Любовь-целительница [Джослин Келли] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джослин Келли Любовь-целительница

Глава 1

Чайна Недеркотт ехала в повозке по деревенской дороге и не догадывалась, что за ней незаметно наблюдают.

Да и чего вдруг ей должна была прийти в голову подобная мысль! В конце концов, за последние три дня она трижды ездила этой же дорогой из Кроптона в замок Недеркотт – свой фамильный дом на краю пустоши Норт-Йоркшир. Во время предыдущих поездок с ней была ее младшая сестра Шиан. Сегодня Шиан решила остаться в доме миссис Стоун и закончить шитье одеяла. Его хотели изготовить к празднику урожая, который должен состояться через месяц.

Чайна не любила заниматься шитьем или выслушивать сплетни, принесенные из Йорка или из удаленных мест Уитби. Она предпочитала держаться от всего этого подальше, любила побродить по полям, окружающим замок, либо поездить по вересковым, овеваемым ветрами холмам. Каждый сезон приносил перемены в ландшафте и открывал новые радовавшие ее картины природы.

Чайна вздохнула. С того момента, как она и ее младшая сестра возвратились из Лондона, ей не слишком часто удавалось поездить по этим вересковым местам. Она пыталась вернуться к прежнему распорядку, когда должна была присматривать за домочадцами, но вскоре обнаружила, что ее раздражают обязанности, которые она когда-то возложила на себя и исполняла без всяких жалоб. Она пыталась не думать о том, что была раньше довольна своей жизнью. Просто ей не попадалось ничего более стоящего.

Сейчас же она не могла отрешиться от мысли, что ей хотелось чего-то более волнующего. Нельзя же думать только о том, какую еду заказать и как лучше обслужить местное сообщество. Правда, многие женщины завидовали ее положению. Она исполняла роль кастеляна замка, но теперь хотелось чего-то большего.

Чего именно? Чайна и сама затруднялась с ответом. Однако она также знала, насколько важно было сшить одеяла, поскольку это даст возможность заработать денег на новую крышу старинной церкви в Ластингеме. Прихожане привыкли то и дело натыкаться на лужи воды на полу в самой церкви и в восьмисотлетнем склепе под ней. Новый колокол, который был установлен несколько лет назад, звучал очень красиво: его звук вплетался в звон двух других колоколов и разносился далеко по долине и пустоши. Но Чайну беспокоило, как бы эти колокола не рухнули и не провалились через протекающую крышу.

Чайна посмотрела в просвет между деревьями, окаймлявшими узкую грязную дорогу. Отсюда с высоты открывался великолепный вид на долину внизу. Поля были залиты августовским, уже неярким солнцем. Август в этом году выдался не по сезону холодным и скорее походил на март. Большинство здешних фермеров держали овец, в отличие от жителей южных мест, у которых в это время был самый разгар сбора урожая. До Йоркшира дошел слух, что там даже самые выносливые растения гибнут, поскольку тепло, кажется, забыло туда явиться. Никто не мог припомнить такого холодного лета.

Внезапно ее лошадь заржала и резко потянула повозку вправо. Чайна от боли вскрикнула – вожжи резко дернулись и затянулись на плече.

– Что случилось, Бейберри? – обратилась она к лошади. Та обычно вела себя очень спокойно, а сейчас заржала еще более отчаянно. Повозка снова рванулась вправо.

Вокруг дороги стоял лес, подлесок которого составляли редкие тонкие деревца. С левой стороны послышался шорох. Чайна вгляделась в подлесок, надеясь увидеть там косулю. День выдался на удивление тихий. Не ощущалось даже малейшего дуновения ветерка. Птицы не пели. Даже отдаленное блеяние овец затихло. Было такое впечатление, будто здесь она одна остается живой.

Чайна устыдила себя за подобные мысли. Глупо давать волю болезненному воображению. Большую часть жизни она пыталась с этим бороться. Ходило множество различных слухов об особых качествах семьи Недеркотт. Она не хотела добавлять к ним новые.

Затем Чайна заметила, что из-за кустов выглянул некий предмет, от которого отразился солнечный луч. Предмет был длинный и явно из металла. Ружье!

Первым инстинктивным порывом ее было стегануть лошадь и понестись прочь что есть сил. Однако она не только не сделала этого, но даже натянула вожжи, чтобы пресечь панику Бейберри.

Ходили слухи о том, что на пустынной дороге пустоши некий вор останавливает кареты, но подобные нападения совершались обычно в лунные ночи. Неужели разбойник стал более дерзким? Или – она сглотнула при этой мысли – более отчаянным?

Она не должна паниковать. Возможно, это просто охотится один из ее соседей. Правда, местный магистрат, сквайр Хейвуд, просил прихожан, чтобы они помогли ему найти разбойника. Но никто даже мельком не видел злодея. Понятное дело – за исключением его жертв. По-видимому, он великолепно знал местность, а это означало, что он местный житель. И это было ужасно.

– Стой там, где находишься! – раздался окрик. Слова были произнесены с каким-то странным акцентом, однако вполне понятно и четко, и все это сопровождалось выразительным взмахом оружия.

До Чайны вдруг дошло, что металлический предмет, выглядывающий из кустов, был вовсе не ружьем. Наконечник его действительно был металлическим, но остальная часть – из дерева. Это было копье! С какой стати разбойник использует копье?

Из-за кустов вышел мужчина. На нем были краги, достигающие колен, и длинная рубашка с короткими рукавами. То и другое было линялого красного цвета. Накидка с капюшоном спускалась поверх камзола, передняя часть которого была сделана из металлических полосок. Металлические пластины прикрывали его плечи и верхнюю часть рук. Ботинки на нем были кожаные, а когда он подошел поближе, Чайна увидела, что их подошвы подбиты гвоздями. На голове его был надет шлем с широкой металлической полоской, которая прикрывала затылок. Короткий меч в ножнах крепился к металлическому камзолу. В одной руке он держал копье длиной почти семь футов, в другой – алый щит, закругленный таким образом, чтобы обеспечить ему защиту с трех сторон.

Солнечные лучи отражались от кольчуги и копья, создавая вокруг мужчины впечатление холодного ореола. Взгляд его был серьезен и хмур, нос крупный, глаза голубые, из-под шлема выглядывали коротко подстриженные черные волосы.

Чайна в шоке смотрела на мужчину. Она в детстве видела картинки в отцовских книгах о римских легионерах, одетых в такую одежду, некогда владевших этой территорией, которая была частью обширной Римской империи. Она хотела было спросить его, зачем он вырядился таким образом, но не решилась. Если она рассердит его, он еще чего доброго запустит в нее копьем.

И все-таки зачем разбойник надел на себя одежду римского солдата?

– Слезай! – приказал он, наставив на нее копье, которое находилось в нескольких дюймах от ее груди.

Она повиновалась, шепотом извинившись перед лошадью, затем сказала:

– Если вы собираетесь украсть повозку, пожалуйста, обращайтесь с моей лошадью по возможности добрее. Нет никакой необходимости хлестать ее кнутом.

– Меня нисколько не интересует ни твоя лошадь, ни повозка.

Достав из повозки ридикюль, она открыла его и извлекла оттуда несколько монет. Она протянула их мужчине.

– Мне не нужны твои деньги.

– В таком случае чего вы хотите?

Чайна шагнула и спряталась за повозку, видя, что он обшаривает ее взглядом. Дорога была пустынной. Предстоял ли ей выбор – честь либо жизнь? Она сказала:

– Должна предупредить вас, что я могу очень громко кричать. Если вы только дотронетесь до меня…

– У нас нет времени для болтовни. Ты будешь молчать?

Чайна кивнула, удивляясь своей покладистости.

– Как тебя зовут?

– Чайна Недеркотт.

– Ты из монастыря… то есть из замка?

– Да, из замка Недеркотт. Мало кто из людей в округе помнит, что более двухсот лет назад это был монастырь. – Поколебавшись, она спросила: – Вы интересуетесь какими-то периодами истории?

– Всеми.

– Простите?

– Я интересуюсь всеми периодами британской истории с того момента, когда был послан сюда вместе с другими менапийцами и белгами, а Каравзий провозгласил себя императором Британии, в то время как Диоклетиан был императором в Риме.

– Простите? – пробормотала Чайна, которой из всех слов, произнесенных мужчиной, оказались знакомы лишь Британия и Рим. Она могла бы назвать мужчину ненормальным, но этот эпитет она использовала с осторожностью. Дело в том, что многие люди приклеили ее возлюбленному отцу ярлык сумасшедшего, когда он просто предпочел жить по-своему и соответственно воспитывать трех своих дочерей.

Мужчина сделал столь долгую паузу, что Чайна задала себе вопрос, уж не пришел ли он за это время в более или менее здравое состояние. Если он действительно был сумасшедшим, ее вопрос мог расстроить его фантазии и он мог всецело погрузиться в собственные мысли. Она читала о подобных случаях. Никто не может объяснить, почему наступает такая реакция, да и случалось это чрезвычайно редко.

Наконец он сказал:

– Мы зря тратим время, когда… Ну да ладно. Мне надо подумать, смогу ли я объяснить тебе это в тех словах, которые тебе понятны, – сказал он спокойным голосом, который как бы подразумевал ее бестолковость. – Я пришел сюда с членами моего клана из страны, которую вы сейчас называете Лау-Кантри. Я служил моим императорам – и тому, который находился в Риме, и узурпатору, который стал править Британией и западной Францией. Я занимался тем, что обучал войска в лагере, который вы называете Кауторнским.

Это название ей было известно. За деревьями, на краю плоского холма, который резко вдавался в долину, находились развалины римского поселения. Ее отец провел несколько приятных дней, занимаясь раскопками руин. Он каждый раз радовался, когда находил там какой-нибудь артефакт, даже если это был всего лишь керамический черепок.

– Но этот лагерь покинули почти пятнадцать столетий назад, – сказала Чайна.

– Я знаю. – Он поморщился и покачал головой: – Почему всегда одно и то же? Почему вы все должны изводить меня сомнениями, вопросами, притворяться, что верите мне, хотя в душе считаете меня сумасшедшим?

– Вы спрашиваете меня, чтобы я ответила на эти вопросы?

– Нет! – Он с шумом втянул в себя воздух и выпустил его через стиснутые зубы. Бросив взгляд через плечо, он расправил плечи. – Просто я говорю это самому себе. Пусть все идет своим чередом. Tempus omnia revelat.

– Время расставит все по местам? – переспросила она, поскольку его странный акцент проявился еще сильнее, когда он произнес фразу на латинском языке.

– Ты знаешь латынь?

– Да, мой отец обучал меня и моих сестер, и мы могли читать его книги и обсуждать их с ним.

Он вскинул брови и улыбнулся:

– Пожалуй, пора женщинам быть образованными.

Эта улыбка совершенно изменила его. Хотя его копье было направлено ей в сердце, у Чайны в первый раз появилась надежда, что он не станет пускать его в ход.

– Я согласна, – осторожно сказала она.

– И ты образованна настолько, что не можешь поверить в то, что перед тобой стоит римский центурион.

– Это неправдоподобно.

Его улыбка сделалась еще шире, образовав на загорелых щеках морщины.

– Это было бы неправдоподобно, если бы я все еще оставался живым. Однако более чем за столетие до того, как лагерю было разрешено вернуться в свое естественное состояние, я умер.

– Умер? Вы хотите сказать, что вы дух? – Она почувствовала, как у нее участился пульс. А как могло быть иначе при мысли о том, что она разговаривает с духом? Если мужчина на самом деле сумасшедший, напомнила она себе, он может вообразить себя духом. Этим можно объяснить его наряд и его старомодное оружие.

– Ты мне не веришь.

– Ваш рассказ выходит за рамки правдоподобного.

– Позволь мне доказать мою правоту. Как я уже сказал, мы не должны терять попусту время, так что давай сделаем все быстро. – Он отвел от нее копье и уперся им в землю. – Попробуй дотронуться до меня.

– Было бы глупо с моей стороны подходить к вам ближе, сэр.

– Ты, я вижу, осторожная женщина. – Положив копье на землю рядом с собой, он достал меч и положил его поверх копья. – Так лучше?

Чайна оторвала взгляд от лежащего на земле оружия, посмотрела на его лицо и увидела его умоляющий взгляд. Он хотел, чтобы она поверила ему. Даже более того. Он нуждался в том, чтобы она поверила ему. Или же на его лице отразились ее собственные чаяния? Ее отец большую часть жизни пытался доказать существование духов, надеясь на то, что они обитают в замке Недеркотт. И всего лишь через год после его смерти вот уже второй дух, если не считать стоящего перед ней мужчину сумасшедшим, появляется перед членами ее семьи. Ее младшая сестра Джейд встретилась с призраком в стенах замка Недеркотт весной. Сейчас этот мужчина утверждает, что он является духом…

Протянув вперед руку, она сделала полшага по направлению к мужчине. Существовал простой способ определить, говорит ли он правду.

– Не бойся, – сказал мужчина.

– Как же мне не бояться? – Она продвинула вперед другую ногу. – У вас вон сколько оружия, и я думаю, что вы искусны в обращении с ним.

– Но я даю тебе слово, что не использую его против тебя.

Чайна хотела было сказать, что вверять свою жизнь сумасшедшему, полагаясь на его слово, было бы глупостью. Однако же она сделала еще полшага вперед, держа перед собой руку, как если бы она двигалась в темной комнате.

Внезапно прохлада омыла ее кожу. Она подняла голову и увидела, что солнце продолжает светить. На небе не было ни облачка. Когда она сделала еще полшага вперед, прохлада превратилась в холод, который остудил ее вытянутые пальцы.

Она в шоке поспешно шагнула назад. Ее сестра не один раз рассказывала ей о том, каким холодом был окружен призрак, которого она обнаружила возле библиотеки замка.

Сама не веря своим собственным словам, Чайна произнесла:

– Ты в самом деле призрак.

– Именно так. Я призрак. – Он с готовностью кивнул. – Теперь, когда ты это знаешь, я должен попросить тебя обратить особое внимание на время. Мы должны торопиться и отправиться…

– Как тебя зовут? – спросила она, желая выяснить как можно больше до того, как он снова растает и превратится в ничто. Джейд говорила, что призрак, которого она встретила, мог быть видимым очень ограниченный промежуток времени. – Или, скорее, как тебя звали, когда ты был жив? Я не знаю, нужны ли духам имена.

– Почему ты считаешь, что нам не нужны имена? Если мы вдруг встретимся с другим духом, как мы представимся друг другу?

– А вас здесь много? – Она огляделась вокруг с некоторым испугом.

– Здесь жили и умерли многие люди. Некоторые остаются здесь, другие уходят. – Он передернул плечами и быстро оглянулся. Не давая ей возможности спросить, что он имел в виду, он представился: – Я Квинт Валериус. Я был центурионом, когда служил здесь. Сейчас я нуждаюсь в твоей помощи. Мне нужно, чтобы ты сняла проклятие, которое удерживает меня на этом месте.

– Проклятие? – Предчувствие чего-то волнующего охватило Чайну. Дух и проклятие? Ее волнение сменилось грустью, когда она подумала, в какой восторг пришел бы ее отец, если бы получил возможность поговорить с Квинтом Валериусом. И не только потому, что он был духом, но также и потому, что он был римским солдатом, обосновавшимся в разрушенном римском лагере.

Он наклонил голову и прищурился:

– Ты выглядишь опечаленной.

– Это не так.

– Почему ты загрустила?

– Просто мелькнула одна мысль. – Она тряхнула головой и прямо посмотрела ему в глаза. – Ты сказал, что ты был проклят. Что я могу сделать для тебя?

Он расслабил плечи.

– Ты хочешь мне помочь?

– Если смогу. Что я должна для этого сделать?

– Мы не должны мешкать, поэтому я буду говорить прямо. Ты должна уберечь моего потомка от убийства. Если я уберегу его от убийства, тогда проклятие снимется и я смогу покинуть это место.

– От убийства? – Чайна не ожидала столь серьезной просьбы.

Он кивнул:

– Если его жизнь будет спасена, я оплачу долг, который висит на мне с момента моей смерти.

– Какой долг?

– Долг перед женщиной, которую я соблазнил, и которая родила мне сына. Она сочла, что я изменил ей с другой женщиной, и оставила меня. Когда я проклял ее за то, что она ушла от меня, проклятие пало на мою душу, ибо я действительно соблазнил ее. Проклятие вернулось для того, чтобы погубить жизнь перворожденного сына в каждом последующем поколении. Я не могу изменить то, что произошло в прошлом, но могу с твоей помощью изменить то, что еще не произошло.

– Кто твой потомок?

– Его зовут лорд Брэддок.

Чайна широко раскрыла глаза:

– Маркиз?

– Ты его знаешь?

– Я знаю кое-что о нем. О нем все что-то знают в Норт-Райдинге, потому что он награжден орденом Бани за храбрость в войне с Наполеоном.

– А Наполеон воевал за американские колонии?

Чайна рассмеялась, поразившись тому, что могла себе это позволить, разговаривая с духом. Ей не терпелось дождаться момента, когда она сможет рассказать сестре об этой встрече. Шиан будет очень взволнована тем, что уже второй дух появляется перед сестрами Недеркотт.

– Та война окончилась давным-давно.

– Поколение тому назад?

Она кивнула, снова чувствуя себя озадаченной:

– Да.

– Я вижу, много воды утекло с тех пор, как я последний раз разговаривал с кем-то. – Он нахмурился. – Почему мой потомок участвовал в войне против Наполеона?

– Приблизительно десять лет назад Наполеон короновал себя на звание императора Франции и попытался покорить всю Европу.

– Но конечно, не Рим!

– Увы, даже Рим оказался под его пятой на несколько лет, однако затем Англия и ее союзники в прошлом году нанесли ему поражение в грандиозной битве.

Квинт покачал головой.

– Он покорил Рим? Это должен быть великий император. – Он выставил вперед грудь под металлическим камзолом. – И мой потомок был среди тех, кто нанес поражение императору. Поистине моя кровь течет в его венах, кровь неустрашимого воина. – Но затем его гордость померкла. – И этот человек умрет пятого сентября от руки подлого убийцы, если ты не найдешь способ защитить его от этого.

– Пятого сентября?

– Это день; когда я произнес проклятие. День, который чреват гибелью старшего сына в каждом поколении. Пятого сентября на тридцатом году жизни, точно также как оно обратилось против меня.

– Ты знаешь, кто попытается убить его?

– Нет. Я сказал тебе все, что знаю. Иногда старший сын медленно сходит с ума. Иногда, как сейчас, он будет убит. Я не могу увидеть будущее лучше, чем ты.

– Но ты знаешь дату. Почему же ты не знаешь, кто попытается убить его?

– Я не знаю, как это в точности объяснить. – Он некоторое время внимательно смотрел на нее, как бы желая убедиться, что она поверит ему. – Бывают случаи, когда я полностью здесь, как сейчас. Я могу видеть живых и даже иногда разговариваю с ними, как это делаю с тобой. В других случаях я словно теряюсь в тумане. Он надвигается на меня без предупреждения. Я ощущаю прохладу, но не тот ледяной холод, когда смерть запускает в меня свои когти.

Дрожь пробежала по телу Чайны от этих слов, и она обхватила себя руками.

– Это просто ужасно.

– Тот момент, когда я перешел из живого состояния в мертвое, был ужасным, но туман – это… – Он словно стал вглядываться внутрь себя, и Чайна поняла, что он ищет способ объяснить то, что невозможно описать никакими словами. – Ты когда-нибудь ныряла в прохладный пруд летним днем? Опускалась на дно и плыла по течению?

Она кивнула.

– Тогда ты должна знать, что вода насыщена цветами, которые не видны, когда просто смотришь в пруд. Камни на дне выглядят иначе, и они заставляют воду переливаться разноцветными узорами. И вода наполнена звуками, которые невозможно даже представить себе. Звуками тихими и отдаленными, поглощаемыми миром наверху.

– И туман похож на это?

– Когда он окутывает меня. Если он густеет, цвета блекнут, чувства притупляются, ощущается только прикосновение. Я ощущаю течение времени так, словно легкий ветерок касается моей кожи. Я чувствую, что какой-то момент ушел, его сменил другой, который исчезает также быстро. – Он вздохнул, и Чайна подумала, уж не вспоминает ли он женщину, которую обидел много лет назад. – Потом туман уходит. Цвета и звуки восстанавливают то качество, которое я всегда считал нормальным. Такое впечатление, словно я поднимаюсь со дна пруда. Я узнаю, что старший сын очередного поколения родился, возмужал и вступил в тридцатый год своей жизни. Я знаю его фамилию, потому что я пытался спасти его отца от смерти или сумасшествия, но не сумел. Кроме этого, единственная информация, которой я обладаю, заключается в том, что акт проклятия свершится пятого сентября и будет исполнен тем, кто считает, что его предали.

– Он считает, что его предал ваш потомок?

– Да. – Призрак снова тяжело вздохнул, но затем расправил плечи. – Вскоре после того как я выхожу из тумана, я должен связаться с кем-то, кто поможет мне положить конец проклятию, потому что величайшая ирония проклятия заключается в том, что никто из моих потомков не может меня увидеть. Я не выбираю человека, который мне поможет. Я просто узнаю его, когда этот человек проезжает мимо.

– И ты думаешь, что я именно тот человек?

– Да.

У Чайны были еще вопросы, но нужно предупредить лорда Брэддока об опасности, чтобы он принял меры предосторожности и остался жив.

– Где твой потомок сейчас? Возможно, у него есть список возможных врагов, которые желают ему смерти.

Квинт показал в сторону деревьев и скалы:

– Он находится в развалинах Кауторнского лагеря.

– Мы можем поговорить с ним, если он еще там.

– Он там.

– Почему ты так уверен?

Квинт наклонился, чтобы поднять копье и меч.

– Он исследовал руины, и я вынул камень в кладке. Произошел обвал.

– Ты замуровал его живым?

Квинт кивнул.

– Когда?

– Подозреваю, что достаточно давно, и если мы не поторопимся, он тоже умрет, и проклятие распространится на следующее поколение.

Глава 2

Воздух становился спертым.

До чего же неблагородный конец для человека, который проскакал верхом, чтобы увидеть разгромленные войска Наполеона, выжил в нескольких баталиях и был прославлен, пусть и по глупости, как герой! Дышать и кашлять становилось все труднее, и Александр Брэддок выругался.

Черт бы побрал эту крышу! Почему она обвалилась? Он предусмотрительно проверил прочность камней, прежде чем забраться в пещерообразное углубление в земляном сооружении старинного римского лагеря. Он отлично знал, что нельзя соваться в древнее сооружение, не убедившись в том, что оно достаточно прочно. Однако несмотря на все предосторожности, крыша над входом рухнула, едва он прокопал лишь несколько футов.

Александр сделал попытку раздвинуть камни, но это повлекло за собой дальнейшее обрушение опоры и частично перекрытия. Он поморщился, когда еще один камень ударил ему по плечу. Первый удар он получил во время начального обрушения. Тогда удар пришелся ему на голову, отчего он потерял сознание. Как долго он был без сознания? Он не имел понятия. Но он не мог допустить еще одну ошибку. Он должен внимательно осмотреть беспорядочное нагромождение валунов и земли. Если он сдвинет не тот валун, пещера обвалится окончательно. И погребет его вместе с найденными им артефактами. Он не мог предположить, что рискует своей жизнью ради нескольких булавок, глиняных черепков и предмета, который оказался медальоном.

Думать было трудно. Причина была не только в спертом воздухе. Ныла и тупо болела голова. Стоило ему пошевелиться, как глаза теряли способность к фокусировке. Затем тени в его тюрьме начинали передвигаться, словно вели свою собственную жизнь.

Обратит ли кто-нибудь внимание на его лошадь, прежде чем она умрет от голода? Он находился в нескольких сотнях ярдов от дороги, которая вела из Кроптона в Пиккеринг. Когда он ехал по ней, ему не встретилось ни души. Его надежды на то, что какой-нибудь олень сумеет раскопать камни, доказывали тот факт, что он начинает понемногу сходить с ума.

А может, он уже лишился рассудка? За мгновение до того, как крыша обрушилась, он уголком глаза заметил некое движение. Он подумал, что там кто-то находится, но когда посмотрел в том направлении, его ослепил солнечный луч. Ему не хватило мгновения, чтобы снова посмотреть в ту сторону, потому что между ним и отблеском солнца с грохотом рухнули камни.

По крайней мере если он умрет, он избежит сумасшествия, которое навязалось на их семью. Он порой замечал его признаки, когда стал достаточно взрослым. К тому времени он уже стал понимать, что другие люди ведут себя не так, как его отец. Слуги шепотком рассказывали всякие истории. Они так говорили, когда не знали, что он их слышит, или когда были слишком расстроены, чтобы соблюдать осторожность. Это были истории о его отце, деде, прадеде и других его предках. В них говорилось о том, что люди из рода Брэддоков сходят с ума до того, как достигнут тридцатилетия. До этой даты ему оставалось всего лишь несколько дней.

Александр снова закашлялся, не в силах остановить приступ. Опираясь спиной о дальнюю стену пещеры, он разглядывал камни и землю перед собой. Земля под ним была влажная, он ощущал смрадный запах. Запах смерти. Он давно преследовал Александра, влажные нечистоты напоминали вызывающие отвращение запахи свежепролитой крови и страданий. Причиной гнилостного запаха было то, что земля впитала в себя кровь и разлагающуюся плоть.

Когда-то он готов был впасть в подобное забытье с чувством удовлетворения, но он выжил. Пережил баталию. Пережил предательство… Пережил только для того, чтобы умереть сейчас среди стен, возведенных людьми, которые превратились в пыль тысячелетие назад. Вот чертовщина!

Он не позволит воспоминаниям терзать его душу. Он пришел в эти места, чтобы убежать от подхалимства. Когда его тело обнаружат под землей, осознают ли те, кто прославлял его, что он такой же смертный, как и любой другой человек?

Он пошевелился, но тут же замер, поскольку на него посыпались крупные комья земли. Может быть, если он доживет до зари, солнечный свет пробьется сквозь нагромождение камней и подскажет ему способ спасения. Предвечерние же тени порождали впечатление, что перед ним сплошная стена.

Его голова опустилась на грудь, и он поморщился, ощутив боль в черепной коробке. Если ему суждено умереть, то надо принять это как данность. Он покончил с попытками играть роль героя. Это может быть его первой безумной идеей с того момента, как он купил офицерское звание.

Послышался стук снаружи. Может, это его лошадь сорвалась с привязи? Или же кто-то оказался рядом с пещерой? Он медленно поднял голову.

Свет! Между камнями появился луч света. Александр пополз вперед и стал разгребать обломки.

– Осторожно! – услышал он чье-то предупреждение и почти одновременно грохот падающих камней. Один из них едва не попал ему в голову. – Дайте мне разгрести камни снаружи. Мне здесь видно, что я делаю.

Женский голос. Блестяще! Вначале он позволил себе оказаться в западне, а теперь его спасение зависит от женщины. Если бы его спаситель был мужчиной, за этим последовало бы рукопожатие, возможно, несколько пинт эля в ближайшем пабе. И они сочлись бы. Что касается женщины, то она будет ожидать более изысканного проявления благодарности. Духи? Нет, это слишком интимно. Коробка чаю? Возможно. Конечно, Нора настояла бы на чем-то более ценном с учетом трудности задачи.

Он попытался выбросить эти мысли из головы. Ему не придется покупать никакие подарки до тех пор, пока он не выберется из этой гробницы. А женщина в одиночку не сможет убрать те валуны, которые заблокировали вход.

– Позовите кого-нибудь на помощь! – крикнул он. Голос его прозвучал еле слышно, он походил скорее на шепот, который гулко отозвался в его голове.

– Я смогу это сделать сама. – Ее слова прозвучали так, словно она произнесла их сквозь стиснутые зубы.

– Вы повредите себе руки!

– Позвольте мне самой судить об этом.

– Мисс…

– Заткнитесь! – оборвала его женщина.

Александр почувствовал себя дважды шокированным. Он никак не ожидал услышать городской жаргон столь далеко от Лондона. Опять же его спасала не просто женщина, но и весьма упрямая женщина. Однако он находился не в том положении, чтобы быть привередливым. Он должен быть благодарен за то, что независимо от причины она пришла к руинам Римского лагеря.

Он услышал, как ещё несколько булыжников были отодвинуты в сторону. Когда женщина вскрикнула от боли, он участливо спросил:

– Вы ушиблись?

– Да!

– Вам упал на ногу камень?

Последовала пауза, и Александр подумал, уж не обидел ли он ее настолько, что она ушла. Но затем он услышал:

– Два камня сдвинулись и прищемили мне большой палец. – Александр с удивлением услышал почти веселые нотки в ее голосе. – Но не беспокойтесь обо мне. Палец не сломан, просто он посинеет.

Два камня перед Александром сорвались с места и покатились, подпрыгивая, в его сторону; другие камни со скрежетом пытались удержаться на месте. Родилась мысль, что камни – это войска, которые мешают врагу вбить клин и прорвать оборону.

Он не хотел думать о баталиях. Этот грохот. Этот смрад. Ужасные картины. Бренность всего земного. Он приехал сюда, чтобы забыть эти бередящие душу воспоминания, но они гнались за ним, словно гончая за лисой.

– Отодвиньтесь подальше! – крикнула женщина. – Я попытаюсь столкнуть несколько камней внутрь.

Он неуклюже отполз от входа, словно длинноногий краб.

– Отползли? – Ее голос прозвучал как-то совершенно по-новому в пространстве, где он прижался, согнувшись в три погибели, к стене.

– Да, – откликнулся он.

На какое-то время воцарилась тишина. Затем один из камней отделился и покатился к нему. Другие раскатились по полу. Александр напряженно ждал, не обвалится ли вслед за этим потолок.

– Чего вы ждете? – крикнула женщина. – Вылезайте, если способны!

Это был самый лучший совет, который он получил после того, как ему сказали, что на поле боя самое главное – не терять головы. Вскарабкавшись на камни, он ухватился за пучки травы и высунулся наружу. Его схватили за плечи и потянули. Оттолкнувшись ногами, он постарался выбраться на поверхность.

Едва его ботинки появились над отверстием, позади раздался грохот. Он перекатился на спину и сел. Облако пыли окутало его лицо. Он закашлялся, пытаясь рукой отогнать пыль.

– Это счастье, что вы перестали спорить со мной, – услышал он над собой женский голос.

Александр повернул голову налево. Его спасительница сидела на валуне, который был слишком велик для того, чтобы она могла сдвинуть его сама; ее локти упирались в колени, и она пыталась отдышаться. Соломенная шляпка скрывала ее лицо, но были видны густые темно-каштановые косы, падавшие ей на спину. Простенькое светло-серое платьице было перепачкано землей. Перчатки на ней были изорваны и в пятнах крови.

– Похоже, вы правы, – сказал он, соображая, хватит ли у него сил для того, чтобы подняться на ноги. Она взглянула на него, и слова мгновенно испарились из его головы, словно он никогда не знал ни единого слова.

Черты ее лица были поистине очаровательны: изящный нос, нежно-розовые щеки, подбородок, свидетельствующий о том, что она всегда была столь же упрямой, как и во время его спасения. Затем он увидел ее глаза. Они были цвета ее платья с зеленоватым и голубым оттенком. Интересно, подумал Александр, их цвет становится интенсивнее под влиянием эмоций? Сейчас они были тусклыми от усталости, словно в них погас огонь.

Александр с трудом заставил себя оторвать взгляд от девушки и осмотрелся вокруг. Камни были разбросаны во всех направлениях. Их было штук сорок. Отверстие, из которого он только что вылез, можно было узнать по клубам пыли и обрушенной стене.

– Вам повезло, – сказала женщина.

– Плохое везение, следовало бы сказать. Ведь стена простояла несколько столетий, мне же повезло появиться здесь именно в тот момент, когда ее угораздило обрушиться.

– Вы ушиблись?

– Нет. – Он встал на ноги, чтобы убедиться в этом, но так зашатался, что вынужден был снова сесть и прислониться к стене.

Она бросилась к нему, опустилась на колени и слегка повернула его голову в правую сторону.

– Не трогайте меня! – приказал он.

– Помолчите! У вас здравого смысла не больше, чем Господь дал несчастному гусю. Вы тяжело ранены, так перестаньте же по крайней мере кудахтать.

– Гуси не кудахчут.

– Тем больше оснований для того, чтобы вы этого тоже не делали.

Он поморщился, когда она дотронулась до места, откуда исходила боль в голове.

– Постараюсь помолчать.

Когда Александр захотел что-то добавить, он услышал, что она быстро втянула в себя воздух. Он спросил, насколько плоха его рана. Боль волнами накатывала на него, словно бурное море на пляж, и грозила превратить твердую почву под ним в зыбкий песок.

Женщина сняла шляпку. Оторвав от нее ленту, она обвязала ему голову.

– Куда вы собирались направиться после остановки здесь?

– В Пиккеринг.

– Это слишком далеко при такой ране. Поедемте со мной в замок Недеркотт. Там вам промоют и перевяжут вашу рану.

– Она не настолько серьезна.

– В самом деле? – Она махнула рукой. – Ну-ка встаньте!

Ну почему его не спас мужчина? В этом было что-то унизительное.

– Я предпочел бы еще немного посидеть, – сказал он.

– Это мудро с вашей стороны. Моя повозка находится по другую сторону сооружения, так что вам не придется идти далеко.

– Моя лошадь…..

– Это отлично.

– Кто вы такая? – Он был резок, но постепенно его манеры возвратятся к нему по мере того, как боль в голове потихоньку отступит и туман перед глазами рассеется. Когда его глаза будут лучше фокусировать. Когда любая мысль не будет барахтаться в трясине, которая образовалась в его мозгу.

– Я Чайна Недеркотт. – Она мягко улыбнулась. Он не мог отвести взгляда от ее миловидного лица.

Ее улыбка и чуть припухлые губы свидетельствовали о застенчивости, что контрастировало с безапелляционными приказаниями, которые она отдавала, вытаскивая его из пещеры.

Он осторожно приподнял ее правую руку и посмотрел на опухший палец. Она была права, когда сказала, что вскоре будет синяк.

– Меня зовут…

– Александр Брэддок, – перебила его Чайна, выдернув свою руку. Огонь снова вернулся в ее опаловые глаза – холодное, сдержанное пламя.

– Откуда вам известно мое имя? – спросил он, заинтересовавшись тем, что было причиной появления пламени в ее глазах.

– Мне назвали ваше имя, когда я узнала, что вы оказались погребенным под землей.

Кто-то обнаружил, что он оказался завален стеной и при этом ушел прочь? Александр в ярости стиснул кулаки. Он ощутил боль в руках, посмотрел на пальцы и увидел высохшую кровь. Не обращая на это внимания, спросил:

– Как вы узнали об этом?

Она поднялась, взяла шляпку и водрузила ее на голову. Внезапный порыв ветра едва не сорвал ее с волос, но она успела придержать ее одной рукой, отвернулась и крикнула:

– Квинт Валериус! Приходи и посмотри! Лорд Брэддок жив.

– Квинт Валериус? – Александр кое-как сумел снова подняться на ноги. Он был преисполнен решимости на сей раз не опрокинуться. – Это розыгрыш, мисс Недеркотт? Мы находимся на развалинах Римского лагеря, и вы называете своего друга римским именем?

– Он мне не друг. – Она больше не смотрела на него, но он заметил, как напряглись ее плечи.

Его заинтересовало, что ее обеспокоило. Ровное пространство длиной более трехсот ярдов и шириной вдвое меньше было обнесено земляной стеной. Оно все заросло травой и вереском. В дальнем конце лагеря холм круто врезался в долину. А за всем этим виднелась обширная вересковая пустошь, похожая на плечи отдыхающего великана, голова которого терялась в невидимой дали.

Все было таким, как и должно было выглядеть. Так на что же с таким вниманием смотрит мисс Недеркотт? Он часто-часто заморгал, когда лучи солнца словно собрались в одном месте в двух шагах от нее. Лучи, казалось, двигались каким-то организованным образом. Александр снова заморгал. Затем снова. Он надеялся, что зрение у него не испортилось окончательно.

– Может быть, вы и Квинт Валериус поговорите конфиденциально, милорд? Если хотите. Я подожду вас возле повозки.

– Поговорить? С кем?

– С Квинтом Валериусом. – Она посмотрела на Александрами ее глаза сделались огромными от удивления. – Разве вы не видите его? Он стоит совсем рядом.

– Он? О ком вы говорите, мисс Недеркотт?

Она указала на то место, где солнечный свет словно сгустился и затвердели.

– Он вот здесь. Что вы видите?

– Какие-то блики света. – Он несколько раз моргнул, затем отвел глаза, поскольку красноватый свет стал слишком интенсивным. – Я так думаю, что это из-за того, что падающие камни основательно расшибли мне голову. А вы? Что видите вы?

Чайна обменялась удивленным взглядом с Квинтом. На лице центуриона легли морщины – результат пережитого беспокойства. Солнце отражалось от его лат и щита. Она не могла прямо смотреть на кончик его копья, который, казалось, был объят пламенем.

– Он не может меня видеть. Я всегда сохраняю надежду, что кто-нибудь из них сможет увидеть, но всегда результат один, – с грустью сказал Квинт.

– Это нелепо.

– Да, действительно, – сказал лорд Брэддок за ее спиной. – Почему вы разговариваете с пустотой?

Она снова посмотрела на него. Гнев Брэддока был нешуточным, но он не способен напугать ее больше, чем его строгий наряд. Лорд не был красавцем в духе лондонских денди, хотя его голубой китель был хорошо сшит, а его лосины и потертые ботинки соответствовали последней моде. От него исходила сила. Его светло-голубые глаза были окружены более темными ободками, почти цвета его кителя. Чайна зачарованно смотрела на него, потому что она никогда не видела таких глаз, разве что… Она оглянулась через плечо и взглянула на призрак. У Квинта Валериуса были точно такие же глаза.

– Лорд Брэддок, – сказала она как можно более сдержанным тоном, – если вы не можете видеть Квинта Валериуса, это еще не причина для того, чтобы считать, будто он не существует.

– Вы кого-то видите?

– Я вижу что-то. – Она набрала побольше воздуха в грудь. Ее отца постоянно высмеивали за то, что он верил в привидения. Она понимала сомнения Брэддока, потому что и сама испытывала их, когда ее сестра Джейд заявила, что видела фантом убитого весной мужчины. – Вы должны понять такую истину. Квинт Валериус был центурионом во время третьего столетия. Сейчас он призрак.

– Вы шутите. Мисс Недеркотт, должен предупредить вас, что после того как я побыл замурованным заживо, мне не до шуток.

– Я полностью вас понимаю, – в том же резком тоне ответила Чайна. Она вскинула вверх руки и сердито спросила: – Могу я напомнить вам, что вы не единственный, кто получил ранение сегодня?

– А вам камни падали на голову? Это может быть единственной причиной, которая способна заставить меня поверить в то, что вы видите призрак.

– Ну почему же? Камень свалился на вашу голову, а вы тем не менее не видите призрака. – Она скрестила руки на груди. – Я хочу спросить вас: вам требуется помощь для того, чтобы вы добрались до моей повозки?

– Я вполне способен дойти туда. – Сделав один шаг, он тут же упал на колено.

– Вот как? – Ее подмывало рассказать ему прямо сейчас, почему Квинт Валериус выбрал ее, но лорд Брэддок не на шутку заупрямился. Ей следовало проявить к нему больше терпения, потому что ему пришлось побыть в положении замурованного заживо. Но она и сама была возбуждена и взволнованна.

Она не только увидела призрак; она разговаривала с ним и пообещала спасти жизнь одному из английских храбрецов. Одному из людей, который отразил угрозу вторжения, а затем развеял мечты Наполеона. Майор Александр Брэддок был героем, имел награды, это был человек, которому обязан каждый британец.

– Позвольте мне вам помочь, – сказала Чайна и, нагнувшись, положила его руку себе на плечо.

– Я смогу это сделать сам.

– Я уже видела, как вы это делаете сам. – Мышцы обоих напряглись, когда она помогала ему встать. Очевидно, он пострадал даже больше, чем она предполагала. – Мы пойдем медленно.

Она пошла мерным шагом в сторону земляной стены. Не один раз у нее рождались опасения, что она не удержит его, тем не менее Чайна продолжала двигаться вперед.

– Вам не нужно отдохнуть? – спросила она, когда они достигли вершины.

– Нет, – прерывисто дыша, ответил он. – А вам?

– Нужно. – Она надеялась, что ему пойдет на пользу эта передышка.

Но она ошиблась.

– Ну хорошо. Оставайтесь здесь, сколько вам захочется. Я встречусь с вами у повозки.

Но раньше чем он успел снять с ее плеча руку, она обхватила его за талию и притянула к себе.

– Вы просто совершенно невозможный человек, каких мне никогда еще не приходилось встречать!

– Почему? Потому что я честен с вами?

Их взгляды встретились.

– Потому что вы не были честны сами с собой в отношении своих ран, когда я вытаскивала вас из той дыры!

– Мисс Недеркотт…

– Что?

– Вы просите меня быть честным. Я вам совершенно искренне говорю, что у вас удивительные глаза.

Вместо того чтобы дать отпор его дерзким словам, Чайна сказала:

– Очень хорошо. Мы должны спуститься с холма так же медленно, как и поднимались. Если вы потеряете равновесие, вы можете упасть и получить еще более серьезные повреждения.

Как и до этого, она старалась соразмерить свои шаги с его шагами. Она рискнула бросить взгляд назад, но Квинт Валериус исчез. Появится ли он снова, или же он вернулся туда, куда уходят призраки, чтобы быть невидимыми? В ее голове проносилось множество вопросов, пока они с величайшей осторожностью спускались с холма, и она изо всех сил удерживала лорда Брэддока от падения.

Знал ли призрак о том, откуда может последовать нападение? Центурион, очевидно, был хорошо знаком с оружием. Есть у него подозрения относительно того, кто попытается убить лорда Брэддока?

И почему она не додумалась до этих вопросов, когда имела возможность поговорить с Квинтом Валериусом?

– Осторожно здесь, – говорила Чайна, должно быть, в десятый или двадцатый раз. Она была вынуждена повторять это, когда лорд Брэддок ускорял шаг и выходил из-под контроля. – Вот так. Сперва одной ногой, затем другой. Постарайтесь не поскользнуться на траве. Осторожно. Еще несколько шагов, и мы окажемся на ровной дороге. Вы хорошо идете. Опять же осторожно.

Она поморщилась. Роль тараторки ей не шла. Вот, скажем, Шиан могла говорить с кем угодно и о чем угодно: ее младшая сестра, вероятно, наговорила бы много вещей, вместо того чтобы в который раз повторять одно и то же предупреждение.

Но ее сестры здесь не было. Чайна сама должна была справиться с ситуацией, в которую вверг ее – под угрозой копья! – призрак. Так что ей пришлось соблюсти много предосторожностей, пока они не достигли подошвы холма.

– Надо пройти еще немного, – сказала она, не в силах заставитьсебя молчать. – Замок Недеркотт находится менее чем в одной лиге отсюда. Как только мы доберемся туда, вы сможете отдохнуть. У вас есть любимая еда, милорд? Если будет возможность, я попрошу приготовить вам ее на вечер. Это будет способствовать облегчению вашей боли. Если…

Он отодвинулся от нее и схватился за край повозки.

– Вы слишком много говорите.

– Я беспокоюсь о вашем здоровье, милорд. Вы должны быть благодарны за это.

– Благодарен?

Услышав злобную интонацию в его голосе, Чайна опешила. Затем она расправила плечи и посмотрела ему в глаза. Тратить время на спор с ним вряд ли есть смысл.

– Я спасла вас, милорд. И за это заслуживаю вашей благодарности.

– Я, по вашему мнению, подобен странствующему рыцарю, которого спасла леди, спустившаяся с башни, чтобы уберечь его от огнедышащего дракона?

– Насколько сильно вас стукнуло по голове?

– Может быть, вы ожидаете от рыцаря поцелуя, как та леди?

Его самоуверенная улыбка рассердила Чайну, и она резко сказала:

– Я бы не советовала вам делать подобную вещь. Иначе я могу залепить вам пощечину, и когда вы свалитесь с ног, мне ничего другого не останется, как только снова поставить вас на ноги.

– Ценю ваше понимание моего плачевного состояния.

– Было бы еще более плачевно, если бы вы постарались поцеловать меня.

– Это угроза, мисс Недеркотт?

Она обошла повозку и взобралась на нее. Обернувшись в его сторону, ответила:

– Обещание, лорд Брэддок.

Глава 3

Руки Чайны, державшие вожжи, дрожали, когда она повернула повозку и поехала по извилистой лесной тропке. Она почти ожидала, что лорд Брэддок потребует гнать побыстрее. Однако он привалился к сиденью и откинул голову назад, что доказывало, насколько слаб он был несмотря на то что до этого упрямо шел с ней нога в ногу.

– До замка Недеркотт недалеко, – негромко сказала она. – Как только мы там окажемся, ваши раны обработают с гораздо большим знанием дела, чем это сделала я.

– Вы сделали очень даже неплохо. – Лорд Брэддок смог произнести это лишь шепотом. – Я не хочу, чтобы со мной нянчились. – Он чертыхнулся, когда повозка подпрыгнула на кочке.

Чайна готова была похвалить его за твердость духа, если бы это шло ему на пользу. Выглядел он неважно. Кожа у него имела сероватый оттенок, и это беспокоило Чайну. Его удивительно голубые глаза были закрыты, и она видела кровавые пятна на его руках. Конечно же, ленточка от шляпы на его голове могла показаться смешной. Но это не меняло дела. Его силу воли нельзя было не отметить.

Он снова тихонько застонал. Она подумала о том, что, будучи раненным, он может стать легкой добычей для убийцы, и тогда пророчество Квинта Валериуса сбудется. Ведь кто-то намеревается убить маркиза. Он будет не в состоянии защитить себя. Получалось, ей следовало убедить лорда Брэддока (честно говоря, она пока не знала, как это сделать!) остаться в замке Недеркотт, а не ехать в Пиккеринг. Эти несколько миль могут оказаться для него фатальными.

Чайна легонько дотронулась до руки лорда Брэддока:

– Не надо спать, милорд. Говорят, опасно засыпать сразу после травмы черепа.

– Я не сплю, – пробормотал он.

– Но вы почти спите.

– Почти – это совсем не по-настоящему.

Обычно Чайна не любила препирательств, но сейчас она должна была не позволять ему заснуть. И если спор оставался единственным способом достичь этой цели, то ей так и следовало делать.

– Вы можете воспротивиться убаюкивающей песне, если откроете глаза.

Он открыл сначала один, затем второй глаз и со стоном расположился на сиденье повыше.

– Хотел бы я знать, все ли жители в этой части графства болтают языком так, как вы?

Чайна сохранила безмятежное выражение лица, чтобы он не догадался, как ей хочется заставить его прекратить оскорбительные замечания, и что она с радостью помолчала бы, если бы он оставался бодрствующим.

– Не правда ли, красиво?

– Что?

Она показала на западную часть неба:

– Закат. У нас удивительные закаты этим летом. Красные цвета наиболее эффектны, а другие оттенки перемешаны, как в радуге, которая появляется в конце каждого дня.

– Простите меня за полное отсутствие интереса, мисс Недеркотт, но для меня сейчас самой красивой вещью стал бы бокал пенящегося эля или охлажденного вина.

– Мне остановить повозку и позволить вам окунуться в лужу, пока вы сполна не утолите жажду?

– У вас острый язычок.

– Когда мы приедем в замок Недеркотт, я позабочусь о том, чтобы вам принесли бутылку самого лучшего вина из нашего подвала.

Он чертыхнулся.

Чайна подождала, пока он извинится за свою грубость, однако этого не произошло. То, что его прославили в качестве великого героя, еще не основание считать, что у него культура выше, чем у всех остальных людей.

– Я буду молчать, мисс Недеркотт, – добавил он, – если вы тоже замолчите.

– Я буду молчать, лорд Брэддок, если вы будете держать глаза открытыми и не станете спать. – Она замедлила ход лошади, поскольку дорога резко поворачивала в долину, где и располагался замок Недеркотт.

– Подобной опасности нет, когда вы болтаете…

– Я сказала, что я буду…

Внезапно лошадь заартачилась и заржала. Пока Чайна была занята тем, чтобы удержать и успокоить лошадь, кто-то выпрыгнул из ближайших кустов.

– Кошелек или жизнь! – заорал мужчина – определенно разбойник! – и направил на них пистолет. Его черный плащ развевался, словно черное облако.

Чайна остановила повозку, хотя на секунду у нее и появился соблазн проскочить мимо разбойника. Через вожжи ей передалась дрожь лошади. Или это она сама дрожала. Преодолевая страх, она понизила голос до шепота:

– Ничего не говорите и не делайте ничего необычного, милорд. Ходит слух о том, что этого разбойника нелегко напугать. Если он узнает, кто вы, он может запаниковать.

– Запаниковать? – тихо переспросил лорд Брэддок.

– Ведь вы военный герой.

Он скривил рот.

Разбойник подошел поближе, не опуская пистолета. Под плащом у него находилось темное пальто, запачканное грязью. Лицо его скрывал капюшон. Когда он оказался рядом, Чайна с трудом сдержалась, чтобы не ахнуть, поскольку лицо его было закрыто материей и видны были лишь глаза и губы.

Она наблюдала за тем, как грабитель переводил взгляд с нее на лорда Брэддока. Маркиз слегка пошевелился рядом с ней. Ей хотелось надеяться, что он не станет демонстрировать свой героизм сейчас, когда его рефлексы до такой степени замедлены.

Разбойник ухмыльнулся:

– Я вижу, что я не единственный, кто завязал себе голову. – Судя по голосу, к числу образованных мужчина не принадлежал, но Чайна не услышала слишком явного акцента, который делает речь йоркширского фермера почти неразборчивой.

Лорд Брэддок ничего не сказал, Чайна также промолчала. Неверное движение, неверное слово, даже неверное выражение лица могут стать причиной того, что разбойник выстрелит из пистолета.

– Ага, я вижу, что это лента леди. – Разбойник хмыкнул. – Награда за храбрость?

Чайна не смела даже позволить себе, чтобы легкий стон вырвался из ее груди. Неужели разбойник узнал лорда Брэддока? Описание его внешности было дано в местной газете после его возвращения из Лондона, где он был награжден принцем-регентом.

Лорд Брэддок продолжал хранить молчание. Она испытала облегчение от того, что он не реагировал на поддразнивания, хотя в его глазах светился гнев. Должно быть, он научился контролировать свои эмоции на полях сражений. Или же он безрассудно бросался в атаку и выжил лишь потому, что люди отступали при виде его свирепости?

Молчание затягивалось, напряжение росло, и губы разбойника вытянулись в тонкую линию. Он положил руку на крыло повозки и направил дуло пистолета в левый бок Чайне. Самое легкое движение могло спровоцировать выстрел, направленный в ее сердце или сердце маркиза.

– Ваш кошелек, сэр. – Рот разбойника сложился в улыбку, отчего черная повязка на его голове натянулась.

Тело маркиза напряглось. В его глазах светилась ярость, но и не только. В них было нечто такое, что испугало ее даже больше, чем разбойник.

– Я хочу получить ваш кошелек, сэр.

– Пожалуйста. – Лорд Брэддок вытащил из кителя кошелек и бросил его к ногам разбойника.

Разбойник заколебался, попеременно глядя то на кошелек, то на сидящих в карете Чайну и лорда Брэддока. Бросив на последнего суровый взгляд, он спросил:

– Мисс, вы окажете мне услугу?

– Простите? – вздрогнула Чайна.

– Не будете ли вы столь добры, чтобы поднять кошелек, который уронил этот джентльмен?

Лорд Брэддок хотел было запротестовать, но она перебила его:

– Если вы отойдете на шаг, я выполню вашу просьбу.

Чайна думала, что маркиз может удержать ее. Но он просто подвинулся на сиденье и остался рядом, когда разбойник сделал шаг назад. Когда Чайна слезла с повозки, она увидела, что разбойник смотрел не на нее: он не спускал глаз с лорда Брэддока.

Она подошла к кожаному кошельку. Подняв его, она удивилась, что внутри что-то глухо звякнуло, и это было совсем не похоже на монеты. Она скрыла удивление, отдавая кошелек разбойнику.

– В мой карман, мисс. – К нему вернулся командный тон.

За ее спиной чертыхнулся лорд Брэддок и сказал:

– Не приближайтесь к нему.

– Вы обижаете меня, сэр. – Разбойник прищурился и положил большой палец на рукоятку пистолета.

– Забирай мой кошелек и проваливай.

Разбойник громко захохотал.

– Я получил то, что просил, сэр. Вам и юной леди не следует это забывать. – Снова хмыкнув, он добавил: – В мой карман, будьте столь любезны.

В Чайне боролись ярость и страх, пока она медленно приближалась к разбойнику. Сейчас бы в самый раз Квинту Валериусу появиться и спугнуть разбойника. Конечно, при условии что разбойник мог видеть его… Она протянула руку и опустила кошелек в большой карман его плаща.

Он схватил ее руку, прежде чем она успела отскочить. Повозка скрипнула у нее за спиной, и разбойник сказал:

– Сэр, будь я на вашем месте, я бы остался там, где находился.

– Ты – это не я! – рявкнул лорд Брэддок.

– Верно. – Разбойник нагнулся к ее руке, но его взгляд и пистолет были направлены на повозку. Он слегка прикоснулся губами к ее пальцам и снова выпрямился.

Чайна услышала вздох удовлетворения. Она почувствовала отвращение и сцепила руки за спиной, пока шла к повозке.

Послышался торжествующий смех разбойника.

– Я получил то, за чем пришел. Прощайте… до новой встречи. – Он взбежал по крутому косогору и скрылся за деревьями. В ушах Чайны продолжал звучать его ужасный смех.

Чайна ухватилась за повозку, чувствуя, что у нее подгибаются колени.

– С вами все в порядке? – спросил маркиз.

Она подняла на него взгляд и увидела беспокойство и ярость в его глазах.

– Со мной все в порядке. А что было в вашем кошельке?

Он посмотрел на вершину холма, затем наклонился к ней:

– Глиняные черепки. Разбойник обнаружит, что на них ничего не купишь.

– Нам не следует мешкать. Когда он откроет кошелек, он будет взбешен. – Она села на свое сиденье.

Ее ноги, казалось, были сделаны из жидкого заварного крема.

– Я полагаю, это действительно так. Бог оберегает глупцов. – Голос лорда сейчас был не столь сильным, как тогда, когда рядом с повозкой стоял разбойник.

– Глупцов? Кого вы имеете в виду?

– Вас! Он мог бы убить вас, когда вы подошли к нему и позволили взять вашу руку. Мог бы утащить вас с собой в лес.

– Он не убил меня. – Вскинув подбородок, Чайна ударила вожжами лошадь, и повозка тронулась. – А почему я должна быть настолько глупой, чтобы не соглашаться с человеком, который направил на нас пистолет? Я полагаю, что самый мудрый поступок в этом случае – подчиниться. – Она постаралась подавить невольную дрожь при воспоминании о том, как разбойник коснулся губами ее руки.

– Вы всегда избираете самый мудрый курс, мисс Недеркотт?

– Стараюсь. – Понимая, что ей нужно воспользоваться возможностью, которую дал его вопрос, она добавила: – Именно поэтому я пообещала Квинту Валериусу…

– Не надо снова возвращаться к этой глупой сказке…

– Это вовсе не глупая сказка. Это правда. – Она натянула вожжи, замедлив ход лошади, поскольку повозка сделала последний поворот перед замком Недеркотт. – Квинт Валериус попросил меня дать клятву защищать вас.

– Защищать меня? – Его вопрос был похож на слабое эхо его смеха, который она уже слышала раньше. – Простите меня, мисс Недеркотт, но почему призрак просит вас – лицо, которое я не встречал до этого дня, – защитить меня?

– Потому что я человек, который его видит. Он рассказал мне о проклятии, которое наложено на вашу семью.

– Вздор, – пробормотал лорд Брэддок. – Это сущий вздор.

– Возможно, но я пообещала защитить вас от человека, который хочет убить вас пятого сентября.

Она ждала его реакции. Но, не дождавшись, повернулась в его сторону.

Голова его склонилась под каким-то странным углом, глаза его были закрыты. Руки упали вниз по бокам. Он был без сознания. Когда она увидела кровь, просочившуюся из-под повязки, она хлестнула лошадь, чтобы добраться до замка как можно скорее.

Глава 4

Александр открыл глаза и почувствовал, что его рука обвилась вокруг изящной талии.

– Поцелуй меня, – шепотом произнес он, находясь в состоянии, которое было чем-то промежуточным между сном и бодрствованием.

– Прошу прощения?

– Поцелуй меня. Пробуди меня поцелуем.

– Вы не Спящая красавица, милорд. – Слова мисс Недеркотт разрушили очарование.

Он несколько раз моргнул, пытаясь добиться того, чтобы окружающая его обстановка перестала вращаться. Он сделал попытку сфокусировать взгляд на том, что было похоже на крышу амбара. С разных сторон до него доносились голоса.

– Лорд Брэдцок, пожалуйста, – сказала мисс Недеркотт, когда ее лицо появилось в поле его зрения.

Черт побери! Она продолжала находить способы держать свои губы слишком близко от его губ. Ее рука скользнула под его плечи. Он улыбнулся. Если это то, чего она хочет…

Он потянулся, чтобы поцеловать ее.

И не смог.

Он услышал сдавленный смех. Она разговаривала с тем, кто засмеялся, но он не сомневался, что в ее голосе послышались веселые нотки.

Он был намерен встать и показать им, что он, не какой-нибудь буффон. Он попробовал упереться ногами в повозку, но они функционировали не лучше, чем глаза.

– Мне нужна ваша помощь, Хенли, – сказала мисс Недеркотт, придерживая его рукой, чтобы он не соскользнул с сиденья.

– Сейчас, мисс Чайна.

Повернув свое ноющее тело, Александр увидел высокого мужчину в темно-серой ливрее, голову которого венчали светло-красные волосы. А может быть, просто нечто алое находилось позади него? Это нечто было прямоугольной формы и высотой почти в четыре фута. Александр поморгал. Алый квадрат исчез.

– Хенли, – сказала мисс Недеркотт, – если вы возьмете лорда Брэддока за другую руку, мы сможем снять его с повозки.

Хенли спросил:

– Что случилось?

– Он был ранен в старом римском лагере. Вы поможете отнести его внутрь?

– Да, мисс Чайна.

Хенли подхватил Александра на руки и освободил от объятий мисс Недеркотт. Если бы Александр хотя бы наполовину мог соображать, он бы запротестовал: ему нравилось, когда мягкие женские формы прижимались к нему. А если бы у него действовали не только остатки мозгов, но и тело, он бы не просто прижался к этой соблазнительной женщине…

Он не обращал внимания на окружение, когда его несли по грязной тропинке и через дверь. Он слышал, как мисс Недеркотт кому-то говорила о том, что нужно выследить разбойника, который остановил их по дороге. Крики о необходимости поймать злодея больно отдавались в его голове.

Медленно с помощью Хенли он поднялся по нескольким винтовым лестницам и оказался в широком коридоре. Он испытал облегчение, когда слуга наконец-то ввел его в какую-то комнату. И хотя ему не хотелось признаться в том даже самому себе, он сомневался, что смог бы дальше продолжать путь.

– Прямо в постель, – услышал он за своей спиной голос мисс Недеркотт.

Она обладала искусством говорить провокационные вещи. Александр хотел сказать ей об этом, но слова не шли с языка.

– У него грязные ботинки и одежда, мисс Чайна, – запротестовал Хенли. – Если вы позволите, я сниму это с него…

– Пока что снимите лишь ботинки. – В ее голосе звучали нотки, свидетельствующие о том, что она неравнодушна к Александру.

Он улыбнулся, затем поморщился, поскольку даже это движение отозвалось болью в голове. Он упал на кровать, словно лишившаяся пружины кукла. Чьи-то руки схватили его правую ногу и стали стаскивать с нее ботинок. Его нога с грохотом ударилась о бок кровати, когда был снят второй ботинок. Ему никогда не требовался помощник для раздевания. Даже в случаях, когда он употребил излишне много напитка Бахуса.

Чьи-то руки уложили его на кровать. Появились подушки, но левая сторона головы лежала, казалось, на пилообразных ножах. Снова вернулась боль, притом настолько сильная, что он застонал. Он подумал, что слышит, как мисс Недеркотт что-то говорит. Но ее слова провалились в пустоту, и исчезло всякое подобие мысли.


– Потрясающе! – Шиан Недеркотт улыбнулась старшей сестре, когда Чайна закончила рассказ о своем приключении. – Неудивительно, что ты послала мне письмо с просьбой вернуться как можно скорее.

– Возможно, мне понадобится твоя помощь, чтобы уговорить лорда Брэддока остаться здесь до пятого числа следующего месяца. – Она откинулась назад в комфортабельном кресле. Высокие окна солнечной комнаты имели сводчатую форму, одна треть верхней части стекла представляла собой изображения вересковых полей в разные времена года. Сейчас по неровному стеклу бежали струйки дождя, в камине горел огонь.

Как и во всех комнатах, здесь везде лежали книги, их можно было увидеть на всех плоских поверхностях. Между ними стояли китайские керамические изделия и всевозможные артефакты. Заветной мечтой отца было путешествие на корабле на Дальний Восток. Но даже несмотря на то что эта мечта так и не осуществилась, он сумел окружить себя разнообразными образцами искусства и керамики.

Чайна всему этому изобилию предпочитала рисунки сестры. Эскизы Шиан были аккуратно сложены на полке напротив камина. Шиан планировала заключить в рамки большую часть своих работ, но стопка все росла, потому что сестра никак не могла остановиться и находила все новые и новые красоты, достойные ее кисти.

В комнате мало что изменилось с того времени, как их предки восстановили замок Недеркотт из развалин аббатства. Чучела голов животных смотрели со стены над очагом. Чайна давно обещала себе убрать их, но так и не поговорила с экономкой на эту тему.

– До пятого сентября осталось полторы недели, – сказала Шиан.

– Большой срок.

Улыбка сестры сделалась еще шире.

– Я как раз собиралась сказать, что это не такой большой срок.

– Это потому, что ты пока не знакома с лордом Брэддоком. Он очень упрямый человек.

– И красивый, как я слышала. – Шиан негромко засмеялась. – Каждая женщина в доме испытывает волнение от его… Как это миссис Мейдерс называет? О да. От его всклокоченной элегантности.

Чайна скрыла свое удивление по поводу того факта, что экономка сплетничает о госте.

– Ага! – воскликнула Шиан.

– Что означает твое ага?

– Ты посмотри на себя! Ты даже раскраснелась, думая о нем. Это на тебя не похоже, Чайна. Обычно ты хорошо скрываешь свои эмоции, даже передо мной. Ты как будто думаешь, что твои чувства – это нечто неприличное.

– Ты говоришь вздор.

– Я – вздор? У тебя есть неприличные мысли о всклокоченной элегантности лорда Брэддока?

Чайна нахмурилась:

– Я не удостою столь смехотворный вопрос ответом.

– Что означает «да». – Мелодичный смех наполнил комнату. – Твои попытки что-то скрыть от меня обречены на неудачу. Я слишком хорошо знаю тебя, и потом, в твоих глазах виден такой блеск, какого я не видела уже давно. Ты выглядишь совсем иначе, чем тогда, когда покидала компанию по изготовлению стеганых одеял.

– Иначе?

– Более живой.

– Ты уверена, что тебе не мерещится?

– Как мерещится тебе? – спросила Шиан. Подавшись вперед, добавила: – Расскажи мне еще об этом призраке.

– Я рассказала тебе все, что знаю. – Чайна испытала облегчение, что ее сестра переменила тему разговора. – Он был римским легионером, маркиз его потомок, и ему грозит опасность быть убитым. Больше я ничего не знаю.

– Как бы отец обрадовался такой головоломке!

Чайна вздохнула:

– Да, обрадовался бы. Джейд надеялась, что ее соприкосновение с призраком поможет нам доказать миру, что отец был прав, когда говорил, что призраки водятся повсюду в Йоркшире. – Она широко открыла глаза. – Если лорд Брэддок поверит, что призрак действительно принял участие в спасении его жизни, он наверняка заявит об этом публично. Кто не поверит отмеченному наградами военному герою?

– Это подтвердит правильность теорий отца, что особенно ударит по тем, кто осуждал его и его идеи.

Как только Шидн вышла из комнаты, на Чайну словно опустилась серость вечера. Она встала и подошла к окну. Глядя в сад, который выглядел так, словно оставил все попытки расти дальше, она вздохнула. Рассказывать лорду Брэддоку о настоящих призраках замка Недеркотт было бы гораздо легче, если бы он мог увидеть Квинта Валериуса. Маркиз думал, что она наполовину сумасшедшая. Она хотела бы, чтобы ее сестра Джейд была здесь. Ей каким-то образом удалось убедить других, что она видела призрак в коридоре рядом с отцовской библиотекой.

Или, если быть ближе к истине, она убедила сестер, которые были готовы выслушивать эти новости.

Но сейчас перед Чайной стояла более трудная задача: она должна убедить маркиза поверить в призраков до того, как он превратится в одного из них.


Боль.

Невероятная боль.

Сколько времени прошло с тех пор, как эта боль впилась в его голову и заставляет его испытывать нескончаемые мучения?

С момента…

В его смятенном мозгу не нашлось ответа на этот вопрос, когда он поднял голову. Ничего, кроме боли. Он медленно выдохнул, только сейчас поняв, что задерживал в себе дыхание, боясь ощутить приступ боли. Она сконцентрировалась в левой части головы.

Он увидел смутное пятно, когда открыл глаза. Он больше не на открытом воздухе. Ветер не обвевает ему лицо.

Когда он отправился в Римский лагерь, ветер затих и наступила такая тишина, какая бывает либо в самое жаркое лето, либо в самый морозный зимний день. Он до сих пор находится в лагере? Нет. Он помнил, что ему помогали войти в дом, но, кроме этого, мало что помнит еще.

Что-то шевельнулось в тени. Перекатившись на живот, он потянулся за оружием – за ружьем ли, шпагой, пистолетом – все, что могло оказаться рядом. Но его рука нащупала только мягкую постель.

Что-то задвигалось.

Возле окна.

Он посмотрел в ту сторону, сдерживая дыхание. Единственный звук может выдать, где он сейчас находится. Слабый луч света из окна на мгновение высветил силуэт чего-то, по форме напоминающего человека или зверя.

Он галлюцинирует. По всей видимости. Не может между ним и звездным светом находиться какое-то потустороннее существо.

Тем не менее что-то двигалось у окна. Нужно приготовиться к защите. Он не станет лежать на животе, дожидаясь, когда оно приблизится.

Он осторожно попробовал сесть. Он был не на кровати, а рядом с ней. Может, он упал с кровати? Покрывало нависало над его лицом, а украшенный вышивкой полог свисал с деревянного балдахина в восьми футах над его головой. Он понял, что двигалось у окна: отражение света от камина слева от него. Там горел огонь, его языки весело плясали в такт неслышимой музыке.

Почувствовав облегчение от того, что никто не видел его слишком нервную реакцию на тени, Александр посмотрел в другую сторону. Он увидел оконное трио на стене. Ромбовидные средники пересекали стекло. Стол и два стула располагались в углу. Зачехленное кресло и маленький столик находились у одиночного окна, которое высотой своей достигало потолка с толстыми стропилами. На стенах висели картины в рамках, но он не мог понять, что они изображают. Две странные маски, раскрашенные в яркие красные, желтые и зеленые цвета, висели рядом с дверью. С них свисали ленточки, и Александр подумал, неужели кто-то в самом деле носил эти гротескные маски. На стенде рядом с кроватью и на сундуке, который находился в ее ногах, лежали стопки книг.

Замок Недеркотт.

Эти слова явились откуда-то из туманного сознания Александра. Он находился в доме мисс Чайны Недеркотт.

Затем ее образ возник в его голове, словно она стояла прямо перед ним.

Он обернулся и вздрогнул, обнаружив, что она и в самом деле стоит перед ним.

– Что вы делаете вне кровати? – спросила, нахмурившись, мисс Недеркотт.

– Я не могу вам сказать.

– Вы должны быть в кровати.

– Я согласен. Всякий раз, когда я двигаю головой, она болит еще сильнее, – сказал он раздраженным тоном. Он не ожидал, что она без стука может войти в комнату, где он находится в постели.

Или же она стучала? Звон в его голове мог заглушить любые другие звуки.

Обойдя кровать с другой стороны, мисс Недеркотт подняла пару подушек. Она взбила их, прежде чем подсунуть ладони ему под руки. Он хотел было сказать, что сможет встать самостоятельно и не нуждается в ее помощи, но обнаружил, что все-таки снова в ней нуждается. Он почувствовал облегчение, когда мисс Недеркотт помогла ему встать на ноги и лечь на кровать.

– Оставайтесь по крайней мере в постели, – сказала она, – пока мы не убедимся, что рана на голове перестала кровоточить.

Его уже не удивило, когда она без особого напряжения смогла подтянуть его повыше, чтобы он лег на взбитые подушки. Тот факт, что он настолько ослаб, говорил ему, что его ранение более серьезно, чем он предполагал. Пульсирующая боль возле левого уха свидетельствовала, что центр боли находился именно там, но он старался игнорировать это, наблюдая за тем, как мисс Недеркотт идет к большому столу. Она налила что-то в чашку и принесла ему.

Память его не подвела, потому что мисс Недеркотт была привлекательная женщина. Не столь красива, как женщины в Лондоне, когда они раскрасят себе лицо пудрой и наденут немыслимой красоты платья. Скорее, она была миловидна. Россыпь веснушек вокруг ее носа позволяла предположить, что у нее весьма озорной нрав. Рыжие волосы более не падали беспорядочно ей на лоб и лицо. И это, подумал Александр, очень жаль. Затем он заметил, что прядь волос выбилась из-под шиньона на шею, которая была целомудренно скрыта благодаря высокому вороту платья. Он медленно поднял глаза и встретился с ее взглядом.

Мисс Недеркотт протянула ему чашку:

– Вы сможете ее удержать?

– А что это?

– Чай из ромашки. Он почти холодный, потому что я не хотела, чтобы вы ошпарили себя.

Он сморщил нос.

– Это облегчит вашу головную боль. Я поняла, что у вас ноющая боль, после того как увидела то место, в котором камень пытался пробить вам череп.

Александр решил, что наилучшим ответом будет молчание. Он протянул руку, которая сильно дрожала. Мисс Недеркотт осторожно вложила чашку с чаем в его руку. Сделав глоток чуть теплого, но крепкого чая, он вздохнул и расслабился, угнездившись среди подушек. Поморщившись, он попытался дотронуться до своего лба. Мисс Недеркотт поймала его руку:

– Не трогайте повязку.

– Мне не нужно, чтобы вы говорили, что мне делать с моей головой.

– Вам кто-нибудь нужен, пока вы беспомощны, как ребенок.

– Не такой уж я беспомощный.

Она улыбнулась и покачала головой:

– Может быть, не такой беспомощный, как ребенок, но мало кому из младенцев грозит опасность быть убитым через несколько дней.

– Убитым? – Раньше, чем она успела отреагировать, он ответил на свой собственный вопрос: – Ах, эта нелепая история с вашим призраком и его зловещим предсказанием относительно моего будущего. Будучи весьма здравой женщиной во всем остальном, мисс Недеркотт, вы питаете странную привязанность к этой сказке.

Она села в кресло под окном с выступом, и Александр восхитился, как падающий свет добавил тысячу оттенков к цвету ее волос.

– Лорд Брэддок, у вас странная склонность к тому, чтобы называть человека, который вас спас, лгуньей.

Александр в изумлении уставился на нее. В одном она была – он должен это признать – права. Она спасла ему жизнь. Дважды. Все, что она просила в обмен на это, – не пренебрегать ее предупреждениями о том, что его жизнь в опасности.

Ему следовало бы извиниться, но в нем взыграла гордость. Если он это сделает, то тогда получится, что он верит в ее глупую историю.

– Который, час? – спросил он, вместо того чтобы принести извинения.

– Два часа после заката.

– Я провел целый день в постели?

– Вы должны были провести целый день в постели с целью выздоровления. – Она высокомерно скрестила руки на груди. – Больше никаких подъемов и хождений, когда совершенно ясно, что вам требуется отдых. Куда вы, по вашему мнению, собрались идти?

– Я не имею понятия. Я проснулся на полу.

– Вы часто выкатываетесь из кровати?

– Нет.

– Вы ходите во сне?

– Я вижу, вас интересует все, что я делаю по ночам.

– В настоящий момент это не моя забота. Мне надо сохранить вас живым и здоровым.

Он хотел было возмутиться, но вынужден был остановиться, почувствовав острую боль.

– Вам нужно отдыхать здесь до тех пор, пока вы не почувствуете себя лучше.

– Я…

– Если вы сможете встать с кровати, тогда мы это обсудим.

Он почувствовал вызов в ее голосе. Черт побери! Да, он обязан ей жизнью, но это вовсе не означает, что следует выслушивать ее приказания!

Однако первое же соприкосновение с матрасом показало ему, что самостоятельно встать он не в состоянии. И она знала это. Он тоже не мог по-другому думать, если бы не был столь упрямым.

Он со стоном упал на подушки.

– Я должен послать сообщение моему другу в Пиккеринге. Викарию в церкви Святого Петра и Святого Павла.

– Его преподобию Понсонби?

– Да. Он ожидал моего прибытия вчера.

– Я пошлю ему сообщение утром и дам знать, что вы находитесь здесь во здравии и безопасности. Если вы хотите что-то добавить…

– Этого будет достаточно. Сколько времени понадобится, чтобы сообщение дошло? Мне очень не хотелось бы, чтобы он волновался.

– Мы находимся на расстоянии более двух лиг от Пиккеринга, так что сообщение придет туда к чаю.

– Двух лиг к северу?

– Да. – Она мягко улыбнулась и встала. – Но вы можете не беспокоиться из-за того, что придется ехать по этим ухабистым дорогам.

Эти слова напомнили ему кое-что еще.

– А что разбойник? Его нашли?

– Нет.

Он услышал явное огорчение в ее голосе. И сколько этот хищник будет гулять по округе? Может, найти этого разбойника и отдать под суд, оплатив тем самым свой долг мисс Недеркотт? Он едва не засмеялся. Это была идея, достойная провозглашенного героем Александра Брэддока.

Она словно услышала его мысли и сказала:

– Не думайте об этом разбойнике сейчас. Лучше сконцентрируйте внимание на том, чтобы поправиться. Почему бы вам не дать голове отдохнуть, чтобы она зажила побыстрее?

Александр не мог ничего возразить против этого здравого совета. Он закрыл глаза, намереваясь затем открыть их и поблагодарить ее, но тут же снова погрузился в сон.

«Позже», – сказал он себе, не думая о том, когда это позже придет.

Глава 5

В воздухе висела туманная влага, Капли не падали на землю. Они просто образовывали мерцающий серебристый занавес, который совершенно менял цвета всего окружения. Чайна привыкла к такой погоде ранней весной, но сейчас был август.

Она посмотрела на деревья вдоль кряжа. Название Роклифф не отвечало характеру местности. Возможно, когда-то это был крутой обрыв, но затем лес укротил его. Она вскарабкивалась сюда много раз в детстве. Она удивлялась тому, что не может вспомнить, когда последний раз бродила среди деревьев. Это было задолго до того, как она взвалила на себя обязанности по ведению хозяйства.

Позади нее дом был скрыт туманом. Она с трудом могла разглядеть трехэтажное кирпичное крыло, однако бойницы наверху были вполне различимы. Сквозь туман проглядывали рыльца горгулий.

Сад страдал от недостатка летнего тепла. Редко какие растения цвели, но выглядели они какими-то худосочными. Кухонный сад был ничуть не лучше.

Чайна ушла от конюшен и других надворных построек. И пока она шагала в сторону, откуда в солнечный день могла видеть верхушки деревьев близ Римского лагеря, дом за ее спиной совсем скрылся в низком белом облачке.

Внезапно серебристый туман засветился, словно дождевые капли превратились в крошечные янтарные кристаллики. Туман загустел и превратился в свет. Чайна сделала несколько шагов назад, ослепленная его яркостью. Только рассказы сестры о том, как призрак вобрал в себя свет со всего окружающего пространства, удержали ее от того, чтобы не побежать назад к дому.

Затем свет сделался более мягким, и перед ней предстал призрак центуриона. Его нагрудные латы отражали свет, металлический щит и оружие ярко поблескивали.

– Ave, Чайна Недеркотт, – сказал призрак, приподнимая в приветствии копье.

– Ave, Квинт Валериус. – Она двинулась ему навстречу, чтобы ей не нужно было кричать, но остановилась, когда ее словно ударил холод, напоминающий яростный порыв ветра. Холод исходил от призрака.

– Ты должна называть меня Квинт. – Он улыбнулся и, кажется, впервые не был похож на хорошо обученного воина. – Так меня называли мои друзья.

– Как пожелаешь, Квинт. – Мысль о возможности подружиться с духом взволновала ее, но не более того. Все предыдущее, что произошло с момента ее первой встречи с ним, с этими переживаниями не могло сравниться.

– Как поживает мой потомок?

Она улыбнулась, согретая его заботой об Александре.

– Я ожидаю, что он будет в состоянии вставать с постели к концу дня. Если ты хочешь увидеть это сам, добро пожаловать внутрь.

Квинт взглянул на видневшийся в мареве тумана дом.

– Я не уверен, что должен это сделать.

– Кто может сказать тебе, что ты можешь и чего не можешь делать? Твои командиры давно умерли. – Увидев, как вытянулось и помрачнело его лицо, она поспешила добавить: – Прости меня, Квинт. Я сказала не подумав.

– Но это правда. – Он приставил щит к своей ноге и оперся об него локтем.

– Расскажи мне подробнее о проклятии.

– Есть ограничения, хотя я не могу сказать, кто их определяет. Понимаешь ли, я не могу сам решить, когда я появлюсь и как долго здесь останусь.

Чайна подумала с минуту, прежде чем задала вопрос, который ее в самом деле интересовал:

– Как ты умер?

Квинт посмотрел на небо, и Чайна поняла, что он вспоминает тот день, когда испустил свой последний вздох.

– От удара мечом, – сказал он наконец, дотрагиваясь до сердца. – Вот сюда. Наверное, именно поэтому многие мои потомки встретили свой конец таким же образом.

– А что случилось с другими?

– Большинство умерло от меча и шпаги. Для других смерть была несчастным случаем – погибли под копытами животных. Упали с городской стены. Некоторые умирали медленной смертью, они сходили с ума перед пятым сентября.

– А если лорд Брэддок сможет пережить этот день и при этом его мозг останется в полном здравии?

– Проклятие будет нарушено, и его сын никогда не подпадет под него. – Улыбка осветила его огрубевшее лицо. – Когда туман снова меня затянет, мне уже никогда не придется возвращаться.

– Все кажется довольно простым.

– Никто не преуспел в этом за пятнадцать столетий. Жизнь перворожденного сына в каждом поколении угасала, словно свет лампы. – Поколебавшись, он провел руками по верхней части щита. – Ты должна знать также еще одну вещь.

– Какую?

Квинт откашлялся и отвел взгляд в сторону, после чего пробормотал:

– Те, кто пытался помочь мне, также погибали.

Она недоуменно уставилась на него:

– Почему ты не сказал об этом раньше?

– Я думал, что ты не пойдешь со мной освобождать моего потомка, и он мог умереть под развалинами стены.

– Но почему ты не сказал мне? – в шоке спросила она.

– Теперь, когда я сказал, ты должна быть очень осторожна. Те мои потомки, которые умерли, погибли из-за того, что они не смогли определить, кто их будущий убийца.

Чайна обняла себя руками и ощутила неприятный холодок, пробежавший по телу. Она привыкла думать, что отправилась бы спасать лорда Брэддока независимо от последствий. Однако если бы она знала правду о том, как ее судьба связана с его судьбой…

Она вздохнула. Они были пешки, а игра будет сыграна пятого сентября. Единственный способ выиграть – это найти способ остаться живой после этого дня.

– У тебя есть еще вопросы? – спросил Квинт.

Она почувствовала, что не способна сформулировать мысль.

– Сейчас нет. Возможно, попозже.

– Задавай, и я постараюсь ответить как можно полнее. А пока ты должна делать все возможное, чтобы подготовиться. Я полагаю, что ты должна позаботиться, чтобы лорд Брэддок был здоров, и тогда он сможет защитить себя.

– Как я уже сказала, ты можешь навестить лорда Брэддока в спальне и удостовериться, что он выздоравливает.

– Я у тебя в долгу, Чайна.

– В таком случае компенсируй его, найдя способ, чтобы лорд Брэддок смог тебя увидеть.

– Я не могу это сделать. Ты должна заставить его поверить.

– Как я смогу? Он уже несколько раз говорил, что не верит в духов.

– Ты не поняла меня, Чайна. Ты должна заставить его поверить не в духов и смерть, а в жизнь. Он должен помнить, насколько дорога жизнь, и он поможет тебе спасти свою жизнь.

Квинт растаял, оставив вместо себя облако тумана. И тут же разразился настоящий ливень.

Не обращая внимания на дождь, Чайна продолжала смотреть на то место, где только что был Квинт. Заставить лорда Брэддока поверить в жизнь? Как это сделать?


– Что это такое? – спросила женщина, вошедшая в комнату Александра. Ее светлые, оттенка жженого сахара, волосы были скромно собраны на затылке. Она несла поднос, а ее взор был устремлен в дальний конец комнаты, где плясали лучики света.

– Солнечные лучи отражаются от чего-то. – Он постарался подавить зевок, решив более не обращать внимания на луч света. Как он мог настолько устать? Он спал вчера весь день и сегодня до позднего утра.

– Но солнечных лучей нет вообще.

Он перевел взгляд с женщины на блики света, поблескивающие на противоположной стене. Женщина была права. За окном лил дождь, который сейчас стал еще сильнее. Что это был за свет? Внутри его наблюдалось движение, как если бы дрожала вода при солнечном освещении. Как будто что-то его побеспокоило. Как будто…

– Фантом! – воскликнула женщина.

Александр мысленно выругался. Он наслушался разговоров о призраках от Чайны Недеркотт. Сейчас это уже переполнило его терпение.

– Кто вы такая? – холодно спросил он.

– Шиан Недеркотт, младшая сестра Чайны. – Она сделала попытку улыбнуться, но не могла отвести взгляда от бликов на стене, где свет постепенно сходил на нет. – Чайна занята, поэтому я принесла вам обед. – Она наклонилась, чтобы поставить поднос ему на ноги. – Пусть вас не пугает количество пищи. Повар хотел представить разнообразные блюда, чтобы вы могли выбрать то, что вам хочется. – Она отступила на шаг, сохраняя слабую улыбку и продолжая смотреть ему за спину.

– Спасибо, мисс Недеркотт, – сказал он, окинув взглядом предлагаемую еду. Он мог выбрать тосты и джем, или вареное яйцо, или мясо и хлеб, или рыбу, или пахнущий грибами суп. От каждого блюда исходил соблазнительный аромат, напоминающий ему о том, что последний раз он ел более суток назад.

– Если вам что-то понадобится, воспользуйтесь звонком, который лежит на подносе. – Она повернулась к двери, но затем снова посмотрела на стену, которая теперь ничем не отличалась от других.

– Могу я спросить вас об одной вещи, прежде чем вы уйдете?

Она остановилась.

– Конечно.

– Ваша сестра склонна к фантазированию?

– Чайна? – Шиан засмеялась. – Нет, только не Чайна. Она настолько здравомысляща, что многие удивляются, как она вообще может принадлежать к роду эксцентричных Недеркоттов.

– Вот как? У вашей семьи столь необычная репутация?

– Мой отец интересовался многими вопросами, милорд. Некоторые из них были банальны, другие – нет, но он занимался ими с одинаковым рвением. Кто-то из людей не понимал этого. – Похоже, она сочла, что все объяснила.

– Ясно, – сказал Александр, хотя мало что понял. Однако дальнейшие расспросы свидетельствовали бы о дурных манерах.

Александр был голоден, но его взгляд невольно то и дело возвращался к тому месту на стене, где перед этим плясал неправильной формы кружок. Это напомнило ему, хотя он и стремился все забыть, о сгустке света, увиденном в Римском лагере.

Черт бы побрал все это! Что происходит в этом доме на краю пустоши? Осторожно сдвинув поднос, он спустил ноги с кровати. Или попробовал сделать это. Покрывала, казалось, весили не менее пары орудий. Он приложил немало усилий, прежде чем уселся на край кровати, болтая голыми ногами, словно ребенок. До этого он не замечал, что его ботинки и брюки куда-то исчезли. Интересно, кто его раздевал. Возможно, это была старшая мисс Недеркотт. Он хотел бы вспомнить, как она его раздевала.

Дверь открылась, и вошла Чайна, держа руки за спиной. Глаза у нее округлились.

– Что вы опять делаете?

– Я только отчасти делаю то, что раньше, если вы заметили. Я решил, что разумнее не заходить столь далеко, пока я не узнаю, где моя одежда.

– Ее чистят и ремонтируют. Возвратят вам через час. Вы закончили обед? Я могу унести поднос, если вы закончили.

Александр хотел бы оставаться таким же спокойным, как и она, в этой необычной ситуации.

– Я устал находиться в постели. – Он мечтательно улыбнулся: – То есть в одиночестве.

– Оставьте ваш проказливый тон. Городские забавы годятся для тех, кто способен получать от них удовольствие. Я сомневаюсь, что с такой раной на голове вы способны на большее, чем спать и выздоравливать.

– А вы испытайте меня.

Чайна ахнула, увидев вызов и озорные искры в его глазах. Она не ожидала, что он не задумываясь скажет нечто подобное. Или она неправильно поняла Квинта? Лорд Брэддок, похоже, отнюдь не склонен был отказывать себе в удовольствиях, которые способна дарить жизнь.

Впрочем, она должна заставить его поверить не в призраки и смерть, а в жизнь. Он должен вспомнить, насколько драгоценна жизнь, и тогда поможет ей и себе справиться с угрожающей им обоим опасностью.

Слова призрака были предельно ясны, как и попытка флирта маркиза.

– Нет, благодарю вас. – Чайна не любила этот чопорный, строгий тон, но он должен был напомнить ему, да и ей самой, что она хозяйка, и не более того. Кроме того, ей нужно было подумать о том, как убедить его остаться в замке Недеркотт. Использовать соблазнительные ухищрения, даже если бы она и умела это делать, было бы непорядочно. Бесплоднаястрасть могла окончательно лишить его сил, да и она могла забыть, что это всего лишь игра.

А сейчас он сидел перед ней с голыми ногами и вел себя так, словно ему не привыкать вести дискуссии с женщинами, будучи раздетым. Возможно, что подобное случалось, но Чайна поймала себя на том, что слишком часто бросает взгляды на его крепкие мышцы под рубашкой, которая едва прикрывала его бедра.

Она должна была сделать то, ради чего пришла в комнату. Из-за ее спины появилась трость.

– Это трость моего отца. Я подумала, что вам она может понадобиться, пока не исчезнут головокружения и вы не окрепнете.

– Я не хочу зависеть от костыля.

– Это не костыль. Это трость для ходьбы. Многие люди, которые прогуливаются по пустоши, находят трость удобной, поскольку поверхность почвы здесь очень неровная. – Она протянула трость, которая была у отца любимой. Ее вырезал пастух возле маяка Дэнби, ее ствол был украшен изображениями птиц, живущих в этой местности. Чайна прислонила трость к кровати. – Вы вольны пользоваться ею или не пользоваться, как вам будет угодно, лорд Брэддок.

– Называйте меня Александр.

Чайна собиралась уходить, но остановилась и посмотрела на него. Он хотел, чтобы она называла его по имени? Но это предполагает возможность более близких отношений, возникновение которых она исключала напрочь.

– Почему?

– Я ваш гость, завишу от вас. Я хочу облегчить вам жизнь. – В его глазах снова появился озорной блеск. – А будучи моей хозяйкой, вы должны удовлетворять мои просьбы.

– Я должна?

– И даровать мне привилегию называть вас столь же неофициально.

Ее внешнее спокойствие внезапно исчерпало себя: ей стало ясно, что она больше не в силах изображать невозмутимость чувств.

– Очень хорошо, но не могли бы вы прикрыть вашу наготу?

– Я не был уверен, что вы ее заметили.

– Разумеется, я заметила.

Жар прилил к ее лицу, когда он медленно улыбнулся. Ее словам можно было придать более широкий смысл, чем она хотела в них вложить.

– Я бы вернулся под покрывало… если бы мог. – Его игривый тон исчез, и Чайна вдруг поняла, сколько усилий и энергии он потратил на то, чтобы выглядеть более здоровым, чем был на самом деле.

– Глупо с нашей стороны стесняться в этой ситуации, – с сочувствием сказала Чайна. Подойдя к кровати, она выдернула из-под него покрывало.

Он схватился за столбик кровати.

– Осторожно! Нужно предупреждать. Вы чуть не столкнули меня носом вниз.

– Вы всегда видите наихудший вариант? Если вы приподнимете ноги, я натяну покрывало на вас.

Он медленно выполнил то, о чем она просила. Было мучительно наблюдать за его медленными, осторожными движениями, но она не предлагала помощи. И дело даже не в том, что он мог обидеться. Мысль, что она будет прикасаться к его обнаженной коже, волновала ее до такой степени, что она сама себе удивлялась. Она представила, что прикасается к его грубой мужской коже, ощущает на себе его жаркий взгляд и видит, как его губы тянутся к ней. Чайна поспешила отбросить эти образы, забрала с постели поднос и натянула на Александра покрывало.

Он чертыхнулся.

– Что случилось? – спросила она.

– Что-то тут подо мной смялось.

– Расправьте его.

Как она может рисовать фантазии с участием мужчины, который капризничает по каждому поводу?

– Трость находится рядом. Если вам нужно будет встать, чтобы…

– Справить личное дело?

– Да.

Ей не требовалось смотреться в зеркало, чтобы убедиться в том, что у нее лицо приобрело цвет ее волос. Возможно, она бы так не краснела и не испытывала неловкости при обсуждении подобных вещей, если бы у нее был брат. Она направилась к двери.

– Чайна! – окликнул он.

– Да? – Она даже не повернула голову в его сторону.

– Ваша сестра верит, что вы рассказывали ей правду. Будто вы разговаривали с призраком.

Она заставила себя повернуться к нему лицом и увидела, что он выглядит несколько смущенным. Он словно сам себе удивлялся. Ведь он остановил ее для того, чтобы обсудить нечто немыслимое для него – каких-то призраков.

– Шиан знает, что я отличаюсь честностью, – сказала она.

– Шиан тоже видела этого призрака?

– Нет, но она верит мне. – Чайна посмотрела Александру прямо в глаза. – Точно так же, как я поверила другой моей сестре, когда она сказала мне, что тоже видела призрак. Может быть, вы слышали, сколько вопросов возникло в связи со смертью сэра Митчелла Реншоу. Участие Джейд в обсуждении заключалось в том, что она приняла во внимание слова призрака, который появился прямо здесь, в замке Недеркотт.

Он довольно долго молчал и смотрел на Чайну, как бы заново оценивая ее.

– Она верит в существование призраков, потому что в это верите и вы, но я так не могу.

– Я не прошу вас верить в призраков. Главное – то, что я сказала вам о пятом сентября. Кто-то попытается вас убить. – Она сглотнула комок в горле. – И существует большая вероятность того, что я тоже умру. Мне нужно, чтобы вы поверили, что опасность реальна.

– Я не уверен, что могу поверить и в это.

Его холодные точные слова уязвили ее больше, чем она ожидала. Покидая комнату, она в ярости бросила:

– В таком случае вы подписали нам приговор.

Глава 6

Дождь стучал в шероховатые стекла. Отец Чайны любил эту уютную комнату, в которой вдоль трех стен располагались полки, вмещавшие столько книг, сколько можно было туда втиснуть. Разнообразные вазы заполняли полки над дверью: их было так много, что рассмотреть это удивительное богатство, завезенное из Азии, с ходу не удавалось. Ее отец никогда не мог воспротивиться желанию «купить всего лишь еще одну вазу». А в середине другой стены между высокими окнами находился массивный камин.

Чайна использовала письменный стол для того, чтобы отвечать на письма и составлять перечень дел по ведению хозяйства. Сейчас она занималась именно этим. Повар ожидал ее распоряжений относительно того, чем кормить гостей, которых ее сестра пригласила в замок. Шиан была рада принять гостей после того, как они два месяца назад возвратились из города.

Последние события отвлекли Чайну от домашних забот. Лишь зайдя в библиотеку, чтобы поискать отцовские книги о римских поселениях в Йоркшире, она увидела сделанный наполовину и незавершенный перечень.

Она поднялась и подошла к окну. Даже в лучшие времена она не любила устраивать прием гостей. Сейчас же, когда она не могла отделаться от мыслей об Александре и о нависшем над ними проклятии, это глупое мероприятие было ей совсем не по душе.

Как ей заставить Александра поверить в то, что ему надо бороться за жизнь? Мысленно снова и снова анализируя состоявшийся разговор, она еще раз осознала, что не ошиблась. Квинт просил ее сделать именно это.

Она должна заставить его поверить не в призраков и смерть, а в жизнь. Александр должен понять, как драгоценна жизнь, и тогда он поможет им спастись. Но она не имела понятия, с чего начать.

– Я не помешал?

Чайна оглянулась. Она увидела Александра, стоящего в дверях. Вчера растрепанный и полуодетый, он сегодня выглядел элегантно. Китель на нем сиял чистотой, брюки после того, как их выстирали и зашили, смотрелись как новые. Повязка вокруг головы исчезла, виднелось лишь маленькое светлое пятнышко возле левого уха. Аккуратно завязанный галстук, зачесанные назад черные волосы и удивительные голубые глаза – теперь перед ней стоял красавец, имеющий ко всему прочему титул маркиза.

– Дело у вас пошло на поправку, – сказала она, понимая, что в этих ее словах была явная недооценка. Он был настолько хорош собой – глаз не оторвать.

Александр наклонил голову.

– Я чувствую себя гораздо лучше. Когда шел сюда, ни разу не упал. – Он поднял трость. – Я обязан принести еще одно извинение, Чайна. Прошу простить мою раздражительность.

– Нет нужды в извинениях. – Взяв за руку, она осторожно повела его к ближайшему стулу. Стоя рядом с ним, она заметила, что волосы его влажны и возле правого уха остался след мыльной пены. Она попыталась удержать себя от того, чтобы дотронуться до этого пузырька.

Но не смогла.

– Что вы делаете? – удивленно спросил он.

– У вас осталось мыло возле уха. Только и всего. – Щеки у нее вспыхнули, она поспешила опустить руку и показала на стул: – Почему вы не садитесь? Вы не должны утомляться. Миссис Мейдерс говорила, что вы плохо спали.

Он сел и вопросительно посмотрел на нее:

– Почему ваша экономка говорила вам об этом?

– Она хотела, чтобы я как хозяйка знала об этом.

– Нет, я имею в виду не это. – Он прищурил свои голубые глаза. – Почему она так сказала? Что позволило ей решить, что я спал плохо?

– Она лишь упомянула о том, что ваши покрывала были разбросаны. – Она бегло улыбнулась, надеясь скрыть неловкость в связи с тем, что речь идет о столь интимных моментах. – Вы же знаете, как экономки любят наблюдать за всеми.

– Это верно. – Он медленно вздохнул. – К примеру, за время своего краткого пребывания в Брэддок-Корте я уяснил, что миссис Поллард сердить не следует. Она управляет домом и слугами с эффективностью Наполеона, умело командовавшего своими генералами. – Легкая улыбка тронула его губы. – Но попробуй ей возразить, попробуй ей сказать, что люди могут уставать. Она была непреклонна в своих наполеоновских замашках.

Чайна села в кресло напротив него. Тепло, идущее от едва тлеющего огня в камине, немного уменьшило влажность в комнате, однако не полностью.

– Уж не желание ли сбежать от вашей экономки привело вас в Римский лагерь?

Александр рассмеялся.

Она подумала, не первый ли это по-настоящему искренний смех, который исходил от него. Ей понравилось звучание этого смеха. Он показался ей чистосердечным и живым, словно первые весенние бризы над вересковыми полями.

И она тоже рассмеялась. Ее заливистый смех словно уравновесил низкие раскаты его голоса.

Они как бы дополняли друг друга.

Ее смех затих. Она едва знала маркиза, и то, что она в нем обнаружила, ее раздражало. Он был офицером, любил отдавать приказания и ожидал, что всякий оказавшийся рядом человек должен их исполнять. Она не один раз испытывала искушение напомнить ему, что она не сержант, находящийся под его командой. Но сегодня, в этот дождливый день, он старался быть обворожительным. Ей следовало вспомнить собственные приятные манеры.

– Это могло быть истинной причиной, – сказал Александр, хмыкнув еще раз, отвлекая ее от непростых мыслей. – Однако я сказал своим домашним, что собираюсь осмотреть Римский лагерь и порыться в прошлом во время своего посещения семьи офицера, с которым я служил на континенте. – Он посмотрел в окно на цепь холмов, ведущих в сторону вересковых полей.

– В вашем прошлом? – Она не могла отрешиться от мыслей о Квинте Валериусе. Может быть, Александра судьба привела в Римский лагерь для того, чтобы он узнал от духа его предка о грозящей ему опасности?

– Нет, в прошлом этих мест. Здесь много старинных стоянок, известных только заблудившимся овцам. Мне хотелось узнать как можно больше о тех временах и, возможно, даже написать путеводитель для других исследователей.

– А что вы искали в Римском лагере?

– Артефакты. – Он провел пальцами по книге, которая лежала на столе рядом с его стулом. – Но честно говоря, этот лагерь относится к более позднему периоду по сравнению с тем, что я надеюсь увидеть, пока нахожусь здесь.

– Античные камни и места захоронений?

– Вы знаете и о них?

– Я родилась и выросла здесь. Мои родители были одарены огромной любознательностью – чертой, которую унаследовали мои сестры и я. Пока другие дочери обучались рукоделию, мы узнавали о доисторических стоянках на пустоши.

– Вы покажете мне некоторые из них?

Она улыбнулась:

– Конечно. Буду рада показать вам некоторые из этих старинных мест и познакомить вас с его преподобием Уайлдером. Он знает даже еще более интересные места, чем я. Мы могли бы начать с каменного креста на лесной дороге в Лависхем, когда минует пятое сентября.

– Забудьте об этом. Вы не сможете удержать меня. Я хочу посмотреть то, что привело меня в эти вересковые края.

– Александр, вы должны проявлять крайнюю осторожность. Вы рискуете своей жизнью, равно как и моей.

– Вы все еще надеетесь, что я поверю в некую старинную сказку о позабытом проклятии моей семьи, в котором вы почему-то разглядели опасность и для себя.

– Верите или не верите, но я говорю правду. Если бы вы смогли увидеть Квинта, вы бы смогли меня понять.

– Проблема в том, что я не могу его увидеть. – Он вздохнул. – Однако я не сделаю ничего такого, что может подвергнуть риску вашу жизнь. Если этот каменный крест находится неподалеку от замка Недеркотт, мы будем в безопасности.

Чайна задумалась. Он наверняка отправится на поиски каменного креста самостоятельно, если она не согласится идти с ним. Ей снова захотелось, чтобы Квинт поручил кому-нибудь другому – не ей! – заботу об этом упрямом человеке. У нее, увы, ничего не получается. Посмотрев в окно, она сказала:

– Если дождь до заката прекратится, мы сможем туда съездить. Я удивляюсь, что вы не видели его раньше. Каменный крест находится недалеко от вашего имения – к северу от Уитби. Вы должны были путешествовать по этим местам.

Он подался вперед и тоже посмотрел в окно:

– Я никогда не посещал эти места. Я не был здесь до тех пор, пока не унаследовал титула. Мои дед и отец не ладили друг с другом. Первый раз я приехал в Брэддок-Корт всего несколько месяцев назад.

– Как печально, что вы не знали своего деда. – Она подумала о проклятии. Не оно ли рассорило деда и отца Александра и не из-за него ли не уживались они под одной крышей, оставаясь чуть ли не врагами?

– Мой отец так не считал. – Его тон как бы предупреждал, что у него нет желания говорить на эту тему.

– Очень жаль, что вы отдали разбойнику то, что нашли в Римском лагере.

– Я отдал ему черепки. – Он полез под китель. – Я не отдал ему вот это. – Он извлек из кармана нечто, завернутое в носовой платок.

Александр стал разворачивать платок, и Чайна подалась вперед, сгорая от любопытства и нетерпения. Когда он развернул платок, она увидела черный предмет, размером и формой напоминающий шиллинг.

– Что это такое? – Приподнявшись, она уставилась на черный кружок, лежавший у Александра на ладони.

Он поднял руку таким образом, чтобы на предмет падал свет из камина. Чайна ахнула. На нем были изображены мужчина и женщина. Она провела пальцами по их лицам. – Это гагат?

– Думаю, что да.

– Какое мастерство! Мне кажется, что среди вещей, изготовленных в Уитби современными мастерами, вряд ли найдется другое такое же по своему уровню искусства. – Выпрямившись, она подошла к полке и достала книгу. – Если вы интересуетесь периодом, когда Римская империя владела Британией, вы можете найти эту книгу интересной.

– Что это за книга?

– Она рассказывает об истории Римской стены. Ее написал мистер Хаттон. Почти двадцать лет назад он обошел весь Адрианов вал от Ньюкасла до Ирландского моря. Мне она показалась очень интересной.

– Какая вы любознательная!

– Мой отец называл меня неизлечимо любопытной.

Александр улыбнулся:

– Я бы сказал, что это комплимент.

– Я так это и воспринимала.

– Если можно, я возьму эту книгу в свою комнату, чтобы почитать позже.

– Пожалуйста. Вы можете брать любую книгу, пока вы здесь.

Положив гагат на подлокотник, он осторожно поднялся на ноги, а покачнувшись, воспользовался тростью. Он бросил взгляд на нее, она ответила тем же без всяких комментариев. Или он думал, что она будет обращаться с ним иначе из-за того, что он ослабел от раны? Она успела понять, что он не любит, чтобы с ним нянчились. Идя вдоль полок, он сказал:

– Мне потребуется несколько лет, чтобы прочитать все это. – Он повернулся к Чайне: – А вы?

– Прочитала ли я все книги? – Она покачала головой: – Пока нет. Смею предположить, единственный, кто это сделал, был мой отец.

– У него был эклектичный вкус.

– Даже слишком эклектичный, по мнению многих.

– А по-вашему?

– Он был самый интересный человек из всех, кого я знала, и ничье другое мнение не может изменить этого.

Положив книгу на ближайший стол, он подошел к ней.

– В вашем голосе слышится такая печаль, Чайна.

– Прошло более года с тех пор, как он умер, однако…

– Я понимаю. Не один раз я переживал такие моменты, когда мне хотелось показать отцу что-то удивительное, найденное мной, или спросить его совета в отношении нашего фамильного имения. – При этом он бросил взгляд на изделие из гагата на подлокотнике кресла.

– Чего я хотела бы больше всего, так это поговорить снова с моим отцом. – У нее перехватило горло. Она не собиралась говорить об этом. Ее сестра пыталась устроить разговор, о чем она не сказала Чайне вплоть до своей встречи с духом сэра Митчелла Реншоу, но ничего из этого не вышло. А она так надеялась…

– Я понимаю, – снова сказал Александр, сокращая расстояние между ними. – Я был… был далеко, когда умер мой отец.

Она почувствовала в этих его словах некоторую недосказанность, однако не подтолкнула его к тому, чтобы он пояснил.

– Очень сожалею, – шепотом сказала она, когда Александр остановился перед ней.

– Я тоже. Я сожалею о своем дурном поведении на протяжении всего времени, как мы познакомились. – Он дотронулся до ее щеки. – Чайна, я обязан вам жизнью. Я должен был поблагодарить вас гораздо раньше.

Она попыталась найти нужные слова, но у нее перехватило дыхание, словно тысяча взволнованных выдохов пыталась вырваться из ее груди одновременно. Он коснулся ее щеки. Его рука была жесткой, но удивительно теплой. Она наконец смогла сказать:

– Вы сделали бы то же самое, если б мы поменялись ролями.

Он поднял ее правую руку, и стали видны царапины, которые она получила, когда откапывала упавшую стену.

– Я сожалею, что моя глупость причинила вам боль.

– Не было никакой глупости в том, что вы делали.

– Я должен был более тщательно проверить надежность камней перед тем, как собрался входить в пещеру.

– Вы говорите, что не проверили надежность пещеры, – шепотом проговорила Чайна, – а я уверена, что вы все сделали правильно. Вы сделали все, что может сделать человек. – Она не стала называть имени Квинта или снова напоминать о его предупреждении. Они стояли, окруженные мягкими тенями. В помещении ощущался немного пыльный аромат книг. И сейчас ей так не хотелось, чтобы сюда вторгся кто-то еще. Даже Квинт. Даже он.

Улыбка коснулась его рта.

– Может, так оно и есть, тем не менее обвал крыши показал, насколько я ошибался.

– Ошибались? Вы признаете, что способны совершить ошибку?

– Только одну эту. Точнее, две ошибки.

– Две?

– Я не должен был на вас ругаться, когда вы пытались мне помочь.

– Вы действительно получили солидный удар по голове. – Пошутила она и улыбнулась. В ней появилась надежда на то, что он начинает внимать ее предупреждениям. – В этом, наверное, кроется причина, которая помогает вам переоценить случившееся.

– Согласен. – Он взял ее под локоть. – Я стараюсь быть предельно искренним, как будто я разговариваю с одним из моих самых близких друзей. Я знаю, что я вел себя с вами по-скотски.

– Александр… – Она забыла, что собиралась сказать, поскольку его пальцы бесцельно заскользили по ее руке.

– Да?

– Это все вздор.

– Какой же это вздор – исправить ошибки? Если человек не способен извлечь уроки из своих ошибок и исправить их, тогда какой же смысл в признании ошибок?

– Вы говорите вздор.

– Может быть, и так. А может, и нет. – Погладив ей щеку тыльной стороной ладони, он сказал: – Рассмешите меня.

– Я бы рассмешила, если бы вы сделали что-нибудь смешное.

– Вы опасны своими словами, Чайна.

– Женщине не разрешается защищать свою честь с помощью шпаги или дуэльного пистолета, вынуждают ее делать это другими способами.

– По мне лучше столкнуться со шпагой, чем с вашим острым умом.

Она закатила глаза:

– Если у вас есть для этого причина, то объясните ее.

– Вы, кажется, рассержены.

– Да.

Он выглядел искренне озадаченным.

– На меня?

– Здесь нет больше никого другого, и я вас уверяю, что сержусь не на себя.

– Почему вам кажется, что я вам докучаю? Докучает? Впрочем, это более мягкое слово, чем если бы он сказал – сержусь. Но в любом случае нельзя не признать – она рядом с ним теряла спокойствие.

– Я думаю, что будет лучше, если мы сменим тему.

– Вероятно. – Он отступил назад, тем самым удивив ее, потому что она не ожидала, что он отступит. Он поднял ее руку, поклонился и произнес: – Мисс Недеркотт.

Она готова была спросить, почему он вернулся снова к столь официальной форме обращения, но ощутила, как его большой палец нежно прикоснулся к ее ладони, вызвав дрожь во всей руке. Их взгляды встретились, и он не отвел глаза, когда заключил ее ладонь в свою. Он медленно поднес ее к своему рту. Теплое дыхание опалило ее дрожащие пальцы, она замерла, ожидая, что он сейчас поцелует ей руку. Но вместо этого он притянул ее к себе, отпустил ее руку и обнял за талию.

Она открыла рот, чтобы приказать ему отпустить ее. Однако он накрыл его своим ртом. Шок перешел в желание, раздражение сменилось восторгом раньше, чем она успела сделать новый вдох. Не было ничего поспешного, яростного или агрессивного в этом поцелуе. В результате она обмякла в его объятиях. Его язык ласкал ее нижнюю губу, дразня и волнуя, а затем дерзко проник внутрь рта. Она в шоке ахнула. На этот звук наложился его смех, после чего его губы скользнули к ее шее. Она понимала, что делает глупость, позволяя ему эти действия, но была не в силах оттолкнуть его. Ей хотелось насладиться этими незнакомыми ощущениями, погрузиться и утонуть в них… вместе с ним.

Когда его рот двинулся к ее уху, она не смогла сдержать дрожь, которая сотрясла ее. Она ухватилась за лацканы его кителя и повернула голову таким образом, что ее рот оказался прижатым к его губам. Она сложила руки у него на груди. Удары его сердца участились, подобно тому как ускоряется движение фургона на крутом спуске. Впрочем, ее сердце билось еще быстрее, она слышала гулкие удары пульса в ушах. Ее руки скользнули вверх по его спине, и она с восторгом ощутила, как его сильные мышцы отреагировали на ее прикосновение.

– Ой… прошу прощения. – Голос долетел из-за спины Александра.

Голос Шиан.

Чайна резко отпрянула назад, глядя в упор на него, потому что ей требовалось какое-то время для того, чтобы собраться и посмотреть на сестру. Он одарил ее озорной улыбкой, и она почти ответила ему тем же. Она попалась в ловушку. Она позволила ему соблазнить себя и заключить в объятия с помощью фальшивых слов и сверкающих глаз. Впредь ей следует найти в себе мудрость никогда не принимать их всерьез.

Глава 7

– Я… я прошу прощения, но мне очень нужно переговорить с тобой, Чайна, – сказала Шиан, стоя в проеме двери. – Я не собиралась… ничему мешать…

Чайна повернулась к сестре и с радостью обнаружила, что на ее лице не видно ни осуждения, ни любопытства. Шиан смотрела на Александра, который стоял со спокойным видом, опираясь локтем на книжную полку.

– Входи, – сказала Чайна.

– Мисс Недеркотт, – добавил Александр, поклонившись Шиан.. – Как вы можете видеть, еда, которую вы приносили, поставила меня на ноги.

– Я рада это видеть. – Шиан перевела взгляд на Чайну и сказала: – Наши гости уже здесь.

Чайна готова была обнять сестру. Надо же, она вела себя так, словно не случилось ничего из ряда вон выходящего. Более того, шагнув в комнату, она сказала Александру:

– Просим извинить нас. Мы сейчас будем приветствовать наших гостей. Вы можете оставаться здесь и почитать. Если вам понадобится помощь для того, чтобы вернуться в вашу комнату, я пришлю к вам кого-нибудь. Любой из наших людей – в вашем распоряжении…

– Я был бы благодарен за помощь.

– Но наши гости…

– Я буду рад участвовать во встрече ваших гостей, если вы не возражаете. Мне будет интересно познакомиться с ними. Я никого не знаю в Йоркшире.

– Разумеется, вы можете присоединиться к нам, – сказала Чайна, изображая спокойствие и уверенность. Она хотела выглядеть столь же искренней, как прозвучали ее слова. Она надеялась, никто не заметит ее душевного смятения и ей удастся сохранить лицо, идя вместе с Александром и сестрой через весь дом.

Чайна вскоре с облегчением убедилась, что ей можно не беспокоиться. Шиан все время занимала Александра разговором. Она спрашивала его о впечатлениях, которые он вынес сначала из осмотра Римского лагеря, а затем замка Недеркотт. Чайна хотела бы научиться общаться с людьми так же легко, как это делала Шиан. Но ей всегда было проще оставаться в тени, позволяя своим словоохотливым сестрам брать ведущую роль на себя, Сейчас Джейд больше не жила в замке, и Шиан скорее всего тоже останется здесь недолго. В последние месяцы сэр Генри Кранлер уделял ей много внимания, когда она бывала вне замка – в церкви или на рынке в Пиккеринге. Доходили ли до Шиан слухи о том, что сэр Генри готов просить ее руки?

Глупо прислушиваться к слухам. Они по своей значимости сродни молочной пене.

Чайна была настолько погружена в свои мысли, что едва не столкнулась с Александром. Он выставил руку, чтобы остановить ее, и она очнулась от бушевавших в ней мыслей.

Рот его напрягся, и она поняла, что обидела его. Она попыталась сказать самой себе, что будет лучше, если между ними вырастет стена. Когда он заключил ее в объятия и поцеловал, она забыла о своем обещании Квинту.

– Я сожалею, – сказала она, хотя вряд ли он понял, что она имела в виду.

– Я тоже. Я не хотел вас напугать. – Его голубые глаза, казалось, впились в нее, и она еще раз задалась вопросом, понял ли он истинное значение ее слов.

– Поторопитесь! – Шиан засмеялась, жестом показав, что надо скорее спускаться вслед за ней. – Вебстер уже предупредил меня, что карета подъезжает к воротам.

– Это лакей, – негромко пояснила Чайна, когда сестра почти побежала вниз по лестнице.

– Я так и понял. – Александр опирался рукой на дубовые перила, осторожно спускаясь по лестнице. – Ваша сестра никогда не скрывает то, что думает или чувствует, это так?

– Да. Я думаю, она ведет себя так, потому что она – художник. Она вкладывает всю себя в каждый свой рисунок. Так же относится и к жизни.

– Этому можно лишь позавидовать.

– Да.

Он остановился на нижней площадке лестницы, держа руку на толстой дубовой балясине.

– Если вы завидуете, то почему вы не такая, как она? Вы скрываете свои мысли.

– Очень трудно быть честным с человеком, который считает меня лишенной здравого смысла.

Он вскинул темные брови, затем засмеялся:

– А может быть, просто вы тщательно выбираете слова и используете их как оружие, когда появляется такая возможность?

– Если так, то вы предоставили мне много таких возможностей.

Улыбнувшись, он предложил ей руку.

– Должен сказать, Чайна, мне доставит большое удовольствие, что я буду исцелять свою больную голову в компании двух очень интересных особ.

Чайна, в свою очередь, не смогла сдержать улыбки. При этом она аккуратно взяла его под руку. Медленными, осторожными шагами они пересекли восьмиугольное фойе, направляясь к парадной двери.

Этой дверью пользовались редко, потому что двойные деревянные панели весили не меньше ломовой лошади. Окна по обе стороны от двери были почти такие же высокие, но вдвое уже. Сводчатые вверху, они были украшены витражами с видами дома, выполненными еще при жизни ее прадеда. Тут же возвышались голубые и золотистые вазы высотой е Александра. Они были установлены на подставках из красного дерева, украшенных резными драконами и цветами. Из всех керамических изделий, собранных ее отцом, эти вазы ей нравились больше всего.

Александр не без труда преодолел три невысокие ступеньки за пределами дверей и спустился во двор. Со стороны дороги, идущей к воротам замка, доносились звуки подъезжающей кареты: стук копыт и лязг колес.

Александр присвистнул, оглядывая двор, затем хмыкнул:

– Вот это замок! Стены с бойницами, с крыш свисают горгульи. Я думал, что он носит имя замка для пущей важности.

– Так оно и есть. В основном. Замку никогда не приходилось защищаться. Он построен был как замок, но средневековые войны к тому времени кончились.

– Можно прогуляться по парапетам?

– Да. Когда вы станете более твердо держаться на ногах, я буду рада показать вам, как туда можно взобраться.

– При таком отдающем древним духом замке неудивительно, что вы верите в существование призраков. Какие еще истории, связанные с привидениями, вы знаете?

– До того случая, о котором я вам говорила, только о призраке, увиденном моей сестрой Джейд.

– Вы шутите. В каждом старинном доме постоянно слышны стоны, а их регулярными гостями бывают привидения.

– Но не здесь. – Она жестом показала в сторону кареты, которая въезжала во двор через сводчатые ворота: – Наши гости – живые люди.

Карета резко остановилась, и Чайна посмотрела на кучера, который сидел на облучке. Было странно видеть, что он держал вожжи одной рукой. Дверца кареты открылась, и из нее вышел мужчина, которого Чайна легко узнала.

Лорд Тернбулл был также высок, как и Александр, и столь же красив. Почти черные волосы, темные глаза, мускулистая фигура. Самым неприятным, по оценке Чайны, было то, что он слишком хорошо знал о своей поразительной красоте.

Чайна скрыла свое раздражение. Когда Шиан говорила о своем желании направить приглашение соседям, Чайна сочла, что сестра имела в виду викария и семьи, жившие на фермах близ вересковых угодий. Или, возможно, это касалось сэра Генри и его сестры, старой девы Деборы. Она не могла предположить, что Шиан пригласит докучливого лорда Тернбулла, которому надо будет добираться до них из своего имения близ Брэнсдейла. Должно быть, Шиан забыла, что виконт пытался ухаживать за Чайной несколько лет назад.

Такое забывать не следует. И Чайна очень хорошо это помнила. О, у нее запечатлелся в памяти каждый эпизод той невыносимой весны. Куда бы она ни пошла, даже в самую отдаленную часть пустоши, он всюду ее находил, ухаживал за ней и расточал комплименты. Она тогда стала понимать, что чувствует фазан или олень, которого выслеживает охотник.

Выдавив улыбку, она напомнила себе, что сейчас ей будет легче, поскольку виконт был помолвлен с леди Виолой Аптон, которая приехала в прошлом году к своей незамужней тетушке в Йорк. С какой стати мужчина будет обращать внимание на Чайну, если у него есть собственная красавица?

Словно отвечая на ее размышления, из кареты вышла леди Виола Аптон. Она не уступала лорду Тернбуллу в красоте, была в белоснежном платье и могла служить образцом элегантности. Ее шляпка с цветными перьями идеально сидела на голове. Как всегда. Она повела носом и огляделась вокруг с таким высокомерным выражением лица, словно обнаружила, что ее привезли в какое-то захудалое имение непонятно где находящейся отсталой страны.

Чайна почувствовала себя раздосадованной при виде столь надменного поведения.

– Как экстравагантно смотрится эта парочка, вы не находите? – пробормотал Александр.

Чайна взглянула на него с некоторым удивлением. Она ожидала, что он увидит в леди Виоле светлое и блестящее пятно на фоне банальности.

Александр подмигнул Чайне, и она с трудом сдержала смех. Спохватившись, Чайна изобразила любезную улыбку и шагнула вперед, чтобы приветствовать лорда Тернбулла и его невесту, но остановилась, увидев, что из кареты выходит еще одна женщина. Чайна узнала мисс Лорен Аптон – кузину Виолы. Она с самого рождения жила у нее. Ее отец проиграл семейное имение. Он умер во время дуэли, на которой, как говорили шепотом, позволил себя убить, потому что не мог больше смотреть на своих кредиторов, которым должен был без конца платить. Не имея титула и денег, Лорен вынуждена была обслуживать свою кузину, оставаясь в тени, – молчаливая и тихая. Она по возрасту была ровня леди Виоле, но у нее почти не оставалось шансов выйти замуж. Чайна задала себе вопрос, можно ли сохранять свет в душе при такой ужасной жизни.

– Добро пожаловать в замок Недеркотт, – сказала Чайна, подходя ближе. – Я надеюсь, что вы благополучно доехали из Йорка.

– Все было так до тех пор, – фыркнула леди Виола, – пока этот мерзкий разбойник не попытался нас остановить.

– Попытался?

– Я приказал ни в коем случае не останавливаться. Я должен был думать о безопасности леди. – Лорд Тернбулл шагнул вперед и склонился над рукой Чайны. Он готов был уже поцеловать ее, когда послышался тихий кашель его нареченной. Словно проштрафившийся ребенок, он отпустил пальцы Чайны. – Я полагаю, что пуля лишь царапнула нашего кучера.

– Что? – Бросив взгляд на облучок, она увидела кровавое пятно на плече кучера. Неудивительно, что он держал вожжи в одной руке.

– Шиан, пусть миссис Мейдерс принесет все необходимое, чтобы немедленно помочь человеку.

Не услышав ответа, Чайна посмотрела через плечо и увидела, что Шиан уже бежит в сторону дома. Ее сестра не стала тратить время на поиски экономки.

Чайна повернулась к гостям, собираясь всех представить друг другу, однако лорд Тернбулл опередил ее:

– Брэддок, я не ожидал увидеть тебя здесь. – Он улыбнулся сдержанной улыбкой, в то время как его темные глаза остались холодными, словно камни среди зимы.

– Вы знаете лорда Тернбулла? – улыбнулась Александру Чайна. – Вы служили вместе в армии?

– Нет, – ответил Александр, не добавив к этому более ничего.

Улыбка у Чайны погасла, установилось неловкое молчание. Его нарушила прибежавшая из дома миссис Мейдерс.

Чайна кивнула, когда экономка бегло улыбнулась, давая знать, что рана у кучера не очень серьезная. Она повела гостей к дому. Не слишком хорошее начало для визита, который может продлиться целую неделю. Глаза ее широко раскрылись при этой мысли. Кошмарный день, когда жизнь Александра могла оборваться, укладывался в этот срок. Не следует ли ей открыть правду лорду Тернбуллу и попросить его помощи? Но прежде чем она позволит себе хотя бы слово об этом, ей необходимо узнать причину антипатии между ним и Александром.

Когда они оказались в восьмиугольном холле, виконт сказал:

– Позвольте мне представить мою невесту, леди Виолу Аптон. Лорд Брэддок.

Чайна внутренне сжалась, однако Александр повел себя так, словно он не слышал яда в Голосе лорда Тернбулла. Взяв руку леди Виолы, он наклонился над ней.

– Всегда приятно познакомиться с красивой женщиной.

– Спасибо, – сказала леди Виола, хихикнув на девичий манер. И тут же добавила: – Это моя кузина, мисс Лорен Аптон.

– Мы счастливы видеть вас здесь, в замке Недеркотт, – сказала Чайна, надеясь, что вторая женщина отвлечется от созерцания носков своих туфель, однако мисс Аптон так и не смогла этого сделать. – Вы совершили долгое путешествие из Йорка. Я думаю, вы пожелаете отдохнуть перед обедом.

– Отдохнуть? – по-птичьи засмеялась леди Виола. – Мы приехали сюда не отдыхать, мы приехали услышать побольше о призраках.

– О призраках? – вздрогнула Чайна. Вряд ли они могли слышать что-то о Квинте.

– О призраке, которого видела ваша сестра Джейд. О нем столько разговоров в Йорке! Не правда ли, мой дорогой? – Она продела руку под локоть лорда Тернбулла и радостно улыбнулась: – Все взволнованны и полагают, что необычные опыты вашего отца оказались полезными.

– Я бы не назвал призраков полезными, – пробормотал Александр так тихо, что Чайна усомнилась в том, что леди Виола его услышала. – Лучше назвать их вышедшими из употребления.

Чайна нахмурилась, что обычно оказывало отрезвляющее воздействие на ее сестер, но у Александра это вызвало только улыбку, и он повернулся, чтобы поприветствовать мисс Аптон.

Чайна мельком взглянула на свою сестру и увидела выражение шока на ее лице. Ну что ж, позже, когда они окажутся вне пределов слышимости со стороны гостей, Чайна спросит у Шиан, что побудило ее пригласить лорда Тернбулла и этих двух дам в замок Недеркотт.

– Стало быть, вы встретились с разбойником? – спросил Александр обманчиво спокойным тоном, когда они вышли из холла.

Он вел себя так, словно хотел поставить ловушку для лорда Тернбулла. Чайна не поняла, что крылось за его вкрадчивыми интонациями.

– Я думаю, здесь все ясно. – Голос виконта напряженно зазвенел.

Что это – ярость? Беспокойство за своего кучера? Злость на Александра? Чайна затруднялась в определении.

– В каком месте было нападение?

– По другую сторону Роклиффа, примерно в половине лиги отсюда.

– Так далеко?

– Я только сказал…

– Я не подвергаю сомнению вашу способность оценивать расстояние, – сказал Александр таким тоном, который подразумевал явно противоположное. – Я удивлен, что этот разбойник забирается так далеко в поле.

– Эти подлые создания не объявляют заранее, где они собираются грабить. – На губах лорда Тернбулла появилась холодная улыбка. – Это вам не генерал, который решает, в каком месте провести баталию. На дороге всегда надо быть начеку, быть готовым ко всему.

– Хорошо, что у вас есть кучер.

Не понимая, почему Александр дразнит виконта, Чайна упредила реплику лорда Тернбулла:

– Пожалуйста, сюда. Я думаю, вам понравится открывающийся вид.

Когда Чайна повернулась, чтобы повести всех к лестнице, она вздрогнула от вскрика леди Виолы. Посмотрев через плечо, она увидела, что леди оглядывается по сторонам.

– Она пропала! – воскликнула леди.

– Она?

– Принцесса пропала!

– Принцесса – ее собака, – поспешил объяснить лорд Тернбулл.

– Моя Принцесса – больше чем просто собака. Она моя самая дорогая компаньонка! – Леди Виола, похоже, не обратила внимания на то, как поморщилась мисс Аптон при ее словах. – О Господи, где моя дражайшая Принцесса? – Она внезапно разразилась слезами.

Пока виконт и мисс Аптон пытались успокоить ее, Чайна направилась к двери.

Александр положил ладонь на ее руку и сказал:

– Позвольте мне.

Ощутив его легкое прикосновение, Чайна едва не прошептала, что готова позволить ему что угодно. Он избавил ее от произнесения глупостей, добавив:

– Я поищу ее щенка и дам вам отчет о том, как чувствует себя кучер.

– Спасибо.

– Поверьте, я рад любому поводу, чтобы удалиться.

Это была шутка?

Она ожидала увидеть хотя бы намек на улыбку, но его лицо оставалось серьезным.

Чайна направилась туда, где ее сестра с широко открытыми глазами наблюдала за тем, как лорд Тернбулл пытался успокоить свою невесту. Положив руку на плечи сестры, Чайна слабо улыбнулась.

– Я сожалею, – прошептала Шиан.

– О чем? – так же тихо спросила Чайна.

– Когда он прислал мне послание, в котором спрашивал, может ли он поговорить о том, что случилось с Джейд, я согласилась, не подумав о последствиях.

Легонько сжав сестре плечо, Чайна сказала:

– Я уверена, что это будет самым худшим.

– Перестань кормить меня байками, – чуть рассердилась Шиан.

Но Чайна уже думала о другом. Она заверила, что собачка будет найдена. Леди Виола отказывалась верить утешениям до тех пор, пока через десять минут не вернулся Александр, ведя на самодельном поводке собачку.

Вскрикнув, леди Виола опустилась на колени и обняла маленькую пятнистую собачонку. Та лизнула ей лицо и заплясала вокруг, запустив когти в платье хозяйки. Ткань затрещала. Однако леди Виола, похоже, не обратила на это ни малейшего внимания. Поднявшись, она сказала:

– Лорд Брэддок, вы были национальным героем, а сегодня вы мой герой.

– Я всего лишь возвращаю вашу собачку, миледи. – Его улыбка была натянутой, однако голос был спокойный. – Слуги в конюшне обнаружили, что она притаилась в карете, и собирались привести ее в дом.

– Но как это любезно с вашей стороны! – Она одарила его приветливой улыбкой.

– Я уверен, что после печального эпизода с ограблением она пришла в себя, – сказал лорд Тернбулл, подойдя ближе к невесте. Он сверкнул очами на Александра, и с его лица слетел даже намек на любезность.

Не будучи уверенной в том, говорил ли он о собачке или о леди Виоле, Чайна поспешила сказать:

– Если вы отправитесь со мной, то сможете отдохнуть в ваших комнатах.

Довольно долгое время никто не двигался с места. Затем Александр посмотрел на Чайну и сказал:

– Ведите нас, Чайна, и мы последуем за вами, как послушные гусята.

Чайна затеяла несвойственную ей болтовню, чтобы никто не смог вставить ни слова. Одного взгляда на сестру было для Шиан достаточно, чтобы она поняла, что ей требуется помощь – она хотела удержать мужчин от ссоры.

Шиан взяла разговор на себя, словно это было в порядке вещей. Она перемежала суждения об ухабистых дорогах, ведущих к пустоши, с рассказами о картинах, мимо которых они проходили. Чайна оценила, насколько естественна и непринужденна была болтовня сестры.

Когда они добрались до личных комнат на верхних этажах, леди Виола сказала:

– Я и понятия не имела, что замок Недеркотт представляет собой такое величественное здание. – Она запнулась, затем добавила: – Простите меня, мисс Недеркотт. Я и не подозревала, что увижу все это здесь, на окраине пустоши. Тут такое дикое место. Знаете ли, я предпочитаю находиться в стенах Йорка.

– Вы обнаружите, что здесь было съедено дикими зверями очень мало аборигенов. – Чайна тут же пожалела, что эти слова сорвались с ее губ. Хорошая хозяйка позволяет гостям говорить все, что им заблагорассудится.

Чайна обрадовалась, что ее едкая шутка не имела продолжения. Она была благодарна экономке, которая в течение получаса расселила гостей по комнатам. Миссис Мейдерс всегда настаивала, чтобы каждая спальня проветривалась по крайней мере раз в месяц на случай неожиданного приезда гостей.

Чайна была удивлена тому, как много слуг у лорда Тернбулла. Леди Виолу, помимо кузины и любимой собачки, сопровождали французская горничная по имени Иветта и еще четверо слуг. Кроме того, лорд Тернбулл привез с собой камердинера, а также слугу, который, похоже, охранял сундук с сигарами. Двое других слуг могли принадлежать как леди, так и виконту. И хотя Чайна не очень вникала в это, но она была уверена в том, что миссис Мейдерс все сделает правильно: устроит слуг рядом с теми, кого они обслуживают.

Пока экономка разбиралась, кто есть кто, Шиан позвали, чтобы решить вопрос об ужине. Чайна осталась наедине с Александром возле лестницы, ведущей к семейным личным комнатам. Она довольно долго колебалась, следует ли ей намекнуть ему на его язвительное поведение. Она уже собралась с духом, но тут услышала его тихий голос:

– Я был бы благодарен, если б меня предупредили, что приедет некто вроде Тернбулла.

– Некто вроде Тернбулла? Что вы этим хотите сказать?

– То, что я уже сказал.

– Лорд Тернбулл – уважаемый член уважаемой семьи, и он посещал лекции моего отца, который давал их несколько лет назад в Йорке и Скарборо. Он и отец продолжали переписываться, хотя и не часто,потому что виконт бывал редко дома по причине исполнения своих военных обязанностей – вплоть до самой смерти моего отца. Когда отец был прикован к постели, я читала ему письма виконта, и лорд Тернбулл проявлял подлинный интерес к темам, которые отец изучал.

– Неудивительно.

Она постаралась сдержать свое раздражение, вызванное его язвительной оценкой виконта и ее отца. Получалось, о них он как минимум отозвался неуважительно. Об ее отце – тоже. В ее голосе появились ледяные нотки.

– Если есть что-либо такое, что, по вашему мнению, мне следовало бы знать о лорде Тернбулле, то лучше скажите прямо, вместо того чтобы делать завуалированные обвинения.

Он надолго замолчал. Его губы вытянулись в напряженную тонкую линию. Затем медленно, расчетливо и холодно он двинулся к ней. Чайна ощутила, что в этом обширном коридоре они одни, однако не поддалась естественному инстинкту отступить при его приближении.

Он, казалось, хотел дотронуться до ее подбородка. Однако, отдернув руку, угрюмо сказал:

– Я много знаю о нем, Чайна, всякого такого, чем не хотел бы оскорбить ваш слух. Не имеет значения, что вы подумаете обо мне, но я джентльмен. Я не стану отбирать у другого человека шанс исправить свои ошибки. А вам, извините, мне хотелось бы сказать, что в следующий раз будьте мудрее, приглашая гостей в замок, когда заскучаете.

– Когда заскучаю? Вот еще! У меня не было такой возможности с тех пор, как меня перехватил на пути призрак, и мне пришлось откапывать вас из-под рухнувшей стены!

– Призраки! Я уже наслушался о них! Наслаждайтесь разговорами об этом с леди Виолой и с ее немой кузиной, но избавьте меня от этого.

– Вас никто не принуждает к этому, и вы вольны не слушать наши разговоры. Или просто уйти…

Он устремил на нее пристальный взор, и Чайна поняла, что говорит слишком резко. Но в конце концов, могла же она высказаться откровенно. Повернувшись, она пошла прочь, чтобы он не успел ей что-то ответить…

Глава 8

Ступеньки в верхней части северной башни были такие крутые, что походили скорее на трап, чем на лестницу. Чайна подобрала юбки и стала взбираться вверх, как уже делала это множество раз. Странно только, что она не помнит, как она здесь ходила после смерти отца. Сколько всею случилось с момента той трагедии – много больших и малых событий. Ее память перегружена. Счета по ведению домашнего хозяйства, присмотр за слугами и выполнение всех необходимых обязанностей, связанных с управлением замком. Ее сестры готовы были ей помочь. Но получалось так, что она принимала на себя все больше обязанностей, погружаясь в заботы, которые не давали возможности предаваться тоске.

Все изменилось, когда она съездила в Лондон и пробыла там почти три месяца. Заботы и обязанности стали забываться, и она почувствовала, что погружается в горестные мысли и переживания. Но после возвращения в замок Недеркотт две недели назад она была рада, что Шиан в ее отсутствие стойко тянула воз забот и теперь освободила Чайну от многих обязанностей. Тем не менее на ее плечах оставалось немало дел, которые по-прежнему отвлекали Чайну от горя. Сейчас это были скорее грустные воспоминания, а не жестокие приступы отчаяния.

Когда она выбралась через люк в комнату башни, ее встретили клубы пыли. Она помахивала правой рукой – ушибла большой палец при подъеме. Открыв ближайшее окно, Чайна впустила струю свежего воздуха, чем подняла пыль с коврика, лежавшего на каменном ролу. Вместо бойниц в стене круглой комнаты было пять окон. Одну из стен закрывал гобелен. Узоры на нем вылиняли задолго до того, как гобелен доставили сюда – на самый верх башни. И теперь тут можно было почувствовать себя в воображаемом замке, где волшебные сказки, казалось, превращались в быль. Когда-то здесь стояли детские стулья, но сейчас их убрали. Интересно, когда это сделали? Чайна часто приходила сюда. Эта комната была ее убежищем. Здесь она любила сидеть с книгой, читая о древних цивилизациях и их верованиях, либо с головой погружалась в один из любовных романов, которые обожал ее отец, хотя никогда в том не признавался.

Она подошла к встроенной скамье, которая опоясывала изогнутую стену под окнами. Здесь, под скамьей, был тайник с крышкой сверху. Открывая ее, она услышала легкий, похожий на писк звук. Мыши, подумала Чайна. Она дала им время скрыться, после чего сунула руку вниз, чтобы извлечь книги. Только на некоторых из них были следы зубов, большинство же сохранилось нетронутым.

Чайна закрыла крышку, села и подобрала под себя ноги. Она ощущала дуновение свежего воздуха, легкий ветерок ласкал ей обнаженные руки. День был в общем-то летний, хотя жара не ощущалась и уже чувствовалось, что до сентября остались считанные дни. Прислонив стопку книг к закрытому окну, она взяла самую верхнюю. Она посмотрела на обложку и улыбнулась, увидев титульную страницу. История короля Артура, его рыцарей и дам, за честь которых они сражались. Чайна в детстве, когда ей было десять лет от роду, была очарована персонажами этой книги.

– Герои и героини ваших грез, – сказал Александр, преодолевая последние ступеньки, ведущие в башенную комнату.

Чайна едва удержалась от того, чтобы не сказать ему новую резкость – теперь уже по поводу его неожиданного вторжения в ее святая святых. После их холодного объяснения час назад она пыталась взять под контроль взыгравшие в ней чувства.

– Эту книгу подарил мне отец. – Она погладила пальцами переплет. – Это «Дева озера» мистера Скотта. Я искала ее. – Она подняла голову и встретилась со взглядом его холодных голубых глаз. – Откуда вы узнали об этой комнате?

– Шиан сказала мне.

– Она так сказала? – Ну что ж, она успеет еще напомнить сестре, что иногда неплохо бы держать язык за зубами.

– Я могу понять, почему вам нравится эта башенная комната. – Он подошел к центральному окну, и Чайна сообразила, что он обходится без трости. Его шаги были аккуратными, но уверенными. – Если бы не этот холм, я смог бы, клянусь, увидеть Римский лагерь.

– На самом деле он находится несколько правее и чуть повыше этого холма.

Повернувшись, он улыбнулся:

– Я так понимаю, что наше путешествие с целью увидеть каменный указатель на пути к Лависхему откладывается.

– Да. Мне нужно из-за гостей Шиан быть здесь, в замке.

– Здесь? – Он пересек комнату и приблизился к ней. – А сейчас что вы делаете в интересах гостей, Чайна?

– Позволяю им отдохнуть и прийти в себя после их путешествия.

– И восстановить свои галантные манеры.

Она покачала головой:

– Вы мыслите так, словно находитесь в Лондоне. Недеркотт известен тем, что здесь можно откровенно высказываться, и наши гости пользуются тем, что они могут говорить без обиняков.

– Если это не идет в ущерб хозяйке.

– Вы принимаете их слова близко к сердцу.

– А что мне еще остается? Именно поэтому я предупредил вас, что вы должны быть осторожны с Тернбуллом. Думаете, мне доставляет удовольствие делать это? – И тут, как будто в продолжение своего вопроса, он взял ее подбородок и быстро поцеловал, дав возможность вспыхнуть ее чувствам, подобно тому, как маяк на холме внезапно освещает заросшие вереском темные угодья.

– И то и другое. – Голос Чайны задрожал, но по крайней мере она смогла произнести эти слова.

– Понятно.

Чайна отвернулась. Может ли он понять, что она была честна лишь отчасти? Его поцелуи были сладостны и опасны одновременно, они рождали искушение совсем потерять голову. О, она не будет об этом даже думать!

– Что это означает? – спросил Александр.

Удивившись, она взглянула на него. «Так нельзя!» – хотелось ей крикнуть. Она видела, что по его лицу пробежала волна чувств. Может быть, он стал ее понимать? Он начинает осознавать, что был не прав, когда резко отзывался о ее гостях. И одновременно с этими противоречивыми ощущениями она испытывала зуд в пальцах от желания схватить его за лацканы и прижать его губы к своим губам. Только этого еще не хватало! Это ей-то, приличной даме, получившей хорошее воспитание. Она постаралась заговорить, словно ничего не случилось:

– В детстве тут было убежище для моих сестер и для меня. Когда мы переросли игрушки, хранившиеся в башне, я приходила сюда читать.

– Комната выглядит так, словно вы давно в ней не были.

– Я давно в ней не была. – Она потерла руки. – Последнее время я обходилась без нее, хотя и чувствовала себя одинокой.

– Одинокой? Я думал, что ваша сестра все время жила с вами.

Чайна попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.

– Мы жили вместе, но я все равно чувствовала себя одинокой.

Сидя на скамье, он выглянул в окно.

– Потому что вам недоставало отца?

– Да, я очень тосковала по нему. – Она заморгала, пытаясь удержать набегающие на глаза слезы.

– Я очень сожалею, Чайна. – Он протянул ей руку.

Она положила руку ему на ладонь. Он чуть приобнял ее, и она доверчиво склонила голову к его плечу. Ей в эту секунду так хотелось почувствовать тепло возле щеки – тем более что у нее уже вот-вот могли стать мокрыми глаза.

– Спасибо, – пошептала она. – Я знаю, что должна…

– Что вы должны? Оправдать чьи-то ожидания? Понятно, от вас ждут соблюдения правил, соответствующих трауру. Считается, что человек может вести себя по-прежнему, когда траур завершится. Но это не касается вас. Вы по-настоящему искренне тоскуете по отцу.

– Это в самом деле так. – Отстранив голову, чтобы увидеть его лицо, она прошептала: – Ваш отец умер не так давно.

– Да, и я буду нести эту печаль до конца своей жизни. – Он криво улыбнулся. – Не то чтобы я думаю об этом часто, просто эти мысли стали частью меня.

– Должно быть, вы видели много смертей на континенте.

Его улыбка погасла.

– Это неотъемлемая часть войны. Я надеюсь, что это не часть меня. То, что происходит на поле боя, – это беда, но такова война.

– Как это отлично от…

– Чайна, этот разговор не для ваших ушей. – Он невесело засмеялся и встал. – И не для моих. Я выбросил это из своей головы с момента возвращения в Англию. – Он отвернулся и тихо добавил: – Я предпочел бы говорить о чем-либо другом.

Она видела в этом логику. Она слышала, как ветераны войн в Америке говорят о службе, но редко о баталиях. Гораздо чаще они жалуются на пищу и долгие переходы.

– Так почему ваши гости собрались сюда поговорить о привидениях, если вы говорите, что не существует никаких таких историй, относящихся к вашему дому? – спросил Александр.

Поднявшись, она сказала:

– Отец часто играл роль хозяина салона, где тематика рассказов ограничивалась фантазиями.

– В том числе рассказами о вещах, которые эффектно звучат в темноте.

Она открыла было рот для реплики, но остановилась, поскольку в этот момент из-за ее спины выкатился обшарпанный мяч и покатился к тому месту, где стоял Александр.

– Откуда он взялся?

Александр поднял его.

– Это вы должны мне сказать. Это ваш дом и персонально ваша комната.

– Здесь не должно быть мячей. Все детские игрушки убраны отсюда много лет назад.

– Очевидно, об одной забыли.

– Или…

Он покачал головой и положил мяч на пол.

– Не смешивайте простой недосмотр с действиями призраков.

– Я не смешиваю. – Она улыбнулась. – Это вы ищете объяснения со ссылкой на привидения. Я же собиралась сказать, что внуки миссис Мейдерс живут в Стейпе, ближайшей деревне к северу отсюда, и они могли приходить сюда поиграть. Если это так, то я должна позаботиться, чтобы их мячик им вернули.

– У вас очень доброе сердце.

Она взглянула в его неправдоподобно голубые глаза. В них полыхал огонь желания, который ей был хорошо знаком, потому что она испытывала нечто подобное сама. В его объятиях она была способна отбросить в сторону любые мысли – о живых и о мертвых.

Задыхаясь, не имея сил что-то сказать, Чайна отстранилась от него. Она почувствовала его удивление. Но как могла она объяснить ему, даже если он не верил в это, что должна сконцентрироваться на клятве, которую она дала Квинту?

– Довольно! – Александр заключил ее в объятия. – Мне надоели эти игры в кошки-мышки.

– Какие игры?

– Между вами и мной. Я поднялся сюда потому, что не отношусь к числу мужчин, которые оставляют дело незавершенным. – Он прижался губами к ее правой щеке.

– А что вы оставили незавершенным? – Она боялась, что сейчас расплавится.

Он поцеловал ее в левую щеку.

– Не прикидывайся скромницей, Чайна. Я предпочитаю, чтобы ты говорила прямо.

– Но ты уже поцеловал меня.

– Да, поцеловал. – Он стал щекотать языком мочку ее уха. Когда она судорожно вдохнула воздух, он засмеялся, и его смех громом отдался в ее ухе, постепенно делаясь все громче. – Но я не закончил целовать тебя!

– Я не имела понятия, что существует какой-то законченный поцелуй.

– Он должен существовать, потому что у меня не пропало желание целовать тебя. – Он легонько прикоснулся губами к ее губам.

– А когда ты закончишь?

– Я не уверен. – Он снова поцеловал ее, легонько прикоснувшись, отчего ей захотелось – отчаянно захотелось – поцелуя еще.

– Ты дашь мне знать, когда ты закончишь? – Удивительно, что она способна была произносить слова губами, которые так хотели, чтобы к ним прижались его твердые губы.

– Ты узнаешь об этом первая, но мы понапрасну тратим время на разговоры. В то время как я должен выполнить кое-какую работу.

– Работу? – Она слегка отстранилась от него и посмотрела в его лицо. – Ты считаешь это работой?

– Если это так, то я счастливый человек, имея сейчас такую работу.

Ее смех был заглушён его губами, его пальцы скользнули с ее талии к груди. Все мысли и ощущения сконцентрировались на нежном движении его пальца. Впрочем, не все ощущения, потому что где-то глубоко внутри ее слышался легкий гул. Другой палец проник в ее рукав, пополз по плечу, и рукав спустился по руке. Он накрыл ее грудь шершавой ладонью. Большим пальцем он дотронулся до соска, и она застонала от желания, которого никогда не испытывала раньше.

Он опустил ее на пол и наклонился над ней. Его глаза больше не были холодными. Они полыхали огнем, порождая в ней еще более мучительное желание. Желание новых поцелуев. Новых прикосновений. Желание почувствовать, как его тело прижимается к ней.

Он нагнулся пониже, и она закрыла глаза, ожидая, что его рот прижмется к ее губам. Но его язык стал ласкать ей грудь. Она не могла сдержаться и подалась навстречу ему, с ее уст слетело его имя. Она запустила пальцы ему в волосы, позаботившись о том, чтобы не причинить боль там, где находилась его рана, и притянула его к себе. Она чувствовала, что ее кожа заполыхала пламенем, которое порождали его глаза и язык.

Когда Александр поднял голову, она открыла глаза и увидела, что он улыбается. Ей только и надо было узнать о том, что он испытывает такое же удовольствие от ее ласк, как и она. Чайна взяла его руку и положила на свой второй рукав.

Раздался внезапный грохот. Чайна мгновенно села, натягивая на себя платье и в шоке оглядываясь по сторонам.

– Что случилось?

– Захлопнулась крышка люка.

– Как это произошло? Нет никакого ветра:

– Это твой дом. Если не знаешь ты, то откуда знать мне?

– Ты всегда такой здравомыслящий? – Она тихонько засмеялась.

Он быстро поцеловал ее, встал, подошел к люку и опустился на корточки. Взявшись за железное кольцо, он потянул его на себя.

Люк не шевельнулся.

– Может быть, я слабее, чем думал, – сказал он с полуулыбкой. Он снова дернул за кольцо. Дверца люка, словно протестуя, скрипнула.

Не говоря более ни слова, Чайна поправила свое растерзанное платье, пододвинулась к Александру и продела в кольцо также и свою руку.

– На счет три. Раз, два, три. – Она потянула, ощутила боль в руке и плече, однако дверца не поддалась.

– Она не заперта?

– В нижней части есть болт, но зачем кому-то запирать дверь, если мы здесь? Определенно, тот, кто закрывал дверь, видел… – Она отвернулась, внезапно зардевшись.

Он дотронулся пальцем до ее щеки и повернул ее лицо к себе.

– Если бы нас увидели, дверь бы не закрыли. Твои слуги прислали бы дуэнью для тебя, вместо того чтобы запирать нас вместе. Нет оснований беспокоиться по этой причине.

– Ты прав. – Она села на корточки. – Похоже, мы оказались взаперти.

– Ты не выглядишь слишком обеспокоенной этим.

– Шиан часто приходит ко мне перед обедом. Даже если она не придет, то когда мы не явимся на обед, она вынуждена будет обыскать все закоулки дома. Тебе не нужно беспокоиться о том, что пропустишь еду.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду не это.

Она улыбнулась:

– Я знаю.

– Ты сегодня беззаботная.

Она обвила его плечи руками.

– Я всегда такая, когда меня целует красивый мужчина.

– Всегда? – Он засмеялся и приложил свой лоб к ее лбу, так что их глаза оказались удивительно близко. – Я подозреваю, что под внешностью мисс Прунес кроется весьма бойкая девица.

– Мисс Прунес?

– Чопорная женщина. Похоже, ты узнала не слишком много жаргонных выражений в городе.

– Я узнала достаточно, чтобы назвать тебя самоуверенным щенком за такое обращение со мной!

Хмыкнув, он притянул ее к себе и прижал к полу.

– А я назову тебя несравненной, дорогая!

Она не могла решить, впасть ли в шок от его слов или расплавиться от нежности, но он не дал ей время для раздумий и принялся целовать. И хотя она понимала, что должна прислушиваться к тому, не откроется ли люк, она полностью отдалась его ласкам. Его язык погрузился в ее рот настолько, что она уже не могла дать отчет, где начинался ее рот и заканчивался его. Да это и не имело значения, поскольку они оба пребывали в экстазе.

Он поднял голову и улыбнулся ей, когда она прошептала:

– Почему никто не сказал мне, что поцелуи могут быть такими?

– Это то, что человек должен обнаружить самостоятельно. А я хочу обнаружить в тебе гораздо большее.

– Процесс обнаружения наиболее приятен тогда, когда он происходит взаимно. – Она провела пальцем по его челюсти и почувствовала, как ее пронизала трепетная дрожь.

– Ты быстро учишься, дорогая. – Его рот скользнул к шее, затем снова поднялся к уху, чтобы прошептать: – Что касается этого момента… – Он посмотрел ей за спину и чертыхнулся.

Чайна в шоке смотрела на то, как он встал и пошел от нее. Она поднялась на колени и увидела серый завиток, который пробивался сквозь щель в деревянной двери в полу.

Дым!

Чайна вскочила на ноги и крикнула:

– Пожар! – Подбежав к открытому окну, она снова закричала: – Пожар! В северной башне!

– Ты видишь кого-нибудь внизу?

Она высунулась в окно, насколько у нее хватило смелости, затем вернулась назад и покачала головой:

– В это время конюхи ужинают в своем помещении за амбарами.

Дым, который становился все более густым и черным, просачивался через щели в двери. Чайна бросилась открывать другие окна, но затем подумала, уж не усугубит ли она ситуацию, поскольку дыма становилось еще больше.

– Нет! – воскликнул Александр, когда она стала закрывать окно. – Дым как-никак идет вверх. Открытые окна дадут нам доступ свежего воздуха. Отойди-ка!

Он изо всех сил ударил ногой по двери. Но дверь не поддалась. Он повторил свое действие. Результат был тот же.

– Проклятие! – зарычал он, продолжая бить ногой в дверь. – Выпусти нас! Мы не позволим тебе зажарить нас здесь заживо!

Чайна смотрела на него, пораженная переменой, которая в нем произошла.

– Отойди подальше от дыма! Подойди к окну, где ты сможешь дышать!.. Не командуй, что мне делать, Рексли! Заткнись и помоги мне. Мы должны выбраться отсюда. Будь я проклят, если я доставлю удовольствие лягушатникам и умру из-за их подлых проделок!

– О чем ты говоришь?

Он повернулся к ней лицом. Глаза у него были дикие, он сжал челюсти с такой силой, что было непонятно, как он вообще мог говорить.

– Я сказал тебе, чтобы ты перестал молоть чепуху, Рексли! Еще одно слово… – Он закашлялся, поскольку из щелей пыхнула новая порция дыма.

Чайна схватила его за руку и оттащила подальше от дыма. Он отбросил ее руку и оттолкнул ее. Она ударилась о скамью и упала на нее.

– Нет! – воскликнула она, вскакивая на ноги и снова хватая его за рукав. – Отойди оттуда! Что с тобой случилось?

– Я сказал тебе… – Он снова дернулся, пытаясь вырвать свою руку. Однако она крепко вцепилась в нее, и тогда он поднял кулак.

Чайна ахнула. Он собирался ударить ее?

– Александр, прекрати!

Его рука замерла в нескольких дюймах от ее лица. Он перевел взгляд с кулака на ее лицо.

– Чайна? – с недоумением спросил он. – А ты что здесь делаешь?

– Разве ты не знаешь, где мы находимся? В замке Недеркотт. – Она ухватилась за его кулак, который все еще находился совсем близко от нее. Медленно опуская его, она видела, что дикий блеск в его глазах пропадает.

– Замок Недеркотт? – повторил он. Неистовый блеск в его глазах погас окончательно. Он со стоном притянул ее к себе.

Она отпрянула, когда оба закашлялись. Клуб черного дыма ворвался в комнату, словно кто-то за дверью раздувал мехи.

В густеющем облаке дыма Александр шагнул к двери. Он дотронулся до кольца и с криком отдернул пальцы. Сорвав с себя китель, он обмотал рукавом руку.

Чайна ахнула, поняв, что он собирается делать.

– Не открывай! Если кольцо настолько горячее, значит, совсем рядом пламя.

Он встал, взял ее за плечи и отвел подальше от люка.

– А отсюда есть другой выход?

Чайна попыталась ответить, но дым проник ей в легкие, и она закашлялась. Она уткнула лицо в его рубашку, вдыхая запах его тела. Он погладил ей спину и спрятал лицо в ее волосах.

– Окна, – смогла прошептать она, испытывая облегчение от того, что он снова стал самим собой. – По крыше и вниз по горгулье на водосточной трубе. Мы сможем добраться до парапета.

– Это возможно?

– Мы говорили в детстве о том, что можно попробовать этот способ.

– Но никогда не пробовали?

– Нет.

Он хотел сделать глубокий вдох, но задохнулся. Отступив, он взял ее за руку.

– Покажи мне, какое окно.

Дым валил из окон, не позволяя ей что-либо видеть. Из глаз ее лились слезы, когда она пыталась что-либо рассмотреть. Раньше Чайна считала, что знает комнату настолько хорошо, что может найти там все с закрытыми глазами. Она ошибалась. Стукнувшись о скамейку под окном, она отступила назад и с трудом нашла ее снова. Вытянув вперед руку и растопырив пальцы, Чайна наконец отыскала нужное окно.

– Вот оно. Крыша примерно в пяти футах под нами. Нам нужно свеситься с одной из горгулий, зацепившись пальцами, и нащупать спуск пальцами ног. – Она содрогнулась. – Недавно прошел дождь. Крыша мокрая и скользкая.

Клуб дыма окутал Чайну. Она отчаянно закашлялась, согнувшись едва не вдвое. Голова наполнилась звуками. Пламя прорвалось сквозь дверь? Она не могла сказать.

– Ладно, Чайна. Мы должны решиться. Мы не можем больше здесь оставаться.

Или же ей просто показалось, что она слышала слова Александра? Гул в ушах от удушья и приступы кашля не позволяли ей слышать ничего, кроме этого шума.

Затем она вдруг услышала другой мужской голос:

– Подожди. Помощь внизу.

Она заставила себя приоткрыть глаза. Смутно в мареве дыма она различила фигуру, окутанную светом. Квинт!

– Где ты, Чайна? Нам нужно идти! – Александр потянул ее за руку на скамью под окном.

– Удержи его от выпрыгивания, – взмолился Квинт. – Если это случится, его ожидают сумасшествие и смерть.

– А здесь? – спросила Чайна.

– Здесь? – озадаченно переспросил Александр, и Чайне так захотелось, чтобы он увидел своего прародителя. – Чайна, мы должны идти немедленно! Огонь вот-вот пробьется сквозь дверь. Когда он перекроет путь свежему воздуху, все страшно полыхнет.

– Пожалуйста, – сказал Квинт, протягивая к ней пальцы. Он тут же их отдернул, когда она содрогнулась, почувствовав ледяной холод. – Пожалуйста, Чайна, удержи его от этого. Я все объясню позже. Поверь тому, что я сказал: помощь находится внизу.

В надежде, что она не станет виновницей двух смертей, Чайна отодвинулась от окна.

– Нам не нужно этого делать, Александр. К нам идет помощь.

– Помощь? – Его лицо, едва различимое при свете, исходящем от Квинта, было покрыто копотью. – Откуда ты знаешь?

Сказать ему, что ей открыл это Квинт, значило чуть ли не подтолкнуть Александра к тому, чтобы он вылез в окно. Она терпеть не могла лжи, но сейчас сказала:

– Я слышала, что кто-то кричит нам.

– Через дверь?

– Да.

– Ты разобрала слова? – Он изо всех сил пытался сдержать кашель.

– Они идут, чтобы вызволить нас, как только огонь будет погашен.

– Мы можем не протянуть так долго. Дым…

– Он уже почти погашен, – вмешался Квинт. – Потерпите еще совсем немного.

– Еще совсем немного, – повторила она, оттаскивая Александра как можно дальше от двери.

Прежде чем он успел запротестовать, дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. В проеме появилась Шиан:

– Вы здесь?

– Да, и с нами все в порядке! – закричала Чайна, затем скомандовала: – Александр, иди первым.

– Оставить тебя в дыму?

– Сейчас не время для игры в рыцарство. Иди первым, чтобы мог затем мне помочь.

Он кивнул, или Чайна так подумала. Ее глаза застилал дым. Он лег на пол, спустил ноги в отверстие и затем спустился сам. Чайна услышала с полдюжины голосов. Это снизу ему давали советы о том, как спускаться.

– Поспеши, Чайна! Здесь гораздо легче дышать! – крикнул он.

Она взглянула через плечо в ту сторону, где сквозь пелену дыма едва виден был Квинт. На его лице читался страх – подобное выражение она не ожидала увидеть на лице римского центуриона.

– Спасибо, – сказал он. – День наибольшей опасности для него – пятое сентября, но и каждый день до этого срока грозит ему гибелью. Ты спасла его сегодня.

– Опасен каждый день? – Она словно снова задохнулась.

– Спасибо, – повторил он, и его голос стал постепенно удаляться вместе с окружающим его сиянием.

– Чайна! – Этот крик Александра мог означать, что если она не поторопится, он вернется за ней.

Задержавшись на мгновение для того, чтобы захватить экземпляр «Девы озера» и сунуть книгу в запачканный копотью лиф, она спустила ноги в люк. Сейчас некогда было думать о благопристойности. Сильные руки обхватили ее за талию, и она ахнула, когда эти руки протащили ее вдоль мускулистого тела Александра, хотя выразилось это всего лишь в новых приступах кашля.

Он не отпустил ее и тогда, когда она ногами коснулась пола. Убедившись, что она прочно стоит на ногах, он прильнул к ней. Она поняла, почему он хотел скрыть свою слабость: увидела лорда Тернбулла. Леди Виола тоже стояла рядом, держа на поводке собачку. Мисс Аптон находилась с другой стороны, она стояла, вцепившись в руку виконта. Тут же стоял, ломая себе руки, сквайр Палмер Хейвуд – бледный как смерть.

Несмотря на то что Палмер Хейвуд был среднего роста, неприметной внешности и неяркого темперамента, он мог быть отнесен к числу тех, кого непременно заметят. Он всегда одевался в броские одежды – сегодня на нем был алый жилет и шафранного цвета китель. Его семейство в отличие от семейства Чайны жило на краю пустоши на протяжении жизни всего одного поколения. Богатство они нажили, занимаясь ремонтом кораблей на побережье Северного моря. И хотя поговаривали, что сквайр должен был получить титул после окончания войны, ничего из этого не получилось.

– Сквайр? – спросила Чайна, сделав нетвердый шаг в его сторону и почувствовав, что ноги могут подогнуться и она упадет.

– Мисс Недеркотт, я не слышал, что вы были там! – Он отряхнулся и расправил плечи, затем широко открытыми глазами посмотрел на других. – Мы думали, что только лорд Брэддок попал в западню в башне. Вы не пострадали?

Кашляя, она отмахнулась от его слов.

– Я оказался здесь, – продолжил сквайр, – из-за нападения на карету лорда Тернбулла. Я хотел лично удостовериться, какой ущерб был причинен ему и его людям.

Услышав кашель позади себя, она повернулась и увидела Александра, который согнулся чуть ли не пополам, пытаясь выкашлять из легких копоть и дым. Положив руку ему на спину, она спросила:

– Как ты себя чувствуешь? – Она слышала, как он пытался вдохнуть воздух, ощущала его хриплое дыхание на своих волосах.

Раньше чем он смог ответить, Шиан обняла Чайну и Александра и разрыдалась. Чайна выпуталась из двойного объятия. Александр слегка кивнул ей и изобразил подобие улыбки, прежде чем закашлялся снова, ибо чад здесь был, пожалуй, даже больше, чем наверху. Он сделал несколько неверных шагов по коридору и опустился на скамью. Этого было достаточно для Чайны, чтобы понять, что он чувствует себя так, как и следовало ожидать. Успокоив разнервничавшуюся сестру, она посмотрела вокруг, оценивая ущерб.

Все было не так плохо, как она ожидала. Во впадинках вода собралась в лужи, по коридору валялись осколки фарфоровой посуды. Два стула и маленький столик были перевернуты, на них виднелись следы копоти. Обои стены под окном были изодраны в клочья. Стержень, удерживающий шторы, стал совсем черным. Черные клочки висели в воздухе, мешая дышать, и Чайна тут же чихнула.

Негромко вскрикнув, леди Виола потянула упирающуюся собачку туда, где сидел Александр, и забросала его вопросами. Как он себя чувствует? Не продемонстрировал ли он свою храбрость, защищая хозяйку? Понимает ли он, как напугалась она при виде всего этого? Впрочем, она не дала ему ни малейшего шанса ответить хотя бы на один из вопросов.

Стоявшая рядом с Чайной сестра прошептала:

– Ее жених, должно быть, самый терпеливый мужчина в мире.

– Почему?

– Леди Виола едва не забилась в истерике, когда узнала, что лорд Брэддок оказался взаперти в горящей башне. – Шиан криво улыбнулась. – Возможно, не следовало бы говорить об этом, но кажется, ее беспокойство направлено в одну точку. Лорд Тернбулл был очень рассержен. Если бы мисс Аптон не успокоила его, не представляю, что могло бы произойти. Ему не понравилось, что его невеста льет слезы по другому мужчине, тем более что сквайр был этому свидетель.

Фарли, дворецкий, кашлянул, и Чайна повернулась к нему.

– Да? – спросила она.

– Я думаю, вы захотите знать, что пожар потушен, мисс Чайна, и что он начался возле окна. – Он покачал головой: – Но каким образом шторы сами воспламенились? В коридоре не было ничего такого, что могло бы этому посодействовать.

– А снаружи сегодня что-нибудь горело?

– Сегодня рано утром меняли подковы лошадям, может, влетела искра и подожгла шторы?

– Что это за странный запах?

– Это похоже на деготь.

– Каким образом он мог попасть в дом?

Дворецкий пожал плечами и провел ладонью по лбу, размазав копоть.

– Могу предположить лишь, что во время работы кузнеца искра могла попасть через открытое окно. Несчастный случай. – При этом он настолько быстро отвел глаза, что было ясно: он считал эту версию маловероятной.

Как и сама Чайна. Конюшня находилась в дальнем конце дома, ветер был достаточно слабый и не мог перенести уголь через крышу. И еще она знала, что это был вовсе не несчастный случай.

Она словно слышала прозвучавшие до этого слова Квинта. «День наибольшей опасности для него – пятое сентября, но и каждый день до этого срока грозит ему гибелью».

Кто настолько хотел убить Александра, что готов был убить и ее? Сегодняшний случай предупредил ее, насколько решительно был настроен убийца. Интересно, удастся ли ей пережить второе покушение…

Глава 9

Кто-то кашлял. Сильно и надрывно.

Чайна послала слугу за водой, после чего быстро пошла по коридору. Увидев шафранный китель кашляющего, она поняла, что это был сквайр Хейвуд.

– С вами все в порядке? – спросила она, останавливаясь рядом и видя, что он буквально корчится от кашля.

Он поднял голову, и она увидела слезы у него на щеках. Он их вытер и, задыхаясь, произнес:

– Дым.

Она взяла из рук горничной стакан и протянула его сквайру:

– Выпейте воды. Это должно помочь.

Его руки тряслись до такой степени, что она сама поднесла стакан к его губам. Часть жидкости пролилась на его алый жилет, но ему все же удалось сделать несколько глотков между приступами кашля.

Послав горничную за другим стаканом, Чайна взяла его за руку и подвела к скамейке. Он тяжело опустился на нее и смахнул последние слезы, катившиеся по его лицу.

– Извините, – пробормотал он.

– Вы не смущайтесь. Дым многим доставил большие неприятности.

– Вы выглядите славно.

Она улыбнулась:

– Очень любезно с вашей стороны, хотя копоть и сажа никогда никого не украшали.

Поднявшись на ноги, он протянул ей носовой платок:

– Можете им воспользоваться.

– Понадобится мыло и вода, чтобы отмыться. – Она положила ладонь на его руку. – Тем не менее спасибо.

– Как вам угодно… Знаете, я готов все сделать для вас. – Его лицо зарделось. – Я не имею в виду, что я буду мыть… То есть… я никогда бы…

Чайне стало жаль его, и она хмыкнула:

– Я и не думаю неправильно истолковывать ваши слова. Мы были друзьями в течение многих лет, и я не чувствую в ваших словах ничего, кроме доброты.

– Вы так о нас думаете? – тихо сказал он, сжимая ей руку.

Она мягко высвободила руку, испытав облегчение, когда он отпустил ее. Он постоянно искал ее компании в течение последних месяцев перед смертью отца, но с той поры уже не навещал их. До нее дошли слухи, что он ухаживает за вдовой, живущей на северной окраине пустоши. То ли это был всего лишь слух, то ли ситуация изменилась.

Чайна быстро перевела разговор на другую тему:

– Вы что-нибудь узнали о том, из-за чего начался пожар? Когда я осмотрела место происшествия, я не обнаружила ничего необычного, если не считать странного запаха. Фарли сказал, что это может быть деготь.

– Интересное мнение, хотя я не нашел никаких признаков дегтя. Пока непонятно, кто учинил пожар. Поджог дома – уголовное преступление, и наказание за него – повешение. Может, я узнаю что-нибудь, когда расспрошу свидетелей.

– Когда закончите, присоединяйтесь к нам. Мы идем обедать.

Он покачал головой: – Может, как-нибудь в другой раз. Обязанности прежде всего.

– Вы же знаете, что Шиан и я всегда рады разделить компанию с вами.

– Да. – На сей раз он взял обе ее руки и проникновенно заглянул ей в глаза. – Как только что-то узнаю, непременно вам сообщу.

– Спасибо. – Она снова попыталась высвободить руки. Видя, что он колеблется и не отпускает их, изобразила приступ кашля, закрыв обеими руками себе рот.

Он грустно сказал:

– Я должен отпустить вас, чтобы вы отдохнули. До свидания.

Она кивнула и некоторое время наблюдала за тем, как он удалялся шаткими шагами. Было очень много вопросов и никаких ответов. Никто не видел, как начался пожар. Никто не мог объяснить, каким образом люк захлопнулся и оказался запертым. И почему леди Виола была так встревожена, когда Чайна распорядилась, чтобы дворецкий помог Александру дойти до его комнаты? Она вела себя так, словно ее женихом был Александр, а не лорд Тернбулл.

Если вдуматься, здесь много странного. Чайна отправилась переодеться к обеду, желая, чтобы у нее был ответ хотя бы на один вопрос.

Ей на помощь поспешила горничная. Бернис была девушка из местных, а не какая-нибудь изысканная француженка, какую привезла с собой леди Виола. Она говорила с чудовищным йоркширским акцентом, а ее единственным недостатком, если не считать любви к сплетням, была вера в то, что работавшие на конюшне парни флиртовали исключительно с добрыми намерениями. Она одевалась в простое серое платье с белым накрахмаленным фартуком, и ее редко можно было увидеть без улыбки.

Но сегодняшний вечер подпадал под один из таких случаев. Она не улыбалась, причесывая волосы Чайны.

– Беда была просто неизбежной. Нет, я совсем не удивилась, когда услышала эти крики.

– Пожар потушен, и никто не пострадал…

Легче говорить банальности, чем пережевывать те страхи, которые продолжали в ней гнездиться. Если бы никто не заметил огня и дыма… Нет, она не хотела и думать о попытке ползти по крыше вместе с Александром.

– Это в самом деле к несчастью, что его светлость появился здесь…

Чайна испытывала искушение согласиться с ней, но не могла этого сделать. Разве можно соглашаться с девушкой, которая любит поболтать обо всем, происходящем в замке. Чайна лишь спросила:

– Которая именно «светлость»?

– Оба. Раз они оба появились в одно и то же время, это определенно к несчастью.

– Почему? – Чайна видела лицо Бернис в зеркале. Ее горничная, всегда готовая поболтать, сейчас колебалась, словно решая, что сказать и как сказать.

– Семьи лорда Брэддока и лорда Тернбулла сейчас враги.

– Враги? Почему? – Она вспомнила лед в голосе Александра всякий раз, когда он разговаривал с виконтом. Лед сразу же пропадал, стоило ему обратиться к кому-либо другому.

– Говорят, – Бернис никогда не уточняла, кто именно говорит, и Чайна научилась не спрашивать ее об этом, – что лорд Брэддок почти прекратил отношения с семьей Тернбулла после того, как сестра лорда Тернбулла, Нора, разорвала помолвку с ним и стала леди Морис Эруин.

Чайна была поражена. Александр был заманчивым мужчиной. Если он поцеловал сестру лорда Тернбулла хотя бы раз, как он поцеловал ее, с какой бы стати она разорвала их помолвку?

Стараясь говорить как можно более ровным голосом, Чайна спросила:

– А эти люди говорят, почему была расторгнута их помолвка?

– Нет, хотя намекают на то, будто ей не понравилось, что он вступил в армию, чтобы воевать против французов. – В карих глазах Бернис зажглись огоньки. – Ноя сделаю все возможное, чтобы узнать правду, мисс Чайна. Он очень даже привлекательный джентльмен, правда ведь? И потом, у него большой титул, к тому же много земли. Я вам скажу, что я не единственный человек, кто проявляет любопытство, почему она бросила его лишь за то, что он просто хотел стать героем.

– Бернис… – Хотя Чайна думала точно так же, было неудобно обсуждать этот вопрос с горничной.

– Простите меня, мисс Чайна, но я думала, что вам следует это знать, поскольку вы испытываете симпатию к нему, и все такое. – Бернис сомкнула губы, понимая, что и без того она слишком много сказала.

Чайна ее не осуждала. Каждый из слуг, вероятно, обсуждал этот вопрос.

– Тогда неудивительно, что была такая напряженность, когда я встречала лорда Тернбулла и его спутников.

Бернис продолжала причесывать Чайну. Ритм ее движений не изменился, но в голосе ее появился новый оттенок, когда она заговорила:

– Если бы я узнала это раньше, мисс Недеркотт, я бы вас предупредила.

– Не сомневаюсь.

– Пожалуйста, не говорите никому, что я вам рассказала. Миссис Мейдерс отправит меня опять мыть посуду, если узнает, что я сплетничаю о лорде Брэддоке и других гостях.

– Я никому ничего не скажу. – Потянувшись, она взяла руку Бернис. – Я ценю твою откровенность, но пообещай мне, что не будешь говорить об этом другим слугам. Пообещай мне также, что если кто-нибудь из слуг попытается заговорить с тобой об антипатиях между гостями, ты передашь им мои слова о том, что это запретная тема.

– Будет непросто убедить их, мисс Чайна.

Чайна улыбнулась:

– Я думаю, что у тебя получится. Я верю, что ты сможешь пресечь сплетню и не дашь ей достичь ушей наших гостей.

– Но если мне доведется услышать что-нибудь о причине… – Она засмеялась, закончив закреплять завитки волос вокруг ушей Чайны.

Чайна подавила вздох. Даже после просьбы о том, что нужно поберечь гостей от слухов, Бернис не может отказать себе в удовольствии посмаковать сплетни. Кстати, Чайна вынуждена была признаться в душе, что ее тоже очень интересовало, по какой причине женщина может отказать такому красивому и знатному мужчине.


Александр сидел на перевернутом ведре и наблюдал за тем, как Нейлор лениво ковырял еду.

– Он выскочил из-за кустов, милорд, – пожаловался Нейлор, гоняя бобы по тарелке. – Я не видел его до тех пор, пока он не крикнул и не потребовал отдать драгоценности.

– Ты его хорошо разглядел?

– Не так хорошо, как хотел бы. Я нахлестывал лошадей, пытался объехать его, чтобы лорд Тернбулл и обе леди не пострадали.

– Ты преданный слуга.

Конюх устало улыбнулся:

– Вы очень добры, милорд, но если бы я был начеку…

– Да полно тебе! Никто не ждет, что кучер будет смотреть на дорогу да еще и крутить головой во все стороны.

– У лорда Тернбулла очень строгие требования.

Александр хотел было сказать все, что он думает о лицемерии виконта, предъявляющего строгие требования к другим, но отнюдь не к себе. Однако говорить об этом со слугами не совсем уместно. Подобный поворот в разговоре был бы неприятен для мужчины, который и без того достаточно пострадал – не только от пули, но и от того, что должен служить у Тернбулла.

– Что ты можешь рассказать мне о разбойнике? – спросил Александр.

– На лице у него была черная повязка, фигура его скрыта плащом. – Нейлор отставил тарелку с едой и поднял стоявшую у его ног высокую пивную кружку. Сделав приличный глоток эля, он вытер рот рукой. – Его лошади я не видел.

– Если судить по твоему описанию, этот человек похож на того, кто остановил мисс Чайну и меня несколько дней назад. Но вы встретились с ним почти на расстоянии целой лиги от того места, где его увидели мы. Интересно почему?

– Может, местный магистрат установил за ним наблюдение?

– Когда собаки на хвосте у лисицы, она прячется в нору. Почему этот разбойник рискует, уходя далеко от своей берлоги?

Нейлор пожал плечами, затем поморщился:

– У меня нет ответа на ваш вопрос, милорд. А вы не разговаривали с парнями на конюшне? Может, они знают что-нибудь.

– Отличная идея, Нейлор. – Александр осторожно, слегка пошатываясь, встал. У него было такое ощущение, что голова его собирается уплыть, боль вгрызалась в череп. Он протянул свою кружку с элем Нейлору, и кучер с благодарной улыбкой принял ее. – Я, пожалуй, поговорю с ними прямо сейчас.

Спустя час надежды Александра испарились. Парни из конюшни разве что слышали легенды о разбойниках, и некоторые из них могли быть правдой. Но к разбойнику в черном плаще они отношения не имели.

И все-таки надо будет поискать. Разбойник должен где-то оставить следы. Приказав себе отвлечься от мыслей об этом мерзавце, Александр решил сосредоточиться на более насущной проблеме – на причине пожара, который едва не погубил и Чайну, и его.

В коридоре, где начался пожар, он обследовал закопченные стены, оставшиеся лужицы воды в углах, обуглившийся стол. Он поднял голову, когда услышал шаги, и увидел миссис Мейдерс. Экономка была степенной женщиной, ее волосы и глаза по цвету не сильно отличались от ее платья. Морщинки вокруг глаз подтверждали, что она частенько улыбалась, хотя сейчас на ее лице не было и намека на улыбку. В тот момент, когда она подходила к Александру, он, сидя на корточках, разглядывал обугленный стол.

– Я не хотела бы вас торопить, милорд, – негромко сказала она.

– Я опаздываю к обеду, миссис Мейдерс? – Он поднялся и отряхнул сажу сосвоих рук.

– Мисс Чайна будет огорчена, если вы опоздаете.

– Похоже, она любит, чтобы все шло строго по графику.

– У нее много забот.

Он скрыл удивление, которое испытал, услышав ответ экономки. Ответ был вежливый, и в то же время в нем чувствовалось недовольство, свидетельствующее о том, что экономка беспокоилась о благополучии сестер Недеркотт.

– Я разбираюсь, из-за чего начался пожар. Я хочу об этом рассказать Чайне.

– Она знает, что кто-то заинтересован в вашей смерти.

– Вы тоже знаете об этом?

– Как экономка, я посвящена во многое, милорд, – сказала она так, словно тем самым ответила на его вопрос.

– Похоже, здесь нет ничего такого, что могло пролить свет на причину пожара, – сказал он. – Кроме запаха дегтя.

– Мы не нашли ничего необычного, когда убирали мусор. – Она сцепила пальцы перед собой. – И Фарли, и я проинструктировали всех, чтобы они были внимательны ко всему необычному.

Александр кивнул.

– И никто ничего не нашел?

– Все, что они нашли, – это остатки просмоленной ткани, осколки стекла и черепки от разбившихся горшков. Полностью сгорели две картины. – Она вздохнула. – Одна из них – работа мисс Шиан. Она состоявшийся художник, милорд, и очень жаль, что погибла ее картина.

– Весьма сожалею об этом.

– И сожалеете, что не нашли виновника пожара?

– В первый раз вы меня неправильно поняли, миссис Мейдерс. У меня нет оснований подозревать кого-нибудь в поджоге и в желании нанести ущерб дому.

– А также и вам, и мисс Чайне?

Он невольно восхитился, насколько прямой и решительной была экономка.

– У нее есть враги?

– Нет, насколько я знаю. Да это и не имеет большого значения.

– Я подозреваю, что это имеет большое значение. – Он улыбнулся. – Я уверен, что вы очень заботитесь о безопасности сестер Недеркотт.

Миссис Мейдерс тепло улыбнулась:

– Это одна из самых важных моих обязанностей милорд. Я знала сестер еще младенцами. Когда умерла их мать, у меня появилось такое ощущение, что они мне родные. Я наблюдала за тем, как они росли и превратились в очаровательных молодых женщин. Я не стану молчать, если кто-то будет им угрожать.

– Вы не верите в то, что у Чайны есть враги?

– У нее их нет, а у вас есть. Ее предупредил об этом фантом, которого она видела в старинном лагере.

Александр стиснул зубы, чтобы не выругаться такими словами, которые могли бы сокрушить уши экономки не хуже, чем это проделал пожар со стеной. Он надеялся найти союзника в лице экономки – и вот тебе, она тоже говорит ему о призраках.

– Я наслышана, что вы в это не верите, милорд, – продолжила миссис Мейдерс, – но всякий, кто прожил всю жизнь в этих краях, знает, что существует много вещей, которые трудно объяснить с помощью логики и науки.

– Но вы говорите о привидениях, которые предупреждают о грядущей трагедии. Не сказка ли это?

– В самом деле? Говорят, что ваш отец верил в призраков.

– Никогда не слышал об этом.

– Разговоры об этом ходили, когда он был в вашем нынешнем возрасте. По слухам, он ехал один вдоль северной окраины пустоши и потерялся. Потом его не видели в течение двух недель, и люди сочли, что на него напали бандиты и убили из-за денег, которые были у него в кошельке. И вдруг он вернулся в свой семейный дом совершенно изменившимся человеком. Это случилось незадолго до того, как он уехал из Йоркшира.

– Он уехал, потому что у него произошла грандиозная ссора с дедом, их пути разошлись, и они никогда больше друг с другом не разговаривали. В этом нет ничего сверхъестественного.

Миссис Мейдерс посмотрела на него с жалостью:

– Если именно это рассказал вам отец, он не был до конца честен с вами.

– Он рассказал мне лишь о том, что они поссорились. Он не говорил, почему они разругались.

Экономка в удивлении подняла брови. Это вызвало у Александра раздражение.

– Если он не хотел об этом рассказывать, это не означает, что было нечто из ряда вон выходящее. И не в том, о чем говорите вы, следует искать объяснение, почему он покинул Брэддок-Корт и больше в него не вернулся. Подобные ссоры между отцами и детьми случаются частенько.

– Да, случаются. Но из-за просто ссоры с отцом ваш отец не оставил бы родной дом. – Она окинула взглядом пустынный коридор. – Было много слухов о том, почему он расстался с отцом сразу же после своего двухнедельного исчезновения, но я сочла достойным доверия только один из них. – Она замолчала, ожидая, что он попросит ее объяснить. Видя, что он молчит, она продолжила: – Ваш отец увидел в вересковой пустоши нечто такое, что заставило его бежать из дома.

– Даже если бы я согласился с тем, что вы правы, это не имеет никакого отношения к Чайне. Она не выглядит просто напуганной, хотя тоже, по ее словам, видела призрак. Она описала его как римского солдата, у которого есть даже имя. То ли Квинлинус, то ли…

– Квинт, – подсказала миссис Мейдерс. – Квинт Валериус, центурион.

– С ним она чувствует себя как со старым знакомым. Я не вижу в ней элементарного испуга.

– Потому что призрак предстал перед ней в таком виде. Он, судя по всему, бродит по вересковым угодьям в течение столетий. И даже если он сейчас явился в облике римского солдата, мы не можем знать, в каком обличье он предстал перед вашим отцом. Но что бы ваш отец ни увидел, однозначно то, что это изменило его жизнь. Так же как и то, что после того как мисс Чайна увидела Квинта, изменилась жизнь и ее, и ваша. Совершенно ясно: что бы это ни было, но оно – под этим понятием я подразумеваю призрака – хочет освободиться от привязки к Роклиффу и пустоши.

Александр насупился, желая возразить. Да, он хотел, чтобы в словах миссис Мейдерс не было смысла. Однако все же некоторый смысл в них явно прослеживался.

Будучи ребенком, он пытался понять, почему его отец отказывался выходить наружу во время полнолуния. Его мать настаивала на том, чтобы Александра отправляли в соседний дом на время полнолуния, но он однажды тайком вернулся домой. То, что он увидел, его привело в ужас, и после этого он с готовностью уезжал из дома в полнолуние. Он хотел было поговорить с матерью о том, что увидел и услышал, но не стал этого делать: матери и так было тяжело.

Странно, что он не вспоминал о той ночи многие годы. И сейчас, когда он осматривал пострадавший от пожара коридор и делал это словно в первый раз, он старался, чтобы прошлое не воздействовало на его мысли. Он был научен точно и спокойно оценивать факты, а не находиться в плену у суеверий и предрассудков.

А факты были ясны. Даже если пожар и был несчастным случаем, то кто-то все же захлопнул и запер дверь. И как бы там ни было, одно решение он принял со всей определенностью: надо держать глаза открытыми и делать все, чтобы защитить Чайну.

Он пожелал экономке спокойной ночи и пошел прочь. На устах его блуждала легкая улыбка. Он точно знал, с чего начинать. Оставаясь рядом с Чайной, он мог обеспечить ей наилучшую защиту. Никогда еще опасное занятие не было столь приятным.

Глава 10

Столовая была пуста, когда Чайна вошла в нее спустя полчаса после того, как закончила одевание. Это была одна из ее наименее любимых комнат в замке. Темные панели и кресты, вделанные в высокие узкие окна, делали дом на одно-два столетия старше, чем на самом деле. Полы были неровные, отчего ножки стульев, когда их нужно было передвинуть, попадали в щели между камнями. Здесь не было выставлено ничего из отцовской коллекции. Он не любил столовую так же, как и Чайна. В ней не было камина, и потому комната всегда была сырой и холодной, даже в жаркое лето. Если задачей строителей было сделать комнату как можно более неудобной, то они в этом преуспели.

Ее платье из бледно-зеленого шелка с шуршанием касалось пола, когда она прошла к длинному столу посреди комнаты. Как и все остальное, его изготовили таким образом, чтобы он выглядел старинным, хотя ему было меньше ста лет.

Чайна улыбнулась. Ее сестра переплюнула саму себя, организуя ужин после пожара. Окна были широко распахнуты, чтобы живительный ветерок унес едкий запах гари. Стол был накрыт предметами из любимого фарфора и фамильного хрусталя. Серебряные тарелки блестели, отражая свет канделябров, находящихся в обоих концах длинного стола красного дерева. Помимо этого, на буфетном шкафу, сделанном из того же дерева, ярко сияли свечи.

Слуги сновали туда и сюда, заканчивая подготовку к ужину. В конце стола были сдвинуты в круг по шесть стульев, что должно было создать условия для непринужденной беседы. И тут же у Чайны появилось искушение попросить слуг отодвинуть стулья подальше друг от друга, чтобы избежать обсуждения событий дня.

– Не будь глупой, – увещевала она себя. Хорошая хозяйка должна позаботиться о том, чтобы у гостей были все возможности для непринужденной беседы. И если она хочет не ударить в грязь лицом перед гостями, то ей надо хотя бы на время отбросить мысли о том, насколько близки они с Александром к трагическому концу, – по крайней мере мне не нужно будет прилагать усилия к поддержанию беседы.

– Вы разговариваете сама с собой? – услышала Чайна за спиной голос Александра.

Повернувшись, она подумала: как приятно на него смотреть и ощущать его присутствие. Он не был столь классически красив, как лорд Тернбулл, но в нем было нечто такое, что притягивало к нему взгляды женщин всех сословий. Даже его замедленный шаг и опора на трость не портили впечатления. Он распространял вокруг себя волну мужской силы и строго контролируемой страсти.

– Я пришел слишком рано? – спросил он, не услышав ее ответа. Его жилет светло-зеленого цвета гармонировал с ленточками ее лифа и рукавов. На аккуратно причесанных волосах выделялся небольшой бинт.

Она едва удержала себя от того, чтобы не протянуть к нему руку. Ей хотелось дотронуться до него – как тогда в башенной комнате. Она уже знала, что его прикосновения заставляют ее сердце биться часто-часто. И это так сладостно.

– Чайна? – спросил он, видя, что она продолжает молчать.

– Прости, – сказала она. – Я задумалась.

– Я это заметил.

Надеясь, что ее лицо не запылало огнем, она поспешила сказать:

– Наверное, другие задерживаются.

Он засмеялся, осторожными шагами приближаясь к ней.

– Нас подкоптили, словно сосиски, однако мы с тобой пришли на обед вовремя.

– Возможно, из-за этого приключения мы проголодались.

Он отвел прядь волос с ее плеча и коснулся пальцем чувствительной кожи у нее за ухом.

– Ты не представляешь, насколько я проголодался, дорогая.

Она хотела сказать, что очень даже хорошо понимает, потому что испытывает такой же силы желание. Но это было бы чревато, поскольку стало бы приглашением к обжигающим душу поцелуям. Даже сейчас она ощущала, как горит ее – и его – кожа в месте прикосновения его пальца.

Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его, чтобы она могла посмотреть ему в глаза.

– Ты сожалеешь о том, что случилось в башне?

– Нет! – горячо ответила она и улыбнулась ему в ответ.

– Очень рад слышать это. Я… – Он сильно закашлялся.

– Ты не хочешь чего-нибудь выпить?

Он отрицательно покачал рукой, продолжая кашлять. Напугавшись, она взяла его за руку и подвела к креслу.

– Садись. – Жестом подозвала слугу: – Принеси лорду Брэддоку выпить что-нибудь холодное.

– А также, – добавил Александр, слегка подмигнув слуге, – принеси-ка какой-нибудь напиток мисс Недеркотт. Она, конечно, здорова, но отчего у нее такой хриплый голосок? Сможешь?

Слуга молчал, словно боялся предать ее своим ответом. Затем он сказал не очень уверенно:

– Да, милорд. Я вас понял.

Как только дверь за слугой закрылась, Александр сказал:

– Ты привела в замешательство своих слуг.

– Я? Это ты разволновал его.

– Даже со стороны видно, как слуги беспокоятся о семействе Недеркоттов. Даже слишком, чтобы запереть одну из вас в башенной комнате и устроить там пожар.

Она обвила его руками.

– Пожалуйста, не говори такие вещи.

– Я говорю комплименты твоим слугам. – Он вздохнул. – Честно говоря, я испытываю даже облегчение, что ты будешь в безопасности в своем доме. Я сомневаюсь, что ты сможешь куда-либо пойти без того, чтобы за тобой не наблюдала по крайней мере одна пара глаз. Твои слуги без промедления сообщат обо всем необычном.

Подтянув еще одно высокое кресло, она села напротив Александра.

– Знаешь, меня потрясло то, что ты сказал в башенной комнате.

– Я там говорил много чего. – Он снова провел пальцем по ее щеке. – Что именно?

– Из твоих слов я сделала вывод, что ты опять воюешь против французов.

– Неужели?

– Ты говорил о французах…

– Должно быть, ты ошиблась, вряд ли я мог думать о чем-либо еще, кроме как о нашем спасении.

– В какой-то миг ты перестал понимать, что я была там.

– Вздор.

– Если это вздор, то почему ты назвал меня Рексли?

Он отдернул пальцы и отвернулся. Чайна ждала ответа, однако он продолжал молчать. Ей понадобились все ее силы, чтобы остановиться и не требовать от него немедленного объяснения. Но она уже почувствовала неприятную волну отчуждения. И это после того, как они испытали такую близость!

Слуга вернулся с двумя стаканами лимонада. Она взяла стаканы, поблагодарила слугу и кивнула на дверь, показывая, что хотела бы поговорить с Александром без посторонних ушей. Лишь когда дверь за слугой закрылась, Чайна спросила:

– Кто такой Рексли?

Александр ответил не сразу. Наконец сказал:

– Я думаю, что ты неверно поняла сказанное мною, Чайна.

– Ты употребил это имя не один раз. – Она поставила перед ним стакан, но он не взял его.

– Я думаю, что ты неверно поняла сказанное мною, Чайна, – снова повторил он таким тоном, что она поняла: больше он ничего не скажет.

Чайна попыталась что-то произнести в ответ, но ее остановил звук шагов в коридоре. Она увидела Шиан, гостей, а также собачку леди Виолы. Благодарение Богу! Шиан отлично выполняла свои обязанности хозяйки: она занимала гостей непринужденными разговорами. Очень хорошо, что Чайне не обязательно было в них участвовать.

– Лорд Брэддок! – Леди Виола протащила на поводке свою собачку через всю комнату. Через секунду она подошла к тому месту, где Александр медленно поднимался на ноги. – Как вы себя чувствуете? Я начинаю дрожать, думая о том, что вам пришлось пережить.

– Вместе с Чайной, – негромко сказал он.

Леди Виола, одетая в великолепное облако из белого газа и шелка, которое подчеркивало ее красоту, даже не взглянула в сторону Чайны.

– Мы должны благодарить провидение за то, что один из величайших героев Англии уцелел во время пожара. – Похоже, она не заметила, как Александр поморщился от ее слов, произнесенных столь громко, что это могли слышать все слуги. Продолжая болтать о его храбрости, она подошла настолько близко, что оказалась между ним и Чайной.

Несколько резких слов чуть не сорвались с языка Чайны, когда собачка леди Виолы уселась ей на правую ногу. При этом Чайна не была уверена, кому именно были адресованы эти слова – леди Виоле, ее избалованной любимице или Александру. Понимая, что она вынуждена держать эти эмоции при себе, если не хочет привести в смятение всех присутствующих, Чайна направилась к лорду Тернбуллу, который, казалось, с интересом вслушивался в то, что говорила мисс Аптон. Он вел себя так, словно не видел, как его нареченная бросилась к Александру и как она воздавала ему хвалу. Возможно, он привык к тому, что она флиртовала с другими мужчинами, и принимал это как должное.

– Простите нас за опоздание. – Лорд Тернбулл был одет столь же элегантно, как и его невеста; его черный китель спускался поверх желтовато-коричневых брюк. Пряжки на его туфлях блестели, словно два зеркала. – Я был настолько увлечен рассказом вашей сестры о предметах, мимо которых мы проходили, что потерял всякое представление о времени.

– Я довольна, что вы хорошо проводите время. – Чайна постаралась, чтобы ее улыбка была адресована также мисс Аптон, одетой в простое розовое платье, которое, кажется, несколько добавляло цвета ее бледным щекам. Впервые Чайна заметила, что ее волосы были точно такого же цвета, что и у кузины, но не обрамляли эффектным гало ее лицо, как у леди Виолы.

– У вас очень красивый дом, со множеством интересных произведений искусства, – произнесла мисс Аптон чарующим контральто. – Одна из картин, изображающая вересковую пустошь, меня просто потрясла – настолько она мастерски исполнена.

– Завтра, – сказала Чайна, – если вы пожелаете, я могу рассказать вам о художнике.

Виконт засмеялся:

– Мы уже знаем о художнике немало, поскольку это работа мисс Шиан.

Чайна улыбнулась сестре. В ней ощущалось счастливое волнение, которого Чайна не видела более года. А, вот почему Шиан согласилась принять гостей в замке Недеркотт! Не для того ли, чтобы блеснуть своими работами?

– Завтра, – сказала Чайна, – я покажу вам мою любимую работу, выполненную Шиан. Это небольшой эскиз, сделанный углем. На нем запечатлены руины, оставшиеся от Роуздейл-Эбби. Она уловила очаровательную тайну того века, изобразив лозы, цепляющиеся за древние камни.

– Я горю желанием увидеть ее. – Мисс Аптон плотно сомкнула губы, когда подошла ее кузина, вцепившаяся обеими руками в руку Александра, за ними покорно семенила собачка.

Чайна обменялась взглядом с сестрой, плечи которой поднялись и опали от безмолвного вздоха. Чайна разделяла сожаление Шиан, что краткая беседа с мисс Аптон резко прервалась, когда к ним присоединилась ее кузина. Реплики мисс Аптон были интересны и не ограничивались вниманием лишь к ее собственной персоне.

Чайна быстро поняла, что леди Виола привлекала внимание окружающих к себе. Она флиртовала с лордом Тернбуллом и Александром, вынуждая обоих мужчин смотреть исключительно на нее. Передав поводок собачки кузине, она, одновременно взяв под руку обоих мужчин, повела их рассматривать геральдические кресты на окнах. Мисс Аптон последовала за ними без единого слова, несмотря на то, что собачка тихонько заскулила.

– Она большая кокетка, не так ли? – спросила Шиан.

Услышав что-то вроде восхищения в голосе сестры, Чайна нахмурилась.

– Почему ты одобряешь это?

– Потому что меня поражает способность с такой легкостью оказываться в центре внимания. – Шиан улыбнулась. – Она даже разговор о портрете или о картине, которую мисс Аптон захотела посмотреть, перевела на себя или на эту глупую, избалованную собачонку.

– Стол выглядит изумительно, – сказала Чайна, желая отвлечь сестру от разговора о леди Виоле. – Спасибо тебе, что ты позаботилась об этом.

– Я постаралась предусмотреть все. Они рассядутся за столом так, как ты просила, а также я подумала о деталях, которые ты всегда забываешь. – Она засмеялась. – Я знаю, что разные мелочи тебя не интересуют.

– Именно поэтому я всегда была благодарна тебе, когда ты брала на себя организацию приема гостей отца. – Чайна окинула взглядом просторную комнату. – Надо же, последний раз мы принимали гостей в день его рождения.

Улыбка Шиан погасла.

– Не надо думать об этом, Чайна. Подумай о сегодняшнем вечере и о том, сколько удовольствия мы получим, пытаясь помешать леди Виоле бесконечно говорить о самой себе.

– Я предпочла бы провести вечер иначе.

– С лордом Брэддоком? – Шиан улыбнулась. – Как он себя чувствует? И ты тоже? Как вы себя чувствуете?

– Чувствуем так, что я была бы рада, если бы вечер уже закончился. – Она обняла сестру. – А Александр, похоже, пришел в нормальное состояние. Сейчас он понимает, где и в каком времени он находится.

Шиан удивленно посмотрела на нее, но Чайна притворилась, что не видит ее взгляда. Она никогда не скрывала свои мысли от сестры, и ей было неприятно делать это сейчас. Однако разве могла она рассказать о том, как странно вел себя Александр в башенной комнате? Нет, она не станет этого делать, пока сама не разберется, что же все-таки произошло.

Отбросив в сторону эти переживания, она повела гостей к столу. Все заняли свои места. Чайна задала себе вопрос, была ли она единственной, кто заметил неудовольствие леди Виолы по причине, что ее не посадили рядом с Александром.

Когда подали первое блюдо, леди Виола потребовала миску для своей собачки.

– Моя драгоценная Принцесса умирает от голода. События дня потрясли ее, и хорошая миска супа придется ей по вкусу.

Слуга сказал:

– Миледи, если вы дадите мне поводок собачки, я отведу ее на кухню и…

– Моя драгоценная Принцесса не ест на кухне. – Ее негодование сменилось воркованием. Это она таким ангельским голоском принесла извинения собачке за нанесенное ей оскорбление. Собачка поднялась на задние лапы и стала покусывать официантов за щиколотки, когда те ходили вокруг стола и разливали суп.

– Хьюсон, – сказала Чайна, – принеси, пожалуйста, миску для собачки.

– И салфетку, – приказала леди Виола. – Принцесса любит, когда ее подвязывают вокруг шеи во время еды, чтобы она не испачкала свою шерсть.

Может быть, леди Виола и верила в это, но Чайна сомневалась, что в это верили другие, потому что собачка вертелась и рычала, когда слуга пытался повязать ей салфетку. Чайна испытала облегчение, когда процесс закончился и при этом Хьюсон не был покусан.

Почувствовав удовлетворение от того, что ее собачке будет подаваться каждое блюдо, леди Виола сказала:

– Расскажите нам о вашей сестре Джейд и о призраке, которого она видела.

– Тут особенно нечего рассказывать. – Чайна опустила ложку в суп. – Джейд в первый раз увидела фантом через год после смерти отца.

– О, к этой истории можно многое добавить. Ваш отец интересовался специфическими вещами. Какие другие странные создания вы ожидаете увидеть после его смерти?

– Никаких.

«Кроме тебя и твоей избалованной собачки», – хотелось ей добавить. Однако она воздержалась от этого и попробовала грибной суп.

Леди Виола надула губы:

– Я не верю в это!

Чайна вскинула голову.

– Виола, моя прелесть, – сказал лорд Тернбулл, – этот предмет лучше обсуждать не сейчас, когда наша хозяйка еще не пришла в себя после пережитого.

Чайна насторожилась. Едва заметная ухмылка виконта подсказывала, что он имеет в виду не только пожар. Но что именно? Неужели ему известно, как Александр обнимал ее в башенной комнате? Она снова опустила глаза к тарелке с супом. Кто-то захлопнул дверь и запер ее. Кто бы это ни был, но он мог видеть ее в объятиях Александра. Но неужели лорд Тернбулл способен на такое злодеяние? Он и Александр питали друг к другу взаимную антипатию, но Чайна считала виконта порядочным, хотя и назойливым мужчиной.

– Наша хозяйка пережила пожар, – лишенным каких-либо эмоций голосом, каким он говорил с виконтом и раньше, сказал Александр. – Может, произошло еще что-то, о чем мне неизвестно?

– Разумеется, я имею в виду пожар и дым. – Улыбка Тернбулла сменилась сердитым взглядом. – Если были какие-то другие моменты, то я о них не знаю, Брэддок.

– Джентльмены, – поспешила вмешаться Чайна, – скажите мне, как вы находите суп? Повар гордится своим грибным творением.

Лорд Тернбулл пробормотал какой-то маловразумительный ответ, в то время как Александр одарил ее беглой улыбкой. Молчание не продлилось и секунды. Леди Виола промокнула уголки рта салфеткой и возобновила свои вопросы о призраках и занятиях покойного лорда Недеркотта. Ее нисколько не остановили слабые попытки ее нареченного сменить тему или даже прямые призывы отложить этот разговор на завтра.

Наконец все поднялись из-за стола. Происходившее за обедом больше походило на турнирный поединок, чем на приятную застольную беседу, Чайна почувствовала облегчение от того, что гости намерены удалиться на отдых. Она хотела бы тоже отдохнуть, ее нервы были напряжены. Она то вспоминала ласковые прикосновения Александра, то ее начинало трясти от страха – ей казалось, что она опять в башне, а по полу стелется дым…

– Однако, – сказала леди Виола, останавливаясь на пороге и держа на руках собачку, – завтра мы просто обязаны поговорить о призраках. Вы не считаете, что ваш покойный отец наслал их на вас для того, чтобы вы удостоверились, что он был прав?

– Мы можем поговорить об этом завтра. Кто знает, что еще мы можем рассказать друг другу? – Чайна подумала: вот было бы здорово, если б Квинт выбрал бы этот момент для появления в полных военных регалиях. Это зрелище повергло бы даже говорливую леди Виолу в шок.

Пока другие шли к лестнице, Чайна обернулась, чтобы посмотреть, как слуги и горничные убирают стол. Она видела их обеспокоенные взгляды в ее сторону. Они так посматривали тайком от нее: думали, что она этого не замечает. Ей хотелось сказать им, что опасная ситуация в доме минует менее чем через две недели. Некоторые из слуг ей бы поверили. Они все были очень взволнованы – им стало известно, что Джейд видела призрак. Но обязательно нашлись бы такие умники, как Александр. Они восприняли бы все это столь же недоверчиво.

– Чайна?

Повернувшись, она увидела стоявшего в дверях Александра. Усталость читалась в его глазах. Как бы Александр ни старался себя вести, все-таки вчера еще он был прикован к постели.

– Да?

– Могу я поговорить с тобой?

– По-моему, ты уже это делаешь.

Он улыбнулся, и Чайна поняла, что это была первая искренняя улыбка на его лице за весь вечер.

– Ты всегда так скрупулезно точна?

– Это для того, чтобы слова были поняты правильно.

– В таком случае я буду откровенным. Ты намерена и дальше вести себя столь же открыто и прямолинейно, как это делала, когда рассаживала гостей?

– Я об этом не думала… Это делала Шиан.

– Я знаю тебя достаточно хорошо. Признайся, это ты сказала сестре, где должен сидеть каждый из нас. Ты подумала о том, чтобы Тернбулл и я сидели как можно дальше друг от друга и не схватились врукопашную до подачи десерта.

– Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя неловко в этот вечер. Еще несколько часов назад я не имела понятия, почему ты так зол на виконта.

– Еще несколько часов назад? Что же ты узнала за эти несколько часов? – Он прищурился, взгляд его сделался пронзительным.

– Всего лишь о твоей былой попытке жениться на сестре лорда Тернбулл а.

Он поморщился, затем удивил ее улыбкой.

– Я должен был догадаться. Я уверен, что как только появились твои гости, кто-то не стал терять времени и рассказал тебе сказочку о моей связи с семьей Тернбулла, чтобы развлечь тебя.

Чайна положила ладонь на рукав его кителя и посмотрела ему в глаза. Однако в них ничего нельзя было прочитать.

– Александр, воскресшее прошлое может поставить тебя в неловкое положение перед семьей, в которой есть женщина, имевшая для тебя столь важное значение.

– Важное значение? – Он засмеялся, нос оттенком легкой печали. – Ты заслуживаешь того, чтобы знать правду, Чайна, а не всякие выдумки, которые ходят в светском обществе. Когда я хотел жениться на Норе Тернбулл, я обожал ее и испытывал страсть, близкую к умопомрачению. Она же подобных чувств не испытывала и выбрала в мужья Мориса Эруина. Полагаю, примерно это тебе рассказали.

– В основном да.

– Твои источники хорошо информированы.

– Я сомневаюсь, что в Англии найдется хотя бы один дом, в котором слуги не могли узнать секреты своих хозяев – причем быстрее, чем это становилось известно их господам. – Она смочила губы кончиком языка и спросила: – Ты все еще любишь ее?

– Я бы предпочел обсудить это подальше от ушей потенциальных любителей подслушивать. – Предложив ей руку, он бросил взгляд в сторону стола, где слуги убирали остатки блюд.

– Ты уверен? Ты устал и чувствуешь себя не столь хорошо, как раньше.

– Тебе не надо бояться, что я так и упаду на тебя. – Он улыбнулся плутовской улыбкой, затем тихо добавил: – Если, конечно, это не будет целью.

– А теперь и я не хотела бы, чтобы нас подслушали, – шепотом ответила она, радуясь тому, что все слуги находятся на другом конце стола.

Он вывел ее в коридор.

– Могу я надеяться, что это из-за твоей природной скромности? Что ты не хочешь, чтобы твое имя упоминали к месту и не к месту?

– Ты можешь надеяться всегда и на все, что угодно!

– Ты очень бойка сегодня. – Он засмеялся. – Но за обедом ты молчала как рыба.

– Мне было нечего сказать.

– Или не было возможности. Бедняжка Тернбулл! Он должен смириться с тем, что язычок леди Виолы никогда не будет находиться за зубами. Похоже, она любит звук своего голоса во много раз сильнее, чем самого Тернбулла.

– Ты говоришь ужасные вещи.

– Лишь в том случае, если ужасна истина.

Александр продолжал поддразнивать Чайну, пока они не вышли во двор. Свет лился из открытых дверей, нельзя было даже подумать о чем-то предосудительном в их благовоспитанной прогулке, тем более что терраса была видна из многих окон.

Чайна прошла по неровным камням и посмотрела на кряж, за которым начиналась вересковая пустошь. Луна вышла из-за скал. Ее свет, холодный, но мощный, образовал дорожку на пруду за садом.

– Который из ваших предков возвел замок Недеркотт? – спросил Александр, подойдя к ней ближе.

– Это случилось после того, как люди короля Генриха снесли монастырь.

Он прислонил трость к невысокой стенке, отделяющей террасу от сада.

– Расскажи мне о человеке, который построил этот дом.

– Я не имею понятия, кем был мой прапрапрадед, знаю только, что он купил землю у короля и спроектировал дом. Он использовал для строительства камни, оставшиеся от монастыря.

– Твой предок построил парапеты на стенах больше для красоты. Они не дают возможности оборонять дом от нападения с горы. В том месте, где мы стоим, во всех направлениях идет спуск.

– Ты всегда думаешь о войне?

Он нахмурился:

– Я стараюсь не думать об этом.

– Но ты часто вспоминаешь о защите и о баталиях.

– Это, должно быть, потому, что мой мозг еще не вернулся к мирной жизни, хотя война и закончилась.

– Мне кажется, ты горишь желанием забыть об этом.

– Верно. Возможно, – хмыкнул Александр, – мне нужно поступить как Тернбулл и найти нечто такое, что меня всецело будет занимать.

– Что ты имеешь в виду?

– Он взвалил на себя задачу всячески опекать свою нареченную.

– Задачу, о которой его никто не просил.

– Кто еще должен опекать ее, кроме жениха?

Она отошла, не желая ссориться.

Александр шагнул вслед за ней гораздо более проворно, чем она ожидала, и взял ее под руку. Когда его пальцы коснулись ее кожи, ей страстно захотелось повернуться, обвить его руками и почувствовать его губы на своих губах.

Но вместо этого она лишь посмотрела на него:

– Да?

– Почему ты уходишь, словно старая несговорчивая особа, оскорбленная улыбкой флиртующего молодого человека?

– Ты считаешь, что флиртуешь со мной?

Он положил руку на стенку террасы.

– Что тебя беспокоит, Чайна? Ты ведешь себя как-то необычно.

– Ты едва знаешь меня.

– Я знаю, что ты волевая женщина, честная и прямая. – Он одарил ее улыбкой, способной растопить сердце. – И обладаешь чувственностью, которая бросает меня в дрожь, как ничто в жизни не бросало.

Она опустила глаза, ошеломленная его словами. Он дотронулся до ее подбородка и приподнял его.

– Чайна, ты уже дважды спасла мне жизнь. Неужели ты не понимаешь, что это порождает между нами связь, которая позволяет нам забыть про всякие глупые игры между женщиной и мужчиной?

– Я не знаю этих игр.

– Это неудивительно. Должен сказать, что это отрадно. – Он шагнул к ней и нежно коснулся ее губ своими губами. Сдавленно застонав, она отпрянула. – Если бы ты умела играть в эти игры, ты напомнила бы мне сейчас, что мы одни и что я не должен позволять себе таких вольностей.

– Почему я должна говорить тебе то, что ты уже знаешь?

– Это, дорогая моя, и есть часть игры.

Она не могла сдержать дрожь, которая ее пронизала.

– Но я не знаю, как играть в эту игру, о которой ты сказал. – Услышав, как задрожал ее голос, она постаралась придать ему большую твердость. Ей нужно было думать о чем-то другом, а не о его прикосновениях, о его губах, о его крепкой груди, которая находилась столь близко. И ей пришла в голову мысль, которая ее чрезвычайно раздражала. – Наверное, я могла бы взять уроки у эксперта по таким играм…

– У кого именно?

– У леди Виолы.

Он театрально застонал.

– Эта леди усвоила игру очень хорошо, потому что сейчас она попала в зависимость от Тернбулла.

– В зависимость? Ты и раньше говорил, что он опекает ее. Это и есть попытка ее подчинить? Но почему?

– Это обязанность мужчины…

Чайна закатила глаза:

– Поверь, я и так знаю разницу между мужчиной и женщиной. И только потому, что мне еще не было двадцати шести лет, считалось немыслимым, чтобы я руководила штатом слуг без управляющего. Если бы я была замужем, или чуть постарше, или мужчиной, тогда я могла бы управлять этим домом самостоятельно.

– Ты закончила?

Его спокойный голос погасил ее пыл. Это ей совсем несвойственно – быть такой разговорчивой.

– Пока что…

– В таком случае, если ты позволишь мне закончить…

– Если ты воздержишься от провокационных, зажигающих слов…

– С меня достаточно сегодняшнего пожара.

Теплая волна на ее лице сменилась леденящим холодом. Она не собиралась напоминать ему о близкой беде.

– Александр…

Он положил ладонь на ее руку и сказал:

– Позволь мне сказать, в чем я нуждаюсь, прежде чем ты приклеишь мне ярлык неразумного и невоспитанного человека.

Она кивнула. Говорить в тот момент, когда его грубоватая, теплая кожа касалась ее, было невозможно.

– Я собирался сказать, – продолжил он, – что большая часть мужчин, служивших в армии, исповедуют определенный кодекс поведения. Это настолько глубоко въедается в нас, что бывает трудно отделаться от него даже тогда, когда служба завершена.

– Ты говоришь о Тернбулле?

– Да.

Даже при тусклом освещении она смогла заметить, как он стиснул зубы. Она понимала, что должна сменить тему, но когда она открыла рот, то услышала свой голос:

– Ты так и не ответил на мой вопрос. – Она подняла голову, чтобы встретиться с его взглядом. – Ты все еще любишь сестру лорда Тернбулла?

– Может, я не хотел отвечать на этот вопрос.

– Прости меня, Александр. – Она повернулась таким образом, чтобы не видеть его лица. – Я не знаю, что со мной творится сегодня. Я говорю не то, что нужно. Я не должна спрашивать то, что явно причиняет боль.

– Нас обоих можно извинить за то, что мы раздражены сегодня. – Он положил руку ей на плечо. – А тема эта не так уж болезненна. – Он дотронулся другой рукой до ее щеки, и она посмотрела ему в глаза, когда он закончил: – Больше нет.

– Я рада.

– Я тоже. – Притянув ее к освещенной полосе, он спросил: – Почему я позволяю тебе задавать вопросы, которые более никто не посмеет мне задать?

– Возможно, потому, что ты наконец-то сам хочешь на них ответить. – Она села на скамью на самом краю освещенной полосы.

Улыбка Александра сделалась шире. Этот ее поступок был красноречив. Может, это от неуверенности в себе? Нет, причина заключалась в том, что она, наоборот, была уверена в себе и знала, что может произойти между ними, но пока не была готова сделать этот решительный шаг ему навстречу, потому что слишком мало его знала.

Она не имела понятия, что он представлял собой на самом деле: он, конечно, известен как герой войны и прославился на всю страну. Но как раз это его раздражало и мешало жить. Если бы он рассказал ей, что убежал в эти почти пустынные вересковые поля, спасаясь от навязчивого людского внимания, не засмеется ли она? Во время войны он делал то, что и должно для офицера и воина, не больше и не меньше. Ему повезло остаться живым.

– Я в самом деле не сильна в игре между мужчинами и женщинами, – сказала Чайна. – В противном случае я бы придумала несколько хитрых уловок, чтобы вывести тебя из подавленного состояния.

– Я страдаю не от подавленного состояния, а от злости.

– На меня? – Она широко открыла глаза.

– Нет, на себя, за то, что не могу определить, кто учинил пожар.

По ней пробежала волна дрожи, но затем она распрямила плечи. Она не относится к числу женщин, которых нужно опекать. Он восхищался ее силой, которая не была столь очевидна, когда он впервые увидел ее миловидное лицо. Сердце львицы, спрятанное под обличьем котенка.

– Я тоже не нашла на это ответа, – шепотом проговорила она. – Мне так жаль, Александр!

– Жаль?

– Тебя могли убить. А я обещала обеспечить тебе безопасность.

Он покачал головой:

– Нет, Чайна, я не хочу снова слышатьо призраках и о проклятиях.

– Хочешь ты или нет – это не имеет значения. Я обещала защитить тебя и едва не потерпела неудачу. Я…

Он не мог более слушать ее извинения. Он схватил ее за плечи, поднял на ноги и поцеловал. Она обмякла в его руках. Ощущение, более мощное, чем боль, стучащая в его голове, пронизало его всего, каждый его мускул. Ее губы были сладкими и теплыми, и он забыл обо всем на свете. Он снова поцеловал ее, и ему захотелось овладеть ею полностью. Ее руки послушно обвились вокруг него. Целуя ее в шею, он подвел свою ладонь под ее правое колено.

Она тихонько ахнула, он улыбнулся, и его пальцы скользнули вдоль ее ноги. Дойдя до края ее юбки, он погладил ногу сквозь тонкую материю чулок. Она негромко вскрикнула, когда его пальцы ощутили голую кожу поверх подвязки. Чайна впилась ногтями ему в спину и приподнялась навстречу, и он понял, что она готова разделить с ним наслаждение…

Настал его черед издать тихий стон, когда она провела ртом по его щеке прямо под ухом. Ее язык словно обжег ему кожу. Она тихонько засмеялась, ощутив его реакцию, и он почувствовал бешеный ритм ее дыхания.

– Ты бываешь озорницей, – прошептал он, заглядывая ей в глаза. – Не исключено, что ты всё-таки знаешь принципы игры.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла – его пальцы скользнули вверх по бедру. Ее грудь прижалась к его груди. Она откинула назад голову.

Пока его пальцы медленно гладили ей бедро, его губы были прижаты к ее губам. Ее язык стал дразнить его, и эта смелость возбудила его. Она училась быстро, но ему еще нужно было научить ее многому.

Внезапно она задрожала под ним, и он почувствовал, что ее тело покрылось гусиной кожей. Он хотел было предложить ей вернуться в дом, но тут вдруг ощутил невероятный холод.

– Александр, – прошептала она, и он уловил страх в ее голосе.

Он поднял голову и увидел, что луна исчезла. Она вовсе не скрылась в облака, потому что небо оставалось чистым. Было такое впечатление, словно кто-то встал между ними и луной.

Не кто-то, а что-то! Оно возвышалось на тридцать футов над пустошью и бросало тень даже среди ночи. Яркий, как полуденное солнце, свет окаймлял силуэт мужчины-великана. Его черная тень медленно поднималась над стенами замка Недеркотт.

Александр вскочил на ноги и, не обращая внимания на то, как кружилась у него голова, схватил Чайну за руку. Он рывком поднял ее на ноги.

Послышались тяжелые шаги, звуки которых напоминали отдаленные раскаты грома. Великан приближался.

Глава 11

– Что это? – воскликнула Чайна.

Александр не ответил. Он лишь смотрел на силуэт, очерченный ярким сиянием. Затем он понял, что великан держит в руке факел.

– Ты когда-либо раньше видела нечто подобное? – спросил он, наблюдая за приближением великана. Он двигался по прямой линии, словно земля вокруг была совершенно плоской.

– Он идет сюда из пустоши. Неужели только мы его видели? – Чайна прижалась к Александру, сунув свою дрожащую руку ему в ладонь.

– Беги внутрь, Чайна! – Он толкнул ее в сторону террасы. – Скорее!

– А ты?

Он поперхнулся, пытаясь что-то сказать. Великан приближался. Его огромная фигура уже не заслоняла луну. Рука Александра потянулась к тому месту на поясе, где у него обычно висела шпага, но схватила пустоту. Он был не вооружен и поэтому нервно засмеялся. Разве шпага или даже пистолет остановят этого колосса? Заслонив Чайну, Александр попятился. Великан продолжал надвигаться на них.

Внезапно у силуэта стала видна другая рука. Она поднялась невероятно высоко и держала нечто, напоминающее шпагу. Эта шпага зависла над ними. Александр услышал, как закричала Чайна. Шпага плашмя обрушилась на него, сбила с ног и отбросила к террасе с такой силой, что у него клацнули зубы.

Чайна наклонилась над ним:

– Ты можешь встать?

– Да. – Это была ложь. Даже поверженный наземь, он старался ее успокоить. – Иди внутрь. Я сейчас…

Чайна испуганно вскрикнула, когда неведомая сила оттолкнула ее от него. Александр не успел разглядеть, что это было. Он получил еще один страшный удар, и его отбросило к стене с такой легкостью, словно он был мухой.

Голос, низкий и густой, похожий на раскаты грома, приказал:

– Покинь это место, сын Брэддока, иначе ты пожалеешь…

Александр застонал, пытаясь встать. Он смог подняться на колени. Чайна обняла его за плечи. Он оттолкнул ее:

– Беги!

– Берегись! – закричала она, пригибая его к земле рядом с собой.

Свет померк. Из его легких кто-то словно вытянул весь воздух. Он попытался сделать новый вдох, но его грудь сжала неведомая сила. Под ним затряслась земля. Неужели великан зашагал прочь?

Внезапно стало тихо. Их омывал лунный свет. Александр уже мог дышать. Чайна зашевелилась и собралась встать.

Черт побери! Если он ее не остановит, Чайна может пойти вслед за великаном. Она помешана на том, чтобы спасти его от проклятия.

Он протянул руку и схватил ее за щиколотку.

– Не ходи. – Чтобы произнести эти слова, ему понадобилось значительное усилие. Он чувствовал себя слабым, словно новорожденный ягненок.

– Я хотела посмотреть, куда он ушел, но потеряла его из виду.

Александр медленно поднялся на ноги. Ему понадобилась ее помощь, чтобы выпрямиться. Оглядевшись вокруг, он теперь уже не увидел ничего необычного. Тот же тянущийся в сторону пустоши кряж был освещен лунным светом.

– Что же это, черт побери?

– Я не знаю, но это может иметь отношение к тому, о чем меня предупреждал Квинт.

– Ты тоже слышала слова великана?

Она кивнула:

– Но я ничего не поняла.

– Я тоже. Но сейчас нам надо скорее вернуться в дом.

Она содрогнулась.

– Ты думаешь, он вернется?

– Не имею понятия. В следующий раз я хочу с ним встретиться, имея под своим началом батарею орудий. А сейчас нам нужно уйти. И как можно быстрее.

– Хорошо бы посмотреть, куда он ушел.

– Чайна! Пойдем! – приказал он таким тоном, словно она была его сержантом и могла совершить ошибку, чреватую бедой для его солдат.

Она повиновалась, помогая ему войти в дом. Он внимательно проследил за тем, чтобы она замкнула за собой дверь. Теперь, когда она опустила шторы на окнах, он полностью успокоился: им на сегодня приключений больше чем достаточно…

Но что же это было? Александр смутно помнил фантастические истории, слышанные в детстве. Ему рассказывали о монстрах, великанах-людоедах и карликах, которые бродят по пустоши. Он не принимал их всерьез даже тогда. То, что они увидели сегодня,не было волшебной сказкой. Теперь он увидел это сам. Пошатываясь, он добрался до стола, взял колокольчик и позвонил, вызывая слуг. Чайна положила ладонь на его руку. Лицо у нее было серого цвета.

– Оставь колокольчик, – сказала она. – Я сейчас сама позову миссис Мейдерс и…

Крик разорвал тишину. Не успел он затихнуть, как послышался еще один, такой же пронзительный.

– Где это? – Александр, плохо знающий дом, пытался понять, откуда доносились крики.

– Сверху. Из гостевых комнат. – Чайна выбежала в коридор быстрее, чем прозвучал его следующий вопрос.

Александр сообразил, что оставил свою трость на террасе. Голова у него кружилась, но он бросился за Чайной. Он поднимался по лестнице и боялся, что ноги того и гляди его подведут.

Где-то по дому снова разнесся отчаянный крик.

Он добрался до комнаты леди Виолы, отстав на несколько шагов от Чайны. Крики не ослабевали. Не мудрено было надорвать голосовые связки от таких воплей. Леди Виола молотила руками по воздуху, а Тернбулл пытался уклониться от ее ударов. Мисс Аптон стояла рядом, прижав ладонь к своей щеке. Глаза ее были устремлены в окно за спиной кузины.

Чайна пересекла комнату, встала между Тернбуллом и его невестой, схватила леди за руки. Александр наблюдал за этой сценой молча. Затем он посторонился, пропуская в комнату мисс Шиан.

– Довольно! – приказала Чайна.

Леди Виола снова завыла.

– Довольно! – повторила Чайна. – Прекратите немедленно!

Та открыла рот, чтобы снова закричать, но Чайна мягко сдавила ей щеки. Вместо крика послышалось шипение.

– Но позвольте… – начал Тернбулл.

– Успокойтесь, лорд Тернбулл, – сказала Чайна не оборачиваясь. – И позаботьтесь о мисс Аптон.

Александр был поражен тем, что виконт бросился исполнять приказание. Тернбулл никогда не подчинялся прямым приказам в армии, что приводило к печальным последствиям. Неужели Чайна имела на него большее влияние, чем какой-нибудь воинский начальник? Александр отмахнулся от этой мысли. Вероятнее другое: либо Тернбулл испугался чего-то, либо сам хотел сделать то, что Чайна ему велела.

Виконт обнял за плечи мисс Аптон, а Александр, повернувшись, увидел, что Чайна и Шиан пытаются усадить леди Виолу на покрытую пестрой материей кушетку. Ее глупая собачка бегала вокруг и тявкала.

– Только не у окна! – воскликнула леди Виола. Александр пришел на помощь Тернбуллу, и они вместе передвинули тяжелую кушетку красного дерева на другую сторону комнаты. Сестры Недеркотт уложили стонущую леди Виолу на мягкие подушки, а собачка вскочила на кушетку и улеглась у ног своей хозяйки.

Чайна окунула носовой платок в кувшин, стоявший возле туалетного столика. Приложив его ко лбу леди Виолы, она благодарно кивнула сестре, которая села рядом с леди Виолой и прижала платок, не давая ему соскользнуть со лба.

– Как она себя чувствует? – спросил Александр, когда Чайна подошла к нему.

– Мы сможем это понять, когда она успокоится. Я не вижу никаких признаков того, что она ранена.

– Он не тронул ее, – кротко сказала мисс Аптон.

– Он? – Александр задал вопрос спокойным тоном, как он это делал всегда, когда хотел получить внятный ответ от перепуганных солдат.

– Кто-то заглянул в окно. – Мисс Аптон подняла голову, открывая взорам покрасневшую щеку со следом от ладони кузины. – Я не видела лица, только силуэт.

– Мужчина?

– Если и мужчина, то огромный.

Одарив мисс Аптон сочувствующей улыбкой, Александр сказал:

– Продолжайте. Что случилось потом?

– Окно стало открываться, и что-то черное проникло в комнату.

– К леди Виоле?

Она покачала головой:

– Ко мне, милорд. Оно скрылось, когда моя кузина стала кричать. Она была так напугана, что мои попытки успокоить ее не помогли. – Она дотронулась пальцами до своей щеки, но тут же опустила их. – А через несколько мгновений появились вы.

– Почему он захотел ее? – спросила леди Виола.

Александр понял, что леди Виола была не только напугана, но и обижена. Кто-то, пусть даже какое-то темное создание, предпочел кузину ей.

Он восхитился выдержкой Чайны, которая ответила:

– Вы задаете вопросы, на которые ни у кого из нас нет ответов.

С театральным стоном леди Виола отвернула от них лицо.

Мисс Аптон бросила взгляд в ту сторону, где стонала, закрыв глаза, леди Виола:

– Я должна посмотреть, как она себя чувствует.

Чайна взяла мисс Аптон за руку:

– Вы должны сесть. Давайте я приложу прохладную тряпку к вашей щеке.

– Я должна подойти к моей кузине. Она…

– За ней ухаживает моя сестра. Теперь ваша очередь сесть и отдохнуть.

Она подвела мисс Аптон к креслу, затем приложила влажную тряпку к ее щеке. В другом конце комнаты леди Виола продолжала стонать так, словно ее кто-то выворачивал наизнанку.

Когда Александр кивком показал Чайне в сторону двери, она вышла за ним в коридор. Он тихонько ругнулся, увидев, что она прихрамывает. Он дождался, когда она закрыла за собой дверь, после чего спросил, как она себя чувствует.

– Отлично, – ответила она.

– Ты хромаешь.

– Я споткнулась на лестнице и подвернула ногу. – Румянец гнева прилил к ее щекам. – А как ты? Это создание дважды набрасывалось на тебя.

– Я бывал и в худшем положении, – мрачно ответил Александр.

– Я знаю. Тебе нужно сесть и отдохнуть, пока ты снова не слег.

Он покачал головой:

– Я хочу проверить сад. Если мы найдем какое-нибудь объяснение того, что увидели…

– Мы это сделаем при дневном свете.

– Чайна!

– Александр, – ответила она в том же раздраженном тоне, – не спорь со мной. Это мой дом, а ты мой гость. Мне не нужно, чтобы ты разыгрывал из себя героя.

Он отшатнулся, словно она ударила его. Разве она не поняла, что он никакой не герой и тем более не собирается им казаться?

Чайна жестом показала ему, чтобы он следовал за ней по коридору. Снова и снова ее останавливали слуги. На их лицах застыло выражение испуга. Она, как могла, успокаивала их, но при этом всем говорила, чтобы они оставались внутри здания до зари. На минуту она представила себя стоящей на парапете и встречающей рыцарей, въезжающих в замок по разводному мосту. Глупая мысль, потому что замок даже в Средние века не имел разводного моста. Чайна могла храбриться сколько угодно, но все-таки она была женщиной, и ее тоже трясло от страха.

Александр не удивился, когда она привела его в отцовскую библиотеку. Похоже, здесь она чувствовала себя спокойнее. И еще. Сейчас, как никогда, ей хотелось видеть Александра рядом.

– Ты не хочешь выпить стакан вина? – спросила она.

– Это самая лучшая идея из всех, что я слышал сегодня.

– Садись, я принесу. – Она положила ладонь ему на руку, и каждый мускул в нем отреагировал на это невинное прикосновение. Он ощутил легкий запах цветочных духов. Александр ощущал его и раньше, перед появлением великана, и хотел насладиться им снова.

Он постарался отрешиться от сладостных чувств, понимая, что только мучает себя. Чайна сейчас была сосредоточена на тягостных мыслях. Скорее всего ее волновало, кто вторгся в их сад и почему терроризировал ее гостей. Она не сможет больше думать ни о чем другом.

Она бросила на него взгляд, быстро опустила глаза, и Александр понял, что он заблуждается. В ее взгляде читалось страстное желание оказаться в объятиях, быть зацелованной и обласканной.

– Почему ты не садишься? – спросил он. – Позволь мне принести вина.

Он думал, что она возразит, но Чайна кивнула. Он повернулся, чтобы она не видела его хмурой озабоченности. Должно быть, она расстроена гораздо сильнее, чем в том признается.

Проходя мимо нее, он с трудом преодолел страстное желание заключить ее в объятия. Из графина, стоявшего на столе возле окна, наполнил два стакана. Затем чуть было не осушил свой стакан одним залпом.

Над головой опять послышался приглушенный лай.

– Это собачка леди Виолы, – сказала усталым голосом Чайна. – Старые люди говорят, что собаки напоминают своих владельцев. – Она прикрыла рот ладонью. – Кажется, я сказала это вслух?

– Да, но ты всего лишь озвучила то, что подумал я.

Чайна улыбнулась, затем снова помрачнела:

– Надеюсь, они успокоятся. Весь дом оказался поднятым на дыбы из-за их визга.

– Она хотела увидеть призрак. – Александр поднял стакан с вином. – Может быть, это станет для нее уроком. Нужно быть осторожнее – особенно в отношении того, о чем просишь.

– Это несправедливо, Александр. Не знаю, что это было, но только не призрак.

– Ты говоришь прямо-таки с уверенностью.

– Да, потому что я видела призрак. Когда Квинт Валериус появляется перед глазами, он похож на реального человека, такого же, как ты или я. А это было какое-то зло.

Сделав глоток вина, Александр опустил стакан и вздохнул:

– Не могу спорить с тобой. Оно хочет, чтобы я покинул замок Недеркотт.

– Ты не можешь уйти! – Чайна выпрямилась в кресле. – Если это часть проклятия, о котором говорил Квинт…

– Не делай скоропалительных выводов.

– Я видела этого великана и слышала его, и я сразу поняла, что он несет зло. Я это почувствовала. А ты это смог почувствовать?

Он отвернулся и оперся локтем о каминную полку. От переживаний у него побаливала голова, а глаза, казалось, не могут сосредоточиться на окружающих прелестях. Он надеялся, что производит впечатление человека, который небрежно облокотился на камин и не старается скрыть свое состояние. Если честно, то сейчас он с трудом держался на ногах и чувствовал, что из него уходят последние силы.

– Я привык считать, – негромко сказал он, – что чувствам нельзя доверять. Они могут ввести в заблуждение. Информация – вот то, что нам нужно. Надежная информация, которая может быть подтверждена.

– Именно поэтому я велю обыскать сад, как только взойдет солнце.

Он кивнул, понимая, что Чайна не станет никем рисковать и не позволит никому до рассвета выйти из дома.

– У твоего отца имелась книга о том, что мы видели в саду?

– Он никогда не говорил, что читал о чем-то подобном. – Она содрогнулась, вспомнив, как они прятались от великана. – Это нечто назвало тебя по имени, Александр. Значит, тут есть связь с Квинтом и проклятием.

Вместо ответа Александр сделал еще один глоток вина. Он разглядывал ее профиль, пока она смотрела в окно в том направлении, откуда появился великан. Затем она повернулась к Александру. Обернувшись, она увидела, что он смотрит на нее. В ее серо-голубых глазах читалось страстное желание.

Он взял стакан из ее рук и поставил его на каминную полку рядом со своим. Чайна скользнула в его объятия. Когда она приподняла голову, он не колебался. Он замер в поцелуе и не отпускал ее до тех пор, пока она не застонала.

Он хотел ее. Боже, как он хотел ее! Он не мог припомнить, чтобы какая-нибудь другая женщина так воспламеняла его простым прикосновением. Да и вообще сейчас он не мог вспомнить ни одной другой женщины. Он хотел только ее.

Подвигая ее шаг за шагом назад, он сел на ближайшее кресло. При этом ее бедра соприкасались с его бедрами. Усадив ее на свои колени, он стал баюкать ее на руках. Он с улыбкой вынул шпильки из ее волос и позволил этой огненно-шелковой массе рассыпаться вокруг головы. Он провел языком от шеи до уха.

Казалось, она расплавилась от его ласки. Ее ладонь блуждала по его груди, пока он покусывал ей ухо. Она задрожала и ухватилась за его жилет. Затем ее пальцы опустились к его животу. Он затаил дыхание, чтобы не помешать ей воплотить в жизнь его фантазии.

Но тут раздались звуки шагов, которые замерли перед входом в библиотеку. Александр даже не пытался сдержать приглушенное ругательство, когда Чайна отпрянула и посмотрела ему за спину. Она поспешно встала, откинув волосы себе за плечи.

– Да, Фарли?

Мажордом откашлялся и попытался скрыть свое смущение за маской строгого выражения на лице. Хотя это ему не вполне удалось, поскольку он то и дело переводил взгляд с Чайны на Александра, словно маятник в часах.

– Все были информированы о вашей просьбе, чтобы никто не выходил из дома до восхода солнца. – Голос дворецкого выдал его смятение. – Я подумал, что вы хотите об этом знать немедленно.

– Да, я хотела. – Она слабо улыбнулась. – Спасибо, Фарли.

– Спокойной ночи, мисс Чайна. – Он остановил взгляд на Александре, который тоже поднялся с кресла: – Спокойной ночи, милорд.

– Спасибо, Фарли.

После ухода Фарли в доме установилась тишина. Даже избалованная собачка леди Виолы угомонилась. Александр услышал, как Чайна с шумом вздохнула. Вдруг что-то блеснуло у него перед глазами. Он несколько раз моргнул, едва не потерял равновесие и споткнулся о кресло.

Чайна снова обняла его за плечи и спину.

– Пойдем, – пробормотала она. – Ты должен отдохнуть. Твоя помощь понадобится нам на заре.

Она была права, поэтому он позволил ей помочь ему подняться по лестнице до комнаты.

Открыв ему дверь, она шепотом сказала:

– Отдохни как следует.

Он погладил ей лицо.

– Тебе не нужно уходить.

– Нет, я должна.

– Ты можешь остаться со мной.

Пятясь назад, она игриво улыбнулась:

– Всей оставшейся у тебя энергии хватит на то, чтобы ты смог дойти до кровати и лечь.

– Чайна Недеркотт, тебе будет стыдно за то, что ты не веришь в мои силы – тем более в такой трудный час.

Ее улыбка растаяла, когда она встретилась с его взглядом.

– Это вовсе не твой трудный час.

Пожелав ему спокойной ночи, она пошла прочь по затемненному коридору. Александр беззвучно присвистнул. Не могла ли она догадаться? Если она интуитивно почувствовала хотя бы часть правды о нем, почему она не оттолкнула его и не вышвырнула из своего дома?

* * *
Чайна с трепетом опустила шторы в своей спальне. Обычно она любовалась лунным светом, который падал на ее кровать, но не сейчас.

Она не зажгла лампу, в этом не было необходимости. Как она и ожидала, увидев свечение в библиотеке, ей теперь надо было немного набраться терпения. Шар света появился и вырос в углу возле камина. Она дождалась, пока призрак обрел облик человека. Как всегда, на нем были доспехи римского воина. В руках он держал копье и щит. Интересно, он так с ними и умер? Но она не решалась задать ему подобный вопрос.

Когда он окончательно сформировался, Чайна обошла свою кровать.

– Квинт! Я надеялась, что ты появишься сегодня. Послушай, что мы видели. – Она кратко описала огромный силуэт мужчины и сияние вокруг него.

– Похоже, это один из древних людей.

– Более древних, чем ты?

Он холодно улыбнулся:

– Гораздо более древних. Один из тех, кто жил тогда, когда мир только создавался. Из числа первых богов. То, что вы видели, – это зловещая часть проклятия, которая пробуждается, когда приближается пятое сентября. Ее задача – сохранить проклятие в силе. Когда туман меня отпускает, появляются также другие существа. Я не могу контролировать их, и они более опасны, чем ты можешь вообразить.

У нее перехватило дыхание, прежде чем она смогла произнести:

– Если бы кто-то видел нечто подобное на пустоши, я бы услышала об этом.

– Тот человек вряд ли выжил. Поэтому и некому рассказать об этом.

Она обхватила себя руками.

– Квинт, не надо! Я и без того напугана. Оно угрожает Александру.

– Что оно сказало?

– «Покинь это место, сын Брэддока, иначе ты пожалеешь». Я никогда не забуду этих слов.

– Ты должна позаботиться о том, чтобы Александр избежал встречи с древним человеком. Ты еще жива, значит, ты увидела лишь малую часть его силы.

– Ты можешь его остановить?

Квинт покачал головой и показал на окно:

– Сдвинь шторы на окне влево.

Она хотела спросить для чего, но заметила, что черты его лица, погруженного в тень, чем-то очень похожи на черты лица Александра. Подойдя к окну, она подвинула штору. Она отошла в сторону, и Квинт встал рядом с ней. От холода у нее застучали зубы, на руках снова появилась гусиная кожа.

– Вот, смотри, – сказал он, показывая в окно.

– Сейчас темно и не видно. Я… – Ее голос пресекся, когда она взглянула на сноп лунного света, пронизывающего одну из частей сада. Она уставилась на проломленную изгородь. По ширине повреждение было равно раскинутым ею рукам, а по высоте – больше роста Александра.

– Ты видишь след ноги? – спросил Квинт.

– След ноги? – Она ахнула.

– Я предупреждал тебя, что мой потомок может встретиться с опасностью до прихода рокового дня. Сегодня ты видишь подтверждение этому.

– Но, сбив с ног Александра, оно зачем-то подошло к комнате леди Виолы.

– Сегодня это могла быть только разведка. Возможно, оно ищет слабые места в твоем доме, – Призрак потряс головой так сильно, что зазвенели металлические пластинки на его латах. Свет вокруг него сделался ярче, и Квинт стал растворяться в нем. Прежде чем он исчез совсем, он успел сказать:

– Omen sinistmm.

Свет померк, и стало темно. Чайна осталась одна в комнате, в голове ее звучали слова. Дурной знак.

Глава 12

Под глазами у Чайны наметились темные круги. Она отвернулась от зеркала. Заснуть было невозможно. Она полночи провела, обдумывая, как убедить Александра внять ее предостережениям. Послушает ли он ее, если она поговорит с ним, когда он будет находиться рядом с ней в постели? Эта мысль заставила ее бодрствовать вторую часть ночи, поскольку тело ее ныло от истомы. Жар полыхал внутри ее, отчего она чувствовала себя опустошенной.

Раздался стук в дверь. Подходя к ней, Чайна закончила завязывать бледно-золотой бант в волосах. Она почувствовала облегчение и одновременно разочарование, увидев сестру: облегчение от того, что проблема еще не встала со всей непреложностью, а разочарование от того, что это был не Александр. Она постаралась как можно теплее улыбнуться сестре, хотя улыбка получилась не самой выразительной.

– Ты нездорова? – спросила Шиан.

– Нет, просто устала.

– Да, понимаю. – Шиан плюхнулась в кресло за письменным столом, закрыла глаза и потерла виски. – Если я опять услышу вой леди Виолы или тявканье ее глупой собачонки, я задушу их обеих.

– Я сожалею, что оставила тебя там прошлой ночью.

– Не терзай себя этим. Я знаю, ты хотела, чтобы все в доме были в безопасности. – Шиан открыла один глаз и улыбнулась. – Нужно сказать, что ты не заметила очень интересную вещь. Похоже, лорда Тернбулла мисс Аптон интересует больше, чем его невеста. – Она вздохнула. – Я очень сожалею, что согласилась пригласить их. Не знаю, почему я думала, что они могут оказаться интересными собеседниками. Мисс Аптон проницательна, когда ей позволяют произнести более двух слов…

Чайна отодвинула кресло от одного из окон и подсела к сестре.

– Я сомневаюсь, что они останутся здесь долго. Леди Виола напугана до смерти, и я не поверю, что у нее есть желание пережить новые потрясения.

– Не будь столь уверена. Она получила удовольствие оттого внимания, которым была окружена прошлым вечером, и сегодня может сделать что угодно. – Шиан подалась вперед и понизила голос; – Как ты думаешь, что они видели?

– То, что их напугало, сделало целую просеку в саду.

– Я наслышана об этом. – В глазах Шиан сверкнули искры гнева. – Некоторые деревья были ровесниками дома.

– У них глубокие корни, так что они выживут. Я рада, что никто в доме не пострадал.

– Я думаю, что это имеет какое-то отношение к угрозам в адрес лорда Брэддока.

Чайна не удивилась, что сестра пришла к подобному заключению. Шиан была художницей, но она обладала также отцовским здравым рационализмом.

– Согласна, – сказала Чайна.

– Подозреваю, что он тоже согласен. Миссис Мейдерс говорила мне, что он хочет переехать в комнату в этом крыле. Я думаю, что он стремится быть поблизости в случае нападения на тебя.

– Почему миссис Мейдерс обратилась с этим к тебе?

На щеках Шиан заиграл румянец.

– Все видят, что он очарован тобой. Думаю, что она не хочет поставить тебя в затруднительное положение.

– И стало быть, она решила поставить в такое положение тебя. – Чайна засмеялась. – Или чтобы не застать меня в компрометирующей ситуации.

– Чайна! – с упреком проговорила Шиан, но затем рассмеялась. – Пока тебе не изменяет твое чувство юмора, я уверена, что ситуация не столь плоха, как я опасалась. Что мне сказать миссис Мейдерс?

– Если с тобой все в порядке, почему бы нам не позволить ему переехать в отцовские комнаты?

Шиан кивнула:

– Они долго пустовали и находятся как раз напротив наших. Это даст уверенность лорду Брэддоку, что он услышит, если кто-то из нас закричит. – Глаза у Шиан блеснули, и она добавила: – Может, мне следует сказать миссис Мейдерс, что звук распространяется в обе стороны? Это я на случай, если у него есть какие-то намерения в отношении кого-то в этом доме…

Чайна шутливо шлепнула сестру по руке:

– Ты напрасно беспокоишься, что тебе помешают спать. Ладно. Скажи миссис Мейдерс, пусть он переезжает в отцовские комнаты. Это логичное решение. Да и Александр воспринял бы отказ как оскорбление.

– Он человек, которого нелегко убедить в необходимости изменить решение.

– Сейчас ты начинаешь это понимать, Шиан.

– Это единственная вещь, которую я поняла за последнее время.

Чайна кивнула:

– У меня то же самое ощущение, но я намерена получить ответы на некоторые вопросы. Я собираюсь начать с викария церкви Святой Марии в Ластингеме. Его преподобие Уайлдер, как и наш отец, хорошо знаком с древней историей и мифологией.

– Ты считаешь, что события прошлой ночи имеют отношение к призраку?

– У меня нет никаких сомнений.


Александр положил трость на маленькую ступеньку кареты и с трудом подтянулся вверх. Чайна надеялась, что он не стукнется головой. Сама она чувствовала себя еще более слабой. Интересно, сон у него был таким же тревожным? Он произнес всего лишь несколько слов за время поездки из замка, причем это не были слова благодарности за то, что ему позволили переехать в другую спальню. Никто из них не обмолвился о настоящей причине его просьбы. До разговора с его преподобием Уайддером она не хотела обсуждать то, что произошло ночью. Поэтому во время поездки в Ластингем она показывала на фермы, которые они проезжали, и говорила о погоде.

Когда они остановились у дома викария, экономка сказала, что хозяина нет и что он, возможно, находится в церкви. Они подъехали к церкви на краю деревни, и Чайна остановила лошадей. Карета надсадно скрипела, когда Александр осторожно спускался на землю. Чайна поддержала его, когда он покачнулся, но тут же отдернула руку, увидев сердитое выражение на его лице.

– Как ты видишь, я не упал в грязь, – сказал он, отступая назад. – Не упадёшь и ты, если положишься на меня.

Он взял ее под руку, слегка сжал локоть и, приблизив к ней свое лицо, сказал:

– Я не нуждаюсь в том, чтобы со мной нянчились.

– Я вовсе не нянчусь с тобой. Зачем ты затеваешь ссору из-за подобного вздора?

– Я знаю, что тебе лучше прямо высказать свое мнение.

– Осмелюсь сказать, что для тебя это совсем не проблема.

– И для тебя.

Чайна засмеялась. Она огляделась вокруг. Маленькая деревушка выглядела тихой и спокойной в этот серенький день. Слева от нее находилась таверна – длинное здание из коричневого кирпича. Оттуда долетали голоса – очевидно, кто-то из местных жителей смаковал свою пинту. По другую сторону дороги начинался крутой подъем. Церковный двор частично опоясывала каменная стена. Сама церковь стояла на вершине холма. Когда-то она, по всей видимости, представляла собой повергающее в трепет зрелище, однако сейчас Чайне были видны недостающие и побитые плитки на крыше. Привязав вожжи к шесту, она сказала:

– Если ты хочешь услышать мое откровенное мнение, я счастлива, что сегодня нет никаких признаков появления разбойника. В свою прошлую поездку из замка я обнаружила, что быть остановленной дважды за один день – это более чем достаточно.

– Дважды?

Чайна поругала себя за то, что вспомнила о Квинте. А ведь она еще не сообщила Александру, что узнала от призрака прошлым вечером. Она надеялась, что его преподобие Уайлдер поможет ей понять рассказанное Квинтом.

– Некоторые люди считают, что у нас тут действуют два разбойника.

Он бросил на нее скептический взгляд:

– Но описание, сделанное кучером Тернбулла, позволяет мне сделать вывод, что это тот самый разбойник, которого мы имели несчастье встретить.

– Нам надо войти в церковь и посмотреть, там ли находится его преподобие Уайлдер. – Чайне не нравилось, что она не вполне откровенна с Александром, но ее напугали слова Квинта. Правда, если предаваться панике, это может привести к роковым последствиям. Она окинула взглядом церковь, ее узкие сводчатые окна в каждой секции, закругленную крышу и парапеты. – Он может быть либо на основном этаже, либо в склепе.

– В склепе? – Глаза Александра возбужденно сверкнули. – Под церковью имеется склеп?

– Говорят, там похоронен святой Седд. Пошли. – Она показала на правую сторону церкви.

Около полудюжины ступенек вели к воротам в церковный двор. Среди указателей могил паслись овцы. Они подняли головы, когда Чайна и Александр двинулись по тропинке, но затем вернулись к своему занятию.

– Я удивлен, что овцам позволяют находиться на церковном дворе, – сказал Александр.

Она взглянула на вересковое поле:

– Овцы сами находят себе места выпаса.

– В ваш сад, кажется, они не ходят.

– Только потому, что мы их постоянно прогоняем.

– Должно быть, у вас болит сердце при виде того, что эти вторгшиеся в ваше владение нарушители могут наворотить в вашем саду.

– Это так.

Чайна смотрела на могилы и вдруг почувствовала, что к ее глазам подступают слезы. Александр остановился на тропинке и посмотрел ей в лицо. Нежно погладив ей щеку, он сказал:

– Ты взваливаешь на себя непосильный груз.

– Почему? Ведь ты же всегда мужественный.

– Не надо!

– Что не надо? – Когда он касался ее таким образом, ей казалось, что она согласится с ним на все, что угодно.

– Не обращайся со мной так, словно я идеальный герой, никогда не имеющий сомнений или каких-нибудь других человеческих черт, кроме нескончаемой храбрости.

Она заглянула ему в лицо, ища объяснения, почему простое упоминание слова «герой» его до такой степени расстраивает. Его храбрость была признана принцем-регентом. Почему он этого стыдится?

– Александр…

Он положил палец на ее губы, не дав ей что-нибудь сказать. Затем он поцеловал ее. В тиши церковного двора, лишь изредка нарушаемой блеянием овец да отдаленными взрывами смеха, доносящимися из таверны, она отдалась опьяняющемуся ощущению поцелуя. Ее пальцы скользнули по его спине, затем ощутили сильные руки, которые удерживали ее так деликатно и нежно.

Он поднял голову и прошептал:

– Если мы это продолжим, я могу забыть, что мы находимся на святой земле, и займусь здесь любовью.

У нее зашлось дыхание, когда она представила, что еще они могут совершить. Они должны поговорить с его преподобием Уайлдером, но ей хотелось, чтобы она и Александр могли сбежать на несколько часов далеко-далеко и оказаться где-нибудь вместе, где больше никого нет, только он и она.

Открыв дверь в северной стене церкви, Чайна сумела более или менее спокойным тоном произнести:

– Будь осторожен. Здесь ступеньки очень неровные. У тебя кружится голова?

– Конечно, кружится. Я ведь только что поцеловал тебя. – Подмигнув, он улыбнулся.

– Тебе помочь спуститься по лестнице?

Внезапно он с проклятием схватил ее за талию и протолкнул в дверной проем. Чайна ударилась о каменную стену и задохнулась от боли. Раньше чем она смогла что-то сказать, он вскочил внутрь и потянул, закрывая, дверь. Что-то с громким стуком ударилось о камень. Вокруг посыпались острые осколки. Один из них ударился о стену совсем рядом с Чайной.

Она застонала от боли. Черепок ударил ее по тыльной стороне ладони.

– Кто-то стреляет в нас!

Когда Александр захлопнул дверь, в его голосе было гораздо меньше эмоций, чем она слышала раньше.

– Оставайся здесь, Чайна!

Она схватила его за рукав, не давая ему вернуться в церковный двор:

– Да ты с ума сошел? Разве ты не слышал, что я тебе говорила? Кто-то хочет тебя убить.

– Пятого сентября.

– Это может случиться и раньше!

В ее мозгу пронеслось предупреждение Квинта. Он говорил, что днем величайшей опасности для Александра является пятое сентября, однако и каждый день до этого срока грозит ему гибелью.

– Я с этим не спорю. Оставайся здесь.

– А если тебя убьют? Я останусь здесь одна? – Она покачала головой. – Я не позволю тебе это сделать.

– Ты не позволишь? – Он расправил плечи и двинулся к двери. Остановившись, он увидел ее кровоточащую руку. – Чайна, ты ранена?

Она сказала, что рана пустяковая. Он помог ей спуститься вниз, усадил на нижней ступеньке и попросил ее подождать, пока он сходит в склеп и найдет там свечу.

Она еще раз осмотрела свою руку и поморщилась. Затем она услышала, что дверь в церковный двор заскрипела и приоткрылась. Чайна затаила дыхание. Раздался стук шагов по каменной площадке. Вскочив на ноги, она повернулась и вверху лестницы увидела – нет, не великана – нормального роста мужчину, закутанного в черный плащ.

Тот самый разбойник!

Луч света отразился от пистолета, направленного на нее. Мужчина медленно опустил оружие, и она услышала, как он выругался.

Вытянув вперед левую руку, словно таким образом она могла помешать разбойнику приблизиться, Чайна попятилась назад. Холод пронизал все ее тело, и она услышала:

– Нет!

Она оглянулась через плечо и увидела Квинта, парящего в футе над полом. Его рука сжимала копье. Вспышка света напугала разбойника, и он опрометью бросился к двери.

Снаружи были слышны голоса. У Чайны появилась надежда, что люди из таверны схватили разбойника.

– Спасибо! – шепотом сказала она, оказавшись лицом к лицу с Квинтом.

– Не благодари меня. Ты должна была бежать от того оружия, которое сеет смерть с помощью железных шариков. – Он продолжал ругать ее, растворяясь в воздухе.

На нее упал отблеск свечи. Из склепа появился Александр. Чайна бросилась к нему:

– Он был здесь!

– Кто?

– Разбойник! На верхней площадке лестницы. – Она показала рукой на дверь и тут же застонала, поскольку ее раненая рука горела огнем.

Обняв за плечо, Александр отвел ее со ступенек в сторону. Он посмотрел на лестницу и вздохнул. Ему хотелось устроить погоню за разбойником и покончить с ним раз и навсегда. Но вместо этого он подвел Чайну к низенькой скамейке в склепе. Два ряда простых колонн поддерживали свод. В дальнем углу полукруглая апсида освещалась светом, лившимся из маленького прямоугольного оконца. Воздух был спертый, при каждом вдохе ощущался запах плесени. Камни под ногами были ледяными, словно в разгар зимы.

– Я очень сожалею, – шепотом проговорила Чайна, когда он сел рядом с ней и ослабил галстук.

– О чем ты сожалеешь? – Небольшим куском ткани он перевязал ей руку.

– Представляю, как тебе хочется догнать этого разбойника и научить его хорошим манерам.

Его улыбка была мягкой и сердитой одновременно.

– Еще бы! Он ранил кучера Тернбулла, а теперь – тебя! Я очень надеюсь, что мне представится возможность отплатить ему за это.

– Почему разбойник стрелял в церковном дворе? Я думала, что они грабят только на глухих дорогах.

– Мне было бы приятней, если бы ты задала вопрос, на который у меня есть ответ.

– Ой! – Она отдернула руку и поправила узел, оказавшийся прямо на том месте, где выступила кровь.

– Извини, пожалуйста. Делать перевязки – не самая моя сильная сторона.

– А разве тебе не приходилось это делать на войне?

Он покачал головой:

– Я оставлял это занятие другим. Вот меня – перевязывали. Это было, когда меня ранили и я потерял сознание.

– Я не знала, что ты был ранен.

– Единственно, кто не получил ни одной царапины, так это салонные шаркуны, которые фланировали по Лондону в идеально чистой униформе. – Поцеловав ее раненую руку, он спросил: – Ты можешь дойти до кареты?

– Ты хочешь уехать?

– Да. Ты ранена.

Она положила ладонь на его руку и зашептала:

– Кто бы за этим ни стоял, но он подстрекает нас и делает все, чтобы мы совершили глупость до пятого сентября. – Поколебавшись, она добавила: – Квинт говорил, что тебя подстерегает опасность каждый день и до этого дня.

Александр поморщился:

– И почему тебя не навещает призрак, который приносил бы только добрые вести?

– Ты веришь, что призрак существует?

– Это ты веришь, а я начинаю понимать, что ты всегда честна со мной. – Он улыбнулся. – Иногда даже слишком.

Ее захлестнула радость. Он ей верил. Его скептицизм был серьезным барьером между ними. Сейчас этот барьер рушился. Она прислонилась к Александру, и его рука прижала ее к себе, но всего лишь на миг. Они должны сдерживать страсть друг к другу, иначе она выйдет из-под контроля. Очевидно, Александр тоже это понимал, ибо сразу же опустил руку.

Она посмотрела через плечо, услышав шум на лестнице. Показав знаком, чтобы она оставалась на месте, Александр встал и бросился к лестнице. Чайна затаила дыхание, но тут же услышала смех. Она через мгновение присоединилась к нему, увидев заплутавшую овцу, которая пыталась развернуться на верхней площадке.

Александр поднялся наверх, чтобы вытолкать овцу. Чайна последовала за ним, но задержалась у двери, пока он говорил с людьми, собравшимися поблизости.

Когда он вернулся, она поняла все без слов.

– Разбойник скрылся, – сказала она.

– Очевидно, он ушел в горы. Ни у кого нет желания преследовать его в вересковых зарослях, где он легко может спрятаться.

– Во всяком случае, он ушел.

– Пока что да.

Глава 13

Чайна кивнула, когда Александр указал на дальний конец церковного двора и сказал:

– Я хочу посмотреть, каким образом разбойник ушел так быстро. Там, в зарослях ежевики, должна быть тропа.

– Не задерживайся. – Она взглянула на небо. – Смотри, какие наползли облака. Того и гляди, может разразиться ливень.

Некоторое время она смотрела, как он удалялся, решительно распрямив плечи, затем повернулась и пошла в другом направлении. Дойдя почти до ворот церковного двора, она увидела, как между могилами материализуется Квинт. Он прошел мимо нескольких пасущихся овец, которые вздрогнули, но продолжили щипать траву.

– Квинт! Ты видел мужчину в черном плаще?

– Нет, – сердито ответил Квинт. – Почему ты не послушалась меня, когда я предупреждал, что будут и другие нападения до пятого сентября? – Его глаза, так похожие на глаза Александра, буквально просверлили ее. – Зачем ты привезла его сюда, здесь он в большой опасности!

Чайна попыталась подавить свое раздражение. Она с трудом сдержала себя, чтобы не выплеснуть слова, которые рвались наружу. Она старается делать все возможное. Он должен понимать, что единственным человеком, способным его видеть, остается она, молодая женщина, а не умудренный жизнью искусный воин. Ей очень хотелось напомнить ему: она пытается сделать то, что ему, Квинту, не удалось в течение пятнадцати столетий!

Она вздохнула, пытаясь успокоиться. Самое главное – сохранить Александра живым.

– Ответь на мой вопрос, – приказал Квинт, – зачем ты привезла его сюда, где его подстерегает опасность?

– Я привезла его сюда, потому что мы надеялись повидать викария, который хорошо знаком с мифологией. – Несмотря на все ее усилия, она все-таки выплеснула свое раздражение. – Видишь ли, моя жизнь не была столь драматична, пока ты не поручил мне заботиться о своем потомке. Я прошу всего лишь некоторого понимания. Я делаю все, чтобы спасти и ему жизнь, и, еще надо заметить, твою душу. Прошу немного вежливости.

– Приношу извинения, Чайна. – В его глазах вспыхнуло искреннее раскаяние. Как она могла сердиться на Квинта, когда он сам был несчастным пленником на протяжении многих столетий?

– Fata valentem, nolentem trahunt, – сказал Квинт.

– Желающего судьба ведет, нежелающего – влачит, – перевела Чайна.

Она посмотрела туда, где возле кустов на колени опустился Александр, что-то разглядывая.

– Пятое сентября совсем скоро, – тихо сказала она. – И это истинная правда, что я делаю все от меня зависящее. Я никогда без нужды не поставлю Александра под удар.

– Я знаю. – Квинт поколебался. – Расскажи мне о нем.

– Александр – маркиз. Это весьма уважаемый титул. Александра называют героем Англии за его подвиги в последней войне. Но он не просто блистательный воин. Он добр, умен и интересуется такими предметами, как история.

– Ты испытываешь особые чувства к нему!

Ей было не под силу остановить тепло, подступающее к щекам.

– Я спасла ему жизнь, а он сегодня спас жизнь мне.

Квинт хитро улыбнулся:

– Когда ты говоришь о нем, твои глаза блестят, словно два фонаря среди ночной тьмы. Я начинаю понимать, почему я обратился именно к тебе.

– Я постаралась бы спасти жизнь любого человека. – Она вызывающе вскинула подбородок. – Даже разбойника, если бы пришлось.

– Стало быть, ты не считаешь, что Александр должен отомстить этому homo ignavus за ранение, которое ты получила?

– Ленивому человеку? – переспросила она, сомневаясь, правильно ли она поняла латинские слова.

– Нет, оно означает – трусливый.

Чайна кивнула. Разбойник был трусливым существом, рыскающим по темным закоулкам и выныривающим из них тогда, когда намеченная им жертва теряет бдительность. Он нападает на беззащитных людей, а затем со всех ног убегает.

– Уж не разбойник ли попытается убить Александра пятого сентября? – спросила она.

– Возможно. Он показал, что является врагом моего потомка. Я… – Квинт внезапно растаял, даже не закончив предложения.

Чайна сердито посмотрела на место, где только что находился Квинт. Для призрака, который горит желанием положить конец проклятию, он исчезает в самые неподходящие моменты.

– Тебя беспокоит раненая рука? Тебе помочь открыть ворота? – спросил за ее спиной Александр.

– Я ожидала тебя, – ответила она и пожалела, что произнесла это нарочито безразличным тоном, сейчас явно неуместным.

Александр как-то странно посмотрел на нее. Он протянул ей клочок черной материи:

– Смею высказать догадку, что наш разбойник порвал плащ.

– Это похоже на обычную черную шерсть. – Она растерла клочок пальцами. – Какая-то груботканая, словно песчаная ткань.

– Песчаная? – Он нахмурился. – Кто-то недавно употребил это слово, описывая материал. Кто это был?

– Не имею понятия. – Глядя на клочок материи, она вздохнула: – Это вряд ли поможет нам узнать разбойника.

Александр грустно улыбнулся:

– Но мы не можем игнорировать любую, даже самую незначительную возможность. Если он станет искать человека, который может починить ему плащ, или нитки, чтобы самому это сделать, мы устроим ему ловушку.

– Если сообщить об этом всем, то он наверняка услышит о нашем намерении. Это совершенно иного рода баталия, совсем не такая, в которой принимал участие ты. Он может жить в деревне или пить пиво в таверне вот в эту самую минуту.

– У тебя трезвый подход.

– Ты вроде бы этим удивлен.

Александр спрятал кусок материи в карман кителя, его губы дрогнули в улыбке.

– Интересы твоего отца отличались широтой, и он вложил в тебя свою любовь к познанию.

– Ты можешь быть очень любезным, когда этого хочешь. – Чайна погрозила ему пальцем.

Он поймал его своими гораздо более длинными пальцами. Взгляд его снова сделался пронзительным, он поднял ее руку и положил себе на плечо, а другой своей рукой обнял Чайну за талию.

– Ты даже не представляешь, насколько любезным я могу быть, – шепотом проговорил он.

Эти теплые объятия более не удовлетворяли ее. Она хотела от него чего-то большего. Она хотела…

Громкий мужской крик взорвал тишину церковного двора. Со стороны таверны донесся шум голосов.

– Хватайте его и вешайте! – завопил кто-то.

Чайна попыталась вырваться из объятий Александра. Однако едва она смогла чуть повернуться, как он снова поймал ее.

– Не смотри туда, – сказал он.

– Они говорят о том, чтобы повесить человека! Кто-то должен остановить их!

– Только не ты.

– Александр…

– Послушай меня хоть один раз!

Он вперил в нее бледно-бирюзовый взгляд; голоса со стороны дороги поутихли.

– Это не он! – услышала она чей-то разочарованный крик. – Отпустите бедолагу.

Лишь тогда Александр отпустил ее, и она бросилась к каменной стене в дальнем конце церковного двора. Овцы смотрели на нее с тупым безразличием. Чайна увидела группу людей, сгрудившихся вокруг молодого человека, который по возрасту был не старше Шиан. Волосы его были всклокочены, шапка валялась у его ног на земле. Он стоял, выставив кулаки, готовясь защищаться.

– Ты уверен? – спросил другой мужчина.

– Это парень из Петти. Он не может быть разбойником, потому что выше его ростом.

Чайна нахмурилась. Люди решили, что случайно наткнулись на разбойника в таверне, и уже готовы были соорудить виселицу.

Она оглянулась на ворота, затем перешагнула через низенькую стенку. Когда она зашагала по дорожке, несколько голов повернулись в ее сторону.

Молодой человек воспользовался тем, что мужчины отвлеклись, и убежал, не дав толпе шанса снова переменить мнение и все-таки вздернуть его на виселице.

Возле открытой двери таверны ярко одетый мужчина выкрикнул:

– Следующий раунд за мной, парни!

Обвинительные крики сменились одобрительными восклицаниями, и Чайна услышала, как мужчины благодарили сквайра Хейвуда, который отсыпал содержателю таверны некоторое количество монет. Мужчины повалили внутрь, чтобы насладиться еще одной пинтой, оставив сквайра в одиночестве. Прикрыв ладонью глаза от солнца, он посмотрел вокруг себя.

Чайна улыбнулась, довольная тем, что сквайр подвел ситуацию к такому простому завершению. Он старался как можно лучше выполнять свои обязанности. Начиная с его первых докладов о разбойнике, он старался организовать охоту на этого бандита и найти добровольцев для того, чтобы прочесать пустошь.

– Добрый день, сквайр, – сказала Чайна, перейдя узкую дорогу. – Я рада услышать, что здравый смысл восторжествовал.

Он увидел Чайну и тут же нахмурился, заметив у нее перевязанную руку.

– Мисс Недеркотт! – воскликнул он с явной тревогой. – Вы ранены!

– Да, сквайр, но я чувствую себя хорошо.

Он посмотрел ей за спину.

Наполовину повернувшись, она увидела Александра и жестом показала, чтобы он присоединился к ним.

– Александр, я не уверена, что ты был должным образом представлен сквайру Палмеру Хейвуду. Он был в замке Недеркотт в день пожара, но тогда стоял такой хаос, что было не до условностей.

Мужчины пожали друг другу руки, затем сквайр сказал:

– Я слышал, Брэддок, что вы вернулись с континента, но не предполагал, что вы навестите Ластингем. Я думал, что такой герой останется в городе, и его будет чествовать высший свет.

Чайна не могла не заметить, как напряглись плечи у Александра. Сквайр смотрел на него с искренним интересом, очевидно, ожидая, что тотрасскажет несколько историй из своего опыта.

Однако Александр ничего не сказал, и повисла неприятная тишина.

Чайна испытала облегчение, когда сквайр сказал:

– Я весьма сожалею, что так и не узнал, кто устроил пожар в замке Недеркотт. – Магистрат взял раненую руку Чайны и устремил взгляд на ее лицо.

– Я удивляюсь, что у вас было время на поиски, – сказала она, медленно высвобождая свою руку. – Я знаю, что вы были заняты преследованием разбойника.

– Затруднительная задача, – нахмурился сквайр. – Она стала еще более затруднительной после предложения лорда Тернбулла щедро вознаградить того, кто поймает разбойника и его казнит. Теперь желающих набить карманы золотом виконта более чем достаточно.

Александр взглянул на Чайну:

– Тернбулл ничего не говорил о вознаграждении ни мисс Недеркотт, ни мне. Возможно, это всего лишь слухи.

– Слухи это или правда, но это подвигло к активности молодых людей в округе.

– Это определенно вынудит разбойника затаиться или совершить еще более ужасные действия.

Сквайр Хейвуд вскинул брови:

– Вы весьма проницательны, милорд.

– Это всего лишь здравый смысл, не более того. У мужчины есть два варианта: укрыться, пока не улягутся страсти, либо сорвать большой куш, который позволит ему продержаться до того времени, когда он сможет продолжить свои преступные действия.

– Он мог бы и убежать.

– У него был подобный шанс раньше, – с холодным смешком сказал Александр.

Сквайр кивнул, его рот вытянулся в прямую линию. Он повернулся к Чайне, чтобы вовлечь ее в разговор:

– Вы повредили руку во время пожара в замке Недеркотт?

– Нет. Лорд Брэддок и я попали в засаду на церковном дворе.

И тут вдруг ей заново представились недавние события. Волна запоздалого страха пробежала по ее позвоночнику, колени задрожали. Она вдруг осознала, что они с Александром находились на волосок от гибели. Чайна тогда выбросила эту мысль из головы, но сейчас она обрела как бы двойную силу. Чайна покачнулась, и Александр поддержал ее за талию.

– Извините нас, – сказал он, видя, что стал накрапывать дождь. – Мисс Недеркотт не должна стоять на ветру после того, что она перенесла сегодня.

– Похоже, вы верны клятве ордена Бани, милорд. Вы клялись защищать девушек, вдов и сирот. – Сквайр улыбнулся Чайне.

Не зная, что можно ответить на столь странное заявление, Чайна коротко попрощалась со сквайром и пошла рядом с Александром к карете.

Он помог ей сесть и поднял верх. Когда он отвязал вожжи от шеста и сел, пошел сильный дождь. Александр развернул карету. Чайна порадовалась, что ей самой не нужно управлять лошадьми. Ее мозг был замутнен болью и разными мучительными мыслями.

Закрыв глаза, она сказала:

– Я сожалею, что нам не удалось поговорить с его преподобием Уайлдером.

– Поговорим в другой раз. – Он произнес это таким напряженным голосом, что Чайна открыла глаза. – Прежде всего мне нужно поговорить с Тернбуллом и выяснить, действительно ли он наметил совершить глупость или это только слухи.

– Какая разница. Предложение о вознаграждении существует, и люди верят, что это правда.

– В том числе и разбойник.

Она кивнула, хотя голова у нее болела при малейшем движении.

– Мы уже видели, что разбойник обнаглел.

– Да, он стал более дерзким. Он упустил нас, но кто будет его следующей жертвой?

– Ты.

– Мы не можем быть в этом уверены. Он напал на карету Тернбулла, предложение о вознаграждении как бы бросило ему перчатку.

– Леди Виола! – ахнула Чайна.

– Да. Это будет наилучшей местью виконту. Если леди Виола погибнет, то Тернбулл не получит ее приданого. А также лишится возможности получить наследство после смерти ее отца.

– Мы должны предупредить их.

Александр чертыхнулся.

– Что бы ни случилось, ты должна уговорить их остаться в замке. Их немедленный отъезд может сразу же развязать руки разбойнику. Ты должна быть убедительна, Чайна, как если бы от этого зависела их жизнь, что, впрочем, вполне соответствует истине.

Глава 14

Когда Чайна ввела Александра в замок, дом представлял собой первозданный хаос. Она отскочила в сторону, когда служанка пронеслась мимо нее. Александр поднял руку, чтобы остановить двух других слуг, которые бежали в том же направлении. Он протянул другую руку, чтобы остановить еще одного слугу, но тот уклонился и умчался прочь.

– Да что здесь происходит? – воскликнула Чайна.

Ей никто не ответил. Сверху доносился топот ног такой силы, словно кто-то вознамерился проломить потолок. Затем последовали треск, грохот разбившегося стекла и сдавленный крик.

– Подожди здесь, – приказал Александр. – Дай мне выяснить, что вызвало такой переполох у твоих домочадцев.

– Нет!

Он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Чайна, если совершено новое нападение на твой дом и его обитателей, оно может быть направлено на тебя.

– Или на тебя.

– Я не стану спорить…

– Хорошо! Потому что я тоже не хочу. – Она выскользнула из его объятий и бросилась к лестнице, остановившись на бегу, когда услышала, что ее зовет сестра.

– Леди Виола… О Господи! – ахнула Шиан, увидев перевязанную руку Чайны. – Ты ранена? Что случилось?

– Все не так плохо, как выглядит.

– Она прикидывается бодрой и смелой, – сказал Александр, подводя Чайну к скамейке. – Такое впечатление, что всякий раз, когда она выходит из дома, на ней появляются синяки и шишки.

Чайна проигнорировала его реплику и быстро поведала о том, что произошло в церкви.

– Благодарение Господу за быструю реакцию сквайра Хейвуда. Я должна поговорить с лордом Тернбуллом о вознаграждении, о котором пошли слухи.

Наморщив нос, Шиан сказала:

– Знаете, сквайр беспокоится по любому поводу. – Она улыбнулась Александру: – Он так суетится, потому что безумно влюблен в Чайну. Он поклялся сделать все возможное и невозможное, выполнить все, что она пожелает, лишь бы заслужить ее любовь.

– Шиан! – Чайна почувствовала, что лицо ее становится пунцовым. – Он никогда не давал подобной клятвы.

– В твоем присутствии. Он вообще тебя стесняется. Не в пример… – Румянец набежал на ее лицо, и она опустила глаза.

– Не надо смущаться, – хмыкнул Александр. – Не только я, вот и Тернбулл, похоже, доволен общением с Чайной.

– И с любой другой женщиной, – парировала Чайна.

– Да, согласен. Интересно, заметила ли это леди Виола? Она, кажется, не относится к тому типу женщин, которые готовы это терпеть. Думаю, Тернбулл будет не очень доволен, когда я ему объясню…

Чайна вскочила на ноги.

– Тебе не нужно говорить с ним, Александр. Я сама это сделаю. Мои пожелания он воспримет скорее всего спокойнее, чем твои. Я… – Она оглянулась, услышав истеричный крик леди Виолы. – Что там с ней?

– Она планирует прием гостей.

– На какой день?

– На послезавтра.

Чайна потерла ноющую голову.

– Но поездка в Йорк требует времени. Почему она не хочет подождать, чтобы прийти в себя после путешествия?

– Потому что она устраивает прием здесь.

– Здесь?! – ошеломленно воскликнула Чайна. – В нашем доме?

– Нет. Она решила устроить встречу друзей под открытым небом в Римском лагере.

Александр нахмурился:

– Она что, с ума сошла? Это место совершенно не подходит для сборищ такого рода. Могут произойти новые обрушения, и пострадают люди.

– По-видимому, она считает, что мы недостаточно пережили за последние дни, и ей нужны новые потрясения. И ей наплевать, что ее планы доставят нашим людям столько хлопот! Ну есть ли в этом хоть капля здравого смысла? Мои попытки отговорить ее кончились ничем.

Александр предложил поговорить с леди Виолой, но Чайна усомнилась, что та посчитается с его доводами. Другое дело – Тернбулл. С ним леди Виола должна считаться. Чайна надеялась, что сможет быть с ним предельно дипломатичной. Впрочем, она считала, что леди Виола прислушается к доводам Александра.

Выйдя из комнаты, она остановила одного из слуг и спросила, где находится сейчас лорд Тернбулл. Ей было указано в совершенно неожиданном направлении.

Когда Чайна вошла в библиотеку, она увидела вытянутые ноги лорда Тернбулла, развалившегося в любимом отцовском кресле. В одной руке он держал бокал с бренди, в другой – сигару. Над ним клубился густой ядовитый дым.

Чайна рассердилась. Здесь, среди книг, ее отец категорически запрещал курить.

– Лорд Тернбулл, если вы хотите курить вашу сигару, я прошу вас перейти на террасу. Мои книги слишком ценны, их нельзя подвергать воздействию дыма.

Он смял сигару раньше, чем вскочил на ноги.

– Прошу прощения. Я должен был сам сообразить. – Он улыбнулся ей и обошел кресло. – Я надеялся, что вы зайдете сюда и мы сможем поговорить с вами.

– Я рада, что вы чувствуете себя достаточно непринужденно и свободно ходите по моему дому, – холодно сказала она.

– Эта комната – для мужчин, не так ли? Я подумал, что тут можно немного расслабиться, пока моя невеста занята.

Чайна не стала объяснять, что она сама и ее сестры часто пользовались этой комнатой.

– Я также надеялась поговорить с вами. До меня дошли тревожные слухи, милорд, и я надеюсь, что вы сможете их рассеять.

В ответ он повел себя так, словно он здесь хозяин. Выбрал бокал и наполнил его вином из стоявшего на столе графина.

– Мадера, – объявил виконт, подавая бокал Чайне, – привезена с Португальских островов для того, чтобы доставить вам удовольствие. Через Йорк, должен добавить. – Он добавил бренди в свой бокал и поднял его. – Пусть она доставит вам такое же удовольствие, какое вы доставляете взору.

Чайна почувствовала, что зарделась. И не от его витиеватого комплимента. Она была раздосадована тем, что он сменил тему разговора. Чайна села и быстро сделала глоток вина. Поставив бокал, она поймала на себе его взор и заметила медленную улыбку на его лице. Ей нисколько не хотелось, чтобы лорд Тернбулл с ней флиртовал.

Чайна постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.

– Этот слух…

– Это правда.

– В самом деле?

– Да, леди Виола надеется, что вы и ваша сестра посетите нашу свадьбу в октябре.

Он считает, что именно этот слух она хотела с ним обсудить? Она наблюдала за ним из-под опущенных ресниц. Он держался несколько напряженно. Ей почему-то вспомнился сквайр в Ластингеме.

– Это любезное предложение, – сказала она негромко. – Я передам его Шиан. – Поставив бокал на стоявший рядом столик, она положила перевязанную руку себе на колени. Рана до сих пор давала о себе знать. Чайне хотелось закончить разговор и перебинтовать рану. – Но, лорд Тернбулл, это вовсе не тот слух, который я хотела обсудить.

– Не тот? – Он сел и поднял свои отполированные до блеска ботинки на стульчик для ног.

– Вы предлагали щедрое вознаграждение за поимку разбойника?

– Да. Это вдохновляет, вы не находите? – Он сделал глоток бренди. – Негодяй не причинит вред кому-нибудь еще, он будет пойман и отправлен на виселицу. – Тернбулл напоминал самодовольного кота, поймавшего мышь.

– А вы не рассматривали возможные последствия?

Он наклонился к ней с улыбкой, которую следовало бы адресовать леди Виоле.

– У меня весьма богатое и живое воображение, моя дорогая мисс Недеркотт.

– К счастью для вас. – Она не позволит ему вывести ее из терпения. – Но я абсолютно уверена, что вам следует не мешкая встретиться со сквайром Хейвудом, поскольку именно ему придется иметь дело с последствиями вашего намерения. Я имею в виду вознаграждение.

Виконт на мгновение нахмурился, подпортив тем самым, можно сказать, безупречную красоту ухоженного лица. Затем он вернул на место улыбку, заявив:

– Я скажу моей возлюбленной леди Виоле, чтобы она послала и сквайру Хейвуду приглашение присоединиться к нам в старинном Римском лагере.

– Это не слишком удачная идея.

– Где еще могут пообщаться джентльмены, как не на компанейской вечеринке?

– Нет, вы должны поговорить с ним до того.

Он сделал глоток и задумался.

– Моя дорогая мисс Недеркотт, вам не следует спешить с выводами, пока нет результатов.

– Я уже их видела. Пожалуйста, аннулируйте предложение о вознаграждении.

– Как пожелаете. Я вижу, эта ситуация вас беспокоит, что никак не входило в мои намерения.

– Благодарю вас. – Она встала и показала жестом, что он может оставаться там, где и сейчас. – Наслаждайтесь свободным временем, милорд.

Он снова одарил ее слащавой улыбкой и, растягивая слова, сказал:

– Есть еще одно дело, о котором я хотел бы с вами переговорить. И дело это чрезвычайной важности.

– Да?

– Что Брэддок рассказал вам о нашем опыте во время войны?

– Очень мало.

– В самом деле? – Он сделал глоток бренди и встал. – Значит, он редко говорит о нашем времяпрепровождении на континенте?

– Да.

– Понятно. – Он единым глотком допил содержимое бокала. Ей он больше не предложил вина, хотя себе налил и понес его к своему креслу. – Как вы думаете, мог бы он оказать мне столь большую услугу, а именно – не рассказывать леди Виоле о том, как мы проводили время во время войны?

– Я не могу давать каких-либо обещаний за него.

– Пожалуйста, поговорите с ним и попросите его удовлетворить мою просьбу. – Он снова опустошил бокал. – Он может внять моей просьбе, если она исходит от вас, поскольку вам он обязан спасением собственной жизни.

– Понятно. – Она стала отсчитывать на пальцах. – Во-первых, я окажу вам услугу, попросив Александра. Затем он окажет мне услугу, оказав услугу вам. Я правильно говорю?

– Да, совершенно правильно.

– Но в таком случае вы будете должны оказать мне услугу.

Поднявшись на ноги, он нахмурился:

– Какую еще услугу от меня вы хотите, если я уже согласился отозвать свое предложение о вознаграждении за поимку разбойника?

Она улыбнулась, чтобы смягчить жесткость своих слов:

– В обмен я хотела бы, чтобы вы постарались убедить вашу невесту отменить вечеринку в старинном Римском лагере. Я не хочу оказаться в роли плохой хозяйки, запретившей ее.

– Вы просите о невозможном. Я никогда не видел ее более счастливой, чем сейчас.

– Пожалуйста, попытайтесь, равно как и я попытаюсь упросить Александра проявить сдержанность.

– Ваша задача, мисс, обеспечить, чтобы он ничего не рассказывал, – проговорил виконт, пока она шла к двери. – Я вполне уверен, что вы найдете какой-нибудь особый, известный только вам способ попросить его об этом.

– Я сделаю вид, что не слышала это неподобающее предложение, милорд. На сей раз отдающее неприличным намеком. – Она повернулась к нему. – Если это прозвучит повторно, я не буду столь снисходительна. Всего доброго, лорд Тернбулл.

Она устало улыбнулась, когда поднималась по лестнице в свою комнату. Она надеялась, что Александру удалось убедить леди Виолу отменить вечеринку.

Как оказалось, Александр ничего не добился. Леди Виола в течение всего ужина тараторила о планах, достойных патрициев Рима. Реплики о том, что стоит холодная погода, или о том, что место лишено малейшего комфорта, что дорога от замка Недеркотт слишком дальняя и что может снова побеспокоить разбойник, отметались ею напрочь. Она упорно продолжала верить, что, организуя столь экстравагантное мероприятие, она тем самым демонстрирует свою благодарность сестрам Недеркотт.

К концу ужина от трескотни леди Виолы у Чайны уже звенело в ушах. Она с отчаянием поняла, что ее болтливая гостья совершенно не дружит со здравым смыслом. Чайна понимала, что могла бы настоять на отмене планов леди Виолы, но она хотела избежать конфликта. Ей и без того приходилось несладко и совсем не хотелось получить вспышку ярости леди Виолы. Надо было потаскать какое-то другое решение.

Александр предложил обратиться к мисс Аптон. Чайна согласилась. Она выскользнула из столовой и услышала, что лорд Тернбулл договорился со своей невестой совершить прогулку по саду.

Чайна направилась было в комнату в северной башне, но тут же остановилась, вспомнив, что там еще не наведен порядок после пожара. Тогда она вышла к парапетной стенке с бойницами. Здесь она тоже могла побыть одна и подумать.

Она улыбнулась, когда увидела светящийся шар недалеко от бойницы.

– Ave, Чайна, – сказал Квинт, появляясь среди ослепительного сгустка света.

– Ave, Квинт, – с улыбкой ответила Чайна, шагнув к нему. – Я надеялась, что ты сегодня вернешься.

– Почему ты здесь? И одна? Ты же обещала охранять моего потомка.

Она показала жестом на застекленные двустворчатые двери, через которые была видна внизу терраса.

– Посмотри, он пытается привлечь мисс Аптон к тому, чтобы она помогла уговорить свою кузину отменить вечеринку в старинном Римском лагере.

– В моем лагере? – Он нахмурился, и Чайна вновь заметила, как они с Александром похожи. Особенно когда сердятся. – Многие люди умерли там за эти столетия. Души некоторых из них обитают там до сих пор. Было бы неразумным их беспокоить.

– Я согласна, но леди Виола настаивает, чтобы все было так, как хочет она. Ты поговоришь с другими призраками в лагере?

– Мы не разговариваем между собой, мы чувствуем друг друга.

Он сжал пальцами щит с такой силой, что у него побелели суставы, и Чайне показалось, что они задрожали. Он испугался или рассердился?

– Ты должна остановить леди Виолу, – резко сказал Квинт. – Роковой день приближается, Александру нельзя выходить из замка.

– После пожара в доме я не уверена, что и здесь его не подстерегает беда.

– Держи его подальше от тех, кто может желать ему зла.

– Это зло пришло и в наш замок.

– Верно, но выходить из дома – еще опаснее!

Чайна стиснула ладони, чтобы совладать с отчаянием.

– Это какой-то ужас! Почему была выбрана я?

Квинт покачал головой:

– Когда туман отпустил меня, я обратился к тебе, потому что знал одно. Ты никогда его не предашь.

– Ну ладно, – со вздохом согласилась она. – Но могу я хотя бы полагаться на тебя? Есть ли еще что-нибудь важное, что ты мог бы мне рассказать?

– О чем? – спросил Александр, появляясь на дорожке.

Держась рукой за бойницу, она обернулась.

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– Один из твоих слуг видел, как ты поднималась сюда. Он намеренно стоял у основания лестницы. Я понимаю его беспокойство.

Она взглянула через плечо и убедилась, что Квинт все еще рядом.

– Не обо мне нужно беспокоиться.

Длинные тени от заходящего солнца ложились на лицо Александра. Он улыбнулся:

– Скажи это своим слугам сама. А мне на сегодня хватит безумных разговоров, я ими сыт по горло.

– Мисс Аптон поможет?

– Нет. Заметь, она очень осмотрительно ввязывается в словесные баталии, и в этой она не желает принимать участия. Она считает, что убеждать леди Виолу бесполезно.

Облокотившись на парапет, Чайна взглянула на Квинта и сказала:

– Баталии? Кстати, я хотела тебя спросить, почему ты никогда не говорил о своих военных баталиях?

– Такие вещи джентльмен не обсуждает с леди.

– Но разве ты не гордишься своей службой во имя короля? Тем более что твои заслуги как воина всем известны.

– Я ценю твою веру в меня, но ты ошибаешься. Я просто один из тех, кто прошел через ужасы войны и остался жив. – Он прислонился к другой бойнице. – Я предпочел бы не говорить об этом.

– Лорд Тернбулл был бы рад услышать эти твои слова.

– Почему его это так волнует? – На лице Александра снова появилась холодная улыбка. – Очевидно, Тернбулл беспокоится, что я подвергну сомнению некоторые из его героических историй. Он обожает рассказывать о своих приключениях любому, кто соглашается его слушать. А тем, кто не соглашается, он все равно рассказывает!

– Независимо от того, правдивы эти истории или нет?

Александр засмеялся:

– Ты быстро раскусила виконта.

– Мы встречались с ними раньше – по разным поводам.

– И что же это были за поводы?

– Прежде чем он попросил леди Виолу выйти за него замуж, он намеревался жениться на мне.

– Вот это весьма интересный факт, который ты могла бы сообщить раньше. Теперья понимаю, почему леди Виола полна решимости затмить тебя в твоем собственном доме. Но почему ты задаешь мне вопросы о войне и оТернбулле?

– Я разговаривала с ним сегодня в библиотеке отца.

– Тернбулл – в комнате, заполненной книгами? Это на него не похоже.

Чайна проговорила спокойным тоном:

– Лорд Тернбулл надеется, что ты воздержишься от разговоров о войне в присутствии леди Виолы.

– Я уже задавал себе вопрос, сколько времени ему понадобится для того, чтобы его нервы сдали. Как это с ним случалось и раньше, – сказал Александр со смехом.

– Раньше?

– На континенте он не отличался храбростью.

Чайна посмотрела на ряд бойниц и поняла, что Квинт исчез. Интересно, что из этого разговора ему удалось услышать?

– Квинт удалился.

Александр оттолкнулся от бойницы.

– Чайна, ну почему ты всякий раз в нашем разговоре упоминаешь об этом дурацком призраке? Ты позволила ему всецело завладеть твоими мыслями.

Подойдя поближе к Александру, она положила ему ладонь на затылок.

– Я одержима мыслями о том, чтобы мы непременно остались живы после пятого сентября.

Его рука обвилась вокруг ее талии.

– Это твое наваждение в некотором смысле сближает нас, дорогая, ради еще большего сближения с тобой я готов слушать о призраках.

– Сейчас ты стараешься быть таким же любезным, как лорд Тернбулл.

Александр поморщился и поцеловал ее в кончик носа.

– Это оскорбительное заявление. – Сняв китель, он накинул его ей на плечи. – Ты дрожишь.

Она подняла руку, чтобы ветер мог обдувать ей пальцы.

– Да, ветер студеный, – сказала она и положила голову ему на плечо. – Когда я была ребенком, я тайком приходила сюда и наслаждалась свежестью ветра. Вон на той стене.

Он приподнял ее лицо.

– Ты продолжаешь раскрывать мне свои тайные убежища.

– Бывают моменты, когда я не хочу слышать никакие другие голоса, кроме голоса ветра.

– Сейчас именно такой момент?

– Нет. – Она отбросила непокорную прядку волос с глаз, но ветер вернул ее на прежнее место. Улыбнувшись, она добавила: – Я рада, что ты здесь, Александр.

Он провел пальцами по ее волосам и дал им упасть на плечи его кителя. Затем овладел ее губами с неистовством, которое захлестнуло его всего.

Чайна запустила пальцы ему в волосы, наслаждаясь их мягкой шелковистостью. Когда его губы принялись целовать ее ухо, она засмеялась. Он снова нашел ее губы, а рука его скользнула вниз. И ее груди легли в его ладонь. Она со стоном произнесла его имя.

С трудом оторвавшись от нее, он прошептал:

– У тебя слишком много дуэний, дорогая.

– Целый дом. – Она провела ладонью по его уже ставшей к вечеру колючей щеке. Слышит ли он, как у нее бьется и пульсирует сердце?

– Ты поклялась наблюдать за мной день и ночь.

– Да, поклялась.

Он заключил ее лицо в ладони.

– В таком случае обещай мне, что сегодняшнюю ночь ты проведешь со мной.

Ее сердце запрыгало от радости, она коснулась губами его губ.

– Обещаю. Но сперва мне нужно завершить все домашние дела. Если я уклонюсь от них, все мои дуэньи это тотчас же заметят. Это займет не более часа.

– Целый час? – Он театрально застонал. – Это целая вечность.

Она упрямо вскинула подбородок:

– Не ты один будешь мучиться от ожидания. Не забывай об этом.

– Я все это время буду думать только о тебе, дорогая. – Он прижался губами к ее щеке, и жар от этого поцелуя пронзил ее всю. Ей понадобились неимоверные усилия, чтобы оторваться от Александра.

– Если ты не позволишь мне повидаться с миссис Мейдерс и завершить исполнение моих обязанностей, ждать придется гораздо дольше.

Взяв ее за плечи, он повернул ее лицом к дверям. Легонько шлепнув ее, он приказал:

– В таком случае иди.

Она засмеялась и направилась к выходу. Уже поставив ногу на верхнюю ступеньку, она оглянулась:

– Александр, ты останешься здесь?

– Не беспокойся. Я буду ждать тебя, дорогая. Я просто немного подумаю кое о чем.

– Если есть что-то, чему я могу помочь…

На его лицо снова набежала плутовская улыбка.

– Есть. Но об этом я попрошу тебя через час.

Глава 15

– Чайна, могу я с тобой поговорить в течение минутки?

Обернувшись, Чайна улыбнулась сестре, хотя ей было вовсе не до разговоров. Один час для выполнения ежедневных обязанностей растянулся на два, шел уже третий, а ей предстояло сделать еще немало, прежде чем она встретится с Александром.

Одна мысль о том, что скоро это случится, повергла ее в сладостный трепет. Ей не хотелось чтобы Шиан догадалась, отчего она раскраснелась и выглядела взволнованной. Однако все приятные мысли вылетели у нее из головы, когда она увидела тревогу на лице сестры.

Взяв ее за руку, она спросила:

– Что случилось?

– Да все леди Виола. – Шиан еле сдерживала ярость.

– Что она теперь выкинула?

– Она пригласила сэра Генри на свой дурацкий вечер, но не пригласила его сестру. Как можно оскорблять семью Кранлеров подобным образом?

Чайна криво улыбнулась:

– От нее можно ждать всего. Не переживай об этом. Я пошлю сэру Генри письмо с просьбой приехать с сестрой. Я уверена, что он приедет. Думаю, он проявляет интерес к тебе, Шиан.

– Я тоже так думаю. – Шиан нахмурилась. – Сэр Генри – хороший человек и добрый друг семьи, но…

– Ты носишь в сердце другого.

Шиан резко вскинула голову, в ее глазах сверкнуло удивление.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что когда мы возвращались из Лондона, едва ли не каждое второе твое слово было о Константине Ласситере.

Шиан уставилась на свои ноги, словно оказалась в роли мисс Аптон.

– Я перестала говорить о нем, когда люди смутились, подумав, что его титул лорда Ластингема имеет отношение к деревне.

– Это была единственная причина? – Чайна приподняла пальцем подбородок сестры, чтобы иметь возможность посмотреть в наполненные слезами глаза Шиан.

– Он говорил мне, что будет писать, но я до сих пор не получила ни одного письма. Наверное, он забыл меня.

– Забыть тебя? Ты такая душка, Шиан! Я уверена: у лорда Ластингема имеются важные дела, которые он не может оставить.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Я надеюсь, что это так. – Она не стала бы лгать сестре. Герцог был ласков с Шиан, но это могло быть увлечением всего лишь на один сезон. Чайна не хотела расстраивать сестру, но и не стоило порождать в ней ложные надежды.

Шиан порывисто обняла сестру:

– Спасибо, Чайна.

Снова пообещав написать утром сэру Генри письмо, Чайна поцеловала сестру в щеку и продолжила свои занятия по хозяйству.

Прошел еще почти час, прежде чем Чайна освободилась и поднялась по лестнице в крыло, где располагались семейные спальни. Идя по коридору, она не увидела света под дверью Александра.

Чайна вздохнула. Должно быть, он устал дожидаться ее. Остановившись перед его дверью, она потянулась к ручке. Затем опустила руку. За эти часы она постоянно думала о том моменте, когда они окажутся вместе. Думал ли он? Не появились ли у него сомнения? У нее таковых не было. Она могла думать лишь о нем и о том, что их ожидало этой ночью. Как самая здравомыслящая из сестер семейства Недеркотт, она привыкла нести бремя обязанностей всегда – даже ночью. Но на этот раз она намеревалась отрешиться от всего, чтобы провести с Александром несколько ночных часов. Сейчас всеми фибрами своей души она хотела разбудить его. Но он бы мог оставить зажженной лампу, если бы хотел показать ей, что он ее ждет. С какой стати он будет сидеть в темноте?

Прежде чем Чайна смогла ответить на этот вопрос, она услышала какой-то звук. Это был тихий стон.

– Квинт? – шепотом спросила она.

Она огляделась по сторонам, но нигде не было и намека на появление светящегося призрака. Снова услышав тот же самый звук, она ахнула. Звук исходил из комнаты Александра.

Она более не колебалась и распахнула дверь. Шагнув в темноту, она оставила дверь открытой.

– Александр? Что с тобой?

Ответа не последовало.

Чайна сделала еще один шаг, скользя ногой по коврику. В комнате было темно. Она вздрогнула, когда снова услышала стон, доносящийся с другого конца комнаты. Из кровати.

Этот звук выражал отчаяние и тоску. Чайна ощутила холод под ложечкой. Пока она заканчивала исполнение своих обычных обязанностей, кто-то напал на Александра.

– Ты здесь? Откликнись! Александр! – шепотом позвала она.

Ответа не последовало. Она шагнула вперед и ударилась пальцем ноги о стул. Слезы брызнули из ее глаз. Она смахнула их и вытянутой рукой нащупала край стола.

Александр до сих пор не узнал ее? Даже если он снова почувствовал себя больным, ему не могло это помешать услышать ее голос. С дальнего конца комнаты донеслись новые стоны. Чайна медленно приблизилась к кровати, шепча поочередно имя Александра и Квинта.

Она не могла понять, нащупывая на кровати свернутое покрывало, где же лежит Александр. Чайна подергала за матрас.

– Александр! Александр, что случилось? С тобой все в порядке?

Внезапно Александр словно материализовался, появившись из-за кровати. Он схватил ее за руки.

– Что ты делаешь? – воскликнула она.

Он не ответил и потащил ее туда, где стоял сам. Он прижал ее к обнаженной груди, и Чайна ахнула, ощутив пальцами тепло его кожи. Она подняла рот для поцелуя. Затем закричала, когда он с проклятиями потянул ее на пол. Она стала протестовать против столь грубого обращения, но он опустился на колени и прижал ладонь к ее рту. Ею овладел леденящий страх. Это был вовсе не тот деликатный мужчина, который нежно обнимал ее возле бойниц и обещал одарить ее жаркими ласками.

Она оторвала его пальцы от своего рта.

– Что случилось?

– Тихо! – Она услышала его сердитый шепот.

Александр приподнялся над ней таким образом, чтобы он сам мог видеть верх кровати. Его грудь напряглась, придавив Чайну. Когда она попыталась тоже посмотреть вперед, он снова прорычал ругательство и прижал ее к полу.

– Я сказал тебе вести себя тихо! – В его приглушенном голосе слышалась ярость.

– Но я…

– Ты замолчишь или ты хочешь их поднять по тревоге, Рексли?

Рексли!

– Кого поднять по тревоге? – шепотом спросила она.

– Молчи! – Его пальцы сжались в кулак. Прежде чем Александр пустил кулак в ход, она воскликнула:

– Вспомни, где ты сейчас, Александр! Я не Рексли. Я Чайна!

– Мол…

Она обхватила его голову и прижала губы к его губам. Распластавшись спиной на полу, она принудила его лечь на нее. Пальцами она обхватила его плечи, затем спину. Он стал отползать в сторону. Затем подсунул руку под нее, прижал к себе. Его ладонь покачивала ей голову, по мере того как поцелуй делался все крепче, и так длилось до тех пор, пока она тихонько не застонала.

От этого звука он отпрянул и уставился на нее. Даже в темноте она разглядела удивление на его лице.

– Чайна? Что ты здесь делаешь?

Она испытала смятение, которое мгновенно погасило в ней желание. Он сам пригласил ее в свою комнату, а теперь разыгрывает удивление. Уж не есть ли это одна из тех глупых игр, в которые играют мужчины и женщины?

– Дай мне подняться! – приказала она.

– Чайна, черт возьми, что ты здесь делаешь? – Когда она попыталась сесть, он прижал ее к полу. – Оставайся там, где ты находишься! Когда пушки начнут стрельбу, ты должна…

– Пушки? Какие пушки? – Выскользнув из-под него, она встала на колени и схватила его за плечи. – Александр, здесь нет никаких пушек! Ты находишься в замке Недеркотт! Ты меня слышишь?

– Французы нацелились на нас и собираются снести нам головы. – Он сбросил ее руки со своих плеч с такой быстротой, что ее ногти оцарапали ему кожу. – Они сейчас начнут в нас стрелять!

Чайна смотрела в его потемневшее лицо. Он находился в плену кошмара. Даже ее поцелуй не пробудил его окончательно. Она выдернула свои ладони из его рук. Обняв его лицо, она зашептала:

– Посмотри на меня. Кого ты видишь?

– Чайна, сейчас не время для игр.

– Ты прав. Сейчас не время для игр, а потому скажи мне, кого ты видишь.

Он взглянул поверх кровати, затем перевел взгляд на нее:

– Я вижу тебя.

– Кто я?

– Чайна, я…

Она повторила свой вопрос еще более строгим голосом:

– Кто я?

– Чайна Недеркотт.

– Где я?

– На поле боя в…

– Нет! Я не на поле боя! Где я?

На сей раз он не ответил столь же быстро.

– Так где я, Александр? – снова спросила она. – Где я на самом деле?

– В замке Недеркотт?

Она была удивлена, что он ответил в виде вопроса, но постаралась как можно более ровным голосом подтвердить:

– Да, я в замке Недеркотт. Так же как и ты.

– Я в замке Недеркотт?

Этот его вопрос, произнесенный так неуверенно, буквально пронзил ее. Обняв его, она села и прижала его голову к своему сердцу. Она продолжала обнимать его, а он дрожал от страха. Она не желала даже представить, какие страхи мучают этого сильного, мужественного человека.

Подняв голову, она оглядела комнату. Где сейчас Квинт? Она могла бы воспользоваться его помощью. Он тоже был воином и мог понимать, почему Александр ведет себя таким образом – и это не только сегодня, но и в первую ночь, когда она нашла его на полу под сбитыми покрывалами, при этом он не имел понятия, каким образом он вывалился из кровати.

Ей хотелось окликнуть призрака по имени, но это еще больше разволновало бы Александра.

Александр сел и огляделся. Ей не нужно было смотреть ему в лицо, она и без этого поняла: он стыдится того, что она была свидетельницей случившегося.

– Это ничего, – прошептала она, кладя руку на его плечо. Кончиками пальцев она ощутила тепло его кожи, но тут же отбросила мысли о желанной близости.

– Ничего? – Он невесело засмеялся.

– Это был всего лишь сон.

– Только сон? – Он покачал головой, не решаясь взглянуть на нее. – Это то, о чем говорила мне мать.

– Твоя мать? Она знает, что тебе снятся кошмары, связанные с войной?

– Нет, но она знает о кошмарах моего отца. Или, во всяком случае, она так думала.

– Я не понимаю.

– Это безумие.

Александр замолчал, услышав шаги в коридоре. Встав, он схватил халат, лежавший на кровати, и накинул его на себя. Он протянул ей руку, но она заколебалась. Боль стучала у него в голове, словно он в самом деле пережил прямое пушечное попадание.

– Теперь ты знаешь, – сказал он тихо, и в этот момент в комнату проникли отблески света от лампы.

– Знаю что?

– Что я не герой.

Чайна открыла было рот, чтобы что-то сказать, но увидела за его спиной людей, которые заглядывали в комнату. Она положила ладонь на его руку и поднялась на ноги с таким видом, словно не заметила их шока, вызванного тем, что они обнаружили ее в его персональной спальне. Она посмотрела на смятую постель и поняла, что могли подумать слуги.

– Очень хорошо, – сказала Чайна, отпустив руку Александра и направляясь к двери. – Миссис Мейдерс, пошлите кого-нибудь проверить трубу. Я хочу удостовериться, что больше никакие летучие мыши не проникнут в дом.

– Летучие мыши? – взвизгнула одна из горничных в дверях. – Я терпеть не могу летучих мышей!

Несколько других женщин разделили чувства горничной. Мужчины молчали, но Александр заметил, что они отступили на шаг назад. Значит, они тоже не горят желанием встретиться с летучей мышью.

Миссис Мейдерс бросилась в комнату, жестом показав слуге, чтобы он зажег лампу.

– Я непременно проверю, мисс Чайна.

– Спасибо. – Ее голос слегка дрогнул. Когда Чайна повернулась к Александру, он заметил, что она хромает.

Он вспомнил, с какой силой потянул к себе Чайну, думая, что это Рексли.

– И спасибо тебе, Александр, что ты защитил меня и привел в чувства, когда я ворвалась сюда. Это была ближайшая дверь, а я совсем ошалела.

– К счастью, я еще не успел заснуть по-настоящему. – Ему было тошно лгать, но еще хуже была перспектива позора для Чайны. Ему захотелось снова застонать, когда он вспомнил, зачем она пришла в его комнату. Она выполнила свое обещание. А ведь у него появились сомнения, когда она не пришла через час.

– Я проверю трубы утром, – сказала миссис Мейдерс. Она попросила слуг выйти из комнаты. – Идите спать и не шумите. И не разбудите мисс Шиан. У нас завтра много дел. – Экономка повернулась к Чайне: – Я могу чем-нибудь вам помочь?

Александр затаил дыхание, ожидая ответа Чайны. Она улыбнулась спокойной улыбкой и сказала:

– Спасибо, миссис Мейдерс, это все.

– Как прикажете. – Экономка направилась к двери, но остановилась у стола. Она подняла клочок черной материи. – Я думала, что это уже выброшено.

Александр двумя широкими шагами пересек комнату и взял клочок материи из рук экономки:

– Зачем его выбрасывать?

– Потому что он воняет дымом. Мы избавились от всех просмоленных вещей, которые обнаружили в коридоре после пожара. – Она наморщила нос.

– Просмоленных! – Его улыбка сделалась какой-то хищной. – Миссис Мейдерс, вы назвали обугленную материю, найденную после пожара, просмоленной. Я недавно где-то слышал это слово. – Он улыбнулся теперь уже немного теплее. – Спасибо.

– Вы хотите, чтобы я выбросила этот клочок?

– Нет. – Он скатал материю и сжал в кулаке. – Я его сохраню.

Экономка кивнула и пожелала всем спокойной ночи. Чайна шагнула мимо Александра и посмотрела на незакрытую дверь.

– Фарли находится в пределах слышимости.

– У тебя слишком много дуэний.

Его попытка заставить ее улыбнуться не увенчалась успехом. Чайна подошла к нему и зашептала:

– Ты думаешь, что это разбойник устроил поджог в замке Недеркотт?

– Похоже на то. – Он сжал зубы, разглядывая клочок грубой материи, а она приподняла его руку, чтобы получше рассмотреть предмет. – Или кто-то хочет, чтобы мы в это поверили.

– Он же стрелял в кучера лорда Тернбулла.

– Мы не можем быть уверены в том, что он сделал это намеренно. Пуля могла случайно попасть в кучера, в то время как он просто хотел их напугать. – Александр отстранился от ее руки. Даже это легкое прикосновение вызывало в нем дрожь. – Он ведь не стал стрелять в тебя. Он просто пугал.

– И он напугал меня. – Она умоляюще подняла на него глаза. – Как и ты меня сегодня. – Она схватила его за рукав. – Александр, ты снова уходишь от того, чтобы рассказать мне правду. Что все-таки происходит? Кто такой Рексли?

– Ничего не происходит.

– Но ты сказал, что твоя мать…

– Довольно!

Когда она ошеломленно уставилась на него, пораженная его грубым тоном, он поморщился и пожалел, что не смог сдержаться. В тот момент, когда он испугался за ее жизнь, он выболтал секрет, который скрывал от всех. Но сердился он не на Чайну, а на себя.

Она подошла к двери и остановилась, чтобы оглянуться на него. На ее лице была написана боль, смешанная с гневом, однако она высоко подняла голову.

– Спокойной ночи, Александр.

– Чайна…

Она подождала его объяснения, но он не знал, что говорить. Тайна грызла его душу. Его мать называла это проклятием. И сейчас Чайна тоже говорила о проклятиях. И если в нем есть хотя бы половина здравого смысла, хотя бы такого, каким обладала собачка леди Виолы, ему следовало бы собрать вещи и уехать с первыми проблесками зари.

Он снова посмотрел на нее. В его душе поднялась теплая волна. Чайна! Такая деликатная и в то же время сильная. Такая мягкая и одновременно грозная. Такая милая и желанная. Она именно такая женщина, какую он мечтал найти. Но мог ли он на что-то надеяться? Он так изменился с тех пор, как обнаружил, что безумие коснулось корней его семейного древа.

– Ответь на один вопрос, – сказала она четким голосом, как тогда, когда разговаривала с лордом Тернбуллом.

– Я постараюсь. – Ему было тошно, что он не может обнажить перед ней свою душу, исповедаться ей в своих чувствах, рассказать правду о том, что создало между ними непреодолимую пропасть. Он просто не мог этого сделать.

– Кто такой Рексли?

Александр подошел к кровати, вцепился рукой в подножку.

– Это мой друг, которому я приказал умереть. Я приказал ему умереть, чтобы меня восславили и считали героем.

Глава 16

В эту ночь Чайна не могла сомкнуть глаз. Не один раз она задумывалась над тем, не подняться ли ей, не перейти ли коридор и не постучаться ли в комнату к Александру. Она мысленно была уже с ним. Она обнимала его, а он открывал ей душу. Она прижималась головой к его плечу и не боялась спрашивать его, задавая любые вопросы. И он отвечал на них. И ей хотелось лежать в его объятиях бесконечно долго.

Но все это были только видения. Она продолжала лежать в своей кровати, глядя на деревянный полог, пока первые отблески зари не легли на пол. Допустим, она хотела, чтобы одна из этих ее фантазий воплотилась в жизнь, но хотел ли он того же самого?

Когда он произносил слова о Рексли, в его лице читалась неимоверная боль. Она смотрела на него, слишком потрясенная до глубины души, и не могла ничего сказать. Она пыталась нарушить напряженное молчание, но словно натолкнулась на свои же слова. И они не прозвучали. Ее вопросы так и остались незаданными. Когда он пожелал ей спокойной ночи, она не знала, действительно ли он хочет с ней проститься. Так она без сна лежала до утра, словно слыша удаляющиеся от нее шаги Александра.

Горничная, помогавшая Чайне одеваться, казалась подавленной. Обычно ловкие руки горничной теперь двигались еле-еле. Чайна пожалела девушку и отправила ее с бельем в прачечную. Сама себе причесав волосы, Чайна не стала смотреться в зеркало. И так ясно: темные круги под глазами. А губы у нее дрожали, если она забывала за ними проследить.

Чайна вошла в столовую для завтрака. Уютная комната с окнами, выходящими на юг, была пустынной. От накрытых тарелок с едой шел пар, однако эти ароматы ее не соблазняли. Она надеялась, что встретит здесь Шиан. Ей нужно было переговорить с сестрой и выслушать ее совет.

От служанки, поставившей на стол кастрюлю с шоколадом, Чайна узнала, что сестра уже позавтракала и отправилась на этюды. Чайна вздохнула. Шиан, по всей вероятности, испытывала раздражение из-за поведения леди Виолы даже больше, чем можно было предположить. Иначе сестра не ушла бы из дома, когда они принимают гостей.

Подойдя к окну, Чайна посмотрела на играющие на солнце капельки росы, превратившие сад в сказочное поле сверкающих алмазов. У нее не меньше, чем у Шиан, было желание куда-нибудь скрыться.

Рука коснулась ее локтя, и ее кожа мгновенно отреагировала.

– Доброе утро, – сказал Александр.

Вчера она приникла бы к нему. Сегодня она не знала, что ей делать.

– Доброе утро.

Повернувшись к нему, она слегка от него отодвинулась. На его лице также отпечатались следы бессонной ночи. Чайна хотела бы разгладить у него на лбу морщины, которых еще вчера не было.

– Пожалуйста, садись завтракать, – сказала она.

– Ты посидишь со мной, пока я поем?

Она не была уверена, спросил ли он это в надежде, что она согласится, или для того, чтобы дать ей возможность удалиться.

– Есть много такого, о чем нам нужно поговорить, – добавил он.

– Спасибо. Я буду счастлива… позавтракать с тобой.

Подойдя к буфету, она положила себе ложку омлета и однубулочку. Она не испытывала голода. Взглянув на стол, Чайна убедилась, что тарелка Александра также почти пуста. Он выдвинул кресло рядом с ней, пока она наливала две чашки шоколада. Отставив кастрюлю, она стала ждать, когда он заговорит.

– Я очень сожалею, – сказал он. – Я понимаю, что прошлая ночь оказалась совсем не такой, какой она тебе представлялась.

– Не такой. – Она коротко засмеялась. – Как и ты.

– Это верно. – Суровое выражение на его лице слегка смягчилось. – Мне жаль, что я причинил тебе боль. Я видел, что ты хромала.

– У меня затекла нога, когда я стояла на коленях, ее всю словно покалывали иголки, только и всего.

Она ждала, когда он продолжит, но он молча смотрел в свою чашку с горячим шоколадом. Она положила ладонь на его руку и была ошеломлена, когда он отпрянул.

К ее глазам подкатили слезы, голос ее задрожал.

– Теперь моя очередь сказать, что я очень сожалею, Александр. Я не могла подумать, что банальное прикосновение так тебя рассердит. Я не стану…

– Не надо говорить, что ты больше никогда не дотронешься до меня. – Он погладил ей щеку. – Я знаю, что все члены семейства Недеркоттов держат свое слово, и поэтому не могу позволить тебе произнести его. – Он посмотрел в сторону двери, ведущей к кухонной лестнице. – Нам нужно найти место, где будет меньше ушей. Где-нибудь за пределами этих стен.

Она подумала о просьбе Квинта удерживать Александра в пределах дома. Но тут же отбросила эту мысль, потому что два нападения произошли внутри замка Недеркотт.

– Кажется, я знаю такое место на пустоши, которое тебе понравится, – сказала она.

– Ты не можешь хотя бы намекнуть, что это за место?

– Нет, но могу обещать, что леди Виола рассвирепеет из-за того, что мы не попросили ее присоединиться к нам.

Впервые с того момента, как он вошел в столовую, он по-настоящему улыбнулся.

– В таком случае мне уже нравится это место.

Чайна тоже улыбнулась и потянулась за маслом, чтобы намазать на булочку. Возможно, все не так плохо, как это казалось еще минуту назад.


Ветер энергично гнал вперед облака, он словно спешил выпроводить их за море. Холмистые вересковые угодья выглядели тусклыми и безрадостными. Редкие кусты, которые еще не успели окончательно отцвести, приобрели грязновато-коричневый оттенок.

Александр помог ей выйти из кареты. Чайна плотнее запахнула плащ; его полы под порывами ветра хлестали ее по ногам. Когда она сказала слуге, чтобы он подождал их внутри кареты, тот благодарно кивнул. Сидящий на козлах кучер поплотнее закутался в свой плащ.

– Какой чудесный день! – сказал Александр, перестав удерживать шляпу на голове. Снова открыв дверцу кареты, он бросил шляпу на сиденье. Ветер трепал ему волосы и полировал кожу, доводя ее до оттенка, который у него был до событий в Римском лагере.

– У тебя странные представления о том, какая погода может называться чудесной.

– В самом деле? – Он обнял Чайну за плечи и прижал к себе. – Если бы погода была мягкой и благоприятной, у меня не нашлось бы уважительной причины, чтобы обнять тебя.

– Тебе непременно нужна причина?

– Я полагаю, что сегодня нужна.

Она приложила руку к шляпке, опасаясь, что ветер сорвет ее с головы.

– Мы можем считать, что ничего не произошло вчера вечером?

– Не произошло ничего такого, на что я надеялся.

Понимая, что кучер и слуга могут расслышать их слова, которые относил в их сторону ветер, Чайна показала на лесенку с правой стороны дороги для перехода через забор. Она остановилась, потому что более не могла откладывать вопрос, который мучил ее в течение всей ночи.

– Расскажи мне о Рексли, Александр.

– Зачем портить приятный день?

– Эта приятность – всего лишь иллюзия, если ты не объяснишь то, что сказал вчера вечером относительно приказа, по которому он должен был умереть.

Александр поставил ногу на лесенку и посмотрел вдаль.

– В припадке патриотических чувств я решил стать офицером, – сказал он так тихо, что Чайна едва расслышала его из-за шума ветра. – В этом я видел способ доказать свою независимость от семьи и уйти подальше от пересудов о сумасшествии моего отца. Рексли настоял на том, чтобы отправиться со мной. Он был моим камердинером, а до этого – камердинером отца. Хотя он был на двадцать лет старше меня, он не считал мою военную карьеру основанием для того, чтобы перестать мне прислуживать. Я пытался убедить его в обратном, но он не послушался меня.

– Значит, он отправился с тобой.

– Да, он был вместе со мной все эти кошмарные месяцы на Пиренеях, а затем в последней битве при Ватерлоо. Он не вернулся из этой битвы.

– А что произошло? – Чайна положила затянутые в перчатку пальцы ему на колени. Когда он положил сверху свою ладонь, она сказала шепотом: – Пожалуйста, расскажи мне, Александр. Это слишком тяжелое бремя, чтобы нести его одному.

– Если я расскажу это тебе, ты тоже вынуждена будешь нести бремя правды.

– Не знать – еще хуже.

– Как сказать. – Переплетя свои пальцы с ее пальцами, он добавил: – Я был уверен, что Наполеон будет разгромлен при Ватерлоо и что эта баталия станет моим последним шансом проявить себя. – Он вздохнул. – Я расставил своих людей по местам и приказал Рексли удерживать его позицию изо всех сил – не отступать, что бы ни случилось. И просил не совершать никаких геройских действий. Он просто должен был удерживать завоеванный плацдарм. Но тут пришел приказ выровнять линию фронта, поскольку французы навалились на нас, а я настолько увлекся схваткой в центре наших боевых позиций, что забыл отменить свой приказ Рексли. Он же стоял до последнего, и это ему удавалось… какое-то время. Но мерзкие лягушатники обошли его, когда он остался уже один. – Александр снова устремил взор вдаль, но Чайна догадалась, что на этот раз он видит поле боя в тот роковой день. – Меня подстрелили, прежде чем я смог совершить что-либо, а затем я понял, что бой ушел вперед, оставив меня далеко за линией фронта. Я потерял сознание и очнулся, когда битва закончилась. Я стал искать Рексли и нашел его среди множества трупов врагов, которых он убил, выполняя мой идиотский приказ. Получается, я предал его. Я думал больше о своей репутации, чем о своих людях. Опустившись в грязь рядом с ним, я сходил с ума, изнемогая от боли и стыда. И снова потерял сознание. – Александр отпустил руку Чайны. – Когда я очнулся в госпитальной палатке, меня приветствовали как героя. Я пытался сказать им, что это Рексли удержал позицию, а не я. Но никто меня не хотел слушать. Это он был героем, а не я.

Она заглянула в его затуманенные горем глаза:

– И у тебя не было возможности рассказать ему, как сожалеешь ты о том, что случилось.

– Да.

– И ты вынужден терпеть хвалу, потому что только это может доказать всем, что Рексли был героем. Ты считаешь, что это твой долг перед ним. Ты хочешь, чтобы, почитая тебя, люди одновременно помнили о Рексли?

Он придвинулся к ней совсем близко.

– Черт побери! Ты мучаешь меня своей правотой.

– Ты уже говорил об этом раньше.

Одарив ее мгновенным, но яростным поцелуем, он поднял ее и усадил на помост. Подавшись ему навстречу, она прижалась к его губам. Она готова была броситься ему в объятия, но понимала, что всего лишь в нескольких ярдах от них находятся провожатые. Он подмигнул ей и, положив руку на талию, помог перелезть по лесенке через забор.

Затем он последовал за ней. Чайна окинула взглядом холмистую местность. Она увидела овец и редкие деревья, склонившиеся над мелким ручейком у подножия холма. Здесь не было ни души, если не считать ее с Александром да еще слуг. Чайна задала себе вопрос, почему она раньше не додумалась привести сюда Александра.

Он спрыгнул с лестницы и встал рядом с ней.

– Куда нам идти теперь?

– А вот смотри. – Она указала на плоскую поверхность земли в одной из сторон поля. Эта поверхность была вымощена неровными камнями и выглядела почти прямой линией, доходящей до горизонта. – Согласись, леди Виола пришла бы в бешенство от того, что ее не пригласили посмотреть Римскую дорогу?

Глаза у Александра широко раскрылись, когда он ступил на каменную тропу.

– Неужели она в самом деле построена римлянами?

– В это верил мой отец.

– Поразительно!

Неожиданно на глаза Чайны набежали слезы. Сколько раз она слышала, как ее отец, обнаружив нечто, приводившее его в восхищение, употреблял именно это слово. Она ступила на неровную поверхность, которая была примерно на шесть дюймов выше земли.

– А еще существует легенда, что эту дорогу построил великан по имени Уэйд. – Чайна замерла, услышав стук копыт.

Она приложила ладонь к глазам, поскольку солнечный свет был достаточно ярок, несмотря на облака, нависшие над пустошью. Они увидели всадника, скакавшего по дороге изо всех сил. Черный плащ развевался за его спиной наподобие крыльев.

Александр схватил Чайну за руку и встал впереди нее.

– Стой здесь. Я оставил пистолет у твоего кучера.

– Александр, это не разбойник. Я узнала всадника. Это его преподобие Уайлдер.

– Викарий церкви в Ластингеме? Что он здесь делает?

– Ищет нас, готова поспорить.

Мужчина спешился возле кареты и пошел пешком к лесенке. Выкрикнув приветствие, он перелез через забор. Викарий был средних лет, полноват и высок, но двигался с грацией молодого ловкого мужчины. За годы жизни возле пустоши и вынужденных дальних поездок к прихожанам он выработал в себе легкость и проворность.

Чайна представила их друг другу, после чего спросила:

– Вы направились за нами из замка Недеркотт?

– Моя экономка сообщила мне, что вы искали меня, – сказал его преподобие Уайлдер голосом, способным перекрыть громоподобные порывы ветра. – Я услышал, что вы хотели поговорить со мной о некоторых старинных легендах. Ваш мажордом сказал мне, куда вы поехали.

Александр улыбнулся:

– Она только что собиралась рассказать мне о великане и этой дороге.

– А, вы имеете в виду Уэйда. – Викарий посмотрел на уходящую вдаль дорогу и пошел впереди. – Об этом великане и его жене существует множество легенд. Ими, кстати, объясняют и происхождение различных сооружений. Местные детишки в восторге от них.

Как бы о чем-то малозначительном Александр спросил:

– А есть легенды о великанах, которые выходят из пустоши по ночам?

– Большинство великанов ведут такой же образ жизни, как и люди, они работают днем и спят ночью. А вы слышали легенду иного рода? Я собираю всякие легенды и надеюсь в один прекрасный день издать их в виде книги.

Чайна следовала за идущими впереди мужчинами и остановилась, заметив, что свет сделался очень сильным. Она взглянула на небо, чтобы проверить, не пробило ли солнце пелену облаков, но тут же поняла, что свет идет из-за спины, а не сверху.

Обернувшись, она увидела Квинта.

– Ave.

– Ave, Чайна. – Он посмотрел мимо нее. – Ты уверена, что это разумно – приехать с моим потомком сюда?

– Я вверяю викарию свою жизнь. – Не желая объяснять, что ей сказал Александр у лесенки, она добавила: – Александр очень хотел увидеть старинные сооружения на пустоши. Ты пользовался этой дорогой?

– Я никогда не ходил севернее того лагеря. – Его орлиной формы нос сморщился. – Здесь бродили варвары, а я ничего не хотел иметь с ними общего. Я был цивилизованный человек, гражданин империи.

– Но ты должен знать, эту дорогу построили римляне?

– Не знаю. Я никогда не приходил сюда раньше, вплоть до нынешнего момента, когда мне понадобилось поговорить с тобой.

Чайна печально улыбнулась. Каким одиноким было его пребывание между небом и землей в многолетнем ожидании каждого следующего поколения потомков. И сколько раз его ожидания оказывались безрезультатными. И надо было опять терпеть и оставаться здесь – между небом и землей. Оставаться одному.

– Мне очень жаль, Квинт. Я думала, что ты знаешь что-нибудь про эту дорогу. Я могла бы тогда рассказать о ней Александру. Ему было бы интересно.

– Ты испытываешь искренние чувства к нему, да?

– Он очень хороший человек, но был очень несчастлив. – Ей не хотелось продолжать разговор в этом направлении, поэтому она спросила: – А почему ты пришел для разговора со мной?

– Ты должна остановить планы той женщины устроить вечеринку.

– Я пыталась.

– Ты должна постараться.

– Я попробую повторить попытку, раз ты настаиваешь.

Он откинул голову назад и выпрямился.

– Ты должна убедить ее, что это плохая идея.

Чайна нахмурилась:

– Ты знаешь нечто такое, о чем не говоришь мне? Про вечеринку и Александра – ему нельзя там появляться, ты это хочешь сказать?

Квинт вздохнул.

– По мере приближения пятого сентября я все больше боюсь за него. Тебе надо найти способ, чтобы он прислушивался к твоим советам. Пока еще есть возможность его спасти. – Он стиснул руки на щите, и в голосе его зазвучало отчаяние. – Если он умрет, с ним прервется в родословной моя прямая линия. Я терпел почти два тысячелетия и видел, что происходило с моими потомками. Как они гибли, а я оставался здесь. И это мой последний шанс.

– Если бы он только мог тебя увидеть…

– Ты же знаешь, что это невозможно. Ты единственный человек, который видит меня и может остановить проклятие. Если ты не сделаешь этого, оно будет со мной веки вечные.

– Я знаю. – Чайна не прибавила, что это знание висит на ней тяжким грузом, подобно тому, как на Александре висит его вина. Она посмотрела вперед, где Александр и викарий показывали на что-то руками. Сосредоточившись на разговоре, они не замечали, что Чайна занята беседой не менее, чем они. – Если бы в этом проклятии было что-то рациональное, я бы смогла убедить Александра, чтобы он послушался меня.

– Я собираюсь кое-что предпринять. – Он прищурил глаза и перевел взгляд на Александра. – Я постараюсь его убедить в необходимости прислушаться к тебе. Своим способом.

– Что ты задумал?

– Ты узнаешь об этом первой, Чайна. – Квинт постепенно растворился в воздухе.

– Что ты имеешь в виду? Что…

Но Квинт уже исчез. Странное выражение его лица взволновало ее. Оно было… Чайна поискала подходящее слово. Хитрое? Алчное? Или одновременно в нем было и то и другое?

– Спасибо, преподобный Уайлдер, – сказал Александр, когда мужчины приблизились к ней. – Это весьма интересно. Я покопаюсь в книгах своего деда и попробую найти упоминания об этой дороге.

Викарий посоветовал:

– Воспользуйтесь библиотекой покойного лорда Недеркотта, пока вы гость мисс Недеркотт. Он собрал материалы о здешних окрестностях, каких нет ни у кого в Англии.

Мужчины пожали друг другу руки, викарий попрощался с Чайной и перебрался по лесенке через изгородь.

Александр предложил ей руку, но она не взяла ее, продолжая смотреть на то место, где только что находился Квинт.

– Что случилось, Чайна?

– Квинт может совершить нечто отчаянное, чтобы разрушить проклятие, наложенное на вашу семью. – И туг же поспешила добавить: – Я забыла, ты ведь не можешь заставить себя поверить в то, что я действительно видела призрак.

– Ты просто веришь, что видела. Как я верю, будто нахожусь на поле боя. Такое бывает, увы. – Он поднял ее руку и положил на свою.

– Какие еще доказательства тебе требуются?

– Дело не в доказательствах. – Глаза его сделались грустными. – Если я поверю в существование призрака, тогда должен буду поверить и в проклятие. Это означает, что ты, как и я, обречена на смерть потому, что пытаешься спасти мне жизнь.

– Но мы вместе можем попытаться разрушить проклятие!

– Я постараюсь в это поверить, Чайна. Я ничего не могу обещать, но постараюсь.

– Спасибо. Я не знаю, что еще могла бы сказать.

– Скажи, что ты проведешь сегодняшнюю ночь со мной.

Ее обуяла радость.

– Проведу.

– И на этот раз ничто не удержит меня от обладания тобой.

– Ничто, – сказала она, мысленно добавив слово «надеюсь».

Глава 17

Чья-то рука потрясла Александра за плечо. Он пробормотал ругательство. После многих совместно проведенных лет неужели Рексли не усвоил, что Александр проснется лишь тогда, когда он будет для этого готов? Сегодня не предвидится баталии или марша. Он выругался еще крепче.

– Александр, проснитесь!

Этот голос принадлежал не Рексли: его голос был скрипучим, словно каменистая осыпь.

– Александр, проснитесь! Я не могу найти Чайну!

Сон мгновенно пропал. Открыв глаза, он увидел сидящую на его стуле Шиан с побелевшим от страха лицом.

– Что вы имеете в виду? – Он посмотрел на тени на полу и понял, что его сон после возвращения с пустоши длился гораздо дольше, чем он планировал.

– Я не могу найти ее! Ее нет ни в комнате, ни в тех местах, где она обычно бывает в это время.

Он посмотрел в окно и увидел в небе звезды.

– Который час?

– Почти полночь.

– Так поздно? – У него заворчал желудок, напоминая тем самым, что он пропустил ужин. – Где она обычно бывает в это время?

И почему она не пришла, чтобы разбудить его своими сладостными поцелуями?

– Иногда она любит почитать в отцовской библиотеке. Иногда выходит на парапет, чтобы полюбоваться ночным небом. Она пробирается в комнату на башне, но туда она не ходила после пожара.

– И вы проверили все эти места? – Он вскочил р кровати и сообразил, что ноги у него голые, а рубашка наполовину расстегнута. Но он пренебрег этим, хотя более утонченную женщину его полуголый вид довел бы до обморока.

– Проверила. Никто ее не видел со времени ужина. – Шиан стала ломать руки. – Я боюсь, что с ней случилось что-то ужасное.

Александр скрипнул зубами с такой силой, что у него заболела голова. Он словно слышал слова Чайны. Квинт может совершить нечто отчаянное, чтобы разрушить проклятие, нависшее над его семьей.

Он не придал значения этим словам. Еще бы, его ждала сладостная ночь, он думал только об этом. Да и вообще, с того момента, когда Чайна вытащила его из-под обрушившейся стены, она постоянно заботилась о нем. Она все время думала о благополучии всех окружающих ее людей. И никогда не ждала, что кто-то побеспокоится о ней самой.

Александр заправил рубашку в брюки и спросил:

– Вы не видите моих ботинок?

Шиан пересекла комнату и принесла ботинки, которые он оставил возле камина. Пока Александр заканчивал сборы, она снова перечислила те места, где искала, но так и не нашла свою сестру.

Ее голос дрогнул, когда она прошептала:

– Что, если это он ее забрал?

– Он?

– Разбойник. У него хватило дерзости стрелять в вас в Ластингеме.

– Разбойники не врываются в дома, чтобы похищать молодых женщин.

– Но этот разбойник вел себя странно с самого начала.

Александр вынужден был согласиться с ней. Шиан обладала чертами, присущими ее сестре: она отличалась логикой и четкостью мышления даже в самый острый момент.

– Есть несколько других мест, где она может оказаться, – сказал он, подходя к шкатулке розового дерева, находившейся на столе.

Он услышал, как ахнула Шиан, когда он извлек оттуда пару пистолетов. Конечно же, против призрака они окажутся бесполезными. Верил ли он в то, что существует призрак? Нет, не верил. Но уже допускал: Чайна видела что-то такое, от чего нельзя отмахнуться и не брать в расчет.

– Ожидайте здесь, – приказал он. – Не покидайте дом до рассвета. И даже утром не выходите одна. – Мысленно чертыхнувшись, он добавил: – Удержите леди Виолу от посещения Римского лагеря. Делайте что хотите, но позаботьтесь, чтобы она туда не пошла.

– Вы именно туда направляетесь? – спросила Шиан, видя, что он накидывает на плечи плащ.

Он взял пистолеты и кивнул.

– Зачем?

– Я объясню, когда вернусь.

– Если ее там не будет, где вы станете ее разыскивать?

– Везде, – угрюмо сказал он, не имея понятия, где еще можно искать Чайну.

Когда Александр приблизился к поляне, где находился Римский лагерь, ему показалось, что от ближайшего дерева исходит какой-то неземной свет. С гулко колотящимся сердцем он пополз вперед, затем догадался поднять голову и понял, что это лунный свет сочится сквозь ветви. Он обругал себя за склонность к фантазиям. Ему доводилось слышать, как перед боем солдаты рассказывали жуткие истории, а потом, на следующий день, были не в состоянии выполнять свои обязанности. Такие люди редко покидали поле боя живыми. Он знал, что надо не давать волю своим эмоциям. Этому его научила война. Он стал таким, когда увидел Рексли на поле близ Ватерлоо.

Знакомство с Чайной, стойко боровшейся со всеми напастями, побуждало его к тому, чтобы он сохранял хладнокровие и силу духа. Разве он мог поступать иначе, когда, казалось, она бесстрашно несла на своих хрупких плечах тяжкое бремя навалившейся на них беды. А кроме того, рядом с ней он приходил к пониманию, что нельзя держать в себе свое горе. Наилучший способ избавиться от изнуряющей боли – это открыть душу любимому человеку. Конечно, печаль останется навсегда. Но с помощью Чайны эта его печаль постепенно пре-, вращалась в нечто такое, с чем уже можно было жить.

Он поднял фонарь, чтобы осветить то, что его окружало. Земляные сооружения были похожи на гигантских застывших змей на поляне. Лишь в двух местах их ровный строй нарушался. В ближайшем разрыве, как подозревал Александр, находился вход, через который некогда люди проникали в лагерь. А поодаль было именно то место, где на него обрушилась стена. Здесь Чайна первый раз спасла его и далее стала исполнять взятую на себя непосильную для нее задачу, чего бы ей это ни стоило.

Он никого не видел. Но она должна быть здесь. Тут единственное место, куда, по его разумению, она могла пойти после наступления темноты.

– Чайна! Ты здесь? Чайна!

Он не получил ответа. Он готов был уже позвать снова, но вдруг заметил: на земле в свете фонаря что-то блеснуло. Опустившись на колени, он поставил фонарь рядом и пошарил в траве. Он тут же наткнулся на пуговицу цвета платья, в которое Чайна была одета, и улыбнулся холодной улыбкой. Все правильно, он угадал, когда отправился на поиски именно сюда. Он увидел прямо перед собой пролом в стене. Александр положил пистолеты на каменную плиту, опасаясь, чтобы они случайно не выстрелили.

Подняв фонарь, он протиснулся в пролом и оказался в довольно просторной пещере, которая в несколько раз превосходила по объему ту, где на него обрушилась стена. Он провел рукой по грубо обструганным доскам и понял, что кто-то уже бывал в этой пещере до него. Подняв вверх фонарь, он увидел в глубине Чайну, лежавшую вниз лицом и наполовину прикрытую плащом.

– Чайна! – крикнул он, и его голос многократно отразился от каменных стен подземелья.

Чайна не шевелилась.

Он несколько раз окликал ее, пока полз к тому месту, где она лежала.

Чайна словно почувствовала его приближение и медленно открыла глаза.

– Александр? – спросила она в смятении. Даже полумгла не могла приглушить блеск ее широко раскрытых глаз. Затем она села и посмотрела вокруг.

Он приблизился к ней и стал целовать ее волосы, щеки, нос, рот. Когда ее шляпка сползла на затылок, он оторвал от нее губы, чтобы спросить:

– С тобой все в порядке?

Поморщившись, она отвязала шляпку и положила ее рядом с собой.

– Где мы?

– В Римском лагере.

– А как?.. – Ее глаза широко открылись. – Я помню – был свет… Я подумала, что это Квинт, и вышла из замка. А потом… – Голос ее прервался.

– Что было потом?

– Я не имею понятия. – Она провела пальцами по лбу, и Александр догадался, что у нее болит голова. – Я ничего после этого не помню. Могу предположить, что это устроил Квинт, но не представляю как.

– Что это за место?

– Тайник браконьеров, как я подозреваю. Самое удобное место, чтобы спрятать дичь, добытую нелегально. Непохоже, чтобы кто-то недавно пользовался им.

– Повозка ждет нас на тропе. Ты сможешь дойти туда?

Прежде чем она успела ответить, земля содрогнулась. Александр накрыл Чайну своим телом, чтобы защитить ее от падающих сверху камней. Что-то заскрежетало. Доски! Они сдерживали в верхнем положении крышу.

– Уходим! – приказал Александр. – Немедленно!

Груды земли с грохотом свалились сверху, и вход в пещеру скрылся в клубах пыли. Александр закашлялся и услышал хрип Чайны.

Затем все затихло, лишь маленький камешек прокатился мимо них.

Чайна высвободилась из объятий Александра и поползла к выходу из пещеры. Александр последовал за ней, держа поднятый над головой фонарь. Чайна видела, как перед ней медленно движется ее тень. Затем Чайна замерла, обнаружив то, чего опасалась.

– Выхода больше нет, – сказала она.

Александр вытянул руку и попытался сдвинуть несколько камней. Тщетно.

– Они уложены здесь намертво. Мы замурованы.

Чайна подняла вверх руку.

– Между камнями просачивается воздух. Мы не задохнемся.

– Ты всегда бываешь такой спокойной?

– Да, если понимаю, что паника не пойдет на пользу.

Александр хмыкнул:

– Если бы здесь была леди Виола, она бы сейчас визжала и билась в истерике.

– Значит, тебе повезло, что здесь я. – Она села на корточки и снова потерла себе лоб. В голове ощущалась тупая боль.

Расстелив плащ Чайны, он обнял ее за плечи и заставил лечь на него.

– Нам предстоит долгое ожидание.

– Шиан станет разыскивать нас.

– Это может случиться не скоро. Я сказал ей, чтобы она ни при каких обстоятельствах не покидала замок Недеркотт.

– Она подождет, но, думаю, к полудню уже начнет нас искать. Она знает, куда ты направлялся?

– Да, и она наверняка увидит пистолеты. Я оставил их снаружи у входа.

Чайна улыбнулась и угнездилась на его крепком плече.

– Хорошо. Мы выйдем отсюда часов через двенадцать. Если только Квинт не снарядит кого-нибудь раньше. – Она вдруг села и отодвинулась от Александра. – Хотя вряд ли мы должны на это рассчитывать.

– Почему не должны? – Он прикрутил лампу, чтобы она могла гореть подольше. – Ты думаешь, именно он придумал этот дерзкий план?

– Да! Я думаю, что он завлек нас сюда, чтобы мы могли оказаться вдвоем, и запер нас, чтобы обеспечить нам уединение.

Александр наклонился и прижался губами к чувствительной коже за ее ухом.

– Напомни мне, чтобы я поблагодарил его… если когда-либо увижу его.

Она положила руку ему на грудь, затем отдернула ее.

– Он сделал это не ради нас, он сделал это для себя. Он надеется использовать этот шанс, чтобы прекратить действие вашего родового проклятия.

– Но если я умру, то не будет следующего поколения… – Внезапно его глаза расширились, словно до него что-то дошло. Он хмыкнул.

Чайна уставилась на него, спрашивая себя, уж не стукнуло ли его по голове камнем.

– В этом нет ничего смешного.

– Наоборот! Я нахожу это поразительно смешным. – Он вытащил шпильку из ее волос, за ней другую. – Или забавным? Ибо я не могу придумать сейчас ничего другого, кроме как нам с тобой не терять времени даром.

– Александр, нам не следует…

Его теплое дыхание коснулось ее шеи, она ощутила жар во всем теле вплоть до пальцев ног.

– Я был бы глупцом, если бы не воспользовался этим.

– Разве не ты говорил мне, что я совершала глупость, позволяя гостям пользоваться моей добротой?

Он заключил ее в объятия и пальцем приподнял ей подбородок. Ее рот оказался рядом с его ртом.

– Я не хочу пользоваться твоей добротой, дорогая. Я хочу заняться с тобой любовью.

– Здесь?

– Где угодно.

Чайна размякла, приложила ладони к его щекам и притянула к себе его губы. Она не стала закрывать глаза, желая увидеть страсть в его глазах. Он не делал секрета из своего желания, и она наслаждалась этим голубым пламенем.

Она провела руками по его рукавам и тугим мышцам под одеждой. Он сомкнул вокруг нее руки, его язык ласкал ее приоткрытый рот. Затем его язык скользнул внутрь, почувствовав ее готовность к этому. Чайна вцепилась пальцами в его густую шевелюру, он медленно ласкал ее рот, приглашая ее быть столь же дерзкой. Она не могла отвергнуть это приглашение. Она хотела разделить с ним все. Дрожь пробежала по всему ее телу, когда его язык стал ласкать ее язык.

Александр ослабил галстук. Затем улыбнулся полной истомы улыбкой и снова приник губами к ее шее. Когда он опрокинул ее на спину, она увлекла его за собой. Ее руки скользнули под его китель и стали выдергивать рубашку из его брюк. Наконец ее пальцы ощутили тепло его кожи. Его судорожный вздох привел ее в восторг.

Чайна дрожала, когда он ласкал поцелуями ее шею. Прикосновение его волос к ее коже породило в ней настоящий шторм эмоций, которые всецело завладели ею. Она принялась исступленно гладить ему спину.

Когда он отвел ее руку, она готова была запротестовать, но он поднес ее ладонь ко рту. Она улыбнулась, удивляясь, как он смог это простое движение сделать таким многозначительным и чувственным.

Чайна восхитилась крепкой грудью Александра, когда он стащил рубашку.

– Никогда не знала…

– Не знала что? – шепотом спросил он.

– Каким красивым может быть мужское тело. – Она провела пальцами по его мышцам, но остановилась там, где ощутила собранную в складки кожу. – Прости. Я не должна была…

Он поймал ее пальцы и приложил их к середине своей груди.

– Тебе не за что извиняться. Эта рана давно зажила.

– Я не была уверена, могу ли дотрагиваться до нее.

– Дотрагивайся где угодно, дорогая.

Наклонившись над ней, он поймал своими губами ее губы. Она обхватила его обнаженные плечи и отдалась желанию, которое более не хотела скрывать.

Александр расстегнул крючки на платье и стал гладить ее через рубашку. Стянув платье, он заставил ее сесть. Тусклый свет бросал тени на его лицо, однако даже в темноте оно светилось страстным желанием. Когда открылся кружевной верх ее рубашки, он сунул под нее руку и высвободил груди, которые тут же оказались в его горячих ладонях. Наклонившись, он прильнул ртом к ложбинке между грудями. Она прижалась к нему, чувствуя, как искры удовольствия пробегают по ее коже.

После того как она отбросила подальше свое платье, он стащил с себя ботинки, положил Чайну на спину и чуть придавил своими ногами ее ноги. Его ладони скользили по ее бедрам.

Она потянулась к пуговицам на его лосинах. Он сладостно урчал всякий раз, когда она расстегивала очередную пуговицу и ее пальцы передвигались к следующей. Ее дыхание стало прерывистым. Она слабо застонала одновременно с ним, когда ей удалось снять с него лосины.

Он прижался губами к ее животу.

– Ты удивительно красива, дорогая. Даже более красива, чем виделась мне в моих фантазиях.

Александр со стоном стащил с нее остатки одежды. Нежный любовник куда-то исчез, его губы стали требовательными. Его руки скользили вдоль ее ног, вниз к коленям, затем снова вверх. Когда она замерла под ним, он провел языком по ее грудям, затем погрузил его ей в рот.

Его палец вошел в нее, и она выкрикнула его имя. Открыв глаза, она увидела, что он улыбается. Она вцепилась пальцами в лежащий под ней плащ; каждый новый толчок высекал в ней огонь, и она вся отдалась этим движениям его руки. Александр что-то шептал ей над ухом, но она ничего не понимала. А затем погрузилась в непередаваемо блаженное состояние.

Открыв глаза, она увидела над собой Александра, протянула к нему руки и притянула к себе, чтобы он вошел в нее. Пламя внутри ее разгоралось с новой силой. Она двигалась вместе с Александром в самом удивительном танце, каким он только может быть. Ощущения все время нарастали, и наконец она услышала, как он сделал громкий выдох за секунду до того, как ее накрыла самая сладостная, какая бывает у женщин, волна…

Это было именно то, о чем она дерзала мечтать и без чего ее мечта оставалась бы не вполне осуществленной.

Когда Чайна что-то пробормотала ему в плечо, Александр поцеловал ее спутавшиеся волосы, которые щекотали ему обнаженную грудь. Он знал, что она расстроена, потому что верила в то, что его фантомный предок спровоцировал эту ситуацию для того, чтобы они стали любовниками. И не только любовниками, но и родителями следующего поколения. Он дотронулся пальцами до ее живота. Она, перед тем как он вышел из ее лона, сказала ему, что надежды Квинта вряд ли оправдаются, учитывая неподходящую фазу ее менструального цикла. Александр не стал озвучивать свою мысль о том, насколько ненадежно полагаться на месячные циклы женщины.

Закрыв глаза, он вдыхал запах ее волос. Он наслаждался их столь неповторимым ароматом. Он готов был любить ее снова и снова, но она заснула. И это было так прекрасно – обнимать ее, когда она спит.

Александр не заметил, как уснул и сам. Его разбудил жаркий поцелуй. Он протянул руки, чтобы снова обнять Чайну.

– Иди ко мне, дорогая, и порадуй меня снова, – лукаво улыбнулся он.

– Есть еще и другое, что тебя порадует.

– Больше, чем ты?

Она улыбнулась:

– Может, и не больше, но и не меньше.

– Это невозможно.

– А ты лучше посмотри на отверстие в стене. – Она откинулась назад, и он сел.

Он уставился на то место в стене, откуда лился солнечный свет. Это было вовсе не то отверстие, через которое он вполз сюда, а другое, расположенное двумя футами левее.

– Откуда оно взялось?

– Должно быть, мы не заметили его в темноте. – Чайна бросила Александру его одежду: – Одевайся, чтобы мы смогли выбраться отсюда и вернуться в замок.

Он лишь теперь обратил внимание, что она уже была одета, и вздохнул.

– Ты уверена, что нам стоит так скоро покидать это место?

– Шиан будет сходить с ума. – Чайна провела пальцами по его щеке и шепотом добавила: – Когда мы успокоим ее, мы можем снова остаться вдвоем.

– Слишком поздно. – Александр притянул ее руку к себе и увидел, как широко раскрылись ее глаза, когда он прижал ее пальцы к своему отвердевшему стволу, который мучительно жаждал ее.

Она застонала, отчего все его мышцы напряглись еще сильнее. Так же со стоном он поднял ее над собой, и она оседлала его. Он сдвинул в сторону ее нижнее белье и вошел в нее. Ладонями он обхватил ее груди и стал их ласкать через тонкую материю. Чайна откинула голову назад и задвигалась, сидя на бедрах Александра, вверх и вниз. Когда ее пронзила сладостная дрожь, она упала на него, и он взорвался внутри ее лона! Он знал, что нет ничего лучшего на свете, чем быть с ней единым целым.

Глава 18

Александр надел плащ. Было трудно одеваться в пространстве, где нельзя выпрямиться. Чайна завязала ему галстук.

– Должна сказать, что получилось не слишком стильно, чтобы появиться на вечере у Алмаков, – сказала она. – Я многократно наблюдала, как отец повязывал галстук, но сама не пробовала это делать. Теперь могу научиться.

– Сойдет. – Он провел рукой по ее спине. Надо же, он теперь хотел ее еще больше. Это словно какое-то наваждение, от которого он приходил в восторг.

– Давай выбираться отсюда.

Он вынул несколько камней из правой части отверстия, после чего оно расширилось и стало достаточным для того, чтобы в него могла пролезть Чайна. Вынув еще несколько камней, он выбрался сам на согретую солнцем поверхность земли.

Встав на ноги, он с удивлением посмотрел туда, где солнечный свет, казалось, сгустился до состояния шара. Неужели до сих пор в этом заброшенном лагере происходит что-то из ряда вон выходящее?

«Да», – пришел в его голову ответ. Теперь его взгляд сосредоточился на том месте, где Чайна стряхивала пыль со своей одежды. Один из крючков на ее платье был не застегнут, и Александр подошел, чтобы его застегнуть. Чайна улыбнулась и шепотом поблагодарила его.

– Нам следует поторопиться, – сказал он, – если мы не хотим, чтобы Шиан отправила людей на наши поиски.

– Александр, мы должны поговорить с тобой о том, что произошло. – Милый румянец набежал на ее щеки. Но этот румянец тут же пропал, едва она взглянула на шар света, который никуда не сдвинулся. – Мы должны идти. Немедленно.

– А в чем дело?

– Что-то происходит в замке. Квинт говорит, что нам нужно идти сейчас же.

Александр положил руку ей на талию. Они быстрым шагом двинулись к дороге, ведущей в замок Недеркотт. Он не стал оглядываться назад. Теперь не имело значения, сможет ли он увидеть призрак. У них были заботы поважнее.

* * *
Чайна услышала крики и призывы о помощи, когда они с Александром въехали в ворота замка. С каждым вдохом в ее легкие проникали все большие порции дыма. Она вспоминала слова Квинта: «Будут новые покушения еще до пятого сентября. Проклятие не желает сдаваться».

Зловещие слова Квинта, сказанные в лагере, звучали в голове Чайны, подпитывая в ней все возрастающий страх. Но при чем здесь нападение на Александра?

Дым все густел. Она стала шептать молитвы. Теперь ей уже было видно, что возле конюшни несколько построек занялись огнем. Каменная конюшня была набита сеном. Высоко подобрав юбки, Чайна бросилась туда, где около дюжины мужчин носили ведра с водой от крытого колодца к конюшне.

– Мы думаем, все началось за амбаром! – крикнул ей один из мужчин. Она с трудом расслышала его голос среди оглушительного треска. – Эти здания полностью выгорели.

– А конюхи? А лошади?

– Всех вывели. – Его улыбка выглядела мрачноватой, но зубы контрастно белели на фоне покрытого сажей лица.

– А сестра?

Он нагнулся, чтобы вытащить очередное ведро из колодца. Указав локтем в дальний конец конюшни, крикнул:

– Последнее, что я слышал, она побежала помогать тем, кто пострадал.

Чайна поперхнулась от дыма и повернулась, чтобы найти Шиан. Она тут же столкнулась с Александром. Он поймал ее за локоть и придержал.

– Помоги своей сестре, – сказал он спокойным голосом, хотя в его глазах сверкали искры гнева, не менее опасные, чем бушующее вокруг пламя. – А я помогу здесь.

– Спасибо.

Он быстро поцеловал ее. Перешагнув через лоток для стока воды, он построился в ряд с мужчинами и стал передавать ведра.

Чайна бежала среди клубов дыма, стараясь дышать неглубоко. Она наскоро обняла сестру и принялась за лечение ожогов и порезов пострадавших. Увидев, что рядом с ними работает мисс Аптон, она улыбнулась этой тихой молчаливой женщине. Мисс Аптон застенчиво улыбнулась в ответ, но не проронила ни слова. Да Чайна и не могла придумать, что бы она могла сказать.

Лишь во второй половине дня у Чайны появилась возможность оценить масштаб ущерба. Конюшня была спасена, а вот постройки поменьше либо сгорели до основания, либо получили такие повреждения, что их нужно было сносить.

Когда Александр подошел и встал с ней рядом, она вложила свою ладонь в его. Они пошли, переплетя пальцы, через двор и сад, покрытые сажей и пеплом.

– Квинт знал о пожаре, – сказала она, когда они дошли до места, где изгородь была изломана каким-то совершенно необъяснимым способом.

– До того, как он случился?

– Нет, поскольку он говорил мне, что не может предвидеть будущее. Однако к тому времени, когда он сказал мне о пожаре, все худшее было позади. Никто не пострадал – и мы тоже.

– Ты полагаешь, что призрак устроил небольшой обвал, чтобы обеспечить нашу безопасность? – Он пожал плечами, сопроводив жест иронической улыбкой. – Послушай, я говорю вздор.

– Может быть.

Выражение лица у него сделалось таким же серьезным, как у нее.

– А ты не спросишь его об этом, когда он снова появится?

– Да, но он не появлялся здесь. Я была уверена, что он придет, чтобы удостовериться, что мы остались целы и невредимы после того, как пожар потушили. Но он не появился.

Послышался шум в другом конце сада, Чайна подняла голову и увидела, что леди Виола разносит своих слуг, которые перетаскивали ящики и чемоданы с нарядами и аксессуарами. Мисс Аптон шла сзади, явно стараясь не попасть под горячую руку кузины.

– Она не вняла моей просьбе перенести праздник в замок Недеркотт, – сказала Чайна, передернув плечами. – Она говорит, что в Римском лагере гораздо безопаснее, чем здесь, где мы пережили уже два пожара. Когда я предложила вообще перенести вечеринку, она ответила, что планирует устроить ее сегодня независимо от того, будет ли она гостьей замка Недеркотт или нет.

– Она намерена отправиться в Пиккеринг сейчас? – Александр посуровел. – Разбойник будет счастлив узнать о подобных дурацких планах.

– Поэтому я и сказала ей, что она должна остаться. Возможно, для нее было бы безопаснее провести это абсурдное мероприятие, чем уезжать. Если что-то случится с ними на дороге, я этого никогда не смогу себе простить. Может, нам следует снова обратиться к лорду Тернбуллу, и он нас послушает?

– Я пытался убедить их обоих, но тщетно. Она слишком возбуждена. Похоже, он не хочет ее сердить.

Чайна прильнула к Александру, чувствуя, как ее охватывает дрожь.

– Хочу надеяться, что она будет чувствовать себя не хуже после нынешнего вечера.

Александр понаблюдал за тем, как леди Виола настояла, чтобы в переполненную карету погрузили еще один ящик.

– У меня также дурные предчувствия на этот счет.


Чайна вышла из кареты и попыталась улыбнуться. Было бесполезно притворяться при сестре. Выражение лица Шиан было таким же взволнованным.

– Ну почему она делает это, вместо того чтобы поблагодарить нас за гостеприимство? – спросила Шиан, поправляя платье. Несмотря на просьбу леди Виолы, ни одна из сестер не оделась в стиле времен Римской империи. Шиан была в своем любимом светло-голубом платье. Чуть более темные пуговицы казались черными в свете, пробивающемся через ветви деревьев. – Она могла бы просто уехать на рассвете и забрать с собой своего ухажера.

– Надеюсь, ты воздержишься от подобных высказываний в ее присутствии, – отреагировала Чайна.

– В данном случае ей повезло, что у меня хорошие манеры.

Чайна рассмеялась. Александр тоже это слышал, потому что хмыкнул, когда шел привязывать лошадь к задку кареты. Он не объяснил Чайне, почему настоял на том, чтобы ехать верхом, и она не спросила его об этом. Она успела понять, что он редко что-то делает без веских на то оснований.

Он наклонился сначала над рукой Шиан, затем Чайны, которую уже не отпустил. Сунув ее себе под мышку, он пробормотал:

– Будь настороже. Я имею в виду разбойника.

– Может, тебе следует вернуться в замок? – тихо сказала Чайна.

– Сомневаюсь, что там я буду в большей безопасности. Особенно в свете последних событий. По крайней мере здесь со мной две красивые женщины, которые наблюдают за каждым моим шагом. – Он предложил руку Шиан, которая положила на нее ладонь. – Чего еще может желать любой мужчина?

Поляна выглядела совершенно отличной от той, какой она была утром. На деревья были натянуты драпировки, чтобы создать впечатление некоего павильона. С ветвей свисали лампы. Китайские фонари явно выпадали из стиля Римского лагеря, но леди Виолу не слишком интересовала историческая точность. На низких столах стояла еда, поданная в расписных серебряных мисках. Столы были окружены креслами, зачехленными в такие же белые драпировки. Чайна ничего не узнала из мебели. Очевидно, леди Виола привезла ее из Йорка.

Она бросилась их приветствовать, у ее ног яростным лаем заливалась собачка. Леди Виола едва не споткнулась о свою любимицу, но тут же остановилась. Она неодобрительно скривила рот.

– Развевы не поняли, что это должен быть костюмированный вечер? – Она окинула взглядом белое шелковое платье Чайны, которое могло бы быть предметом зависти любой женщины в Древнем Риме.

– Боюсь, – сказала Чайна, – что после потрясений, пережитых во время утреннего пожара, это выскользнуло из моей памяти.

– А я боюсь, что не смог бы раздобыть латы и щит моего предка, – с таким серьезным видом проговорил Александр, что Чайна едва не рассмеялась.

– Вы всегда шутите со мной! – Леди Виола игриво шлепнула ладонью по его руке. Шагнув между ним и Чайной, она потащила его в сторону. – О, негодник, заставьте меня еще посмеяться!

Александр оглянулся через плечо и плутовски вскинул бровь. Они вошли на территорию лагеря. Он перешагнул через собачку, которая пыталась схватить его за ботинок.

Чайна не могла сдержать смех. Шиан нахмурилась, и Чайна шепотом спросила:

– Как ты думаешь, что она сделала бы, если б узнала, что он сказал о доспехах совершенно честно? Он не смог бы их одолжить у Квинта.

– Мне это не нравится. – Шиан потерла руки. – Я слышала много рассказов о местах на пустоши, куда часто наведываются призраки, но до твоего рассказа о Квинте мне никто не говорил, что их видели здесь, в лагере. – Обхватив себя руками, она тяжело вздохнула. – Было бы хорошо, чтобы это представление поскорее закончилось.

Позади них послышался смех.

– Когда мы только-только появились?

Повернувшись, Чайна увидела два знакомых лица. Один из мужчин, тот, что пониже, был сквайр Хейвуд. Он, в тоге под ярко-багровым плащом, достойным римского императора, чувствовал себя неуютно и, видимо, зябко. Рядом с ним стоял мужчина, который и произнес услышанную Чайной фразу.

Сэр Генри Кранлер имел приятную внешность и манеры, удовлетворяющие требования города и высшего светского общества. По росту он был под стать Александру. Черные волосы у него на висках слегка поредели, однако его лицо выглядело совсем моложавым. Если точнее, он был на год старше Чайны. Когда она с ним поздоровалась, он наклонился к ее руке и быстро ее отпустил.

Затем он взял руку Шиан и улыбнулся.

– Я вижу, мисс Шиан, вы снова подтвердили, что вы мудрее нас. – Он не отпустил ее руку, пока поправлял тогу, которая была надета под темной накидкой, развевавшейся под освежающим ветерком. – Будь я хотя бы чуточку разумней, я бы тоже не стал являться в этом наряде.

– Странно, что здесь так ветрено, – сказал сквайр. – Утром здесь было совсем тихо.

– К счастью для нас, – заметила Чайна. – Если бы такой ветер поднялся утром, пожар перекинулся бы дальше и погубил бы весь дом.

Пока Шиан вместе с сэром Генри шла к столам, она рассказала о произошедшей трагедии в замке Недеркотт. Сквайр Хейвуд, покачав головой, посочувствовал:

– Вы пережили много неприятностей в последние дни, мисс Недеркотт.

– Да, нам выпало такое испытание. – Она знала, что он не мог угадать, каким угрозам подверглась ее жизнь с появлением призраков. И только радость пребывания в жарких объятиях Александра скрашивала все это безумие.

Можно было подумать, что последние слова она произнесла вслух и сквайр их услышал, поскольку он, вдруг понизив голос, сказал:

– Я не удивлен, что безумие снова посетило эту голову.

– Безумие? – переспросила Чайна, с трудом сдерживая дрожь.

– Да, – кивнул он, затем посмотрел туда, где леди Виола, просунув руку под локоть Александра, флиртовала одновременно с ним и со своим женихом.

– Она безрассудна, но я бы не назвала ее безумной.

– Она? Я имею в виду не леди Виолу, а лорда Брэддока. – Сквайр говорил так тихо, что Чайна была вынуждена податься вперед, чтобы расслышать его слова. – Должно быть, вы слышали, что у его отца и деда случались периоды сумасшествия.

Она помнила, что Александр что-то говорил о сумасшествии и своем отце. Это перекликалось с предупреждениями Квинта.

– У меня не было возможности поговорить с вами раньше, – продолжал сквайр. – Лорд Брэддок всегда был рядом, и я не хотел его ставить в неловкое положение, поскольку его семья и без того была достаточно унижена. Вы знаете, я очень беспокоюсь о вас… и вашей сестре. – Он откашлялся и поспешил добавить: – Именно по этой причине я хочу призвать вас к тому, чтобы вы были очень осторожны. Вы пережили несколько несчастных случаев с момента его появления в замке Недеркотт. Вы уверены, что он не причастен к этому?

Чайна вскинула бровь, услышав предположение, что Александр был настолько безумен, чтобы инициировать пожар, который мог бы погубить его и других.

– Да, – сказала она, не добавив к этому более ничего.

Сквайр поперхнулся, сраженный ее спокойным ответом. Между ними повисла неловкая тишина вплоть до того момента, когда Чайна поклонилась ему и направилась туда, где собрались другие гости.

К ней подошла мисс Аптон:

– С вами все в порядке, мисс Недеркотт? Вы покраснели.

– Все будет нормально через несколько минут. – Она заметила, что мисс Аптон слегка дрожала в платье без рукавов. – Да вы замерзли! Позвольте мне предложить накидку, чтобы вы немного согрелись.

– Ни в коем случае! Моя кузина будет недовольна!

– Клочок материи не испортит ее замысла.

Мисс Аптон покачала головой:

– Прошу вас, не надо. Со мной все будет хорошо, как только этот бриз уляжется. Посмотрите! Лорд Брэддок подает вам сигнал. Я думаю, все созрели для тоста.

Чайна и мисс Аптон присоединились ко всем гостям. Когда они подошли к скамейкам, мисс Аптон заняла самое крайнее место. Чайна сначала хотела этому воспрепятствовать, но потом решила не привлекать внимания всех окружающих.

Лорд Тернбулл поднял бокал кроваво-красного вина, Александр подал такой же бокал Чайне.

– Какую удивительную декорацию ты создала для нас, моя дорогая, – сказал Тернбулл с улыбкой, адресованной леди Виоле, которая просияла от похвалы. – Только ты можешь посмотреть на руины и увидеть в них возможность насладиться их красотой. Я уверен, что это отражение твоей собственной красоты и грации.

Пока он говорил, Чайна посмотрела на других собравшихся. Сэр Генри улыбался Шиан, которая смаковала только что произнесенную им остроту. Стоявший рядом с ними сквайр Хейвуд быстро отвернулся, встретившись со взглядом Чайны.

– Почему ты так неодобрительно смотришь на добродушного сквайра? – шепотом спросил Александр.

Она не видела причин для того, чтобы это скрывать. Под звуки бессвязного тоста лорда Тернбулла она ответила:

– Он предположил, что ты имеешь отношение к пожару в замке Недеркотт.

– В самом деле?

Она крепко сжала пальцами бокал.

– Я не имею понятия, почему он обвинил тебя. Это на него так не похоже.

– Потому что он хочет очернить меня в твоих глазах.

– Что? – Это слово неожиданно было сказано громче, чем она намеревалась, и кое-кто посмотрел в ее сторону. Она сделала вид, что это был всего лишь кашель.

Александр дождался, пока внимание всех снова переключилось на виконта, и пробормотал:

– Шиан как-то говорила, что сквайр влюблен в тебя, Чайна. – Он погладил ей спину. – Я могу понять почему.

Она готова была уже ответить, когда лорд Тернбулл поднял бокал и громко провозгласил:

– За нашу хозяйку! За леди Виолу! – Порыв ветра обвил драпировку вокруг его головы, он сбросил ее и снова воскликнул: – За леди Виолу!

Слова отозвались странным эхом на поляне. Головы повернулись туда, откуда тост повторялся снова и снова со всех направлений, и это сопровождалось порывами ветра, которые налетали с разных сторон.

– Как вы добились того, чтобы это произошло? – воскликнул сэр Генри, держа Шиан за руку, чтобы порывы ветра не сбили ее с ног.

Внезапно над деревьями появился яркий движущийся шар, и ветер устремился к нему.

– Квинт! – крикнула Чайна. – Александр, нам нужно немедленно уходить отсюда!

Схватив ее бокал, он бросил его на стол вместе со своим. Стекло разбилось, но этот звук был поглощен шумом, раздававшимся из-за деревьев.

– Бежим! – крикнул кто-то, когда ветер стал ожесточенно рвать все вокруг. Деревья отчаянно скрипели, раскачивались и гнулись едва не до земли. Звезды над головой скрылись за клубящимися облаками, которые гнал по небу обезумевший ветер.

Бумажные фонари были изорваны в клочья или превратились в языки пламени. Искры взвились в воздух. Драпировка словно ожила. Она срывалась с деревьев и хлестала людей. Александр едва не оказался в ее ловушке, но Чайна бросилась к нему и сорвала тонкую материю, которая обвилась вокруг его ног.

– К каретам! – крикнул лорд Тернбулл. Он обежал каменную ограду, направляясь к карете. Добежав, он распахнул дверцу. Ветер сорвал дверцу с петель и швырнул ее на дерево. Взобравшись внутрь кареты, он втянул к себе мисс Аптон.

Где была леди Виола?

Чайна выпуталась из материи, которая обмоталась вокруг ее головы. Леди Виола свернулась клубком между столом и скамейкой. Ветер яростно вился вокруг нее, словно пытаясь сорвать с нее одежду и волосы.

Подбегая к ней, Чайна увидела свет среди раскачивающихся деревьев.

– Квинт, останови это! Она не хотела причинить зло!

Ветер ревел с яростью маньяка. Пробиваясь через стену крутящихся листьев, Чайна почувствовала, как что-то ударило ее по лицу. Она схватила леди Виолу за руку и рывком поставила на ноги. Затем стала толкать ее перед собой, преодолевая сопротивление обезумевшего ветра.

Стоны воздушного вихря превращались в визг, он словно пытался снова затащить женщин в свой водоворот. Чьи-то сильные руки поддержали Чайну. Подняв голову, она с трудом приоткрыла глаза и увидела, что это Александр.

– Не отпускай ее! – крикнул он.

Чайна едва расслышала его, но кивнула. Пока Александр оттаскивал женщин в сторону, она крепко удерживала леди Виолу.

Внезапно ветер стих. Они повалились на землю, и наступившую тишину нарушили громкие рыдания леди Виолы.

Чайна поднялась на ноги, но тут же снова упала. У нее ныл и болел каждый мускул в теле. Александр поднял ее и прислонил к своему плечу. Она всей грудью вдохнула исходящий от него теплый живой запах.

– Больше не делай этого, – сказал он.

– Чего именно?

– Не рискуй своей жизнью.

– Я не могла допустить, чтобы Квинт причинил ей вред.

Он сел, привлек ее к себе.

– Это зашло слишком далеко.

– Шиан! – крикнула Чайна, вскакивая на ноги. Голова у нее кружилась, но она, пошатываясь, направилась к каретам. Где Шиан? Не случилось ли с ней что-нибудь?

Увидев, что двое людей выбираются из кареты, Чайна замедлила шаг и прислонилась к невысокому деревцу, верхушка которого была срезана. Она увидела, как мужчина помог женщине выйти из кареты, после чего заключил ее в объятия и принялся целовать, не скрывая своей страсти.

Лорд Тернбулл и мисс Лорен Аптон? Виконт спрятал голову в ее волосах, выкрикивая, что он не знает, как бы он жил, если бы она была убита. Заглянув ей в глаза, он сказал, что хочет видеть ее сегодня в своей постели.

Чайна подавила готовый вырваться крик.

– Я люблю тебя, Сидни, – отвечала мисс Аптон, не пытаясь приглушить голос.

– Если бы только твой отец был наследником. – Он издал прочувствованный стон. – А мой не был бы таким прожженным игроком, к тому же самым невезучим во всей Британии.

Повернувшись в ту сторону, где ее ожидала карета Недеркоттов, Чайна резко остановилась. Оказывается, за ее спиной, на расстоянии, достаточно близком для того, чтобы услышать слова ее нареченного и кузины, стояла леди Виола. Сбросив ладонь Александра со своей руки, она двинулась вперед.

– Пропала Принцесса, – сказала она, и ее жених и кузина с виноватым видом отпрянули друг от друга. – Лорен, пожалуйста, найди ее, пока мой дорогой жених поможет мне взобраться в карету.

– Сию минуту, – ответила кузина, глядя в землю. Это была поза, которая позволяла ей скрыть свою любовь к лорду Тернбуллу.

Чайна услышала, как Шиан окликнула ее по имени. Она бросилась к сестре, крепко обняла ее, затем отступила на шаг. На левой щеке Шиан виднелся синяк, кожа была содрана. Чайной овладел гнев. Она выполнила все, о чем просил Квинт, однако же сестра ее пострадала.

– Я чувствую себя прекрасно, – сказала Шиан, стараясь не стискивать зубы при каждом слове.

– Я вижу, что сэр Генри и сквайр уезжают. Поезжай с ними в замок Недеркотт и подожди нас там.

– Но, Чайна…

– Отправляйся с ними немедленно. – Снова налетели порывы ветра, который закружился вокруг, словно предостерегая их от возвращения на поляну. – Иди. Я тоже приду туда, как только поговорю с Квинтом.

Глаза Шиан понимающе округлились. Быстро обняв сестру, она побежала перехватить карету, которая поворачивала, чтобы выехать на дорогу.

– Ты также должен идти, Александр, – сказала Чайна.

– Я пойду вместе с тобой.

– Вот за этими деревьями находится Квинт.

– Каким образом?

– Я не знаю, но он там. – Она посмотрела сквозь деревья, где светился знакомый шар. Двинувшись в его сторону, она не удивилась, что ветер сделался еще сильнее, пока Квинт обретал человеческий облик. – Ты его видишь?

Шагая в ногу с ней, Александр покачал головой:

– Только мерцание света. Это могут быть светлячки в траве, или отдаленные вспышки молнии, или звезды, проглядывающие сквозь облака.

– Я вижу его. Он показывает мне жестами, чтобы я подошла к нему и поговорила с ним.

– В таком случае мы должны сделать то, что он хочет, пока не будет повален весь лес, – сказал Александр, затем пробубнил себе под нос: – Черт бы побрал эту женщину.

– Леди Ви…

– Я бы поостерегся произносить ее имя вслух, после того что случилось и что сделал Тернбулл. – Его жестко произнесенную фразу почти заглушил порыв ветра. – Должен сказать, что эта сцена возле кареты – настоящий сюрприз.

– Но не для леди Виолы. Она, должно быть, знала все про кузину и своего жениха.

– Возможно, но это их проблема. Наша заключается в том, что Квинт в ярости вызвал свирепый ветер, стоило Тернбуллу произнести ее имя.

Чайна подала Александру знак, чтобы он помолчал, поскольку из-за деревьев появился Квинт. Он стоял на стене недалеко от того места, где Чайна впервые встретилась с Александром. Она не говорила ничего до тех пор, пока не оказалась на расстоянии вытянутой руки от призрака – это было то расстояние, на котором окружающий его холод не касался ее. Ветер растрепал ей волосы, платье облепило ноги, зато накидка на Квинте даже не шевельнулась.

– Убери тех, кто вторгся в эти владения! – зычным голосом проговорил Квинт.

Чайна встретила его взгляд не дрогнув.

– Это не они вторглись, Квинт, а ты.

– Осторожно, – пробормотал Александр.

Квинт скривил губы:

– Это мой дом.

– Да, но и мой тоже, – возразила Чайна, после того как повторила его слова для Александра, – и люди здесь хотели всего лишь устроить праздник.

– Они вели себя так, как низкие твари, которых Нерон пригласил к столу.

– Как они вели себя, это к делу не относится. Имеет значение то, как действовал ты. – Она поставила руки на бедра и буквально набросилась на Квинта: – Скажи, зачем ты напал на нас? А если бы огонь от фонарей перекинулся на лес и на сам лагерь? Ты этого хотел?

– Я хотел, чтобы они ушли. И потом, он назвал ее имя.

– Леди Виолы? – Чайна приготовилась выдержать очередной порыв ветра, но его не последовало. Плечи Квинта вдруг странно поникли.

– Ее имя было Виола.

– Ее? – И вдруг ее озарило. – Это имя женщины, которую ты предал?

Квинт кивнул:

– Женщина носила моего ребенка, а потом оставила меня ради другого. Когда я услышал ее имя, я пришел в ярость.

– Я не знала об этом, Квинт. – Слезы подступили к ее глазам, когда она подумала о том, что он носил эту обиду более тысячи лет. – Но, Квинт, ты не можешь давать волю своему гневу сейчас. – Она посмотрела на Александра, затем снова перевела взгляд на призрак: – Ты отдаешь себе отчет в том, что случилось бы, если бы твой последний наследник сегодня умер?

– Ultimus haeres,[1] – прошептал он, остывая от гнева.

– Ты думал об этом? – не отступала Чайна. – Или ты думал лишь о битве с варварами, которые оккупировали твой лагерь? Мы не варвары, Квинт. Мы потомки римлян, а также тех, кто жил до них и после них. – Она положила ладонь на руку Александра и почувствовала, что его рукав изорван. – Он твой наследник. Единственный выживший наследник.

– Я не думал, что ураган окажется таким сильным. – Квинт постучал копьем о землю. – Когда я вызвал старых магов, я не мог их успокоить.

– Старых магов? Каких?

– Старинных богов, подобных тому, которого вы видели в твоем саду. В этой стране есть еще более древние силы, которые остались от людей, что жили задолго до нас. Мы могли их почувствовать, когда разбили здесь лагерь. Я не поверил в эти рассказы, когда впервые их услышал. Затем однажды ночью, когда я сидел на верху скалы, я услышал их.

– И что же ты услышал?

– Шепот духов, которые бродят по этим пустынным холмам. Это шепот тех, кто был здесь еще до того, как был основан Рим. Мы не могли понять их слова, но после этого шепота на заре происходили перемены в лагере. – Квинт содрогнулся, и окружавший его свет слегка померк, словно беспокойство забрало у него силы. – Оружие оказывалось поломанным, пропадали припасы. Или случалось так, что болезнь прокатывалась по лагерю. Яд, попавший в зерно, убивал и людей, и животных. – Он невесело засмеялся. – Когда я впервые приехал в Англию, я не верил в призраков, но сейчас верю.

Александр наклонился к Чайне и нетерпеливо спросил:

– О чем вы разговариваете?

Чайна быстро передала ему содержание разговора, испытав облегчение от того факта, что он верит в то, что она разговаривает с призраком, которого он не может видеть.

– Еще призраки? – Он покачал головой. – Час от часу не легче.

Квинт сказал:

– Он такой же, как и другие. Не хочет понять меня, поскольку меня не видит.

Чайна повторила слова центуриона для Александра.

– Квинт прав, – заметил Александр. – Вероятно, пора поверить в то, что я не могу видеть. Где он сейчас?

– Перед нами на верху стены.

– Там, где сияет луна?

– Да.

Александр приблизился к стене, показав знаком Чайне, чтобы она оставалась на месте. Она наблюдала за ним, затаив дыхание. Он сжал ладони в кулаки. Однако голос его оставался ровным, когда он заговорил:

– Привет тебе, Квинт Валериус, отец моих отцов. Знай следующее: я оказываю тебе уважение как моему предку, но если ты попытаешься причинить вред этой женщине, или ее сестре, или кому-то из ее друзей, ты станешь моим кровным врагом и будешь дважды проклят.

Квинт рассерженно потянулся к кинжалу, но затем посмотрел на Чайну и опустил руку.

– Хорошо. Оберегай его вплоть до последнего часа пятого сентября.

– Квинт… – Она не стала заканчивать фразу, потому что центурион исчез.

Ветер ослабел до шепота.

– Он ушел? – спросил Александр.

– Да.

– Что он сказал?

Чайна повторила слова призрака.

– Еще три дня, Александр.

– Еще три дня… – Более он ничего не прибавил, да и прибавить было нечего. Они повернулись, чтобы идти к карете.

Глава 19

Никогда бренди не казался таким вкусным, как сейчас, когда Александр сделал несколько глотков в библиотеке лорда Недеркотта. Посмотрев из окна на проливной дождь, он пробормотал:

– Черт бы его побрал!

Он всегда заявлял, что появление призрака-предка с его предупреждением невозможно. Сегодня вечером он встретился с призраком, которого не мог видеть. Это было безумие.

Поморщившись от этой мысли, он снова наполнил бокал. Затем нахмурился и поставил его на подоконник. Глупо отуплять свои мозги с помощью бренди. Если призрак был реальным, то и наложенное проклятие тоже. Александр сжал пальцы в кулак. Он знал, что его семья была заколдована. Об этом знали все, хотя и не говорили в лицо.

Его взгляд уловил какое-то движение на фоне дождя. Он всмотрелся в окно. Огромный силуэт высился над пустошью – такого же огромного человека они с Чайной видели в саду. Александр напружинился, но великан двинулся в сторону от дома.

С верхнего этажа долетели возбужденные голоса. Это кричали женщины.

Александр подбежал к двери, но остановился, узнав истеричный тон леди Виолы. Он не мог разобрать слова. Но тон не допускал никаких сомнений – она пребывала в ярости. Александр вернулся к окну, радуясь, что ее гнев адресован не ему. Он хотел удостовериться в том, что великан не изменил свой курс и не двинулся в сторону замка.

Послышались шаги возле библиотеки, затем раздался зычный голос Тернбулла:

– Так вот ты где прячешься, Брэддок! Я знал, что крыса сумеет найти удобную дыру.

Сделав глубокий вдох, Александр выпустил воздух сквозь зубы, поворачиваясь к виконту. Лицо у Тернбулла было покрыто красными пятнами. Был ли этот человек взбешен или же, напротив, готов был разрыдаться?

– Я думаю, что ты свои методы ошибочно переносишь на меня, Тернбулл. Я вовсе не планирую жениться на одной женщине, в то же время любя ее кузину.

Лицо виконта сделалось пунцовым.

– Не вмешивай ее в это!

– Ее? Леди Виолу или мисс Аптон? – Он взял стакан и не спеша сделал глоток бренди. – Если позволишь, небольшой совет тебе, Тернбулл. В следующий раз, когда их жизни окажутся в опасности, ты по крайней мере сделай вид, что беспокоишься о своей невесте. Неудивительно, что она расстроена.

Тернбулл пересек комнату и ткнул пальцем в грудь Александру:

– Ты прекрасно знаешь, что она расстроена вовсе не по этой причине.

– Не имею понятия, почему она расстроена. Но я знаю то, что я видел. – Он отвел в сторону палец Тернбулла.

– Брэддок, мне следовало знать, что тебе нельзя доверять!

– У нас сегодня было достаточно драматических событий. Скажи, что ты хотел сообщить, и уходи.

– Ты согласился не говорить моей нареченной о том, что происходило во время войны.

– Да. – Александр коротко засмеялся. – А ты согласился отговорить свою нареченную от проведения вечера в Римском лагере.

– Я пытался. А ты, очевидно, нет.

Александр нахмурился, вдруг поняв, что могло стать причиной криков, которые он только что слышал.

– Я не говорил с леди Виолой о войне. Она несколько раз спрашивала меня, но я всегда менял тему разговора. По-моему, никто не рассказывал ей о том, что делал ты.

– Она знает.

– Я не говорил об этом. – Александр преодолел раздражение, вызванное обвинением Тернбулла. – Чайна просил меня ничего не говорить, и я это сделал. Да и война – совсем не тема для приятного разговора.

– Но она знает! Кто еще мог ей рассказать?

– Тебе нужно спросить об этом леди Виолу. – Сделав еще глоток, Александр поставил пустой бокал на подоконник. – Да и можно ли утаить правду, известную многим? Все видели, как ты повернулся спиной к противнику и бежал от него, Тернбулл. Кто-нибудь мог с удовольствием рассказать о струсившем офицере.

Взревев, Тернбулл набросился на Александра. Тот уклонился, и Тернбулл застонал – его кулак попал в стопу книг, и они разлетелись в разные стороны. Отведя руку назад, он собрался снова ударить, но Александр воспользовался этим мгновением и сам нанес удар под дых. Тернбулл покачнулся и снес еще один стол, с которого опять попадали книги.

Александр услышал испуганный крик и увидел стоявшую в дверях Чайну. В этот момент кулак Тернбулла врубился в его скулу. Александр ощутил страшную боль, однако сумел нанести удар Тернбуллу в подбородок. Еще одна стопа книг с грохотом повалилась на пол, когда виконт врезался в стол.

– Прекратите! – закричала Чайна, бросаясь вперед и становясь между мужчинами. Вытянув руки, она попыталась развести их.

На мгновение Александру показалось, что Тернбулл не сумеет остановить свой кулак, который мог поразить Чайну. Однако в последний момент его кулак остановился.

– Я не потерплю драк в своем доме! – с трудом сдерживая гнев, сказала она. – Тем более в библиотеке отца.

– Прости меня, Чайна, – сказал Александр. Он сверкнул взглядом на виконта, который пребывал в молчании.

Наконец Тернбулл изрек:

– Мы закончим это позже, Брэддок. Я не позволю, чтобы у меня все полетело к чертям из-за того, что ты не можешь держать слово. – Повернувшись, он решительно вышел, по пути отшвырнув ногами несколько книг.

Чайна ахнула, услышав, как затрещал переплет одной из них. Бросившись собирать книги, она не могла сдержать слезы. Эти книги были драгоценной связующей ниточкой с ее отцом, и она надеялась сохранить их в таком же состоянии, в каком их оставил отец. И вот сейчас они изорваны и испорчены.

Стоявший за ее спиной Александр произнес:

– Чайна…

– Только не говори мне, что ты сожалеешь, – оборвала его она, – когда я сама видела, с каким удовольствием ты тузил лорда Тернбулла. Ты хотел это проделать с тех пор, как его семья отвернулась от тебя, а его сестра вышла замуж за другого.

Александр отпрянул, словно его ударили.

– Ты думаешь, что говоришь?

– Не важно, из-за чего вы подрались, но я уверена – главная причина в том, что я сказала.

Он ничего не ответил. Чайна продолжила собирать книги. Она оглаживала рукой каждый переплет и часто моргала, боясь, что слезы могут капнуть на порванные страницы. Она сложила книги на кресла. Завтра она осмотрит каждую из них и определит, какую необходимо отдать в реставрацию.

Широкие ладони Александра опустились на ее плечи, и он повернул ее лицом к себе. Она увидела в его потухших глазах раскаяние и печаль.

– Ты выглядишь сейчас так же, как Квинт в тот момент, когда он рассказывал о своей Виоле. Это сожаление или стыд?

– То и другое. – Он нежно погладил ей плечи. – Сожаление из-за того, что я расстроил тебя, и стыд, потому что я не справился с гневом и допустил драку с Тернбуллом.

Она отошла от него. Его ласковые прикосновения действовали на нее магически. А ведь у нее оставались к нему вопросы, которые требовали ответа.

– Почему вы подрались?

– Тернбулл обвинил меня, что я рассказал его нареченной о его запятнанной военной репутации.

– Ты обещал этого не делать!

– Я и не делал. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Ведь ты мне веришь, не так ли?

– Да, – ответила она без колебаний, – но лорд Тернбулл определенно не верит.

– Да, не верит. Своими подозрениями он привел меня в бешенство, и я сказал ему о его трусости. – Александр покачал головой и подошел к окну.

– Александр, ты глупец!

Он резко повернулся к ней, в шоке широко раскрыв глаза.

– Лорд Тернбулл считает, что ты предал огласке то, чего он стыдится, – сказала она, пересекая комнату. – Квинт предупреждал, что опасность для тебя исходит от человека, который испытывает к тебе ненависть.

– Тернбулл и раньше меня не любил.

Она взяла его руку и прижала к своей.

– Разве ты не понимаешь, Александр? Лорд Тернбулл построил хрупкий карточный домик. Но он рассыплется, если станет известно, что его подвиги – ложь.

Александр поморщился:

– Ты опять права. Я знаю, что должен сделать.

– Извиниться перед лордом Тернбуллом?

– Нет. У меня другая идея.


Сквозь толстую дверь были слышны рыдания. Чайна не колеблясь постучала.

Мисс Аптон открыла быстро. Ее лицо покраснело от еще одной пощечины.

– Леди Виола в дурном расположении духа и не желает, чтобы ее беспокоили.

– Спросите ее, не согласится ли она поговорить с лордом Брэддоком?

– Лордом Брэддоком? – донесся голос леди Виолы с кровати. – Впусти его. Я воспользуюсь присутствием настоящего героя, чтобы облегчить мои нынешние страхи.

Чайна увидела, как поморщился Александр при этих словах, однако затем он улыбнулся и вошел в комнату. Мисс Аптон ахнула, затем приложила руку ко рту, переведя взгляд с отметины на его щеке на виконта, который вставал на ноги. Он покачнулся, затем расправил плечи.

Чайна подавила свой гнев. Присутствовал ли он тогда, когда леди Виола ударила свою кузину? Когда она перевела взор с покрасневшего лица мисс Аптон на него, лорд Тернбулл поспешно отвел глаза. И в этот момент она поняла, что он согласится с тем, чтобы мисс Аптон терпела любые лишения от руки своей кузины, лишь бы он мог получить то, чего ему хочется. Включая флирт с другими женщинами, как он уже флиртовал раньше с Чайной. Он был подлее, чем она могла вообразить.

– Вы нашли ее, лорд Брэддок? – спросила леди Виола. – Так скажите же мне, что она в коридоре и вы собираетесь преподнести мне приятнейший сюрприз.

Видя, что Александра озадачили слова леди Виолы, Чайна шепотом пояснила:

– Думаю, что она говорит о своей собачке.

Он незаметно кивнул, затем приблизился к ее кровати.

– Очень сожалею, миледи, но у меня нет никаких известий о вашей Принцессе.

– Слуги поищут ее, когда заберут чемоданы и ящики из лагеря, – добавила Чайна.

Александр прищурился:

– Ты послала туда слуг?

– Я пошлю, когда взойдет солнце, – шепотом ответила Чайна и добавила, адресуясь к леди Виоле: – Не сомневаюсь, что они найдут ее и она получит удовольствие от еды, которая ей оставлена.

– Моя бедная бесценная Принцесса. – Она спрятала лицо в кружевной платочек. – Единственное существо в моей жизни, которое никогда меня не предавало.

Словно не слыша слов кузины, мисс Аптон села на скамью и принялась что-то шить. Она не поднимала головы от шитья, но Чайна заметила, как дрожат ее руки. От гнева или от стыда? Чайна никогда не могла понять, как эти трое могли продолжать находиться вместе и притворяться, что все идет так, как и должно идти.

– Не плачьте, леди Виола, – сказала Чайна, положив свою ладонь ей на руку. – Все не так плохо.

– Не так? – Она вскинула другую руку в направлении лорда Тернбулла. – Недавно я обнаружила, что мужчина, с которым я собираюсь сочетаться браком, мне лгал о своей воинской службе. С каким лицом я покажусь в Йорке? Меня высмеют в Лондоне. Моя жизнь кончена.

– Кто вам сказал об этом?

– Моя горничная. – Улыбка тронула ее губы. – Ваши слуги не знали, что она понимает по-английски. Она подслушала, о чем они говорили, и донесла до меня правду.

Чайна не хотела называть горничную лгуньей, но она знала, что хорошо вышколенные слуги в замке Недеркотт не стали бы сплетничать о военной службе лорда Тернбулла.

– Ваша горничная ошиблась, – сказал Александр ровным тоном. – Леди Виола, смею вас уверить, что ваш нареченный заслуживает титула героя в такой же мере, как и я.

– В самом деле? – Глаза ее округлились от возбуждения. – О лорд Брэддок! Я не имела об этом понятия. – Она снова вытянула губы в ниточку. – Я непременно отругаю Иветту за то, что она пересказала мне гадкие небылицы. – Протянув руку к своему жениху, она добавила: – Она оклеветала тебя!

Когда лорд Тернбулл бросился целовать руку леди Виолы и заверять ее в том, что обожает ее, Чайна направилась к двери. Она издала вздох облегчения, когда Александр закрыл за собой дверь. Он протянул ей руки, и она оказалась в его объятиях.

– То, что ты сказал о лорде Тернбулле, говорит о твоей доброте, – прошептала она, уткнувшись ему в китель.

– Никакой доброты, уверяю тебя.

Она отступила на шаг и подняла на него глаза, ожидая увидеть его хмурым. Однако он улыбался.

– Я сделал это для тебя, не для них.

Чайна обняла его. Она не могла думать о прошлом. Она хотела снова заснуть в его объятиях. Но у нее в мозгу звучала фраза: неужели у них впереди только три дня и три ночи?

Глава 20

Чайна ожидала в солнечной комнате Александра, нетерпеливо постукивая носком туфли. Пятое сентября. Наступил день проклятия, которое довлело над семьей Брэддока в течение многих поколений.

Александр сказал ей за завтраком, что присоединится к ней в Солнечной комнате после разговора с лордом Тернбуллом. Виконт дал понять, что хотел бы извиниться перед Александром до возвращения в Йорк. Чайна хотела пойти вместе с Александром, но знала, что двое мужчин не смогут откровенно поговорить, если в комнате будет женщина.

– Я начеку и предупрежден, – сказал ей Александр, одарив ее беглым поцелуем. – После разговора с Тернбуллом я позволю тебе опекать меня, словно наседка своего птенца.

– Я хотела бы, чтобы уже было завтра.

– Я тоже, хотя не хотел бы терять ни единого мгновения, которое мог бы провести с тобой.

Чайна засмеялась, провожая его, но с того момента она ни разу даже не улыбнулась. Минуты тянулись мучительно медленно, и она напоминала себе, что нужно глубоко дышать. Снова и снова окидывала она взглядом комнату, задаваясь вопросом, появится ли сегодня Квинт. Вчера вечером она видела длинную тень великана на пустоши, как это было и в три предыдущих вечера. Возможно, Квинт был озабочен тем, чтобы умиротворить этого старинного римского бога и увести его подальше от замка Недеркотт. Если так, она была ему благодарна.

– Мисс Чайна? – спросил слуга, заглядывая в комнату. – У вас гость. Сквайр Хейвуд.

– Проси его. – Она разгладила на коленях легкое голубое платье и поморщилась, увидев влажные пятна от потных ладоней. На мгновение она подумала, не попросить ли Палмера Хейвуда о помощи, но затем усомнилась, что он поверит рассказу о проклятии, которое длится почти две тысячи лет.

Сквайр вошел в комнату. Он приблизился к ее креслу, неся в руке корзинку. На лице его играла горделивая, словно у ребенка, улыбка. Услышав лай, Чайна захлопала от радости в ладоши.

– Собачка леди Виолы! – воскликнула она. – Где вам удалось найти ее?

– Она затаилась в моей карете. Я обнаружил ее на следующее утро после урагана в старинном лагере. Мне следовало бы раньше послать вам сообщение о том, что она найдена, но меня отвлекли многочисленные дела.

– Имеющие отношение к разбойнику?

Сквайр кивнул:

– Он не дает мне скучать. Когда я услышал, что леди Виола уезжает сегодня, я более не мог откладывать. А лорд Брэддок тоже уезжает сегодня?

В его голосе она уловила надежду.

– Нет, он останется еще на некоторое время. – Ей нужно было сменить тему, поскольку она не могла рассказать правду о проклятии. Взяв корзину, она поставила ее на пол и открыла крышку. Собачка выпрыгнула, бросив на них полный отвращения взгляд, который удивительным образом был похож на взгляд леди Виолы, и бросилась из комнаты к лестнице. Через несколько мгновений они услышали радостный визг, свидетельствовавший о том, что счастливая встреча состоялась.

– Большое вам спасибо, – с улыбкой сказала Чайна. – Вы осчастливили леди Виолу. Она очень переживала за Принцессу.

– А вы? Осчастливил ли я так же и вас? – Он снова схватил ее за руку.

Она попыталась освободить пальцы, но он не отпускал их, и Чайна принужденно улыбнулась:

– Мы должны сейчас думать о леди Виоле. Ведь это она потеряла собачку.

– Ее сердце сейчас умиротворено. А ваше, Чайна?

– Я счастлива за нее, – ответила она, испытывая утомление от его вопросов.

Лицо у него сделалось суровым.

– Вы знаете, что это вовсе не то, что я имею в виду. У леди Виолы есть жених и собачка, скоро будет свадьба, которая станет самым знаменательным событием сезона в Йорке. Ее сердце и ее жизнь наполнены счастьем. А как у вас?

– Я тоже живу полноценной жизнью, – сказала Чайна, освобождая руку от его хватки. – Как и вы. У нас с вами есть друзья и обязанности, выполнение которых приносит нам удовлетворение.

– Я говорю не об обязанностях. Я говорю о любви.

Она всплеснула перед ним руками:

– Это не тот предмет, о котором мне удобно говорить.

– Со мной?

– С кем угодно. – Она понимала, что, возможно, допускает глупость, но тем не менее положила ладонь на его руку. – Сегодня недобрый день.

– Вы выглядите напряженной.

Она едва не рассмеялась. Напряженной – это слишком слабо сказано. Она была оцепеневшей, и ей казалось, что она могла в любой момент разрыдаться. Где Александр? Он должен был бы уже закончить разговор с лордом Тернбуллом.

– Мои гости уезжают сегодня, и я должна им кое в чем помочь. Поэтому я прошу вас извинить меня. Я должна удостовериться, что вся их одежда доставлена из прачечной.

– Чайна, могу я попросить вас о любезности, прежде чем вы отправитесь исполнять свои обязанности? Его преподобие Уайлдер говорил о книге, которую он как-то брал у вашего отца, и предложил мне, чтобы я спросил у вас, нельзя ли ее взять на время.

– Конечно. – Она улыбнулась, обрадовавшись перемене темы разговора. – Я лишь попрошу вас, чтобы вы вернули ее в хорошем состоянии, как только прочитаете. Мой отец всегда настаивал на этом условии. Если вы скажете название книги, я буду рада найти ее для вас.

– Вы так заняты. Если можно, я найду ее сам. Я знаю, где находится библиотека вашего отца.

– Да, конечно, – снова согласилась она. – Надеюсь, вы получите удовольствие от этой книги.

– Спасибо. – Он как-то натужно хмыкнул, однако его глаза заблистали, когда он добавил: – Его преподобие Уайлдер горит желанием услышать мое мнение о соображениях автора. Не сомневаюсь, что мы разойдемся во мнениях. Мы всегда обсуждаем прочитанное, но споры – это как раз то, что нам нравится. – Он взял ее руку и наклонился над ней.

Чайна села снова, после того как он покинул комнату. Она нахмурила брови, когда подумала о нем. Бедняга Палмер Хейвуд! Похоже, он так же озабочен неудачей, связанной с поимкой разбойника, как она тревожится мыслью о том, что может случиться сегодня до полуночи.

Интересно, что задерживает Александра? Он ведь знает, что она страшно переживает из-за него. Она подождет еще совсем немного, а затем пойдет выяснять, в чем причина его задержки.

– Вы что-нибудь ищете, мисс Чайна?

– Вам что-нибудь принести, мисс Чайна?

– Вам нужно кого-то найти, мисс Чайна?

На каждый вопрос слуг Чайна отвечала очень просто:

– Я ищу лорда Брэддока. Вы не видели его?

Ответ был неизменно одинаков. Не видели.

– Если увидите его, скажите, что я его ищу, – добавляла она.

Когда Чайна вышла из комнаты в башне, она стряхнула пепел со своего платья. Несколько мелких угольков хрустнули у нее под ногой, несмотря на то что миссис Мейдерс сделала все возможное, чтобы ликвидировать следы пожара.

Впереди нее возникло свечение, и она закусила губу, чтобы от возбуждения не выкрикнуть имя Квинта. Она сможет воспользоваться его помощью, чтобы найти Александра.

– Ave, Чайна, – сказал он, когда материализовался. Чайна не стала тратить время на приветствия.

– Александр исчез! – воскликнула она.

– Где ты видела его в последний раз? – Квинт сжал в руке копье. Кивнув ей, когда она объяснила ему, что собиралась встретиться с Александром в Солнечной комнате, и что прошло уже более часа, он сказал: – Подожди здесь.

– Нет, Квинт! – крикнула она, но призрак уже исчез.

Она испытывала настоятельную потребность броситься на поиски Александра. Шагая от окна к лестнице и обратно, она решила дать Квинту пять минут. Она принялась отсчитывать секунды и ахнула, когда свечение появилось еще до истечения первой минуты.

Лицо Квинта было перекошено.

– Я думаю, что он еще жив.

– Ты думаешь?

– Я не мог дотрагиваться до него, чтобы найти пульс. Он не шевелится.

– Веди меня к нему!

Квинт вприпрыжку понесся по коридору. Чайна побежала за ним, стараясь не отставать. Студеный ветер обтекал ее, но на сердце у нее было еще холоднее от страха.

Когда призрак привел ее на верхнюю площадку лестницы, ведущей в редко используемую часть дома, Чайна в ужасе закричала, увидев внизу лежащее тело. Не взирая на ледяной холод, она оттолкнула Квинта и бросилась вниз по лестнице.

Александр лежал лицом вниз. Вокруг него валялось разбросанное белье из прачечной. Возле правого уха виднелась красная полоса, волосы склеились от высохшей крови. Чайна лихорадочно добралась до его шеи и едва не задохнулась от рыданий, почувствовав пульс. Должно быть, стопа белья смягчила удар при падении и тем самым спасла ему жизнь.

– Он жив, Квинт! – сказала она, подняв взгляд на центуриона, стоявшего на лестнице. – Должно быть, это произошло по меньшей мере полчаса назад, потому что кровь запеклась в его волосах. – Она не сомневалась, что человек, который нападал, кто бы он ни был, давно ушел. – Мне нужна помощь, чтобы перенести его.

– Проверь, нет ли переломов костей. А я доставлю тебе помощь.

– Каким образом?

– Позволь мне самому позаботиться об этом. – Он с горестью посмотрел на Александра: – Сохрани ему жизнь.

Встав на колени, Чайна наклонилась над Александром и ощупала его руки, ноги и бока. Он застонал, когда ее пальцы прошлись по его ребрам с правой стороны, однако не пошевелился.

– Кто сделал это? – спросила она, не ожидая ответа.

– Я не знаю, – едва слышно прошептал он.

– Александр! – Она хотела обхватить его руками, но боялась причинить ему еще большую боль.

– Спокойнее, Чайна, пожалуйста.

Она понизила голос:

– Ты можешь двигаться?

Когда он оперся руками о пол и попытался приподняться, ей захотелось зарыдать от радости. И пусть он даже стонал от боли, главное было то, что он жив. Оставалась надежда, что они оба доживут до конца дня.

Александр морщился от боли при каждом шаге, пока они не дошли до столовой. Он всегда ворчал на Чайну и считал глупостью ее рассказы о призраках, а сам оказался глупцом, каких мало. Он уклонился от ее вопроса о том, как он оказался в этой части дома. Как бы она отреагировала, если бы он сказал ей, что увидел какой-то непонятный свет и пошел за ним, надеясь увидеть Квинта и, возможно, задать ему несколько вопросов?

Вероятно, это было всего лишь необычное солнечное отражение, потому что он затем потерял его. Когда он остановился на верхней площадке лестницы, пытаясь определиться, в каком месте замка он оказался, его ударили сзади. Он помнил, что услышал какой-то шелест за спиной и повернул голову, чтобы посмотреть в ту сторону, но в этот момент ощутил страшный удар по голове. Если он и успел увидеть нападавшего, то сейчас он не мог это вспомнить.

У него раскалывалась голова и болели ребра при каждом вздохе. Ему приходилось испытывать и более сильные удары во время тренировок с солдатами, но тем не менее сейчас он каждое движение совершал, соблюдая осторожность.

Оглядевшись вокруг, он словно в первый раз понял, почему каждый, выросший в этом доме, начинал легко верить в призраков. Память о былом буквально наполняла эти стены.

Высокий потолок был украшен фризами. Эмблемы креста королевы Елизаветы переплетались с геральдическими символами семейства Недеркоттов. Он видел несущие знание книги. Вставшие на дыбы грифоны с когтями, нацеленными на лебедей, казалось, не реагировали на зверей, охотившихся за ними. В центре потолка, прямо над длинным дубовым столом, находился разделенный на четыре части щит. Колокольчики спускались с дельфина над припавшим к земле львом и раскинувшим крылья лебедем. До сих пор были видны следы краски.

– В геральдике черный цвет называется чернядью, – сказала Чайна, входя в комнату, – голубой—лазурью, багряный—пурпуром.

Чайна была в розовом платье, и Александр залюбовался ею. Великолепие комнаты тускнело в сравнении с этой нежной красотой.

– Я чувствую себя значительно лучше, – сказал Александр. – Лишьслегка шумит в голове.

– Я не спрашивала тебя об этом, – сказала Чайна, подходя ближе.

– Но ты обязательно спросила бы. Судя по твоему выражению, ты, с одной стороны, готова выговорить мне за то, что я не отдыхаю, а с другой – рада видеть меня. – Он провел пальцами по ее щеке. – Я еще не поблагодарил тебя за то, что ты спасла меня.

– В этом нет необходимости, тем более что мне нравится мысль о том, что ты в долгу у меня. Тебе придется каким-то образом оплатить его.

– Я могу предложить несколько способов.

– Не сомневаюсь, что можешь. – Она улыбнулась на сей раз широкой улыбкой, и в ее глазах блеснул огонек желания.

Когда она выдвинула кресло, он не протестовал. Он был рад, что способен сидеть.

– Проводы позади? – спросил он.

– Да. – Она села рядом с ним. – Я рада, что лорд Тернбулл не стал настаивать на том, чтобы уехать сразу же после бедствия в Римском лагере. И сквайр смог вернуть собачку леди Виолы.

– А мисс Аптон, вероятно, хотела бы побыть еще три дня, прежде чем возвращаться в Йорк со своей кузиной, Тернбуллом и этой глупой собачонкой.

– Я не думаю, что это так. Леди Виола обращается с кузиной с такой же степенью презрения, как и раньше. Я думаю, что она давным-давно знает, что ее жених влюблен в кузину, но воспринимает это как плату за то, чтобы выйти замуж за мужчину, который, как она считает, открывает ей двери в светское общество. Титул лорда Тернбулла древний, титул ее отца – недавний и подозрительный, поскольку он занимался торговлей. – Озорная улыбка тронула ее губы. – И мы все знаем, каким героем был лорд Тернбулл.

– Ты полагаешь, что она умнее, чем я считал?

– Она знает, что ей требуется, и не собирается уклоняться от достижения цели, даже если лорд Тернбулл будет содержать ее кузину в качестве любовницы в ее собственном доме. – Она грустно улыбнулась. – По крайней мере до тех пор, пока у нее не появятся другие планы. Я не удивлюсь, если услышу, что мисс Аптон обручена с кем-то, кто живет далеко от имения виконта. Возможно, это именно то, на что мисс Аптон всегда надеялась. Я не привыкла думать о людях плохо, но, имея дело с ними, от этого трудно удержаться.

Александр подождал, не скажет ли Чайна что-либо еще. Она провела пальцем по гладкой столешнице. Появились следы влаги, и ее палец начертил на ней абстрактные узоры. Наклонившись к Чайне, Александр притянул ее к своим губам. Он встал, приподнял ее, его поцелуй обрел крепость, и трепет пробежал по ее телу.

– Все почти позади, Чайна, – шепотом сказал он, оторвав от нее губы. – День клонится к вечеру, а мы с тобой живы.

– Я очень рада, что это так, но я не перестаю думать о Квинте и о том, что над ним висит проклятие.

– Но почему? Ты спасла меня снова. Неужели этого недостаточно, чтобы разрушить проклятие?

– Наверное, достаточно, но что-то меня тревожит.

– Не ищи беды там, где ее нет.

Она улыбнулась:

– Хороший совет, хотя я не могу отделаться от тревожного чувства.

– В эту минуту я хочу поцеловать тебя.

Засмеявшись, она прижала губы к его губам. Но, обнимая ее и наслаждаясь поцелуем, он чувствовал, что она не в силах всецело отдаться желанию. Он будет счастлив, когда в полночь пробьет последний удар часов.


Чайна сидела в библиотеке у окна и смотрела на сад, наполненный золотыми красками закатного солнца. Ее наполняла радость от того, что день подходил к концу без новых трагических происшествий. Однако беспокойство полностью не покидало ее. Почему Квинт не появился, чтобы сообщить им, что проклятие снято? Он не появился даже для того, чтобы узнать, как Александр себя чувствует. А она ожидала, что он будет рядом ежечасно в этот судьбоносный день.

– Я подумала, что ты, должно быть, здесь. – Шиан пододвинула стул и села рядом. – Я удивилась, потому что считала, что ты не оставишь Александра одного в течение всего этого дня.

– Он одевается к ужину, и один из слуг находится рядом с ним. Я сказала Александру, что встречу его здесь.

– Я удивлена, что он позволил тебе оказаться вне его поля зрения. – Она подогнула колени и обхватила их руками. Положив на них подбородок, она сказала: – Он любит тебя.

– Он никогда этого не говорил.

– Нужно ли словами говорить об этом? Разве ты не знаешь? – Шиан откинула назад волосы, обнажив маленькую отметину на щеке – последствие урагана в старом лагере. – Он верит в призрак, которого не может видеть. И это благодаря тебе.

– Ты тоже веришь.

– И люблю тебя, сестра! – Она улыбнулась. – Но он любит тебя так, как я бы хотела, чтобы меня любил мужчина. Джейд нашла любовь с помощью призрака. – Лицо у Шиан сделалось задумчивым. – Как ты думаешь, это отец решил, доказать миру, что его исследования верны, и наслал призраков-сватов для тебя и Джейд?

– Заключить брак между мной и Александром – не основная забота Квинта.

– Как знать. Его главная забота заключается в том, чтобы Александр не стал последним в его родословной. – Шиан хихикнула. – Мне не следовало этого говорить.

Чайна обняла сестру.

– Ты можешь говорить мне все, что угодно, и в любое время. И это неизменно, пусть все другое меняется в нашей жизни. – Она игриво улыбнулась. – А теперь, уж если ты повернула разговор на столь личные темы, я могу спросить тебя, как прошел визит сэра Генри.

– Он завтра снова приезжает.

– Он очень внимателен, Шиан. Он приезжал каждый день после того урагана в Римском лагере.

– Он приятный собеседник, но не более того. Он хочет, чтобы я питала к нему более сильные чувства, но это трудно сделать, если сердце уже занято. – Улыбка исчезла с лица Шиан. – Но это ни для кого, кроме меня, не имеет значения.

Чайна взяла сестру за руки.

– Твои симпатии к герцогу стали очевидны с момента вашей встречи в Лондоне. Твое лицо размягчается, когда ты упоминаешь о нем, и ты пытаешься скрыть свою реакцию, когда кто-то называет его имя. Очевидно, что ты надеешься получить хоть какую-то весть о нем.

– Именно поэтому я пыталась быть как можно теплее с сэром Генри. Я знаю, что глупо чахнуть по человеку, который не пишет, хотя и обещал.

– Сейчас ты пытаешься быть логичной там, где нет места логике. – Увидев тень в дверях, она улыбнулась: – Входи, Александр, и присоединяйся к нам.

Ответа не последовало.

Чайна обменялась тревожным взглядом с Шиан, затем встала, подошла к двери и выглянула в коридор. Он был пуст.

– Ты кого-нибудь видела, Шиан?

–. Нет. – Сестра также вскочила на ноги и дрожащим голосом спросила: – А ты?

– Только тень. – На Чайну накатил внезапный страх. – Великан, который напугал леди Виолу и мисс Аптон, также вначале появился в виде тени. – Она не хотела пугать сестру упоминанием о том, что сама видела великана две ночи назад. – Я должна проверить, где Александр.

– Пошли!

Чайна сбежала вниз по ближайшей лестнице. Ей показалось, что она ощутила холод в коридоре, но она не стала останавливаться, чтобы исследовать это. Она распахнула дверь в комнату Александра, которая с грохотом стукнулась о стену.

Он повернулся, половина его лица была в мыле. Стерев его, он бросился к ней.

– Что ты увидела? – спросил он, прижимая ее к себе.

– Я не знаю. Возможно, это была всего лишь тень, но… – Она прижалась лицом к его плечу. – Я должна была удостовериться, что ты цел и невредим. Не думай, что я сошла с ума.

– Я знаю, что ты не сошла с ума. – Голос его сделался напряженным. – Я знаю, что такое сумасшествие.

Отстранившись, она осталась в его объятиях.

– Ты как-то говорил о твоем отце и о безумии, и потом этот вечер, который устроила леди Виола, сквайр Хейвуд…

Александр вернулся к тому месту, где он оставил бритвенные принадлежности. Снова намылив лицо, он посмотрел в зеркало. Затем взял бритву, и Чайна подумала, что он не порежется, хотя мышцы его спины были напряжены.

– Ты расскажешь мне правду? – попросила она, садясь на стул рядом с ним.

– Правда заключается в том, что мой отец был безумным, так же как и его отец. Я слышал, что безумие нисходит на каждого, кто получает титул лорда Брэддока. Это происходит с того времени, когда Генрих II удостоил титула первого барона. Длительное сумасшествие моего деда вынудило моего отца и мать уехать из семейного поместья, потому что они боялись за своего неродившегося сына.

– За тебя.

– Да. Он надеялся, что если покинет гнездо Брэддоков, инфекция безумия не поразит нас, но было уже слишком поздно. Они остановились в доме друга в Коммондейле, к северу отсюда. Они пробыли там всего две недели, и безумие отца стало давать себя знать.

– Каким образом? – спросила Чайна, испытывая желание, чтобы он обнял ее, но в то же время воспротивилась этому, когда он поднес бритву к щеке.

Он опустил бритву в миску с водой и смыл мыло с лица.

– Я не знал правду в течение многих лет. Мои родители скрывали ее от меня. Я был ребенком всего лет шести или семи, за мной ухаживали в доме, когда мы жили в Лондоне. Я только в одном отличался от своих товарищей. Каждый месяц во время полнолуния меня отправляли с тетей моей матери на другую сторону площади. Я никогда не спрашивал о причинах, пока не услышал от одной из горничных, которая сказала, что я выгляжу неиспорченным, но могу однажды стать таким, как мой отец.

Вытерев руки о полотенце, он затем насухо вытер лицо. После этого принялся завязывать галстук.

– Ты выяснил, что она имела в виду? – спросила Чайна, полагая, что должна выслушать всю историю от начала до конца.

– Да. – Он отпустил уже наполовину завязанный галстук. – В ту же ночь я прокрался в дом моих родителей. Я увидел правду. Мой отец, который редко повышал голос, бесновался, словно сумасшедший. Он говорил о каких-то видениях, которых он не мог изгнать из головы. Их порождало полнолуние.

– Видения о чем?

– О монстрах и призраках. – Он нервно подвигал губами, затем добавил: – И о великане, который идет со стороны пустоши, чтобы поймать его и слопать.

Чайна приложила ледяные руки к своему еще более холодному лицу.

– Великан? Такой, какого мы видели?

– Может быть, такого, как он выдумал. И это может быть предзнаменованием того, что теперь моя очередь потерять разум.

– Но ты здоров!

– Разве? Я верю в призраков и проклятия.

– Я тоже в них верю.

– Что может лишь доказывать, что ты также психически нездорова. Ты убедила меня, что ураган – это работа призрака, и я зашел так далеко, что даже заговорил со вспышкой света, словно она в самом деле была призраком.

Поднявшись на ноги, она положила ладони на его гладко выбритые щеки.

– Ты не безумный, Александр. Если бы ты был безумным, то пережитое тобой на поле боя тебя не мучило бы.

Он вздохнул:

– Я хотел бы в это верить, но безумие передается от отца к сыну во всех поколениях моего рода.

– И каждый перворожденный сын гибнет в тридцатый день рождения. – Она поморгала, чтобы сдержать слезы. – Это не сумасшествие, Александр. Это проклятие, которое Квинт наложил на твою семью.

– Это одно и то же сейчас. – Он отступил на шаг от Чайны. – Чайна, ты должна уйти. Если я сойду с ума, как мой отец, ты можешь пострадать.

– Ты в самом деле думаешь, что я оставлю тебя до того, как пробьет полночь?

– Я думаю, что ты должна это сделать. – Он вздохнул и улыбнулся. – Но ты останешься здесь вплоть до горестного конца, не так ли?

– Никакого горестного конца не будет. – Она опустила руку ему на плечо. – Он должен быть радостным. – Подняв другую руку, она прижала ее к его плечу, позаботившись о том, чтобы не причинить боль поврежденным ребрам. – Я хочу остаться рядом с тобой, лорд Брэддок.

Он обнял ее за талию и легонько поцеловал в губы. Она почувствовала неутолимое желание. Она выпуталась из его объятий, подошла к двери и заперла ее, затем вернулась на прежнее место, где он поджидал ее с улыбкой.

– Ты удовлетворена? – спросил он, выпрямляясь после того, как снял башмаки.

Она откинула ему волосы со лба.

– Пока что нет, но думаю, что скоро буду.

Он подсунул руки ей под колени и поднял, прижимая к груди. Укладывая ее на кровать, он сказал:

– Я очень постараюсь.

– Я знаю.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – зашептал он, наклоняясь над ней.

– Хочу, чтобы ты любил меня.

Он заключил лицо Чайны в широкие ладони и стал целовать его – медленно, с улыбкой и явным удовольствием. Он исследовал ее губы, словно никогда раньше не знал их вкуса.

Чайна засмеялась, когда своим теплым дыханием он словно омыл ей ухо.

Александр улыбнулся:

– Я не ожидал, что ты будешь смеяться под моими ласками.

– Я так счастлива быть с тобой.

Когда его пальцы заскользили по ее груди, смех превратился в тихий стон. Он лег рядом с ней. Он снимал с нее платье так медленно, что ожидание будущих прикосновений становилось мучительным. Чайна сняла с него наполовину завязанный галстук и прижалась ртом к пульсирующей жилке у основания шеи.

За платьем последовала рубашка, и Александр взял в рот ее грудь, заставив воспрянуть сосок, в то время как его руки оглаживали ее бедра. Она не могла оставаться неподвижной. Ее тело жаждало движений, которые ей хотелось разделить с ним.

Чайна отбросила свою одежду с кровати, расстегнула Александру рубашку. Ее губы принялись исследовать его тугую грудь и мускулистый живот, отчего возбуждение ее непрерывно возрастало. Улыбаясь ему, она смахнула его темные волосы с голубых глаз, пламя которых, казалось, могло ее воспламенить. Она хотела отдать себя этой испепеляющей страсти, и потому спешила сорвать с него последнюю одежду. В конечном итоге он оказался лежащим под нею нагой и прекрасный. Он весь дрожал от необоримого желания, и Чайна, оседлав его, нагнулась, чтобы поцеловать.

Она закричала от наслаждения, когда он проник в нее. Когда он стал говорить, какое тепло он ощущает, находясь в ней, она испытала восторг. Когда его слова растворились в тихом стоне, она ощутила безумную страсть. Они оба слились в одно целое, нельзя было понять, где кончается он и начинается она.

Затем произошел взрыв, который принадлежал одинаково и ему, и ей. Это было именно то, что она хотела. То, что ей было нужно. То, о чем она мечтала.

– Ты удовлетворена? – дыша ей в шею, спросил Александр.

– Да, – ответила шепотом Чайна; – На этот момент.

Он засмеялся и крепко поцеловал ее.

– Ты женщина с большими запросами.

Она улыбнулась и пододвинулась к нему, чтобы положить голову ему на плечо. Она закрыла глаза, наслаждаясь ощущением счастья и зная, насколько оно может быть быстротечно.

Спустя несколько часов Чайна прошептала:

– Уже минула полночь. Пятое сентября позади!

– А мы с тобой живы. Нужно это отпраздновать, – пробормотал Александр, притянув ее к себе. – Доставь мне снова такое же блаженство, любимая!

Это была просьба, которую она с радостью готова была выполнить.


Чайна причесывала волосы перед зеркалом в комнате Александра. В зеркале она могла видеть, как Александр надевал ботинки. Ни один из них ничего не сказал о том, что будет теперь, когда роковой день благополучно миновал. Она представила себе, что каждое утро будет начинаться так, как это: она просыпается в его объятиях, ощущая тепло его плоти, чувствуя, как его пальцы ласкают ей грудь. Они не спешили подниматься, и ей придется извиниться перед поваром за опоздание к завтраку.

– Я вернусь до захода солнца, – сказал Александр.

Он встал и прикоснулся губами к ее шее.

– Вернешься? А куда ты едешь?

– Прежде всего я должен навестить семью Рексли в Роуздейл-Эбби.

Чайна погладила ему лицо:

– Они захотят узнать о его геройском поведении.

– Я знаю. – Он откашлялся, и Чайна поняла, что он пытается справиться с приступом горечи. – Затем я встречусь с его преподобием Уайлдером. Он обещал мне показать несколько старинных каменных памятников недалеко от Роуздейл-Эбби. Я говорил ему, что встречусь с ним сегодня. – Он криво усмехнулся. – Я говорил это, предполагая, что мы будем целы и невредимы.

– Будь осторожен.

– Я думал, что нападение совершится до пятого сентября. – Он огляделся вокруг. – Квинт не появлялся с новым предупреждением?

– Нет. Мы не должны видеть его сейчас, когда проклятие снято. Но на пустоши могут быть другие опасности. Разбойник еще не пойман.

– Не беспокойся. Я буду осторожен и вернусь еще до того, как будет подан ужин. – Он взял альбом для этюдов, который одолжила ему Шиан. – Надеюсь, тебе будет интересно увидеть наброски памятников, которые я сделаю.

– Мне будет интересно все, что ты мне покажешь.

Глаза его блеснули, он дотронулся до ее носа.

– Мне нравится, что ты так рассуждаешь, дорогая. – Он поцеловал ее перед тем, как направиться к двери.

Чайна улыбнулась, ей было радостно видеть его легкие шаги. Дело было не только в том, что миновало пятое сентября. Он избавился еще от одного бремени. Всю ночь она лежала в обнимку с ними прислушивалась к его дыханию. Его не терзали никакие кошмары. Возможно, поделившись с ней правдой о том, как он потерял Рексли, он облегчил свое сердце.

Чайна с утра была занята проверкой счетов и другими делами, связанными с ведением хозяйства. Если кто и заметил, что она тихонько напевала бодрые мелодии, когда выводила ряды цифр, или увидел, какими стали легкими и пружинистыми ее шаги, то никто ей об этом ничего не сказал. Они просто молча радовались за нее.

Идя в библиотеку, она увидела свечение, которое определенно предвещало появление Квинта. Улыбка Чайны сделалась еще более широкой. Какая неожиданная радость! Она надеялась, что Квинт появится, чтобы проститься с ней перед тем, как отправиться насовсем в другой мир.

– Ave, Квинт, – сказала она мелодичным от счастья голосом. – Замечательный день сегодня, не правда ли?

Квинт огляделся вокруг:

– Где он?

– Александр отправился на пустошь осматривать старинные памятники.

– На пустошь? Один? – Он повысил голос до такой степени, что воздух в комнате заколебался.

– Успокойся, – сказала Чайна. – Нет повода расстраиваться. Он отправился с его преподобием Уайлдером, они предупреждены о разбойнике. Они отправились осмотреть кресты и пирамиды из камней.

– В те старинные места, где водятся старые маги, поджидающие, что их кто-нибудь по глупости разбудит? – Квинт замахал руками, и страницы раскрытой книги отчаянно зашелестели от внезапного порыва ветра. – Как ты могла позволить ему уйти? Разве я не предупреждал тебя, что опасность для него может возникнуть в любое время?

– Да, но какое это имеет значение сейчас?

– Потому что день нападения пока что не миновал.

Чайна схватила книгу, которая норовила соскользнуть со стола от внезапно возникшего ветра.

– О чем ты говоришь? Вчера было пятое сентября. На него было совершено нападение! Он мог быть убит, но этого не произошло. Проклятие снято!

– Ты ошибаешься. Если бы проклятие было снято, я бы не появился здесь сейчас. Пятое сентября будет почти через две недели.

– Но… – Чайна ахнула и прижала к груди книгу. – О Господи! Разница между Юлианским и Григорианским календарями!

– О чем ты говоришь? – Ветер стал затихать, когда Квинт озадаченно уставился на Чайну.

– Календарь изменился в 1752 году, – объяснила она, положив книгу на место.

– Как это можно менять календари? День начинает уменьшаться обычным порядком.

– Но календарь, установленный Юлием Цезарем, уже не соответствовал временам года.

– Стало быть, пятое сентября…

Чайна быстро посчитала на пальцах.

– Твой день пятое сентября соответствует нашему семнадцатому! – Она бросилась к двери, крикнула, чтобы ей оседлали лошадь. – Поехали со мной. Мы должны найти Александра и предупредить его.

Глава 21

– Говорят, что их установили здесь всего несколько столетий назад, но я с этим не согласен, – сказал его преподобие Уайлдер, опускаясь на колени возле камня высотой почти в четыре фута. – Некоторые из этих камней были установлены для того, чтобы отметить места захоронений.

Александр наклонился, чтобы рассмотреть один из камней поменьше. Его было почти не видно в невысоких зарослях.

– Удивительно! Этот древнейший памятник не нанесен ни на одну карту.

– В этой пустоши много потаенных мест.

– Я обратил внимание на то, что эти камни установлены по кругу.

– Я уверен, что это сделано не случайно. – Его преподобие встал и улыбнулся. – Очень жаль, что мы утратили правду об этом. Люди, для которых эти места были священны, верили в волшебников и богов, гораздо более древних, чем сами легенды.

– Древний волшебник…

Когда викарий удивленно посмотрел на него, Александр улыбнулся:

– Это как раз то, что я обсуждал с мисс Недеркотт. Были разговоры о древних волшебниках и странных событиях в Римском лагере.

– Я уверен, что в этих разговорах много преувеличений. То, во что поверил сквайр Хейвуд, было всего лишь налетевшей грозой, – сказал викарий, отряхивая поношенные брюки. – Погода была капризной все лето. Однако сквайр Хейвуд действовал довольно странно. Похоже, он принял ситуацию с разбойником слишком близко к сердцу, в особенности после того, как вы и мисс Недеркотт попали в засаду. Он говорил о вас, когда был навеселе. – Викарий откашлялся. – Прошу прощения. Я не должен был сплетничать.

– Вы не сказали мне ничего такого, чего бы я не знал.

– Это все из-за мисс Недеркотт. Он хвастался в течение всего прошлого года перед каждым, кто готов был его выслушать, что как только у нее закончится срок траура, он сделает ее своей женой.

Александр улыбнулся:

– Я тоже слышал об этом. Тот факт, что она продолжает оставаться для него воплощением доброты и дружелюбия, свидетельствует о ее большом сердце.

– Я знал, что вы поймете, – сказал викарий. – Кажется, вы также увлечены ею.

– Она весьма яркая женщина.

– Она… – Викарий повернул голову на юг и посмотрел поверх невысокого кустарника.

Александр услышал стук копыт, доносивший из-за холма. Он нахмурился, когда узнал всадника, который несся со сногсшибательной скоростью. Что заставило Чайну пустить лошадь в такой сумасшедший аллюр по бездорожью?

Она резко остановила лошадь, когда доскакала до них.

– Благодарение небесам, что я нашла тебя, Александр! Добрый день, ваше преподобие! – добавила она, слезая с седла. Не давая ему шанса ответить, она приказала: – Александр, ты должен немедленно вернуться в замок Недеркотт!

– Почему? Что-то случилось?

Она бросила взгляд на викария, который пытался притвориться, что не слышал ее столь категоричного тона. Александр взял ее за руку и отвел на несколько ярдов в сторону от камня.

– Что произошло? – спросил он.

– Календарь! Квинт пользуется Юлианским календарем, а мы – Григорианским. Еще почти целых две недели до того дня, как может быть снято проклятие.

Александр пробормотал ругательство.

– Я никогда не думал об этом.

– Ты должен вернуться не мешкая. Ты не можешь оставаться здесь и подвергать свою жизнь опасности. Квинт сказал, что твоя жизнь в опасности ежедневно вплоть до названного срока. – Она обхватила его за шею обеими руками. – Александр, я не позволю тебе рисковать собой.

– А я не стану рисковать тобой.

Она отпустила его, он взял в руку ее ладонь. Он ощутил, как дрожала ее рука, и понял, что она напугана очень сильно. Но она не хотела, чтобы он это видел. Она имела право бояться. В них стреляли, их били, они пережили пожар и прочее. А сейчас могло случиться что-то снова… и даже что-нибудь похуже…


Чайна села на постели и увидела свет близ двери. Квинт! Она протянула руку, чтобы разбудить Александра, но затем задала себе вопрос – зачем? Она посмотрела в окно на ущербную луну. Было за полночь. Сегодня проклятие могло быть снято. Он нуждался в отдыхе, чтобы встретить то, что будет впереди. Даже если ничего не произойдет, ожидание было мучительным.

И зачем будить его, если он не может увидеть или услышать Квинта? Она набросила ночной халат и на цыпочках подошла к двери. Свет ушел через дверь и сейчас светил под дверью.

Бросив взгляд на Александра, Чайна открыла дверь и выскользнула из комнаты. Она закрыла за собой дверь и последовала за слабым светом к лестнице.

Чайна вдруг снова заколебалась. Должна ли она оставлять Александра для того, чтобы идти за призраком среди ночи?

– Не будь глупенькой, – стала она себя увещевать, как делала часто с момента первой встречи с центурионом. Она не была объектом проклятия. Она поспешила за фантомом, говоря себе, что все, сказанное Квинтом, может быть чрезвычайно важным. Иначе он не увел бы ее от дома для разговора в укромном месте.

Ее шаги замедлились, когда она подошла к изломанной изгороди в саду. Куда девался Квинт? Она окинула взглядом темноту. Где же светящийся шар?

– Квинт! – шепотом позвала она, затем окликнула его громче: – Квинт, ты привел меня сюда, что ты хочешь мне показать?

Ответа не последовало. Похоже, центурион не собирался появляться. Что-нибудь случилось с ним? Кто-то мог причинить ущерб призраку?

За ее спиной поднялась тень, которая была выше поломанных кустарников, выше ее головы, выше верхних окон замка и которая затем заслонила луну. Чайна хотела крикнуть. Хотела побежать. Но она, словно парализованная, смотрела на великана. Этот ли рок поджидал Александра?

Она повернулась и побежала. Но она преодолела лишь две ступеньки, когда еще одна тень поднялась с земли. Она попыталась остановиться, но трава была скользкой от росы, и Чайна упала. Она ударилась головой обо что-то твердое. Ударилась сильно. Ощутила боль. Кажется, она снова падает… падает… падает. Свет исчез. Тени сделались гуще, боль поглотила ее. С последним вздохом она выкрикнула имя Александра в надежде, что он услышит ее и будет предупрежден.


Александр открыл глаза и улыбнулся. Яркие лучи солнца проникали через шторы и ложились на покрывало. Последние дни были удивительными. Кошмары более не посещали его. Более того, ему снились приятные сны с Чайной. Но даже эти сны не шли ни в какое сравнение с теми радостями, которые они делили с ней наяву.

Он прислушался к ее легкому дыханию. Должно быть, она во сне отвернулась от него, потому что он ничего не услышал. Он снова улыбнулся. Когда он заключит ее в объятия, она задышит часто и горячо, согревая ему кожу и распаляя его.

Она ни разу не спросила его, что он собирался делать после Дня страшного суда, как они стали его называть. Он иногда думал о женщинах, которые были бы рады заполучить его титул и престиж в обмен на что-то такое, чего хотел бы он. Они не привлекали его, он был слишком погружен в свое горе и неудачи. Чайну не интересовали ни его титул, ни его слова. Она хотела лишь одного – уберечь от смерти и защитить от его собственных тягостных переживаний.

Но сейчас пришло время поговорить об этом откровенно.

– Чайна, я думаю, что нам следует…

Он повернул лицо в ее сторону и осекся. Постель была пуста.

Где Чайна? Она ни за что не оставила бы его одного в это утро. Все последние двенадцать дней она настойчиво требовала, чтобы они были вместе весь день.

Александр отбросил в сторону покрывала. Ночной халат Чайны исчез. Одеваясь и на ходу завязывая галстук, он бросился к двери. Его вдруг остановил леденящий холод.

– Квинт? – позвал он. – Ты здесь? Ты куда-то увел Чайну целой и невредимой?

Ему показалось, что уголком глаза он заметил мерцание света, но он не был в этом уверен. Это могло быть солнечным лучиком. Он подошел к окну, откинул тяжелые шторы и ахнул. В саду были повалены новые участки изгороди. На них болтались клочья материи. Он подумал о том, что надо понять, где искать Чайну. Где? И почему-то он не сомневался: он должен отправиться в Римский лагерь.

– Проклятие! Либо ты, либо я! – воскликнул он, отпрянув от окна. Он взял пистолеты, хотя и понимал, что они будут бесполезны против призрака, античного бога или того, что его там ожидало. Повернувшись к двери, он сказал:

– Квинт, я надеюсь, что ты где-то здесь. Я думаю, что мне понадобится твоя помощь.

В лесу стояла тишина, когда Александр прискакал к окраине Римского лагеря. Загадочная тишина способна была вывести его из равновесия, но он сосредоточил все свое внимание на поиске Чайны. Перед ним находились тысячи футов древних полуразрушенных сооружений. Где-то среди них должна быть спрятана Чайна.

Соскочив с лошади, он привязал повод к сломанному молодому деревцу. Сунув руку под китель, он потрогал пистолет. Курок взведен, оружие готово к стрельбе. Сделав глубокий вздох, он зашагал к древним сооружениям.

– Квинт, где ты? – крикнул он.

– Кто такой Квинт? – спросил его низкий голос, донесшийся слева из-за деревьев.

Александр окинул медленным взглядом говорившего. Вместо привычной одежды в ярких тонах сквайр был одет в костюм черного цвета.

– Сквайр Хейвуд, что вы здесь делаете?

– Ожидаю вас. – Он поднял дуэльный пистолет и зашагал навстречу Александру, нацелив длинное дуло ему в грудь. Пистолет дрожал в его руке, но с такого расстояния даже никудышный стрелок вряд ли мог промахнуться.

– Чего вы хотите, Хейвуд? – спросил Александр.

– Разве это не ясно? Я хочу возмездия.

– Возмездия?

– Да, возмездия за женщину, которую я люблю. Я не знаю, что ты сделал с ее разумом, но она ведет себя очень странно с тех пор, как откопала тебя в этих развалинах.

Александр ничего не сказал. Одно неосторожное слово могло привести к выстрелу. Где Чайна? Он не сводил взора с Хейвуда.

– Она бы не предпочла тебя мне, – Продолжал сквайр. – Мы знали друг друга с детства. Помню, что как только увидел ее впервые, я сказал себе, что она будет принадлежать мне. – Глаза его блеснули, когда он прищурился, чтобы прицелиться в Александра. – Ты великий герой! Ты мог бы завладеть любой женщиной. Та блондинка, которая обручена с Тернбуллом, ждет не дождется твоего внимания. – Выражение боли появилось на лице сквайра. – А я любил только одну женщину всю свою жизнь – Чайну Недеркотт, и она будет моей. Я не позволю тебе украсть ее у меня!

– Я не уводил ее, – возразил Александр. Только теперь он понял, почему у него сердце разрывалось, когда Нора Тернбулл решила выйти замуж за другого мужчину. – У женщины не больше выбора, чем у мужчины. К этому выбору их толкает любовь, поселившаяся в сердце.

– Мое сердце отдано Чайне. Это судьба!

– Даже если это сделает ее несчастной?

Лицо у сквайра побагровело.

– Я сделаю ее счастливой. Она полюбит меня так, как не любила никого, включая и тебя.

– А если не полюбит?

– Это тебя не касается. Ты никогда не получишь моей прелестной Чайны. Все, что ты получишь, – это один из старинных камней, которые тебя так зачаровали, в качестве могильного постамента. Ты будешь похоронен здесь, и тебя никто никогда не найдет.

Александр тихонько чертыхнулся. Логические доводы не сработают против человека, чей мозг затуманен ревностью.

– Ладно, – сказал он с сожалением, поскольку до этого лелеял надежду, что больше никогда не будет стрелять в человека. – Если ты хочешь с помощью дуэли разрешить то, что ты считаешь для себя оскорблением, я согласен.

Сквайр засмеялся:

– Я не собираюсь драться с тобой на дуэли. Я намерен убить тебя сейчас и в этом месте. Я упустил слишком много шансов сделать это раньше, и слишком много раз ты подвергал мою возлюбленную Чайну опасности.

– Я?

– Я должен был бы положить этому конец, когда остановил тебя и мою бесценную Чайну в тот момент, когда она впервые везла тебя в замок Недеркотт.

– Так вы и есть разбойник с большой дороги? – спросила Чайна, которая взобралась на стену сооружения, затем соскользнула с нее и встала рядом с Александром. Она заметила, как округлились глаза сквайра, когда он посмотрел на ее ночной халат, испачканный в грязи. Она могла предположить, что Александр был ошеломлен в не меньшей степени, но с объяснениями стоило подождать. – Я всегда восхищалась вами как человеком, который вершит правое дело. Зачем вы напустили страх на половину графства?

Сквайр Хейвуд издал тоненький звук, похожий на рыдание, и сделал пару шагов назад, хотя Чайна понимала, что он мог легко убить Александра.

– Потому что я люблю тебя, Чайна. Именно поэтому я украл у тебя поцелуй в тот день.

Она шагнула вперед, а за спиной сделала знак Александру, чтобы он оставался на месте. Любое его действие или слово могли стать причиной его смерти, чего так боялся Квинт.

– Будь честной со мной, Чайна, – попросил сквайр.

– Конечно.

Он посмотрел мимо нее на Александра, и его взгляд наполнился злобой.

– Ты любишь этого человека?

– Да.

– Любит ли он тебя? – Воспользовавшись тем, что она задержалась с ответом, сквайр уточнил: – Говорил ли он когда-либо тебе об этом?

– Я говорю об этом сейчас. Я люблю тебя, Чайна, – сказал за ее спиной Александр.

Она закрыла глаза. Лучше бы он молчал. Зачем ему говорить слова, которые наверняка взбесят сквайра? Ее сердце забилось от радости, но очень скоро оно может наполниться болью и ей придется оплакивать смерть Александра от руки человека, которого она знала всю жизнь.

– Замолчи, Брэддок! – взревел сквайр. – Иначе я пристрелю тебя даже у нее на глазах!

В груди Чайны шевельнулась надежда. Сквайр Хейвуд хотел избавить ее от зрелища смерти Александра. Пока она будет разговаривать со сквайром, он не выстрелит. Она не знала, как долго сможет его уговаривать, но сейчас ценна была каждая минута. Пока он не выстрелил – надежда на спасение жизни Александра оставалась.

– Скажите мне, почему вы решили сыграть роль разбойника? Вы, уважаемый человек в нашем графстве? Зачем было надевать маску и пугать людей? Ведь вам не нужны деньги и вы, наверное, не хотели сеять страх?

– Но я хотел тебя! – Его губы напряглись, он словно выплевывал каждое слово. – Мне обещали титул после войны, но регент был слишком занят тем, что раздавал медали таким людям, как Брэддок, которые не сделали ничего особенного, кроме как выполняли приказы и сумели выжить в бою. Мне отказали в уважении, поэтому я решил выставить их в качестве жалких трусов, каковыми они и являются в действительности.

– Все же я не понимаю, – сказала Чайна, когда сквайр остановился, чтобы перевести дыхание. Нужно продолжать с ним говорить, пока у него не иссякнет гнев. Может быть, он хотя бы тогда опустит пистолет. – Какое это имеет отношение ко мне?

Он снова тихонько заскулил.

– Потому что если пэры будут напуганы до такой степени, что не решатся выходить из своих шикарных домов, а другие бросятся разыскивать разбойника по ложным следам, я смог бы выбрать момент для того, чтобы похитить тебя. Все поверили бы в то, что ты похищена настоящим разбойником. Было бы так много всевозможных слухов, что трудно было бы разобраться, где правда и где вымысел. А пока они разбирались бы с этим, я увез бы тебя в Шотландию и сделал своей женой.

– Но вы пытались убить меня! Вы стреляли в меня в ластингемской церкви.

– Я не понял, что это ты. Когда я увидел, как Брэддок целует кого-то на церковном дворе, я не имел и понятия о том, что Чайна Недеркотт может оказаться такой девчонкой. У меня защемило сердце, когда я увидел у тебя раненую руку. – Его рот вытянулся в одну прямую линию. – Я не хотел причинить тебе боль. Я видел, как Брэддок поднимался по лестнице в башню в замке Недеркотт, но не имел понятия, что там была и ты.

– Вы рассказываете о том, как учинили пожар. – Она ощутила спазм в желудке от отвращения. Она не могла даже предположить, что ее давний друг, который был столь предупредителен, что принес собачку леди Виолы в замок, способен на столь омерзительное преступление.

– Я видел, как ты была расстроена. – Он говорил почти умоляющим тоном, словно прося ее о прощении. – Поэтому я позаботился о том, чтобы ты не стала свидетельницей моей попытки избавить нас от этого хама раз и навсегда. Я думал, что он умер еще до того, как долетел до последней ступеньки.

Она изо всех сил старалась сохранить внешнее спокойствие, но боялась, что ей станет дурно. Сквайр признавался в том, что он нанес Александру удар по голове и столкнул его с лестницы. Она поняла, что апеллировать к его совести и чувству справедливости бесполезно. Нужно было попробовать что-то другое.

Она заставила себя как можно более спокойным голосом спросить:

– Что ты хочешь в обмен на жизнь Александра?

– Не веди переговоров с ним! – резким шепотом отреагировал Александр.

Она знаком велела ему замолчать и встретилась со взглядом сквайра.

– Так что ты хочешь в обмен на его жизнь?

– Поцелуй. Но на сей раз не в руку. – Он попытался схватить ее.

Чайна отпрыгнула в сторону, но он смог поймать ее и повернуть лицом к себе. Когда она попробовала вырваться, он ударил ее по лицу. Боль сотрясла ей голову. Она услышала, как закричал Александр, но словно на далеком расстоянии. Она пришла в себя, когда упала на землю. Во рту ощущался соленый вкус крови, лицо горело. Она сделала попытку встать.

Сквайр схватил ее за руку и резко поставил на ноги. Он развернул ее лицом к Александру. По выражению лица Александра она поняла, что к ее виску был приставлен пистолет.

Чайна в ярости ударила сквайра локтем в живот. Он хрюкнул и обхватил ее за шею, с силой прижав к себе. Она попыталась снова ударить его, но едва смогла шевельнуться. Силы покинули ее, она с трудом могла дышать.

– Отпусти ее и можешь убить меня, – сказал Александр.

– Нет! – выкрикнула она, но крик был заглушён громовым воплем, донесшимся со скалы поверх деревьев.

– Gloriae cupidous! – снова раздался клич.

Это был Квинт, призывающий покрыть боевой славой себя и своих союзников. Над поляной сверкнула молния, загрохотал оглушительный гром.

Сквайр вздрогнул от грохота и отдернул руку от Чайны. Он что-то пробормотал, озираясь в ужасе вокруг, когда послышался новый удар грома. Он повернулся, чтобы бежать, но споткнулся и упал на усыпанную камнями землю. Он больше не шевелился. Было видно, как кровь сочится из раны в его спутанных волосах и стекает по брови.

Чайна опустилась на колени и приложила пальцы к его шее. Пульс был слабый, но все же прощупывался. Она вынула пистолет из его безжизненной руки, а Александр повернул сквайра на бок. Затем он перевязал своим галстуком ему лоб. Его руки Александр связал веревкой, которая оказалась у сквайра в кармане. Чайна не хотела даже думать, для какой цели веревка предназначалась.

– Это должно удержать его от новых преступлений, – сказал Александр, затем понюхал пальцы. – Веревка пахнет дегтем.

– Его семья работает на судоремонтном заводе. Они широко используют деготь.

– Значит, он должен был знать, что деготь дает удушающий дым при горении. – Он встал и вытер руки, после этого заключил Чайну в объятия. Поцелуй был коротким, но многообещающим. Этим поцелуем Александр словно говорил, что они целы и невредимы, а он любит ее.

Они вместе повернулись в ту сторону, где из света возник Квинт. Услышав, что Александр ахнул, она спросила, что с ним случилось.

– Я его вижу! – ответил он. – Ave, Квинт Валериус.

Вскинув руку в приветствии, Квинт ответил:

– Ave, Александр Брэддок, сын моих сыновей.

– Почему он сейчас тебя видит? – спросила Чайна Квинта.

– Потому что я смог спасти ему жизнь с твоей помощью, Чайна, и тем самым разрушил проклятие. Сейчас я хотел бы сделать ему предупреждение.

Чайна перевела взгляд с призрака на Александра, отмечая сходство в их осанке и поразительно голубых глазах. И упрямство, которое погубило одного из них и угрожало гибелью другому.

– Какое предупреждение ты хочешь мне сделать? – спросил Александр.

– Не принимай любовь как данность. Я принял это, и женщина, которая была матерью моего сына, отвернулась от меня. Я не прислушался к своему сердцу, и она ушла к другому. Меня охватила ярость. Я возненавидел ее и себя.

Чайна вложила ладонь в руку Александра, который сказал:

– Я очень хорошо это понимаю.

– Если ты отдашься безумию ревности и ненависти, как это делали мы до тебя, – печально сказал Квинт, – то проклятие вернется. Кажется, ты познал то, чего не познал я, ибо ты смирял свой гнев и не давал ему выплеснуться. – Он посмотрел туда, где на земле лежал сквайр. – Но этот человек считал, что его предали. Нет ничего более болезненного, чем испытать предательство в любви. Когда я вызвал нового возлюбленного моей Виолы на бой, я потерял жизнь, но я уже до этого лишился всего, что по-настоящему было значимо. Она перестала доверять мне. В последние мгновения моей жизни мною овладело безумие, и мне захотелось, чтобы она страдала так же, как я. С последним вздохом я произнес проклятие, которое поразило меня, и моего сына, и сына моего сына на много веков вперед. Я не хочу, чтобы ты допустил такую же ошибку, Александр, с другой Виолой.

– Тебе не следует об этом беспокоиться, – сказал Александр.

Квинт остался по-прежнему печальным.

– Подобно мне, слишком многие мои потомки теряли женщин, которых они любили, и позволяли вселяться в них злобе, которая затем разъедала им тело, мозг и душу.

– Я люблю Чайну, – сказал Александр, сжимая ей руку.

– Это и помогло ей спасти тебя. Если бы ты не открыл ей сердце, ты остался бы пребывать в своем печальном состоянии, ненавидя и отвергая тех, кто верил в твои достоинства. В конечном итоге твоя собственная ненависть свела бы тебя с ума.

– Это ты свел моего отца с ума? – спросил Александр.

– Нет, потому что он никогда меня не видел. Я пытался вступить с ним в контакт, но это было невозможно, как было невозможно мне поговорить с тобой, пока я находился под воздействием проклятия. – Квинт посмотрел в сторону пустоши. – Но мы оба видели великана.

– Того самого, с которым мы встретились? – спросила Чайна. По ее телу прошла дрожь, и она прислонилась к Александру. – И которого я видела в саду вчера вечером?

– Сожалею, – сказал призрак. – Но я вынужден был снова лишить тебя сознания, я не мог позволить ему увидеть тебя. Бог, которому больше не поклоняются, делается злым и мстительным. Если бы я не выкрал тебя, ты умерла бы. – Он содрогнулся. – И все шансы спасти Александра умерли бы вместе с тобой.

– А ты знал, кто это был?

– Это был Митрас, бог римских воинов. Он несет меч и факел подлинного света.

– Я знаю много об этом мече, – нахмурился Александр. – Вид этого античного бога, блуждающего по пустоши, потряс моего отца. Он не смог этого вынести, страшное воспоминание потом возвращалось к нему в каждое полнолуние и преследовало его. Я тоже сойду с ума, ведь я видел Митраса?

– Нет, потому что ты воин.

Александр обнял Чайну за плечи:

– А как обстоят дела с ней?

– Она воин в душе. Она выиграла несколько битв. Она будет в полном порядке, пока ты будешь ее любить. Когда я уйду, Митрас уйдет вместе со мной, поскольку я последний римский воин в этих местах. Aeternum vale.

– Прощай и ты навсегда, – прошептала Чайна, когда призрак исчез. Светящийся шар еще некоторое время был виден, но затем не стало и его. – Requiescat in расе. Пребывай в мире, Квинт Валериус. – Она посмотрела в сторону сквайра, услышав стон, но тот оставался без сознания. Теперь им надо было доставить егок другому магистрату, чтобы отдать под суд. Слезы подступили к ее глазам.

Александр осторожно повернул ее лицом к себе.

– Спасибо тебе, – шепотом сказал он. – У меня не было возможности поблагодарить Рексли за спасение моей жизни, но я могу поблагодарить тебя.

– Я уверена, что он знает. – Она показала на что-то блестящее в листьях. – Мы не знаем наверняка, кто еще пребывает здесь и наблюдает за нами.

– Кто бы это ни был, но пусть он слышит мои слова. Я тебе благодарен за то, что ты заставила меня ценить жизнь, несмотря на все ее перипетии. С тобой я свое безумие оставлю в прошлом. Я хочу быть счастливым здесь и сейчас. И с тобой рядом.

– Как и я с тобой.

– И для этого есть отличный способ. Древний как мир. Муж всегда остается рядом с женой. Ты согласна?

На нее словно обрушилось счастье.

– Ты просишь меня о том, чтобы я вышла за тебя?

– Да. Именно это я усвоил из слов Квинта. Нужно беречь то, что человек хранит в сердце. Позволь мне навсегда сохранить тебя в моем сердце.

– Навсегда, – прошептала она и оказалась в его объятиях.

Примечания

1

Последний наследник (лат.).

(обратно)

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • *** Примечания ***