских торговца, явно интересовавшихся сахарным тростником; презренный Девон Говард и, наконец, неизменно вежливый и внимательный Эдгар Моррисон.

Моргана редко встречалась с другими пассажирами за исключением Девона Говарда, который, слава Богу, похоже, куда-то испарился, и Эдгара Моррисона. Кроме того, из-за низкого уровня обслуживания на корабле коридоры наполнились такими странными запахами и звуками, что Моргана почувствовала облегчение, оказавшись на свежем воздухе. Ее не испугал даже пронизывающий ветер. Девушка инстинктивно поплотнее укуталась в плащ и подняла руку, чтобы поправить капюшон. Ее пока миновал всеобщий недуг, чем и объяснялось ее одиночество на палубе. Бедная Эгги! Не будь она так больна, она бы непременно сопровождала воспитанницу, но даже ее закаленный шотландский дух был бессилен перед изматывающей качкой.

Но этот человек… Девон Говард! Стиснув зубы от бессильной ярости, Моргана попыталась отогнать от себя образ, в который раз преследовавший ее воображение. Эти строгие и суровые черты лица, чья мужественность подчеркивалась цветом кожи, обветренной и позолоченной солнцем, особенно темной на выдающихся скулах и по контуру волевого подбородка. Эти светлые глаза, насмешливо взирающие на нее из-под густых темных бровей. Эти красиво очерченные губы, изогнутые в бесстыдной всезнающей улыбке, которая одновременно раздражала и притягивала. Низкий, сводящий с ума баритон по-прежнему звучал у нее в ушах. Джентльмен из южных штатов! Как бы не так! Что за глупости! Да ни один мужчина с Севера не позволил бы себе так бесцеремонно рассматривать незнакомую женщину. При воспоминании о том, как его взгляд медленно скользил по ее телу, Моргана почувствовала, что краска стыда снова заливает щеки. Подумать только, он вообразил, что она пытается привлечь его внимание! Да уж, этот человек от скромности явно не умрет! Он прирожденный ловелас!

Она приложит все усилия, только бы не встречаться с ним на корабле.

И судя по тому, как вели себя остальные дамы, стоило ему только появиться, недостатка в женском обществе мистер Говард испытывать не будет, если, конечно, он к этому стремится. Несмотря на свое «чувство утраты», чопорная вдова Белва Тейт бросала на него откровенно одобрительные взгляды, а уж сестры Уоллетт при его появлении на палубе и вовсе превращались в сплошные подрагивающие ресницы и томные вздохи. Следовало признать, Моргана их понимала. Это был высокий мужчина… но не великан, и, вопреки первому впечатлению девушки, когда он довольно грубо сгреб ее в охапку, спасая от несущихся во весь опор лошадей, он оказался широк в плечах, но не чересчур огромен и мускулист, как те работяги, которых ей приходилось встречать. У Девона Говарда была гордая осанка, гибкое стройное тело… Он одевался по моде, но, как ни старался, не мог скрыть, что привык заниматься физическим трудом. Об этом свидетельствовали мельчайшие детали: несколько выгоревших на солнце прядей в густых каштановых волосах, неглубокие морщинки, залегшие в уголках этих проклятых проницательных глаз, загорелая кожа, натренированное тело, узкая талия, сильные бедра, обтянутые плотной тканью брюк. Но кроме всего этого было в облике Девона Говарда нечто неуловимое, что отличало его от всех мужчин, с которыми Моргане случалось иметь дело. И это была странная аура, которую он излучал, его способность владеть собой и, как подозревала девушка, умение взять контроль над любой жизненной ситуацией. Под его взглядом ей становилось тревожно и неловко. Он передвигался с мягкой грацией сильного красивого зверя, и в каждом его жесте чувствовались скрытая сила и отвага. Моргана до сих пор ощущала прикосновение его рук…

Девушка слышала, что он родом из Техаса, и скорее готова была поверить, что он привык весь день проводить в седле, чем в то, что он приезжал в Нью-Йорк с какой-то политической миссией, которая теперь призывала его в Мехико. Нет, не внешняя красота привлекает к нему внимание женщин, думала Моргана, хотя этот ленивый скользящий взгляд, которым он так умело пользовался, этот огонь, вспыхнувший в синих глазах в тот момент, когда они коснулись ее губ, буквально созданы для того, чтобы пленять…

Господи, что за чушь лезет ей в голову! Злясь на саму себя, Моргана сердито тряхнула головой. Она не имела ни малейшего желания общаться с таким человеком! Она не могла похвастаться богатым опытом в отношениях с мужчинами за исключением легкого флирта и полудружеских поцелуев. А сейчас, учитывая ее крайне шаткое положение, ей и вовсе грех было задумываться о таких вещах. Но даже если допустить, что такое возможно, куда лучше будет обратить внимание на Эдгара Моррисона. Вот уж кто был истинным джентльменом! Человек, вне всякого сомнения, светский, он вел себя безупречно, обращаясь с ней заботливо и предупредительно, всеми силами стараясь скрасить долгие часы безделья на корабле, в то время как Девон Говард ограничивался высокомерными взглядами. Неудивительно, что у нее не возникло и тени подозрения, когда Эдгар, обрадовавшись, что может наслаждаться обществом Морганы без назойливого присутствия Эгги, странно подмигнул ей. Кроме того, он был гораздо красивее Девона Говарда! Почитая себя самой счастливой женщиной на борту из-за того, что ей удалось безраздельно завладеть его расположением, Моргана в который раз вызвала в памяти его высокую атлетическую фигуру, золотистые вьющиеся волосы, светло-серые глаза, правильные черты лица… Его так и хотелось назвать хорошеньким, хотя нет, в его внешности не было ничего женственного, просто красивый мужчина! Тогда почему, злилась девушка, почему его взгляд не вызывает в ней такого всплеска эмоций, как тот, другой? Почему…

Знакомый звук шагов отвлек Моргану от этих размышлений, и она обернулась как раз в тот момент, когда мягкий вежливый голос произнес:

– Теперь я уверен в том, что день будет чудесным. Любой день, начавшийся с улыбки на вашем прекрасном лице, Моргана, просто не может быть иным!

Вспыхнув от изысканного комплимента, Моргана посмотрела в его восторженные глаза:

– Эдгар, вы слишком добры ко мне.

По-хозяйски приобняв Моргану за плечи, Эдгар наклонился к ее ушку и прошептал:

– О нет, не слишком, Моргана. Должен признаться, эту ночь я провел без сна, ибо мысли о вас безжалостно преследовали меня.

Девушке вдруг стало неловко оттого, что пальцы Эдгара принялись поглаживать ее плечо. Когда он снова заговорил, в его светлых глазах появился какой-то странный блеск:

– Боюсь, я увлекся вами гораздо сильнее, чем мне это представлялось возможным за столь короткое знакомство, и мысль о том, что мне посчастливится провести еще один день в вашем обществе, наполняет меня…

– Доброе утро, мэм, мистер Моррисон.

При звуках этого низкого вкрадчивого голоса Моргана от неожиданности вспыхнула, а Эдгар поспешно убрал руку. Моргана язвительно проговорила:

– О, мне кажется, большинство пассажиров корабля не согласятся с вашей оценкой сегодняшнего дня, мистер Говард. Мало того что сильный пронизывающий ветер дует в противоположную от нашего курса сторону, а солнце скрылось за тучами, так еще и море разволновалось настолько, что люди страдают от морской болезни. Нет, не думаю, что утро сегодня такое уж доброе.

– Склонен согласиться с вами, мэм. В такую погоду юной леди небезопасно находиться на пустой палубе в одиночестве, – насмешливо произнес он и, проигнорировав сердитое выражение лица, обратился к Эдгару Моррисону: – Быть может, вам стоит сейчас отправиться в салон на завтрак и пообщаться с другими пассажирами.

Почувствовав возникшее между мужчинами напряжение, Моргана в течение нескольких секунд молча взирала на них. Взгляд Девона оставался прикованным к лицу высокого светловолосого джентльмена, стоявшего у нее за спиной. Моргана возмущенно воскликнула:

– Знаете, мистер Говард, мне кажется, что мои дела вас не…

– Ах, мистер Говард, мистер Говард! – Хор визгливых женских голосов в сопровождении глупого хихиканья не дал Моргане закончить. Даже не оборачиваясь, девушка узнала восторженных сестричек Уоллетт, которые подбежали к Девону Говарду и, схватив за руки, прильнули к груди.

Старшая, Маргарет, кокетливо улыбнулась и, слегка задыхаясь, проговорила:

– Как хорошо, что этим утром мы встретили вас на палубе, мистер Говард! Маме с папой нездоровится, и они не могут сопровождать нас на завтрак. Мы были бы очень признательны, если бы это сделали вы. – Глупо взмахнув ресницами, она продолжила сладеньким голоском: – Мы не привыкли находиться одни, без поддержки сильного мужчины.

С трудом удержавшись от смеха, Моргана коварно вмешалась в разговор:

– О да, мистер Говард! Девушкам сейчас очень нужен такой большой и сильный мужчина, как вы! Мы с Эдгаром с удовольствием отпустим вас ради исполнения джентльменского долга.

Судя по тому, как потемнели его глаза, Девону Говарду было отнюдь не смешно. Его черты угрожающе заострились, но голос прозвучал предельно вежливо, когда он проговорил:

– С удовольствием, леди. – Затем, вскинув брови, он обернулся к Эдгару: – После вас, мистер Моррисон.

Выдержав его взгляд, Эдгар решительно ответил:

– Полагаю, мы с Морганой задержимся на несколько минут на палубе.

Девон Говард не сдавался, по его лицу невозможно было понять, что он чувствовал, и только подрагивающая скула выдавала его состояние.

– Не думаю, что это хорошая идея.

С ужасом осознав, что разговор двух мужчин достиг опасной стадии, Моргана взяла Эдгара под руку.

– Я… я в самом деле голодна, Эдгар. Давайте пойдем со всеми на завтрак.

Эдгар холодно посмотрел на нее, но легкая улыбка тут же смягчила его черты, и он неуверенно произнес:

– Раз так, Моргана, мы, разумеется, немедленно отправимся завтракать.

Сохраняя невозмутимый вид, Девон Говард дождался, когда Эдгар под руку с Морганой удалился в салон, и только потом последовал в том же направлении.


Приняв расслабленную позу, скрывавшую его истинное состояние, Девон Говард стоял, опираясь о перила, и вглядывался в линию горизонта, которая то поднималась, то опускалась в такт качке. Он не находил себе места, мышцы рук и ног затекли от недостатка физической активности. Проведя широкой мозолистой ладонью по густым каштановым волосам, молодой человек постарался, стиснув зубы, взять себя в руки. Он ненавидел это вынужденное безделье, жалел время, потраченное на путешествие, которое протекало на редкость медленно из-за встречного ветра и неспокойного моря. Спустя восемь дней после выхода из порта они еще не достигли Багамских островов. Погода улучшилась, избавив его от необходимости носить плащ, в котором Девон чувствовал себя неуютно, поскольку его приходилось надевать поверх модного бархатного жилета, купленного во время пребывания в Нью-Йорке. С каким удовольствием он переоделся бы в домотканую рубашку и поношенные бриджи, уселся в седло и пустил лошадь по волнующемуся морю высокой травы. Черт, вот уже несколько месяцев он не был дома, пытаясь выбить деньги из нью-йоркских промышленников на нужды англо-американской колонии в Техасе. Он не поддерживал разрыв с мексиканским правительством, с которым их колония имела тесные отношения. К сожалению, обстановка в мексиканском штате Техас резко осложнилась.

Покачав головой, Девон напомнил себе, что штат Техас существует только в его воображении. Декрет о присоединении Коауилы был принят из опасения, что Техас мог подать прошение об отделении конгрессу в Мехико, как только обретет достаточную силу для того, чтобы организовать самостоятельный штат. По мнению соотечественников, это время пришло. Они давно уже страдали от того, что Техас был представлен в конгрессе слишком малым числом депутатов и правительство Мексики отдавало предпочтение населенной испанцами Коауиле в ущерб преимущественно англо-американскому Техасу. Эти две провинции имели совершенно разные интересы. Географическое положение Коауилы исключало возможность морской торговли, тогда как Техас обладал природными ресурсами, способными обеспечить прибыльную торговлю с другими странами. Климатические условия и состояние промышленности также сильно разнились. Удаленность от верховного суда затягивала юридические процедуры, ставя под сомнение правосудие вообще. Кроме того, год назад был принят закон, согласно которому только мексиканцы могли заниматься предпринимательством. Цены на землю для мексиканцев понижались, а выходцы из Соединенных Штатов лишались возможности селиться в этой провинции. Пришла пора Техасу отделяться. В апреле прошлого года на заседании конвента был разработан проект конституции, а также составлено прошение об автономном статусе штата.

Девон с улыбкой вспомнил, с каким воодушевлением выступали на заседании патриоты Техаса: Стивен Остин, получивший хартию на основание англо-американского поселения; Бранч Арчер, Дэвид Бернет, Сэм Хьюстон и многие другие менее известные техасцы, составлявшие костяк конвента. Все вместе они разработали проект конституции, республиканской по своей сути, по образцу конституции Соединенных Штатов, но адаптированной к условиям мексиканской федерации.

Дэвид Бернет составил прошение в адрес правительства Мексики, описав текущее положение Техаса и поставив вопрос об отделении от Коауилы. Девон скрепя сердце согласился выступить в роли делегата на северо-восток США. Его задачей было испросить средств у американских промышленников, которые оказывали Техасу поддержку. Он прекрасно понимал, насколько опасно отсутствие рабочего капитала. К сожалению, все богатство техасцев заключалось в земле. Но из трех делегатов, направленных в Мехико, туда добрался только Стивен Остин.

Новая вспышка гнева исказила его лицо. Девон не мог не злиться, перебирая в памяти последние события. Стивен Остин, честный и преданный до глубины души человек, был обвинен мексиканским правительством в измене! Невероятно! Отдавая дань уважения соглашению, подписанному между Техасом и верховным правительством Мексики, Остин прибыл в столицу, чтобы вручить президенту прошение об отделении Техаса. Ему пришлось много месяцев ждать ответа, в то время как в Мехико разворачивалась ожесточенная борьба между двумя оппозиционными партиями. Наконец в ноябре Остину удалось встретиться с президентом Санта-Анной. Он отправился домой, но в Салтильо был арестован по обвинению в измене и отправлен в Мехико, где его посадили в камеру в старом здании полицейского участка. Он по сей день оставался в тюрьме, подвергаясь грубому обращению, унизительному для человека его положения.

Весть о том, что случилось со Стивеном, достигла ушей Девона всего несколько недель назад, и тогда же делегаты конвента приказали ему немедленно отправляться в Мехико, чтобы просить Санта-Анну за Остина. Установить местонахождение президента было нелегко, ибо этот лукавый мексиканец имел привычку часто менять адрес. «Хельга» оказалась единственным пароходом, направляющимся в Гавану, и, страдая от многочисленных проволочек в пути, Девон в последний момент купил билет на это утлое суденышко. И снова задержки, против которых он был бессилен. Восемь дней… а берега Багамских островов по-прежнему далеко. Учитывая время, затраченное на путешествие – по прибытии в Гавану ему предстояло пересесть на корабль до Веракруса, а потом отправиться по суше в саму Мексику, – он уже начинал сомневаться, что члены конвента поступили мудро, отправив его сюда. Вне всякого сомнения, на их решение повлияло то, что Девон лично знаком с Санта-Анной. Они со Стивеном несколько раз встречались с мексиканским лидером, и члены конвента, естественно, полагали, что только Говард сумеет убедить президента употребить свое влияние для освобождения Остина. Таким образом, перед Девоном Говардом стояла неприятная задача вести переговоры с человеком, которого он в глубине души считал ловким и хитрым манипулятором, во всем руководствовавшимся соображениями личной выгоды. Презрительно фыркнув, Девон подумал о том, что, умей Санта-Анна читать мысли, он, Говард, сам быстренько последовал бы за Остином в тюрьму без малейшего шанса когда-нибудь выйти на свободу.

Его слуха коснулся отзвук мягкого женского смеха, спутав мысли и заставив выругаться. Глупая девчонка! Ему даже не надо было поворачивать голову, чтобы представить себе развернувшуюся на палубе картину. Маленькое, изящно очерченное личико в обрамлении блестящих каштановых кудрей; чистая нежная кожа, легкий загар, хотя с момента выхода из порта солнца практически не было; большие карие глаза, искрящиеся смехом; соблазнительные губы, изогнутые в улыбке, от которой на щеках появляются ямочки… Когда погода переменилась к лучшему и Моргана Пирс избавилась от широкой накидки, защищавшей ее от пронизывающего ветра, Девон в полной мере почувствовал ее женскую привлекательность: нежный овал плеч, грациозные движения тонких рук и красивых кистей, изгиб полной груди и невероятно тонкую талию, которую подчеркивало модное розовое платье из хлопка, отлично гармонировавшее с цветом ее кожи. Моргана Пирс – хрупкая, изящная, как китайская статуэтка, – не давала покоя Девону Говарду.

В этот момент чувство глубокого отвращения пришло на смену очарованию. Девон напомнил себе об одной черте ее характера, которая с самого начала неприятно поразила его. Сразу было видно, что Моргана Пирс происходит из богатой семьи. Она как две капли воды походила на тех испорченных богатых детей, с которыми ему часто приходилось и меть дело во время короткого пребывания в Нью-Йорке. Помимо дорогой одежды, которую она носила совершенно естественно, ее положение выдавало то, как она держала себя: высоко поднятая голова, презрительный взгляд, как будто весь мир принадлежит ей, властный голос, непревзойденная надменность. Ни малейшей благодарности за то, что он не дал погибнуть под копытами лошадей.

Она, похоже, не поняла, что была на волосок от смерти. Вместо этого она продемонстрировала свое врожденное высокомерие и уверенность в том, что какая-то там судьба не посмеет помешать ее планам.

И как этой возмутительной девчонке удалось завладеть его мыслями? Виноват ли в том огонек беззащитности, промелькнувший в поднятых на него испуганных глазах? Если и был какой-то огонек, то он мгновенно уступил место надменности, которая лишь усугубила раздражение Девона, разожгла в нем гнев на ее безалаберность, чуть не стоившую ей жизни. При воспоминании об этом Девона передернуло, и он снова разозлился на себя за то, что позволил этой легкомысленной девчонке так легко обрести контроль над его чувствами.

Следовало честно признать, что Моргана Пирс не делала никаких попыток сблизиться с ним после того первого дня на борту. В отличие от испорченных молодых богачек, с которыми он встречался в Нью-Йорке и которые без зазрения совести пускались во все тяжкие, только чтобы привлечь внимание «интересного техасца», Моргана, потерпев неудачу при попытке отвоевать его каюту, по всей видимости, оставшееся время решила провести в обществе Эдгара Моррисона. Сама природа способствовала замыслу беззастенчивой девицы! Судя потому, с каким вниманием Эгги Макхортер следила за своей воспитанницей, эта шотландка помешала бы планам мисс Пирс завоевать сердце Эдгара Моррисона, не стань она жертвой морской болезни. Да уж, эта надменная маленькая богачка снова сделала все по-своему и скорее всего не нуждалась в его опеке. В таком случае почему он до сих пор чувствует себя обязанным оберегать ее?

Незаметно скользя взглядом по ее прелестному личику, Девон заметил, как соблазнительно затрепетали ее густые каштановые ресницы, когда она прошептала что-то в ответ на шутку, над которой смеялась несколько мгновений назад, и как притягательно изогнулись ее теплые розовые губы, прежде чем широкая сияющая улыбка озарила лицо. Каждый раз, как видел Моргану Пирс, Девон чувствовал себя все хуже и хуже. Дьявол! В свои двадцать восемь лет он мог похвастаться бесчисленными романами с женщинами, к которым редко испытывал что-то, кроме физического влечения. Тогда почему эта глупенькая избалованная девчонка так запала ему в душу? Как случилось, что ее свежий сладкий аромат, который он ощущал те несколько секунд, что держал ее в объятиях, до сих пор щекотал ему ноздри? Почему перед внутренним взором стояли эти испуганные карие глаза, подсвеченные золотыми искорками? Почему он постоянно искал взглядом эту девушку, чтобы каждый раз расстраиваться, видя, как она открыто флиртует с Эдгаром Моррисоном?

Проклятие! Да она просто упрямый, своевольный ребенок! Больше Девон Говард не станет беспокоиться за нее, несмотря на слухи, ходившие в высшем обществе об этом молодом холостяке из Гаваны, с которым кокетничала Моргана Пирс. Отпрыск семьи, сколотившей на Кубе огромное состояние на торговле, Эдгар Моррисон до поездки в Нью-Йорк питал склонность к горячим гаванским мулаткам, а когда в романах случались перерывы, он убивал скуку, забавляясь со скучающими женами плантаторов. Поговаривали, что у какой-то мулатки родился от него ребенок, а Моррисон без малейшего стыда бросил обоих прозябать в нищете. Но по иронии судьбы – то ли вследствие изменчивого характера женщин, то ли из-за поистине рокового обаяния – похождения Эдгара Моррисона ни в коей мере не повлияли на его светскую жизнь в Нью-Йорке. Более того, если верить разговорам, которые велись на светских мероприятиях, где Девону приходилось бывать и где Эдгар всегда был почетным гостем, его репутация способствовала еще большему успеху у женщин.

В этот момент Моргана снова рассмеялась низким грудным смехом и, наклонившись, по-дружески взяла Эдгара за руку. Лицо Девона потемнело от гнева. В эту минуту девушка подняла голову, поймала его взгляд и, смущенно зардевшись, отвернулась. Ему показалось или она в самом деле придвинулась ближе к этому развратнику? Черт возьми, да какая разница? Ему все равно, пусть она даже бросится Эдгару Моррисону на шею! Она такая же пустышка, как и он, избалованная до предела. Воспитанная для того, чтобы прожигатьжизнь, эта девушка скорее всего не способна на простое усилие мысли, не говоря уже о том, чтобы что-то сделать, если речь не шла о ее личной выгоде. Видимо, Моргана Пирс мечтает о новой победе. Что ж, эти двое друг друга стоят.

Девон постарался не думать о том, что он сам мог бы сейчас смотреть в эти сияющие смехом глаза, если бы не был с ней так резок во время их первой встречи. Интересно, удалось бы ему в обществе этой девушки отвлечься от тягот путешествия или, наоборот, она бы только усугубила ситуацию?

Когда Моргана снова рассмеялась, Девон почувствовал, что больше не выдержит, и, презрительно фыркнув, быстро зашагал прочь, преисполнившись решимости выбросить из головы эту бессовестную кокетку.


Реагируя на присутствие Девона Говарда острее, чем ей хотелось бы, Моргана краем глаза следила за удаляющейся фигурой молодого человека, а сердце ее бешено колотилось в груди.

– Ну что, ваш надсмотрщик наконец покинул пост?

Сбитая с толку резким замечанием Эдгара, Моргана бессвязно пробормотала:

– Мой… мой надсмотрщик? Не понимаю, о чем вы, Эдгар.

Еле заметно усмехнувшись, Эдгар привычным жестом погладил девушку по плечу.

– Да ладно вам, Моргана. Говард с самого начала путешествия глаз с нас не спускает. Если бы я его не знал, то подумал бы, что кто-то специально нанял его для вашей охраны. Или, – слегка раздраженно продолжил молодой человек, сильнее сжимая плечо Морганы, – быть может, он просто ревнует!

– Это смешно, Эдгар! – Отдавая себе отчет в том, что ей не слишком нравится тот Эдгар Моррисон, который стоял перед ней сейчас, Моргана тем не менее с воодушевлением продолжила: – Да этот человек практически назвал меня идиоткой и сейчас, наверное…

– …сожалеет об этом, – закончил за нее Эдгар, голос которого неожиданно стал интимно-ласковым. – В любом случае он опоздал. Я намерен единолично наслаждаться вашим обществом во время путешествия, а учитывая то, с какой скоростью мы продвигаемся в Гавану, я уверен, у нас будет достаточно времени, чтобы получше узнать друг друга. Я с нетерпением жду этого момента.

Уловив в его словах и устремленном на нее настойчивом взгляде скрытый намек, Моргана все же оказалась не готова к тому, что в следующий момент молодой человек скользнет ладонью вверх по ее плечу и, удерживая за голову, прижмется губами к ее губам. Это ощущение было для Морганы неожиданным, но не отталкивающим, и, увлеченная новизной, она позволила заключить себя в объятия. Именно в тот момент в ее душу закрались первые сомнения. Девушка напряглась, когда ладонь Эдгара по-хозяйски прошлась по ее спине, прижимая ближе к мужскому телу, а язык ворвался в ее рот.

Резко высвободившись, Моргана успела заметить вспышку раздражения, на миг исказившую его черты и тут же сменившуюся выражением искреннего раскаяния.

– Моргана, дорогая, простите, если напугал вас. Но вы такая красивая… такая желанная… Вы ведь не сердитесь на меня?

Моргана помедлила с ответом, не вполне осознавая, что чувствовала в тот момент. Ощутив внезапное желание уйти с палубы и спуститься в каюту, увидеть такое родное, хотя и страшно бледное лицо Эгги, она медленно проговорила:

– Нет, полагаю, мне следует принять ваши извинения, Эдгар, но сейчас мне лучше вернуться в каюту. Надо проведать Эгги. Сегодня утром ей было очень плохо.

– Но вы ведь присоединитесь ко мне за ужином, Моргана? Я буду в отчаянии, если вы затаите на меня обиду.

– Да, я поужинаю с вами, Эдгар, – ответила девушка, не сомневаясь в искренности этих светлых глаз, открыто смотрящих на нее. – Быть может, мне удастся уговорить и Эгги. В любом случае увидимся через несколько часов.

Не понимая до конца, почему именно она вдруг решила уйти, Моргана поспешно направилась к трапу, ведущему вниз, не замечая злого взгляда Эдгара, которым он провожал ее покачивающуюся фигурку.

Полностью погрузившись в собственные мысли, Моргана спустилась в коридор, где располагались каюты, и направилась к своей. Поступок Эдгара смутил ее, и она почему-то была рада, что обладатель насмешливых синих глаз не успел стать свидетелем того, что произошло на верхней палубе. Ей было невероятно стыдно.

Пока отец был жив, ее всегда любовно оберегали от любых жизненных невзгод. Не имея возможности общаться с молодыми людьми своего возраста, Моргана привыкла вести себя естественно, что, как оказалось, не всегда было правильно. Она не могла понять, что в ее поведении спровоцировало Эдгара на подобные действия. Быть может, ей стоит…

Неожиданно справа от нее открылась дверь, и, резко развернувшись, девушка наткнулась на презрительный взгляд Девона Говарда.

– Что это вы так рано спускаетесь в каюту? – спросил тот с едким сарказмом. – Полагаю, милочка, вы вконец измотали нашего юного джентльмена? Соблаговолили дать ему возможность немного остыть, прежде чем с новой силой наброситься на него вечером? Вы затеяли опасную игру, девочка. – Лицо Морганы стало приобретать привычное властное выражение, и в синих глазах Говарда заблистал лед. – Хотя вы скорее всего отдаете себе отчет в том, что делаете и куда это может завести, разве не так?

Вспыхнув, Моргана не нашлась что ответить и молча вглядывалась в его насмешливую улыбку. Однако сильнее его слов девушку злило предательство собственного тела, мгновенная реакция на присутствие этого мужчины – дрожь и слабость, охватывавшие ее всякий раз, когда Девон Говард смотрел на нее, затрудненное дыхание, одержимость свежим мужественным ароматом, который она помнила так хорошо.

Осознание того, что ее влечет к человеку, не выказывавшему ей ничего, кроме презрения, разгневало девушку и придало ей сил, которых она и не подозревала в себе. Не раздумывая больше ни минуты, Моргана резко толкнула его в грудь, желая освободить проход. Когда Говард слегка посторонился, девушка бросила на него ненавидящий взгляд, отвернулась и с величественным видом направилась по коридору к своей каюте. Еще долго после того, как она с грохотом захлопнула за собой дверь, в ушах ее стоял его издевательский смех.


Наконец длинная гряда низких холмов на побережье британского соляного острова Эльютера осталась позади; яркий поток света с маяка Абако сохранился только в воспоминаниях. Острова Берри… Вспомнив сказочку о предприимчивом негре, который купил один из малых островов за пятьдесят долларов, переселился туда с женой, детьми и чернокожими рабами, основал королевство на необитаемом острове, стал выращивать овощи на продажу проходящим мимо кораблям, Моргана улыбнулась. Ее отец от всей души порадовался бы за находчивого человека и восхитился бы его достижениями, какими бы скромными они ни были…

Продолжая улыбаться, Моргана посмотрела вверх, в безоблачную синеву, не подозревая о том, какое волнующее зрелище представляет собой, стоя, опершись на перила, на фоне яркого тропического неба. Густые каштановые локоны были зачесаны назад, открывая маленькое задумчивое личико с изящными чертами. Моргана была чрезвычайно хорошенькой. Большие миндалевидные глаза точно такого же цвета, как блестящие кудряшки, обрамлявшие ее лоб, спокойно взирали на вечерний пейзаж. Тяжелые густые ресницы легли на бархатную кожу щек, когда взгляд опустился, чтобы полюбоваться белыми барашками волн, ласкавшими борта парохода. При виде стайки рыб, преследовавшей судно, она улыбнулась, отчего на щеке появилась соблазнительная ямочка; красиво очерченные полные губки раздвинулись, обнажив маленькие жемчужно-белые зубы. Вырез простого хлопчатобумажного платья подчеркивал изящную шею и упругую белую грудь. Теплый голубоватый оттенок ткани в точности повторял цвет полуденного неба, выгодно оттеняя безупречную красоту ее лица и стройной фигуры.

Подняв глаза, Моргана ощутила новый прилив благодарности к заходящему солнцу, до сих пор согревавшему ей спину, и свежему ветру, надувавшему паруса. Трудно представить себе вечер чудеснее сегодняшнего. Над ее головой начали зажигаться первые серебристые звезды. Последние отблески солнечного света исчезали в пучине волн, окрасив небо во все цвета радуги. Глубокий малиновый оттенок, смешавшись с блестящим серебром, таял, превращаясь в светло-серую дымку, предвещавшую наступление волшебной тропической ночи. Море было окрашено в блестящий голубой, покрытый легким молочным туманом, таким прозрачным, что большие черные губки на поверхности воды были видны невооруженным глазом.

Откуда-то сверху доносился монотонный речитатив моряка, который с интервалом в минуту с методической точностью отмечал уровень поднятия волн:

– До уровня третьей отметки.

…До уровня третьей без четверти отметки.

…До уровня отметки два с половиной.

Пятнадцать футов, судно уходит в воду на тринадцать… всего два фута отделяют «Хельгу» от морского дна.

Вахта на корабле неслась бессменно, и низкий певучий голос моряка действовал успокоительно. Убаюканная его равномерным звучанием, Моргана бросила взгляд на шезлонгу себя за спиной.

С наступлением хорошей погоды бледные, ослабевшие пассажиры начали выползать из своих кают, и теперь, на двенадцатый день путешествия, на палубе было полно оживленных, радостных лиц. Оправившись от морской болезни, Эгги почти полностью пришла в себя и теперь проводила время в шезлонге на палубе, с сердитым видом наблюдая за Эдгаром Моррисоном, который настойчиво оказывал знаки внимания Моргане.

Явно недовольный этим постоянным надзором, Эдгар в последние несколько дней проявил себя не с самой лучшей стороны, что не могло не смущать Моргану. Слегка нахмурив изящные брови, она взглянула на стоящего рядом молодого человека и, озабоченная угрюмым выражением его лица, осторожно дотронулась до его руки. Моргана была потрясена выражением безысходной тоски, появившимся в светло-серых глазах, которые в ту же секунду обратились к ней.

– Что случилось, Эдгар? Что-то не так? В последние дни вы просто сам не свой. Вы мучаетесь от того, что путешествие затянулось?

В течение нескольких секунд Эдгар молча смотрел на нее, а когда заговорил, в его голосе неожиданно прозвучала глубокая обида:

– Вы, должно быть, шутите, Моргана! Вы ведь прекрасно понимаете, почему я в таком состоянии!

Удивленная его резкостью, Моргана тихо произнесла:

– Если бы я знала ответы на вопросы, которые только что задала вам, Эдгар, то не стала бы тратить ни своего, ни вашего времени. Но вы, разумеется, вправе обижаться. То, что с вами происходит, меня не касается. Это ваша жизнь и…

Эдгар ласково накрыл ее руку своей, и выражение его лица изменилось так быстро, что Моргане оставалось только удивляться.

– Моргана, дорогая… – Приблизившись к ней настолько, насколько это было возможно под бдительным взором Эгги, он горячо проговорил: – До конца путешествия осталось не более двух дней, и я в отчаянии от того, что нам так мало удается побыть наедине. Я надеялся провести с вами вдвоем некоторое время, чтобы мы могли получше узнать друг друга.

Обеспокоенная искренней грустью в голосе Эдгара, Моргана неуверенно пробормотала:

– Мне… мне правда жаль, Эдгар. Мне тоже было очень приятно в вашей компании, но я точно так же бессильна против…

– Тогда пойдемте со мной, Моргана, – прерывисто прошептал Эдгар, легонько сжимая ее ладонь. У Морганы учащенно забилось сердце, она затаив дыхание слушала мольбы молодого человека. – Дорогая Моргана, пойдемте… прогуляйтесь со мной… где-нибудь подальше от этих зорких глаз, которые постоянно преследуют нас. Я чувствую себя крайне неловко под таким присмотром, и мне так хочется поболтать с вами с прежней дружеской раскованностью.

Тронутая его искренностью, Моргана с чувством проговорила:

– Ну конечно, я прогуляюсь с вами. Эгги не будет возражать против обыкновенной прогулки. И еще, – добавила девушка, – хоть я и не разделяю вашего беспокойства из-за «зорких глаз», должна признаться, что мне не хотелось бы видеть вас грустным. – Легкая улыбка приподняла уголки ее губ, и она продолжила мягким голосом: – Так что если вам удастся найти на корабле место, где мы могли бы побыть вдвоем, то я с радостью, отправлюсь туда вместе с вами.

Выражение самодовольного удовлетворения, мелькнувшее в серых глазах, жадно вглядывавшихся в ее лицо, на секунду смутило Моргану, но уже в следующий миг Эдгар широко улыбнулся:

– Тогда пойдемте, Моргана, вы можете полностью на меня положиться.

Позволив Эдгару крепко взять себя за руку, Моргана кивнула Эгги, и молодые люди двинулись прочь. Стоило им удалиться из поля зрения Эгги, Эдгар резко ускорил шаг, несказанно удивив Моргану, особенно когда она поняла, что ее ведут к лестнице, спускавшейся на нижнюю палубу.

– Эдгар, что вы делаете? Куда мы идем?

Эдгар обернулся, ласково посмотрев на нее, и проговорил успокаивающим тоном:

– Нам придется пройти по коридору, чтобы отыскать уединенное местечко, драгоценная Моргана.

Не прошло и нескольких секунд, как они оказались на безлюдной нижней палубе. Эдгар неожиданно толкнул ее в закуток под лестницей, грубо притянул к себе и принялся целовать с горячностью, от которой у девушки кровь бешено застучала в висках. Крепко прижимая Моргану к себе, молодой человек терзал ее губы с яростью, которая только увеличилась, когда под его натиском губы ее приоткрылись. Он гладил ладонями ее спину, и эти лихорадочные ласки сделали свое дело: в голове у Морганы зазвенел тревожный колокольчик. Эдгар неожиданно отпустил ее, сделал несколько шагов по коридору и снова сгреб девушку в объятия, покрывая ее лицо горячими влажными поцелуями. Застигнутая врасплох этим неожиданным проявлением страсти, Моргана смутилась, не зная, как положить конец такому необузданному поведению, не прибегая при этом к прямому отказу, который мог бы обидеть молодого человека. И в то же время она не хотела продолжать это безумство. Поцелуи Эдгара стали смелее, а его ласки – настойчивее. Он вдруг резко остановился, взял девушку за руку и преодолел еще несколько метров. Остановившись в темном уголке, он вновь притянул ее к себе. На этот раз он повел себя более свободно: его поцелуи стали глубже и длиннее, его ищущие руки позволяли себе вольности, оскорблявшие чувства Морганы. Неожиданно она почувствовала, как его ладони ласкают мягкие округлости ее груди, грубо сжимая и нежно поглаживая, в то время как его губы уже скользили вниз по шее, целуя белоснежную кожу, видневшуюся в вырезе платья. В следующее мгновение он вновь завладел ее губами. Внезапно Моргана поняла, что Эдгар пытается втолкнуть ее в каюту, дверь которой он незаметно распахнул. С трудом увернувшись от очередного поцелуя, Моргана, задыхаясь, воскликнула:

– Эдгар, что вы делаете? Отпустите меня!

Увидев, что стоит на пороге его комнаты, Моргана начала сопротивляться еще яростнее, и от ее протестующих возгласов лицо молодого человека, мгновение назад преисполненное страсти, превратилось в искаженную злобой маску с тяжелым взглядом.

– Черт тебя побери, Моргана! – Голос Эдгара превратился в низкий злой рев. – В течение двенадцати дней ты беззастенчиво дразнила меня, и я буду не я, если позволю тебе просто так уйти. Нам осталось быть вместе всего два дня, и я не намерен терять ни минуты! – Он вновь впился в губы девушки, заглушив слова протеста, и в ту же секунду оторвал ее от земли и втащил в каюту. Когда дверь начала медленно закрываться, Моргана, побледнев от страха, попыталась оттолкнуть его, но он был сильнее.

И вдруг дверь с грохотом распахнулась. Моргану вырвали из цепких объятий Эдгара, и ей оставалось только потрясенно наблюдать затем, как мощный кулак Девона взметнулся в воздух и обрушился на челюсть Моррисона. В ограниченном пространстве тесной комнаты раздался хруст костей, и от мощного удара Эдгар отлетел в сторону, без сознания свалившись на пол.

Дрожа всем телом, Моргана молча стояла, устремив взгляд на неподвижно лежащего человека, который только что хотел овладеть ею.

– Моргана!

При звуках этого глубокого, с хрипотцой, голоса Моргана перевела карие с золотистыми искорками глаза на покрасневшего Девона Говарда. Выражение холодной ярости на его лице было еще страшнее, чем нападки того, кто сейчас в бессознательном состоянии лежал в нескольких метрах от нее. Девушка нервно сглотнула вставший в горле комок.

– Черт возьми, Моргана! Не стойте как дурочка! Если вы хотите сохранить свою репутацию, то идите отсюда как можно скорее, пока вас никто не увидел!

– Но… но как же быть с Эдгаром? Он…

– Не беспокойтесь за него, Моргана. Он придет в себя через несколько минут и никому не расскажет о том, что произошло здесь сегодня вечером. Он не посмеет признаться в этом!

Широкая ладонь Девона Говарда накрыла руку Морганы, и девушка почувствовала, как ее выводят из каюты. Испытав огромное облегчение в тот момент, когда дверь закрылась у нее за спиной, она безропотно позволила Девону увлечь ее по коридору. Раздавшиеся на лестнице голоса заставили их остановиться. Услышав низкий густой выговор Белвы Тейт и высокий гундосый голосок ее тетушки, Моргана в панике взглянула на Девона. Ее каюта располагалась в самом конце коридора… за лестницей… Нельзя было допустить, чтобы дамы увидели ее в таком состоянии… с растрепанными волосами, заплаканным лицом, идущей рядом с Девоном Говардом… Опустив глаза, она обнаружила, что один рукав у нее порван, и почувствовала, как ее охватывает неподдельный страх. Она просто не могла появиться в доме у тетушки Изабеллы, став героиней шумного скандала. Положение Изабеллы было весьма хрупким – ее муж являлся сподвижником самого президента Санта-Анны!

Ужас, охвативший Моргану, отразился на ее лице. Озабоченно прищурившись, Девон, поколебавшись несколько мгновений, решительно потянул Моргану за собой по коридору. Распахнув дверь всего в нескольких шагах от них, он как раз успел втолкнуть девушку внутрь, когда шорох платьев возвестил о приближении двух беседующих дам.

Быстро обведя взглядом помещение, Моргана обнаружила, что находится в каюте Девона, той самой, где они уже однажды были вместе и где Девон прямо высказал ей все, что о ней думает. Вспомнив о том, как оскорбительно вела себя в то утро и как неуважительно относилась к Девону Говарду все это время, Моргана почувствовала себя очень неловко. Ей стало стыдно. Он оказался прав… она была дурочкой, наивно полагающей, что легко сможет справиться с Эдгаром… дурочкой… просто дурочкой…

Не в силах вымолвить ни слова, она всматривалась в суровые непроницаемые черты человека, который только что спас ее. По лицу его пробежала странная судорога, и в ту же секунду девушка оказалась в его крепких объятиях. Она и не подозревала, что по щекам у нее струились слезы, пока тяжелые рыдания не начали сотрясать ее хрупкую фигурку. Эдгар так напугал ее… так напугал.

– Ш-ш-ш, Моргана, успокойтесь. Здесь очень тонкие стены. Кто-нибудь может вас услышать, и тогда наши усилия пойдут прахом. – Резкий тон, которым он всего несколько минут назад отчитывал ее, смягчился. Широкая ладонь опустилась ей на голову, поправляя растрепавшиеся кудряшки.

Подняв к Девону залитое слезами лицо, Моргана попыталась выразить ему благодарность за свое спасение, но страх и унижение лишили ее возможности говорить. Вместо этого она продолжала смотреть на него своими карими глазами, в которых золотые искорки превратились в полыхающее пламя, в то время как Девон утирал ее слезы.

– Успокойтесь, дорогая, не плачьте. – Ободряюще улыбнувшись, Девон наклонил голову и запечатлел поцелуй на чистом лбу девушки. – Вам больше нечего бояться.

Попытавшись взять себя в руки, Моргана закрыла глаза и с силой закусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь. Девон продолжал покрывать нежными ласковыми поцелуями ее влажные веки и контуры щек, тихо шепча слова утешения.

В его объятиях Моргана казалась такой маленькой и уязвимой. Ощущение ее хрупкого тела возле его груди было таким сладким, что Девон бессознательно притянул ее к себе. Этот ублюдок Моррисон подтвердил ходившие о нем слухи. Говард был не на шутку удивлен силой собственного гнева. Если бы ситуация не была столь щекотливой, он не успокоился бы до тех пор, пока не избил Эдгара Моррисона до полусмерти. Необходимость как можно скорее увести Моргану из его каюты помешала привести свой план в исполнение. Чувствуя, как сжимается сердце, Девон опустил взгляд на заплаканное лицо Морганы. Боже милостивый, до чего же она хороша! Никогда еще он не видел столь восхитительной женщины! Она пыталась заговорить, но что-то мешало ей, и Девон испытал жгучее желание защитить ее, прижать к себе покрепче, укрыть от невзгод.

– Ну все, милая, не плачьте.

Должно быть, пытаясь сдержать слезы, Моргана прикрыла глаза. Охваченный внезапным порывом нежности, Девон покрыл легкими поцелуями ее веки, пробежал губами по влажному бархату щеки. Он ощущал соленый вкус ее слез, вдыхал сладкий аромат ее кожи. Запустив пальцы в шелковистое море каштановых кудрей, он наслаждался удивительной легкостью блестящих колечек, обвивающихся вокруг его пальцев. Почувствовав, что рыдания девушки стихают, Девон ощутил прилив нового, очень сильного чувства. Он продолжал бормотать ободряющие слова, не вникая более в их смысл, прижимая девушку к себе, двигаясь губами по мягкому контуру подбородка к уголку ее рта. Ее губы больше не дрожали. Они были неподвижны и слегка приоткрыты в тот момент, когда Девон запечатлел легкий, почти неуловимый поцелуй, наслаждаясь их изысканной формой. Постепенно, незаметно для него самого, его голос стих, но девушка продолжала неподвижно стоять перед ним, подняв к нему прекрасное, безупречное лицо, словно цветок, повернутый к солнцу. Ее губы были полными, зовущими, сводящими с ума, молящими об утешении, и Девон осторожно прикоснулся к ним. Но их вкус оказался слишком сладким, слишком восхитительным, чтобы можно было оторваться. С величайшей нежностью он целовал Моргану снова и снова, и с каждым разом его поцелуи становились смелее и глубже, он исследовал самые потаенные уголки этих губ, прикоснуться к которым он так давно мечтал.

Девон с силой прижал девушку к себе, и ощущение ее податливого мягкого тела горячей волной пронзило все его существо. Зажав в ладони копну каштановых кудрей, он притянул голову Морганы, скользнув языком в рот девушки, покорно отдавшейся на волю его страсти. Девон нежно провел языком по внутренней поверхности ее рта, вовлекая ее в свою любовную игру, лаская ей спину широкими ладонями, в то время как желание обладать ею сжигало его изнутри. Моргана слегка пошевелилась в его объятиях. Их тела так идеально подходили друг другу, что каждое движение вызывало в душе Девона бурю эмоций.

Поражаясь охватившим ее незнакомым чувствам, Моргана поддалась настойчивым опьяняющим ласкам его языка. Ощущая, как внутри поднимается пульсирующее наслаждение, Моргана вдруг перенеслась из тесной каюты в мир ярких захватывающих красок, где каждое прикосновение, каждый поцелуй добавляли в палитру новые оттенки, новые тона, пока наконец, завороженная любовным искусством Девона, она не закружилась в водовороте слепящих переливающихся огней и все вокруг не перестало существовать, кроме этого мига и этого мужчины, сжимающего ее в объятиях.

Не ориентируясь более во времени и пространстве, паря где-то в мире бушующих страстей, Моргана даже не заметила, как сильные руки осторожно оторвали ее от земли и опустили на твердую койку. Она лишь ощутила давление мощного мужского тела Девона, с удовольствием приветствуя его, обвивая руками его шею, прижимаясь губами к его губам. Не чувствуя ничего, кроме его пьянящих ласк, Моргана и не думала сопротивляться, когда он расстегнул лиф ее платья и спустил с плеч тонкую сорочку. Низкий хриплый стон вернул ее к действительности, и Моргана, подняв тяжелые, налитые страстью веки, посмотрела в потрясенное лицо Девона. Медленно поглаживая мягкие, великолепной формы груди девушки, он нежно прошептал:

– Моргана, милая, ты самая прекрасная женщина из всех, что я видел. Милая, драгоценная моя…

Не в силах отвести взгляд, Моргана наблюдала за тем, как Девон медленно склоняет голову к розовому подрагивающему бугорку. Она не смогла сдержать стон, когда его губы сомкнулись вокруг соска и язык нежно обвел его контуры. Прижав голову Девона к своей груди, Моргана наслаждалась этими ласками, а чувства ее взмывали все выше и выше на сверкающих искрящихся крыльях, и от этого полета все ее существо пронзала дрожь. Девон оказался прав… это красиво… так красиво. Она не хотела, чтобы он останавливался… она…

Неожиданно раздался резкий стук в дверь. Оторвавшись от груди Морганы, Девон задержался для того, чтобы запечатлеть последний поцелуй на розовой вершинке, и только потом медленно произнес:

– Да, что случилось?

Приглушенный взрыв смеха, который последовал за этими словами, буквально пригвоздил Моргану к постели еще до того, как противный голосок Маргарет Уоллетт проговорил:

– Мы с сестрой собираемся прогуляться по палубе, но надо, чтобы кто-то сопровождал нас, мистер Говард. Мы хотели узнать, не согласитесь ли вы пойти с нами.

Лицо Девона потемнело, и он закрыл глаза, чтобы скрыть раздражение. Через пару мгновений он ответил очень вежливо:

– Прошу прощения, леди, но я плохо себя чувствую. Надеюсь, завтра вы дадите мне возможность исправиться.

В голосе девушки чувствовалось явное разочарование, когда она пробормотала:

– О, простите. Да, конечно, завтра… спокойной ночи. – В течение следующих нескольких секунд были слышны только их удаляющиеся шаги.

Это неожиданное вмешательство вырвало Моргану из блаженного плена искусных ласк Девона. Вспыхнув, она внезапно почувствовала свою наготу и, вцепившись в лиф платья, попыталась хоть как-то прикрыть ослепительно белую грудь и напряженные соски, которые до сих пор призывно алели.

Лицо Девона исказилось как будто от боли, и он мягко прошептал:

– Моргана, милая, пожалуйста, не надо… ничего не изменилось. Позволь мне любить тебя.

– Все… все изменилось! – Моргана попыталась оттолкнуть его от себя. – Я… я, должно быть, сошла с ума, когда доверилась вам, когда пришла сюда с вами! Вы… вы такой же, как Эдгар! Вы…

Нежность, которая всего несколько секунд назад переполняла синие глаза Девона, внезапно исчезла. На смену ей пришла привычная жесткость, заострившая черты его лица, которое по-прежнему находилось в нескольких дюймах от ее губ.

– Нет, Моргана. Не надо ставить меня на одну доску с Эдгаром Моррисоном! Я не силой привел тебя сюда. Ты сделала это по собственному желанию. И я не заставлял тебя ложиться со мной в постель. Ты стонала, ты задыхалась от желания… черт бы тебя побрал! Любой нормальный мужчина на моем месте ответил бы на такой явный призыв!

– Как… как вы смеете…

Резко оборвав ее, Девон рявкнул:

– Смею, потому что это правда!

Внезапно он резко вскочил на ноги. Наклонившись, он поставил Моргану на пол и, чтобы усугубить ее смущение, стал наблюдать за тем, как она лихорадочно поправляет платье, пытаясь прикрыть грудь. Когда девушка оделась, он схватил ее за руку и грубо подтащил к двери. Слегка приоткрыв ее, он оглядел коридор. Не успела Моргана перевести дух, как он уже вытолкнул ее вон.

– Нет, пожалуйста…

Рука девушки взметнулась к растрепанным волосам, но в следующее мгновение она вынуждена была бежать по коридору вслед за Девоном. Наконец они остановились возле ее каюты. Распахнув незапертую дверь, Девон обернулся к Моргане и, вне себя от ярости, угрожающе прошипел:

– Когда тебе в следующий раз вздумается поиграть, девочка моя, вспомни о сегодняшнем вечере! И тебе страшно повезло, Моргана Пирс, что ты оказалась на корабле, а не у меня дома, иначе все закончилось бы совсем по-другому! – Грудь Девона вздымалась от переполнявших его чувств. Он на секунду замолчал, окинул ее побледневшее лицо гневным взглядом и тихо проскрежетал: – А теперь, маленькая хитрая сучка, я хочу тебя предупредить: держись от меня подальше!

Быстрым точным движением Девон решительно толкнул девушку в открытую дверь каюты и захлопнул ее за собой, предоставив Моргане тупо смотреть на закрытую дверь все время, пока были слышны его удаляющиеся шаги.

Глава 2

Моргана смотрела на величественную громаду Морро-Касла и чувствовала огромное облегчение. Черный, мрачный замок, выстроенный на скальных породах, с башнями и стенами из темного серого камня угрожающе возвышался над прекрасной бухтой Гаваны. На его фоне казались особенно изящными кокосовые пальмы, легко и грациозно устремленные ввысь посреди густой травы. Неподалеку, занимая довольно внушительную территорию, возвышалась великолепная крепость Гананьо, сложенная из нежно-розового камня, с ослепительно белыми бастионами, которая, казалось, улыбалась вновь прибывшим, не затмевая, правда, мрачного оскала Морро-Касла. Безмерно благодарная Эгги за постоянное присутствие рядом, Моргана с радостью обнаружила, что воспоминания о последних двух днях постепенно стираются из памяти, а красота бухты, к счастью, помогла забыть преследовавший ее темный укоряющий взгляд. Моргана наблюдала за маршем солдат из гарнизона, чья форма ярким пятном выделялась на фоне светлого камня. Она почувствовала странную тревогу из-за близости тюрьмы, построенной генералом Таконом, но вскоре с любопытством принялась изучать причудливой формы домики, выкрашенные в красный и бледно-голубой цвета, отметив их заброшенный, нежилой вид; быть может, такое впечатление создавалось из-за отсутствия стекол в окнах. Слушая вполуха испанца, стоявшего рядом, Моргана рассмотрела вдали дворец генерала – большое, но безвкусное здание – и дворец коменданта.

«Хельга» наконец вошла в бухту, и взору пассажиров открылось немыслимое количество торговых кораблей и больших военных судов, стоявших на якоре в переливающихся на солнце водах гавани. Здесь были корабли из всех портов мира, а между ними изящно лавировали маленькие лодочки с белоснежными парусами. Обведя взглядом пристань, Моргана обнаружила, что основную часть населения составляют чернокожие, – это был совершенно незнакомый для ее глаз пейзаж.

По мере приближения к берегу шум голосов и суета на палубе за спиной Морганы становились все оживленнее, но девушка продолжала неотрывно смотреть на приближающуюся землю, намеренно игнорируя источник шума. Ей больше не нужно было избегать горячих взглядов Эдгара, потому что позавчера она сочла за лучшее принять его униженные мольбы о прощении. Ко вселенской печали в серых глазах и едва заметному синяку на подбородке добавились попытки объяснить дерзкое поведение ее пьянящими чарами. Моргана не поверила ни единому слову, но великодушно согласилась простить его. Не желая наживать врага из столь влиятельной семьи и понимая шаткость своего положения, девушка внешне сохраняла дружелюбное отношение к мистеру Моррисону, но в душе затаила обиду.

Но Девон Говард… с ним все обстояло совсем по-другому. Потрясенная молниеносной реакцией собственного тела на его искусные ласки, она снова и снова переживала унижение, испытанное в каюте этого мужчины. Стоило ей только встретиться с ним глазами, как у нее вновь перехватывало дыхание. Единственное, в чем Моргана была твердо уверена, так это в том, что теперь Девон Говард презирает ее. Он стал оказывать явные знаки внимания глупеньким сестричкам Уоллетт, в то время как на Моргану лишь изредка бросал холодные, насмешливые взгляды, так что в конце концов в душе девушки зародилась ненависть, возраставшая с каждой новой встречей. Действительно, от такого мужчины следует держаться подальше! Больше всего на свете ей сейчас хотелось оказаться за тридевять земель от него и никогда в жизни больше не видеть этого отвратительного лица!

Вдруг кто-то дотронулся до ее плеча, оторвав от размышлений. Обернувшись, она увидела улыбающееся лицо Эдгара.

– Мне бы хотелось разделить первое впечатление о Гаване с вами, Моргана, и я был бы весьма польщен, если бы вы согласились посетить дом, который я снял на время своего короткого пребывания здесь.

Вежливо улыбнувшись, Моргана посторонилась, чтобы Эдгар мог встать у парапета рядом с ней, и, заметив гневный прищур синих глаз Говарда, заулыбалась еще шире.

– Думаю, мое пребывание в Гаване действительно будет непродолжительным. Вряд ли оно продлится больше одного дня. В любом случае я отплываю в Веракрус на первом же корабле. Но спасибо за предложение. А теперь, если вам не трудно, расскажите, какие достопримечательности видны с моря. Мне так хочется побольше узнать о вашем городе, – весело проговорила Моргана, повернувшись к приближающейся береговой линии.

Не подозревая о том, что тяжелый темный взгляд держит под прицелом ее хрупкую фигурку, девушка целиком ушла в созерцание Гаваны, которая теперь была видна как на ладони.

Не обращая внимания на удушающую жару в порту, Моргана недоуменно разглядывала необычно одетого низенького мексиканца, стоявшего в отдалении. Как только «Хельга» бросила якорь в гавани, к ее борту вереницей потянулись маленькие лодки, которые должны были переправить пассажиров на берег. Заметив, что капитан указал на нее трем весьма представительного вида мексиканцам, Моргана спокойно ждала их приближения. Естественно, от ее внимания не укрылось, какими одобрительными взглядами они окинули ее фигурку, облаченную в зеленое платье из хлопка, придававшее девушке сходство с дорогой карамелью, но она совершенно не думала о том, что ее собственная поразительная красота явилась причиной их обходительности. Эти люди представились посланниками ее дядюшки, генерала Мануэля Эскобара, который распорядился устроить племянницу на ночлег в доме одного из своих друзей, с тем чтобы назавтра в полдень она отплыла в Веракрус. Ей также сообщили, что тетя с дядей ожидают ее в Манга-де-Клаво, загородной резиденции самого президента Санта-Анны в Веракрусе, куда она прибудет примерно через семь дней. В Веракрусе она проведет ночь в доме другого друга генерала, а на следующий день дилижанс доставит ее в поместье президента. Введя девушку в курс дела, обходительный сеньор Гривера повернулся к капитану и попросил проводить его к сеньору Девону Говарду.

С ужасом и недоверием прислушиваясь к разговору мексиканца с Девоном, Моргана во второй раз услышала те же самые фразы: для Говарда были сделаны те же приготовления, что и для них с Эгги.

Итак, это правда! Девон Говард направлялся с политической миссией к самому президенту Санта-Анне, и по воле злодейки судьбы ей предстоит провести в обществе этого человека ближайшие две недели. Нет! Это просто невозможно! Она не сможет выносить его неприязнь и презрение еще целых две недели! Не сможет!

– Сеньорита Пирс.

Словно очнувшись, Моргана бросила беспомощный взгляд на Эгги и оперлась на руку, предложенную ей улыбающимся сеньором Гриверой. Подойдя к парапету, она наблюдала за тем, как их багаж сгружают через борт корабля в шлюпку, а за ними с Эгги поднимают портшез. Остро ощущая присутствие у себя за спиной высокого сильного техасца, спокойно ожидавшего своей очереди спуститься в лодку, Моргана замерла на месте. Вдруг он сделал шаг по направлению к ней, заставив сердце девушки учащенно забиться. Моргана на секунду зажмурилась. Через несколько мгновений, когда она снова открыла глаза и с изяществом приняла руку сеньора Гриверы, легкая спокойная улыбка на ее губах ничем не выдавала той бури чувств, которая разразилась у нее в душе.

– Эгги, я не могу… я не могу оставаться здесь даже на одну ночь… – пыталась протестовать Моргана, стараясь говорить как можно тише.

Эгги стояла посреди отведенной для них комнаты и не мигая смотрела на хозяйку.

– Боюсь, Моргана, у тебя нет выбора. – В ее голосе чувствовалось явное неодобрение. – Ты сама настояла на том, чтобы поселиться в этой стране, и теперь должна подчиняться здешним законам. На этот раз тебе придется поступиться собственными представлениями о том, как следует устраиваться на ночь.

– Но, Эгги… – Девушка осеклась, заметив выражение крайнего недовольства на лице гувернантки.

Моргана в который раз восхитилась тем, как этой высокой грузной женщине всегда удавалось сохранять величественный и неприступный вид. Уложив слегка тронутые сединой волосы в неизменный аккуратный пучок, Эгги, похоже, оставалась безразличной к влажности воздуха, от которой Моргана страдала даже в своем легком наряде из хлопка. Осознав, что с этой несгибаемой шотландкой спорить бесполезно, Моргана отвернулась и недоуменно покачала головой, вспомнив свое первое впечатление от красивого особняка семейства Ариверра, в который по распоряжению дяди ее доставили около часа назад. Это был огромный дом квадратной формы. По центру находился главный двор, вокруг располагались помещения для чернокожих слуг, угольный сарай, баня. Посреди двора стоял паланкин, на котором дамы передвигались по городу. Взглянув вверх, девушка увидела длинную галерею, опоясывавшую весь этаж. Поднявшись по лестнице и миновав галерею, Моргана прошла в гостиную, большое прохладное помещение, украшенное стульями с сиденьями из тростника, низкими столиками и удобными шезлонгами. Подойдя к окну, сквозь которое в комнату задувал легкий освежающий бриз, девушка замерла в восхищении, любуясь открывшимся видом на гавань. Заметив ее искренний восторг, стройный седовласый хозяин дома зарделся от удовольствия. К сожалению, радость ее оказалась недолгой, потому что в этот момент в комнату вошел Девон Говард, и одного его презрительного взгляда оказалось достаточно, чтобы умерить ее пыл. Еще больше Моргану разозлила внезапная перемена в его поведении, когда в комнату вошла красивая дочь сеньора Ариверры, и медленная чувственная улыбка, с которой проклятый Говард представился явно взволнованной сеньорите. Будь он проклят! Ей он так никогда не улыбался… ни разу! Ну и ладно! Ей не требовалось одобрение Девона Говарда или его внимание! Кроме того, меньше чем через неделю она наконец избавится от необходимости каждый день видеть это ненавистное лицо. Предаваясь таким размышлениям, Моргана с вымученной улыбкой обернулась, заслышав шаги хозяйки.

Не прошло и нескольких минут, как Моргану проводили в отведенные ей апартаменты, и девушка с ужасом осознала, что в этом доме практически невозможно уединиться. Разумеется, удушающая жара и влажность воздуха требовали, чтобы воздушные потоки могли свободно перемещаться по всему дому, обеспечивая тем самым хоть какой-то минимальный комфорт его обитателям, но все же Моргане трудно было смириться с тем, что стены, отделявшие ее спальню от гостиной, представляли собой драпировку из белого муслина и шатированного шелка. Позже, прогуливаясь вместе с хозяевами дома по комнатам, выходившим на галерею, она обнаружила, что точно такие же «стены» отделяют остальные спальни друг от друга. И все же, каким бы удивительным это ни казалось, сейчас Моргана находилась в своей комнате, в центре которой располагалась красивая французская кровать с пологом и покрывалом из голубого шелка, прозрачной противомоскитной сеткой, отделанными кружевом простынями, вышитыми подушечками. А за стеной из муслина и шелка находилась другая гостевая спальня, отведенная не кому иному, как Девону Говарду.

Взглянув на невозмутимую Эгги, она снова попыталась исправить положение:

– Но как я буду…

– Помни о том, Моргана, что ты находишься в чужой стране с чужими законами, – проговорила непреклонная гувернантка. – Если ты хочешь быть благодарной своим тете с дядей, то в первую очередь должна научиться вежливо и с удовольствием следовать принятым здесь обычаям.

По прошествии нескольких часов Моргана все-таки устроилась на ночлег. Она только попросила принести к ней в комнату дополнительную кровать для Эгги, чтобы та могла как следует отдохнуть. Обнаружив скользящую дверь, обеспечивавшую какое-то подобие уединения, она переоделась в ночную рубашку. Правда, закрыв дверь, Моргана почувствовала себя так, словно оказалась в наглухо запертой камере без единого окна и практически без воздуха, что в условиях влажной гаванской жары вынести было невозможно. Тихонько приказав Эгги снова открыть дверь, Моргана скользнула в кровать, отчаянно надеясь, что при выключенном свете она станет невидимой для мужчины, находившегося по другую сторону тонкой прозрачной перегородки.

Но сон не шел к ней. Прислушавшись к тихому спокойному дыханию Эгги, она поняла, что выносливая шотландка не испытывает таких проблем, как ее хозяйка, и, почувствовав легкое раздражение, заворочалась в постели. Незаметно ее взгляд переместился на неподвижную фигуру мужчины, лежащего за покачивающейся перегородкой из ткани. Проклятие! И что она нашла в Девоне Говарде? Почему она позволила этому человеку занять все ее мысли, почему постоянно вспоминала его поцелуи, его горячее тело, его губы на своей груди? Как вышло, что мысли о нем не давали ей покоя? Нет! Больше она не станет думать о нем… выбросит из головы воспоминания об искусных ласках, о безграничной нежности, смягчавшей его суровые черты и превращавшей синий лед его глаз в теплый мягкий бархат.

Разгневанная тем, что ее мысли вновь приняли такое направление, Моргана резко перевернулась на бок, не желая видеть больше очертания ненавистной фигуры.


Стараясь не шевелиться, делая вид, что спит, Девон медленно, незаметно повернул голову в сторону спальни, располагавшейся за шелковой стеной. Фигурка Морганы казалась маленьким неподвижным холмиком на крахмальных белых простынях. Яркие воспоминания позволили ему закончить в своем воображении картину, дополнив все, что мешала разглядеть темнота. Длинные непослушные локоны разметались по подушке, поблескивая в слабом свете луны, обрамляя безупречное личико, невероятно гладкое на ощупь и невероятно сладкое на вкус. Красиво загнутые ресницы покоились на изящно очерченных щеках, подчеркивая дразнящую красоту блестящих глаз и тонких бровей вразлет. Когда закрылась дверь, Девон понял, что девушка решила переодеться в ночную рубашку, разумеется, из легкой полупрозрачной ткани. По телу пробежала дрожь, и он постарался отогнать от себя мысли, делавшие его положение просто невыносимым.

Она была так близко, и он так хорошо помнил шелковистый бархат ее кожи под его руками, соблазнительную округлость плеч, мягкую полноту груди, к которой он прикасался губами и которая сводила его с ума. Но отчетливее всего в его памяти запечатлелась та нежность, которую пробудила в нем эта поразительная девушка, и сладостная дрожь, сотрясавшая ее хрупкое тело при каждом его прикосновении. Ее глаза сияли страстью, и золотые искорки постепенно превращались в яркое золотистое пламя, зажегшее ответный огонь в его душе, который он, несмотря на все усилия, так и не сумелпотушить. И эта маленькая мерзавка, будь она проклята, отлично знала, как именно раздуть этот огонь!

О да, она последовала его приказу (во всяком случае, внешне) держаться от него подальше. В течение последних двух дней плавания она не попадалась ему на глаза. Да, в этом она его послушалась! Она стала избегать его и позволила проклятому ублюдку, который чуть не изнасиловал ее, снова втереться к ней в доверие! Глупая девчонка… она дала возможность этому тошнотворному дамскому угоднику пожирать ее глазами, похотливо вглядываться в ее прекрасное лицо…

А сейчас, ночью, когда и без того было тяжело, она как будто нарочно ворочалась на широкой кровати, привлекая его внимание, демонстрируя, что не может заснуть в его присутствии. Но будь он проклят, если даст ей понять, насколько сильно она его волнует… как близок он к тому, чтобы преодолеть прозрачную, колышущуюся на ветру преграду между ними. Эгги… эта доблестная шотландка… ее громкий храп красноречиво свидетельствовал о том, что вряд ли она окажет серьезное сопротивление, попытайся он тихонько проникнуть в белую кровать под пологом.

Черт бы побрал эту Моргану! Она была совсем рядом… Нужно всего несколько коротких секунд, чтобы оказаться возле нее на белых простынях, ласкать ее нежную кожу, пробовать на вкус ее губы, любить ее… Боже милостивый! Как же он хотел ее… хотел вновь ощутить под собой ее мягкое тело, только на этот раз изучить его более подробно. Он хотел… он хотел…

Быстрое беспокойное движение на широкой постели, очертания которой были видны в темноте, заставило его затрепетать. Черт, он дрожал как неопытный юнец! Испытывая чувство глубокого отвращения к самому себе, Девон сердито провел рукой по густым каштановым волосам и неожиданно почувствовал, что весь покрыт потом, причиной которому была вовсе не ночная жара. Он задыхался от желания, грудь его тяжело вздымалась, когда он пытался побороть страсть, с каждой минутой становившуюся все сильнее. Будь она проклята… будь она проклята… он не позволит этой женщине сломить его!

Медленно, как бы нехотя, Девон перевернулся на бок, спиной к маленькой беспокойной фигурке, вид которой беспощадно терзал его. Он осторожно выровнял дыхание до глубоких мерных вдохов и выдохов. С его стороны это была маленькая победа, потому что Моргана продолжала мучиться без сна. Кажется, он даже услышал тихий стон, донесшийся с широкой кровати за стеной. Почувствовав, как мгновенно напряглись чресла, Девон затаил дыхание.

Проклятая маленькая сучка…


Интересно, это путешествие когда-нибудь закончится? Швырнув надоевшую книгу на столик, Моргана посмотрела на соседнюю койку. Эгги, во всяком случае, спит. Бедная Эгги… После четырех дней пути, три из которых «Эстреллита» подвергалась жестокой качке, которую тяжело переносила даже Моргана, суровая шотландка всерьез начала бояться, что не переживет путешествия. Хотя настроение девушки трудно было назвать радостным, ее вдруг страшно позабавили жалобы несгибаемой Эгги. Почувствовав укол совести из-за того, что не проявила должного участия, Моргана похлопала гувернантку по широкой влажной ладони и отпросилась у той на палубу. В конце концов, морская болезнь не повод для смеха, и вряд ли Эгги в таком состоянии оценит легкомысленное настроение своей подопечной.

Теперь же, вернувшись в каюту, Моргана впервые задумалась о том, что во всей этой поездке веселого было мало. Покачав головой, девушка обвела взглядом тесную комнату. Практически все пространство занимали две неудобные койки, расположенные одна над другой. Рядом находилась видавшая виды тумбочка с выщербленной столешницей. Она казалась настолько древней, что Моргана вознесла хвалу тому человеку, который догадался привинтить ее к стене, иначе сама тумбочка и немногочисленные вещи в любую минуту могли рухнуть на пол. Неподалеку стоял такой же старинный умывальник с потемневшим зеркалом, чудовищно искажавшим черты лица смотрящегося в него человека. Меблировку довершали тяжелый стул, на котором сидела девушка, и видавший виды стол напротив внутренней стены. На потолке покачивался грязный, в подпалинах, фонарь, который, похоже, никогда не чистили. Его слабый свет смешивался с солнечными лучами, проникавшими сквозь единственный иллюминатор. В противоположном углу были свалены в кучу их вещи, и девушка все никак не могла собраться с силами, чтобы узнать у стюарда, куда дели их чемоданы. Оставалось только надеяться, что они хотя бы защищены от влаги.

По сравнению с «Эстреллитой» «Хельга» казалась роскошным судном, достойным особ королевской крови! Здесь же у Морганы не было даже приятной компании, чтобы заполнить бесконечные часы досуга. Капитан Морено, стройный, невысокого роста человек, оказался весьма приятен в общении и галантен, как настоящий испанец, но, к сожалению, множество обязанностей почти лишало его возможности общаться с пассажирами. Другие члены команды этого небольшого судна симпатии не вызывали. Старший помощник был веселым обходительным молодым человеком, явно испытывавшим особый интерес к юной американке, которая так много времени проводила на палубе без сопровождения, что это могло вызвать у него дурные намерения; второй помощник был скорее широким, нежели высоким, и его явно больше интересовал камбуз, чем немногочисленные пассажиры на борту. Остальные члены экипажа – низенький паренек с жидкими волосами и довольно симпатичный молодой человек среднего роста и со взглядом, слишком напоминавшим Эдгара, чтобы девушка искала его общества, – завершали в целом нелицеприятную картину за исключением нескольких опытных матросов, которые были заняты делом под бдительным оком капитана. Да, с каждой минутой Моргане все сильнее хотелось поскорее оказаться в Веракрусе.

Положение ее усугублялось еще и тем, что они с Эгги и одиозный Девон Говард были единственными пассажирами на торговом судне, которое явно строилось с расчетом на большую вместимость. Тем не менее она была безмерно благодарна дядюшке Мануэлю за то, что он организовал ее путешествие практически без задержек, потому что еще несколько дней в Гаване она бы просто не вынесла.

Перебирая в памяти недавние события, Моргана почувствовала, как у нее сжимается желудок. Как бы она ни презирала скуку на борту «Эстреллиты», это было намного лучше того, что ей пришлось пережить накануне.

Вчерашний день выдался поистине волшебным. Яркое тропическое солнце превратило черепахового оттенка воду в море переливающихся драгоценных камней, радовавших глаз. Ветер стих, сменившись легким освежающим бризом, который, надувая паруса «Эстреллиты», заставлял судно плавно скользить по волнам без изнуряющей качки, доставлявшей столько мучений Эгги. Пожилая шотландка была несказанно рада тому, что впервые с начала плавания ей удалось подняться на палубу. Потратив немало усилий, изможденная женщина тут же плюхнулась в один из шезлонгов, которые, как подозревала Моргана, были принесены сюда специально для них, и моментально заснула. В очередной раз предоставленная самой себе, Моргана уселась в соседний шезлонг, сетуя на вынужденное бездействие. Она словно оказалась в плену. Внезапно на другом конце палубы возникло какое-то оживление, и корабль замедлил ход.

Резко поднявшись на ноги, девушка решительно направилась в том направлении, откуда доносился шум. Потрясенная открывшимся ей зрелищем, Моргана замерла на месте, недоуменно переводя взгляд от одной кучки смеющихся моряков к другой: они были заняты тем, что разбирали леску, шесты и передавали друг другу ведра, от которых исходил подозрительный запах рыбы. Глаза девушки расширились от удивления, и в этот момент она услышала за спиной мягкий голос с легким акцентом:

– Да, сеньорита Пирс, мы ненадолго задержимся, чтобы дать матросам возможность порыбачить. – Заметив невысказанный вопрос на ее лице, капитан Морено с улыбкой продолжил: – Это занятие преследует двойную цель, сеньорита. Во-первых, матросы немного развлекутся, а во-вторых, на нашем столе появится свежая рыба.

Не в силах скрыть раздражение по поводу очередной задержки в пути, Моргана проговорила более резко, чем рассчитывала:

– Но, капитан, насколько я знаю, наше путешествие не продлится так долго, чтобы матросы нуждались в отдыхе, а продовольственные запасы в пополнении…

– Напротив, сеньорита, несмотря на то что сегодня нам повезло с погодой, приборы указывают на приближение ненастья, что может растянуть наше плавание на несколько дней. Скорее всего на неделю. Опыт подсказывает мне, что лучше заранее приготовиться к трудностям, чем ждать их прихода и пытаться под них подстроиться.

Прямота этого заявления, сделанного со спокойным достоинством, лишила Моргану возможности и желания возражать. Капитан Морено улыбнулся и, осторожно взяв ее под руку, подвел к парапету:

– Взгляните. Если вам раньше никогда не приходилось участвовать в морской рыбной ловле, то вас это зрелище может позабавить и кое-чему научить. Если я не ошибаюсь, сеньорита, у вас весьма пытливый ум.

Не зная, как воспринять последние слова, Моргана вскинула глаза и увидела лишь благожелательную улыбку, исключавшую какой бы то ни было подтекст. Слегка улыбнувшись в ответ, она позволила подвести себя к перилам и увидела уже переброшенные через борт снасти. Наблюдая за движением опускающихся лесок, Моргана поразилась тому, насколько прозрачна вода: девушка могла разглядеть, как рыбы бросались к наживке и мигом заглатывали ее. Нахмурившись, когда матросы вытащили удочки, чтобы тут же насадить новую приманку, Моргана подумала про себя, что все это больше напоминает массовое убийство, нежели охоту, и если бы не завораживающая красота этого зрелища, она ни за что не осталась бы смотреть на это. И все-таки в этом что-то было: множество рыб, кишащих в непосредственной близости от лесок… маленькая рыба… большая… некоторые из них достигали просто гигантских размеров… никогда еще ей не доводилось видеть такого разнообразия…

Громкие приветственные крики за ее спиной отвлекли Моргану от размышлений, и, обернувшись, она увидела приближающегося Девона Говарда. Не заметив ее присутствия, Девон прямиком направился к матросам, которые на беглом испанском дружелюбно посмеивались над его, необычным видом. Девон, прекрасно владевший этим языком, весело отшучивался. Моргана, разумеется, заметила, что с начала путешествия Девон презрел официальный стиль в одежде. Она часто видела его за едой в рубашках с короткими рукавами, но оказалась совершенно не готова к его нынешнему виду. Он был обнажен по пояс, так что взору открывался могучий торс во всем его мужском великолепии. И его тело действительно было великолепно: широкие мускулистые плечи, длинные руки с бугрящимися мышцами, загорелая кожа груди, покрытой темными завитками волос, которые тонкой полоской сбегали вниз, к узкой талии и плоскому животу. Узкие бедра сейчас выглядели особенно эротично благодаря особому покрою брюк, обтягивающих натренированные ноги. Все это вместе создавало образ сильного опасного мужчины, при виде которого у женщин захватывало дух. Сжимая водной руке шест, он быстрым шагом направлялся к парапету. Наклонившись за ведром с наживкой, Девон боковым зрением заметил подол светло-голубого платья. Подняв глаза и встретив откровенно оценивающий взгляд Морганы, он прищурился и, стерев с лица беззаботное выражение, произнес официальным тоном:

– Доброе утро, мисс Пирс. Я не ожидал, что вы присоединитесь к нашему развлечению, иначе оделся бы более подобающим образом.

Краснея под этим пронзительным, всепонимающим взглядом, чувствуя, что Девон Говард легко может догадаться, какое впечатление он на нее производит, и проклиная себя за слабость, Моргана процедила:

– Я здесь по приглашению капитана Морено, мистер Говард, и можете быть уверены, что меня ни в малейшей степени не интересует ваша манера одеваться.

В ответ он недовольно пожал плечами и, повернувшись к девушке спиной, принялся насаживать наживку на крючок. Вспыхнув, Моргана стала смотреть на плещущиеся внизу волны и дала себе слово не уходить с палубы, пока не будет поймана последняя рыба. Она решила, что не позволит Девону Говарду обратить ее в бегство, как маленького испуганного ребенка, а именно это и входило в его планы.

Молча кивая, по мере того как капитан Морено что-то ей рассказывал, Моргана всеми силами пыталась не обращать внимания на высокого мускулистого мужчину, стоявшего у парапета в нескольких метрах от нее. Она заставляла себя наблюдать за разноцветными рыбами, стекавшимися отовсюду к приманкам, и очень скоро полностью погрузилась в созерцание этой картины. Бились на крючках рыбы, дергались лески и победно кричали матросы каждый раз, когда удавалось вытащить на палубу особо крупную добычу.

– …вот эта рыба, сеньорита Пирс, называется cherna, а вот эта – pargo. На вкус просто потрясающие, в чем вы сможете убедиться сегодня за ужином. А вон там вы видите… caramba! – Прервав свое неспешное повествование, капитан Морено озабоченно вглядывался в огромный, стремительно приближавшийся черный плавник, который только что вклинился в кишащую вокруг удочек стаю.

– Tiburon! Cuidado, hombres![2]

Следя за быстрым движением устрашающего вида акулы, Моргана испытала неподдельный ужас, стоило ей увидеть, как она легко перекусила одну рыбу пополам и, развернувшись, приготовилась совершить очередной налет. С расширенными от страха глазами Моргана неотрывно смотрела, как акула, ринувшись в бой во второй раз, проглотила еще одну большую рыбину и таким образом оказалась на крючке, на который попалась ее жертва. Яростно трепыхаясь на конце лески, она отчаянно дергала удочку, и казалось, что та вот-вот переломится. Быстро оглядев палубу, Моргана обнаружила, что не кто иной, как Девон Говард пытается удержать на леске разъяренную акулу. С исказившимся от напряжения лицом Девон медленно подтаскивал извивающуюся рыбину к борту корабля, пока она не оказалась достаточно близко для того, чтобы матросы могли сбросить в воду сети и помочь вытащить ее на палубу. Битва человека и морского чудовища продолжалась, – и Девон не сдавал позиции, несмотря на силу противника. Завороженная сосредоточенным выражением его лица, Моргана позволила себе украдкой скользнуть взглядом по резким, словно высеченным из камня чертам. Темные брови сошлись на переносице, синие глаза горели огнем; на груди и руках бугрились напряженные мышцы. Загорелая кожа покрылась потом и заблестела на ярком полуденном солнце. Густая прядь тяжелых каштановых волос упала ему на лоб, придав его облику оттенок уязвимости, никак не сочетавшейся с тем проявлением силы, которому девушка только что была свидетельницей. Моргана так увлеклась этим зрелищем, что не заметила, как акулу наконец поймали в сети.

Девон тут же бросил шест и отправился на помощь матросам, которые гурьбой тянули рыбину из воды, пока добыча не была перекинута через борт и не оказалась на палубе. Какую-то долю секунды акула лежала неподвижно, а потом начала бешено извиваться, пытаясь ухватить огромными зубами за ногу кого-нибудь из матросов. И вдруг в один из таких выпадов она задела Девона.

Едва не потеряв сознание от ужаса, Моргана пронзительно вскрикнула:

– Девон!

Ее голос потонул в поднявшемся переполохе.

Неожиданно все кончилось: кто-то воткнул тупой конец гарпуна в горло чудовища, раз и навсегда положив конец его нападкам. Сглотнув, Моргана ощутила во рту привкус желчи. Закрыв глаза и испытывая странную слабость, она прислонилась к парапету. Когда через мгновение она вновь открыла глаза, то увидела, что Девон пристально вглядывается в ее лицо, сидя на коленях возле бездыханной акулы. Этот взгляд пронзил Моргану насквозь. Просто невыносимо! Неужели он слышал, как она выкрикнула его имя? Неужели почувствовал, как ее парализовал страх при мысли о том, что ему могла грозить опасность? Кровь бешено стучала в висках Морганы, все ее тело сотрясала дрожь. У нее не осталось больше сил…

Сделав над собой невероятное усилие, Моргана отвернулась и быстро, не произнеся ни слова, покинула палубу.

Теперь, вспоминая эти события, она говорила себе, что в тот момент просто поддалась общему настроению. И ничего больше, разумеется, ничего больше… с тех пор она лишний раз убедилась в том, что высокомерие Девона Говарда действует ей на нервы.

– Проклятие! – выругалась она себе под нос, в который раз за сегодняшний день почувствовав приступ тошноты. Она еще не успела привыкнуть к излишествам мексиканской кухни, и блюдо, поданное за ленчем, название которого она постеснялась спросить, оказалось неудобоваримым. Другого объяснения ее состоянию быть не могло, ведь Моргана не страдала морской болезнью. Она проявила себя заправским моряком, разве не так? Пока остальные пассажиры на «Хельге» стонали, лежа в своих каютах, она бодренько прогуливалась по палубе в компании Эдгара Моррисона. Тогда почему она так остро реагирует на покачивание пола под ногами и на плесневелый запах в каюте? Почему так неприятно сжимается желудок? Почему вдруг предательски задрожали ноги, когда она попыталась встать? Почему вспотели руки и появилась испарина на лбу? Нет! Она не поддастся слабости! Она позволила легкому недомоганию одолеть ее. Все, что ей нужно, это свежий воздух… да, небольшая прогулка по палубе окажет животворный эффект.

С трудом поднявшись и проигнорировав возникшее при этом неприятное ощущение в животе, Моргана в последний раз взглянула на койку. С удовлетворением отметив, что Эгги все еще спит, она неуверенной походкой дошла до двери и, покачиваясь, побрела по коридору к лестнице, ведущей наверх. Ступив на палубу, которая качалась намного сильнее, чем утром, Моргана вспомнила, что заставило ее запереться в душной каюте, из которой только что вышла. Небо было окрашено в темно-серый цвет, воздух казался тяжелым и удушливым. Несмотря на то что сильный ветер, разметавший волосы Морганы и волновавший море, похоже, не замедлял ход «Эстреллиты», погода не радовала. Сделав глубокий вдох, чтобы унять спазмы в желудке, Моргана направилась к парапету. Все очень просто… надо перестать обращать внимание на ритмичное колебание волн и сконцентрироваться на бескрайнем небе над головой. Но по непонятной причине на глаза ей то и дело попадалась скачущая линия горизонта, которая еще настойчивее, чем беспокойные волны, напоминала, что пол спешащего в Веракрус судна ходит ходуном у нее под ногами.

Вверх-вниз… вверх-вниз… Почувствовав во рту горький вкус желчи, Моргана зажмурилась и вцепилась руками в парапет. Нет, она не имеет права поддаваться накатывавшим на нее приступам тошноты. Не имеет права! Она сейчас подумает о чем-нибудь приятном… Но даже темнота вдруг запрыгала перед ее закрытыми глазами. Боже милостивый, ее сейчас стошнит! Чувствуя, как по щекам заструились горячие слезы, она изо всех сил пыталась унять разбушевавшийся желудок.

– Моргана, что с вами? Что случилось?

Карие глаза казались огромными на маленьком бледном личике, когда Моргана медленно обернулась, отметив про себя, с какой искренней заботой произнес эти слова подошедший к ней Девон Говард. Странно, но воя неприязнь к нему куда-то отступила, и, не узнавая собственный голос, Моргана слабо прошептала:

– Меня… меня тошнит, Девон.

И вдруг, к вящему ужасу и унижению Морганы, битва оказалась проиграна и бунтующий желудок взял свое. Казалось, спазмам не будет конца. Перегнувшись через перила, еле держась на ногах, Моргана мучилась от боли, разрывавшей горло. В этот момент сильная рука обняла ее за талию, удерживая от падения, а широкая ладонь легла на лоб, чтобы поддержать голову. Когда спазмы наконец прекратились, Моргана оказалась прижатой к рубашке из тонкого черного полотна, от которой исходил приятный запах свежести. Ласковые руки сомкнулись вокруг ее подрагивающей фигурки, поглаживая ее, пока дрожь не утихла; а еще через несколько мгновений мужская ладонь, в которой оказался чистый носовой платок, принялась вытирать пот у нее со лба. От слабости Моргана не могла даже пошевелиться… она боялась, что малейшее движение вызовет новый приступ. Не решаясь открыть глаза и вернуться к реальности, она вдруг почувствовала, как Говард поднял ее и прижал к груди. Медленно открыв глаза, она обнаружила, что он бережно опускает ее в один из стоявших на палубе шезлонгов. В следующее мгновение его уже не было рядом, но Моргана, слишком ослабевшая для того, чтобы размышлять над причинами его исчезновения, снова закрыла глаза и спрятала бледное лицо в дрожащих ладонях.

Внезапно кто-то обнял ее за плечи, нежно отведя ее руки и заменив их прохладной мокрой тканью. Моргана безучастно наблюдала за осторожными движениями Девона Говарда, внутренне восхищаясь его неожиданным участием.

Зачарованно всматриваясь в обращенное к нему бледное личико, Девон осторожно стер пот со лба Морганы, провел намоченным платком по тонким, почти прозрачным, полуприкрытым векам, которые подрагивали под его робкими прикосновениями, по маленькому изящному носику, бледным щекам и, наконец, по зовущим губам, задрожавшим под его взглядом. Продолжая заниматься этим делом, Девон все время удерживал в своей руке маленькую ладошку девушки. Он отметил про себя, что Моргана не сделала ни единой попытки отстраниться или уклониться от его заботы.

Как ни неприятно было это сознавать, но Девону отчаянно хотелось дотронуться до нее. Ужас, отразившийся в ее глазах в тот момент, когда его чуть не укусила акула, вызвал в нем всепоглощающее желание утешить девушку, обнять.

Теперь, когда ему на мгновение удалось подержать ее в объятиях, Девон был возбужден; ее покорность пробудила в нем первобытный инстинкт защитника. Она казалась хрупкой раненой птицей, впервые доверившейся ему, и выглядела такой беззащитной, маленькой, уязвимой и такой прекрасной, что ему больно было смотреть на нее. Он упивался сознанием того, что необходим ей, пусть даже она нуждалась в нем лишь короткое мгновение. Он отказывался прислушиваться к внутреннему голосу, предупреждавшему, что он тоже нуждается в этой девушке. Нет, призвав на помощь разум, Девон сказал себе, что это не так, это просто физическое влечение. Он и раньше хотел многих женщин, разве нет? Но следовало признать, никогда еще он никого не желал так страстно, так сильно и… так нежно.

Прикоснувшись подушечками пальцев к бледной коже ее щеки, Девон мягко прошептал:

– Тебе очень скоро станет легче, Моргана. Вынужден заметить, что рыба, которую они здесь называют cherna, не оправдала свою репутацию. Мне тоже после нее было нехорошо.

Увидев, как девушка смущенно опустила глаза, он нежно приподнял ее подбородок, и их взгляды встретились. Легкая улыбка, возникшая в уголках его рта, была теплой и понимающей. В ответ на эту улыбку манившие его губы тоже соблазнительно изогнулись. Подавив в себе желание обнять ее, приласкать, утешить, Девон хрипло прошептал:

– Просто закрой глаза и расслабься на несколько минут, и все будет в порядке. Вот так…

Он протянул руку, нежно проведя костяшками пальцев по ее щеке, и ее ресницы послушно опустились, вызвав в душе Девона волну всепоглощающей нежности. Сильнее сжав в руке маленькую ладошку, Девон боролся с желанием прикоснуться к блестящим локонам, выбившимся из высокой прически и теперь красиво обрамлявшим совершенные контуры лица. Придвинув поближе второй шезлонг, Девон присел на краешек, наслаждаясь ее совершенной красотой.

Для него оставалось загадкой, какие неведомые чары в Моргане Пирс сумели так вскружить ему голову. Она была совсем не похожа на женщин, которые ему всегда нравились. Воспитанный в суровых условиях жизни на границе, он привык любить выносливых, трудолюбивых, верных женщин, которых было много в Техасе. От изнеженных богатых дочек ньюйоркцев его тошнило. В их обществе он не находил себе места от скуки, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать все, что он думает. Но Моргана, вылепленная, по сути, из того же теста, сильно отличалась от них. К вящему раздражению Девона, из-за нее он все реже думал о своей политической миссии, ради которой пустился в такое опасное путешествие. Кроме того, всего через несколько недель эта девушка перестанет быть частью его жизни… Эта мысль затронула чувствительную струнку в его душе, и Девон постарался как можно скорее отвлечься от нее. Сейчас Моргана была рядом с ним. Она нуждалась в нем, и он позволил себе вволю насладиться ее присутствием.

Да, он мог с уверенностью сказать, что никогда еще не видел такого восхитительного и нежного лица. Легкий загар, который Моргана приобрела под переменчивым тропическим солнцем, лишь подчеркнул безупречность кожи. Высокий чистый лоб в обрамлении локонов делал ее похожей на прекрасную римскую патрицианку. Интересно, как будут выглядеть эти кудри, если рассыпать их по плечам? Девон помнил, как сходил с ума, перебирая шелковистые пряди… Его глаза, скользящие по лицу девушки, задержались на ее полных соблазнительных губах.

Непроизвольно придвинувшись ближе, Девон легонько коснулся губами лба девушки и слабо улыбнулся в ответ на ее удивленный взгляд.

– Сейчас, Моргана, вам лучше всего откинуться на спинку шезлонга и полежать спокойно, пока ваш желудок не успокоится.

Взвесив его слова, девушка дрожащим голосом прошептала:

– Думаю, вы правы, Девон. В любом случае сейчас я ни на что большее не способна.

Истратив на этот ответ последние силы, Моргана закрыла глаза. Нет, сейчас она не могла ни о чем думать. Разбушевавшаяся морская качка по-прежнему слишком утомляла ее. Она не будет думать о нежности, внезапно смягчившей суровые черты Девона Говарда, не будет думать о его ласковых губах. Она не будет думать ни о чем… ни о чем.

Легкое покачивание вырвало девушку из теплого уютного мира грез. Ей не хотелось просыпаться… в восхитительном розовом тепле было слишком приятно, чтобы возвращаться к реальности. Но движение становилось все сильнее, разрушая сладость сна. На лбу девушки появилась небольшая морщинка, и не успела она разомкнуть тяжелые веки, как услышала знакомый голос, мягко проворковавший:

– Просыпайтесь, Моргана. Стюард объявил, что ужин готов. Пойдемте, милая.

При звуках этого до боли знакомого низкого баритона Моргана сразу же встрепенулась. Стоило ей увидеть перед собой теплые небесно-голубые глаза Девона, как желудок сжался в сладком томлении, а морщинка на лбу стала еще глубже.

Лицо Девона на миг озарила довольная улыбка:

– Ну что ж, это не та реакция, которую я привык видеть у женщин, при пробуждении обнаруживавших меня рядом, но вы, милая моя, вообще ни на кого не похожи. – Не дождавшись ответа, он тихо продолжил: – Как вы себя чувствуете, Моргана?

Яркие воспоминания волной нахлынули на девушку, заставив ее густо покраснеть. Потупившись, она неловко пробормотала:

– Мне… мне уже лучше, Девон. – То, что она назвала его по имени, сказало о ее чувствах гораздо больше, чем ей хотелось бы, и Моргана продолжила куда менее уверенно: – Я… я приношу свои извинения за то, что вам пришлось со мной возиться. Надо было остаться в каюте, чтобы не причинять никому неудобств. Но я была уверена, что, выйдя на палубу, сумею справиться с приступом тошноты.

Проигнорировав ее слова, Девон взял ее подбородок в мозолистую ладонь и заглянул ей в лицо:

– Вам не за что извиняться, Моргана. Но раз вы чувствуете себя лучше, то вам стоит пойти в столовую и чего-нибудь съесть.

– О нет! – Зажмурившись при мысли о ненавистной еде, Моргана сделала глубокий вдох и продолжила тихим голосом: – Не могу, Девон. Я хочу сказать… я сейчас не смогу ничего съесть.

– Вы же сказали, что вам лучше…

– Да, но…

Посмотрев ей прямо в глаза, Девон настойчиво повторил:

– Лучшее средство от вашего недуга, милочка, это наполненный желудок.

Стиснув зубы, чтобы не поддаться легкой тошноте, Моргана возмущенно отчеканила:

– Я же сказала, что не хочу есть, Девон.

Мгновенная вспышка гнева, мелькнувшая в его взгляде, заставила ее немедленно напрячься. Девон был очень добр к ней, но это не давало ему права указывать ей, что делать. Приготовившись к резкой отповеди, Моргана была потрясена, услышав, как он мягко проговорил:

– Некоторое время назад вы доверились мне, и я не обманул вас, не так ли, Моргана?

На это ей нечего было возразить. Моргана молча кивнула, опасливо глядя на него своими огромными карими глазами и морально готовясь в любой момент дать отпор.

– В таком случае прошу вас довериться мне еще раз. Если вы сейчас не поедите, то рискуете остаток пути проделать в том же состоянии, в котором пребывали несколько часов назад.

Замолчав, Девон выжидательно взглянул на нее. Моргана задумчиво смотрела на него и хмурила изящные брови. Внезапно Девон ощутил комок в горле. Господи, до чего же она была привлекательна… как маленький осторожный котенок, не решающийся сделать рискованный шаг. Он отчаянно хотел заключить ее в объятия, нежно поглаживать и шептать на ушко ласковые слова, пока она окончательно не расслабится и не доверится ему. Но он понимал, что у этого котенка есть острые коготки. Он уже имел сними дело.

Странная вспышка в синих глазах, пронзительно вглядывавшихся в ее лицо, заставила пульс участиться, и, раздраженная собственной реакцией на этого загадочного человека, Моргана нахмурилась. Голос ее прозвучал не очень уверенно:

– Простите, Девон. Боюсь, я не смогу проглотить ни кусочка и…

Не дав ей закончить, Девон взял ее за руку и заставил подняться на ноги.

– Пойдемте, дорогая, ужин ждет…

Силы покинули Моргану в тот момент, когда она встала на твердый настил палубы и крепкая мускулистая рука легла ей на талию. Неужели мощная аура мужественности, исходящая от Девона Говарда, мешает ей нормально дышать? Нет! Решительно взяв себя в руки, Моргана сделала последнюю отчаянную попытку освободиться, но Девон просто наклонился очень близко к ней и доверительно прошептал на ушко:

– Не волнуйся, милая. Если тебе опять станет плохо, я подержу твою голову…

Напоминание о том, как трогательно этот человек заботился о ней, когда несколько часов назад она оказалась в крайне унизительном положении, заставило ее покориться. Подавив смешок, вызванный бросившейся в лицо Моргане краской, Девон осторожно прикоснулся губами к разметавшимся каштановым локонам. Сознание того, что он можете полным правом все время находиться рядом с Морганой, подействовало на него сильнее, чем он сам от себя ожидал. Девон открыл дверь и молча провел Моргану в столовую.

В глазах Морганы плясали веселые чертики, когда она подняла взгляд на Девона. Она по-прежнему не могла поверить в реальность происходящего. Если бы кто-то сказал ей несколько дней или даже часов назад, что она будет от души наслаждаться обществом Девона Говарда, она назвала бы этого человека лжецом. И все же, как ни странно, это оказалось правдой.

Чуть раньше она, как под конвоем, вошла в столовую на борту «Эстреллиты», и за это время Девон Говард сумел очаровать ее, рассмешить, и вот она уже уплетала ужин за обе щеки. Сначала она ела с большой осторожностью, но неожиданно поняла, что чертовски голодна. Теперь же, по прошествии нескольких часов, прогуливаясь с ним по палубе, она начинала осознавать, что лучшим лекарством для нее был он сам!

Сделав глубокий прерывистый вдох, Моргана на секунду остановилась у парапета. Сама ночь, казалось, откликнулась на ее неожиданно радостное настроение. Небо, еще совсем недавно серое и затянутое тучами, внезапно прояснилось, и на раскинувшемся над ними черном бархате рассыпались мириады блестящих звездочек. Заходящее солнце как будто сдернуло тяжелую пелену жары, беспощадно окутывавшую судно, и даже ветер стих, превратившись в приятный бриз, нежно покачивавший «Эстреллиту». Рассеянно прислушиваясь к низкому баритону Девона, Моргана широко улыбнулась ему. Как вышло, что она так легко отмахнулась от очарования тонкого, сдержанного юмора этого человека… его остроумия, которое удивительно контрастировало с мягким голосом? И как она могла убеждать себя в том, что он некрасив? Или все дело в том, что его отношение к ней изменилось, заставив и ее иначе относиться к нему? Леденящий холод в его глазах сменился теплым волнующим мерцанием. Моргана больше не могла противиться притяжению этого загорелого лица, как будто высеченного из камня, некоторая резкость которого смягчалась медленной, магической, обезоруживающей улыбкой. Ладонь девушки лежала на его руке, и она чувствовала под пальцами его твердые мускулы. Даже в официальном деловом костюме, который был на нем в начале путешествия, он выглядел на редкость мужественно. Моргана до сих пор ясно помнила ощущение близости его сильного тела, когда он крепко прижимал ее к себе. Она помнила прикосновение его губ, помнила, как они умоляли ее открыться… Твердые, полные и чувственные, они были сейчас растянуты в улыбке, обнажавшей красивые белые зубы. Она безумно хотела дотронуться до этих губ, очертить их кончиком пальца… Но улыбка Девона вдруг стала меркнуть…

Не заметив, что мягкий рокот его голоса стих несколько мгновений назад, девушка была застигнута врасплох, услышав у себя над ухом хриплый шепот:

– Моргана, должен предупредить вас, что небезопасно так смотреть на меня.

Моргана слышала его слова, но у нее уже не было сил отвести глаза от этих губ и не было сил сопротивляться руке, которая прикоснулась к ее щеке. Это было волшебное прикосновение. От его загрубевших пальцев, нежно ласкавших ее щеку, исходили волны чувственного напряжения.

Голос Девона превратился в тихий, неуверенный шепот:

– Мне кажется, я никогда еще не ласкал такую мягкую кожу, как у тебя, Моргана… и такую же гладкую… – Наклонив голову, он проделал губами тот же путь, что и пальцами. – Мне так нравится ее вкус… – Склонившись к виску девушки, Девон покрыл поцелуями то местечко, где билась жилка, потом скользнул по векам, затрепетавшим и опустившимся под этой лаской. Взяв в ладони ее лицо, Девон целовал ее дрожащие губы до тех пор, пока она не застонала в изнеможении. В следующее мгновение их губы соприкоснулись, и девушку захлестнула волна блаженства. Ее руки непроизвольно обвились вокруг его шеи, и все в мире перестало для нее существовать, кроме его обжигающих губ, приникших к ней в чувственном поцелуе, кроме широких ладоней, прижимавших ее к сильному мужскому телу, которое словно вбирало ее в себя… И все же праздновать победу было еще рано. Язык Девона проник в ее теплый медово-сладкий ротик.

Поглощенная сладостным восторгом, Моргана отдалась на волю его ищущего языка, наслаждаясь его нежной игрой, с радостью приветствуя его обжигающее вторжение, которое постепенно становилось все более жадным и требовательным. Она чувствовала, как сильно колотится сердце Девона… или это было ее собственное сердце? Она ощущала дрожь в его теле и упивалась собственной властью над его чувствами.

У Девона были такие красивые руки… намного красивее, чем ей казалось раньше. Она мечтала, чтобы он сильнее прижимал ее к себе, целовал глубже, не останавливаясь… Внутри ее бушевало желание, которое разожгло любовное искусство Девона. Моргана хотела испить эту чашу до дна. Она хотела… она хотела…

– …и я так рада, что погода переменилась, капитан. Спасибо, что проводили меня на палубу. Я и не знала, что можно настолько ослабнуть за такое короткое время.

Резко высвободившись из объятий Девона, Моргана посмотрела в ту сторону, откуда доносился низкий голос с шотландским акцентом. Не прошло и нескольких секунд, как из-за угла показалась широкая покачивающаяся фигура Эгги в сопровождении высокого стройного капитана Морено.

– Моргана! Вот ты где! Я страшно обеспокоилась, когда ты не вернулась в каюту, и попросила капитана проводить меня на палубу.

Темнота ночи избавила Моргану от необходимости отвечать на неодобрительный взгляд, которым, она готова была поспорить, сопровождались слова гувернантки, и, радуясь, что та же темнота скрывала ее раскрасневшиеся щеки, она, задыхаясь, ответила:

– Мне… мне сегодня днем тоже было нехорошо, Эгги. Мистер Говард проявил ко мне искреннее участие…

Остро ощущая на спине руку Девона, Моргана бросила на него умоляющий взгляд. Сделав шаг в сторону, Моргана развернулась и быстро подошла к Эгги, не понимая, почему ей вдруг так захотелось освободиться от властных прикосновений Девона Говарда: то ли она почувствовала угрызения совести, то ли просто боялась, что не сможет устоять.

– Я… я очень благодарна вам за заботу, мистер Говард, но сейчас я должна вернуться с Эгги в каюту.

Низкий баритон, прозвучавший в ответ на ее слова, был абсолютно бесстрастен.

– Рад был вам помочь, мисс Пирс. Можете всегда на меня рассчитывать.

Пожелав капитану спокойной ночи, Моргана взяла Эгги за руку и решительно повела к лестнице, спускавшейся вниз, внутренне готовясь выслушать лекцию, которая началась, как только они отошли на достаточное расстояние от обоих мужчин:

– Моргана Пирс, где ты была весь день? Мне кажется, девушка твоего положения должна понимать, к каким выводам могли прийти офицеры и матросы этого судна, если бы ты еще некоторое время простояла в темноте на палубе в компании мистера Говарда! Ты не должна забывать о том, что твоя тетушка занимает видное положение в обществе, Моргана! Ты, в конце концов, едешь в дом к самому президенту Мексики! Не надо доводить до того, чтобы тебя с самого начала преследовали сплетни. Единственное, в чем все общества схожи, так это в умении распространять слухи, и я не допущу, чтобы ты…

Эгги продолжала говорить, но Моргана, уже не слушая ее, только кивала головой. Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме бархатных губ, покрывавших поцелуями ее лицо, завораживающем слиянии двух жаждущих, ищущих ртов, о мягкой настойчивости языка Девона, нежно ласкавшего ее губы. Каждое прикосновение этого мужчины отдавалось в ее теле сладкой болью. При воспоминании о том, как страстно он прижимал ее к себе, колени девушки вдруг ослабели настолько, что она с радостью поспешила открыть дверь каюты и сразу же прошла к своей койке. Что с ней? Первый поцелуй Эдгара был ей весьма приятен, но как только он попытался сделать что-то большее, это вызвало в ней глубокое отвращение… и желание поскорее избавиться от него. С Девоном она такого желания не испытывала. Наоборот, ей хотелось…

Нет! Надо взять себя в руки! Видимо, участие, которое Девон проявил к ней в трудной ситуации, преисполнило ее чувством благодарности куда более сильным, чем ей казалось. Кроме того, Эгги права: она не может позволить себе приехать к тетушке Изабелле с запятнанной репутацией. Ее имя должно быть безупречно! События последних нескольких недель немного вымотали ее, вот и все. Но завтра она возьмет себя в руки и все будет по-другому… да… при свете дня все изменится…


Внутренне застонав, Моргана в очередной раз посмотрела в небо над головой. Все безнадежно! На ярком лазурном небосклоне не было ни облачка! Тропическое солнце беспощадно палило, но жара смягчалась легким бризом, надувавшим паруса «Эстреллиты», которая на всех парах неслась к Веракрусу. Проклятие! Если раньше Моргана никак не могла дождаться окончания путешествия, то теперь она мечтала о непогоде, которая дала бы ей возможность подольше побыть в обществе волнующего Девона Говарда. Ей стало надоедать вечное присутствие Эгги… она втайне мечтала о том, чтобы снова установилась качка И гувернантке пришлось бы укрыться в каюте. И странное дело: если в начале путешествия она со страхом думала о будущем, то теперь все ее мысли занимало настоящее, и особенно бесстыдное желание вновь оказаться в страстных объятиях Девона!

Почувствовав укол совести, Моргана послала Эгги быструю улыбку и, отвернувшись, тут же столкнулась со взглядом пронзительных синих глаз, в которых отражалось ее желание, усиленное во сто крат. Медленная улыбка, появившаяся сначала в уголках его губ, постепенно превратилась в нечто невообразимо привлекательное, когда Девон наклонился и прошептал ей на ухо:

– Что-то Эгги в последнее время слишком хорошо себя чувствует, тебе не кажется, милая? Должно быть, я попал в немилость к Создателю, потому что в ответ на мои многочисленные молитвы послать хоть маленький штормик все эти дни море гладкое как стекло. Если так пойдет и дальше, мы прибудем в Веракрус через день или около того.

Произнеся эти слова, Девон вдруг почувствовал раскаяние за такие предательские мысли. Черт побери, последние две недели он никак не мог дождаться прибытия в Манга-де-Клаво! Он нес ответственность за судьбу человека, вся жизнь которого зависела от того, удастся ли ему убедить президента Антонио Санта-Анну, и каждый день задержки из-за плохой погоды ложился ему на плечи тяжким грузом. А теперь… Скользнув взглядом по обращенному к нему прелестному лицу, Девон вновь ощутил знакомую мучительную жажду, терзавшую его в последние дни.

Проклятие, он сам не понимал, что с ним происходит! Маленькая темноволосая красавица, облокотившаяся о парапет в нескольких шагах от него, вытеснила из его головы все мысли, во всяком случае, на время. Его раздражало вечное присутствие Эгги, которое мешало продолжить то приятное занятие, которому они с Морганой предавались два дня назад на залитой лунным светом палубе. Мучения Девона усугублялись еще и тем, что Моргана думала точно так же. Это было видно по тому, как загорались при виде его эти волнующие карие глаза, и по тому, как она вздрагивала каждый раз, когда взгляд мужчины опускался на ее губы. Девон уже не мог думать ни о чем, кроме ее сладкого вкуса, аромата ее мягкой как бархат кожи, приятного томления во всем теле, когда он держал ее в объятиях. Боже! Если так пойдет и дальше, то к тому времени, как они прибудут в Веракрус, он окончательно сойдет с ума!

Отведя глаза от источника своих страданий, Девон, нахмурившись, устремил взгляд за горизонт. Ему уже приходилось бывать в Манга-де-Клаво. Там у них с Морганой не будет возможности уединиться. Кроме того, Моргана сообщила, что приходится племянницей не кому-нибудь, а генералу Мануэлю Эскобару, самому ярому противнику отделения Техаса из всех приверженцев Санта-Анны. В присутствии Эскобара ему будет гораздо труднее убедить президента выпустить Стива Остина; и еще Девон понимал, что генерал будет прятать от него свою красавицу племянницу. Проклятие! Ему просто необходима качка на море: Эгги снова окажется прикованной к постели, а Моргана – в его объятиях. Быть может, тогда голова у него остынет и он сможет сосредоточиться на более важных делах. Сейчас он не мог позволить себе даже дотронуться до девушки, и желание сводило его с ума. Особенно в те минуты, когда она смотрела на него так, как сейчас.

Не в силах долее выносить эту изощреннуюпытку, Девон оттолкнулся от парапета и, постаравшись придать своему голосу как можно более будничный оттенок, проговорил достаточно громко, чтобы его могла услышать Эгги:

– Я не прочь немного размяться, Моргана. Не хотите прогуляться по палубе?

Испытывая к Девону огромную благодарность зато, что он нашел предлог хоть на несколько минут избавиться от Эгги, Моргана просияла, отчего на щеке у нее проявилась очаровательная ямочка, и взяла молодого человека под руку:

– Да, Девон, с удовольствием.

Девону хотелось гораздо большего, чем прогулка. Особенно остро он почувствовал это в тот момент, когда рука девушки коснулась его руки и его измученное тело снова пронзил электрический разряд.

Не поспевая за размашистой походкой Девона, Моргана бросила на него недоумевающий взгляд. Ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать от него. Как только они завернули за угол и исчезли из поля зрения Эгги, девушка проговорила умоляющим тоном:

– Девон, пожалуйста, убавь шаг. Мне очень трудно поспевать за…

Ей не удалось закончить фразу, потому что в этот момент Девон втолкнул ее в небольшое пространство за накрытой брезентом кучей какого-то груза и жадно сгреб в объятия. Уже без всяких нежных прелюдий его губы обрушились на ее рот, дав волю желанию после долгих часов мучительного воздержания. Его губы жгли ее огнем, который поглотил все ее мысли, заставил начисто забыть о том, что она собиралась ему отказать. Не замечая ничего, кроме его настойчивого рта, Моргана снова оказалась в водовороте бушующей страсти. Широкие ладони, ласкавшие ее спину, разжигали огонь внутри, который постепенно превратился во всепоглощающее пламя, притягивавшее ее все ближе и ближе к своему источнику. Руки девушки обвились вокруг шеи Девона, прижимавшего ее к своему сильному поджарому телу. Кровь стучала у нее в висках, она позволила ему завладеть ее ртом, отдавшись во власть наслаждению, возносящему ее все выше и выше – в тот мир, о котором она имела лишь смутное представление. Ей все время казалось, что она недостаточно близка к его мужскому естеству, ей не хватало его рук, которые, скользнув вверх по ее спине, запутались в блестящих каштановых кудрях, едва не причинив ей боль в своей жажде обладать ею. Она парила в облаках в царстве желания и наслаждения, когда Девон вдруг грубо вернул ее на землю, оторвавшись от ее губ и напрягшись всем телом. Из ее груди вырвался короткий непроизвольный стон, и она увидела боль в глазах Девона за секунду до того, как он прошептал:

– Кто-то идет.

Взяв Моргану под руку, Девон вышел из укрытия и возобновил прогулку по палубе, прерванную несколько минут назад. Взглянув на Моргану, он увидел слезы, запутавшиеся в длинных темных ресницах, которые боязливо опустились, полуприкрыв огромные карие глаза. Он нежно сжал ладошку, крепко вцепившуюся в его рукав. Господи, как же он хотел эту девушку… ему нужен был шторм… хороший, большой шторм…


Низкий стон ворвался в сновидения Морганы, заставив почувствовать беспокойство. От второго стона она проснулась и, моргнув, обвела взглядом каюту, залитую серым утренним светом. Сквозь иллюминатор не проникали лучи солнца, а пол каюты покачивался в знакомом темпе, предвещавшем приближение бури. Резко сев, Моргана почувствовала укол совести, когда тихий стон Эгги в третий раз коснулся ее слуха.

– Моргана, ты мерзкая эгоистка, – пробормотала девушка себе под нос, спустившись вниз и глянув в побелевшее лицо женщины на нижней полке. – Тебя снова тошнит, Эгги?

Чувствуя себя страшной лицемеркой, Моргана терпеливо ждала ответа гувернантки, но та не могла вымолвить ни слова. Сделав последнюю отчаянную попытку убедить Эгги в том, что ее силой заставили понять всего несколько дней назад, девушка неуверенно предложила:

– Я же говорила тебе, Эгги, что лучшее средство от морской болезни – это наполненный желудок. Если ты съешь что-нибудь, то тебе легче будет переносить качку.

В ответ на это предложение Эгги только повела глазами. Моргана безнадежно пожала плечами. Ну что ж, она сделала все, что могла, и ей ничего не оставалось, кроме как приготовить ведро и предоставить Эгги самой себе. Моргана подошла к умывальнику и начала приводить себя в порядок. С бешено бьющимся сердцем она плеснула в лицо холодной водой и тщательно вытерлась, прежде чем приступить к дальнейшим процедурам. Сегодня ей почему-то было особенно важно выглядеть привлекательно.

Судя по спокойному дыханию, Эгги снова заснула. Моргана на цыпочках прошла в тот угол, куда накануне вечером повесила свое желтое платье. Оно лежало сложенным в чемодане с начала путешествия, и Моргана беспокоилась, как бы оно не измялось и ей не пришлось сегодня снова облачаться в один из трех нарядов, которые она привыкла носить. Но нет! Тяжелый влажный воздух сделал свое дело, и за ночь платье совершенно разгладилось. Настроение Морганы мгновенно улучшилось. Надев свежую сорочку и чулки, она осторожно облачилась в яркое платье. Быстро подбежав к зеркалу на умывальнике, она состроила гримаску темному стеклу. Сегодня последний день на борту «Эстреллиты», и хотя ей было жалко Эгги, Моргана радовалась возможности побыть наедине с Девоном.

При воспоминании о прерванном поцелуе по спине девушки пробежала сладкая дрожь. Убеждая себя, что ей не хватает исключительно остроумной беседы, Моргана принялась яростно расчесывать длинные каштановые локоны, распущенные по плечам. Локоны, локоны, локоны! Ярая почитательница гладких причесок, бывших в то время в моде, Моргана после того, как ей пришлось некоторое время просуществовать в условиях жаркого и влажного тропического климата, окончательно смирилась с тем, что ей всю жизнь предначертано иметь блестящую копну тугих локонов. Как она ненавидела эти непослушные каштановые кудри, отражавшиеся в щербатом зеркале!

Они придавали ей безнадежно легкомысленный вид и лишали ее лицо той зрелости, которую она все время пыталась подчеркнуть. В конце концов, ей уже восемнадцать лет, она женщина… правда, очередной взмах щеткой, после которого волосы снова завились кольцами, показал ей, что придется изыскать другой способ подчеркнуть эту самую зрелость. Потеряв терпение, Моргана разделила кудри пробором и зачесала их назад, заколов наверху несколькими гребешками. Такая прическа шла ей больше всего. Она уже давно поняла, что любая попытка как-то уложить волосы заканчивалась ничем. Тихонько подойдя к койке, Моргана надела мягкие кожаные туфли и в последний раз перед выходом посмотрелась в мутное стекло.

Проклятие! Как можно объективно оценить свою внешность, когда из зеркала на тебя глядит настоящее чудовище с искаженными чертами! Отчаянно пытаясь принять такое положение, чтобы можно было рассмотреть себя в нормальной части зеркала, Моргана наклонилась вперед. Ее так раздражали блестящие локоны, спускавшиеся на плечи, что она совершенно не обратила внимания на точеные черты лица, гладкую безупречную кожу, великолепный профиль, напоминавший ожившую камею, нежный, но решительный подбородок, выдававший врожденное упрямство. Скромный вырез открывал изящные покатые плечи, которые выгодно оттеняла тонкая белая пелерина, отделанная дорогим кружевом. Наполовину закрывая рукав в три четверти, эта летящая расшитая пелерина придавала платью очень нарядный вид. Ее взгляд скользнул по облегающему лифу и задержался на тонкой талии, охваченной белой лентой с бантом. Сделав шаг назад, она попыталась рассмотреть широкую юбку до пола, которая по подолу была украшена белой атласной лентой, но размер зеркала мешал ей получить полное представление о том, как она выглядит. Печально изучая свое отражение, Моргана вздохнула, уверенная в том, что без хорошо накрахмаленной нижней юбки платье потеряло весь вид.

Испытывая глубокое разочарование из-за того, что не удалось достичь желаемого эффекта, Моргана даже не заметила потрясающий контраст между каштановыми локонами и ее ярко-желтым нарядом, чей насыщенный цвет усиливал свечение расплавленного золота в ее завораживающих миндалевидных глазах. Все вместе придавало дополнительный блеск и без того прекрасному лицу, делая его почти ослепительным. Это платье было сшито специально для Морганы, но она почему-то никогда не думала, что его простой покрой идеально подходит для ее обманчиво хрупкой фигурки, с изяществом подчеркивая мягкий изгиб плеч, открывая стройную длинную шею и тонкие руки ровно настолько, чтобы дать возможность увидеть их естественную красоту. Немного смущенная тем, как вырез открывал грудь, девушка попыталась подтянуть его вверх, но после нескольких бесплодных попыток отказалась от этой идеи.

Повернувшись, чтобы рассмотреть себя сзади, Моргана застонала, поняв, что это невозможно. Тихонько вздохнув, она подошла к двери, втайне надеясь, что Девон прежде всего увидит ее достоинства, а уж потом недостатки. Не дав себе труда поразмыслить над тем, почему в этот последний день на борту ей хотелось выглядеть особенно привлекательно, она бросила последний взгляд на спящую Эгги и, неслышно приоткрыв дверь, выскользнула в коридор.

Двигаясь к лестнице так быстро, насколько это позволяла раскачивающаяся палуба, Моргана поднялась по ступенькам и, взглянув на небо, почувствовала необычайную легкость. Вверху раздавался сердитый скрип снастей, а сильные порывы теплого тяжелого ветра, грозившие сбить с ног, сделали так, что тонкая ткань платья липла к телу, выставляя напоказ стройную фигурку. Однако Моргана, погруженная в свои мысли, не обратила на это внимания и стала осторожно продвигаться к парапету. Радуясь, что не стала тратить время на создание элегантной прически, которая моментально превратилась бы в ничто, Моргана вгляделась в серый горизонт. Белые барашки волн яростно бились о борта «Эстреллиты», которая беспрестанно то взмывала вверх, то погружалась в морскую пучину. Судя по положению видневшегося сквозь тучи солнца, ветер быстро гнал судно по направлению к Веракрусу, и этому не могло помешать даже разволновавшееся море. С такой скоростью они будут на месте уже завтра. Потрясенная тем, как резко испортилось ее настроение от этой мысли, она в который раз обвинила себя в непоследовательности.

Услышав звук шагов, Моргана отвела невидящий взгляд от хмурого неба и непроизвольно улыбнулась при виде мужчины, о котором она только и думала последнее время. Глядя, как он не спеша приближается к ней, как на суровом сосредоточенном лице медленно появляется чувственная улыбка, от которой у нее учащенно забилось сердце, Моргана вдруг поняла, что Эгги никогда не предупреждала ее о том, как опасен может быть теплый свет в этих синих глазах, какой беззащитной она может оказаться перед ним. Эгги никогда не рассказывала, что делать в таких случаях.

В повседневной одежде врожденная чувственность Девона Говарда была видна еще сильнее. Белая рубашка из тонкого полотна с распахнутым воротом резко контрастировала с темным оттенком загорелой кожи. Расслабленная поза и медленная легкая походка были обманчивы, скрывая мощную сокрушительную силу, только намекая на нее. Силясь унять дрожь, вызванную его пронзительным взглядом, Моргана оставила попытки внять голосу разума.


Последний отблеск уходящего дня погас в затянутом тучами грозовом небе. Облокотившись о перила, Девон наблюдал за сменой эмоций на выразительном лице Морганы, слушавшей, как Хуан Альварес, лучший матрос на борту «Эстреллиты», рассказывал свои бесконечные сказки про крестьян и королей, рыцарей и принцесс, про прекрасных девушек, попавших в беду. В течение первых нескольких дней на корабле Девон не раз видел, как Хуан развлекает команду, а потом в разговоре поведал о его удивительном даре рассказчика Моргане. Вопреки своему желанию он согласился сопровождать Моргану на эту вечеринку и вот теперь стоял на палубе, чувствуя еще большее разочарование, чем в присутствии Эгги.

День, начинавшийся так многообещающе, завершался полной катастрофой. Проснувшись в сильно раскачивающейся каюте, Девон незамедлительно возблагодарил судьбу за то, что она дала ему возможность раз и навсегда избавиться от наваждения по имени Моргана Пирс одним-единственным способом. Он сказал себе, что на этот раз не позволит ничему остановить их… не потерпит никаких отговорок. Но, по правде говоря, он не рассчитывал, что сломить сопротивление девушки будет очень трудно. Она хотела его так же сильно, как он ее, и, если чутье не подводило его, детство, проведенное в доме любящих богатых родителей, привыкших исполнять любой ее каприз, подготовили благодатную почву. Разумеется, ребенок, привыкший получать все, что захочется, превратился в женщину, ждущую такого же раболепного отношения к себе со стороны окружающих.

О да, он готов был и на этот раз удовлетворить ее желание… и одновременно свое собственное, чтобы выбросить из головы это завораживающее лицо, страстные миндалевидные глаза, в которых горело расплавленное золото, и полные сладкие губы, являвшиеся ему во сне.

Однако сейчас, спустя десять долгих часов, в их последний день на борту «Эстреллиты», он был так же далек от осуществления своего плана, как и утром. Желание обладать этой девушкой сводило с ума. Он хотел владеть ее телом, насытиться единственным оставшимся способом. Он мечтал обрести душевное спокойствие, которое позволило бы ему забыть о ней. У него была очень ответственная миссия. Если он ее не выполнит, то последствия будут катастрофическими. Жизни многих людей зависели оттого, насколько быстро ему удастся склонить на свою сторону хитрого Санта-Анну, а если он все время будет думать о Моргане Пирс, то ничего не получится. Да, это произойдет сегодня… сегодня он овладеет этой девушкой…

Услышав знакомые фразы в красочном повествовании Хуана, Девон приблизился к Моргане, которая стояла за пределами круга, образованного матросами вокруг маленького неприметного морячка. Обняв за талию, он притянул ее к себе и прошептал на ушко слова, которыми Хуан закончил свой рассказ:

– Рано или поздно для каждого человека настает его время. Его приход невозможно предугадать и невозможно избежать его, ибо оно предначертано Господом. Это судьба…

Неожиданно осознав, что мудрый старый матрос сказал это специально для них, Девон повернул к себе лицо Морганы так, что их взгляды встретились. И в ее глазах он увидел подтверждение собственных мыслей. Обхватив рукой за плечи, он притянул Моргану к себе, увлекая прочь. Девон не пытался скрыть нетерпение и ждал только до тех пор, пока глубокая тень не спрятала их от посторонних глаз, а потом быстро обнял девушку. О да, он только этого и хотел… он только об этом и мечтал весь день, начиная с момента пробуждения. О Боже, Моргана…

В голове ее все еще продолжали звучать поэтические слова старого матроса, когда она с готовностью шагнула в мужские объятия. Да, в самом деле, ее время пришло… их время пришло. Она больше не могла бороться с неизбежным, как не могла запретить солнцу вставать на востоке. Настойчивые губы, терзавшие ее рот, были голодными, ищущими, обжигающими, преисполненными той же ненасытности, что и она сама. Издав низкий гортанный стон, она позволила его языку завладеть теплой влажностью ее рта, чувствуя, как все тело покалывает от удовольствия. Задыхаясь, Девон оторвался от губ девушки и, с силой прижав ее податливое тело к своему напрягшемуся естеству, принялся прокладывать дорожку горячих поцелуев к ее маленькому ушку. Когда его язык проник в теплую ушную раковину, тело Морганы сотрясла дрожь сродни его собственной. Она снова застонала, и этот едва слышный звук придал ему новых сил для любовной атаки. Страстные поцелуи на ее шее и плечах становились все более решительными; широкая ладонь, запутавшаяся в шелковистых распушенных волосах, сжалась, причинив ей почти ощутимую боль, и запрокинула ее голову назад, обнажив стройную длинную шею и нежную округлость тяжело вздымавшейся груди. Но это была сладкая, исполненная любви боль, которую она принимала с нарастающей страстью, особенно когда его рука, выпутавшись из шелковых сетей ее волос, ласково провела по шее, нежному плечу и, наконец, опустилась на полную грудь. Почувствовав первое интимное прикосновение, Моргана резко втянула в себя воздух, но в следующее мгновение ее ресницы томно опустились, и его пальцы, обнаружив напрягшийся сосок, принялись дразняще ласкать его, так что последние сомнения покинули девушку, и она вознеслась в мир, где всем правят эмоции.

Продолжая поглаживать ее груди, Девон вновь накрыл ее губы своими в нежном, любящем поцелуе, поборовшем остатки сопротивления в ее измученном сладостной пыткой теле. Неохотно оторвавшись от ее рта, он принялся покрывать легкими поцелуями ее дрожащие ресницы, бьющуюся жилку на виске, мягкий бархат ее щеки. Потом мягко прошептал:

– Мне этого недостаточно, Моргана, и тебе тоже. Нам нужно остаться вдвоем, милая, в нашем собственном маленьком мирке… Позволь мне отвести тебя туда… ты пойдешь со мной, Моргана?

Не зная, что делать в случае, если получит отказ, Девон с нетерпением наблюдал затем, как длинные тяжелые ресницы медленно поднимаются. Яркие вспышки золота в глубине ее бездонных глаз отражали бледный свет луны. Посмотрев ему прямо в лицо, она тихонько выдохнула:

– Да, Девон, я пойду с тобой.

Преисполнившись внутреннего ликования, Девон, помедлив секунду, вновь обрушился на ее истерзанные поцелуями губы. Прошло немного времени, прежде чем он отпустил девушку, взял маленькую ручку в свою широкую ладонь и молча повел за собой.

Спустившись следом за Девоном на нижнюю палубу, Моргана лишь на мгновение заколебалась, когда он открыл дверь в свою каюту и осторожно ввел ее внутрь. Свет луны, льющийся через иллюминатор, затемнил теплые глаза, ласкавшие ее взглядом, и мягкий изгиб губ. Неожиданно мужчина, державший ее в объятиях, превратился из Девона Говарда в безликую тень, и Моргана напряглась от страха.

Словно почувствовав это, Девон притянул девушку к себе, и нежность в его глубоком тягучем голосе растопила непонятную тревогу, которая уже начала овладевать ею.

– Не бойся, сладкая моя… Мы там, где оба хотим быть… мы вместе…

Этот успокаивающий тон умело врачевал ее душевные раны. Осторожно прикоснувшись к ее дрожавшие губам, он ласкал их до тех пор, пока они сами не начали льнуть к драгоценному теплу, отвечая на поцелуи с растущей страстью, отражавшей ее желание. Внезапно Девон скользнул ладонями по ее спине, подхватил под ягодицы и резко прижал к своему восставшему естеству.

Моргана взмыла вверх, оказавшись на уровне широкой, тяжело вздымающейся груди Девона, а в следующее мгновение уже лежала на кровати. У нее не было времени на раздумья и сожаления. Койка прогнулась под весом Девона, когда он опустился рядом с девушкой. Повернувшись на бок, он притянул к себе голову Морганы, так что она оказалась на уровне его лица. Обняв ее одной рукой, чувствуя, как она дрожит, он прижимал ее к себе и одновременно легонько водил кончиком языка по ее приоткрытым губам. Ответная судорога, прокатившаяся по ее телу, вызвала в нем глубокую нежность. Девон хрипло пробормотал:

– Мне нравится твой вкус, Моргана. Ты такая сладкая… ничего лучше я в своей жизни не пробовал.

Проведя кончиком языка по ее щеке, Девон принялся исследовать маленькое ушко, проникая глубоко внутрь и пробуя его на вкус до тех пор, пока Моргана не застонала от наслаждения. Обхватив губами крошечную мочку, он начал нежно посасывать ее и тут же ощутил, что Моргану снова охватила дрожь.

Очертив губами линию ее подбородка, Девон покрыл поцелуями длинную шею и нежный изгиб плеча, одновременно расстегивая пуговки на лифе ее платья, чтобы поскорее увидеть воочию прекрасное юное тело. Слегка ослабив объятия, он стянул платье с плеч Морганы, опустил бретельки нижней сорочки, и его взору открылись полные округлые груди. Белые и упругие, они купались в неясном свете тонкого лунного луча, проникавшего в каюту через иллюминатор. От восхищения у Девона перехватило дыхание. Перевернув Моргану на спину, он опустился сверху и, приподнявшись на локтях, позволил себе некоторое время просто любоваться ее совершенством.

Медленно вынув из ее прически гребешки, он разметал шелковистые кудри по подушке и прошептал низким дрожащим голосом:

– Мне нравятся твои волосы, Моргана. Они такие мягкие… теплые… они, как живые, обвиваются вокруг моей ладони, точно так же, как ты обвиваешься вокруг моего сердца… – Наклонив голову, он принялся покрывать легкими поцелуями шелковые нити. – И мне нравятся твои глаза… нравится, как ты смотришь на меня… Мне нравится твой носик, нравится, как он высокомерно вздернут… и, Бог мой… – Осекшись, он продолжил страстным прерывистым голосом: – Мне нравятся твои губы…

Задыхаясь от наслаждения, Моргана отдалась во власть ощущений, пронзавших ее тело. Она застонала, когда он на мгновение оторвался от ее губ, и ахнула, почувствовав, как его губы неумолимо движутся по ее шее вниз, оставляя на коже горячий след. Запутавшись пальцами в густой прохладной массе его волос, Моргана прижала его голову к груди, наслаждаясь ласками его языка, пробовавшего на вкус белоснежные округлости, порхавшего по мягкой девственной плоти, обводя маленькие розовые соски. Целуя, пробуя на вкус, лаская, он очерчивал кончиком языка круги, вокруг напряженных вершинок, оттягивая последнюю ласку. В этот момент жаркие ищущие губы сомкнулись вокруг пылающей вершинки, захватив ее в теплый плен, и принялись нежно сжиматься и разжиматься, доведя девушку до полного исступления.

– Девон… пожалуйста, – задыхаясь, не слыша ничего, кроме бешеного стука сердца, шептала Моргана. – Пожалуйста, Девон, я не могу больше…

Встав на колени, Девон резко сорвал с себя рубашку, и когда он снова лег рядом, дрожь в его голосе выдавала глубину его страсти:

– Есть нечто гораздо большее, милая… я хочу дать тебе гораздо больше… и ты можешь дать мне… намного больше…

Губы Девона вновь обожгли ее рот, а жесткие завитки волос на его груди оцарапали истерзанную кожу, раздразнив ее и вознеся к новым вершинам блаженства. Обняв Девона за шею, Моргана провела мягкими ладонями по линии его плеч, наслаждаясь ощущением напряженных мышц под пальцами, поглаживая и лаская.

Но Девон снова отстранился, оторвался от ее губ. Она не хотела, чтобы он оставлял ее даже на минуту… но неожиданно новое восхитительное чувство захватило ее, когда сильные опытные руки сорвали с нее платье и отбросили его куда-то в угол каюты. Не прошло и нескольких секунд, как сорочка полетела следом. Неожиданно осознав, что лежит под ним совершенно обнаженная, Моргана сильно смутилась, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица. Девон неподвижно замер, стоя над ней на коленях, и Моргана, задрожав, подняла руку и провела кончиками пальцев по его щекам и губам. Интересно, он улыбается… хмурится… светятся ли его небесные глаза теплом, которое так согревало ее сердце?

Склонившись над маленькой ладошкой, Девон тепло поцеловал ее и задержал на несколько секунд, прошептав задыхающимся голосом:

– Ты такая красивая, Моргана… намного красивее, чем я мог представить себе в самых смелых мечтах. – Выпустив ее ладонь, он положил руки ей на плечи, а затем принялся широкими движениями ласкать ее груди, хрупкие ребра, живот и округлые бедра. Наконец его пальцы нашли то, что искали, и замерли, запутавшись в треугольнике блестящих каштановых завитков. Из груди его вырвался низкий гортанный стон, отдавшийся дрожью в измученном теле девушки. Он прошептал: – Я так долго ждал этого, Моргана. У нас так мало времени. Я уже начат думать…

Стук двери дальше по коридору заставил Девона замолчать. Его внимание привлекли голоса, постепенно приближавшиеся к его каюте.

– Спасибо вам, капитан Морено. Будьте уверены, что я напишу письмо вашим начальникам и сообщу о том, как внимательны вы были к нам во все время путешествия. Теперь, когда море успокоилось, я с удовольствием подышу свежим воздухом. Наверное, мне даже стоит присоединиться к Моргане. Она говорила, что в вашей команде есть замечательный сказитель, а я очень люблю слушать местные сказки и легенды. У нас, шотландцев, в ходу множество легенд, передающихся из поколения в поколение…

Четкий грубый голос Эгги уже начал стихать, удаляясь от них, когда Моргана впервые пошевелилась. Отчаянно пытаясь освободиться из плена, в котором оказалась, когда Девон опустился на нее, девушка испуганно воскликнула:

– Девон, прошу тебя, отпусти меня! Я не могу допустить, чтобы меня обнаружили здесь. Если Эгги узнает… если кто-то нас застанет…

– Нет! – Сильные руки схватили ее за плечи и прижали к кровати. – Нет, только не на этот раз, Моргана! Я не дам тебе снова бросить меня!

Потрясенная взволнованным тоном Девона, Моргана мягко проговорила:

– Будь благоразумен, Девон! Я не хочу, чтобы меня застали у тебя в каюте. Моя репутация… Мы сможем закончить как-нибудь в другой раз… когда приедем в Манга-де-Клаво.

– Другого раза не будет, Моргана. Я собираюсь пробыть в Манга-де-Клаво самое большее несколько дней. Я так понимаю, ты не представляешь себе условий жизни в испанском доме. Так знай же, что за тобой денно и нощно будут присматривать, тебе не дадут той свободы, к которой ты, очевидно, привыкла…

По мере того как Моргана вслушивалась в прерывистую речь Девона, тепло, окутывавшее ее тело, сменилось ледяным холодом. Она не могла поверить своим ушам. Неужели это тот самый мужчина, который всего несколько минут назад шептал ей нежные слова любви?

Голос Морганы слегка дрожал, когда она хрипло пробормотала:

– Ты хочешь сказать… ты имеешь в виду, что наше время, наша «судьба» заключена в нескольких украденных мгновениях… ты все равно собирался оставить меня… для тебя это значило не больше, чем…

Моргана осеклась, благодарная царившей в каюте темноте за то, что та скрыла бросившуюся ей в лицо краску стыда. Оказывается, она ничего не значит для Девона… он испытывает к ней простое физическое влечение, которое может удовлетворить одна ночь безрассудной страсти. А она-то думала… надеялась…

Охваченная холодной злобой, Моргана с силой оттолкнула склонившегося над. ней мужчину. Стыд за свою наготу придал ее голосу твердости, когда она тихо потребовала:

– Отпусти меня!

– Нет, Моргана, только не теперь! Тебе не удастся снова ускользнуть. Ты не сможешь так просто убежать и бросить меня!

– Я сказала – отпусти меня, черт бы тебя побрал! – прошипела Моргана, призвав на помощь всю силу воли, чтобы удержать навернувшиеся на глаза слезы. – Думаешь, мне есть дело до того, что ты чувствуешь? Меня волнует исключительно собственная репутация! Это мое имя будет запятнано, мое будущее будет разрушено, если нас застанут здесь вдвоем. Я навсегда потеряю возможность удачно выйти замуж, тогда как тебя просто похлопают по плечу и похвалят за мужскую доблесть! Скажи мне, Девон, – голос девушки превратился в едкий шепот, – неужели для тебя это действительно так важно… за исключением небольшого удара по твоему мужскому самолюбию? Завтра мы наверняка прибудем на место. Даже если сегодня ты испытал разочарование, то тебе не составит труда найти другую женщину, чтобы удовлетворить свою похоть. Неужели тебе действительно не все равно, буду это я или другая? – Движимая мучительным желанием посильнее задеть его за живое, чтобы заставить пережить хотя бы малую толику той боли, которая раздирала все ее существо, Моргана ядовито прибавила: – И будь уверен, что я тоже найду кого-нибудь, чтобы удовлетворить низменные инстинкты, которые ты во мне разбудил… несмотря на суровые условия жизни в испанском доме! Я очень способная девочка, Девон. Но в следующий раз я буду более разборчива и выберу человека своего круга, а не темного техасца с инстинктами и повадками дикого быка!

Она настолько остро ощущала малейшую перемену в его настроении, что сразу же заметила, как он весь напрягся от ее слов. И когда ей в ответ прозвучал холодный безжизненный голос, она впервые по-настоящему испугалась:

– Ни одному из нас нет надобности искать кого-то для удовлетворения похоти, Моргана. Я вполне способен быстро завершить то, что мы сегодня начали…

Гнев буквально ослепил Моргану, когда Девон принялся спокойно расстегивать брюки, одновременно пытаясь коленом раздвинуть ее бедра. Как шлюхе! Он принимал ее за шлюху, которой можно попользоваться и забыть… ничего больше!

Оскорбленная до глубины души, Моргана не раздумывая размахнулась и со всей силы ударила Девона по лицу, так что его голова откинулась в сторону, а звук пощечины разнесся по всей каюте. Грудь девушки в волнении быстро вздымалась и опадала. Она увидела, как Девон медленно развернулся, поднял широкую ладонь и в следующую секунду нанес ей ответный обжигающий удар по щеке.

Быстро соскочив с койки, он схватил девушку за плечо и одним движением поставил на ноги. Даже в темноте была видна его презрительная ухмылка, когда он резко выпалил:

– Одевайся, сука!

Наклонившись, он нашарил на полу платье и швырнул его Моргане.

– Нам надо поберечь вашу репутацию, чтобы вы смогли подыскать себе богатого муженька, не так ли, мисс Пирс?

Наблюдая затем, как она натягивает платье, Девон мягко рассмеялся, но в его голосе не было и намека на веселье. Дождавшись, пока она застегнет пуговицы на спине, он поднял с пола ее тонкую сорочку. Швырнув ее Моргане, которая в этот момент надевала туфли, он безжалостно проговорил:

– Не стоит разбрасывать нижнее белье, мисс Пирс. Это может выйти вам боком.

Грубо схватив девушку за руку. Девон подтащил ее к двери каюты. Его голос превратился в тихое угрожающее рычание, когда он резко развернул ее к себе, заставив посмотреть в его искаженное яростью лицо.

– А теперь я повторю то, что уже однажды говорил. Держись от меня подальше, хитрая маленькая сучка! Держись от меня подальше, иначе в следующий раз я не дам презрению взять верх над моими низменными инстинктами!

С этими словами Девон бесцеремонно вытолкнул ее в коридор и захлопнул дверь.

Дрожа от унижения, Моргана направилась к своей каюте. Ее лицо все еще горело от пощечины. Она выдохнула только тогда, когда дверь с мягким стуком закрылась у нее за спиной. Тут она обнаружила, что до сих пор сжимает в руках смятую сорочку. Едва сдерживая слезы, она сердито швырнула ее на койку. Никогда! Никогда больше ни Девон Говард, ни какой-либо другой мужчина не посмеет так обращаться с ней! Внезапно осознав, что к приходу Эгги она уже должна лежать в постели, Моргана принялась поспешно расстегивать пуговицы, которые застегнула всего несколько минут назад. У нее не было настроения отвечать на вопросы старой гувернантки. Нет, она твердо решила, что выбросит из головы воспоминания о сегодняшнем вечере… забудет обо всем… а в первую очередь о ненавистном Девоне Говарде… если, конечно, сможет…

Глава 3

Последний серебристый луч рассвета уступил место солнечному утру, окрасившему в золотой цвет окна дилижанса, который, раскачиваясь и подскакивая на кочках, мчался в Манга-де-Клаво. Сегодня ночью трое пассажиров, разбуженные в два часа ночи, устало погрузили свои вещи в странную повозку, запряженную сомнительного вида мулами, и отправились в путешествие. Твердо решив не смотреть, даже случайно, на высокого техасца, который развалился во сне на сиденье напротив, Моргана тем не менее остро ощущала его присутствие. В преддверии наступающей жары он снял накидку и шляпу, оставшись в батистовой рубашке с короткими рукавами, которая была небрежно расстегнута, открывая длинную загорелую шею и жесткие темные завитки волос на груди. Как хорошо она помнила эту теплую шею, к которой совсем недавно прижималась губами, и опьяняющее прикосновение этих волосков к обнаженному телу. Даже не глядя на него, она знала, что густые длинные ресницы покоятся на острой линии скул. Во сне, правда, его лицо было лишено той суровости, которая появлялась при пробуждении. А еще она помнила, как, словно по волшебству, менялось это лицо, когда на смену жесткому выражению приходила улыбка. В тесном пространстве дилижанса его неприкрытая мужественность чувствовалась особенно сильно.

Нет! Больше она не станет думать об этом!

Бросив быстрый взгляд на соседнее сиденье, Моргана вдруг ощутила странное раздражение. Эгги тоже дремала! Неужели только ей дорожная тряска мешает спать? Или же все дело в том, что ей приходится путешествовать в непосредственной близости от Девона Говарда? После того, что произошло у него в каюте два дня назад, молодые люди не сказал и друг другу ни слова. Моргане кое-как удалось отделаться от назойливых расспросов Эгги на следующее утро после тех унизительных событий. Она намеренно игнорировала пронзительный совиный взгляд гувернантки, понимая, конечно, что та заметит возникшую между ними неприязнь и сделает определенные выводы. Какая теперь разница? Вся эта отвратительная поездка скоро закончится, и постоянное присутствие Девона Говарда не будет больше нарушать ее душевный покой.

Накануне Моргана впервые заметила возникший на горизонте Веракрус во всем его уродстве. Она и представить себе не могла более унылого и серого места! Когда «Эстреллита» вошла в гавань, девушка увидела возвышавшийся по одну сторону форт Сан-Хуан-де-Улуа, сложенный из красных и черных кирпичей, а по другую – жалкий черный городишко Веракрус, над которым летала стая чаек. Окружавшие город с трех сторон красные песчаные холмы выглядели безжизненно и мрачно.

Семь часов назад они выехали из ворот этого города и по дороге, проходящей мимо таких же бесплодных песчаных холмов, направились в Манга-де-Клаво. Через несколько часов пейзаж начал постепенно меняться – стала появляться растительность: по обочинам дороги то и дело возникали одинокие пальмы и цветы. Когда они достигли маленькой индейской деревушки Санта-Фе, утро полностью вступило в свои права, и путешественники как по волшебству перенеслись из пустыни в цветущий сад. Их взглядам представилась живописная картина: маленькие бамбуковые хижины с покрытыми пальмовыми листьями крышами; женщины-индианки с длинными черными волосами, стоявшие возле хижин со своими полуголыми детишками; мулы, весело катавшиеся по земле; белоснежные козы, бродившие между пальмовых деревьев. Утренний воздух был мягким и ароматным, капли росы блестели на широких листьях банана, и вокруг царила спокойная прохладная тишина. Хижины в деревне были бедные, но чистые, и путешественники, запасшись свежим молоком и сменив мулов, продолжили путь.

Скоро местность за окнами дилижанса изменилась окончательно: на смену песчаным холмам пришла ровная плодородная долина, в изобилии заросшая деревьями и цветами.

Осталось немного. Манга-де-Клаво наверняка где-то рядом. Ей не придется долее выдерживать унизительное присутствие Девона Говарда и его явное безразличие к тому, что чуть было не произошло между ними. Да, конечно, ехать осталось недолго.

Моргана подняла руку, чтобы проверить прическу, на создание которой ушло так много времени, и сразу же поняла, что худшие опасения подтвердились. Несносные кудри снова рассыпались длинными локонами по плечам. Видимо, такая уж у нее судьба. Моргана тихонько вздохнула. Ей так хотелось предстать перед тетей с дядей, которые последний раз видели ее еще в детстве, серьезной зрелой девушкой. Дотронувшись рукой до соломенной шляпки, лежавшей рядом с ней на сиденье, Моргана незаметно кивнула. Да, когда она наденет эту скромную шляпку, которая закроет непослушные кудри, эффект будет тот самый, о котором она мечтала. Она с особой тщательностью продумала свой наряд, чтобы произвести наиболее выгодное впечатление на тетю Изабеллу, дядю Мануэля и президента Санта-Анну. Чувствуя, как неприятно сжимается желудок, она в который раз подумала о том, в какое опасное положение по своей доверчивости попала прошлой ночью на борту «Эстреллиты». Если бы ее обнаружили в каюте Девона, тетя с дядей были бы опозорены, а от ее репутации остались бы одни лохмотья. Сглотнув подступившие к горлу слезы, Моргана напустила на себя беззаботный вид, разгладила шелковую юбку и поправила скромный вырез так, чтобы он получше сидел на плечах. Пытаясь успокоиться, она на мгновение прикрыла глаза, а затем решительно отвернулась к окну и сосредоточила все свои мысли на пейзаже.


Осторожно наблюдая за девушкой из-под опущенных век и заметив, что она смотрит в окно, Девон ощутил знакомое стеснение внизу живота, которое в последнее время стало ассоциироваться у него исключительно с Морганой Пирс. Будь проклята эта маленькая дрянь! Она до сих пор обладала огромной властью над ним! Впервые в жизни он не мог понять, почему так реагирует на женщину! Женщину! Какое заблуждение! Моргана Пирс – всего лишь эгоистичный ребенок, которому вздумалось поиграть в женщину. Однако же, зная все это, Девон не мог выбросить ее из головы. Особенно мучило его, с какой легкостью Моргана искоренила в себе ответную страсть к нему.

Он обвел взглядом ее изумительный профиль, как будто выгравированный на фоне светлеющего пейзажа, и с трудом подавил вспышку гнева, никак, впрочем, не отразившуюся на его лице. Правда, гнев этот был направлен на него самого… на эту зависимость от прелестной девушки, сидящей напротив. Проклятие! Ему и раньше приходилось иметь дело со многими красивыми женщинами; некоторые из них были намного красивее Морганы. Нет… это не совсем правда. Он знал женщин, в которых было больше блеска, больше чувственности, но никогда еще он не видел более совершенных черт. Никогда еще он не ласкал такой мягкой и гладкой кожи, как у Морганы, никогда не касался таких восхитительно шелковистых волос, никогда не видел таких соблазнительных губ. А аромат ее кожи… ее вкус до сих пор оставались в его памяти, несмотря на отчаянные попытки забыть. Он отчетливо помнил лежавшую под ним изящную фигурку. Она была такой маленькой, такой хрупкой…

Эта девушка будет иметь успех в Мехико. В стране темнокожих и темноволосых женщин она сразу привлечет к себе внимание. Он не сомневался, что, как только она займет подобающее положение в обществе, у ее ног будут лучшие мужчины столицы. И, зная эту девушку, он мог предположить, что она как следует отыграется на них. Разве она сама не сказала, что собирается подыскать мужчину своего круга для следующей любовной интрижки? Что ж, он заранее сочувствовал несчастному, который возьмет в жены эту эгоистичную ведьму. Такая женщина на границе была бы совершенно бесполезна. Настоящая техасская женщина даст ей сто очков вперед… посрамит эту пустышку, у которой в голове нет ничего, кроме собственного удовольствия. Моргана Пирс – бесполезная китайская статуэтка, которая физически не сможет существовать без привычных роскоши и удобств, в которых выросла и нуждалась. Она просто красивая оболочка. Девон отлично это понимал… и не питал иллюзий относительно Морганы Пирс. Но тогда почему, черт возьми, он все равно отчаянно хотел ее?


С бешено колотящимся то ли от нетерпения, то ли от страха сердцем Моргана постаралась унять дрожь в пальцах, когда дилижанс остановился в Манга-де-Клаво. Знаменитая асиенда президента Мексики поразила девушку своей простотой без малейшего намека на претенциозность. Длинное изящное одноэтажное здание было выкрашено в яркий белый цвет, радовавший глаз посреди буйной растительности. Черепичная крыша и оконные рамы с красивыми решетками, увитыми многочисленными цветами, казалось, горели разноцветными огнями, яркими пятнами выделяясь на почти стерильной белизне дома. Бегло осмотрев прилегающую к асиенде территорию, Моргана увидела живописную каменную стену приблизительно пяти футов в высоту недалеко от дома, красивые арочные ворота которой вели в сад, где росло множество фруктовых деревьев, благоухавших в теплом утреннем воздухе. За садом виднелись длинные низкие постройки, где, по-видимому, располагались службы этой тихой асиенды, все больше и больше впечатлявшей девушку.

Звук шагов отвлек Моргану от созерцания окрестностей, и, обернувшись, она увидела, как к дилижансу направляются трое мужчин. Один из них, облаченный в форму, был, очевидно, чьим-то адъютантом. Он быстрым шагом приблизился к дилижансу, и на его бледном, оливкового оттенка лице появилась вежливая улыбка.

Без колебаний распахнув дверцу кареты, он воскликнул хорошо поставленным голосом:

– Сеньорита Пирс, я лейтенант Аманте, помощник генерала Эскобара. Добро пожаловать в Манга-де-Клаво! – Протянув руку, он галантно помог девушке выйти из дилижанса, в то время как другие двое мужчин принялись вытаскивать багаж. – Генерал с супругой ожидают вас в гостиной. – Обратив наконец внимание на Эгги, которая с суровым видом продолжала сидеть в дилижансе, лейтенант улыбнулся и также протянул ей руку: – Добро пожаловать, сеньорита Макхортер. – Профессиональная улыбка на его лице не дрогнула, пока этот вымуштрованный солдат ждал, когда высокий техасец выйдет из экипажа и встанет рядом с женщинами. Тогда, произнеся дежурное: – Добро пожаловать, сеньор Говард. Президент Санта-Анна с нетерпением ожидал вашего приезда, – и кивнув в ответ на приветствия вновь прибывших, лейтенант быстрой походкой направился впереди них к дому. Когда гости очутились в огромной прохладной комнате без ковра и почти без мебели, откуда-то из холла донесся звук быстро приближающихся шагов, и лейтенант торопливо обернулся.

Сквозь навернувшиеся на глаза слезы Моргана разглядела маленькую хрупкую фигурку тетушки Изабеллы, которая спешила к ней через всю гостиную. Такая же стройная, как в девичестве, с темными волосами, лишь слегка подернутыми сединой, она ласково улыбалась. Бросившись на шею тетушке, Моргана в первые несколько мгновений не могла выговорить ни слова от избытка чувств и молча слушала певучий голос:

– Моргана… querida mia, bienvenidas![3]

Осторожно высвободившись из любящих объятий Изабеллы, Моргана отступила, сглотнула комок в горле и еле слышно пробормотала:

– Gracias… gracias, Tia Isabella.[4]

Переведя взгляд на стройного седоволосого мужчину, стоявшего немного в стороне и с мягкой улыбкой наблюдавшего за встречей двух женщин, на мужчину, чья военная выправка свидетельствовала о долгих годах преданной службы стране гораздо красноречивее, чем увешанная орденами форма, она нерешительно шагнула вперед и оказалась в теплых объятиях дяди.

Выдавив несколько слов в ответ на краткое, но искреннее приветствие дядюшки, Моргана отступила и в этот момент заметила стройного, атлетически сложенного мужчину, который вошел в гостиную следом за ее родственниками. Сдержанно поздоровавшись с Девоном Говардом, он теперь ожидал, когда его представят девушке, и его красивое,латиноамериканского типа лицо выражало неподдельный интерес.

Не скрывая слез радости, тетушка Изабелла обняла племянницу за талию своей тонкой рукой и с явной гордостью проговорила:

– Посмотрите, Антонио, эта красивая юная леди – моя племянница Моргана Пирс. А тебе, Моргана, я имею честь представить el Presidente de Mejico[5] Антонио Лопеса де Санта-Анну.

Моргана была потрясена и не могла скрыть своего удивления, глядя на стоявшего перед ней мужчину. Он был молод… даже слишком молод для человека, о котором она слышала столько противоречивых историй! Этот мужчина провел больше лет на государственной службе, чем Моргана прожила на свете, и тем не менее он не выглядел человеком, имеющим за плечами такое богатое прошлое! Он был высок, на удивление высок, учитывая его национальную принадлежность, и обладал сильной атлетической фигурой. Волосы у него были цвета воронова крыла, а глаза, такие же черные, выглядели огромными на бледном лице, слегка тронутом морщинами. На первый взгляд он казался довольно меланхоличным, скорее похожим на отошедшего отдел ученого или философа, но так было только до того момента, как он заговорил. Его голос обладал тем удивительным мощным тембром, который легко мог очаровать любую дипломатическую миссию в полном составе и внушить подлинное уважение к его обладателю.

Президент изящным движением поднес руку девушки к губам и галантно произнес:

– Рад познакомиться, сеньорита Пирс. В последние несколько дней Изабелла только и говорила что о вас, и, признаюсь, мне было интересно узнать, что это за женщина, которую ожидают с таким нетерпением. Мое любопытство было столь же сильно, как и нетерпение вашей тетушки, но, должен сказать, награда стоит того.

Обернувшись к тетушке Изабелле, он добавил с ласковой снисходительностью:

– Да, Изабелла, я согласен. Ваша племянница – очень красивая молодая девушка.


Наблюдая за разворачивавшейся на его глазах сценой, Девон Говард, стоявший несколько поодаль, почувствовал, как внутри у него все сжимается от чувства, которое он не осмелился бы назвать вслух. Ну разумеется, этот хитрый мексиканец в восторге от встречи с Морганой! Он всегда питал слабость к молоденьким девушкам, несмотря на девятилетний брак. Его супруге едва исполнилось четырнадцать лет, когда он женился на ней. А ему – тридцать один! Внутренне фыркнув, Девон почувствовал, как в душе у него поднимается волна гнева. Санта-Анна глубокого уважал свою жену, донью Инессу. Естественно, она заслуживала уважения, эта дама, происходившая из знатной испанской семьи, которая принесла ему шесть тысяч песо приданого и теперь, считаясь образчиком жительницы Веракруса, довольствовалась тем, что проводила свои дни в уединенном загородном имении, пока муж вращался в блестящем столичном обществе, выступая в самых разных ролях, главной из которых была роль президента. Бедная женщина, она…

Пока другие продолжали переговариваться, Девон бросил взгляд в сторону двери и увидел, как в гостиную вошла высокая худая женщина, о которой он только что думал. Подойдя прямо к ней, Девон вежливо проговорил:

– Донья Инесса, рад снова видеть вас. Спасибо, что согласились принять меня в своем доме.

Натянутое выражение лица женщины смягчилось лишь самую малость, когда она смущенно произнесла:

– Сеньор Говард, добро пожаловать. Друзья и сподвижники моего мужа всегда желанные гости в Манга-де-Клаво.

Не заметив смятения жены, Санта-Анна повернулся, взял ее за руку, притянул к себе и заговорил:

– Инесса, наконец-то ты закончила одеваться! Позволь мне представить тебя нашей очаровательной гостье, сеньорите Моргане Пирс, и ее гувернантке, сеньорите Макхортер. Дорогие леди, разрешите представить вам сеньору Инессу Гарсия Лопес де Санта-Анна.

Вежливо улыбнувшись своей новой знакомой, Моргана призвала на помощь все силы, чтобы скрыть изумление, поразившее ее во второй раз за день. Дело в том, что у сеньоры Санта-Анны внешность была столь же невероятная, как и у мужа, только в другом плане. Высокая и худая, даже слишком худая для своего роста, сеньора Санта-Анна ни по каким, даже самым мягким, стандартам не могла считаться хорошенькой. Она была скорее серой мышкой. У нее было бледное лицо, худое и на удивление морщинистое. Его черты по отдельности трудно было назвать неправильными или отталкивающими, но все вместе они смотрелись отвратительно. Жена президента была одета в короткое белое платье, отделанное светлыми оборками, белые чулки и белые атласные туфельки. Этот наряд вкупе с ее внешностью создавал впечатление безжизненной непривлекательной женщины, рядом с которой живой энергичный мужчина выглядел совершенно не к месту. Выдавив из себя улыбку, которая, как она надеялась, скрывала истинные чувства, Моргана пожала протянутую ей в качестве приветствия тонкую руку, обратив внимание на огромный бриллиант, сверкавший на пальце у доньи Инессы, и другие великолепные камни, украшавшие уши сеньоры и переливавшиеся на большой броши, приколотой ко впалой груди. Однако ее высокий тонкий голос оказался если и лишенным тепла, то, во всяком случае, вежливым, так что девушка, смущенная собственной реакцией на женщину, в доме которой ей предстоит жить, постаралась не выдать своего изумления. Непроизвольно покосившись на высокого темноволосого человека, стоявшего несколько в стороне от основной группы, Моргана успела заметить, как понимающий взгляд Девона переместился с сеньоры Санта-Анна на нее. Вспышка презрения, исказившая черты его лица, как только их глаза встретились, заставила девушку моментально покраснеть. Проклятие! Неужели этот человек умеет читать ее мысли? Неужели он понял, жена президента ей не понравилась, в то время как сам сеньор Санта-Анна произвел на нее неизгладимое впечатление? Черт бы его побрал! И когда он, интересно, собирается уезжать? Моргана боялась, что не сможет долго выносить его присутствие.

Внезапно почувствовав на своей руке чье-то мягкое прикосновение, Моргана сосредоточила внимание на общем разговоре, уловив обрывок фразы, произнесенной тетушкой:

– …а потом, когда ты закончишь, мы сможем посидеть вдвоем, только ты и я, и ты расскажешь мне обо всем, что произошло после смерти дорогого Арнольда…

Понимая, что тетя ждет ответа, Моргана смущенно пробормотала:

– Прости, тетя Изабелла, боюсь, я не расслышала…

– Нет, дорогая, это мне следует извиниться. Я так обрадовалась встрече с тобой, что совершенно забыла, как вы с Эгги, должно быть, устали с дороги. Я слышала, что ваше морское путешествие оказалось на редкость тяжелым. Думаю, для вас это был не самый приятный опыт.

Почувствовав укол вины из-за того, что расстроила тетушку, Моргана поспешно ответила:

– Нет-нет, тетя Изабелла. Эгги, правда, страдала морской болезнью, но на меня качка никак не подействовала. Больше всего я сожалею не об этой части путешествия. – Неожиданно осознав, что эта фраза, произнесенная с особой горечью, привлекла внимание остальных присутствующих, молча ожидавших дальнейших пояснений, Моргана густо покраснела и запинаясь продолжила: – Скорее… это… больше всего меня раздражало то, что мы двигались очень медленно, тетя. Я очень рада, что наконец-то добралась до тебя.

– А уж как мы рады, Моргана! Пойдем. – Подталкивая девушку к двери, сеньора Эскобар ласково добавила: – Джентльмены извинят нас, а мы с Инессой покажем тебе твою комнату.

Послав мужчинам быструю улыбку, Моргана с удовольствием последовала за тетушкой, отметив про себя странную вспышку, промелькнувшую во взгляде Девона Говарда, когда их глаза на миг встретились. «Да… это правда, – прошептал ее разум в ответ на его безмолвный вызов, – мне есть о чем сожалеть».


– Но вы ведь понимаете, друг мой, что в настоящее время я ничем не могу помочь нашему общему другу полковнику Остину. Вам, разумеется, известно, что я передал президентские полномочия Гомесу Фариасу еще в декабре и приехал в Манга-де-Клаво, чтобы восстановить здоровье. Хотя я и поддерживал связи с правительством в Мехико, к сожалению, мне мало что известно о нынешнем положении дел.

Надеясь, что его недоверие к человеку, сидящему напротив за широким столом из красного дерева, не отражается на лице, Девон откинулся на спинку удобного кожаного кресла. Воспользовавшись минутной паузой, Девон затянулся длинной тонкой сигарой, которую Антонио Санта-Анна зажег для него несколько минут назад, и задумался над тем, как осторожнее ответить на вопрос президента. Оказавшись в кабинете Санта-Анны, Девон сразу же почувствовал, что эта первая встреча будет иметь огромное значение. Ему придется вести тонкую игру – надо заставить хитрого как лис мексиканца употребить все свое влияние, чтобы освободить Стивена Остина. Когда Девон наконец заговорил, его голос прозвучал низко, как и подобает, когда речь идет о столь секретных вещах:

– Я знаю, как сейчас обстоят дела в вашей стране, Антонио, но я также знаю, что в ноябре прошлого года вы встречались со Стивеном. Это было незадолго до того, как вы передали полномочия, и как раз в то время…

– Si[6], я тогда созвал специальное заседание министров с целью рассмотрения вопроса об отделении Техаса от штата Коауила. Думаю, вам известно мое мнение по этой проблеме, друг мой. Мне кажется, я выразился достаточно ясно. Тогда я сказал, что считаю Техас еще неготовым к отделению, но я уделил внимание многочисленным просьбам нашего друга полковника Остина и предпринял некоторые шаги для их удовлетворения.

– Например?

– Например, я внес предложение о том, чтобы правительство Техаса и Коауилы приняло закон, уравнивающий права жителей в гражданских и уголовных вопросах, чего раньше не наблюдалось, как мне говорили. Я также предложил установить систему судебных органов для удобства отправления юридических дел.

– Существовала еще одна проблема, Антонио…

– Да, Девон, и я так понимаю, она имеет особо важное значение для вашей английской колонии. – Растянув губы в благодушной улыбке, Санта-Анна ласковым голосом продолжил: – Я также отменил статью 11, которая запрещала англоамериканцам колонизировать земли Техаса.

По суровому лицу Девона пробежала тень. Он смотрел в глаза сидящему напротив человеку, и каждая его черточка дышала недоверием.

– Но, Антонио, если все было так, как вы говорите, если жалобы Стива нашли такой широкий отклик в правительстве и если полковник Остин полюбовно расстался с советником, то почему же его арестовали в Салтильо, по пути домой?

– Ах, мой друг, в этом-то и вопрос. Признаюсь, я был несколько смущен, узнав об этом. Как я уже говорил вам, в декабре прошлого года, спустя всего несколько недель после встречи с полковником Остином, я передал президентские полномочия Гомесу Фариасу и с тех пор не имею четкого представления о ходе событий. Если верить донесениям, которые я получал от Гомеса, еще до нашей с ним встречи в ноябре полковник Остин направил письмо в городскую управу Сан-Антонио-де-Бехара, в котором призывал муниципалитет, не теряя времени, связаться с остальными органами власти Техаса и убедить их создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если центральное правительство не даст на это согласия. Друг мой, – выразительные глаза Санта-Анны как будто призывали Девона встать на его место, – этот письменный документ носит предательский характер, и этого оказалось достаточно, чтобы заключить полковника Остина под стражу.

– Но вы же понимаете, Антонио, в каком состоянии находился полковник Остин, представив свои жалобы совету в июле и не получив никакого ответа до октября, несмотря на настойчивые напоминания. Ваша встреча в ноябре удовлетворила его нетерпение… вы должны были отметить, что он был доволен результатами вашей беседы.

– Да, конечно, Девон. Но, боюсь, я был не в том положении, чтобы оспорить решение действующего президента Мексики, не зная всей подоплеки этого дела.

– Но теперь, Антонио, теперь-то вы знаете все…

– Не совсем, Девон. Я еще не имел возможности ознакомиться с официальными отчетами по делу полковника Остина…

– …и его заключения под стражу при весьма странных обстоятельствах, сэр. Из достоверных источников мне стало известно, что полковника Остина держат в тесной камере в донжоне бывшего дома инквизиции. Ему не разрешают ни с кем видеться, читать и писать. Надеюсь, вы согласитесь со мной, Антонио, что это недопустимое обращение с человеком, чья преданность мексиканскому правительству до этого сомнительного инцидента никогда не подвергалась сомнению. В англо-американской колонии его часто критиковали за девиз, который вам, разумеется, знаком: «Верность Мексике и противодействие крайним мерам». Эти новые обвинения выглядят по меньшей мере странно по отношению к человеку, всегда считавшемуся «чересчур мексиканцем в пристрастиях».

– Прошу вас, друг мой, достаточно. Я не могу вам сейчас ничего сказать. Я не знаю о ходе этого дела. – Заметив вспышку гнева, промелькнувшую на лице Девона при этих словах, Санта-Анна продолжил умиротворяющим тоном: – Но раз в деле полковника Остина выявились такие серьезные противоречия, я постараюсь сделать так, чтобы оно разрешилось к нашему обоюдному удовлетворению. Вам необходимо запастись терпением, друг мой. Вам придется задержаться в Манга-де-Клаво на несколько дней… может, дольше, чтобы я мог отправить в Мехико депешу и дождаться ответа. Надеюсь, эта задержка не доставит вам неудобств, Девон?

Не будучи уверен в том, что облегчение, которое он почувствовал при этих словах, было связано исключительно с обещанием Санта-Анны уделить внимание его просьбе, а не с тем, что его пребывание в Манга-де-Клаво растянется по объективной причине, Девон спокойно ответил:

– Я хочу, чтобы полковника Остина освободили и он мог вернуться в Техас, Антонио. Я не считаю неудобством время, потраченное на поиски справедливости.

– Хорошо сказано, Девон. – Поднявшись со стула, Санта-Анна обошел вокруг стола и встал перед гостем. Дружески похлопав Девона по плечу, он весело проговорил: – А теперь, если вы дадите мне возможность заняться составлением депеши, она будет готова к утру. – Темные глаза президента выражали искреннее участие, когда он тихо продолжил: – Я тоже заинтересован в том, чтобы справедливость восторжествовала.

Девон кивнул в ответ, развернулся, и через несколько мгновений дверь кабинета захлопнулась за его спиной.


Как только за гостем закрылась дверь, благожелательное выражение сползло с лица Санта-Анны, уступив место глубокой озабоченности. Он оказался в щекотливой ситуации, требовавшей особо тщательного отношения. Понимая, что Девон Говард совершенно не похож на своего легковерного соотечественника, полковника Остина, он сразу решил вести себя с предельной осторожностью. Не мог же он, в конце концов, допустить, чтобы именно теперь, когда все вроде бы устроилось, его планы пошли кувырком. Полные, красивой формы губы Санта-Анны озарила легкая улыбка, и он мысленно поздравил себя со столь удачной задумкой. Он был известен своей гибкостью и либерализмом. Будучи избран президентом, он сразу же сумел правильно оценить реакцию людей на политику проведения реформ. В самом начале его срока либеральные реформы привели к тому, что военные и церковники лишились какой бы то ни было власти и их недовольство стало постепенно нарастать. Уловив первые признаки протеста, он передал президентские полномочия Гомесу Фариасу под предлогом того, что ему самому необходимо поправить здоровье, и предоставил своему преемнику возможность проводить эти реформы в жизнь. Свободный от обвинений в непопулярных мерах, которые по его тайному приказу принимал вице-президент, Санта-Анна наблюдал заходом событий из своей резиденции в Манга-де-Клаво и, в полном соответствии со своим планом, регулярно получал горячие просьбы вернуться на пост президента и успокоить волнения в стране. Однако он чувствовал, что торопиться не следует. Надо подождать еще немного. В Манга-де-Клаво он поддерживал постоянную связь с военными и священнослужителями, но намеревался еще некоторое время побыть в тени, прежде чем страна окажется в таком положении, при котором он сможет вернуться в Мехико совсем в другой роли. На сей раз он не удовольствуется полномочиями президента. Он давно уже решил, что если когда-нибудь снова войдет в Мехико, то только диктатором.

А что касается загадочного техасца, который только что покинул его кабинет… что ж, с ним надо держать ухо востро. Арест полковника Остина играл важную роль в его планах установления контроля над недовольными англо-американскими жителями штата Техас и Коауила. Он прекрасно знал о том, что творится в колонии. Неосторожное письмо полковника Остина попало в руки Гомеса в очень благоприятный момент, и его пленение давало огромную власть центральному правительству. Разумеется, англоамериканцы не будут предпринимать никаких решительных действий, пока полковнику Стивену Остину, основателю колонии, грозит опасность. Да, арест честного, но доверчивого полковника Остина был отличным сдерживающим фактором для англоамериканцев, но Санта-Анна не хотел, чтобы о его планах стало известно проницательному Девону Говарду. Надо создать видимость активной деятельности, чтобы усыпить его бдительность и подольше задержать в Манга-де-Клаво. Все, что требовалось президенту, это еще немного времени…

Он был уверен, что это окажется совсем нетрудно. А в это время он постарается как следует поразвлечься в Манга-де-Клаво. Приезд племянницы Мануэля Эскобара добавил капельку перца в уже порядком наскучившее ему вынужденное безделье за городом. Он начал уставать от ежедневных конных прогулок и объезда великолепных лошадей из своей конюшни, чему посвящал все свободное время в самом начале пребывания здесь. Более того, Санта-Анна несколько разочаровался в своих боевых петухах, которыми раньше гордился. Что касается жены, да, Инесса была умной честной женщиной, которая облагородила его имя. Она отлично управляла поместьем и была до глубины души предана мужу. К сожалению, она не отличалась физической красотой, и это сильно повлияло на ее самооценку. Санта-Анна смирился с тем, что Инесса никогда не будет блистать в светских гостиных из-за своей стеснительности и страха перед высокомерными презрительными дамами из высшего столичного общества. Что ж, если ее устраивала затворническая жизнь в Манга-де-Клаво, то его тоже устраивало сложившееся положение дел, при котором он мог делать все, что душе угодно, не выставляя только свои увлечения напоказ.

Уже в который раз за последние несколько часов его мысли обратились к хорошенькой Моргане Пирс. Подойдя к буфету, президент налил себе бокал вина. Медленно пригубив напиток, он ощутил в теле знакомое возбуждение. Да, она в самом деле красивая женщина.

У нее был необычный цвет волос, каштановый с рыжим отливом, но еще поразительнее были ее огромные блестящие глаза, в которых горели яркие золотые искры. Она также отличалась безупречной, подобной китайскому белому фарфору, кожей и совершенными чертами лица. Более всего в ней привлекали мягкие, красиво очерченные губы, как будто специально созданные для поцелуев.

Она, кажется, тоже нашла его интересным. Он привык производить подобное впечатление на женщин, но тем не менее было лестно, что именно эта молодая леди осталась неравнодушна к его чарам. Да, по всей видимости, оставшееся время в Манга-де-Клаво он проведет в приятной компании, а потом его верный соратник генерал Мануэль Эскобар отправится вместе с ним в столицу. С Мануэлем поедут и все домашние, включая великолепную Моргану Пирс. Да, с каждой минутой будущее казалось президенту все более привлекательным.


Стараясь говорить как можно тише, Эгги быстро застегивала пуговицы на платье Морганы, отчитывая девушку суровым тоном, с которым та была хорошо знакома:

– Я считаю, что в данном случае ты не должна идти на поводу у своих личных пристрастий, Моргана. Каковы бы ни были твои чувства по отношению к мистеру Говарду или причины этих самых чувств, необходимо, чтобы ты относилась к нему так же, как к любому другому человеку в этом доме.

Нежные губы девушки упрямо сжались. Ей сейчас было не до проповедей Эгги. Сразу по приезде Моргане показали ее апартаменты в Манга-де-Клаво, после чего она провела несколько часов наедине с тетушкой Изабеллой, и за это время сострадательная терпеливая женщина сумела вытянуть из племянницы все болезненные подробности банкротства и смерти ее отца. От этих воспоминаний Моргана совершенно обессилела, и даже горячие заверения тети Изабеллы в том, что отныне ее будущее обеспечено, не смогли полностью успокоить девушку. Заметив ее состояние, тетя Изабелла посоветовала племяннице немного поспать, и Моргана не стала спорить, потому что ей вдруг захотелось побыть одной.

Теперь, проворочавшись несколько часов без сна на удобной постели, Моргана готовилась к ужину, и ей пришлось выслушать нудную речь Эгги насчет ее поведения.

Когда последняя пуговица была застегнута, Моргана повернулась и, встретив неумолимый взгляд Эгги, не выдержала и резко проговорила:

– Прошу тебя, Эгги, не досаждай мне своими глупыми нравоучениями. Мне вообще непонятно, каким образом тебя касаются мои личные дела! Но в любом случае я не собираюсь…

– Но вы все-таки выслушаете меня, Моргана Пирс! – оборвав ее на полуслове, прошипела Эгги. – Это не я, а ты решила ехать в эту отсталую страну, где творятся такие беспорядки! Но раз ты здесь и собираешься жить под крышей дома своей тетушки Изабеллы, ты не имеешь права вести себя так, чтобы это плохо отразилось на репутации генерала Эскобара или ее самой! Твоя бедная матушка перевернулась бы в гробу, если бы узнала, что ты позоришь…

– Позорю?! Да я никого не опозорю тем, что не стану разговаривать с Девоном Говардом! Это всего лишь вопрос…

– И вот в этом ты как раз и ошибаешься, Моргана! Мы проделали длинный трудный путь, большая часть которого прошла в обществе мистера Говарда. Если ты будешь открыто выказывать свою неприязнь к нему, то дашь пищу для сплетен: все начнут обсуждать причины вашей вражды.

Чтобы избежать пристального совиного взгляда гувернантки, Моргана отвернулась к зеркалу. Поправляя несколько локонов, уже выбившихся из высокой прически, девушка еле слышно пробормотала:

– Я просто считаю, что мистеру Говарду недостает прежней…

– Моргана!.. – То, как Эгги произнесла ее имя, заставило девушку обернуться и внимательно прислушаться к ее словам. – Не знаю, что произошло между вами в последнюю ночь на борту «Эстреллиты» и внушило тебе такую неприязнь к Девону Говарду. И, – продолжила она резким, отрывистым голосом, – не хочу этого знать! Ты теперь молодая женщина и имеешь право на личную жизнь. Я не собираюсь в это вмешиваться. Но что я собираюсь делать и впредь, так это наилучшим образом исполнять свои обязанности, Моргана, а раз так, то тебе придется учесть, что любое проявление особого отношения к мистеру Говарду привлечет к тебе ненужное внимание. Как племянница генерала Эскобара, ты будешь вращаться в узком кругу людей, который наверняка похож на такого рода общества в других странах. Особенно в том, что касается любви к сплетням! Не стоит давать повода злым языкам испортить твою репутацию!

Густо покраснев от ее последнего замечания, Моргана вновь отвернулась к зеркалу и принялась разглядывать свое отражение. Конечно, этот маневр не мог обмануть проницательную гувернантку, но девушка, пока поправляла кружево на обнаженных плечах, успела придумать достойный ответ. Наконец она подняла глаза и посмотрела прямо в лицо ожидавшей ее слов Эгги.

Стараясь говорить как можно спокойнее, Моргана ровным тоном произнесла:

– Ну что ж, Эгги, возможно, ты и права. Если я буду открыто выражать свое отвращение к Девону Говарду, то сослужу самой себе плохую службу. В любом случае я не думаю, что он надолго задержится в Манга-де-Клаво. Он приехал сюда исключительно в политических целях, а такие визиты обычно заканчиваются довольно быстро. Думаю, мне удастся контролировать свои чувства в течение одного-двух дней. Это, разумеется, самое меньшее, что я могу сделать для тети Изабеллы. Она на редкость добрая женщина, которая уже тщательно обдумала мой выход в столичное общество. Мне сейчас не до этого, но я не хочу показаться неблагодарной, ведь она приложила столько усилий!

Заметив озабоченное выражение лица Эгги, Моргана попыталась улыбнуться.

– Ты, как всегда, права, Эгги. Я в который раз преклоняюсь перед твоей мудростью. А теперь, – Моргана заулыбалась еще шире, явно собираясь перевести разговор на другую тему, – скажи, как ты думаешь, это платье будет сегодня иметь успех? Я очень хочу произвести приятное впечатление.

Внешне удовлетворенная ответом своей подопечной, Эгги одобрительно оглядела с ног до головы ее стройную фигурку. Платье, о котором шла речь, было сшито из бледно-голубого газа поверх шелковой основы такого же цвета. Облегающий лиф, отделанный узкой лентой белого кружева, заканчивался на середине плеч и имел небольшой вырез посередине, открывавший соблазнительную полную грудь. Необычные рукава, пышные до локтя, элегантно облегали руки, заканчиваясь широкими манжетами с отделкой из белого кружева, которые слегка покачивались при каждом движении. Собранное на тонкой талии, дальше платье широкими фалдами спускалось до лодыжек и по подолу было расшито тем же кружевом, что и лиф. Бледно-голубые туфельки были подобраны в тон платью. Взглянув на голову девушки, Эгги про себя оценила изящную высокую прическу, которая не только подчеркивала совершенную форму скул и больших ярких глаз, но и позволяла нескольким блестящим каштановым локонам соблазнительно спадать на шею. В ушах висели маленькие сапфировые сережки, которые удалось сохранить, несмотря на то что большая часть драгоценностей была конфискована. Кулон с таким же камнем переливался на тонкой серебряной цепочке на шее, завершая туалет.

Эгги с затаенной гордостью признала, что Моргана, которую она воспитывала с детства, превратилась в настоящую красавицу, чье хрупкое очарование подчеркиваюсь изяществом наряда. Эгги с невозмутимым видом коротко кивнула и резко скомандовала:

– Повернись, Моргана.

Быстро повернувшись, Моргана нетерпеливо принялась поправлять пояс.

– Это платье очень идет тебе, Моргана, и поскольку наступило время ужина, я предлагаю спуститься вниз. Нехорошо опаздывать на первый же ужин в новом доме.

С преувеличенной вежливостью Моргана воскликнула:

– О, в таком случае мне надо поспешить!

Притворившись, что не заметила короткого смешка, сорвавшегося с губ Эгги, Моргана улыбнулась и устремилась к двери. Постепенно волнение заняло место веселости, и девушка, продолжая натянуто улыбаться, вышла в коридор, ведущий в гостиную. Несмотря на то что Эгги была права, она знала, как трудно будет сохранять спокойствие в присутствии Девона Говарда и вести с ним светскую беседу. Она выставила себя перед этим мужчиной такой дурой, что от одного только его взгляда испытывала страшное унижение. Кроме того, осознание, что сила влечения к проклятому техасцу ничуть не уменьшилась после того, как он столь жестоко обошелся с ней, делало ее очень уязвимой… особенно в те моменты, когда она ясно видела, как Девон легко переносит их размолвку. Что ж, вряд ли она первая женщина, которую он заманил в свою комнату невысказанными обещаниями и страстными словами, намеками на чувства более глубокие, нежели простая похоть. Подавив вспышку гнева и ревности, Моргана вскинула подбородок и решительно двинулась вперед. Она вела себя как наивная дурочка, и это послужило ей хорошим уроком. Будь она проклята, если позволит Девону Говарду увидеть, как больно он ранил ее… как она до сих пор страдает из-за его предательства. Да, будь она проклята, если выкажет перед ним свою слабость.


Пристально вглядываясь в лицо Санта-Анны, который с энтузиазмом рассказывал о своих планах касательно будущего страны, Девон Говард никак не мог побороть внутреннего недоверия. Проклятие! И как только люди подпадают под влияние этого человека? Было совершенно очевидно, что Антонио Лопес де Санта-Анна никогда не примет ни от кого совета, идущего вразрез с его собственными интересами. Переведя оценивающий взгляд на генерала Эскобара, он увидел, что тот совершенно согласен с политикой Санта-Анны, восхищается им и полностью доверяет его словам. Этот человек – круглый дурак и самый ярый противник англоговорящих техасцев из всех, кого он знал. Присутствие Девона он терпел только потому, что Санта-Анна пожелал, чтобы тот остался. Девон был уверен, что при других обстоятельствах генерал Эскобар по малейшему поводу объявил бы его смутьяном и предателем и упрятал в ту же тюрьму, что и Стивена Остина. Да, для него сейчас пребывание в Манга-де-Клаво равносильно переходу через болото, а это значит, что действовать надо осторожно, очень осторожно.

Всматриваясь в оживленное лицо Антонио Санта-Анны, Девон с неохотой признал, что имеет дело с незаурядной личностью. Даже сейчас, находясь в скромно обставленной гостиной своего дома, ожидая прихода Изабеллы Эскобар и ее племянницы, он производил впечатление того сильного человека, который мог появиться только в Мексике, сочетавшего в себе обходительность и очарование старого испанца с энергией и безрассудством революционера. Девон прекрасно понимал, что эти глаза, искрившиеся сейчас идеалистической верой в будущее своей страны, могли в одночасье перемениться, выражая…

В этот момент Санта-Анна замолчал и резко обернулся к двери. На его темном выразительном лице промелькнуло явное восхищение, и в следующую секунду он подошел к появившимся в дверях двум женщинам. Опасно сжав пальцами ножку бокала, Девон молча наблюдал за тем, как Санта-Анна тепло приветствовал Изабеллу Эскобар, в то время как его взгляд был прикован к стоявшей рядом с тетушкой Моргане, являвшей собой поистине захватывающее зрелище. Чувствуя странное жжение в груди, Девон, еле сдерживаясь, смотрел, как Санта-Анна подносит к губам руку девушки.

Будь она проклята! Будь проклята эта маленькая испорченная сучка с ангельским лицом! Будь проклята эта Моргана Пирс! Она наслаждалась вниманием Санта-Анны! И он никак не мог понять, как после долгого утомительного путешествия, которое они проделали, вынужденные сегодня утром проснуться до зари, ей удавалось выглядеть так восхитительно, сиять безмятежным невинным блеском, переворачивавшим все у него внутри! Черт, если бы Санта-Анна первым не подошел к ней и не взял ее за руку, он вполне мог бы сам совершить подобную глупость… только бы еще разок понежиться в лучах ее улыбки. С трудом сохраняя невозмутимый вид, Девон молча проклинал свою зависимость от этой юной красавицы, которая сейчас улыбалась и благодарила Санта-Анну за оказанное ей внимание. Да, она будет блистать в этом обществе, привыкшем баловать женщин, не ожидая от них в конечном итоге ничего, кроме хорошо воспитанных детей и безграничной верности. Последняя мысль болезненно отозвалась в сердце Девона, и он ощутил, как по спине пробежал озноб. Да, скорее всего на последнее Моргана Пирс не способна. Она, несомненно, просто страстная маленькая ведьма. Он помнил, с каким глубоким неподдельным чувством она отзывалась на его ласки. Скрепя сердце он признал, что никогда еще не испытывал ничего подобного тем чувствам, которые пробудила в нем Моргана. И будь проклята его слабость, но он не мог не сознавать, что его так же сильно тянет к этой девушке, как и во время их пребывания на борту «Эстреллиты».

С возрастающим гневом Девон наблюдал затем, как девушку мигом поглотила ожидавшая ее толпа. Генерал Эскобар и донья Изабелла улыбались своей хорошенькой племяннице словно заботливые родители, пока Санта-Анна осыпал ее комплиментами так, как только он один умел делать: сохраняя достоинство и в то же время выражая свое истинное восхищение красивой американкой, которая обещала стать украшением его столичного общества. Даже суровые черты доньи Инессы немного смягчились. Видимо, Моргане удалось втереться в доверие к этой женщине, когда они провели несколько часов днем в компании ее тетушки. Только он мог добавить ложку дегтя в бочку меда и подпортить столь блестяще удавшийся Моргане выход, и будь он проклят, если упустит такую возможность.

Приблизившись к Моргане с многозначительной улыбкой на губах, Девон прервал светский обмен любезностями:

– Добрый вечер, донья Изабелла… Моргана. Сегодня вы обе восхитительны. – Мягкий беззаботный ответ доньи Изабеллы последовал незамедлительно. Отметив про себя великолепные манеры супруги генерала, Девон перевел взгляд на Моргану, пристально всматриваясь в ее лицо и ожидая увидеть в карих глазах смущение.

Остро ощущая присутствие Девона с того момента, как вошла в гостиную, Моргана медленно подняла ресницы. Внутренне содрогнувшись, заметив, как презрительно изогнулись его губы, девушка стойко выдержала его взгляд.

– Спасибо, Девон. Вижу, что вы тоже легко перенесли тяготы путешествия. Но я все же рада, что мой путь завершен и я снова нахожусь в кругу семьи. Должна признаться, что не завидую вам, зная, что вам предстоит возвращаться в Техас. После столь долгого путешествия необходимость в скором времени проделать такой же путь назад показалась бы мне ужасной.

– О, но я не собираюсь покидать этот дом так скоро, как рассчитывал, Моргана. Донья Инесса и Антонио любезно предложили мне задержаться у них до тех пор, пока Антонио не отправит в Мексику прошение по важному для нас обоих вопросу и не получит на него ответ. Так что, как видите, нам не удастся так скоро расстаться.

Отметив, как мгновенно расширились зрачки девушки, Девон почувствовал моральное удовлетворение и улыбнулся, молча ожидая ответа. Да, она в любом случае собиралась отделаться от него, так что, возможно, на нее никак не повлияет его дальнейшее пребывание в Манга-де-Клаво. Метнув быстрый взгляд на Санта-Анну, Девон вдруг почувствовал, как его что-то словно обожгло. Он не удивился бы, вздумай Моргана попытать свои чары на самом Санта-Анне. Привязанность доньи Инессы к загородной жизни была известна всем, а Моргана сама говорила, что выберет себе следующего любовника только из самых лучших представителей высшего света Мехико. Зная, какие слухи ходили об Антонио, Девон не сомневался, что Моргана с легкостью сумеет осуществить свой план. Ну что ж, посмотрим, как будут развиваться события!

Избавив девушку от необходимости отвечать, Санта-Анна взял ее за руку и тем самым положил конец беседе. Улыбнувшись Моргане, он тихим голосом проговорил:

– Если вы позволите, Моргана, я провожу вас на ужин.

В ответ на ее согласный кивок его улыбка стала еще шире. Взяв девушку под руку, он повел ее в столовую, предоставив Девону вести к ужину донью Инессу. Слыша за спиной оживленную болтовню доньи Изабеллы, шедшей под руку с мужем, Девон попытался сосредоточиться на обращенных к нему словах доньи Инессы, в то время как его взгляд был прикован к маленькой красавице, уверенно выступавшей под руку с президентом Мексики… занимая то самое место, которое ей хотелось занимать.


– Да, Моргана, посмотри… посмотри, как гордо он вышагивает, высоко подняв голову, сохраняя уверенность в себе. Это один из лучших моих бойцов, прекрасная птица, ты не находишь?

Слегка приобняв девушку за плечи, Санта-Анна указал на клетку, стоявшую в ряду точно таких же клеток вдоль стены дома, расположенного в глубине сада. Покончив с великолепным завтраком, Моргана приняла предложение Санта-Анны показать ей поместье, не зная, что тем самым обрекает себя на несколько часов в обществе Санта-Анны и Девона. Теперь она с интересом прислушивалась к объяснениям первого и всеми силами пыталась игнорировать присутствие последнего. В большинстве случаев ей это удавалось, ибо мягкий мелодичный голос Антонио и неистощимый энтузиазм во всем, что касалось его прекрасной загородной резиденции, отвлекали девушку от собственных мыслей. Сначала он повел гостей через богатый сад, где Моргана все время ощущала на плечах солнечное тепло, проникавшее сквозь густой покров листвы над головой, и вдыхала восхитительный аромат цветущих деревьев. Затем они осмотрели первоклассные конюшни Санта-Анны и познакомились с его лучшим боевым конем, белым жеребцом, который вынес своего хозяина из множества сражений, снискавших ему славу. Потом они направились к самому большому строению в конце сада, и, войдя внутрь, Моргана с удивлением обнаружила посередине безупречно чистого помещения необычную площадку, обнесенную низкой деревянной стеной. Сдержав любопытство, Моргана отложила свои вопросы до тех пор, пока Санта-Анна не подвел их к задней стене с многочисленными деревянными клетками, в каждой из которых сидел агрессивного вида петух. Потрясенная тем, что такой утонченный человек, как Санта-Анна, находит немалое удовольствие в гаком сомнительном развлечении, как петушиные бои, Моргана не знала, что ответить. Обведя оценивающим взглядом великолепную алую птицу, о которой говорил президент, она признала, что никогда еще не видела ничего подобного. Перья у петуха были подрезаны, лишая его какого бы то ни было изящества в движениях, а гребешка и вовсе не было, что придавало ему неестественный вид. Петух смотрел на девушку с неприкрытой враждебностью. Следовало признать, что в кругу своих товарищей он походил на гладиатора.

Осознав, что Антонио до сих пор ожидает ее ответа, девушка неуверенно проговорила:

– Да, это в самом деле необычная птица, Антонио. – А потом с чистосердечием, вызвавшим улыбку на знаменитых латиноамериканских губах, признала, что плохо разбирается в петушиных боях, но ей всегда казалось, что это весьма жестокое зрелище и ей не хотелось бы стать его свидетельницей.

Санта-Анна легонько потрепал девушку по подбородку и, опустив руку, мягко отозвался:

– Да, так может показаться всякому, кто не знаком с историей и правилами проведения петушиных боев. – Повернувшись к Девону, он вежливо произнес: – С вашего позволения, Девон, я хотел бы посвятить Моргану в некоторые подробности этой забавы.

Полностью сознавая, что просьба Санта-Анны – простая формальность, Девон коротко кивнул. Сохраняя на лице натянутую улыбку, когда все внимание хозяина переключилось на девушку, к которой и были в действительности обращены все его слова с момента начала этой бесконечной экскурсии, Девон внутренне застонал. Этот мужчина явно увлечен молодой гостьей. Большую часть утра Девон молча шел следом за парочкой, с трудом сдерживаясь при виде того, как Санта-Анна глупо кудахтал над Морганой, а она отвечала ему с неподдельным интересом. Только слепец не увидел бы, что знаменитый мексиканец с каждой минутой все больше проникается симпатией к девушке, которая с прилежным вниманием выслушивала его занудный рассказ про обустройство поместья. Санта-Анна также был, очевидно, впечатлен тем, как умно и по существу Моргана отвечала, демонстрируя тем самым, что его слова находят живейший отклик в ее душе. Хитрая маленькая сучка намеревалась привлечь президента Мексики не только физической красотой, которая, похоже, с каждым часом расцветаю все ярче, но и своими умственными способностями.

Скользя взглядом по хрупкой девушке, с интересом внимавшей мягкому журчанию речи Санта-Анны, Девон не мог не признать, что никогда еще не видел Моргану такой красивой, как сейчас. Вопреки самому себе он испытывал непреодолимое желание прикоснуться к блестящим локонам, небрежно зачесанным назад и заколотым за ушами изящными гребешками. Тонкие классические черты лица и розовый оттенок кожи казались ему в этот момент прекраснее, чем когда-либо. Ее огромные, с золотыми искорками глаза, ясные и зовущие, были озарены утренним светом, а губы… Содрогнувшись всем телом, Девон возблагодарил небеса за то, что, занятые разговором, Моргана и Санта-Анна не заметили его минутной слабости. Проклятие, никогда еще ни одна женщина так не волновала его! Быть может, это бледно-розовый цвет простого утреннего платья усиливал свечение ее кожи, а изящный покрой наряда сообщал движениям удивительную грацию? Или, может быть, все дело в том, что Моргана – это Моргана, в любой ситуации неизменно хорошенькая и привлекательная, несмотря на пустоту, скрытую за красивым фасадом. Как бы там ни было, решил Девон, ему следует быть очень осторожным, потому что эта девушка начала забирать опасную власть над его чувствами. Он боялся своей внезапной беззащитности… именно теперь, когда так много было поставлено на карту.

– Видишь, querida, традиция петушиных боев зародилась еще в Древнем Китае, Индии, Персии и других восточных странах. Говорят, что Фемистокл устраивал подобные поединки для своих воинов в Древней Греции, чтобы внушить им храбрость. Римляне, как известно, принесли эту забаву с собой в Британию, где она получила широкое распространение. Мои птицы, Моргана, относятся к редкой разновидности боевых петухов, ведущих свое происхождение от основной азиатской породы бакива и другой породы, азил, отличающейся драчливостью. Это качество развивалось в петухах на протяжении многих столетий путем тщательного отбора и особого воспитания.

– Но, Антонио, – явно не до конца убежденная, Моргана нахмурила брови, – несмотря на породу, эти птицы, как мне кажется, плохо подготовлены к боям.

– А вот в этом ты как раз и не права, querida. Этих птиц, как настоящих спортсменов, кормят специальной пищей и как следует тренируют. Прежде чем выйти на ринг, им предстоит выполнить множество упражнений, направленных на развитие и укрепление мускулатуры. Кожу им укрепляют массажем. Перья им подрезают, а гребешки и вовсе убирают, чтобы они не служили дополнительной мишенью для противника. Поскольку у одних петухов шпоры длиннее, чем у других… – Заметив вопросительный взгляд Морганы, Санта-Анна спокойно пояснил: – Шпоры – это острые костные образования, которыми петухи пользуются в бою. Мы всегда уравниваем условия поединка, надевая на короткие петушиные шпоры дополнительные металлические, и подбираем противников по весу. Подготовка начинается за одну-две недели до поединка. Взгляни-ка, querida.

Подведя Моргану к площадке посередине, он мягко продолжил:

– Площадки, или ринги, различаются по размеру. Вот этот ринг имеет площадь четырнадцать футов и обнесен стеной, чтобы птицы не выпадали. Сам петушиный бой подчиняется очень строгим правилам. У каждою петуха есть свой хозяин, руководящий его действиями. За поединком наблюдает судья, который и выносит окончательное решение. Во время поединка сражается пара петухов или другое, заранее оговоренное, число участников. Некоторые бои продолжаютсядо тех пор, пока один из петухов не будет убит; в отдельных случаях хозяину дозволяется в любой момент забрать серьезно раненную птицу; иногда устанавливается ограничение по времени. Храбрые птицы успевают на своем веку дать множество сражений, querida, прежде чем отправиться на скотный двор на заслуженный отдых. Все эти великолепные петухи, которых ты видишь перед собой, могут похвастаться участием во многих поединках. Это не только спортсмены, но и воины, и они доставляют мне огромное удовольствие.

На миг замолчав и медленно скользнув взглядом по обращенному к нему лицу Морганы, Санта-Анна мягко закончил:

– Кажется, Моргана, мне не удалось заинтересовать вас моим увлечением.

Смущенная тем, что он так легко прочел ее мысли, девушка густо покраснела, вызвав у президента улыбку, и неловко пролепетала:

– Я… я хотела сказать, что не мне об этом судить, Антонио. Если человек вашего положения считает достойным внимания такие бои и подготовку к ним, то… ну… наверняка…

Мягко прикоснувшись к щеке девушки, Санта-Анна осторожно провел пальцами по теплой гладкой коже, увлекая Моргану в темный омут своих глаз, и, понизив голос так, чтобы он был слышен ей одной, проговорил:

– Нет нужды оправдываться, querida. Мне следовало догадаться, что такой нежной девушке, как вы, может не понравиться то, чем занимаются эти храбрые птицы. Вы созданы для поединков другого рода, querida, в которых ощущается не менее острое напряжение, но награда одинаково сладка для победителя и побежденного.

Не до конца осознав смысл этих слов, Моргана, слегка нахмурившись, вопросительно взглянула на президента, но тот уже отвернулся, услышав за спиной шаги Девона.

– А, Девон! Простите, что предоставил вас самому себе, пытаясь рассказать Моргане об особенностях петушиных боев. К сожалению, мои усилия были напрасными, друг мой. Мне так и не удалось убедить Моргану в их ценности, зато сам я убедился, что совершенно покорен чарами этой девушки. Сейчас я предлагаю вернуться в дом и немного освежиться после такой долгой утомительной прогулки, чтобы…

– Сеньор… сеньор Санта-Анна!

Прервавшись на полуслове, Санта-Анна посмотрел на подбежавшего к нему мальчика лет восьми-девяти.

– Сеньор, Хуан приказал мне срочно вас разыскать! В конюшне кое-что случилось, сеньор. Белый Вождь… он вдруг стал задыхаться… Хуан не знает, что делать.

Когда Санта-Анна повернулся к Девону, на его лице читалось явное беспокойство.

– Если я могу рассчитывать на то, что вы проводите Моргану в дом, Девон, я сразу направлюсь в конюшню. Белому Вождю нездоровится уже неделю. Это один из моих лучших жеребцов, и я очень дорожу им.

– Ну разумеется, Антонио, мы вас хорошо понимаем, правда, Моргана? – Метнув быстрый взгляд в сторону девушки, которая сделала вид, что не заметила насмешки в его словах, он быстро продолжил: – Я буду счастлив позаботиться о Моргане, это уже вошло у меня в привычку.

Обеспокоенный состоянием своего коня, Санта-Анна не обратил внимания на сарказм в его голосе и быстро обернулся к Моргане:

– Con permiso[7], Моргана.

– Si, Антонио.

Молча проследив за тем, как высокая прямая фигура Санта-Анны исчезла за дверью, девушка вдруг остро осознала, что они с Девоном остались одни. От охватившей ее внезапной тревоги задрожали руки. Она попыталась скрыть неловкость, с силой сцепив ладони за спиной, и без единого слова направилась к двери, из которой только что вышел президент.

– Куда ты так спешишь, Моргана?

Раздражение, копившееся в течение двух бесконечных часов, прорвалось наружу, и от этого простой вопрос прозвучал гневно и обвиняющее. Глупо было принимать сегодня утром приглашение Санта-Анны, но в последние несколько минут… то, как Антонио нежно ласкал щеку девушки… как таинственно нашептывал ей что-то на ушко… вывело Девона из себя. Если этот проклятый латиноамериканец еще хоть раз дотронется до Морганы…

Взяв себя в руки, Моргана, слегка нахмурившись, обернулась на резкий голос. Ответ показался даже ей самой чересчур холодным:

– Я никуда не спешу, Девон. Просто эта часть поместья Антонио не слишком меня интересует. Я бы предпочла…

В несколько шагов Девон преодолел разделявшее их пространство и оказался в опасной близости от девушки. Грудь его тяжело вздымалась от едва сдерживаемой ярости, контролировать которую становилось все труднее. Голос превратился в свистящий шепот:

– Неужели, Моргана? Несколько минут назад я мог бы поклясться, что тебе здесь очень даже неплохо. Во всяком случае, такое впечатление ты произвела на нашего друга Антонио. И я готов поставить последний доллар на то, что, находись Антонио здесь, ты бы так не стремилась уйти.

– Если ты хочешь сказать, что я предпочитаю общество Антонио твоему, Девон, то ты абсолютно прав! – забыв обо всякой осторожности, горячо воскликнула Моргана. – Какая нормальная женщина предпочтет общаться с невоспитанным диким техасцем, который не питает ни капли уважения к благородным дамам, когда рядом с ней умный обходительный джентльмен!

– Вот здесь ты не права, Моргана. Я испытываю к благородным дамам безграничное уважение. Просто ты, дорогая, не входишь в их число!

Поймав маленькую ладошку, занесенную для удара, Девон крепко сжал ее и резко прошептал:

– У тебя короткая память, милая. Когда ты дала мне пощечину, то получила в ответ то же самое. Если хочешь снова испытать эти ощущения, вперед!

Тяжело дыша, Моргана пыталась высвободить руку, но в конце концов покорилась его силе, а он воспользовался этим, чтобы привлечь ее к себе:

– И раз уж мы заговорили об этом, позволь мне предупредить тебя, что с Санта-Анной ты зря теряешь время. О, он с удовольствием развлечется с тобой. Ты, наверное, успела заметить, что он питает слабость к женщинам, но это строгая католическая страна, Моргана. Антонио Санта-Анна венчался в церкви, и перед лицом закона и народа, который он возглавляет, он женат до конца жизни! Его супруга пользуется в Мехико большим уважением. Единственный титул, который ты можешь получить, если будешь упорствовать, это титул шлюхи!

По тому, как неожиданно окаменело маленькое личико, находившееся так близко от него, Девон понял, что Моргана услышала его слова. Когда девушка заговорила, ее низкий голос выражал ту же ненависть, что и огонь, полыхавший в обращенных на него огромных глазах:

– Нет, Девон. Наши с Антонио отношения выглядят предосудительно лишь на твой извращенный взгляд. На самом деле это ты, и только ты хочешь наградить меня этим титулом… и я никогда… никогда не забуду этого и не прощу!

С губ Девона сорвался низкий, исполненный презрения смешок, и он притянул девушку еще ближе. Остро ощущая прикосновение сильного мужского тела, Моргана постаралась сохранить твердость, покраснев от того, что Девон чувствовал ее внутреннюю борьбу.

– Значит, ты никогда не простишь… и не забудешь! Но это не мешает тебе хотеть меня прямо сейчас, правда, Моргана? Несколько минут назад ты заставляла сердце Санта-Анны биться быстрее всякий раз, когда бросала на него взгляд. Ты прекрасно знала, что делала, не так ли? А теперь, когда твой герой удалился, твое бедное маленькое слабенькое тельце решило, что сойдет и невежественный, невоспитанный техасец?

Сдерживая гнев, Моргана резко выдохнула:

– Ты льстишь себе, Девон. Если я и испытывала к тебе какое-то влечение, то оно прошло в тот последний вечер на борту «Эстреллиты», когда ты проявил свою истинную сущность!

– Да неужели, дорогая? – Свободной рукой Девон запутался в блестящей массе волос, притянул ее голову ближе к себе и отпустил ее ладонь, крепко прижав к своему телу. Наклонив голову, он провел губами по ее щеке, болезненно сжимая объятия, когда девушка попыталась увернуться от его рта. Почувствовав внутреннюю дрожь, Моргана испугалась. Его нежные прикосновения сводили с ума, наполняя все ее существо теплом, которое грозило растопить гнев, служивший ей единственной защитой. Постепенно эти мягкие умелые губы придвинулись ближе к ее губам, покрывая ее лицо легкими поцелуями, сужая круги, пока она не начала буквально сходить с ума от раздиравших ее противоречий. Окончательно потеряв голову в тот момент, когда Девон прильнул к ее губам, она почувствовала осторожное, робкое касание его языка. Моргана сопротивлялась как могла, но в конце концов, поддавшись теплым эротическим ласкам, ее тело по собственной воле отдалось во власть желания, и ее губы раскрылись, приветствуя сладкое теплое проникновение. Из груди Морганы вырвался низкий стон, когда Девон с сокрушительной силой прижал ее к себе; она была полностью в его власти. И в этот момент он резко оттолкнул ее.

Стоя от него на расстоянии вытянутой руки, Моргана сумела оценить всю глубину его презрения. Кровь отхлынула у нее от лица, когда он с горечью и отвращением прошептал:

– Значит, ты никогда не простишь… ты не хочешь меня… – Легкая усмешка переросла в оглушительный хохот. Девон резко отпустил девушку, так что она невольно попятилась назад. – Нет, ведьма! Это я не хочу ни тебя, ни твоих игр!

Подождав несколько минут, чтобы привести в порядок чувства, он угрожающе прошипел:

– Просто запомни это, дорогая. На этот раз ухожу я, а не ты! И запомни еще кое-что. Ты американка, и все, что ты делаешь, отражается на других англоговорящих народах этой части света. Держись подальше от Санта-Анны! И я предупреждаю, что, если ты спровоцируешь скандал, который может помешать освобождению Стивена Остина, я не остановлюсь ни перед чем, чтобы…

Лишившись дара речи от охвативших ее унижения и гнева, Моргана с трудом выпрямилась и наконец смогла заговорить:

– Ты делаешь большую ошибку, пытаясь угрожать мне, Девон…

От этих слов Девон переменился в лице и резко приказал:

– Заткнись и возьми себя в руки, потому что мы сейчас сделаем то, чего ты так хочешь, а именно уберемся отсюда! И я тебя предупреждаю… попомни мои слова, а не то…


«…Попомни мои слова, а не то…». Моргана посмотрела в довольное улыбающееся лицо Антонио Санта-Анны, но в голове у нее продолжал настойчиво звучать голос Девона. Безупречно следуя правилам гостеприимства, президент успел уже несколько раз извиниться за то, что оставил ее накануне, вынужденный присмотреть за заболевшим жеребцом. Желая искупить свою вину, он настоял на конной прогулке по поместью, и Моргана согласилась, не желая вызывать подозрений. К сожалению, цена оказалась слишком высока, потому что все утро ей пришлось терпеть рядом с собой вежливого и улыбающегося Девона Говарда. Девушка начала искренне мечтать о том, чтобы он вовсе исчез с лица земли.

Тем временем всадники остановились на вершине холма. Внезапно осознав, что Антонио ждет от нее ответа, девушка мило зарделась, радуясь, что можно в любой момент сменить тему благодаря ее беспокойной лошади. Наконец, когда ей удалось обрести контроль и над кобылой, и над своими чувствами, она беззаботно проговорила:

– Простите, Антонио, я так залюбовалась пейзажем, что потеряла нить разговора. О чем вы меня спросили?

Явно польщенный комплиментом в адрес его поместья, Антонио повторил вопрос:

– Я сказал, что вы отлично держитесь в седле, Моргана. Должен признаться, я приятно удивлен вашим умением. Я сначала сомневался, что Бонита подойдет вам. Это норовистая лошадка, но я вижу, вы ей под стать.

– Gracias, Антонио. – Благодарная за простую похвалу, благотворно повлиявшую на ее заниженную самооценку, Моргана сделала глубокий вдох и твердо решила, что больше не позволит Девону Говарду унижать себя. Он ведь именно этого и добивался. В своем извращенном воображении он представлял себе ее в качестве роковой женщины, вознамерившейся добиться склонности Антонио Санта-Анны. Еще сильнее ранило девушку осознание того, что этот человек заботился исключительно об успехе своей политической миссии. Ну и ладно, к черту его и его великую добродетель! Будь он проклят! Она будет сама собой, и пусть думает что хочет о невинном стремлении Антонио сделать ее пребывание в Манга-де-Клаво приятным. К сожалению, Девон Говард явно мерил всех по своей мерке, но Моргана не собиралась позволять ему портить себе жизнь.

Сделав глубокий вдох, Моргана обвела глазами прекрасный пейзаж, пытаясь побороть чувство неловкости. Внезапно она поняла, почему в Манга-де-Клаво не было садов. Объяснение оказалось предельно простым. Все поместье Антонио, раскинувшееся на площади в двенадцать лье, представляло собой один большой сад, утопающий в диковинных растениях. Воздух, теплый и сладкий, был наполнен ароматами плодовых деревьев, разбросанных по всему поместью. То и дело взгляд натыкался на экзотические цветы, чей запах смешивался с благоухающим воздухом. Необычные, яркой окраски, виноградные лозы обвивались вокруг деревьев. Тропа, по которой они ехали все утро, не отличалась гладкостью, да и путь они проделали неблизкий, но Моргана упивалась радостью езды. Она не сидела верхом с тех самых пор, когда умер отец и с конюшнями пришлось расстаться за долги. Из-за утренней жары она не стала надевать жакет, который был сшит по прошлогодней моде, и ограничилась белой с рюшами блузкой в комплекте с длинной темно-зеленой юбкой из водостойкого материала. Наклонившись вперед, она беспечно потрепала лошадь по блестящей гриве. Великолепная черная кобыла, которой по виду было около трех лет, слушалась девушку, взбрыкивая только в тех случаях, когда приходилось подолгу стоять на одном месте.

Моргана не ожидала, что в Мексике будет так красиво, но восхищалась бы здешними видами куда больше, если бы рядом постоянно не вертелся этот молчаливый техасец.

Решительно переведя взгляд на Санта-Анну, она в который раз ощутила исходящую от этого мужчины ауру власти. Даже то, как он сидел верхом на своем великолепном белом жеребце в высоком мексиканском седле, украшенном серебром, облаченный в традиционный костюм, выдавало высокое положение этого человека, торжественно созерцавшего свои обширные владения. Еще больше поразили девушку энергия и сила, которые он излучал, хотя на самом деле, сложив с себя президентские полномочия, в Манга-де-Клаво он приехал, чтобы отдохнуть и восстановить пошатнувшееся здоровье. Что ж, если предчувствие не обманывает ее, то в скором времени этот человек вернется к работе в столице, и она сможет обустроиться в новом доме, избавившись наконец от досадного присутствия этого молчуна Девона Говарда.

Ну почему ее мысли неизменно возвращались к Девону? Во время сегодняшней конной прогулки его практически не было видно. С удовольствием предоставив Антонио возможность говорить, он хмурился только в тех случаях, когда хозяин дома останавливался возле девушки, чтобы поближе познакомить ее с некоторыми особенностями поместья. Злясь на себя за то, что произнесенные Девоном накануне слова как будто связали ее порукам и ногам, Моргана в отместку оживленно беседовала с Антонио, и если Санта-Анну это только порадовало, то Девон явно рассердился, чего она и добивалась. Так тебе и надо, ублюдок! Пусть даже он себе все надумал, она не против, чтобы он помучился сомнениями относительно ее намерений. Такой вот способ мести она избрала.

Антонио явно был очень привязан к донье Инессе. Это было видно по тому, как он беспокоился и заботился о ней, с какой легкостью доверял ей во всем, что касалось управления поместьем. Он то и дело хвалил умение супруги вести дела в Манга-де-Клаво во время его частых отлучек в столицу, и Моргана не сомневалась, что он будет рад, если жена согласится последовать за ним в Мехико, когда он окончательно выздоровеет.

Правда, она не была уверена, что донья Инесса согласится. За то короткое время, что провела в обществе этой приятной женщины, Моргана поняла, что та чувствует себя неспособной вращаться в столичном обществе. Она была слишком скромна и застенчива, и если высший свет Мехико походил на нью-йоркский, в чем девушка почти не сомневалась, то единственной защитой от надменного шепота за спиной и снисходительной критики послужит уверенное поведение. Нет, донья Инесса не выдержит. Вздохнув, Моргана признала, что сама не испытывает большого желания заново утверждаться в обществе, но чувствовала себя обязанной во всем слушаться тетю Изабеллу.

Да, пусть Девон Говард помучается подозрениями. Хотя они абсолютно беспочвенны, девушка собиралась использовать их как оружие против него. Девону Говарду не удастся отдохнуть в Манга-де-Клаво… или она не Моргана Пирс! Она заставит его поверить в то, что успех его драгоценной политической миссии находится под угрозой. Если это единственный способ заставить его заплатить…


Девону все труднее становилось сохранять невозмутимое выражение лица. Чувствуя, что легкая улыбка, которую он старательно изображал с начала поездки, теперь больше напоминает болезненный оскал, он сделал вид, что крайне заинтересован синеющими вдали горными вершинами. Он также был уверен, что Санта-Анна, в тот момент слишком занятый Морганой, не заметил его состояния. Девон недоумевал, как могло получиться, что человек, командированный штатом Техас для выполнения ответственной политической миссии, опустился до роли дуэньи?

Бросив короткий быстрый взгляд на Моргану, Девон в который раз почувствовал странное душевное волнение, снедавшее его всякий раз в присутствии девушки. Проигнорировав его давешние слова, эта мерзавка упрямо льстила президенту, с успехом втираясь в доверие к знаменитому мексиканцу. И, наблюдая за тем, с какой невинной естественностью она купается в лучах собственной красоты, Девон окончательно уверился в том, что она способна разжигать в мужчинах желание до такой степени, что это становилось опасно.

Удивительно, почему генерал Эскобар и донья Изабелла даже не пытаются контролировать племянницу? Неужели он один понимает серьезность создавшейся ситуации? Неужели только он один знает, что Моргана – всего лишь эгоистичная испорченная девчонка, скрывающая свою истинную сущность под маской добродетели? Неужели ей всех удалось одурачить?

Ладно, осталось потерпеть совсем немного. Прошло два дня с тех пор, как он прибыл в Манга-де-Клаво, и каждое утро он видел, что к Санта-Анне приезжает посланник. Его незамедлительно провожали в кабинет бывшего президента Мексики, и примерно через час посланник покидал дом с такой же поспешностью, с какой приехал. Девон хорошо понимал, что Санта-Анна еще не мог получить ответа на запрос по делу Стивена Остина. Скорее всего срочные депеши касались назревающих в столице беспорядков. Санта-Анна сложил президентские полномочия четыре месяца назад, и с тех пор Гомес Фариас упорно проводил в жизнь реформы в соответствии с либеральной программой, которую они с Санта-Анной открыто поддерживали. Всем было известно, что конгресс собирается упразднить руководящую роль армии, духовенства и дворянства в стране. Год назад священникам было запретили говорить о политике со своих кафедр; правительство прекратило контролировать сбор церковной десятины; послушникам мужских и женских монастырей было разрешено, если не сказать – настоятельно рекомендовано, сложить с себя обеты и вернуться к мирской жизни. Миссии на границе с Калифорнией также приобрели светский характер, денежные поставки прекратились, а земли стали раздаваться коренным жителям или сделались свободными для заселения. Следующим шагом на пути осуществления либеральных реформ было решение об уменьшении численности армии, а также политика умеренности в распределении чинов и званий.

Теперь же, год спустя, когда население почувствовало на своих плечах тяжелый груз реформ и возникла сильная оппозиция, Санта-Анна преспокойно «лечился» в своей загородной резиденции, забавляясь с последним «прибавлением» в его семействе.

Отвлеченный от своих мыслей стуком копыт, Девон обернулся и увидел, как к ним скачет всадник, подгоняя и без того усталую лошадь. Ступив на опасную тропинку, ведущую на вершину холма, всадник постарался ехать чуть медленнее. Санта-Анна сосредоточенно наблюдал за приближением гонца. Взглянув на Моргану, Девон ощутил резкую боль в груди. Эта девушка смотрела на Санта-Анну с восхищением… почти с благоговением. При мысли о том, что это восхищение могло быть искренним, тревога Девона стала во сто крат сильнее. Нет, как он мог настолько забыться… как он мог забыть, что Моргана – эгоистичная маленькая дрянь, которую волнует исключительно собственное удовольствие. Нет, он не позволит себе угодить в ловушку, поверив в ее искренность. Это закончилось бы катастрофой.

Когда молодой человек подъехал к президенту, Девон узнал в нем помощника конюха и ощутил нарастающее беспокойство.

– Que pasa[8], Хуан? – В ответ молодой человек быстро заговорил по-испански, так что Девон поначалу не смог понять ни слова. Прислушавшись к потоку речи, он разобрал примерно половину сказанного:

– …приехали из столицы, сеньор! Они утверждают, что у них срочное дело! Им нельзя задерживаться, а потому они попросили сеньору Санта-Анна немедленно вас разыскать. Сейчас сеньора развлекает гостей и просит вас вернуться как можно скорее.

Девон был потрясен выражением удовлетворения, промелькнувшим на лице мексиканца за секунду до того, как он отвернулся от задыхающегося Хуана и с нежностью посмотрел на Моргану.

– Ах, Моргана, я снова вынужден просить у вас прощения за то, что приходится прерывать нашу увлекательную экскурсию. Но вы должны понять, что важное дело требует моего немедленного возвращения в асиенду. Поэтому, – поколебавшись, Санта-Анна перевел взгляд на Девона, словно прося у него поддержки, – если Девон согласится еще раз проводить вас до дома, то мне остается принести свои извинения и обещать искупить свою вину.

Закипая гневом при виде опечаленного личика Морганы, Девон услышал ее понимающее:

– Конечно, Антонио.

Повторив слова девушки в ответ на вопросительный взгляд Санта-Анны, Девон молча проследил за тем, как тот торопливо направил лошадь на узкую тропинку. Девон не сомневался, что произошло нечто важное. Если чутье ему не изменяло, то люди, вызвавшие столь сильное беспокойство доньи Инессы и мгновенную реакцию Санта-Анны, не рискнули бы открыто потревожить бывшего президента в его загородном поместье, если бы не чрезвычайные обстоятельства. Такой осторожный человек, как Санта-Анна, разумеется, провел бы переговоры такого рода в обстановке строжайшей секретности, если бы положение в столице не стало критическим. Внезапно ему отчаянно захотелось присоединиться к двум скачущим по равнине всадникам. Положение Стивена Остина было незавидным…

Страх в глазах Морганы довел раздражение Девона до предела, и он резко проговорил:

– Не льсти себе, Моргана! Со мной ты в полной безопасности, хотя и привыкла считать, что перед твоими чарами невозможно устоять!

Яркая краска, залившая прекрасное лицо девушки, подтвердила предположения Девона. Он продолжил:

– Если ты не против продемонстрировать потрясающие навыки верховой езды, которые так впечатлили Санта-Анну, то мне бы хотелось как можно скорее оказаться в асиенде. Сдается мне, что с этого момента события будут развиваться стремительно.

В ответ соблазнительные губы девушки сжались в тонкую линию, и Девон с содроганием увидел, как она резко развернула лошадь, направив ее по крутому склону с ловкостью, едва ли уступавшей Санта-Анне. При виде такой головокружительной скорости Девон, подавив протестующий крик, пришпорил своего коня и помчался вслед за девушкой, чувствуя, как от страха за нее неприятно сжимается желудок. Девон тихо пробормотал себе под нос:

– Будь ты проклята, женщина! Если по вине собственного безрассудства ты покалечишься…

Забыв о собственной безопасности, следя лишь за неистовым спуском Морганы, Девон внезапно осознал, что эта прекрасная разъяренная женщина снова завладела его разумом, когда ему следовало размышлять над более важными вещами. Сморщившись как от боли при мысли о том, как ловко эта девица прибрала его к рукам, Девон пустил лошадь галопом, стоило ему добраться до равнины. Промчавшись мимо Морганы и почувствовав злорадное торжество при виде того, как гневно загорелись ее карие с золотыми искорками глаза, он крикнул через плечо:

– Пришпорь коня, или останешься далеко позади, милая.

Не оборачиваясь, Девон помимо своей воли внимательно прислушивался к ровному стуку копыт у себя за спиной всю дорогу до асиенды. Ощутив странный прилив гордости в тот момент, когда девушка без малейшего колебания приняла его стремительный темп, он внутренне застонал, не в силах бороться с собственной одержимостью кареглазой красавицей, которая гналась за ним по пятам.

– Сука… – с невольным восхищением пробормотал он, – проклятая маленькая сучка…


Отказываясь поверить в масштабы собственного невезения, Моргана изо всех сил старалась не смотреть на техасца, который клевал носом на противоположном сиденье подпрыгивающего экипажа. Ну почему судьба подвергает ее пыткам, заставляя все время находиться в обществе Девона Говарда? Неужели это наказание за прошлые прегрешения, или Всевышний в такой странной форме замыслил испытать ее на прочность? В любом случае такое стечение обстоятельств следовало принимать как вызов!

Разглядывая мелькавший за окном пейзаж, Моргана попыталась восстановить в памяти цепочку событий, молниеносно сменявших друг друга последние десять дней. Как и предполагал Девон, важные посетители, прибывшие в поместье в то утро, когда Санта-Анна показывал гостям окрестности асиенды, оказались эмиссарами из столицы. Побеседовав с ними наедине три часа у себя в кабинете, Антонио вышел и торжественно объявил, что отправляется в Мехико, чтобы вновь вернуться к исполнению обязанностей президента. Они с дядей Мануэлем покинули Манга-де-Клаво вместе с посланцами на следующее утро, предварительно наметив план дальнейших действий. В частности, было приказано отрядить солдат для охраны экипажа, который вернется в поместье, чтобы забрать тетю Изабеллу, ее служанку, Эгги, Моргану и – что хуже всего – Девона Говарда. Принеся свои извинения за то, что из-за наводнявших округу разбойничьих банд передвижение по дорогам было относительно безопасным только в сопровождении военных, президент поручил Девону доставить дам в столицу, предупредив, что конвойный отряд будет в его полном подчинении.

С тех пор Девон только и делал, что демонстрировал свое ненавязчивое техасское очарование, которое усыпило ее бдительность по пути в Веракрус. Тетя Изабелла, пав жертвой мягкой улыбки и вежливого внимания, была полностью в его власти. Даже Эгги, похоже, утратила настороженность, которую неизменно выказывала в его присутствии. Вынужденная принять общую линию поведения, Моргана иногда физически ощущала, как любезности застревают у нее в горле.

Однако если быть до конца честной, следовало признать, что Девон оказался непревзойденным актером: циничная усмешка предназначалась для нее одной, тогда как другим он неизменно улыбался тепло и радушно. Если бы не сдерживающее присутствие тети Изабеллы, поездка была бы просто невыносимой, а вся та красота, которую они видели из окон кареты в течение пяти дней пути, осталась незамеченной.

А красота и в самом деле была неописуемая. Несмотря на дорожную пыль и шум, производимый упряжкой из десяти мулов, пейзаж за окном радовал глаз нескончаемым калейдоскопом красок и запахов, наполняя долгие часы тряски по плохим дорогам удивительными впечатлениями. В первый день они ненадолго остановились в Санта-Фе и Сопилоте, чтобы переменить мулов. Немного погодя тетя Изабелла сообщила, что они как раз выехали из владений Санта-Анны, занимавших территорию в двенадцать лье. Они проехали по красивому мосту через реку Антигуа, по берегам которой росли огромные деревья, усыпанные крупными белыми цветами, источавшими нежный аромат. Стояла довольно сильная, но не удушающая жара; дорога шла по поросшим лесом горам, и на пути то и дело попадались самые разные деревья. Пальмы, апельсины, лимоны сменяли друг друга при каждом повороте дороги. От местных красот захватывало дух: однажды им открылась расстилавшаяся внизу великолепная зеленая долина, где на берегу ручейка сидели индианки, длинные черные волосы которых трепал легкий ветерок.

Однако еще сильнее, чем потрясающая красота горной природы, поразило Моргану разнообразие населявших ее людей, которые были так же не похожи друг на друга, как и сменявшиеся за окнами кареты пейзажи. Индианки работали, привязав к спинам маленьких детишек. В своих широкополых соломенных шляпах и двуцветных накидках они напоминали окружавшие их яркие цветы. Когда Моргана вдруг увидела arriero, ее даже охватило беспокойство. Это был один из тех знаменитых мексиканских купцов, которые перегоняли через горы длинные караваны мулов, нагруженных товарами и другими вещами, годными для обмена. Его темное дикое лицо невольно заставляло сомневаться в распространенном мнении о том, что эти люди – одни из самых надежных в государстве. Даже простой путешественник, восседающий в высоком седле с серебряными стременами, завернутый в разноцветное серапе, в широкополом сомбреро и высоких кожаных сапогах, представлял собой отличный материал для любого художника.

В Ла-Калераони ненадолго задержались, чтобы полюбоваться видом далекого моря. Прямо по дороге можно было купить свежие апельсины, ананасы и гранаты, которые оказались очень сладкими на вкус. Вот так первый день медленно перетек в ночь, которая застала путешественников в Плано-дель-Рио. Проспав несколько часов, они продолжили путь и, миновав Корраль-Фальсо, в первый раз увидели вдали пик Орисаба, покрытый сверкающей снежной шапкой.

Особенно ярко в памяти девушки запечатлелся старый городок Халапа. На нескольких узких улочках расположились немногочисленные большие красивые дома, старые церкви, совсем древний монастырь и изобильный рынок. Но особенно сильное впечатление на Моргану произвели цветы, которые, казалось, были повсюду: карабкались вверх по стенам, пробивались под рамами окон, цвели на аккуратных клумбах вокруг статуи Девы Марии, украшали маленькие лавочки. Девушка была до глубины души взволнована потрясающими горными видами и мягкой музыкой, которая лилась отовсюду.

Сама местность вокруг Халапы была завораживающе прекрасной: Конфре-де-Пероте с темно-зеленым сосновым лесом; возвышающийся надо всем пик Орисаба; горные гряды; мрачные скалы и зеленые долины; густые леса, покрывающие холмы и равнины; далекий океан. По сторонам дороги росли фруктовые деревья, алоэ, бананы вперемежку с зеленым миртом и сотней других растений.

Последним драгоценным камнем в короне Халапы была крутая дорога, по которой они поднимались при выезде из города. С нее открывался великолепный вид на горы, а густая листва, затенявшая ее с обеих сторон, радовала глаз. Крупные алые бутоны, белые и фиолетовые цветы, напоминавшие лилии, вкупе с розами наполняли воздух упоительным ароматом, который навсегда остался в памяти девушки.

По мере продвижения пейзаж за окном экипажа менялся. Дорога вела в гору, и на смену ярким экзотическим красным и тропическим растениям пришли травяные покровы. Банан и мирт уступили место дубу, а еще выше – темно-зеленой сосне. В Сан-Мигель-дель-Сольдадо окрестности приобрели более однообразный характер, а когда они прибыли в деревушку Лас-Вигас, исчезли практически все деревья за исключением неприхотливой ели. Начиная с этого места и на протяжении двух лье земля была покрыта затвердевшей лавой и большими массами кальцинированных горных пород, как в кратере вулкана. Тетя Изабелла рассказала, что эту местность в народе называют mal pais[9], и Моргана, на глаза которой то и дело попадались кресты с поблекшими гирляндами цветов, мысленно согласилась с этим названием.

Дорога становилась все круче и мрачнее, и когда путники миновали Крус-Бланка, Моргана почувствовала, что воздух стал холоднее. Пероте, Санта-Гертудис, Тепеяуалько, Ла-Вентилья… они миновали множество деревенек за многие часы пути, которые постепенно начали сливаться в один бесконечный день. Охо-де-Агуа, Нопалукан, Акахете и Амосок – все эти маленькие поселения слились в одно, и Моргана отчетливо помнила только Пуэбла-де-Лос-Анхелес. Город, который тетя Изабелла назвала самым большим в стране после Мехико, разочаровал девушку. Улицы здесь были ровные и широкие, дома большие, собор великолепный, но ощущение дискомфорта, скуки и безысходности, которое пронизывало атмосферу города, произвело на нее угнетающее впечатление. Похоже, единственным достоинством этого города являлась его близость к Мехико.

Теперь же, зная, что до столицы, а значит, и до конца путешествия, осталось несколько часов пути, Моргана преисполнилась нетерпения. Собственное будущее вдруг показалось девушке очень туманным. Сумеет ли она прижиться в доме у тетушки Изабеллы? Будет ли она опорой или обузой для своей благородной родственницы? Будет ли она принята в столичном обществе, как того хотела ее семья? Многочисленные вопросы заполонили сознание девушки, вынеся на поверхность сомнения, о которых она старалась не вспоминать. Крепко сжав ладони, чтобы не выдать дрожь в руках, Моргана судорожно сглотнула, пытаясь справиться с внезапно навернувшимися на глаза слезами. Несмотря на упрямую решительность, она очень тяжело перенесла длинный путь из Нью-Йорка. Купленная за высокую цену зрелость, которая так пригодилась Моргане, когда после смерти отца пришлось решать многочисленные финансовые вопросы, оказалась совершенно бессильной, стоило речи зайти о личной жизни. Бросив быстрый взгляд на техасца, который пробудился ото сна и теперь задумчиво смотрел на пролетавший за окном пейзаж, она почувствовала, как ее и без того измученное тело снова охватывает дрожь. В ее душе боролись два совершенно противоположных чувства. Минуту назад она мечтала лишь о том, чтобы никогда больше не видеть этого человека, а теперь, представив себе, что будет, когда они приедут в Мехико и разойдутся каждый своей дорогой, девушка ощутила пустоту внутри. Что с ней происходит? Этот мужчина презирал ее с момента первой встречи. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она молилась бы, чтобы этот человек навсегда исчез из ее жизни. Быть может, юность и неопытность виноваты в том, что она не могла забыть нежные прикосновения его пальцев… до сих пор ощущала на коже обжигающее касание его губ… И как… как могло случиться, что она глубоко ненавидела Девона Говарда и в то же время сходила с ума от одного его присутствия? Как она могла мечтать о его объятиях, зная, как сильно он презирает ее?

Нет… нет, она не поддастся предательским чувствам! Никогда…

Внезапно Девон, до сих пор созерцавший пейзаж за окном экипажа, взглянул на девушку. Он как будто прочитал ее мысли. В глубине синего омута его глаз горел огонь, от которого у Морганы перехватило дыхание. Она сглотнула комок в горле, потрясенная увиденным: в душе Девона, оказывается, происходила такая же борьба. Осознание этого медленно приходило к девушке, и одновременно в ней нарастала радость. Он презирает ее, но все равно хочет! Несмотря на насмешливые взгляды, он тоже попался, он так же уязвим, как и она! Слегка улыбнувшись, девушка посмотрела прямо в эти синие глаза, а потом опустила взгляд на губы. Легкая, почти неуловимая судорога, пробежавшая по его лицу, подтвердила ее подозрения. Опьянев от ощущения собственной власти над ним, Моргана лукаво изучала его суровые черты до тех пор, пока краска смущения не проступила под загаром. Понимая, что ее улыбка приобрела дразнящий характер, который вряд ли остался незамеченным для испуганного Девона, Моргана с величайшей вежливостью, идущей вразрез с дерзким взглядом, спросила:

– Вы надолго рассчитываете задержаться в Мехико, Девон? Или мы скоро будем лишены вашего общества?

– О, я не собираюсь покидать Мехико до тех пор, пока моя миссия не будет выполнена, Моргана. Учитывая настоящее положение дел, я могу задержаться в столице на несколько недель, ибо намерен сделать все возможное для того, чтобы удачно завершить свои дела. От моих усилий зависит судьба хорошего человека.

– А-а, значит, судьба хорошего человека находится в руках не очень хорошего?

– Моргана! – потрясенная неожиданной грубостью девушки, осуждающе воскликнула тетя Изабелла.

– Все в порядке, донья Изабелла, – быстро вмешался Девон, скрыв за очаровательной улыбкой гнев, вспышку которого Моргана успела заметить у него в глазах. – Меня ничуть не оскорбила эта шутка. За время нашего долгого путешествия мы с вашей племянницей научились безболезненно обмениваться колкостями, не так ли, Моргана? Так что вам не стоит беспокоиться по этому поводу. Это ничего… совсем ничего не значит.

Искренне сожалея о том, что смутила тетушку Изабеллу, Моргана обратилась к ней извиняющимся голосом:

– Ну разумеется, тетушка, Девон прав. – Обернувшись к Девону, она посмотрела ему прямо в глаза и загадочно проговорила: – Это ничего не значит… совсем ничего…

Моргана возблагодарила небеса за то, что рядом была тетушка Изабелла, но все же нашла в себе силы отважно улыбнуться в лицо человеку, еле сдерживавшему ярость, а потом намеренно медленно отвернулась к окну. Пусть разговор завершится на этой ноте. Ей теперь предстоит многое обдумать.

Глава 4

Моргана рассеянно откинула со лба выбившийся из прически каштановый локон и задумалась, мысленно вернувшись в то время, когда три дня назад четверо путешественников остановились на вершине горы, чтобы полюбоваться раскинувшимся в долине Мехико. Никогда в жизни девушке не доводилось видеть пейзажа, столь живописного, как те горы, кольцом опоясавшие столицу. Ее взору предстали огромные вулканы, укрытые снежными шапками; переливающиеся на солнце реки, плодородные равнины; сотни городских шпилей неясно вырисовывались вдали, и все вместе казалось волшебным гобеленом, дарованным человеку самим Господом. Перед лицом этого величия Моргана ощутила себя крошечной песчинкой. То же выражение восторга она увидела в обычно непроницаемых глазах Эгги, а лицо тети Изабеллы светилось глубокой гордостью. Метнув быстрый незаметный взгляд в сторону Девона, она поразилась тому, с каким напряжением он всматривался в город и с какой внешней холодностью взирал на эту захватывающую картину.

Не в силах удержаться от насмешки над его подчеркнутой бесстрастностью, Моргана резко прошептала:

– Вас, кажется, это зрелище не слишком впечатляет, Девон?

Не дав ему возможности ответить, она продолжила с самым презрительным видом:

– Не знаю почему, но мне в это не верится. Я полагаю, вы из тех людей, которые всегда готовы сказать «и не такое видали», поскольку слишком заносчивы, чтобы позволить себе восхищаться прекрасным!

Судя по опасному огоньку, вспыхнувшему в его глазах, слова Морганы пробудили в нем сильный гнев. Тем не менее, когда Девон заговорил, тихо, чтобы слышала только она, девушка решительно встретила его взгляд.

– Дорогая, мне глубоко наплевать на ваше мнение.

Теперь, три дня спустя, слова Девона эхом отдавались в голове, изрядно портя настроение. С улицы донеслись знакомые звуки: «Неу sebo-o-o-o…»

Едва смолкла протяжная заунывная песня продавщицы, как ей на смену тут же пришла другая: «Tejocotes por venas de chile?»

Улыбнувшись про себя тому, как призывы индианки обменять сладкие фрукты на острый перец чили потонули в очередном громогласном крике, Моргана с интересом стала наблюдать за босоногим торговцем, постепенно оттесняющим старую женщину с бойкого места. Глубоким грудным голосом он предлагал прохожим купить у него иголки, булавки, наперстки, пуговицы и пленку, так что скоро вокруг него под окном Морганы собралась толпа народу. Старики и юноши наперебой называли ему цену, в десять раз меньшую, чем та, которую он запрашивал. Похоже, в Мехико принято так торговаться. За время своего короткого пребывания в столице Моргана успела понять, что после долгих колебаний торговец уступит просьбам покупателей, а на его место тут же придет индианка, которая сейчас стояла у него за спиной, держа в руках соблазнительные корзины с фруктами. Она начнет терпеливо перечислять все, что у нее есть, пока повара и домохозяйки из толпы не обратят на нее внимание.

Город с самого раннего утра наполнялся разнообразными звуками, начиная с окрика угольщика «Carbon, senor!»[10], который нетренированному уху Морганы казался чем-то вроде «Carbousiu!». Вслед за ним раздавался голос торговца жирами: «Mantequilla![11] Сало! Сало! По полтора реала!» Далее слышался призыв мясника: «Cecina Buena! Соленая говядина! Отличная соленая говядина!»

Моргана уже знала, что вскоре за этим последует: «Gorditas de horno, calientes. Булочки из печи, горячие».

«Кому индейские ковры? Ковры размером в пять ярдов!»

В полуденную жару на смену торговцам приходили попрошайки с их жалобными песнями и молитвами. Затем в неизменной последовательности шло: «Медовые коврижки! Сыр и мед! Творог и хороший мед!» Торговцы сладостями, мясом, меренгами и конфетами выкрикивали: «Carainelosde esperma! Bocadillo de сосо!» Продавцы лотерейных билетов не отставали: «Остался последний билетик, всего за полреала!»

К вечеру на смену им приходили другие: «Tortillas de cuajada! Творожные тортильи!» Или: «Орехи, пожалуйста!» И последнее, что звучало в ночной тишине: «Горячие жареные каштаны!», «Утка, господа, горячая утка!» или «Маисовые лепешки… маисовые лепешки…»

Однако больше всего Моргана любила наблюдать за тем, как эти живописные группы торговцев медленным шагом вступали на улицу: загорелые мужчины, завернутые обычно в кусок одеяла или серапе, чья кожа по цвету не отличалась от глиняных сосудов с маслом, которые они с удивительной легкостью несли на головах; женщины, облаченные в традиционные rebozos, а также короткие двухцветные панталоны, больше напоминавшие отороченные кружевом лохмотья, и заляпанные туфли из белого атласа, надетые на босу ногу; богатые господа верхом на лошадях, в высоких мексиканских седлах, в красивых серапе и с позолоченными шпорами, в огромных блестящих шапках из черного или белого бобра с серебряной окантовкой по краям на гордых головах; индианки в облегающих панталонах из темного материала, с алыми лентами в спутанных волосах, несшие на закорках загорелых полуголых ребятишек; похожие на движущиеся горы тряпья, бездельники leperos, заунывными голосами выпрашивающие деньги.

Эти люди были такими разными, что поначалу девушка не могла избавиться от ощущения нереальности происходящего. Но по прошествии трех дней ее недоверие сменилось спокойной снисходительностью.

Особняк тетушки Изабеллы оказался скромным, но очень красивым. Жилые помещения размещались на втором итретьем этажах, поскольку на первом всегда было очень сыро. Дом был выстроен вокруг большого внутреннего двора, и рядом располагался утопающий в цветах сад. Отведенная девушке комната понравилась ей, хотя в ней, по местному обычаю, было мало мебели, отсутствовали ковры и стекла в оконных рамах, чтобы обеспечить свободное движение прохладного воздуха. Тяжелые решетки на окнах обеспечивали единственную защиту от каких-то бы то ни было нежелательных вторжений извне, и Моргана поняла, что не стоит недооценивать слухи о разбойниках и грабителях, наводнявших город и его окрестности. Тряхнув головой, чтобы отделаться от невеселых размышлений, Моргана потянулась за платьем.

Сегодня ее ждут гораздо более приятные вещи! С тех пор как приехала в Мехико, девушка была практически изолирована от окружающего мира из-за странного мексиканского обычая, согласно которому вновь прибывший в столицу человек должен был предварительно разослать визитные карточки, прежде чем быть официально представленным местному обществу. Кроме того, ей требовалось время, чтобы как следует устроиться в доме. И вот теперь она получила свое первое приглашение! И не какое-нибудь, а очень значительное! Чувствуя нетерпение девушки, тетя Изабелла передала ей накануне приглашение от Антонио Санта-Анны. Улыбнувшись про себя, Моргана вспомнила, какое по-детски счастливое лицо было в тот момент у тетушки.

– Вот видишь, дорогая, это приглашение от самого президента! Он хочет, чтобы мы нанесли ему визит во дворец и обязательно взяли тебя с собой. Это даст ему возможность извиниться за то, что ему пришлось так внезапно уехать из Манга-де-Клаво. Понимаешь? Антонио не хочет, чтобы наша молодая очаровательная гостья получила неверное представление о мексиканском гостеприимстве. Ты произвела на него очень приятное впечатление, Моргана, и, должна признаться, мне это нравится! Честно говоря, поначалу я боялась, что неприязнь к американцам, которую испытывают многие жители нашей страны, повлияет на отношение к тебе. Но теперь, querida, когда ты заручилась поддержкой Антонио, ты будешь принята в любом доме! Я так рада! – С этими словами тетя Изабелла обняла девушку за плечи и звонко поцеловала.

И вот теперь Моргана, безмерно благодарная Антонио Санта-Анне за приглашение, разглядывала свои наряды. Сегодня вечером ей хотелось быть особенно красивой. Она нуждалась в том чувстве уверенности в себе, которое придает безупречный внешний вид. И если Девон не лгал, утверждая, что Антонио нравятся красивые молодые женщины, то она сможет отплатить за те грандиозные перспективы, которые откроет перед ней поддержка президента страны. Конечно, Моргане и самой льстило внимание обаятельного Антонио Санта-Анны, в чьем обществе она неизменно чувствовала себя легко и приятно. Это был настоящий джентльмен, эрудированный и обходительный, обладавший мягким чувством юмора и окутанный аурой таинственности, источник которой девушка так и не смогла разгадать. Быть может, то было его мексиканское происхождение или сам факт, что он являлся не только президентом страны, но и добрым внимательным человеком, несмотря на свою репутацию и низкопоклонство народа. Быть может… что ж, в любом случае она с нетерпением ждала этого вечера и отчаянно надеялась, что сможет подать себя так, чтобы тетя с дядей ею гордились.

Да, сегодня ее внешность должна быть безупречна…


В который раз поерзав на сиденье кареты, Моргана вцепилась в подлокотник, чтобы хоть как-то держаться, что ей не слишком хорошо удавалось всю дорогу до дворца. Слегка нахмурившись, она отметила про себя, что тетя Изабелла и дядя Мануэль, сидевшие напротив, похоже, не испытывали ни малейшего неудобства от нескончаемой тряски экипажа, катившего по неровной городской мостовой. Неожиданно ей стало понятно, почему большинство карет, которые она видела на улицах, и та, в которой ехала сама, были привезены из Европы или Америки: разумеется, только самые лучшие экипажи могли долгое время ездить по таким отвратительным дорогам! Поймав себя на этой мысли, девушка резко одернула себя: нельзя сравнивать Мексику со своей родной страной, особенно если сравнение было не в пользу первой. В конце концов, она оказалась здесь благодаря доброте тети и дяди. Решительно улыбнувшись, Моргана подняла руку и провела пальцами по белому кружеву, украшавшему небольшой вырез ее платья. Дома она провела целый час в раздумьях, прежде чем вызвать Эгги, чтобы та подсказала, какой туалет лучше всего подойдет для визита во дворец. Выбор пал на простое платье цвета слоновой кости, которое оставляло плечи открытыми лучам теплого послеполуденного солнца. Сужавшиеся к локтям рукава заканчивались широкими манжетами из белого кружева. Лиф плотно облегал тело и на талии был отделан широкой коричневой лентой. Лента того же цвета окаймляла подол широкой юбки, а на ногах у Морганы красовались мягкие коричневые атласные туфельки. Высокая шелковая шляпка цвета слоновой кости была украшена маленькими шелковыми цветочками и держалась на голове с помощью темной ленты, завязанной под подбородком бантом.

Посмотрев на тетушку Изабеллу, которая была одета в строгое черное платье с мантильей, позволив себе из украшений только бриллиантовые сережки и колье, Моргана поняла, что хотя ее манера одеваться и казалась чисто американской, в Мексике она будет выглядеть достойно благодаря приглушенному цвету наряда. Если у нее и были вначале какие-то сомнения, широкие одобрительные улыбки на лицах тети и дяди развеяли их.

За время их короткого путешествия по столице девушка убедилась в том, что город представлял собой живописное и контрастное полотно. Покинув скромную улицу, на который жили супруги Эскобар, карета свернула на ведущий к дворцу проспект Аламеда. Эта широкая улица, вдоль стен по обеим сторонам засаженная деревьями, производила сильное впечатление благодаря густым древесным кронам, удивительным цветам и блестящим на солнце фонтанам. В рощицах были проложены тропинки, и Моргана вдруг почувствовала непреодолимое желание пройтись по ним и поближе полюбоваться изысканной тропической красотой, но, понимая, что придется довольствоваться видами, открывавшимися из окна кареты, внимательно рассматривала то, что возможно. По дороге им встречались всадники, неизменно поражавшие Моргану богатством своего облачения, и изящные экипажи, запряженные породистыми лошадьми. Странный контраст этому великолепию составляли толпы нищих попрошаек, сновавших туда-сюда по дороге или спавших на каменных скамейках при выезде с Аламеды. Карета свернула на улицу Сан-Франциско, которая, по словам тетушки Изабеллы, была самой красивой в городе. Моргана с интересом принялась рассматривать оживленную улицу, пока карета не выехала на огромную площадь. При виде собора у девушки перехватило дыхание, и в следующее мгновение ее взгляд переместился на здание дворца, стоявшего напротив.

Президентский дворец занимал добрую половину площади, и Моргана теперь поняла, как он мог вмещать апартаменты президента, всех министров и верховных судей страны. Когда карета остановилась перед великолепной лестницей, девушка сделала глубокий вдох, чтобы унять бешеный стук сердца. Выпорхнув из экипажа с видом, как она надеялась, веселым и уверенным, Моргана благодарно улыбнулась предупредительному дяде Мануэлю, который подал ей руку, и, одарив улыбкой тетю Изабеллу, медленно стада подниматься по ступеням следом за ними.

Остро ощущая на себе многочисленные любопытные взгляды, Моргана поднималась по лестнице. Стараясь не отставать, девушка шла рядом с тетей Изабеллой, и наконец они свернули в короткий коридор, где находилось множество военных, облаченных в красивую форму. Блестящие шлемы и длинные плащи выдавали в них солдат из личной охраны президента. Войдя в небольшую прихожую, Моргана вежливо стояла в стороне, пока дядя Мануэль беседовал с адъютантами, которые затем жестом пригласили их в другую комнату. Вежливо приняв их предложение сесть, девушка едва успела устроиться в кресле, когда появился офицер и повел их за собой.

Переступив порог следующего зада, Моргана замерла в восхищении при виде роскошной меблировки. Помещение по меньшей мере пятидесяти футов в длину было отделано пурпуром и позолотой, а на стенах сверкали канделябры. Сердце девушки, однако, забилось еще сильнее, когда на противоположном конце зала открылась дверь и на пороге возник Антонио Санта-Анна. Встретившись с ним глазами, Моргана улыбнулась, ощущая, как по телу разливается тепло от обращенного к ней ласкового взгляда.

Пока президент быстрой энергичной походкой пересекал зал, Моргана позволила себе внимательно рассмотреть его мужественную фигуру. Высокий, темноволосый, в отличной форме, несмотря на вынужденное бездействие и плохое самочувствие во время пребывания в Манга-де-Клаво, с выразительным лицом и пронзительным взглядом, Антонио Санта-Анна был безумно привлекательным мужчиной. Однако девушка остро ощущала, что секрет его притягательности не только в эффектной внешности. Скорее причина заключалась в его природном обаянии, в умении проявлять внимание к собеседнику, в том, как блестели его глаза, выдавая живую заинтересованность, в теплой, искренней улыбке, которой президент выражал свое одобрение. Да, этот человек достоин войти в историю, и Моргана была счастлива находиться в его обществе.

Не заметив, как тетя с дядей обменялись приветствиями с президентом, Моргана видела только темное красивое лицо Санта-Анны, который обратился к ней в последнюю очередь, и слышала только его глубокий мелодичный голос:

– Ах, Моргана, я так мучился от того, что был вынужден покинуть вас в Манга-де-Клаво. Мне неловко, querida, что я так и не смог завершить экскурсию по поместью, которую мы начинали дважды и дважды нас прерывали. Не хочу, Моргана, чтобы вы считали меня человеком, не умеющим держать слово. Приношу свои извинения. Я безмерно рад видеть вас здесь, потому что это дает мне возможность исправиться. – С этими словами Санта-Анна наконец поднес к губам маленькую ладошку, которую до этого удерживал в своих теплых руках. Он ждал ответа.

Вспыхнув от удовольствия, Моргана улыбнулась президенту:

– Не стоит извиняться, Антонио. Вы очень занятой человек, и дела государственной важности должны быть для вас на первом месте. Мне прекрасно известно, как мало у вас свободного времени, и, должна признаться, я безмерно польщена вашим приглашением во дворец, в то время как столько серьезных вещей требуют вашего внимания.

– Ну что вы, для меня нет ничего важнее расположения близких и друзей. Пойдемте. – Переведя взгляд на Мануэля и Изабеллу, Санта-Анна пригласил их пройти в другой конец комнаты, где была расставлена красивая мебель. – Выпьем немного вина, и вы расскажете мне обо всем, что произошло с момента моего отъезда из Манга-де-Клаво.

Обернувшись к тете Изабелле, он ласково проговорил:

– Я хочу, чтобы вы подробно рассказали мне о том, как планируете вывести в общество племянницу, Изабелла. Нам повезло, что в Мехико появилась молодая леди столь редких красоты и ума, а то, боюсь, у столичного общества не осталось тем для бесед, кроме как дьявольские махинации человека, который четыре месяца назад занял мой пост. – Произнеся эту фразу, Санта-Анна изменился в лице, как будто эта тягостная мысль мгновенно испортила ему настроение, повергнув в напряженное молчание. Внезапно он повернулся к дяде Мануэлю и проговорил мрачно: – Мне недавно прислали бумагу, которую я хотел бы показать вам, Мануэль. Если дамы извинят нас, то попозже вечером мы с вами уединимся для обсуждения этого вопроса, чтобы не докучать им деталями, а они в это время смогут выпить чаю.

– Да, Антонио… Мануэль. – Нежный голосок Изабеллы Эскобар предупредил ответ дяди Мануэля. Затем она мягко продолжила: – Мы с племянницей замечательно проведем время, пока вы будете заниматься делами. Уверена, нам с ней будет гораздо приятнее, если вы сперва решите государственные вопросы, не так ли, Моргана? – Заручившись согласием девушки, Изабелла обратилась к президенту: – Прошу вас, Антонио, я знаю, что Мануэль не сможет спокойно отдыхать, если будет думать о предстоящей работе. С вашего позволения, Антонио, я покажу Моргане некоторые залы дворца. У племянницы пока не было возможности вдоволь погулять по городу, и я думаю, ей будет интересно.

Глаза президента вспыхнули, и он мягко проговорил:

– Muchas gracias[12], Изабелла, должен признать, мне по душе ваше предложение. Если вы в самом деле отпустите нас с Мануэлем на ближайшие полчаса, то я почту за честь познакомить Моргану с историей города, лежащего за пределами дворца.

Восторженный блеск в глазах доньи Изабеллы выдал ее согласие еще до того, как она ответила:

– Ну конечно, Антонио. – Взглянув на Моргану и дождавшись ее утвердительного кивка, она закончила: – Мы будем очень рады.

Не успели две высокие прямые фигуры исчезнуть за дверями кабинета президента, как донья Изабелла повернулась к племяннице и возбужденно прошептала:

– За твое будущее можно не беспокоиться, querida! – При виде удивленного выражения ее лица Изабелла серьезно добавила: – Ты же заметила, с каким любопытством на тебя смотрели, когда мы шли во дворец?

– Да, и должна признаться, что в этих взглядах читалось смущение, но я не понимаю…

– И только что Антонио пообещал лично прогуляться с нами по площади. Я прожила здесь много лет, querida, и прекрасно знакома с историей города, так что это ты, и только ты будешь в центре всеобщего внимания во время экскурсии. Многие люди станут свидетелями оказанной тебе чести, и можешь быть уверена, что отныне тебе будут присылать приглашения на все светские мероприятия в столице.

Понимая, как добродушная тетушка искренне радуется такой перспективе, Моргана постаралась не выдать своего скептицизма:

– Тетя Изабелла, такое незначительное событие вряд ли сможет оказать влияние…

Обратив на племянницу понимающий взгляд темных глаз, донья Изабелла уверенно покивала головой и, взяв с подноса графин, стала разливать вино по бокалам:

– Вот увидишь, querida, вот увидишь…


– …так вот, Моргана, этот собор был построен на развалинах древнего ацтекского храма.

Прикованные к ним взгляды многочисленных зевак постоянно отвлекали Моргану, так что она пропустила большую часть подробного рассказа Антонио Санта-Анны об истории площади, по которой они прогуливались. Заинтересованно улыбаясь президенту, девушка улучила минутку, чтобы признательно взглянуть на шедшую рядом тетушку. Да, тетя Изабелла оказалась полностью права. Как только они втроем вышли из дворца, все присутствующие не сводили глаз с президента в окружении двух женщин. Несмотря на то что генерал Эскобар остался во дворце, чтобы составить ответ на важное донесение, тетю Изабеллу узнали многие. Молча кивая на раздававшиеся со всех сторон вежливые приветствия, она все время внимательно слушала президента. Моргана больше не сомневалась, что назавтра все только и будут говорить что о таинственной незнакомке, которой Санта-Анна уделил столько внимания. То, с какой улыбкой президент реагировал на неуемное любопытство своих подданных, навело девушку на размышления. Разумеется, он понимал, что его доброе отношение к ней побудит желающих снискать его одобрение делать то же самое. Он открыто использовал свое положение, чтобы помочь племяннице генерала Эскобара, и Моргана была ему за это благодарна.

Рассматривая величественное здание собора, Моргана сделала над собой усилие, чтобы отвлечься от назойливых взглядов. Выстроенный в барочном стиле, украшенный двумя высокими, покрытыми орнаментом башнями, собор не показался девушке особенно красивым, хотя и говорили, что он богат золотыми и серебряными украшениями.

Взгляд Санта-Анны стал вдруг особенно пронзительным, когда он проговорил:

– Знаете, Моргана, раньше землю, на которой сейчас стоит собор, а также часть площади и прилегающие к ней улицы занимал построенный Ауицотлем храм пирамидальной формы. В пределах его стен находилось пятьсот жилых помещений. Он был построен из камня и липы и украшен каменными змеями. Сохранились легенды, повествующие о четырех великих вратах, обращенных к четырем сторонам света; об огромной лестнице и алтарях, посвященных богам войны; о площади, предназначенной специально для религиозных танцевальных обрядов; о школах для священников и семинарах для монахинь. Говорят, что здесь был храм Страха, входом в который служила разверстая пасть огромной змеи, а еще храм Зеркал и храм Раковин. На территории находилось отдельное сооружение, предназначенное для молитв императора, а также священные фонтаны, помещение для жертвенных птиц, сад для священных растений и устрашающая башня, сложенная из черепов принесенных в жертву людей!

В темных глубинах глаз Санта-Анны загорелось странное пламя. Всматриваясь в побледневшее лицо девушки, он продолжил:

– Рассказывают, что именно здесь, в великом храме, пять тысяч служителей денно и нощно скандировали богослужебные тексты во славу ужасным идолам, статуэтки которых они три раза в сутки натирали драгоценными благовониями. Самые рьяные священники были облачены в черное, их длинные волосы были выкрашены чернилами, а тела натерты прахом скорпионов и пауков. Их вождями были сыновья королей.

Замолчав на секунду, чтобы убедиться в полном внимании со стороны своих слушательниц, Санта-Анна продолжил низким, почти благоговейным голосом:

– И вот еще что интересно, Моргана: согласно древним сказаниям, ацтекский бог войны родился от земной женщины, Святой Девы, которая служила в храме. Когда стало известно о ее позоре и люди собирались забить ее камнями, раздался божественный глас: «Ничего не бойся, мать, ибо я спасу честь твою и свою славу…» В следующее мгновение появился бог, державший в левой руке щит, а в правой – меч; на голове у него был убор из зеленых перьев, и перья же украшали левую ногу, а лицо было выкрашено синей краской! Однако, – торжественно продолжил Санта-Анна, – считается, что обряд человеческого жертвоприношения, который практиковали ацтеки, зародился благодаря именно этому мифу.

Заметив смущение на лице девушки, Санта-Анна спокойно пояснил:

– Понимаете, мать бога войны, Коатликуэ, на тот момент уже являлась матерью луны и звезд, а значит, должна была вести жизнь монахини в уединении и воздержании. Ее дети, возмущенные неожиданной беременностью, вознамерились убить ее. К счастью, ребенок родился как раз вовремя и спас мать, обезглавив луну и обратив звезды в бегство. Для поддержания ежедневного цикла возрождения и прославления главного бога требовалась свежая кровь… и таким образом война стала для ацтеков своего рода священным действом, ибо, одерживая победы на полях сражений, индейцы обеспечивали приток пленников для человеческих жертвоприношений.

От того, как наглядно Санта-Анна живописал древние ритуалы, по спине девушки поползли мурашки. Она попыталась возразить:

– Но все это так страшно, Антонио, так дико…

Впервые с момента начала рассказа снисходительная улыбка коснулась губ Антонио, и он согласно кивнул:

– Да, Моргана, это правда. Похоже, наши благородные предки спасли множество невинных жизней, разрушив этот храм. У индейцев было несметное количество богов: боги войны, земли, ночи, огня и ада; богини цветов и злаков… Эти идолы требовали подношений в виде цветов, хлеба и драгоценностей, но самыми ужасными были человеческие жертвы… индейцы истребили от двадцати до пятидесяти тысяч человек! – Взяв девушку за руку и не обратив внимания на то, что она дрожит, президент подвел ее к огромному каменному пьедесталу, расположенному на почетном месте посреди двора. В центре пьедестала находилось углубление, на которое Санта-Анна указал драматическим жестом:

– Это жертвенный камень, Моргана. На него клали жертву, в то время как шестеро священников, облаченных в красное, в головных уборах из зеленых перьев, с золотыми и зелеными серьгами в ушах и голубыми камнями в верхней губе, удерживали ее. Главный священник вонзал в грудь жертвы кинжал и, вырвав сердце, бросал его к ногам идола. Затем он поднимал сердце золотой ложкой и клал себе в рот! Наконец, он отрезал голову, чтобы использовать ее в строительстве знаменитой башни, и после того как некоторые части тела были съедены, останки сжигались или отдавались на растерзание диким животным, которых держали во дворце.

Потрясенная до глубины души кровожадными ужасами, о которых поведал ей Санта-Анна, Моргана молча смотрела ему в глаза, завороженная странным, не поддающимся описанию возбужденным блеском в глубине его зрачков. Кровь отхлынула от лица девушки. Она сглотнула, чтобы унять взбунтовавшийся желудок.

Впервые заметив бледность своей слушательницы, Санта-Анна спокойно проговорил:

– Ах, querida, я слишком ярко описал вам обряды, которые совершались на этой площади. Вместо того чтобы позволить полюбоваться красотой нашего прекрасного города, я поведал вам его темную историю. Но я рассказал вам все это, преследуя определенную цель, Моргана. На этой площади вершилась наша история. Название страны произошло от имени ацтекского бога войны, Мекситли. Я хочу, чтобы вы поняли, Моргана, что мы связаны с нашей историей, но не зависим от нее. Между этими двумя понятиями существует огромная разница, и я прекрасно чувствую ее, querida…

Оборвав себя на полуслове, президент внезапно обернулся к Изабелле Эскобар.

– Надеюсь, Изабелла, я не слишком утомил вас кровожадными рассказами о религиозных обрядах ацтеков, с которыми вы, несомненно, хорошо знакомы, но я хотел показать вашей племяннице, что за кровь течет в жилах моего народа… та самая кровь, которую столько раз бездумно проливали. Таким образом я хотел дать ей понять, почему всеми словами, поступками и даже самой жизнью мексиканцев руководит страсть…

Увидев в благоговейном взгляде доньи Изабеллы одобрение, которого он ждал, Санта-Анна, не дожидаясь ее ответа, повернулся к Моргане, хранившей напряженное молчание.

– У моего народа бурное прошлое, Моргана. Кровь язычников до сих пор течет в наших жилах, смешиваясь с кровью многих прославленных миссионеров, отважных воинов и солдат, превосходных государственных деятелей… Нам многое нужно преодолеть, но нам есть и что предложить, и мы предлагаем вам, Моргана Пирс, стать частью нашего мира.

С величайшей бережностью взяв ее руку, Санта-Анна изящным жестом поднес ее к губам и поцеловал, вызвав слезы благодарности в обращенных на него больших карих с золотом глазах. Срывающимся голосом Моргана неуверенно пробормотала:

– Muchas gracias, Антонио. Я никогда не забуду вашей доброты, и я чувствую…

– Да, уверен, что Моргану, как и меня, впечатлил ваш подробный рассказ об истории этой площади, Антонио.

Знакомый низкий баритон прервал слова девушки, и, резко обернувшись, она увидела мужчину, который незаметно подошел к ней сзади и теперь продолжал говорить миролюбивым тоном:

– Прошу прошения за свое вмешательство, но должен признаться, что никогда еще мне не приходилось слышать столь красочного повествования об истории ацтеков. Браво, Антонио, вы не только прекрасный историк, но и умелый рассказчик.

Усилием воли сохраняя на лице улыбку, Девон ждал ответа президента. Он воспользовался шансом прервать сцену, разыгранную Санта-Анной для множества любопытных, собравшихся вокруг. Он был уверен, что Антонио никогда не вышел бы на площадь в сопровождении Морганы и Изабеллы Эскобар, если бы не имел какой-то тайной цели. Ведь это не человек, а настоящий дьявол. Он явно до сих пор был увлечен Морганой, однако умело скрывал личную заинтересованность под маской снисходительности, с которой он смотрел на девушку, взиравшую на него с неприкрытым обожанием. Подавив чувство гадливости, Девон в очередной раз подивился тому, как Моргана могла быть такой глупой! Или, может быть, она прекрасная актриса, такая же интриганка, как сам великий Санта-Анна? Быть может, именно она медленно, но верно возводила президента в то положение, в котором мечтала его видеть… Как бы то ни было, у Санта-Анны были большие планы касательно девушки… планы, которые никогда не станут достоянием общественности до тех пор, пока он будет держать в своих руках бразды правления. Будь проклята эта маленькая ведьма! Она вознамерилась прыгнуть выше головы, не подозревая даже, на какую жестокость способен этот человек!

Чувствуя на себе враждебный взгляд Морганы, Девон с широкой улыбкой повернулся к хрупкой женщине, стоявшей чуть в стороне и с ласковым выражением лица ожидавшей возможности поздороваться с ним.

– Донья Изабелла, – Девон с искренней теплотой взял протянутую ему маленькую ладонь, – для меня всегда большое удовольствие видеть вас. Должен признаться, с тех пор как мы расстались, я ощущаю недостаток в хорошей компании.

Явно польщенная, донья Изабелла мягко проговорила:

– В таком случае нам хотелось бы удостовериться, что ваш визит в столицу связан не только с необходимостью выполнить политическую миссию. Вы обязательно должны выкроить время для того, чтобы отдохнуть и развлечься, так и дела у вас пойдут легче.

– Раз вы так считаете, мэм, я так и поступлю.

Обрадованная ответом Девона, донья Изабелла, секунду поразмыслив, спросила:

– Девон, а вы получили приглашение на благотворительный бал, который состоится в конце месяца? Это важное общественное событие, которое не только доставит вам огромное удовольствие, но и позволит поближе познакомиться с людьми, управляющими нашей страной.

– Нет, донья Изабелла, не получил, – не будучи до конца уверен в том, что хочет пойти на этот бал, Девон избрал осторожный тон, – но я не хочу, чтобы вы прикладывали какие-либо усилия ради меня.

– Чепуха! Это доставит мне удовольствие! Он только украсит этот бал, правда, Антонио?

– Да, Изабелла.

Когда Санта-Анна повернулся, чтобы лично поздороваться с Девоном, в его взгляде не было той теплоты, которая прозвучала в голосе.

– Я буду очень рад, если вы примете приглашение на бал, Девон. Это будет не совсем обычный праздник, а маскарад, но я уверен, что он вам понравится.

Почувствовав, что пойман в ловушку и не может не согласиться, Девон еле слышно пробормотал:

– Я ваш должник.

Осознав, что не может долее игнорировать Моргану, он повернулся к девушке. Скользнув взглядом по ее лицу, он вежливо поздоровался, чувствуя, как сжимается желудок при виде ледяной холодности в глазах, которые за минуту до этого восторженно сияли.

– Моргана, похоже, наши пути обречены все время пересекаться. Мне кажется, приезд в Мехико пошел вам на пользу: вы прекрасно выглядите.

Получив в ответ натянутую улыбку, Девон не мог не отметить про себя, что его последнее замечание было явным преуменьшением. Моргана смотрелась просто восхитительно! В стране, где женщины привыкли носить исключительно черные платья и мантильи, лишь изредка заменяя их белыми, Моргана Пирс казалась маленьким ярким цветком, неизвестно как попавшим на площадь перед президентским дворцом. Девон с первого взгляда понял, что она не нуждалась ни в каких уловках, чтобы подчеркнуть естественную красоту. Честно говоря, Девону стало казаться, что за те несколько дней, что они не виделись, Моргана еще похорошела. Неудивительно, что взгляды каждого крестьянина на площади были прикованы к ней. Эти простые бедные люди скорее всего никогда не встречали волос такого оттенка, загорающихся рыжими всполохами в свете полуденного солнца, такой гладкой светлой кожи, совершенной, без единого изъяна; любой из них, хотя бы раз увидев эти огромные чувственные глаза, обрамленные густыми тяжелыми ресницами, уже никогда не забудет их. Разве не те же самые глаза продолжали преследовать его днем и ночью, превратившись в навязчивую идею?

– Спасибо, Девон. – Моргана с трудом выдавила из себя эти простые вежливые слова и вымученно улыбнулась. Презирая себя за внутреннюю дрожь, которую она ощутила при звуках его голоса, девушка подавила отчаянное желание наброситься на него, хотя бы с гневной тирадой. Но тетя Изабелла явно хорошо относилась к Девону Говарду, и Моргана не хотела возбуждать у нее подозрения относительно причин своего враждебного отношения к человеку, который всегда вел себя с предельной вежливостью. – Я и не знала, что вы пробудете в столице достаточно долго для того, чтобы посетить благотворительный бал. Мне казалось, что выполнение вашего поручения займет всего несколько дней.

– Боюсь, чтобы покинуть город, Девону придется ждать некоторых действий с моей стороны, Моргана.

Девушка почувствовала глубокую благодарность президенту за то, что своим неожиданным замечанием он дал ей возможность отвести глаза от исполненного презрения лица Девона. Ее улыбка, за секунду до этого больше походившая на гримасу, смягчилась, и Моргана всем телом повернулась к Санта-Анне.

Девон внутренне напрягся, наблюдая, как восторженно Моргана смотрит на президента. Маленькая дрянь! Она нарочно дразнит его! Что ж, если это игра, то он заставит ее заплатить, и когда настанет этот миг, то не будет никаких чувств, только расплата… долгожданная расплата…

– …но мы с Девоном постараемся решить этот вопрос без проволочек. – Голос Санта-Анны проник в затуманенный гневом мозг Девона, напомнив о том, какую опасность представляла Моргана для его миссии. – Надеюсь, вы оставили моему секретарю свой новый адрес, Девон? Как только у меня появится время в подробностях изучить дело полковника Остина, я свяжусь с вами. Но сейчас, боюсь, мне надо вернуться во дворец. – Послав девушке легкую улыбку сожаления, Санта-Анна тихо продолжил: – Мне кажется, я поступил некрасиво, предоставив Мануэлю одному заниматься скучными делами, которые требуют и моего присутствия тоже. Надеюсь, очаровательные гостьи примут мои извинения и позволят мне вернуться к важным делам, решить которые необходимо в самые короткие сроки. Я прикажу подать вам карету. Лейтенант Моралес проводит вас до дома.

– Это совершенно не обязательно, Антонио. – Слова сорвались с губ Девона еще до того, как он сам осознал, что делает. – Я с удовольствием сам провожу дам. Вы окажете мне большую честь, если согласитесь, донья Изабелла.

– Ну что вы, Девон, нам с Морганой будет очень приятно, если вы проводите нас до дома, правда, дорогая?

Порываясь выкрикнуть неприличное «нет!», Моргана выдавила из себя улыбку, от души надеясь, что не выдала своих истинных чувств:

– Да, тетя, разумеется.

– В таком случае вопрос решен. – Предложив руку донье Изабелле, Санта-Анна повел ее по направлению к дворцу, предоставив Девону сопровождать Моргану.

Молча приняв протянутую руку, Моргана старалась не смотреть в темно-синие насмешливые глаза Девона. Но она не могла игнорировать низкий мягкий голос, который звучал для нее одной:

– Мне очень понравилось маленькое представление, которое вы с президентом разыграли так мастерски, что я с трудом заставил себя вмешаться, милая. То, с каким восхищением вы слушали его россказни о славном прошлом Мексики, должно было благотворно повлиять на человека с таким самомнением, как у Антонио Санта-Анны.

– Не вам судить о чужом самомнении, Девон, – сквозь зубы процедила девушка, продолжая натянуто улыбаться. – Но даже если вы и правы, у Антонио есть повод гордиться своими достижениями, в то время как ваше самомнение основано исключительно на пустых претензиях!

Не дав гневу, вызванному этим замечанием, отразиться на лице, Девон дружелюбно улыбнулся.

– Странно, но почему-то в тот день в поместье Манга-де-Клаво мне показалось, что вы думаете иначе. У меня вдруг появилось такое ощущение, когда…

– Будь ты проклят, Девон! Мне наплевать, что тебе показалось в то утро! Я просто хочу, чтобы ты держался от меня подальше, ясно? Надеюсь, этого достаточно, чтобы ты осознал, насколько ошибался относительно меня? Мне неприятно общаться с неотесанным техасцем, который не может отличить настоящую леди от грязных шлюх, с которыми привык иметь дело!

– Я уже говорил тебе, Моргана, – в глазах Девона зажегся опасный огонек, который девушка в бешенстве не заметила, – что я сразу узнаю леди, как только вижу. Просто ты, милочка, к ним не относишься!

– Ты, как всегда, не прав, Девон, – едва слышно сказала девушка и бросила на него дразнящий взгляд из-под ресниц, от которого у Девона учащенно забилось сердце, несмотря на содержащийся в ее словах яд, – и причина твоего заблуждения заключается в том, что ты вырос в маленьком примитивном обществе, не знакомом ни с законами, ни с приличиями. А это значит, что у тебя нет ни права, ни возможности судить кого бы то ни было!

Девон не успел дать достойный ответ, потому что в этот момент они подошли к ступеням дворца, и Моргана почувствовала пьянящий вкус победы. Но как только она попыталась убрать руку, свободная рука Девона опустилась на ее ладонь обманчивым жестом, как будто он собирался нежно погладить ее, удерживая в своей. Когда наконец Моргана поняла, что сумеет освободиться, только когда Девон этого пожелает, он отпустил ее и направился к дворцу.

Заметив спускавшегося по ступенькам седовласого военного, Девон приветственно улыбнулся. Стоило Мануэлю Эскобару увидеть Девона, его глаза заметно потемнели. Ответив на натянутое приветствие генерала, он понял, откуда у Морганы столь извращенное представление о деятельности техасской колонии Остина. Было очевидно, что мнение Эскобара не сильно изменилось с тех пор, как больше года назад Девон жарко спорил с ним относительно прав техасцев. В глубине души он был благодарен судьбе за то, что власть в стране принадлежала Санта-Анне, а не упрямому генералу Эскобару. Девон понимал, что на президента можно было рассчитывать, и надеялся, что Антонио поможет ему как можно быстрее привести свои планы в исполнение. Вся проблема заключалась в том, чтобы найти подходящий стимул, и именно этому Девон собирался посвятить все свое время. Переведя взгляд на хрупкую фигурку Морганы, он вновь ощутил прилив гнева на самого себя за слабость. Черт бы ее побрал! Эта девушка завладела всеми его помыслами, ни на секунду не оставляя в покое! Ему надо было как можно скорее выбросить ее из головы, и, учитывая, насколько сильно она привязала его к себе, был только один способ добиться этого.

Терпеливо дождавшись, пока дамы попрощаются с президентом, Девон помог донье Изабелле и Моргане подняться в карету. Он уселся напротив них, и когда карета тронулась с места, вдруг остро почувствовал скрытую неприязнь одной из дам и смущение другой, что немало его поразило.

– Девон… – неуверенно начала донья Изабелла, что было совсем не похоже на ее обычную живую, свободную манеру общаться. – Я попала в трудное положение… мне нужно извиниться за поведение своего мужа. – Подняв на него глаза, преисполненные искреннего раскаяния, она медленно продолжила: – Мануэль – хороший человек, преданный своей стране и своему президенту. Он с самого начала был недоволен обстановкой в штате Коауилы и Техаса. Дело в том, что безграничная любовь к родине и забота о будущем ее народа мешают ему с пониманием относиться к людям, которые не разделяют его мнение. – Немного повеселев, она добавила уже более теплым тоном: – Но, Девон, я считаю, что все мексиканские штаты должны быть равны между собой, и если у людей есть жалобы, то они должны быть честно и своевременно рассмотрены. Антонио счел нужным лично заняться делом полковника Остина, и я разделяю его желание вершить справедливость, не важно, каким будет решение.

Неожиданно в глазах у Изабеллы Эскобар загорелся проказливый огонек, и она добавила:

– Я также считаю вас guapisimo[13], Девон, а любой пожилой даме приятно видеть в своем доме красивого caballero.

– Si, донья Изабелла. Si, у tueresuna mujermuy agradable, tambien. Estoy contento que quedaren su presencia.[14]

Моргана вспыхнула, услышав этот дружеский обмен любезностями между ее тетей и мужчиной, которого она считала своим врагом, и, намеренно проигнорировав быстрый взгляд, брошенный на нее Девоном, отвернулась к окну.


С трудом сдерживая раздражение из-за того, что карета так медленно тащится по улицам Мехико, Моргана ощутила глубокое облегчение, когда вдали наконец показалась резиденция Эскобаров. Очень скоро она избавится от необходимости натянуто улыбаться, все время боясь, как бы улыбка не превратилась в гримасу, гораздо лучше отражавшую ее впечатления от бесконечной поездки. Ох, до чего же виртуозно Девон Говард умеет использовать свое ленивое техасское обаяние… осыпать комплиментами и одаривать ласковыми улыбками, которые, должно быть, не одну женщину свели с ума. Тетя Изабелла явно была от него в восторге, и Моргане приходилось смеяться в нужных местах и притворяться любезной, несмотря на образовавшийся в горле ком. Черт бы его побрал! Разве это не самый лицемерный человек на свете? Он ясно дал ей понять, что заботится исключительно о благополучном исполнении возложенной на него миссии. И в то же время, тесно сотрудничая с Санта-Анной, выказывая ему уважение, он намекал ей, что президенту нельзя доверять. Ха! Это была шутка! Если и существовал на свете человек, который не заслуживал доверия, так это Девон Говард! Разве он не обманывал ее, окружив поддельной заботой во время ее короткого недомогания на борту «Эстреллиты», только для того, чтобы потом обойтись с ней как с обыкновенной шлюхой? И разве с тех пор он не пользовался каждым удобным случаем, чтобы лишний раз доказать ей, что она по-прежнему не способна противостоять его обаянию?

Сделав глубокий вдох, чтобы отогнать мрачные мысли, Моргана решительно взяла себя в руки. Больше никогда! Больше она никогда не подпустит Девона Говарда настолько близко, чтобы вновь оказаться беззащитной перед ним! В любом случае скоро этот человек покинет Мехико – как только решится вопрос со Стивеном Остином – и больше не будет досаждать ей своим присутствием. Намеренно проигнорировав ощущение пустоты, возникшее в душе при этой мысли, Моргана сосредоточила все умственные усилия на разработке плана, как лучше избежать общения с Девоном Говардом сегодня вечером. Она не сомневалась, что тетя пригласит его зайти, и была абсолютно уверена, что Девон согласится. Он находил особенное удовольствие в том, чтобы мучить ее… или она ошибалась? Быть может, он просто не придавал значения ее чувствам. Быть может, он хотел очаровать тетю Изабеллу, чтобы заручиться ее поддержкой и использовать ее влияние на дядю Мануэля. Он явно заметил негативное отношение генерала Эскобара, и теперь, когда его жена объявила о своем намерении сохранять нейтралитет, решил, что легко сможет превратить ее в союзницу. Ну что ж, как бы там ни было, Моргана не будет участвовать в его интригах!

Как только карета остановилась у дверей, Моргана приготовилась выходить и нетерпеливо ждала, когда Девон предложит им с тетей руку, чтобы помочь сойти. Одарив тетушку легкой извиняющейся улыбкой, она оперлась на протянутую ей широкую ладонь и быстро спустилась по ступенькам кареты. Она решила, что немедленно отправится в дом, чтобы предупредить слуг о прибытии гостя, а потом найдет способ избавиться от общества этого отвратительного человека.

Возненавидев Девона Говарда за то, что она вынуждена уподобляться ему в хитрости и притворстве, Моргана обернулась к тетушке и ласково улыбнулась в ответ на ее удивленный взгляд.

Предупредив ее действия, тетя Изабелла повернулась к Девону:

– Девон, мы с Морганой этим вечером остались одни, и нам будет очень приятно, если вы поужинаете с нами. Мануэль, если судить по опыту прошлых лет, задержится у Антонио, а мне, признаться, очень хотелось бы побольше узнать о вашей колонии в Техасе.

– Трудно отказаться от столь великолепного предложения. – Искренне тронутый дружелюбием этой хрупкой женщины, Девон метнул быстрый взгляд в сторону Морганы, успев заметить пробежавшую у нее по лицу вспышку недовольства, прежде чем ее глаза снова стали непроницаемыми, как во все время путешествия. Маленькая ведьма! Мгновенно разозлившись, Девон подошел к кучеру и приказал ему вернуться попозже. Он весь кипел. Он не сомневался, что, если бы вместо него приехал Санта-Анна, реакция Морганы была бы совершенно иной! Девон до сих пор не понимал, действительно ли эта девушка испытывала подлинный интерес к президенту, поддавшись его чарам, или она была еще коварнее, чем он сам, и вознамерилась заставить Санта-Анну плясать под ее дудку? Решив во что бы то ни стало помешать ее планам по причине, которую он сам себе не мог объяснить, Девон продолжал разговаривать с кучером, когда до его ушей донесся мягкий голосок Морганы:

– Con permiso[15], тетя Изабелла, я пойду вперед и предупрежу слуг о прибытии гостя.

Слегка удивленная беспокойным поведением племянницы, Изабелла Эскобар кивнула в знак согласия.

Чувствуя облегчение, слишком сильное для того, чтобы придавать значение задумчивому взгляду тетушки, Моргана быстрым шагом вошла в ворота. Поглощенная собственными мыслями, она не сразу обратила внимание на встретившую ее напряженную тишину, и уже собиралась повернуть к дому, как вдруг увидела бледное лицо Эгги, стоявшей в нескольких футах от нее. Выражение страха в глазах гувернантки заставило ее резко остановиться. Обведя взглядом внутренний двор, она заметила трех угрожающего вида мужчин, которые сидели неподалеку от входа, поигрывая большими кривыми ножами. Все слуги сбились в кучку в противоположном углу двора, и выражение неподдельного ужаса на их лицах заставило сердце Морганы учащенно забиться.

– Что… кто эти люди, Эгги? Что они…

Вместо слов из горла девушки вырвался хрип, ибо в этот момент сильная рука, змеей обвившаяся вокруг ее талии, лишила ее возможности двигаться и резко прижала к горячему потному мужскому телу. От прикосновения холодного металла к нежной шее крик, рвущийся наружу, замер в груди Морганы. Ее голова запрокинулась назад, и хриплый голос прошептал ей на ухо:

– Вы будете молчать, сеньорита! Вы не издадите ни звука, пока не появятся остальные. В вашем доме мы не нашли ничего ценного, но мы с ребятами хотим любым способом получить вознаграждение…

Задыхаясь от страха, Моргана закрыла глаза, и мужчина оттащил ее в угол двора, невидимый от входа. Услышав шаги Девона и тетушки, Моргана в панике попыталась закричать, чтобы предупредить их об опасности, но хватка грабителя усилилась, так что у нее затрещали ребра и из груди вырвался лишь сдавленный хрип. Лезвие ножа впилось в кожу еще сильнее, и Моргана с ужасом осознала, что горячая липкая жидкость, заструившаяся по шее, – это ее собственная кровь.

Снова у нее над ухом зазвучал неумолимый голос:

– Ни звука, сеньорита,иначе не выживете!

– Хосе! Розита! – В мягком голосе тетушки чувствовалось нетерпение. – Que pasa? Donde estd Morgana?..[16]

Внезапно звуки шагов и голоса тети Изабеллы разом оборвались. Последовавшую за этим долгую, напряженную паузу нарушил Девон:

– Что здесь происходит?

Безжалостная рука выбила из груди девушки остатки воздуха, и грабитель вытолкнул ее вперед, на освещенное солнцем место, прижимая нож к шее.

– Выйдите на середину двора, сеньор и сеньора! – прорычал он.

В наступившей за этими словами тишине раздался стон тети Изабеллы, и глаза ее расширились от страха, когда прозвучал лишенный эмоций голос Девона:

– Отпустите девушку. Причинив ей боль, вы ничего не добьетесь.

Нож остался на прежнем месте, и Моргана, попытавшись увернуться от острого края, потеряла Девона из поля зрения и не заметила выражение холодного бешенства в его взгляде, когда он снова потребовал:

– Я сказал, отпустите девушку!

– Basta! – раздался хриплый шепот грабителя, и в следующее мгновение он сделал угрожающее движение ножом по шее Морганы. – Сеньора, вы снимете свои бриллианты и передадите их моему другу. Да, вот так, – подбодрил он тетю Изабеллу, которая дрожащими руками потянулась к серьгам. – А теперь вы, сеньор, выверните-ка карманы…

– Вы играете собственными жизнями, ребята. – Голос Девона превратился в свистящий шепот. – Вы находитесь в доме генерала Мануэля Эскобара, сподвижника самого президента Санта-Анны. Если вы причините девушке вред, то подпишете себе смертный приговор.

Ответом Девону послужил лишь тихий ядовитый смешок, и грабитель, притянув Моргану еще ближе к себе, нагло прошептал ей на ухо:

– Ах, сеньорита, сеньор говорит, что я не должен причинять вам вреда, а не то сам президент меня накажет. Но мне кажется, что этот американец хочет отнять вас у меня, чтобы самому утешить. Может быть, я возьму вас с собой…

Низкий рык Девона вызвал у грабителя взрыв смеха, и он отступил еще на шаг, увлекая за собой девушку.

– Держите дистанцию, сеньор, иначе я перережу сеньорите горло! Педро, Карлос, Диего, pronto! Vamos! – Грабитель направил своих подельников к выходу. Беспрекословно подчинившись приказу, трое грабителей прошли мимо девушки. Двое из них тащили две тяжелые сумки, а третий угрожающе размахивал кинжалом.

Чувствуя, как напряглось тело мужчины, когда его друзья остановились у входа, Моргана ощутила прилив неподдельного ужаса, услышав над ухом прерывистый шепот:

– Из вас выйдет отличный щит, сеньорита. Быть может, мне стоит взять вас с собой.

– Нет, вы не можете забрать ее! Пожалуйста, сеньор… – Резкий крик тетушки Изабеллы заглушил дружный вздох, вырвавшийся у слуг за секунду до того, как большая темная тень скользнула перед глазами девушки.

– Нет, сеньор, предупреждаю вас! – Резкий голос, прозвучавший над ухом у Морганы, заставил Девона замереть на месте. Угрожающим тоном грабитель продолжил: – Я перережу ей горло! Посмотрите… посмотрите, какая алая у нее кровь, у вашей красивой сеньориты…

В эту исполненную чистого ужаса секунду Моргана почувствовала, как по шее скользнуло лезвие ножа и прорезало тонкую кожу; горячая кровь заструилась вниз, по шее и груди! Двор закружился у нее перед глазами, и она услышала чей-то высокий пронзительный крик. Быстро сгущавшаяся темнота поглотила ее… смягчила боль… заглушила шум ее собственного затрудненного дыхания… звуки глубокого отчаянного голоса, повторявшего ее имя за секунду до того, как все вокруг перестало существовать.


Когда сверкающее лезвие скользнуло по шее Морганы, Девон на минуту потерял способность мыслить. Хлынувшая из пореза кровь казалась особенно алой на фоне белоснежной кожи, и из его груди вырвался хриплый стон. Бросившись вперед, Девон успел подхватить обмякшее тело девушки, которое грабитель бесцеремонно швырнул на землю.

Не обращая внимания на раздавшийся на улице стук лошадиных копыт, он поднял Моргану на руки и понес в дом, перепрыгивая через две ступеньки.

Не в силах оторвать взгляд от сочившейся раны, Девон опустил девушку в шезлонг в гостиной.

– Эгги… быстро… воды и сухих полотенец! – Вытащив из кармана чистый белый носовой платок, он попытался стереть кровь, чтобы как следует осмотреть порез. Дрожащей рукой он провел платком по ране и почувствовал комок в горле при виде того, как ткань мгновенно окрасилась алым. Взглянув в лицо девушки, он отметил его неестественную бледность, свидетельствовавшую о том, что она до сих пор без сознания. Чувствуя, как в душе поднимается паника, он хрипло крикнул: – Эгги, быстрее!

Кто-то вложил ему в руку чистую ткань. Он с радостью увидел, что крови не так уж много, а значит, артерия не задета. Прижимая ткань к нежной коже, Девон свободной рукой опустил второе полотенце в миску с водой, стоявшую рядом. Медленно убирая мокрую ткань с шеи девушки, он сумел разглядеть тонкий длинный порез. Но теперь Девон был уверен, что рана неглубокая! Смыв вновь выступившую кровь, он сглотнул вставший в горле комок. Да! Он окончательно убедился в том, что серьезного вреда грабитель Моргане не причинил. Кровь уже начала свертываться. Дыхание Морганы было очень слабым, она была без сознания, но осталась жива. Грабитель нанес ей ранение, чтобы отвлечь от себя внимание Девона и беспрепятственно скрыться. С Морганой все будет в порядке… должно быть…

Девон вынул полотенце из воды, нежно провел влажной тканью по лбу девушки, затем спустился вниз по щеке и коснулся неподвижных губ. Неожиданно она слегка пошевелилась, темные, невероятно длинные ресницы затрепетали на фоне бледных щек, веки медленно поднялись, и затуманенные растерянные глаза посмотрели ему в лицо. Задыхаясь от переполнявших его эмоций, Девон мягко прошептал:

– Моргана, с тобой все будет в порядке. Не бойся. С тобой все будет хорошо.


Что-то прохладное коснулось ее лба, проникнув сквозь окутывавшую ее темноту. Потом это что-то спустилось вниз по щеке и прошлось по губам, обдав их живительной влагой. Но ей не хотелось просыпаться. Пробуждение грозило возобновлением боли… боли, которая жгла ей шею, мешая глотать… резкой боли в ребрах, которая с каждым вдохом становилась все сильнее… леденящего душу страха, который поглотила темнота.

И все-таки больше она не могла прятаться. Низкий голос, звавший ее по имени, настойчиво возвращал ее к реальности. Ей не удавалось разобрать слов, но тон был нежный, настойчивый и очень знакомый. Мгновенно откликнувшись на звучавшее в этом глубоком голосе чувство, Моргана с трудом открыла глаза. Картина, представшая ее взгляду, оказалась запутанной и непонятной. Не мог же, в конце концов, Девон в самом деле склониться над ней! Не могла же его широкая ладонь так нежно ласкать ее! Она почувствовала тяжесть в горле… сильное давление, не дававшее ей издать ни звука. Ощутив прилив страха, Моргана широко распахнула глаза, и, так и не сумев вымолвить ни слова, дала волю слезам.

Внезапно нежная рука коснулась ее щеки; красивое знакомое лицо приблизилось к ней, и тихий голос прошептал на ухо:

– Моргана… милая… не бойся. У тебя поранена шея. Мне удалось остановить кровь. Неприятно причинять тебе боль, милая, но я не могу допустить, чтобы кровотечение возобновилось. – Отодвинувшись назад так, чтобы девушка могла его лучше видеть, Девон мягко продолжил: – Ты понимаешь, о чем я говорю, Моргана? Скоро приедет доктор и обработает рану. Тогда ты сможешь говорить, милая, не бойся.

Не в силах долее терпеть боль, Моргана закрыла глаза и безуспешно попыталась сглотнуть. Отдохнув несколько секунд, она повторила попытку. Совершив наконец этот маленький подвиг, она снова открыла глаза и увидела над собой красивое лицо, краем сознания отметив, что в обращенном на нее темно-синем взгляде застыли слезы. Она очень устала… слишком устала для того, чтобы вслушиваться в звучавшие над ухом нежные слова… И Моргана позволила убаюкивающему голосу перенести ее назад, в блаженное царство сна.


– Ты должен проявить твердость, Антонио! Ты должен действовать согласно принятым решениям… Гомес подорвал доверие к себе, когда дал ход губительным для Мексики реформам. Вред, причиненный стране за время его нахождения у власти, трудно будет устранить, но ты должен…

Молча кивая в ответ на горячую тираду Мануэля Эскобара, Санта-Анна задумчиво всматривался в серьезное лицо генерала. Седые брови озабоченно сошлись на переносице, морщинистое лицо выражало искреннюю преданность делу. Не вызывало сомнений то, что Мануэль говорил от чистого сердца, исходя из убеждения, что он, Антонио Санта-Анна, единственный человек, способный вернуть мир и процветание Мексике.

Да, Мануэль прав. Ему следовало держать под контролем развитие событий, угрожавших его власти. Согласно конституции, срок нынешнего конгресса, сочувствовавшего Гомесу Фариасу, истек пятнадцатого апреля, когда Санта-Анна еще находился в Манга-де-Клаво. Воспользовавшись законом, предоставлявшим конгрессу дополнительные тридцать дней в случае, если того требовала обстановка в стране, депутаты пробыли у власти весь дополнительный срок, а по его завершении заявили, что намерены оставаться на своем посту неопределенное количество времени! Оскорбленный столь явным неповиновением, Санта-Анна незамедлительно написал конгрессу послание, предупредив, что если депутаты немедленно не разойдутся, то он лично вышвырнет их вон! Члены конгресса выступили с протестом, в ответ на который президент публично заявил, что вице-президент и преступный конгресс тиранили народ, но теперь, когда он снова стал у власти, он вернет стабильность, приняв ряд карательных мер.

Последствия этого выступления не на шутку взволновали президента, вынудив его обратиться за помощью к Мануэлю Эскобару, а значит, отказаться от возможности приятно провести вечер в обществе доньи Изабеллы и ее очаровательной племянницы, Морганы. Его обвинительная речь привела к тому, что Гомес Фариас добровольно покинул столицу, однако гораздо сильнее президента волновало послание, полученное незадолго до приезда доньи Изабеллы и Морганы. Неизвестный информатор сообщал, что Гомес Фариас направляется в Новый Орлеан, где якобы хочет примкнуть к группе недовольных ситуацией в Техасе. При таком положении дел присутствие в городе Девона Говарда приобретало еще большее значение. Отношения президента с Девоном вполне могли склонить симпатии техасцев в его пользу и устранить угрозу слияния разрозненных повстанческих группировок. Да, с Говардом надо держать ухо востро – необходимо следить за этим человеком, пока он пытается привлечь людей на свою сторону. За время своего «лечения» в Манга-де-Клаво Санта-Анна постоянно поддерживал связь с партией, и в результате была разработана обширная консервативная программа, которую он намеревался реализовать в городах Пуэбла, Халапа, Орисаба и Оаксака в самое ближайшее время. Да, пришло время решительных слов и решительной политики…

От этих мыслей президента отвлек голос Мануэля Эскобара, который начал зачитывать составленное ими обращение:

– Сегодня презренный Гомес Фариас покинул столицу, справедливо проклятый главным городом Нового Света, который он оскорбил своими отвратительными поступками. Подобно смертоносной комете Гомес Фариас притягивал к себе холеру и нищету, разврат и тиранию, шпионаж и предательство, невежество и богохульство. Он возвышал преступников и гнал от себя достойных, покровительствовал ничтожному сброду и унижал избранных. При нем в дома простых людей вошли траур, нужда, страдание и смерть…

Постепенно в голове Санта-Анны начал оформляться план, и он перестал слышать голос Мануэля. Да, было совершенно очевидно, что введенная Фариасом система либерального законодательства внесла сумятицу в жизнь народа и теперь пришло время Санта-Анне взять положение в стране под свой личный контроль. Осталось потерпеть совсем немного – до тех пор, пока крики недовольных не станут громкими и настойчивыми. И вот тогда он смиренно возглавит правительство, и его новая власть будет намного больше, чем раньше. Надо всего лишь запастись терпением и твердостью…

Легкая улыбка прогнала суровое выражение с лица Санта-Анны, и его мысли потекли в ином направлении, нежели сложные политические манипуляции, занимавшие его ум в течение последнего часа. Присутствие очаровательной племянницы Мануэля позволит ему приятно провести время в столице, пока он еще не обрел всю полноту власти. Девушка, несомненно, увлеклась им. Он не раз замечал в ее глазах выражение восхищенного интереса. Единственное, что отличало ее от всех многочисленных любовниц президента, было ее родство с генералом Эскобаром. С одной стороны, это даст ему возможность часто находиться в ее обществе, но с другой – потребует соблюдения осторожности и секретности. Санта-Анна не сомневался, что связь с такой красивой и умной женщиной стоит любых затраченных усилий. Честно говоря, в последнее время он начал замечать, что прекрасное лицо Морганы Пирс все чаще стало являться ему в долгие ночные часы. Он испытывал непреодолимое желание прикоснуться к безупречной белой коже, которая сводила его с ума… убедиться, что она такая же мягкая и гладкая, какой казалась; удостовериться, что нежные женственные округлости ее хрупкой фигурки были столь же восхитительны, как представлялось его опытному взгляду; познать удовольствие, которое могло дать мужчине ее тело; услышать ее вздох… собственное имя, произнесенное в страстном изнеможении. Он был уверен, что с легкостью сумеет убедить девушку, что нуждается в ней, что его супруга, достойная женщина, не могла дать ему всего, что было нужно такому мужчине, и что она, Моргана Пирс, сумеет заполнить пустоту в его жизни, которую создала Инесса, наотрез отказавшись ехать в столицу. Точно также ее можно будет убедить в том, что в качестве племянницы Мануэля Эскобара она сможет, не возбуждая подозрений, иногда играть роль хозяйки вечера на приемах у президента. Она, безусловно, будет польщена, и, оказав ей такую честь, Санта-Анна ждал, что в ответ получит множество блаженных часов в ее обществе. О да, впереди его ждало много прекрасного… ему будет чем заняться, прежде чем он станет единоличным правителем Мексики. И почему-то Антонио Санта-Анна был уверен, что исполнение обоих его желаний не заставит себя долго ждать.

Завтра он даст Моргане почувствовать вкус его щедрости. Он собирался послать ей подарок… мантилью, которую она носила бы вместо своей обычной ужасной американской шляпки. У Морганы в самом деле было лицо мадонны… как раз для мантильи. Это будет приветственный подарок для племянницы его друга и сподвижника, Мануэля Эскобара, ничего больше, но это подготовит почву для дальнейшего развития отношений…

Громкий настойчивый стук в дверь нарушил приятное течение его мыслей, и лицо Санта-Анны мгновенно потемнело. Он резко крикнул: «Entra!» – и вошедший слуга вспыхнул под суровым взглядом президента.

– Сеньор президент, в доме генерала Эскобара произошел несчастный случай! Только что приехал посыльный и сообщил, что дом ограблен, а его племянница ранена. Преступники скрылись. Сеньора Эскобар просит мужа немедленно вернуться…

– Madre de Dios! – воскликнул Мануэль и посмотрел на президента, молча умоляя его дать разрешение покинуть дворец.

– Ну разумеется, Мануэль, вы должны немедленно возвращаться домой. По поводу составлен ной нами речи можете не волноваться. Я дам задание секретарю доработать ее.

– Muchas gracias, Антонио. – Побледнев, Мануэль поспешно направился к двери. Остановившись на минуту, он кивнул президенту в ответ на его просьбу послать весточку о том, что произошло в доме, и быстро вышел из кабинета.

Президент невидящим взглядом уставился на дверь, за которой только что исчез его верный сподвижник. На лбу Санта-Анны залегли глубокие морщины. Подойдя к столу, он взял набросок обращения, и его пальцы инстинктивно сжались в кулак. Первым его порывом было отправиться вместе с генералом, чтобы лично убедиться в том, что с Морганой Пирс все в порядке. Но такое проявление внимания со стороны человека его положения выглядело бы по меньшей мере странно. Вместо этого ему придется ждать, пока Мануэль сообщит ему о самочувствии прекрасной племянницы. Чувствуя глубокое разочарование, Санта-Анна выругался. Хорошенькая американка должна поправиться, или он лично проследит за тем, чтобы преступники понесли наказание.


Проведя дрожащей рукой по волосам, Девон метнул обеспокоенный взгляд в сторону закрытой двери в конце коридора. Доктор Савелла приехал больше часа назад. Повинуясь приказам этого маленького лысого человечка, Девон осторожно поднял до сих пор не пришедшую в себя девушку и отнес в спальню. После этого ему было приказано удалиться, и Девон остался наедине со своими страхами… страхами, которые терзали его последние полчаса. Отказавшись удалиться более чем на несколько футов от двери Морганы, Девон беспокойно ходил взад-вперед, мучаясь от собственного бессилия. Хотя сейчас он все равно был не в состоянии делать что-либо, кроме как дежурить под дверью. Перед глазами у него стояло бледное неподвижное лицо Морганы и ужас в ее глазах, когда она поняла, что не может говорить. При воспоминании о том, как она постепенно успокаивалась от его нежных слов, Девона охватило сильное чувство, потрясшее его до глубины души. И он испугался… впервые в жизни он почувствовал страх, который не мог ни объяснить, ни преодолеть.

Услышав легкие шаги за спиной, Девон обернулся и увидел невысокую полную женщину, которую донья Изабелла называла Розитой.

Ласково глядя на Девона, она кивком головы указала на стакан, стоявший на подносе:

– Я понимаю, сеньор, что ждать приходится долго, но доктор Савелла хороший человек. Он позаботится о сеньорите, а вы пока, сеньор…

Кивнув в знак благодарности, Девон схватил стакан и залпом осушил. Огненная жидкость обожгла горло, и по телу разлилось блаженное тепло. Поставив пустой стакан обратно на поднос, он уже собирался поблагодарить Розиту, как вдруг в конце коридора открылась дверь и доктор жестом подозвал Девона. Быстро преодолев расстояние, отделявшее его от комнаты Морганы, молодой человек увидел перед собой серьезные лица доктора Савеллы и доньи Изабеллы. Хриплым голосом он спросил:

– Моргана… с ней все в порядке?

Побледнев от волнения, донья Изабелла прошептала:

– Да… да, с Морганой все хорошо, Девон. Она выздоровеет. Благодарение Богу, рана не смертельна. – Донья Изабелла вдруг осеклась, пытаясь сдержать слезы. Доктор Савелла посмотрел на нее добрым понимающим взглядом.

– Не расстраивайтесь, донья Изабелла. Ваша племянница потеряла много крови и в течение нескольких дней будет ощущать слабость, но ее жизнь вне опасности. Она молодая и здоровая девушка. За исключением небольшого шрама у нее не останется никаких воспоминаний об этом несчастном случае.

Ободряющие слова доктора избавили наконец Девона от страха, который сковывал его в течение долгого времени. По телу молодого человека разлилась блаженная слабость. Не желая ждать больше ни минуты, он направился было в комнату Морганы, но его остановил мягкий голос доньи Изабеллы:

– Девон, Моргана еще очень слаба. Прошу вас, не будите ее, если она заснула. Я вернусь через несколько минут, как только провожу доктора Савеллу.

Молча кивнув донье Изабелле, Девон взялся за ручку двери и, чувствуя, как тяжело забилось сердце, медленно повернул ее.

Маленькая, поразительно красивая Моргана неподвижно лежала на ослепительно белых простынях. Осунувшееся лицо казалось особенно бледным по сравнению с разметавшимися по подушке яркими волосами и темными густыми ресницами, покоившимися на скулах. В небольшом вырезе ночной рубашки виднелась повязка на шее, через которую проступило несколько капель крови.

Не обратив внимания на тихо стоявшую в углу комнаты Эгги, Девон в мгновение ока оказался у постели девушки. Чувствуя непреодолимое желание прижать ее к себе и в то же время боясь разбудить, Девон осторожно протянул руку. Блестящий каштановый локон оказался шелковистым на ощупь, теплым и как будто живым. Боль, которую он испытывал, была сродни физической, и Девон издал тихий стон. Поддавшись наконец своему желанию, он опустился на колени рядом с кроватью Морганы и погладил ее по щеке ладонью.

И когда эта девушка успела стать столь необходимой ему? Почему вдруг ему стало жизненно важно любоваться ее божественной красотой и восхищаться силой ее духа? Почему вдруг он перестал представлять себе жизнь без ее острого ума и врожденной чувственности? Единственное, что он знал наверняка, так это то, что не выживет, если потеряет эту девушку. Он сходил с ума от желания заключить ее в объятия… но не решался. Она была еще слишком слаба. Он не хотел беспокоить ее.

Кожа у нее на щеке была гладкой и прохладной… и на удивление бледной. Нежно поглаживая ее, Девон, сам того не замечая, пробормотал срывающимся голосом:

– Моргана, милая… дорогая моя девочка…

Мягкий, едва различимый звук его слов заставил черты ее лица оживиться. На лбу залегла неглубокая морщинка, как будто девушка не хотела приходить в сознание, но потом ее ресницы задрожали и приподнялись. В течение нескольких секунд ее глаза были прикованы к Девону, а потом вдруг широко распахнулись, и в них появилось выражение ужаса, который вернулся вместе с памятью. Ее губы отчаянно задвигались, пытаясь произнести застревавшие в горле слова, и Девону на миг стало страшно. Наконец ей удалось выговорить хриплым голосом:

– Девон… я испугалась… я так испугалась… я слышала твои шаги и хотела предупредить об опасности, но он… он порезал мне шею. Я пыталась предупредить вас… но не могла…

От кошмарных воспоминаний ее глаза потемнели, и из них покатились слезы. Моргана разволновалось, ее дыхание стало быстрым и прерывистым. Желая разделить с ней боль, Девон взял ее лицо в ладони и принялся стирать слезы большими пальцами. Наклонив голову, он стал покрывать легкими поцелуями ее прохладные щеки, влажные ресницы, уголки губ, нашептывая ласковые слова утешения, в то время как девушка продолжала рассказывать ему о пережитом страхе.

– …он потащил меня за собой. Я не могла видеть тебя, но слышала, как ты идешь, и… и он сделал мне больно. Девон… я не могла дышать… и он засмеялся, когда я попыталась освободиться. Я чувствовала, как по шее течет кровь. – Подняв дрожащую руку к горлу, Моргана потрогала повязку, и по ее лицу скользнула тень смущенного недоверия. Она резко замолчала.

Взяв в руки маленькую ладошку, Девон страстно поцеловал ее. Наклонившись вперед и легонько коснувшись губами ее губ, он горячо прошептал:

– Все позади, милая. Тебе больше нечего бояться. Грабители скрылись… и они не вернутся.

Как будто не слыша его, Моргана тихо продолжила свой взволнованный рассказ:

– Девон… я никогда… никогда не видела его лица… Я помню, как он сжал мои ребра… помню, как шептал мне на ухо… помню его дыхание у моей щеки… Я до сих пор ощущаю, как лезвие ножа… – Не в силах закончить эту фразу, Моргана на секунду замолчала, сглотнула комок в горле и пробормотала сдавленным голосом: —…Но я… я так и не видела его лица, Девон…

Чувствуя себя бессильным помочь ей и в то же время понимая, что обязан что-то предпринять, чтобы облегчить ее страдания, Девон горячо зашептал, так что его голос проник сквозь туман, окутывавший сознание девушки:

– Моргана, милая, все кончено. Я видел лицо этого человека и даю тебе слово, что никогда больше не позволю ни ему, ни кому бы то ни было причинить тебе боль. Ты слышишь меня, Моргана? Ты веришь мне? Я больше никогда не позволю ему причинить тебе боль…

Моргана подняла ресницы, и в ее огромных карих глазах зажглись золотые искорки. Затаив дыхание, Девон терпеливо ждал, пока она закончит рассматривать его напряженное лицо и выражение страха в ее глазах исчезнет.

Губы девушки вдруг задрожали, и она кивнула, поморщившись от боли:

– Да… да, я верю тебе, Девон…

Чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от радости, Девон слабо улыбнулся. Прижавшись губами к ее губам, он пробормотал:

– А теперь отдохни, милая. Я позабочусь о тебе.

Девон просунул руки под неподвижное тело девушки и заключил ее в объятия, чувствуя, как по телу разливается тепло, стоило Моргане прижаться к его груди. С трудом подбирая слова от переполнявших его чувств, Девон мягко прошептал:

– Спи, милая… спи, дорогая моя девочка.

Глава 5

– Не вставай, Моргана! Я все сделаю!

Эгги быстрым шагом направилась через всю комнату, чтобы поднять книгу, соскользнувшую на пол с колен девушки, но вдруг остановилась, пригвожденная к месту сердитым выражением лица своей подопечной. Медленно и с трудом встав на ноги, Моргана сама подняла с пола книгу. Сделав глубокий вдох, чтобы сдержать рвущиеся с губ резкие слова, она заговорила тихим, но настойчивым голосом, глядя прямо в большие совиные глаза гувернантки:

– Эгги, мне не нравится, что со мной обращаются как с инвалидом! Прошла уже почти неделя с тех пор… с тех пор, как меня ранили, и я уже почти выздоровела. И мне приходится по полдня отдыхать только потому, что доктор Савелла и тетя Изабелла чересчур беспокоятся за меня. Я действительно чувствую себя хорошо!

– Ты чувствуешь себя хорошо только потому, что по полдня отдыхаешь, Моргана! Если бы ты вернулась к привычному образу жизни, то очень скоро выбилась бы из сил. Ты потеряла много крови, и нужно время, чтобы…

– Чепуха! – Моргана раздраженно отмахнулась от назойливой гувернантки, оборвав ее на полуслове. – Хватит уже говорить о том, как я слаба. Я не слаба! Я чувствую себя прекрасно! Я…

– Я могу с уверенностью сказать, что ты полностью выздоровела, милая!

Низкий насмешливый голос, донесшийся с порога, заставил Моргану поспешно обернуться. При виде Девона Говарда губы ее инстинктивно изогнулись в улыбке. Его суровые черты смягчились, он слегка улыбнулся в ответ, подошел к девушке, взял ее маленькие ладошки в свои и поднес к губам.

Отчаянно желая избавиться от вечного присутствия Эгги, Моргана ответила тоном, ничуть не скрывавшим ее чувств:

– Если бы я во всем слушалась Эгги и тетю Изабеллу, то проводила бы целые дни в постели, Девон. Исключительно благодаря моим настойчивым просьбам мне разрешили находиться несколько часов днем в гостиной, принимать солнечные ванны и ничего не делать. Никак не могу убедить их в том, что я абсолютно здорова.

Остро ощущая, что Девон не выпустил ее руки, а продолжал согревать ее теплом своих ладоней, Моргана заговорила умоляющим тоном:

– Посмотри на меня, Девон! Разве я так плохо выгляжу? Ты не попросишь за меня тетю Изабеллу? Мне так хочется прогуляться по саду, несмотря… – Не желая заканчивать фразу, чтобы не воскрешать в памяти мрачные события, она уклончиво проговорила: – Уверена, что спуститься по лестнице и пройти через внутренний двор не так уж трудно.

Завороженная широкой улыбкой и теплом в светлых глазах Девона, Моргана позволила ему увлечь себя поближе к окну. Девон задумчиво проговорил:

– Ну что ж, если ты хочешь услышать мое заключение, то я должен как следует тебя рассмотреть, милая. Дай-ка взглянуть…

Под пристальным взглядом Девона у Морганы перехватило дыхание. Не понимая, почему у нее внезапно ослабели колени – от слабости или от близости Девона Говарда, – она боялась пошевелиться. Несколько мгновений Девон смотрел ей в глаза, потом принялся ласкать ее нежные брови, изящно очерченные скулы и, наконец, остановился на мягких полуоткрытых губах.

– Моргана! – Бесцеремонное вмешательство Эгги смутило девушку. – Ты стояла достаточно долго. Мне кажется, тебе следует отдохнуть.

– Уверен, Моргана ценит вашу заботу, Эгги, и я тоже, – предупредил рвущиеся наружу резкие слова Морганы тихий голос Девона. – Но я думаю, что небольшая физическая нагрузка не повредит. Нельзя допустить, чтобы мышцы окончательно ослабли.

– Доктор Савелла сказал, что Моргана еще недостаточно окрепла для того, чтобы ходить по лестнице, – горячо возразила Эгги с сердитым выражением лица. Для Морганы это было последней каплей.

– Что за глупости, Эгги! Я полностью здорова! Можно подумать, что у меня пострадали ноги, а не…

– Моргана, – мягко оборвал гневную тираду девушки Девон, – быть может, доктор Савелла прав. Наверное, тебе пока не стоит ходить по лестнице…

– Девон! – Потрясенная столь явным предательством, Моргана уставилась в его посерьезневшее лицо. При виде веселых чертиков, заплясавших в глубине его синих глаз, в душу Моргане закрались первые подозрения, и она решила позволить ему закончить фразу. И в этот момент Девон неожиданно подхватил ее на руки. Прижатая к его груди, девушка оказалась в опасной близости от сводившей ее с ума ленивой улыбки, а Девон хрипло пробормотал:

– …поэтому, если ты действительно так хочешь прогуляться по саду, я отнесу тебя туда на руках.

– Madre de Dios!

Восклицание тети Изабеллы застало их врасплох. Все головы разом повернулись в сторону двери, и маленькая хрупкая женщина поспешно вбежала в комнату.

– Моргана, тебе плохо? Ты чувствуешь слабость? Быстрее, Девон, отнесите ее в спальню!

Глядя в веселые глаза Девона, Моргана протянула:

– Видишь? Ну скажи им, Девон! Они своими заботами сделали из меня инвалида.

– Но… но… – Запинающийся голос доньи Изабеллы выдал ее смущение, и, обратившись к испуганной даме со своей самой очаровательной улыбкой, Девон тепло произнес:

– Я как раз говорил Эгги, что полностью согласен с ней, донья Изабелла. Моргана, наверное, еще слаба, чтобы самостоятельно подниматься и спускаться по лестнице, но раз уж ей так хочется прогуляться по вашему прекрасному саду, то я предлагаю отнести ее туда на руках. Она сможет отдохнуть, как только захочет.

Не в силах противостоять очарованию Девона вкупе с логическими выводами, донья Изабелла, поразмыслив несколько секунд, ответила:

– Да, Девон, быть может, смена обстановки пойдет Моргане на пользу. Но вы, пожалуйста, внимательно следите за ней, и когда она начнет уставать…

– Tia Isabella, рог favor![17] Со мной все в порядке!

Ласково улыбнувшись, Изабелла Эскобар кивнула:

– Да, Моргана, я уверена, что ты чувствуешь себя хорошо, но все же намерена проследить, чтобы так продолжалось и дальше. Я чуть было не потеряла нового любимого члена семьи и не допущу, чтобы такое повторилось.

Стремясь обратить в шутку слова, которые тронули ее до глубины души, Моргана повернулась к Девону и с напускной серьезностью проговорила:

– Тетя Изабелла права, Девон. Пожалуйста, внимательно следи за мной. А теперь пойдем!

Под легкий смех тетушки Девон вынес Моргану из гостиной. Чувствуя, как поднимается настроение, она обняла Девона за шею и еле слышно прошептала ему на ухо:

– О да, Девон, ты должен внимательно следить за мной.

Наклонив голову и прикоснувшись губами к ее щеке, Девон мягко отозвался:

– Всегда к твоим услугам, милая… всегда в твоем распоряжении…


Сердце Девона бешено колотилось в груди, но только не от того, что он устал, пока нес вниз по лестнице Моргану. Он всеми силами избегал пристального взгляда темных миндалевидных глаз, прикованных к его лицу. Черт, он боялся заглянуть в эти глаза. Если он позволит себе поддаться чарам Морганы, то утратит контроль над собой. Остро ощущая собственную беззащитность, Девон поддался терзавшим его сомнениям: он сам не знал, что лучше – атмосфера враждебности, царившая между ними раньше, или те новые, открыто теплые отношения, которые установились после несчастного случая. Бросив быстрый взгляд на светящееся радостью лицо Морганы, он тяжело сглотнул. Одно стало ясно: раньше было проще, чем теперь. Он так и не успел понять, в какой момент исчезла вражда, но радовался, что это произошло. Не решаясь до конца поверить в чудо, он предпочел не думать о том, по какой причине обжигающая ненависть в прекрасных глазах Морганы вдруг превратилась в ласковое тепло, проникавшее в самую душу. Что касается его самого, то он уже устал от постоянных напоминаний внутреннего голоса о том, что он чересчур увлекся этой девушкой, что у них нет будущего. Он прекрасно понимал, что Моргана не имеет ни малейшего представления о его жизни, что она просто не сможет существовать в привычных для него условиях. Однако осознание этого не освобождало его от дразнящего видения, непрестанно являвшегося ему во сне, от воспоминаний о нежном теле, слившемся с его собственным в жарком объятии.

Как будто мало у него проблем, так он еще вынужден каждый раз, приходя к Моргане, выдерживать пристальный взгляд Эгги. Гувернантка явно не доверяла ему, и, следовало признать, имела на то все основания. Но к сожалению, его терпение было на исходе. В конце концов, отношения, установившиеся между ним и Морганой, вполне могли носить временный характер… как результат испытанного девушкой шока и потому, что он был первым, кого она увидела, очнувшись. Если так, он был благодарен судьбе за такой поворот событий, позволивший ему находиться рядом е ней, держать ее в объятиях.

Покрепче прижав Моргану к себе, Девон перевел взгляд на ее улыбающееся лицо.

Почувствовав сильное волнение при виде ответного тепла в ее глазах, он мягко пробормотал:

– Ты похожа на маленького довольного котенка, Моргана. – Не выпуская девушку из рук, он пересек внутренний дворик и вошел в сад. – И мне кажется, если я прислушаюсь, то услышу твое урчание.

– А почему бы мне и не поурчать, Девон? – Удовлетворенно вздохнув, она опустила голову ему на плечо. – Сегодня замечательный день – я чувствую себя хорошо, и наконец-то, после трех дней уговоров, мне удалось убедить тетушку выпустить меня в сад.

– Знаешь, милая, – надменно вскинув брови, Девон скептически посмотрел на нее, – я не думал, что тебе так легко доставить удовольствие, но если прогулка по саду – твоя заветная мечта, то я с радостью осуществлю ее. – Дойдя до ухоженной полянки, окруженной цветущими кустарниками и небольшими деревьями, он опустил Моргану на землю и, взяв ее за руку, отвел на освещенное солнцем место. – Так, теперь позволь хорошенько рассмотреть тебя, чтобы сделать вывод о твоем самочувствии.

Стоило только Девону приблизить к себе лицо Морганы, как он понял, насколько это было опасно. Небольшие круги под блестящими карими глазами с золотыми искорками придавали ей особенно хрупкий и беззащитный вид, который трогал Девона до глубины души. В простом белом платье из хлопка, с белой повязкой на тонкой шее, с блестящими каштановыми локонами, заколотыми за ушами красивыми гребешками, Моргана Пирс походила на хрупкую китайскую статуэтку, красивую куколку, обладать которой он так жаждал… которую мечтал сделать своей.

Подняв руку, он дотронулся до блестящих завитков, выбившихся из прически и красиво обрамлявших ее лицо. Медленным осторожным движением он обвел кончиками пальцев контуры ее щек и подбородка, задержав взгляд на мягких приоткрытых губах. Девон отчетливо помнил их сладкий медовый вкус, когда эти губы открылись, чтобы впустить его внутрь, помнил бархатную мягкость ее язычка, который он ласкал…

Завороженная видом неумолимо приближающихся губ Девона, Моргана затаив дыхание ждала, пока они прикоснутся к ней. Низкий стон, вырвавшийся из груди Девона, когда он обрушился на ее рот с нарастающей страстью, накрыл волной тепла дрожащее тело девушки. Она крепче прижалась к нему. Да… именно этого она и хотела… именно об этом мечтала с той самой минуты, когда очнулась от кошмара, который ей довелось пережить во дворе дома. Это лицо Девона указывало ей в темноте путь к свету… это его голос призывал ее вернуться… это его ласковые слова могли унять бушевавший у нее в душе страх. Каким-то образом существовавшая между ними вражда отступила перед лицом несчастья.

Тихонько вздохнув, она позволила его губам увлечь ее в водоворот ощущений, отдалась во власть его легких тающих поцелуев. Губы Девона переместились на ее щеки… прошлись по трепещущим ресницам… потом терпеливо двинулись к крошечному ушку, уступив место языку. Охваченная легким головокружением, Моргана обняла Девона за шею, позволив ему еще сильнее привлечь ее к себе. Но стоило ему сжать объятия, как ее ребра пронзила острая боль, исторгнув из груди сдавленный стон. Девон напрягся, отпустил ее и, придерживая за плечи, озабоченно спросил:

– Что такое? Что случилось, милая? Я сделал тебе больно?

– Это ребра, Девон. Я… я и не знала, что они до сих пор не зажили. Этот мужчина… когда он схватил меня…

– Забудь об этом человеке, милая. – Не желая, чтобы Моргана мысленно возвращалась в тот ужасный день и заново переживала болезненные ощущения, он тихонько прошептал: – Ты теперь здесь, со мной. – Отодвинувшись настолько, чтобы видеть ее глаза, Девон мягко продолжил: – Донья Изабелла сказала, что тебе надо часто отдыхать. Вон там есть скамейка. Пойдем, милая…

Подведя девушку к резной скамейке в глубине сада, Девон опустился на нее и посадил Моргану себе на колени. Обняв ее рукой за талию, он мягко прижал ее к груди, чувствуя, как его охватывает невыразимая нежность. Закрыв глаза и ощущая комок в горле, Девон принялся поглаживать теплые шелковистые волосы. Черт, что с ним происходит? Он же видел, как она бледна… знал, что она еще слаба, но как только она оказалась в его объятиях, он забыл обо всем на свете. Но нет, он будет осторожен… он дождется, когда она полностью выздоровеет, и тогда…

Звук шагов и приглушенные голоса во дворе отвлекли Девона от его мыслей. Он почувствовал раздражение, когда Моргана резко подняла голову и повернулась на шум. Заметив, как мгновенно напряглась девушка, пытаясь встать с его колен, Девон понял, что она тоже узнала голоса Санта-Анны и генерала Эскобара, и решил не отпускать ее.

Обратив к нему умоляющий взгляд, Моргана обеспо-коенно прошептала:

– Девон… пожалуйста… приехали дядя и Антонио… Если они войдут в сад и увидят нас вдвоем, то подумают… – Моргана осеклась, тем самым невольно распалив гнев Девона.

Попытавшись взять себя в руки, он мрачно процедил:

– Да, они подумают…

Недоумевая, что в ее словах вызвало недовольство Девона, Моргана чувствовала только, что необходимо во что бы то ни стало восстановить прежнюю теплоту между ними.

Наклонившись вперед, она легонько коснулась губами сжатых губ Девона и почувствовала, как напряжение оставляет ее, стоило ему расслабиться и ответить на ее нежный поцелуй. Она мягко прошептала:

– Не сердись, Девон, мне надо выйти поздороваться с дядей Мануэлем и его гостем.

Внезапно устыдившись своего поведения, Девон улыбнулся, запечатлел на ее губах прощальный поцелуй, потом помог ей подняться на ноги и встал сам.

– Хорошо, милая, давай вернемся. Прогуляемся в другой раз…

Согласно кивнув, Моргана направилась обратно во внутренний дворик.

Выйдя следом за девушкой, Девон успел заметить выражение недовольства, промелькнувшее на лицах обоих мужчин при виде выходящей из сада Морганы. Она по непонятной причине вдруг смутилась и, неуверенно приблизившись к гостям, тепло поприветствовала их.

От проницательного взгляда дона Мануэля не укрылись неверная походка и бледность племянницы. Он взял протянутую ему маленькую ладошку. Наклонившись так, чтобы Моргана могла поцеловать его, он тихо проговорил:

– Мне кажется, Моргана, со стороны твоей тети было крайне опрометчиво так рано выпускать тебя на улицу. Или, может, ты слишком долго была на ногах сегодня. В любом случае я советую тебе поскорее подняться к себе. Я только что рассказывал Антонио о том, как ты быстро поправляешься, и он выразил желание навестить тебя.

– Мне хотелось прогуляться по саду, дядя Мануэль, и Девон любезно отнес меня туда, чтобы мне не пришлось самой спускаться по лестнице. – Заметив, как напряглось лицо дяди при этих словах, Моргана поспешила закончить фразу, обратившись к красивому мексиканцу, стоявшему рядом с ней: – Мне очень приятно, что вы выбрали время навестить меня, Антонио. Давайте все поднимемся в гостиную. Уверена, тетя Изабелла будет очень рада видеть вас, как и я.

– А я еще больше рад тому, что вы почти пол-180 ностью выздоровели, Моргана. – Глядя на девушку исполненными чувства черными глазами, Антонио Сан-та-Анна взял ее чуть подрагивающую ладонь и поднес к губам. – Но, querida, я вынужден согласиться с вашим дядюшкой: вы нуждаетесь в отдыхе.

– Ну что ж, раз это решение обоюдное… – неожиданно раздался над ее ухом голос Девона, и в следующее мгновение он подхватил ее на руки. Взглянув в его лицо, оказавшееся вдруг так интимно близко, Моргана ощутила, как щеки заливает краска смущения. Тем временем Девон продолжил мягким самоуверенным тоном: —…то мне кажется, что всем лучше немедленно отправиться в гостиную. – С этими словами он повернулся спиной к двум нахмурившимся мужчинам и решительным шагом направился к лестнице.

Обернувшись через плечо Девона, Моргана внутренне застонала, заметив откровенное неодобрение на лице дяди и внезапно потемневший взгляд Антонио Санта-Анны. Но в этот момент Девон тихо зашептал ей на ухо, заставив забыть об окружающих:

– Да, милая, похоже, им не нравится, что я держу тебя на руках. – Рассмеявшись при виде выражения лица Морганы, которое как нельзя лучше подтверждало его предположение, Девон добавил заговорщицким тоном: – Это, по-моему, очень плохо, дорогая. Черт возьми, просто очень плохо…


Не обращая внимания на великолепие зала, в который он только что вошел, Девон испытывал нарастающее нетерпение. После того как ему пришлось преодолеть длинную анфиладу дворцовых комнат и пройти бесконечные протокольные формальности, для того чтобы получить возможность встретиться с президентом, Девон пребывал в раздраженном состоянии. С трудом сдержавшись, чтобы не наговорить резкостей в ответ на просьбу камердинера дожидаться прихода Санта-Анны, молодой человек молча кивнул.

Проследив взглядом за маленьким юрким мексиканцем, который вышел через ту же самую дверь, в которую минуту назад ввел гостя, Девон поднял руку и помассировал усталую шею. Вопреки обыкновению он ощутил странное беспокойство, когда сегодня утром был вызван во дворец. С тех пор как Девон приехал в столицу, его постоянно направляли из одной дворцовой службы в другую, каждый раз рассыпаясь в пространных извинениях и сообщая, что президент Санта-Анна пока не готов говорить с ним. А сегодня, после того как накануне они с президентом повстречались в доме генерала Эскобара, Девона пригласили обсудить тот самый вопрос, для решения которого он и приехал в Мексику. Молодой человек чувствовал, что приглашение каким-то образом связано с теми мрачными взглядами, которые бросал на него президент, когда Девон нес Моргану на руках по лестнице. При воспоминании отом, как большие голодные глаза Санта-Анны ласкали лицо девушки, он вновь испытал приступ знакомого гнева, который не давал ему заснуть прошлой ночью. Девону было совершенно очевидно, что президент хочет Моргану, и ничто не могло убедить его в обратном. Черт, разве сам он не страдал от того же недуга? Разве он не знал, как опасен взгляд ее карих с золотыми искорками глаз, очарование сладкой улыбки, нежный вкус мягких губ и ощущение податливого тела? Все больше распаляясь, Девон повторял себе, что Санта-Анна, без сомнения, наслаждался обществом Морганы и намеревался видеться с ней как можно чаще. Для такого порочного человека, как Антонио, совершенно не важно, что в Манга-де-Клаво его ждет супруга. Совсем наоборот. Донья Инесса обеспечивала ему надежную защиту, в то время как он мог всласть предаваться любым фантазиям. Волна негодования, такая сильная, что Девон едва удержался на ногах, захлестнула его. Только не с Морганой… он не позволит Санта-Анне…

Неожиданный щелчок дверного замка, раздавшийся в тишине комнаты, буквально оглушил Девона. Он резко обернулся к двойным дверям на противоположном конце комнаты, которые в этот момент как раз начали открываться.

Молодой человек воспользовался этим внезапным предупреждением, чтобы стереть с лица следы обуревавших его чувств, и встретил Санта-Анну приветливой улыбкой. Приблизившись, он протянул руку красивому, тщательно одетому президенту Мексики, не удержавшись от мысли, что Моргана, быть может, находит этого человека очаровательным и неотразимым, как и многие другие женщины до нее.

– Девон! Добро пожаловать во дворец! Мне очень жаль, друг мой, что я не смог встретиться с вами раньше, но потребовалось гораздо больше времени, чем я думал, чтобы доставить в столицу документы. Ну а потом я должен был внимательнейшим образом изучить выдвинутые против вашего соотечественника обвинения.

– Спасибо, Антонио. Но теперь, когда у вас была возможность просмотреть документы, каковы ваши заключения?

Судя по тому, как мгновенно напряглось лицо Санта-Анны, Девону следовало воздержаться от прямых нападок и позволить президенту самому задавать тон беседе. Молодой человек постарался взять себя в руки. Какого черта? Что, в конце концов, с ним происходит? Судьба достойного человека зависела от результата этих переговоров, а может быть, и судьба всей англо-американской колонии в Техасе.

– Ах, мой друг, если бы этот вопрос так легко решался, я бы давно уже вызвал вас. Боюсь, Девон, свидетельства, которые я получил из Салтильо, выставляют вашего соотечественника в весьма невыгодном свете.

– И что же это за свидетельства, Антонио?

Почувствовав в голосе Девона резкие нотки, Санта-Анна заговорил нарочито мягко:

– Давайте выпьем по бокалу вина, прежде чем перейти к делу, Девон. Мы ведь друзья, не так ли?

Игра в кошки-мышки, которую явно затеял Санта-Анна, не устраивала Девона, но, чувствуя, что выхода у него нет, молодой человек смирился и изобразил на губах улыбку. Протянув руку, он взял бокал и кивком поблагодарил президента, пристально следя за тем, как холодный и сдержанный Антонио Санта-Анна отворачивается, чтобы налить вина себе. Внимательный оценивающий взгляд президента никак не соответствовал его внешнему беспечному облику. Он жестом предложил гостю стул, а сам устроился напротив. Покончив с формальностями, спокойно проговорил:

– Вы знаете, Девон, что лично я придерживаюсь высокого мнения о полковнике Остине. Я считаю его очень умным и достойным человеком, а посему решение об его аресте я нахожу весьма прискорбным.

– Поскольку мне не удалось выяснить какие-либо подробности ареста полковника, я был бы очень признателен вам, Антонио, если бы вы выразились яснее.

– Хорошо, Девон, – спокойно отозвался Антонио, внезапно посерьезнев. – Первого октября прошлого года полковник Остин заявил исполняющему обязанности президента Фариасу, что если жалобы англоамериканцев не будут рассмотрены в самое ближайшее время, техасцы возьмут ситуацию в свои руки и, таким образом, спокойствие в штате будет жестоко нарушено. На следующий день он выслал письмо городским властям Сан-Антонио-де-Бехара, в котором сообщил, что потерял всякую надежду добиться чего-либо от практически парализованной государственной системы, и посоветовал муниципалитету, не теряя времени, связаться со всеми административными учреждениями в Техасе и убедить их представителей назначить независимое от Коауилы местное правительство, даже если центральное правительство не даст согласия на это. Такое поведение Гомес Фариас и многие другие расценивают как предательство. И я должен добавить, Девон, что эту информацию предоставили нам видные англоамериканцы, проживающие в Техасе.

Потрясенный откровенностью, с которой Санта-Анна передал выдвинутые против Остина обвинения, Девон с минуту колебался, прежде чем ответить:

– А вы беседовали с полковником Остином лично, Антонио? Не пытались узнать его мнение на этот счет? Вы же сами сказали, что это кристально честный человек. Его преданность бывшему правительству ни у кого не вызывала сомнений.

– Нет, Девон, не говорил. Признаюсь, что, хотя полковник и сидит в тюрьме в Мехико, я счел нужным внимательно изучить документы, прежде чем что-либо предпринимать. Я понимаю ваше беспокойство и сочувствую вашему стремлению освободить друга. Однако против полковника Остина выдвинуты слишком серьезные обвинения, чтобы я мог для него что-нибудь сделать.

– Но ведь он не имеет возможности защититься от этих обвинений! Он заключен под стражу… лишен возможности общаться с кем бы то ни было! Разве каждый свободный человек не имеет права на защиту? Я уверен, вы понимаете, насколько это несправедливо!

– Ничего подобного, Девон! – резко возразил Санта-Анна и тут же, почувствовав, что теряет контроль над собой, замолчал, чтобы немного успокоиться. – В то же время я не собираюсь делать вид, что не обратил внимания на вашу просьбу, и поэтому дам вам совет. Положение вашего друга усугубляется еще сообщением главного надзирателя Салтильо о том, что полковник, пребывая в заключении, позволил себе ряд подстрекательских высказываний. Чтобы доказать вам свое сочувствие, я напишу письмо генералу Непочино с приказом оказывать вам всяческое содействие в расследовании этого дела. Если вы сумеете убедить его в том, что он неправильно понял заявление полковника Остина при аресте, то для полковника это будет иметь благоприятное значение. В любом случае, когда вы вернетесь, я позволю вам посетить вашего друга, с тем чтобы вы могли разработать линию защиты для суда.

Не сомневаясь более в том, что Санта-Анна готов использовать малейший шанс, только бы оттянуть решение этого вопроса, Девон изо всех сил старался сдержать бушевавший в нем гнев.

– Завтра, Антонио? Салтильо находится по меньшей мере в двухстах милях отсюда. Мне хотелось бы иметь в запасе побольше времени на подготовку к столь длительному путешествию.

– Мои люди уезжают завтра в четыре часа утра. У них очень ответственное поручение, которое не терпит отлагательств. Я уверен, Девон, что сейчас в Мехико нет вопроса важнее, чем судьба вашего друга!

Санта-Анна смотрел на Девона вызывающе, словно подстрекая его сказать, что тот же самый вопрос почему-то не казался никому важным в течение четырех месяцев с момента ареста полковника. Молодой человек сдержался. В ожидании ответа президент продолжал рассматривать Девона, и от его внимательного взгляда не укрылось, как напрягся подбородок техасца, когда он обманчиво спокойным голосом проговорил:

– Да, вы правы, Антонио, нет ничего важнее судьбы моего друга, а посему в Мехико меня ничто не держит. Завтра утром я уеду вместе с вашими людьми.

– Отлично! – Явно обрадованный тем, что так легко достиг цели, Санта-Анна решительно поднялся со стула. – В таком случае вам сейчас лучше вернуться домой, чтобы собраться в дорогу. Поезжайте с Богом, друг мой. Как только вернетесь, сразу же свяжитесь со мной, и я устрою для вас встречу с полковником Остином.

Коротко пожав протянутую ему руку, Девон сухо проговорил:

– Будьте уверены, Антонио, я именно так и поступлю.

Чувствуя, как по телу разливается теплое чувство удовлетворения, Санта-Анна проводил глазами высокую фигуру техасца, пока за ним не закрылась дверь. Ему снова удалось провернуть дело с выгодой для себя… снова он одним выстрелом убил двух зайцев. А дело заключалось в том, чтобы убрать Девона Говарда из Мехико. При воспоминании о том, какими нежными интимными взглядами Моргана обменивалась с Девоном накануне в доме генерала Эскобара, президент переменился в лице. Да, надо было пораньше навестить Моргану, но он не делал этого из соображений приличий. Техасец нагло попытался втереться в доверие к Моргане, пока та выздоравливала. Раньше Антонио замечал, что молодые люди находятся в состоянии вражды, но не придавал этому значения. Теперь же, когда Говарда не будет в городе в течение по меньшей мере четырех недель, он получит возможность вытеснить его из мыслей девушки. Да, он давно уже решил, что ни с кем не будет делить Моргану Пирс – красивая американка должна принадлежать ему одному. И он не потерпит вмешательства в свои планы. Президента не волновало, что Говард догадался об истинной причине столь резкой перемены в деле полковника. Это лишний раз доказывало безраздельную власть Санта-Анны над всеми и всем в этой стране. Говард не осмелится противоречить из опасения повредить репутации молодой девушки. Да, Антонио Санта-Анна неуязвим. Он, как всегда, на коне.


Легкий прохладный ветерок шелестел густой листвой деревьев за окном, наполняя гостиную сладким ароматом спелых фруктов. Проникавшие сквозь ветви солнечные лучи сплели причудливый кружевной узор на блестящих каштановых локонах Морганы, придав ее красоте особое очарование. Ясные карие глаза невидящим взглядом смотрели на сидящего напротив мужчину. Не вслушиваясь в его слова, она поднесла руку к горлу. Дотронувшись до края заживающей раны, девушка поморщилась и нахмурилась. Доктор Савелл несколько дней назад разрешил ей ходить без повязки, но она до сих пор не могла привыкнуть к этому. Моргана немного смущалась тонкого шрама, тянувшегося через всю шею, но решила, что повязка слишком напоминает ей об ужасном происшествии и будет лучше, если она обойдется без нее.

– Дорогая… ваши мысли где-то далеко.

Покраснев от справедливости замечания, девушка взглянула в темные глаза Антонио Санта-Анны.

– Ох, простите, Антонио… Стоит мне дотронуться до шрама, как я вспоминаю… – Девушка осеклась, закусив губу в раскаянии за свое невежливое поведение. С тех пор как неделю назад президент впервые навестил ее, он почему-то взял за правило каждый день провожать дядю Мануэля до дома, чтобы справиться о ее здоровье.

Забота Антонио глубоко трогала девушку, и тем более ей было стыдно, что она постоянно отвлекалась. Не в силах подобрать слов, она умоляюще взглянула на президента.

Наклонившись вперед с выражением безграничной нежности на серьезном лице, Антонио погладил девушку по щеке, глубоко поразив ее интимностью этого жеста.

– Ничего страшного, querida, не волнуйтесь. Я до сих пор виню себя зато, что допустил нападение на вас в своей стране. А еще я отношусь к вам с искренней теплотой, потому и навещаю каждый день.

Остро ощущая, как гладкая мужская ладонь продолжает ласкать ее щеку, Моргана с улыбкой ответила:

– Вы слишком добры и заботливы, Антонио. Не можете же вы отвечать за поступки каждого жителя вашей прекрасной страны.

– Ах, querida, теперь вы слишком добры.

В темных глазах, скользнувших по лицу девушки, зажегся странный блеск, от которого кровь прилила у нее к щекам. Тетя Изабелла с дядей Мануэлем вышли из комнаты несколько минут назад, предоставив племяннице в одиночку развлекать именитого гостя. А она не оправдала доверия тетушки, позволив себе предаться собственным мыслям во время разговора с президентом Санта-Анной! Она в последнее время вообще была очень рассеянной…

– Я чувствую, вас что-то беспокоит, querida. Только скажите, и я постараюсь сделать все, чтобы помочь вам. За те несколько недель, что мы знакомы, вы стали мне очень дороги, Моргана…

Недовольная тем, что ее мысли так легко можно прочесть по лицу, Моргана увернулась от ладони Антонио:

– Нет, все в порядке. Мне кажется, я просто начинаю уставать от безделья. Мне так хочется прокатиться верхом… прогуляться по солнцу… почувствовать, как теплый ветер овевает лицо… Хотя с моей стороны это черная неблагодарность, правда, Антонио? Я хочу сказать, что стыдно чувствовать себя обделенной, когда тетя и дядя так стараются ради меня.

– Совсем наоборот, Моргана, вы молоды, и для вас естественна тоска по более активному образу жизни, чем тот, что вы вынуждены были вести в последние несколько недель. Просто вы были больны, querida, поэтому ваши тетя с дядей решили подстраховаться. – Улыбнувшись, он мягко продолжил: – Но я попрошу донью Изабеллу поговорить с доктором и, если он позволит, завтра же пришлю вам лошадь из своей конюшни, чтобы вы могли покататься.

Тронутая его щедростью, Моргана подыскивала слова, чтобы как можно искреннее выразить свою благодарность, когда следующая реплика президента окончательно сбила ее с толку:

– Но разумеется, есть одно условие, при котором я позволю вам пользоваться моей конюшней, querida. – Внимательно следя за реакцией девушки, Антонио медленно закончил: – И оно заключается в том, что вы позволите двум офицерам из моей охраны сопровождать вас… вместе со мной…

– Антонио, мне очень лестно, что вы согласились выкроить для меня время.

Не скрывая удовольствия, он широко улыбнулся:

– Больше ничего не говорите, querida. Я считаю, что каждый день надо заниматься физическими упражнениями для поддержания формы, а что может быть приятнее, чем конная прогулка в компании прекрасной сеньориты…

Не понимая, почему удовлетворенное выражение лица Санта-Анны вызвало в душе легкое беспокойство, Моргана выдавила из себя вежливую улыбку:

– Антонио… я… я счастлива принять ваше предложение. Вы правда очень добры ко мне.

– De nada, querida[18]. – Взяв руку девушки и поднеся к губам, он неожиданно добавил: – Я с нетерпением ожидаю возможности провести время в вашем обществе.

Несколько часов спустя Моргана, сжимая пальцами ноющие виски, вспоминала собственные слова. Темнота за окнами спальни была какой-то давящей. Да, она бы с удовольствием удрала из дома завтра утром на несколько часов и прокатилась верхом. Быть может, свежий горный воздух очистит ее разум от странного смущения, которое владело им. Да, Антонио был очень добр, очень щедр по отношению к такой неблагодарной идиотке, как она. Но этот проклятый Девон! Почему он не сказал, что собирается в Салтильо? Почему только от дяди Мануэля она узнала о том, что разрешение на встречу с арестовавшим полковника Остина генералом было получено за неделю до его последнего визита? Почему он продолжал скрывать истинное содержание своей миссии после того, как они снова стали близки? Хотя, конечно, следовало признать, что поступки Девона вполне соответствовали его взбалмошному характеру. И чему ей удивляться? Почему же она должна страдать из-за его отъезда, тем более что он даже не удосужился предупредить ее о том, что покидает Мехико на неопределенный срок?

Бесшумно подойдя к высокой мягкой кровати посередине комнаты, Моргана скинула тапочки и отрешенно опустилась на край постели. Потом наклонилась и задула лампу. Потом, откинувшись на прохладные белые простыни, глубоко вздохнула и решительно закрыла глаза. Она больше не будет ни о чем думать… она постарается как можно быстрее заснуть. Однако знакомый образ вновь встал у нее перед глазами. Высокий сильный гибкий мужчина вошел в ее мысли медленной небрежной походкой, и суровое выражение словно высеченного из гранита лица смягчилось ленивой обворожительной улыбкой. Будь он проклят… будь проклят этот Девон Говард! Лучше бы она никогда с ним не встречалась!


Теплые ищущие губы прижимались к его губам, искушенное в любовных ласках мягкое женское тело извивалось под ним. Тяжелый мускусный аромат ее кожи сводил с ума своей чувственностью. Девон Говард, которого почему-то эти искусные ласки мало трогали, сознавал, что его голова работает отдельно от тела. Продолжая удовлетворять физическое желание женщины, он думал о том, что неспроста по дороге в Салтильо в одной карете с ним оказалась столь прекрасная и распутная попутчица. Тут явно не обошлось без помощи Антонио Санта-Анны.

Оторвавшись от ненасытных губ, Девон бросил быстрый взгляд на конвоиров, которые держались на почтительном расстоянии от красивой кареты, повернувшись спиной и обеспечивая пассажирам максимум уединения. Не прошло и трех дней с начала путешествия, а хорошенькая сеньора Консуэло Рамерес де Артега уже оказалась в его объятиях. Имея друзей среди высокопоставленных особ, молодая богатая женушка одного из старейших представителей аристократической мексиканской семьи вела в столице распутную жизнь. Поговаривали даже, что она какое-то время была любовницей самого Антонио Санта-Анны, и судя по тому, как фамильярно она вела себя с личной охраной президента, слухи были небеспочвенны. Надо же, как удачно вышло, что сеньора запланировала поездку, совпавшую по времени с путешествием Девона…

С трудом подавив закипавший в груди гнев на президента, так ловко устранившего его из борьбы за благосклонность Морганы, он хрипло прошептал:

– Ты красивая женщина, Консуэло. Не понимаю, как твой муж позволяет тебе путешествовать так далеко одной… в сопровождении только горничной и нескольких охранников. Будь я твоим мужем, не выпускал бы тебя из поля зрения.

Черт, это правда, подумал Девон, с трудом удержавшись от сардонической усмешки, которая могла бы придать его словам более прозрачный смысл.

– Ах, Девон, мой муж старик. Его больше интересуют поместья и деньги, чем молодая жена. А я так хочу повидать семью в Салтильо…

– А Антонио столь щедро предложил тебе воспользоваться помощью его личных охранников…

– …а еще дал мне в попутчики привлекательного мужчину, Девон…

– Ты всегда так быстро сходишься с людьми, Консуэло?

– Только если это отвечает моим намерениям, Девон.

Он медленно скользнул взглядом по гладкой коже оливкового оттенка, большим черным глазам с потяжелевшими от страсти веками. Три дня изнурительного путешествия по отвратительным дорогам никак не отразились на ее красоте.

– А какие у тебя намерения, Консуэло?

– Извлечь максимум удовольствия из длинного путешествия… забыть на несколько недель о том, что придется вернуться в постель к человеку, который мне в деды годится. – Сверкая глазами, она добавила хриплым голосом: – И провести время так, чтобы мы оба еще долго вспоминали об этом, мой прекрасный техасец.

В очередной раз взглянув на конвоиров, Девон еле слышно осведомился:

– Там охрана и твоя горничная… ты же не будешь открыто заводить временную интрижку, Консуэло?

– Моя горничная предана мне, Девон, а охранники президента, особенно эти, весьма благоразумны. Мне приходилось иметь с ними дело. Можешь быть уверен, что они сохранят все в тайне.

Осознав, что он не первый мужчина, которого Консуэло де Артега развлекала по приказу президента, Девон чуть было не оттолкнул ее от себя в порыве отвращения. Значит, эта несчастная женщина должна была послужить ему утешением за потерю Морганы! Да просто смешно думать, что эта не первой свежести шлюха может ее заменить!

– Ты злюка, Девон, – промурлыкала низким голосом Консуэло, потершись об него гибким телом. – Ты ведь умный человек, мой прекрасный техасец. Тебе не потребовалось много времени, чтобы понять, что Антонио нашел себе другую подружку, а мне вежливо предложил развлечь своего соперника. Но тебе нечего попусту гневаться, любовь моя. Антонио очень непостоянен в своих привязанностях. Ты получишь ее назад… может быть, даже очень скоро… а в это время давай сполна насладимся плодами неожиданной щедрости президента.

Сердито нахмурившись, Девон высвободился из нежных рук молодой женщины, с трудом скрывая отвращение.

– И ты позволяешь пользоваться собой, Консуэло? Ты красивая женщина из знатной семьи… ты слишком хороша для того, чтобы вот так себя растрачивать.

Нежные и такие доступные губы насмешливо изогнулись:

– Но я действительно еду к своей семье, Девон. Ты разве не заметил? У меня есть право выбора… заводить с тобой интрижку или нет, это дело вкуса. И в данном случае внутренний голос подсказывает мне, что следует познакомиться с тобой поближе. В конце концов, мне это только на руку, разве нет? Я бездетная женщина. У меня большое состояние и, учитывая мои необычные обстоятельства, я пользуюсь большой свободой. Единственное, чего мне не хватает, так это стимула к жизни, и я надеюсь, что ты поможешь мне этот стимул обрести.

– А если в отличие от тебя я не стану вступать в отношения, которые могут негативно сказаться на моей миссии, ты очень расстроишься, Консуэло?

Высокая бровь сердито приподнялась, и Консуэло вперила в молодого человека удивленный взгляд черных глаз:

– Ты меня не хочешь, Девон?

Усмехнувшись, Девон ответил, осторожно подбирая слова:

– Я мужчина, Консуэло, и я уверен, что ни один нормальный мужчина не сможет устоять против такой прекрасной женщины, как ты. Однако гнев и злоба душат желание. Я ненавижу, когда мной помыкают, и меня злит то, с какой легкостью Антонио удалось использовать нас обоих в своих целях.

Морщины на лбу молодой женщины разгладились, и Консуэло озабоченно взглянула на спутника:

– Ох, Девон, ты говоришь так красиво и убедительно, что я начинаю разделять твое мнение. Техасское правительство выбрало нужного человека для столь важной миссии.

Впервые за много дней на лице Девона появилась искренняя улыбка. Он смущенно пробормотал:

– Я знаю людей, которые могли бы с тобой не согласиться, Консуэло, причем весьма категорично…

– Но только не я, Девон. – Ловко подхватив его под руку, Консуэло приблизилась к нему. – Я, наоборот, разделяю ваши убеждения и намерена потратить оставшееся в пути время на то, чтобы изучить их поподробнее. – С этими словами она потянула Девона туда, где их уже дожидались конвоиры и горничная. – Да, Девон, все предстоящие нам дни и ночи я потрачу на то, чтобы подробно изучить твои взгляды. Но ты должен обещать… – Консуэло улыбнулась, и в ее темных зрачках появился странный блеск. – Пока я буду размышлять над твоими словами, сообщи мне, если передумаешь…


В глубине рощи было прохладнее: обжигающие лучи яркого утреннего солнца касались плеч девушки лишь изредка, проникая сквозь густые кроны деревьев. Почувствовав, как разом улучшилось настроение, Моргана пришпорила лошадь и галопом понеслась вперед. Ее радость омрачало лишь осознание того, что двое охранников, державшихся на почтительном расстоянии от нее, также ускорили шаг. Влажный лесной воздух развевал ее непослушные локоны, отбрасывая их с лица, возбуждая чувства Морганы своим мягким свежим ароматом. Впервые за последние две недели подавленное состояние, в котором она пребывала все эти дни, отступило перед великолепием этого утра.

Моргана и не надеялась, что Антонио так быстро добьется от доктора Савеллы разрешения на прогулку. Кроме того, она втайне радовалась тому, что получила возможность покататься одна, только в сопровождении охранников. Ей почему-то хотелось на время вырваться из стен дома, чтобы почувствовать себя свободной. В течение всей последней недели дядя Мануэль всячески выказывал свое неодобрение по отношению к Девону Говарду, причем делал это как-то незаметно и исподтишка. Эгги, похоже, укрепилась в своих подозрениях относительно загадочного техасца, и даже тетя Изабелла была менее, чем когда-либо, склонна защищать его. В самом деле, разве можно было придумать оправдание человеку, который исчез, не сказав ни слова, после того как все время до этого заботливо выхаживал Моргану? Хотя она, конечно, совершила ошибку, позволив себе рассчитывать на постоянное присутствие Девона и его привязанность, ошибку, которая однажды уже привела к весьма плачевным результатам. И почему она решила, что Девон изменился?

Тряхнув головой в надежде избавиться от навязчивых мыслей о техасце, ради чего она, собственно, и затеяла эту прогулку, Моргана осадила лошадь. Нехорошо в первый же день загнать лошадь Антонио, хотя девушке почему-то казалось, что прекрасной вороной кобыле такой темп нипочем. Моргана вспомнила, какой восторг испытала, впервые увидев эту сильную красавицу. Взглянув на изящную выделку седла, щедро украшенного серебром, девушка не удержалась от потрясенного возгласа. Никогда еще ей не доводилось встречать столь великолепной лошади и такого богатого седла, и девушка искренне пожалела, что рядом не оказалось Антонио, которому она могла бы выразить свою горячую благодарность.

На время отвлекшись от своих размышлений, Моргана обнаружила, что въехала на конную тропу. Очевидно, ею давно не пользовались, потому что тропинка слегка поросла травой… странно, если учесть, что слуги Антонио почти настаивали на том, чтобы она выехала из города именно в этом направлении. Правда, против красоты окружающего пейзажа ей было нечего возразить. Всего в нескольких милях от центра Мехико притаился тихий, напоенный ароматами уголок, который пусть на время, но все же восстановил гармонию в ее душе.

Ласково подбадривая кобылу, которая начала подъем на небольшой земляной холм по каменистой дороге, Моргана улыбалась, наблюдая за тем, как лошадь осторожно пробовала почву под ногами, прежде чем сделать шаг. Похлопав животное подлинной, блестящей от пота шее, Моргана наклонилась к моментально навострившимся ушам и прошептала:

– Si, muchacha! Es un tarea muy bueno! Eres muchacha muy buena![19]

– Я бесконечно счастлив, что сумел вам угодить, Моргана.

Подпрыгнув от неожиданности при звуках знакомого голоса, Моргана подняла голову и увидела Антонио Санта-Анну, восседавшего на своем любимом королевском белом жеребце. Сняв из-за невыносимый жары сюртук, президент остался в темных брюках и жилете. Белая рубашка, цвет которой резко контрастировал с глубоким оливковым оттенком кожи, подчеркивала широкие плечи и мускулистую грудь, поросшую темными волосами. Столь неожиданно простой наряд лишний раз демонстрировал мужественность Антонио, придавая ему почти юношеский облик, несказанно поразивший Моргану.

– Антонио! – Отметив краем сознания, что охранники остановились в некотором отдалении, она с искренней теплотой продолжила: – Когда сегодня утром ваши люди привели Грильо, я решила, что вы слишком заняты. Как я рада, что вы здесь!

Промелькнувшая в темных глазах вспышка смутила девушку, устыдившуюся своей несдержанности. Взяв себя в руки, Моргана проговорила уже более спокойным тоном:

– Да, это просто замечательная лошадь, Антонио, и вы проявили большую щедрость, позволив мне покататься на ней.

– Да, но просто Грильо – это единственная лошадь, которая вам подходит… единственная, достойная вашей красоты и неукротимого духа, Моргана. Я с самого начала знал, какую из моих красавиц отправлю вам. А теперь, когда я увидел вас вместе, прошу оказать мне честь, приняв Грильо в качестве подарка, потому что я уж точно не позволю никому кататься на ней после вас.

Потрясенная неожиданным заявлением президента, девушка на миг утратила дар речи:

– Антонио… я не могу принять такой подарок! Грильо – потрясающее животное… слишком ценное для того, чтобы отдать его просто так…

– Но теперь это ваша лошадь, Моргана.

Антонио произнес это решительным тоном. Попавшись в ловушку его щедрости, Моргана лихорадочно пыталась подобрать нужный слова:

– Но… но я не стану держать ее в доме дяди Мануэля. В конюшне нет места, и я не могу возложить на плечи дяди расходы по содержанию лошади. С моей стороны это было бы слишком…

Темные глаза понимающе потеплели, и Санта-Анна спокойно проговорил:

– Это не важно. Я и дальше буду заботиться о Грильо наравне с другими своими лошадьми. Но она будет принадлежать вам, querida, и вы можете делать с ней все, что захотите. Если вам захочется прокатиться, просто отправьте за ней кого-нибудь из слуг. Кроме вас, на ней никто больше не будет ездить, так что не забывайте устраивать ей хорошие тренировки. И еще я надеюсь, что вы будете время от времени навещать Грильо… так что мы с ней оба будем иметь возможность наслаждаться вашим обществом…

– Антонио, вы слишком щедры… – С трудом веря, что теперь эта красивая сильная лошадь будет принадлежать ей одной, Моргана едва сдерживала навернувшиеся на глаза слезы. Когда пришлось продать отцовские конюшни, чтобы расплатиться с долгами, она и представить себе не могла, что когда-нибудь станет хозяйкой столь великолепного скакуна.

Явно польщенный ее реакцией, Санта-Анна небрежно отмахнулся от ее изъявлений благодарности:

– Поехали, Моргана, мне хочется вам кое-что показать здесь неподалеку. Следуйте за мной.

Что-то в его голосе неуловимо переменилось. Президент обернулся и отдал короткий приказ охранникам:

– Ждите здесь! Мы с сеньоритой скоро вернемся.

Не дожидаясь ответа девушки, Санта-Анна тронул поводья и быстрым уверенным шагом потрусил вперед по заросшей тропинке. Полностью сосредоточившись на том, чтобы не отстать от него, Моргана не заметила, сколько они проехали и на какую высоту успели подняться, как вдруг Антонио резко осадил лошадь. Повернувшись в седле, он уверенно проговорил:

– Не знай я, что вы прекрасная наездница, никогда бы не решился совершить такой подъем, Моргана. Он слишком труден для обычных женщин, но вы справились с ним блестяще. Этим вы лишний раз подтвердили мою веру в вас. – При виде его удовлетворенной улыбки по спине девушки пробежал холодок. Не понимая, почему так реагирует на комплименты этого мужчины, она отвернулась и принялась разглядывать окрестности.

– Что вы хотели мне показать, Антонио?

Легко спрыгнув на землю, Санта-Анна отпустил поводья. Без малейшего усилия приподняв девушку, он, глядя ей прямо в глаза, проговорил тоном, от которого краска бросилась ей в лицо:

– Я всегда стараюсь окружить себя лучшим из того, что может предложить жизнь, querida… это ум, красота, преданность, образованность. Надеюсь, эти качества передадутся и мне… помогут мне в общении с людьми… в моей личной жизни. Такой метод никогда еще не подводил меня.

Остро чувствуя, что Антонио до сих пор не убрал руки с ее талии, Моргана испытывала странный дискомфорт. Из-за утренней жары она надела только легкую блузку и юбку от амазонки. Блузка была сделана из тончайшего батиста, и жар от пальцев Антонио ощущался так, словно его ладони касались обнаженной кожи. Силясь избежать его пристального взгляда, под которым она мигом покраснела, девушка с деланным интересом рассматривала окружающий пейзаж. Голосом, который даже ей самой показался неестественным, она осведомилась:

– Так что вы все-таки хотели мне показать, Антонио?

Не заметив веселой усмешки, скользнувшей по темному красивому лицу Санта-Анны, девушка вздохнула с облегчением, когда он убрал руки с талии и взял ее маленькие ладошки в свои.

– Пойдемте, querida, я готов удовлетворить ваше любопытство.

Осторожно проведя девушку через заросли низкого кустарника и выйдя из леса, Санта-Анна почти сразу же остановился. Впереди лежало несколько футов бесплодной земли, заканчивавшейся резким обрывом, за которым открывался самый потрясающий вид из всех, что Моргане доводилось наблюдать! Уступая в размерах величественным горным вершинам, мимо которых девушка проезжала по пути в Мехико, он во много раз превосходил их красотой. У подножия этой миниатюрной гряды бежала быстрая извилистая речушка, переливавшаяся всеми цветами радуги в лучах утреннего солнца. Дикие цветы всех оттенков и ароматов окаймляли опушку леса, разбавляя зеленый ковер травы. Невооруженным глазом невозможно было различить следы человеческого жилья, а птицы, чьи красота и грация не поддавались описанию, парили в воздухе под приглушенную музыку теплого утреннего ветерка.

Завороженная этим зрелищем, Моргана разом забыла о мучивших ее минуту назад опасениях и восторженно проговорила:

– Антонио, это удивительно! Настоящее чудо…

Девушка обратила на внимательно наблюдавшего за ней президента взгляд, преисполненный искреннего восхищения.

– Спасибо, что поделились со мной этим чудом. Сама бы я никогда не поднялась на этот холм…

– Не за что, Моргана. Я сам давно мечтал показать вам эту чудесную картину. С тех пор как я впервые встретил вас в седле в Манга-де-Клаво, увидел, с каким восторгом вы любуетесь роскошной красотой, дарованной Господом моей прекрасной земле, я принял решение привести вас сюда.

Искренне тронутая его словами, Моргана с огромной теплотой посмотрела в красивое лицо Антонио:

– Вам несказанно повезло, что вы правите страной, которой можете гордиться.

– Ах, querida, дело не только в этом. – В глазах Санта-Анны появился странный блеск, и он горячо продолжил: – В глубине души я всегда знал, что рожден управлять этой страной, и именно этому я посвятил всю свою жизнь. Все в Мексике дорого мне – ее красота, ее народ, – и я не сомневаюсь, что мое предназначение в том, чтобы привести мой народ к счастливому будущему. – Вытянув вперед руки ладонями вверх и растопырив пальцы, Санта-Анна с чувством проговорил: – Судьба многих людей заключена в моих руках, querida, и осознание этого тяжким бременем лежит у меня на душе.

– Но вы ведь так замечательно справляетесь со своими обязанностями, Антонио! Люди любят вас… вам удалось вывести Фариаса на чистую воду… дядя Мануэль говорит, что, пока вы находились на лечении в Манга-де-Клаво, Фариас ввергнул страну в хаос.

– Да, querida, я достиг всего этого потому, что обладаю способностью предвидеть ход событий.

Потрясенная уверенностью, звучавшей в его словах, Моргана присела на камень на краю поляны, не отрывая глаз от лица Санта-Анны, который опустился рядом с ней.

– Город, в котором я родился, это своего рода прибежище для моего народа… прибежище, где можно укрыться от эпидемии чумы, которая каждый год в течение длительного периода времени держит в страхе жителей Веракруса. Халапа, или «вода в песках», querida, расположена высоко в горах, где ее не достают ветры. Климат там просто идеальный: зерно можно сеять каждый месяц. Кофейные, апельсиновые и банановые плантации видны с центральной площади, а манговые деревья растут повсюду. А всего в нескольких милях от города, на краю плато, зреют обильные урожаи персиков, яблок и злаков. Кроме того, Халапа – благословенный город, многоцветный и величественный. Алые и фиолетовые бугенвиллеи, азалии, георгины, герань, розы, циннии, гвоздики, бегонии и орхидеи растут прямо у дороги. Я родился в самом лучшем – городе Мексики, Моргана. Мой отец занимался недвижимостью, и мне с детства была уготована карьера купца. Но я с самого начала знал, что не могу быть продавцом. – Презрительная ухмылка, искривившая губы Антонио, ясно свидетельствовала об отношении к мещанскому занятию, которое прочили ему родители. – В четырнадцать лет я стал кадетом пехотного полка Фихо-де-Веракрус. Уже через год принимал участие в боях с индейцами в жарких пограничных районах, и с тех пор неоднократно рисковал жизнью во имя родины. Теперь мой народ попросил меня стать его лидером. Я занял то положение, для которого был рожден, querida. Я знаю это также точно, как и то, что вы находитесь рядом со мной здесь и сейчас. Я уверен в том, что живу в Мехико и являюсь президентом страны, и точно так же уверен, что ваша судьба также быть здесь, Моргана.

– Антонио… я… я не знаю, что и сказать, кроме того, что благодарна вам за то, что приняли меня в свою страну…

– Более того, querida. – Темные глаза вдруг посерьезнели, и в них зажегся огонек уверенности. Санта-Анна обхватил лицо девушки ладонями и склонился над ней. – Более того, querida, твоя судьба быть здесь… сейчас… в моих объятиях…

– Антонио!

С чувством странного недоверия Моргана позволила прикоснуться к ее губам. Сначала его губы были мягкими и нежными, но постепенно становились более настойчивыми, а руки, обвившись вокруг талии девушки, прижали ее к твердой груди. Не в силах пошевелиться, вынужденная терпеть ласки ищущих губ, Моргана ощутила прилив страха. Почувствовав ее смущение, Санта-Анна ослабил объятия и принялся нежно, успокаивающе поглаживать девушку по спине.

Оторвавшись от ее губ, Санта-Анна стал покрывать легкими поцелуями щеки девушки, страстно шепча:

– Ты разве не чувствуешь, querida, что наша встреча была предначертана самой судьбой? Разве ты не поняла с самого начала, что неизбежно окажешься в моих объятиях?

– Нет, Антонио… – Чувствуя, как нежные вкрадчивые нотки в его голосе постепенно усыпляют ее бдительность, Моргана испугалась еще больше и попыталась высвободиться. – Нет, вы не правы… это нехорошо… донья Инесса… ей было бы очень больно, если бы она увидела нас здесь…

– Querida, Инесса принадлежит другому периоду моей жизни. Здесь, в столице, она абсолютно ничего для меня не значит. Здесь я являюсь слугой народа, я совсем не тот человек, который связан с ней узами брака. И именно здесь и сейчас мне необходимо твое присутствие, Моргана, чтобы наполнить мое существование… избавить от одиночества…

Тряхнув головой, чтобы не поддаться мягкой настойчивости его убедительного голоса, Моргана с чувством возразила:

– Нет… вы женатый человек, Антонио, и ваша супруга – прекрасная женщина. Я не хочу быть частью…

– Но ты уже часть меня, querida. – Бездонные черные глаза взирали на девушку с неприкрытым восхищением, а голос Санта-Анны приобрел почти гипнотические интонации. – Ты владеешь моими мыслями в течение многих дней и безраздельно царишь в моих мечтах долгими одинокими ночами. Именно тогда мне хочется держать тебя в объятиях, как сейчас. Именно тогда я мечтаю о том, чтобы ты была рядом и дала мне успокоение, в котором я так сильно нуждаюсь, сделала мою жизнь полной и значимой.

– Антонио, пожалуйста… – Чуть не плача от отчаяния, Моргана почувствовала, что ее сопротивление неумолимо тает под натиском речей Санта-Анны. Он взывал к ней так горячо, так искренне, его сила была столь абсолютной и всеобъемлющей, в его объятиях было так спокойно…

Подняв руку и проведя ладонью по щеке девушки, Антонио хрипло прошептал:

– Ну же, querida, доверься мне. Не прячься. Дай мне показать тебе, как хорошо нам может быть вдвоем…

Не дожидаясь согласия, Санта-Анна наклонил голову и вновь завладел ее губами. На этот раз он не встретил сопротивления. Не было ничего, кроме соприкосновения губ и тел, когда Санта-Анна поднял девушку на ноги и страстно привлек к себе. Странно, почему-то горячие поцелуи Антонио не вызывали и малой толики того сладостного волнения, которое пробуждали в ней ласки Девона. Все, что она ощущала, так это парализующую силу его мощной мужественной ауры. Как будто во сне Моргана позволила ему положить ее руки себе на плечи, чувствуя на лице и шее горячие влажные поцелуи, слушая слова любви. Ладонь мужчины опустилась ей на грудь. Наклонив голову, Санта-Анна уверенно проделал тот же путь губами. Прикосновение жадных губ к тонкой ткани блузки, то, как лихорадочно они принялись отыскивать пылающую вершинку груди, вернуло Моргану к действительности.

Резко высвободившись из мужских объятий, она мягко прошептала:

– Нет… пожалуйста, Антонио… прошу вас… я не могу этого сделать! Это неправильно… донья Инесса…

– Нет, querida, не отталкивай меня! – Страстный призыв в голосе, который привык командовать армиями, мольба в темных глазах, которым с легкостью покорялись тысячи людей, почти сумели побороть сопротивление девушки. Но вдруг перед ней возникло видение: другие глаза, светлые, пронзительные, впившиеся ей в лицо, исполненные презрения… Это спустило ее с небес на землю. Мгновенно покраснев, она вспомнила, какие волнующие ощущения возбуждали в ней прикосновения Девона, как бешено начинала пульсировать кровь, стоило ей оказаться в его объятиях. Нет! Не этих объятий она жаждала! Он не поставит себя в такое положение, при котором презрение во взгляде Девона будет оправдано, тем более что оно будет отражать ее собственное презрение к самой себе.

– Нет, Антонио, прошу вас… – надломленным голосом проговорила Моргана и, дрожа всем телом, поспешно высвободилась. Неосознанно распалив его еще сильнее, она подняла исполненный сожаления взгляд на покрасневшее от страсти лицо Антонио: – При других обстоятельствах… – Внезапно осекшись, девушка с мольбой посмотрела на него.

Золотые искорки в ее влажных карих глазах разожгли в теле Антонио огонь, многократно усилив его желание. Однако его острый ум всегда умел брать верх над эмоциями. Имея за плечами многолетний опыт ведения стратегических наступлений, он понимал, что потерпит поражение, если будет продолжать настаивать.

Великим усилием воли он подавил в себе желание, взывая к терпению…

– Да, милая, сердечко мое, все, как ты пожелаешь. Ты слишком дорога мне, чтобы я мог сознательно причинить тебе боль. Пойдем… – Убрав с ее лица теплые каштановые пряди, он прошептал, глядя в ее хорошенькое личико: – Через несколько минут мы вернемся к тому месту, где оставили охранников. – С этими словами он подвел Моргану к лошади и легко поднял в седло. Взлетев в стремена одним движением, он натянул поводья, подъехал к Моргане и, протянув руку, нежно провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Querida, мне достаточно просто быть рядом с тобой…

Не отрывая глаз от нее, он закончил про себя: «Пока достаточно, Моргана, но только пока…»


– Быстрее, Моргана, донья Изабелла ждет тебя. Танцы вот-вот начнутся!

Повинуясь Эгги, Моргана поправила мантилью, вышла из комнаты и стала спускаться по лестнице во двор. Заметив откровенно неодобрительное выражение лица Эгги, она через силу улыбнулась. Девушка как могла оттягивала тот момент, когда надо было ехать на бал, потому что не могла избавиться от плохого предчувствия. Ужин по случаю праздника Тела Христова считался в городе особенным событием, а в доме генерала Эскобара он неизменно отмечался с размахом, как и в других семьях, где хозяин дома был назван в честь главного святого, Мануэля. Каждый год в особняке генерала устраивалось пышное торжество, и члены семьи и друзья танцевали всю ночь напролет. Однако в этом году преследовались одновременно две цели: кроме именин генерала, это был еще и первый выход в свет его племянницы. Думая о том, что скоро ей предстоит встретиться с представителями высшего общества Мехико, девушка ощущала, как внутри у нее что-тонеприятно сжимается.

Не находя себе места от беспокойства, Моргана задержалась на верхних ступенях лестницы и оглядела толпу нарядных гостей внизу. Двор был со вкусом украшен букетами ароматных цветов, расставленными повсюду, и мерцавшими в вечерних сумерках яркими разноцветными фонариками. Из угла двора доносились приглушенные трели: музыканты в цветастых костюмах дожидались сигнала, когда можно будет начать играть легкую живую музыку. И все же девушка колебалась.

Не то чтобы она была не уверена в своем внешнем виде. Совсем наоборот. Тетя Изабелла без ведома племянницы купила ей специально для праздника новое красивое платье. Чтобы подчеркнуть молодость девушки, она выбрала платье из бледно-розового хлопка, которое казалось почти прозрачным благодаря изящному покрою. Открытые плечи привлекали взгляд, а недостаток украшений на облегающем лифе компенсировался широкими летящими рукавами, мягко спускавшимися на тонкие запястья девушки. Любимый парикмахер тети Изабеллы уложил блестящие каштановые локоны в высокую прическу, которую закрепил большим испанским гребнем. Красивую головку покрывала тонкая мантилья, подаренная Антонио во время первого официального визита.

Вот эта самая мантилья и не давала девушке покоя. Скорее всего, если она появится на таком важном мероприятии в подаренной им вещи, Антонио может подумать, что она питает к нему более глубокие чувства, чем те, что она старалась выказывать в течение последних двух недель. В последнее время между ними установились сложные взаимоотношения, и Моргане не хотелось еще больше усугублять ситуацию. Разумеется, Антонио вел себя как джентльмен. Сохраняя безупречность манер, он каждый раз встречался с ней на той самой тропинке, где они увиделись в то утро, когда Моргана отправилась на свою первую прогулку верхом. Хотя взгляд его и оставался исполненным страсти, он вел себя по отношению к девушке с неизменной вежливостью, и постепенно она искренне привязалась к загадочному мексиканцу, в чьих руках находилась судьба целого народа. Тем не менее перед ее внутренним взором то и дело вставали суровое, словно высеченное из камня лицо и синие глаза, светившиеся теплой улыбкой, от которой таяло сердце. Эти воспоминания мешали девушке наслаждаться своей новой жизнью. Будь проклят этот Девон Говард! Куда он подевался? Прошло уже достаточно времени с тех пор, как он уехал в Салтильо. Мог бы уже и вернуться! До сих пор от него не пришло ни одной весточки, и Моргана со страхом думала о том, что он исчез навсегда.

С виноватым видом оглядев толпу в поисках тети Изабеллы, девушка почти сразу заметила ее хрупкую фигурку рядом с внушительным генералом Эскобаром. От души радуясь тому, что президент радушно принял девушку и явно испытывал к ней теплые чувства, тетя с дядей уговорили Моргану надеть мантилью, и она согласилась, чтобы не возбуждать лишних подозрений. Она умолчала о признании, которое Антонио сделал ей в то памятное утро, понимая, что это осложнит ее положение в доме.

Поймав взгляд тети и послав ей быструю улыбку, Моргана спустилась по лестнице. Задержавшись дольше, она рисковала вызвать кривотолки, и чтобы не огорчать людей, которые радушно приняли ее в свою семью, она быстрым шагом подошла к тете с дядей.

– Моргана… querida… мы с дядей уже начали беспокоиться. – Мягкие карие глаза критично осмотрели ее с ног до головы. – Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет, тетя Изабелла, все в порядке. Мне надо было подправить прическу, и это заняло больше времени, чем я рассчитывала. Боюсь, я настоящий нарцисс, который не в силах оторваться от зеркала!

С искренней привязанностью потрепав племянницу по щеке, Изабелла Эскобар мягко проговорила:

– Я знаю, какая ты на самом деле, Моргана. Эту хорошенькую головку нельзя назвать ни пустой, ни наполненной глупыми мыслями. Уверена, у тебя были причины для задержки. Кроме того, это твое личное дело. Не будем больше говорить об этом, mi hermosa sobrina.[20]

Посмотрев на мужа с улыбкой, при виде которой его строгие суровые черты заметно смягчились, донья Изабелла ласково произнесла:

– Можешь дать знак музыкантам, Мануэль. Наша семья в сборе.

Генерал Мануэль коротко кивнул величественной седой головой, и во дворе послышались первые аккорды легкого веселого вальса, от которого у Морганы разом улучшилось настроение.

– Мануэль, ты, разумеется, откроешь бал с племянницей…

Прервав шепот тети Изабеллы, Моргана поспешно возразила:

– Нет, я хочу, чтобы мой первый бал в Мехико открыли двое людей, которые подарили мне новую жизнь в этой прекрасной стране. Пожалуйста, тетя Изабелла, мне так хочется посмотреть, как вы танцуете.

Глаза тети Изабеллы наполнились слезами благодарности, и она согласно кивнула.

– Пойдем, Мануэль, наша благородная племянница уступила первый танец нам.

– В таком случае, querida, я настаиваю, чтобы вы оказали мне честь открыть бал вместе со мной.

Обернувшись на звук знакомого низкого голоса, Моргана увидела улыбающегося Санта-Анну. Неожиданно обрадовавшись тому, что этот высокопоставленный человек желает оказать ей поддержку, она искренне проговорила:

– С большим удовольствием, Антонио.

Выйдя на площадку под руку с президентом страны, Моргана только после первого круга обнаружила, что они танцуют одни. Остальные пары присоединились позднее. Отвечая на удивленный взгляд девушки, Антонио мягко пояснил:

– Таким образом гости выражают свое почтение, querida, и я рад, что ты разделила этот момент со мной.

Так и не сумев подобрать подходящий ответ, девушка позволила музыке увлечь себя и развеять невеселые мысли, омрачавшие ее первый бал.


Задыхаясь после быстрого танца, Моргана поднесла к губам бокал и осторожно пригубила вино. Вечер был великолепен. Все шло замечательно, и широкая улыбка на лице тети Изабеллы красноречиво свидетельствовала о том, что хозяйка дома очень довольна. Стараясь избавиться от не отпускавшей ее весь вечер тревоги, девушка обратилась к стоявшему рядом с ней молодому человеку:

– Вы так энергично танцуете, Винсенте. Боюсь, мое сердце еще не успело осознать, что ноги уже остановились!

Порозовев от удовольствия, юноша с размытыми, типично мексиканскими чертами лица тихо проговорил:

– И мне кажется, что ему сегодня так и не удастся успокоиться, судя по тому, какое впечатление вы произвели на наших молодых людей, Моргана. Сегодня вечером многие из нас превратились в рабов вашей красоты и остроумия.

В свою очередь покраснев, Моргана смущенно отозвалась:

– Винсенте, вы мне льстите. Если я не пропустила ни одного танца, то это исключительно из вежливости здешних молодых людей, посчитавших своим долгом оказать радушный прием иностранке.

– Боюсь, Моргана, ваш недавний приезд никакой роли не играет. Более того, все мы сегодня стремимся завоевать особое положение в вашем сердце.

– И вы все опоздали, мой юный друг, – раздался сзади насмешливый голос Антонио Санта-Анны. – Видите ли, я уже успел занять первое место в сердце племянницы моего друга и намерен вовсю пользоваться этим.

С этими словами он повернулся к Моргане, полностью утратив интерес к юноше, и весело произнес:

– Ты выглядишь немного усталой, Моргана. Быть может, нам стоит немного прогуляться по саду. Думаю, это единственный способ избавиться от молодых людей, которые считают минуты до того, когда я наконец отстану от тебя.

Обрадовавшись неожиданному предложению Антонио, Моргана согласно кивнула:

– Да, с удовольствием.

Она обернулась к Винсенте и, заметив обиженное выражение его лица, извиняющимся тоном проговорила:

– Я немного отдохну, Винсенте, и мы попозже обязательно станцуем еще раз.

По-хозяйски взяв девушку под локоть, Санта-Анна ловко провел ее через толпу гостей, по пути пробормотав на ушко:

– Ничего подобного не будет, пока я здесь, Моргана. Знаешь, я страшно ревную ко всем этим молокососам, которые тебя осаждают. Я не хочу ни с кем тебя делить, пусть даже речь идет исключительно о твоем приятном обществе.

Намек на то, что Антонио хотел развить отношения, отличные от существовавшей между ними платонической дружбы, не остался незамеченным для Морганы. Даже в самых банальных словах этого мужчины сквозила глубокая чувственность, и, чтобы увести разговор от щекотливой темы, девушка беззаботно проговорила:

– А я и не знала, что праздник Тела Христова так популярен в Мексике, Антонио.

– Да, я полагаю, в твоей почти варварской стране всенародное празднование святого дня может показаться странным.

– Антонио! – Задетая таким оскорбительным отношением к стране, которую втайне продолжала считать своей родиной, Моргана нахмурилась и попыталась возразить: – Конечно, Соединенные Штаты – это не католическая страна, но мы и не варвары! Кстати сказать, первые поселенцы приехали туда именно в поисках свободы вероисповедания. Просто потому…

– Querida, не стоит, прошу тебя. Я не хотел никого обидеть. Ты, в конце концов, регулярно посещаешь церковь. На тебя недостаток веры не наложил отпечатка.

Продолжая злиться, несмотря на принесенные Антонио извинения, Моргана холодно произнесла:

– Не понимаю, о чем ты, Антонио.

– Ты разве не знала, что одним из условий, по которым англоамериканцам позволили заселить земли Техаса, было то, что они будут исповедовать исключительно католичество?

– Да, мне кажется, я где-то об этом слышала, но какое это имеет отношение к…

– Дело в том, что, вместо того чтобы приобщиться к нашей святой вере, эти поселенцы не верят ни во что! Говорю тебе, это прямое оскорбление церкви – следствие их варварского характера!

– Антонио… – Потрясенная жестокостью, с которой президент обвинял техасцев в отказе принять католичество, Моргана медленно проговорила: – Если бы вам пришлось выбирать, вы смогли бы с легкостью перейти в чужую веру?

– Твое сравнение необоснованно, Моргана, ибо моя религия – настоящая. Подарив этим людям земли, мы хотели также даровать им спасение души, а они швырнули этот дар нам в лицо!

Распаляясь все больше, Санта-Анна начал задыхаться. Его лицо напряглось и превратилось в резкую злобную маску. Испуганная его поведением, Моргана попыталась сменить тему:

– Честно говоря, меня впечатлило не столько само празднование, Антонио, сколько красочные обряды, которые сопровождают церемонию. Сегодня утром мы с тетей Изабеллой прошлись по рынкам и площадям города. Повсюду мы видели мальчиков, одетых в традиционные костюмы. За плечами у них были маленькие, сплетенные из веток корзины, наполненные товарами, которыми обычно торгуют на рынке. А когда мы пришли в собор на мессу, то вид этих ребятишек, с такой гордостью восседавших на скамьях в своих костюмчиках, растрогал меня до глубины души.

– А донья Изабелла не купила тебе на рынке маленького мула из кукурузных початков? Каждый год на праздник жители Мехико делают таких мулов и нагружают им на спину цветы и сладости.

С облегчением обнаружив, что гнев Антонио исчез так же быстро, как и появился, Моргана воодушевленно проговорила:

– Да, она купила мне такого мула, а еще она купила по мулу для каждой семейной пары, которая сегодня пришла к нам на праздник. Она будет раздавать их, когда гости соберутся уходить. – Ой! – Глаза девушки резко расширились, и она с виноватым видом взглянула на Санта-Анну. – Я забыла! Тетя Изабелла хотела сделать сюрприз, а я вам его испортила! Я такая болтушка!

Исполненная искренней радости улыбка стерла с его лица следы недавнего раздражения. Санта-Анна крепко взял девушку за руку и повел в глубину сада.

– Ну что ж, Моргана, если ты простишь меня за те неосторожные слова, которые я произнес в порыве гнева несколько минут назад, то я обещаю сохранить твой маленький промах в тайне от доньи Изабеллы.

– Хорошенькая сделка, Антонио.

– Спасибо, querida. – Поднеся руку девушки к губам, он пристально посмотрел ей в глаза.

Неожиданное осознание того, что они оказались полностью скрыты от других гостей густой листвой, посеяло панику в душе Морганы. Она была готова сказать какую угодно глупость, только бы снять возникшее между ними чувственное напряжение, когда вдруг почувствовала запах сигарного дыма и услышала тихий доверительный голос мужчины, который, очевидно, находился по другую сторону живой изгороди, отделявшей их от внутреннего двора.

– …да, Адольфо, но этот человек отличается легкомыслием. Подумать только, он так страстно уверял всех в важности своей миссии по освобождению полковника Остина, а сам в это время успел закрутить интрижку с Консуэло Рамерес де Артега!

– Да уж, это самая высококлассная шлюха в Мехико…

– О да, и притом эта шлюха божественно красива… Адольфо, ты еще не настолько стар, чтобы не знать влечения плоти. Будь я на его месте, не смог бы устоять перед возможностью поехать в Салтильо, где в течение трех недель можно побыть в обществе такой горячей и страстной штучки…

– Особенно когда ее муж – старый дурак, покорно выполняющий все ее капризы…

– Ха-ха! Думаю, сеньор Говард не против, если его друг побудет в стесненных обстоятельствах немного дольше, чем ожидалось. Ему, бедняге, трудно будет оторваться от великодушной сеньоры де Артега до тех пор, пока она согласна расточать ему ласки.

– Да… да, ты прав, Адольфо. – Низкий голос превратился в смех, который постепенно растворился в праздничном шуме. – Да уж, нам надо молиться о том, чтобы полковник Остин подольше пробыл в тюрьме, если мы хотим окончательно убедиться в истинной сущности сеньора Говарда…

Все время этого секретного разговора Моргана внимательно прислушивалась, забыв обо всем на свете. Потом она подняла голову и посмотрела в непроницаемое лицо Антонио:

– Это правда?

– Querida, это не мое дело, как Девон Говард устраивает свою личную жизнь.

Воспротивившись явному нежеланию Антонио продолжать этот разговор, Моргана проговорила мягко, но настойчиво:

– Пожалуйста, Антонио. Девон был очень добр ко мне после… после того случая. Боюсь, его оклеветали. Эти мужчины сказали правду?

Санта-Анна на несколько секунд задумался, затем сжал в своих руках маленькую ладошку.

– Да, Моргана, это правда. Девон пришел ко мне и сказал, что хочет поговорить с комендантом Салтильо, где был арестован полковник Остин. Я пытался убедить его, что эта поездка не даст никаких результатов, но он возразил, что, наоборот, путешествие в Салтильо доставит ему большое удовольствие в отличие от всего того, что ему пришлось вынести с момента отъезда из Техаса.

Крепко сжав губы, чтобы не выдать дрожь, Моргана еще долго стояла неподвижно, пытаясь свыкнуться с мыслью о предательстве Девона. Оказывается, все эти нежные слова были не более чем ложью, фарсом. Но почему? Зачем он так старался пробудить в ней интерес и заручиться дружбой ее тети? Зачем все это, если он с самого начала был неискренен?

Она не заметила, как произнесла вслух:

– Зачем? Зачем он притворялся, что беспокоится обо мне, Антонио?

– Ах, querida, ты задаешь вопросы, ответы на которые причинят тебе новые страдания. Я не хочу усугублять боль от обмана Говарда.

– Но, Антонио, я не понимаю, зачем…

– А тебе не приходило в голову, что Мануэль не только мой соотечественник, но и близкий друг? Ни для кого не секрет, что его советы оказывают влияние на мои решения. Разве ты не понимаешь, что, заручившись дружбой и доверием семейства Эскобар, Девон Говард рассчитывал склонить генерала на свою сторону, а через него и меня, чтобы решить участь своего друга? А кто в доме Эскобаров самый уязвимый человек? Кто легче всего мог бы поддаться на уговоры соотечественника?

Логичные доводы Антонио больно ранили девушку. Она внезапно покраснела от гнева и глубокой обиды. Как посмел этот проклятый техасец играть с ней? Она с самого начала подозревала его в нечестности. Она чувствовала, что это ненадежный эгоистичный человек; таковым он и оказался. Если бы не несчастный случай, преисполнивший ее благодарности за проявленную заботу, в которой она нуждалась, он не смог бы усыпить ее бдительность своим притворным участием. И все-таки ему удалось… он снова обманул ее и поплатится за это. Да, при первой же возможности она заставит его заплатить…

Вскинув на Санта-Анна сверкающие новой решимостью глаза, Моргана проговорила спокойным тоном, несмотря на сжимавший горло комок:

– Антонио, вы не проводите меня обратно к гостям? Я уже отдохнула и хочу еще потанцевать.

Не скрывая сомнений, Антонио уклончиво ответил:

– Ты уверена, Моргана? Ты чувствуешь себя достаточно хорошо для того, чтобы танцевать?

Выдавив из себя улыбку, девушка взяла Санта-Анну под руку и потянула в сторону дома.

– Ну конечно, Антонио, разве может какой-то лживый деревенщина расстроить меня настолько, чтобы я не смогла веселиться?

– Да, если этот мужчина для тебя просто соотечественник… не больше…

– Не понимаю, о чем ты, Антонио…

Медленно скользя взглядом по зардевшемуся лицу девушки и сохраняя внешнюю невозмутимость, Антонио тем не менее медлил с ответом.

– В таком случае закончим этот разговор. Давай я провожу тебя к гостям. Уверен, они по тебе соскучились.

Мягко накрыв своей ладонью маленькую ручку, доверчиво лежавшую у него на рукаве, Санта-Анна изо всех сил старался подавить желание хорошенько встряхнуть шедшую рядом с ним девушку. Так, значит, это правда! Моргана испытывает нежные чувства к Девону Говарду! И у него не вызывало ни малейших сомнений, что именно эти чувства и мешают его собственным планам относительно девушки. Глупая маленькая американка! Не испытывай он к ней желания столь сильного, что оно причиняло почти физическую боль, Санта-Анна давно бы уже выбросил из головы эту маленькую идиотку. Конечно, в конце концов так и произойдет, но сперва он хотел взять ее. Несмотря на то что Санта-Анне пока не удалось попасть к ней в постель, он был уверен, что сегодня вечером вел себя превосходно.

Завоевание Морганы для него было чем-то вроде разработки плана военной кампании для опытного стратега. Может быть, в этом и состоял секрет ее привлекательности. А может, и не в этом, снова подумал Антонио, когда Моргана подняла к нему свое прелестное личико, озаренное зовущей улыбкой, от которой он почувствовал знакомое стеснение в чреслах. Инстинктивно сжав руку девушки, он с готовностью улыбнулся ей в ответ. Нет, еще не время демонстрировать свою власть. Когда Моргана окажется полностью у него под контролем, когда он будет до конца уверен в ее чувствах, он заставит маленькую сучку заплатить за те муки, через которые ему пришлось пройти по ее вине. А пока он будет продолжать играть роль одинокого страстного патриота, нуждающегося в ласке. Антонио Санта-Анна прекрасно удавалась эта роль, и он не сомневался, что в конце концов завоюет девушку.


Решительно взяв себя в руки, Моргана послала Антонио последнюю благодарную улыбку и вошла под своды внутреннего двора. Сколько еще продлится вечер? Известие о предательстве Девона стало последней каплей, переполнившей чашу свалившихся на нее несчастий. Моргана начисто утратила доверие. Консуэло Рамерес де Артега. Она уже слышала об этой женщине. Не далее как вчера утром Мария шепотом рассказывала о ней. Вспомнив о том, как резко осеклась Мария, стоило Моргане войти в комнату, девушка густо покраснела. Оказывается, все в доме знали, как ловко Девон морочил ей голову.

Быстро окинув взором танцевальную площадку, Моргана вдруг увидела в дверях знакомую фигуру. Девушка похолодела. Сердце бешено заколотилось в груди. Нет! Это не мог быть Девон… только не сейчас! Она не готова встретиться с ним! Но это был он! Разве могли у кого-то еще быть такие широкие плечи, стройная мускулистая фигура, медленная ленивая походка, скрывавшая молниеносную реакцию, столько раз приводившую девушку в трепет? Моргана вдруг явственно ощутила силу его рук, легко подхвативших ее и отнесших вниз по лестнице во двор, где она сейчас стояла… свежий мужественный аромат его кожи, который она ощутила, опустив голову ему на плечо… невообразимое тепло, разлившееся по телу, когда он с ласковой улыбкой заглянул ей в глаза.

Девон пока не замечал ее, но было видно, что он кого-то ищет. Находясь в темном углу двора, Моргана могла рассчитывать еще на несколько минут уединения, поэтому она поспешно отвернулась от волнующего зрелища и постаралась взять себя в руки.

– Querida…

Взглянув в непроницаемое лицо Санта-Анны, девушка неуверенно пробормотала:

– Мне очень жаль, Антонио. Я на минуту забыла… – Она уже собиралась признаться, что забыла о его присутствии, но вовремя спохватилась и, опустив ресницы, мягко прошептала: – Наверное, вы были правы, Антонио, и мне стоит подняться к себе. Я, кажется, не слишком хорошо себя чувствую и…

– Нет!

Моргана вскинула глаза и увидела перед собой разъяренное лицо президента.

– Ты не покажешь Девону Говарду, насколько ему удалось завладеть твоими чувствами! Caramba! Где твоя гордость? Он посмеется над твоим позорным бегством и будет рассказывать всем и каждому, как глупенькая племянница Мануэля Эскобара растаяла, увидев его! Ради чести твоего дяди, Моргана, я требую, чтобы ты осталась и встретилась лицом к лицу с этим человеком!

Покраснев от смущения, Моргана тяжело сглотнула душившие ее слезы. Намеренно повернувшись спиной ко входу, возле которого продолжал стоять Девон, она решительно посмотрела на президента:

– Вы, разумеется, правы, Антонио. Спасибо за напоминание о том, что мне теперь есть о ком заботиться. Я не хочу, чтобы дяде с тетей было стыдно за племянницу, особенно после всего, что они для меня сделали. – Изобразив на лице широкую улыбку, она мягко продолжила: – Буду очень признательна, если вы подарите мне этот танец, Антонио.

Без малейших колебаний сжав девушку в объятиях, Санта-Анна проговорил с нескрываемым торжеством:

– С удовольствием, querida.


Девон стоял у входа во внутренний двор усадьбы генерала Эскобара, слегка нахмурившись. Ну и повезло ему! Голова до сих пор раскалывалась после отвратительного путешествия из Салтильо. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы растянул путь обратно, вместо того чтобы вставать каждый день на рассвете и ехать до полной темноты. Проклятие! Поездка в Салтильо с самого начала оказалась сплошной головной болью! Девон потратил драгоценное время, утешая капризную Консуэло де Артега, непрестанно жаловавшуюся на утомительную дорогу, а уж прием у генерала Непочино переполнил чашу его терпения. Этот вздорный, быстро лысеющий мексиканец с первых минут проявил крайнее нежелание сотрудничать с Девоном. После того как Непочино заставил Говарда два дня дожидаться аудиенции, а потом в течение трех часов слушать гневную тираду против техасцев американского происхождения, генерал уселся на свою тощую задницу и заявил, что его заявление, сделанное на момент ареста полковника Остина, запротоколировано в официальных документах и не подлежит изменению ни при каких обстоятельствах.

Итак, его подло обманули! Убедившись в том, что, посылая его в Салтильо, президент преследовал одну-единственную цель, Девон в тот же вечер собрал все необходимое и отправился обратно к Лопесу.

Проклятие! Трудно поверить, что столь утонченный и хладнокровный человек, как Антонио Лопес де Санта-Анна, воспылал к Моргане такой страстью. Нет… Покачав головой в немом несогласии с собственными выводами, он попытался взглянуть на ситуацию с другой стороны. Девон Говард всего лишь жалкая песчинка в стране, где этот человек пользовался безграничной властью. Несмотря на подозрения Девона об истинной цели этой бесполезной командировки, ему следовало пока держать свои обвинения при себе, чтобы добиться освобождения Остина.

И надо же было вернуться в ночь праздника Тела Христова! Он хотел встретиться с Морганой наедине и объяснить причину своего внезапного отъезда. И, как ни страшно было признаваться в этом даже самому себе, он мечтал заключить девушку в объятия… прижать к себе… прикоснуться к ее коже… почувствовать вкус ее губ… Господи, он с ума сходил от желания! Он так мучился от невозможности обладать ею, что ощущал почти физическую боль.

Рука молодого человека механически потянулась к высокому вороту рубашки, и Девон поерзал в неудобном костюме. Сюртук, жилет, сорочка и узкие брюки в такую жаркую ночь были настоящей пыткой, но мода требовала, чтобы он явился на праздник в вечернем костюме. После трех недель в пути, когда приходилось довольствоваться простой рубахой и поношенными брюками, Девон не успел заново привыкнуть к официальной одежде, соответствующей его политической миссии. Черт, как же ему все это надоело! Голова болела, в горле пересохло, и он хотел увидеть Моргану… он хотел этого больше всего на свете…

– Девон!

При звуках собственного имени, произнесенного с едва заметным акцентом, Девон обернулся и увидел донью Изабеллу, пробиравшуюся сквозь толпу гостей. От резкого движения головная боль усилилась, но искренняя радость в веселых глазах доньи Изабеллы невольно вызвала у него на губах ответную улыбку.

– Девон, ну наконец-то вы в Мехико! Нам так вас не хватало. Как я рада, что вы вернулись как раз к празднику.

– Несмотря на то что я так опоздал, донья Изабелла?

– Несмотря ни на что, мой друг. – Улыбнувшись, она мягко проговорила: – Мы были потрясены известием, что вы уехали не попрощавшись. Мануэль сказал, что ваш внезапный отъезд связан с делом полковника Остина, но я, признаться, была уязвлена тем, что вы нам ничего не сказали.

– Донья Изабелла, решение было принято в последнюю минуту, и я не в силах был что-либо изменить.

Похоже, его ответ взволновал эту маленькую великодушную женщину.

– Это правда, Девон?

– Да, правда. – Боль в голове все усиливалась, и молодой человек начал терять терпение. – А как Моргана, донья Изабелла, – его взгляд снова пробежал по собравшимся во дворе гостям, – с ней все в порядке? Я ее еще не видел. Она здесь, на празднике?

– О да. – Обернувшись, донья Изабелла оглядела кружащиеся в вальсе пары. – Вон она… танцует с Антонио.

Проследив за взглядом доньи Изабеллы, Девон ощутил, как все тело пронзила острая боль. Моргана легко кружилась в объятиях президента Мексики, обратив к нему прекрасное смеющееся лицо. Головная боль превратилась в тяжелое постоянное пульсирование, и, пробормотав извинения, Девон поспешно отошел на край площадки.

Музыка никак не кончалась, и каждый новый аккорд ухудшал и без того незавидное состояние Девона. Испугавшись, как бы ревность не взяла верх над здравым смыслом, он подошел к столу с прохладительными напитками и взял полный бокал. Осушив содержимое в несколько глотков, он тут же почувствовал, что совершил ошибку: головная боль резко усилилась. В этот момент музыка стихла, и молодой человек вернулся к танцевальной площадке. Сразу же отыскав глазами маленькую хрупкую девушку, болтавшую с гостями, Девон решительно подошел к ней.

– Моргана… – Без колебаний протянув руку, он поймал маленькую ладошку.

– О, Девон… – Неохотно обернувшись, девушка подняла на него равнодушные карие глаза. – Ты вернулся в Мехико! Как хорошо, что ты успел на праздник к тете Изабелле. Она бы расстроилась, если бы ты не пришел.

– Да, Девон, добро пожаловать в Мехико. Ты хорошо съездил в Салтильо?

С трудом найдя в себе силы сдержаться при виде Санта-Анны, Девон коротко ответил:

– Не думаю, что слово «хорошо» подходит для описания моей поездки в Салтильо, Антонио. – Услышав, как снова заиграла музыка, он захотел побыстрее остаться наедине с Морганой. – Мы можем обсудить это позднее. Раз уж я опоздал на праздник, то дай мне возможность потанцевать хоть немного. – Он улыбнулся Моргане. – Могу я пригласить тебя?

– Мне очень жаль, Девон, но мои танцы расписаны до конца вечера. – Она обернулась к подошедшему к ней невысокому худенькому молодому человеку: – Да, Винсенте, я помню, что это наш танец.

Покраснев от гнева и проводив взглядом Моргану, удалившуюся под руку с довольным юношей, он пробормотал несколько слов извинений и отошел к столу с напитками, не подозревая, что темные глаза Санта-Анны следят за ним с нескрываемым удовлетворением.


Сердце девушки так сильно колотилось в груди, что она почти не слышала музыки. С натянутой улыбкой Моргана смотрела в восхищенное лицо Хулио. Трудно было поверить, что этот вечер начался всего три часа назад. С тех пор как пришел Девон, каждая минута казалась ей часом, а каждый час – вечностью. Пока ей успешно удавалось избегать прямых столкновений с техасцем, но она не знала наверняка, как долго продлится это везение. Во время танцев она может остаться без партнера, и Девон воспользуется этой возможностью. У Морганы не было ни малейшего желания говорить с ним, а уж тем более обсуждать его поездку в Салтильо. Разумеется, он будет все отрицать, и девушке не хотелось снова слушать его лживые речи.

Увлеченная собственными мыслями, Моргана не заметила, как музыка стихла. Захваченная врасплох, она посмотрела на партнера и уже собиралась поблагодарить его, как вдруг сильная мужская рука легла ей на запястье.

– Моргана, милая, я думаю, что это наш танец…

Обращенные на девушку синие глаза горели гневом, и Моргана, в свою очередь разозлившись, выдавила из себя улыбку и процедила сквозь зубы:

– Нет, Девон, боюсь, ты не прав. Я уже пообещала этот танец другому.

– Ну что ж, это очень плохо, потому что я хочу потанцевать, причем с тобой.

– Сеньорита, могу я вам помочь?

Смущенное бормотание Хулио отвлекло Моргану от яростного обмена колкостями с Девоном, и она заметила, что на них уже начали обращаться любопытные взгляды. Не желая устраивать сцен, она повернулась к обеспокоенному молодому человеку:

– Нет, Хулио, все в порядке. Боюсь, сеньор Говард все-таки прав. Я действительно обещала этот танец ему. Я перепутала.

Почувствовав, как Девон сжал ее руку, она беззаботно проговорила:

– Танец уже начался. Может, пойдем танцевать, или ты так и будешь стоять и смотреть на меня?

– Нет, Моргана, я передумал. Мне что-то больше не хочется танцевать. Я бы с удовольствием прогулялся, а поскольку сад – это единственное место, где нам никто не будет мешать, то я предлагаю завершить прогулку, которую мы начали несколько недель назад.

Покраснев при воспоминании о том дне, когда Девон своей нежностью так легко ввел ее в заблуждение, она сердито проговорила:

– Нет, Девон, пожалуй, не стоит. Я сегодня уже неоднократно бывала в саду, и я не в настроении.

– Что ж, это очень плохо!

С этими словами Девон до боли сжал ей локоть и подтолкнул вперед, по направлению к аллее. Когда они оказались на достаточном расстоянии от дома, он наконец отпустил девушку и, развернув лицом к себе, гневно прошептал:

– Итак, Моргана, что происходит? Тебе надоело иметь дело с неотесанным техасцем, и ты решила начать новую игру? Что ж, ты с пользой потратила освободившееся с моим отъездом время. Похоже, великий и ужасный Санта-Анна готов есть у тебя из рук. Ты только не забывай, милая, что Антонио женат, причем по строгим католическим законам. Если будешь продолжать в том же духе, то нарвешься на неприятности.

Не зная, радоваться ли тому, что ее поведение произвело на Девона такое впечатление, Моргана высокомерно произнесла:

– Не понимаю, какое ты имеешь ко всему этому отношение, Девон. Это мое дело, с кем общаться. Я не желаю выставлять Антонио в невыгодном свете, а посему напомню, что он близкий друг тети Изабеллы и дяди Мануэля. Он очень тепло принял меня в Мексике, и я ценю его заботу…

– Ты держишь меня за дурака, Моргана! – Неожиданная злоба, прозвучавшая в голосе Девона, испугала девушку, так что она невольно сделала шаг назад. Мгновенно отреагировав, Девон притянул ее ближе к себе. Она чувствовала, как напряжено его сильное тело, и видела то же напряжение на склоненном к ней лице. – Антонио Санта-Анна в жизни не совершил ни одного доброго и благородного поступка, не имея скрытых мотивов. И мне почему-то не верится, что ты настолько глупа, чтобы поддаться его уловкам.

Головная боль все усиливалась. Девон видел все вокруг как в тумане, и невыносимая ночная жара усугубляла его состояние. Тем не менее он вслушивался в яростную речь Морганы:

– И как ты только смеешь осуждать Антонио? Разве ты сам не совершил ту же мерзость, в которой теперь хочешь его обвинить? Объясни мне, Девон, почему ты даже не поинтересуешься, как я себя чувствую? Ты так беспокоился обо мне после несчастного случая, навещал каждый день… И куда делась эта забота, стоило Консуэло де Артега поманить тебя пальцем?

– Кто рассказал тебе про Консуэло?

– Ты даже не пытаешься ничего отрицать, Девон? Я тебе поражаюсь.

– А что мне отрицать, Моргана? Что Консуэло ехала в Салтильо в сопровождении того же конвойного отряда, что и я? Это правда. Что она красивая чувственная женщина? Это тоже правда. Что еще ты хочешь знать?

– Ничего! Абсолютно ничего! Хочешь верь, хочешь нет, но меня совершенно не волнует, как ты строишь свою личную жизнь, Девон. Меня только возмущает, что ты водил меня за нос… пытался втереться ко мне в доверие, чтобы я использовала свое влияния на дядю для освобождения полковника Остина. Просто чтоб ты знал, Девон, мне наплевать на этого человека, пусть он хоть сгниет в тюрьме! Насколько мне известно, его посадили за предательство и он вполне заслужил это наказание!

– Маленькая эгоистичная дурочка! – Голос Девона превратился в шипящий свист, покрасневшее лицо исказилось гневом, губы искривились в презрительной усмешке, а в глазах появился странный огонек. Он вдруг зашатался, но голос продолжал звучать так же твердо: – Ты когда-нибудь думала о ком-либо, кроме себя? Ты ничем не отличаешься от богатых и ветреных светских барышень, с которыми выросла… ты такая же пустая, ленивая и ни на что не годная. Ты всего лишь красивое украшение для мужской постели. И ты еще смеешь критиковать Консуэло де Артега! Она по крайней мере ведет себя честно и никогда не притворяется, а предлагает только то, что согласна отдать!

– А тебе, конечно, понравилось то, что она предложила, Девон? Должно быть, она весьма поднаторела в таких делах, учитывая, сколько у нее было учителей…

– Ах вот что тебя на самом деле интересует, Моргана? Хочешь узнать, насколько ты лучше или хуже Консуэло? Ну что ж, давай посмотрим…

Резко прижав ее к груди, Девон скользнул рукой под мантилью и, запутавшись пальцами в густых локонах, пробормотал:

– Будь ты проклята, маленькая ведьма!

С этими словами он обрушился на ее губы, безжалостно раздвинул их, почти причинив боль, и глубоко погрузился в мягкий бархат ее рта. От неожиданности Моргана больно прикусила губу и почувствовала вкус крови в тот момент, когда язык Девона яростно проник в нее. Девон сжал объятия, притягивая девушку все ближе к себе, пока у нее не осталось ни сил, ни желания сопротивляться.

Пытаясь справиться с охватившими ее чувствами, Моргана изо всех сил цеплялась за гнев и ненависть к человеку, столь жестоко обманувшему ее. Но постепенно по ее телу разлилось сладкое томление, разбуженное прикосновениями Девона. Мысли о Консуэло де Артега оставили девушку, а им на смену пришло чистое упоение от поцелуев Девона. Так и не поняв, в какой момент ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, она услышала только его удовлетворенный стон, когда ее губы полностью раскрылись ему навстречу, с радостью приняв вторжение его языка.

Оторвавшись от губ девушки, тяжело дыша от сдерживаемых эмоций, Девон отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть в затуманенные любовью глаза Морганы. Проведя жадными губами по опушенным густыми ресницами векам, он заставил ее глаза закрыться под его поцелуями, затем попробовал на вкус нежную кожу ее щеки и, наконец, хрипло прошептал:

– Я мечтал об этом все время, Моргана. Боже, как я не хотел уезжать… я сходил с ума от желания держать тебя в объятиях, ласкать… – Скользнув губами подлинной белоснежной шее, он легонько поцеловал едва заметный шрам. Чувствуя, как биения их сердец слились в едином ритме, он ревниво пробормотал: – Я не хотел, чтобы кто-то другой обнимал тебя, заботился о тебе так, как я… Я хотел быть с тобой, пока ты поправляешься, наблюдать за тем, как к тебе каждый день возвращаются силы… Мне нужно было знать, что с тобой все в порядке, но мне пришлось уехать, милая… у меня не было выбора. Санта-Анна сказал, что единственный способ освободить Остина – это заставить арестовавшего его коменданта отозвать свое обвинение. Я должен был уехать на следующее же утро. У меня не было времени, чтобы попрощаться с тобой, чтобы сказать, как мне не хочется покидать тебя…

Медленно, но неумолимо слова Девона вернули Моргану к реальности. Ложь! Он продолжал лгать! Даже сейчас, когда держал ее в объятиях, он чередовал ложь с поцелуями! Возненавидев саму себя за слабость, Моргана резко толкнула его в грудь и, взяв себя в руки, холодно проговорила:

– Ну что, Девон, я выдержала сравнение? – Поскольку он удивленно молчал, девушка продолжила: – Или поцелуи Консуэло возбуждают тебя больше, чем мои? Тебе было приятнее обнимать ее, чем меня? Ну же, Девон, скажи. Я дала тебе достаточно времени на размышления.

– Сука! – прошептал он сквозь стиснутые зубы и тяжело сглотнул. Ласковый свет в его синих глазах уступил место горечи, и он резко проговорил: – Сравнение неполное, Моргана. Ты дала мне отведать всего кусочек, в то время как Консуэло предложила целый пирог. Но если тебе все же хочется, чтобы я сделал вывод, то придется нам отыскать более уединенное место для того, чтобы завершить эксперимент.

– Этого никогда не будет, Девон! – Охваченная острой болью от собственного разочарования, Моргана не заметила, как Девон вдруг прижал пальцы к виску и как пошатнулась его высокая мощная фигура, когда он молча вслушивался в ее слова. Резко развернувшись, девушка быстро зашагала к дому. Ей было неприятно, что Девон остался стоять на месте, и, ненавидя себя за это, она с вымученной улыбкой ступила во внутренний двор.

Глава 6

Она вновь ощутила сладкое прикосновение его губ, ласково умоляющих ее губы раскрыться. Она явственно слышала сводящий с ума аромат мужского тела. Пребывая в царстве грез, она вдруг ожила под его нескончаемыми поцелуями. Теплые губы ласково прикасались к ее лицу; нежно дотрагивались до густых ресниц, заставляя их трепетать; любовно скользили по прямому носику и изящно очерченным скулам; ласкали бархатную кожу до тех пор, пока она не застонала от желания. Жадные губы накрыли ее губы, желая испить сладость ее рта, с готовностью открывшемуся навстречу его поцелую.

Одна широкая мозолистая ладонь нежно скользила по ее телу, а вторая запуталась в распущенных шелковистых локонах. Постепенно эти прикосновения становились все более настойчивыми; рука, перебиравшая ее блестящие каштановые волосы, вдруг резко распрямилась и прижалась к накрахмаленной подушке. Его поцелуи стали глубже, его язык ворвался в ее рот и принялся интимно заигрывать с ее языком, пробуждая в ней желание, сводящее с ума, желание, которому невозможно было противиться. Полностью отдавшись захватившим ее чувствам, Моргана с готовностью ответила на поцелуй, позволив его обжигающему языку сполна насладиться нежностью ее рта.

Широкие ищущие ладони жадно двигались по ее телу, нежное кружево ночной рубашки сбилось под их натиском. Мужские руки накрыли полные округлые груди, а голодные губы сомкнулись вокруг напряженного соска, заставив девушку задрожать от обжигающей страсти.

Содрогаясь от возбуждения, она боялась открыть глаза, боялась, что этот прекрасный сон закончится…

Протянув руку, она ощутила под пальцами его густые спутанные волосы и дрожащей ладонью прижала его голову к груди. Однако он недолго наслаждался этой красотой: его губы проделали тот же путь, что и руки за несколько мгновений до этого. Он принялся покрывать жадными поцелуями ее упругий белоснежный живот; нежно провел губами по округлым бедрам; терпеливо поцеловал каждый дюйм длинных красивых ног; бушующая сила его страсти достигла апогея, когда он начал покрывать горячими влажными поцелуями каштановые завитки между ними.

Низкий нетерпеливый стон неожиданно прорезал ночную тишину, и в следующее мгновение чувственная тяжесть разгоряченного мужского тела куда-то пропала. Инстинктивный протестующий крик Морганы сменился резким выдохом, когда она ощутила первую внезапную боль между бедер…

Он совершил мощный толчок и замер, только когда оказался глубоко внутри ее, наслаждаясь моментом полного обладания. А потом в тишине спальни прозвучал его глубокий прерывистый шепот:

– Моргана, я так давно мечтал об этом… так давно…

В этот момент девушка окончательно проснулась и широко распахнула глаза. Так это не сон! Это реальность… реальность!..

Теплые ищущие губы снова накрыли ее рот. Жезл его страсти, огромный и пульсирующий внутри ее, начал уверенно двигаться, постепенно увеличивая темп, разжигая в ней бушующее пламя. Поглощенная этим горячим обжигающим светом, Моргана с радостью встречала каждое проникновение, ощущая, как с каждой минутой, приближающей их обоих к моменту развязки, в ней растут любовь и желание.

Почти достигнув вершины, Девон на секунду замер… благоговейно прошептал ее имя… а потом резко, неожиданно вознес их обоих на пик наслаждения и тут же низвергнул обратно, исторгнув из груди девушки восторженный крик.

Теплая влажная тяжесть мужского тела исчезла, и Моргана почувствовала сожаление. Обвив Девона руками за шею, она снова притянула его голову к себе. Она не хотела, чтобы кончалось это прекрасное действо, начавшееся под покровом ночи. Вновь ощутив прикосновение его губ, Моргана приоткрыла рот, приглашая его внутрь, купаясь в звуках нежной музыки, рождавшейся в ее душе под его прикосновениями.

Лунный луч, проникший в спальню сквозь незанавешенное окно, осветил суровые черты лица Девона, которые смягчились от выражения глубокой нежности, светившейся в его синих глазах.

– Моргана, милая… – Лаская ее щеку подушечками пальцев, он мягко прошептал: – Я не думал, что это случится… Когда ты ушла, я остался в саду. Я плохо себя чувствовал и, наверное, потерял сознание. Когда я очнулся, вокруг стояла тишина. Праздник закончился, но мне надо было поговорить с тобой. Я должен был сказать, как сильно скучал по тебе… что Консуэло де Артега…

Моргана прижала тонкую ладошку к его губам, не дав договорить.

– Нет, Девон, ничего больше не говори. Я сейчас не хочу думать ни о чем. Мне нужно, чтобы ты просто обнял меня. Хорошо, милый? Можешь просто обнять меня?

Ответом ей послужил низкий сдавленный стон, и Моргана ощутила страстное прикосновение мужских губ к своим губам. Тяжелое горячее тело Девона вновь опустилось на нее сверху.


Яркий утренний свет, потокамилившийся через окно, разбудил Моргану. Лежа с закрытыми глазами, она никак не хотела просыпаться, но шум утренней суеты, долетевший до нее с первого этажа, заставил девушку повиноваться неизбежному. Она ощущала тепло и приятную слабость, во всем теле чувствовалось какое-то ленивое умиротворение. Медленно открыв глаза, она обвела взглядом спальню, но не заметила в ней никаких перемен. Неожиданно ее внимание привлек валявшийся на полу предмет. Девушка наклонилась, подняла его и тут ее озарило: откинув одеяло, она увидела, что лежит полностью обнаженная. Прижав легкую ночную рубашку к груди, она закрыла глаза, чтобы успокоиться и унять сердцебиение. Так это был не сон! Девон приходил к ней прошлой ночью… любил ее… а она просила его любить ее снова и снова! Но где он сейчас? Она не слышала, как он ушел. При мысли о том, что могло бы произойти, останься он здесь, девушка густо покраснела. Да, следовало поблагодарить Девона за то, что он избавил ее от неловкой ситуации, о которой она ни разу не подумала за всю волшебную ночь. Да, Девона следовало поблагодарить… и она собиралась сделать это как можно скорее…

От направления, которое приняли ее мысли, Моргана стала совсем пунцовой. Сообразив, что Эгги вот-вот появится на пороге спальни, девушка поспешно вскочила с постели. Быстро подойдя к умывальнику, она совершила утренний туалет. Кожа, ставшая особо чувствительной в интимных местах, напомнила о событиях прошлой ночи, так что прохладная ароматизированная вода не только не охладила, но еще больше разгорячила. Облачившись в свежую сорочку, Моргана открыла шкаф и взяла с вешалки первое попавшееся платье. Проходя мимо туалетного столика, она схватила щетку и принялась яростно расчесывать спутанные каштановые локоны.

Но почему-то даже это простое действие обернулось потоком воспоминаний – о руках, перебиравших ее волосы и сжимавших их в порыве страсти, о нежных поцелуях, которыми он покрывал шелковистые пряди, о губах, скользивших по коже…

Боже! Замерев, девушка прикрыла глаза. Как ей пережить этот день, как дождаться момента, когда она снова увидит его и убедится, что нежность и свет любви, горевшие в его глазах, никуда не исчезли, что это не просто фантазии страстной ночи?

– Моргана! Моргана, ты встала?

Голос Эгги, донесшийся из-за двери, грубо ворвался в мысли девушки, и, чувствуя себя слишком взволнованной, она постаралась проговорить как можно спокойнее:

– Да, Эгги, я встала и через несколько минут спущусь к завтраку.

– Приехали люди Санта-Анны вместе с Грильо. Им было приказано ждать до тех пор, пока ты не проснешься. Президент сказал, что после вчерашнего праздника тебе захочется поспать подольше.

Проклятие! Она совсем забыла, что обещала Антонио покататься с ним верхом сегодня утром. Однако сейчас было уже поздно менять решение. Такое поведение неизбежно вызовет толки, а девушка не чувствовала себя в состоянии выдержать пристальные взгляды дяди Мануэля и Антонио.

Вернувшись к шкафу, она извлекла оттуда амазонку и ботинки для верховой езды. Быстро сбросив с себя платье, она переоделась, взяла щетку и повернулась было к зеркалу.

Она не могла поверить, что видит себя: пунцовые щеки, яркие золотые искры в карих глазах, мягкие, слегка приоткрытые зовущие губы, распухшие после бурной ночи любви. Под глазами залегли легкие тени, но они ничуть не портили ее общего сияющего выражения! «О, Девон! Сердце пело так громко, что почти оглушало. Ты сделал это со мной, Девон! Ты сделал меня женщиной… показал мне, что значит любить, и теперь, когда я знаю это… о, Девон, пожалуйста, возвращайся скорее. Ты нужен мне, милый…»

– Моргана, ты идешь?

Энергично расчесывая волосы, девушка обернулась к двери и принялась закалывать тяжелые пряди гребнем.

– Да, Эгги, уже иду. Передай лейтенанту Мираде, что я буду через минуту!

Бросив последний взгляд на свое отражение, девушка открыла дверь, осторожно ступила в коридор и, одарив Эгги спокойной улыбкой, медленно двинулась по направлению к лестнице.


Проскакав быстрым шагом по пустынной улице, Моргана свернула в рощицу, где любила кататься больше всего. Испытывая глубокое чувство благодарности зато, что ее не заставили ехать в Аламеду, где обычно совершали конные прогулки столичные девушки, она в то же время не могла избавиться от подозрений, вызванных просьбой Антонио приехать именно сюда. Конечно, здесь сохранился красивый уголок первозданной природы, но в этом месте почти не бывало людей. Приставив к девушке конвойный отряд, он обезопасил ее от случайных лесных грабителей, но заодно и получил возможность покататься с ней наедине. Именно для этого он предложил встретиться здесь, вместо того чтобы просто приехать в дом дяди Мануэля. Стесняясь собственных мыслей, Моргана стала размышлять о том, как бы погасить интерес Антонио. Она не сомневалась, что этот страстный человек страдает от вынужденной изоляции, к которой обязывало его положение. Если бы донья Инесса приехала в столицу, он не стал бы искать общества Морганы. К сожалению, она не приезжала, и Антонио в своем одиночестве обратился к девушке. Откровенно говоря, ей льстило, что красивый и могущественный президент Мексики так настойчиво добивался ее благосклонности. Кроме того, трудно было устоять перед его мужской привлекательностью. Если бы она не встретила Девона, не познала сладости его прикосновений, не вкусила от физической близости, разделенной с ним, неизвестно, как далеко зашли бы их с Антонио отношения.

– Hola, Моргана!

Услышав знакомый голос, Моргана обернулась на звук.

– Антонио! Не ожидала увидеть вас так скоро! Раньше мы всегда встречались немного подальше.

– Но мне так не терпелось увидеть тебя. У меня не хватило сил дождаться, когда ты приедешь на наше обычное место.

Подняв глаза на выразительное красивое лицо Антонио, Моргана снова почувствовала силу его обаяния. Неудивительно, что такому человеку удавалось одним словом успокоить беснующуюся толпу и завоевать доверие людей настолько, что они не раздумывая следовали за ним. Осознание того, что этот властный мужчина униженно молит ее о взаимности, не могло не льстить самолюбию девушки.

– Мне очень приятно, Антонио, но почему вы сегодня пребываете в таком нетерпении?

– Я решил, что сегодня мы отправимся на пикник. Мне кажется, в вашей стране это очень распространенный вид досуга.

Потрясенная неожиданным предложением, Моргана не удержалась от усмешки.

– Да, это так, только сейчас еще очень рано для пикника, Антонио.

В глазах Санта-Анны загорелся странный огонек. Поравнявшись с девушкой, он взял ее за руку и, поднеся ладонь к губам, мягко проговорил:

– Да, но ты можешь полностью довериться мне. Я все тщательно продумал. Видишь ли, мне стало известно, что ты всегда завтракаешь после возвращения с прогулки. – Рассмеявшись, он наклонился и заговорщицки прошептал: – Я слышал, как Эгги несколько раз выговаривала тебе за эту «дурацкую привычку». – Улыбка Антонио стала еще шире, и он добавил: – А поскольку вчера на празднике ты была так добра, что уделила мне много времени, я решил ответить любезностью на любезность.

– Антонио, ты не должен был…

Отпустив наконец руку девушки, которую он удерживал в своих теплых ладонях, Санта-Анна ласково заглянул ей в глаза:

– Знаю, что не должен был, но я это сделал, и теперь хочу, чтобы ты последовала за мной и разделила мой скромный завтрак, пока нам позволяет время.

Не в силах противостоять его обаянию, Моргана согласно кивнула:

– Ну хорошо, Антонио. Сегодня я особенно голодна, и раз уж мне не удалось побороть «дурацкую привычку», твои старания не пропадут. Поехали.


Проведя рукой по густым спутанным волосам, Девон, лежа в постели, прикрыл глаза, чтобы унять разбушевавшиеся чувства. Господи, сколько еще ждать той минуты, когда он снова увидит ее? На самом деле он не собирался прятаться в саду и ждать, пока все гости разойдутся, чтобы проникнуть в спальню к Моргане. Однако тяжелое путешествие, жара, вино и разочарование от холодного приема девушки сделали свое дело: голова у Девона разболелась так, что он едва держался на ногах. К тому моменту, когда Моргана стремительно покинула сад, он всерьез сомневался, что сможет сделать хотя бы шаг. Придя в себя, он не на шутку испугался, что все испортил. То, как он отозвался о Консуэло де Артега, только укрепило Моргану в подозрениях, если они у нее были. Девон устал от непонимания между ними. Он мечтал о возвращении того взаимного доверия и теплой близости, которые установились между ними после несчастного случая. Никаких подозрений и недомолвок… Он мечтал вновь увидеть тот особенный свет в глазах Морганы, который проникал в самую его душу.

Девон решил, что ночная тишина как нельзя лучше подходит для выяснения отношений, но стоило ему войти в комнату и увидеть божественно красивое тело девушки, освещенное лунным светом, как он потерял голову. В течение долгого времени он просто стоял и смотрел на Моргану. Она была прекрасна. Никогда в жизни он не видел столь красивой женщины. Густые каштановые локоны, еще недавно уложенные в высокую прическу и скрытые под мантильей, теперь разметались по белоснежным накрахмаленным простыням. Точеный профиль ярко выделялся на белой подушке: высокая изогнутая бровь, изящный изгиб щеки, на которой покоились невообразимо густые ресницы. Мягкие зовущие губы были слегка приоткрыты и так умоляли поцеловать их. Он не мог не ответить на этот немой призыв. Ее волосы оказались теплыми на ощупь, шелковистые пряди ласкали пальцы, кожа была безумно гладкой, а губы пьяняще сладкими. Ее тело с радостью приняло его, умоляя не останавливаться. Погрузившись в его волшебную сладость, Девон забыл обо всем, кроме обжигающего желания, того самого, которое не отпускало его с момента их первой встречи… желания взять ее… оказаться внутри… сделать ее своей самым древним способом. Он помнил ощущение ее нежной кожи под пальцами; помнил, как ласкал губами полные груди, пробовал на вкус напряженные соски; терзал ее, искушал, мучил, любил, пока оба не сошли с ума от желания. Его руки свободно порхали по всем изгибам ее тела; его пальцы запутались в блестящих каштановых волосках, окружавших горячее средоточие ее страсти, а потом коснулись напряженной вершинки ее женственности. Его губы следовали за руками до тех пор, пока не настал момент, которого оба ждали. Наконец он проник в нее, преодолев девственную преграду. Стон Морганы до сих пор стоял у него в ушах. А потом пришло сладкое головокружительное освобождение… Моргана… она принадлежала ему… целиком… наконец-то…

После того, что произошло, она не пожелала выслушать его объяснений. Девон до сих пор слышал ее нежный голосок: «Девон, милый, обними меня, просто обними меня…»

И он обнял ее… и любил… пока она не заснула в его объятиях… пока рассвет не заставил его уйти.

Проведя дрожащей рукой по глазам, Девон тщетно пытался справиться со своими чувствами. Каждая клеточка его тела, уставшая после трех недель изнурительной езды, теперь ныла от желания, а его напрягшееся естество стремилось вновь ощутить сладкое тепло ее тела, как будто вернуться домой.

Не в силах больше выносить этих мук, Девон встал с кровати и подошел к умывальнику. Бросив грустный взгляд на часы, он приблизился кокну и подставил лицо под лучи утреннего солнца. Да, он сейчас оденется и поедет к Эскобарам. Сейчас еще рано, но в доме наверняка все встали, чтобы убраться после вчерашнего праздника. Да, он купит цветов и подарит их донье Изабелле в благодарность за теплый дружеский прием. А потом он увидит Моргану…


С колотящимся, как у школьника, сердцем Девон остановился перед дверью дома генерала Эскобара. Да, он слышал голоса и шум шагов. Похоже, как он и предполагал, в доме кипела работа. Вздохнув с облегчением, он потянул за сонетку, с нетерпением ожидая, пока ему откроют дверь.

– Добрый день, сеньор Говард. – Радостное выражение лица Марии полностью соответствовало ее тону, и, неожиданно обрадовавшись, что у него появился еще один друг в доме, Девон улыбнулся в ответ:

– Добрый день, Мария. Я знаю, что пришел очень рано, но вчера я не смог засвидетельствовать свое почтение хозяйке дома, донье Изабелле. Если вы сообщите ей о моем визите…

– Этого не потребуется, Девон! Здравствуйте! Как приятно, когда день начинается с визита обаятельного молодого человека. Заходите.

Передав донье Изабелле красивый букет цветов, он проговорил с искренней улыбкой:

– Благодарю вас за теплый прием, оказанный скромному иностранцу, донья Изабелла.

– Девон! – На лице пожилой женщины отразился неподдельный восторг. Донья Изабелла наклонила голову, чтобы вдохнуть свежий аромат цветов, а потом подняла подозрительно заблестевшие глаза на Девона. – Мне очень приятно, но вы совершенно напрасно беспокоились. В этом доме вам всегда рады, и мы с Мануэлем в неоплатном долгу перед вами за то, что вы ухаживали за нашей племянницей, когда все мы были слишком потрясены, чтобы действовать быстро. Если бы не вы, все могло бы обернуться трагедией. Вы всегда желанный гость, Девон. – На губах женщины вновь заиграла улыбка, и она весело проговорила: – Вы разминулись с Морганой. Она только что отправилась покататься верхом. Обычно она возвращается через часок-другой, но вы можете зайти в дом и позавтракать с нами.

Потрясенный глубиной своего разочарования, Девон не колебался ни секунды:

– Она обычно ездит в Аламеду? Я тоже собирался прокатиться и мог бы догнать ее.

– Нет, не думаю, Девон. Моргана неоднократно говорила, что любит кататься в рощице сразу за чертой города. Мне кажется, она снова отправилась туда…

Тревожно нахмурившись, Девон прервал хозяйку дома:

– Но вы же понимаете, как опасно находиться там даже под охраной, донья Изабелла. Разбойники не раздумывая…

– Успокойтесь, Девон. – Почувствовав его беспокойство, донья Изабелла поспешила заверить: – Моргана находится в полной безопасности. Антонио приставил к ней двух охранников, которые заодно показывают ей самые удобные тропинки. Охранники вооружены, Девон, так что нам нет причин волноваться.

При этих словах мысли Девона приняли новое направление. Взяв маленькую ладошку, ободряюще похлопывавшую его по плечу, Девон поднес ее к губам и отрывисто произнес:

– Спасибо за приглашение на завтрак, донья Изабелла, но у меня назначена важная встреча. Всего доброго.

– Adios, Девон! – Наблюдая за тем, как высокий техасец нахмурившись шагает по улице, донья Изабелла ощутила странную тревогу. Войдя обратно во двор, она закрыла за собой калитку и, покачав головой, пробормотала себе под нос: «Quien sabe? Esosextranos Norteamericanos…»[21]


Звонко смеясь над шутками Антонио Санта-Анны, склонность к которым она обнаружила у этого разностороннего человека не так давно, Моргана оперлась спиной на ствол старого дерева, под которым они сидели. Полностью расслабившись, чему немало поспособствовала внимательность Антонио, наполнявшего ее бокал вином, девушка скользнула взглядом по загадочному мексиканцу, опустившемуся на траву рядом с ней.

Утро выдалось чудесное, и Моргана была благодарна Антонио за идею устроить этот маленький пикник. Поднявшись по крутому склону холма на ту волшебную поляну, которую он показал девушке при первой встрече, Антонио спешился и без лишних слов помог спуститься и ей. Взяв Моргану за руку, он подвел ее к тому месту, где утреннее солнце, проникая сквозь густую зеленую листву, образовывало на траве золотистый круг. На белоснежной скатерти были красиво расставлены блюда с покрытым аппетитной корочкой зажаренным цыпленком, теплым ароматным хлебом из печи, фруктами и пряностями. Белый с золотом французский фарфор больше соответствовал официальному приему во дворце, нежели скромному пикнику на лесной поляне. Тут же стояли хрустальный графин с вином и два бокала. Потрясенная такой роскошью, Моргана воскликнула:

– Антонио, это потрясающе! Ты хочешь сказать, что сделал это все сам?

– Конечно, нет, querida. Я ограничился идеей, а слуги сервировали стол. Надеюсь, ты довольна?

Обведя взглядом окрестности, девушка полюбопытствовала:

– Но здесь нет никого, кроме охранников. Кто же…

– Когда слуги приготовили все для пикника, я отослал их. Позже они вернутся, чтобы все убрать. Мне хотелось, чтобы этот день стал для нас особенным, querida. Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты озарила своим светом мое серое одинокое существование.

– Ах, Антонио, твои речи меня не обманут. Я прекрасно знаю, как тебе нравится твоя должность и связанные с нею трудности. Ты рожден для того, чтобы вести за собой людей, и погибнешь, как только потеряешь такую возможность.

Антонио согласно кивнул, но в его глазах что-то сверкнуло.

– Оказывается, ты хорошо знаешь меня, Моргана. Может быть, даже лучше, чем те немногие люди, которые считают себя моими близкими друзьями. Да, ответственность стала частью моей жизни, и я с нетерпением жду каждого нового дня, который смогу посвятить своей стране… но вот ночи… ночи – это совсем другое дело…

Не вникнув в смысл его слов, Моргана опрометчиво проговорила:

– Ночью полагается спать, Антонио. Нельзя допускать, чтобы мысли о работе лишали тебя заслуженного отдыха.

– Это не мысли о работе не дают мне спать по ночам, querida. – Бросив на девушку многозначительный взгляд, от которого та покраснела, он улыбнулся и замолчал.

Потом он принялся развлекать Моргану историями о своей молодости, многочисленных военных походах, поделился мечтами о будущем страны. В его словах звучали юмор, торжественный пафос, глубокая преданность родине и внутренняя сила, которые и привели его на пост президента.

Сейчас, когда он сидел так близко от нее, его красивое лицо было расслабленно, и Моргана особенно остро ощущала исходившую от него ауру мужественности. Удивительно, но это больше не пугало девушку. Легкое умиротворенное состояние пришло на смену ее беспокойству.

Она чувствовала себя защищенной красотой ночи, проведенной с Девоном… она чувствовала себя настоящей женщиной… спокойной и уверенной в себе. Она без труда выдерживала обращенный к ней горящий взгляд.

– Скажи мне, querida, чего ты хочешь от жизни? Что ты собираешься делать в Мексике?

Застигнутая врасплох неожиданным вопросом, Моргана задумалась. Действительно, а что ей делать дальше? Весь прошлый год ей приходилось бороться за выживание, и она просто боялась думать о будущем. Поэтому теперь, когда этот вопрос возник, она не знала, что сказать.

Поглощенная собственными мыслями, она не заметила, как потеплели черные глаза и оливковая ладонь опустилась ей на плечо, лаская выбившийся каштановый локон.

– Право, не знаю, Антонио. Я хочу только, чтобы дядя Мануэль и тетя Изабелла гордились мной. Это самое меньшее, что я могу сделать в благодарность за проявленную ко мне доброту. Я хочу помогать им и делать все, что в моих силах, чтобы им жилось лучше. – Встретив пристальный взгляд Антонио, она смущенно улыбнулась. – Понимаю, из уст свалившейся им на голову бедной родственницы это звучит напыщенно.

– Нет, querida, наоборот. Мне кажется, ты уже достигла этой цели. Никогда еще не видел донью Изабеллу такой веселой и жизнерадостной. Ты заполнила в ее сердце пустоту, образовавшуюся от невозможности иметь собственного ребенка. Кроме того, я вижу гордость в глазах Мануэля каждый раз, когда он смотрит на тебя. Можешь быть уверена, что он счастлив рядом с тобой.

– Спасибо, Антонио. – От добрых слов президента на глаза девушке навернулись слезы. – То, что вы говорите, очень много значит для меня.

– А ты, querida, очень много значишь для меня. – Подняв руку, он нежно провел по щеке девушки длинными тонкими пальцами. – Ты с первого взгляда понравилась мне. А теперь, когда я узнал тебя поближе, моя привязанность к тебе переросла в более сильное чувство. Ты – идеал, о котором я всегда мечтал, querida, – мягко произнес Антонио, приблизив свое лицо к лицу Морганы. – В тебе есть все: ум, красота, сила духа и преданность. И я хочу, чтобы все это, – горячо прошептал он, почти касаясь губами губ девушки, – было моим.

Сначала он прикасался к Моргане очень нежно, наслаждаясь теплом, которое она выказывала из благодарности за добросердечный прием. Ладонь Антонио запуталась в шелковистых локонах возле виска, притянув ее голову ближе к себе и не давая высвободиться из объятий.

– Нет, Антонио, пожалуйста, я этого не хочу…

Свободной рукой Санта-Анна обнял девушку за талию, отрезав путь к бегству, и горячо прошептал в полуоткрытые губы:

– Но я этого хочу, Моргана. Мне нужно все, что есть в тебе прекрасного – твои красота, ум, сила духа и преданность… я хочу, чтобы все это принадлежало мне одному.

Губы Антонио были твердыми и настойчивыми, они все сильнее давили на губы девушки, заставляя их раскрыться. Когда же его язык проник в ее рот, Моргана не на шутку разволновалась и стала вырываться из его рук, шепча слова протеста, которые Антонио заглушал жаркими поцелуями. Рука президента опустилась ей на грудь, и девушка, осознав, что пора кончать с этим безумием, низко застонала и с силой рванулась из его объятий. В ответ на это Антонио тихо победно рассмеялся и переместил свой вес так, что Моргана оказалась плотно прижата к земле. С улыбкой посмотрев на девушку, он провел рукой по ее щеке:

– Не бойся, querida. Я не стану силой добиваться от тебя покорности. Я просто хочу вывести наши отношения на новый уровень, чтобы я мог выражать свои чувства к тебе так, как давно мечтал. Мне просто нужно целовать тебя, querida, гладить твое лицо, твои волосы… чувствовать рядом тепло твоего тела. М не просто необходимо ощущать это тепло, querida, хотя бы ненадолго. Пообещай мне это, и тогда, даю слово, я не буду заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Я не хочу ни к чему тебя принуждать, пойми. Но теперь позволь мне поцеловать тебя, откройся мне… по собственной воле…

Вне себя от страха, Моргана ухватилась за это произнесенное хриплым шепотом обещание. Дрожащими губами она проговорила:

– Ты даешь слово, что не будешь принуждать меня?

– Да, Моргана, я лишь хочу на время оказаться рядом с тобой… хочу попробовать на вкус твои губы…

Дрожа все сильнее, Моргана продолжала допытываться взволнованным шепотом:

– А потом я смогу вернуться домой, Антонио?

– Да, querida. Сделай это для меня, Моргана. Обними меня за шею и прижми к себе покрепче. Мне это жизненно необходимо… боюсь, без этого я не смогу жить дальше…

Темные, горящие страстью глаза, скользнув по лицу девушки, заметили ее неуверенность. Чувствуя, что победа у него в кармане, он заговорил мягким ласкающим голосом, закинув ее руки себе на плечи:

– Да, милая, вот так… видишь, как это удобно. А теперь, mi pequena, открой для меня свой ротик…

Губы Антонио медленно приближались к губам девушки, а его взгляд был прикован к ее лицу. Санта-Анна с наслаждением наблюдал за тем, как постепенно опустились опушенные густыми ресницами веки, прикрыв испуганные глаза с золотыми искорками, и мягкие нежные губы приоткрылись. Опьянев от сознания победы, он впился в ее рот, проникая все глубже и глубже. Последнее сопротивление было сломлено… Моргана принадлежала ему! Ему не составит труда соблазнить это юное дитя! Постепенно он сделает так, что Моргана будет хотеть его так же отчаянно, как он ее… А потом он возьмет ее, не нарушив данного обещания, ибо она сама будет умолять его об этом… она будет принадлежать ему целиком…


Дрожа всем телом, Моргана позволила Антонио положить свои руки ему на плечи. Потрясенная силой собственной реакции, она боролась с волной отвращения. Моргана прекрасно помнила, как Девон вот так же лежал на ней и она с восторгом принимала его! Как она допустила все это? Как она могла до такой степени утратить контроль над ситуацией? Его лицо медленно приближалось; его низкий голос был мягким и вкрадчивым, но она содрогалась от отвращения. Но ведь он просто хотел подержать ее в объятиях, поцеловать, а потом обещал отпустить домой. Чудесное утро вдруг превратилось в сплошной кошмар, который никак не кончался…

Закрыв глаза, чтобы спрятать сквозившую в них неприязнь, Моргана ощутила прикосновение губ Антонио и приоткрыла рот, с трудом сдержавшись, чтобы не стиснуть зубы, когда его язык проскользнул глубоко внутрь. Надо потерпеть… совсем недолго… и он отпустит ее. Обхватив его руками за плечи, Моргана заставила себя расслабиться под тяжелым телом Санта-Анны, который продолжал безостановочно целовать ее…

– Похоже, я испортил праздник.

При звуках этого резкого мужского голоса, нарушившего тишину уединенной лесной поляны, Моргана в ужасе распахнула глаза. Антонио поспешно отстранился и поднялся на ноги, оставив неподвижную девушку лежать на траве. Повернув голову, она увидела высокую фигуру Девона, который стоял в нескольких футах и презрительно наблюдал за разыгравшейся сценой. Вскочив, Моргана сделала шаг по направлению к нему и тут же невольно пошатнулась, встретившись с его взглядом. Слова приветствия замерли у нее на губах.

– Как вам удалось отыскать меня здесь, Девон? – осведомился Санта-Анна с неожиданным спокойствием, сохраняя невозмутимое выражение лица. – Я не ждал гостей.

– Это очевидно, Антонио. А как мне удалось вас найти? Ни для кого не секрет, что вы каждое утро совершаете верховые прогулки. Нетрудно было догадаться, что вы предпочитаете это уединенное место…

– А я и не знал, что мои повседневные привычки стали достоянием общественности…

– Безусловно, многое из вашей частной жизни остается для нас секретом, но, к сожалению, утренние прогулки к этому не относятся. И не стоит сердиться на охранников. Вы оставили их у подножия холма. Они не ожидали, что кто-то может подняться с другой стороны.

– Вы взобрались на холм по каменистой северной стороне? – В голосе Санта-Анны слышалось явное недоверие.

– Да, это не так трудно, как кажется. Имейте это в виду, когда в следующий раз решите поразвлечься.

При этих словах на лице Санта-Анны впервые промелькнул гнев. Резко обернувшись и увидев, как побледнела Моргана, он не смог сдержать радости от вида ее растерянности. Взяв ее за руку, он ласково проговорил:

– Пойдем, Моргана. Думаю, нам пора возвращаться в город.

– Да, Моргана, донья Изабелла будет беспокоиться за тебя. Или ты совершаешь столь длительные прогулки каждое утро?

Побледнев еще сильнее от резких слов Девона, Моргана непроизвольно сделала шаг назад, прямо в объятия Санта-Анны. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Моргана не нашла в себе сил высвободиться из его рук и вынуждена была опереться на него.

– Признаюсь, Моргана, я был удивлен, когда увидел, что ты встала сегодня утром так рано и сразу занялась столь активной деятельностью, учитывая, какая беспокойная у тебя вчера выдалась ночь… – Сделав паузу, чтобы девушка прочувствовала смысл его слов, Девон мрачно продолжил: – Я полагаю, ты из тех людей, которые всегда найдут силы для тех занятий, которые в будущем могут принести им пользу. Я восхищаюсь упорством, с которым ты идешь к поставленной цели.

– Должен признаться, – резко произнес Санта-Анна, – что совершенно не понимаю, о чем идет речь, Девон! И позвольте спросить, что заставило вас так настойчиво искать встречи со мной сегодня утром?

Растянув губы в легкой улыбке, Девон медленно проговорил:

– После моего возвращения из Салтильо, Антонио, нам с вами необходимо завершить кое-какие дела. Мне показалось, что лучше будет обсудить их с вами во время утренней прогулки, когда вы находитесь в расслабленном состоянии, нежели во дворце, где на вас давит груз иных забот. Но я, кажется, помешал вам – приношу свои искренние извинения.

– Ваши извинения приняты, Девон, – ответил Санта-Анна с суровым выражением лица и добавил с явной угрозой в голосе: – Но больше я не потерплю подобного вмешательства в мою частную жизнь. Надеюсь, я ясно выразился.

С трудом сдерживая ярость, охватившую его в тот момент, когда он выехал на поляну, Девон боролся с желанием вырвать Моргану из рук Санта-Анны и от души заехать кулаком в челюсть надменному латиноамериканцу. Усилием воли заставив себя успокоиться, молодой человек отвернулся и одним быстрым движением вскочил в седло. Оглянувшись и окинув собравшихся холодным взглядом, он напряженно проговорил:

– Да, все предельно ясно. В ближайшие дни я надеюсь получить от вас приглашение во дворец, чтобы обсудить наши дела во всех подробностях. Насколько я помню, Антонио, вы сами это предложили.

– Да, да, именно так. До свидания, Девон.

Переведя взгляд на Моргану, которая продолжала стоять в объятиях Санта-Анны, он всмотрелся в ее бледное лицо. Обжигающее желание причинить ей боль, заставить заплатить за мучительное разочарование, которое он испытал, увидев ее в объятиях президента, придало сарказма его и без того язвительному голосу:

– До свидания, Антонио. До свидания, Моргана. Восхищаюсь твоей выносливостью, Моргана, и желаю успеха во всех начинаниях, хотя, судя по тому, что мне сегодня удалось увидеть, ты в моем благословении не нуждаешься…

Побелев как полотно, Моргана буквально приросла к месту, не в силах вымолвить ни слова от унижения.

Вместо нее ответил Санта-Анна, и его голос прозвучал властно и решительно:

– Нет, Девон, Моргана не нуждается в вашем благословении. Ей вообще ничего от вас не нужно.


Девона мутило от страшного зловония, наполнявшего темные коридоры, но он упорно шел следом за медлительным маленьким охранником в потрепанной форме. С тех пор как Девон оказался в Мехико, он не раз проезжал мимо полицейского участка, зная, что за каменными стенами томится Стивен Остин, но действительность превзошла его худшие опасения. Стоило ему войти в здание, как он чуть не задохнулся от ужасного запаха. По мере того как он спускался по лестнице, зловоние становилось все сильнее, но когда он достиг этажа, где содержался Стивен Остин, смесь ароматов человеческих экскрементов, грязи, плесени, немытых тел и затхлости вызвала у него приступ тошноты. С каждой ступенькой повышалась и влажность воздуха, так что, когда Девон преодолел последний пролет, промозглая сырость проникла сквозь одежду и добралась до самых костей. Молодой человек замерз, несмотря на дневную жару.

Резко остановившись по команде сопровождавшего его солдата, он с нетерпением ждал, пока охранник в башне ознакомится с его пропуском. При виде недоуменного выражения, появившегося на морщинистом лице охранника, когда он увидел внизу страницы подпись Антонио Лопеса де Санта-Анны, Девон презрительно фыркнул. Да уж, не часто этому солдату приходилось видеть подпись «Великого Человека», президента Мексики, на пропуске в одну из камер. И сейчас бы не увидел, подумал Девон, если бы не исключительные обстоятельства.

С трудом сдерживая обуревавший его гнев, молодой человек в который раз вызвал в памяти картину, представшую перед глазами вчера утром, когда он выехал на уединенную лесную поляну. Моргана, которая принадлежала ему всего несколько часов назад, покорно прижималась к гибкому мускулистому телу Санта-Анны, обвивая руками его шею… При воспоминании об этом острая боль пронзила его сердце, такая же сильная, как и накануне. С тех пор он пребывал в отчаянии. Осознав, что сам довел себя до такого состояния, Девон почувствовал отвращение. Мучимый страстным желанием, он нарисовал в своем воображении Моргану, которой никогда не существовало на свете: он наделил девушку искренностью и добротой, абсолютно чуждыми ее истинной природе. О да, Моргана хотела его: в этом он не сомневался. Реакция ее прекрасного тела была столь мгновенной, столь искренней… такое невозможно изобразить. Однако ее невинность оказалась чисто физической: в мыслях Девон уже давно сломал печать ее женственности. И теперь его жгло осознание того, что, лишившись девственности, Моргана почувствует себя свободной и отдастся человеку, чье покровительство сулило ей высокое положение в обществе.

Воспоминание о том, как по-хозяйски Санта-Анна обнимал Моргану за талию, причинило Девону новые страдания, и он зажмурился, чтобы прогнать мучительное видение. Но видение осталось и в следующую секунду сменилось другим, еще более жестоким… Моргана отступает в объятия Санта-Анны, прижимается к нему, ища поддержки, широко раскрыв глаза, не говоря ни слова… слегка приоткрыв губы, распухшие от страстных поцелуев президента Мексики, ее богатого и знаменитого покровителя… ее любовника…

– Сеньор Говард.

Резко вернувшись к действительности. Девон перевел взгляд на сопровождавшего его солдата.

– Сеньор Говард, не хотите ли пройти в камеру полковника Остина?

Коротко кивнув, Девон двинулся следом за солдатом по плохо освещенному коридору, по обеим сторонам которого располагались ржавые железные двери. Рядом с одной из них солдат остановился. Вставив в замочную скважину большой ключ, он жестом пригласил Девона пройти внутрь.

– Проходите, сеньор. Я вернусь за вами, когда истечет время визита. Если захотите уйти пораньше, позовите меня.

Протянув молодому человеку фонарь, он равнодушно проследил за тем, как тот вошел внутрь камеры. Услышав за собой скрежет закрываемой двери и неприятный лязг ключа в замке, Девон высоко поднял фонарь и заметил в темноте высокую человеческую фигуру.

– Девон… Девон Говард, это ты?

Потрясенный увиденным, Девон не знал, что сказать… он никак не мог поверить, что это тот самым человек, к которому он пришел.

Остин никогда не отличался плотным телосложением, но сейчас от него остался один скелет. В тусклом свете фонаря Девон увидел бледное немытое лицо, заросшее почти двухмесячной бородой, которая свисала грязными свалявшимися клочками, по внешнему виду не отличаясь от спускавшихся на плечи нестриженых волос. На нем, по всей видимости, была та же одежда, что и в момент ареста: покрытое пятнами платье свободно болталось на похудевшем узнике, молча свидетельствуя о степени его физического истощения. Позади него в темноте Девон разглядел покрытую соломой койку; единственный табурет и отвратительного вида ведро в дальнем конце тесной камеры довершали скудную обстановку. Тонкая полоска серебристого света пробивалась сквозь узкую щель под самым потолком, которая являлась здесь единственным источником света и воздуха помимо маленького зарешеченного окошка на двери.

– Стив… Боже мой, неужели это ты?

– Да, Девон, это я. – Словно в подтверждение этих слов сквозь густые заросли бороды блеснула знакомая улыбка, и Девон крепко сжал протянутую ему руку, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего. – Три месяца без мытья и практически без еды не могут не сказаться на внешности человека! И еще, Девон, на твоем месте я не стал бы подходить слишком близко. У меня такое ощущение, что на мне поселилось сразу несколько блошиных семей, и они вполне могут перебраться к тебе в поисках лучшей жизни.

Девон был до глубины души потрясен переменами, происшедшими с человеком, которым он восхищался всю свою жизнь. Молодой человек недоуменно покачал головой. Бросив взгляд на стену, он заметил, как по ней метнулись маленькие темные тени. Одновременно послышался легкий шум когтистых лапок, подтвердивший, что Стив Остин живет в камере не один. Содрогнувшись при мысли о том, в каких условиях вынужден существовать его друг, Девон чуть не задохнулся от гнева.

– Как ты можешь шутить такими вещами, Стив? Черт, если бы наши ребята увидели тебя в таком состоянии, они вмиг позабыли бы о дурацком союзе с Санта-Анной, похватали ружья и расстреляли его у ближайшей стенки!

– Ты прекрасно знаешь, что я этого не хочу, Девон! Бог свидетель, я мечтаю вырваться отсюда, но я не так долго просидел в тюрьме, чтобы окончательно лишиться рассудка. – Внезапно напрягшись, Стивен яростно замотал головой: – Санта-Анна не имеет никакого отношения к моему аресту. Во всем виноват Фариас. Санта-Анна не знал…

– Фариас! Гомес Фариас отбыл в ссылку почти два месяца назад! Антонио Санта-Анна взял власть в свои руки, а ты до сих пор здесь! Так что не говори мне, что этот паршивый ублюдок ни в чем не виноват!

– Нет, Девон, ты ошибаешься. Антонио – мой друг. Мы встречались с ним в ноябре прошлого года. Я объяснил ему положение дел в англо-американской колонии в Техасе, и он отнесся к нам с пониманием.

– Раз он такой понимающий, почему ты по-прежнему сидишь в тюрьме?

– Я получил от него записку, Девон. Его посланник сказал мне, что место для проведения слушания по моему делу пока не выбрано. Похоже, гражданский и военный суды никак не могут договориться, кому рассматривать мое дело.

– А ты в это время гниешь в вонючей тюрьме! Черт побери, Стив! Похоже, ты повредился рассудком. Неужели не понимаешь, что тебя держат здесь без всякой причины, что ты просто пешка в чьей-то политической игре? Ты заложник, Стив!

– Нет, Девон, это неправда. Посланник Санта-Анны сказал, что президент лично занимается моим делом и в скором времени все решится. Послушай, я, конечно, не успел привыкнуть к здешним условиям жизни и по-прежнему скучаю по дому… такому, каким я его помню, во всяком случае. Но здесь на кон поставлено очень многое.

– Что может быть важнее твоей жизни, Стив? Ты разве не понимаешь, что если пробудешь в тюрьме еще некоторое время, то останешься инвалидом на всю жизнь?

– Ты не смотри на мою грязную бороду, Девон. Может, я и похудел немного, но по-прежнему здоров как бык и больше, чем когда-либо, хочу высказаться. И я по-прежнему уверен, что единственный возможный путь развития для Техаса – это союз с Мексикой. Черт возьми, Девон, мы подписали соглашение… мы дали друг другу клятву! Должен признаться, когда я впервые приехал в Мехико, я тоже поначалу испытывал нетерпение. Целых три месяца я напрасно ждал ответа, а когда наконец получил возможность побеседовать с Фариасом, заявил, что, если они ничего не предпримут, техасцы сами возьмутся задело. Затем я написал письмо гражданскому правительству в Сан-Антонио-де-Бехар, в котором сообщил, что страна парализована гражданской войной и что им следует связаться со всеми общественными организациями в Техасе с предложением создать местное правительство, независимое от Коауилы, даже если власть не даст согласия…

– Так, значит, Санта-Анна сказал правду…

– Да, но после этого я встречался с Санта-Анной… в ноябре, как раз по вопросу отделения Техаса от Коауилы. Он сказал, что Техас не готов к отделению, но был глубоко озабочен проблемами колонистов и пообещал вынести на обсуждение центрального правительства вопрос о предоставлении техасцам американского происхождения равных прав в гражданских и уголовных делах. Он также пообещал отменить 11-й пункт закона от 6 апреля 1830 года. И он сделал это, Девон. Несмотря на то что новый закон пока не вступил в силу, англоамериканцам скоро можно будет свободно селиться в Техасе! Антонио сдержал слово, Девон.

– А знаешь, Стив, ты романтик. Ты всегда был чертовски доверчивым. Антонио Санта-Анна в жизни не делал ничего такого, что не сулило бы ему личной выгоды. Это не человек, а лицемерная змея…

– Если ты придерживаешься такого мнения, то какого черта совет отправил тебя для переговоров с ним?

– Да потому что я знаком с этим человеком, черт бы его побрал! Я прекрасно понимаю его сущность, но мои соотечественники знают, что я буду беседовать с ним с улыбкой на лице, чего бы мне это ни стоило!

Последовала короткая пауза, а потом бородатое оборванное пугало по имени Стивен Остин вдруг громко расхохоталось. Его смех неожиданно перешел во всхлипывания, не на шутку испугавшие Девона. Стив сделал шаг назад, рухнул на табурет и вытер выступившие на глазах слезы. Видимо, он усмотрел в своем тяжелом положении что-то смешное. Девон покачал головой:

– Я не сказал ничего смешного, Стив. Мне кажется, ты болен.

– Да, Девон, в твоих словах нет ничего смешного, – полковник снизу вверх посмотрел на друга, сохраняя на лице улыбку, – но я неожиданно ощутил всю иронию сложившейся ситуации. Ты только представь себе: главный миротворец сидит в тюрьме, а главный подстрекатель требует правосудия с улыбкой на лице и гневом в глазах! Знаешь, Девон, если бы ты не сказал, что пойдешь на все ради моего освобождения, то сейчас я мог бы усомниться в том, что когда-либо выйду отсюда!

Пристально вглядываясь в осунувшееся лицо Стивена, Девон покачал головой:

– Знаешь, Стив, ты меня удивляешь. После трех месяцев в этой дыре я перестал бы доверять кому бы то ни было, а ты продолжаешь наивно полагать, что Санта-Анна вытащит тебя отсюда, потому что я заставлю его сделать это.

– Сеньор Говард, вам пора уходить, – раздался за дверью голос солдата.

Услышав скрежет ключа в замке, мужчины разом замолчали. Стремительно поднявшись на ноги, Стив с улыбкой пожал Девону руку и мягко проговорил:

– Да, Девон, ты прав. Мама всегда говорила, что я удивительный ребенок. – При виде ответной улыбки Девона полковник заулыбался еще шире и продолжил: – Поступай, как считаешь нужным, но не ссорься с Санта-Анной. Не знаю, может быть, он действительно только притворяется нашим другом, потому что ему это выгодно, а может, он искренен… в любом случае он наша единственная надежда… моя единственная надежда. – Стив устало вздохнул. – Я так и вижу перед глазами картину, как ты разговариваешь с Санта-Анной. Не забывай улыбаться, друг мой, не забывай улыбаться…

Девон крепко пожал руку полковнику:

– Не волнуйся, Стив. Я сохраню с этим ублюдком хорошие отношения и вытащу тебя отсюда. Во всяком случае, добьюсь, чтобы тебя перевели в такое место, где можно не зажимать нос от вони.

– Надеюсь, Девон.

Бросив последний взгляд на измученное лицо Остина, Девон развернулся и вышел из камеры. Как только дверь за ним закрылась, он обернулся и с мрачным видом проследил за тем, как солдат тщательно закрыл замок. Черт бы побрал Санта-Анну, этого подлого мексиканского пса! Девон понимал, что, если не проявит настойчивости, президент будет вести себя так же, как последние два месяца: бесконечно долго изучать дело Остина во всех деталях и держать надоедливого техасца на расстоянии, пока арест Стивена не перестанет представлять собой никакой политической выгоды. К сожалению, сейчас на руках у Антонио были все карты… за исключением одной – Морганы.

Поднимаясь по лестнице вслед за конвоиром, Девон обдумывал дальнейший план действий. Да, Моргана… если он еще не разучился понимать женщин, то, проведя с ней ночь, он подчинил ее своей власти, во всяком случае, физически. Пусть в мыслях она по-прежнему стремится занять место в сердце президента, тело в любой момент предаст ее. И Девон собирался воспользоваться этой слабостью. Несмотря на всю свою власть, Санта-Анна никогда не добьется расположения Морганы. Да, самолюбие Санта-Анны обернется против него же… и Стивен Остин будетсвободен.


– Ты поймешь, что я права, Моргана. Ты слишком долго просидела в четырех стенах. Если бы я знала, что праздник так отразится на твоем самочувствии, я бы его отменила или хотя бы перенесла на более поздний срок.

Сидя напротив племянницы в большой карете генерала Эскобара, донья Изабелла озабоченно разглядывала ее хмурое личико. Экипаж трясся по неровным мексиканским дорогам. Почувствовав, что ее слова привлекли внимание Мануэля и Эгги, которая буквально вперилась в бледное лицо Морганы, Изабелла пожалела о сказанном. Ей не хотелось портить загородную поездку, которая, как она надеялась, поднимет настроение девушки, пребывавшей в подавленном состоянии с тех самых пор, как вернулась с прогулки наутро после праздника Тела Христова. Она была бесконечно благодарна Антонио за то, что он встретил Моргану в лесу и помог ей добраться до дома, когда девушке неожиданно стало плохо. Изабелла помнила, с какой искренней заботой он смотрел на Моргану, как нежно он поцеловал ее в бледную щечку перед тем, как Эгги увела ее в спальню. Храни вас Бог, Антонио! Правда, всю неделю после того случая Моргана была необычно молчалива и грустна, отказывалась от конных прогулок. Беспокоясь за племянницу, донья Изабелла решила отметить праздник Святого Иоанна за городом, справедливо полагая, что Моргана не откажется принять участие в религиозном празднестве, как это было принято на ее новой родине. К сожалению, в огромных карих глазах, упорно избегавших ее взгляда, не было и намека на веселье.

И все-таки даже в плохом настроении Моргана была хороша! Неудивительно, что все молодые люди на празднике были очарованы ею. Сейчас это прекрасное лицо было бледно и белоснежная улыбка не озаряла изящные черты, но холодная сдержанность придавала новый блеск ее красоте. Si! Волосы Морганы покрывала тонкая мантилья из белого кружева, выгодно оттенявшая нежный цвет кожи, на бледном лице огромные глаза казались особенно выразительными, точеный профиль выделялся на фоне светлого окна кареты, и девушка в самом деле напоминала мадонну с картин старых мастеров. Изабелла Эскобар не сомневалась, что очень скоро молодые люди из высшего света будут просить у нее разрешения поухаживать за Морганой. Она была само очарование, и ее происхождение безупречно. Любое аристократическое семейство с радостью примет ее в свое лоно, особенно учитывая отношение к ней самого президента страны, его открытое восхищение ее красотой и умом. И все же, как бы Изабелла ни стремилась устроить выгодную партию для племянницы, она не могла думать о свадьбе без грусти. С появлением Морганы ее жизнь обрела смысл, и ей не хотелось так скоро расставаться с племянницей. С другой стороны, выгодное замужество обеспечило бы девушке безбедное будущее здесь, в Мехико, ее дети стали бы гражданами этой страны. У нее будет не только Моргана, но и внуки, которых она сможет баловать на старости лет. Да, это было бы чудесно…

Повернувшись к супругу, донья Изабелла взглянула в его суровое лицо и поймала его взгляд. В глубине его глаз вспыхнул теплый огонек, который в течение долгих лет горел для нее одной. «Да, Мануэль, – беззвучно прошептала она, – Моргана послана нам самим Богом. Мы должны сделать так, чтобы она была спокойна и счастлива, и тогда она никогда не покинет нас».


Отвернувшись от тети Изабеллы, Моргана стала смотреть в окно: по мере того как экипаж удалялся от города, местность становилась все более лесистой. Яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, сплетали причудливые узоры на лице Морганы, согревая ее. Но даже они не способны были растопить глубокую тоску, поселившуюся в ее сердце. Переведя глаза на пассажиров кареты, Моргана заметила, как тетя с дядей обменялись взглядами, исполненными глубокой привязанности, несмотря на долгие годы, прожитые вместе. Почему не все браки складываются так удачно? Если бы это было так, Антонио скорее всего не стал бы столь настойчиво преследовать ее и то ужасное утро в лесу никогда не омрачило бы ее жизнь. И тогда Девон не смотрел бы на нее так презрительно, а его жестокие слова, до сих пор звучавшие у нее в ушах, никогда не были бы произнесены.

Закрыв глаза и предавшись воспоминаниям, Моргана вновь мысленно перенеслась в то страшное утро, презирая себя за доверчивость и наивность. Как она могла думать, что сумеет противостоять такому властному и напористому мужчине, как Антонио? Он явно хотел ее… он был одинок и в отсутствие жены нуждался в женском обществе. Моргана понимала это и не могла не сочувствовать ему. Неужели только поэтому она позволила Антонио так много лишнего? В этом Моргана не была уверена… единственное решение, которое она приняла за неделю добровольного затворничества, заключалось в том, что это утро никогда больше не повторится. Потому-то она и отказывалась от утренних конных прогулок, притворяясь больной. Таким образом ей пока удавалось избегать встреч с Антонио.

Но сегодня, вдень праздника Святого Иоанна Крестителя, когда все жители Мексики будут купаться в реках и озерах в память о первом обряде крещения, ей придется встретиться с президентом. Она знала, что Антонио приглашен. При мысли об этом у девушки неприятно сжался желудок. Сегодня она выяснит отношения с Антонио раз и навсегда… а потом как-нибудь увидится с Девоном и все ему объяснит. Моргана от всей души надеялась, что он поймет ее.

В этот момент карета резко остановилась, и, выглянув в окно, девушка увидела множество других экипажей. Бросив вопросительный взгляд на донью Изабеллу, она услышала ее неуверенный ответ:

– О да, Моргана. Многие семьи приезжают сюда из города на праздник. А сегодня выдался просто замечательный день. Должна признаться, мне не терпится пройтись босыми ногами по ручью. Конечно, молодежь предпочитает купаться на глубине, но я лучше похожу по берегу. Девушки будут бросать в воду цветы, будет много музыки и танцев, а потом еще и пикник. Тебе понравится, Моргана, вот увидишь.

Моргана сглотнула комок в горле и проговорила спокойным голосом, стараясь не выдать своего волнения:

– Звучит заманчиво, тетя. Я очень рада, что вы с дядей Мануэлем взяли меня с собой.

В этот момент со стороны Эгги раздалось еле слышное фырканье, предназначенное исключительно для ушей Морганы, и девушка недовольно покосилась на гувернантку. Эгги была слишком проницательной – внешний вид воспитанницы никогда не обманывал ее. Хотя она никому не рассказывала о том, что произошло в то утро на лесной поляне, Моргана не сомневалась, что Эгги обо всем известно. Отношение пожилой шотландки к президенту Мексики изменилось в худшую сторону, если, конечно, то, как она здоровалась с ним, что-нибудь значило. Несколько слов, сказанных Эгги в адрес Девона Говарда, свидетельствовали, что ее мнение о нем также ни капли не улучшилось. Иногда Моргане казалось, что Эгги умеет читать ее мысли: так тонко она чувствовала малейшую перемену в настроении воспитанницы. Выйдя с помощью дяди Мануэля из кареты, Моргана слегка покраснела, от души надеясь, что ее подозрения относительно Эгги не оправдаются. Ей невыносима была мысль о том, что кто-то посторонний может догадаться, что воспоминания о руках и губах Девона, об их сплетенных телах преследовали ее дни напролет. Моргана отчаянно хотела увидеть Девона, сказать ему…

Она вдруг резко остановилась. Слова приветствия замерли у нее на губах: к ним приближалась знакомая фигура президента, как всегда безупречно одетого. Бросив быстрый жадный взгляд на девушку, он обратился к донье Изабелле:

– Здравствуйте. Позвольте поблагодарить вас за приглашение провести этот замечательный празднике вами. – Взяв руку Изабеллы Эскобар отменно галантным жестом, Санта-Анна поднес ее к губам. Обменявшись несколькими словами с доном Мануэлем, Антонио наконец повернулся к Моргане; его темные выразительные глаза молили о снисхождении.

– Моргана, рад видеть тебя, милая. Для меня большое счастье снова встретиться с тобой после столь долгой разлуки. Я очень расстроился, узнав, что тебе нездоровится, но уверен, что солнечный день в хорошей компании – лучшее лекарство. Если позволишь… – Взяв девушку за руку и бросив на нее быстрый взгляд, словно оценивая ее реакцию, Санта-Анна повел ее к ручью, где под раскидистым деревом уже сидели какие-то люди, весело смеясь и оживленно переговариваясь между собой.

При воспоминании о похожем утре на похожей поляне Моргана побледнела. Санта-Анна, проявив удивительную проницательность, мягко проговорил:

– Не волнуйся, от этого дня у тебя останутся более приятные впечатления. Давай забудем об ошибках прошлого и попробуем начать сначала. Согласна, милая?

Сомневаясь в искренности пронзительного взгляда Санта-Анны, девушка тем не менее была благодарна ему за то, что он сумел найти выход из щекотливой ситуации. Облегченно улыбнувшись, она как можно беззаботнее ответила:

– Посмотрим, Антонио…


Не в силах устоять перед остроумием Антонио, Моргана громко расхохоталась, а следом за ней и вся компания, собравшаяся под раскидистым деревом. Всматриваясь в лица присутствующих, девушка наслаждалась теплом, исходившим от этих замечательных людей.

Среди гостей были сеньор и сеньора Диас, любящие супруги и близкие друзья тети Изабеллы, которые привезли с собой сына Хорхе с явным намерением познакомить его с очаровательной племянницей генерала Эскобара; сеньор и сеньора Мантальбан, дальние родственники тети Изабеллы и родители двух хорошеньких девочек четырех и шести лет, в эту минуту развлекавшихся тем, что вовсю обливали друг дружку водой, со смехом выслушивая упреки старших; недавно овдовевшая сеньора Мантальво с красивой дочерью Селестой, которая не могла скрыть своего восхищения великолепным господином президентом; генерал Аградо с супругой, сподвижники дяди Мануэля и друзья президентской четы; и, разумеется, сам президент. Невдалеке, почти полностью скрытые от глаз, находились охранники и слуги, которые прямо на траве накрыли замечательный стол и устроили удобные сиденья в тех местах, где это казалось практически невозможным.

Наслаждаясь теплым солнечным днем и прекрасной компанией, Моргана начала расслабляться. Великолепный обед, состоявший из холодного мяса и курицы, нескольких видов жаренной на углях рыбы, фруктов и пряностей, а также сладкого местного вина, почти полностью вытеснил у нее из головы воспоминания о синих глазах, исполненных презрения, и саркастических словах, которые до сих пор жгли ее огнем: «Преклоняюсь перед твоей силой духа, милая…»

Раскрасневшись от вина, Моргана поднялась на ноги. Почувствовав слабость в коленях, девушка решила, что впредь надо быть осторожнее. Да, ей, безусловно, стоит немного пройтись, чтобы вино выветрилось из головы. Заметив странный огонек в глазах Антонио, она ровным голосом проговорила:

– Мне кажется, Линда с Констанцией правильно сделали, что решили искупаться в такой жаркий день. Прошу меня простить. – Наклонившись, она прошептала на ухо тете Изабелле, что пойдет поищет укромный уголок, чтобы снять туфли с чулками и побродить по ручью.

– Хорошо, Моргана. Эта поляна охраняется, и ты будешь в полной безопасности. Только не очень долго, милая. Мы все будем скучать по тебе.

Благодарная тете Изабелле за ее понимание и проницательность, Моргана осторожно выпрямилась и, аккуратно ступая, направилась через всю поляну к рощице. Углубившись в лес, она спряталась за густым кустарником и, усевшись на большой валун, глубоко вздохнула. Наслаждаясь благотворным действием прохладного горного воздуха, девушка извлекла из лифа платья маленький носовой платочек и вытерла влажный лоб. В этот момент сзади нее раздался низкий ленивый голос:

– Привет, милая. А я все ждал, когда ты дашь мне возможность поговорить с тобой.

Резко обернувшись, Моргана недоуменно воззрилась на улыбающегося Девона.

– Девон!

Подойдя к девушке медленной вальяжной походкой, молодой человек остановился. Пристально глядя на нее, он взял у нее из рук платок.

– Позволь мне убрать это, милая.

Затаив дыхание Моргана наблюдала за тем, как Девон осторожно засовывает кружевной платочек в вырез ее платья. Не в силах произнести ни слова, она заглянула ему в глаза и увидела загоревшийся в глубокой синеве знакомый огонек страсти. Суровое, словно высеченное из камня, лицо медленно приближалось к ней, твердые губы, такие знакомые и желанные, искали ее губ. В тот момент, когда они прикоснулись к ней, обжигающая волна тепла окатила Моргану, и из ее груди вырвался низкий стон. Не задаваясь вопросом, почему отношение Девона так внезапно изменилось, Моргана преисполнилась к нему глубочайшей нежностью, крепко прижимаясь к сильному мускулистому телу. С бешено бьющимся сердцем девушка робко приоткрыла губы, и в ту же секунду язык Девона жадно ворвался в ее рот, словно желая выпить до дна сладкий мед ее поцелуев. Обвив руками его шею и запутавшись пальцами в густых волосах, Моргана отдалась во власть губ Девона, которые, оторвавшись от ее рта, спустились вниз по ее стройной шейке, на миг задержавшись на ключицах, а потом двинулись к восхитительным белоснежным округлостям ее груди. Потеряв способность мыслить связно, Моргана могла только чувствовать, как его язык проник в ложбинку между грудей, в то время как руки смело поглаживали нежные холмики, проступавшие сквозь тонкую ткань платья.

– Девон… пожалуйста… кто-нибудь может нас увидеть…

– Нет, милая, нас никто не найдет. Я видел, как ты уходила. Они будут дожидаться твоего возвращения… но ты пробудешь здесь немного дольше, чем рассчитывала… правда?

Не дав Моргане ответить, он вновь накрыл ее губы своими, и когда она с радостью приоткрыла рот, подарил ей глубокий, обжигающий, сводящий с ума поцелуй. Его ладони яростно метались по спине девушки, а губы терзали ее рот. Вдруг он резко отпрянул.

Девон прерывисто дышал, его грудь тяжело вздымалась, а когда он заговорил, его голос напомнил хрип умирающего зверя:

– Моргана, милая, пойдем со мной… пойдем туда, где нам никто не помешает. Я хочу снова любить тебя. Хочу снова прикоснуться к твоей коже… хочу целовать тебя… хочу проникнуть в тебя… хочу, чтобы ты окутывала меня своим теплом. Милая. – Взяв ее ладонь, Девон накрыл ею свое пульсирующее желанием естество. Прикосновение девушки стократ усилило его страсть, и он прошептал хрипло: – Чувствуешь, милая… чувствуешь, как сильно я хочу тебя… – Опустив ресницы и слегка приоткрыв губы, Моргана осторожно водила рукой по напряженной мужской плоти. – Посмотри на меня, Моргана! – От этого резкого окрика девушка моментально открыла глаза. При виде страсти, золотистыми искрами вспыхнувшей в глубине огромных карих глаз, Девон крепко прижал ее ладонь и горячо прошептал: – Чувствуешь, как велико мое желание? Признайся, что хочешь ощутить меня внутри… прямо сейчас. Помнишь, как это было… как, находясь в тебе, я становился все больше и больше… Скажи мне, Моргана, скажи, что хочешь этого… скажи, что снова хочешь стать частью меня, скажи, что хочешь…

– Нет! Моргана ничего от вас не хочет!

В мгновение ока Девон оказался на почтительном расстоянии от девушки, грубо оттолкнув ее в сторону. С трудом удерживая равновесие, Моргана с ужасом наблюдала, как Санта-Анна сделал шаг вперед и резко схватил Девона за лацканы сюртука.

Девон сразу же высвободился и, пристально глядя на покрасневшего от гнева мексиканца, молча слушал, как тот проскрежетал:

– Вы немедленно покинете это место и больше не будете досаждать сеньорите Пирс!

Слегка улыбнувшись, Девон ответил совершенно спокойным тоном, хотя внутри у него все кипело от ярости и руки сами собой сжимались в кулаки:

– А почему вы решили, что я досаждал Моргане, Антонио? Разве вы видели, чтобы она дралась со мной? Может, спросим у нее, уйти мне или остаться?

– Моргане нечего сказать! Вы заявились без приглашения на частное мероприятие. Если бы кто-то застал вас, репутация Морганы была бы погублена!

– А какая разница между тем, что произошло здесь, и тем, что я увидел на точно такой же полянке неделю назад? А, Антонио?

– Разница заключается в том, что я приказываю вам уйти… немедленно! И я не потерплю, чтобы вы задавали мне вопросы!

Вызывающе глядя на президента, Девон мягко проговорил:

– А кто дал вам право распоряжаться жизнью Морганы? Особенно учитывая то, что она не хочет отпускать меня. Ты же не хочешь, чтобы я ушел, Моргана, правда?

– Хватит!

Бешенство в глазах Санта-Анны заставило Моргану похолодеть. Парализованная страхом, она с трудом осознавала происходящее, понимая только, что в стране, полностью находившейся во власти Антонио Санта-Анны, Девону грозит опасность. Она прошептала хрипло:

– Антонио, прошу тебя, я не хочу…

Резко обернувшись к ней с искаженным от ярости лицом, Санта-Анна воскликнул:

– Tonto! Silencio![22] Ты разве не понимаешь, что этот человек хочет тебя использовать? – Вновь повернувшись к Девону, он гневно прошептал: – Но я не позволю ему сделать это!

Продолжая пристально смотреть на президента, Девон процедил сквозь стиснутые зубы:

– А вы, Антонио? Что вам нужно от Морганы?

Ноздри Санта-Анны раздулись от гнева, и он угрожающе прошептал:

– Я уже сказал, что не потерплю никаких вопросов с вашей стороны, Девон! Вы немедленно покинете это место! Вы уйдете отсюда и никогда больше не побеспокоите Моргану!

Сохраняя молчание, Девон с легкостью выдержал разъяренный взгляд Санта-Анны. Раздвинув губы в мрачной ухмылке, он спокойно проговорил:

– Так и быть, Антонио. Сейчас я уйду, но вот что касается встреч с Морганой… не знаю.

– Bastardo! – прошипел Санта-Анна. – Уходите сейчас же, пока я не сделал то, о чем потом буду сожалеть!

Заулыбавшись шире, Девон поднес руку к виску и шутливо отдал честь:

– Да, сэр. Похоже, мое присутствие здесь больше нежелательно. – Переведя взгляд на Моргану, он беззаботно проговорил: – Увидимся, милая.

Не прошло и нескольких секунд, как высокая стройная фигура Девона исчезла в густых зарослях. Чувствуя огромное облегчение оттого, что стычка между Девоном и Антонио закончилась бескровно, Моргана молча повернулась к президенту. Потрясенная выражением гнева на его лице, девушка похолодела. Она попятилась назад, но сильные руки вдруг грубо схватили ее за плечи. С силой встряхнув ее, Санта-Анна воскликнул:

– Tonto! Idioto! Tonto!

Он вдруг разом обрел контроль над собой и резко отпустил девушку. Пятясь назад и одновременно пытаясь удержать равновесие, Моргана во все глаза смотрела на президента, на лице которого внезапно появилась гримаса удовлетворения.

– Приведи себя в порядок и возвращайся к гостям! Никому не говори о том, что здесь произошло.

Раздраженная властным тоном Антонио, Моргана возмущенно ответила:

– Я не стану терпеть оскорблений и не позволю командовать мной. Я не хочу…

– Silencio! Помолчи, если хочешь сохранить честь и репутацию! Ты по глупости своей не понимаешь, какую услугу я тебе сегодня оказал! Когда у меня будет настроение, я все тебе объясню, а пока никому ничего не рассказывай. Поняла?

Не осмеливаясь дальше провоцировать его гнев, Моргана спокойно ответила:

– Да, понимаю.

Стараясь говорить ровным голосом, Санта-Анна произнес, глядя на девушку горящими глазами:

– Смотри, не забудь, что я тебе сказал!

Коротко кивнув в ответ, Моргана развернулась и направилась в сторону ручья, слыша за собой тяжелые шаги президента.


Задыхаясь от ярости, Девон пришпорил лошадь, пустив ее в галоп по опасному участку пути. При воспоминании о том, как Санта-Анна бесцеремонно схватил его за лацканы сюртука с явным намерением унизить, в душе у него закипал гнев. Будь на месте Санта-Анны любой другой человек, от которого не зависела бы судьба полковника Остина, Девон не стал бы отказывать себе в удовольствии избить этого мерзавца до полусмерти. Ублюдок! То, что все развивалось по плану, не приносило Девону удовлетворения. Да, он прекрасно знал, что люди президента видели, как он вошел в рощицу, и немедленно доложили хозяину о том, что они с Морганой уединились. И как он и предполагал, возбудить девушку оказалось совсем нетрудно. Единственное, чего он не учел, так это собственной реакции на нее. Господи! Он до сих пор ощущал прикосновение ее нежного тела, тонкий аромат ее кожи. Внутренне застонав, он представил себе, как ее мягкая ручка ласково движется по его мужскому естеству.

Нечеловеческим усилием воли отогнав от себя волнующие воспоминания, Девон заставил себя сосредоточиться на Стивене Остине. За последнюю неделю он чуть-чуть продвинулся в этом деле. На следующий же день после визита Девона полковнику выдали смену одежды, позволили вымыться и дали возможность предстать перед военным трибуналом. Решив, что дело полковника находится вне военной юрисдикции, судьи постановили перевести его в более приличную тюрьму. Дело Стивена поставили вторым на очередь рассмотрения гражданским судом, но точная дата пока определена не была. Девон понимал, что, если он не заставит Санта-Анну как можно скорее решить этот вопрос, Стив так и останется за решеткой. И в этом-то Моргана должна была ему помочь… Санта-Анна не допустит, чтобы его заинтересованность девушкой стала достоянием общественности. А если он попытается отомстить Девону, это сразу выплывет наружу. Единственным для него выходом из положения станет освобождение Стивена Остина, чтобы Девон побыстрее вернулся в Техас. Сегодня он сделал первый шаг в нужном направлении… продемонстрировал президенту, какую власть имеет над Морганой. Разыгранная им сценка разозлила Санта-Анну куда сильнее, чем рассчитывал Девон. Молодой человек понимал, что, как только он уедет в Техас, президент не замедлит отомстить девушке. Что ж, она это заслужила. А ему теперь остается сидеть и ждать ответного хода от Санта-Анны.

– Buenos dias, Девон.

Пожав руку президенту, Девон проследовал за ним на середину приемной во дворце. Он не ожидал, что Санта-Анна вызовет его так скоро. Не далее как вчера они чуть не подрались. Он думал, что Антонио потребуется несколько дней, чтобы остыть. Очевидно, он ошибся. То, что Санта-Анна хотел как можно быстрее решить дело Девона, лишний раз свидетельствовало о его глубокой заинтересованности в Моргане. Невольно напрягшись при мысли об этом, молодой человек тем не менее проговорил совершенно спокойно:

– Должен признаться, Антонио, я был несколько удивлен, получив приглашение от вас сегодня утром. Я думал, что после вчерашнего вы не захотите меня видеть.

– Напротив, Девон. Я всесторонне обдумал этот вопрос и пришел к определенному выводу. Вам меня не обмануть. Я понимаю, что вы хотите использовать Моргану против меня. Я бы никому в этом не признался, но вы, как видно, понимаете мое трепетное отношение к этой девушке и отдаете себе отчет в моих планах касательно ее будущего. Сейчас Моргана – мое слабое место, и раз уж вы оказались настолько проницательны, что догадались об этом, мне нет смысла скрывать свои чувства. Я также признаю, что Моргана испытывает к вам некую странную привязанность, которая заставляет ее вести себя крайне неосмотрительно для молодой девушки в ее положении. Но, друг мой, она так же привязана и ко мне. Если бы вы в то утро не появились на нашей поляне, все сложилось бы совершенно иначе. И рано или поздно я добьюсь своего, Девон, можете не сомневаться!

– А что об этом думают ваши близкие друзья, донья Изабелла и дон Мануэль?

– Они ничего не узнают. Я и раньше был осторожен, а с Морганой и подавно. Так что, Девон, нам осталось только решить наше с вами дело.

– И как вы намерены его решить, Антонио? – Прищурившись, Девон посмотрел в непроницаемое лицо президента.

– Как вы и рассчитывали, я дам вам то, что вы хотите, а именно освобожу Стивена Остина.

Пульс Девона участился. Он уже собирался заговорить, но Санта-Анна не дал ему такой возможности.

– …но не сию минуту, Девон. Я не такой дурак, чтобы выпустить полковника Остина из тюрьмы, пока вы в Мехико. Это одно из моих условий. – Пристально вглядевшись в лицо молодого человека, Санта-Анна тихо проговорил: – Вы уедете из столицы завтра же. Времени на прощания я вам не предоставлю. Я скажу дону Мануэлю и донье Изабелле, что ваша миссия выполнена и вам потребовалось немедленно вернуться домой.

– А что взамен?

– Взамен я покажу вам бумаги, в которых значится точная дата судебного слушания по делу полковника Остина. Также я даю вам слово, что лично постараюсь покончить со всеми деталями в самые короткие сроки.

– Вы и раньше давали такие обещания, Антонио, но ничего не сделали…

– Я таких обещаний не давал! – Возмущенный замечанием Девона, Санта-Анна помолчал несколько секунд, а потом добавил: – В любом случае выбора у вас нет. Если завтра вечером вы все еще будете в городе, я прикажу арестовать вас и бросить в ту же темницу, что и Остина. И вашему комитету придется изыскивать меры, как освободить вас обоих!

Потрясенный яростью, прозвучавшей в словах президента, Девон задумчиво покачал головой:

– Нет, Антонио, вы не рискнете портить отношения с англо-американской колонией в Техасе.

– Вы меня плохо знаете, Девон. Можете не сомневаться, что я пойду на что угодно ради достижения своих целей!

Внезапно осознав, что Санта-Анна говорит абсолютно серьезно, Девон, с трудом преодолев отвращение, тихо произнес:

– Хорошо, покажите мне бумаги по делу Стивена Остина. Моментально оказавшись у стола, Антонио взял пачку бумаг и передал ее Девону. Пробежав их глазами, одновременно пытаясь отыскать возможные лазейки, молодой человек наконец взглянул на президента.

– Хорошо, Антонио. Завтра вечером меня уже не будет в Мехико. Можете отправить меня из города под конвоем или послать за мной шпионов.

– Я хочу, чтобы вы расписались на этих документах. Можете не сомневаться, что я освобожу Остина, только убедившись в том, что вас давно уже нет в Мехико. Я знаю, вы не такой глупец, чтобы ослушаться меня. Кроме того, я уверен, что вы не испытываете серьезных чувств к Моргане. Мужчина, который искренне любит женщину, никогда не станет использовать ее в своих целях, как это сделали вы. Моргане повезло, что она от вас избавилась.

Покраснев от гнева, Девон быстро подписал бумаги и горячо проговорил:

– А с вами ей, значит, будет лучше?

Медленная улыбка озарила красивое лицо Антонио Санта-Анны.

– О да, гораздо лучше. Я буду как следует заботиться о своем американском цветочке, а когда устану от нее, то подыщу ей респектабельного мужа, которому я смогу полностью доверять.

– Как Консуэло де Артега?

– Консуэло получила хорошие деньги за свои услуги. В любом случае я уверен, что Моргана не скоро мне надоест. Думаю, нам с ней будет хорошо в течение очень долгого времени.

Бросив на Санта-Анну последний, исполненный презрения взгляд, Девон резко развернулся и вышел из комнаты. Он спешил как можно скорее покинуть дворец, пока желание разбить в кровь наглое лицо Антонио не взяло верх над его разумом. Низкий смех, доносившийся из-за дверей президентского кабинета, еще долго звучал у него в ушах.

Глава 7

Ясный и теплый рассвет предвещал прекрасный августовский день. Моргана, однако, спала этой ночью очень плохо. Бессонница мучила ее уже около месяца, с того самого дня, когда ей сообщили, что Девон Говард вернулся в Техас. Его отъезд был неожиданным. Целую неделю Моргана промаялась в неизвестности, прежде чем Антонио сжалился над ней. Улучив минутку, когда они остались наедине, он с неохотой рассказал о предложении, которое ему сделал Девон. Всем своим видом выражая сочувствие, он поведал, с каким высокомерием техасец предъявил свои требования. Намекнув на то, что якобы имеет власть над Морганой, Говард потребовал, чтобы дело полковника Остина рассматривалось в суде в первую очередь и чтобы до заседания с заключенным обращались как можно лучше. И пригрозил, что в случае отказа Антонио и особенно генералу Эскобару придется горько пожалеть. К своему стыду, Моргана настолько была поглощена своим чувством к Девону, что поначалу даже засомневалась в словах президента, пока он не показал ей официальные бумаги, подписанные Говардом. В подлинности документов невозможно было усомниться, и Моргана окончательно уверилась в собственной наивности.

Мучаясь от унижения, она резко вскочила с постели и направилась к умывальнику. Антонио прав: Девон просто использовал ее. Положение девушки усугублялось еще и тем, что из-за Девона она поставила под угрозу доброе имя дяди Мануэля. До сих пор он не стал жертвой скандала исключительно благодаря великодушной натуре Антонио. Она никогда не простит ни себя, ни Девона Говарда за это предательство.

Нетерпеливо плеснув воды в тазик, Моргана наклонилась и сбрызнула лицо. Ох, если бы можно было так легко смыть преследовавшие ее мысли о Девоне Говарде! Только во время утренних конных прогулок ей удавалось забыть о нем. Она была бесконечно благодарна Антонио за то, что он уговорил ее возобновить эти прогулки. Верный своему слову, он предоставил ей на это время полное уединение, и девушка искренне ценила его сдержанность. И все же, если быть до конца честной, Моргана не могла избавиться от ощущения неловкости. Ей казалось, что чувства Антонио стали слишком очевидны.

Она машинально подошла к шкафу, извлекла амазонку и принялась одеваться точно так же, как делала это каждый день в течение последнего месяца. Скинув ночную рубашку, она облачилась в тонкую сорочку, легкую блузку, юбку и ботинки для верховой езды. Подойдя к зеркалу, она принялась яростно расчесывать волосы, пока не справилась с колтунами, образовавшимися после беспокойной ночи. Небрежно заколов блестящие локоны несколькими гребешками, Моргана всмотрелась в свое отражение. Из зеркала на нее смотрело то же маленькое строгое личико, только осунувшееся. Под глазами залегли тени, а взгляд выражал глубокую тоску, в которой девушка не хотела признаваться даже самой себе.

Проклятие! Разозлившись на себя за невеселые мысли, Моргана резко повернулась к двери. Она не даст Девону Говарду испортить ей жизнь! Он ей не нужен! Ей никто не нужен! Разве она не преодолела множество трудностей, разбираясь с долгами отца, разве она не пообещала себе, что здесь, в Мексике, у нее будет другая жизнь? И будь она проклята, если позволит хитрому техасцу лишить ее такой возможности! Он и так уже достаточно отнял у нее…

Быстрым шагом девушка двинулась к двери. Распахнув ее, она вышла в коридор и тут же столкнулась с высокой плотной фигурой.

– Эгги! – удивленно воскликнула девушка, но тут же улыбнулась при виде потрясенного выражения лица гувернантки. – Ты зачем здесь притаилась? Я жутко испугалась!

– Я хотела узнать, проснулись вы или нет. Люди сеньора Санта-Анны ждут уже больше часа.

Молча кивнув, Моргана быстро спустилась по лестнице и заглянула во внутренний дворик. С улыбкой подойдя к блестящей черной кобыле, она ласково поприветствовала ее и погладила по шелковистому носу.

– Ах, Грильо, ты ждешь меня все утро! Но ничего, скоро мы поедем.

Посмотрев на двух охранников, она виновато улыбнулась:

– Lo siento[23], Энрике… Роберто. Боюсь, я плохо спала этой ночью и поэтому опоздала.

– Es nada, senorita[24]. – Сложив руки ковшиком, Энрике помог девушке сесть на лошадь, явно считая, что сказал достаточно. Внутренне согласившись с ним, Моргана поудобнее устроилась в седле. Подождав, пока ее спутники оседлают коней, девушка выехала на улицу, с радостью предвкушая предстоящую прогулку.

Осторожно ступая длинными ногами по знакомой тропинке, Грильо покачивала головой. Вдруг она навострила уши, услышав справа какой-то звук в листве деревьев. Почувствовав ее беспокойство, Моргана заглянула в кусты, но ничего не обнаружила и, решив больше не сдерживать нетерпеливую лошадь, тронулась с места. Да, как она и предполагала, верховая езда вновь оказала на нее свое магическое воздействие. С каждой милей Моргана чувствовала, как тревоги последних дней отступают, а влажный лесной воздух наполнял ее свежими силами. Благодаря верной Грильо, беспрекословно подчинявшейся командам, девушка ощущала себя свободнее и увереннее. Моргана пообещала себе, что не позволит Санта-Анне с его опасными ухаживаниями беспокоить ее. Не желая создавать лишних проблем тете Изабелле, она предпочла пустить все на самотек. Единственное, чего она опасалась, так это разговоров, которые неминуемо коснулись бы доброго имени супругов Эскобар. Моргана стала замечать, что на некоторых светских мероприятиях люди уже шептались, наблюдая затем, как президент открыто выказывает особое расположение к ней, предпочитая ее общество всем остальным. Тетя Изабелла только усугубляла положение, умоляя племянницу обратить внимание на кого-нибудь из молодых людей, постоянно окружавших ее. И при этом каждый раз рядом возникал Санта-Анна. Все уже поняли, что у президента появилась любимица, но пока никто открыто не высказывал своего неудовольствия. Моргана решила заниматься проблемами по мере их поступления, будучи уверена, что…

Неожиданно из зарослей выскочил гнедой жеребец. Грильо испугалась и попятилась назад, глядя на хозяйку дикими испуганными глазами. Моргана изо всех сил натянула поводья, стараясь унять разволновавшееся животное.

– Грильо! Грильо, успокойся! Да… да, девочка, так лучше…

Полностью поглощенная собственной лошадью, Моргана даже и не подумала взглянуть на всадника, который спокойно восседал на жеребце в нескольких футах от нее. Сумев наконец обуздать животное и недоумевая, почему охранники не бросились ей на помощь, Моргана подняла взгляд на обидчика.

– Tonto![25] Только дурак может вот так выехать перед… Гневные слова Морганы замерли у нее на губах в тот момент, когда она увидела сидящего в седле человека. Девушка вдруг стала задыхаться, и на лбу у нее выступили капельки пота. Она машинально поднесла руку к шраму на шее, не отрывая глаз от мужчины в маске.

– Кто… кто вы? Что вам от меня нужно? У меня нет денег… – Оглянувшись, она увидела, что ее охранники окружены людьми в масках, бесшумно появившимися из зарослей. Снова переведя взгляд на мужчину, преградившего ей путь, Моргана неожиданно обрела голос: – Я требую, чтобы вы пропустили меня, сеньор. В противном случае вам несдобровать…

– Basta! Вы уже достаточно сказали! – Этот резкий приказ, прозвучавший по-испански, оборвал девушку на полуслове. Было в этом человеке что-то до ужаса знакомое, отчего у нее перехватило дыхание и в висках застучала кровь. Восседавший на огромном жеребце человек был маленького роста, худой и плюгавый. На нем были типичные для горожан брюки и рубашка, скроенные на испанский манер, и поношенные ботинки. Всю верхнюю часть лица незнакомца закрывала маска, сделанная из черного головного платка. Открытой оставалась только нижняя часть лица, цветом кожи выдававшего метиса.

С трудом сдерживая дрожь во всем теле, Моргана возмущенно проговорила:

– Что… что вы от меня хотите? У меня нет с собой никаких драгоценностей, кроме лошади… – Не дождавшись ответа, девушка перешла на крик: – Что вам нужно? Говорите! Я требую…

– Сеньорита, успокойтесь! Незачем выходить из себя. – Полные губы зашевелились, обнажив неровные желтые зубы. Борясь с охватившей ее слабостью, Моргана вслушалась в слова незнакомца: – Вам и не нужны никакие драгоценности, сеньорита Пирс. Вы сама – главная драгоценность… для генерала Эскобара, даже для нашего президента Санта-Анны. Разве не так?

Сглотнув комок в горле, Моргана изо всех сил сжала поводья, чувствуя, как силы покидают ее.

– Вы… что вы намерены сделать?

– Я отпущу ваших охранников обратно к президенту. Они передадут Санта-Анне, что вы проведете некоторое время с нами… пока он не заплатит достаточный выкуп. А в это время, сеньорита…

С быстротой молнии человек в маске оказался рядом с девушкой. Короткая мускулистая рука буквально смахнула Моргану с седла и грубо усадила на лошадь незнакомца. От прикосновения сильных цепких пальцев девушку охватила дрожь. Осмелев от страха, Моргана отчаянно боролась, кричала и извивалась в седле, отталкивая и царапая своего похитителя.

– Basta! Довольно!

В мгновение ока стальная хватка лишила ее возможности пошевелиться и холодный металл коснулся шеи. Задыхаясь от ужаса, Моргана инстинктивно подалась назад, чтобы увернуться от блестящего лезвия под подбородком.

И в этот момент девушка узнала человека, однажды уже державшего нож у ее горла, и с ее губ сорвался крик. Разбойник с явным удовлетворением прошептал ей на ухо:

– Да, сеньорита Пирс… вот мы и встретились!


Мир беспрестанно раскачивался взад-вперед, перекатывая ее из стороны в сторону, как небрежно сваленный в кучу багаж. У нее больше не осталось сил… вокруг было темно и страшно, но она не могла издать ни звука. Что произошло? Где она? Закрыв глаза, чтобы собраться с мыслями, Моргана сделала попытку пошевелить связанными руками. Во рту у нее был кляп, глаза были завязаны. Проведя слабыми пальцами по качающемуся полу, Моргана почувствовала шероховатое дерево. Похоже, она находилась в какой-то вагонетке.

Последнее, что она помнила, это сверкнувшее у горла лезвие… Глаза жгли слезы, но повязка не давала плакать. Ей до боли хотелось выплакаться… позвать на помощь… избавиться от сумасшедшего, который снова напал на нее. Правда, на сей раз он не поранил ее. Моргана не имела возможности дотронуться до шеи, но знакомой обжигающей боли тоже не чувствовала.

Неожиданно на девушку нахлынули воспоминания, а вместе с ними ужас, еще более сильный, нежели тот, который она испытала при пробуждении. Эти разбойники собирались просить за нее выкуп! Может быть, именно в этот момент Антонио читает записку от Энрике. Может быть, ее уже ищут. Антонио отправил солдат на поиски. Он не допустит, чтобы ей причинили боль!

Вагонетка неожиданно остановилась, оторвав Моргану от одолевавших ее мыслей. Девушку охватил леденящий ужас. Они приехали… Здесь разбойники будут держать ее до тех пор, пока не получат выкуп. Если, конечно, они вообще планируют ее отпустить. Особенно теперь, когда в похитившем ее человеке девушка узнала того негодяя, который пытался ограбить дом генерала Эскобара несколько месяцев назад. Что ей суждено: временное заточение или?..

Изо всех сил вслушиваясь в доносившиеся извне звуки, чтобы определить свое местонахождение, Моргана неожиданно услышала шум, очень похожий на скрип паруса… как будто у нее над головой взвилось огромное полотнище из парусины. Девушка почувствовала на своем лице теплые солнечные лучи, а вслед за ними и свежий ветерок, значительно облегчивший ее состояние. Рядом раздался стук тяжелых ботинок по деревянному настилу, от которого пол зашатался. Кто-то приближался к ней.

Сердце колотилось так сильно, что у девушки перехватило дыхание, когда она вдруг почувствовала, как чьи-то пальцы развязывают узел на ее повязке. Не прошло и нескольких мгновений, как грубую ткань убрали у нее с лица. Яркий солнечный свет ослепил девушку. Моргнув, она попыталась сфокусировать взгляд на незнакомце, стоявшем на коленях рядом с ней, и когда она наконец поняла, кто это, ее глаза расширились от удивления. Охваченная внезапной яростью, она чуть не закричала от ненависти к этому человеку. Ей противно было даже произносить его имя вслух.

Мертвую тишину нарушил знакомый низкий голос:

– Да, Моргана, это Девон.

Отчаянно стараясь высвободиться из пут, Моргана испытывала единственное желание – ногтями содрать эту маску невозмутимости с его лица.

Растянув губы в подобие улыбки, Девон схватил Моргану за подбородок, так что его пальцы больно впились в нежную кожу, и притянул ее лицо к себе. Пристально глядя ей в глаза, он холодно произнес:

– Не трать попусту силы, Моргана. Ты надежно связана. Я лично в этом убедился, прежде чем заплатить Веласкесу и его людям.

Чистосердечное признание в том, что это он отдал приказ о ее похищении, вызвало у Морганы новую вспышку гнева. Дрожа от ярости, она попыталась увернуться от державших ее ладоней.

– Не глупи, Моргана! – резко проговорил Девон, выказывая первые признаки нетерпения. – Помолчи и дай мне сказать. Я не развяжу тебя до тех пор, пока не закончу, так что чем тише ты будешь себя вести, тем быстрее закончатся твои мучения. Поняла?

Синие глаза не отрывались от лица девушки до тех пор, пока она не кивнула.

– Вот и хорошо, милая. Я не собираюсь тратить время зря. В этот момент Санта-Анна уже получил письмо с требованием выкупа. Бедный Антонио! Уверен, он страшно расстроился! У вас ведь все было так замечательно! Честно говоря, слухи об этом дошли до Салтильо гораздо быстрее, чем я сам там оказался. Ну конечно, американская девушка очаровала самого президента… держит его под каблуком. Холодная бесчувственная женщина, разбившая сердце благородной доньи Инессы! Да она ничем не отличается от своих соотечественников… она такая же аморальная вертихвостка, без веры и без креста!.. – Лицо молодого человека исказила презрительная гримаса, и он продолжил гневным шепотом: – Как только я сошел со сцены, тебе не потребовалось много времени на то, чтобы сделать главный ход. Ты даже не подумала о том, что предубеждение против американцев, которое ты подстегнула своим поведением, отразится на деле полковника Остина… что ему придется страдать от чужих ошибок! Не думаешь же ты, в самом деле, что я позволю тебе поставить под угрозу судьбу Стива и своей распущенностью бросить тень на всех добропорядочных англоамериканцев, населяющих Техас? Нет, милая. Если тебя на горизонте не будет, Санта-Анна вернется к своим повседневным обязанностям. А когда подыщет новую любовницу, станет более сговорчивым. Я, честно говоря, не предполагал, что этот человек может оказаться настолько глуп, чтобы поставить свою репутацию под угрозу из-за женщины. – Во взгляде, которым Девон окинул ее перед тем, как продолжить, читалась глубочайшая ненависть. – А теперь поговорим о моих планах на будущее, Моргана. Санта-Анна получит уведомление о том, что ты похищена бандитами ради выкупа. Уверен, его люди уже скачут на юг, где в горах, как известно, прячутся разбойники. А мы тем временем медленно и осторожно двигаемся на север. Через несколько дней он получит еще одно письмо с требованием выкупа, где условия будут изложены более четко. Если Веласкесу повезет, то сегодня он получит за свою работу двойную плату. Но бедняга Антонио не получит тебя назад, сколько бы он ни заплатил, потому что ты просто-напросто исчезнешь! Ты отправишься со мной в Техас и останешься там до тех пор, пока полковник Остин не получит свободу. Когда он будет дома и в безопасности, ты сможешь вернуться в Мехико, а там как знаешь. Мне абсолютно все равно, что станет с тобой, лишьбы Стив был в порядке. И еще, Моргана, хочу предупредить. Если ты вернешься в Мексику, то не забудь рассказать генералу Эскобару и Антонио о том, как тебе чудом удалось бежать от разбойников, державших тебя в плену. Твоя тетушка – замечательная женщина, но вот дядя несколько старомоден. Он, конечно же, отыщет меня и потребует удовлетворения, а я постою за себя, и не важно, чем это обернется для твоего дяди.

Оторвав взгляд от девушки, Девон потянулся к связывавшим ее веревкам. Его пальцы нарочито медленно распутывали узел, что несказанно злило Моргану. Она нетерпеливо ждала, пока Девон развяжет ей руки. Как только он это сделал, девушка поспешно вытащила кляп изо рта. Губы у нее онемели, а в горле першило. Поначалу, не в силах вымолвить ни звука, Моргана отчаянно пыталась сглотнуть. Ее первые слова походили на глухой свист:

– Ублюдок!

– Поаккуратнее в выражениях, Моргана!

Суровое выражение лица Девона не произвело на девушку никакого впечатления, и она горячо воскликнула:

– Так ты решил отплатить моей тете за доброту? Антонио был прав! Ты использовал меня… и всех нас, чтобы добиться помилования для твоего драгоценного полковника Остина! Насколько мне известно, он предатель, и я рада, что он сидит в тюрьме, где ему самое место! Мне наплевать, что будет с ним, а тем более с тобой!

– Ты, как вижу, до конца верна себе, Моргана. Ты, как всегда, думаешь исключительно о себе…

– Нет, Девон, есть люди, которые мне небезразличны! Я беспокоюсь за тетю и дядю! Ты разве не понимаешь, что они сейчас чувствуют? А Эгги… – С ужасом представив себе состояние близких людей, которые не знают, жива она или мертва, девушка судорожно сглотнула и постаралась взять себя в руки.

– Плохо, конечно, что они страдают, но во всем виновата ты одна.

– Ублюдок!

– Я же просил выбирать выражения! Ты получила лишь то, что заслужила!

Молодой человек поймал занесенную для удара руку и молча взглянул на пылающее ненавистью лицо.

– Можешь даже не пытаться, Моргана. Я уже говорил тебе, что не потерплю оскорблений. Учти, я привык выполнять свои обещания. Если будешь хорошо себя вести, то через несколько месяцев получишь свободу. Но если тебе придет в голову бежать или сделать что-то, что может поставить под угрозу будущее полковника Остина или всего Техаса, я пойду на все, чтобы остановить тебя, – с нарочитой медлительностью проговорил Девон, – и ты умрешь раньше, чем успеешь что-либо предпринять.

От тона, которым он это произнес, девушке стало холодно, несмотря на летнюю жару. Она в первый раз осознала всю серьезность своего положения и устало закрыла глаза, покоряясь судьбе. А Девон тем временем продолжал говорить:

– Так что заруби это себе на носу, Моргана. Ты останешься со мной до тех пор, пока будешь мне нужна. Если твой любовник Антонио сдержит слово и отпустит полковника Остина на свободу, ты тоже сможешь отправиться на все четыре стороны. Как видишь, милая, все зависит от тебя.

Резко отпустив ее руку, Девон отстранился. Отвернувшись, он поднял с пола вагонетки кучу тряпья и швырнул ее девушке.

– А теперь надень вот это. В своем наряде ты будешь слишком выделяться. В этих мексиканских юбке с блузкой и шляпе ты станешь похожа на одну из тех местных женщин, которые сопровождают мужей домой. Никто тобой не заинтересуется.

Подняв на него глаза, Моргана мягко проговорила приглушенным голосом:

– Ты действительно считаешь, что тебя никто не найдет и не накажет?

– Я бы на твоем месте беспокоился за себя, Моргана. – Девон легонько провел пальцами по шраму у нее на шее, глядя на девушку ледяными синими глазами. – Подумай лучше о себе. Если понадобится, я могу убить совершенно незаметно.

Побледнев, Моргана отпрянула. Медленно поднявшись на ноги, Девон прошел через вагонетку и спрыгнул на землю. Дождавшись, пока он подойдет к лошадям, девушка на секунду закрыла глаза, а потом дрожащими руками начала снимать одежду.


Вагонетка осталась далеко в горах, за спинами всадников. Безжалостно палящее солнце буквально сводило девушку с ума. Она больше не думала о ненависти. Честно говоря, она вообще утратила способность рассуждать здраво. Сколько дней продлилось их путешествие? Она не помнила. Она чувствовала только, как горячие лучи мексиканского солнца жгут ее нежную кожу, как все тело ноет от многочасового пребывания в седле практически без отдыха, как болят мышцы… как ей необходим отдых…

Она больше не обращала внимания на медленную, размеренную поступь своей кобылы – было что-то успокаивающее в этом непрерывном движении, начавшемся еще до зари и продолжавшемся почти весь день. Все тело девушки покрылось потом, который стекал тонкими струйками по спине и ложбинке на груди. Выбившийся из небрежного пучка на затылке блестящий каштановый локон приклеился к влажной щеке. Было жарко… очень жарко… слишком жарко для того, чтобы носить прикрывающее лицо сомбреро и накидку, защищавшую кожу рук и плеч от палящих солнечных лучей.

Не в силах долее терпеть эту муку, девушка сбросила огромную соломенную шляпу. Она чуть с ума не сошла от удовольствия, когда легкий ветерок, обдувая вспотевшее лицо, откинул со лба влажные, завернувшиеся в мелкие кольца пряди волос. Скинув с плеч тяжелую накидку, Моргана почувствовала в себе силы продержаться в седле еще некоторое время.

– Надень шляпу! – Низкий мужской голос, в котором таилась угроза, заставил ее очнуться. Она почти забыла о том, что Девон рядом. Явно раздраженный тем, что никто не кинулся сломя голову исполнять его приказ, Девон повторил уже более резким тоном, от которого по спине девушки пополз холодок: – Надень шляпу, Моргана! И накидку тоже! Живо! Я не хочу, чтобы ты обгорела и вынудила меня остановиться! Я и так уже достаточно задержался из-за тебя, и будь я проклят, если…

Этот высокомерный голос вырвал Моргану из близкого к обмороку состояния, всколыхнув у нее в душе ярость, на которую она считала себя уже неспособной.

– Поскорей бы уж! – Смело взглянув в пронзительные синие глаза, Моргана раздраженно проговорила: – Это была не моя идея отправиться в столь долгий путь! Поверь, я не имею ни малейшего желания увидеть твой драгоценный Техас, и мне тем более все равно, что станется с полковником Остином!

– Да… ты не меняешься. – От промелькнувшей у него на губах презрительной улыбочки Моргане стало не по себе. – Тебе нет никакого дела до того, как твои поступки могут отразиться на судьбе ни в чем не повинного человека.

– Ты единственный, кто считает, что полковник Остин ни в чем не виноват. Антонио и мой дядя думают иначе!

– Последний раз, когда я имел беседу с Антонио, он утверждал совсем другое. Он сказал, что считает Стива честным человеком.

– Ты можешь поручиться только словом, но твое слово для меня ничего не значит! И мне надоело слушать об этом техасце! Техас – это часть Мексики, если ты забыл. Когда твой Стивен Остин получил разрешение основать колонию, он дал клятву – вы все дали – жить под властью мексиканского правительства, уважать мексиканские законы и католическую веру.

– И мы ее сдержали! Но мы свободные люди и имеем право защищать свободу, которой нас пытаются лишить!

– Ах, вашу свободу… – Презрение в голосе Морганы говорило красноречивее слов.

– Да, нашу свободу, – отчеканил Девон и продолжил спокойным тоном: – Ни один свободный человек не может нормально существовать в стране, разделенной надвое, в то время как только мексиканская часть может влиять на принятие законов; в стране, где суды защищают только богатых людей; в стране, где некоторым гражданам не позволено селиться там, где они хотят, где англоамериканцев считают людьми второго сорта!

– Дядя Мануэль говорит, что с американскими жителями Техаса обращаются справедливо и ваши притязания необоснованны.

– Твой дядя – слепой дурак, которому Санта-Анна запудрил мозги разговорами о прекрасном будущем Мексики! Он не дает себе труда думать, во всем повинуясь Санта-Анне и не замечая творящегося вокруг произвола.

– Мой дядя и Антонио честные люди! Они служат своей стране! Тебе, разумеется, этого не понять!

– Ты просто дура!

– А ты наглый выскочка, который вздумал судить всех подряд! – Неожиданно обретя силу, Моргана угрожающе прошипела: – К счастью, у тебя не хватит ума, чтобы выступить одновременно в роли судьи, прокурора и присяжных заседателей!

Пронзительные синие глаза остановились на лице девушки, отчего у нее бешено заколотилось сердце.

– Раз уж мы так откровенны друг с другом, милочка, – раздался угрожающе низкий рокочущий голос, который подействовал на нее гораздо сильнее, нежели крик, – то позволь заметить: мне все равно, что ты думаешь, делаешь или говоришь! Исключение составляют лишь те случаи, когда ты совершаешь очередной безрассудный поступок, способный отравить жизнь другим людям! – Замолчав на секунду, Девон окинул ее презрительным взглядом и потребовал: – Быстро надевай шляпу с накидкой, иначе я сделаю это сам!

Подпрыгнув от неожиданности, Моргана стиснула зубы и покраснела от гнева. Девон, видимо, этого и добивался. Вцепившись в края шляпы, она одним движением водрузила сомбреро на голову. Затем она взяла упавшую накидку и набросила на плечи, которые глубокий вырез простой мексиканской блузы совершенно не защищал от солнца. Кинув последний ненавидящий взгляд на Девона Говарда, Моргана стала всматриваться в расстилавшуюся перед ней прерию и постаралась хоть на время забыть о нем.

Жара усиливалась, а гнев девушки постепенно улетучивался. По непонятной причине тупая боль во всем теле со временем превратилась в странное оцепенение, облегчившее муки. Она чувствовала, что Девон по-прежнему едет рядом, следя за дорогой с неизменным вниманием, что было удивительно после стольких часов пути. Моргане, правда, было все равно. Она больше не ощущала поводьев, которые держала в руках, не чувствовала ничего, кроме ноющей боли в пустом желудке, немилосердного покалывания в затекших ногах и спине… она больше не чувствовала под собой лошади, медленно переступавшей по неровной земле. Она не чувствовала больше ничего… совсем ничего…

Внезапно она скользнула куда-то в темноту…

Острая боль в ребрах вернула Моргану к реальности. Девон, обхватив рукой ее талию, грубо встряхнул девушку. Она попыталась высвободиться из медвежьих объятий, и с ее губ сорвался низкий стон.

– Моргана, черт бы тебя побрал, не дергайся! Ты чуть не упала с лошади!

Поняв, что находится в седле рядом с Девоном, девушка ничего не ответила на слова, которые он яростно прошептал ей на ухо. Она просто не могла говорить, не могла даже пошевелиться. Ее тело бессильно обмякло, и она чувствовала только, как Девон прижимает ее к груди. Поскольку шляпа ей больше не мешала, Моргана уронила голову ему на плечо и сочла за лучшее не отвечать на тихие ругательства, которые Девон шептал себе под нос:

– Эх ты, глупышка, чересчур гордая для того, чтобы попросить об отдыхе.

В голове Морганы вертелись слова, которые она никак не могла выговорить: «А какая разница?» Вспышка гнева придала ей сил, и она снова попыталась вырваться из крепких рук.

– До чего же ты глупенькая. – Моргане вдруг показалось, что голос Девона смягчился. – Прекрати сопротивляться. Откинься назад… вот так. Через несколько минут сделаем остановку.

Эти низкие ласкающие интонации действовали на Моргану успокаивающе, как и ощущение сильного мужского тела, поддерживавшего ее. Наконец-то почувствовав себя в безопасности, Моргана позволила себе расслабиться и очень скоро вновь погрузилась в забытье.


Что-то прохладное и освежающее коснулось ее лица. Моргана с трудом разлепила веки, ставшие вдруг невыносимо тяжелыми. Не успела она собраться с мыслями, как ощутила влажное прикосновение на губах. С наслаждением втянув в себя каплю холодной воды, Моргана сглотнула и подняла дрожащую ладонь к лицу, чтобы не дать благословенной жидкости скатиться по подбородку.

Однако даже это маленькое движение оказалось ей не под силу, и девушка тяжело упала на поддерживавшую ее руку. И снова влажная ткань прошлась по ее лицу, щекам и закрытым глазам. Постепенно сознание полностью восстановилось. Она больше не сидела верхом… она находилась в каком-то месте, куда не проникали солнечные лучи. Открыв глаза, она увидела, как Девон отвернулся, чтобы смочить тряпку в наполненной водой шляпе. Следя за его действиями, Моргана встретилась с ним взглядом.

Густые каштановые брови сошлись на переносице, так что глаз почти не было видно. Суровое лицо враз посерьезнело. Медленно оглядев ее, Девон немного помолчал, а потом заговорил ласковым тоном, несказанно удивившим девушку:

– Ты должна была сказать мне, что устала, Моргана. Я не собирался доводить тебя до обморока. Я просто… просто… – Он как-то странно замялся, сделал глубокий вдох и продолжил уже более спокойно: – Дело в том, что я привык много времени проводить в седле. К тому же я был зол до такой степени, что забыл обо всем на свете. Прости, что так вышло.

Эта попытка попросить прощения далась Девону нелегко. Он снова замолчал, продолжая смачивать ее лицо водой. Почувствовав прилив сил, Моргана остановила его руку, которая спустилась ей на шею, и еле слышно пробормотала:

– Я сама могу это сделать. Ты можешь больше обо мне не беспокоиться.

Заметив, как разом потемнело лицо Девона, Моргана дрожащими пальцами взяла у него тряпку и попыталась сесть. В тот же миг его руки обвились вокруг нее, помогая удобно устроиться, откинувшись на ствол большого дерева, под которым они расположились на стоянку. Оглядевшись, Моргана обнаружила, что находится в небольшой рощице на берегу быстрой речки. Переведя взгляд на Девона, который стоял перед ней на коленях, девушка хрипло проговорила:

– Мы пробудем тут весь день?

– Сомневаюсь, что ты в состоянии ехать дальше, – отозвался Девон странным голосом, которому Моргана не сумела дать объяснение.

Однако, мгновенно отреагировав на содержавшийся в его словах намек, она попыталась встать на ноги, несмотря на слабость:

– Я готова ехать через несколько минут! Тебе не придется терять из-за меня время. Чем быстрее мы прибудем в Техас и чем быстрее я смогу избавиться от тебя, тем лучше!

– Не дури, Моргана! – Опустив руки на плечи девушки, он заставил ее снова сесть на землю и облокотиться о ствол дерева. Удерживая ее в таком положении, он строго проговорил: – Ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока я не разрешу тебе двигаться! Ты выбилась из сил, и если сейчас сядешь на лошадь, то в скором времени можешь опять упасть в обморок. Ночь мы проведем здесь. После продолжительного отдыха и обильного ужина ты будешь в состоянии продолжить путь. А теперь послушай меня внимательно. – Больно сжав плечи Морганы, Девон яростно зашептал: – Я хочу, чтобы впредь ты ставила меня в известность о своей усталости, иначе, если снова потеряешь сознание, потом придется иметь дело со мной. – Синие глаза буквально впились в нее. – Я выразился ясно?

– Предельно!

Девон еще несколько секунд вглядывался в лицо девушки, как будто пытаясь увидеть на нем подтверждение ее слов, а потом резко отпустил ее и встал. Развернувшись, он подошел к лошадям и через несколько минут занялся приготовлением их первого нормального ужина за три дня пути.

– Нет, ты будешь есть, Моргана!

– Я же сказала, что не хочу!

Путешественники расположились вокруг небольшого костерка, на котором поджаривалась птица. Девон сердито взирал на упрямую спутницу.

С трудом сдерживая рвущийся наружу гнев, молодой человек проговорил натянутым голосом:

– Хорошо, можешь не ужинать сейчас, но я добьюсь, что ты съешь половину птицы перед сном.

Неожиданно упрямство Морганы переросло в злость:

– Хочешь ты этого или нет, но я не ребенок и не позволю, чтобы со мной обращались подобным образом!

Глаза у нее заблестели, вспышка ярости заставила на время забыть о ноющих мышцах. Ей хотелось зарыдать в голос, но она была слишком горда, чтобы позволить Девону догадаться, что она совсем ослабела… что каждое движение причиняет ей невыносимые страдания… что, пока она добралась до костра, волчий аппетит исчез без следа, уступив место боли. Кроме того, при каждом шаге у нее усиливалось головокружение, и Моргана боялась, что если немедленно не ляжет, то ее может стошнить. Девушка попыталась встать на ноги, и к горлу тут же подступила новая волна дурноты. Застонав от острой боли в ногах, она буквально доползла до расстеленного под деревом одеяла. С трудом опустившись на землю, Моргана вздохнула с облегчением и в этот момент заметила Девона, который тоже подошел к дереву и теперь молча взирал на нее сверху вниз. На его строгом лице появилось понимающее выражение.

– Все ясно.

Не веря собственным ушам Моргана краем глаза наблюдала за тем, как Девон что-то ищет в седельной сумке. Через несколько секунд он вернулся к дереву, сжимая в ладони маленький пузырек.

– Ну что ж, Моргана. Есть только один способ помочь твоей беде. Перевернись на живот!

– Что? – Девушка густо покраснела. – Никогда! Посмотрев на нее с глубоким презрением, Девон с расстановкой проговорил:

– Хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Я вижу, что у тебя болят мышцы, и не собираюсь ждать до тех пор, пока ты придешь в себя и будешь в состоянии продолжать путь! Так что живо переворачивайся! Это масло тебе поможет! – Заметив, что девушка по-прежнему колеблется, он резко добавил: – Я бы сделал то же самое для своей лошади, Моргана! Быстро переворачивайся, а не то я помогу тебе это сделать!

Затаившаяся в глубине синих глаз угроза не оставляла сомнений в том, что Девон сдержит слово. Перевернувшись на живот, Моргана безропотно позволила Девону снять с нее блузку из грубого хлопка. В следующий момент она почувствовала, как он сел на нее верхом. Удивительно нежным движением он убрал со спины девушки длинные каштановые локоны, капнул немного масла, и в ту же секунду ей в нос ударил отвратительный запах.

– А теперь расслабься и позволь мне немного облегчить твои страдания. – Остро реагируя на прикосновение широких твердых ладоней, которые привычным движением разминали ей шею и плечи, Моргана нервно поерзала и тут же услышала резкий окрик: – Я сказал, расслабься!

Постепенно, подчиняясь его командам, Моргана начала расслабляться под его опытными руками. Невозможно было противиться этим сильным нежным ладоням, которые терпеливо разминали ее тело, умело массировали каждую мышцу, так что зуд превращался в приятную слабость. Чудесно! Настоящее блаженство! Девон капнул ей на кожу еще немного масла, и она даже не почувствовала, как он спустил блузку еще ниже.

Опытные знающие руки безостановочно двигались по ее телу, поглаживая тонкую шею, разминая узкие плечи, которые гудели от усталости, массируя спину до тех пор, пока боль полностью не исчезла. Моргана не сопротивлялась, когда Девон снял с нее юбку, и даже не удержалась от блаженного вздоха, когда он вылил несколько капель мази ей на бедра. И снова он принялся поглаживать, массировать, разминать, ловко прогоняя боль.

Девушка попыталась возразить, когда он стянул с нее нижнее белье, но ее слабый протест потонул в стоне блаженства, когда его сильные ладони начали гладить ноющие мышцы ягодиц.

Она покорно позволила Девону перевернуть ее на спину, не отдавая себе отчета в том, что почти полностью обнажена, до тех пор, пока в вечерней тишине не раздался его низкий отчаянный стон:

– Бог мой!

Густые ресницы, веером лежавшие на гладких золотистых щеках, задрожали и медленно поднялись. Девон продолжал сидеть на ней верхом, покраснев от обуревавших его чувств и крепко стиснув зубы, силясь держать себя в руках. Видно было, как под грубой домотканой рубахой тяжело вздымается его грудь. Повернувшись, он дрожащими руками поднял с земли пузырек, поймал взгляд девушки и через мгновение наклонился, чтобы втереть мазь ей в плечи.

Постепенно умелые руки Девона спустились с плеч на предплечья, разминая и массируя больные места. Затем его ладони опустились ей на грудь и, подрагивая, принялись осторожно поглаживать нежные округлости, ложбинку между ними, успокаивая усталые ноющие мышцы. Наконец он добрался до ребер.

Остановившись, Девон нахмурился, разглядывая длинный свежий синяк, протянувшийся через все ребра. Легонько прикоснувшись к нему кончиками пальцев, Девон хрипло прошептал:

– Это… это сделал я, Моргана, когда снимал тебя сегодня с лошади?

– Н-не знаю. – Сердце девушки бешено колотилось в груди. Почему-то стало трудно дышать. Загоревшийся в глубине синих глаз Девона огонек вызвал у нее дрожь во всем теле, волна острого наслаждения захлестнула ее с головой. Девон медленно опустил голову и принялся покрывать поцелуями ушибленное место. Моргана тяжело задышала от охвативших ее эмоций, когда сильные руки вновь продолжили массаж, разминая мышцы стройных бедер, двигаясь по всей длине ног, осторожно, любовно растирая каждую ступню.

Девон больше не касался девушки, но она чувствовала его горячее дыхание совсем близко. Открыв глаза, Моргана была потрясена тем, с какой страстью он смотрел на нее. Взяв в ладони ее лицо, он заглянул ей в глаза:

– Моргана, милая, я хочу тебя больше, чем какую-либо другую женщину. Ты эгоистичная, избалованная, хитрая маленькая бестия, и я презираю все, что ты делаешь. Но я хочу тебя. Боже, я хотел тебя с первого взгляда… и до сих пор умираю от желания…

Эти слова отпечатались в мозгу Морганы за секунду до того, как полные чувственные губы, безжалостно терзавшие ее воображение в течение долгих одиноких ночей, коснулись ее губ. Моргана услышала низкий стон и почувствовала, как Девон опустился на нее всем телом. Задохнувшись от удовольствия, она позволила его языку вовлечь ее в сладкую игру. Наконец губы Девона пустились по тому же маршруту, что и его руки несколько минут назад.

Когда его рот сомкнулся вокруг напряженного розового соска, ее пронзило острое наслаждение. Внезапно на них не осталось одежды, и ощущение полностью обнаженного мужского тела сверху лишило девушку возможности мыслить связно. В следующее мгновение Девон коленом раздвинул ей ноги и резким движением вошел в нее, скользнув глубоко внутрь ее горячего влажного лона. А потом он начал двигаться, каждый раз вознося ее все выше на волне ослепительного блаженства. Моргана полностью утратила контроль над собой, нежась в лучах разделенной страсти. Она не хотела, чтобы он останавливался. Она хотела… хотела…

Внезапно губы мужчины вновь оказались возле ее губ. Низким от переполнявших его чувств голосом Девон проговорил:

– Моргана, милая… ты хочешь меня? Ты хочешь меня сейчас?

Зачем он это делает? Зачем так безжалостно возвращает ее на землю? Зачем?

– Моргана…

– Зачем… зачем тебе это нужно…

– Скажи мне, Моргана. Скажи, что хочешь меня. – Колебания девушки распалили его. – Будь ты проклята, я знаю, что хочешь! Я чувствую, как дрожит твое тело в предвкушении освобождения. Я хочу, чтобы ты это сказала… я хочу услышать, что ты хочешь меня.

– Нет, я не могу этого сказать…

– Говори, черт бы тебя побрал! – Девон слегка пошевелился внутри ее, чтобы заново раздуть огонь страсти, и невольно застонал при виде того, как исказилось ее лицо. – Скажи это сейчас, черт тебя возьми, или я уйду… уйду, не прикоснувшись к тебе…

– Нет… – Не в силах вынести даже мысли о том, что это волшебство может закончиться, Моргана горячо прошептала: – Нет, Девон, не оставляй меня. Я… я хочу тебя… правда, хочу…

Девон замер, пристально глядя на нее.

– Больше, чем Санта-Анну? Ты хочешь меня больше, чем Санта-Анну? Скажи мне, маленькая ведьма. Или ты скажешь это сейчас, или я больше никогда не притронусь к тебе, Моргана…

– Да, – выдохнула девушка и опустила глаза, чтобы сдержать непрошеные слезы. – Да, я хочу тебя больше, чем когда-либо хотела Санта-Анну.

Издав тихий сдавленный звук, Девон обхватил ее лицо руками и жадно приник к губам. Неожиданно оторвавшись от ее рта, он начал резко двигаться внутри ее, не сдерживая больше своей страсти и вознося их обоих на вершину блаженства. Глубоко застонав, Девон извергся в нее, захлестнув Моргану волной ослепительного наслаждения и подведя ее к освобождению.

Медленно возвращаясь к реальности из волшебной сказки, сотворенной Девоном, Моргана встретилась взглядом с синими глазами, прикованными к ее лицу.

Едва дыша при виде счастливого выражения, проступившего на лице девушки, ее огромных карих глаз, в которых ярко блестели золотые искры, Девон обнял ее и притянул к себе. Он хотел что-то сказать, но передумал, осознав, что Моргана принадлежит ему лишь на короткий миги что расставание неизбежно…


Предрассветное небо прочертили серебристые нити. Тысячи побледневших звезд слабо поблескивали сквозь ветви дерева. Девон приподнялся на локте и взглянул на Моргану, спавшую в его объятиях. Они лежали под одним легким покрывалом, согревая друг друга теплом своих тел, и Девону ужасно не хотелось нарушать эту близость. Прошедшая ночь была волшебной… руки Морганы были теплыми и зовущими, а ее желание таким же сильным, как и его собственное. Нет, это невозможно, подумал Девон: невозможно, чтобы она испытывала такое же сильное желание, как он; желание, которое удерживало его в стране еще долго после того, как ему приказано было уехать; которое заставило его вернуться из Салтильо в столицу, как только до него дошли слухи об открытых приставаниях президента к Моргане; это порабощающее желание, сильнее которого просто быть не могло. Даже сейчас, после ночи любви, он хотел ее. Он медленно скользнул взглядом по прелестному личику, уткнувшемуся ему в плечо. Волна нежности поднялась в душе у Девона, когда девушка придвинулась к нему во сне. Господи, до чего же она красива! Удастся ли ему когда-нибудь привыкнуть к этой красоте? Даже в предрассветных сумерках ее роскошные волосы отливали медью, обвившись вокруг его запястья, рассыпавшись шелковистыми волнами по нежной шее и кремово-белым плечам. Подняв руку, Девон осторожно прикоснулся к маленькому колечку волос у ее виска, мечтая провести ладонью по гладкой щеке цвета слоновой кости. Длинные ресницы затрепетали от его прикосновения, и Девон замер. Он не хотел будить ее. Ему нужно было еще немного времени… чтобы понаслаждаться ее красотой…

Проклятие, первые три дня пути в обществе Морганы чуть было не свели его с ума! Он хотел ее так страстно, что еле удерживался от того, чтобы взять ее силой. И все это время Моргана оставалась холодной, высокомерной и отстраненной, делая вид, что не замечает его присутствия. Ее холодность и стала причиной того, что Девон проводил почти все время в седле, стремясь как можно быстрее доехать до Техаса и избавиться от Морганы, избавиться от всепоглощающего желания. Он слишком сильно сжал ее тогда… причинил ей боль. Черт, ее хрупкое маленькое тело не привыкло к таким суровым дорожным условиям. Он должен был понять, что она не выдержит. Господи, он не хотел сделать ей больно! Он только хотел…

Девон не стал заканчивать свою мысль, ибо она навела его на воспоминания о прошлой ночи. Он держал ее в объятиях, и они любили друг друга до полного изнеможения, когда невозможно стало бороться со сном. Это было волшебно… намного лучше, чем ему представлялось в мечтах. А теперь, проснувшись после ночи любви, он желал только, чтобы это повторилось снова. Может, она в самом деле ведьма, околдовавшая его? А как еще можно объяснить его беспомощность перед этой женщиной?

Интересно, на Санта-Анну она влияет так же? Быть может, из-за этих самых чар президент Мексики едва не спровоцировал публичный скандал? Сколько раз Моргана вот так же занималась любовью с Санта-Анной? Сколько раз, просыпаясь, Антонио видел рядом с собой на подушке это прекрасное лицо? Заставлял ли он ее кричать от страсти… чувствовал ли, как ее маленькие ручки в порыве нежности сжимают его плечи? Сходил ли он с ума от желания? Готов ли он был ради Морганы на такие же безумства, как Девон? Молодой человек ощутил острый укол ревности. Проклятие, он знал, кто такая Моргана Пирс: хитрая эгоистичная маленькая ведьма, для которой единственной целью в жизни является приобретение богатства и положения в обществе, утраченные со смертью отца. Она призналась, что никогда не хотела Санта-Анну так, как его, Девона. И он поверил ей. Страсть, с которой она отвечала на его ласки прошлой ночью, невозможно сыграть. Однако в то злополучное утро он нашел ее покорно лежавшей под Санта-Анной и нежно его обнимавшей.

При воспоминании об этом Девон ощутил во рту привкус желчи. Задрожав всем телом, не в силах противостоять обуявшей его ревности, он обхватил руками спящую Моргану и притянул ее к себе.

– Что?.. Девон…

Не понимая, что происходит, она моргала спросонья, а Девон уткнулся лицом в ее теплую шею. Жадные мужские руки яростно ласкали ее тело, постепенно возвращая ее к действительности. Снова закрыв глаза, Моргана сделала глубокий вдох, пока его умелые ладони сжимали мягкие груди и поглаживали шелковистую кожу бедер. Наконец Девон раздвинул ей ноги, открыв себе доступ к средоточию ее страсти. Скользнув рукой в нежный грот, он принялся осторожно ласкать ее пальцами, распаляя в ней желание, а его губы в это время припали к ее губам в глубоком обжигающем поцелуе.

У Морганы перехватило дыхание, и все ее существо преисполнилось сладкого томления, когда пальцы Девона начали двигаться в ней, дразня, возбуждая, мучая. Губы его терзали ее грудь, целуя, разжигая в ней безумное нетерпение, заставляя дрожать от желания. Но Девону было мало низких стонов Морганы. Он хотел большего, гораздо большего. Внезапно остановившись, он принялся медленно, лениво обводить языком напряженные соски, дразня ноющие от желания вершинки, а его рука продолжала двигаться в теплой влаге между ее ног, срывая крики страсти с ее припухших от поцелуев губ.

Не отдавая себе отчета в том, что происходит, Моргана стонала под обжигающими прикосновениями Девона, умоляя войти в нее, облегчить невыносимую боль, терзавшую тело. А он все медлил, не отвечая на призывы, продолжая ласкать, дразнить, нежить ее, пока в один прекрасный момент Моргана не поднялась на волне страсти, закружилась, завертелась в ней и, взорвавшись миллионами горячих искр, очнулась, дрожа всем телом и тяжело дыша, в сильных мужских объятиях.

Сдерживая снедавшее его желание как можно быстрее войти в нее, Девон вглядывался в раскрасневшееся от страсти лицо Морганы. Он хотел этого… нуждался в этом… ему необходимо было сознавать, что он мог контролировать Моргану, что он завладел ее существом так же безраздельно, как она, сама того не сознавая, давно уже завладела им. Стараясь не обращать внимания на собственное растущее желание, он медленно, постепенно, прочувствованно вознес ее на вершину страсти. Сердце остановилось у него в груди при виде того, как в ее глазах отразились первые признаки страха, сменясь изумленным выражением, когда она начала терять контроль над собой. Он жадно наблюдал за сменой чувств на лице девушки, пока наконец она не достигла пика наслаждения и все ее нежное маленькое тело не содрогнулось, исторгнув из груди глубокий сдавленный стон.

Внимательно глядя на нее, он увидел, как густые черные ресницы, покоившиеся на раскрасневшихся щеках, медленно поднялись и прекрасные, с золотыми искорками глаза потрясенно воззрились на него.

– Девон… я никогда… я не знаю…

Осекшись, девушка замолчала, а Девон, выдержав паузу, чтобы собраться с мыслями, прошептал хрипло:

– Я хотел увидеть, как ты достигнешь освобождения, Моргана. Я хотел увидеть страсть в твоих глазах, ощутить, как твое тело содрогается от сладкой муки, хотел видеть, как оно повинуется мне. Я хотел дотронуться до тебя… почувствовать… увидеть, как из тебя истекает любовный нектар. Мне было необходимо все это… от тебя.

Одним движением оказавшись поверх девушки, Девон потерся о ее бедро восставшим естеством, и, заметив, что ее ресницы задрожали в ответном порыве страсти, почувствовал, как с новой силой заколотилось сердце.

– А теперь, милая, – тихим срывающимся голосом проговорил Девон, – теперь мы сделаем это снова… вдвоем. – Быстро приподнявшись, он скользнул в нее, низко застонал и, услышав ответный стон, начал быстро двигаться, стремясь к освобождению. С чувством глубокого удовлетворения Девон наблюдал за тем, как быстро, уверенно, страстно возбуждается Моргана. И вдруг неожиданно, как будто упав с огромной высоты, он достиг предела наслаждения, а открыв глаза, увидел, что Моргана разделила с ним эту минуту полного, обжигающего единения, вознеслась с ним вдвоем на самый пик, откуда они вместе ринулись вниз, замерев в объятиях друг друга.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем дыхание Морганы полностью восстановилось. Она чувствовала себя спокойно и безопасно в теплых объятиях Девона, все жизненные заботы отступили на задний план, уступив место воспоминаниям о том волшебстве, которое только что произошло между ними. Медленно разомкнув веки, она взглянула в его лицо. Его суровые черты на миг смягчились, но тут же приняли прежнее выражение. Не отрывая взгляда от ясных синих глаз, скользивших по ее лицу, Моргана вдруг со страхом ощутила, как они разом похолодели. Последний лучик тепла растаял в тот момент, когда Девон отодвинулся от нее. Быстро поднявшись на ноги, он посмотрел на девушку сверху вниз.

– Одевайся, Моргана. Я хочу как можно скорее выехать. Я и так должен был вернуться в Техас больше месяца назад и не намерен долее задерживаться.

Внезапно устыдившись своей наготы, Моргана потянулась за скомканным в ногах одеялом. Девон низко рассмеялся, и от прозвучавшего в его смехе презрения Моргана невольно покраснела.

– Тебе не кажется, что уже поздно стесняться, милая? Какой смысл изображать из себя невинную скромницу? Ты давно уже перестала ею быть.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать? – возмущенно выдохнула Моргана, закипая от гнева. Подтянув на себя одеяло, девушка неуклюже поднялась на ноги и завернулась в него. – Прошлой ночью ты говорил мне, что не собираешься… – Она осеклась, но тут же снова продолжила яростным шепотом: – А потом ты воспользовался моим доверием! А я тебе поверила!

Изогнув губы в презрительной ухмылке, Девон холодно произнес:

– И сегодня утром я тебя тоже взял силой. Ну конечно, – проговорил он с легким наклоном головы, дотронувшись до нежной кожицы за ухом, куда Моргана укусила его в порыве страсти, – у меня осталось несколько шрамов от того, как яростно ты защищала свою добродетель, милочка. Знаешь, Моргана, ты как-то странно сопротивлялась. Буду иметь это в виду, когда представится очередная возможность. – Лицо молодого человека внезапно потемнело, и он натянуто произнес: – А теперь живо одевайся. Нам предстоит долгий путь.

Не в силах поверить в реальность происходящего, Моргана недоумевающе воззрилась на Девона, а потом резко наклонилась и подняла с земли юбку с кофтой. Направившись к речке, она бросила через плечо:

– Когда я искупаюсь…

Девон нетерпеливо перебил ее:

– Давай быстрее! Я же сказал…

– Знаю! – Резко обернувшись, девушка пронзила его гневным взглядом. – Тебе не терпится вернуться в Техас! Но тебе придется подождать еще несколько минут. Я чувствую себя грязной. Мне надо вымыться… чтобы снова стать чистой.

Сделав шаг в сторону реки, она вдруг услышала за спиной низкий голос Девона:

– Ты правда думаешь, что это возможно?


Солнце почти зашло, когда Девон направил лошадей в сторону небольшой рощицы.

– Поэкономнее с водой. – Это была первая фраза, произнесенная Девоном за много часов пути. За целый день путники обменялись считанными словами. Моргана чуть не расплакалась, осознав, что придется лечь спать, даже не искупавшись после изнурительного дня в седле под палящим солнцем. Не желая показывать Девону свою слабость, она подъехала к дереву и быстро спешилась, невольно застонав от боли в мышцах. Она неожиданно почувствовала прилив благодарности Девону за то, что он с самого начала отобрал у нее амазонку и ботинки для верховой езды, заменив этот наряд простыми мексиканскими юбкой с кофтой и сандалиями. В таком платье гораздо легче было переносить жару. Но несмотря на соображения удобства, она собиралась забрать у него назад свой костюм, потому что в этой одежде, пропитанной потом и грязью, она больше ехать не могла. Какая же она дура! Сегодня ей не удастся даже помыться, не то что одежду постирать! Какая же она дура…

Борясь с непрошеными слезами, девушка решительно направилась к густому кустарнику на противоположной стороне поляны. Она знала, что Девон следит за ней, но надеялась, что он не станет мешать ей. Это были ее единственные минуты отдыха во всем этом проклятом путешествии.

Вернувшись через несколько минут, Моргана постаралась не выдать скованности в движениях. У нее до сих пор побаливали мышцы, но, как ни неприятно было это сознавать, после вчерашнего массажа Девона стало значительно лучше!

Посреди поляны был разложен небольшой костер, на котором соблазнительно потрескивал котелок. Окинув взглядом пошатывающуюся фигуру девушки, Девон проговорил:

– Я подогреваю чай, и, похоже, это единственное теплое блюдо на сегодня. – Отвернувшись, он извлек из седельной сумки непривлекательного вида кусок вяленой говядины. – Конечно, вчера у нас был ужин получше, но я не могу охотиться две ночи подряд.

– Мы… – чувствуя, как от голода сжимается желудок, Моргана взяла из рук Девона жилистый кусок говядины и осторожно откусила от него, – мы ведь скоро доедем до какого-нибудь постоялого двора? Не хочешь же ты сказать, что эта местность необитаема! Уверена, мы сможем остановиться там, чтобы помыться и нормально поесть.

Медленно повернувшись, Девон насмешливо взглянул на нее:

– Ты, должно быть, держишь меня за круглого дурака, Моргана, если всерьез полагаешь, что я покажусь с тобой вблизи какого-нибудь постоялого двора.

– Что это значит? Ты сказал, что здесь меня никто не будет искать… что ты направил их по ложному следу. Так зачем беспокоиться?..

– А что прикажешь делать с тобой? Внести в трактир связанной и с кляпом во рту? Думаешь, я поверю, что ты не воспользуешься случаем привлечь к себе внимание?

Стараясь не смотреть в его сторону, Моргана неопределенно пожала плечами. Несколько раз им на пути попадались люди, но Девон каждый раз угрожающе клал ладонь на рукоятку ножа, чем сильно ей досаждал.

В глубине души Моргана понимала, что, несмотря на возникшую между ними интимную близость, Девон без колебаний пустит в ход острое лезвие. Она слишком явственно помнила прикосновение металла, разрезающего кожу, и до сих пор чувствовала, как горячая струйка крови стекает вниз по груди. Тот Девон, который тогда разделил с ней боль, был совсем не похож на человека, который мог в одну минуту нежно заниматься с ней любовью, а в следующую – равнодушно отвернуться. Этот новый Девон напоминал падшего ангела, неустрашимого и способного на все. Нет, она слишком боялась его, чтобы спорить.

– Полагаю, если я дам тебе слово, что не буду ни с кем разговаривать, ты…

– Не сотрясай попусту воздух, Моргана, – яростно сверля ее взглядом, усмехнулся Девон. – Завтра нам рано вставать.

Покраснев от возмущения, Моргана не удостоила его ответом. Молча дожевав говядину, девушка допила остатки чая и поднялась на ноги. Возле костра было расстелено одеяло, и, обнаружив, что второе по-прежнему свернуто и приторочено к седлу, Моргана решительно подошла к лошади и резким движением сдернула сверток. Чуть было не застонав от боли, немедленно охватившей все тело, Моргана развернулась и, выбрав подходящее дерево, направилась к нему.

– Нет, Моргана. Я думаю, мы будем спать здесь, поближе к огню.

Оскорбленная неприкрытым намеком в его голосе, Моргана медленно повернулась к Девону:

– Ты, если хочешь, можешь спать у костра, а я пойду туда!

Не дожидаясь ответа, Моргана вновь направилась к дереву. Не успела она сделать и трех шагов, как на плечо ей опустилась рука. Решительно повернув девушку лицом к себе, Девон с непроницаемым видом несколько секунд молча смотрел на нее, после чего тихо невыразительно произнес:

– Давай заключим договор, Моргана. Нам предстоит путешествовать вместе почти месяц. Мы не слишком любим друг друга. – Его губы изогнулись в иронической усмешке. – Черт, это еще мягко сказано. Я ведь похитил тебя, лишив возможности стать королевой высшего света Мексики. Если ты не успела возненавидеть меня раньше, то теперь у тебя появилась такая возможность. Что касается меня, я презираю в тебе все. Ты мне не нужна… – Задержавшись взглядом на ее губах, он хрипло договорил: – За исключением одного…

Рука, крепко сжимавшая плечо Морганы, начала легко ее поглаживать, а вторая легла ей на затылок и притянула ее голову ближе к его лицу. Его губы, слегка касаясь ее кожи, словно дразнили девушку, пока Девон говорил хриплым шепотом:

– Но мы ведь хотим друг друга, Моргана. Я весь день думал только о том, когда наступит ночь, мы остановимся на привал и я смогу заняться с тобой любовью. И ты тоже, милая, правда?

Грубый отказ, вертевшийся в голове у девушки, ушел в никуда, стоило его языку коснуться ее губ. Бесстыдная чувственная дрожь прошла по ее телу. Ее реакция не укрылась от внимательного оценивающего взгляда Девона. Резко притянув Моргану к себе, он дал ей почувствовать всю силу своего желания, в то время как его губы скользнули по ее щеке, прихватили нежную мочку уха и горячо прошептали:

– Нам обоим надо дать выход страсти, милая, чтобы снова стать свободными. Это единственный способ, единственный…

Отчаянно цепляясь за остатки самообладания, пока Девон жадно ласкал ее, заставляя дрожать всем телом, Моргана хрипло пробормотала:

– Нет… ты… ты делаешь из меня шлюху.

В голосе Девона, когда он заговорил, звучала горькая покорность судьбе:

– Ты – это ты, Моргана.

Закрыв глаза, Моргана безропотно позволила Девону подхватить ее на руки, уложить на грубое одеяло и раздеть. Наслаждаясь его ласками, ощущением теплого тяжелого тела, девушка почувствовала, как он вошел в нее, и тут же в голове у нее вновь прозвучали слова: «Ты – это ты…»


Послеполуденная жара была просто невыносимой. Девон озабоченно взглянул на покачивающуюся фигурку Морганы, терзаясь угрызениями совести. Несколько дней назад идея увезти Моргану из столицы, чтобы связанные с ее именем сплетни не повредили полковнику Остину, казалась правильной, но теперь… теперь Девон сомневался. Она выбилась из сил. Целые дни в седле и целые ночи любви стали сказываться на ее самочувствии. Даже сам Девон начал уставать. Но, будь он проклят, несмотря на многочисленные обещания, данные самому себе, стоило ему обнять Моргану, как он полностью утрачивал здравый смысл. Сняв шляпу, он нервнымжестом провел рукой по густым каштановым волосам. Еще слишком рано останавливаться. Впереди их ждали долгие часы пути. Путешествие стало казаться ему бесконечным… И, несмотря ни на что, Моргана была слишком горда, чтобы попросить…

– Моргана!

Вовремя ухватив съехавшую с седла девушку за руку, Девон встряхнул ее. Моргана посмотрела на него туманным и растерянным взглядом. Осознав, что она больше не может ехать одна, Девон снял девушку с лошади и усадил перед собой. Забрав у нее сомбреро, он осторожно повесил его на луку седла. Затем он снял с девушки тяжелую накидку и аккуратно привязал поводья ее лошади к своему седлу. Прижав Моргану к груди, он сдавленно прошептал:

– Спи. Нам предстоит проехать еще несколько часов, но ты пока можешь поспать.

Попытавшись высвободиться из его объятий, Моргана слабо запротестовала:

– Нет, я могу ехать. Мне не нужно…

Не сдержавшись, Девон грубо оборвал ее:

– Прекрати спорить и откинься на меня, черт возьми!

Истратив последние силы, Моргана покорно повиновалась приказу. Прислонившись к груди Девона, она мгновенно погрузилась в сон.

Моргана спала, покачиваясь в такт ходу лошади. Она спала уже около часа, дразня мужчину своим нежным ароматом. Ее хрупкие плечики жгли ему грудь, а маленькая головка, упиравшаяся ему в подбородок, распаляла желание. В кольце его рук она казалась такой маленькой, такой хрупкой… такой прекрасной. Ничто: ни изнуряющая жара, ни тяготы путешествия, ни настойчивые мужские приставания – не в силах было уменьшить ее красоту. Напротив, она становилась краше день ото дня. Бледная кожа приобрела нежно-золотистый оттенок, который еще больше подчеркивал глубину темных глаз, сводящих его с ума. Яркие солнечные лучи добавили блеска шелковистым локонам, а залегшие под глазами легкие тени придавали ее красоте какой-то неземной оттенок. Обнимая ее рукой за талию, Девон мучился от каждого прикосновения к упругим холмикам. Сжав пальцы, он обхватил ее грудь и принялся ласкать нежный сосок, пока тот не затвердел, призывно прижавшись к его ладони.

– Девон…

Моргана зашевелилась. Охваченный непреодолимым желанием, Девон вгляделся в повернутое к нему лицо девушки. Взяв ее за подбородок, он накрыл ее губы своими, и поцелуй мгновенно стал глубоким и настойчивым. Оторвавшись от ее рта, он невнятно пробормотал:

– Нам предстоит проехать еще несколько миль, но я хочу тебя, Моргана.

Не в силах говорить из-за внезапно охватившей ее дрожи, девушка почувствовала, как широкая твердая ладонь скользнула под блузку и обхватила грудь. Ее кожа оказалась теплой и влажной, так что Девон застонал от охватившего его мучительного желания.

– Девон… нет, я не хочу…

– Хочешь, Моргана. Ты сама знаешь, что хочешь…

– Нет, Девон. – Не доверяя самой себе, Моргана отвернулась.

Опустив руку, Девон ощутил биение ее сердца. Не в силах долее выносить мук страсти, он просунул руку ей под юбку и прикоснулся ладонью к теплой коже живота. Ищущие пальцы скользнули под панталоны и запутались в коротких завитках волос, стократно усилив желание Девона. Моргана мгновенно напряглась.

– Я хочу потрогать тебя, Моргана, – глухим срывающимся голосом проговорил он, – мне необходимо потрогать тебя.

Постепенно под опытными руками Девона напряжение стало спадать. Когда он наконец отыскал нежный грот, тело девушки инстинктивно выгнулось навстречу его пальцам. Низко застонав, он дотронулся до средоточия ее женственности, сжал его и, почувствовав ответную влагу, чуть не закричал от страсти.

Моргана, как и Девон, тяжело дышала. Внезапно она попыталась оттолкнуть его руку.

– Девон, нет, не делай этого со мной. – Она подняла на него умоляющие глаза. – Не здесь, не сейчас…

– Да, Моргана, здесь и сейчас…

Снова прильнув к губам девушки в страстном поцелуе, Девон возобновил свою нежную пытку и, на секунду оторвавшись от нее, сдавленно пробормотал:

– Прижмись ко мне… вот так, милая… Откройся мне… вот так…

Инстинктивно повиновавшись словам Девона, Моргана откинулась на него, позволив его пальцам проникнуть глубже, бурно и страстно реагируя на его непрекращающиеся ласки. Внезапно тело девушки охватила сильная дрожь, а в следующее мгновение сверкающие крылья вознесли ее на вершину блаженства. Почувствовав, что она близка к освобождению, Девон прерывисто зашептал ей на ухо:

– Откинься еще и позволь мне закончить, Моргана. Я хочу, чтобы ты отдала мне всю себя… сейчас…

От его опытных ласк тело девушки содрогнулось, и с губ сорвался стон, исполненный благодарности Девону за испытанное наслаждение.

Девон держал Моргану в объятиях до тех пор, пока не утихла дрожь, а затем развернул лицом к себе. Он поцеловал ее страстно… глубоко.

Спустя несколько часов девушка продолжала ехать, свернувшись калачиком у него в руках. Силясь сдержать слезы, Моргана зажмуривала глаза, но в голове у нее продолжали настойчиво звучать жестокие слова: «Ты – это ты, Моргана…»


За две недели пути Моргана сильно изменилась. Исчезла та юная и неопытная девочка, которую когда-то в прошлой жизни похитили из родного дома. Ее слабые нетренированные мышцы окрепли, так что она могла ехать почти наравне с Девоном. Она похудела, отчего изящная линия скул стала еще заметнее. Под чутким наблюдением Девона, не позволявшего снимать шляпу в те часы, когда солнце было особенно опасным, ее кожа покрылась безупречным легким загаром. Золотые искорки в огромных карих глазах потухли, разгораясь вновь только от искусных ласк Девона. Большую часть времени она сохраняла строгое непроницаемое выражение лица, умело скрывая свои чувства. Мягкие губы, на которых раньше почти все время играла легкая улыбка, теперь сжались в прямую линию. Раньше она проводила много времени за туалетом и к ее услугам были изысканные духи и ароматизированная вода, теперь же она довольствовалась купанием в речке и простым мылом, которое Девон вез в седельной сумке. Вместо богатого гардероба, к которому Моргана привыкла с детства, она научилась обходиться простыми хлопковыми юбкой и блузкой, которые стирала в реке каждый вечер и развешивала на ночь на ветках деревьев, с тем чтобы завтра надеть их в дорогу. Но почему-то в результате всех этих лишений и трудностей Моргана стала еще прекраснее.

Поглядывая на стройную прямую фигурку девушки, ехавшей рядом с ним, Девон не мог не испытывать гордости. Черт возьми, да его Моргана превратилась в настоящую женщину! Его Моргана. От этой мысли его пронзила острая боль: скоро они доберутся до Техаса, а значит, их уединению наступит конец. Моргана давно уже перестала сопротивляться, открыто наслаждаясь его любовью. И когда только все успело измениться? Может, это произошло в тот день, когда она ехала верхом на его лошади и он довел ее до изнеможения своими ласками? В тот момент он отчаянно хотел взять ее, показать свою власть над ней, чтобы хоть отчасти отомстить за то, что она неосознанно завладела всем его существом. Неохотно, не в силах противостоять его натиску, девушка откинулась назад, позволив ему проникнуть глубже. Господи, он до сих пор помнил тепло ее спины, прижатой к его груди, ее сладкую влагу на пальцах. Живо представив себе эту картину, Девон крепко зажмурился и стиснул зубы, чтобы сдержаться. Он чувствовал, как в нем нарастает желание. Если сейчас он попытается взять ее, она согласится? Да.

Моргана сумела приспособиться к тяготам путешествия. Она безропотно проводила целые дни в седле. Молча разделяя с Девоном простую, иногда даже скудную пищу, она заговаривала только тогда, когда хотела узнать что-то о предстоящем отрезке пути. Разговоры о политике, которые они иногда заводили, неизбежно заканчивались ссорой. Это осталось неизменным. Нет, за несколько недель мнение девушки относительно ее дяди и президента Санта-Анны осталось прежним: она считала их кристально честными людьми. Внутренне кипя от гнева, Девон понимал, что она останется верна себе, как бы дорого ей ни пришлось заплатить за это.

Ночью же все было совсем по-другому. Они предавались любви на грубом земляном ложе, покрытом тонким одеялом. Моргана никогда не предлагала заняться любовью первая, но стоило Девону прикоснуться к ней, как она без тени сомнений отвечала ему, ее руки обвивались вокруг его шеи, губы приоткрывались для поцелуя, а тело принимало его с радостью и неприкрытой страстью. У Девона был большой опыт по части женщин: он начал в раннем возрасте, и его внешность и обаяние ранили сердца многих представительниц прекрасного пола, – но с Морганой он впервые понял, что значит обладать женщиной. Он не мог припомнить случая, когда бы простое касание ее платья не возбуждало в нем желания, когда от одного взгляда на нее он не испытывал бы сотни разных эмоций: желание, гордость, радость, ревность. Да, последнее чувство усиливалось с каждым днем. Его Моргана. Собственнический инстинкт сыграл с ним злую шутку. Он так и не успел понять, в какой момент его первоначальные планы относительно девушки изменились. Он понимал только, что все не может быть так, как он планировал. Каждая ночь, проведенная в объятиях Морганы, усиливала его желание; сны, в которых она смотрела на него с любовью в глазах, не давали ему покоя; боль от сознания того, что идиллия скоро закончится, что ему придется честно выполнить свои обязательства и отпустить Моргану в Мексику, к ее любовнику Санта-Анне, мучила его. Он понимал, что Антонио поверит всему, что она скажет. Девон прекрасно понимал одержимость президента этой девушкой, ведь он сам испытывал схожее чувство. Да, он примет ее обратно в свою постель, и для него, Девона, Моргана перестанет существовать.

Перед мысленным взором Девона вновь возникла страшная картина: Моргана лежит под Санта-Анной, обхватив его руками за шею, позволяя ему целовать себя, пить из глубин сладкого колодца, который Девон считал только своим. Да, он предупредил Моргану, что скорее убьет, чем позволит навредить Стиву Остину. Он не лгал, но не политические убеждения заставили его произнести эти слова. Во всем было виновато это воспоминание, от которого он не мог избавиться и которое каждый раз будило в нем зверя…


Моргана ощутила странное покалывание в спине, своего рода животный инстинкт, предупреждавший об опасности, и обвела пристальным взглядом кусты по обеим сторонам дороги. Ничего. Оглянувшись, она встретилась глазами с Девоном. При виде какой-то первобытной ярости на его лице она испуганно сглотнула. Девон первым отвел взгляд и стал смотреть на дорогу.

Только сейчас осознав, что все это время она удерживала дыхание, Моргана облегченно вздохнула. Вот уже более месяца они проводили вместе двадцать четыре часа в сутки, и Моргана все больше терялась в догадках: что представляет собой настоящий Девон Говард. И правда, какой он? Красивый, хорошо одетый молодой человек, приехавший защищать интересы англо-американской колонии в Техасе, или соблазнительный дьявол, который по пути из Нью-Йорка подогревал ее ненависть, превратившуюся в нежную привязанность по дороге в Веракрус? Заботливый сострадательный человек, ухаживавший за ней после несчастного случая во дворе дома Эскобаров и потом приезжавший каждый день, чтобы справиться о ее здоровье? Или он такой, каким представил его Антонио: человек без принципов, который воспользовался добрым отношением тети Изабеллы, чтобы стать другом семьи и тем самым повлиять на исход дела полковника Остина? Или он такой, каким показал себя с самого начала путешествия: суровый, непреклонный, жестокий? Моргана чувствовала, что он не лукавил, когда говорил, что скорее убьет ее, чем позволит навредить полковнику. Этот человек, от одного взгляда которого ее пробирал страх, вполне мог воспользоваться огромным ножом, висевшим у него на поясе. Она до сих пор помнила, как холодно блестели его глаза, когда он дотронулся до шрама у нее на шее.

Даже внешне Девон очень изменился за время пути. Отросшие спутанные волосы спадали ему на плечи. Его лицо, на котором все реже появлялась обворожительная ленивая улыбка, стало суровым и беспощадным. В сюртуке и панталонах он казался стройным и гибким, теперь же в глаза девушке бросались развитые мышцы и широкие плечи. И ни намека на полноту, которая была так распространена у мужчин из привычного Моргане общества. Она ясно помнила ощущение сильных мужских рук, обнимавших ее ночами; бугрящиеся мышцы груди, к которой она прижималась головой и которую целовала в порыве страсти; узкие бедра, которые она сжимала в миг наслаждения, когда он овладевал ею. Дорожная одежда Девона, широкополая шляпа, скрывавшая его пристальный взгляд, легкая хлопковая рубашка, прилипавшая к сильному торсу в часы полуденной жары, потертые облегающие брюки, не скрывавшие мускулистых бедер, выдавали в нем настоящего мужчину, полного животной силы и отваги. И все же наиболее остро Моргана ощущала скрытую под внешней оболочкой жесткость этого человека. И эта жесткость внушала ей беспокойство, становившееся все сильнее и сильнее.

Но она также помнила их ночи. Слегка покраснев, девушка постаралась отогнать от себя волнующие воспоминания. С самого начала ее попытки сопротивляться оказались бесплодными. Девон неоднократно доказывал свою власть над ее телом: на корабле, на празднике Святого Иоанна Крестителя, в тишине ее собственной спальни. Кем бы ни был этот мужчина, она знала только одно: прикосновение его рук сводило ее с ума; его губы одурманивали, а ощущение его мужского естества внутри доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.

Почувствовав стеснение в груди, Моргана не на шутку испугалась. Ей надо как можно быстрее избавиться от него! Иначе будет поздно… слишком поздно для того, чтобы побороть возникшую привязанность. Девон все время пытался удовлетворить свое желание, чтобы как можно скорее пресытиться. К сожалению, в случае с Морганой это не помогало. Она боялась, что, когда он отпустит ее и разрешит вернуться в Мексику, ей не захочется уезжать. Нет, это не любовь. Откуда ей взяться? Девон разговаривал с ней, только когда был рассержен или отдавал приказания. Он открыто выказывал презрение к тому образу жизни, который она, по его представлениям, вела. Неужели она правда такая? Моргана больше ни в чем не была уверена. Она знала только, что надо как можно скорее расстаться с Девоном, пока не стало слишком поздно.

Аромат поджаривающейся на костре птицы сводил Моргану с ума. День выдался необыкновенно жарким, и приближавшаяся ночь обещала быть такой же. Влажный воздух давил на плечи. Не желая нарушать тишину, девушка молча следила за тем, как Девон переворачивает надогнем импровизированный вертел. Журчание речки так и манило. Они остановились на ночлег всего пару часов назад, и все это время Девон оставался таким же задумчивым, как днем. Моргана невольно подумала о том, уж не против нее ли был направлен тот холодный взгляд, который она заметила сегодня. Разозлившись на себя за глупый страх, девушка поднялась на ноги. В конце концов, ей не нужно разрешение Девона на то, – чтобы искупаться, и, если к ее возвращению еда остынет, это ее проблемы, а не его. Быстро подойдя к седлу Девона, она достала значительно уменьшившийся кусок мыла и направилась к реке.

– Ты куда?

Продемонстрировав ему мыло и поднятое с земли одеяло, она холодно проговорила:

– Куда, интересно, я могу идти с мылом? Могу я помыться? Надеюсь, это не нарушит распорядок дня в твоем лагере?

Пригвоздив ее к месту взглядом, Девон произнес снисходительным тоном, приводившим ее в бешенство:

– Мне все равно.

Стиснув зубы, чтобы удержаться от грубого ответа, Моргана решительно двинулась к реке.

Водная гладь, чистая, волнующаяся, манила к себе. Окинув взглядом русло, огибавшее небольшую рощицу, где они с Девоном расположились на ночлег, Моргана заметила, что немного вниз по течению берега расширяются, образуя тихую заводь. Девушка полетела туда как на крыльях, почти не касаясь ногами земли и попутно сбрасывая с себя одежду. Она жаждала погрузить в воду свое усталое тело, покрывшееся пылью и потом после долгого дня в пути. Вода оказалась на удивление холодной, и после дня невыносимой жары это было настолько приятно, что, почувствовав прилив почти детской радости, Моргана громко рассмеялась. Прозрачные воды реки смело обняли ее колени, поднялись до стройных бедер, и, не в силах долее терпеть медленное погружение, девушка смело нырнула в самую глубину. Это было великолепно! Отдышавшись, Моргана снова нырнула, и на этот раз пробыла под водой подольше, чтобы как следует намочить волосы. Отойдя подальше от берега, где вода поднималась до уровня плеч, она вдруг впервые за этот месяц почувствовала себя свободной. Моргана перевернулась на спину и, закрыв глаза, стала медленно покачиваться на волнах, наслаждаясь тишиной и божественной красотой вечера.

Она не помнила, сколько пролежала вот так, ни о чем не думая. Открыв глаза, она увидела, что уже почти стемнело. Понимая, что пора шевелиться, Моргана нехотя приняла вертикальное положение и начала намыливать голову. Взбив на волосах обильную пену, она с наслаждением стала перебирать каждую прядку. Она и не подозревала, как здорово было снова стать чистой.

Опустившись под воду, девушка энергично поводила головой из стороны в сторону. Удостоверившись, что смыла всю пену, Моргана вынырнула и, заведя руки за спину, подняла тяжелую массу волос наверх.

Протерев глаза, она удовлетворенно вздохнула и принялась намыливать тонкую руку. Неожиданно услышав за спиной тихий всплеск, девушка резко обернулась. Девон медленно приближался к ней, и его великолепное обнаженное тело отливало золотом в догорающем блеске заката. У девушки перехватило дыхание.

Подойдя к Моргане, он секунду помедлил, а потом потянулся и взял мыло у нее из рук.


Время шло, и беспокойство Девона возрастало. Моргана все не возвращалась. Он хорошо знал местность и мог предположить, что девушка отправится вниз по течению, где русло реки образовывало небольшую заводь. Не в силах справиться с тревогой, он отправился на поиски. Оказавшись на берегу, он не на шутку испугался. Морганы нигде не было! Внезапно ее стройная фигурка вынырнула на поверхность, и вода заструилась по длинным спутанным локонам. Заведя руки за спину, девушка подняла вверх тяжелые кудри и замерла так на несколько секунд, прекрасная, как античная статуя, выделяясь на фоне догорающего неба. Она была похожа на речную нимфу, изящную и неуловимую, очарованию которой не было сил сопротивляться. Завороженный этим зрелищем, Девон медленно разделся и бесшумно вошел в воду. Не обращая внимания на холод, он приблизился к манившему его видению.

Моргана стояла неподвижно под сверлящим взглядом Девона, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Она покорно отдала ему мыло. Приблизившись к девушке, Девон несколько мгновений пристально вглядывался в ее лицо, после чего нежно провел пальцами по ее шее. Постепенно расширяющимися круговыми движениями ласковые руки Девона прошлись по ее плечам, груди и изящным рукам, подрагивающим от его умелых прикосновений. Медленно, лениво он обвел ее груди, легонько скользнув по напрягшимся соскам, провел рукой по плоскому животу и изящной линии бедер. С особой осторожностью он дотронулся до треугольника темных волос между бедер девушки, а затем двинулся ниже, завершая ритуал омовения. Нежно взяв Моргану за плечи, он развернул ее спиной. Отведя в сторону влажные блестящие локоны, он принялся намыливать лопатки, спину и, наконец, упругие округлые ягодицы. Потом он опустился на колени. Обхватив ладонями бедро девушки, он тщательно намылил всю стройную длинную ногу, а затем проделал то же самое со второй.

Закончив, Девон поднял голову и встретил потрясенный взгляд Морганы. Вскинув руки, он обхватил ее за ягодицы и притянул к себе. Она дрожала, и Девон ощутил в душе прилив нежности. Осторожно, почти незаметно, он поцеловал влажные каштановые завитки между бедер девушки, потерся носом о мягкие складки, провел губами сначала по одному бедру, потом по другому. Слегка надавив, Девон приблизил девушку к себе, чтобы дотянуться до нежной расселины. Скользнув языком внутрь, он принялся ласкать средоточие ее желания, наслаждаясь стонами Морганы.

Резко отпустив девушку, он выпрямился во весь рост. Проследив взглядом за его движением, Моргана взяла у него из рук остатки мыла, странно блестя глазами. Дрожащими руками она принялась намыливать широкие плечи мужчины, но при первом же прикосновении к его телу чуть не растеряла всю решимость доставить ему такое же удовольствие, какое он только что доставил ей. Девон пристально, выжидающе всматривался в нее, полуприкрыв синие глаза тяжелыми веками. Сердце бешено колотилось в груди, остро реагируя на маленькую ладошку, скользнувшую по его мускулистой шее. Наклонив голову, Моргана дотронулась языком до крошечных мужских сосков, по очереди поцеловала каждый, потом сделала шаг назад и широкими движениями стала покрывать мыльной пеной широкую грудь. Наслаждаясь ощущением жестких завитков волос под пальцами, девушка медленно, ласкающе водила руками по груди Девона, не замечая, как его сильное тело постепенно охватывает дрожь желания.

Продолжая намыливать его, Моргана провела рукой вдоль узкой дорожки волос, сбегавшей вниз по животу к напряженному естеству. Она нежно, едва касаясь, намылила и его тоже и перешла к мускулистым бедрам.

Дрожа всем телом, Девон резко остановил ее. Взяв ее маленькую ладошку, он повел Моргану на глубину, чтобы смыть мыльную пену. Повернувшись, он обхватил ее серьезное личико руками. Издав низкий хриплый стон, Девон накрыл ее губы своими, и в это мгновение разум окончательно оставил его. На миг оторвавшись от ее губ, он подхватил ее на руки, быстро развернулся и зашагал к берегу.

Качаясь на волнах желания, Моргана даже не заметила, как над головой у нее в сгущавшихся сумерках промелькнули кроны деревьев. Она успела только понять, что они вновь оказались на поляне у костра. В следующее 308 мгновение она ощутила под собой грубое одеяло, а сверху – сильное мускулистое тело Девона. Глядя на нее горящими глазами, он крепко обнял ее, и его голос превратился в пульсирующий хрип, проникающий в самое сердце:

– Я не могу насытиться тобой, Моргана. Помоги мне… помоги мне освободиться…

С этими словами он припал к ее губам в ищущем, обжигающем поцелуе. Девон жадно пил открывшуюся ему сладкую влагу, его язык погружался и выныривал, пробуя на вкус, чувствуя, лаская, разжигая в девушке страсть. Оторвавшись от ее рта, Девон провел губами по ее подбородку, по стройной шее, задержавшись на едва заметном шраме. Она была такой сладкой, такой изысканной на вкус, что Девон жадно втягивал в себя ее кожу, опьяненный неутолимой жаждой. Он хотел ее… нуждался в ней… его страсть была так велика, что желание обладать Морганой лишало его рассудка. Проведя языком по ее плечу, он осушил последние капли воды, чувствуя, как с каждым прикосновением к нежному бархату ее кожи желание разгорается все сильнее. Сжав Моргану в объятиях, он томительно и нежно скользил губами по ее телу.

– О Боже, Моргана, ты такая сладкая. Мне тебя все время мало. – Не переставая дрожать, Девон медленно, терпеливо провел языком по груди девушки, слизывая капельки воды. Затем его губы сомкнулись вокруг каждого напряженного соска. Но и этого было недостаточно. Сходя с ума от мучительного желания, Девон быстро переместился к блестящему треугольнику каштановых волос и принялся покрывать влажные завитки жадными поцелуями, а когда Моргана слабо запротестовала, разгорячился еще сильнее: – Мне это необходимо, Моргана. Я хочу попробовать тебя на вкус… узнать тебя до конца. Я должен взять тебя всю целиком. Больше ничто не удовлетворит меня, милая. Больше ничто не удовлетворит нас обоих.

С нарастающим восторгом Девон увидел, как стройные бедра расслабляются, открывая ему доступ к средоточию ее женственности. Покрывая жаркими поцелуями мягкий грот, он надавил сильнее, дотронувшись кончиком языка до нежного бутона, который он целовал всего несколько минут назад. Преисполнившись счастья, он с упоением ласкал Моргану, разжигая в ней желание, проникая глубоко внутрь, жадно поглощая сладкий нектар ее женственности. Нежно, но неумолимо он ласкал женскую суть Морганы, и по мере того как усиливалась дрожь ее тела, ответное чувство захватывало и Девона. Наконец произошел взрыв, освобождение, к которому он так стремился ее подвести. Он продолжал неистово целовать и ласкать ее до тех пор, пока последние спазмы не утихли.

Опустившись на Моргану сверху, Девон пристально вгляделся в ее лицо. Она лежала с закрытыми глазами, раскрасневшаяся, прерывисто дыша, приоткрыв губы, с которых то и дело слетали стоны наслаждения. Ощутив прилив нежности, Девон осторожно отвел со лба спутанные локоны, погладил бархатные щеки и почувствовал, что не может больше сдерживаться, и начал двигаться глубоко внутри ее. Он чуть с ума не сошел от желания, услышав прерывистый шепот Морганы:

– Сейчас, Девон… я хочу тебя сейчас. Возьми меня с собой, милый, возьми меня с собой!

Помедлив несколько мгновений, чтобы насладиться страстью в ее глазах, Девон хрипло прошептал в ответ:

– Милая Моргана… моя Моргана…

С последним толчком они оба вознеслись на вершину страсти, закружились в водовороте обжигающего блаженства и, низвергнувшись вниз, замерли в объятиях друг друга.

Когда они вышли из воды во второй раз, уже сгустились сумерки. Девон обернул их обоих в сухое одеяло, и девушка рассмеялась, наслаждаясь его близостью, когда он обнял ее за талию.

Внезапно остановившись, Девон подозрительно принюхался и, отпустив ее, бросился к костру.

Путаясь в одеяле, Моргана двинулась следом за ним и, подойдя поближе, увидела, как Девон, опустившись на корточки, со стоном извлек из пепла обуглившуюся птицу. Он перевел смеющийся взгляд на девушку, и знакомая улыбка озарила суровые черты. Молодой человек небрежно повел плечами.

– Знаешь, милая, одна сторона этой птички вполне съедобна. Просто нам достанутся порции поменьше.

Покачав головой, Моргана беззаботно проговорила:

– Хорошо, что у нас осталось немного вяленой говядины. Я сегодня почему-то очень голодна.

Отойдя подальше от костра на поросшую мягкой травой полянку, Моргана получше завернулась в одеяло и уселась на землю. Взяв щетку Девона, она принялась расчесывать спутанные локоны. Поглощенная своим занятием, она не заметила, как Девон поставил рядом с ней тарелку. Неожиданно он потянул ее назад, и, упав, девушка приземлилась на его руку.

– Девон… что ты делаешь?

С бешено бьющимся сердцем Моргана наблюдала за тем, как Девон быстро развернул одеяло. Растянувшись на нем, он тихонько прошептал ей на ухо:

– Неужели ты думала, что так легко сбежишь?

– Сбегу? – рассмеялась Моргана, поддавшись его игривому настроению. – Разве я похожа на человека, решившего сбежать?

По лицу Девона скользнула тень, ион пробормотал что-то нечленораздельное. Моргана тоже нахмурилась в ответ, и тогда он поспешно улыбнулся:

– Знаешь, раз уж я поймал и приготовил эту птицу в одиночку, тебе придется заплатить, чтобы ее съесть.

Понимая, что хочет услышать от нее Девон, Моргана не удержалась от улыбки:

– И как я смогу это сделать, Девон? У меня нет денег.

– Вот так, милая. – Протянув руку, он взял с железной тарелки жаркое и отщипнул немного мяса. Прикоснувшись губами к губам девушки, он мягко пробормотал: – Сколько, по-твоему, стоит такой кусочек? Столько? Или столько? – На этот раз поцелуй был дольше и глубже, язык Девона дотронулся до языка девушки, но быстро ускользнул.

Неотрывно глядя на Девона, Моргана думала только о том, как скрыть от него охватившую ее сладкую истому, возникшую от сознания его близости. Несмотря на очевидную дрожь в голосе, она проговорила как можно беззаботнее:

– Ну, Девон, это очень маленький кусочек. Он стоит не больше этого… – И она запечатлела легкий поцелуй на его щеке.

Девон фыркнул и пробормотал себе под нос, веселым блеском в глазах опровергая собственные слова:

– Ты такая жадная, Моргана… но это и правда маленький кусочек. – Опустив мясо в рот девушке, Девон съел столько же и, дождавшись, пока Моргана прожует, представил ей на рассмотрение очередную порцию: – А как насчет этого?

Аппетитный кусочек, с которым Моргана только что расправилась, раззадорил ее аппетит, и она простонала:

– Девон, мне за все придется платить? Я умираю от голода. – Урчание в животе как нельзя лучше подтвердило ее слова, и Девон расплылся в улыбке.

– Да, пожалуй. Итак, вернемся к делу. Сколько ты дашь за этот кусочек?

Озабоченно сдвинув брови, Моргана поразмыслила несколько секунд, а потом ответила вопросом на вопрос:

– А можно заплатить сразу за все, Девон?

Удивленно изогнув бровь, Девон покачал головой:

– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, милая.

Медленно притянув его голову к себе, Моргана слегка прикоснулась губами к его губам, скользнула руками по широким плечам. Их поцелуй стал глубже. Приоткрыв губы, она позволила его языку проникнуть внутрь, но тут же заставила Девона поменяться ролями. Она ласково и как будто немного лениво попробовала его на вкус, дразня кончиком языка, пыряя в самую бездну наслаждения. Не прошло и нескольких секунд, как в мире не осталось ничего, кроме двух пар жадных рук и разгоряченных тел, молящих об освобождении. Моргана вскрикнула, почувствовав, как Девон вошел в нее, и, оторвавшись от его губ, заглянула ему в лицо. Он увидел в ее глазах непролитые слезы.

– Что такое, Моргана? Я сделал тебе больно?

Моргана помотала головой: комок в горле мешал ей говорить. Наконец она произнесла прерывистым шепотом:

– Нет, я не понимаю, Девон. Я этого не хотела… просто хотела подыграть тебе.

Почувствовав мгновенное облегчение, Девон наклонился и стал покрывать легкими поцелуями ее глаза и щеки.

– И ты прекрасно справилась с задачей, милая.

Яростно покачав головой, девушка упрямо повторила:

– Но я хотела только поцеловать тебя.

Осторожно проведя кончиком языка по ее губам, Девон ответил:

– Но ведь это было чудесно… правда, милая… тебе нравилось чувствовать мои руки на своем теле… нравилось играть с моим языком… нравилось чувствовать, как нарастает мое желание, сводящее тебя с ума. Ты хотела снова ощутить меня внутри, чтобы я избавил тебя от сладкой муки. Ты ведь и теперь хочешь меня. Правда, милая?

– Девон, клянусь, я не хотела…

В этот момент мужчина начал медленно двигаться внутри ее, и в его голосе прозвучала нарастающая страсть.

– Ты хочешь меня… правда, Моргана? – прошептал он низким, но твердым голосом, не переставая двигаться, то глубоко погружаясь, то снова отдаляясь.

– О, Девон, – простонала Моргана, почувствовав приближение знакомого всепоглощающего чувства. Она не могла думать ни о чем, кроме обжигающего желания, заставлявшего ее сильнее прижимать его к себе, поднимать ноги, чтобы ему легче было двигаться, с радостью и готовностью встречая каждый его толчок. Это было прекрасно… волшебно… и в этот момент Моргане хотелось, чтобы это никогда… никогда не кончалось. – Девон… – еле слышно прошептала она, – я хочу…

Внезапно мир вокруг нее разлетелся на тысячи разноцветных осколков, словно предвещая конец путешествия, которое случайно выпало на их с Девоном долю.

Переведя дух, Девон оторвался от шелковистых локонов Морганы и, взглянув на девушку, увидел, что она избегает смотреть на него и из уголков ее глаз струятся слезы.

– Что случилось, милая?

Моргана покачала головой. Обретя наконец способность говорить, она с болью в голосе произнесла:

– Просто… я не понимаю, что со мной происходит… почему я так себя веду…

Преисполнившись нежности к девушке за это неожиданное искреннее признание, Девон, сглотнув, стер у нее с лица слезы. Трудно было устоять против этой новой Морганы, этой маленькой беззащитной девочки. Он понимал, что не сможет долее проявлять жесткость, позволявшую ему в течение долгих недель сохранять рассудок.

– Не знаю, что с тобой случилось, милая, но я в любом случае страдаю от того же самого. Странно, правда? Мы с тобой можем нормально общаться, только когда занимаемся любовью. А ведь это так быстро кончается! – Резко отстранившись, Девон откинулся на спину и пролежал так несколько минут, прикрыв глаза руками. Когда он снова заговорил, в его голосе послышались железные нотки: – Я предлагаю смириться и сполна насладиться тем, что у нас есть. Через пару дней мы приедем в мое поместье, и ты сможешь снова возненавидеть меня.

Моргана ничего не ответила, только опустила глаза, чтобы Девон не видел ее слез. Она понимала, что он говорит правду. С рассветом он грубо отталкивал ее от себя, чтобы заняться судьбой Техаса. Завтра они снова станут врагами, а когда приедут к нему на родину, он при первой же возможности избавится от нее, отправив назад в Мексику. Девон вернется к «хорошим техасским женщинам», с которыми она, Моргана, не могла тягаться.

Повернувшись на бок и опершись на локоть, Девон запечатлел легкий поцелуй на ее дрожащих губах. Затем он взял с тарелки последний кусок холодной птицы, еще источавшей приятный аромат. Поводив им перед носом Морганы, Девон рассмеялся, наблюдая, как ее глаза мгновенно распахнулись и жадно впились в аппетитное мясо.

– Так о чем ты хотела спросить меня, милая? Дай-ка вспомнить… да… ты хотела знать, можно ли заплатить за всю еду сразу. – Заметив, как покраснела Моргана, он беззаботно продолжил, игнорируя ее смущение: – Открой ротик, милая. Ты заслужила этот кусочек плюс обслуживание.

Дождавшись, пока она прожует и проглотит первый кусок, Девон положил ей в рот следующий. С нежной улыбкой он наблюдал за тем, как она молча послушно ела. Ее вопрос так и остался без ответа.


Моргана нервничала. С той ночи на берегу реки прошло уже два дня. Девон упоминал, что до его поместья осталось не более двух дней пути, но с тех пор не сказал больше ничего, что могло бы развеять ее тревогу. Пожав плечами, она честно призналась самой себе, что с той ночи он вообще не сказал ей и десятка слов. Возникшая между ними близость исчезла при свете дня. Моргана была настолько потрясена внезапной переменой в его отношении к ней, что легко могла бы усомниться в реальности прошедшей ночи, если бы не отметины на теле, оставленные его жадными губами в порыве страсти. Когда она одевалась утром, взгляд мужчины невольно задержался на маленьких синячках, и, судя по тому, как напряглось его лицо, он понял их происхождение.

Правда, когда вечером она стала раздеваться, он рассматривал их намного внимательнее. И он не стал заниматься с ней любовью. Улегшись рядом, Девон моментально заснул. Вся любовь и нежность бесследно исчезли.

Молчание Девона начинало действовать на нервы. За каждым поворотом дороги она надеялась увидеть дом или хотя бы указатель, который ознаменовал бы окончание долгого пути. Бросив быстрый взгляд на Девона, Моргана выругалась про себя. Черт бы его побрал! Он не имеет права держать ее в неведении! Разве он не понимает, что она должна знать, когда это произойдет? А может, ему вообще все равно?..

Не в силах долее сдерживаться, Моргана неожиданно выпалила:

– Девон, а когда мы приедем?

Он с непроницаемым видом взглянул на нее и ничего не ответил.

– Я спросила, когда мы приедем, Девон. Той ночью у реки… – Проклиная себя за напоминание о ночи, когда она открыто проявила свою слабость, Моргана яростно прошептала: – Ты сказал, что мы приедем к тебе через пару дней. Так вот два дня уже прошло. Неужели так трудно сказать мне, когда закончится это чертово путешествие!

Покраснев от гнева, Моргана подождала, пока Девон посмотрит на нее. Бросив на девушку небрежный взгляд, он снова сосредоточился на дороге. Она уже была готова закричать на него, когда он спокойно произнес:

– Мы будем на месте через час. Кстати, это уже территория «Серкл эйч».

Потрясенная его ответом, Моргана мелко задрожала. Несмотря на все тяготы путешествия, она внезапно пожалела, что оно уже почти завершилось и ей предстоит встретиться лицом к лицу с неизвестностью, которой она так страшилась. Что он скажет слугам в поместье? Что они подумают? Они будут так же презирать ее, как Девон, будут избегать, посадят под замок до тех пор, пока не вернется полковник? А вдруг его вообще не выпустят? И опять у нее перед глазами возникло холодное непроницаемое лицо Девона. Он снова превратился в пугающего незнакомца, человека, которого она не понимала и боялась. Однако страх перед неизвестностью был сильнее. Вздрогнув от звука собственного хриплого голоса, она осведомилась:

– Что ты собираешься сделать со мной, когда мы приедем?

Девон посмотрел на нее и медленно, четко проговорил:

– А чего ты ожидаешь, Моргана? Естественно, я скажу им правду.

– Правду? Какую правду? Свою правду?

Ничего не ответив, Девон крепко стиснул зубы и отвернулся.

– Я задала тебе вопрос, Девон! – потеряв самообладание, воскликнула Моргана. – Будь ты проклят! Одно дело выслушивать твои грязные обвинения с глазу на глаз, но я не позволю тебе публично заявить о том, что мы с Антонио… Не позволю!

Темно-синие глаза пристально вгляделись в ее лицо.

– У тебя нет выбора, Моргана. Мы находимся на земле «Серкл эйч», моей земле. Я с самого начала сказал тебе, что намерен предпринять. Я также перечислил условия, на которых позволю тебе вернуться в Мехико, и за время пути не произошло ничего, что могло бы заставить меня изменить решение.

Слова Девона причинили острую боль. Вскинув подбородок, чтобы справиться со слезами, Моргана устремила взгляд на дорогу. Итак, все кончилось, исчезла та близость, которая возникла между ними, никогда уже не повторятся те ночи, когда он… Сглотнув, Моргана выпрямилась в седле, чтобы скрыть охватившую ее тоску. Этот кошмар продлится недолго. Антонио – человек слова. Он освободит полковника Остина, и она сможет вернуться в Мехико. Она ни слова не скажет о роли Девона в ее похищении. Дяде Мануэлю она поведает, как ей удалось сбежать от разбойников и заручиться поддержкой добрых людей, которые помогли ей вернуться в столицу. Она никому не расскажет о днях, проведенных с Девоном, она никогда больше не будет думать и говорить о нем…


Влажная послеполуденная жара сделала свое дело. Покачиваясь в такт ходу лошади, Моргана невидящим взглядом смотрела в безоблачное небо. Если бы не постоянная изнуряющая жара, она бы сказала, что погода идеально подходит для утренней верховой прогулки. Похоже, она окончательно сошла с ума. Сняв с головы соломенную шляпу и убрав со лба прилипшие волосы, она взглянула на Девона и обнаружила, что он погружен в собственные мысли. Девушка чувствовала, что может спокойно избавиться не только от шляпы, но и от тяжелой накидки, прикрывавшей плечи. Она могла бы превратиться в высушенную на солнце мумию – он и тогда не обратил бы на нее внимания. Он дома… скоро он избавится от тяжелой ноши. Оглядев себя с ног до головы, девушка поморщилась при виде пятна пота на блузке в ложбинке на груди. Она не сомневалась, что и на спине под накидкой нечто похожее. Да, она являла собой жалкое зрелище и выглядела как отчаявшаяся шлюха, которую Девон представит своим друзьям. Нет, надо смотреть в будущее… думать о том дне, когда она вернется домой – к дяде Мануэлю, тете Изабелле, Эгги… Нельзя думать о предстоящем унижении.

Но что это? С замирающим сердцем девушка всмотрелась в даль и увидела на горизонте большое строение, окруженное несколькими домиками поменьше. Присмотревшись повнимательнее, она разглядела снующих между домиками людей. Склонив голову набок, она ждала, что Девон что-нибудь скажет, но он молчал. Сидя в седле также прямо, как и в начала путешествия, он как будто начисто забыл о ее существовании.

Не в силах выдержать охватившую ее тревогу, Моргана набралась смелости и поинтересовалась:

– А что это за здания там вдалеке, Девон?

Он даже не обернулся.

– «Серкл эйч».

Ублюдок! Почувствовав комок в горле, Моргана изо всех сил постаралась сдержать предательскую дрожь. Что бы ни ждало ее впереди, она не позволит Девону насладиться ее страхом. Бросив взгляд на свою одежду, девушка пала духом. Кто, глядя на нее сейчас, поверит, что всего месяц назад она носила лучшие платья и вращалась в самом блестящем столичном обществе? Она выглядела как простая уличная девка! Резко сорвав с головы шляпу, Моргана прикрепила ее к луке седла. Как же ей хотелось остановиться и привести себя в порядок, расчесать волосы, умыться, но она понимала, что Девон не станет тратить время на подобные глупости. Она решительно сбросила с плеч накидку. Может, солнце высушит пятна на блузке, а горячий ветер хоть чуть-чуть разметает слипшиеся волосы? Юбка на девушке основательно поизносилась, а обнажавшиеся при езде икры босых ног, обутых в грубые сандалии, сделались коричневыми от загара. Да, она в самом деле напоминала уличную девку, но как бы Девон к ней ни относился, она не позволит ему думать, что она повержена. Она вернется в столицу, вернется к привычной жизни и никогда больше не вспомнит об этом человеке. Надо только пережить ближайшие несколько дней.


– Девон! Я уж думал, ты никогда не вернешься!

Высокий стройный мужчина с седыми волосами пожал протянутую Девоном руку и заключил его в медвежьи объятия. Выпрямившись в седле и сохраняя непроницаемое выражение лица, Моргана молча наблюдала за происходящим. Этот человек, поразительно напоминавший Девона, с трудом сдерживал чувства, и девушка ощутила тяжесть в груди. Последний раз она видела подобное выражение гордости за любимого ребенка в глазах своего отца в тот день, когда дебютировала в нью-йоркском обществе. Она вдруг подумала о том, насколько похожи их с Девоном отцы. То, как он наблюдал за приветствиями со стороны столпившихся вокруг его сына людей; то, как еле слышно посмеивался над шутками близких друзей; то, с каким удовольствием он смотрел на маленьких черных ребятишек, прижимавшихся к ногам родителей и с благоговейным ужасом взиравших на молодого хозяина, выдавало в нем отца, преисполненного гордости за своего сына. Никто никогда больше не будет так смотреть на нее. Неожиданно перед внутренним взором девушки встал образ ее отца, и на глаза навернулись непрошеные слезы.

Они медленно двинулись к дому. Девон молча ехал по узкой тропинке в прерии, которая начала уже желтеть от палящего солнца. На сколько хватал глаз простиралась плоская равнина, и только на самом горизонте, слева, поднималась небольшая возвышенность. Сохраняя молчание, Моргана отвернулась, не желая больше выслушивать радостные приветствия собравшихся. Чтобы хоть немного отвлечься от невеселых мыслей, девушка перевела взгляд на дом, из которого вышел отец Девона. Это было низкое длинное строение, которое явно строилось частями, по мере тогокак у хозяев росли доходы. Моргана совсем не так представляла себе поместье в диких техасских землях и совершенно не ожидала увидеть такой большой и красивый дом. В маленьких домиках, окружавших главное здание, жили слуги, которые при звуках голоса Девона дружно высыпали на улицу. Еще дальше располагались помещения для рабов. Девушка не сомневалась, что все чернокожие жители поместья – рабы. Это чувствовалось в их отношении к Девону, хотя было очевидно, что они обожают молодого хозяина. Рабство… еще один предмет спора между мексиканцами и англоамериканцами. В Мексике рабство было отменено, и хотя американским колонистам позволено было привозить рабов с собой, дети, рожденные на техасской земле, автоматически становились свободными. Антонио часто говорил о том, как он ненавидит рабство. Она была полностью согласна с президентом.

Пронзительный женский крик оторвал Моргану от размышлений, и, подняв голову, она увидела, как к ним несется седая чернокожая женщина в развевающихся юбках. У девушки невольно что-то сжалось внутри, когда она заметила выражение восторга, промелькнувшего на лице Девона за секунду до того, как он раскрыл встречные объятия.

– Иди ко мне, старая добрая Мелли! – Молодой человек крепко прижал к себе пожилую негритянку и не отпускал до тех пор, пока она со смехом не взмолилась об этом:

– Смотрите не переломайте кости старой Мелли, а то вечером она не сможет приготовить ваш любимый десерт, мастер Девон!

– А что это будет, Мелли?

– Пирог из персиков! – подмигнув хозяину, весело проговорила негритянка. – Мелли припасла целую гору персиков специально для того дня, когда мастер Девон вернется домой. Это такая радость для нас, сэр, такая радость!

Неожиданно Моргана почувствовала, что взгляды собравшихся теперь устремились на нее, что усилило ее смущение. С тех пор как они въехали на территорию поместья, Девон ни словом о ней не обмолвился, и всех мучило любопытство.

– Мэм, позвольте помочь вам спешиться.

Пока Моргана смотрела на Девона, она не заметила, как к ней подошел его отец. Взглянув на него, она увидела в бледных глазах, так похожих на глаза сына, обезоруживающую доброту. Да, они были очень похожи, только годы смягчили суровые заостренные черты… или, быть может, это сделала улыбка, исходившая, казалось, из самого сердца? Густые усы над верхней губой были такого же цвета, как копна волос на голове, неровно подстриженных на уровне плеч. На нем была домотканая рубаха из хлопка и кожаные бриджи, почти как у Девона. Говард-старший сохранил на удивление стройную и гибкую фигуру. Глядя на этого человека, Моргана представляла себе Девона через пару десятков лет, каким ей не суждено его увидеть.

Сильные мужские руки легко подняли ее в воздух и опустили на землю. Моргана искренне улыбнулась старику:

– Большое спасибо, сэр. – Понимая, что эти простые слова благодарности оказались несколько не к месту, Моргана замолчала, заметив растерянное выражение на лице мужчины. Не зная, что предпринять, Моргана посмотрела на Девона и испугалась, наткнувшись на его гневный взгляд.


Смеясь над ужимками старой негритянки, Девон ощутил первые признаки беспокойства. Несмотря на веселую болтовню Мелли, он заметил, как взгляды собравшихся стали постепенно перемещаться на что-то за его спиной. Нетрудно было догадаться, что именно привлекло их внимание. Моргана. Какой нормальный мужчина не захочет полюбоваться бьющей через край естественной красотой? Такая девушка, как Моргана, могла произвести впечатление в любом виде. И для этого ей не нужно было прибегать к обычным женским уловкам. Достаточно было просто снять неудобную шляпу, защищавшую от палящих солнечных лучей нежную кожу ее лица, и грубую накидку, прикрывавшую плечи, чтобы дать возможность окружающим насладиться блестящей копной каштановых кудрей, безупречной кожей, покрытой ровным золотистым загаром, большими серьезными глазами, обрамленными густыми длинными ресницами, какие бывают только у сказочных принцесс; изящными скулами, которыми он сам не переставал восхищаться, тонким прямым носиком, великолепным профилем и губами… Господи, эти губы сводили его с ума! Разве можно смотреть на них и не хотеть поцеловать, попробовать на вкус, приоткрыть их языком? Даже старая поношенная одежда не скрывала волшебной красоты девушки: нежной линии плеч, тонких изящных рук, изысканной формы груди, тонкой талии, округлых бедер, длинных стройных ног… Даже ее ступни выглядели очень привлекательно в бесформенных сандалиях, лишний раз подчеркивавших их изящество. Да, Девон не сомневался, что все мужчины оценили ее по достоинству.

Обернувшись, Девон замер от удивления, увидев отца рядом с лошадью девушки. Но еще больше его поразило выражение лица Морганы. Она мягко улыбнулась пожилому мужчине, и привычная холодность во взгляде, с которой она смотрела на Девона, уступила место искренней теплоте. Она никогда так не смотрела на него… так открыто и дружелюбно. Даже когда они занимались любовью… Закипая гневом, молодой человек увидел, как отец обхватил ладонями тонкую талию девушки и легко снял ее с лошади. Взгляд Девона был прикован к Моргане: с нарастающей ревностью он наблюдал за тем, как она очаровательно покраснела и, заглянув в бледные глаза Говарда-старшего, мягко поблагодарила его. Не заметив, что отец смотрит на него, он видел только Моргану, которая в этот момент поймала его взбешенный взгляд.

Девон быстро подошел к ним. Заглянув в бездонные карие глаза, он обратился к полной негритянке, с интересом наблюдавшей за происходящим:

– Мелли, это мисс Моргана Пирс. Проводи ее в свободную комнату и попроси Джоша принести воды, чтобы она могла помыться.

Проигнорировав озадаченный вид негритянки, бросившейся выполнять его приказание, он вновь обернулся к Моргане, чувствуя на себе любопытные взгляды окружающих.

– Ступай за Мелли и помни, где ты находишься. Отсюда не сбежишь. Я приду попозже и…

– Девон, что происходит? – Говард-старший был явно недоволен тем, как его сын обращается с гостьей.

Посмотрев на отца, Девон проговорил спокойно:

– Это долгая история, Сэм. Сейчас я хочу, чтобы Моргана вошла в дом. Мы поговорим обо всем позже, с глазу на глаз.

– Я тоже хочу присутствовать при разговоре, Девон. Я хочу рассказать всю правду о…

– Ты сделаешь то, что я сказал, Моргана! Мелли проводит тебя в дом!

– Но я хочу…

Неожиданно Девон схватил ее за руку. Быстро извинившись перед отцом, он потащил Моргану в дом, двигаясь широким уверенным шагом.

– Девон, мне больно! – Спотыкаясь, она добралась до верхней ступеньки крыльца и заглянула в непроницаемое лицо Девона.

Задержавшись на секунду, чтобы Моргана обрела равновесие, молодой человек вошел внутрь. Не дав ей возможности осмотреть просторную гостиную, обставленную просто, но со вкусом, он провел ее по коридору и остановился у последней из нескольких выходивших сюда дверей. Втолкнув Моргану в комнату, он вошел следом за ней и закрыл за собой дверь.

– Это комната для гостей, Моргана. В ней ты будешь жить все время пребывания в моем доме. Ты будешь спать здесь, и только здесь!

Не понимая, чем она вызвала гнев Девона, Моргана недоуменно покачала головой. Но тут Девон снова заговорил, так что девушка раскрыла рот от удивления:

– И хочу предупредить, что твои уловки здесь не сработают!

– Уловки? О чем ты?

– Не строй из себя невинность, Моргана. Я слишком хорошо тебя знаю. Я заметил, как вы с Сэмом смотрели друг на друга.

– Сэм… твой отец… Я не понимаю.

– Мой отец – пожилой человек. Он очень любил маму и скучает по ней. Тебе не составило труда сообразить, как можно воспользоваться сложившейся ситуацией. Но ты ошибаешься, милая.

Внезапно разозлившись, Моргана яростно прошипела:

– Не называй меня «милая», Девон! В твоих устах это звучит как оскорбление!

– А ты хочешь, чтобы мой отец называл тебя «милая», правда, милая? – Схватив девушку за плечи, он притянул ее к себе так близко, что почти касался губами ее губ, когда прошептал ядовитым голосом: – Хочу предупредить, что ты зря теряешь время, милая. Сэм не пожертвует делом всей своей жизни ради тебя. Пока ты здесь, с тобой будут обращаться как с гостьей, если, конечно, ты будешь вести себя соответствующе. Ты сможешь перемещаться по дому и небольшой территории вокруг. И тебе не разрешается выезжать на конные прогулки без сопровождения. Можешь быть уверена, что все обитатели поместья будут в курсе, кто ты такая и что тебе можно и нельзя делать. Поверь, за тобой постоянно будет кто-нибудь следить, поэтому можешь заранее расстаться с планами побега. Даже если тебе удастся убежать на расстояние нескольких миль, тебя найдут, и тогда ты уже точно не сможешь вернуться к своему любовнику. Он здесь не в почете, так же, как и твой дядя! Так что, – прорычал Девон, – если у тебя есть хоть немного мозгов, ты будешь вести себя хорошо.

Услышав шаги в коридоре, он резко отпустил Моргану и, обернувшись, увидел входящую в комнату Мелли.

– Мисс Моргана устала, она хочет помыться и отдохнуть. Ей надо о многом подумать.

Встретив вопросительный взгляд черных глаз, Моргана проговорила:

– Я в самом деле немного устала, Мелли. Мне бы хотелось немного отдохнуть. – Подойдя к огромной кровати в центре комнаты, Моргана легла, не обратив внимания на то, как Девон с Мелли тихонько вышли из комнаты. Ей действительно надо было о многом подумать…


Сверкая глазами от гнева, Санта-Анна ударил кулаком по столу:

– Идиоты! У меня целая армия идиотов!

Резко вскочив на ноги, он вышел на середину комнаты и принялся ходить взад-вперед по ковру. На секунду остановившись, он нервно провел рукой по волосам и выпрямился. Годы военной службы давали о себе знать: президент вытянул спину и расправил плечи. Да, он всегда гордился своим ростом и выправкой. Мексиканцы в массе своей были людьми низкорослыми, так что он почти всегда на голову возвышался над толпой. Он тщательно следил за своей физической формой. Он отдавал себе отчет в том, как идет ему военный мундир и как выгодно смотрятся его темные волосы, когда он восседает на белом жеребце. Отчасти благодаря внушительной внешности он добился успеха на государственной службе и в личной жизни. Он привык к одобрительным взглядам, которые бросали на него женщины, но весь последний месяц ему было совершенно не до этого. Его жизнь складывалась вовсе не так, как он рассчитывал. Президент с трудом сдерживал гнев, не отпускавший его с той минуты, как он получил известие о похищении Морганы. Прошло уже больше месяца, а она до сих пор не вернулась домой. Выкуп разбойникам был уплачен, а о девушке не было ни слуху ни духу. Еще один повод для беспокойства. Сколько еще ему предстоит выдерживать расспросы доньи Изабеллы? Женщина находилась на грани нервного срыва, и Антонио чувствовал угрызения совести. Он уважал супругу Мануэля Эскобара, честную женщину, всецело преданную мужу и стране. Для него было делом чести разыскать Моргану и вернуть домой, и вот это-то и мучило Антонио сильнее всего. Правда, если быть до конца честным, следовало признать, что его беспокоила и другая проблема. У него имелись свои планы относительно прекрасной племянницы генерала. Она была прекрасной собеседницей, всем своим существом неосознанно источая чувственность. Он ощущал в этой девушке врожденную страстность, которую отчаянно хотел изведать. Антонио мучился от желания обладать Морганой Пирс, и желание это было так сильно, что он не мог даже думать о других женщинах. Если только разбойники хоть пальцем притронулись к ней, если посмели обидеть ее… что ж, он давно решил, что они умрут, но перед этим он сделает так, что они будут молить о смерти как об освобождении от мучений. Но как этим неотесанным дуракам удалось расправиться с его солдатами? Как они смогли выкрасть девушку? Как им до сих пор удавалось прятать ее в стране, где все поддерживали президента? Если бы не блестящий каштановый локон, который они прислали в письме с требованием выкупа, он бы подумал, что все подстроено. Но ошибки здесь быть не могло: волосы Морганы, шелковистые каштановые пряди, в которых купалось солнце, он бы не перепутал ни с чем. Вновь ощутив знакомое стеснение в чреслах, которое он испытывал всякий раз, думая о девушке, Санта-Анна застонал от отчаяния. Да, он получит Моргану Пирс назад, но тогда уже он не потерпит отказа. Он возьмет ее и будет держать у себя, пока не насытится. Но сначала… сначала необходимо ее разыскать.

Стук в дверь прервал его размышления.

– Entra. – Нахмурившись при виде Мануэля Эскобара, он коротко осведомился: – Ну как?

– Я все сделал так, как вы приказывали, Антонио: распорядился расклеить повсюду объявления с обещанием вознаграждения за любую информацию о местонахождении Морганы. Изабелла просила лично поблагодарить вас за все, что вы для нас сделали. Надеюсь, вы понимаете всю глубину нашей благодарности.

Скользнув взглядом по его морщинистому лицу, Санта-Анна резко проговорил:

– Ты же знаешь, что для меня это так же важно, как и для вас, Мануэль. Моргана – очаровательная девушка, и я очень привязался к ней. Всем известно, что она вошла в круг моих близких друзей, и ее похищение, таким образом, является не просто уголовным преступлением, а еще и личным оскорблением президента страны. Даю тебе слово, Мануэль, что по этим двум причинам, а также по ряду других я отыщу похитителя Морганы и прослежу за тем, что он будет наказан.

– Да, Антонио, большое спасибо. – Тяжело вздохнув, пытаясь стряхнуть глубокую тоску, не отпускавшую его с момента исчезновения племянницы, Мануэль Эскобар продолжил твердым голосом: – Нам нужно обсудить еще один вопрос, Антонио… которому, я полагаю, вы захотите уделить особое внимание.

– О чем идет речь?

– О суде над полковником Остином. Верховный суд будет рассматривать его дело завтра. Я беседовал с судьей Кальендо, и он желает знать ваше мнение относительно приговора.

Сдвинув брови, Санта-Анна окинул генерала Эскобара задумчивым взглядом. Ему не хотелось отвлекаться на дело полковника в тот момент, когда были задеты его личные интересы, но он понимал, что нужно поторопиться. Осознав, что ему не пришлось бы поддаваться на уговоры Девона Говарда, если бы Моргану похитили на месяц раньше, он ощутил приступ раздражения. Но он дал слово, и Говард вернулся в Техас, имея на руках письменное подтверждение того, что Остин предстанет перед судом. Антонио не мог нарушить данное обязательство, не рискуя своей репутацией. С другой стороны, он пообещал только, что полковника будут судить. Он не давал никаких обещаний относительно приговора, и Говард, полагая, что его друга освободят от всех обвинений, не настаивал на этом. Идиот! Держать в плену такого человека, как полковник Остин, было в высшей степени выгодно. Антонио Санта-Анна не мог позволить себе потерять такого заложника… и он не побоится угроз презренного техасца!

– А судья Кальендо уже ознакомился с делом?

– Да, он выяснил причины, по которым арестовали полковника.

– И какие выводы он сделал?

Легкая улыбка, скользнувшая по всегда строгому лицу генерала, придала его глазам странный блеск:

– Он пока неуверен, что именно следует предпринять. Он заявил, что дождется вашего совета, поскольку вопрос касается района страны, где происходят волнения.

Впервые за все утро на лице президента появилось некое подобие улыбки.

– Фелипе хочет знать, как я желаю поступить с полковником Остином?

– Да, Антонио.

– Что ж, надо дать Фелипе возможность сохранить лицо. Раз уж он не чувствует себя способным с ходу принять решение по такому сложному вопросу, то пусть сообщит суду, что хочет взять дело на дальнейшее рассмотрение. Он также может выпустить полковника Остина под залог с запретом на выезд из столицы.

Мгновенно уловив смысл этих слов, генерал Эскобар кивнул и улыбнулся:

– Да, Антонио. С нашей стороны будет весьма разумно сохранить дружеские отношения с полковником Остином, продолжая на законных основаниях удерживать его здесь. Я немедленно извещу судью о вашем решении. Ему нужно время на подготовку речи.

Проводив взглядом генерала Эскобара, Санта-Анна вернулся к столу, хмуря брови. Если бы все проблемы решались так же легко, как дело доверчивого полковника Остина! Каких-то четыре месяца назад его страна была поделена на такое количество борющихся за власть группировок, что ее будущее было под большим вопросом. Вернувшись к власти, президент старался помирить поддерживающие его либеральные партии с объединением военных и духовенства, и он сделал шаг в этом направлении, втайне запустив консервативную программу. Антиклерикальные законы были объявлены недействительными, и церковникам возвратили утраченные привилегии, университеты вновь заработали по старой программе, и всех, кто был исключен в прошлом году, приняли обратно.

Санта-Анна оказался проницательным настолько, что решил действовать в одиночку. Даже ближайший друг и сподвижник, Мануэль Эскобар, не знал обо всех его планах. Несмотря на ряд изменений, произошедших в стране, программа президента еще не была полностью завершена. Отказавшись от поддержки какой бы то ни было определенной партии, он тем самым заручился поддержкой всех и вся, укрепляя собственную власть. Ему удалось даже завоевать уважение министра иностранных дел США, и Антонио подозревал, что при удачной дипломатии ему удастся сыграть на растущем желании американцев присоединить к своей стране часть Техаса.

Если что и угрожало его безоблачному политическому будущему, так это волнения на юге страны. Там популярность завоевал упрямый федералист и чистокровный индеец Хуан Альварес. Однако властям пока удавалось держать ситуацию под контролем и о настоящей опасности говорить пока было рано.

Пригладив взъерошенные черные волосы, Санта-Анна вдруг преисполнился гордости. За каких-то четыре месяца ему удалось прибрать к своим рукам всю страну. Тогда почему кучке дрянных бандитов так легко удается портить ему жизнь, удерживая вдали от него женщину, завладевшую его сердцем?

Покраснев от ярости, Санта-Анна стиснул зубы, встал и обошел вокруг стола. Да, он добьется возвращения Морганы. Он отыщет похитителей и казнит их. А когда они умрут, их тела будут висеть на площади, пока не сгниют, так что никто больше не осмелится нанести личное оскорбление президенту!


– Мисс Моргана… вы проснулись?

Знакомый, с хрипотцой, голос вырвал девушку из мира сновидений. Не сразу сообразив, где находится, Моргана резко села на мягкой постели, отчего у нее закружилась голова.

– Д-да… я проснулась… заходите.

В дверном проеме появилось улыбающееся лицо Мелли.

– Мастер Сэм приказал проверить, все ли у вас в порядке. Вы проспали целых три часа. Старая Мелли приготовила праздничный ужин в честь возвращения мастера Девона, и мастер Сэм хочет узнать, не присоединитесь ли вы к ним.

Слегка обескураженная вопросом, Моргана уклончиво проговорила:

– Н-не думаю, Мелли. Боюсь, в таком виде я не смогу сесть за стол. Лучше будет, если я поем в комнате.

Моргана в самом деле хорошо выспалась. В полдень бившее в окно солнце сильно нагрело комнату. Потрогав блузку, девушка обнаружила, что сильно вспотела, а волосы прилипли ко лбу. Удивительно, что ей вообще удалось заснуть, но они выехали рано утром и тяготы путешествия, а также постоянное беспокойство лишили ее сил.

– Ужин будет только через час, мисс Моргана. Сейчас мальчик принесет воды, и вы успеете привести себя в порядок.

Не удержавшись от улыбки, Моргана покачала головой:

– Не думаю, что за столом меня хорошо примут, Мелли. Ты ведь уже знаешь, почему я здесь. В любом случае за час я не успею постирать и высушить одежду…

– О, это не проблема! У мастера Сэма есть целый шкаф платьев мисс Бетти. Она была немного повыше вас, но…

– А кто такая мисс Бетти?

– Мисс Бетти была хозяйкой этого дома. Она отправилась на небеса три года назад, но мастер Сэм сохранил всю ее одежду.

– О нет! Я не могу надеть вещи покойной миссис Говард! Если ты не возражаешь, я поем у себя в комнате, а завтра, когда высохнет одежда…

– Мастеру Сэму это не понравится, мисс Моргана.

– Пожалуйста, Мелли, – умоляла она старую негритянку. – Но я с удовольствием приму ванну. Это звучит очень заманчиво.

Женщина постояла еще минуту, видимо, так до конца и не смирившись с отказом, затем вышла из комнаты, покачивая седой головой и бормоча себе под нос:

– Мастеру Сэму это не понравится…

Не прошло и нескольких минут, как в коридоре раздались громкие шаги, а потом стук в дверь:

– Да, кто там?

– Это Джош, мисс Моргана, я принес ванну.

Моргана распахнула дверь и с удивлением воззрилась на стройного молодого негра, который втащил в комнату огромное корыто.

– Мелли просила доставить это вам. Девушки сейчас принесут воду. – Оглянувшись, он широко улыбнулся. – Слышите, они уже идут. Мелли всех завела!

Войдя в комнату, парень осторожно опустил корыто на пол. Не успел он выпрямиться, как вбежали две молоденькие девушки с ведрами и быстро вылили их содержимое в корыто. Коротко поклонившись Моргане, они поспешно выбежали из комнаты под раскатистый смех Джоша.

Переведя растерянный взгляд на Джоша, она увидела, как он, покачав головой, направился к двери:

– Если Мелли хочет устроить вечеринку, никто не должен вставать у нее на пути!

Тем временем церемония повторилась: запыхавшиеся девушки принесли очередную порцию воды, и так продолжалось до тех пор, пока корыто не наполнилось до половины. Не в силах больше наблюдать за их мучениями, Моргана воскликнула:

– Пожалуйста! – Девушки замерли на месте, и она твердо проговорила: – Скажите Мелли, что воды достаточно. И большое спасибо вам всем.

Вежливо присев, девушки дружно кивнули.

Когда за слугами закрылась дверь, Моргана поспешно разделась. Она могла думать только о том, как бы поскорее погрузиться в прохладную воду.

Вода в корыте, к удивлению Морганы, была теплой, что лишний раз подчеркивало заботливость доброй старой негритянки. Пообещав себе лично поблагодарить Мелли, девушка взяла кусок ароматного мыла, который принесли вместе с корытом. Оно оказалось на удивление глубоким, и когда девушка села, вода дошла ей до груди. Она не ожидала, что о ней будут так заботиться. Моргана опустилась как можно ниже, желая окунуться с головой. Как следует намочив волосы, она вынырнула и потянулась за мылом. Взбив на голове обильную пену, она принялась с удовольствием намыливать длинные локоны. Чудесно! Стой памятной ночи у реки ей ни разу не удалось искупаться. От этих воспоминаний Моргана густо покраснела и, проклиная себя за собственную слабость, сделала глубокий вдох и нырнула, чтобы смыть пену. «Дура! Наивная дура! Этот человек использует тебя… открыто говорит, что ты для него не больше чем шлюха… бесплатная шлюха… а ты продолжаешь думать о нем. Ты не успокоишься до тех пор, пока он не прирежет тебя. Только тогда будет уже слишком поздно признавать, что ты была дурой!»

Намылив губку, Моргана принялась тереть лицо. Теплая вода охлаждала разгоряченную кожу, лишний раз напоминая, как опасно думать о Девоне Говарде. Смыв с лица пену, Моргана открыла глаза, и, сфокусировав взгляд, чуть не закричала от ужаса, наткнувшись на пронзительный синий взгляд.

– Девон! – Девушка инстинктивно прикрыла руками грудь и покраснела, услышав едкие слова:

– Ты не думаешь, что стесняться поздно, Моргана?

– А я и не делаю вид, что стесняюсь! – воскликнула Моргана, злясь на себя за собственное смущение. – Я просто не ожидала тебя увидеть, вот и все! Буду тебе весьма признательна, если ты уйдешь!

Удержавшись от очередного саркастического замечания, Девон сделал глубокий вдох и нахмурился. Повернувшись к двери, он секунду колебался, а потом швырнул что-то на кровать.

– Что это? – Не дождавшись ответа, Моргана повторила: – Что ты бросил на кровать, Девон?

Медленно повернувшись к ней, Девон всем своим видом выражал гнев и глубокое презрение.

– Отец просил отнести тебе это платье. Он просил сказать, будто моя мама была бы рада, если бы ты его надела. – На секунду замолчав, он продолжил свистящим шепотом: – И ты сделаешь так, как он хочет, ясно? Через полчаса мы ждем тебя за столом, и я надеюсь, что ты будешь вести себя достойно. Все знают, почему ты оказалась в этом доме и при каких условиях ты его покинешь. И ты придешь на ужин, Моргана, а не то я поднимусь и силой приведу тебя в столовую!

Потрясенная жестокими словами, девушка молча наблюдала за тем, как Девон, не дожидаясь ее ответа, медленно разворачивается и исчезает за дверью. После его ухода Моргана еще долго сидела неподвижно. Внутри образовалась какая-то безнадежная пустота, и девушка никак не могла совладать с внезапно нахлынувшими чувствами. Она никогда не покажет Девону, как сильно ее ранит его холодность. Никогда! Рано или поздно ей придется выйти из этой комнаты. Быть может, лучше сразу показаться всем на глаза и объяснить, что она ни в чем не виновата. Она не позволит Девону сломить ее!


Подойдя к двери как раз в тот момент, когда Девон вышел из комнаты Морганы, Мелли бросила на молодого хозяина укоризненный взгляд. Сделав вид, что не заметил ее, Девон молча направился вдоль по коридору, весь подобравшись и явно с трудом сдерживаясь. Сквозь приоткрытую дверь Мелли увидела, как на хорошеньком личике девушки проступает отчаяние. Преисполнившись нежности к бедняжке, старая негритянка решила действовать. Несмотря ни на что, она была уверена, что мисс Моргана Пирс – настоящая леди. Когда они разговаривали некоторое время назад, она заметила в ее глазах теплоту, а в голосе – смелость, так свойственные покойной хозяйке. Мастеру Девону придется говорить долго и красноречиво, если он хочет убедить ее в том, что Моргана действительно такая, как он сказал. Похоже, он просто ревнует ее к этому Санта-Анне. Никто, конечно, не станет слушать Мелли…

Нахмурившись, негритянка постучала в дверь. Вздрогнув от неожиданности, Моргана хрипло произнесла:

– К-кто там?

Услышав тревогу в ее голосе, Мелли поспешно отозвалась:

– Это Мелли, мисс Моргана. Я принесла вам полотенце. У нас, конечно, так жарко, что вы можете высохнуть и так, но внизу собралась толпа голодных мужчин, которые вряд ли захотят ждать!

Понимая, что негритянка видела Девона выходящим из ее комнаты в сильном гневе, Моргана отвернулась от ее проницательного взгляда, стесняясь своей наготы. Не пройдет и часа, как весь дом будет знать об их с Девоном близких отношениях. Сгорая от стыда, Моргана боялась поднять глаза на Мелли.

– Не волнуйтесь, мисс Моргана. Мелли повидала на своем веку много всякого и знает, что есть вещи, которые касаются только двоих, и никого больше. Мелли сразу видит, если перед ней настоящая леди, и что бы ни говорил мастер Девон, она от своего не отступится!

Потрясенная словами старой негритянки, Моргана не знала, что ответить. Мелли тем временем подгоняла ее:

– Ну же, заканчивайте купаться! Старая Мелли приготовила праздничный ужин по случаю возвращения молодого хозяина, его любимый десерт, и все такое! – На секунду замолчав, она пробормотала: – Он, конечно, этого не заслужил, но я не позволю его плохому настроению испортить всем праздник.

Быстро закончив мытье, Моргана встала, и Мелли тут же накинула на нее огромное полотенце. Девушка не заметила, как негритянка окинула понимающим взглядом засосы у нее на теле, подошла к кровати и взяла небрежно брошенное яркое платье.

– Вы пока вытирайтесь и причесывайтесь, а Мелли тем временем мигом выгладит платье.

– Не беспокойтесь, Мелли. Уже поздно, и я уверена, что у вас много дел на кухне.

– Вот еще! Пусть готовкой занимаются девчонки! Пора бы им уже и поработать для разнообразия! – Подойдя к двери, негритянка снова повернулась к Моргане. – Я еще хотела сказать, что никто здесь никогда не видел такой красивой молодой леди, и мы все очень рады, что вы приехали!

Верная своему слову, Мелли вернулась еще до того, как Моргана успела причесаться. Она принесла чистую сорочку и отглаженное голубое платье из хлопка. Одарив негритянку благодарной улыбкой, девушка уже собиралась сказать ей спасибо, как та быстрым шагом подошла к ней.

– Позвольте старой Мелли помочь вам, мисс Моргана. Боже мой! Ваши волосы как шелк… Любой мужчина может только мечтать о том, чтобы прикоснуться к таким волосам. Никогда мне не доводилось видеть ничего подобного! Вот так! Любуйтесь! – гордо произнесла негритянка, сделав шаг назад и уперев руки в бока. – Замечательно! А теперь живо одевайтесь, а я пойду скажу голодным мужчинам, что вы скоро спуститесь.

– Они уже ждут меня, Мелли? – спросила Моргана, чувствуя, как неприятно сжимается желудок.

– Не волнуйтесь, мисс Моргана. Они только счастливы ждать такую красавицу, как вы, а уж когда они вас увидят, то окончательно голову потеряют!

Моргана смущенно покачала головой, но в ответ произнесла бодро:

– Надеюсь, Мелли. Боюсь, мне понадобится помощь.


На дрожащих ногах Моргана подходила к двери в столовую. Мужской смех становился все громче, и волнение девушки усиливалось. На секунду остановившись, она нервно провела рукой по волосам, которые были небрежно зачесаны назад и закреплены изношенными гребешками, служившими ей с самого начала путешествия. Несмотря на все усилия, непослушные локоны выбились из прически и теперь обрамляли лицо беспорядочными колечками. Ну почему она не унаследовала гладкие прямые волосы матери, которые так легко укладывать? Почему она вынуждена всю жизнь терпеть эти детские кудряшки? В последний раз окинув взглядом платье, Моргана улыбнулась и погладила тонкий нежно-голубой хлопок. Скромный вырез, отделанный тонким белым кружевом, достаточно открывал шею для ласкового ночного ветерка, а рукава в три четверти подчеркивали изящество рук и давали коже возможность дышать. Признаться, Моргана даже обрадовалась, что платье ей длинно – оно закрывало уродливые сандалии. Мягкая сорочка, которую принесла Мелли, была сшита из ласкавшего кожу тонкого батиста. Осмотрев ткань, она обнаружила маленькие аккуратные стежки, а когда Мелли упомянула, что миссис Говард сшила наряд сама, Моргане стало вдвойне приятно.

Но теперь, готовясь войти в столовую и встретить укоризненные взгляды мужчин, Моргана чувствовала себя крайне неуютно. Нервно разгладив юбку, она сделала шаг и оказалась в огромной комнате, наполненной голосами и смехом. Приняв спокойный вид, скрывавший ее внутреннюю тревогу, она дождалась, пока взгляды всех присутствующих обратятся на нее. В комнате воцарилась тишина, и краем уха девушка услышала, как кто-то с шумом выдохнул. Стоя в дверях комнаты и не зная, как реагировать на это дружное молчание, она даже не подозревала, какое произвела впечатление.

Свет лампы отражался в блестящих каштановых локонах. Безупречно гладкое личико покраснело от смущения, а огромные карие глаза горели огнем. Скромный вырез платья подчеркивал юную невинность прекрасного лица, а полные груди, приподнимавшиеся под белым кружевом, придавали всему ее облику капельку чувственности, что в целом производило ошеломляющий эффект.

Понимая, что не может противостоять этому беззащитному, ждущему выражению ее лица, Девон вдруг преисполнился ненавистью к ней. Пробежав глазами по лицам мужчин, он почувствовал гнев. Этой девчонке удалось свести с ума всех. Девон холодно наблюдал за ее терзаниями, пока наконец Сэм не подошел к ней с вежливой улыбкой на губах.

– Моргана, я рад, что вы решили присоединиться к нам сегодня вечером. – В его взгляде появилась некая отчужденность, которой не было при первой встрече. – Девон объяснил нам причину вашего приезда сюда. Он убедил меня, что это необходимая мера, и я вынужден поверить ему на слово. Хотя, признаюсь, мне такая ситуация не по душе. Надеюсь, вы будете чувствовать себя здесь как в гостях. Разумеется, вам будет оказан подобающий прием. Скоро вы сможете вернуться домой.

Кивнув, Моргана попыталась сохранить непринужденный вид, когда Сэм вдруг тихо проговорил:

– Вам очень идет это платье, Моргана. Бетти была бы очень рада, если бы увидела вас в нем.

Сердито нахмурив брови, он повернулся к группе сидевших за столом мужчин, которые откровенно разглядывали девушку:

– Познакомьтесь с моими рабочими, Моргана.

Процесс знакомства занял совсем немного времени. Девушка натянуто улыбалась каждому работнику, который по очереди выходил вперед: Джед Маркем, старший помощник Сэма, высокий мужчина с морщинистым лицом и растрепанными седыми усами, ровесник Сэма; Барт Такер, высокий лысеющий человек с резкими чертами лица; Рауль Рафрага, маленького роста темноволосый мексиканец с густыми усами; Джим Уоррен, тихий и бледный, который откровеннее всех выразил свою враждебность по отношению к гостье. И, наконец, Джон Фуллер, молодой кудрявый паренек, который вдруг покраснел, когда его представили девушке. У него были светлые волосы и юношеские веснушки на лице в сочетании с широкими плечами и мускулистой грудью. Для мужчины он был среднего роста, но все равно почти на голову возвышался над Морганой, улыбаясь ей широкой мальчишеской улыбкой.

Протянув девушке руку, он пристально вгляделся в нее светло-карими глазами и поздоровался неожиданно глубоким грудным голосом.

После этого Сэм провел девушку к столу и усадил слева от себя. Быстро оглядевшись, Моргана заметила, что Девон сел напротив отца на другом конце стола. Как будто почувствовав, что она смотрит на него, он поднял глаза, на секунду задержал на лице девушки холодный взгляд и отвернулся к Джеду Маркему, который сел рядом с ним.

Гордо вскинув подбородок в ответ на такую грубость, Моргана обернулась и увидела, что Сэм Говард задумчиво разглядывает ее. Не найдя что сказать, она молча взяла из рук Рауля Рафраги тарелку с картофелем и принялась за еду.

Ужин, казалось, тянулся бесконечно. Разговор поначалу не клеился, но постепенно мужчины нашли общую тему. Храня молчание, Моргана несколько раз замечала на себе дружелюбные взгляды Джона Фуллера. Стоявшая перед девушкой тарелка так и осталась почти не тронутой. Тугой комок в горле и осознание того, что пронзительный взгляд Девона впивается в нее всякий раз, когда его отец пытался вовлечь ее в разговор, лишили ее аппетита. Почувствовав, как кто-то прикоснулся к ее руке, Моргана подняла глаза и встретилась с вопросительным взглядом Сэма.

– Вам не нравится курица?

– О нет, все замечательно. – Мелли, конечно, постаралась на славу, приготовив несколько огромных противней жареных цыплят с картофелем и овощным рагу. Увидев, как в дверях появилась ее внушительная фигура с целым подносом печенья, Моргана выдавила из себя улыбку: – Все очень вкусно, просто я не голодна.

– Вам не нужно ничего объяснять, Моргана. Я хотел дать вам понять, что за моим столом вы можете ничего не стесняться.

– Спасибо. – Невольно покосившись на Девона, она заметила, как потемнело его лицо, и поспешно убрала руку. Ковыряя вилкой в тарелке, она не видела, какими взглядами обменялись отец и сын и как последний еще долго не сводил с нее глаз, прежде чем вернуться к еде.

Немного спустя, когда Моргана все еще продолжала бесплодные попытки съесть остывшее мясо, в столовую вплыла Мелли, держа в руках огромную сковороду, источавшую соблазнительный аромат теплых персиков. Подойдя к Девону, она сунула сковороду прямо ему под нос.

– Нравится, мастер Девон? Все как вы любите.

Девон улыбнулся, морщины у него на лбу разгладились, и, принюхавшись, он заявил:

– Выглядит и пахнет божественно, Мелли.

– А теперь попробуйте! – Вооружившись лопаточкой, она поставила перед Девоном пустую тарелку. – Это специально для вас, мастер Девон, чтобы вы знали, как старая Мелли вам рада. И еще большое вам спасибо за то, что привезли такую хорошенькую юную леди, о которой старая Мелли могла бы заботиться. – Заметив, что при этих словах молодой хозяин нахмурился, она продолжала гнуть свою линию: – Да, сэр! Мелли было очень одиноко здесь с тех пор, как миссис Бетти покинула нас!

Переменившись в лице, Девон сурово произнес:

– Мисс Моргана пробудет здесь недолго, Мелли!

В комнате воцарилась гробовая тишина.

Смело встретив тяжелый взгляд Девона, старая негритянка проговорила беззаботно:

– Ну что ж, посмотрим… – Широко улыбнувшись, она обратилась к собравшимся за столом: – Передавайте сюда тарелки, ребята! Старая Мелли сегодня не поскупится! Каждому еще и добавка будет!

Моргана была бесконечно благодарна судьбе за то, что в общей суете о ней хоть на время забыли. Постоянное напряжение начало сказываться на ее самочувствии. У нее заболел живот, а от аромата теплых персиков ее стало мутить. На лбу выступили капли пота. Она физически ощутила, как резко побледнела, и, испугавшись, что ее может стошнить, поспешно встала из-за стола. Этот неразумный жест не замедлил сказаться: почувствовав внезапную слабость в ногах, Моргана зашаталась, и тут же чья-то рука поддержала ее. Перед глазами у нее заплясали цветные пятна вперемежку с яркими вспышками света, и прямо над ухом она услышала голос Джона Фуллера:

– Позвольте проводить вас в комнату, мисс Моргана. Вы очень бледны.

Силясь сфокусировать взгляд на встревоженных карих глазах, казавшихся такими близкими, Моргана слегка покачнулась, и в ту же секунду лишилась своей опоры, когда знакомый низкий голос скомандовал:

– Сядь и доешь десерт, Джон. Я позабочусь о мисс Моргане.

С этими словами он подхватил девушку на руки. Прижавшись к сильному плечу Девона, Моргана закрыла глаза. Он быстро пронес ее через столовую и гостиную. Неожиданно девушка почувствовала под собой мягкий матрац. Она не помнила, чтобы они проходили через коридор, и поняла, что на несколько секунд действительно потеряла сознание. Не успела она до конца осознать это, как встретилась взглядом с пронзительными синими глазами.

– Значит, решила инсценировать обморок? У тебя получился прекрасный спектакль!

При этих словах откуда-то сбоку раздалось возмущенное фырканье, и на смену синим глазам пришло шоколадное лицо Мелли.

– Боже милостивый! Что на вас нашло, мастер Девон? Вы что, совсем из ума выжили? Юная мисс плохо себя чувствует, а вы говорите такие глупости! Вы сегодня явно встали с левой ноги! Идите-ка лучше обратно в столовую и…

– Мелли, я никуда не пойду, пока не поговорю с мисс Морганой наедине! – Резкий тон Девона заставил негритянку замолчать, но она продолжала возмущенно взирать на него. – А теперь выйди-ка за дверь и дай мне поговорить с Морганой. Когда я закончу, можешь сидеть с ней сколько вздумается! Живо!

Мелли повернулась, возмущенно шелестя юбками, и через пару секунд Моргана услышала в тишине комнаты стук закрывающейся двери.

Девушку сотрясала дрожь. Тошнота еще не прошла, а хмурое выражение лица Девона только усугубляло ее состояние. Ей было тяжело находиться в этом доме, гораздо тяжелее, чем она могла себе представить… это было похоже на ночной кошмар, от которого невозможно пробудиться. Правда, грубые руки, которые трясли ее за плечи, были абсолютно реальны.

– Моргана! Черт бы тебя побрал, открой глаза!

Повинуясь его приказу, девушка не сразу смогла сфокусировать взгляд, потому что комната плясала перед ее затуманенным взором. Однако властный низкий голос постепенно выдернул ее из сонного состояния:

– Послушай меня! Кончай свои игры! Тебе здесь это не поможет! Если хочешь пользоваться в моем доме относительной свободой, веди себя прилично, милая!

Не в силах молчать, Моргана, несмотря на недомогание, спросила:

– Почему ты вечно меня в чем-то подозреваешь? Я не сделала ничего такого…

– А ты весьма убедительно врешь! Думаешь, я не заметил, как вы с отцом шептались на другом конце стола? А какие невинные взгляды ты бросала на Джона? Что, решила быстренько его подцепить? Конечно, он для тебя легкая мишень.

– Отстань от меня, Девон! Убирайся! Я больше не желаю тебя слушать!

Моргана отвернулась, не в состоянии долее выносить эти оскорбления. Девон же больно сжал ей руки и яростно прошептал:

– Не повышай на меня голос! Если думаешь, что я позволю тебе использовать в своих целях здешних мужчин, то ты ошибаешься! Если твой любовник действительно человек слова, полковник Остин уже едет домой и через пару недель ты сможешь отправиться в Мехико. Но до этого момента я требую, чтобы ты меня слушалась. Пока ты здесь, веди себя подобающим образом! Я повторю, чтобы не было никаких недоразумений: держись подальше от моего отца, Джона Фуллера и всех остальных! Побереги свой пыл для любовника, который ждет тебя в Мехико! – Подавив чувство беспредельной тоски, охватившей его при этих словах, Девон с такой силой оттолкнул девушку, что она безвольно упала на подушки. Выпрямившись, он бросил на нее последний взгляд и, ощутив глубочайшую нежность при виде изможденного прелестного личика, невольно пробормотал себе под нос: – Лицо ангела…

Затем, резко развернувшись и ни разу не оглянувшись, он вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Уткнувшись лицом в подушку, Моргана разрыдалась. Тихонько всхлипывая, она даже не заметила, что в комнате снова кто-то есть, пока не услышала мягкий голос Мелли:

– Не обращайте на него внимания, мисс Моргана. Мастер Девон ведет себя как дикарь с самого возвращения. Отдохните-ка лучше, а я посижу с вами.

Чувствуя, что отдохнуть ей не удастся никогда, Моргана тем не менее повиновалась и закрыла глаза. Когда закончится этот кошмар… когда?


С бешено колотящимся сердцем Моргана шла по коридору, вперившись взглядом в последнюю дверь. Задав несколько наводящих вопросов Мелли, она выяснила, что Сэм Говард после завтрака закрылся у себя в кабинете, и надеялась поговорить с ним с глазу на глаз, чтобы убедить хозяина дома в необходимости ее скорейшего возвращения в Мехико. По меньшей мере она хотя бы скажет ему всю правду. Ей невыносима была мысль о том, что этот добрый человек теперь считает ее хитрой расчетливой женщиной, готовой пожертвовать своим честным именем ради того, чтобы стать любовницей Санта-Анны.

Она проснулась рано утром, забыв и думать о вчерашнем недомогании. Устыдившись своей минутной слабости, она поклялась, что никогда больше не позволит душевному состоянию отразиться на самочувствии. Надев вчерашнее голубое платье, она спустилась к завтраку и узнала, что Сэм Говард уже удалился в кабинет. Полная решимости, она тут же отправилась следом за ним. Дрожащей рукой она потянулась к ручке двери, но тут же одернула себя и негромко постучалась.

– Кто там? – раздался голос хозяина. Моргана сдавленно произнесла:

– Это Моргана Пирс, мистер Говард. Могу я поговорить с вами?

Не прошло и нескольких секунд, как перед глазами девушки предстало строгое лицо Сэма Говарда.

– Заходите,Моргана.

Он говорил очень дружелюбно, но в его бледных глазах девушка заметила настороженное выражение. Почувствовав тревогу, Моргана попыталась скрыть это, принявшись изучать комнату. Кабинет был обставлен довольно просто, но все здесь носило отпечаток характера Говарда-старшего. Посередине стоял старый стол, а за ним находился книжный шкаф во всю стену, уставленный множеством потрепанных книг. Почти весь пол закрывал разноцветный мексиканский ковер, а перед столом стояли два набивных кожаных кресла. На столе находилась большая лампа, а еще одна, поменьше, стояла на кофейном столике между креслами. Аккуратная стопка бумаг на углу стола свидетельствовала о том, что все утро Сэм провел за канцелярской работой.

Воодушевленная уютной обстановкой кабинета, Моргана наконец решилась заговорить:

– Думаю, вы догадываетесь, почему я здесь, мистер Говард. Девон, конечно, предупредил, что я попытаюсь склонить вас на свою сторону. И все же меня это не остановит. Мистер Говард, я…

– Пожалуйста, называйте меня Сэм. Ко мне все так обращаются, даже собственный сын, как вы заметили.

– Спасибо. Я хочу прямо заявить о том, что ни в чем не повинна.. Я… я не состою в любовной связи с Антонио Санта-Анной, никогда не была его любовницей и не собираюсь ею становиться. Антонио женат. Я знакома с доньей Инессой и безмерно уважаю ее. Признаться, мне очень неприятно, что Девон считает меня способной на такое.

– Моргана, не нужно ничего объяснять…

– Нет, нужно! – Сделав шаг вперед, Моргана искренне посмотрела в глаза мужчине, взглядом умоляя его поверить. – В Мехико осталась моя семья – тетя с дядей и добрая подруга, которая растила меня с детства. Они, конечно, с ума сходят от беспокойства. Жестоко заставлять их так страдать.

– Я думал об этом, Моргана, и искренне сожалею, что им выпало столь тяжкое испытание, но Девон уверен, что поступает правильно. Приходится полагаться на его мнение.

Злясь на него за то, что он так упрямо продолжал поддерживать сына, Моргана невольно покраснела:

– Вы крайне несправедливы, ми… Сэм. Вы позволили чужим предубеждениям повлиять на свое мнение. Девон – единственный человек на свете, который так плохо думает обо мне. Мы с ним плыли на одном корабле из Нью-Йорка в Веракрус, а потом добирались в одном экипаже до Манга-де-Клаво. И все это время мы не переставали ссориться. Естественно, в таких условиях Девон лицезрел не самую лучшую сторону моего характера. Но это не дает ему права считать меня падшей женщиной! Я леди, сэр! Я принадлежу к очень уважаемой семье и горжусь этим! Меня глубоко оскорбляет такое отношение Девона и ваше недоверие.

Вскинув подбородок и гневно сверкая глазами, Моргана посмотрела прямо в бледно-голубые глаза, прикованные к ее лицу.

Медленно покрываясь краской смущения. Сэм Говард неуверенно произнес:

– Полагаю, я должен извиниться за те несчастья, которые свалились на вас…

– Не нужно, Сэм.

Резкий окрик со стороны двери заставил Моргану быстро обернуться. Возникший на пороге Девон, глядя на нее со злостью, гневно промолвил:

– Она чертовски хорошая актриса, Сэм. Ей удалось на время одурачить даже меня и заставить плясать под свою дудку. Моргана Пирс умеет виртуозно лгать!

Густо покраснев, Моргана уже больше не могла сдерживаться. Ее грудь тяжело вздымалась от гнева и обиды. Двинувшись к Девону, она смело воскликнула:

– Я не лгу! Все, что я сказала твоему отцу, правда, и ты сам об этом прекрасно знаешь!

Искривив губы в улыбке, Девон коротко кивнул, глядя на ее разгоряченное лицо:

– Кое-что из твоих слов, может, и правда. Хотя есть некоторые вещи, о которых ты умолчала. Но ты не волнуйся. Я представил отцу полную картину событий, а не отдельные ее части, как ты.

– Не понимаю, о чем ты говоришь!

– Понимаешь, понимаешь! Ты предпочла опустить самые красочные моменты: например, то утро, когда я застал вас с Санта-Анной на уединенной лесной поляне… – Потрясенный вздох девушки болью отозвался в сердце Девона, но он упрямо продолжал: – И то, как легко он согласился на мой план во время праздника Святого Иоанна Крестителя.

– На твой план?

– Да, на мой план. Этот ублюдок имел наглость сознаться, что подозревает, будто я использую его чувства к тебе, чтобы добиться освобождения полковника Остина. Милая, он посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что ты его ахиллесова пята, что он испытывает к тебе глубокую привязанность и ты разделяешь его чувства.

– Не верю! Не верю, что Антонио мог сказать такое!

– А какой мне смысл врать? Он сказал, что имеет на тебя серьезные виды… что ради тебя готов пойти на многое. И еще он потребовал, чтобы я покинул город, если хочу увидеть Стива Остина на свободе. Он обещал за это передать дело полковника в суд, чего я и добивался. Он не дурак и понял, что я могу встать между вами.

Прекрасное лицо Морганы ничего не выражало.

– Так что мы с ним заключили договор… в тот самый день, когда ты была на пикнике в честь праздника Святого Иоанна Крестителя.

Последовала короткая пауза, а потом Девон натянуто произнес:

– Думаю, ты помнишь, что тогда произошло, Моргана…

Слова Девона так и повисли в воздухе. Он презрительно скользнул взглядом по лицу девушки.

Вскинув подбородок, Моргана проговорила:

– Значит, ты получил то, к чему стремился. Тогда зачем ты похитил меня? Чтобы наказать меня или Антонио?

– Не льсти себе, Моргана. Мне глубоко наплевать на вас обоих. Санта-Анна не сдержал слова, вот и все. Он собирался действовать осторожно… это была шутка. К тому времени как я добрался до Салтильо, там уже вовсю ходили слухи о вас и люди были возмущены. Консуэло получила донесение, в котором…

– Консуэло? Консуэло де Артега? – Моргана пришла в неописуемую ярость. – Ты так спешил доложить о своих успехах в Техас, но все-таки решил задержаться, чтобы развлечься с этой… этой…

– Есть старая поговорка о том, что рыбак рыбака видит издалека, – тихо произнес Девон, спровоцировав новую вспышку гнева.

– Не смей сравнивать меня с Консуэло де Артега! Я больше не потерплю от тебя оскорблений!

– Боюсь, у тебя нет выбора, милая.

– Ты ошибаешься, Девон, выбор есть. – Спокойное замечание Сэма разом положило конец ожесточенному спору. – Я вынужден поверить тебе, раз уж дело сделано и Моргана находится здесь, но больше не потерплю ругани в своем доме! – Повернувшись к девушке, Сэм решительно проговорил: – Я не собираюсь судить тебя, Моргана. Я уже говорил, что пока ты здесь, с тобой будут обращаться как с гостьей. Больше я ничего не могу сделать. А ты, Девон, – взглянув на сына и сердито нахмурив брови, произнес он более суровым тоном, – если не можешь разговаривать с Морганой нормально, то держись от нее подальше!

– С удовольствием, – протянул Девон.

Не говоря больше ни слова, он повернулся и покинул комнату. Потеря в дар речи, Моргана бросила быстрый взгляд на Сэма и вышла следом.

С потемневшим от гнева лицом Девон стремительно миновал коридор и гостиную. Быстро оглядевшись, он выбежал на улицу и хлопнул дверью. Черт бы ее побрал! Он чувствовал, что она попытается переманить Сэма на свою сторону, и не ошибся. Не войди он вовремя в кабинет, она бы поставила старика на колени. Черт, разве можно перед ней устоять… когда она прямо и гордо смотрит тебе в глаза с таким невинным выражением на прекрасном лице. До сих пор она обладала огромной властью над ним. Проклятие! И эта власть стала еще сильнее. При одном только взгляде на Моргану Пирс у него внутри все переворачивалось. С той самой ночи у реки он думал только о ней, хоть и понимал, что пора остановиться, что надо держаться от нее подальше, пока не стало слишком поздно. Он всеми способами пытался выбросить эту женщину из головы, но ничего не помогало. И с каждой новой неудачей он все больше злился на Моргану. Мысль о том, что она не постеснялась испытать свои чары на мужчинах с ранчо, начиная с отца и кончая Джоном Фуллером, жгла его изнутри. Что ж, отец теперь относится к девушке настороженно, а Джон стараниями Девона будет отныне проводить как можно больше времени вдали от дома до тех пор, пока там находится Моргана. Чувствуя, как неприятно сжимается желудок, Девон обвел взглядом двор. При виде кудрявого парня, направлявшегося в сарай, он ощутил укол какого-то нового, непонятного чувства. Джон глаз не мог отвести от Морганы, и она, в свою очередь, тоже украдкой бросала на него взгляды. Надо как можно скорее положить этому конец!

Не удосужившись докопаться до причин своих поступков, Девон прямиком направился в сарай.

Сэм прав: есть только один способ избавиться от наваждения по имени Моргана Пирс. Он будет держаться подальше от нее, но сделает так, что и другие тоже не смогут наслаждаться ее обществом.

Глава 8

Санта-Анна с мрачным видом стоял в стороне от людской толпы, обступившей танцплощадку. Его мысли были далеко от легкой музыки, наполнявшей великолепную асиенду Рамерес, и он не принимал участия в общем веселье. Пребывая в самом дурном расположении духа, он с нетерпением ждал момента, когда можно будет принести свои извинения хозяевам и вернуться во дворец. Если бы его присутствие не являлось необходимостью, если бы отказ не оскорбил премьер-министра, Санта-Анна ни за что не приехал бы на этот бал, первый в длинной череде новогодних праздников. Даже успехи в политике не способны были поднять ему настроение. Антонио не привык быть в проигрыше!

Он вспомнил, с каким рвением посещал все светские мероприятия, когда Моргана приехала в столицу. При одной только мысли об этой девушке кровь забурлила у него в жилах. Ее острый ум, безупречная красота – и его страстное желание познать эту красоту без покровов одежды… да, одно это заставляло его приезжать на все балы и праздники. С исчезновением девушки в его жизни возникла пустота, к которой он был совершенно не подготовлен и которую так и не смог заполнить. Признаться, с того самого утра в лесу, когда он прижимал к себе хрупкое тело Морганы, ему не хотелось смотреть на других женщин. Сегодня вечером он не мог дождаться того часа, когда можно будет покинуть шумный зал и уединиться у себя в спальне. Ему стала надоедать столичная жизнь. В политическом отношении вся власть была сосредоточена в его руках – в народе до сих пор происходили легкие волнения, так что президент свободно всем распоряжался.

Внезапно он вспомнил, как на прошлой неделе занимался решением техасского вопроса. Ему удалось собрать весьма важных особ: четырех генеральных секретарей, трех доверенных генералов, трех представителей национального конгресса из Коауилы и Техаса, а также Лоренцо де Савала и Стивена Остина. Встреча продлилась три часа, и все это время Остин разглагольствовал о необходимости отделения Техаса от Коауилы и образования независимого штата, с чем никак не желали соглашаться другие представители конгресса. Сумев сохранить доверие Стивена Остина, Антонио сделал для себя несколько важных выводов: во-первых, ему следует внимательно изучить декрет, отменяющий одиннадцатую статью закона от 6 апреля 1830 года, по которой американским предпринимателям и колонистам запрещалось селиться в Техасе, и, при отсутствии каких бы то ни было возражений, утвердить его; во-вторых, отрядить корпус, состоящий из кавалерии, пехоты и артиллерии, четырех тысяч отборных солдат под командованием генерала Мехии, на защиту побережья и границ страны; в-третьих, наладить почту и устранить любые препятствия, мешающие развитию сельского хозяйства и других «привилегированных» отраслей промышленности; наконец, Техас должен остаться в составе Коауилы, поскольку он не имеет достаточно средств для отделения. Он добавил также, что по желанию его обитателей Техас может быть провозглашен отдельной территорией, но подобных прецедентов в истории Техаса еще не было, и Санта-Анна не знал, как поступить.

В конце концов он принял решение уделить пристальное внимание требованиям англо-американских жителей Техаса, но так, чтобы ярые противники отделения этой колонии от Коауилы не сочли свои интересы задетыми. В то же время ему удалось собрать армию из четырех тысяч профессиональных солдат, которую он расположил в наиболее опасных районах. По его расчетам, эта армия должна была вызвать опасения техасцев, если бы им вздумалось принимать более активные меры к отделению. Понимая, что вопрос о разделе территории не разрешится никогда, он тем не менее вынес его на повестку дня. Конгресс специально попросил его об этом, и теперь отелов президента Санта-Анны зависело очень многое. Он сумел убедить доверчивого Остина в том, что целиком и полностью находится на стороне поселенцев из США. Полковник не замедлил сообщить об этом техасцам. Да, Антонио Санта-Анна в который раз проявил себя блестящим политиком…

Почувствовав внезапное нетерпение, Санта-Анна посмотрел на карманные часы. Еще чуть-чуть, и можно будет уходить…

В этот момент циферблат накрыла хрупкая рука, и глубокий женский голос тихонько поворковал:

– Ах, Антонио, ты уже смотришь на часы? Вам так скучно, мой дорогой друг?

Медленно подняв глаза, Санта-Анна увидел сначала гладкую кожу рук, нежный изгиб плеча в кремовом атласном платье, затем полные груди оливкового оттенка, откровенно выставленные напоказ, стройную шею, знакомые полные губы и, наконец, темные сверкающие глаза Консуэло де Артега.

Антонио всегда радовала смелость этой женщины, поэтому он отозвался с улыбкой:

– Да, Консуэло, уже поздно, а у меня был тяжелый день. Я скоро пойду.

Взяв президента под руку, Консуэло наклонилась к нему и прошептана, дразняще заглядывая в глаза:

– Помнится, раньше ты так не спешил покидать праздники, Антонио, и только в определенных случаях тебе не терпелось поскорее оказаться в постели. Да, эти самые «определенные случаи» я помню очень хорошо.

Вскинув темные брови, Санта-Анна попытался скрыть, как его раззадорил этот дерзкий намек Консуэло. Он и забыл, до чего привлекательная была эта женщина, сколько страсти горело в ее черных глазах.

– С тех пор много воды утекло, Консуэло. – Оглядев комнату, он спросил: – Я что-то не вижу твоего мужа. Он разве сегодня не с тобой?

Нимало не смутившись, Консуэло потерлась полной грудью о руку президента и легко добилась желаемого: Санта-Анна бросил одобрительный взгляд в ее декольте.

– Мы пришли вместе, но он так быстро устает, Антонио, ты же знаешь. Он давно уже ушел домой и оставил меня развлекаться в одиночестве. Он очень добрый человек и относится ко мне скорее как к внучке. За исключением тех редких случаев, когда он навещает меня в спальне, мой муж не препятствует моим развлечениям. Но тебе, конечно, об этом известно, Антонио…

– Да, твой муж всегда отличался щедростью, Консуэло. А еще он очень практичный человек. Он был счастлив жениться на молодой красивой девушке в обмен на ряд послаблений в деле управления своими поместьями. Он заверил меня в том, что совершенно не ревнив, а хочет только получить небольшую долю собственности… совсем небольшую. И я подумал, что это идеальный вариант для молодой Консуэло Мартинес без гроша за душой…

Заглянув на секунду в черные, почти как ее собственные, глаза президента, Консуэло опустила взгляд на его губы. Соблазнительно проведя по ним язычком, она тихонько проворковала:

– Давай прогуляемся по саду, Антонио. Здесь очень душно, ты не находишь?

– Да, Консуэло, если хочешь, я уделю тебе несколько минут перед уходом.

Рассмеявшись, женщина произнесла небрежно:

– Это лишь часть того, что я хочу, Антонио, querido.

Чувствуя, как учащается пульс, Санта-Анна улыбнулся и покорно пошел по направлению к двери во внутренний дворик. Он и забыл, как обворожительна Консуэло, как красива… но не забыл, насколько она проницательна. Прежде чем делать какие-либо выводы, ему нужно было выяснить ее истинные намерения.

После душного бального зала вечерний воздух приятно освежал. Антонио выбрал тропинку, которая вилась между цветущими кустарниками и небольшими деревьями, скрывавшими гостей от любопытных взглядов. Остановившись, он посмотрел на Консуэло.

Взяв его руки в свои, Консуэло поднесла его ладони к губам, а потом, не отрывая от него глаз, опустила себе на грудь. Закрыв глаза, она молча наслаждалась прикосновениями горячих пальцев, а потом, поймав взгляд Антонио, прошептала хриплым чувственным голосом:

– Ты так давно не был в Манга-де-Клаво и не видел донью Инессу, так давно не знал женской ласки! А я давно не знала мужской ласки, Антонио.

Санта-Анна осторожно ласкал кончиками пальцев полные груди женщины, и она, чувствуя нарастающую страсть, прикрыла глаза и пробормотала:

– Я тоже собиралась уходить. Здесь нет того, что мне нужно. – Консуэло, чувствуя собственное возбуждение, прижалась к широкой груди Санта-Анны. Тая под ласками его опытных рук, она стала нарочито соблазнительно тереться об него и, нащупав его жезл, принялась осторожно его поглаживать. – Да, Антонио, я, пожалуй, попрощаюсь с Констанцией, а потом прикажу кучеру отвезти меня в апартаменты за городом. Ты, разумеется, знаешь дорогу, – мягко прошептала она.

Судя по тому, как вспыхнуло лицо президента и каким прерывистым стало его дыхание, Консуэло добилась желаемого эффекта и теперь ждала ответа.

– Да, Консуэло, я прекрасно помню дорогу, – хрипло прошептал он.

– Отлично, в таком случае я уеду прямо сейчас, чтобы дать тебе возможность соблюсти приличия. – Мужское естество в ее ладони увеличилось в размерах и затвердело, и, упиваясь собственной властью над этим могущественным человеком, она ласково проговорила: – И я буду ждать тебя в огромной мягкой постели, которую ты тоже помнишь. Мое тело будет ждать тебя, Антонио, мои губы будут мечтать прикоснуться к тебе, снова попробовать тебя на вкус… Не забыл?

– Хватит! – воскликнул Санта-Анна задыхающимся голосом и, оторвав руку Консуэло от пульсирующей плоти, сделал шаг назад. – Пойди извинись перед хозяевами и жди меня в своей большой белой кровати. Я последую твоему примеру. – Внезапно схватив ее за плечи, Санта-Анна привлек ее к себе и запечатлел на губах дикий обжигающий поцелуй. Так же неожиданно отпустив ее, он коротко приказал: – А теперь иди! Делай, как я говорю, и жди меня! И будь уверена, ты не пожалеешь, как бы долго ни пришлось ждать!

– Да, Антонио… только постарайся не задерживаться.

С этими словами Консуэло развернулась и вышла из сада. На губах у нее играла легкая удовлетворенная улыбка.


По-военному расправив плечи и сохраняя невозмутимое выражение лица, Санта-Анна поднимался по знакомой черной лестнице. Глянув вниз, он обнаружил; что вторая ступенька по-прежнему сломана. Переступив через пробоину, он оказался на втором этаже. Прошло уже почти два года с тех пор, как он был в этом доме в последний раз. Странно, что Консуэло до сих пор держала эти апартаменты. Наверняка здесь за это время побывали многие мужчины, но Антонио это нисколько не волновало. Пока ему было нужно, Консуэло принадлежала ему одному, а за это он обеспечил ей достойную жизнь. И в то же время он понимал, что Консуэло скучает по нему, что ей так и не удалось найти мужчину, достойного ее… К сожалению, о себе он не мог сказать того же. Да, Консуэло оказалась страстной и преданной любовницей, но он знал и других подобных женщин. Правда, донья Инесса не принадлежала к их числу. Он давно уже отказался от попыток разжечь эту холодную статую. Что ж, сегодняшнюю ночь он, во всяком случае, собирался провести в той самой большой белой постели, о которой говорила Консуэло. Санта-Анна не сомневался, что любовница сделает все, только бы доставить ему удовольствие. Да, это будет незабываемая ночь; и пусть у нее нет густых каштановых локонов, которые снились ему по ночам, нет кремово-белой кожи, к которой он мечтал прикоснуться, нет ангельского личика и огромных карих глаз, которые жгли его золотыми искрами, он притворится… представит себе, что занимается любовью с Морганой Пирс, чтобы снять напряжение последних месяцев.

Снова нахмурившись, Санта-Анна подошел к знакомой двери. Он не стал стучать, зная, что дверь открыта. Консуэло всегда умело пользовалась предоставляемой ей свободой, соблюдая осторожность в такого рода делах, и президент не мог не восхищаться ею. Будь она мужчиной, он бы сделал ее своим советником, потому что в качестве врага она представляла бы большую опасность.

Приоткрыв дверь, Санта-Анна немного помедлил, чтобы привыкнуть к темноте. Комната практически не изменилась: здесь по-прежнему находилась доставленная из Франции изящная мебель, одна из прихотей Консуэло. Огромная кровать под балдахином была затянута белым атласом в тон тяжелым гардинам, закрывавшим ее от внешнего мира. По обеим сторонам от кровати на ночных столиках слабо горели лампы, освещая неподвижную фигуру на постели. От неприкрытой чувственности этой сцены кровь прилила к чреслам Антонио. Он подошел ближе к кровати и невольно вскрикнул, увидев Консуэло. Она наблюдала за его действиями, прикрыв глаза от страсти. Блестящие черные локоны струились по обнаженным плечам. Сорочка из тончайшего белого кружева, сквозь ткань которой просвечивала оливкового оттенка кожа, почти не скрывала чувственных округлостей ее тела. Приподнявшись на локтях, Консуэло откинулась назад, так что ее грудь подалась вперед, а волосы рассыпались по подушке. Присмотревшись повнимательнее, он заметил, что она подкрасила соски, и, ощутив внезапное желание сорвать с нее белое кружево, чтобы насладиться зрелищем ее полной груди, ускорил шаг.

Не говоря ни слова, он посмотрел в глаза Консуэло и начал раздеваться. Увидев его обнаженный торс, она напряженно облизала губы, и от этого кровь застучала в висках у Антонио.

У Санта-Анны не было сомнений, что Консуэло отчаянно хочет его, и, понимая, что мучает ее, он продолжал нарочито медленно снимать с себя одежду. При виде его напряженного естества она протянула к нему дрожащие руки.

– Иди ко мне, Антонио, – низким умоляющим голосом произнесла она, глядя снизу вверх на своего повелителя, который наслаждался огнем желания в ее взоре. – Иди ко мне, милый. Я столько раз проводила время с мужчинами, представляя себе, что это ты! И теперь я хочу, чтобы ты наполнил меня своей страстью!

Санта-Анна по-прежнему медлил, и на лице Консуэло отразилась неподдельная мука, когда она снова позвала его. Антонио упивался этим мгновением. Она хотела его… сходила по нему с ума… умирала от желания прикоснуться к нему… точно так же как он сходил с ума от желания обладать Морганой. По непонятной причине боль в глазах Консуэло облегчала его собственные страдания.

Осознав, что он не спешит, Консуэло слезла с кровати и встала рядом с ним. Обняв его руками за шею, она припала к его губам в страстном поцелуе, скользнув языком в приоткрытые губы, как это раньше делал он. Она целовала его долго и глубоко, и наконец Антонио обнял ее и тесно прижал к себе, уняв ее тревогу. К счастью, он не мог скрыть силу своего желания, и Консуэло, скользнув рукой вниз, обхватила жезл его страсти и опытными пальцами принялась поглаживать его, наслаждаясь ощущением собственной силы. Санта-Анна медленно отстранился, и в следующее мгновение они оказались на постели, извиваясь и двигаясь, стремясь слиться друг с другом воедино. Белое кружево разорвалось с мягким треском, к которому присоединился удовлетворенный стон Консуэло, когда Антонио резко вошел в нее. Затем последовала короткая пауза, во время которой Санта-Анна пытался обрести контроль над собой, а Консуэло дразнила его, призывно приоткрывая губы и проводя по ним кончиком языка. Не в силах больше сдерживаться, он начал двигаться в ней, и очень скоро в тишине спальни раздался громкий вскрик человека, достигшего пика наслаждения. Санта-Анна скатился с женщины и бессильно растянулся рядом, прерывисто дыша.

Когда сердцебиение успокоилось, Антонио долго лежал с закрытыми глазами, не желая возвращаться к реальности и видеть рядом с собой на подушке лицо испанки. Стоило ему войти в Консуэло, как он дал простор фантазии. Ему казалось, что это Моргана, что это ее тело с такой готовностью раскрывается ему навстречу. Он боялся открыть глаза и развеять прекрасное видение.

– Антонио… – ворвался в его мысли низкий хриплый голос. – Антонио, посмотри на меня, querido. – Когда наконец, поддавшись на уговоры, он взглянул на нее, то поразился полыхавшему в ее темных глазах огню. – А теперь, мой прекрасный мексиканец, теперь, хозяин моих снов, я доставлю тебе удовольствие. – Оседлав его и сжав бедра нежными коленями, она произнесла тихим грудным голосом: – Мы оба надолго запомним эту ночь, Антонио. И когда ты будешь вспоминать об этой ночи, милый, ты будешь видеть мое лицо, и только мое. Я поклялась себе, что сделаю это, и добьюсь, что ты будешь выкрикивать мое имя, а не имя другой женщины, как ты сделал только что.

В ответ на его потрясенный взгляд она молча кивнула и, не отрывая глаз от его лица, мягко прошептала:

– Ты будешь звать Консуэло, а не Моргану, и сегодняшней ночью я буду единственной женщиной в твоей жизни.

Много часов спустя Антонио лежал на широкой, застеленной атласными простынями кровати. Верная своему слову, Консуэло подарила ему волшебную ночь, использовав все приемы для продления удовольствия от любви. Физически опустошенный, Санта-Анна повернул голову и взглянул на лежащую рядом женщину. Ее глаза были закрыты, и это дало ему возможность молча понаблюдать за ней в течение нескольких секунд. Да, Консуэло отличалась красотой и с тех пор, как они в последний раз занимались любовью, приобрела богатый опыт. Он не сомневался, что мужчины по-прежнему боролись за право оказаться в ее постели, а если им это удавалось, то мечтали вернуться туда. Да он и сам не прочь будет повторить сегодняшнюю ночь, если Моргана в ближайшее время так и не вернется. Да, Консуэло – красивая и страстная женщина, но не Моргана Пирс, которая в настоящий момент занимала все его помыслы.


Почувствовав на себе его взгляд, она еще некоторое время лежала с закрытыми глазами, чтобы хоть немного унять ярость Да, сегодня она доставила ему много удовольствия, призвав на помощь весь свой опыт. Пожертвовав своей гордостью, она подстроилась под него, и только после многих часов любви достигла пика наслаждения, которое он тут же украл у нее, взглянув холодно и безучастно. Это оказалось горькой пилюлей. Она никогда не переставала хотеть и любить Антонио, а он явно переключился на другую. Эта Моргана… эта американка, которую похитили несколько месяцев назад, до сих пор владела сердцем президента. Ее затопила горячая волна необузданной ревности, и внезапно ей стало невмоготу выносить взгляд этого человека. Сегодня она забыла о гордости, и ее место заняла жажда мести, желание заставить его почувствовать такую же боль.

В обществе, где она вращалась, ни для кого не было секретом, что президент Мексики поддался чарам прекрасной племянницы генерала Эскобара и выставляет себя из-за нее на посмешище. Она удовлетворила подогретый ревностью интерес, разузнав, что Моргана Пирс прибыла в Веракрус на одном корабле с Девоном Говардом, который гак удачно оказался ее попутчиком во время поездки в Салтильо. Поняв, что ее дважды использовали, Консуэло преисполнилась гнева, и лишь надежда на то, что Антонио, устав от одиночества, вернется к ней хотя бы ненадолго, заставила ее проглотить обиду и подойти к нему. То, что в порыве страсти он выкрикнул имя Морганы, доставило ей нестерпимую боль.

Встав с постели, Консуэло медленно подошла к умывальнику, смочила полотенце в воде и провела им по шее и плечам, прежде чем снова вернуться к Антонио. Выдавив из себя улыбку, она медленно проговорила:

– Счастливый случай привел тебя сегодня ко мне в постель, Антонио.

– О, я бы не стал списывать все на счет случайности, Консуэло. Ты представила весьма убедительные доводы. Поздравляю. Ты очень искусная, просто замечательная любовница…

Придя в ярость от того, как Санта-Анна описал ту бездну любви, которой она одарила его этой ночью, Консуэло медленно подошла к постели и, спрятав гнев под улыбкой, присела на краешек.

– Спасибо, Антонио. Я рада, что тебе понравилось. Это помогло мне избавиться от неприятного воспоминания о том, как техасец отказал мне. Очень досадно было сознавать, что я не способна возбудить страсть в этом презренном животном.

Мгновенно насторожившись, Санта-Анна осторожно проговорил:

– Ты, я полагаю, имеешь в виду Девона Говарда, которого я направил с тобой в Салтильо несколько месяцев назад?

– Да, он очень красивый мужчина, и мне приятно было проводить с ним время, но его сердце было далеко. Он признался, что по пути из Америки испытал страсть, ему ответили взаимностью, и он никак не может забыть об этом. Я простила его за откровенность.

В лицо Антонио постепенно стали возвращаться краски.

– Он испытал разделенную страсть во время путешествия из Америки? – Внимательно всматриваясь в лицо Консуэло и надеясь поймать ее на лжи, Антонио тихо продолжил: – А Девон рассказал тебе какие-нибудь подробности?

– Нет, милый, я больше не настаивала. Мне не хотелось слушать, какими качествами обладает женщина, сумевшая внушить мужчине такую любовь. Но кое-какие подозрения на этот счет у меня имеются…

– И какие же?..

– Это не важно, Антонио. Мне пора домой. Если я останусь на всю ночь, то будет скандал. Муж позволяет мне пользоваться свободой в определенных границах, и я не хочу его злить.

Она уже хотела встать с кровати и заняться туалетом, как вдруг Антонио грубо усадил ее обратно:

– Это я буду решать, во сколько мы закончим, Консуэло. Боюсь, своим потаканием муж совсем испортил тебя. Ты вынуждаешь меня поговорить с ним и пожаловаться на твое поведение.

Не в силах сдержать гнев, Консуэло горячо воскликнула:

– Даже не вздумай! Что тебе от меня надо?

– Расскажи о своих подозрениях…

– Я подозреваю, что твою драгоценную Моргану Пирс похитили не разбойники, как ты считаешь, а этот презренный техасец! Еще ни один мужчина не отказывал мне, если, конечно, не был уверен, что получит то же самое в другом месте. И я решила, что Моргана Пирс – это единственная женщина, которая может его интересовать. Разве не с ней он проделал такой долгий путь из Нью-Йорка в Веракрус? Разве у них не было времени на короткий роман? Вспомни, Антонио, ты же много раз видел их вместе. Как ты думаешь, я правильно мыслю? Разве мое предположение не отвечает на многие вопросы? Ты не мог разыскать сеньориту Пирс и ее похитителей в горах только потому, что их там нет!

Консуэло хрипло рассмеялась, увидев, как потемнело от гнева лицо Санта-Анны, но в следующий миг задохнулась от боли, потому что получила увесистую пощечину. Оттолкнув Консуэло в сторону, Антонио вскочил с постели и стал поспешно одеваться. Застегнув брюки, он злобно процедил:

– Ты слишком далеко зашла, Консуэло. Ты хорошо исполнила роль моей шлюхи, но посмела насмехаться надо мной! Эта глупая история, которую ты сочинила, лишний раз доказывает, что тебе нельзя доверять!

Обретя возможность говорить, Консуэло злобно процедила:

– Ты хочешь поверить в то, что я лгу, но не можешь. Правда, Антонио? Я думаю, что в данный момент твоя драгоценная Моргана и Девон Говард лежат в одной постели и занимаются любовью… И не сомневайся: красивый техасец заставит ее выкрикивать его имя, а не твое!

Засверкав глазами от гнева, Санта-Анна принялся хлестать ее по лицу, приговаривая:

– Puta! Marrano!

Наконец заметив тоненькую струйку крови в уголке губ Консуэло, президент взял себя в руки и оттолкнул ее с такой силой, что она упала на белые атласные простыни, где всего несколько минут назад они предавались любви. Не обращая внимания на ее сдавленные рыдания, он отвернулся и продолжил одеваться. Покончив с этим, он снова посмотрел на нее:

– Жаль, что ревность толкнула тебя на поступок, который я не смогу простить, Консуэло. Только в память о прежних временах я не буду принимать строгих мер. Но предупреждаю: не приближайся ко мне. Ни при каких обстоятельствах. И не вздумай больше нигде повторять эту историю, которая родилась в твоем воспаленном воображении. Ты прекрасно знаешь, что в Мексике есть тюрьмы, оказавшись в которых женщины умоляют о смерти. Если не хочешь провести остаток дней в земляной яме, держи язык за зубами! Больше я повторять не намерен!

– Антонио. – Почувствовав, что перегнула палку, Консуэло решила польстить его задетому самолюбию. – Антонио, прошу тебя. Ты прав. Я все это придумала из ревности. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Я хочу, чтобы ты всегда думал только обо мне.

– Шлюха! Ты для меня больше не существуешь. И если о твоем существовании мне напомнит история, которую я сейчас услышал, то можешь быть уверена, что у тебя нет шансов остаться в живых!

– Антонио!

Президент резко перебил ее:

– Silencio, puta! Usted es muerte![26]

Быстро выйдя в коридор, Антонио с грохотом захлопнул за собой дверь. Задержавшись на минуту, чтобы взять себя в руки, он машинально расправил плечи и принялся спускаться по лестнице с невозмутимым видом, отлично скрывавшим бушевавший внутри его гнев. Puta! Шлюха! Она все наврала! Его Моргана не могла иметь дело с Девоном Говардом… она чистая невинная девушка, в которой он собирался разбудить чувственность. Разве тем утром в лесу она не проявила свою непорочность? Внезапно перед мысленным взором Антонио встало лицо Девона Говарда в тот момент, когда он застал их с Морганой… увидел девушку лежащей под ним и обнимающей его за шею. Моргана прижалась к нему, чтобы защититься от взгляда техасца. Да, он подозревал, что Говард питает какие-то чувства к Моргане, но после того как он съездил в Салтильо в компании с Консуэло, у него не осталось шансов. Нет, Консуэло все наврала. Санта-Анна старался даже не думать о том, что Моргана могла испытывать к Девону.

К тому времени как Санта-Анна вышел на улицу, в голове у него созрело неосознанное решение. Если все это правда, то Девону Говарду не жить!


Моргана подняла глаза от мыльной воды, в которой лежали ее руки, и посмотрела за горизонт. Она никак не могла привыкнуть к плоской равнине, к бескрайней прерии, тянувшейся на многие километры. Огромное синее небо сливалось на горизонте с коричневой землей. Лишь редкие облачка иногда возникали на лазурном просторе, с высоты которого солнце заливало землю своими лучами. Для конца октября стояла на удивление теплая погода. Несколько минут назад Моргана вышла во двор постирать. Несмотря на многочисленные протесты Мелли, она так и не позволила слугам взять на себя дополнительную работу. Ей почему-то не давалась роль изнеженной гостьи.

Трудно было поверить в то, что она провела в доме Девона почти два месяца. Если у нее и была мысль попытаться сбежать, то она очень быстро испарилась, стоило девушке почувствовать, с какой тщательностью за ней следят. Ей не мешали свободно перемещаться по дому и вокруг него, но Девон все устроил так, что она постоянно находилась под чьим-то бдительным присмотром. Когда ей случалось заглянуть по делам в сарай, кому-нибудь неизменно требовалось попасть туда же. Каждый раз, входя в сад, она натыкалась на приветливые взгляды рабынь. Даже ее передвижения из комнаты в комнату не оставались незамеченными. Не прошло и нескольких дней, как девушка поняла, что она в этом доме пленница и что, даже если удастся выкрасть лошадь и покинуть поместье, ее все равно поймают. Девон намекнул, что все соседи оповещены о ее пребывании в его доме. Моргана понимала, что ее шансы равны нулю.

По прошествии двух месяцев она по-прежнему не знала, когда сможет вернуться в Мехико. Несколько дней назад стало известно, что полковник Остин предстал перед судом, как и обещал Антонио, но вместо того чтобы снять с него все обвинения, суд отложил слушание дела и освободил полковника под залог. При воспоминании о том, какое было лицо у Девона, когда он прочел донесение, у девушки неприятно сжался желудок. Наклонившись, она принялась намыливать голубое платье. Когда она попыталась выведать у Девона, какие у него планы касательно ее судьбы, он ничего не ответил.

В эти два месяца ей пришлось нелегко. Мало кто в поместье разделял презрительное отношение к ней Девона, но все равно девушка чувствовала себя неуютно. Она ничем не могла угодить хозяину дома. Если слуги тепло ее приветствовали, он хмурил брови; стоило ей перекинуться словечком с наемным работником, он тут же делал ей замечание; а уж если она разговаривала с его отцом за ужином, то Девон не считал нужным скрывать своего гнева. Так что ночной кошмар продолжался, и конца ему не было видно.

Чтобы избавиться от невеселых размышлений, Моргана наклонилась над раковиной и стала энергично тереть платье. На ней были юбка с блузкой, в которых она приехала из столицы. Дело в том, что Моргана боялась испортить предоставленный ей гардероб, выполняя черную работу. Сэм проявил щедрость, разрешив Мелли выдать девушке еще три платья из гардероба его покойной жены. Это были скромные наряды, но каждый из них был настолько аккуратно сшит и отделан, что Моргана ценила их куда больше, чем те модные туалеты, которые привыкла носить в столице в своей прошлой жизни. Прошлая жизнь… девушка вспоминала о ней, как о чем-то очень далеком, чему уже не вернуться. И эта мысль пугала ее. Ей не хотелось провести остаток дней в тех жутких условиях, в каких она пребывала сейчас.

– Мисс Моргана…

Неожиданно прозвучавший глубокий голос отвлек девушку от тягостных мыслей, и, подняв глаза, она увидела улыбающегося Джона Фуллера.

– Я не хотел напугать вас, мэм.

– О, ты не испугал меня, Джон. Я просто задумалась и не заметила, что ты уже здесь.

– Знаю. – Ласково улыбаясь, молодой человек скользнул взглядом по ее лицу. – Я довольно давно наблюдаю за вами…

– Значит, роль моего сторожевого пса выполняешь ты?

Заулыбавшись еще шире, Джон отрицательно покачал головой:

– Нет, мэм. Я просто любовался вами. С тех пор как вы здесь, я так редко вижу вас, что решил воспользоваться счастливым случаем и насмотреться вдоволь.

Почувствовав укор совести, Моргана опустила глаза, не в силах вынести его пристального взгляда. В ее памяти всплыл разговор между Девоном и его отцом, которому она случайно стала свидетельницей неделю назад. Не успев еще разобраться с устройством дел в поместье, она и не подозревала, что Джона заставляют выполнять больше работы, чем всех остальных, чтобы он держался подальше от дома. Своим низким строгим тоном Сэм заявил, что вернет Джона обратно и больше не позволит личным чувствам Девона мешать работе поместья. Сначала Девон пытался спорить с отцом, а потом хлопнул дверью и вернулся домой только под утро.

– Жаль, что здесь так мало женщин, а то бы вы…

Отрицательно покачав головой, Джон тихо проговорил:

– Да будь здесь хоть дюжина женщин, это ничего не изменило бы, мисс Моргана. Я не могу поверить в то, что говорит о вас Девон… что вы… – Не закончив фразы, он тихо продолжил: – Я понимаю, что Девону не нравится, когда я брожу вокруг дома, но надежда увидеть вас – это единственное, что поддерживает меня в течение дня.

Не в силах противостоять искреннему теплу во взгляде молодого человека, Моргана улыбнулась. Джон Фуллер был очень привлекательным юношей, веселым и улыбчивым. И в то же время сквозь юношескую мягкость просвечивала спокойная доброта взрослого мужчины. Инстинктивно проникшись доверием к этому человеку, Моргана долго смотрела ему в глаза. Она запоздало поняла, насколько опасен был этот поступок, когда Джон сделал шаг вперед и провел мозолистой рукой по ее щеке. Когда он заговорил, нежность в его голосе показалась девушке просто невыносимой:

– Я знаю, как вы несчастны, мисс Моргана, и от всей души хочу, чтобы грусть исчезла с вашего лица.

Ласково скользя по ней взглядом, он продолжал мягким голосом:

– Я был бы рад, если бы вы согласились прогуляться со мной после ужина. Вы провели здесь уже два месяца, и вряд ли это может показаться кому-то предосудительным. Меня все время мучает боль, и эта боль – вы, мэм. – Прикоснувшись кончиками пальцев к губам девушки, он прошептал: – Я хочу видеть вас счастливой и улыбающейся… черт, я хочу увидеть ямочку вот здесь… – Джон нервно сглотнул.

Моргана молчала, не отрывая глаз от молодого человека, и тогда он повторил:

– Давайте прогуляемся вместе после ужина…

Не успев договорить, Джон отлетел в сторону, едва удержавшись на ногах от мощного удара, и перед ними возник Девон, яростно сжимавший кулаки.

– Никуда она с тобой не пойдет, мерзкий ублюдок! Если у тебя есть хоть капля мозгов, ты немедленно вернешься к работе, а не то я вытрясу из тебя душу.

Джон наконец обрел равновесие и густо покраснел. Он медленно подошел к Девону, с трудом сдерживая гнев.

– Я думаю, это дело мисс Морганы, а не твое, Девон.

Переводя взгляд с разъяренного лица Девона на обиженного Джона, Моргана почувствовала первые признаки надвигающейся бури. Она не могла допустить такого! Она ничего не сделала, просто ответила Джону добром на добро… потянулась к исходящему от него теплу…

– Девон, прошу тебя! – Обернувшись к Джону, она произнесла надломленным голосом: – Прости меня, Джон, но я не смогу прогуляться с тобой. Ты очень добрый и нравишься мне, но… но…

– Ты слышал, Джон! Убирайся отсюда и займись делом! И если я еще хоть раз увижу тебя здесь…

– Не смей указывать мне, что делать, Девон! Мисс Моргана здесь не в тюрьме. Сэм сказал, что к ней надо относиться как к гостье.

Мгновенно вспыхнув, Девон резко схватил юношу за грудки и яростно проскрежетал:

– Убирайся отсюда, жалкий ублюдок, иначе я сотру тебя в порошок…

Джон высвободился из рук хозяина и двинулся на него, кипя гневом, когда вдруг по двору разнесся громкий голос:

– А ну-ка прекратите!

Увидев Говарда-старшего, направлявшегося к ним, Моргана испытала невероятное облегчение.

– Иди работай, Джон! Поговорим об этом после, когда вы оба немного поостынете. – Не дождавшись ответа юноши, он повернулся к сыну, и его бледное лицо покраснело от ярости. – А с тобой, Девон, я хочу поговорить в кабинете!

– Я никуда не пойду, пока этот ублюдок здесь!

Сэм перевел взгляд на неподвижного молодого человека, который тяжело дышал, едва сдерживая гнев.

– Я же просил тебя вернуться к работе, Джон! Сейчас же! Будь я проклят, если позволю своим работникам драться посреди двора как собакам. Иди!

Оглянувшись на Моргану, Джон медленно развернулся и пошел прочь.

Проводив его глазами, Сэм снова обернулся к сыну и строго повторил:

– А теперь пройдем со мной в кабинет, мой мальчик!

Искоса посмотрев на Девона, Моргана успела заметить, с каким презрением он взглянул на нее, прежде чем удалиться вслед за отцом.


– Что с тобой, Девон? Ты ведешь себя как полный идиот! С тех пор как Моргана появилась в нашем доме, тыстал другим человеком! За два месяца, проведенных здесь, она не сделала ничего плохого. А теперь я хочу знать, что тебя мучает?

Сидя за широким столом в своем кабинете, Сэм Говард мрачно смотрел на сына.

– Тебе не кажется, что я знаю Моргану лучше, чем вы все? Ты забываешь, что я провел с ней немало дней в пути. Я прекрасно знаю эту женщину… знаю, какой порочной она может быть.

– Ты влюблен в нее, Девон? Ты ревнуешь и поэтому нападаешь на Джона?

– Влюблен? Что за ерунда? Черт, ничего глупее представить себе не могу! Нет, когда она покинет этот дом и вернется к своему любовнику, я буду счастливейшим из смертных!

При этих словах губы Сэма Говарда сжались в суровую линию. Ему не нравилось, что Девон так говорил о молодой женщине, к которой он успел привязаться. Правда, когда дело касалось Морганы, Девон отказывался мыслить здраво, поэтому Сэм решительно произнес:

– Мне этого недостаточно, Девон. Я хочу, чтобы ты кое-что понял. Я не потерплю скандалов между тобой и работниками. Что бы тебя ни мучило, держи это при себе! Ясно? И пока Моргана находится в этом доме, я требую уважения к ней! Насколько мне известно, она настоящая леди, и к ней надо относиться подобающим образом. Понятно?

– Да, Сэм, понятно. – В голосе Девона прозвучала тихая угроза, причину которой Сэм так и не смог понять. Не желая продолжать этот бессмысленный спор, он коротко проговорил:

– Помирись с ней! Мне надоели ваши постоянные ссоры!

Помолчав несколько минут, Девон устремил на отца долгий угрюмый взгляд:

– Хорошо, Сэм. Будь по-твоему.

Он немного помедлил, чтобы окончательно успокоиться и дать отцу возможность вникнуть в смысл его слов, а потом развернулся и спокойным шагом вышел из комнаты. Глядя на дверь, за которой исчез сын, Сэм невольно хмурил брови. Не нравилась ему эта внезапная покорность со стороны Девона… ох как не нравилась.


– Единственное, чего я не могу понять, как Стив попался на удочку Санта-Анны! – воскликнул Девон, глядя на отца с выражением гнева и недоумения. В тот вечер вокруг стола собрались, как обычно, все работники ранчо, и каждый стремился высказать свое мнение по поводу депеши, полученной накануне от Стивена Остина. Разговор был громкий и оживленный. Для Морганы эта новость оказалась настоящим ударом. С полковника до сих пор не сняли обвинения, и, несмотря на бодрый тон письма, в деле, по которому он отправился в Мехико, не намечалось никакого прогресса.

С того момента как девушка заняла место за общим столом, ее тревога возрастала с каждой минутой. Окинув взглядом лица присутствующих, она поняла, что отношения между колонией и столицей находятся под угрозой. Джед Маркем покраснел, что было ему совсем несвойственно; Рауль Рафрага, который привык хранить молчание за столом, на сей раз открыто высказал свое недовольство поведением Санта-Анны; Джим Уоррен также всем своим видом выражал враждебность. По мере того как обстановка накалялась, Моргана чувствовала на себе все более тревожные взгляды Джона Фуллера.

Из всех присутствующих Девон был самым красноречивым, и каждое его слово дышало яростью:

– Стиву давно пора понять, что Санта-Анна – лживый ублюдок, который заранее знал, как будет решен техасский вопрос! Но Стив продолжает наивно полагать, что Санта-Анна на нашей стороне, особенно после его «великодушного» предложения объявить Техас независимой территорией. Он, черт возьми, прекрасно понимает, что в этом статусе Техас будет подвержен еще более строгому контролю со стороны государства, чем если бы он находился в составе страны! А еще Санта-Анна даже не упомянул о нашем требовании изменить систему налогов!

– Я обеспокоен также, как и ты, Девон, но в то же время уверен, что Стив не сделает ничего без нашего ведома, – спокойно проговорил Сэм. – Впрочем, это даже к лучшему, что он не может сейчас покинуть Мехико. Нам необходимо иметь в столице своего человека, и мы…

– Мне кажется, вы слишком поспешно судите Санта-Анну… – Внезапное вмешательство Морганы заставило всех обернуться к ней, и, не в силах долее сдерживаться, девушка продолжила натянутым голосом: – Никто из вас не думал о том, что полковник Остин может не подходить для возложенной на него миссии?

Чувствуя на себе горячий взгляд Девона, Моргана решительно проговорила: j

– Санта-Анна сделал очень много для объединения страны. Только благодаря ему фракции, еще в начале года разрывавшие Мексику на части, теперь объединились и успокоились.

Раздавшийся справа от девушки глубокий голос Сэма заставил ее на время прерваться и обратить на него внимание:

– Ты смешиваешь разные понятия. Санта-Анне предстоит еще сделать очень многое, чтобы доказать…

– Как вы можете такое говорить, Сэм?! – недоуменно воскликнула Моргана. – Он герой! Он много раз вел войска в бой, он рисковал жизнью ради Мексики! Он знает свое дело!

– Да, он, черт возьми, знает свое дело и знает, чего хочет! – бесцеремонно вмешался Девон. – Он хочет стать диктатором! Он хочет, чтобы народ боготворил его и молился на него! И он, конечно, мечтает о большом будущем для мексиканцев, но только в том случае, если сам построит это будущее! Этот человек считает нас всех безмозглыми животными, которые слепо будут повиноваться его приказам. И самое главное, он не будет делать для страны ничего, если это не принесет пользы ему лично!

– Девон, ты несправедлив! Ты выставляешь Санта-Анну каким-то чудовищем, а он не такой!

– У тебя к нему предвзятое отношение, Моргана. – От тихого замечания Сэма девушка густо покраснела, осознав, какое направление приняли мысли собравшихся за столом.

– Я хорошо знаю Санта-Анну, Сэм. Он хороший друг моих тети и дяди. Я знаю, о чем думаете вы и Девон, но это неправда. Просто я испытываю уважение ко всему, что удалось совершить этому человеку, и к тому, что он надеется совершить.

– Тогда позволь поинтересоваться, что ты знаешь о полковнике Остине, милая, – тихим и спокойным голосом проговорил Сэм. – Ты хоть представляешь себе, что это за человек?

Моргана задумчиво взглянула на Сэма и нахмурилась:

– Нет, Сэм. Я слышала, как его имя упоминалось в связи с миссией, с которой он прибыл в Мехико, но мне ничего не известно о нем лично.

– Я расскажу о нем, чтобы ты понимала, почему мы все так обеспокоены. Стив Остин родился в Остинвиле, штат Виргиния. Полагаю, его фамилия красноречиво свидетельствует о роли, сыгранной его предками в нашей истории. Он вырос на границе и с детства знаком со всеми трудностями жизни на плохо освоенной территории. В пятнадцать лет он поступил в Трансильванский университет штата Кентукки и, получив высшее образование, в возрасте двадцати лет был избран в местный законодательный орган в Миссури. С тех пор в течение четырех лет его переизбирали, а потом он переехал в Литл-Рок, штат Арканзас, где занял должность председателя выездной сессии суда. Его отец, Моисей Остин, получил разрешение Мексики на основание колонии, и после его смерти Стивен продолжил его дело. В течение долгих лет, Моргана, Стив Остин был душой англо-американской колонии в Техасе. Он отдавал все свои средства тем людям, у которых дела шли плохо, лично занимался всеми их проблемами и всегда готов был прийти на помощь. Во всей колонии нет более надежного человека.

– В таком случае почему Фариас получил от вас письмо, заставившее его арестовать полковника Остина и обвинить в подстрекательстве к бунту?

Явно потрясенный словами Морганы, Сэм некоторое время всматривался в разгоряченное личико девушки, прежде чем произнести:

– Дело в том, что полковник Остин весьма лояльно относится к мексиканскому правительству. Это человек глубоких принципов, Моргана, который верит, что мы можем договориться с правительством в Мехико. Представители некоторых других группировок здесь, в Техасе, считают, что он недостаточно твердо настаивает на отделении Техаса от Коауилы. Именно они и написали письмо Фариасу, будучи недовольными действиями Остина. Вина Стива Остина, Моргана, заключается единственно в безоглядном доверии Антонио Санта-Анне, который уже не раз доказывал, что действует исключительно в собственных интересах.

– Значит, вы согласны с Девоном в том, что Санта-Анне нельзя доверять, – тихо произнесла Моргана.

– Должен признаться, я не испытываю такой личной неприязни к президенту, как Девон. Но у меня тоже есть большие сомнения в его честности. Он в самом деле мало внимания уделял проблемам англо-американцев в техасской колонии, и я не думаю, что он отправил в Бексар четырехтысячную армию только для защиты границ, как он утверждает. По-моему, он задумал ввести на территорию Техаса войска специально для того, чтобы контролировать местных жителей и заставить их согласиться на любые изменения.

– Но это же его долг – заставлять людей подчиняться законам.

– Он не имеет права навязывать свою волю свободным людям.

Задумчиво посмотрев в добрые глаза Сэма, Моргана почувствовала исходящую от него спокойную силу. Неожиданно она поняла, что Антонио следует обратить особое внимание на этих отважных людей… терпеливо выслушать их требования ради благополучия своей собственной страны. Тогда же она решила, что когда – вернее, если – вернется в столицу, то серьезно поговорит с Санта-Анной на эту тему и попытается переубедить.

Язвительное замечание Девона вернуло ее к реальности:

– Ну конечно, Моргана будет защищать своего дружка, Сэм!

Джон покраснел от гнева и резко произнес:

– Очень жаль, что некоторые мужчины не могут поверить в благочестивые намерения женщин. – Поймав взгляд Морганы, молодой человек продолжил более спокойным тоном: – Я лично не могу не восхищаться женщиной, которая не боится выразить свое мнение, даже зная, что не получит поддержки. Будь у меня такая жена, я бы гордился ею.

– Да, Джон, жаль, что поблизости такой женщины не имеется, – холодно оборвал его Девон. – Похоже, тебе еще долго придется ее искать…

В этот момент в столовую шумно вошла Мелли в сопровождении девушек с горячим, и начавшаяся всеобщая суматоха положила конец разгорающейся ссоре.

Пока длился ужин Моргана постоянно ощущала на себе пристальный, исполненный враждебности взгляд Девона. Она не могла спокойно есть, чувствуя, как он рассматривает ее. Когда наконец было унесено последнее блюдо, девушка с облегчением встала из-за стола и, извинившись, поспешно вышла из столовой. Не успела она сделать и нескольких шагов, как чья-то рука грубо заставила ее остановиться.

Наткнувшись на горящий взгляд синих глаз, Моргана почувствовала, как по спине у нее пополз холодок. Перемирие, которое вроде бы установилось между ними после того случая во дворе, исчезло в одночасье. В ушах девушки вновь зазвучал исполненный ненависти шепот:

– Ты по-прежнему защищаешь Санта-Анну, милая? Все не можешь забыть, что была водном шаге от трона, который пришлось бы делить с хитрым ублюдком, готовым на все ради собственного обогащения? Ладно тебе, не переживай. Если все пойдет, как я задумал, ты очень скоро к нему вернешься. Можешь утешаться мыслью о том, как счастлив будет Санта-Анна снова увидеть тебя… каким он будет нежным… до тех пор пока не найдет другую! Хотя нет, как я мог забыть: он всегда устраивает судьбы шлюх, которые ему особенно понравились. А поскольку я хорошо тебя знаю, то берусь утверждать, что ты ему очень понравишься…

Резко отпустив ее, Девон молниеносно выскочил за дверь, так что девушка не успела сообразить, что ответить.

Побледнев, она неподвижно стояла посреди комнаты. Ненависть этого человека лишила ее последних сил.

– Мисс Моргана… – Она почувствовала мягкое, нежное прикосновение к своей руке. Взглянув в серьезное лицо Джона Фуллера, девушка попыталась улыбнуться, но не смогла. Карие глаза юноши смотрели на нее с глубочайшей нежностью. – Если вам понадобится кто-то, мисс Моргана, чтобы просто поговорить… или как-то помочь вам, то помните, что я всегда рядом. Если вам с Девоном будет совсем худо, то можете рассчитывать на меня как на друга. Я не скрываю, что хотел бы стать для вас больше, чем другом. Черт, в последние дни я думаю только о вас.

Коротко кивнув, Моргана произнесла, еле шевеля губами:

– Я благодарна тебе, Джон.

Боясь утратить контроль над собой, Моргана развернулась и поспешно покинула комнату.


Перемешивая тесто, Моргана вспоминала тот вечер, когда за ужином открыто защищала Санта-Анну. Как давно это было? Три недели назад или еще раньше? Окинув кухню быстрым взглядом, она улыбнулась Дарси с Колин, которые понесли готовые батоны хлеба в печь, стоявшую на улице. Это были милые девушки и трудолюбивые работницы. Они совершенно не походили на угнетенных рабынь. А Мелли… Бросив взгляд в сторону камина, где, как обычно, находилась пожилая негритянка, девушка увидела, как та лично поливает мясо на вертеле, чем обычно занимались дети. Моргана не смогла удержаться от улыбки. Она была уверена, что Мелли давно уже считает себя не рабыней, а членом семьи… ее неотъемлемой частью. И она была права. Единственным человеком, которому здесь никакие находилось места, была Моргана Пирс.

И снова эта мысль захлестнула девушку. Откинув со лба выбившийся каштановый локон, она нахмурилась. Не в силах побороть неприятное ощущение, она аккуратно, чтобы не запачкать платье, вытерла руки о фартук. Моргане очень нравилось это платье, особенно цвет: мягкий золотистый оттенок неизменно поднимал ей настроение. Маленькие перламутровые пуговицы удачно сочетались с гребешками в ее волосах – их на прошлой неделе подарил ей Джон. Сначала она не хотела принимать подарок, но Джон так искренне просил, что она не могла не согласиться. Джон очень нравился девушке. Когда он был рядом, Моргана чувствовала себя в безопасности, и в глубине души ей было приятно замечать в его глазах огонек обожания. Не будь она уверена, что Девон – единственный, кого…

Неотвязная мысль, которую Моргана все утро пыталась отогнать от себя, вернулась снова. Пора посмотреть правде в глаза. Неужели прошло уже три недели с тех пор, как они говорили о Санта-Анне? Да, и с тех пор Девон стал пропадать где-то по нескольку дней. Никто никогда не спрашивал, где он бывает: видимо, это был большой секрет или, наоборот, все об этом знали, так что Моргане не удалось ничего выведать. В тот вечер она бросилась защищать Антонио инстинктивно, опираясь на глубокое уважение, которое питал к президенту ее дядя Мануэль. Даже сейчас она не могла поверить в то, что говорил о нем Девон. Ненависть застила ему глаза, и он не видел многих воистину великодушных поступков Антонио. Как бы там ни было, тот вечер в корне изменил отношение Девона к ней.

Сегодня они не виделись. Он уехал рано утром и до сих пор не вернулся, хотя было далеко за полдень. В доме уже привыкли к тому, что хозяина не бывает по нескольку дней, так что он вполне мог вообще не появиться сегодня.

Моргана с новой силой принялась месить тесто. Да, такую работу она могла выполнять довольно успешно. Мелли оказалась прекрасным учителем, и девушке доставляло несказанное удовольствие лепить батоны, которые потом превращались в хрустящий ароматный хлеб. Она сама удивилась тому, как приятно ей было услышать похвалу Джеда Маркема, который сказал, что хлеб в последнее время стал гораздо вкуснее. Никто из мужчин не знал, что она работает на кухне, а потому эти слова можно было считать предельно искренними.

Шум шагов отвлек девушку от размышлений, и в следующую секунду в кухню ворвался Девон. Посмотрев на Моргану, он резко произнес:

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Чувствуя, что все взгляды переместились на нее, Моргана проговорила как можно более надменно:

– Неужели так трудно догадаться, что я пеку хлеб? – Из груди молодого человека вырвался сдавленный смешок:

– И на кого ты хочешь произвести впечатление? Ты ни одного дня в своей жизни не работала.

Стиснув зубы он ярости, Моргана процедила:

– Откуда ты знаешь, сколько мне приходилось работать? Мне, знаешь ли, нравится печь хлеб, и Мелли согласилась…

– Но я не согласился! Мелли! – Молодой человек метнулся к очагу, возле которого стояла негритянка, глядя на хозяина с немым укором. – С этого момента печь хлеб будешь ты, как это и было раньше. Мисс Моргане не разрешается работать на кухне.

– Но я хочу работать здесь! Сэм просил меня чувствовать себя как дома, и поэтому…

Грубо схватив ее за руку, Девон гневно сказал:

– Ты здесь не рабыня, Моргана, и я не хочу, чтобы кто-то подумал, будто мы заставляем тебя работать!

– Девон? Что здесь происходит? – При звуках удивленного женского голоса Моргана обернулась и увидела в дверях молодую блондинку. Высокая и стройная, преисполненная чувства собственного достоинства, она бросила быстрый взгляд на руку Морганы в том месте, где ее удерживал Девон. – Я услышала перебранку и решила посмотреть, в чем дело. – Не дождавшись ответа, она улыбнулась молодому человеку: – Ты не хочешь представить меня своей гостье, Девон?

Продолжая хмуриться, Девон проговорил сердито:

– Ты прекрасно знаешь, кто это, Хелена, и почему она здесь. Нет нужды делать вид, что Моргана у нас в гостях.

Скорчив Девону гримаску, она взглянула на Моргану с благосклонной улыбкой:

– В любом случае, Моргана, разрешите представиться: меня зовут Хелена Трент. Мы с отцом живем по соседству. Рада познакомиться, хотя это, может, немного неловко. Вы совсем не такая, как я думала… – Хелена замялась, но тут же вновь обрела уверенность: – Мне вообще не удалось бы познакомиться с вами, если бы Девону не понадобилось срочно вернуться домой за бумагами, необходимыми для доклада в комитете.

– Очень приятно. – Пожав небрежно протянутую ей ладонь, Моргана почувствовала, как напряглась рука Девона, продолжавшего удерживать ее. Попытавшись стряхнуть ее, она услышала у себя над ухом свистящий шепот:

– Убирайся отсюда, Моргана. Найди себе другое занятие.

– Не груби, Девон, – с укоризной проговорила Хелена. – Если Моргане нравится работать на кухне, то ты должен поблагодарить ее за помощь.

Бросив тяжелый взгляд на молодую женщину, Девон отрезал:

– Я сам позабочусь о Моргане, Хелена. Я привез ее сюда и сам буду решать, что ей делать.

Явно задетая его словами, Хелена надула губки.

– Ты ведешь себя глупо, Девон.

Неожиданно ее голос смягчился, и, посмотрев в глаза молодому человеку, она проговорила почти ласково:

– Ты приехал за какими-то документами, Девон. Мы теряем время. Если не поспешишь, вам с отцом опять придется работать допоздна. Со всей этой комитетской суматохой отец общается с тобой больше, чем я. Ты же не хочешь, чтобы я чувствовала себя брошенной?

Потрясенная интимностью ее тона, Моргана приросла к месту. Так это из-за Хелены Трент Девон пропадает целыми днями! Какой же она была дурой, когда решила, что ее выступление в защиту Санта-Анны отдалило его. Оказывается, эти дни и ночи он проводил в компании прекрасной блондинки, Хелены Трент. Их связывало общее дело, но, как видно, не оно одно.

Сохраняя непроницаемое выражение лица, Девон зашел за спину Морганы, сорвал с нее фартук и резко произнес:

– Иди вымой руки. Мы уходим.

Молча проследив за тем, чтобы Моргана в точности исполнила его указания, он потащил ее в гостиную. Сжав губы от ярости, Хелена Трент шла следом за ними.

Как только Девон отпустил ее, Моргана поспешно направилась в сторону входной двери, но молодой человек тут же окликнул ее:

– И куда это ты собралась?

Медленно повернувшись к нему, Моргана с видом глубочайшего презрения проговорила:

– Мне что, надо спрашивать разрешения, чтобы пойти погулять? Я и не знала, что меня здесь держат за пленницу.

Сурово нахмурившись, Девон не удостоил ее ответом. Вместо этого он обратился к Хелене:

– Документы в кабинете у отца, Хелена. – И низким, почти интимным голосом добавил с легкой улыбкой: – Твоя помощь может мне понадобиться.

Ублюдок! Разъяренная тем, как просветлело лицо Хелены от этой улыбки, девушка стремительно распахнула дверь и быстрым шагом направилась через двор. Будь он проклят! Почему она позволяет ему мучить ее? Что ему нужно? Девону невозможно угодить, и Моргана потеряла надежду вернуть того человека, который ехал вместе с ней из Мехико. Она больше не в силах этого выносить. Ей хотелось домой… куда-нибудь подальше от Девона. Девушка тяжело сглотнула, снова вспомнив об интимных улыбках, которыми обменялись Девон и Хелена. Ей надо выбраться отсюда… любым способом…

Неожиданно осознав, что приближается к сараю, Моргана быстро огляделась. Никто не наблюдал за ней. Почувствовав, как тревожно забилось сердце, девушка ускорила шаг. Через несколько минут она оказалась в сарае. Окинув взглядом помещение, она поняла, что там никого нет. Подойдя к первому же стойлу, Моргана сняла тяжелое седло. Она уже хотела положить его на жеребца, подозрительно косившегося на нее, как вдруг кто-то неожиданно выхватил седло у нее из рук.

– Собираетесь прокатиться, мэм?

Обернувшись, она наткнулась на любопытный взгляд карих глаз.

– О, Джон, это ты! – Сделав глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться, Моргана напряженно проговорила: – Пожалуйста, Джон, помоги мне оседлать лошадь.

Медленно осмотрев девушку с ног до головы, Джон перевел взгляд на ее взволнованное лицо.

– Но вы не одеты для верховой прогулки, мэм.

– Знаю. Мне… мне просто надо немного побыть одной, Джон. Я хочу прокатиться. Прошу тебя, Джон, мне необходимо вырваться отсюда.

Глядя на девушку с сочувствием, но неумолимо, Джон проговорил:

– Вы же знаете, что я не могу отпустить вас одну, мисс Моргана. Если бы все зависело от меня, я бы немедленно отправил вас домой. Черт, я считаю, что Девон помутился рассудком, раз притащил вас сюда против вашей воли, но что сделано, то сделано. Прав он или нет, я не в силах ничего изменить, и остается только ждать, пока он сам отпустит вас.

Испугавшись при мысли о том, что придется возвращаться в дом, где еще оставались Девон с Хеленой, Моргана умоляюще взглянула на Джона:

– Тогда, может, поедешь со мной? Ты все время будешь рядом, и я не смогу убежать…

– Не знаю, мисс Моргана.

– Джон, пожалуйста…

Несколько мгновений юноша молча всматривался в прекрасное лицо Морганы, затем начал седлать лошадь.

Пришпорив жеребца, Моргана с наслаждением подставила лицо на удивление теплому осеннему ветру, отбрасывавшему назад и развевавшему ее длинные каштановые локоны. Девушка стремительно неслась по бескрайней прерии. Она чувствовала себя свободной… свободной от гнева и беспомощности, наполнявших сейчас ее жизнь. Она и забыла, что в нескольких шагах позади нее ехал Джон. Честно говоря, она не думала о том, сколько времени и в каком направлении она скачет. Натянув поводья, она остановилась и окинула взглядом горизонт, где прерия сливалась с безоблачным синим небом.

Услышав тяжелое дыхание уставшей лошади, девушка ощутила укол совести. Похлопав по мокрой рыжей шее, она виноватым тоном прошептала:

– Прости, дружище, я тебя сегодня совсем измотала. – Улыбнувшись подъехавшему Джону, девушка указала рукой на небольшую рощицу слева. – Давай проедем туда, Джон. Мне кажется, этому парню нужен отдых. – Дождавшись ответного кивка юноши, она пришпорила коня и поехала к роще.

Девушка пустила жеребца легкой рысью, чтобы он мог немного остыть, и это позволило Джону ехать рядом с ней. При взгляде на юношу Моргану охватило чувство безопасности и тепла. Как же отличались эти ощущения от тех, что она испытывала при виде Девона! От одного только вида его стройной мускулистой фигуры в душе у нее поднималась буря, а пронзительный синий взгляд впивался в самое сердце. Она никак не могла забыть ощущения его волос под пальцами, его сильных объятий, его сладких поцелуев. Теперь все было по-другому. С тех пор как они приехали на ранчо, она не слышала от него ничего, кроме оскорблений. Нежность, которую он изливал на нее во время путешествия в Техас, уступила место злобе, растущей с каждым днем. Ее длительное пребывание в доме не входило в его планы. Он не мог дождаться случая избавиться от нее и вернуться к нормальной жизни, которая, очевидно, включала в себя Хелену Трент. Ей просто необходимо уйти. Так больше жить невозможно.

Поравнявшись с рощицей, Моргана спешилась и, наклонив голову, вошла под сень низко нависших ветвей. Мгновенно ощутив прохладу, она с наслаждением двинулась вглубь. Укрывшись от полуденного солнца, девушка привязала лошадь к низкому кусту и села на траву под кроной ближайшего дерева. Когда Джон опустился рядом с ней, она посмотрела на него со страдальческим выражением лица.

Подняв руку, Джон провел ладонью по щеке девушки и как-то странно взглянул на нее:

– Как бы я хотел, чтобы вы перестали грустить, мисс Моргана. Нет ничего чудеснее, чем видеть, как вы радостно скачете по прерии. Вы такая красивая… – При виде искренности, с которой говорил юноша, Моргана почувствовала подступающие слезы, а он тем временем продолжал глубоким ровным голосом: – Я никогда не видел более красивой женщины.

– А как насчет Хелены Трент, Джон? – с болью в голосе прошептала Моргана! – По словам Девона, она очень красива и как нельзя лучше подходит для жизни в этой местности.

– Если это правда, то нам очень не повезло, мэм. Я не хочу сказать, что мисс Хелена плохой человек, – быстро поправился Джон, – но с вами ей не сравниться. Черт, разве бывают у земных женщин такие волосы, как у вас? – Юноша, зачарованно глядя на Моргану, прикоснулся рукой к ее шелковистым локонам. – На ощупь они как шелк, а на солнце напоминают расплавленную медь. А эти глаза, в которых горят золотые искры… – Он легонько коснулся длинных ресниц девушки, и когда они затрепетали, на его губах появилась легкая улыбка: – Они похожи на крылья бабочки.

Не в силах оторвать взгляда от ласковых карих глаз, Моргана услышала его прерывистый хриплый шепот:

– Я знал, что Девон снова видится с мисс Хеленой и что вы расстроитесь, когда об этом узнаете.

Моргана хотела было возразить, но Джон прервал ее, прижав пальцы к ее губам:

– Но сам я обрадовался. Я с самого начала понимал, что вы не можете быть счастливы вместе, потому что во всем, что происходит между вами, есть какой-то горький привкус. Мне кажется, я могу сделать вас счастливой, мисс Моргана. Со мной вы спокойны, и когда улыбаетесь, ваши глаза тоже улыбаются. Я хочу заботиться о вас, хочу, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. – Гладя ее по щеке, он говорил низким, хриплым, завораживающим голосом: – Никогда еще я не касался такой нежной и гладкой кожи, как у вас. Я мечтал прикоснуться к вам с тех пор, как впервые увидел. – Обняв девушку за шею, он привлек ее к себе, поближе к ласковым губам, сулившим утешение, и нежно поцеловал ее; этот поцелуй показался Моргане теплым и сладким. Юноша поспешно отстранился, вглядываясь в ее лицо. Не в силах произнести ни слова, Моргана молча смотрела ему в глаза. На лице юноши появитесь странное выражение, и в следующую секунду он обнял ее, притянув к широкой груди и осыпав страстными поцелуями. Как только это произошло, Моргана поняла, как глупо повела себя. Она не хотела поощрять Джона, не хотела, чтобы он подумал, будто она разделяет его чувства, но его прикосновения были такими нежными и успокаивающими… так легко унимали душевную боль…

Не желая огорчать его отказом, Моргана безвольно обмякла в его руках. Поцелуй Джона был ей приятен, но страсти не вызывал. Она не чувствовала растущего желания, ей просто нравилось, что ее обнимает человек, которому она небезразлична. Такие объятия хороши в момент скорби…

И вдруг в одно короткое мгновение Моргану вырвали из рук юноши и отбросили его в сторону. Не понимая, что происходит, Моргана увидела Джона, вскочившего на ноги, и разъяренного Девона.

– Идиот чертов! Ты не успокоишься, пока не окажешься у нее под каблуком и не сойдешь с ума, как… – Осекшись, Девон бросил уничтожающий взгляд на девушку, которая безуспешно пыталась подняться. – И сколько раз вы так уединялись в мое отсутствие? Черт, я чуть было не проехал мимо, если бы не твое платье. – Коротко усмехнувшись, Девон покачал головой. – Хотя, конечно, мне следовало предположить, что вы будете в каком-нибудь таком местечке. Ты весьма убедительна на траве под сенью деревьев, а, Моргана?

Пристально вглядываясь в лицо девушки, Девон не заметил, как сильный кулак обрушился на его подбородок, так что он отлетел в сторону и упал на траву. Не оправившись от удара, Девон, моргая, смотрел на разъяренного Джона, который стоял над ним, тяжело дыша.

– Никогда больше не говори так с мисс Морганой! Если ты не способен разглядеть в ней настоящую леди, то я не позволю тебе оскорблять ее!

– Если ты мне не веришь, спроси ее! И путь она посмеет отрицать, что половина Мексики брошена на ее поиски из-за того, что президент Санта-Анна жаждет заполучить ее в свои объятия! Одному Богу известно, сколько разбойников он уже казнил, пытаясь разыскать ее!

– Это неправда, Джон! – с трудом сдерживая дрожь, возмутилась Моргана. – Во всяком случае, я не любовница Санта-Анны! И никогда ею не была! Я близко знакома с ним благодаря моему дяде, генералу Эскобару. Может быть, они до сих пор разыскивают меня… не знаю… наверное, они уже считают меня мертвой.

– Ну конечно, Джон, – саркастически промолвил Девон, – я все выдумал… я украл ее и рисковал жизнью исключительно из-за того, что мне скучно было ехать одному в Техас. Но, знаешь, в одном ты был прав: я совершил ошибку, притащив ее сюда. Надо было оставить ее дома. Стив Остин до сих пор в тюрьме…

– И ты привязан ко мне, Девон, не так ли? – Истерически рассмеявшись, Моргана впилась взглядом в суровое лицо Девона.

– Я никогда не поверю, что Санта-Анна пойдет на такие жертвы из-за женщины, – недоверчиво проговорил Джон.

– Тогда ответь мне на один вопрос, Джон, – вкрадчиво протянул Девон. – Если бы Моргана принадлежала тебе, как далеко бы ты зашел?

Инстинктивно обернувшись к Моргане, Джон несколько секунд молча смотрел на нее. Когда он заговорил, его голос был низким и уверенным:

– Если бы Моргана принадлежала мне, никто никогда не отнял бы ее у меня.

Вслед за этими словами повисла напряженная тишина, которую нарушил резкий приказ Девона:

– Садись на лошадь! Мы едем назад!

Сделав шаг вперед, Девон отвязал коня Морганы и подвел к девушке. Молча посадив ее в седло, он направился к собственной лошади.

Дождавшись, пока девушка выедет из рощи, он пришпорил коня и поехал следом за ней.


Моргана переодевалась в своей комнате. Ее руки как будто налились свинцом. Механически проведя щеткой по волосам, она подошла к маленькому зеркалу на умывальнике и безучастно посмотрела на свое отражение. На ней было простое и очень милое платье, как и все туалеты из гардероба Бетти Говард. Однако она не сомневалась, что покойная считала этот наряд выходным и берегла его для праздников. Он был сшит из мягкого блестящего атласа цвета кофе с молоком. После небольших переделок платье сидело на девушке как влитое. Скромный вырез был отделан белым кружевом, которое хозяйка дома, похоже, очень любила, но это было единственное украшение на облегающем лифе.

Сэм попросил ее надеть это платье на его день рождения, и она не смогла отказать. Зачесав волосы наверх, Моргана заколола их гребешками. Покачав головой, она проверила, насколько хорошо держится прическа, и подколола несколько выбившихся прядей.

Оглядев себя в зеркале, она сочла, что выглядит прилично, и без малейшего энтузиазма направилась к двери. В своем безучастном ко всему состоянии она не заметила, насколько выгодно мягкий оттенок платья подчеркнул яркие всполохи в ее волосах и выделил золотые искорки в огромных, обрамленных густыми ресницами выразительных карих глазах. Моргана, конечно, не отдавала себе отчета в том, что это платье, сшитое незнакомой женщиной, было как будто специально сделано для ее изящной фигурки, а цвет идеально оттенял нежный тон кожи. Скорее всего его так ни разу и не надевали, оно словно ждало Моргану. К сожалению, девушка ничего этого не замечала.

Уже миновало Рождество; прошло уже почти три месяца с начала нового года, а Моргана ни на шаг не приблизилась к Мехико. Она не могла вместе со всеми наслаждаться праздниками, понимая, что близкие люди считают ее умершей. Она скучала по тете Изабелле и дяде Мануэлю, но еще больше переживала за Эгги, которая осталась одна в чуждом для нее мире, абсолютно бесполезная в доме Эскобаров. Это было первое Рождество вдали от строгой, но любящей гувернантки, и Моргана, как никогда, ощущала свое одиночество.

Прошло уже больше месяца с той памятной прогулки с Джоном, но боль воспоминаний была по-прежнему сильна. С тех пор она очень редко видела Девона, который вместе с Мэтью Трентом занимался делами комитета. Во всяком случае, она предпочитала думать таким образом, чтобы не страдать от мысли, что Девон предпочитает ее обществу компанию Хелены Трент. Как же ей хотелось стереть из памяти ощущения от прикосновений Девона, вкус его губ, приятную тяжесть его твердого гибкого тела, его рук, привлекающих ее все ближе и ближе.

Из столовой доносился шум веселья: звон бокалов и взрывы смеха. Кто-то играл на фортепиано матери Девона, и мягкий женский голос пел. Девушка замедлила шаг. Ей совсем не хотелось праздновать. Сэм устроил вечеринку для друзей и соседей, а Моргана чувствовала, что не принадлежит ни к тем, ни к другим. Но Сэм настоял, чтобы она пришла, и смущенно протянул это платье. Говард-старший очень нравился Моргане, и, несмотря на свое унизительное положение в этом доме, она успела привязаться к его строгому, но добродушному хозяину. Единственное, что поддерживало ее в этой ситуации, – это надежда, что Сэм Говард тоже проникся к ней симпатией. Моргана нервничала еще и потому, что Хелена Трент была в числе приглашенных, а ей не хотелось лицезреть, как Девон будет ухаживать за своей хорошенькой белокурой соседкой.

И вдруг неожиданно в ее голове прозвучал громкий голос: «Дура! Ты стоишь здесь и жалеешь себя, в то время как Девон в соседней комнате вовсю развлекается с Хеленой! Как бы он посмеялся, если бы узнал, чего стоят все твои бравые речи! Он выбросил тебя как старый башмак. Теперь у него другая, но будь ты проклята, если покажешь, насколько это тебя задело!»

От этих мыслей Моргана слегка порозовела. Маленькие ладошки, которые мелко дрожали секунду назад, решительно сжались в кулачки. Расправив плечи, она двинулась вперед. В этом доме ей не на кого рассчитывать, кроме себя самой, и она никому не позволит ее унижать!

Остановившись в дверях, Моргана осмотрелась. Половина гостей была ей незнакома. Девон беседовал с невысоким коренастым мужчиной и не заметил ее. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Моргана буквально пожирала его глазами. Он был одет в темный сюртук и брюки, как и во время путешествия из Нью-Йорка, и напомнил ей прежнего Девона, сумевшего с первого взгляда завладеть ее сердцем. Господи, как давно это было, но воспоминания о том, как между ними зарождалась взаимная страсть, остались по-прежнему свежи. В отличие от Девона она так и не смогла подавить в себе влечение, переросшее в сложное чувство, которое она боялась назвать даже самой себе. Заметив, как высокая стройная блондинка приблизилась к Девону, Моргана ощутила комок в горле. Хелена по-хозяйски дотронулась до его плеча и, подойдя вплотную, начала говорить что-то. Девон, который до этого с серьезным и внимательным выражением лица слушал стоявшего рядом с ним мужчину, охотно и без тени недовольства отвлекся на Хелену. При виде теплой искренней улыбки, заигравшей у него на губах, Моргана вся похолодела.

– Моргана…

Обернувшись, девушка увидела хозяина дома, который, отделившись от группы гостей, медленно приближался к ней. Взяв ее за руку, он в течение нескольких секунд молча разглядывал девушку. Когда он заговорил, его голос прозвучал сдавленно и хрипло:

– Ты прекрасна, Моргана. – Смущенно рассмеявшись, он нерешительно добавил: – Я слегка растерялся, когда увидел тебя в этом платье. Знаешь, Бетти сшила его специально для праздника незадолго до смерти. Когда платье было готово, она вдруг решила, что оно почему-то ей не подходит. Я очень удивился, потому что все время, пока Бетти его шила, она считала, что получится великолепно. Помню, она покачала головой и сказала: «Может, для этого платья еще не подошло время, Сэм. Но оно так мне нравится, что я не стану его распарывать. Пусть висит. Когда придет время, я пойму, и тогда это платье доставит мне еще больше радости». – Покачав головой, Сэм продолжил, с трудом сдерживая чувства: – Мне почему-то кажется, что Бетти радуется, видя его на тебе. Наверное, она сшила это платье специально для тебя, сама того не зная. – Невольно сглотнув, он наклонился и поцеловал Моргану в щеку. – Добро пожаловать на праздник, Моргана, и спасибо за то, что привела с собой Бетти. Я чувствую, что она сейчас улыбается.

Тронутая до глубины души, Моргана молча вглядывалась в строгое морщинистое лицо Сэма и чувствовала, как к глазам подступают слезы. В ответ она мягко прошептала:

– Мне тоже кажется, что она сейчас улыбается, Сэм.

Густые седые усы задрожали, и губы под ними расплылись в широкой улыбке. Взяв девушку под руку, он повел ее к первой группе гостей. В голосе его прозвучали нотки гордости:

– Хочу представить вам нашу гостью и друга семьи. Ее зовут Моргана Пирс, и мы очень рады, что она согласилась разделить с нами сегодняшний вечер.


Моргана устала улыбаться. Под предлогом, что проголодалась, она ускользнула от Сэма и подошла к столу с закусками. Она не собиралась весь вечер цепляться за руку хозяина дома как за спасательный круг. Этот добрый человек явно почувствовал ее беспокойство и решил…

– Мисс Моргана…

Обернувшись на звук знакомого глубокого голоса, Моргана искренне улыбнулась. Рядом с ней стоял Джон Фуллер, одетый в свои лучшие рубашку и брюки, с гладко зачесанными, насколько это позволяли золотистые кудри, волосами. Лицо юноши светилось от радости. С той самой памятной прогулки она почти не видела Джона, и Девон явно приложил к этому руку.

– Джон, я не знала, что ты здесь! Я не видела тебя!

– Зато я увидел вас, мэм. Все мужчины заметили вас в первую же секунду. Вы такая красивая! Мне не верится, что вы настоящая.

От этих слов настроение девушки значительно улучшилось, и она со смехом покачала головой:

– Неудивительно, что ты мне так нравишься, Джон. Ты самый щедрый на комплименты мужчина из всех, кого я знаю.

Покраснев, Джон пожал широкими плечами:

– Черт, очень просто говорить комплименты такой девушке, как вы.

Легко рассмеявшись в ответ, Моргана прислонилась к стене и, сцепив руки за спиной, взглянула в радостное лицо юноши:

– Ну что ж, я устроюсь поудобнее и позволю тебе продолжать. Ты оказался в нужное время в нужном месте, Джон. Мне сейчас как раз необходим такой человек, как ты.

Явно польщенный, Джон сделал шаг вперед и весело прошептал:

– Я знал, что рано или поздно вы согласитесь со мной, мисс Моргана.

Моргана рассмеялась, взяла его под руку и проговорила:

– Ты очень милый юноша, Джон Фуллер, вот что я тебе скажу. Правда, очень милый. И я тебя не отпущу.


Наблюдая за веселой перепалкой с противоположного конца зала, Девон мучился от ревности. Она нисколько не изменилась! Она все та же Моргана, хитрая и соблазнительная, одним взмахом ресниц сводящая мужчин с ума и заставляющая плясать под свою дудку, как это случилось с ним. Если бы он только мог на секунду отвлечься от собственных ощущений, он бы поразился тому, насколько переменилась ситуация в «Серкл эйч». Моргана попала в этот дом в конце лета в качестве заложницы. Постепенно девушке удалось завоевать всеобщую любовь и поставить его в положение изгоя. Его мнение относительно Морганы никто не разделял, а на его грубое обращение с ней реагировали, мягко говоря, недружелюбно. Чтобы хоть как-то защищаться от чар этой женщины, ему следовало держаться от нее подальше и попытаться заморозить в душе те чувства, что она будила в нем.

Моргана времени не теряла. Нет… судя по тому, с какой фамильярностью она взяла под руку Джона Фуллера… Молодой человек вновь ощутил укол ревности. Не заметив того, что Хелена, проследив за направлением его пристального взгляда, опасно нахмурилась, Девон резко отвернулся и направился к миске с пуншем. Он наполнил стакан и, залпом осушив его, наполнил снова. Отыскав в толпе Моргану, некоторое время рассматривал ее улыбающееся лицо. Она не скрывала того, что наслаждалась обществом Джона. Ее звонкий смех острой болью отдавался у него в ушах. Они так редко смеялись вместе… это было всего несколько раз, да и то урывками. Иногда по ночам он задумывался о том, что они с Морганой могли бы начать все сначала, оставить в стороне все эти колониальные треволнения и погрузиться в волшебный мир, который они создали друг для друга во время путешествия из Мехико. Продолжая смотреть на Моргану, он вдруг увидел, как она ласково потрепала Джона по щеке. Девон почти физически ощутил это прикосновение и, почувствовав отвращение к самому себе, залпом осушил второй стакан. Сладкий обжигающий напиток оказал магическое действие на его расшалившиеся нервы. Да, Мелли умела делать настоящий пунш. Снова наполнив стакан, он повернулся спиной к раздражавшему его зрелищу.


Моргана начала уставать. Улыбнувшись довольному Джону Фуллеру, она проговорила:

– Джон, мне очень приятно, что большую часть вечера ты провел со мной, но здесь много других молодых женщин, и, судя по взглядам, которые они на тебя бросают, им явно хочется познакомиться поближе. Ты не обязан все время быть со мной.

Слегка нахмурившись, Джон простодушно ответил:

– Я хочу быть только с вами, Моргана, но если вы хотите, чтобы я ушел…

– Ты думаешь, я хочу поговорить с кем-то еще? Джон, ты забываешь, кто я и что здесь делаю. Вежливое обращение Сэма и его гостей ничего не меняет. Я для всех чужая, Джон.

– Вы ошибаетесь, Моргана.

Улыбнувшись его словам и обрадовавшись, что смогла наконец отучить Джона каждый раз говорить «мисс» при обращении к ней, она дотронулась до его руки, и тепло его тела придало ей новых сил.

Праздник удался на славу. Расставленные на столе яства выглядели весьма аппетитно. Моргана, правда, съела всего несколько кусочков. Сэм познакомил ее со многими своими друзьями, но это только усилило ее смущение. Кроме Джона, с ней поздоровались Рауль, Джед и Барт Такер, но Джим Уоррен по-прежнему держался настороженно. Он безоговорочно поверил Девону и не желал иметь дела с порочной женщиной. Из всех женщин только Хелена Трент обменялась с ней несколькими словами. Затем она сразу же вернулась к Девону, и от глаз Морганы не укрылось, с какой радостной улыбкой он встретил ее.

Моргане все труднее становилось притворяться веселой. Жара в зале и мучительное осознание того, что Девондаже не поздоровался с ней, вызвали головную боль, из-за которой девушка почти утратила способность размышлять здраво.

Не в силах больше думать ни о чем другом, кроме усиливающейся боли, она довольно резко спросила у Джона:

– Тебе не кажется, что здесь очень жарко?

Слегка нахмурившись, Джон вгляделся в лицо девушки и обнаружил капельки пота на лбу и затуманенный взгляд.

– Вы плохо чувствуете себя, Моргана?

Нервно закусив губу, она выдавила из себя улыбку:

– Просто немного голова разболелась, и я, пожалуй, пойду, Джон. – Повернувшись в поисках Сэма, она наткнулась взглядом на красивую пару в уголке зала. Молодые люди разговаривали, ни на кого не обращая внимания. Заметив, как Хелена легонько дотронулась пальцами до губ Девона, Моргана ощутила почти физическое страдание. Реакция Девона была мгновенной: обняв девушку за талию, он притянул ее к себе.

Поспешно повернувшись к взволнованному Джону, она хрипло произнесла:

– Спокойной ночи, Джон. – Сделав несколько неуверенных шагов, она почувствовала на своей руке руку юноши.

– Давайте я провожу вас, Моргана.

Глубоко благодарная за неожиданную поддержку, девушка позволила Джону обнять ее за талию и слегка улыбнулась. Понимая, что Моргана не хочет привлекать к себе излишнего внимания, Джон медленно повел ее к двери, делая вид, что поддерживает исключительно из вежливости.

Оказавшись в коридоре, Моргана испытала мгновенное облегчение, а когда они добрались до ее комнаты, даже слегка порозовела. Улыбнувшись Джону, она проговорила:

– Джон, я у тебя в долгу по гроб жизни.

– Для меня большая честь быть вам полезным, мэм.

Легкая смущенная улыбка на мальчишеском веснушчатом лице была такой искренней и милой, что Моргане не хотелось его отпускать.

– Джон, я не хочу возвращаться на праздник и не хочу сидеть одна, предаваясь невеселым размышлениям. Надеюсь, ты поймешь меня правильно, если мы немного поболтаем? Можем даже оставить дверь открытой, чтобы никто не подумал… – Внезапно смутившись, она неуверенно продолжила: – Я хочу сказать… – Осекшись, она помолчала, а потом быстро договорила с извиняющейся улыбкой на лице: – Это была глупая идея, Джон. Не знаю даже, что на меня нашло…

– Как я уже говорил, мэм, для меня большая честь быть с вами, и я с удовольствием останусь. Просто сегодня немного прохладно для прогулки, а то бы я предложил выйти на улицу. Я как-то сказал вам, что вы всегда можете рассчитывать на меня как на друга, и это по-прежнему в силе. Давайте оставим дверь открытой, чтобы никто не смог сказать или подумать ничего плохого. Но я хочу заверить вас, мэм, что никто не посмеет сказать ничего дурного о вас в моем присутствии.

Покачав головой, Моргана секунду помедлила, а потом распахнула дверь в комнату:

– Пожалуйста, проходи, Джон. Ты мой первый и самый почетный гость.


Бросив взгляд на маленькие фарфоровые часики на туалетном столике, Моргана резко вскочила на ноги. Она сидела на краешке кровати, а Джон вольготно раскинулся в единственном кресле. Сначала разговор у них не клеился, зато потом все пошло как по маслу. Она впервые посмотрела на часы и несказанно удивилась, осознав, что они проговорили больше часа. Головную боль как рукой сняло, и девушке вовсе не хотелось заканчивать интересную беседу, – Джон рассказывал, как попал в «Серкл эйч», а Моргана – о своем суровом воспитании и переезде в Мехико.

– Представляешь, прошло больше часа, Джон! Я уже и забыла, как здорово поговорить с кем-то по душам.

Молодой человек нехотя поднялся с кресла, и она взяла его за руку.

– Спасибо тебе за дружбу, Джон, – искренне произнесла она. – Я раньше не подозревала, насколько это редкое и ценное явление. Благодаря тебе я гораздо больше буду ценить Эгги. Я только теперь поняла, что всю жизнь воспринимала ее как должное и мало уделяла ей внимания.

Крепко сжав руку девушки, Джон потянул ее к двери, а потом проговорил с легкой улыбкой:

– Ну что ж, я бы хотел, конечно, чтобы ты не с Эгги меня сравнивала, но если приходится рассчитывать лишь на это…

– Ох, Джон! – от души развеселилась Моргана. – Ты же знаешь, что я имела в виду!

Заулыбавшись еще шире, Джон ответил слегка смущенно:

– К сожалению, знаю. – Выйдя вместе с ней за дверь, он добавил ласково: – Вы точно не хотите вернуться на праздник и отведать немного пунша? У меня лично в горле пересохло.

С минуту поколебавшись, Моргана взяла юношу под руку и сама удивилась тому, насколько лучше себя почувствовала:

– Да, я тоже не прочь освежиться. И у меня что-то проснулся аппетит. Посмотрим, может, еда еще осталась…

– О, об этом можете не беспокоиться. Мелли будет подносить еду до тех пор, пока не уйдет последний гость. Уверен, мы застанем полный стол.

Как только молодые люди вернулись в зал, Моргана направилась к буфету, не заметив сурового взгляда Девона. Отпустив руку Джона, она с улыбкой проговорила:

– Ты, как всегда, прав, Джон. Если ты согласишься принести мне пунша, то я положу нам с тобой еды.

Нарочно не глядя по сторонам, чтобы не столкнуться взглядом с Девоном, Моргана ласково проводила глазами Джона и повернулась к столу.

Мрачно глядя на приближающегося молодого человека, Девон поджидал Джона возле миски с пуншем, где простоял почти все то время, что они с Морганой отсутствовали. Взгляд, которым он приветствован юношу, был исполнен тихой ярости. При виде выражения его лица Джон остолбенел. Собравшись с духом, он сделал шаг вперед и проговорил как можно спокойнее:

– Ты неправильно понял, Девон. Мы с Морганой…

– Если ты не хочешь, чтобы я прямо здесь вырвал твой лживый язык, то лучше помолчи. Моргана…

В этот момент решительный женский голос прервал горячую тираду Девона:

– Моргана тебя не касается, Девон! Ты весь вечер не отходишь от этой миски с пуншем, и мне хочется, чтобы ты уделил мне хотя бы часть того внимания, с каким ты взирал на дверь в течение последнего часа. – Умоляюще покосившись на Джона, Хелена продолжила примирительным тоном: – Девон, милый, ты не забыл, что мы на празднике? Весь сегодняшний вечер ты только и говоришь что о политике и ворчишь по всякому поводу, а у меня совсем другие планы. – Потянув его за собой, она нахмурилась. – И еще мне кажется, что тебе стоит держаться подальше от пунша. Ты и так уже достаточно выпил!

Девон бросил последний разъяренный взгляд на Джона и последовал за Хеленой. И все-таки Джону стаю не по себе. Посмотрев на Моргану, он понял, что девушка ничего не заметила. Вместо того чтобы почувствовать облегчение, он еще больше разволновался. Лучше бы она видела лицо Девона. У юноши было такое предчувствие, что ничего хорошего этот взгляд не сулил и ее следовало предупредить. К сожалению, она ничего не видела, а Джон боялся своими словами вновь вызвать тревогу на ее прекрасном личике. Глубоко вздохнув, он взял чашки и наполнил их пуншем.

Моргана накладывала в тарелки еду, ловко балансируя ими над столом, когда вдруг у нее над ухом раздался мягкий голос:

– Ну что ж, Моргана, я принес пунш, а вы не дадите мне умереть с голоду. Как вы думаете, Медли не обидится, если мы поедим на кухне? Не хочется мне что-то находиться в этой толпе народу.

Удивленная взволнованным выражением карих глаз молодого человека, Моргана кивнула:

– Хорошая мысль, Джон.

Уже направляясь к двери, девушка вдруг осознала, что Джон ни на шаг не отходит от нее, и почувствовала тревогу. Взглянув на молодого человека, она увидела у него на лице легкую ободряющую улыбку. Стряхнув с себя остатки страха, девушка решительно двинулась вперед.


Моргана спала очень беспокойно. Напряжение вечера сказалось на ее душевном состоянии, так что даже во сне ее мучили бесконечные переживания. Пронзительные синие глаза, исполненные гнева, жгли ее насквозь, а она умоляла оставить ее в покое… дать отдохнуть. Но этот взгляд был неумолим. И вдруг в холодной лазурной глубине она увидела нечто похожее на огонек тепла… Затаив дыхание она пыталась проникнуть сквозь завесу сна, чтобы получше разглядеть это невероятное чудо. И снова у нее перед глазами возник синий теплый огонь, с каждой секундой разгоравшийся все ярче. Счастье накрыло ее обжигающей волной. Протянув руки, она обняла знакомые плечи и почувствовала прикосновение знакомых рук. Теплые губы прижались к ее щеке, потом к уголку рта, и Моргана с готовностью приоткрыла губы, приветствуя его влажное вторжение. О да, это было прекрасно… она вновь поднялась на крыльях любви, и все невзгоды последних дней остались далеко внизу. Легкие ласкающие пальцы скользнули по ее шее, плечам, опустились на грудь. Лежа неподвижно, боясь неловким движением спугнуть волшебное видение, Моргана наслаждалась райскими ласками. С бешено бьющимся сердцем девушка прислушивалась к умелым пальцам, которые дразняще медленно скользили по ее телу, обвели пупок, запутались в каштановых завитках между бедер, а потом осторожно скользнули в нежную расселину. Почувствовав первое прикосновение там, девушка невольно зашевелилась, пробуждаясь ото сна. Вторая влажная теплая ласка заставила ее приподнять тяжелые веки и напряженно всмотреться в темноту, а третья, смелая и обжигающая, окончательно вернула ее к действительности.

Протянув руку, Моргана нащупала густую гриву волос, щекотавших ей бедра. Мужчина тем временем продолжал ласкать средоточие ее желания, так что девушку постепенно начала охватывать сладкая дрожь. Моргана запуталась пальцами в темных кудрях, наслаждаясь неожиданным счастьем. Они не сказали друг другу ни слова, но их тела уже обо всем договорились и вместе приближались к пику страсти. Девушка задыхалась от наслаждения, сходила с ума от переполнявших ее эмоций, не в силах противостоять мощной волне желания, поднимавшейся внутри ее, и вдруг мир вокруг взорвался, и этот взрыв принес с собой ошеломительный оргазм.

Тяжело дыша, Моргана пыталась обрести контроль над своими чувствами, когда вдруг сверху на нее опустилось знакомое тело. Голос, зазвучавший у нее над ухом, был тихим и хриплым от страсти:

– Ты даже во сне хотела меня, Моргана! Мне не пришлось будить тебя, чтобы ты откликнулась. Ты знала, что это я пробую тебя на вкус, милая. Ты открылась мне. Я до сих пор ощущаю твой вкус на губах. Я так давно мечтал о тебе, милая, так давно…

В следующую секунду он ворвался в нее и, начав двигаться, сорвал с ее губ невольный стон. Этот чувственный танец поднимал Моргану все выше и выше, приближая к ослепительному счастью. Да, они снова одно целое… Не осталось больше никаких обид, только незамутненная радость каждого мига, бешеная обжигающая страсть. Глухой стон над ухом Морганы слился с ее собственным, и они вместе низринулись с вершины блаженства, на которую поднялись.

Они продолжали лежать обнявшись. Боясь потерять это ощущение тепла, Моргана изо всех сил прижимала к себе сильное мужское тело, пока наконец ей не пришлось с сожалением выпустить его.

Она открыла глаза, желая увидеть лицо Девона, но в комнате было слишком темно.

– Девон… – начала было девушка, но он закрыл ей рот поцелуем, таким дразнящим, глубоким и обжигающим, что у нее мгновенно пропало желание говорить.

Наконец мягкие теплые губы оторвались от нее, скользнули к мочке уха, и в следующую секунду послышался тихий шепот:

– Спи, Моргана. – Широкая ладонь скользнула по ее телу, и Девон притянул ее к себе. – Спи… вот так. Ты на своем месте, милая, в моих объятиях… где тебе давно уже следовало находиться…


Когда Девон открыл глаза, первые рассветные лучи прочертили темное ночное небо. Моргана спала рядом, уткнувшись лицом ему в плечо. Он чувствовал на коже ее легкое дыхание, напоминавшее изысканную ласку. Он проснулся посреди ночи и натянул на них обоих одеяло, но она даже не пошевелилась. Глядя на спящую Моргану, он понял, что никогда не устанет любоваться ею, никогда не устанет наблюдать за сменой эмоций на ее прекрасном лице, ангельски безмятежном во сне. Желая как можно лучше рассмотреть ее в сумеречном предутреннем свете, он скользил взглядом по ее лицу, по линии скул, по полуоткрытым губам и с трудом подавил желание прижаться к ним и снова ощутить их сладость. Господи, как же он любил эту женщину! Это чувство невозможно было больше отрицать.

Но почему все складывалось так плохо? В какой момент они стали врагами, когда напряжение между ними достигло такой степени, что он не мог смотреть на Моргану спокойно? С болью вспомнив счастливое выражение ее лица, когда они с Джоном вернулись на праздник, он снова подумал о том, что сам толкнул ее в объятия юноши. Но ведь он этого не хотел. Он хотел, чтобы Моргана всегда была рядом с ним, вот как сейчас. Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он намотал на палец блестящий каштановый локон. Он был пока не готов к тому, чтобы посмотреть ей в глаза.

Прошлой ночью он взял ее во сне. Ее тело, приученное к его жарким ласкам за время долгого путешествия в Техас, отреагировало мгновенно. Находясь в полупьяном состоянии, Девон, однако, убедил себя в том, что за этим стояло нечто большее. Какое у них могло быть будущее? Моргана мечтала о возвращении домой. Разве не об этом она столько раз твердила ему? Он совершил ошибку, похитив ее из Мехико, но он просто не мог оставить ее Санта-Анне. Ему невыносима была сама мысль о том, что тот будет обнимать ее, целовать, заниматься с ней каждую ночь любовью. Вместо этого он сам принудил ее к близости, научил ее неопытное тело отвечать на его ненасытное желание. Но в какой-то момент его чувство стало глубже и нежнее, так что непонятно было, где кончается вожделение и начинается любовь. Других женщин больше не существовало для него в целом мире. Девон ненавидел сам себя за то, что пытался с помощью Хелены вырвать из сердца Моргану.

Посмотрев в окно, молодой человек нахмурился. Светало. Он не хотел, чтобы кто-то заметил его выходящим из комнаты Морганы. Он и так уже достаточно навредил ей. Было бы жестоко нанести этот последний удар по ее гордости.

Осторожно отодвинувшись, Девон встал с постели. Быстро одевшись, он бросил на нее последний взгляд. Слишком сильно было желание разбудить ее и рассказать обо всем, что он понял за эти долгие дни и ночи в разлуке с ней. Но он не мог этого сделать. Он боялся увидеть в ее глазах презрение.

Отвернувшись, он осторожно приоткрыл дверь и вышел в коридор, не заметив в полумраке стоявшего в нескольких шагах высокого мужчину.

– Девон!

Вскинув глаза, Девон увидел выступившего из тени Сэма. Отец заговорил тихим голосом, в котором явственно различался гнев:

– Я желаю немедленно переговорить с тобой в кабинете!

Девон молча проследовал за отцом. Остановившись посреди комнаты, он дождался, пока отец закроет дверь и обернется к нему.

– И как давно это продолжается под крышей моего дома?

Почувствовав внезапную дурноту, Девон медленно произнес:

– Этой ночью я впервые зашел в комнату к Моргане, Сэм. Раньше я и пальцем не дотрагивался до нее в этом доме, но любовью с ней я занимался не первый раз.

– Насколько правдива история о ней и Санта-Анне, которую ты мне поведал? Ты все это придумал, чтобы…

– Нет! – Осознав, что отец впервые усомнился в нем, Девон продолжил со всей искренностью, на которую был способен: – Нет, все, что я рассказал тебе о Моргане и Санта-Анне, – правда.

– В таком случае Моргана не отказывает в удовольствии вам обоим…

– Нет, Сэм, ты не совсем прав. – Чувствуя, как внутри у него что-то сжимается, он мягко произнес: – Когда я познакомился с Морганой, она была неопытной девушкой, и это я лишил ее девственности. Она никогда всерьез не хотела меня, Сэм. Она с самого начала мечтала о Санта-Анне, но я просто не сумел сдержаться. А потом, когда дело Стива осложнилось, я решил надавить на президента с помощью Морганы. Это почти сработало, Сэм. Честно говоря, я думал, что это хороший план. Но я не учел того, что мысли о Санта-Анне и Моргане будут преследовать меня и за пределами столицы. Стоило мне добраться до Салтильо, как моя жизнь превратилась в кошмар, и я повернул обратно. Не знаю, какое желание тогда было во мне сильнее: освободить Стива или заполучить Моргану.

Сэм сохранял суровое и напряженное выражение лица. Сжав губы в тонкую линию, он несколько минут молчал, и в его бледных глазах читалось явное осуждение. Когда он заговорил, его голос прозвучал резко и раздраженно:

– Значит, дело Стива не сдвинется с мертвой точки, если Моргана вернется к Санта-Анне раньше времени?

– Да.

– Ты уверен, что Санта-Анна захочет теперь получить ее обратно? Ее не было несколько месяцев. Может, он нашел себе другую.

– Уверен, он столь же страстно мечтает вернуть ее, как и в первые после похищения дни, Сэм.

– А ты уверен, что она не пришлет сюда целую армию мексиканцев, как только окажется дома?

– Да, уверен. Моргана очень амбициозна, но она не станет так жестоко мстить.

– Значит, мы будем держать ее здесь до тех пор, пока Стив не получит свободу.

– Именно.

Неожиданно Сэм покраснел от гнева. Он сделал шаг вперед и, глядя сыну в глаза, воскликнул с негодованием:

– Раз ты лишил меня права выбора, мы оставим Моргану здесь! Но будь я проклят, если позволю тебе справлять свои грязные делишки в этом доме! Я не допущу, чтобы ты удовлетворял здесь свою похоть! Этим ты оскорбляешь память матери!

– Никакой грязи и похоти в моем чувстве к Моргане нет. Сначала я, быть может, не испытывал к ней ничего, кроме вожделения, но потом все изменилось. Я люблю ее, Сэм, люблю, несмотря ни на что. А она ждет не дождется того дня, когда уедет отсюда.

Пристально вглядываясь в лицо сына, Говард-старший после короткой паузы проговорил:

– В таком случае мне больше нечего сказать тебе, Девон. Тебе придется держаться от Морганы подальше, пока она будет жить в этом доме!

В ответ Девон коротко кивнул, но отец вдруг перешел на крик, что его несказанно удивило:

– Я требую, чтобы ты дал мне слово!

– Хорошо, Сэм, даю тебе слово. Я буду держаться подальше от Морганы все то время, что она пробудет в нашем доме! – Стиснув зубы от гнева, он горячо проговорил: – Тебе этого достаточно?

– Пока достаточно!

Девон развернулся и быстро вышел из комнаты. Чувство утраты вдруг с неожиданной силой обрушилось на него.


– Ты уверен, Антонио? – нерешительно произнес Мануэль Эскобар. Он не привык видеть президента страны и своего друга в таком состоянии.

– Да, Мануэль, уверен. Я только что получил известие о том, что конгресс отклонил мое прошение об отставке. Вместо этого они предоставили мне отпуск, а поскольку Гомес Фариас не может занять на это время мое место, исполняющим обязанности назначен генерал Мигель Барраган.

Санта-Анна серьезно посмотрел на Мануэля. Он прекрасно понимал, какой шок испытал его друг и сподвижник, узнав, что президент решил подать в отставку. Но Мануэль не подозревал, что в глубине души Санта-Анна предполагал, что его прошение будет отвергнуто. Имея это в виду, он отправил письмо в конгресс и подал в отставку под предлогом того, что ему необходимо вернуться в Манга-де-Клаво для поправки здоровья. Он уже однажды прибегнул к этой уловке, когда стало совсем невмоготу заниматься рутинной бумажной работой. Честно говоря, в последнее время он совсем забросил административные дела. Новый конгресс, впервые собравшийся 4 января, по большей части состоял из представителей объединения военных и духовенства. Эти люди беспрекословно подчинялись приказам президента, так что из его жизни ушла политическая оппозиция, лишив ее былого азарта. Антонио Санта-Анна был человеком действия. Ему не подходила роль рядового чиновника, а именно такого рода деятельность ему все больше приходилось вести.

Он отвернулся от генерала и стал перебирать документы на столе. Исчезновение Морганы Пирс и бесплодные попытки разыскать ее усугубили и без того мрачное настроение президента, который давно уже скучал в столице и держался исключительно из-за возможности видеть каждый день прекрасное лицо девушки. Никто так и не сумел заменить ее. Консуэло де Артега… эта шлюха… она умоляла его о прощении с той самой ночи, но она зашла слишком далеко. Даже незабываемое наслаждение, которое она ему подарила, даже ее отточенное любовное мастерство не могли смягчить его гнев. А случайные связи президента не интересовали. Он был охотник по натуре, ценил ум и наслаждался красотой. Женщины, сами просившие его о близости, быстро наскучивали ему. Да, с Морганой все было бы совсем по-другому. В ней сочетались все качества, которыми он восхищался в женщинах. Кроме того, ей хотелось как можно больше узнать о Мексике, чтобы по достоинству оценить ее, и еще она разделяла главную страсть президента – верховую езду. Моргана была великолепной наездницей, рядом с которой не стыдно было показаться где угодно. Наконец, она отличалась добрым и любящим сердцем, и каждый раз страстно отвечала на его ласки. Антонио с первого взгляда увидел в ней врожденную чувственность, а после того случая на лесной поляне он убедился, что Моргана еще очень невинна, чтобы изображать что-либо. Как же ему хотелось обучить ее искусству любви! По ночам он думал только об этом.

Быть может, неудачи в попытках отыскать девушку определили его желание покинуть столицу… трудно сказать.

В любом случае ему необходимо уехать, чтобы привести в порядок мысли и собраться с духом. Он давно уже не видел донью Инессу и считал, что настало время объявиться в Манга-де-Клаво. Опасно позволять жене становиться во главе дома. Правда, донья Инесса никогда не осмелилась бы возразить мужу. Быть может, поэтому их брак и оказался столь пресным. Его супруга происходила из богатой и знатной семьи, но ничем, кроме верности мужу, похвастаться не могла. Антонио безмерно уважал ее, но не испытывал ни малейшего желания делить с ней ложе. Однако он намеревался вернуться в Манга-де-Клаво и исполнить свой супружеский долг. Может, так ему удастся выбросить из головы Моргану… хотя вряд ли.

Перед отъездом в Манга-де-Клаво ему осталось разобраться с одним делом. Подняв глаза на Мануэля, он спокойно проговорил:

– Я тщательно проанализировал ситуацию, Мануэль, и принял решение. – Взяв со стола бумагу с президентской печатью, он протянул ее генералу. – Я приказал судебным исполнителям оправдать полковника Остина, и пусть он возвращается в Техас.

– Вы уверены, что это мудрое решение, Антонио?

Улыбнувшись впервые за все время разговора, президент обратил на помощника веселый взгляд – он собирался поделиться с ним важным секретом:

– Да, я уверен, что поступаю правильно. Находясь в заключении, полковник Остин все время оставался моим другом и соратником. Если верить тому, что мне рассказали насчет визита Девона Говарда, то во время их беседы Остин горячо защищал меня от его нападок. В любом случае полковник Остин – человек искренний, даже слишком искренний для того, чтобы быть хорошим политиком, но мои действия, безусловно, внушат ему доверие. Таким образом, в Техасе у меня будет личный союзник, который и поратует за преданность мексиканскому правительству.

Морщинистое лицо Мануэля расплылось в улыбке:

– Я снова доверяю вам, Антонио. Зря я сомневался в вас.

Санта-Анна кивнул с суровым выражением лица:

– Да, Мануэль, зря ты сомневался. Генерал Барраган согласился заменить меня на время отсутствия и советоваться со мной по всем важным вопросам посредством курьерской службы. А через несколько дней после моего отъезда ты расскажешь обо мне новому конгрессу, представив меня как героя битвы под Тампико. Несмотря на то что во дворце меня не будет, я продолжу, как обычно, все контролировать.

Почувствовав, что успокоил генерала своими словами, Санта-Анна затронул более серьезный и болезненный вопрос:

– А теперь, Мануэль, я хочу поговорить с тобой как друг и как президент, так что слушай внимательно. Если появятся какие-либо сведения о местонахождении Морганы, какими бы незначительными они тебе ни показались, немедленно сообщи мне. И если, Бог даст, она появится, когда меня не будет в столице, я мигом вернусь! – Понизив голос, он тихо произнес: – Пожалуйста, передай донье Изабелле, что я очень сожалею о неспособности моих людей отыскать Моргану и что я сам в отчаянии от сложившейся ситуации.

Резко поднявшись на ноги, Санта-Анна грустно взглянул на друга:

– Ну вот, теперь я готов попрощаться и передать тебе недоделанную работу. – Протянув руку, он крепко пожал ладонь Мануэля: – До скорой встречи, друг мой.


Словно окаменев, Девон стоял неподвижно, в третий раз перечитывая письмо, которое он держал в руках. При виде этих строчек у него по спине пополз медленный холодок.

«…спешу сообщить тебе, Девон, что президент Санта-Анна лично отдал приказ оправдать меня. Я рад, что не ошибся, доверившись этому человеку, и впредь намерен искать у него поддержки в наших начинаниях».

В конце письма Стивен благодарил Девона за помощь в его освобождении.

Освобождение… Стив оправдан и скоро вернется домой. Вместо того чтобы почувствовать облегчение, Девон испугался. Раз полковник получил свободу, у Морганы больше нет причин оставаться на ранчо. С тех пор как он провел с ней ночь, они почти не общались. На следующий день он извинился за свое поведение, сославшись на то, что выпил слишком много пунша. В этих словах была доля правды, так что Девон нашел в себе силы посмотреть ей в глаза, но боль, которую он там увидел, добила его. Если бы не данное отцу обещание, он бы сгреб ее в объятия и признался в своей любви. Правда, чуть попозже он понял, что его поступок был бы ошибкой. Оказалось, что незадолго до разговора с Девоном Моргана заходила в кабинет к Сэму и спрашивала, когда ей можно будет вернуться домой. Зная о том, что произошло прошлой ночью, он постарался заверить девушку, что сделает для нее все необходимое, а потом излил на сына весь свой гнев за то, что тот вынудил Моргану молить об освобождении.

С тех пор он стал проводить дома еще меньше времени, и каждый раз, возвращаясь, он встречал холодность со стороны Морганы и видел, как она сближается с его отцом. Теперь, правда, ревность к отцу уступила место безысходному желанию так же привязать ее к себе. Он поступил опрометчиво, когда стал ревновать Моргану к Сэму с первых же дней после приезда, и теперь раскаивался. Говард-старший был благородным человеком, который стыдился за поведение сына, и Девон не мог его за это винить.

Сжав в руке злополучное письмо, молодой человек уставился на него невидящим взглядом. Скоро он будет вот так же держать другой документ, который заставит его отпустить Моргану. Оторвавшись наконец от письма, он обвел взглядом окрестности. Стоял конец февраля, и на сотни миль вокруг простиралась бесплодная серая прерия. Неожиданно он понял, что его жизнь без Морганы станет такой же серой. Мысль о том, что она вернулась в постель Санта-Анны, не даст ему покоя до конца дней.

Снова переведя взгляд на письмо, Девон осторожно поместил его между ладонями и скатал шарик. Затем, медленно развернувшись, вошел в дом и приблизился к зажженному камину. Бросив шарик в огонь, он стоял рядом до тех пор, пока последний клочок не обратился в пепел. Это письмо было адресовано ему лично, и он не обязан был ни с кем делиться его содержанием. В глубине души он понимал, что времени осталось совсем немного. Комитет скоро получит официальное уведомление об освобождении Стива, и тогда придется отпустить Моргану. Но это в будущем, а ему сейчас не хотелось думать о будущем. Сейчас надо думать о настоящем и быть как можно ближе к Моргане, почаще видеть ее… слышать ее голос. Сейчас он не мог с ней расстаться… просто не мог…


– Да, сеньоры, долг перед местом, где я родился, сподвигнул меня на это решение. Я уезжаю завтра. Если Бог окажется милостив и я выдержу уготованные мне испытания, то я вернусь.

Стоя перед Сэмом и Девоном в кабинете, Рауль Рафрага дожидался ответа. Девон перевел взгляд с работника на озабоченное лицо отца. Слова Рауля не стати для него неожиданностью. Благодаря своей политической деятельности Девон знал о ситуации в Сакатекасе. В этой северо-западной провинции Мексики уже на протяжении многих поколений царил дух демократии. Свободолюбивые племена местных индейцев неустанно боролись с поселенцами, вынуждая их, как писали в газетах, в одной руке держать плуг, а в другой – ружье. Постепенно бои прекратились, но любовь к свободе в их сердцах не угасла. Конгресс зашел слишком далеко, распорядившись распустить все местные вооруженные отряды. Жители Сакатекаса очень гордились ими и не желали находиться под защитой регулярной армии, подчинявшейся центральному правительству. Девон понимал, что восстание неизбежно, но весть о том, что губернатор Франсиско Гарсия начал собирать людей для открытого противостояния, встревожило его. Он чувствовал, что это восстание станет первым в череде смут, которым суждено перекроить карту Мексики.

Наконец Сэм нарушил молчание и с суровым видом проговорил:

– Я от всей души желаю губернатору Гарсии успеха, Рауль. Мы счастливы будем видеть тебя снова, когда все закончится, но я все же сомневаюсь в разумности открытого восстания против центральной власти.

– У нас очень сильные военные отряды, сеньор. Ребята готовы отстаивать нашу свободу.

– Я уверен, что ваши люди сильны духом, но кто их поведет? Вы же понимаете, что у вас нет опытных генералов, что ваши люди никогда не сражались с реальным врагом. Скорее всего вам придется иметь дело с самим президентом Санта-Анной. У него за плечами множество подавленных мятежей. Он привык с самой ранней молодости руководить военными операциями. Вы столкнетесь с прекрасно обученной и опытной армией, которая не раз бывала под пулями и во главе которой стоит безжалостный военачальник.

– Мы тоже сумеем быть безжалостными, сеньор.

Понимая, что спор ни к чему не приведет, Сэм озабоченно взглянул на сына:

– Я думаю, что это лишь первый шаг, Девон.

– Да, Сэм, – отозвался молодой человек и, секунду поколебавшись, продолжил: – Когда завтра утром Рауль уедет, я отправлюсь вместе с ним.

Эти слова сорвались с губ Девона совершенно естественно, как будто неосознанно, но на лице Говарда-старшего отразилось изумление.

– Ты как следует все продумал, Девон? – В голосе Сэма звучало сильное беспокойство.

– Я устал от болтовни, Сэм. Мне не нравилась роль дипломата в Мехико. Похоже, я не создан для такой работы. Я гораздо лучше чувствую себя здесь, на воле, где не надо прятаться за красивыми словами и обещаниями. Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Санта-Анне, и если это единственный способ отстоять мои убеждения, то я готов.

– Мы будем счастливы видеть вас в наших рядах, сеньор Девон.

Широкая улыбка Рафраги подтвердила его слова. Не чувствуя того же подъема чувств, что и работник, Девон все же улыбнулся ему в ответ:

– Спасибо, Рауль.

Когда низкая коренастая фигура Рауля исчезла за дверью, Девон повернулся к отцу.

– Зачем ты это делаешь. Девон? Ты в самом деле так близко к сердцу принимаешь положение в Сакатекасе или тебе невыносимо стало находиться в этом доме?

– Не знаю, Сэм, – честно ответил Девон и покачал головой. – Скорее всего и то и другое… а может, так я хочу исправить ошибку, которую совершил, притащив сюда Моргану. Черт, теперь я понимаю, как глупо поступил. Существует только один способ остановить Санта-Анну, и жители Сакатекаса понимают это.

– Мне кажется, тебе надо хорошенько все взвесить.

– Черт возьми, Сэм, мне надоело думать. Хватит об этом. Завтра я уезжаю с Раулем.

– Надеюсь, сын, ты поступаешь правильно.

Пожав плечами, Девон с улыбкой проговорил:

– А если нет, Сэм, то не в первый раз.


Стоя у окна в залитой предрассветными сумерками комнате, Моргана наблюдала, как двое мужчин делают последние приготовления. Рауль подошел к вьючному мулу и стал что-то проверять, а Девон заговорил с отцом. На лицах обоих было суровое выражение, и говорили они тихо и сдержанно.

Моргана не спала всю ночь, мучаясь от тоски, охватившей ее за ужином, когда Девон объявил о своем намерении ехать в Сакатекас этим утром. Молодой человек пожал руку отцу, и Моргана невольно заплакала. Поколебавшись секунду, они обнялись, и девушке вдруг до боли захотелось оказаться там… почувствовать силу объятий Девона, услышать от него ободряющие слова. Она бы рассказала ему о своей любви, убедила его не уезжать. Но Девону не нужна была ее забота и не было дела до ее любви. Он ни словом не обмолвился ей о своих планах. Он, видимо, решил, что достаточно будет поставить ее в известность за ужином.

С болью в сердце девушка наблюдала, как Девон подходит к лошади и садится верхом. Сделав знак Раулю, он вдруг скользнул взглядом по ее окну, но тут же отвернулся и пришпорил лошадь. Он уже почти исчез в туманной дымке, когда из груди девушки вырвались рыдания. Глядя в окно и уже не видя всадников, она прошептала:

– Ты так и не попрощался, Девон, так и не попрощался…

Она опустила ладонь на живот и закрыла глаза, прячась от боли. Надо уехать из поместья до того, как он вернется. Она ничего не расскажет ему… не станет удерживать его силой, из чувства долга. Она исчезнет до того, как он вернется. По-другому нельзя.

Глава 9

Антонио Лопес де Санта-Анна почувствовал знакомый азарт в крови. Он обвел взглядом живописную местность и услышал, как его боевой конь заржал от возбуждения. Грохот копыт за спиной был музыкой для его ушей. Обернувшись через плечо, он взглянул на своих людей. Три тысячи солдат следовали за ним, готовые выполнить любой его приказ. Воспрянув духом, Санта-Анна услышал в голове радостный голос, восклицающий: «Вот для какой жизни ты рожден! Вот твоя судьба!»

Слегка улыбнувшись, Санта-Анна мысленно согласился с этими словами. Да, он был рожден не для бренных забот. Он появился на этот свет, чтобы действовать… сражаться, побеждать! Находясь в Манга-де-Клаво, он постоянно пребывал в унынии. Поддерживая постоянную связь со столицей благодаря услугам курьеров, он примчался тут же, как только узнал о готовящемся восстании в Сакатекасе. Он немедленно подал в конгресс прошение выделить войска для урегулирования ситуации и в начале месяца уже был в пути.

Все шло именно так, как он и ожидал. Санта-Анна располагал точными сведениями о природных особенностях, климате этой части страны, а также о расстояниях между населенными пунктами. Верный своей давней армейской привычке, Санта-Анна освежил в памяти все сражения, в которых принимал участие. Да, местность великолепно подходила для боя. Он собирался применить ту тактику, которая сделала Арредондо знаменитым. Даже время года как нельзя лучше способствовало успеху именно такого рода атаки. Да, он легко победит плохо обученных солдат губернатора Гарсии. Этот человек просто глуп и не заслуживает должности губернатора провинции! И как можно быть настолько наивным, чтобы дать важной информации о готовящемся бунте попасть в руки непроверенных людей? Что ж, Антонио Санта-Анна далеко не дурак! Людей, которым он доверял, можно было пересчитать по пальцам, а в некоторых вопросах он доверял только самому себе. Как обычно, ему не составило труда заслать шпиона в лагерь Гарсии, и все шло к тому, чтобы свергнуть благородного, но неосторожного губернатора!

Давно уже Антонио не стоял во главе армии, и ощущение собственного всемогущества пьянило. Да, его ждет победа! Ему вновь уготована роль героя!


Она шла по широкому, окутанному дымкой полю. Кто-то звал ее по имени… сдавленный голос доносился откуда-то издалека. Это был его голос… голос Девона! И он становился все слабее и слабее. Девушку охватил всепоглощающий страх. Она бросилась вперед и споткнулась. Выбросив вперед руки, чтобы смягчить падение, она вдруг уткнулась ими в твердую мужскую грудь. Моргана напряженно вгляделась в сгущающийся туман. Мертвец! Это мертвей! Она отшатнулась и посмотрела вокруг. Все поле было усеяно скрюченными окровавленными телами павших в битве солдат.

И вот он снова позвал ее прерывистым осипшим голосом. Этот звук вырван ее из забытья, и девушка поспешно вскочила на ноги. Вглядываясь в землю под ногами, она плакала и кричала в темноту:

– Где ты? Скажи мне, где ты, Девон. Я не могу тебя найти!

– Моргана… – Его голос стал мягче, слабее. Не на шутку перепугавшись, Моргана поковыляла вперед, попутно оглядывая валявшиеся на земле неподвижные фигуры. И снова она услышала его зов, только на этот раз смогла определить, откуда он доносится. Девон позвал ее еще раз. Поняв, куда надо идти, она зашагала быстрее. Но голос вдруг стих. Она больше ничего не слышала.

– Девон! Где ты? Девон!

Она услышала только собственное эхо, и его отчаянное звучание испугало ее. Где он? Где? Всего в нескольких футах от нее неподвижно лежал человек. Это, конечно, не Девон… это мертвец! Метнувшись к телу, Моргана упала на колени и, увидев на лице незнакомца застывшее страдание, почувствовала облегчение. Она подползла к другому телу… потом еще к одному… ее руки касались холодной плоти, ее глаза смотрели в застывшие мертвые лица. Его нигде не было!

– Моргана…

При звуках знакомого голоса девушка вскинула голову и увидела невдалеке еще одно тело. Вскочив на ноги, она бросилась к нему, и сердце бешено заколотилось у нее в груди при виде того, как человек с трудом оторвал от земли темноволосую голову. Он снова позвал ее:

– Моргана…

Зарыдав и упав на колени, Моргана склонилась над ним, провела рукой по лицу и хрипло пробормотала:

– Девон… я боялась, что опоздаю. – Прижавшись щекой к щеке любимого, она с наслаждением вслушалась в его голос.

– Ты опоздала, Моргана. Мы опоздали… слишком поздно…

Моргана слегка отстранилась и, заглянув в знакомые синие глаза, принялась поглаживать плечи мужчины, приговаривая:

– Еще не поздно, Девон, не поздно.

Она почувствовала, как ее пальцы коснулись чего-то липкого. Опустив глаза, она увидела, что грудь Девона залита кровью.

Тело мужчины содрогнулось… из груди вырвался хрип. В ужасе взглянув на его лицо, Моргана увидела закрытые глаза и застывшие губы.

– Девон! Девон! – пронзительно закричала девушка, дотронувшись до его щеки. Ответа не последовало. Она взмолилась тихим голосом: – Девон, прошу тебя, ответь. Не умирай, Девон… не умирай…

Ответа не было. Нет, не может быть, что она опоздала. Не может быть!

– Девон, пожалуйста, не умирай… не умирай…

Яркий утренний свет слепил даже сквозь закрытые веки. Моргана медленно возвращалась к реальности. Ее щеки были мокры от слез, а горло саднило от рыданий. Это была долгая мучительная ночь, но она проснулась! Это был сон… всего лишь сон…

Внезапно Моргану озарило: это был не сон, а предупреждение. Преисполнившись тревоги, Моргана вскочила с постели и подбежала к умывальнику. Налив в тазик воды, наклонилась, смочила лицо и принялась одеваться. Нельзя было терять ни минуты.


В воздухе стоял тяжелый запах дыма. Ружейная канонада, не прекращавшаяся вот уже часа два, постепенно приближалась. Скрывавшийся в роще отряд волонтеров под командованием смуглолицего военного из Сакатекаса уже дважды за сегодняшний день отступал, неся ощутимые потери. Быстро окинув взглядом своих товарищей, Девон в душе поразился хаосу, царящему на поле боя. Поле на сколько хватал глаз было усеяно мертвыми телами, а стоны раненых и умирающих смешивались с грохотом ружейных выстрелов, которыми обменивались защитники Сакатекаса и мексиканская армия. Военные отряды Сакатекаса, которые еще час назад кричали о предстоящей победе, теперь беспорядочно отступали.

Отстреливаясь, Девон думал о том, что армия Сакатекаса оказалась совершенно неподготовленной к этому сражению. Это было очевидно с самых первых дней. Когда Девон прибыл в лагерь, он обнаружил там смелых и благородных людей, но, к сожалению, они недооценивали противника и не умели поддерживать дисциплину. Сам по себе человек строгих нравов, губернатор Гарсия был не в состоянии руководить армией. Его абсолютная некомпетентность в военном деле ни для кого не была секретом: неправильное планирование, плохая организация заградотрядов, хаотичное распределение оружия – все это породило неразбериху, которая привела к поражению. С другой стороны, быстрый успех Санта-Анны свидетельствовал о том, что дело не только в успешной тактике. То, как точно он предугадывал действия губернатора Гарсии, не могло быть просто случайностью.

Девон нисколько не сомневался, что у Санта-Анны имелись свои люди среди жителей Сакатекаса. Как бы там ни было, следовало признать, что поражение неминуемо. Конец был уже близок. Парадоксально, но факт: трем с половиной тысячам солдат Санта-Анны потребовалось совсем немного времени, чтобы практически обратить в бегство пять тысяч защитников Сакатекаса.

Бросив взгляд в том направлении, в котором больше получаса назад исчез Рауль, Девон почувствовал тревогу. Рауль, хорошо знавший местность, получил приказ доставить депешу губернатору, но так и не вернулся.

В этот момент в камень, закрывавший Девона, угодила пуля, и осколки гранита отскочили ему прямо в лицо. Затем на него обрушился целый град пуль. Находившийся рядом с ним мужчина вдруг пронзительно вскрикнул и упал. Потом раздался еще один крик… и еще один. Пробежав глазами по линии обороны, Девон увидел, что его товарищи также не могут стрелять, и пули косят их одного за другим. Из груди командира вырвался низкий хриплый стон. Окровавленная рука безжизненно повисла вдоль туловища, смуглое лицо метиса побледнело, и он дал приказ отступать. Кинувшись выполнять команду, многие пали под огнем пуль. Это было никому не нужное массовое убийство, за которое Санта-Анна, разумеется, прослывет героем.

Низко пригнув голову, Девон медленно пополз. Пули сыпались градом, и редкая не попадала в цель, так что у него не было выбора. Раздался звук горна, за ним последовал рев тысяч голосов, и под стук копыт на них двинулась сама смерть. Погоня! Вскочив на ноги Девон бросился бежать, думая только о том, как бы поскорее добраться до рощи, где можно было укрыться. Видя, как спотыкаются и падают люди вокруг, он подумал, что в этой победе не будет славы, а в поражении не будет чести. Массовое убийство… кровавая смерть. Какой-то человек, бежавший рядом с ним, внезапно захрипел и упал, а в следующую секунду обжигающая боль в спине сбила с ног его самого.

Девон почти ничего не соображал и слышал только топот копыт над головой, постепенно затихавший вдали. Боль в спине была просто невыносимой, и каждый вдох давался с большим трудом. Во рту пересохло. Облизав губы, он ощутил привкус песка. Мимо стремительно пролетали кони. У него не было сил закричать и позвать на помощь. Да и кто поможет? В этом поражении никто не обретет чести, и его смерть будет бесславной…


Майское солнце немилосердно пекло голову, а теплый ветер бил в лицо девушке, стремительно скачущей по прерии. Быстро обернувшись, она убедилась, чтопогони нет. Снова устремив взгляд вперед, она вгляделась в широкую спину мужчины, скачущего впереди, и в голове у нее не переставая звучали слова: «Они нас не поймают… не поймают…»

Они выехали сегодня на рассвете. Моргана до сих пор не могла поверить в то, что Джон согласился отвезти ее в Сакатекас без ведома Сэма… фактически помочь ей бежать. Она же не знала, сколько мольбы было в ее взгляде, когда она просила об этом.

Внезапно Джон сделал ей знак остановиться.

– Надо дать лошадям отдохнуть, Моргана. Мы и так проехали уже очень много.

Молча кивнув, Моргана поравнялась с Джоном, вглядываясь в его озабоченное лицо.

Таким Джона она еще никогда не видела: это был другой человек, суровый и сосредоточенный, с огнем мрачной решимости в глазах. Теплый дружелюбный взгляд, которым обычно сопровождалась его улыбка, исчез без следа. Вместо этого между ними возникла стена.

– Джон, ты ведь сердишься на меня, да?

Джон ответил не сразу. Когда он заговорил, голос его звучал тихо и твердо:

– Я на тебя не сержусь, Моргана. И ты не заставила меня сделать ничего такого, о чем бы я не думал сам. Девон не имел права увозить тебя в Техас. Это с самого начала было глупой затеей. – Вглядевшись в ее лицо, он продолжил более мягким тоном: – Хотя я, конечно, понимаю, почему он потерял голову. Он ревновал…

Моргана поспешно замотала головой:

– Нет, Джон, Девону нет до меня никакого дела.

В ответ юноша посмотрел на нее тяжелым взглядом:

– Когда речь идет о Девоне, ты отказываешься замечать очевидные вещи, и, к сожалению, он точно так же реагирует на тебя. Вы с ним ссорились с самого первого дня в «Серкл эйч». Черт, поначалу это вселяло в меня надежду. Я думал, что вы никогда не помиритесь и у меня будет шанс завоевать тебя. Но теперь я понимаю, что этому никогда не бывать.

– Джон, мне очень жаль…

– Вот поэтому-то я и помогаю тебе, Моргана. Я знаю, что единственный для тебя способ наладить свою жизнь – это вернуться в Мехико. Я полностью согласен с тобой. Учитывая нынешние события в Сакатекасе, твое появление там окажется своевременным. – Покосившись на простую крестьянскую одежду девушки и накидку, в которой она приехала из Техаса, он натянуто кивнул: – Когда Санта-Анна увидит тебя, разодетую, как индианка из Мексики, он поверит, что тебе удалось сбежать от бандитов и уговорить меня отвезти тебя к нему. Мне кажется, что президент поверит всему, что ты скажешь, если, конечно, Девон говорил правду.

– Он говорил неправду, Джон, – умоляющим голосом произнесла Моргана. – Антонио – друг, на которого я могу положиться. Это единственная причина, по которой я хочу вернуться к нему. Он отвезет меня домой.

– Если победит.

– Если даже его армия окажется слабее, никто не посмеет держать в плену президента Мексики. Его освободят, и мы вернемся в Мехико вместе.

– Я сам могу отвезти тебя, Моргана.

– Нет! – Не желая признавать, что хочет перед отъездом убедиться, что с Девоном все в порядке, Моргана быстро заговорила: – Я буду совсем незаметна в блеске его славы, а это-то мне и надо.

Молча кивнув, Джон перевел взгляд на дорогу. Что бы там ни было, Моргана имеет право самостоятельно принимать решения… жить собственной жизнью, и Джон собирался проследить за тем, чтобы это так и было.


Верховный главнокомандующий и его свита гордо шли между рядами войск. Сверкая глазами, Антонио Лопес де Санта-Анна изящными кивками принимал почести от своих солдат и весь буквально светился от гордости. Победа! Войска губернатора Гарсии были разбиты меньше чем за два часа! Он уже встретился с униженным губернатором, отдал приказ взять под стражу мятежных офицеров, и теперь, если предварительные подсчеты оказались верны, у него в плену находилось около двух тысяч семисот солдат из вражеской армии.

Слушая приветственные крики, Санта-Анна заулыбался. Эти люди были преисполнены радости… и за свою преданность президенту заслуживали высшей награды. Приняв решение, Санта-Анна направился к своему временному штабу, в маленький домик, расположенный совсем недалеко от того места, где сидели пленники. Он по опыту знал, что в такие радостные минуты следовало соблюдать особенно строгую дисциплину. Сейчас опасно потерять бдительность.

Расправив плечи, Санта-Анна вошел в домик и сразу направился в столовую, где стоял большой стол, служивший ему во время кампании бюро. Он не знал, куда отправили хозяев дома, да ему и не было до этого дела. Сейчас все его мысли были только о победе. Взяв со стола листок бумаги, он записал приказ. Поставив свою подпись, передал бумагу адъютанту:

– Немедленно доведите это до сведения солдат! Сообщите, что верховный главнокомандующий в благодарность за их верность отдает им во власть город Сакатекас до тех пор, пока не настанет время возвращаться в Мехико.

Адъютант явно колебался. Раздраженный такой реакцией, Санта-Анна нахмурился и резко осведомился:

– Что случилось, Артуро? Ты не согласен с моим решением?

– Вы понимаете, что делаете, Антонио? Люди возбуждены. Они настолько не владеют собой от радости, что ваш приказ может обернуться катастрофой.

– Да, я прекрасно понимаю, на что иду! – резко и нетерпеливо отозвался президент. – Я отдаю город в их распоряжение до тех пор, пока мы не уедем. Я вознаграждаю верность своих людей и наказываю за измену жителей Сакатекаса одним росчерком пера. Когда все закончится, мои люди будут готовы идти за мной на край света.

– Но как же мирное население, Антонио! Солдаты не видят разницы между теми, кто поддерживал восстание, а кто нет!

– Те, кто не поддерживал бунт открыто, делал это тайно! Я раздавлю этот бунтарский дух. Я не сочувствую слабым дуракам! Победитель получает все, и я прослежу затем, чтобы мои люди были довольны.

Сверкая глазами, Санта-Анна взирал на покрасневшего адъютанта, так что тот опустил глаза и стал пятиться к двери.

– Артуро, я еще не отпустил тебя. У меня есть еще одно распоряжение. – Дождавшись, пока адъютант вернется к столу, он безапелляционно заявил: – Перед тем как огласить приказ, убедись в том, что лагерь надежно охраняется, что пленники под присмотром и что в лагере достаточно людей, чтобы сменить часовых! Я не допущу никаких промашек! – После секундного колебания он медленно проговорил: – Я также хочу посетить тюрьму, чтобы пленники могли поближе рассмотреть меня. Я хочу произвести на них впечатление. Пусть знают, что они восстали против Антонио Лопеса де Санта-Анны и что этот человек нанес им сокрушительное поражение! Я заставлю их посмотреть правде в глаза, чтобы они никогда больше не осмелились бунтовать против меня!

Кивнув в ответ, адъютант развернулся и направился к выходу, но, услышав голос Санта-Анны, снова остановился.

– Ты как-то неохотно выполняешь мои приказы, Артуро. – На этот раз голос президента звучал более мягко и дружелюбно. Когда адъютант обернулся, он проговорил: – Не думай, что у меня нет сердца, друг мой. Просто я глубоко переживаю из-за предательства этих людей и не хочу, чтобы подобное повторилось.

– И вы думаете, что таким способом можно добиться верности и любви людей?

– Если у меня будет верность, то зачем любовь? Мне достаточно того, чтобы они подчинились. И еще, Артуро, – снова заговорил он, увидев, что седой генерал отвернулся, – пригласи охранников, чтобы они сопровождали меня в тюрьму. Хочу навестить пленников сейчас, пока они особенно остро сознают свое поражение.

– Да, Антонио, я немедленно созову охрану.

– И ты тоже пойдешь со мной, Артуро. – Улыбнувшись, Санта-Анна продолжил мягким тоном: – Я хочу, чтобы они запомнили, что ты был рядом со мной, поддерживая меня так же неистово, как и правительство.

В комнате повисла тишина, и генерал Артуро Айяла вгляделся в лицо президента. Его ответ прозвучал четко и решительно:

– Для меня большая честь быть рядом с вами, Антонио.

Кивнув и пристально посмотрев на адъютанта, Санта-Анна медленно произнес:

– Спасибо, Артуро. Я отправлюсь в тюрьму, как только прибудет охрана.


Толпа грязных оборванных мужчин раздвинулась, пропуская президента. Он довольно поглядывал вокруг, и заключенные, встретившись с ним взглядом, поспешно опускали глаза. Почувствовав, как от возбуждения кровь забурлила в жилах, Санта-Анна гордо вскинул подбородок. Эти люди глубоко унижены своим поражением. Сакатекас больше не доставит ему никаких проблем!

Услышав сдавленные стоны, Санта-Анна прошел в ту часть барака, где лежали раненые солдаты, укрытые мундирами наиболее сострадательных из своих товарищей. Подойдя к ним, президент с трудом удержался от улыбки. Этих несчастных он, пожалуй, освободит. Акт милосердия прибавит ему весу в их глазах.

Проходя между нестройными рядами заключенных, Санта-Анна обратил внимание на запах крови и смерти, и у него внутри все сжалось. Одно дело – красиво погибнуть на поле боя, и совсем другое – медленно, в тяжелых мучениях умирать в сарае. Он обернулся к охране, собираясь уходить. Он не хотел больше задерживаться в этом рассаднике…

Внезапно президент буквально споткнулся о неподвижное тело, лежащее у его ног, и он узнал этого человека. Девон Говард! Его взгляд скользнул по застывшему лицу молодого человека и по еле вздымавшейся окровавленной груди. Оказывается, этот презренный техасец, осмелившийся торговаться с самим президентом Мексики, еще жив! Внезапно ему вспомнились слова Консуэло де Артега, и его гнев усилился. Нет, хитрая шлюха все выдумала… Девон Говард не может знать, где Моргана. Нет, это невозможно…

Неожиданно бледные губы молодого человека задвигались, словно он видел какой-то сон. Он явно волновался. Пристально вглядываясь в лицо Девона, бормотавшего что-то непонятное, Санта-Анна вслушивался изо всех сил и разобрал хриплый шепот, от которого краска гнева бросилась ему в лицо:

– Моргана…

Резко обернувшись, он бросил охранникам:

– Отнесите этого человека в штаб, и пусть кто-нибудь обработает ему раны. Когда он придет в себя, я хочу поговорить с ним.

Посмотрев на генерала Айялу, он напряженно проговорил:

– Я увидел достаточно. – Сделав знак охране, он развернулся и вышел из барака, сохраняя на лице суровое выражение. Прежнее веселое настроение исчезло без следа.


Лицо Морганы то появлялось, то исчезало. Ему было жарко, невыносимо жарко. Он хотел было расстегнуть ворот рубашки, но малейшее движение рукой причиняло ему нестерпимую боль. В такой жаре даже дышать было трудно. Хотелось пить, и перед глазами стояло грустное лицо Морганы. В руках у нее была чаша с водой. Девон сделал попытку дотянуться до нее, но Моргана, нахмурившись, отвела руки. Ее желание помучить его было вполне объяснимо. Девон не сердился. Наоборот, он хотел сказать ей…

– Моргана…

Из груди молодого человека вырвался хриплый болезненный стон, давшийся ему с большим трудом, но глаза девушки оставались такими же равнодушными.

– Моргана, я хочу сказать тебе…

Эти слова звучали у него мозгу, но Девон не мог найти в себе сил произнести их вслух. Раздраженный собственной беспомощностью, Девон изо всех сил пытался сбросить с себя невыносимую тяжесть, давящую на его легкие и мешающую говорить.

И вдруг мир стал рушиться вокруг него. Он услышал у самого уха громкий голос и отчаянно захотел выбраться из черного ада, в котором пребывал все это время. Веки были неестественно тяжелыми, и попытка разлепить их совершенно лишила его сил. В этот момент кто-то начал трясти его за плечо и что-то говорить, пытаясь привести его в чувство. Наконец ему удалось приоткрыть глаза, в которые тут же ударил солнечный свет. Вокруг постели высились неподвижные фигуры. Кто-то снова потряс его, и Девон, нахмурившись, взглянул на этого человека. Ему не хотелось просыпаться…

Мрачный, странно знакомый голос позвал его по имени. От этого голоса у молодого человека волосы встали дыбом, и его охватила бешеная ярость. Он моргнул, расплывавшиеся лица людей приобрели четкость… и постепенно к Девону стало возвращаться сознание.

– Девон Говард… я чувствую, что вы узнали меня, Девон. Я уже начал думать, что зря прислал к вам доктора.

Девон видел уже настолько четко, что смог разглядеть удовлетворенное выражение на лице президента, когда тот проговорил:

– С тех пор как мы встречались в последний раз, обстоятельства изменились, не правда ли? В то утро вы были чрезвычайно смелы, и я готов был пообещать вам что угодно, только бы заполучить Моргану. Мы с вами тогда заключили сделку, помните?

Лицо Санта-Анны снова стало расплываться, но тут же чьи-то руки вновь затрясли Девона, не дав забыться. Злость на собственную беспомощность заставила его широко раскрыть глаза и встретить пристальный взгляд президента. Антонио сделал знак всем выйти из комнаты и, когда они остались одни, наклонился над постелью, прошипев:

– Ты будешь в сознании, Девон, до тех пор, пока я не закончу говорить. Я слишком долго ждал, чтобы выяснить… – Он вдруг замолчал и огляделся вокруг. Затем отойдя от кровати, через несколько секунд вернулся со стулом. Взяв себя в руки, он сел и заговорил уже более спокойным тоном, не отрывая глаз от лица молодого человека: – Ты был ранен, Девон, и теперь находишься в моем доме, под моей опекой. Не всем так повезло, как тебе… другие лежат в бараке, где содержатся пленники, и готовятся отойти в мир иной. У нас нет возможности помочь им, о чем я глубоко сожалею. Но я в состоянии помочь тебе, Девон, если, конечно, ты поможешь мне.

Пульсирующая боль в плече усиливалась, отдаваясь в мозгу. Ему было жарко… невыносимо жарко…

– Обрати на меня внимание, Девон! Я жду немедленного ответа!

Девон перевел взгляд на темное лицо Санта-Анны. Оказывается, президент не настолько владел ситуацией, как ему показалось вначале.

– Мы заключили договор, Девон. Ты должен был покинуть Мехико, а я сделать так, чтобы полковник Остин предстал перед верховным судом. Ты должен был уехать из столицы, а Моргана – стать моей… Ты не должен был больше докучать ей своими ухаживаниями. Ты меня слышишь, Девон? – в нетерпении повысил голос Санта-Анна, увидев, что молодой человек снова закрыл глаза.

С трудом превозмогая боль, Девон посмотрел на Антонио. Убедившись, что молодой человек слышит его, Санта-Анна успокоился и продолжил:

– Вскоре после того как ты уехал, Моргану похитили во время конной прогулки. Ее похититель был в маске, но, как утверждают мои люди, это явно был метис. Морганы нет уже несколько месяцев, Девон. Несмотря на то что мы заплатили выкуп, она так и не вернулась. Мои люди обыскали все пещеры в горах, разорили логова всех известных разбойников, но так и не нашли ее. – Внезапно Санта-Анна схватил Девона за плечи, усилив и без того невыносимую боль.

Глубокий голос настойчиво повторял:

– Ответь мне, Девон! Ответь мне! Это ты похитил ее? Ты знаешь, где она? Ответь мне, черт возьми, или, клянусь всем святым…

Легкая улыбка, появившаяся на губах Девона, ошарашила президента.

– Bastardo! – Голос Санта-Анны превратился в тихий ядовитый шепот. – Ты осмеливаешься смеяться надо мной, когда я легко могу убить тебя, просто выйдя из этой комнаты…

Губы Девона зашевелились, и Санта-Анне пришлось наклониться, чтобы разобрать его слова.

– Ответь сейчас же, Девон. Если хочешь остаться в живых, ты будешь говорить. Где Моргана?

Лицо Санта-Анны снова стало расплываться, но Девон успел заметить, как оно исказилось от гнева, и почувствовал легкое удовлетворение. Он хотел ответить, но не смог вымолвить ни слова. Он попытался сделать это снова, и на этот раз из его горла вырвался тихий нечленораздельный хрип.

– Я ничего не понимаю, Девон. Повтори еще раз! Что ты сказал?

– Она… она моя…

Отшатнувшись как от удара, Санта-Анна несколько секунд сидел неподвижно не веря своим ушам. Сделав глубокий вдох, он осведомился:

– Ты хочешь сказать, что знаешь, где Моргана… что она…

Нарастающая боль затягивала Девона в темноту, но он услышал вопрос. Голос президента звучал у него в мозгу, и, он всеми силами пытался выдавить из себя ответ.

Наконец собрав последние силы, Девон разлепил онемевшие губы и заставил себя произнести:

– Она… она моя… Моргана моя…


Санта-Анна в нетерпении сидел за импровизированным бюро. Радость от блестящей победы исчезла без следа. И все из-за этого проклятого американца, который отчаянно боролся за свою жизнь в соседней комнате! Черт бы побрал этого Девона Говарда! Он не даст ему умереть, пока не выяснит, где Моргана и как ее можно вернуть обратно…

Все утро он провел, занимаясь неотложными делами, на которые его обрекало положение победителя. Он выслушал десятки жалоб на своих солдат, которых обвиняли в грабеже и насилии и особенно в жестоком обращении с американцами и англичанами. Жалобы побежденных мало волновали президента. Он считал, что, подняв на него оружие, они лишились всех своих прав. После сражения прошло уже два дня, и Санта-Анна готов был к триумфальному возвращению в Мехико. Но он дал себе слово, что не покинет этого дома до тех пор, пока не добьется вразумительного ответа от Девона Говарда. Он выяснит, где Моргана, а затем прикажет отнести Девона в барак к остальным заключенным. В таких условиях техасец долго не протянет. Наконец-то он избавится от него!

Взглянув на часы, Антонио покачал головой. Осталось принять еще нескольких человек, и все. Артуро назначил на сегодняшнее утро две аудиенции, и президенту не терпелось поскорее покончить с ними. Нетерпеливо проведя рукой по волосам, он выпрямился на стуле. Закончив дела, он пройдет в комнату к Девону Говарду и добьется от него ответа, сегодня же, любым способом. Чаша его терпения исчерпалась.


У Морганы дрожали колени. Подняв глаза на сопровождавших ее солдат, она почувствовала нарастающий страх. Только переведя напряженный взгляд на Джона, она слегка успокоилась, увидев, как он хладнокровен и сдержан. Затем она посмотрела на Рауля Рафрагу и молча возблагодарила Бога. Если бы не случайная встреча и не чудо, позволившее ему избежать плена в конце сражения, они бы сейчас не поднимались по этим ступенькам.

При виде беспредела, учиненного победителями в Сакатекасе, Моргана чуть было не лишилась чувств. В небо валили клубы серого дыма, окутывая зловещей пеленой картину насилия и смерти. Везде были разбросаны мертвые тела, и стоны обезумевших от горя родственников, пытавших отыскать среди них своих, смешивались с гневными возгласами обесчещенных женщин. Пьяные солдаты шатались по городу в поисках удовольствий, завершая картину, которая навеки запечатлелась в памяти девушки.

Они встретились с Раулем у дверей временного штаба победителей в разоренном городе. Сердце замерло у девушки в груди при виде знакомой фигуры. Она ждала от Рауля новостей, и он поведал ей, что потерял Девона в ходе сражения и что тот был ранен и взят в плен. Рауль решился лично пойти к президенту, чтобы навести справки о Девоне и добиться для него снисхождения, учитывая его положение в техасской колонии. Встреча с Морганой изменила его планы.

Моргана посмотрела на закрытую дверь, затем перевела взгляд на мужчин. Слишком многое зависело от нее, и она не могла позволить себе ошибиться…

Обратившись к часовому, она спокойно произнесла:

– У нас назначена аудиенция с президентом, генералом Санта-Анной. Это очень важно.

Темные глаза часового скользнули по двум мужчинам и женщине. Он понимал, что просто так их бы сюда не пропустили. Отвернувшись, он постучал в дверь и, услышав голос Санта-Анны, распахнул ее.

– К вам еще трое, генерал.

Даже не подняв головы, Санта-Анна бросил короткое «Entra!». Услышав шаги, Антонио взглянул на посетителей, и выражение скуки на его лице сменилось изумлением. Он резко вскочил на ноги.

– Моргана!

Теперь его лицо выражало бурную радость. Быстро выбежав из-за стола, он заключил девушку в объятия и с силой прижал к себе, словно желая убедиться, что это не сон. Затем он слегка ослабил руки и, позволив ей чуть отодвинуться, прошептал, не замечая ничего вокруг:

– Милая, милая Моргана. Я уже начал бояться, что никогда больше не увижу твоего прекрасного лица, но ты вернулась, и мы…

Внезапно он перевел взгляд на двух мужчин, отметив скрытое раздражение на лице крепкого белокурого юноши и непроницаемое выражение невысокого метиса рядом с ним. Ему не терпелось поскорее избавиться от них, чтобы остаться наедине с Морганой.

Однако, взглянув в лицо девушки, он забыл обо всем на свете.

– Querida, нам надо о многом поговорить относительно твоего исчезновения, но сейчас я хочу просто полюбоваться тобой. – Обхватив ладонями ее лицо, он нежно прошептал: – Я так сильно скучал по тебе, querida. Наконец-то после стольких молитв ты вернулась ко мне. – Наклонив голову, он запечатлел на ее губах легкий поцелуй. Затем, собрав волю в кулак, он оторвался от девушки, обнял ее за талию и обратил наконец внимание на двух других посетителей. – Представь меня твоим провожатым, Моргана. Я не сомневаюсь, что твоим возвращением обязан им, и хочу лично поблагодарить их.

Взглянув на Джона, Моргана улыбнулась, чтобы скрыть охватившее ее беспокойство.

– Этого джентльмена зовут Джон Фуллер, Антонио, и это он помог мне бежать от разбойников, державших меня в плену. А это Рауль Рафрага, с которым мы случайно встретились у тебя в штабе. Он, оказывается, служит у Девона Говарда. – Увидев, как моментально потемнело лицо Санта-Анны, она обеспокоенно спросила: – Что-то не так, Антонио?

– Я был весьма удивлен, когда в разговоре со мной один мой близкий друг связал имя Девона с твоим исчезновением, а теперь, когда ты вернулась, он вновь появился на сцене после стольких месяцев отсутствия. Не похоже на простое совпадение.

Моргана почувствовала, как напряглась рука, лежавшая у нее на талии. Понимая, что выбора нет, она повернулась к Санта-Анне и прижалась к его груди.

– Антонио, прошу тебя. В последние несколько дней мне пришлось очень нелегко. Только благодаря череде совпадений мне удалось бежать из плена. Я знаю их только по именам, Антонио, но это метисы, которые решили присоединиться к войскам губернатора Гарсии в надежде на прибыль. Но ты, как я и думала, победил. – Постаравшись придать своим глазам восхищенный блеск, она продолжила вкрадчивым тоном: – Я знала, что ты будешь в Сакатекасе, и понимала, что это мой единственный шанс спастись.

При мысли о том, что будет, если Антонио не поверит ее словам, глаза девушки наполнились слезами. Приподнявшись на цыпочки, она нежно провела ладонью по его щеке:

– Мне повезло, что я встретила мистера Фуллера, а не то я могла бы попасть в руки обезумевших солдат, снующих по городу.

Смягчившись при виде ее слез, Санта-Анна наклонился и снова поцеловал ее. Выбросив из головы сказанные в бреду слова Девона Говарда, он покрепче обнял Моргану и посмотрел на Джона. Юноша сохранял непроницаемое выражение лица, и Антонио, осознав, что из подозрительности увидел то, чего на самом деле не было, дружелюбно протянул ему руку.

– Сеньор Фуллер, я ваш должник. Вы не уйдете отсюда без награды. – Затем, нахмурившись, он обратился к Раулю Рафраге: – К сожалению, сеньор, я ничем не смогу вам помочь…

– Ну пожалуйста, Антонио, – вмешалась девушка. Стараясь говорить как можно искреннее, она поспешно затараторила: – Рауль рассказал мне, что Девон совершил большую глупость, решив присоединиться к восстанию. И теперь он ранен и находится в плену. Когда-то я очень тепло относилась к Девону, Антонио. Признаться, когда мы плыли в Мексику, я даже вообразила, будто влюблена в него. – Покраснев, она смущенно проговорила: – Но когда я оказалась в Мексике и познакомилась с новыми людьми… – Выразив взглядом то, что не осмеливалась сказать словами, Моргана продолжила: – Я поняла, как ошибалась. Но ты же знаешь, Антонио, как тяжело мне было отделаться от его ухаживаний. Похоже, он считал меня своей. – Девушка тяжело сглотнула. – Я чувствую себя обязанной ему. Он страшно ревновал к тебе, Антонио, и скорее всего это толкнуло его на столь необдуманный поступок. Эта мысль не дает мне покоя. Когда я встретила сеньора Рафрагу, то почувствовала облегчение. Проведя столько месяцев в плену, я понимаю, какие мучения испытывает при этом человек, и не хочу, чтобы кто-то так же страдал по моей вине…

– Если он и мучается в заточении, то только из-за своего предательства, а не из-за тебя, querida, – ласково проговорил Санта-Анна.

– Умом я это понимаю, Антонио, но на сердце все равно тяжело. Я попросила сеньора Рафрагу прийти сюда со мной, потому что не хочу возвращаться домой с неспокойной совестью. Мне хочется поскорее забыть о днях, проведенных в плену.

– А какая связь между ними и Говардом, Моргана?

– Для меня связь есть, Антонио. – Прижавшись к нему еще теснее, она почувствовала ответную реакцию. Вложив в умоляющий взгляд всю свою силу, она прошептала: – Прошу тебя, Антонио.

Утонув в этих карих с золотыми искорками глазах, Санта-Анна ощущал, как нарастает его желание. Да, теперь он понимал, почему Девон Говард шептал, что Моргана принадлежит ему. Разве он сам не считал эту девушку своей? Разве не знал, что, когда она вернется, тут же окажется в его постели? Девон Говард думал то же самое, но только он ошибался. Нет, он не сделает ничего такого, чтобы хоть на мгновение огорчить Моргану. Девон Говард больше не представляет для него угрозы, и если он позволит метису отвезти его домой, то проявит этим свое великодушие и желание установить мир в стране. Одним этим поступком он завоюет доверие многих людей, но самое главное, он добьется расположения Морганы.

Проведя рукой по шелковистым волосам девушки, Санта-Анна проговорил мягко:

– Ну хорошо, Моргана. Раз ты так хочешь, я позволю Девону Говарду вернуться домой вместе с этим человеком. Если честно, я уже позаботился о нем. Он находится в этом доме, в соседней комнате, и вечером его навестит врач.

Девон здесь, в соседней комнате! Ей отчаянно захотелось броситься к нему. Вместо этого она собрала всю свою волю в кулак, сохранила непроницаемое выражение лица и ровным голосом проговорила:

– Он серьезно ранен, Антонио?

– Да, рана довольно серьезная. По словам доктора, это была пуля навылет в спину. Он считает, что легкое не задето, но состояние тем не менее тяжелое. У него жар, и он в бреду. – Санта-Анна умолчал о том, что беспокоился о здоровье Девона исключительно для того, чтобы выведать, где находится Моргана. Он взглянул на Рауля и не заметил, как предательски задрожали ресницы девушки, пытавшейся обрести контроль над собой. – Скоро мы возвращаемся в Мехико. Я думал, что из-за одного незавершенного дела могу задержаться в Сакатекасе, но теперь ситуация изменилась и мы будем собираться в дорогу. Вы можете забрать сеньора Говарда домой, как только это будет возможно без ущерба для его здоровья. Я отдам приказ, чтобы вам не чинили препятствий. Будем считать, что Девона Говарда здесь никогда не было. – Переведя взгляд на бледное лицо Морганы, он мягко проговорил: – Сейчас мне есть чем заняться.

Не в силах больше мучиться неизвестностью, Моргана тихо произнесла:

– Я бы хотела навестить Девона, Антонио. Несмотря на наши многочисленные ссоры, я хочу видеть его живым и здоровым. За последние несколько часов я видела столько смертей, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

Заподозрив неладное, Санта-Анна молча всмотрелся в лицо девушки, прежде чем ответить:

– Хорошо, если ты так хочешь, Моргана. Мы отправимся к нему прямо сейчас. Твои друзья могут пойти вместе с нами. Давайте покончим с этим делом раз и навсегда.

На губах девушки заиграла теплая ласковая улыбка:

– Ты очень добрый человек, Антонио.

Не прошло и нескольких минут, как они уже стояли у двери комнаты Девона. Моргана чувствовала, как сердце бешено колотится в ее груди. Антонио открыл дверь и пропустил девушку вперед. С трудом сдерживаясь, она долго смотрела на большую кровать, стоявшую посреди комнаты. Затем, не отрывая взгляда от Девона, который забылся беспокойным сном, она направилась к постели, и за ней последовали трое мужчин. Остановившись в изножье кровати, она увидела его искаженное болью лицо и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Щеки молодого человека горели от жара. На лбу и над верхней губой выступили капли пота, и он весь дрожал. Большая окровавленная повязка покрывала его плечо и часть обнаженной груди. Он был в бреду и что-то бормотал. Моргане захотелось броситься к нему, разделить с ним его боль, но она не могла этого сделать, не выдав себя. Вне себя от волнения, она испытала огромную благодарность Раулю, который поспешил вмешаться:

– Никто не будет возражать, если я останусь с сеньором Говардом? Он явно нуждается в уходе, и его отец будет весьма благодарен, если я спасу ему жизнь.

– У меня возражений нет. – Отвернувшись от Рауля, Санта-Анна хотел что-то сказать Моргане, но Девон в этот момент открыл глаза. Его блуждающий взгляд скользнул по комнате и остановился, наткнувшись на застывшее лицо Морганы. Казалось, он не мог поверить своим глазам и безуспешно пытался заговорить. Облизав пересохшие губы, он прохрипел:

– Моргана…

– Похоже, он тебя узнал, querida. – Подтолкнув девушку к постели, Санта-Анна встал рядом и, обняв ее рукой за талию, притянул к себе. – Да, Девон, это Моргана. К счастью, ей удалось бежать из плена и вернуться ко мне. Я рад, что это неудачное восстание дало ей возможность спастись. – Взглянув на девушку, он провел рукой по ее щеке, а потом медленно наклонил голову и поцеловал ее.

Девушка дрожала так сильно, что едва стояла на ногах. Она позволила Санта-Анне поцеловать себя, в то время как сердце ее рвалось к Девону. Боясь, как бы подозрения президента не оказались сильнее, чем она предполагала, девушка призывно приоткрыла губы и теснее прижалась к нему. Оторвавшись от ее рта и страстно взглянув на Моргану, Санта-Анна вновь обратился к Девону, покраснев от удовольствия:

– Да, Девон, я одержал двойную победу. Сакатекас раздавлен, и Моргана со мной.

Девон нахмурился. Он пытался заговорить, но не мог. Устав ждать ответа, Санта-Анна повернулся к Раулю:

– Он под вашей опекой, сеньор. Можете делать с ним что хотите. – Переведя взгляд на Джона, он весело добавил: – А вы, сеньор Фуллер, пожалуйста, следуйте за мной. Хочу поблагодарить вас, прежде чем вы уйдете.

Прижимая к себе Моргану, Санта-Анна направился к двери. Открыв дверь, он пропустил ее вперед и тут же снова обнял за талию. Оказавшись в столовой, он обошел вокруг стола и достал из ящика коробочку. Вытащив оттуда кошелек, он отсчитал несколько золотых монет. Затем подошел к Джону Фуллеру и протянул ему деньги.

– Я не возьму платы за то, что доставил молодую леди туда, куда она просила, – сквозь стиснутые зубы процедил Джон. Он явно с трудом сдерживал гнев.

И тут вмешалась Моргана:

– Пожалуйста, Джон, возьми деньги. Они могут понадобиться тебе для возвращения домой. Мне будет невыносима мысль о том, что ты нуждаешься, после того как ты в течение нескольких дней делился со мной всем, что у тебя было.

Мольба в голосе девушки сделала свое дело. Поколебавшись еще секунду, он протянул руку и взял монеты. По лицу президента невозможно было определить, что он чувствует. Когда он заговорил, его голос прозвучал спокойно и тихо:

– Я искренне благодарен вам за то, что вернули мне Моргану, сеньор Фуллер; не важно, какие у вас для этого были причины.

Кивнув, Джон в последний раз взглянул на Моргану и вышел из комнаты.

Дождавшись, пока молодой человек исчезнет за дверью, Санта-Анна повернулся к Моргане.

– Этот молодой человек не ожидал, что я окажу тебе столь теплый прием, querida. Он явно испытывает к тебе глубокие чувства. Похоже, мне придется привыкнуть к тому, что мужчины смотрят на тебя с вожделением. Сейчас мне пока трудно с этим смириться. Должен признаться, я очень ревнив, а моя ревность очень опасна, милая. Я весьма несдержанный человек.

Подняв на него глаза, Моргана прерывисто прошептала:

– За последние месяцы я многому научилась, Антонио… я научилась ценить друзей и любимых, я поняла, как уязвимы люди. Я никогда больше не допущу, чтобы мои близкие тревожились за меня, и сделаю все, чтобы защитить их. Ты можешь не волноваться обо мне, Антонио. Я сейчас здесь, с тобой. Мы вместе вернемся в Мехико, и я буду жить так, как жила.

Склонившись к губам девушки, Санта-Анна прошептал тихонько, заставив ее задрожать от страха:

– Не совсем так, как жила, querida. Будет одна маленькая разница. Ты будешь принадлежать мне, Моргана. Только мне. Мы ведь договорились сегодня, не так ли?

Нахмурившись, Моргана попыталась вникнуть в смысл слов Санта-Анны. Прищурившись, Антонио снова заговорил, и на этот раз отзвук стали в его голосе подтвердил то, что он только что сказал:

– Да, Моргана. Я верю всему, что ты говоришь, потому что хочу тебя. Я даю тебе все, что ты хочешь, потому что благодарность привяжет тебя ко мне. Мы заключили договор, и я хочу, чтобы ты уважала его так же, как уважаешь свою жизнь. Согласна, querida?

Сглотнув комок в горле, Моргана решительно встретила его взгляд. Когда она ответила, ее голос прозвучал спокойно и уверенно:

– Да, Антонио, согласна. Договор есть договор.

Проведя губами по ее губам, он тихо прошептал:

– И ты будешь соблюдать этот договор, querida. – Подняв руки девушки, он положил их себе на плечи, прижал ее к себе и легонько поцеловал: – Я хочу, чтобы ты сказала это, querida.

Он нежно ласкал ей спину, его тело было напряжено от страсти. Девушка на миг закрыла глаза, а потом решительно встретила его горячий взгляд:

– Да, Антонио, я буду соблюдать этот договор. Я буду уважать его так же, как уважаю свою жизнь… и жизнь тех, кого я люблю.

– В таком случае по рукам, Моргана… mi amor… mi vida… Наконец-то мы договорились.


Неверный свет лампы на прикроватной тумбочке слабо освещал маленькую, просто обставленную комнатку. Моргана стояла у разобранной постели и дрожа смотрела на Санта-Анну, который медленно приближался к ней. Когда он заговорил, в его тихом голосе звучала неподдельная страсть.

– Я так давно ждал этого, querida, – прошептал он, проведя рукой по ее щеке. – Никогда еще я так не хотел ни одну женщину. Ты тот идеал, к которому я стремился всю жизнь. Господи, до чего же ты красива! – выдохнул он, перебирая ее блестящие каштановые локоны. – Я никогда не видел таких потрясающих волос, как у тебя, Моргана. Когда на них падает свет, кажется, что они живут и дышат. Когда я впервые увидел тебя, твоя красота меня поразила, но только потом, когда я смог рассмотреть твои прекрасные черты поближе, я понял, насколько ты совершенна… Эта белоснежная кожа, эта изящная линия скул, эти выразительные глаза, в глубине которых я как будто вижу золотые слитки, и мягкие нежные губы, которые манят меня, обещая утешение… Я понял, что должен взять тебя… должен владеть тобой снова и снова.

С этими словами Санта-Анна припал к губам девушки в голодном обжигающем поцелуе, заключив ее в объятия и тесно прижав к твердой груди. Закрыв глаза от отвращения, Моргана покорно приоткрыла губы под настойчивыми ласками его языка. Ее буквально тошнило от этого поцелуя, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы не вырваться и не убежать.

Оторвавшись от губ девушки, Санта-Анна страстно прошептал:

– Ты дрожишь от желания, Моргана, и я тоже. Но сначала я хочу посмотреть на тебя, querida. Раньше по ночам я часто представлял тебя обнаженной, и теперь я хочу осуществить свою мечту. Подойди, дай мне полюбоваться тобой.

Дотянувшись дрожащими руками до банта на ее блузке, он медленно развязал его и спустил блузку с плеч. Затем снял легкую сорочку и при виде полных кремовых грудей шумно выдохнул. Он скользнул ладонями по ее плечам и рукам. Сжавшись от отвращения, Моргана подчинилась.

– Великолепно… прекрасно… – Наклонив голову, Санта-Анна обхватил губами розовый сосок и застонал, грубо стискивая его. Крепко прижимая девушку к себе, он вынудил ее отклониться назад и жадно припал к другому соску. Внезапно он резко отстранился и, выругавшись себе под нос, посмотрел на девушку: – Я вне себя от возбуждения, querida, но я не хочу торопиться. Я слишком долго ждал этого.

Медленно расстегнув застежку на юбке, он позволил ей свободно упасть на пол, а затем снял с девушки блузку и сорочку. В последнюю очередь он избавился от панталон, разорвав в нетерпении тонкую ткань.

Покраснев от стыда, Моргана неподвижно стояла посреди комнаты, а Санта-Анна отступил на несколько шагов, чтобы получше рассмотреть ее. Девушка смотрела прямо перед собой, стоя в ворохе одежды, а президент в это время обошел вокруг нее, то и дело дотрагиваясь до нее рукой. Когда он снова посмотрел на нее, его глаза были затуманены страстью.

– Я никогда не видел такой красивой женщины, как ты, Моргана, – проговорил он тихим искренним голосом. – Если бы я не был вынужден жениться на донье Инессе, то сделал бы своей супругой тебя, чтобы ты до конца жизни принадлежала мне одному. Я безумно хочу назвать тебя своей и гордиться тем, что такая женщина – моя, и только моя. Я не хочу встречаться с тобой тайно, но по-другому невозможно. Твое родство с Мануэлем не даст нам видеться слишком часто. Генерал Эскобар – честный человек, и он не позволит нашему роману развиваться, как бы сильно он ни был предан мне. Я также безмерно уважаю его и буду вдвойне осторожен. Мы будем встречаться реже, чем хотелось бы… и я уже сейчас страдаю от этой мысли, хотя еще ни разу не обладал тобой. У тебя тело богини, querida, нежное и совершенное, и я хотел бы навеки быть твоим единственным. К сожалению, мне придется довольствоваться тем, что нам отведено судьбой. И это начнется сегодня ночью querida… прямо сейчас…

Подхватив девушку на руки, он подошел к кровати и нежно уложил ее на простыни. Тяжело дыша и не отрывая глаз от обнаженного тела Морганы, он начал раздеваться. Первым делом он сорвал с себя рубашку и грубо отбросил в сторону. Затем он потянулся к застежке на брюках. Не прошло и нескольких секунд, как перед глазами девушки предстала вся сила его желания. Она невольно отвернулась.

– Взгляни на меня, querida, – хриплым от страсти голосом проговорил Санта-Анна. – Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. Я хочу, чтобы твой взгляд скользил по моему телу так же, как мой скользил по твоему. – Заметив, что девушка колеблется, он добавил нетерпеливо: – Не стесняйся, mi amor. Очень скоро мы изучим тела друг друга и будем получать огромное удовольствие от этого.

Медленно повернув голову, Моргана заставила себя пробежать глазами по его лицу, потом по широким плечам, мускулистой груди, узким бедрам и тонкой талии. Санта-Анна как будто красовался перед ней, испытывая невероятное удовольствие от происходящего. Сглотнув комок в горле, девушка опустила глаза еще ниже. Напряженное естество гордо выделялось на фоне мускулистых бедер и довольно коротких ног. Снова посмотрев ему в глаза, она увидела, что он буквально зашелся от страсти. Опустившись на кровать, он припал к ее губам в глубоком поцелуе. Казалось, это никогда не закончится, но вот Антонио оторвался от ее губ и стал целовать шею. Моргана задыхалась от тошноты. Его губы скользнули по ее плечам, и, издав низкий гортанный звук, он больно укусил ее за грудь. Он терзал ее, пожирал руками и губами, и Моргана вдруг ощутила во рту привкус желчи. Нет! Она должна держать себя в руках и не препятствовать чинимому над ней дикому животному акту. От нее зависела жизнь Девона. Девона… любимого.

Стиснув зубы и презирая саму себя, Моргана обхватила руками его голову и притянула к себе, пока он терзал другой сосок. Когда она запустила пальцы в его волосы, он застонал от удовольствия. Закусив губы, девушка молча слушала его стоны и уже почувствовала во рту привкус крови, как вдруг раздался громкий стук в дверь.

Выругавшись себе под нос, Санта-Анна приподнялся на локте.

– Quien esta?[27]

– Это лейтенант Арройес, генерал! – воскликнул взволнованный мужской голос и после секундного колебания продолжил: – Среди заключенных волнения! Там пожар, потому что люди попытались освободить офицеров! Генерал Айяла ранен и лежит без сознания. Наши люди не могу сдержать восставших. Необходимо…

– Basta! – Вскочив с постели, Санта-Анна начал спешно одеваться. Повернувшись к Моргане, которая уже успела натянуть на себя одеяло, он коротко проговорил: – Иди к себе в комнату. Нехорошо, если тебя обнаружат здесь. Когда все успокоится, я сам приду к тебе.

Подойдя к двери, он приоткрыл ее ровно настолько, чтобы протиснуться самому. Стиснув зубы в бессильной ярости, он бросил в лицо взволнованному лейтенанту:

– Они заплатят за это, дорого заплатят!

Моргана напряженно вслушивалась в затихающий шум шагов, пока наконец не хлопнула входная дверь. Только тогда она смогла вздохнуть свободно. В этот момент с улицы раздался выстрел, и в следующее мгновение она услышала удаляющийся стук копыт. Слетев с постели, она подбежала к окну и увидела, как исчезает вдали силуэт белого жеребца.

Подхватив с пола одежду, она начала судорожно одеваться, не сдерживая больше слез. Все еще дрожа при воспоминании о ненавистных ласках Санта-Анны, она надела сандалии и бросилась к двери. Тихонько приоткрыв ее, она выглянула в коридор и убедилась, что там никого нет. Выйдя из комнаты, она закрыла за собой дверь и пошла по коридору. Остановившись на секунду возле комнаты Девона, она с трудом перевела дух. Нет, она не могла пойти к нему сейчас. Она чувствовала себя грязной, поруганной.

Развернувшись, она направилась к себе. Ее мутило, и во рту ощущался привкус желчи. Она до сих пор чувствовала резкий мускусный запах Санта-Анны, и от этого у нее неприятно сжимался желудок. При воспоминании о его прикосновениях девушке стало совсем худо. Не успела она добежать до умывальника, как ее вырвало.


Первые утренние лучи пощекотали тяжелые веки Морганы. Открыв глаза, она взглянула на соседнюю подушку. Никого! Санта-Анна до сих пор не вернулся. Быстро соскочив с кровати, она запустила руку в спутанные локоны и подошла к двери. Она не хотела, чтобы он застал в таком состоянии. Выйдя в коридор, она бросила взгляд на дверь Девона. Нет, у нее не хватит смелости зайти проведать его. Вдруг вернется Санта-Анна…

Ноздри ей защекотал запах еды, усиливший легкую тошноту. Справедливо рассудив, что в присутствии стольких людей ей нечего бояться Антонио, девушка отправилась на кухню. Сейчас ей совершенно не хотелось оставаться наедине с президентом…

Моргана давно уже расправилась с чашкой горячего шоколада, которую поставила перед ней полная метиска, вынужденная прислуживать генералу. Заедая густую сладкую жидкость маленьким кусочком хлеба, девушка прислушивалась, не раздастся ли с улицы стук копыт.

Звук легких шагов прервал ее занятие. Обернувшись к двери, она увидела Рауля. Не в силах побороть тревогу, терзавшую ее с самого утра, Моргана обратила на него вопросительный взгляд. Рауль многозначительно посмотрел на охранника,стоявшего в дверях, и заговорил с метиской, тяжелыми шагами перемещавшейся по маленькой кухне:

– Por favor, seniora[28]. Я хочу взять немного еды для себя и выздоравливающего пленника. Генерал Санта-Анна распорядился, чтобы его обеспечивали всем необходимым. – Дождавшись, когда старая метиска поднимет на него усталый взгляд, он тихо проговорил: – По сравнению со вчерашним днем сеньору Говарду не лучше, но доктор утверждает, что рана очистилась и он выздоровеет. Он говорит, что это вопрос времени.

– Мне нет никакого дела до здоровья вашего пациента, сеньор, – глухо проворчала старуха, налила кувшин шоколада и поставила его на поднос, положив несколько кусков хлеба. Она не заметила, какими взглядами обменялись Рауль и Моргана, и проговорила нетерпеливо: – Забирайте это для вашего больного. Надеюсь, он скоро выздоровеет и уберется отсюда. Мне и так есть для кого готовить.

Рауль взял из рук кухарки поднос с едой и кивнул в знак признательности:

– Спасибо, сеньора.

Когда кухарка отвернулась, Рауль бросил на Моргану ободряющий взгляд и вышел из кухни.

В горле у девушки запершило. Девон поправится… он просто обязан. И тогда она вернется в столицу. При мысли о том, на какое будущее она себя обрекает, у нее от страха сжался желудок. Моргана поспешно отогнала от себя эти размышлениями невыносимо было думать о долгих ночах…

В этот момент до ее слуха донесся топот копыт. Большой отряд возвращался домой. Проглотив комок в горле, Моргана встала и на негнущихся ногах направилась к двери. Ей предстояло встретить Антонио у входа и показать, как сильно она беспокоилась за него. Нельзя допустить, чтобы у него возникли подозрения, пока Девон еще не до конца поправился.

Не успела она войти в гостиную, как входная дверь с треском распахнулась и на пороге показался красный от гнева Санта-Анна. Он еле шел, и боль, терзавшая его грудь, не оставила и следа от бравой военной выправки.

Взглянув на девушку, Санта-Анна пробормотал сквозь стиснутые зубы:

– Мы пресекли попытку освободить пленных. Те, кто хотел открыть двери тюрьмы, сами теперь находятся под замком, где и останутся. Bastardos! – Это короткое замечание вызвало новый приступ боли, и президент громко застонал. Успокоившись, он продолжил свистящим шепотом: – Эти идиоты хотели поймать меня и устроили ловушку. Моя лошадь была сбита с ног, и я упал на землю. Похоже, я сломал несколько ребер, но я заставил этих ублюдков заплатить за все! – Побледнев, Санта-Анна направился было к девушке, но зашатался, и его тут же поддержал адъютант.

Моргана обратилась к одному из сопровождавших его конвойных:

– Вызовите врача. Президент ранен. – Взяв Санта-Анну под другую руку, она мягко проговорила: – Облокотись на меня, Антонио. Я провожу тебя в комнату. Тебе необходим отдых.

Устремив на девушку полный боли взгляд, президент пробормотал:

– Да, милая, ты права. Я немного отдохну и соберусь с силами. – Внезапно в его глазах загорелся огонек, и, наклонившись к самому уху девушки, он прошептал: – А потом мы продолжил то, чем занимались вчера, mi amor… mi vida…


Влажный воздух был весь пропитан пылью, которую поднимало двигавшееся по направлению к столице двухтысячное войско. Моргана подставила запыленное лицо теплому майскому ветерку. На ней были те же шляпа и накидка, что и во время путешествия в Техас, но теперь она уже не противилась этому наряду. Услышав странное ржание своей лошади, Моргана осмотрелась. Перед ней простиралась бескрайняя невыразительная прерия, но почему-то этот неизменный на протяжении многих миль пейзаж успокаивал нервы. К сожалению, отдых оказался недолгим. Короткий приказ, отданный ехавшим рядом с ней всадником, отвлек ее от созерцания местности. Они были в пути уже неделю, и Санта-Анна до сих пор держался в седле с трудом. Очевидно, сломанные ребра причиняли ему больше боли, чем он утверждал. Перед отъездом из Сакатекаса доктор сделал ему перевязку и предупредил, что в таком состоянии путешествовать опасно, но президент пропустил его слова мимо ушей. Несмотря на недомогание, он старался большую часть дня проводить в седле, чтобы как можно скорее добраться до Мехико. Ему не терпелось доложить об успехе своей операции конгрессу, который должен был вот-вот собраться. Санта-Анна мечтал о торжественном въезде в столицу и готов был пойти на любые жертвы, лишь бы это поскорее произошло.

За последнюю неделю Моргана поняла, каков настоящий Санта-Анна. Она как будто заново взглянула на него и обнаружила, что перед ней умный, обаятельный, но совершенно беспринципный человек. Еще она осознала, что сама сделала из него героя. Первые сомнения закрались в ее душу, когда она въехала в Сакатекас и увидела творимые с его попустительства бесчинства. Это было чудовищно, и на все мольбы несчастных жертв Санта-Анна отвечал, что остановить это не в его силах и что необходимо обращаться к другим представителям власти. Кроме того, он оставил раненых пленных умирать без какой-либо медицинской помощи. В глубине души она понимала, что Девон был взят под опеку лишь временно, и если бы не она, его ждала бы такая же, а то и худшая участь.

Да, Девон был прав, а она по глупости своей не сумела разглядеть истинное лицо Антонио Санта-Анны, пока не стало слишком поздно. Исключительно благодаря ранению Антонио ей пока удавалось избегать близости с ним. Он страстно заверял ее, что только невыносимая физическая боль мешает ему доказывать ей каждую ночь свою любовь.

Девон. Проводя целые дни в седле, Моргана постоянно думала о нем. Господи, как же сильно отличалось это путешествие от того, что они проделали вдвоем! Оглядываясь назад, она удивлялась, как это она не смогла определить то чувство, которое охватывало ее при каждом прикосновении Девона. Даже сейчас, при одном воспоминании о его суровом лице, все ее тело окутывало тепло. Незадолго до отъезда ей удалось тайно навестить его. Девон спал, но девушка увидела, что лихорадка утихла и он просто отдыхал. Приходивший к Антонио врач сменил повязку, и кровь больше не сочилась из раны. Да, он выздоровел и сейчас, наверное, спешил домой в Техас.

Моргана сердито тряхнула головой, чтобы избавиться от мыслей о Девоне. Сейчас ей следовало думать о другом. Она сделала выбор. Упорствуя в своем нежелании видеть истинную сущность Санта-Анны, она поставила себя в такое положение, что существовал только один способ спасти жизнь любимого. Скоро она станет тем, кем Девон всегда считал ее, – любовницей президента Мексики. Он снова окажется прав.

Смахнув с лица слезы, Моргана опустила руку на плоский живот. Она знала, что ей недолго придется терпеть ласки Антонио. Скоро это станет невозможно. Антонио отошлет ее и найдет себе новую женщину. Надо думать о том дне, когда она избавится от него. Только так ей удастся выдержать все это.

Глава 10

Сидя в знакомой гостиной дома Эскобаров, Моргана предавалась воспоминаниям. Сколько времени прошло с тех пор, когда она вот так же сидела здесь, поправляясь после несчастного случая? В то время Девон навещал ее каждый день. Он был таким заботливым и внимательным. Она прекрасно помнила, как он умолял ее подойти к окну, чтобы взглянуть на нее и определить, не вернулись ли краски на ее личико. Тогда она подняла на него взгляд и увидела безграничное тепло в его синих глазах. Она еще дулась, что ей не разрешали спуститься вниз… а она уже чувствовала себя хорошо, и он на руках отнес ее в сад. Она до сих пор помнила, как его сильные руки легко подхватили ее. Она помнила, как нежно он обнимал ее на скамейке в саду, пока им не помешали дядя Мануэль… и Антонио.

Содрогнувшись от отвращения, Моргана постаралась выбросить из головы этого человека с пронзительными карими глазами, в которых теперь читалась только неприкрытая похоть. И как она с самого начала не поняла его истинных намерений? Как бы там ни было, она заплатила за свою невнимательность. Хотя нет, полную цену ей еще предстоит заплатить.

По губам девушки скользнула легкая улыбка. Она никогда не радовалась страданиям других людей, но ранение Антонио, полученное в Сакатекасе, можно было воистину считать даром небес. К тому времени как они добрались до Мехико, боль усилилась. Но въезд в город стал для него настоящим триумфом! Они успели как раз вовремя, чтобы застать сессию. Несмотря на боль в груди, Антонио стоял по-военному прямо и спокойно принимал поздравления от народа и представителей конгресса, который присвоил ему звание героя. По непонятной причине конгресс не сложил с него полномочий верховного главнокомандующего, как обычно делалось в таких случаях, так что эта должность также осталась за президентом. Росчерком пера он простил всех участников восстания, прослыв в народе щедрым и великодушным правителем. Жители Мехико вовсю праздновали блестящую победу, и честолюбие президента было удовлетворено.

Девушка заулыбалась шире. Что ж, хоть в чем-то он был удовлетворен. Боль в груди и ухудшение общего физического состояния вынудили президента уехать в Манга-де-Клаво почти сразу же после возвращения. Во время страстного прощания Антонио дал девушке понять, что, когда он вернется, ее ждет неземное блаженство. Превозмогая отвращение, Моргана стерпела его жаркий поцелуй. Она не сомневалась, что он вернется, чтобы взять свое, причем очень скоро.

Мучаясь от подступающей тошноты, девушка встала с кресла и направилась к себе в комнату. От постоянного головокружения у нее на лбу выступила испарина. В последнее время ее тошнило почти постоянно, но Моргана смирилась, понимая, что для ее состояния это естественно. Прижав ладонь к губам, она ускорила шаг.

Ворвавшись в комнату, она метнулась к умывальнику. И ее начало рвать.

Подняв наконец голову, она взяла кувшин с водой и, смочив полотенце, вытерла лицо. Дрожа от слабости и решив ненадолго прилечь, Моргана сняла сорочку. В этот момент в комнату вошла Эгги и увидела силуэт девушки на фоне яркого полуденного солнца. Не в силах даже улыбнуться, Моргана легла на кровать. Присев на краешек постели, Эгги прямо заглянула в глаза воспитаннице. Чувствуя нежелание девушки рассказывать о времени, проведенном вдали от дома, ни дядя, ни тетя, ни Эгги не задавали ей лишних вопросов. Вместо этого они окружили ее заботой и вниманием, так что Моргана постепенно снова стала ощущать себя дома. Но теперь взгляд Эгги был решительным и понимающим.

– Кто отец ребенка, Моргана?

Девушка ничего не ответила, но глаз не отвела. Поняв, что Моргана не хочет отвечать, Эгги заметно расстроилась:

– Ах, моя бедная девочка, ты что, не знаешь, кто отец твоего ребенка?

Глаза Морганы расширились от изумления. Ей и в голову не могло прийти, что Эгги подумает, будто… Боясь, что самый любимый на свете друг будет страдать, девушка поспешила успокоить ее:

– О нет, Эгги. Я прекрасно знаю, кто отец ребенка. Просто я не хочу называть его имени. Он не знает о моем положении, и я не хочу ничего ему рассказывать. Но поверь мне, Эгги, я очень счастлива, что ношу в себе его частичку, которую никто не сможет у меня отнять.

Впервые заговорив об этом вслух, Моргана пережила невероятный всплеск эмоций. Она носила ребенка Девона. Девон никогда не будет принадлежать ей, но частичка его…

– Это ребенок президента Санта-Анны. Он отец твоего ребенка, – глухо произнесла Эгги.

– Нет! – вскрикнула Моргана, изумив гувернантку. – Нет, это не его ребенок. – Закрыв глаза, он прошептала: – Я бы этого не пережила.

– Тогда кто отец?

– Это Девон Говард, Эгги. И я хочу, чтобы этот ребенок появился на свет и напоминал мне о его отце.

– Значит, этот ребенок – плод любви? – тихим, понимающим голосом спросила Эгги.

– Для меня да, Эгги. Я любила Девона и буду любить всегда, хотя он уже забыл меня. – Переведя дух, Моргана снова заговорила, и слезы в ее глазах терзали душу Эгги: – Он вернулся к другой женщине, которую знал еще до знакомства со мной. – Заметив, что Эгги собирается что-то спросить, она отрицательно покачала головой и хрипло пробормотала: – Я не могу больше ничего рассказать тебе, Эгги, но ты только не жалей меня. Я счастлива… почти. – Внезапно нахмурившись, она добавила: – Когда я отдам все свои долги и моя беременность станет заметна, я попрошу тетю Изабеллу отправить меня куда-нибудь… может быть, в Веракрус, где я смогу пожить до рождения ребенка. Потом я поеду в Нью-Йорк или в Филадельфию. Надеюсь, тетя Изабелла будет поддерживать меня, пока я не найду работу… в качестве овдовевшей няни с ребенком. Такое место найти нетрудно. У меня хорошее образование, а в детстве была лучшая гувернантка.

С разрывающимся сердцем пожилая шотландка слушала рассказ своей воспитанницы.

– Я хочу попросить тетю Изабеллу, чтобы она оплатила дорогу и тебе тоже. Я не хочу оставлять тебя здесь. Когда я найду работу, мы вернем деньги. Может быть, мы с тобой будем жить неподалеку и сможем иногда видеться.

Смахнув с ресниц слезы, Моргана вдруг резко проговорила:

– Я устала, Эгги, и хочу поспать.

Накрыв девушку одеялом, Эгги наклонила голову и, постояв так несколько минут, тихонько вышла из спальни.


В честь возвращения президента весь дворец сиял огнями. Сидя в карете Эскобаров, которая въезжала в широкие главные ворота, Моргана чувствовала, как внутри у нее все сжимается от страха. Она не видела Антонио с тех пор, как неделю назад они расстались по приезде в Мехико. Внезапно какой-то шум во дворе привлек ее внимание. Это был Санта-Анна. Он, как всегда, появился неожиданно, так что девушка не нашлась что сказать. Перекинувшись парой фраз с тетей Изабеллой, он спустился по лестнице и подошел к Моргане. Блеск в глазах и военная выправка свидетельствовали о том, что он окончательно поправился. Окинув девушку взглядом с ног до головы, он приблизился и поцеловал ее в щеку.

– Моргана… querida… – прошептал он, но его глаза сказали куда больше. – Ты стала еще прекраснее. – Переведя взгляд на тетю Изабеллу, которая так и светилась радостью, он мягко проговорил: – Признаюсь, пока я был в Манга-де-Клаво, я постоянно думал о Моргане. Мне показалось, что ей стоит на время уехать из столицы, чтобы немного отдохнуть и постараться забыть о пережитых ужасах.

Тетя Изабелла слегка нахмурилась.

– С Морганой все в порядке, Антонио. Если бы мы с Мануэлем считали, что для нее так будет лучше, мы бы давно…

– Ах, Изабелла, я не так выразился. Я не хотел сказать, что Моргане плохо от того, что она вернулась в столицу. Нет-нет… уверен, она счастлива снова оказаться дома. Есть иные причины. Донья Инесса считает себя изолированной от общества. Я почувствовал ее беспокойство, и она призналась, что хотела бы принимать более активное участие в моей политической жизни. Поэтому-то я и хочу, чтобы Моргана пожила в Манга-де-Клаво несколько месяцев, до тех пор, пока мне не придется возвращаться в Мехико и приступать к исполнению президентских полномочий. И тогда, быть может, нам удастся уговорить Инессу переехать сюда.

Изабелла Эскобар продолжала хмуриться. Ей явно не хотелось отпускать племянницу на такой долгий срок.

– Не уверена, что так будет лучше для Морганы, Антонио. Может, она навестит донью Инессу как-нибудь в другой раз. Она столько времени провела вдали от дома… мы все только-только начали понимать, какое счастье свалилось на нас, когда она вернулась. Мы просто не вынесем новой разлуки.

На лице Санта-Анны появилось выражение досады. Взглянув на Моргану, он проговорил тихим голосом:

– Ты все же подумай об этом. Я уезжаю в Манга-де-Клаво в конце недели. Мои дела в столице почти закончены, и мне необходимо как следует отдохнуть.

Президент подмигнул девушке и, увидев, как очаровательно она покраснела, с улыбкой взял ее под руку и повел в главный зал. Другой рукой он поддерживал тетю Изабеллу, которая успокоилась и теперь снова улыбалась.

– Вернемся к обсуждению этого вопроса попозже, дамы. А пока мне просто хочется побыть в обществе двух самых красивых женщин в Мехико…

На следующий день дядя Мануэль вернулся от президента и сообщил, что Антонио просил отпустить Моргану с ним в Манга-де-Клаво, чтобы составить компанию его одинокой супруге. Он великодушно предложил девушке взять с собой Эгги, но Моргану ему не удалось обмануть. Она понимала, что он найдет способ посещать ее по ночам, даже если его жена будет спать в соседней комнате. От этой мысли она преисполнилась глубокого отвращения. Еще на празднике в честь блестящей победы президента она знала, что решение об ее отъезде в Манга-де-Клаво будет принято в любом случае, с ее согласия или без. И она не смела отказаться…


Карета остановилась возле ступеней дворца. Нервно покусывая губы и дожидаясь, пока лакей откроет дверцу, Моргана машинально стала поправлять волосы.

Тетя настояла на том, чтобы девушка сделала высокую прическу: ей очень нравилось, когда Моргана закалывала густые локоны наверх. По ее просьбе Эгги вместо простых заколок использовала бриллиантовые шпильки, расположив их красивым полумесяцем. В ушах у девушки были бриллиантовые сережки тети Изабеллы, а на шее – бриллиантовый кулон, который тетя очень любила. Если бы не обстоятельства, при которых она приехала в президентский дворец, Моргана от души наслаждалась бы великолепием своего наряда, но страх вытеснил у нее из головы все мысли.

Опершись на предложенную ей руку, Моргана вышла из кареты и стала подниматься по ступенькам, чувствуя, как все сильнее колотится в груди сердце. Она не могла любоваться ни роскошным убранством бального зала, ни шикарными туалетами гостей: ее внимание было приковано к высокой фигуре президента, который заметил их у входа и немедленно пошел им навстречу. Задыхаясь от волнения, девушка коротко кивнула в ответ на дружеское приветствие Антонио:

– Ах, Изабелла, Мануэль и дорогая Моргана, вы что-то задержались, дорогие друзья. Я уже начал бояться, что вы вовсе не придете на праздник, который без вас казался мне мучительно скучным. Музыканты играют уже по меньшей мере час.

В этот момент раздались первые аккорды нового танца, и Санта-Анна, взяв девушку за руку, слегка поклонился ей:

– Окажи мне честь, querida.

Согласно кивнув, Моргана направилась вслед за президентом на середину зала, чуть не вскрикнув от боли, когда он с силой сжал ее руку. Развернув девушку лицом к себе и обняв за талию, он закружил ее в волнующем ритме вальса. Все это время он молчал, и его губы сжались в тонкую напряженную линию. Не в силах больше выносить тишину, Моргана спросила:

– Что-то не так, Антонио?

Быстро скользнув взглядом по ее лицу, Санта-Анна отвел девушку в сторону. Ласково улыбнувшись, он проговорил, слегка повысив голос:

– Танец утомил тебя, дорогая? – Моргана не ответила, но продолжала удивленно взирать на президента. Тогда он взял ее за руку и сказал: – Давай немного прогуляемся на свежем воздухе. Здесь и правда душно.

С этими словами он вывел ее на веранду, и оттуда они спустились в сад. Как только они оказались скрыты от посторонних глаз, он с силой прижал девушку к себе и яростно впился в ее губы, так что ей стало больно.

Оторвавшись от ее губ и тяжело дыша, Антонио хрипло прошептал:

– Я сделал тебе больно, querida? Не буду притворяться, что сожалею об этом.

Удивленная его словами, Моргана ответила не сразу:

– Но… но почему? Что я тебе сделала?

– Ты опоздала почти на час, Моргана! И весь этот час я не сводил глаз с дверей в надежде увидеть тебя! Я ненавижу ждать, querida! Терпение не входит в число моих добродетелей, а я и так уже слишком долго жду тебя.

– Но… но я опоздала не по своей вине. У нас сломалась карета.

Черные глаза президента горели страстью.

– Мне нет никакого дела до твоей кареты, querida. Отмахнувшись от слов девушки, он обхватил ее лицо ладонями и притянул к себе. Он бесцеремонно вторгся в ее рот, и Моргана чуть не задохнулась от отвращения. Она не хотела, чтобы ее обнимал и целовал кто-нибудь, кроме Девона. Ей хотелось поскорее избавиться от настойчивых рук и разгоряченного тела Санта-Анны и не слышать больше страстных слов любви, которые он шептал ей на ухо. Но она заключила договор… договор, который не смела нарушить. Она знала, до чего может дойти Антонио в своей ревности, и боялась навлечь его гнев.

– Querida… querida… я так давно хочу тебя. – Губы Санта-Анны скользнули по ее щеке, в то время как руки ласкали спину. – Я убедил твоего дядю, что ты должна поехать со мной в Манга-де-Клаво. Ты, разумеется, можешь привезти с собой Эгги, но я не позволю ни ей, ни Инессе мешать нашей с тобой любви. Слуги в Манга-де-Клаво преданы мне. Я уверен, что они никому не скажут ни слова о том, где и с кем я провожу время. У нас с Инессой с самого начала были раздельные спальни. Это бледное подобие женщины никогда не пыталось навещать меня по ночам. Нам не о чем беспокоиться. – Его ладонь смело ласкала плечо девушки, затем опустилась вниз и принялась поглаживать полную грудь. Тяжело дыша от возбуждения, он прошептал ей на ухо: – Я так часто мечтал об этом, querida. Злая судьба отняла тебя у меня как раз в тот момент, когда наши чувства достигли предела. Но так даже лучше, ведь ожидание подогревает страсть, querida. Вот увидишь…

В своем возбужденном состоянии Санта-Анна не обратил внимания на то, что Моргана за все время не произнесла ни слова, сохраняя застывшее выражение лица. Вместо этого он снова притянул ее к себе и припал к губам в жадном поцелуе. Когда наконец он ее отпустил, девушка еле держалась на ногах от отвращения.

– Держи себя в руках, querida. Через несколько дней мы будем в Манга-де-Клаво, и я возьму тебя с собой на верховую прогулку, как раньше. Мы займемся любовью под открытым небом, только птицы и солнце будут нам свидетелями, и ты расскажешь мне о своей любви. – Внезапно потемнев лицом, он проговорил мягко: – Ты никогда не говорила, что любишь меня, querida, а я хочу, чтобы ты кричала об этом. Я с нетерпением жду тех дней и ночей, когда наконец услышу эти слова…

Внезапно Санта-Анна резко отстранился и сделал глубокий вдох, чтобы обрести контроль над собой. Окинув девушку оценивающим взглядом, он кивнул:

– Ладно, нам пора возвращаться, пока не начались разговоры. Ты готова, querida?

Кивнув и молча радуясь, что этот кошмар наконец закончился, Моргана послушно побрела в бальный зал вслед за президентом. Не успели они войти, как слева от них раздался знакомый голос, заставивший Моргану вздрогнуть:

– А вот и вы наконец. А я уже начал беспокоиться, куда это вы подевались. – Пронзительные синие глаза впились в лицо девушки, лишив ее дара речи.

– Девон! – только и смогла произнести она.

Рука президента, поддерживавшая девушку под локоть, резко сжалась, и, обернувшись к нему, Моргана увидела, с какой лютой ненавистью он смотрит на презрительно улыбающегося Девона. Когда он заговорил, его голос напоминал змеиное шипение:

– Вы либо дурак, либо ни в грош не ставите свою жизнь, сеньор Говард. Исключительно из-за того, что не хочу портить праздник, я не стану приказывать немедленно арестовать вас!

– Вот поэтому-то я сюда и пришел, Антонио. Я прибыл в столицу вчера вечером и решил дождаться праздника, чтобы предстать перед вами. Кроме того, у меня было несколько неотложных дел.

– Неотложных дел! Какие такие важные дела стоят вашей жизни, сеньор Говард? Вы сильно рисковали, решившись приехать в Мехико.

Девон изобразил на лице недоуменное выражение:

– Я и не знал, что вы так враждебно настроены по отношению ко мне, Антонио. Когда я в последний раз покидал Мехико, мы были почти друзьями. Мы даже заключили договор.

– И вы нарушили этот договор, явившись сюда сегодня! Кроме того, вы предатель, участвовавший в восстании против центральной власти.

– Неужели? Я знаю, что был ранен в сражении при Сакатекасе и что подчиненный моего отца сумел каким-то образом забрать меня домой. Но Рауль также сообщил мне, что, по вашим словам, меня никогда не было в Сакатекасе… и что все воспоминания о моем участии в заговоре стерты из вашей памяти. Уверен, потере памяти во многом способствовало появление Морганы, – сказал Девон и метнул в сторону девушки разгневанный взгляд. – Когда Моргана рядом, ни один мужчина не может долго думать о делах. – Вновь переведя глаза на Санта-Анну, он спокойно продолжил: – Так вот я приехал сюда в качестве официального представителя техасской колонии для встречи с полковником Остином. Жаль, что вы чувствуете ко мне личную неприязнь, Антонио, но я уверен, что ваше отношение не повлияет на работу правительства. У вас большие проблемы в Сакатекасе. Вы же не станете рисковать и наживать точно такие же в Техасе.

– Bastardo! – сквозь зубы процедил Санта-Анна.

– А что касается вашего утверждения, будто я нарушил договор, позвольте заметить, что обвинения с полковника Остина до сих пор не сняты. Он вынужден оставаться в Мехико, и это свидетельствует о том, что именно вы первым нарушили договор.

– И вы решили приехать сюда… помозолить мне глаза! Вам это с рук не сойдет, сеньор Говард! Через два дня я уезжаю в Манга-де-Клаво, и вам придется иметь дело с генералом Барраганом. – Санта-Анна отыскал глазами в толпе своего заместителя. – Он стоит вон там, в углу. – Взглянув на Девона, он крепко сжал руку девушки. – Раз нам больше не о чем говорить, я предоставлю вам возможность наслаждаться праздником. Пойдем, Моргана…

Внезапно потемнев лицом, Девон резко схватил девушку за другую руку.

– Вы правы, Антонио, нам с вами больше не о чем говорить, но вот с Морганой мне надо многое обсудить, потому что я всего несколько часов назад закончил приготовления к нашей свадьбе.

– Свадьбе! – Санта-Анна яростно воззрился на девушку.

Побледнев, Моргана отрицательно покачала головой. Неожиданное появление Девона… этот разговор с Санта-Анной… Она чувствовала себя как во сне! Слова Девона никак не могли быть произнесены наяву…

– Вы с ума сошли! – Почувствовав на себе любопытные взгляды, Санта-Анна понизил голос и повернулся спиной к бальному залу: – Мануэль ничего мне об этом не говорил! Он только сегодня днем разрешил мне взять Моргану с собой в Манга-де-Клаво!

Девон презрительно посмотрел на девушку:

– Ну что ж, Антонио, она не поедет с тобой. Завтра у нас свадьба, я уже все подготовил.

Насмешливое выражение синих глаз вернуло Моргану к действительности, гнев придал ей силы, и она резко проговорила:

– Ты в самом деле сошел с ума! Ты сделал все приготовления, кроме одного: не получил согласия невесты! Жаль, что ты зря потратил время. Я не понимаю, как такая мысль вообще могла прийти тебе в голову.

Услышав эти слова, Санта-Анна с явным облегчением вздохнул. Вновь обретя контроль над собой, он обратился к Девону:

– Наверное, вы еще не до конца выздоровели, сеньор Говард. Похоже, у вас до сих пор бред. Разве вам не ясно, что Моргана собирается через два дня ехать в Манга-де-Клаво, и я…

– Моргана не поедет в Манга-де-Клаво, Антонио, – кипя от гнева, медленно процедил Девон, – и она выйдет за меня замуж! Я не допущу, чтобы мать моего ребенка была чьей-либо любовницей!

– Вашего ребенка! – Санта-Анна недоуменно взглянул на девушку, которая от неожиданности попятилась назад. Если бы не удерживавшие ее руки мужчин, она бы убежала, чтобы не присутствовать при этой ужасной сцене.

– Как… как ты узнал? – хрипло прошептала она.

– Так это правда? – дрожащим голосом осведомился Санта-Анна. – Он говорит правду? Ты носишь его ребенка?

Не отрывая глаз от Девона, Моргана кивнула и опустила ресницы от стыда.

– Puta! – выпалил Санта-Анна после короткой паузы. – Она ваша, сеньор Говард. Она явно рассчитывала объявить этого ребенка моим, когда пройдет достаточно времени… хотела навязать мне ребенка чужого мужчины! Puta! Bribyn!

Развернувшись, Санта-Анна исчез в толпе гостей.

Лицо Девона стало расплываться у нее перед глазами. Что такое она увидела в его взгляде? Гнев и ненависть куда-то ушли… что это было… тревога?.. беспокойство? Он повел ее к выходу, поддерживая рукой за талию. Они были уже у самой двери, когда комната вдруг закружилась перед глазами и колени у нее подогнулись. Неужели все это правда: кружащаяся комната… гаснущий свет… и, наконец, темнота?..


В гостиной горел яркий свет. Генерал Эскобар стоял неподвижно, сохраняя на морщинистом лице выражение гнева. Донья Изабелла нервно потирала ладони, силясь удержать слезы. Девон находился несколько в стороне и смело взирал на пожилую чету. И только Моргана сидела на диване. После того как на балу она потеряла сознание, ее быстро отвезли домой и усадили отдыхать в гостиной.

Когда дядя наконец заговорил, его голос дрожал от ярости:

– Вы пришли сюда не для того, чтобы попросить у меня руки племянницы, а чтобы потребовать ее! Вы говорите, что подготовили все для завтрашней свадьбы! Невероятно! Вы безумец, как я всегда считал! Не думаете же вы в самом деле, что мыс женой согласимся на такое! Моргана не давала своего согласия. Ваше предложение, очевидно, было для нее такой же неожиданностью, как для нас, и поэтому-то она потеряла сознание. Нет! Я не дам своего согласия, сеньор Говард, и прошу вас немедленно покинуть мой дом!

Девон оставался непреклонен. Он с решительным видом стоял напротив генерала Эскобара, одетый в строгий вечерний костюм и белоснежную рубашку, оттенявшую его бронзовый загар.

– Вы согласитесь, генерал. У вас нет выбора. В декабре Моргана родит моего ребенка.

Взглянув на племянницу, Мануэль осведомился безжизненным тоном:

– Это правда, Моргана? Ты беременна от этого человека?

Неожиданно преисполнившись гнева, Моргана решительно поднялась на ноги. Стоя прямо, несмотря на дрожь в коленях, она спокойно произнесла:

– Я действительно беременна, но не от сеньора Говарда!

Услышав его сдавленный стон, Моргана почувствовала удовлетворение. Нет, она не станет женой Девона на таких условиях! Он приехал сюда исключительно из чувства долга… он даже не уверен, что ребенок действительно его! Она не сможет каждый день быть рядом с этим мужчиной, сходить с ума от любви к нему и знать, что взаимности ждать не приходится. Она не переживет одиноких ночей, когда он не будет приходить домой, а она начнет мучиться, представляя в его объятиях Хелену Трент или другую женщину, которую он любит и уважает! Нет, она не может выйти замуж за этого человека!

Лицо молодого человека превратилось в застывшую маску, когда вдруг сзади раздался тихий голос:

– Моргана носит ребенка мистера Говарда. Я слышала это из ее собственных уст и послала ему письмо, в котором сообщила о ее беременности.

Резко развернувшись, Моргана недоуменно уставилась на Эгги.

– Он отец твоего ребенка, Моргана. Он обязан поддерживать тебя и его, и он имеет право знать, что станет отцом. У тебя нет другого выбора, кроме как принять его предложение, Моргана!

– То есть как это нет выбора? Я не хочу выходить за него замуж!

И тут раздался тихий голос генерала Эскобара, моментально заставивший девушку замолчать:

– Это правда, Моргана? Я повторяю свой вопрос и хочу получить на него честный ответ. Это ребенок сеньора Говарда?

Понимая, что глупо отрицать очевидное, Моргана вскинула подбородок и четко произнесла:

– Да, его.

Увидев боль в дядиных глазах, она вся внутренне сжалась и стала со страхом ждать, что будет дальше.

– В таком случае, милая, тебе не остается ничего иного, кроме как выйти за него замуж.

– Нет, я никогда этого не сделаю!

– Да, Моргана, ты станешь его женой! – решительно проговорил генерал Эскобар, глядя в глаза племяннице. – Когда ты вернулась, мы с тетей Изабеллой не задавали тебе никаких вопросов. Мы видели, как ты страдаешь, но теперь нам стало ясно, что все это время ты находилась с сеньором Говардом и либо сбежала от него, либо просто разочаровалась в нем.

– Нет, дядя Мануэль, я не по собственной воле пошла с ним.

– Теперь это не имеет значения, Моргана. Ты признаешь, что ждешь от него ребенка. Мужчина несет ответственность за своего ребенка и его мать. Я не хочу, чтобы твой малыш стал незаконнорожденным, и не позволю тебе сломать ему жизнь. – Поколебавшись некоторое время, генерал Эскобар продолжил уже более мягким тоном: – Завтра ты станешь женой этого человека, Моргана. Если ты этого не сделаешь, то не сможешь больше оставаться в моем доме. Я не буду содержать ни тебя, ни твоего ребенка. Решай сама.

После этих слов в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только всхлипываниями доньи Изабеллы. Моргане было очень больно, тем более что дядя говорил совершенно спокойно, а значит, осознанно. Медленно повернувшись к Девону, она встретила его тяжелый немигающий взгляд.

– Меня лишили права выбора, Девон. – По ее губам скользнула легкая улыбка. – Хорошо, я рассмотрела предложенные мне варианты и приняла решение. – Пристально вглядевшись в его суровое лицо, она произнесла бесцветным голосом: – Я выйду за тебя замуж.

Единственной реакцией Девона на ее слова было подергивание мышцы на щеке. Он молча кивнул и долго смотрел ей вслед, когда она вышла из комнаты.


Карета тронулась с места, и утренняя улица огласилась стуком копыт. Собор находился неподалеку. Моргана выпрямилась на сиденье, и этим резким движением привлекла внимание остальных пассажиров. Не в силах выдавить из себя улыбку, она постаралась как можно спокойнее отнестись к их пристальным взглядам.

– Моргана, с тобой все в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? – Тоненький взволнованный голосок тети Изабеллы разбился о ледяную холодность, которую напустила на себя девушка, чтобы не дать волю слезам.

– Все в порядке, тетя.

Ощущая на себя взгляд генерала Эскобара, Моргана отвернулась к окну и сделала вид, что рассматривает городской пейзаж. Она боялась, как бы озабоченные выражения их лиц не поколебали с таким трудом давшееся спокойствие.

Моргана покорилась воле судьбы только ради того, чтобы обеспечить будущее малышу, которого ждала. По иронии судьбы именно вчера она впервые почувствовала, как ребенок шевелится внутри ее, и это ощущение было таким упоительным, что она забыла о своих тревогах. Да, она готова на все ради этого ребенка, пусть даже ей всю жизнь предстоит мучиться от того, что любимый человек презирает ее.

Воспоминание о мимолетной радости, испытанной вчера при виде высокой стройной фигуры Девона, стоявшего в дверях бального зала, вернулось и снова стало мучить девушку. Когда он посмотрел на нее, в его взгляде читалась не любовь, а ненависть. Ей бы хватило одного прикосновения, одного взгляда, чтобы отчаяние при мысли о предстоящей свадьбе сменилось искренним счастьем. Но нет, Девон ни капли не радовался, не ждал с нетерпением новой жизни, которую они вот-вот должны были начать вместе. Он женился исключительно из чувства долга. Она не злилась на Эгги за то, что та сообщила Девону о ребенке. Старая шотландка действовала вполне разумно: с ее точки зрения, при таких обстоятельствах не следовало думать о любви.

К свадьбе девушку готовили по всем правилам. Утром в ее спальню пришла тетя Изабелла и со слезами на глазах протянула племяннице великолепное кружевное платье.

– Это мое свадебное платье, querida. Я бережно хранила его все эти годы, хотя у меня и не было дочери, которой я могла бы его передать. Думаю, судьба сжалилась надо мной и послала тебя, чтобы ты надела это платье на свою свадьбу.

Моргане почему-то не хотелось надевать это платье, символ искренней любви, соединявшей тетю с дядей. Девушка пробормотала смущенно:

– Ты намного стройнее меня, тетя. Боюсь, платье мне не подойдет…

– Его подогнали специально под тебя, дорогая. Видишь, на подоле добавили кружев, чтобы оно не было тебе коротко, а пуговицы слегка расставили. Оно будет отлично на тебе сидеть.

– А… дядя Мануэль не будет возражать?

Проглотив слезы, донья Изабелла прошептала хрипло:

– Дядя Мануэль с любовью посылает его тебе.

Окинув взглядом прекрасное кружевное платье, Моргана вспомнила, какое чувство испытала, увидев себя в зеркале. Облегающий лиф закрывал плечи и грудь, ворот был отделан тонким белым кружевом, а длинные пышные рукава сужались у запястья. Платье было сшито очень просто, без всяких украшений. Оно красиво очерчивало грудь, сужаясь к поясу, охваченному широким атласным бантом, от которого до самого пола спускалась многослойная юбка в форме колокола. Блестящие каштановые локоны девушки были уложены в высокую прическу, заколоты испанским гребнем и покрыты мантильей из тончайшего кружева. Слезы на глазах тети Изабеллы и изумление на обычно непроницаемом лице Эгги свидетельствовали о том, что Моргана выглядела идеально для своей роли – роли взволнованной счастливой невесты.

При виде приближающегося собора девушка содрогнулась. Не в силах смотреть на это величественное здание, она отвернулась и крепко сцепила на коленях руки. Карета остановилась. Генерал Эскобар помог племяннице выйти и стал вместе с ней подниматься по ступенькам. Утреннее солнце приятно согревало, и благодаря раннему часу на улице не было зевак. Внутри церкви было темно, единственным источником света служили свечи у алтаря. Ослепленная ярким солнцем, Моргана не сразу смогла различить в темноте очертания предметов и людей. Внезапно с хоров раздался звук органа, испугавший девушку. Широкая рука накрыла ее ладонь. Подняв глаза, девушка увидела перед собой дядю Мануэля, который взял ее под руку и повел к алтарю.

Взгляд Морганы задержался на высоком стройном мужчине, стоявшем рядом со священником в конце прохода. Синие глаза были, как всегда, серьезны и непроницаемы. Девушка невольно покраснела. Ее лицо оставалось спокойным, а сердце так и рвалось к нему. О, Девон, если бы только все могла быть по-другому… если бы ты сказал, что любишь меня.

Когда девушка остановилась рядом с Девоном, священник занял свое место и начал церемонию. До Морганы откуда-то издалека доносился четкий громкий голос Девона и собственное невнятное бормотание. Наконец все закончилось. Обеты были произнесены. Они стали мужем и женой.

Девон не стал брать ее за руку, а просто развернулся к генералу Эскобару и донье Изабелле, которые бросились целовать племянницу. Краем глаза Моргана заметила, как Девон с серьезным видом пожал протянутую ему Мануэлем руку и принял поцелуй от доньи Изабеллы. Единственный проблеск чувства промелькнул у него на лице, когда Эгги взяла его ладони в свои.

Наконец Девон подхватил молодую жену под руку и повел к выходу. Выйдя на террасу, они остановились, чтобы привыкнуть к яркому солнцу. Внезапно Девон сделал ей знак, и, обернувшись, она успела заметить удаляющуюся мужскую фигуру на белом жеребце. Девон хмуро посмотрел на жену и медленно повел к карете.


Солнце приятно согревало спину. В течение нескольких часов они ехали молча. Вокруг расстилался знакомый пейзаж, навевавший воспоминания. Правда, на этот раз они путешествовали с большим багажом. Два вьючных мула, которых накануне нагрузили слуги генерала Эскобара, везли вещи девушки и съестные припасы, рассчитанные на весь долгий путь до Техаса. Моргану, конечно, не спросили, как именно она предпочитает ехать, но и выбора-то не было. Девону, похоже, не терпелось уехать. Моргане казалось, что он жалеет о содеянном, но для них обоих было уже слишком поздно.

Почувствовав на себе тяжелый взгляд, Моргана посмотрела на Девона и была потрясена серьезным выражением его лица. Смутившись, она невольно прижала руку к легкой белой блузке и с сожалением покосилась на тяжелую бязевую юбку. Вместо широкополого сомбреро Моргана надела очаровательную маленькую шляпку с опущенными полями, подаренную тетей Изабеллой. Странно, но она почему-то скучала по мексиканской блузке и юбке, в которых впервые ехала в Техас. С этой одеждой, которую она сначала так ненавидела, было связано много счастливых воспоминаний.

– Становится слишком жарко. Давай остановимся на часок вон в той рощице. – Девон не спрашивал, а утверждал, поэтому Моргана не стала спорить.

Они медленно въехали под сень деревьев, и девушка облегченно вздохнула, почувствовав приятную прохладу.

Быстро спешившись, Девон помог Моргане спуститься с лошади. Прикосновение его пальцев обожгло ее сквозь тонкую ткань блузки. Смутившись от собственной реакции на его руки, Моргана отвела глаза и отстранилась. Пока Девон привязывал лошадей, она подошла к маленькому ручейку, струившемуся меж деревьев, и набрала в рот немного воды. Прохладная струйка скатилась по подбородку, и девушка с наслаждением запрокинула голову, прижимая влажные ладони к шее. Почувствовав вдруг непреодолимое искушение, она уселась на траву, сняла ботинки и чулки и опустила ноги в воду.

У нее за спиной Девон занимался устройством временного лагеря. Они не стали праздновать бракосочетание. После церемонии в церкви они вернулись в дом Эскобаров и позавтракали в семейном кругу. Сразу после этого Моргана поднялась к себе в комнату переодеться, а когда спустилась, лошади уже были готовы. Она очень сдержанно попрощалась с родственниками, постоянно ощущая на себе пристальный взгляд Девона. С самого начала путешествия они не перекинулись и парой слов, но ей, по правде сказать, говорить сейчас совсем не хотелось. У нее было такое ощущение, что между ними все уже было сказано.

– Моргана, – раздался позади нее голос Девона. Слегка улыбнувшись, он посмотрел на ее маленькие ступни в прохладной воде ручья. – Сегодня очень жарко. Надеюсь, так тебе стало полегче.

Моргана кивнула и взглянула на Девона.

– Моргана, я должен тебе кое-что сказать… мне кажется, нам надо многое прояснить…

Внезапно нахмурившись, девушка произнесла натянуто:

– Нам нечего сказать друг другу, Девон. Мы уже обо всем поговорили.

– Нет, не обо всем. Пойдем со мной, прошу тебя.

В его голосе неожиданно прозвучали новые мягкие нотки. Девон протянул девушке руку, и она медленно поднялась на ноги, словно завороженная его пронзительным синим взглядом. Они уже почти поравнялись с тем местом, где были привязаны лошади, когда Девон вдруг неожиданно развернулся и схватил ее за плечи. Заметив, как вздрогнула девушка от его прикосновения, он поспешно проговорил:

– Прости, Моргана. Мне жаль, что все так вышло. Это напряжение… которое возникло с самого начала, неминуемо должно было закончиться скандалом. Не знаю даже, как нам удалось сдержаться. Но я хочу, чтобы ты знала: я не думал, что так получится, я не хотел, чтобы ты ненавидела меня… и я не хотел причинять тебе боль…

– Прошу тебя, Девон. – Не в силах вынести воспоминаний, нахлынувших на нее при этих словах, Моргана отвернулась. – Все кончено. Что сделано, то сделано.

– Моргана, пожалуйста, выслушай меня. – В его голосе зазвучали какие-то странные непривычные интонации. Взглянув на Девона, она увидела в его глазах отчаяние. – Ты теперь моя жена, Моргана, и я хочу, чтобы между нами хотя бы не было тайн.

Девушка внутренне содрогнулась от дурного предчувствия, но продолжала смотреть нанего.

– Когда я оправился от ран и обрел возможность мыслить связно, я был уже дома в Техасе. Раулю с Джоном каким-то образом удалось перевезти меня, хотя я совершенно ничего не помню. Единственное, что осталось в моей памяти, это как ты стояла возле моей постели, а Санта-Анна обнимал тебя за талию. Он целовал тебя и радовался, что ты наконец вернулась. Я отчетливо помню, что ты так и не подошла ко мне, так и не дотронулась до меня, хотя я так просил…

– Девон, пожалуйста, не продолжай. Какой во всем этом смысл…

– Дай мне закончить, Моргана, – взмолился Девон, внезапно потемнев лицом. – Я помню, как ты приоткрыла губы, чтобы он мог как следует поцеловать тебя. В тот момент я ощутил физическую боль. Я ненавидел тебя. Я думал, что ты решила во что бы то ни стало вернуться к Санта-Анне и уговорила Джона помочь тебе бежать. Мне казалось, что все ночи любви, которые мы провели вместе, ничего… ничего для тебя не значили…

– Они ничего не значили для тебя, Девон. Ты ясно дал мне это понять.

При этих словах Девон нахмурился и помолчал немного, прежде чем продолжить:

– Джон и Рауль пытались поговорить со мной, но все без толку. А потом я получил письмо от Эгги, в котором сообщалось, что ты ждешь от меня ребенка. Но ты любила Санта-Анну. Я не сомневался, что ты снова стала его любовницей, но Эгги утверждала, что ребенок действительно мой. Я не хотел ехать в Мехико, Моргана, я пытался найти в себе силы отпустить тебя. Я и так причинил тебе достаточно страданий, и мне ненавистна была сама мысль о том, что своим вмешательством я могу омрачить ваше с Антонио счастье, но письмо Эгги мучило меня. Я мог думать лишь о том, что ты беременна от меня, а значит, у меня есть право вернуться, снова увидеть тебя, забрать тебя с собой… хоть ты и не любишь меня.

Блаженство медленными волнами накатывало на девушку, пока Девон продолжал говорить:

– На следующее утро я уже был в дороге. В голове у меня не было никакого плана, Моргана. Я просто знал, что готов пойти на что угодно, лишь бы ты была рядом со мной. Оказавшись в Мехико, я сразу же отправился в церковь и сделал необходимые для свадьбы приготовления, хотя до самого конца не был уверен, что мне удастся вырвать тебя из объятий Санта-Анны. Он ведь ненавидит меня и ревнует к тебе, так что я вполне мог оказаться в тюрьме. А потом я увидел тебя на балу, возвращающейся из сада вместе с ним. У тебя губы распухли от поцелуев. – Девон больно сжал ее плечи, но Моргана даже не дрогнула. – В тот момент я потерял над собой контроль, Моргана, и выпалил правду… о том, что ты ждешь от меня ребенка и что я планирую жениться на тебе и забрать в Техас. Я очень обрадовался, когда он стал кричать на тебя, поняв, что между вами все кончено. Но радость моя длилась только до тех пор, пока я не увидел выражения твоего лица. Ты любила его, а я снова отобрал у тебя любимого, и я ненавижу себя за это.

– Девон, ноя не…

Прижав пальцы к губам девушки, Девон не дал ей продолжать.

– Позволь мне договорить, Моргана. Я еще не все сказал, что хотел.

Молча кивнув, потому что слезы мешали ей говорить, Моргана слушала, как он с мукой в голосе рассказывал дальше:

– Когда ты сегодня утром шла к алтарю, Моргана… ты была такая красивая… самая красивая женщина из всех, что я видел, и я понял, что только и мечтал о том, чтобы ты навсегда стала моей. Я хотел броситься к твоим ногам, умолять тебя принять мою любовь, но когда мы вышли из церкви… там опять был Санта-Анна. Он снова захотел тебя, Моргана. Несмотря на то что он сказал, его желание не ослабело. И я почувствовал, что, если ты подойдешь к нему, он тебя увезет. И в тот момент я решил, что расскажу тебе всю правду. Ты носишь моего ребенка, Моргана, и я жду не дождусь, чтобы он родился. Ты моя жена, пока смерть не разлучит нас. Санта-Анна никогда не будет твоим. Он женат, и с ним ты никогда не смогла бы жить полной жизнью. Вы не созданы друг для друга, милая. Если бы вам было суждено быть вместе, вы встретились бы раньше, когда в его жизни не было еще доньи Инессы. Ты создана для меня… только для меня. Волею судьбы мы оказались на борту одного корабля, плывшего в Мексику: ты собиралась начать здесь новую жизнь, а я – выполнить политическую миссию и вернуться домой. Судьба распорядилась так, что я влюбился в тебя настолько сильно, что не мог уехать из Мехико без ощущения того, что оставил позади часть самого себя. Поначалу я ненавидел тебя, Моргана, ненавидел за то, что по твоей вине я чувствовал себя недочеловеком, а ты во всем предпочитала мне Санта-Анну. – Суровые черты Девона смягчились, и его синие глаза потеплели. Проведя ладонью по щеке девушки, он почти прошептал: – Но теперь я готов признать свою ошибку, милая. Я готов признать, что люблю тебя, даже если никогда не услышу от тебя ответных слов.

– Но, Девон, я…

– И я хочу пообещать тебе, милая, что стану хорошим мужем. Я отвезу тебя домой, и мы будем вместе воспитывать нашего ребенка, и я сделаю все, чтобы загладить свою вину перед тобой… за то, что причинил тебе страдания, лишив тебя возможности видеться с любимым.

Сглотнув комок в горле, он проговорил хрипло:

– Я люблю тебя, Моргана, люблю так сильно, что ощущаю почти физическую невыносимую боль. И я обещаю сделать тебя счастливой, милая. Я сдержу слово.

Дрожащими руками Девон обнял жену за плечи и пристально вгляделся в ее лицо в поисках ответа. Моргана не в силах была вымолвить ни слова от переполнявшего ее счастья.

– Моргана, милая, скажи что-нибудь. Скажи, что не ненавидишь меня.

– Девон, я тебя не ненавижу. Я люблю тебя, Девон, я люблю тебя, и это все, что я хотел а услышать от тебя… только эти же слова.

Изумленно поглядев на девушку, Девон осторожно поинтересовался:

– А как же Санта-Анна? Ты разве не его любишь?

– Я никогда не любила его, Девон! Ты сам это придумал! Я долгое время восхищалась им, но после Сакатекаса… я увидела его истинное лицо. Он именно такой, как ты говорил: эгоистичный, амбициозный, жадный…

– А я… какой я, Моргана? – Продолжая недоверчиво смотреть на девушку, Девон медленно приблизился к ее лицу. – Какой я?

– Ты мужчина, которого я люблю, Девон. Единственный мужчина, которого я когда-либо любила.

– Моргана, милая, – простонал Девон, касаясь ее губ, – больше мне ничего не надо.

Этот глубокий обжигающий поцелуй всколыхнул в душе девушки так долго сдерживаемую страсть. Обвив руками шею мужа, она прижалась к нему всем телом и чуть не задохнулась в его объятиях. Внезапно Девон подхватил ее на руки и прошептал, глядя в глаза:

– Я так долго любил тебя, милая, сначала неосознанно, а потом боясь признаться в этом даже самому себе. Но я никогда не переставал хотеть тебя, Моргана, ни на минуту.

– И я никогда не переставала хотеть тебя, Девон. Даже когда ненавидела, я хотела тебя.

Прижимая ее к груди, Девон вышел на поросшую мягкой травой поляну. Осторожно опустив ее на землю, он лег рядом и притянул к себе. Жадно обнимая жену, он хрипло прошептал ей на ухо:

– Ты знаешь, что теперь ты моя навеки, милая?

– Да, Девон, пока смерть не разлучит нас.

– Пока смерть не разлучит нас.

Их губы соприкоснулись, и слова стали уже не нужны.

Эпилог

Его теплые губы нежно припали к обнаженной груди молодой женщины. Когда он прикоснулся языком к ее напряженному соску, Моргана застонала и запустила пальцы в его густые, позолоченные солнцем волосы.

На миг задержавшись на груди жены, Девон скользнул ниже, покрывая поцелуями кремово-белую кожу, светившуюся волшебным светом в темноте спальни. Он хотел попробовать ее на вкус. Желание обладать ею, утверждать свое господство над этой женщиной не оставляло его, и в глубине души Девон понимал, что так будет всегда.

Его Моргана… его женщина.

Неожиданно в тишине спальни раздался тихий неуверенный писк, и, почувствовав, как зашевелилась жена, Девон поднял голову. Плач усилился, и Моргана прошептала мягко:

– Надо покормить маленького Сэма, Девон. Если я сейчас не возьму его, то через минуту здесь будет Эгги.

Девон встал с кровати и направился к колыбельке, предоставив жене возможность полюбоваться его высокой мускулистой фигурой. Глубокое чувство гордости охватило ее, когда муж с наслаждением и любовью взял на руки четырехмесячного сына. Она была безмерно счастлива. Малыш Сэм родился накануне Рождества, сделав своим родителям лучший в мире подарок. За несколько недель до этого приехала Эгги, и Моргана обрела наконец настоящую семью. Если бы не нараставшие политические волнения в Техасе и непрерывно издаваемые в Мехико законы, толкавшие колонистов на открытое восстание, она могла бы сказать, что ее существование безоблачно. Да, конфликт назревал, но он не мог омрачить ее счастья.

Ласково улыбнувшись, Моргана села. Голодный плач превратился в короткие жалобные всхлипывания.

Повернув обратно к кровати, Девон увидел, как жена зажгла лампу и откинулась на подушки. На секунду остановившись, он позволил себе насладиться красотой ее тела, белоснежную кожу которого подчеркивали темно-каштановые локоны. Подойдя к постели, он передал ребенка в руки жене и принялся с любовью наблюдать затем, как его сын шумно сосет грудь. Устроившись рядом, Девон натянул одеяло до пояса и прошептал на ухо Моргане:

– Это на тот случай, если Сэму или Эгги вздумается проведать ребенка. Никогда не знаешь, кто из них первым добежит до колыбельки, услышав плач малыша.

Мягко рассмеявшись, Моргана подняла голову и подставила губы для поцелуя. Ее рот был мягким и сладким, и, обхватив ладонями лицо жены, Девон с наслаждением пил нектар их любви. Оторвавшись наконец от ее губ, он наклонился и прошептал на ушко сыну:

– Давай быстрее, парень, папа тоже хочет насытиться.

В ответ крохотные бровки упрямо сошлись на переносице. Ребенок на миг перестал сосать и устремил на отца взгляд таких же, как у него, синих глаз. Моргана не выдержала и рассмеялась, глядя, как двое мужчин борются за ее внимание.

Подняв на Девона огромные карие глаза, в которых плясали золотые чертики, Моргана шутливо проговорила:

– Твой сын не хочет ни с кем делить свою маму, когда приходит время поесть.

– А его отец не хочет ни с кем делить свою жену, когда приходит время любить, – мягко отозвался Девон, скользнув взглядом по лицу Морганы. Наклонив голову, он поцеловал ее в губы, а потом чмокнул сына в лобик. Посмотрев на жену, он прошептал: – Но это ничего, милая, я могу и подождать. У нас впереди целая жизнь, милая, целая жизнь…

Примечания

1

Да, сеньорита (исп.)

(обратно)

2

Акула! Осторожнее, ребята! (исп.)

(обратно)

3

Моргана… дорогая моя, добро пожаловать! (исп.)

(обратно)

4

Спасибо… спасибо, тетя Изабелла (исп.)

(обратно)

5

Президента Мексики (исп.)

(обратно)

6

Да (исп.)

(обратно)

7

С вашего позволения (исп.)

(обратно)

8

Что случилось? (исп.)

(обратно)

9

Проклятая страна (исп.)

(обратно)

10

Уголь, сеньор! (исп.)

(обратно)

11

Масло! (исп.)

(обратно)

12

Большое спасибо (исп.)

(обратно)

13

Наикрасивейшим (исп.)

(обратно)

14

Да, и вы тоже очаровательная женщина. Я рад возможности находиться в вашем обществе (исп.)

(обратно)

15

С вашего позволения (исп.)

(обратно)

16

Что происходит? Где Моргана?.. (исп.)

(обратно)

17

Тетя Изабелла, прошу тебя! (исп.)

(обратно)

18

Не стоит благодарности, дорогая (исп.)

(обратно)

19

Да, девочка! Отличная работа! Ты замечательная лошадка! (исп.)

(обратно)

20

Моя прекрасная племянница (исп.)

(обратно)

21

Кто знает? Эти североамериканцы такие странные… (исп.)

(обратно)

22

Дурочка! Молчать! (исп.)

(обратно)

23

Понимаю (исп.)

(обратно)

24

Ничего страшного, сеньорита (исп.)

(обратно)

25

Глупец! (исп.)

(обратно)

26

Заткнись, шлюха! Ты для меня умерла! (исп.)

(обратно)

27

Кто там? (исп.)

(обратно)

28

Прошу вас, сеньора (исп.)

(обратно)

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Эпилог
  • *** Примечания ***