Цинния [Джейн Энн Кренц] (fb2) читать онлайн

Джейн Энн Кренц ЦИННИЯ

Глава 1

— Ничего нет странного в нашей договоренности, мистер Батт. Я планирую в ближайшем времени жениться и поэтому мне нужна жена. — Ник Частин сложил руки на блестящей поверхности массивного деревянного стола цвета обсидиана. — И вы найдете ее для меня.

Хобарт Батт, одетый в щеголеватый вечерний костюм, с нервным писком маленькой мыши-крапивника вжался в спинку стула. Он быстро замигал, встретив пристальный взгляд Ника.

— Боюсь, я не понимаю вас, мистер Частин, — сказал он.

Ник подавил вздох. Запугивание — полезная вещь, но его необходимо использовать с хирургической точностью. Применишь слишком много, и пациент впадает в болтливую истерию. Используешь слишком мало, и ответ будет неудовлетворительным.

С интуитивным знанием, приобретенным за годы практики и опыта, он знал, что подошел к предельной черте в общении с Хобартом. А также он знал, что если ослабит давление, то Батт придет в себя и станет неуправляемым.

Что же предпринять? Как действовать?

— Буду говорить прямо, мистер Батт. Вы проиграли десять тысяч долларов в моем казино сегодня вечером.

— Да, сэр, я знаю об этом. — Хобарт вытер вспотевшие ладони о колени. — Я понятия не имею, как это случилось. Я редко играю в азартные игры. Я приехал сюда с друзьями, и они поощряли меня играть в карты. Я, казалось, выигрывал некоторое время и затем, внезапно, все пошло не так, как надо. Я попробовал отыграться, но стало только хуже.

— Я понимаю. — Ник попытался изобразить сочувствие и беспокойство в своей улыбке.

Глаза Хобарта расширились. Он вздрогнул и вжался в спинку стула.

Для улыбки неплохо, подумал Ник и перестал изображать участие. Он никогда не был способен к сочувствию и беспокойству.

Выражение Хобарта стало просительным:

— У меня нет таких денег, мистер Частин. Я… Я думаю, что смог бы продать свой дом, но я все еще должен крупную сумму банку по закладной.

— Нет никакой надобности в таком решительном шаге. Вы, кажется, неправильно оцениваете ситуацию, мистер Батт. Я предлагаю совсем иное. Найдите мне подходящую жену, и я сочту долг возмещенным.

— Жена? — Хобарт уставился на него. — Вы хотите, чтобы я подыскал вам жену?

Ник заставил себя сдержаться и проявить терпение:

— Что в этом странного? Вы консультант по синергетике в «Синергетических связях», одного из самых лучших брачных агентств в Нью-Сиэтле. Я не прошу вас делать что-то, чего вы не делаете каждый день для ваших клиентов.

— Но…, но это — только один из аспектов. — Хобарт вытащил снежно-белый носовой платок из кармана и вытер влажную бровь. — Здесь имеет значение пара.

— Но не для меня.

В пристальном взгляде Хобарта сквозило подозрение:

— Почему вы хотите, что бы я возместил вам долг своими профессиональными услугами?

— Я слышал, что вы очень хороши в своем деле. — Ник не упомянул, что знает о том, что несколькими месяцами ранее Хобарт подобрал его другу, Лукасу Тренту, таланту по созданию иллюзий, Амариллис, концентратора полного спектра.

А то, что насколько Нику было известно, Трент и Амариллис нашли друг друга самостоятельно, не относится к делу. Именно Хобарт подтвердил возможность соответствия для столь невероятной пары, а это означает, что как консультант по синергетике он был одним из лучших. А Ник хотел иметь лучшее. В конце концов, здесь, на Сент-Хеленс, браки заключались на всю жизнь. Развод был фактически невозможен.

Институт брака и ценность сильных семей были утверждены законом и укреплены социальными устоями, которые установили колонисты Первого Поколения с Земли.

Двумястами годами ранее Основатели оказались в ловушке в пышном зеленом мире Сент-Хеленс после того, как энергетические ворота, известные как Переход, закрылись. Когда стало очевидно, что Переход никогда больше не откроется, и что нет никакой надежды на спасение, колонисты собрали философов, религиозные власти, социологов и антропологов вместе. Группа выработала правила и соглашения общества, с помощью которых они будут в состоянии пережить суровую изоляцию в дикой местности. Краеугольным камнем их тщательно выстроенной цивилизации был брак.

Рано или поздно почти каждый должен жениться. Хотя счастье не было самой важной целью в браке, Основатели поняли, что хорошо подходящие пары добавят стабильности обществу. С этой целью были созданы брачные агентства, укомплектованные профессионально подготовленными психологами — знатоками синергии, чтобы гарантировать долговременные союзы, которые выдержат испытание временем.

Концепция оказалась настолько успешной, что теперь браки без участия агентства стали чрезвычайно редки. В некоторых случаях браки заключались, исходя, как в древности, из-за денег и власти, — чаще всего это относилось к богатым гражданам, но большая часть людей обращалась в брачные агентства, когда приходила пора остепениться. Семьи настаивали на этом.

Хобарт озадаченно уставился на Ника:

— Прошу прощения, мистер Частин, но если вы хотите жену, почему бы не придти в «Синергетические связи» и не зарегистрироваться как все?

Ник откинулся на спинку стула. Он оперся рукой в подбородок, не нарушая тишины, в то время как анализировал ситуацию. Хобарт оказался не так прост, как он ожидал. Веселый, хорошо одетый маленький человек, который вошел в казино три часа назад, выглядел сокрушенным и раздавленным теперь. Но Хобарт был все еще в состоянии рассуждать достаточно здраво, чтобы опасаться сделки, которую предложил Ник. Хобарт боялся, но он не был глуп.

Пришло время взглянуть на схему. Ник вдохнул и выпустил воздух, как если бы он готовился метнуть нож или спустить курок. У него не было концентратора, чтобы помочь сосредоточить его психоэнергию, но после многих лет тренировок он достиг достаточного контроля, чтобы использовать свои паранормальные способности в течение нескольких секунд.

Он был схематиком с редкой формой психоэнергии, которая наделила его способностью интуитивно выполнить то, что было технически известно как Синергетический Матричный Анализ. В зависимости от точки зрения это можно было считать даром или проклятием. Это означало, что он мог видеть связи, взвесить возможности, оценить шансы, и выводить синергетические уравнения там, где другие видели только случайные события или полный хаос.

Таланты-схематики были необыкновенно редки и более того, не были особенно сильны, не выше пятого уровня. Очень мощные таланты-схематики, типа Ника, были фактически неизвестны. Они существовали только в легендах про психоэнергетических вампиров. Исследование талантов-схематиков было ограничено не только потому, что число людей, обладающих этим талантом, было настолько маленьким, но также и потому, что большинство из них отказались быть изучаемыми. Таланты-схематики были нежелательной партией в браке. Некоторые утверждали, что они были совершеннейшими параноиками.

Развитие многообразных психических способностей у потомков колонистов было отмечено спустя приблизительно пятьдесят лет после закрытия Перехода. Как и всем остальным на Сент-Хеленс, этими явлениями управляли синергетические принципы.

Ни один талант, вне зависимости от уровня энергетических возможностей, не мог эффективно использовать свои парапсихические способности больше нескольких секунд. Им требовалась помощь людей, известных как концентраторы.

Концентраторы были уникальны тем, что обладали не поддающейся объяснению способностью строить психоэнергетический кристалл. Кристаллические структуры, которые создавались в плоскости подсознания концентратора, предназначались для фокусирования и контроля за теми, кто обладал психоэнергетическим талантом.

Энергетический контакт обоих видов психоэнергии, таланта и концентратора, осуществляется исключительно по доброй воле обоих. Необходимость взаимного соглашения между концентратором и талантом была одним из способов природы гарантировать, что таланты не станут опасными. Еще один пример действия закона синергизма на практике.

Потребность в концентраторе, чтобы использовать свой талант в полную силу, как делают большинство сильных талантов, раздражала Ника. Но законы совместных действий преобладали, и бороться с природой-матушкой было пустым делом.

Авторы популярной беллетристики и кинофильмов обычно потчевали зрителей рассказами о так называемых психоэнергетических вампирах, которые могли подчинить невинных концентраторов своей воле и использовать их способности фокусирования в течение долгого времени. Ученые же не принимали всерьез мнение о том, что талант, независимо от его силы, мог использовать концентратора больше секунды без его согласия. Даже если предположить такую возможность, утверждали они, то концентратор перегорит и просто отключится. Концентраторы ограниченного спектра, которые пытались фокусировать более могучим талантам, были подвержены неприятной, но временной форме выгорания.

Экономический закон спроса и предложения определил тенденцию спроса на профессиональных концентраторов полного спектра. Они зарабатывали хорошие деньги, работая на фирмы, предоставляющие их услуги клиентам-талантам различных видов и уровней.

Ник не любил нанимать профессиональных концентраторов, да и большинство из них не хотело работать с талантами-схематиками. Было что-то в той специфической форме энергии, которая делала энергетический контакт между схематиком и концентратором, чрезвычайно неудобным для обеих сторон. Большинство концентраторов и почти все остальные на планете считали схематиков странными.

У людей проявлялось множество разновидностей паранормальной силы, и новые типы психоэнергетического таланта идентифицировались и зарегистрировались в классификаторе. Но таланты-схематики оставались наименее изученными.

Синергетические психологи предполагали, что по некоторым неизвестным и непонятным причинам схематики, т. е. их рациональная сторона, не может прийти в согласие с паранормальной стороной их натуры. В обществе, где большинство типов психоэнергетических способностей воспринималось как нормальное и естественное, пока они оставались в пределах определенного диапазона, схематики, даже слабые, рассматривались как исключительные. Выходящий за диапазон талант схематика, такой, как Ник знал, был у него, даже теоретически считался невозможным.

Схематики повсеместно рассматривались как слишком чувствительные, в дополнение ко всему на них навесили ярлык предсказателей. Они часто скрывались в закрытом мире академий и эзотерических центров, а некоторые вообще заканчивали свое существование в психбольницах. Для схематика способность видеть связь в чем-либо становилась навязчивой идеей и могла довести до паранойи и убийственного отчаяния.

Ник давно уже понял, что контроль был ключом к существованию для человека, обладающего могучим талантом схематика. Самоконтроль для него стал таким же необходимым, как для других еда и воздух.

Ник подготовился выталкивать энергию в плоскость подсознания. Без помощи концентратора краткий проблеск структуры схемы будет максимумом из того, что он в состоянии уловить. Но этого достаточно, чтобы выяснить, как поступить правильно и какое давление оказать на Батта. Он собрал волю в кулак, и после ощущения кратковременной потери ориентации его мозг инстинктивно стал искать кристалл, который поможет сконцентрировать силу. Поиск кристалла, конечно, было бесполезным делом: в позолоченном кабинете не наблюдалось ни одного концентратора, а кроме всего прочего, фокусная связь работала на ограниченном расстоянии.

Ник улыбнулся мистеру Батту. Хобарт никогда не догадается, что он стал объектом короткого синергетического матричного анализа — психоэнергетическая сила не оставляет никакого следа в физическом мире. Только талант-детектор, возможно, уловил бы действие психоэнергии, но поблизости не было ни одного. Ник почувствовал легкоузнаваемое, мягко тревожащее головокружение, которое всегда сопровождало поиски концентратора; но это чувство исчезнет, если энергетический контакт не будет установлен. Он продолжал улыбаться встревоженному Хобарту.

Поток лёгкой, яркой, необычайно сильной энергии прошёл сквозь подсознание.

Не его талант… Отклик концентратора…

Ник застыл.

Этого не может быть.

Потрясение от внезапного энергетического контакта заставило его почувствовать себя так, как будто он получил под дых. В животе похолодело. А затем жар и пламя яростно дали знать о себе и окутали своим чувственным теплом. На несколько ударов сердца Ник затаил дыхание. Но его мозг автоматически переключился на сохранение контакта с концентратором, которого он обнаружил. В плоскости подсознания начала формироваться переливающаяся конструкция.

Этого не могло случиться.

Ник обратил пристальный взгляд к двери у дальней стены кабинета. Никто не входил в комнату. И рядом не было никого, кто мог спроектировать кристалл, уже не говоря о том, чтобы такой мощный. Какая совершенная четкость, ясность. Он мог пропускать свою силу через этот кристалл все время, не сжигая его. Он чувствовал себя так, как будто он только что одолел полную бутылку коньяка, сделанного из лунного дерева. Он опьянел. Пришел в восторг. Порабощен, очарован. Он почувствовал, как в его теле закипела кровь. Кто бы ни создал этот невероятный кристалл, но он обладал способностью, которая была за пределами того, с чем Ник когда-либо сталкивался. Больше, чем полный спектр! Этот концентратор мог обращаться с его талантом, и он знал, что вышел за предел спектра. Эйфория овладела им, а за ней запоздало появились сигналы тревоги. Он попробовал заглушить обе бьющие через край эмоции и острую болезненную эрекцию. В одном он был абсолютно уверен. Концентратором была женщина. Он мог чувствовать ее женскую сущность полностью, до кончиков пальцев на ногах.

В этом не было ничего хорошего. Он заставил себя глубоко дышать. Происходило что-то чрезвычайно странное. Энергетический контакт между талантом и концентратором должен быть нейтральным и бесполым. Но в этом контакте не было ничего нейтрального или бесполого. Чувство близости охватило его. Независимо от него, старый демон поднялся из глубин его сознания. Нет. Его руки сжались в кулаки. Он не собирался сходить с ума. Он не сходил с ума. На хаос это не похоже. Ник еще раз подавил глубокий вздох. Он мало чего боялся, но хаос безумия возглавлял этот очень короткий список. Обычно он умел удерживать необъяснимый ужас, скрытый в бездонных глубинах, в самых дальних уголках своего сознания. Но сегодня вечером он чувствовал, что демон выползает из глубин, чтобы погрузить когти в его живот.

— Ммм…, мистер Частин?

Он смутно сознавал, что Хобарт Батт уставился на него с вновь появившейся тревогой, но сейчас он не мог отвлечься на него. Он стоял на метафизическом перекрестке, который не мог постичь. Возможно, так и было. Возможно, он шагнул за край. Возможно, у него были психоэнергетические галлюцинации. Страдания и ярость клокотали в нем. Он не потеряет контроль над своим сознанием. Смерть была предпочтительнее безумия. Он принял это решение давно.

Пять кругов ада! Он был настолько уверен, что справится со своей психоэнергетической силой. Но может быть, его настигло то, о чем все таланты-схематики говорили себе перед тем, как уходили глубоко в себя? Возможно, его отец действительно совершал самоубийство в тех проклятых джунглях тридцать пять лет назад?

— Мистер Частин? — Хобарт мигнул несколько раз. — Что-то не так?

С усилием Ник разжал кулаки. Он не позволит безумию выйти наружу. Он как минимум мог контролировать очень многое.

— Нет. Ничего не случилось, — сказал он сквозь сжатые зубы.

«Я никогда больше не потеряет контроль, как сегодня», — торжественно пообещал себе Ник. Он не позволит никому стать свидетелем этого. Он мог погрузиться с головой в хаос, но будь он проклят, если позволит это увидеть кому-нибудь еще. Но как хаос мог быть настолько прекрасным? Таким чарующим? Столь совершенным? Кристалл стал исчезать с плоскости подсознания. Кто бы его ни создал, но он постарался прервать контакт как можно быстрее.

— Нет, — прошептал Ник. — Нет.

Теперь другой страх охватил его. Насколько он боялся психбольниц, то настолько он теперь боялся перспективы потерять этот потрясающий кристалл. Несмотря ни на что, он сделал умственный захват блестящей психоэнергетической конструкции. Быстро нащупывая, он постарался заключить ее в ограниченное пространство с его собственным талантом. Эксперты сказали бы, что это невозможно сделать. Только в романах мощные таланты могли стать энергетическими вампирами, способными к удерживанию концентратора в плену. Но в тот момент Ник желал попробовать все, что угодно, лишь бы удержать это удивительное создание. Он привел в действие всю свою силу воли и всю свою психическую энергию, которой обладал. Мощь затопляла психическую проекцию колеблющимися волнами энергии, окружая кристалл.

Он сделал это.

Кристалл больше не исчезал. Ник закрепил захват с помощью пут из необработанной энергии. Он не мог поверить своему счастью. Благоговейный трепет пронзил все его тело.

— Мистер Частин? — Хобарт моргнул несколько раз и уставился на носки туфель. — Мистер, Частин, вы в порядке?

Ник проигнорировал обращение к нему. Он был полностью поглощен захватом своего драгоценного пленника. Кристалл внезапно заблестел неистовой энергией, как будто человек, который создал его, осознал опасность. Но не исчез. Он не мог исчезнуть. Ник крепко держал концентратора в психоэнергетических цепях. Он пропускал талант через кристаллическую конструкцию, радуясь потоку неограниченной силы. Он никогда так смело не использовал свой талант в полную силу таким образом. Это было невероятно хорошо, невероятно приятно. Он мог продолжать это всю ночь, не используя свой талант в практических целях, просто наслаждаясь процессом. Его опасения относительно нависшего над ним безумия исчезли. Этот энергетический контакт был правильным.

Без предупреждения фокус слегка переместился. Одна грань кристалла искривилась и преобразовалась сама по себе. Волны энергии, которые Ник проталкивал, были внезапно искажены. Оглушительная психоэнергетическая боль обрушилась на него. Он понял, что женщина, которая создала кристалл, почувствовала такую же боль.

Черт побери, что он делает? Рациональная мысль, наконец, усмирила водоворот сексуального и психического голода. Он не был никаким вампиром. Он заставил себя отключить поток таланта. Теперь кристалл мерцал вдалеке. Действительность физического мира начала заполнять его.

— Не волнуйтесь, мистер Частин. — Хобарт находился на полпути к двери. — Я позову кого-нибудь на помощь.

— Сядьте. — Ник закрыл глаза и стал восстанавливать дыхание.

— У вас приступ. Я на самом деле считаю, что нужно позвать кого-нибудь.

Ник сузил глаза и пристально глянул на Батта:

— Сядьте.

Руки Хобарта дрожали. Он медленно вернулся к стулу и сел.

— Ничего не случилось. — Ник уже пришел в себя и исподтишка быстро оглядел кабинет.

Все, казалось, было нормальным. Он, конечно, не чувствовал себя сумасшедшим. Он задавался вопросом, может ли сумасшествие, начавшееся с кратких вспышек безумия, расти медленно на протяжении долгого времени. Нет, черт возьми, он не сошел с ума. Он чувствовал себя просто превосходно. Как никогда лучше, это факт, даже если не принимать в расчет затяжную боль сексуального желания. Его память была совершенно ясна. Его ум был остер. Он мог вызвать сосредоточенные в схеме силы логики, интеллекта и самообладания без всяких усилий.

Никаких проблем.

Он быстро проанализировал ситуацию. Очевидно, его психоэнергетическое исследование непредумышленно столкнуло его с очень мощным концентратором. Кем бы она ни была, но она была настолько сильна, что могла контактировать с ним, не находясь в непосредственной близости. Кроме того, она была чрезвычайно редким типом концентратора, таким, который мог настроить себя идеально по отношению к волнам энергии талантов-схематиков. Она должна была быть где-то по близости, подумал Ник. Прямо здесь, в казино. Никакой концентратор не мог быть настолько мощным, чтобы уловить его талант с улицы.

Ник запустил пятерню в волосы и заставил себя проанализировать логику схемы. Их существование считалось нереальным, но факт есть факт: несколько талантов выходили за диапазон. Он был одним из них. Он также знал, что существуют концентраторы, способности которых выходили за пределы полного спектра, хотя эксперты и отрицали это. Несколько месяцев назад его друг Лукас Трент, супермощный талант по созданию иллюзий, нашел для себя именно такого концентратора по имени Амариллис Ларк.

Сегодня вечером Ник обнаружил другого. Он должен был найти ее.

Система безопасности казино была первоклассной, напомнил он себе. Одна из камер записала таинственного концентратора, когда она вошла в здание. Мысль, что ее лицо есть у него на пленке, утешила его. Так или иначе, он ее найдет. Все было под контролем.

Тем не менее, он не должен забывать вести дела, касающиеся его женитьбы. Ник собрал все свое самообладание и силу воли и посмотрел на Хобарта.

— Мистер Батт, вы вынуждаете меня рассказать вам о некоторых детали моей жизни, которые я предпочел бы держать в тайне.

Хобарт выглядел более нервозным, чем когда-либо.

— Детали?

— Вы спросили меня, почему я просто не пойду в деловой центр города в офис «Синергетических Связей» и не зарегистрируюсь как другие люди. Есть некоторые причины, по которым это не принесло бы мне какой-либо пользы.

— Понятно, — кашлянул Хобарт. — И какие же это причины, мистер Частин?

Ник нерадостно улыбнулся:

— Для начала, вы, возможно, заметили, что я владелец казино и сам управляю им. Какое количество уважаемых зажиточных семей Нью-Сиэтла захочет, чтобы одна из их представительниц вышла замуж за мужчину с моей работой?

Хобарт вспыхнул:

— Я признаю, что ваш, ммм…, выбор занятия неприемлем в некоторых кругах. Но, ммм…, если вы не намереваетесь ограничивать ваш поиск невесты представительницами наиболее видных семей…

— Именно это я и собираюсь сделать, мистер Батт. Естественно, я намереваюсь жениться на женщине, принадлежащей к сливкам общества Нью-Сиэтла.

— О Боже.

— У меня несколько другие проблемы, мистер Батт. Я уверен, что вы расцените их как сложную задачу для себя.

Хобарт закрыл глаза.

— Да, мистер Частин?

— Я не проходил тестирование и не имею квалификационного свидетельства, — сказал Ник мягко.

Хобарт не открыл глаза.

— Вы рассматривали возможность получения номинального свидетельства?

— Нет.

Хобарт застонал и открыл глаза. «Синергетические Связи» имели дело только с классифицированными талантами и концентраторами. Совместимость психоэнергетического уровня силы между двумя людьми столь же важна для успешного брака, как и другие виды совместимости.

— Вам придется обойтись без оценки и свидетельства.

Рука Хобарта задрожала.

— Но будет чрезвычайно трудно найти кого-то, кто выйдет замуж за неаттестованного таланта. — Он оживился. — Если, конечно, вы знаете наверняка, что обладаете только минимальным количеством силы.

— Боюсь, я не слабый талант.

— Понятно. — Хобарт крепче сжал ручки стула. Затравленное выражение появилось в его глазах. — Каким талантом вы обладаете, мистер Частин?

— Я — схематик.

Хобарт совсем упал духом.

— Мощный, неаттестованный талант-схематик, который желает жениться на представительнице элитного круга. Это нереально. У меня не получится. Никакое давление, сэр, не заставит кого-либо из высшего общества захотеть увидеть вас в своей семье.

— Я полагаю, что деньги зачастую могут проложить путь в те круги так же, как это делается на любом другом социальном уровне. — Ник сделал паузу. — У меня много денег, Батт.

Хобарт облизал сухие губы.

— Вы сказали, что есть другие проблемы?

— Сложные задачи, Хобарт. Не проблемы. Консультант по брачно-семейным отношениям должен мыслить позитивно. И вот последняя из сложных задач, которые, как я ожидаю, вы преодолеете. Я ублюдок.

— Я прекрасно осознаю, что… — Хобарт резко прервался. Его лицо неприятно порозовело. — Понятно. Вы имеете в виду буквальный смысл?

— Да. Мои родители никогда не были женаты. Мой отец был Частином. Он умер прежде, чем я родился. Я кровно связан с «Частин Инкорпорейтед» в Нью-Сиэтле, но они любят притворяться, что меня не существует. У меня нет никаких респектабельных семейных связей вообще.

— Какое несчастье.

Не было никакой надобности говорить что-то еще по этому поводу, подумал Ник. Они оба знали, что клеймо ублюдка было серьезным препятствием для человека, ищущего жену из приличной семьи любого слоя общества. Это было почти непреодолимое препятствие для мужчины, который надеялся жениться на женщине из высоких кругов.

Но клеймо ублюдка — отличная мотивация. Никто не мог оценить ценность респектабельности настолько, насколько тот, кто не имел всего этого. Ник знал точно, что его дети не столкнутся со столь искусно выстроенными преградами, которые общество поставит на их пути, только потому, что они не могут похвастать своим происхождением. Его дети будут иметь все преимущества, которые он мог бы им дать, и началом этому станет подходящий брак.

Ник слабо улыбнулся:

— Теперь вы видите, мистер Батт, почему мне требуется ваша профессиональная помощь.

— То, что вы хотите от меня, невозможно, мистер Частин. Как я могу найти вам красивую молодую женщину из видной семьи?

— Я уверен, что вы справитесь. У меня непоколебимая вера в вас и мои деньги.

— Вы думаете, что можете купить себе место в высшем обществе? — пробормотал Хобарт.

— Да, это так. Вам будет приятно узнать, что у меня нет намерения долго оставаться на задворках общества. У меня есть план, как вы видите. Я не буду вдаваться в детали, но поверьте мне, за пять лет я стану настолько респектабелен, что вы будете просто поражены.

— План, — Хобарт повторил осторожно.

— Да. И вам, Хобарт, отводится очень важная роль в нем.

Глава 2

Цинния Спринг оперлась на дверь, на которой висела табличка «уборная» и, пошатываясь, вошла в дамскую комнату. Один взгляд показал ей, что убранство комнаты было столь же безвкусным и показным, как и всего казино. Определённо, интерьер этой уборной очень точно выражал представление мужчины о том, как должен, по его мнению, выглядеть будуар очень богатой, но вычурной хозяйки. Ряд позолоченных дверей кабинок для переодевания приветствовал её. В каждой из них можно увидеть розовые и белые стульчаки унитазов. На одной из зеркальных стен на белых и розовых мраморных стойках были установлены рифленые золотые раковины с кранами в форме экзотических птиц. Толстый ярко-розовый ковёр, покрывающий пол, дополнял диван из розового бархата с золотым орнаментом. Этого было достаточно, чтобы заставить любого, знающего себе цену дизайнера по интерьерам вздрогнуть от ужаса, подумала Цинния. Но она чувствовала себя слишком подавленно в тот момент, чтобы впустую растратить столько энергии, критикуя обстановку.

Она с облегчением заметила, что находится в комнате одна. Её голова всё ещё пульсировала от паранормального нападения, которому она только что подверглась. Её пульс учащённо бился. Она почувствовала, как блузка облепила её покрытую потом спину. Но, по крайней мере, она больше не фокусировала для мерзавца, кем бы он ни был. Она все еще не была уверена, освободил ли он ее осознанно или она сумела вырваться на свободу самостоятельно, пытаясь исказить кристалл. Эти несколько секунд были настолько хаотичными, что она не смогла бы вспомнить последовательность действий.

Она вцепилась в позолоченный край раковины и пристально посмотрела на свое отражение в зеркале. Не считая лёгкой паники, которая, впрочем, оставила её, она выглядела на удивление нормально, хотя чувствовала себя так, как будто побывала в эпицентре урагана, что никак не отразилось на её причёске. Модный огненно-красный костюм по-прежнему выглядел как с иголочки. Шарфик был повязан вокруг её шеи так же элегантно, как и до приезда в казино. Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Кем бы ни был этот человек, он обладал большой силой. Определённо, талант-схематик. Она могла распознать его где бы то ни было. Считалось, что таланты-схематики не обладают такой силой. Она знала об этом, так как была кем-то вроде эксперта в этом деле. Все, с кем она сталкивалась в ходе работы в компании «Синэрджи Инкорпорейтед», не превышали пятого уровня по её системе оценки. Этот мужчина выходил за диапазон. А это, определённо, был мужчина. Она снова задрожала при воспоминании о ярко выраженной мужественности, которой сопровождался фокус. Ощущение сексуальной близости выбило у неё почву из-под ног. «Я никогда не испытывала такого потока физического возбуждения во время энергетического контакта, как, впрочем, и в любой другой ситуации», — подумала она мрачно. В последнее время она часто задавала себе вопрос, способна ли испытывать сильное сексуальное желание. Что ж, по крайней мере, над этим теперь не надо ломать голову. Она и правда способна на страсть. Но это не совсем то, что она имела в виду, прочитав поздно вечером один из романов Орчид Адамс о психоэнергетических вампирах.

Но этого не может быть. Говорят, что мощные таланты-схематики — столь редкое явлением, как и предметы культуры Первого Поколения. Другими словами, эксперты вообще сомневались в их существовании.

Цинния открыла глаза. Она достала один из бумажных стаканчиков, сложенных в отделанном золотом специальном аппарате и включила воду. Она сделала большой глоток. Стаканчик задрожал в её руке. По крайней мере, голова у неё больше не кружилась. Сердце забилось в обычном ритме. Тревожное ощущение сексуального возбуждения исчезло. Насколько она могла сказать, это не причинило особого вреда.

Она нахмурилась. Психоэнергетическая боль, которую она испытала, появилась только тогда, когда она изо всех сил пыталась освободить свой мозг от контакта. Она надеялась, что её противник испытывал то же самое.

Нет никакого смысла пытаться проанализировать ситуацию, подумала она. Было одно объяснение тому, что только что с нею случилось. Она подверглась нападению со стороны настоящего психоэнергетического вампира. Большинство людей были уверены, что психоэнергетических вампиров на самом деле нет. Считалось, что они существовали только в романах и легендах.

Однако несколько месяцев назад каждый, кто работал на компанию «Синэрджи Инкорпорейтед», узнал о пугающем опыте работы Амариллис Ларк с настоящим психоэнергетическим вампиром. Клементина Малоун, владелица агентства, удостоверилась в том, чтобы все её служащие были проинформированы о существовании психоэнергетических вампиров, не смотря на то, что эксперты насмехались над этой версией. Информация держалась в тайне от средств массовой информации по очень простой причине — никто бы не поверил в эту историю. Единственный человек, который мог бы доказать существование психоэнергетических вампиров, был заперт в клинике с диагнозом «опасный для общества душевнобольной». Ирэн Данли, уравновешенный секретарь среднего возраста, сошла с ума, когда её ужасающая сила была подавлена во время беспощадного поединка между нею, Лукасом Трентом и Амариллис.

Сделав ещё один глоток воды, Цинния изучала своё отражение в зеркале. Она почувствовала себя гораздо лучше. Почти нормально. Возможно, она придала этому слишком большое значение. Сегодня вечером она слишком напряжена из-за проблемы, возникшей с Моррисом Фэнвиком. Наверное, у неё просто разыгралось воображение во время этой экстрасенсорной дезориентации.

Ей льстила мысль, что она, хоть и случайно, остановила таланта-схематика пятого уровня, а может быть, и классом ниже, который тайком пытался использовать свою паранормальную силу, чтобы сжульничать в карты. Казино обычно нанимали талантов-детекторов, чтобы быть уверенными в том, что их посетители не используют своего рода психоэнергетические штучки для мошенничества. Но, были и такие, кому удавалось ускользнуть от охраны. Она вздохнула. Что толку обманывать себя? Она не просто наткнулась на таланта среднего уровня, она столкнулась с одним из схематиков-вампиров. Её талант концентратора был весьма необычен, что проявлялось в способности хорошо работать с талантами-схематиками. Она — концентратор полного спектра на основе неустойчивой энергии. Она могла оценить талант любого уровня. И, очевидно, даже выше десятого, подумала она с сожалением, потому что этот парень, кем бы он ни был, обладал талантом, превышающий десятый уровень.

Он должен быть среди мужчин, играющих в покер. Она подошла ближе к охваченной азартом толпе игроков, собравшихся в казино. Она слышала, что в «Частин Пэлас» играли по крупному. Самые отчаянные и сильные таланты-схематики, без сомнения, пытались использовать свою силу, чтобы смошенничать. К несчастью, она находилась в непосредственной близости, когда психоэнергетический поток настиг её. Скорее всего, талант был также изумлён контактом, как и она, но это не остановило его от попытки захватить созданный ею кристалл. Все знали, что схематики нижней части спектра были малочисленны. Очевидно, они были очень опасны, если соответствовали верхней. Покинув комнату отдыха, она будет держаться на расстоянии от стола, за которым играли в покер. Это непреложный факт синергетики — сила фокуса стремительно уменьшается, даже если между талантом и концентратором расстояние увеличиться всего на несколько футов.

Цинния обдумывала ситуацию. С тем, что сейчас произошло, она ничего не могла поделать. У неё просто нет доказательств того, что она была атакована психоэнергетическим вампиром. Служба безопасности поднимет её на смех, если она попытается что-то им объяснить. Ее словам поверят только друзья из компании «Синэрджи Инкорпорейтед».

Она выключила воду и выкинула стаканчик. Персонал из службы безопасности казино с пренебрежением отнёсся бы к рассказу о психоэнергетическом вампиризме, но у неё было предчувствие, что головорезам Ника Частина было бы интересно узнать о том, что очень сильный талант пытался манипулировать игрой в покер.

В голове начал созревать некий план. Она задалась вопросом, как отвлечь внимание людей Частина, чтобы проникнуть в его кабинет. С удвоенной решимостью она толкнула дверь дамской комнаты и очутилась в помпезном и сверкающем огнями казино. Почти час ночи. Этаж, где царил азарт и игры, был заполнен элегантно одетыми мужчинами и женщинами. Переполненные отчаянием и возбуждением, они переходили от стола к столу. Официанты, одетые в блестящие костюмы, разносили подносы с напитками.

Цинния повернулась и проворно спустилась в зал, покрытый коврами. Она прошла мимо зеркальных лифтов, отделанных чёрным и позолоченным орнаментом, и обнаружила запасной выход с лестницей, ведущей наверх. Быстро оглянувшись, чтобы убедиться, что за ней никто не следил, она вошла в этот лестничный проём и закрыла дверь. Поправив на плече сумку, она поспешно взбежала по лестнице. На втором этаже она обнаружила дверь с табличкой «посторонним вход запрещён». Сделав глубокий вдох, она нажала на ручку двери и взмолилась, чтобы она не была заперта. Дверь была открыта. Она вошла в тускло освещённый зеркальный зал с позолоченными колоннами, полы которого были покрыты тёмно-красным ковром. Убранство комнаты заставило её сморщить носик от отвращения. Они с Частином ещё не встречались, но она увидела достаточно доказательств его прискорбно плохого вкуса, чтобы понять: у них, определённо, нет ничего общего.

— Чем могу помочь, мадам? — раздался сзади низкий недовольный голос. Цинния развернулась и лицом к лицу столкнулась с мужчиной массивного телосложения и маленького роста, который выглядел неуместно в чёрном вечернем костюме. Свет от торшера отражался на его бритой голове. Его тусклые глаза вспыхнули под тонко выщипанными бровями. Чёрная козлиная бородка выглядела смехотворно на его широком лице, но Цинния решила не говорить ему об этом.

Она вздохнула, как надеялась, повелительно:

— Я ищу мистера Частина.

— У вас назначена встреча?

Цинния наградила охранника надменной улыбкой:

— Да, конечно. Он ожидает меня.

Его бритая голова заблестела, так как он отвернулся и посмотрел в конец холла.

— Мистер Частин в данный момент занят. Он просил его не беспокоить. Если вы присядете и подождёте в приёмной, я скажу секретарю передать ему, что вы ожидаете его.

Цинния постучала носком красной туфельки на высоком каблучке по полу и посмотрела на часы.

— У меня нет времени. Слушайте, я не вооружена. — Она сняла с плеча миниатюрную сумочку и открыла её, чтобы охранник смог разглядеть маленький кошелёк, расчёску и помаду. — Я не представляю для мистера Частина абсолютно никакой опасности. Мне действительно необходимо переговорить с ним.

— Зачем?

— Если уж вам так нужно знать, то я концентратор-консультант из компании «Синэрджи Инкорпорейтед». Мистер Частин просил нашу фирму провести проверку надёжности игрового зала. Я составила проект и готова его показать.

— Меня не предупреждали ни о каком консультанте.

Два мускулистых качка, одетых в чёрные вечерние костюмы, словно из-под земли выросли у него за спиной. Очевидно, они были в полной боевой готовности, но продолжали маячить на заднем плане.

Цинния холодно улыбнулась бритоголовому охраннику:

— Как я уже сказала, это касается вопроса безопасности.

— За безопасность здесь отвечаю я.

— Должно быть, вы меня разыгрываете?! А я уж подумала, что вы — тот самый дизайнер интерьера, которого нанял Частин. — Цинния увернулась и проскочила к закрытой двери в конце зала.

Она понадеялась на то, что охранники не посмеют применить силу против гостя, который не представляет явной угрозы. Меньше всего Частину захотелось бы объяснять наличие покалеченного тела ни в чём неповинного посетителя в его безвкусно отделанном зале казино. Это плохо скажется на связях с общественностью.

— Тысяча чертей. — Для человека его телосложения он проявил на редкость большую сноровку и скорость, погнавшись за ней. — Сейчас же вернитесь!

Цинния достигла двери, схватилась за ручку, повернула её и толкнула дверь.

Рука охранника опустилась на её плечо, как только дверь распахнулась и явила комнату с тёмно-красным, чёрным и позолоченным декором, которая была ещё более возмутительной вульгарной, чем дамская комната. В комнате находилось двое мужчин. Оба повернулись к ней. Хорошо одетый мужчина маленького роста, сидящий перед блестящим чёрным столом, выглядел безобидно по сравнению с тем, который расположился на троноподобном кресле с чёрным и золотым орнаментом.

— Извините за беспокойство, босс, — сказал охранник. — Я разберусь с этим.

Цинния вытянула руки и вцепилась в косяк двери, в то время как охранник пытался вытолкнуть её. Она пришла в ярость.

— Мистер Частин, полагаю? — сказала она громко.

Ник Частин холодно и пытливо посмотрел на неё. В его взгляде она прочитала острый ум, вызывающее уважение самообладание и обещание силы. Осознание этого снизошло на неё.

— Какие-нибудь проблемы, мистер Физер? — спросил Ник мягким и низким голосом.

— Никаких проблем, босс. — Ладонь охранника легла на её плечо.

— Мистер Частин, полагаю, вы захотите поговорить прямо сейчас. Если вы, конечно, не предпочитаете говорить с полицией.

Ник приподнял чёрную бровь. Он рассматривал её несколько минут. Цинния почувствовала, что окружающие затаили дыхание. Она вздохнула. Её не испугает какой-то владелец казино с дурным вкусом.

Ник улыбнулся. Цинния чуть не растеряла остатки самообладания.

— Очень хорошо. — Ник посмотрел на мужчину, сидящего в кресле напротив. — Можете идти, мистер Батт. Я свяжусь с вами.

— Хорошо, мистер Частин. — Батт вскочил на ноги и поспешил к выходу с видом человека, который только что временно получил отсрочку от казни.

Вывернувшись из хватки охранника, рука которого лежала на её плече, Цинния бросила сочувствующий взгляд на Батта. Тот прошмыгнул мимо неё и исчез в холле.

Физер закрыл за собой дверь. Цинния, наконец, осталась наедине с Ником Частином.

— Чем могу быть полезным, мисс…я не уверен, что знаю ваше имя.

— Спринг. Цинния Спринг. Я вам скажу, чем вы мне можете помочь, мистер Частин. Отпустите Морриса Фэнвика. Немедленно. Если вы сейчас же этого не сделаете, я обращусь прямо в полицию. Я обвиню вас в похищении человека с целью выкупа.

Глава 3

— Вы говорите, что Моррис Фэнвик исчез? — Ник скрыл свой гнев и чувство разочарования за спокойной, ничего не выражающей маской вежливого интереса. Это было нелегко.

— Не стройте из себя невинную овечку, мистер Частин. Мистер Фэнвик — мой клиент. Он сказал мне, что вел переговоры с вами относительно продажи старого журнала, который он обнаружил. Он сказал, что вы очень сильно хотели заполучить этот журнал.

— Да, хотел, — сказал Ник мягко.

Пальцы Циннии Спринг еще сильнее сжались вокруг ремешка ее сумочки. Много эмоций для выражения вежливого интереса, подумал Ник. Его намерение заполучить журнал явно читалось через маску. Он наблюдал, как Цинния сузила свои такие прекрасные, очень необычные и очень ясные глаза. Он никогда не видел глаза такого цвета. Почему-то необыкновенный серебристо-голубой цвет очаровал его.

— Моррис также сказал мне, что он проинформировал вас о наличии у него еще одного потенциального клиента на журнал, — сказала она многозначительно.

— Он говорил об этом.

— И теперь бедный Моррис пропал.

— Поясните мне слово «пропал», мисс Спринг.

Она пристально посмотрела на него.

— Я не могу найти его. Мы должны были встретиться сегодня в его магазине, но когда я добралась туда, дверь была заперта. Моррис никогда не забывает про встречи. Он — средний талант-схематик. Вы знаете, какие они. Одержимые порядком, дотошные.

— Одержимые? В таком случае, у вас большой опыт общения с талантами-схематиками?

Она пожала плечами:

— Больше, чем у большинства людей. Но я уверена, что вы хорошо осведомлены: не бывает много опыта, если дело касается их. Они не только весьма редки, но еще и затворники, скрытные и немного странные. Им не нравится, когда их изучают.

— Только то, что многие из них не согласны играть рольподопытных крыс в университетской исследовательской лаборатории, не означает, что они странные. — Это было смехотворно. Ник не мог поверить, что он оправдывался перед ней. Сосредоточившись, он задышал глубже. — Это только означает, что они ценят свое уединение.

— Мистер Частин, я здесь не для того, чтобы обсуждать с вами странности талантов-схематиков. Я здесь для того, чтобы найти Морриса Фэнвика. Отпустите его.

— Скажите мне, мисс Спринг, что заставило вас прийти к такому выводу, будто я спрятал его где-нибудь в казино?

— Я подозреваю, вы боялись, что бедный Моррис постарается поднять цену журнала, начав игру на повышение между вами и другим его клиентом. Таким образом, вы похитили его с целью запугивания, чтобы он принял ваше предложение.

— Интересный вывод.

Она поджала губы, и это подчеркнуло ее изящно вылепленный рот.

— Бедный Моррис знал, что журнал был чрезвычайно ценен для некоторых личностей. Он сказал мне, что спрятал его в безопасном месте до окончания переговоров и совершения сделки.

— Вы всегда называете его «бедным Моррисом»?

Она нахмурилась:

— Моррис утонченный, как большинство талантов-схематиков. Они не могут работать с полной отдачей в состоянии стресса.

Ник разрывался между недоверием и досадой:

— По вашему глубокому убеждению?

— Я уже говорила вам, что у меня больше опыта общения с талантами-схематиками, чем у большинства экспертов. Моррис — нежная душа, которая живет страстью к антикварным книгам. Он разъярится, если вы примените одну из своих тактик давления по отношению к нему, какую, очевидно, вы использовали на бедном мистере Батте, который только что ушел.

Ник едва удержался, чтобы не заскрежетать зубами.

— Приведите его немедленно.

— Вы думаете, я похитил Фэнвика, так как боюсь, что не смогу перебить цену моего конкурента? Предположительно, я держу его в заложниках, пока он не продаст мне журнал?

— Мы не будем называть это похищением, если вы освободите его сейчас, — сказала Цинния вкрадчиво.

— Вы слишком добры.

Ник поднялся на ноги и обошел вокруг необъятного рабочего стола. Он следил за лицом Циннии, продвигаясь к ней. Она насторожилась, но постаралась держать себя в руках. Яростный, свирепый вызов в ее глазах заинтриговал его. Он, конечно, знал, кто она. Он сразу вспомнил ее имя и лицо. Полтора года назад она прославилась по всему городу-штату за каких-то три дня. Дрянная газетенка «Синсейшен» заклеймила ее как «Алую Леди».

Ник терпеть не мог ярлыки, но он был в курсе всего, так как собирал информацию из всех возможных источников. Его основная цель состояла в том, чтобы следить за фотографиями и статьями, которые выводили на чистую воду представителей элитных кругов города, — тех, кто имел неудачу попасться на первые страницы скандальных хроник. Никогда нельзя сказать точно, когда может пригодиться та или иная сплетня про одну из семей из высшего общества.

Восемнадцать месяцев назад Цинния Спринг была сфотографирована выходящей из спальни богатого и влиятельного бизнесмена по имени Рексфорд Итон. Итон был не только главой одной из самых видных семей города-штата, но еще он был женат. В результате скандальные заголовки украшали газету «Синсейшен» три дня. Заслуживающая осуждения фотография Циннии в кроваво-красном костюме, мало чем отличающемся от того, который на ней был сегодня вечером, была выставлена напоказ на первой полосе. Ник вспоминал фотографию и сопровождавшую ее историю не только потому, что это затронуло Рексфорда Итона, но и потому, что в этом сомнительном деле не сходились концы с концами. Его точно работающий мозг схематика обнаружил нестыковки в истории. Но это едва ли было неожиданностью, учитывая низкий уровень журналистской порядочности газеты «Синсейшен».

Он был очень впечатлен тем, как Алая Леди взяла в оборот назойливых репортеров и светскую хронику, которые преследовали ее в течение тех трех дней. Он следил за событиями и знал, что она отказалась от всех интервью с высокомерным презрением, которым он восхищался. Сегодня вечером он был еще более впечатлен. Он привык к одной из трех основных реакций посетителей этого кабинета: подозрительное уважение, крайняя настороженность или отчаянная мольба. У него не было посетителей, которые смели бросать ему открытый вызов. Кишка тонка.

Он хорошо знал свою собственную репутацию. Он упорно трудился, чтобы создать все это, сначала в диких джунглях Западных Островов и позже здесь, в так называемом цивилизованном городе-штате Нью-Сиэтл. Репутация была одной из тех немногих вещей, от которых мужчина в его положении сильно зависел.

Ему стало интересно, носила ли Цинния красные костюмы для того, чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений или придать себе уверенности. Как бы там ни было этот особенный оттенок яркого, смелого, невозмутимого красного цвета был ей к лицу, даже притом, что столкнулся с более темным, более подавляющим красным на ковре и Переходках вокруг нее. Хорошо скроенный, плотно облегающий крохотный костюм смотрелся и по-деловому, и элегантно. Он мягко обрисовывал красивую форму груди и подчеркивал тонкую талию. И намекал на привлекательный изгиб упругой попки.

То, как она носила костюмы, интересовало Ника намного больше, чем цвет или стиль. Цинния держалась с вежливым высокомерием, которое говорило о силе ее духа и воли. Она — решительная женщина, решил он.

Определенно неуправляемая.

Определенно интригующая.

Чувство правильности, накатившее на него волной, раздражало. Это его насторожило. Одна из проблем, с которыми сталкивается сильный талант-схематик, состояла в том, что он чувствовал разные мелкие нюансы и тонкие детали во всем, что его окружало. Как бы то ни было, он замечал такое, что большинство людей игнорировало. Даже когда он активно не использовал свой талант, какая-то часть его мозга всегда наблюдала, оценивала и анализировала. Он интуитивно исследовал ситуации, ища факты, в связи с по которым они казались неправильными или неуместными и вызывали предостерегающие сигналы. Он всегда видел признаки хаоса и разрушения.

Его обостренная чувствительность помогла ему выжить в джунглях Западных Островов и сделать состояние как владельцу казино. Но в последнее время Ник обнаружил, что постоянное исследование ситуаций в схеме имело обратную сторону. После стольких лет наблюдения за признаками того, что было неправильным или опасным, он отметил в себе жажду почувствовать то, что будет казаться правильным.

И Цинния Спринг казалась необъяснимо правильной.

Бессмыслица какая-то. Она только что обвинила его в похищении. Он постарался мысленно отстраниться, чтобы изучить и оценить положение, не реагируя на то, что видел. Он окинул Циннию взглядом с просчитывающей интуицией, которая была такой существенной частью его естества. Она была эффектна, но не красива. Ему нравился ее прямой нос, высокий лоб и четкие скулы — черты, которые можно было бы назвать аристократическими. Тёмные волосы завивались и кудрями ниспадали до подбородка.

В любом случае внизу, за столами, сидели более сногсшибательные женщины, играющие в джин-покер. В баре работал несколько девушек, которые заставляли поворачиваться им вслед. Каждый мужчина и некоторые дамы считали новую рыжеволосую певицу просто великолепной. К сожалению, одно из проклятий сильного таланта-схематика заключалось в том, что мужчина, обладавший этим даром, смотрел на красивых женщин исключительно в извращенной манере. Ник воспринимал внешнюю женскую красоту так же, как здорового гетеросексуального мужчину, физическая привлекательность которого, в конце концов, была так же поверхностна. Чем старше он становился, тем более неудовлетворяющими были отношения, основанные на только этой внешней привлекательности. Он хотел чего-то большего, более глубокого, имеющего смысл. Он хотел чего-то, чего не понимал и не мог назвать. Безысходная тоска становилась все сильнее на протяжении последних нескольких лет. «Это опустошило мою сексуальную жизнь, которой, — размышлял он хмуро, — практически и не было в последние месяцы». Любопытно, были ли все схематики обременены этим неприятным побочным эффектом их не поддающейся объяснению силы, или только ему не повезло.

Он отмахнулся от неприятных мыслей и указал на стул, который Хобарт Батт недавно освободил.

— Пожалуйста, садитесь, мисс Спринг. Очевидно, нам надо многое обсудить.

Она посмотрела на стул, взвесила все «за» и «против», а затем демонстративно подошла к нему, села и положила ногу на ногу. Ножка в красной туфельке на высоком каблучке раздраженно покачивалась.

— Единственная вещь, о которой я хочу говорить, это — Моррис Фэнвик.

— Очень странно, но дело, которое интересует меня больше всего в настоящее время, тоже Моррис Фэнвик. — Он оперся на стол и положил руки на тщательно вырезанный край. — Давайте сначала устраним маленькое недоразумение. Я не знаю, где Фэнвик.

Она с сомнением посмотрела на него:

— Я не верю вам.

— Это правда. Клянусь. Я, возможно, не соответствую вашему представлению о респектабельном бизнесмене, мисс Спринг, но если вы вообще что-нибудь слышали обо мне, то должны знать, что мое слово настолько надежное, что его можно вкладывать в банк.

— Вы единственный, у кого была причина похитить Морриса.

— Ведь Фэнвик лично вам сказал, что есть кто-то еще, интересующийся журналом Частина.

Цинния нахмурилась:

— Да, но он сказал, что вы были наиболее заинтересованным лицом. Он сказал, что вы утверждали, будто журнал написан вашим родственником.

— Моим отцом, Бартоломью Частином. Журнал — это отчет о его последней экспедиции на острова Западных Морей, которые не нанесены на карту.

Она внимательно посмотрела на него:

— Это была Третья Экспедиция Частина, про которую говорят, что во время нее команда загадочно исчезла?

— Да.

Она выглядела теперь более настороженной. Он ясно увидел, как она в уме поспешно занесла его в категорию «ПОМЕШАННЫЕ, ЧУДОКОВАТЫЕ, С РАЗНЫМИ СТРАННОСТЯМИ».

— О Третьей Экспедиции нет практически никаких сведений, — сказала она дипломатично. — Согласно официальным источникам ее никогда не было. Моррис сказал мне, что доклад Университета Нью-Портленда свидетельствует об отмене экспедиции. И все сошлись на мнении, что никакая Третья Экспедиция не регистрировала отчет.

— Я знаю, — сказал Ник. — Двадцать лет назад псих по имени Ньютон Дефорест превратил историю Третьей Экспедиции в бульварную легенду, утверждая, что команда была похищена инопланетянами.

Она осторожно прочистила горло:

— Надеюсь, вы… ммм…, не присоединились к этой специфической теории?

— Нет, мисс Спринг, не присоединился.

— Но вы верите, что журнал, обнаруженный Моррисом, действительно является личным отчетом Бартоломью Частина о его рискованной экспедиции?

— Фэнвик сказал мне, что он уверен в том, что нашел журнал моего отца. Я хочу заполучить его и денег не пожалею.

— Моррис говорил мне, что вы обещали перебить любую предложенную ему цену за этот журнал, независимо от содержания журнала.

— Да. — Сказал он очень мягко. — Фэнвик и я понимаем друг друга.

Цинния выпрямилась на стуле. Ее красная туфелька перестала раскачиваться.

— Моррис сказал мне, что он планировал продать журнал вам. Он только хотел получить лучшую цену. Он связывался с другим клиентом только для того, чтобы проверить, каков спрос. Узнать ценность, так сказать. Вот и все, что он сделал. Если бы вы были терпеливы, то Моррис, в конечном счете, продал бы его вам. Приведите его, и я покину вас, и мы все сможем забыть о произошедшем.

— Говорю в последний раз, мисс Спринг, я не похищал его. Хотите верьте, хотите нет, но это не в моем духе.

— В вашем духе?

— Вопреки тому, что вы можете подумать о мужчине типа меня, я предпочитаю вести бизнес цивильными методами. — Ник улыбнулся. — Кроме того, основная причина заключается в том, что я могу позволить себе все, что хочу. И мне нет необходимости идти на риск, совершив преступление, чтобы потом сесть в тюрьму на тридцать или сорок лет.

Упрямое выражение появилось в ее глазах.

— Я знаю только то, что Моррис пропал. Его магазин закрыт. Он не отвечает на телефонные звонки. Никто не видел его весь день.

— Один день — это не так много, — сказал Ник мягко. — Он, возможно, просто уехал из города, чтобы купить книги в Нью-Ванкувере или Нью-Портленде.

— Нет, я же говорила вам, что у нас с ним была назначена встреча. Моррис позвонил бы мне, чтобы отменить ее, если бы он намеревался уехать. И я не была бы столь обеспокоена, если бы не это дело с журналом.

— Почему вы так заинтересованы в благополучии Морриса Фэнвика?

— Я говорила вам, он мой клиент.

Он вспоминал некоторые отрывки из статей «Синсейшен», которые он прочитал на протяжении всего Итонского скандала.

— Вы дизайнер по интерьерам, не так ли?

Она окинула его холодным взгляд.

— Я вижу, вы знаете, кто я.

— Я читаю газеты.

— Только желтую прессу, очевидно.

— Я получаю информацию везде, где нахожу ее, — объяснил он.

— Если вы берете вашу информацию из рубрик светской хроники, мой совет не полагаться на нее. Но это ваша проблема. Да, я дизайнер по интерьерам, но я также концентратор полного спектра. Иногда я работаю на фирму «Синэрджи Инкорпорейтед».

Это застало его врасплох.

— Агентство, предоставляющее услуги по фокусированию?

— Правильно. «Синэрджи Инкорпорейтед» привлекла внимание к себе несколько месяцев назад, когда одна из наших концентраторов помогла раскрыть убийство очень известного профессора.

— Я знаю об этом случае. Мой друг был замешан в нем.

Потрясение мелькнуло в ее глазах.

— Вы имеете в виду Лукаса Трента?

— Да.

— Вы друг мистера Трента?

По некоторым причинам ее явное удивление развлекло его.

— В это так трудно поверить?

— Я могу проверить все это, вы же знаете, — предупредила она.

— Знаю. — Он посмотрел на телефон. — Я могу сейчас позвонить Тренту домой, если вы хотите, и попросить его замолвить за меня словечко. Избавить вас от хлопот?

— На дворе час ночи.

— Да, Трент может поворчать немного.

Цинния задумчиво смотрела на телефон и затем поджала губы:

— Неважно, я проверю вашу биографию позже.

— Мою биографию? Вы начинаете походить на полицейского, мисс Спринг. Может, мне показать вам удостоверение личности?

Она уставилась на него, явно раздраженная.

— Я не полицейский. Я же сказала вам, у меня есть собственный бизнес и иногда я работаю на «Синэрджи Инкорпорейтед».

Ник был рад наметившемуся прогрессу. Теперь удача на его стороне. А она заняла оборонительную позицию.

— Я так полагаю, вы фокусировали для Морриса Фэнвика?

— Да. Талантам-схематикам трудно работать с концентраторами. Я одна из немногих, кто не возражает держать фокус для них. — Она изящно пожала плечиками. — Поэтому мой босс всех талантов-схематиков отдает мне. Так я познакомилась с бедным Моррисом. Я помогаю ему выявлять, действительно ли материалы, которые он покупает, подлинные.

Ноющая боль тревоги пронзила сознание Ника.

— Вы помогли ему обнаружить журнал Частина?

— Нет. Фактически он нашел его случайно, когда был вызван наследниками старого затворника-коллекционера, который недавно умер в Нью-Портленде. Моррис наткнулся на журнал, когда оценивал его частную библиотеку. Он сказал, что не нуждается в моей помощи для подтверждения его подлинности. Он знал, что это заинтересует определенных людей. Естественно, будучи талантом-схематиком, он спрятал журнал.

— Естественно, — пробормотал Ник. — Таким образом, вы никогда не видели журнала Частина?

— Нет.

— А теперь и журнал, и Фэнвик пропали. Кажется, у нас проблемы.

Она расширила глаза:

— У нас?

— Если Фэнвик действительно исчез, мисс Спринг, я уверяю вас, что хочу найти его не меньше вашего.

Она всматривалась в его лицо в течение нескольких напряженных секунд. Потом медленно вздохнула и откинулась на спинку стула. Она барабанила пальцами по подлокотникам.

— Проклятье. — Мрачно сказала она с покорной неизбежностью. — Я верю вам.

— Я не могу выразить словами, что это значит для меня. Теперь, может, мы сдвинемся с места в решении задач? Но прежде, чем мы начнем, я хочу спросить вас.

Она выгнула бровь:

— О чем?

Он внимательно всматривался в нее.

— Вы сказали, что не возражаете работать с талантами-схематиками.

— Да. Их психическая энергия непохожая, не такая, как энергия других талантов, но какого чёрта, я тоже немного не такая.

Он нахмурился:

— Вы сказали, что вы концентратор.

— Да. Фактически полного спектра. Но по некоторым причинам я могу полноценно работать только с талантами-схематиками. Создание кристалла для любого другого вида таланта чрезвычайно сложно для меня, я не могу держать фокус долгое время.

— Понятно.

— Послушайте, я приехала сюда не для того, чтобы обсудить мою работу. Мы должны сосредоточиться на бедном Моррисе. Если не вы похитили его, то кто?

С этой точки зрения он рассматривал ситуацию впервые.

— При условии, что кто-то его похитил, как вы выразились, следующий подозреваемый в списке другой таинственный клиент. Тот, которого он использовал, чтобы поднять стоимость журнала. Он упоминал имя другого претендента?

— Нет. Таланты-схематики чертовски скрытные. — Она сузила глаза. — Но даже если бы я и знала имя вашего конкурента, не думаю, что сказала бы вам. Я не уверена, что доверяю вам полностью, мистер Частин. Я собираюсь подумать об этом на досуге.

— И это все? Хорошо, подумайте об этом, мисс Спринг. Я не похищал Морриса Фэнвика. И так как я не имею никакого отношения к его исчезновению и так как у него мой журнал, логично предположить, что у меня есть все основания его искать.

— Я допускаю, что у вас свой интерес в этом деле.

Он не мог поверить, что позволял ей раздражать себя. Ник оттолкнулся от стола, обошел его и остановился за ним. Пришло время взять под свой контроль схему.

— Вы можете расслабиться, мисс Спринг. Я найду Фэнвика для вас.

— Притормозите, мистер Частин. — Цинния стремительно поднялась на ноги. — Я совсем не уверена, что мне нужна ваша помощь.

— Не выйдет, потому что вы собираетесь искать его. А я хочу получить журнал, и Фэнвик, очевидно, единственный, кто знает, где он. Я намереваюсь найти его.

— Я приехала сюда сегодня вечером исключительно потому, что думала, будто вы похитили бедного Морриса. Но если вы говорите, что его у вас нет…

Он смотрел на нее:

— Я не только сказал это, я дал вам слово.

Она моргнула и шагнула назад, подняв подбородок еще выше.

— Хорошо, если так. Ну что ж, больше вы ничем не можете помочь. — Она накинула ремешок сумочки на плечо. — Я пошла. Жаль, что побеспокоила вас, мистер Частин.

— Вы так внезапно стремитесь покинуть меня, мисс Спринг.

— У меня есть дела, которыми необходимо заняться, и место, которое нужно посетить, — сказала она с веселым пренебрежением.

— В час ночи? У вас, должно быть, интересная личная жизнь.

— Это вас не касается. — Она подошла к двери и повернулась. — Самое важное теперь — это удостовериться, что Моррис в безопасности. Я собираюсь связаться с полицией.

Ник бегло просматривал возможности и шансы такого шага. У него были хорошие, в пределах разумного, отношения с полицией Нью-Сиэтла, но он определенно не хотел их участия в поисках журнала.

— Подождите немного прежде, чем вы свяжитесь с полицией.

Подозрение вновь вспыхнуло в ее глазах.

— Почему?

— Во-первых, они не примут во внимание сообщение о пропавшем без вести взрослом человеке, особенно взрослом схематике, в течение, по крайней мере, сорока восьми часов. Они и пальцем не пошевелят до послезавтра. Во-вторых, если Фэнвик в беде, то обратившись в полицию, вы можете спугнуть похитителя, и он сделает что-нибудь отчаянное. Что-нибудь, что может сделать положение Фэнвика хуже, чем оно есть сейчас.

— О Боже. — Тень тревоги омрачила лицо Циннии. — Я не подумала об этом. Что мы собираемся делать?

Теперь, наконец, она сказала «мы». Намного лучше, подумал Ник. По крайней мере, она не собирается бежать к полицейским прямо сегодня вечером.

— Дайте мне время навести справки.

— Навести справки?

— В моем деле я обязан знать многих людей, — сказал он преднамеренно неопределенно. — Разных людей. Я могу попытаться разузнать, какие ходят слухи в трущобах.

Она колебалась:

— Вы думаете, что кто-то из ваших… ммм… коллег может знать что-то о бедном Моррисе?

Он не стал обращать внимание на ударение на слове «коллеги». Она, очевидно, намекала, что он общается с недостаточно приемлемыми в приличном обществе личностями. Это предположение не было далеким от истины. Но он планировал все изменить, а сейчас не то время и не то место, чтобы объяснять ей свой великий план.

— Похищение — не простое преступление, — пояснил Ник, как он надеялся, спокойным, вразумляющим тоном. — Оно требует планирования и координации. Обычно в преступлении участвуют несколько человек, и это означает, что рано или поздно, произойдет утечка информации, и возникнут слухи.

— Но пройдут дни прежде, чем один из похитителей сделает какой-нибудь промах. Кто знает, что они сделают бедному Моррису тем временем? Если он скажет им, где журнал, они могут и убить его, как только получат журнал в руки.

— Это при условии, что он был похищен.

— Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что именно это и произошло.

Ник почти улыбнулся:

— Осторожнее, мисс Спринг. Общеизвестная мудрость гласит, что только схематики могут погрязнуть в теориях тайных заговоров. Хотя, вы ведь чертовски хорошо работаете с ними.

Яркий румянец зацвел на ее щеках. Она смотрела на него с негодованием, держась за ручку двери:

— Кстати, о талантах-схематиках. Может, вас заинтересует. Очень сильный талант-схематик, возможно, класс десятый, по моему профессиональному мнению, играет за одним из ваших столиков джин-покера.

На мгновение все в мире Ника, включая и кровь в его венах, застыло. Он уставился на Циннию.

— Откуда вы это знаете? — спросил он настолько тихо, что был удивлен, как она услышала его. — Скажите мне.

Она сделала вид, что занята дверью:

— Я почувствовала его на уровне подсознания, когда он искал концентратора, и начала отвечать. Это был инстинкт. Я остановилась, как только поняла, что случилось.

— Когда это было?

— Я столкнулась с ним, если можно так выразиться, непосредственно перед тем, как вошла сюда. — Она выглядела немного удивленной. — Успокойтесь, мистер Частин. Я уверена, что ваша служба безопасности поймает его прежде, чем он обчистит банк казино.

Он положил ладони на стол:

— Вы уверены?

— По поводу таланта-схематика внизу? О, да. Я знаю, что они редки, но никакой концентратор не спутает талант схематика. Между прочим, вы должны сказать вашей службе безопасности, чтобы они были начеку. Я никогда прежде не сталкивалась с действительно сильным талантом-схематиком, но мне кажется, что этот может быть опасным, если загнать его в угол.

Она вышла и торопливо закрыла за собой дверь.

Ник медленно опустился в кресло.

Это была она.

Цинния была тем мощным концентратором, с которым он столкнулся и которого захватил, когда пытался использовать свой талант для оценки Хобарта Батта. Она сфокусировала его даже при том, что в то время была одним этажом ниже него. Его ясно работающий мозг был не в состоянии функционировать должным образом в течение, по крайней мере, тридцати секунд. Он чувствовал себя так, будто весь его мир рухнул. С героическим усилием он заставил себя подняться и ударил кулаком по позолоченному телефону, нажимая, таким образом, кнопку селекторной связи.

Физер ответил немедленно:

— Я здесь, босс.

— Следуйте за мисс Спринг. Осторожно. Удостоверьтесь, что она благополучно вернулась домой. И обратите внимание на адрес.

— Конечно, босс.

Ник очень мягко положил трубку и откинулся на спинку кресла. Он положил руки на фигурные подлокотники и постарался сориентироваться на сложившейся схеме. Цинния Спринг перешагнула через порог его кабинета, одетая в красный костюм и красные туфельки на высоких каблучках, и теперь схема изменилась. Он в течение долгого времени размышлял о том, что произошло сегодня вечером. Спустя пятнадцать минут зазвонил телефон. Частная линия. Ник взял трубку и услышал приглушенный звук уличных шумов.

— Кто это? Физер?

— Извините, что беспокою вас босс, но мне кажется, что она отправилась не к себе домой. Хотите, чтобы я продолжал следить за ней?

— Где вы?

— На Секонд Джен Хил. Она едет достаточно медленно.

— Секонд Дженерейшен Хил? — Ник вскочил на ноги. — Там расположен книжный магазин Фэнвика.

— Похоже, она собирается парковаться в конце улицы.

— Пять кругов ада. Следите за нею, но не делайте ничего, пока я не подъеду. — Ник швырнул трубку на аппарат.

Он точно знал, что она собиралась сделать. Цинния собралась проникнуть в книжный магазин, чтобы найти хоть какие-нибудь улики, которые помогут понять, куда делся Моррис Фэнвик.

Ник пересек красно-позолоченный кабинет и подошел к двери. Он посмотрел на черно-золотые часы на запястье. Проникновение со взломом не было обычным делом для такой женщины, как Цинния. Чуть-чуть везения, и он доберется до магазина Фэнвика прежде, чем у нее разыграются нервы и ее поймают за руку. Кроме того, даже странно, что весь вечер удача была на его стороне.

Глава 4

Возможно, это была не самая хорошая идея. К сожалению, лучшей у неё не было. Она знала, что что-то было не так. Моррис Фэнвик был эксцентричным, нервным талантом-схематиком среднего уровня, но еще он был её клиентом. И он был ранимым. Она не могла не беспокоиться о нем.

Цинния еще раз осмотрела темный переулок. Смешанный свет двойных лун, Челана и Якимы, уныло отражался в куче мусора в большом контейнере. Остальная часть узкой мощенной дорожки лежала в густой тени. Она взялась за ручку незапертого окна. Если она не сделает этого прямо сейчас, у неё не выдержат нервы. Этим вечером она не могла пойти домой до тех пор, пока не осмотрит все вокруг магазина. Она должна была убедиться в том, что Моррис не лежит внутри, раненый или мертвый.

После ухода из казино у неё появилось сильное дурное предчувствие. Ничего удивительного, подумала она. Она не привыкла к таким переживаниям. Отнюдь не каждый вечер она сталкивалась с гениальным энергетическим вампиром, а затем, в качестве продолжения, вела восхитительно короткую беседу с нелюдимым хозяином казино, которое имеет самую дурную славу в городе. Без сомнения, её общественная жизнь в последнее время была гораздо более захватывающей, чем в течение очень долгого времени.

Она тяжело навалилась на подоконник, и окно со стоном открылось. На нее пахнуло заплесневелым запахом старых книг. Согласно букве закона, решила она, это не было проникновением со взломом. В конечном счете, она обнаружила незапертое окно. Она перебросила через подоконник сначала одну ногу, затем другую и легко спрыгнула на пол. Она была у Морриса в кладовке. В этом месте он хранил наименее ценные товары. Темнота была абсолютной. Она осторожно шагнула вперед и немедленно врезалась большим пальцем ноги во что-то твердое. Сдерживая стон, она включила маленький фонарик, хранившийся в бардачке её машины.

Узкий луч света осветил нагромождение коробок с книгами, сваленных в кучу на полу. Она подняла фонарик повыше и осмотрела с его помощью помещение. Кладовка была забита от пола до потолка книгами всевозможных форм, размеров и вида. Расположенные параллельно стенам полки прогибались под тяжестью древних томов.

Неподвижность приводила в замешательство даже больше, чем темнота. Луч света слегка колыхался. Цинния поняла, что её пульс участился. Чувство страха усилилось. Она посмотрела на открытое окно. Всего пара минут уйдет на то, чтобы вернуться в безопасный салон своей машины. Еще пара минут, и она будет у дверей своей квартиры на верхнем этаже. Это знание искушало. Но она еще не могла уйти.

«Если бы только тетя Вилли и дядя Стенли видели меня сейчас», — уныло подумала она. Они бы были глубоко потрясены. Они все еще не оправились от головокружительно быстрой и бесславной потери капитала семьи Спринг, последовавшей за смертью её родителей четыре года назад. Они так же еще не начали приходить в себя от унижения, которому их подвергли полтора года назад, когда она ввязалась в то, что потом получило известность как «Итонский скандал». Только младший брат, Лео, возможно, оценит сегодняшнее приключение. Внезапно ей захотелось, чтобы он был с ней.

Она прошла вперед и осторожно открыла дверь в дальнем конце кладовки. Запах в главной комнате был гораздо хуже. Она поняла, что комната наверняка простояла закрытой какое-то время. Шторы были сдвинуты так, что закрывали выходящие на улицу окна. Темнота была абсолютной.

Она задержалась на пороге и осветила фонариком внутреннюю часть магазина с высокими потолками. От увиденного Цинния открыла рот.

— О, господи.

Повсюду был хаос. Она, остолбенев, смотрела на беспорядок. Книги скинули с полок и разбросали по полу. Стеклянный верх кассы был разбит. Поверхность тяжелого старомодного стола Морриса периода Поздней Экспансии была усеяна бумагами. Повсюду было разбросано содержимое ящиков комода. Старый вращающийся стул лежал на боку.

Она отступила назад. Все инстинкты кричали о необходимости выбираться из магазина. «Я должна найти телефон и сообщить полиции», — говорила она себе. Это было достаточной причиной, чтобы уйти. Затем она вспомнила, что ближайший телефон находится на столе у Морриса. Она направила на телефон луч света. Усилием воли она заставила себя двинуться в направлении телефона. Она прошла половину комнаты, когда увидела скрюченную фигуру на границе освещенного круга. Неподвижное тело лежало у подножия приставной лестницы на колесиках, которой пользовались, когда что-то было необходимо достать с верхних полок.

— Моррис. — Она прошла вперед. — Нет. Господи, пожалуйста, нет.

— На вашем месте я бы не стал его трогать.

Она застыла и обернулась на низкий, тревожный звук голоса Ника Частина. Её сердце замерло, пока она направляла луч света к двери кладовки.

Ник стоял, скрытый тенями. Его холодные и аскетичные черты застыли в загадочной маске, которая успокаивала примерно настолько, насколько успокаивали выражения лиц легендарных Стражей у ворот Пятого круга ада.

В этот момент полной беззащитности она осознала, что у него имеются сильные психические способности определенного рода. Даже без связи с фокусом она чувствовала в нём метафизическую и психическую силу. Талант математика или талант теоретических игр, подумала она. Это подходило к выбранной им профессии.

Она поняла, что он, должно быть, проник через то же окно, которым она воспользовалась немного раньше. Она растерялась на несколько минут от этого ужасного открытия и поэтому не могла сообразить, что означало его появление. Потом она неожиданно поняла. Ник Частин следил за ней.

Фонарик снова дрогнул в ее руке, когда она направила луч света на Ника. Она пыталась унять дрожь рук.

— Что вы тут делаете? — спросила она.

— Думаю, вопрос излишний. Мы оба серьезно заинтересованы в Моррисе Фэнвике. И, кажется, не мы одни. — Ник осмотрел тело на полу, не обращая внимания на яркий свет фонарика.

В его глазах ничего не отражалось при изучении неподвижной фигуры Фэнвика. «Быть может», — подумала Цинния, «ему не так уж непривычно натыкаться на трупы». Она поняла, что находится на грани истерики.

— Я думаю…, — она не договорила и попыталась снова. — Я думаю, он…

— Мертв? — Ник вышел из освещенной зоны. Он продолжал смотреть на скорченную фигуру на полу. — Да, думаю, мы можем это с уверенностью утверждать. Похоже, что кто-то проломил ему череп тяжелым предметом. Скорее всего, это было сделано вот той каменной скульптурой.

Цинния резко передвинула фонарик вслед за ним. Луч света мимолетно отразился в его черных волосах длиной до воротничка. Волосы были зачесаны спереди назад от макушки над его высоким лбом. Она направила свет ниже. Знакомое лицо, изваянное из светлого мрамора, лежало на полу около носка одной из очень дорогих черных замшевых туфель Ника. Она сглотнула, когда заметила коричнево-красное пятно на одном из углов статуи.

— Это бюст Патриции Торнкрофт Норт, Моррис всегда держал его на кассе, — прошептала она.

— Норт? — Брови Ника слегка приподнялись. — Философ, которая вывела три закона Синергии?

— Да. Моррис специализировался на ранних теоретических работах по синергетике. У него есть, то есть у него была хорошая коллекция работ Норт. — Цинния знала, что говорит слишком много. Надо было взять себя в руки. — Полиция. Я собиралась вызвать полицию.

— Я вызову. — Ник отвернулся от тела и прошел к столу через разбросанные вещи. — Почему бы вам не попробовать найти выключатель?

Цинния запоздало поняла, что она все еще держит фонарик. Нет больше никакой необходимости скрывать свое присутствие, подумала она. Моррис мертв, и скоро сюда приедут полицейские. Она прошла к стене и нашла выключатель, включавший старомодные гель-кристаллические лампы. Их мягкий теплый блеск осветил картину погрома, устроенного в книжном магазине Морриса. Цинния старалась не смотреть на скрюченное тело около лестницы.

Когда она обернулась, то увидела, что Ник подошел к телефону. Только сейчас она заметила, что у него на руках были тонкие черные перчатки для вождения автомобиля. Пока он набирал короткий номер, она пристально смотрела на его приковывающие взгляд сильные длинные пальцы.

Он посмотрел на неё с выражением вежливого интереса в зелено-золотых глазах.

— Что-то не так?

Она не позволит ему превратить себя в трясущуюся массу гель-кристалла. Она — из семьи Спринг. Семейная казна может быть пустой, желтая пресса может называть её Алой леди, но у неё еще достаточно гордости, чтобы встретиться лицом к лицу с владельцем казино.

— Мне просто интересно, зачем вы вечером так предусмотрительно надели пару перчаток, — сказала она, — не подумайте, что я вас подозреваю, но это создает впечатление, что вы готовились к чему-то незаконному.

— Да, создаёт, не так ли? По крайней мере, один из нас был готов. К сожалению, вы наверняка оставили отпечатки по всему подоконнику и на всех остальных вещах, которых касались.

Его сарказм возмутил её.

— У меня нет намерения отрицать, что я была тут сегодня. Зачем бы мне врать полиции?

— Если вы не можете придумать разумного ответа на этот вопрос, нет смысла углубляться в обсуждение этой проблемы. — Ник прервался, чтобы поговорить по телефону. — Соедините меня с детективом Ансельмом, пожалуйста.

Цинния слушала, как Ник коротко говорил с человеком на другом конце провода. В его голосе была явно заметна определенная фамильярность. Наверняка, он не в первый раз имел дело с полицией. Наверно, в этом нет ничего удивительного, учитывая, где он работает.

— Да. Мы оба дождемся вашего приезда — заключил Ник. Его рука в черной перчатке положила трубку, и он посмотрел на Циннию. — Ансельм сказал, он будет здесь через несколько минут.

Она слегка расслабилась. Полицейские уже едут. Скоро все закончится.

— Бедный Моррис. — Она пыталась придумать, что можно сделать полезного. — Я сомневаюсь, но, может, мне стоит позвонить его жене?

Ник выглядел изумленным.

— Фэнвик женат?

— Да. Мне кажется, её зовут Полли. Они не жили вместе несколько лет. Моррис мне однажды сказал, что Полли ушла уже давно, так как считала, будто он становится слишком странным.

— Понимаю.

— Это очень грустно. Они не могли развестись, конечно же, и все, что им оставалось, — это жить отдельно. Моррис винил во всем себя. Все знают, что талантам-схематикам трудно подобрать пару.

— Мне тоже это говорили, — пробормотал Ник.

— Моррис рассказывал, когда они встречались с Полли, то ходили в агентство, где консультанты по совместимости предупреждали их, что они неподходящая пара, пара, проходящая лишь минимальный барьер. Но они продолжали встречаться и поженились несмотря ни на что. — Цинния закрыла глаза. — О господи, я болтаю о чем попало, да?

— Пусть полиция известит миссис Фэнвик. — удивительно мягко предложил Ник. — Это их работа.

— Да… Бедный Моррис.

— Вам не кажется, что лучше бы уже не называть его «бедным Моррисом»?

— Он был болезненно чувствительным, необычным и скрытным, и он все время придумывал загадочные теории, к чему обычно склонны таланты-схематики, но мне довелось хорошо его узнать. Он мне нравился. В глубине души это был просто безобидный маленький человек, который любил старые книги. Я не могу представить, что кто-то убил его. Вот только…

— Вот только что?

Она с трудом огляделась:

— Мне интересно, связано ли это с журналом Частина?

— Не похоже. — Ник быстро и оценивающе осмотрел комнату. — Во-первых, насколько мне известно, я единственный, кто достаточно сильно хотел получить этот журнал, чтобы устроить нечто подобное.

Она почувствовала, будто неожиданно провалилась в пустую лифтовую шахту.

— Мой бог, неужели вы утверждаете, что могли бы убить кого-то, чтобы завладеть этим журналом?

Его рот искривился в глубоко циничном изумлении, как будто ждал, что она его обвинит.

— Лишь в крайнем случае, — сказал он.

— Если это шутка, то очень дурная.

— Мой дурной вкус всем известен. Но это другой случай. Прежде всего, я предпочитаю платить за то, что мне хочется получить, и Фэнвик об этом знал. Он заверил меня, что позволит мне перекрыть любое полученное им предложение, и я ему поверил. Как я уже говорил, мы с ним друг друга понимали.

— Вы имеете в виду джентльменское соглашение?

— Я польщен, что вы считаете меня джентльменом, мисс Спринг. А то у меня было стойкое убеждение, что вы считаете меня одной из низших форм жизни.

Она почувствовала себя виноватой. Она знала, что была очень груба.

— Извините. Я, конечно же, не хотела утверждать, что вы, э-э-э, являетесь низшей формой жизни.

— Довольно трудно обвинить человека в похищении и не подразумевать его участия в этом процессе, — заметил он.

— Полагаю, что так. — Сейчас она была совершенно подавлена. — Прошу меня простить. Боюсь, я скоропалительно пришла к несколько неуместным выводам.

Он грациозно склонил голову:

— Извинения приняты. По правде говоря, я нахожу вашу заботу о Фэнвике довольно трогательной. Немногие люди отважатся на такое ради клиента, с которым работают. Особенно такого клиента — болезненно раздражительного, нервного и скрытного схематика.

То, насколько довольно прозвучали его слова, насторожило Циннию. Ей показалось, что такой человек, как Ник Частин, в любой ситуации предпочитает иметь на руках все козыри. То, что он заставил её почувствовать себя виноватой и принести извинения, было изысканным способом сдвинуть баланс сил в их взаимоотношениях. Этот человек знал, как манипулировать людьми и запугивать их, и он, не колеблясь, использовал свои умения, когда это отвечало его целям.

«К счастью, нам придётся общаться очень недолго», — подумала Цинния. Цинния знала, что будь у нее здравый смысл, она была бы очень довольна тем, что их общение будет мимолетным. И она была довольна. Определенно. Двух мнений тут быть не может. Меньше всего она хотела бы общаться с Ником Частином. В её жизни и так хватало проблем. Но она недоумевала, почему же почувствовала щемящий укол сожаления при мысли о том, что после сегодняшнего она, возможно, никогда его не увидит. Слишком много переживаний, вот в чем все дело. Сейчас её эмоции кипели. В конце концов, она только что столкнулась с убийством. Она взяла себя в руки.

— Кто бы это ни сделал, он, должно быть, что-то искал.

— Может быть. Но не думаю, что искали журнал. Это слишком ценная вещь, чтобы её прятать здесь, в главном торговом зале. Он был схематиком. Он бы спрятал журнал поумнее.

Она пристально посмотрела на него, гадая, почему он так уверен в своих выводах. Достаточно было осмотреться, чтобы понять: в помещении что-то ожесточенно искали.

— Есть такая старая присказка: то, что спрятано на виду, найти всего труднее.

Его рот изогнулся презрительно-вежливо:

— Ни один схематик не согласиться с такой простой теорией.

Она поразмыслила над этим.

— Вы правы. Таланты-схематики слишком скрытны по натуре, чтобы доверять таким простым очевидным выводам. — Она осмотрелась. — У Морриса в коллекции были и другие ценные книги, кроме журнала. Две подлинных монографии Норт, например. Может, убийца приходил за ними.

Ник изучил ограбленную комнату и потом еще раз покачал головой:

— Сомневаюсь. Комнату разгромили безо всякой системы. Кто бы это ни сделал, он не искал ценные книги.

— Почему вы в этом так уверены?

Он пожал плечами:

— Я вижу на полу, по крайней мере, два тома третьего издания энциклопедии Основателей. Каждый обойдется коллекционеру, по крайней мере, в пять сотен долларов. Никто, имеющий хоть малейшее понятие о торговле антикварными книгами, не оставил бы их на полу.

— Ой.

Впечатленная Цинния снова перевела взгляд на лицо Ника. Он сосредоточенно рассматривал её. Их взгляды встретились, и в течение какого-то мгновения она не могла найти в себе силы, чтобы отвернуться. Мир застыл вокруг неё. Она почувствовала движение волос на шее сзади, по позвоночнику пробежали мурашки. Это было, как если бы её восприятие, физическое или психическое, застыло в ожидании глубочайшего понимания. Ощущение было точно отголосок знакомой боли.

— В чем дело? — спросил Ник мягким, идущим из глубины голосом.

— Я раньше не подозревала, что вы так много знаете о редких книгах.

— Вы многого обо мне не знаете, мисс Спринг. — Он едва заметно улыбнулся. — Мне тоже о вас многое неизвестно. Это ставит нас в равное положение.

Она задрожала. Тихий шепот какого-то знания по-прежнему причинял ей неудобство. Никогда в жизни она еще не реагировала так ни на одного мужчину. Потом она снова напомнила себе, что никогда еще не бывала в такой ситуации. Почему-то её жизнь до сих пор была настолько непримечательной, что ей не приходилось находиться в комнате с мертвым клиентом и загадочным человеком, который надевал перчатки перед тем, как оказывался рядом с трупом.

Она почувствовала облегчение, услышав отдаленный звук сирены.

— Почему вы поехали за мной?

— Я этого не делал. Я поручил Физеру проследить за вами. Он позвонил мнеиз машины, когда понял, что вы собираетесь делать.

Эта информация озадачила её.

— Зачем вам это нужно, мистер Частин?

— Я думаю, в данных обстоятельствах мое беспокойство было оправданным. В конце концов, вы рискнули предъявить мне обвинение в похищении. Мало кто способен на такое. Это указывает на определенную непредсказуемость и опрометчивость всего, что касается вас. Как я еще мог узнать, что вы натворите?

— Почему вас волнует, что я буду делать дальше?

— Потому что вы связаны с журналом. Я проявляю интерес ко всем, кто имеет хоть какое-то отношение к журналу.

— Вы следили за мной, так как думали, что я могу привести вас к журналу?

— Нет. — Он выглядел немного удивленным. — Мне никогда не приходило в голову, что вы можете знать, где он. Фэнвик дал понять, что журнал надежно спрятан, и кроме него никто не знает, где журнал. Так как он был схематиком, скорее всего, потребуется другой схематик, чтобы отыскать журнал.

— То есть вы последовали за мной, просто чтобы посмотреть, что я сделаю дальше?

— Примерно так.

— Какое нахальство. — Вой сирены становился все громче. От этого звука у неё прибавилось храбрости. — Я думаю, вы понимаете, что это было вторжением в мою личную жизнь?

— Вы бы предпочли в полном одиночестве стоять тут у тела Фэнвика в ожидании копов?

В его словах был смысл: ждать одной было бы очень трудно.

— Нет, конечно, нет.

Она решила не заострять внимание на том, что многие люди были бы в данной ситуации куда более приятной компанией, чем он. Он принял бы такое замечание за очередное оскорбление. Что-то подсказывало ей, что сегодня она достаточно искушала судьбу. Кажется, Ник Частин не слишком терпим к оскорблениям.

— Скажите мне, — спросил Ник тихо, — вы задумывались над тем, как всё это будет отражено в утренних газетах?

Она уставилась на него, как только до неё дошел смысл того, что он сказал. Впервые она задумалась над тем, что все это не закончится с приездом полиции. Воспоминания о надоедливых заголовках с её именем в желтой прессе полуторалетней давности промелькнули в мыслях.

— Черт.

Холодное изумление снова ненадолго загорелось в его глазах.

— Я чувствую тоже самое.

— Ну, это не потянет на статью в «Нью-Сиэтл Таймс», — сказала она. — В конце концов, пока нет чего-то необычного: убийство не считают достойным первой полосы.

— Что-то подсказывает мне: раз уж речь зашла о «Таймс», конкретно это убийство вызовет интерес. — Он сделал паузу. — Вы — Алая Леди, участница Итонского скандала, а я — владелец «Частин Пэлас».

— Черт, — повторила она.

— Я думаю, мы можем с уверенностью сказать, что «Нью-Сиэтл Таймс» поместит материал об убийстве Фэнвика на первую полосу. И это не идет ни в какое сравнение с тем, что напечатает желтая пресса.

Затылок Циннии заныл, она закрыла глаза и рассеяно потерла его.

— Для них это будет прибыльный денек. Особенно для «Синсейшен». Я полагаю, что хуже может быть только упоминание о наркотиках. Но, по крайней мере, мы знаем, что дело не в них.

— Почему вы это говорите?

Она нахмурилась:

— Это же бедный Моррис Фэнвик, о котором мы говорим сейчас. Вряд ли кто-то, даже бульварный журналист, смог бы связать его смерть с наркотиками.

— Я привык ко всякому. Вы же из тех людей, которые говорят, что стакан наполовину полный, — сказал Ник. — Это хорошо. Я никогда не понимал оптимистов, но нахожу их занятными.

Глава 5

Цинния громко застонала, прочитав утренние заголовки «Нью-Сиэтл Таймс»: «Жертва убийства, обнаруженная владельцем казино и дизайнером, возможно, связана с наркотиками».

…Тело коллекционера антикварных книг Морриса Фэнвика было обнаружено вчера поздно вечером владельцем местного казино Ником Частином и его с путницей, мисс Циннией Спринг. Мотив убийства неясен, но полицейские подозревают, что убийца искал деньги на покупку наркотиков. В отделении полиции предположили, что преступник искал деньги или ценные вещи в «Книгах Фэнвика», когда неожиданно появился владелец магазина. Предположительно смерть мистера Фэнвика наступила от удара по голове. В магазине устроен настоящий погром.

«Там все перевернуто вверх дном», — заявил детектив АНБ Пол Ансельм. — «Похоже, что преступник разозлился, потому что вообще не смог найти денег. У нас серьезные проблемы с новым уличным наркотиком, который называют „пеленой безумия“. В последнее время произошло множество краж из-за того, что наркоманам срочно были нужны деньги на дозу».

Цинния взяла себя в руки, выпив чашку крепкого коф-ти, прежде чем спуститься на улицу и купить номер газеты «Синсейшен». Приблизившись к тротуару, она смогла прочитать заголовок первой полосы с двадцати шагов.

«Владелец казино Частин и Алая Леди замешаны в убийстве, связанном с „пеленой безумия“».

Её старая фотография была помещена рядом с нечёткой фотографией Ника, выходящего из парадного входа «Частин Пэлас». Ниже следовало описание истории, полной так называемыми подробностями, которые представляли собой немногим больше, чем праздные предположения и догадки. Статья заканчивалась кратким изложением основной информации о ней и Нике.

… Оба не смогли прокомментировать происходящее. Ник Частин, с большим недоверием относящийся к какой-либо огласке, — владелец «Частин Пэлас», популярного казино, расположенного на Фаундерс Сквер. Мисс Спринг — дочь покойных Эдварда и Женевьевы Спринг. Читатели наверняка помнят, что мистер и миссис Спринг пропали в море четыре года назад, когда их яхта, принимавшая участие в гонках, попала во внезапный шторм. Вскоре после трагических событий стало известно, что компания «Спринг Индастриз» испытывает финансовые затруднения. Позднее компания обанкротилась. Полтора года назад мисс Спринг, дизайнер по интерьерам, была замешана в скандале, в который был втянут один из ее клиентов, Рексфорд Итон, президент «Итон Шиппинг».

— Слишком уж оптимистически написано, — пробормотала сама себе Цинния, проходя через дверь на верхний этаж.

Зазвонил телефон. И не в первый раз. Он звонил всё утро. Цинния бросила газету «Синсейшен» в мусорное ведро и стала ждать, когда автоответчик включится и примет звонок. На этот раз звонила тётя Вильгельмина, что внесло хоть какое-то разнообразие в бесконечные сообщения, оставленные репортерами.

— Цинния? Что же такое происходит? Я только что просмотрела утренние газеты. Я потрясена. Поверить не могу, что ты как-то связана с этим ужасным владельцем казино. Ты — Спринг. Мы не общаемся с такими типами. И как ты могла оказаться в ситуации, связанной с убийством и наркотиками?

Цинния сдёрнула красное длинное непромокаемое пальто с причудливой деревянной вешалки Эпохи Ранних Исследований и направилась к двери. Она была не в настроении обсуждать с тётей вчерашние события, но должна была объяснить все Клементине Малоун. Только Цинния выехала из подземного гаража, как увидела, что угол дома в конце квартала огибает кричаще-желтый фургон с пурпурной надписью: «ЧИТАЙ ГАЗЕТУ „Синсейшен“ И УЗНАЕШЬ ПОСЛЕДНЮЮ СЕНСАЦИЮ». Цинния быстро набрала скорость и пронеслась мимо фургона. Краем глаза она увидела в фургоне фотографа. Он поднял камеру, чтобы заснять её уносящийся вдаль автомобиль. Она испытала сильное желание поприветствовать его всем известным жестом, но удержалась. Тетя Вилли не одобрила бы этого.

* * *

Исполнительный секретарь компании «Синэрджи Инкорпорейтед», Байрон Смит-Джонс, администратор и кто-то вроде мальчика на побегушках, был на своем рабочем месте за стойкой, когда Цинния появилась там через пятнадцать минут. Байрон недавно сменил стиль западных островов ради более нового и значительно более авангардного стиля «а-ля пришельцы». Оба стиля были обязаны своим появлением выставке в Художественном Музее Нью-Сиэтла, на которой были представлены таинственные и очень древние артефакты другой цивилизации, обнаруженные Лукасом Трентом в дебрях джунглей на островах.

Никто не знал, как поступить с необычными экспонатами, потому что не было никакого намека на то, что на Сент-Хеленс есть какая-либо другая разумная форма жизни. Насколько могли судить потомки землян-колонистов, планета принадлежала лишь им. Горстка таинственных артефактов была единственным существующим доказательством того, что однажды, давным-давно, Сент-Хеленс была открыта кем-то еще. Стиль западных островов состоял из творчески переделанных дизайнерами практичных ботинок и одежды цвета хаки, которую предпочитал носить простой народ, искавший и добывавший источники топлива, так называемого «студня». Подобный наряд иногда смотрелся неуместно на ультрасовременных городских модниках, таких как Байрон, но, по крайней мере, казался предназначенным для реальных людей. С другой стороны, стиль «а-ля пришельцы» выходил за рамки, в которых Цинния могла профессионально о нем судить.

Сегодня Байрон был в обтягивающих кислотно-зеленых брюках и составлявшей ансамбль с брюками рубашке с изображениями экспонатов. Он надел тяжелое пластмассовое ожерелье, которое имитировало неизвестный серебристый сплав, используемый инопланетянами для своих инструментов. Его светлые волосы были подстрижены очень коротко, длина волос на всей голове не превышала четверти дюйма. Острые носы черно-зеленых кожаных ботинок по колено были настолько узкими, что Цинния задалась вопросом, как ему удается в них ходить.

— Секс, убийство, и «пелена безумия». Какой захватывающей может быть жизнь, — Байрон радостно хихикнул и выложил газету «Синсейшен». — Как тебя угораздило познакомиться с Ником Частином? Я хочу услышать каждую пикантную подробность, Цинния. Никогда, даже через миллион лет, я и предположить бы не смог, что вас будут связывать какие-либо отношения. Ты скрывала такой факт от своего доброго приятеля, Байрона. Я уничтожен.

Цинния негодующе на него посмотрела:

— Официально заявляю: между мистером Частином и мной нет никаких отношений.

— Газета «Таймс» назвала тебя спутницей Частина. Двусмысленный термин, если так можно выразиться. — Он ткнул пальцем в газету, лежащую на столе. — А газета «Синсейшен» прямо заявляет, что вы — пара. Так кто из них прав?

— Никто. Клементина всё ещё на месте?

— Я здесь, Цинния. — Голова Клементины показалась из-за двери кабинета. — Меня чуть удар не хватил, когда я открыла газету. Ты в порядке?

— Да, все хорошо. — Цинния немного расслабилась. Вид ее временного руководителя почему-то вселял в неё уверенность. Клементина Малоун могла быть бесцеремонной и едкой, быстро выходила из себя, но при этом она была наделена здравым смыслом, добросердечна и лояльна к служащим. В отличие от Байрона, Клементина не была склонна поддаваться передовым веяниям моды. Год за годом её приверженность к черной коже и стальным аксессуарам оставалась неизменной. Ее светлые, подстриженные ежиком волосы создавали невероятный контраст с т темными глазами.

— Я пыталась дозвониться до тебя, но ты не отвечала, — сказала Клементина. — Включился автоответчик, поэтому я повесила трубку и не оставила сообщения.

Цинния поморщилась:

— Телефон начал звонить прежде, чем я выбралась из постели. Я не отвечала на звонки все утро.

Клементина задумчиво на неё посмотрела:

— Ответь мне, какого чёрта ты оказалась в компании Ника Частина вчера вечером?

— Это длинная история. Когда мне вчера поздно вечером так и не удалось связаться с Моррисом Фэнвиком, я слегка запаниковала и пришла к выводу, что мистер Частин… эээ…, держит его в заложниках.

— Держит в заложниках?!

Цинния застонала:

— Если хочешь знать, я решила, что Частин похитил его, чтобы попробовать запугать и, таким образом, заполучить обнаруженный Моррисом журнал. Поэтому я, в конце концов, пошла на встречу с ним.

— С кем? Фэнвиком?

— Нет, с Ником Частином.

Байрон тихонько присвистнул:

— Святая синергия.

Глаза Клементины сузились.

— Давай проясним ситуацию. Получается, ты стояла лицом к лицу с Частином в его собственном казино и обвиняла в похищении Фэнвика?

— Боюсь, что так.

Байрон прокашлялся:

— Я очень не хочу спрашивать об этом, но знает ли Частин, что ты здесь подрабатываешь?

— Да, он в курсе. — Цинния поглядела на него. — А что?

Байрон содрогнулся:

— Только хотел узнать, нужно ли нам готовиться к визиту его службы безопасности.

— О, ради Бога, Байрон. — Цинния нахмурилась. — Не будь смешным.

— Ты обвинила его в похищении? — Клементина оперлась спиной о дверь. — Скажи, что ты этого не делала, Цин. Скажи мне, что ты просто сыграла маленькую злую шутку с бедной старушкой Клем.

По не совсем ясной причине Цинния почувствовала себя обязанной защитить Ника:

— Он вёл себя очень благопристойно. Я не думаю, что он относится к разряду людей, которые могут затаить злобу.

— Благопристойно? — Клементина оттолкнулась от двери. — Не таит злобу? К твоему сведению, Ник Частин имеет определённую репутацию в этом городе-штате. Никто не может обмануть Частина и избежать расплаты. Он не оставляет оскорбления безнаказанными. И он горячо ненавидит огласку, особенно такую, как в сегодняшних утренних газетах.

— Откуда тебе о нём столько известно? — спросила Цинния.

Клементина состроила рожицу:

— Каждый осведомленный человек знает кое-что про репутацию Частина. Грейси снабдила меня некоторыми наименее известными пикантными фактами, вроде его неприязни к огласке.

Грейс Прауд, владелица компании «Прауд Фокус», была неизменной соперницей Клементины. Однополые союзы рассматривались обществом и законом так же серьёзно, как и гетеросексуальные браки. Грейс и Клементина были подобраны в пару профессиональным брачным агентством несколько лет назад и с тех пор были несказанно счастливы, несмотря на то, что были жесткими деловыми конкурентами. Грейс всегда была источником огромного массива информации, слухов и сплетен, большая часть которых оказывалась чрезвычайно точной.

Цинния выпрямилась:

— Это, конечно, не моя вина, что мистеру Частину взбрело в голову проследить за мной после того, как я ушла из казино вчера вечером, а парень, который следил за мной, позвонил ему, когда увидел, как я направилась в магазин «Книги Фэнвика».

Байрон, выпучив глаза, уставился на неё:

— Ник Частин следил за тобой?

— У него было деловое соглашение с бедным Моррисом. Он хотел знать, что происходит, и потому появился на месте происшествия, когда я обнаружила тело.

— Он следил за тобой, — повторил Байрон голосом, полным нелепого ужаса. — В газетах ничего об этом не написано.

— Он только хотел удостовериться, что я благополучно добралась до дома.

— О, да, конечно, — пробормотала Клементина. — С каждой минутой ситуация становится всё хуже и хуже. Владелец «Частин Пэлас» следил за тобой после того, как ты ушла из казино, и ты думаешь, что это обычное дело.

— Для Частина, возможно, и обычное, — сказал Байрон.

Все, с неё довольно.

— Слушайте, я не могу сидеть здесь без дела все утро и развлекать вас двоих. Если я вам понадоблюсь, то я дома, работаю. Я включу автоответчик, так что оставайтесь на линии, если захотите поговорить со мной.

Клементина спокойно посмотрела на неё:

— Если возникнут ещё какие-то проблемы с Ником Частином, позвони мне. Не знаю, черт возьми, что предпринять в связи с этим, но что-нибудь придумаю.

Цинния криво улыбнулась:

— Спасибо, Клементина, но я действительно не думаю, что следует беспокоиться по поводу мистера Частина. В настоящее время моя самая большая проблема — семья.

— Эх, и у всех остальных тоже, — бодро сказал Байрон.

Глава 6

— Цин? Ты дома? Это я, Лео. Я только что увидел газеты. Поговори со мной, старшая сестричка. Что происходит? Ты действительно виделась с этим парнем, Частином? Тётя Вилли и дяди Стенли бьются в истерике, а кузина Мэрибет записалась на прием к психотерапевту. Она говорит, что не может справиться с таким стрессом.

Цинния отложила письмо, которое только что собиралась открыть, и подняла трубку.

— Лео? Я дома. Подожди секунду. — Она стала наугад нажимать кнопки до тех пор, пока автоответчик не отключился с протестующим писком. — Извини. Я записывала звонки.

— Я тебя не виню. К сожалению, когда никому из наших родственников не удалось до тебя добраться, они решили позвонить мне. Пришлось выйти на улицу и купить газету, чтобы узнать, что происходит с сестренкой. Так как насчёт того, что ты и владелец «Частин Пэлас» нашли прошлой ночью убитого мужчину? Я полагаю, репортеры как всегда всё преувеличили?

— Не совсем. — Цинния откинулась на спинку стула и уставилась на гору почты, которую она только начала изучать.

Как хорошо услышать голос брата! Она рассчитывала на то, что Лео будет единственным членом семьи, способным рационально мыслить и оставаться спокойным перед лицом семейного кризиса. Он учился на последнем курсе в университете Нью-Сиэттла. Он был психическим талантом девятого уровня и отличался умением интуитивно чувствовать возраст и предысторию старинных предметов. Он был ведущим специалистом в области Синергетического исторического анализа. Цинния была глубоко убеждена, что Лео создан для карьеры ученого. Он был увлечен своими исследованиями, поэтому Цинния была уверена, что Лео оставит след в выбранной им сфере исследований. Остальная часть семьи боялась уже самой возможности подобного развития событий.

В течение четырех поколений семья Спринг увеличивала свое состояние в деловом мире. Последовавшее за смертью Эдварда Спринга банкротство повергло всю семью в состояние шока. Все, кроме Циннии, были убеждены в том, что Лео должен взять на себя ответственность за восстановление «Спринг Индастриз». Цинния защищала его от сильнейшего давления семьи.

— Один из клиентов, для которого я фокусирую, был убит вчера, — объяснила она. — Я нашла тело вчера поздно вечером. Так получилось, что мистер Частин оказался в этот момент рядом со мной. Нам обоим пришлось давать показания в полиции.

— Частин просто оказался рядом, да? Почему-то мне кажется, что подобное объяснение нашу семью не устроит. Ты же с братом говоришь, Цин. Расскажи мне, что происходит.

— Все так запутано. Мистер Частин вёл переговоры с моим клиентом, Моррисом Фэнвиком. — Она кратко описала Лео произошедшие события. — И, как понимаешь, — заключила она, — мы оба были кровно заинтересованы в бедном Моррисе.

— Хм…

— И как это понимать?

— Я не уверен, — заметил Лео. — Но, пожалуй, я понял, почему тетя Вилли и все остальные в истерике. Особенно после того происшествия полуторалетней давности. Когда этот ублюдок Итон погубил твою репутацию, выставив своей любовницей.

— Уверяю тебя, что Ник Частин совершенно не похож на Рексфорда Итона.

И это действительно так, подумала она.

Рексфорд Итон, меценат и основатель политической партии «Нравственные ценности основателей», был, как ни посмотри, весьма важной персоной. Он нанял её для разработки дизайна новых интерьеров поместья Итонов. В то время она испытывала горячую благодарность за такой роскошный заказ. Со смертью родителей, последовавшей за разорением «Спринг Индастриз», она и Лео оказались в стесненных обстоятельствах. Сбережения остальных членов обширного клана Спрингов исчезли вместе с бизнесом. Поэтому обратиться за помощью ей было не к кому.

Она отдавала все силы для того, чтобы её компания «Интерьеры Циннии Спринг» стала жизнеспособной. Она очень волновалась во время разработки проекта для Итона. И не только потому, что за это хорошо платили, но и потому, что он открывал ей двери в тесный круг дизайна для избранных. Она знала, что если её работа понравится Итонам, они расскажут об этом остальным членам их привилегированного круга.

Но меньше, чем через две недели после начала работы в поместье Итонов она обнаружила свои фотографии на обложке «Синсейшн» и еще нескольких желтых газет. Когда она увидела фотографию, на которой выходила из спальни Итона с ним под руку в сад, то поняла, что её подставили. Никто не поверит, что они с Итоном выбирали в спальне образцы обоев.

На то, чтобы собрать картину происшествия целиком, не ушло много времени.

Рексфорд и его изящная жена, Бэтани, договорились использовать ее в качестве прикрытия для их любовного треугольника. У них была связь с Дарией Гардинер, влиятельным политиком в партии «Нравственные ценности основателей».

Идя по следу цепочки слухов, заранее подкинутых одним из политических противников Гардинер, репортеры стали задавать неприятные вопросы. Итоны и Дария Гардинер разработали схему, чтобы обеспечить акул пера свежатиной и попытаться сбить их со следа. Цинния и была тем самым угощением, поданным на блюдечке. Всё сработало как часы. Бетани Итон выступила в роли обманутой жены и прекрасно сыграла душещипательную сцену, когда газеты выставили Циннию любовницей ее мужа.

На первый взгляд казалось, что это просто история об еще одном гуляющем налево муже, пойманном со случайной подружкой. Которая совершенно случайно оказалась членом семьи, еще недавно занимавшей высокое положение в обществе. Никто не заподозрил наличия в любовном треугольнике Дарии Гардинер.

Измена была достойна сожаления, но это можно было пережить. С другой стороны, любовный треугольник, состоящий из одной из самых видных пар и важного политического деятеля, мог бы причинить серьезный вред как Итонам, так и Гардинер. Никто из трех любовников не хотел бы, чтобы об этом стало известно столь скандальным образом.

В конце концов, пострадала только Цинния. Имя Дарии Гардинер ни разу не было упомянуто в прессе. Бетани держалась с достоинством, и ей даже сочувствовали. Что до Рексфорда, большинство лишь покачало головой, прочитав об его связи. Измена мужей была не такой уж редкостью, особенно среди высшего общества, где пары не всегда подбирались агентством. То, что среди очень состоятельных людей браки зачастую заключались больше по соображениям прибыли и денег, чем по желанию составить счастливую и стабильную пару, было секретом Полишинеля. Так как развод был невозможен, было абсолютно очевидно, что неудачный брак Итонов сохранится несмотря на ни на что.

Все произошедшее пресса забыла через три дня. Но, как оказалось, этих трёх дней скандальной славы было достаточно, чтобы Цинния потеряла большую часть своего с таким трудом созданного после падения «Спринг Индастриз» дела. Трёх дней также хватило для того, чтобы уничтожить её репутацию. В тот момент, когда она наконец приняла тот факт, что ей не удастся отделаться от прозвища Алой леди, она дерзко выбрала этот цвет в качестве торговой марки. К ужасу и досаде семьи, её гардероб теперь был полон красных вещей. Пальто, костюмы, брюки, пиджаки, юбки, платья. Одежда была выдержана в красной цветовой гамме от ярко-алого до глубокого темно — вишневого. Цинния допускала, что подобный стиль накладывает определенные ограничения, но были в нем и плюсы — подбирать аксессуары стало очень просто.

После скандала она потеряла респектабельных клиентов, но за последние полтора года сумела потихоньку привлечь внимание недавно разбогатевших предприимчивых людей. Ей удавалось удерживаться в этом новом сегменте рынка.

— У тёти Вилли и кузины Мэрибет идет пена изо рта, — сказал Лео. — Думаю, больше всего они боятся того, что Латтрел отменит следующее свидание с тобой.

— Только между нами, сердце мне это не разобьёт. Дункан — хороший человек, и мне нравится его общество, но больше ничего не выйдет.

— Ты забываешь об очень высоком С факторе в данной ситуации, Цин.

— С-факторе?

— Семейном факторе, — пояснил Лео. — Дункан Латтрел неожиданно удвоил капитал после того, как недавно успешно завершил расширение своей компании. Когда он выпустит в продажу новое поколение программного обеспечения, то, возможно, утроит первоначальный капитал. У меня предчувствие, что тётя Вилли, дядя Стенли и другие скоро начнут намекать на то, что влюбиться в богатого так же просто, как и в бедного.

— И что? — Цинния пролистала несколько счетов и пару каталогов. — Если они начнут настаивать, я выложу на стол главный козырь.

— Ну да, ну да, я знаю. — Лео стал нарочито возвышенно и мелодраматично подвывать. — Ты никогда не вступишь в не подходящий тебе брак, а лучшее в городе агентство, «Синергетические связи», заявило, что подходящей для тебя пары не существует.

— Ты правильно все понял, — с удовольствием сказала она в ответ. — Невероятно с точки зрения статистики, но так оно и есть. Ну, что можно с этим поделать?

— Цин, я тебе скажу, что твоя несовместимость не остановит тетю Вилли и остальных из этой шайки.

— Как же могут члены моей собственной семьи даже думать о том, чтобы просить меня ввязаться в авантюру с неподходящим мне браком? — Цинния улыбнулась сама себе, взяв ножик для бумаги. — Кроме того, какой порядочный, разумный человек захочет жениться на женщине, которая не составляет ему подходящую пару?

— Знаешь, что я думаю? — резко возразил Лео. — Я думаю, что в глубине душе ты довольна тем, что агентство не смогло подобрать тебе пару.

— Как ты только мог подумать такое? — Цинния открыла конверт и обнаружила внутри еще один счёт. — Знать, что подходящей для тебя пары не существует — это судьба страшнее смерти. Все так говорят.

— Кроме тебя, разумеется.

Цинния снова улыбнулась. Четыре года назад, незадолго до того, как её родители пропали в море, она полагала, что влюблена. Его звали Стерлинг Дин. Он был красивым вице-президентом «Спринг Индастиз», и Циннии казалось, что у них много общего. Оба зарегистрировались в «Синергетических связях», чтобы подтвердить правильность своего выбора.

Ко всеобщему изумлению и ужасному разочарованию консультанта по синергетике по результатам теста оказалось, что Циннии принадлежит сомнительное достижение быть одной из очень немногих людей, для которых невозможно подобрать пару. Эксперт сказал, что это из-за её паранормального психологического профиля. По некоторым, очень тонким, параметрам она отличалась от остальных. И поэтому не могла успешно составить пару Стерлингу Дину или любому другому человеку из зарегистрированных на тот момент в списках агентства.

Цинния всё еще не могла пережить шок, испытанный от известия о том, что она, возможно, так никогда не выйдет замуж, когда пришло известие о смерти родителей. А потом она была слишком занята, пытаясь справиться с печалью, развалом империи Спрингов и будущим семьи, чтобы переживать по поводу своего бессменного общественного положения старой девы.

Семья и те друзья, которым стало известно о результатах теста, были шокированы и смотрели на неё с жалостью. Но позже Цинния начала видеть в своем положении определенные преимущества. Общество оказывало очень сильное давление, призывая к браку, а она была от этого свободна. Общественное мнение утверждало, что её личностные качества приведут к одиночеству. Но в те дни она не слишком много думала об этом. Она была слишком занята, пытаясь заработать на жизнь.

— Тётя Вилли рассказывала, как ты говорила ей, что тебе нравится общество Латтрела и у него хорошее чувство юмора, — отметил Лео.

— Это действительно так. — Но Цинния не стала добавлять, что неделю назад Дункан зашел так далеко, что нашел возможным для себя вступить в брак, не одобренный агентством.

Дункан был президентом «СинкАйс», весьма известной компьютерной фирмы. Он познакомился с Циннией полтора месяца назад на выставке искусств. Между ними завязался разговор, когда они обнаружили, что стоят напротив картины Новой Школы Второго поколения и одинаково сбиты с толку. Оба посмотрели на лишенные смысла кляксы краски, потом друг другу в глаза и тут же стали смеяться до колик. Вскоре они переместились в кафе при музее, чтобы выпить по чашке коф-ти и поговорить об искусстве. Когда через несколько дней Дункан позвонил и пригласил ее в театр, Цинния согласись. Тетя Вилли пришла в экстаз. Цинния очень опасалась, что в головах ее ближайших и дражайших родственников уже проносятся видения о возвращении богатства семьи посредством брака.

— Ты всегда говорила, что в мужчине очень важно чувство юмора, — напомнил ей Лео.

— Это самое главное, — заверила она его. — После того, как я росла с папой, разве я смогу жить с кем-то, кто не умет смеяться?

— Да уж. Бизнесмен из папы был аховый, но отцом он был замечательным. Я все еще скучаю по нему и по маме, Цин.

— Я тоже. — Циннию пронзила острая внезапная боль сожаления при воспоминании о том, как отец умел радоваться жизни.

У Эдварда Спринга обладал огромным энтузиазмом и душой нараспашку. Его жена, Женевьева, разделяла необоснованный оптимизм и мягкость мужа. Цинния и Лео выросли в доме, наполненном теплом и смехом. К сожалению, ни один из их родителей не был приспособлен для бизнеса. Под управлением Эдварда и Женевеьевы «Спринг Индастиз» обанкротилась.

— Полагаю, что с твоей стороны очевидно отсутствие безответной влюбленности в Латрела, — сказал Лео. — Бульварная пресса и так уже считает тебя любовницей Ника Частина.

— К завтрашнему дню эта новость уже устареет, — заверила его Цинния. Она подобрала ручку и стала вертеть в руках. — Интерес к семье Сприг сейчас уже гораздо меньший, чем полтора года назад.

— Может, так оно и есть, но имя Частина, конечно, обеспечит продажи газет.

Она отшвырнула ручку и села прямо.

— Знаешь, что в этом положении по-настоящему заставляет сходить с ума?

— Да. То, что газеты снова хотят распотрошить твою репутацию — сначала на лоскутки, а затем отставив от нее ошметки.

— Нет. То, что все, кажется, забыли о том, что бедного Морриса Фэнвика вчера убили.

— К несчастью, Частин гораздо интереснее, чем Моррис Фэнвик, — сказал Лео. — И, чего уж там, ты тоже.

— Это неправильно. Газеты и все остальные должны сосредоточить свое внимание на поисках убийцы Фэнвика.

— Полиция его поймает, — упрямо сказал Лео. — Кто бы это ни был, его почти наверняка рано или поздно возьмут с поличным на наркотиках.

— Возможно. — Возразила Цинния. — Лео, если мне понадобится проконсультироваться с экспертом об экспедициях к Западным морям, а именно по экспедиции, снаряженной около тридцати пяти лет назад, к кому мне следует обратиться?

— Тебя интересует какая-то конкретная экспедиция?

— Да. Только не смейся, но мне хочется разузнать побольше о Третьей Экспедиции Частина.

— Третьей? — Лео рассмеялся. — Ты шутишь. Это просто старая сказка. Третьей Экспедиции не было. Университету, который оплачивал это исследование, пришлось отложить всё в последнюю минуту. Кажется, начальник экспедиции отправился в джунгли и совершил самоубийство за несколько дней до отправления.

— А его тело нашли?

— Нет. Мы же о джунглях говорим, Цинния. В джунглях тело обычно найти невозможно, если только не знаешь, где именно искать. А в этом случае, я думаю, никто не знал.

— У Дефореста была теория о том, что стало с Третьей, — неуверенно припомнила Цинния. — Он высказывал предположения несколько лет назад.

Лео фыркнул от смеха:

— Ага. Эти предположения только желтая пресса опубликовала. Никто из настоящих ученых даже не стал тратить на эти бредни время. Чокнутый Дефорест придумал сводящую с ума историю о пришельцах, похитивших членов экспедиции, что привело в жуткое замешательство Университет Нью-Сиэтла. Эта история стоила ему должности и возможности работать по специальности.

— Чокнутый Дефорест? — повторила Цинния.

— Именно так его называют в серьезных научных кругах. Вроде бы его имя Ньютон или как-то так. Он был профессором факультета Исторического синергетического анализа, пока не выжил из ума и не стал писать о пришельцах и пропавших экспедициях.

— Ты хочешь мне сказать, что по Третьей Экспедиции нет экспертов, с которыми я могла бы поговорить?

— Никого. Как я и сказал, никакой Третьей Экспедиции не было.

— А как насчёт Бартоломью Частина? Он существовал. Он, вероятно, хранил журнал. Моррис думал, что обнаружил его.

— О, конечно, Частин существовал на самом деле, и первые две его экспедиции прошли очень успешно. Скорее всего, он оставил записи о своих ранних путешествиях. Профессиональные исследователи обычно в том или ином виде ведут журнал. Но записей о Третьей Экспедиции быть не может, потому что самой экспедиции никогда не было, — Лео сделал паузу. — Единственное, что могло бы быть…

— Да?

— Полагаю, Частин мог начать писать журнал о Третьей Экспедиции тогда, когда стал её планировать. Он мог писать о приготовлениях и планах до того, как совершил самоубийство.

— Может, именно этот журнал и обнаружил Моррис, — пробормотала Цинния. — Что стало с профессором Дефорестом?

— Я же сказал тебе, его заставили уволиться. Кажется, кто-то упоминал, что у него в семье были какие-то деньги. Он унаследовал старинное поместье. Насколько я знаю, он всё ещё там живёт.

— И он единственный признанный эксперт по Третьей Экспедиции?

— Давай скажем так: он тот, кто создал эту легенду. Я бы не стал называть его признанным авторитетом в данной области.

— Понимаю. — Цинния проткнула кончиком карандаша стол.

— И вот еще что, Цин.

— Да?

Лео более спокойно спросил:

— Как ты думаешь, Ник Частин будет тебя еще беспокоить?

— Что ты имеешь в виду под беспокойством?

— То, что я слышал о нём, очень загадочно. И… Никто о нем ничего толком не знает.

— Я думаю, такое положение дел его устраивает, — сказала Циниия. — Более того, я уверена, что он пытается быть настолько таинственным и далеким от общественной жизни, насколько это возможно. И это значит, что он будет держаться от меня подальше. Последнее, что ему нужно — это привлекать к себе внимание, проводя больше времени с печально известной Алой леди.

— Хм…

— Подумай об этом, — сказала она, проверяя собственную логику. — Если бы он собирался беспокоить меня, как ты утверждаешь, он лишь рисковал бы привлечь к себе всеобщее внимание. Общественность будет строить различные предположения, его фотографии, наверно, снова появятся в газетах. А это ему нужно меньше всего.

— Да, наверное, ты права.

— Поверь мне, он не станет привлекать к себе внимание. Он знает, что если не станет подкидывать в огонь студень,^[1] то об этой истории позабудут.

— А как насчет тебя? — голос Лео был все еще встревоженным.

— Я могу избегать репортеров до тех пор, пока они не сдадутся и не уйдут. Скорее у меня возникнут проблемы с родственниками, а не с мистером Частином.

— Ну, если ты так говоришь…

— Не волнуйся, и закончим говорить о нём.

Цинния попрощалась и повесила трубку. Когда телефон практически тотчас зазвонил, она подпрыгнула на стуле. Она посмотрела на телефон, и подождала включения автоответчика.

— Это Ник Частин. Я полагаю, вы дома, и у вас включен автоответчик, Цинния. Я бы очень хотел с вами поговорить.

Она застыла. Хотя его голос и записывался на автоответчик, звук его заставил её почувствовать опасность. Это чувство, как и прошлым вечером, заставило нервы трепетать. Очевидно, её странная реакция не была вызвана лишь темнотой и выбивающими из колеи обстоятельствами.

Ник ничего не говорил, но не вешал трубку. Он просто ждал. Она несколько секунд колебалась, но, в конце концов, не выдержала.

— Черт. — Она попыталась успокоиться и подошла к телефону так резво, будто это был не телефон, а пауко-жаба.

— Да, мистер Частин?

— Пожалуйста, зовите меня Ник. После того, что мы пережили вместе вчера вечером, я думаю, мы могли бы обращаться друг другу по имени, разве нет?

Затаенный юмор в его словах производит совершено иное впечатление, нежели легкие шутки Латтрела, подумала Цинния. Шутки Ника были родом из какого-то темного, далекого королевства. Места, где юмор был в большом дефиците, а оставшиеся шутки были скрюченными и слабыми от недостатка солнечного света.

— Как неожиданно. — Она попыталась сказать эти слова легкомысленным тоном. — Я только что сказала брату, что вы не собираетесь мне звонить, потому что вы слишком заняты, пытаясь дистанцироваться от меня. Мне казалось, что вы стараетесь привлекать к себе как можно меньше внимания, мистер Частин.

Он проигнорировал её замечание.

— Я прихожу к выводу, что репортеры тебе докучали?

— Утром было несколько звонков, на которые я не стала отвечать. И, мне кажется, фургон газеты «Синсейшн» все еще стоит под окнами. Но нет ничего такого, с чем я не могла бы справиться. А как ты?

— Я нанимаю людей, чтобы они выполняли полезную работу. Например, удерживали репортеров подальше от меня.

— Да, конечно. — Цинния поднялась на ноги. Она подошла к окну, таща за собой шнур от телефона, и посмотрела на фургон «Синсейшн». — Как удобно.

— Я могу послать к тебе домой кого-нибудь, чтобы прогнать репортеров.

Цинния неожиданно представила себе здоровенного качка внизу в парадной. Управляющий и соседи никогда ей этого не простят.

— Ради всего святого, не надо. — Она нахмурилась от того, что в её голосе были явно заметны панические нотки. Она прочистила горло. — То есть, большое спасибо, но необходимости в этом нет. Репортеры уйдут, когда им надоест ждать.

— Возможно, но это потребует времени.

— Тебе что-то известно? Если бы эти репортеры уделили убийству Морриса хоть половину своего чрезмерного внимания, у полиции, возможно, было бы больше причин заняться по-настоящему тщательным расследованием.

— Уверен, полицейские делают для расследования всё, что возможно.

— Я так не думаю. — Цинния повернулась и направилась обратно к легкому столику периода Ранних исследований. — Думаю, детектив Ансельм намерен ждать до тех пор, пока возможный подозреваемый не придёт к нему в кабинет и не сознается.

— Ансельм хороший специалист. Он будет идти по любому обнаруженному им следу.

— Надеюсь, что ты прав, но, боюсь, он отложит этот случай в долгий ящик потому, что всё выглядит так, будто это очередное ограбление с целью найти денег на дозу.

Ник на другом конце провода ненадолго замолчал.

— Ты все еще считаешь, что там замешано нечто большее? — наконец спросил Ник безо всякого выражения.

— Я много часов не спала, думала обо всем этом. — Она медленно села обратно на стул. — Тебе не кажется, что убийство бедного Морриса именно в тот момент, когда он вел последний этап переговоров по продаже журнала Частина, — слишком серьезное совпадение?

— Опять эти твои теории заговора. Ты уверена, что в твоей семье нет гена таланта-схематика?

— Ничего удивительного в моем предположении нет, мистер Частин. — Она нахмурилась. — Мне интересно, где он спрятал журнал.

— Не ты одна хотела бы знать, что произошло с журналом.

Его слова прозвучали угрюмо и решительно, что отнюдь не успокоило её расстроенные нервы.

— Мы можем еще долго не знать об этом. Не забывай, Моррис был талантом-схематиком. Большим любителем загадок и тайн. Никто лучше схематика не умеет прятать.

— И никто лучше схематика не умеет отыскивать спрятанное, — сказал Ник.

— Верно. Знаешь старую поговорку — чтобы поймать вора-схематика, нужен вор-схематик. Может, тебе стоит нанять кого-нибудь, чтобы выяснить местонахождение журнала. Таланта-схематика, я имею в виду, а не настоящего вора.

— Я буду иметь это в виду. — Ник сделал паузу. — Если я смогу найти таланта-схематика, который сможет помочь обнаружить журнал, то мне понадобится нанять концентратора для фокусирования. Ты сможешь помочь?

Мысль о том, чтобы опять общаться с Ником Частином, снова заставила её вспомнить о пустой шахте лифта, которая приснилась вчера. У нее внутри всё завибрировало, когда она представила, как ступает в пустоту.

— Не знаю. — Даже ей самой показалось, что её голос звучал неубедительно. — Мне надо посмотреть расписание. В последнее время я очень занята у себя в дизайнерской фирме. Я сейчас редко фокусирую. Работа с Моррисом была скорее исключением. — У нее получалось всё хуже и хуже. Еще чуть-чуть, и она заговорит как болтливая дурочка.

Она недоумевала, что же такого было в Нике Частине, из-за чего её чувства так обострялись, а волосы на шее вставали дыбом. Кроме того, конечно, что он был опасным, загадочным, закрытым и они вместе обнаружили тело.

— Тебе приходило в голову, что если твоя догадка верна, и за убийством Фэнвика стоит нечто большее, чем думает детектив Ансельм, то главным шагом для обнаружения убийцы будет выяснение местонахождения журнала? — спросил Ник.

Неожиданно ей захотелось посмотреть ему в глаза. Не то чтобы она могла бы многое прочитать в этих зелено-золотых глубинах, подумалось ей. Ник с равной легкостью носил и маску человека-загадки, и сшитые у дорогого портного вещи.

— Мне казалось, ты сказал, что не думаешь, будто кто-то ещё хочет заполучить этот журнал достаточно сильно, чтобы пойти на убийство, — осторожно сказала она. — Ты изменил своё мнение?

— Это ты веришь в существование заговора, а не я. Я хочу только получить журнал. Я просто подчеркнул, что если ты права, то мы оба заинтересованы в выяснении местонахождения журнала. Можно с уверенностью сказать, что полиция не будет вести расследование согласно твоим предположениям. Кажется, Ансельм уверен, что это преступление совершили, чтобы достать деньги на наркотики.

Цинния облокотилась на стол и уткнулась лбом в руку.

— По правде говоря, сейчас я не знаю, что и думать.

— Предполагаю, принятие решения не займет у тебя слишком много времени. Я немедленно начну расспросы. Нельзя терять время. Подобные следы очень быстро остывают.

— Да, думаю, это так.

— Хочешь работать над этим вместе со мной или мне рассчитывать только на себя?

Она перекрутила в руках телефонный шнур. Он давит на неё. Незаметно, но ошибиться невозможно.

— Ты предлагаешь объединить усилия?

— Почему бы нет? У нас обоих есть причины искать журнал. Вместе мы сможем сделать больше, чем по отдельности.

Цинния пробарабанила пальцами по столу.

— Наше сотрудничество невозможно будет сохранить в тайне.

— Верно. Мы рискуем тем, что желтая пресса снова нами заинтересуется.

— Ну и? — Её обескуражило то, что он, видимо, не хотел понять. — Это ведь тебе нужно меньше всего, верно?

— Я могу пережить внимание репортеров, если на это есть достойная причина. А как насчет тебя?

— Не хочу я подобного внимания, — она села обратно на стул и глубоко вдохнула. — Но мне пришлось смириться с тем, что моё имя печатали на первых полосах так часто, чтоэто уже становится привычным. Я выдержу.

Ник снова замолчал, и это раздражало.

— Ты думаешь, что если наши имена свяжут, то это будет равноценно позору?

Здорово. Она умудрилась снова его оскорбить.

— Я не это имела в виду. Я только хотела сказать, что не так уж страшно отметиться в бульварной прессе. Не важно, чьё имя они упомянут.

— Ладно, — прервал он ее. — Раз мы не сможем противиться неизбежному, предлагаю дать для сплетников логическое объяснение того, что нас увидят вместе.

Инстинкт Циннии выдал тревожный сигнал.

— Объяснение какого рода?

— Так уж случилось, что я ищу интерьер-дизайнера.

Она сжала телефонный шнур мертвой хваткой.

— Что, прости?

— Ты слышала. Я собираюсь жениться в ближайшем будущем. И хочу поменять обстановку.

Почему-то это известие заставило Циннию ещё более свирепо сжать шнур. Он собирается жениться. Ну и что? Почти все вступают в брак, раньше или позже. Даже загадочные владельцы казино. Она, наверно, была единственным на весь город исключением. Если не считать нескольких признанных потенциально опасными для общества жестоких личностей и тех, кто не может вступить в брак из-за умопомешательства.

— Понимаю.

— У меня такое предчувствие, что моей будущей жене будет все равно, как выглядит казино.

— Вы живете в казино, — угрюмо отметила Цинния. — Очень сомневаюсь, что тебе долго удастся скрывать от неё этот факт. Звуки работающих игральных автоматов быстро тебя выдадут.

— Я не жду, что невеста будет жить над казино. Я купил дом. Большой дом на холме, с видом на город и залив.

— О, — она не знала, что сказать. — Когда свадьба?

— Еще не знаю. Я только начал процесс регистрации.

— Ты заключаешь брак через агентство?

— Ты удивлена? Разве не все разумные люди заключают браки при помощи агентств?

— Да. Разумеется. В большинстве случаев. — Боже, она опять начала болтать ерунду. — Но есть и исключения.

— Я не настаиваю на том, чтобы быть исключительным. Вступать в брак без помощи агентства большой риск. Я не люблю рисковать.

Она закрыла глаза.

— Неужели?

— Я могу следовать в жизни синергетическим законам возможностей и шансов, но я не рискую понапрасну. Не в таком долгосрочном деле, как женитьба.

— Очень мудро, — торопливо согласилась она.

Последовала короткая пауза.

— А ты зарегистрирована? — мягко спросил он.

Она сглотнула. Это был самый обычный вопрос, особенно учитывая её возраст. Ей было уже почти тридцать.

— Я регистрировалась четыре года назад. Но агентство сказало, что пары для меня не существует.

Ответом на эти сведения была тишина.

— Ясно, — в конце концов сказал Ник. — Необычно.

Фраза десятилетия. Цинния почти улыбалась:

— Весьма. Но случается.

— Ты вроде не очень расстроена по этому поводу.

— Жизнь продолжается.

— Говорят, что трудно подобрать пару концентраторам полного спектра, — заметил Ник.

— Это не наша вина, — сказала она в ответ. — У нас высокие стандарты. Это зависит от энергетического поля. Но в моем случае проблема осложнена тем, что я не совсем обычный концентратор полного спектра.

— А, да. Ты говорила мне, что можешь нормально концентрировать только для талантов-схематиков.

— Угу. Видимо именно из-за этого получились такие странные результаты МПЛО, — сказала Цинния.

— МПЛО?

— Мильтипсихическая паранормальная личностная оценка. Это стандартный синергетический психологический тест, который используют брачные агентства. Если ты регистрируешься, то рано или поздно тебе придется его пройти. Разве твой консультант тебе об этом не сказал?

— Я только начал регистрацию. У меня еще не было возможности обсудить с консультантом все детали.

— Ясно. Сначала заполнишь анкету, а потом пройдешь МПЛО. — По какой-то причине любопытство заставило Циннию не отклоняться от этой темы. — В какое агентство ты обратился?

— Мой консультант из «Синергетических связей».

— Хорошая компания. Я была зарегистрирована там же. — Теперь она больше, чем когда-либо, была уверена, что у Ника сильный психический талант. «Синергетические связи» были одной из немногих в городе компаний, которые работали с концентраторами полного спектра и талантами высокого уровня. — И очень дорогая.

— Я могу оплатить их услуги, — сказал он.

Она поморщилась:

— Да, полагаю, что можешь.

— Как я и говорил, я хочу обставить дом для будущей невесты. Я мог бы сказать, что нанял тебя для разработки интерьеров. Что даст нам достойную причину для того, чтобы нас часто видели вместе.

Почему-то её мозг работал так, будто её затягивало в застывающую смолу.

— Угу.

— Мы можем объединить усилия и обмениваться информацией, — Ник сделал паузу. — Я, конечно, готов платить тебе как за обычную работу.

Это замечание вывело ее из оцепенения, как не смогло бы никакое другое. Цинния возмутилась:

— Как ты смеешь вмешивать в это деньги? Думаю, этого следовало ожидать от владельца казино. У меня для вас новость, мистер Частин. Единственное, что имеет значение — это чтобы правосудие в отношении бедного Морриса восторжествовало.

— Конечно, — быстро сказал он.

Чересчур быстро.

— Вам нужен только журнал. По какой-то причине вы решили, что у меня может быть полезная для вас информация. И вы сможете с ее помощью найти журнал.

— Сейчас, Цинния, я лишь выдвинул разумное предложение, которое было бы выгодно нам обоим.

— К черту. Вы пытаетесь манипулировать мной, мистер Частин. Мной нельзя управлять.

— Подумай об этом, я больше ничего не прошу. — Чувствовалось, что у него закончились аргументы. — Позвони мне, когда рискнешь принять мой план.

— Зря стараешься. — Она повесила телефон до того, как он смог попытаться уговорить ее еще раз.

Глава 7

«Она у меня на крючке», — подумал Ник и повесил трубку. Теперь ему оставалось только подсечь рыбку быстро и аккуратно. Она позвонит к концу дня. Она не сможет сопротивляться. Правда, она немного упряма, раздражается по пустякам, как сейчас в конце беседы, но когда остынет и все обдумает, то позвонит. Ник был удовлетворен своим анализом схемы, которая теперь включала Циннию Спринг. На неё можно было воздействовать. Он считал это недостатком, однако удобным для своих целей. Она убедила себя, что может найти убийцу Мориса Фэнвика. И он предложил ей сделать именно это.

Она позвонит. В ближайшее время.

В то же время ему требовалось решить и другую проблему. Он встал и подошел к одной из зеркальных панелей на стене вычурно украшенного кабинета. Носком туфли нажал скрытый механизм. Панель плавно отъехала и показала настоящий, современный функциональный кабинет, где он делал реально необходимую для управления казино и его обширными инвестициями работу. Когда секция зеркальной стены закрылась за ним, он подошел к столу и открыл маленький скрытый ящик. Интересно, что сказала бы Цинния, если бы увидела потайной кабинет и секретный ящик. Типичный талант-схематик. Одержимый. Скрытный. Вероятно параноик. В общем, что-то в этом духе. Правда состояла в том, что его бизнес требовал осторожности и предусмотрительности. Кроме того, есть старая пословица о том, что даже у параноиков-схематиков бывают враги.

Он унес две маленьких белых карточки, которые нашел у Морриса Фэнвика в картотеке с адресами. Ему пришлось ждать до тех пор, пока Цинния не повернулась к нему спиной, и только потом взять их. Он подозревал, что она отнесется неодобрительно к тому, чтобы забрать что-то с места преступления. Он внимательно прочел аккуратно отпечатанные карточки с адресами. На одной из них было его собственное имя и номер его частной телефонной линии. Он не удивился, когда обнаружил эту карточку в базе данных Фэнвика. Он сам дал ему свой номер. Но в связи со смертью Фэнвика казалось лишь благоразумным удалить записи из картотеки. Чем меньше людей знают его личный номер, тем лучше.

Но он совершенно не мог предугадать, чьё имя будет на адресной карточке, которая хранилась в картотеке после той, что содержала его собственный частный телефонный номер. Оррин Частин. Президент «Частин Инкорпорейтед». Брат Бартоломью Частина.

Дядя Ника.

Ник точно знал, что Оррин совершенно не интересовался редкими книгами. Существовала только одна причина, почему его имя фигурировало в картотеке Фэнвика. Оррину был нужен журнал Частина.

* * *

Имя, вытесненное на табличке перед внушительной секретаршей, гласило «миссис ХЕЛЕН ТОМПСОН». Она бросила только один взгляд на Ника, умудряясь выглядеть неодобрительно и вежливо одновременно. Ловкий трюк, подумал Ник.

— У вас назначена встреча с мистером Частином? — спросила она, сдержанно кашлянув. — Мистер Частин?

— Нет. — Ник посмотрел на закрытую дверь офиса Оррина. — Но он меня примет, Хелен. Не волнуйтесь об этом.

— К сожалению, но этим утром у него конференция. — Лицо Хелен выражало заметный упрек. — Он просил его не беспокоить.

Ник улыбнулся:

— Я же член его семьи, Хелен. Конечно, он примет меня.

Он обошел вокруг ее стола, не дожидаясь ответа.

— Подождите. — Хелен вскочила на ноги, когда увидела, что Ник был уже на полпути к закрытой двери. — Вернитесь, мистер Частин. Куда это вы направились?

— Не переключайте звонки на его кабинет, Хелен. Это не займет много времени. — Ник открыл дверь и вошел в кабинет дяди.

В отличие от «Частин Пэлас», офис «Частин Инкорпорейтед» был оформлен в стиле «сдержанность и хороший вкус». Обстановка была выдержана в приглушенных бежевых и серых тонах. Это был образец корпоративной элегантности. Данный дизайн был представлен в недавнем выпуске журнала «Архитектурная синергия». Ник прочитал всю статью. Сейчас он сам изучал этот стиль, ведь это было частью пятилетнего плана по превращению его в респектабельного человека.

— Знаешь, дядя Оррин, ты мог бы использовать в оформлении немного красного.

Оррин сидел за столом и говорил по телефону. На слова Ника он стремительно повернулся и сердито посмотрел на него.

— Перезвони сразу, как только получишь номера от Рикера, ты меня понял? Прекрасно. Выполняй. — Оррин бросил трубку на аппарат и впился взглядом в Ника.

— Я вижу, ты сумел втянуть имя Частинов в газеты. Ты мог хотя бы держаться подальше от «Частин Инкорпорейтед» до тех пор, пока не уляжется ажиотаж. Нам не нужна реклама такого толка.

— Как долго ты разыскиваешь журнал, дядя Оррин? — Ник опустился в одно из серых кожаных кресел. Оррину было ненавистно напоминание об их родстве. Поэтому когда Ник приходил, то всякий раз в беседе делал упор на слове «дядя» настолько часто, насколько это было возможно.

По правде говоря, между ними не было сильного фамильного сходства. Нику говорили, что он очень похож на своего отца Бартоломью. Однако у Оррина были светло-каштановые волосы, ореховые глаза и крепкое телосложение, характерные для представителей большей части генетической линии Частинов.

Оррин снял очки и небрежно бросил их на стол.

— О чем, пять кругов ада, ты толкуешь?

— Ты имел дело с тем продавцом антикварных книг, Моррисом Фэнвиком, который был убит вчера вечером. Ты редкими книгами не интересуешься, значит, в данном случае, ты, должно быть, интересовался журналом Частина.

— Это все проклятая ложь.

— Я нашел твое имя и личный телефонный номер в вчера вечером в базе данных Фенвика.

Оррин сжал зубы.

— Ты обыскивал картотеку с адресами мертвого человека?

— У меня было немного свободного времени, пока мы с компаньоном ждали полицейских. Не волнуйся, я забрал карточку с твоим телефонным номером.

Лицо Оррина покраснело от гнева.

— Ты позоришь свое имя.

— Кажется, ты уже упоминал об этом пару раз.

Молодая, не состоящая в браке мать Ника, Салли, добилась того, чтобы ее сын носил имя своего отца. Этот факт был гноящейся раной для всех законнорожденных Частинов. Они считали, что Салли вопиюще вторглась на их территорию и пытается прибрать к рукам часть богатств Частинов.

Грубый и молчаливый, но добросердечный Энди Аоки воспитывал Ника после того, как автомобиль Салли не удержался на горной дороге в джунглях. У Энди была таверна в Порт-Леконнере, где работала Салли. В тот день она оставила своего маленького сына с Энди, когда отправилась в Серендипити выяснить, что случилось с Бартоломью Частином. Она так никогда и не вернулась.

Ник вырос в таверне. Он много узнал от Энди, включая то, как остановить ссору в баре, как выжить в джунглях. Получил понятие о чести и самообладании. Энди был единственным родителем для Ника, которого тот когда-либо знал. Когда ему было тринадцать, он сказал ему, что хотел бы изменить свою фамилию на Аоки.

…Энди окинул его долгим вдумчивым взглядом и затем медленно покачал головой:

— Твоя мама хотела, чтобы ты был Частином, сынок. И того же хотел твой папа. Ты должен чтить их память, уважая это желание.

— Я охотнее буду чтить тебя, — сказал Ник, чеканя каждое слово.

Глаза Энди засветились редкой теплотой.

— Ты уже дал мне больше, чем ты думаешь, сынок. Этого достаточно. Сохрани свое имя…

Энди умер чуть более трёх лет назад, погиб во время боевых действий на Западных Островах. Он был застрелен одним из напавших пиратов, когда защищал свою таверну. В то время Ник был далеко в джунглях, вместе с Лукасом Трентом и Рафом Стоунбрейкером, он охотился на захватчиков.

Энди умер за своим кассовым аппаратом. Его винтовка палила до тех пор, пока обойма не опустела. Ник сумел задвинуть свое горе в темный уголок сознания, но он сомневался, что печаль когда-либо полностью исчезнет. После того, как он разыскал убийцу Энди, Ник наконец нашел время разобрать содержимое захламленного складского помещения позади таверны. Старый склад был напичкан памятками о жизни за период, охватывающий восемьдесят один год. Ник нашел выгоревшие фотографии давно умершей жены Энди, отчеты его ранних разведывательных работах по студню, счета, копии школьных записей Ника и детские рисунки.

Он также нашел маленькую металлическую коробочку, которая принадлежала его матери. Находка ошеломила и удивила. Энди говорил ему, что все ее имущество уничтожено при пожаре, который поглотил ее дом примерно в то время, когда она погибла. Но прежде чем отправиться в эту роковую поездку в Серендипити, Салли, очевидно, спрятала металлическую коробочку в задней комнате Энди. И ничего не сказала ему об этом. В коробочке Ник нашел только последнее письмо, которое Бартоломью Частин написал Салли перед тем, как отправился в Третью Экспедицию.

Ник все еще не мог решить, что раздражало его родственников-Частинов больше — дерзкая попытка Салли вынудить их признать ее сына или то, что он сколотил состояние самостоятельно и не был заинтересован в их богатстве. Частины привыкли управлять людьми посредством денег. Отказ Ника просить у них что-либо сделал его в их глазах не поддающимся контролю и поэтому опасным. Ник понимал это, так как, в конце концов, сам был Частином. Он предполагал, что его собственная потребность брать руководство на себя в любой ситуации была, вероятно, сильнее, чем у всех других членов клана вместе взятых.

— Я не пришел бы сюда, если захотел бы предаться воспоминаниям о прошлом, упоминание о котором представляется весьма сомнительным удовольствием, — сказал Ник. — Я хочу знать о вашем интересе к журналу Частина.

— Что именно? Если журнал моего брата существует, то он принадлежит семье. — Губы Оррина сжались. — Законнорожденной ветви семьи.

— Я долго размышлял прошлой ночью. Я ни на что не намекаю, Оррин, просто трудно поверить, что ты внезапно проявил острый интерес к семейной истории, особенно той её части, где фигурирует мой отец.

— Черт возьми, что это все должно означать?

Ник улыбнулся:

— Мы знаем, это факт — мой отец умер на островах, и это дало тебе возможность взять бразды правления семейной империей в свои руки, не так ли?

— Ублюдок, — прошипел Оррин.

— Да, но это старая история. Как я уже говорил, если бы Бартоломью Частин был жив, то ты не сидел бы сейчас там, где сидишь. К тому же, он женился бы на моей матери, и я был бы прямым наследником «Частин Инкорпорейтед». Забавно, как все получается, не так ли?

— Бартоломью никогда не женился бы на твоей матери. — Лицо Оррина перекосилось. — Он знал свои обязанности. Он никогда не дал бы имя Частинов какой-то дешевой шлюхе, которую встретил в баре на Западных Островах.

Кровь прихлынула к голове и застучала в ушах Ника. Он вскочил на ноги прежде, чем успел подумать. Он обогнул угол стола и схватил Оррина за грудки дорогой рубашки.

— Моя мать не была шлюхой, — сказал он очень, очень мягко. — Никогда, никогда не называй ее так. Ты слышишь меня, дядя Оррин? Никогда не называй мою мать шлюхой, или, помоги мне Господь, ты и все остальные из законнорожденной части семьи Частин заплатят за это.

Рот Оррина открылся и закрылся. Его глаза расширились.

— Я сделаю так, чтобы мой секретарь вызвал службу безопасности.

— Мои родители планировали пожениться, когда отец возвратится из последней экспедиции. Но Бартоломью Частин не вернулся живым. — Ник наклонился ближе. — Никто не знает точно, что случилось, но все мы знаем, кто извлек из этого выгоду, не так ли?

Рот Оррина открылся и закрылся дважды прежде, чем он сумел произнести связное предложение.

— Как ты смеешь намекать на то, будто я, возможно, имел какое-либо отношение к смерти Барта или будто я рад тому, что он так и не вернулся?! Это проклятая ложь.

— Неужели?

— Посмотри фактам в лицо, Ник. Третьей Экспедиции Частина никогда не было. Это только легенда. Наиболее вероятное объяснение исчезновения Барта состоит в том, что однажды днем он ушел в джунгли и совершил самоубийство. Он был схематиком. Каждый знает, что они не отличаются уравновешенностью.

— Если ты полагаешь, что не было никакой Третьей Экспедиции, почему ты хочешь заполучить журнал моего отца?

— Послушай, я не говорю, что Барт не оставил какой-нибудь личный дневник, — огрызнулся Оррин. — Господь свидетель, он был одержимым во всем, что касалось хранения записей. Но это не может быть отчет о Третьей Экспедиции, потому что ее никогда не было.

Рев в ушах Ника уменьшился. Он отметил, что его рука слишком сильно сжимала прекрасную ткань рубашки на груди ООррина. Чувствуя отвращение из-за потери самообладания, Ник ослабил хватку и отступил назад. Его глаза уловили блеск золота. Он посмотрел на дорогие запонки Оррина. На каждой были вытиснены буквы — большая «Ч» и маленькая «O». Каждый мужчина в семье Частин получал пару золотых запонок в день своего совершеннолетия. Ник спрашивал себя, что случилось с набором его отца. Будь он проклят, если спросит об этом у Оррина.

Ник встретился глазами с дядей.

— Таким образом, мы возвращаемся к основному вопросу, — сказал он мягко. — Почему же ты готов заплатить большие деньги за журнал моего отца?

— Потому что это семейная реликвия. — Оррин поправил галстук и воротник. — Если бы у тебя было хоть какое-то чувство ответственности по отношению к семье, то ты бы понял это. Теперь убирайся отсюда, пока я не выбросил тебя.

— Уже ухожу. — Ник пошел к двери. Он слегка задержался перед тем, как открыть дверь. — Я почти забыл спросить, как идут дела с Глендовером? Какой-нибудь счастливый случай не убедил его вложить деньги в «Частин Инкорпорейтед»?

Оррин ошарашено уставился на него. Его лицо медленно покрылось красными пятнами.

— Что ты знаешь о Глендовере?

Ник пожал плечами:

— Я знаю, что «Частин Инкорпорейтед» находится в бедственном положении после приобретения «Мелтин-Лоу». Вы слишком много заплатили за компанию. «Мелтин-Лоу» ввергла вас в глубокую яму, и теперь у вас неприятности. Вам нужны деньги, поэтому вы ищите потенциальных инвесторов. И вроде бы Глендовер третий по счету, с кем вы вели переговоры за последние полтора месяца.

— Это не твое дело, черт возьми.

— Расслабься, я свой, помнишь? — Ник улыбнулся. — Но хочу предупредить тебя, дядя. Я знаю о том, что у тебя проблемы с наличными, но если ты хочешь заполучить журнал Бартоломью Частина только потому, что веришь тем старым слухам о сокровище, не трать свое время и энергию. Слухи о том, что моему отцу повезло обнаружить огненный кристалл, — это всего лишь слухи. Старый, выживший из ума Дефорест выдумал эту историю точно так же, как он выдумал то, что инопланетяне похитили команду.

Не дожидаясь ответа, Ник вышел из офиса. Он очень спокойно закрыл за собой дверь.

Хелен ощетинилась, когда увидела его.

— Всего хорошего. — Ник улыбнулся, проходя мимо ее стола.

Она вздрогнула.

Он прошел по шикарному коридору к лифту. Когда двери, заскользив, открылись, он ступил внутрь и посмотрел на часы. Возможно, к этому времени Цинния уже звонила. Нетерпение и странное чувство рвения пульсировали в его крови.

Несколько минут спустя он вышел из здания «Частин Инкорпорейтед» на улицу, где моросил дождь. Он быстро шагал туда, где был припаркован к бордюру его темно-зеленый «Синхрон».

Он потянулся к телефону, как только оказался за рулем автомобиля.

— Я возвращаюсь в казино, Физер. — Ник медленно тронулся с места на своем автомобиле обтекаемых форм. — Для меня есть какие-нибудь сообщения?

— Как вы приказали, босс, я пустил слух, что вы заплатите пять тысяч за любую информацию о журнале Частина. Но пока ничего.

— Удвой награду. — Ник рассеянно вычислил расстояние, которое отделяло «Синхрон» от других машин на улице.

Он просчитал действие дождя и влажного тротуара, а также скорость синей малолитражки, которая ехала перед ним. Кое-что было не совсем правильным в этой схеме. Он перешел на другую полосу. Водитель синей малолитражки внезапно нажал на тормоза, избегая столкновения с другой машиной. Завизжали шины, послышались гудки. Ник плавно увеличил скорость, проезжая мимо места чуть не произошедшей аварии.

Он водил машину ттак же, как делал и все остальные, — с инстинктивным пониманием всех элементов схемы, в которой он двигался. Он всегда точно знал, где находился относительно окружающих его объектов. Его ощущение времени можно было назвать совершенным. Это был один из побочных эффектов его психического таланта.

— Есть какие-либо еще сообщения? — спросил он.

— Ничего важного, — сказал Физер.

Ник сильнее сжал телефон.

— Мисс Спринг еще не звонила?

— Нет, босс.

— Я буду через несколько минут. — Он резко нажал на отбой.

Она должна позвонить. Он хорошо разбирался в таких вещах. Он знал, что Цинния позвонит. Но он чувствовал, как в схеме что-то изменилось. Цинния, оказывается, непредсказуема.

Глава 8

Цинния налила крепкого коф-ти в изящную старинную кружку Периода Ранних Исследований.

— Не волнуйся, тетя Вилли, фургон газетёнки «Синсейшен» — единственный, что все еще торчит под окнами. Через день или два они уедут. Интерес к таким новостям быстро проходит.

— Это возмутительно. — Вильгельмина взяла чашку и блюдце с врожденным высокомерным изяществом. — Следует надеяться, что полиция что-то предпримет против тех отвратительных и мелких насекомых, которые смеют называть себя журналистами. В мое время они выказывали надлежащую степень уважения к частной жизни. А теперь для них нет ничего святого, включая и таинство личной жизни.

Цинния посмотрела на неё с раздражением и восхищением. Командирские замашки Вильгельмины всегда давали о себе знать в любом обществе. Сидя здесь среди легкомысленной и причудливой утвари Периода Ранних Исследований из коллекции Циннии, она казалась воплощением семейной власти. Цинния должна была признать, что именно тётя Вилли держала бразды правления в семье Спринг.

Крупная женщина с величавыми формами, Вильгельмина попирала все общепринятые каноны красоты. Она была наделена такими решительными и неукротимыми чертами лица, которые сделали бы честь статуе Основателя Первого Поколения.

Упадок и потеря семейного благосостояния Спринг в последние годы только увеличивали ауру непреклонной решимости тёти Вильгельмины. Она была женщиной, имевшей жизненную цель. Она не успокоится до тех пор, пока снова не увидит, что финансовое состояние и положение семейства Спринг восстановлены в прежнем впечатляющем уровне.

— Что касается тебя, Цинния, о чём ты только думала прошлой ночью? Как тебя угораздило оказаться в компании обыкновенного игрока?

— Вообще-то, в мистере Частине нет ничего обыкновенного, и у меня сложилось впечатление, что он не играет в азартные игры — Цинния поджала губы. — Но я не поставлю ему в вину то, что он участвует в тщательно проанализированных рискованных сделках.

— Конечно, он игрок. Ради всего святого, он владеет казино.

— Да, но я не думаю, что он вообще играет в какие-либо азартные игры. — Цинния сделала глоток коф-ти. — Мистер Частин предпочитает держать всё под контролем.

— Если это так, он лишь чуть лучше гангстера. Едва ли его можно назвать респектабельным. А тебе, кажется, вообще нет дела до того, что тебя видели в его обществе. — Вилгельмина прищурилась. — И как, скажи на милость, ты оказалась замешанной в расследование убийства?

— Я вовсе не замешана, тётя Вилли. Просто я одна из двух, нашедших тело. Мистер Фэнвик был моим клиентом.

— И вот еще что. Ты знаешь, что я не одобряю твою подработку в компании «Синэрджи Инкорпорейтед».

— Мне нужны деньги, — сказала Цинния прямо. — Я тебе это уже объясняла. Мой заработок в области дизайна резко пошёл на убыль после скандала с Итоном. Я только теперь начинаю всё восстанавливать.

Выражение лица Вильгельмины стало страдальческим.

— Кажется, мы вынуждены терпеть одну катастрофу за другой после того, как потеряли Эдварда и Женевьеву. И большинство несчастий произошло по твоей вине, юная леди.

Цинния ничего не сказала в ответ, она просто приподняла брови. Вильгельмина решительно поставила чашку на блюдце.

— И это приводит меня к главной проблеме. Мы должны разорвать этот порочный круг событий, которые тянут нас на дно. Ты единственная, кто в силах спасти семью.

— Семья выживет, тётя Вилли. Никто с голоду не умирает. Тебе и дядюшке Стенли, кажется, хватает ежегодной ренты, которую вам оставил Великий Дядюшка Ричмонд. Кузина Мэрибет сводит концы с концами благодаря прибыли от магазина. Лео скоро получит высшее образование, и я уверена, что ему предложат работу научного сотрудника в университете. Мы все справились.

— Есть разница между простым выживанием и тем, чтобы занять принадлежащее тебе по праву положение в обществе, — парировала Вильгельмина. — Кстати, о Лео. Ты на него плохо повлияла, Цинния. Ты не развила у него интерес к бизнесу.

— Лео рождён для научных исследований, а не для делового мира. — Это был старый аргумент, который уже порядком надоел Циннии, но ее тетя никак не желала сдаваться.

Вильгельмина бросила на неё тот самый взгляд, которому надлежало вселять твёрдость в характеры тех бедолаг, которые, по мнению тёти, были лишёны этого качества.

— Иногда события требуют, чтобы кто-то принес себя жертву на благо семьи. Я уверена, ты знаешь, что я имею в виду.

— Действительно, я знаю. — Цинния расплылась в улыбке. — Тебе будет приятно узнать, что перед самым твоим приходом звонил Дункан Латтрелл. Он пригласил меня сегодня вечером на ужин.

— Мистер Латтрелл звонил? — Вильгельмина выглядела так, словно едва могла в это поверить. — Несмотря на те ужасные статьи в желтой прессе, которые связывают твоё имя с Частином?

— Да. Он мне очень сочувствовал.

— Слава Богу.

— Не обнадёживай себя, тётя Вилли. Вспомни, мне невозможно подобрать подходящую пару.

— Позволь мне быть откровенной, Цинния. Каждый знает, что в определенных кругах браки иногда заключаются без помощи брачных агентств. Особенно когда есть важные для семьи договорённости.

— Но ты, конечно, не хотела бы, чтобы я так рисковала, тетя Вилли. Даже если предположить, что я смогла бы убедить мужчину попытать со мной счастье. Я имею в виду, что мы сейчас говорим именно о моём будущем. Я не могу вообразить ничего худшего, чем на всю оставшуюся жизнь быть привязанной к человеку, который меня не любит, и которого я не смогла бы полюбить. Да ведь это ад на земле.

— Не надо драматизировать, дорогая. Чтоб ты знала: прежде, чем был установлен институт брачных агентств, наши предки на Земле обычно вступали в брак, не руководствуясь советами синергетических консультантов.

Цинния разразилась смехом, чуть не пролив чай:

— Это только старый миф, тётя Вилли, и мы обе знаем это. Никакая цивилизация, развитая настолько, чтобы колонизировать другие планеты, не станет устраивать личную жизнь таким примитивным способом.

* * *

Цинния подождала, пока её тётя не ушла, а потом снова попыталась набрать номер Ньютона Дефореста. Третий раз за этот день она пыталась дозвониться до него. На её предыдущие звонки никто не ответил. Она стала считать гудки, раздававшиеся в трубке. После пятого сигнала она неохотно стала опускать на рычаг трубку.

— Алло? — Человек на другом конце провода казался весьма бодрым и немного запыхавшимся.

— Профессор Дефорест?

— Да. Прошу прощения, я был занят в саду, когда раздался звонок. Кто это?

— Меня зовут Цинния Спринг, сэр. Извините, что беспокою вас, но я занимаюсь кое-какими исследованиями относительно островов Западных Морей, и как я понимаю, вы — крупный специалист в области Третьей Экспедиции Частина. Могу я поговорить с вами о ней?

На другом конце провода наступила пауза.

— Как вас зовут?

— Цинния Спринг.

— Вы — ученый, мисс Спринг? — С надеждой спросил Дефорест.

— Боюсь, что нет. Я дизайнер по интереьерам.

— О. — Наступила краткая пауза, во время которой Дефорест переваривал это сообщение. — Почему, ради всего святого, дизайнер интересуется Третьей Экспедицией Частина?

— Это личный интерес, профессор Дефорест. Хобби, если можно так сказать. Я очарована легендой и хочу узнать как можно больше. — Она сделал паузу. — Мне сказали, что вы ведущий специалист в данной области, сэр.

— Думаю, что смогу завтра выкроить время.

Цинния схватила ручку.

— Это замечательно. Могу я узнать ваш адрес?

* * *

Тем же вечером в восемь тридцать Цинния улыбалась Дункану Латтреллу, сидя за столом, накрытым снежно-белой скатертью.

— Не могу выразить словами, как я вам благодарна. Мне пришлось провести большую часть дня в квартире взаперти. Смогла выбраться только один раз, ранним утром, и меня чуть не загнала в угол команда одной газетёнки.

— Здесь, в Клубе Основателей, вы в полной безопасности. Персонал знает, как держать репортеров на расстоянии, — усмехнулся Дункан. — Я не берусь утверждать, что еда все еще лучшая в Нью-Сиэтле, так как «Частин Пэлас» шесть месяцев назад переманил шеф-повара, но зато это великолепное мест для того, чтобы уединиться.

— Я вам очень признательна. — Цинния оглядела облицованные панелями стены столовой.

Она намеренно выбрала изящное платье насыщенного розово-красного цвета со скромным вырезом и длинными рукавами, чтобы соответствовать мрачной элегантности окружения. Клуб Основателей был лучшим образцом тяжелого готического стиля, популярного во времена периода Поздней Экспансии. Его ключевыми элементами были арочные дверные проемы, резная каменная кладка и ощущение таинственности эпохи. Атмосфера обеспечивала подходящий фон для жителей Нью-Сиэтла, которые имели вес в обществе и были членами клуба.

Циннию охватила ностальгия.

— Мой отец когда-то был членом этого клуба.

— Я знаю. Так же, как и мой. — Дункан поднял глаза на официанта, проходившего мимо их столика. — «Шато Секуим блю» урожая девяносто седьмого года, пожалуйста.

— Да, мистер Латтрелл.

Официант бесшумно исчез.

Цинния впервые за этот день расслабилась. Дункан действовал на неё успокаивающе. Ужинать с ним всё равно, что ужинать с братом. Никакого давления, только приятное ощущение товарищеских отношений.

Дункан был привлекателен на свой собственный, открытый и грубоватый лад. У него было атлетическое телосложение, которое, казалось, плохо сочеталось с его работой в мире высоких компьютерных технологий. Светло-каштановые волосы Дункана были коротко подстрижены в консервативном стиле, что соответствовало его положению главы собственной фирмы. В его карих глазах легко зажигались искорки смеха.

После того, как официант принял их заказ, Дункан повернулся к Циннии с сочувствующим выражением лица.

— Я знаю, какими надоедливыми могут быть газеты, — сказал он. — После того, как папа в прошлом году покончил с жизнью, пресса преследовала меня много дней. Я вообще отказался от комментариев, и, в конечном счете, они отстали от меня.

— Я действую по такому же принципу.

Официант вернулся с вином. Цинния подождала, пока Дункан не закончил ритуал дегустации и не одобрил букет и год урожая.

Когда они снова остались наедине, Цинния сделала маленький глоток прекрасного голубого вина. В последнее время она редко пила дорогое вино. Дома в охладителе она держала дешевое зеленое.

— Думаю, что худшее уже позади. Когда вы заехали за мной сегодня вечером, фургона «Синсейшен» уже не было.

— Хороший знак, — улыбнулся Дункан. — Пока вы и Частин не подбрасываете уголь в топку сплетен и слухов, всё само собой уляжется.

Цинния вздрогнула:

— Не волнуйтесь. Я определенно не хочу давать новых поводов для сплетен, чтобы мне перемывали косточки. И без опасения могу сказать, что Ник Частин чувствует то же самое.

— Я понимаю, как вы наткнулись на тело Морриса Фэнвика. Вы относитесь к типу людей, которые волнуются об исчезнувшем клиенте. Я только не могу понять, почему Частин оказался рядом с вами, когда вы обнаружили тело Фэнвика. Статьи в газетах не прояснили эту ситуацию.

Цинния колебалась долю секунды, в течение которой размышляла, насколько откровенной она может быть с Дунканом. По непонятной причине она чувствовала ответственность за защиту частной жизни Ника от огласки. И подсознательно знал: он не обрадуется, узнав, что она обсуждала с кем-то журнал Частина. Она решила сказать полуправду.

— Вы ни за что не поверите, но на самом деле, Ник Частин собирает редкие книги.

Дункан хохотнул:

— Вы правы. Трудно поверить в то, что владелец казино обладает достаточным вкусом для коллекционирования антикварных книг.

— Я знаю. Но он один из клиентов Морриса, и мне было известно, что они вели переговоры. Когда Моррис не явился на встречу, я связалась с Частином, чтобы узнать, что же произошло с Фэнвиком.

Дункан нахмурился:

— Вы действительно поехали к Частину?

— Я не знала, что ещё предпринять. Он был обеспокоен не меньше меня. Мы зашли в книжный магазин выяснить, что же произошло. И вместе обнаружили бедного Морриса. Мистер Частин вызвал полицию.

Дункан задумался:

— Не возражаете, если я дам вам дружеский совет?

Цинния вытянула вперед руку:

— Стоп. Я догадываюсь, что вы собираетесь мне сказать. Сегодня я уже слышала подобное от многих. Вы хотите предупредить меня о том, чтобы я держалась подальше от Ника Частина. Я угадала?

Дункан улыбнулся, но выражение его глаз осталось серьезным.

— Да. Я не специалист по данному вопросу, но слышал достаточно, чтобы понять: Частин — не тот парень, внимание которого вы хотели бы привлечь.

— Не волнуйтесь, я полностью с этим согласна.

На некоторое время они замолчали. Дункан взял бокал и взболтал его содержимое с задумчивым выражением лица.

— Когда вы приехали к Частину, то заходили к нему в кабинет?

Цинния взяла немного паштета и намазала на крекер.

— Угу.

Дункан наклонился вперед и понизил голос:

— То, что говорят о его невероятно дурном вкусе — правда?

Цинния усмехнулась, поскольку жевала крекер:

— Каждое слово.

* * *

Она не могла видеть его, но ощущала его присутствие. Он был там, во мраке, ждал ее. Она знала, что должна повернуться и бежать от него, пока была в состоянии это сделать. Но словно невидимая сила тянула её, вовлекая в бесконечную ночь. Если она войдёт с ним в эту темноту, дороги назад не будет. Она попадёт с ним в ловушку ужасающей пустоты, которая, казалось, простиралась в вечность. Она слышала приглушенное сердцебиение у себя в груди. Звук становился громче, пока не начал раздаваться у неё в ушах. Шум крови.

Цинния проснулась, задыхаясь от страха. Длинная ночная сорочка прилипла к мокрому от пота телу. Это всего лишь сон. Ночной кошмар. Но шум в ушах не прекращался. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить: она слышала звонок телефона, а не сердцебиение.

Она посмотрела на часы около кровати. Полночь. Никто не звонит в такое время, если не случилось что-то ужасное. Дрожащей рукой она подняла трубку:

— Да?

— Мисс Спринг? Это Полли Фэнвик. Жена Морриса Фэнвика.

— Да. Здравствуйте, миссис Фэнвик.

— Я разбудила вас?

— Всё в порядке. — Цинния легла на подушки. — Я так сожалею о том, что произошло с Моррисом.

— Именно поэтому я позвонила.

Цинния нахмурилась, поскольку беспокойство, звучавшее в голосе Полли Фэнвик, просачивалось через телефонную трубку.

— С вами всё в порядке, миссис Фэнвик?

— Я разбирала его вещи и нашла записку. С инструкциями, как вы понимаете.

— Инструкциями?

— Очень детальными. Моррис именно таким и был. Очень дотошным. Я последовала указаниям в записке и нашла спрятанную им книгу. Она похожа на дневник или своего рода журнал.

Цинния выпрямилась:

— Журнал?

— Журнал весьма ценен, согласно записке Морриса. Но в ней сказано, что от журнала необходимо избавиться как можно быстрее. Он думает, что хранить его у себя очень опасно. Я должна продать его мистеру Частину. Вы должны знать, это тот мужчина, который владеет казино на Площади Основателей?

— Да. Да, я знаю.

Цинния почувствовала беспокойство после этого сумбурного объяснения. Часть ее сознания все еще была опутана образами ночного кошмара.

— Извините меня, миссис Фэнвик, но вы сказали, что этот журнал у вас?

— Да. Разве я не ясно выразилась? Но в записке Морриса говорится, чтобы я избавилась от него как можно быстрее. Очевидно, он думал, что если с ним что-нибудь случится, кто-то будет искать этот журнал.

— Что конкретно говорится в записке?

— Я же только что сказала вам: я должна продать журнал немедленно, как только его найду.

— Вы хотите продать журнал сейчас? Сегодня ночью?

— Да. Должна признаться, что записка Морриса заставила меня понервничать. Я сожалею, что беспокою вас по такому поводу, но в записке сказано, что я должна позвонить вам. Здесь говорится, что вы свяжетесь с мистером Частином. Вы сделаете это?

— Я?

— Пожалуйста, мисс Спринг. Мой желудок сжимается от страха. Я просто не могу позвонить этому ужасному человеку лично. Сама мысль о том, чтобы иметь с ним дело, ужасает меня. Да ведь он не намного лучше бандита.

Дух тёти Вилли. Цинния закрыла глаза.

— Хорошо. Я позвоню мистеру Частину.

— Я вам так признательна, мисс Спринг. — В голосе Полли послышались благодарность и облегчение. — И всё же, нас не должны видеть вместе. Я подумала, что мы могли бы встретиться в Парке Перехода через час.

— Вы уверены, что хотите сделать это сегодня?

— Определенно. Я не засну, пока не покончу с этим вопросом, мисс Спринг. Вы приедете с мистером Частином, не так ли? Я слишком напугана и не смогу довести продажу до конца, если вас там не будет. Моррис упомянул в записке, что я могу вам доверять.

— Хорошо. Но я не могу гарантировать, что свяжусь с ним сегодня вечером. Он управляет казино, миссис Фэнвик. И я не знаю, чем он занят в данный момент.

— Пожалуйста, попытайтесь. Я так нервничаю из-за этого. Моррис всегда был немного параноиком, но эта записка очень настойчива даже для него.

— Я позвоню в казино, а там будет видно.

Цинния повесила трубку и включила лампу. Она встала с кровати и взяла кошелек. Внутри она нашла вульгарную серебристо-красную визитную карточку, которую ей дал Ник.

Ник Частин не относился к тому типу людей, которые сидят около телефона, надеясь, что раздастся звонок, подумала она, набирая номер его прямой линии. Интересно, каким должен быть ее следующий шаг, если он не ответит на звонок. Ник ответил с первого гудка. Как будто он действительно сидел у телефона, подумала Цинния.

Глава 9

Она, в конце концов, позвонила, что стало хорошим поводом вспомнить старую пословицу о необходимости быть осторожным в своих желаниях, так как они могут исполниться, мрачно подумал Ник.

Она, в конце концов, позвонила. Замечательно. Но не потому, что ей нужна его помощь, а потому что Полли Фэнвик попросила ее быть посредником при продаже журнала.

Теперь он был здесь, один на один с Циннией Спринг, и чем же он занят? Сидит в автомобиле в темном парке, в час сорок шесть ночи, в ожидании незнакомого человека.

Ник был не в духе. Он всегда был не в духе, когда что-то шло не по плану.

— Скажи мне. — Он выключил фары «Синхрона» и угрюмо уставился в темное пространство лесопарка, который окружал автомобиль. — Какая собака тебя укусила назначить встречу в столь необычном месте?

Цинния опалила его яростным взглядом. Ник всеми чувствами ощущал ее присутствие рядом с собой. Она была одета в плотно облегающие джинсы и свитер сочного цвета спелых вишен. Ее волосы были торопливо собраны в конский хвост, и она не была накрашена.

Он знал, что раздражает ее. Он забрал ее из дома менее пятнадцати минут назад и сейчас ощущал, что она уже сожалеет о своем решении помочь в совершении сделке. Это был его собственный промах. Атмосфера внутри автомобиля накалялась от напряжения, по большей части его собственного. И он ничего не мог с этим поделать. Он вел внутри себя два сражения одновременно, и борьба требовала почти всей силы воли.

С одной стороны, ему изо всех сил приходилось сопротивляться подсознательным вспышкам его таланта и не применять его для оценки факторов риска в данной схеме. Он понимал, что если не обуздает свою силу, то Цинния уловит в плоскости подсознания следы энергии, которые укажут на него. Она могла узнать, что он был тем талантом-схематиком, который удерживал ее предыдущей ночью, когда она была в казино. Ник еще не придумал, как достойно объяснить это происшествие, поэтому решил данный вопрос пока не обсуждать.

Во-вторых, он вел бой против своего собственного чувства разочарования. Он был обеспокоен тем фактом, что когда Цинния наконец снизошла до того,чтобы позвонить ему, она это сделала совсем не по тем причинам, которые он предполагал. Она вернулась в его сети не благодаря тщательно подготовленной приманке, а из-за чувства ответственности перед мертвым клиентом. И у него возникло подозрение, что как только Цинния выполнит свои обязательства сегодня вечером, он снова потеряет хрупкое влияние на неё.

— И что означает эта издевка? — спросила Цинния.

— Я не знаю, как ты, но тайные встречи в уединенных местах с совсем незнакомыми людьми, — не тот способ, которым я обычно веду дела.

— Ну все, хватит! Я достаточно наслушалась этого вздора. — Она резко повернулась на своем месте, чтобы ответить ему. — Что с тобой такое? Я думала, ты хотел получить журнал.

— Да, хочу.

— Еще несколько минут, и он будет твоим. Но ты ведешь себя так, как будто я вытащила тебя в середине ночи по какой-то, не поддающейся уму причине.

— Я не мог и подумать, что ты согласишься встретиться с незнакомым человеком в такой час.

— Она не совсем незнакомый человек. Она — вдова Морриса. Я же объяснила это.

— Почему, пять кругов ада, ты выбрала парк?

Цинния сжала губы:

— Не я выбирала место встречи. Его предложила миссис Фэнвик.

Ее быстрый тревожный взгляд в окно сказал Нику, что несмотря на браваду, она начала немного беспокоиться. Давно пора, подумал он с мрачным удовлетворением.

Парк Перехода ничем не привлекал в такое время ночи. Густая растительность занимала участок земли около залива. В течение дня дорожки были оккупированы бегунами, горожанами, выехавшими на пикник и туристами из Нью-Ванкувера и Нью-Портленда. Но ночью он был пуст.

Самым близко расположенным объектом был огромный малопривлекательный памятник Исследователям Первого Поколения из полужидкого кристаллического кварца полного спектра. Студень, как обычно называли этот материал, со временем дал возможность потомкам колонистов, оказавшихся в затруднительном положении, создавать новую технику, заменившую земную, которая превратилась в прах в течение нескольких месяцев после того, как Переход закрылся.

Ник сжал пальцы на руле.

— Расскажи мне снова, как получилось, что Полли Фэнвик обнаружила журнал только сегодня вечером.

— Она сказала, что нашла записку, которая привела ее к журналу, с указанием продать журнал тебе как можно быстрее. Моррис, видимо, рекомендовал ей связаться со мной, чтобы я помогла с продажей. Я думаю, что миссис Фэнвик боится тебя до смерти. Бог знает, почему.

Ник скользнул по ней взглядом, но даже в полумраке он мог видеть совершенно искреннее выражение ее лица.

— Право. Она столь напугана мной, что просит встречи со мной в такой час, в скверно освещенном районе самого большого парка в городе?

Цинния развела руками:

— По ее словам, в записке от Морриса говорилось о том, что надо избавиться от журнала как можно быстрее, и держать это в тайне. Он был непреклонен даже в том, что никто не должен знать, что она нашла журнал. Послушай, мне жаль, что ты не одобряешь мою манеру ведения дел. Звонок Миссис Фэнвик вырвал меня из кошмара. Я была немного озадачена и дезориентирована, когда она предложила место встречи.

— Думаю, на этом мы закончим обсуждение данного вопроса.

— Она попросила, чтобы я связалась с тобой, я так и сделала. — Цинния положила руки на спинку сиденья. — Ты предпочел бы, чтобы я не звонила тебе?

— Ты должна была обсудить ситуацию со мной, прежде чем принимать решение.

— Никто не принуждал тебя приезжать сюда сегодня вечером. Если ты слишком нервничаешь, чтобы довести сделку до конца, мы можем все отменить. Полли и я можем обратиться к другому клиенту, кто бы он ни был. Возможно, он не будет таким разборчивым.

Ник помнил карточку с именем своего дяди, которую взял из картотеки с адресами у Фэнвика.

— Это угроза?

— Выбор за тобой, а я просто перечисляю возможные варианты, — сказала она подчеркнуто беспечно.

— Как разумно с твоей стороны.

— Я не могу понять, чем ты недоволен. Я думала, ты будешь только рад тому, что журнал вновь появился и так быстро.

— Удивительно быстро.

Она нахмурилась:

— И что бы это значило?

— Забудь. — Ник увидел неясный свет фар автомобиля, медленно движущегося по узкий дороге парка. — Мы закончим этот спор позже. У нас, кажется, гости.

Цинния повернула голову, чтобы посмотреть на приближающуюся машину.

— Это, должно быть, Полли. Никого больше не занесет сюда в этот час.

— Если исключить нескольких торговцев наркотиками или серийных убийц.

— Ты всегда ворчишь, когда дела идут не так как тебе хочется?

— Всегда. — Ник увидел, что машина подъехала и неуверенно остановилась неподалеку. — Оставайся в машине. Я буду разговаривать с ней.

— Я не думаю, что это сработает. Я же сказала тебе, что Полли Фэнвик была обеспокоена необходимостью иметь с тобой дело без посредника. Именно поэтому я здесь, помнишь?

Ник почти улыбнулся, несмотря на поганое настроение:

— Она что же, думает, будто ты сможешь остановить меня, если я решу взять журнал и не заплатить за него?

Цинния обхватила себя руками под грудью.

— Моррис сказал ей, что она может доверить мне ведение переговоров по продаже журнала.

— Это означает доверить переговоры со мной?

Цинния пожала плечами и ничего не сказала, но глаз не отвела.

По некоторым причинам настроение Ника немного улучшилось.

— Просто, чтобы я знал, скажи мне, как ты намерена заставить меня платить, если я решу ее кинуть?

Она проигнорировала его вопрос и вместо этого посмотрела на другую машину.

— Как мы можем убедиться, что это миссис Фэнвик?

— Наконец-то разумный, можно даже сказать, мудрый, вопрос. Я думаю, что должен пойти и посмотреть. — Он открыл дверь, та плавно скользнула в крышу. Ник заранее выключил свет внутри машины, и теперь ничто не освещало салон «Синхрона».

— Ник, подожди. — Цинния перегнулась через сиденье. Ее глаза в потемках были широко открыты. — Не делай…

— Не делай чего?

Она колебалась:

— Не делай ничего глупого.

Он улыбнулся:

— Я ценю совет, но я боюсь, что он запоздал. Оставайся в машине. Если что-нибудь пойдет не так, как надо, даже не думай о том, чтобы помочь. Убирайся ко всем чертям отсюда.

— Теперь ты заставляешь меня нервничать.

— Пора.

Он оставил дверь «Синхрона» открытой на случай, если будет вынужден возвращаться к машине второпях. Ник вразвалочку направился к мерцающему крылу подъехавшего авто. Он ждал. Он умел ждать. Позади он услышал, как Цинния перелезла на место водителя.

— И что дальше? — быстро спросила она.

— Ничего.

В этот момент дверь другой машины медленно открылась. В отблеске света от внутренней лампы Ник увидел двух человек, мужчину средних лет и женщину. Даже отсюда он мог видеть беспокойство на их лицах.

Любители. Это успокаивало.

— Я уверена, что это миссис Фэнвик. — сказала Цинния с явным облегчением. — Я видела ее портрет в магазине Морриса.

— Мистер Частин? — Голос Полли Фэнвик был высоким и резким от напряжения.

Ник не двинулся.

— Я — Частин.

— Мисс Спринг должна быть здесь. Она обещала мне, что приедет с вами. Я действительно не знаю, должна ли я продолжать дальше, если ее здесь нет. Моррис дал ясно понять это в своей записке.

— Мисс Спринг находится в автомобиле, — сказал Ник.

Цинния высунулась из открытой двери.

— Все в порядке, миссис Фэнвик. Я — Цинния Спринг.

— О, слава богу. — Полли чопорно выбралась из машины. Она прижимала пакет к своей полной груди. — Моррис написал, что я могу доверять вам, мисс Спринг.

Мужчина, который сопровождал Полли, открыл дверь со своей стороны. Он вышел и встал, впившись взглядом в Ника поверх машины.

— Давайте продолжим. Вы принесли деньги?

— Да, — сказал Ник. — Они в багажнике. И я единственный, кто знает комбинацию, чтобы открыть его. Кто вы?

— Это мой хороший друг, Омар, — сказала Полли. — Омар Букер. Я побоялась приезжать сюда одна сегодня вечером.

— Вы привезли наличные? — требовательно спросил Омар с дерзостью, рожденной опасением и отчаянием. — Договор был о наличных деньгах, не так ли?

Нику даже не потребовался его талант для того, чтобы определить, что в событиях сегодняшнего вечера не было никакой реальной опасности. Он расслабился впервые с тех пор, как ему позвонила Цинния. Полли и Омар были напуганы. Они очень хотели денег, но боялись. Это было ему на руку. Он знал, как манипулировать нервничающими людьми.

— Я привез наличные, — сказал он.

— Разговор шел о пятидесяти тысячах, — напомнил ему Омар.

— Я знаю. — Он заплатил бы сто, двести тысяч. Он заплатил бы за журнал сколько угодно. Но не было никакого смысла сообщать об этом Полли и Омару.

Лунный свет озарил Омара, который подозрительно хмурил брови.

— Как вы получили так много наличных за такое короткое время?

— У меня казино, — мягко напомнил ему Ник. — У меня нет проблем с наличными деньгами. А также со многими другими вещами.

— Ник, прекрати. — Голос Циннии был резким от неодобрения. — Ты и так запугал их.

— Я ничего не делаю, — пробормотал Ник.

— Ты пытаешься запугать их. — Она вышла из машины. — Подойдите сюда, миссис Фэнвик. Мистер Частин будет счастлив отдать вам деньги. Продавайте журнал, и мы все разойдемся по домам и хоть чуть-чуть поспим.

Полли колебалась. Она нервно оглянулась на Омара. Он распрямил плечи и, решительно обойдя автомобиль спереди, присоединился к ней. Он включил фары и направил их свет туда, где был припаркован «Синхрон».

— Достань деньги из багажника, Ник, — подсказала Цинния. — Ну, давай. Мы же не хотим бродить здесь всю ночь.

Ник пристально посмотрел на нее и оттолкнулся от крыла машины:

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты бываешь нахальной?

— Было дело.

— Я держу пари, что это так. — Ник пошел к багажнику и дезактивировал специально разработанный замок на основе студня. Никто из талантов-схематиков никогда не доверял стандартным замкам. Он поднял крышку. Внутри лежал кейс, в котором были наличные деньги.

Цинния повернулась к Полли:

— Нет никаких оснований для беспокойства, миссис Фэнвик. Мистер Частин намеревается полностью заплатить за журнал.

— Простите мне всю эту секретность, — сказала Полли. — Просто записка Морриса заставила меня понервничать. Конечно, он мог преувеличивать. Он был талантом-схематиком, а вы знаете, какие они.

— Я знаю, — уверила ее Цинния. — Они чувствительные и слишком беспокойные.

Ник хлопнул крышкой багажника намного громче, чем было необходимо.

— Каждый знает, что схематики просто параноики. — Омар наблюдал, как Ник выступил вперед с кейсом. — Бедная Полли долгие годы терпела многочисленные страхи и сомнения Морриса. В конце концов ей пришлось уйти из дома.

— Это было жалкое существование, — сказала Полли. — Но разойтись не означает стать свободной и продолжать свою жизнь. Я не знаю, что бы я делала без Омара. Он был так добр и терпелив.

— Я понимаю. — Цинния посмотрела на Ника. — Вы можете теперь отдать Полли деньги.

Омар нахмурился:

— Подождите, мы хотим сначала проверить и убедиться, что все деньги на месте.

— Всё, что пожелаете. — Ник поставил кейс и открыл его.

Омар направил луч света внутрь на аккуратно упакованные пачки свежих купюр. Его челюсть отвисла.

— Господи. Посмотри на это, Полли.

Полли посмотрела.

— Как много денег, мистер Частин. Я не понимала… Я думала… Моррис написал, что вы заплатите очень много, но я никогда не мечтала… — Она прервалась.

— Вы просили пятьдесят штук. — Ник закрыл кейс, хлопнув крышкой. — Здесь пятьдесят штук. Теперь позвольте мне увидеть журнал.

— Что? — Полли в изумлении подняла глаза к его лицу.

— Журнал Частина, — мягко сказала Цинния. — Теперь вы можете отдать его мистеру Частину.

— О да. Конечно. — Полли сунула пакет, который она держала, в руки Ника, как будто это была хлопушка-студень с зажженным фитилем. — Возьмите. Это ваше. Для меня это не имеет значения.

Ник сжал пальцы на пакете. Журнал его отца. Он чувствовал под упаковкой форму тома в кожаном переплете, но все еще не мог до конца поверить в то, что наконец-то эта вещь в его руках.

Он знал, что Цинния пристально наблюдала за тем, как он медленно и бережно разворачивал свой приз. Омар направлял свет так, чтобы они все могли видеть журнал. Том был обшит прочной дорогой зеленой змеиной кожей, которая хорошо сохранилась за столько лет. Кожа начала приобретать характерный налет, который возникал с годами, но не казалась изношенной и потертой. Журналу было только тридцать пять лет, напомнил себе Ник. Зеленая змеиная кожа могла сохранять цвет в течение столетия или больше.

— Поспешите, — сказал Омар. — Мы не хотим оставаться здесь дольше, чем необходимо.

Ник проигнорировал его. Он открыл журнал и хотя был готов к этому, имя его отца, написанное на первой странице, поразило его.

«Отчет Третьей Экспедиции к Островам Западных Морей.

Руководитель Экспедиции: Бартоломью Николас Частин».

Ник огорчился, заметив, что его рука мелко задрожала, когда он переворачивал первые страницы. Записи в журнале были сделаны черными чернилами, которые слегка побледнели, но их можно было прочитать. Почерк был четким, ясным и твердым.

— Все отлично? — спросила Цинния. — Это то, что ты хотел, Ник?

— Да. — Ник очень бережно закрыл журнал. Он все еще был под впечатлением. — Да, это то, что я хотел.

— Тогда, если вы не возражаете, мы с Полли поедем. — Омар взял дипломат обеими руками.

Полли облегченно улыбнулась Циннии:

— Спасибо, мисс Спринг. Я вам очень благодарна за помощь мне со всем этим. Теперь, когда все закончилось, я чувствую себя намного лучше.

— Спокойной ночи, — сказала Цинния. — И удачи.

Ник ничего не сказал. Он держал журнал и наблюдал, как Омар и Полли торопятся назад к машине. Цинния спокойно стояла возле него. Пара уселась в автомобиль и выехала на дорогу парка.

— Пора домой, — сказала наконец Цинния.

Усилием воли Ник вывел себя из чувства прострации, в котором пребывал.

— Да.

— Ты в порядке?

— Все прекрасно. — Он открыл дверь для нее.

— Ты немного странно себя ведешь.

Острый коготь паники царапнул его чувства. Неужели она догадалась, что он талант-схематик? В следующий миг он понял, что она была больше озабоченной, чем взволнованной.

— Трудно поверить, что я наконец заполучил журнал. Я не был даже уверен, что он действительно существует.

Глаза Циннии заблестели в лунном свете.

— Я понимаю.

Он захлопнул дверь и, обойдя машину вокруг, сел на место водителя. Он бережно положил журнал на заднее сиденье и положил руки на руль. Он спокойно сидел в течение долгого времени, приводя свои мысли в порядок.

— Спасибо, — наконец сказал он.

Цинния улыбнулась:

— Когда в последний раз ты был кому-то благодарен за то, что для тебя что-то сделали, а, мистер Частин?

— Я предложил награду за журнал. Ты имеешь полное право на нее, и я прослежу, чтобы ты получила ее.

— Здорово у тебя получается все испортить. Мне не нужны твои деньги, Частин.

Он понял, что оскорбил ее. Ник посмотрел вдаль сквозь ветровое стекло.

— Я получил журнал. Полли и Омар получили пятьдесят тысяч долларов. Ты одна не получила ничего. Зачем ты это делала?

— Незаконченные дела. — Цинния откинулась на спинку сиденья. — И они все еще не закончены.

Что-то в ее тоне встревожило Ника.

— Объясни.

— Убийца Морриса все еще находится на свободе.

— Пять кругов ада. Это не твоя забота искать его. — Ник повернулся к ней лицом. — Предоставь поиски полицейским.

Цинния снова откинула голову на подголовник сиденья и безучастно уставилась на темный парк.

— Что, если полицейские ведут поиски не в том направлении?

— Держись подальше от этого, Цинния.

— Моррис был талантом-схематиком.

Он сжал и разжал пальцы.

— Я знаю об этом. Но это не имеет никакого значения для расследования его убийства.

— Имеет, и ты сам это видишь. Люди, включая полицейских, стараются отстраниться от талантов-схематиков. Никто не понимает их.

— Я знаю, — сказал он натянуто. — Не приходило ли тебе в голову, что таланты-схематики сами предпочитают такое положение вещей?

— Все говорят, что они параноики, затворники и очень скрытны, — продолжала Цинния, как будто и не слышала его. — Некоторые люди думают, что они находятся на грани сумасшествия. Но я работала с достаточно многими из них, чтобы знать — они очень даже нормальны.

Ник пристально посмотрел на ее залитый лунным светом профиль.

— Они?

— Да, они живут под постоянным и уникальным видом напряжения. Никто, кроме таланта-схематика или того, кто фокусировал для них, возможно, не сможет постичь невероятную борьбу, которую они ведут, чтобы управлять своей психической энергией.

— Без шуток. — Ник почувствовал досаду от очевидной симпатии в ее голосе.

— Это совсем другая, очень мощная, не поддающаяся объяснению форма энергии. Таланты-схематики могут разработать любую схему. Они могут находиться в схеме в течение многих часов подряд. Проблема состоит в том, что они инстинктивно ищут причины всего, что происходит вокруг. Потребность проводить аналогии, искать связи иногда заставляет их видеть все это там, где большинство людей не заметит ничего.

— Другими словами, они становятся параноиками.

— Кто знает? Возможно, они просто смотрят в корень — глубже и внимательнее. — Она пожала плечами. — Но, может быть, они действительно склонны к паранойе. Просто этот вопрос не был достаточно исследован. Или, возможно, проблема заключается в наличии небольшого количества концентраторов, таких как я, которые в состоянии работать с талантами-схематиками.

Ник колебался. Любопытство наконец взяло вверх над здравым смыслом.

— Как ты узнала, что можешь фокусировать для талантов-схематиков?

— У меня была подруга в колледже, талант-схематик. Мы тренировались в течение многих часов. Достаточно интересен тот факт, что чем больше мы работали вместе, тем больше раскрывался её талант.

Ник снял руку с руля и сжал спинку сидения.

— Она не входит в категорию суперпараноиков?

— Нет, — Цинния улыбнулась. — Просто она немного более подозрительна, чем большинство людей. И она действительно склонна анализировать все подряд, но ведь так поступают не только схематики. Просто анализирует она все же лучше. Линда работает в исследовательском центре, в штате которого имеется вполне подходящий концентратор, фокусирующий для нее. Она счастлива замужем и ожидает ребенка.

Ник почувствовал, что начинает волноваться.

— Какой у нее уровень?

— Четвертый или пятый.

— Средний. — Его волнение улеглось.

— Первоклассных талантов-схематиков не существует, — напомнила ему Цинния. — Фактически, тот, которого я обнаружила в твоем казино, был единственным сильнее Линды из тех, с кем я когда-либо сталкивалась. Между прочим, твоя служба безопасности нашла его?

— Нет. Но вчера никаких больших выигрышей не было. Кем бы он ни был, он не сорвал банк.

— Повезло тебе. Все равно, мне жаль, что твои люди не поймали его.

— Почему?

Она торопливо посмотрела на свои часы.

— Все дело в принципе, — сказала она с очевидно ложной беззаботностью. — Уже очень поздно. Лучше отвези меня домой.

— По поводу убийства Фэнвика, — начал Ник. — Обещай мне, что оставишь это дело полицейским.

— Я могу сделать больше.

— Я почти чувствую, как ты составляешь план. Что ты задумала?

— Ничего.

— Пять кругов ада. — Ник потянулся и взял ее за подбородок. Он вынудил ее посмотреть себе в глаза. — Скажи мне.

— Хорошо, мне только что пришло в голову: теперь, когда Моррис мертв, Полли и Омар могут пожениться.

Ник уставился на нее в изумлении:

— Полли и Омар? Секундочку. Ты же не думаешь, что они имели какое-либо отношение к убийству Фэнвика?

— Почему нет? — спросила она с досадой, так как Ник ее не поддержал. — Они не могли пожениться, пока бедный Моррис был жив.

— Полли и Омар, очевидно, уже давно состоят в любовной связи. Почему же именно сейчас они решили убить Фэнвика?

— Я не знаю. — Цинния упрямо поджала губы. — Но ты должен признать, что это возможно.

— Чрезвычайно сложно представить. Я бы сказал, что шансы на это такие же, как на то, что при нашей жизни Переход снова откроется. Черт побери, Цинния, я не хочу, чтобы ты ввязывалась в расследование убийства, ты понимаешь?

Она склонила голову, пристально смотря на него, как будто он нес полную чушь:

— Почему ты сердишься? Независимо от того, что я решу делать, это не твое дело.

— Хочешь знать, почему я был в бешенстве, когда ты позвонила мне час назад?

— Ты уже сказал, почему. Ты недоволен местом, которое я выбрала для покупки журнала.

— Если бы все было так просто, это было бы замечательно, — прошипел он сквозь зубы. — Я напился задолго до того, как ты подняла трубку, чтобы позвонить.

Она пристально посмотрела на него:

— Почему?

— Потому что. Ты. Никогда. Не позвонишь.

Она уставилась на него:

— Но я ведь позвонила.

— Только потому, что Полли попросила тебя связаться со мной.

— Ответь мне прямо. Ты ждал, что я тебе позвоню? Позвоню раньше, чем поговорю с Полли?

— Мы собирались обсудить вместе вопросы по поиску журнала и убийцы, помнишь?

— Как же, вместе, — она откинулась на спинку сиденья. — Ты только старался управлять мной во всем, а объединение сил — пустая болтовня. Тебе нужна была любая информация относительно местонахождения журнала, которую я, возможно, имела, но ты и не собирался помочь мне найти убийцу Морриса.

— Это неправда… Вот и поговорили о вызывающей подозрения паранойе. Прямо сейчас ты ее довольно хорошо демонстрируешь. — Он ее теряет. У него не было ничего, чем он мог заинтересовать ее теперь. Отчаяние рвалось наружу.

— Черт побери, Частин, если ты хотел поговорить со мной, почему не позвонил?

— Я уже звонил. — Он сжал зубы. — Была твоя очередь.

Цинния вскинула руки:

— Не могу поверить, что мы спорим вот так. Мы походим на пару, ссорящуюся после неудачного свидания.

— Я рад, что ты наконец заметила. — Он потянулся к ней. — Это точно — что похоже, то похоже. На неудачное свидание.

— Прекрати это. — Она уперлась руками в его плечи. — Что ты делаешь?

— Я собираюсь поцеловать тебя.

— Зачем?

— Будь я проклят, если знаю.

— Просто замечательно. — Она посмотрела на него с негодованием. — А ты мне нравишься намного больше, когда у тебя нет на все ответов.

— Поверь мне, если бы у меня были на все ответы, то я не сидел бы здесь и не спорил с тобой. Я вернулся бы в свой офис и занялся более полезными делами.

— Например?

— Например, делал бы деньги. — И он притянул ее к себе.

Глава 10

Ураган страсти ошеломил ее. Неизвестно откуда взявшаяся огромная волна подхватила ее и понесла куда-то вверх. Кружась, она опускалась в глубины неизведанного моря. Цинния почти чувствовала потрескивающую на переднем сиденье «Синхрона» энергию. Она смутно подумала, почему никаких искр в действительности нет. Рот Ника был бесконечно неотразим, бесконечно требователен, бесконечно сладостен. Она наслаждалась его голодом, смаковала его жажду, упивалась его страстью к ней. Он даже пахнет свежо, решила она. Притягательно, по-мужски. Она предположила, что он скорее пользовался мылом, а не туалетной водой. Ей это нравилось. Ей это очень нравилось. Ей никогда не нравились мужчины, злоупотребляющие парфюмом.

— О, мой Бог. — Она испустила короткий, сдавленный крик возбуждения и обвила руками его шею. — Я не понимала… Я не знала…

— Может, ты не пробовала. — Ник поменял положение, опуская ее на сиденье. — Но я хотел сделать это с той самой минуты, как ты вошла в мой кабинет.

— Это все красное платье.

— Я всегда любил красный. — Его глаза мерцали в полумраке, он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею.

Она почувствовала, как тепло разлилось в нижней части ее живота. Ее пальцы глубоко впились в его плечи. Ощущение гладких мышц под рубашкой вызвало новую волну предвкушения. Глубоко внутри она всегда знала, что в предыдущих отношениях с мужчинами, которые у нее были, чего-то недостает. Но она никогда не могла выделить этот неуловимый, недостающий элемент. Сегодня вечером, решила она в порыве ликующего удовлетворения, к загадке нашелся подлинный ключ. Вспышки понимания бежали по нервным окончаниям. Такого никогда не случалось прежде во время поцелуя. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что жар тела Ника распалил все ее чувства, даже те, которые функционировали на подсознательном уровне. Очевидно, что паранормальная ее часть была столь же потрясена и взволнована объятием, как и физическая.

Ник подмял ее под себя, используя свой вес, чтобы удержать на месте. Странное, совершенно необъяснимое желание создать кристалл разрасталось внутри нее. Пораженная, она сопротивлялась психическому порыву. Она была почти уверена, что Ник талант. Они были так близко, что он мог бы уловить волны исходящей от нее энергии. Вышел бы конфуз. Секс, в конце концов, не должен выходить за рамки физических ощущений. Она никогда не слышала о том, чтобы секс затрагивал психические чувства.

Это было необычно. Определенно необычно. Кстати, ей же говорили эксперты, что у нее не совсем обычный тип психической энергии.

Ник ее рот своим. Она почувствовала вкус его губ и сразу же решила, что анализ событий, происходящих на уровне подсознания, подождет. У нее не было времени размышлять над необычными ощущениями, которые легкими волнами пробегали по ее телу. Она была слишком взволнована, слишком любопытна, слишком ослеплена, чтобы ломать голову над всякими умозаключениями.

— Как хорошо. — Голос Ника стал хриплым. Его рука передвинулась вниз, чтобы накрыть ее грудь. — Очень хорошо.

— Ник.

Краем глаза Цинния заметила, что поток воздух внутри машины уплотнился. Часть ее рассудка все еще соображала достаточно ясно, чтобы удивиться собственной реакции на вспышку сексуальной напряженности. Она огорчилась, осознав, что даже не заметила быстрого изменения потока воздуха над передним сидением автомобиля, пока Ник не притянул ее к себе. Очевидно, он понял это сразу же. «Но у меня есть превосходное оправдание того, что я вовремя не оценила сложившуюся ситуацию», — сказала она себе. Она никогда прежде в жизни не испытывала ничего подобного.

Она еще теснее прижалась к Нику, прекрасно сознавая его возбуждение — его твердый и крепкий член был прижат к её ноге. Он был большим. Очень большим. Возможно, слишком огромным. Но, несомненно, это интриговало. Она робко положила руку ему на бедро, изучающе провела по выпирающему через плотную ткань черных брюк контуру. Его ответный стон поощрял на дальнейшие действия. Пальцами другой руки она зарылась в его волосы, покрывавшие затылок. Она могла поклясться, что его стон перерос в низкое рычание.

Его рука заскользила вниз по позвоночнику, и пальцы обвились вокруг ее бедра. И еще одна волна, уже на обоих уровнях, психическом и физическом, прокатилась по ней. Этого не должно было случиться, подумала она.

— Это невозможно, — пробормотала она возле его шеи.

— Нет, — возразил Ник. — Сложно, но не невозможно. Я не делал этого на переднем сиденье автомобиля с тех пор, как мне было восемнадцать, но я полагаю, что смогу вспомнить, как это было.

— Это не то, что я имела в виду. — Она вздрогнула, так как еще одна вспышка психического озарения вторила напряжению физического желания. — Здесь есть что-то странное.

— Это просто панель управления. Давай переместимся на заднее сиденье. Там будет удобнее.

Он говорит о сексе, догадалась она. Цинния задалась вопросом: а вдруг психическая сторона ее натуры дала сбой и начала создавать сексуальные галлюцинации в подсознании, в то время как Ник спокойно предлагал расположиться поудобнее. Глубоко внутри ее охватила жуткая паника. Она была настолько сильной, что подавила прежнее возбуждение. Она открыла глаза и положила руки на его крепкую грудь.

— Подожди. — Ей не хватало дыхания. — Достаточно. Мы должны остановиться. Прямо сейчас.

Ник замер. Он медленно поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

— Почему?

От такого ужасно простого вопроса она на несколько секунд онемела. Она понятия не имела, как объяснить необычные чувства, которые испытывала.

— Ммм, ну…

— Я так полагаю, ты делала прививку, предотвращающую беременность, как и все?

— Да, — пробормотала она, неожиданно смущенная прагматичным вопросом. — Да, конечно.

Его рот немного скривился:

— Так же как и я. Нам ничего не грозит.

Он начал опускать голову.

— Не в этом дело, — она отстранилась. — Я пытаюсь сказать тебе, что все зашло слишком далеко. Я говорила, что ты можешь поцеловать меня. И это всё. Ради всего святого, мы едва знаем друг друга. И случайные связи на одну ночь — не мой стиль.

Он поднял голову и довольно долго изучал ее. И в его пристальном взгляде такая сокрушительная сила была, что у нее перехватило дыхание. Цинния готова была поклясться, что новый вид энергии теперь вибрировал в закрытом пространстве автомобиля. Это были не искры, возбуждающие пыл сексуального влечения, физического или психического. Это было что-то гораздо более опасное.

— Что именно, — уточнил Ник, — твой стиль?

Циннии пришло в голову, что она находится в несколько рискованном положении. Она была одна в безлюдном парке с мужчиной, имеющим в городе дурную славу. Слова тети Вилли всплыли у нее в голове. «Этот мужчина чуть лучше гангстера».

— Как ты смеешь запугивать меня, Ник Частин? Я приехала сюда сегодня вечером, чтобы помочь тебе заполучить этот проклятый журнал. Я оказала тебе услугу. Подозреваю, что ты не любишь быть кому-то должен. Но дела обстоят именно так. Ты должен мне. Я требую ответной услуги.

Он замер. Знакомая загадочная маска проявилась в его суровых чертах.

— Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты вел себя цивилизованно.

Маска исчезла так же быстро, как и появилась. В его глазах плясали чертики.

— Мне нравится, когда ты грязно выражаешься.

Она мигнула:

— Прошу прощения?

Он едва заметно улыбнулся:

— Не важно. Ты права, я действительно должен тебе и хотел расплатиться.

Она настороженно следила за ним.

— Каким образом?

Он накрутил на палец один из ее локонов:

— Ты поужинаешь со мной?

— Ужин? — Она не могла привести мысли в порядок. — Когда?

— Может, завтра вечером? — Он посмотрел на часы. — Уже сегодня вечером.

— Сегодня вечером я буду фокусировать.

— А завтра вечером?

— Ты серьезно, правда?

Он не отвел взгляд.

— Очень.

— Но тебе теперь не нужна моя помощь. У тебя есть журнал.

— Забудь о журнале. Так ты поужинаешь со мной?

— Ты мне ничего не должен. Я забираю свои слова обратно о том, что ты у меня в долгу.

— Прекрасно. Я тебе не должен. И я все еще хочу поужинать с тобой.

Она колебалась.

— Я не уверена, что это хорошая идея. Папарацци, кажется, теряют к нам интерес. Если мы снова появимся вместе на публике, то это вызовет новую волну всяческих предположений.

— Мне плевать на желтую прессу и статьи в светской хронике. — Он ласково провел большим пальцем по ее нижней губе.

Она пришла в ужас от того, что прикосновение заставило ее нижнюю губу дрожать. Она сглотнула и глубоко вздохнула.

— Прости, но у меня создалось впечатление, что ты был очень заинтересован в неприкосновенности своей личной жизни, — сказала она.

— Ты имеешь в виду, что слышала, будто я скрытный? Замкнутый?

— Помимо всего прочего. А ты хочешь сказать мне, что это неправда?

— Я говорю тебе, что хочу поужинать с тобой. Ради этого я вынесу сплетни и вопросы общества. От тебя мне нужен только ответ. Да или нет?

«Это не самое галантное или любезное приглашение, которое когда-либо я получала, но, по крайней мере, на сей раз, он не пытался мной управлять, — подумала она. — Он просто приглашает на свидание». Нику Частину еще не приходилось просить о чем-то вот так, без возможности повлиять на ответ. Это, несомненно, было для него совершенно непривычным опытом. Она почти чувствовала жалость к нему. Почти. «Ужин-свидание с ним будет не самым мудрым поступком», — сказала она себе. Это встревожит ее семью, взволнует друзей из «Синэрджи Инкорпорейтед» и, весьма возможно, привлечет нежелательное внимание желтой прессы.

Но несколько искр невидимой, соблазнительной энергии, которая кипела между ними мгновение назад, все еще потрескивало в воздухе вокруг нее. «Я ждала всю взрослую жизнь, чтобы ощутить эту восхитительную энергию», — подумала она. И Ник попросил, а не угрожал или заставлял.

— Да, — сказала она. — Я хочу поужинать с тобой.

* * *

— Я назвал ее «Пропавшая экспедиция». — Рукой, облаченной в плотную перчатку, Ньютон Дефорест взял свисающую зеленую лиану и обрезал ее с помощью садовых ножниц. — Бартоломью Частин ранее провел две экспедиции, чтобы нанести на карту острова Западных Морей. Обе были чрезвычайно успешны. Команды нашли залежи неизвестных руд и минералов. Они вернулись с многочисленными экземплярами новых растений и животных. Но последняя экспедиция Частина просто исчезла в джунглях какого-то неотмеченного на карте острова.

— Но почему не существует никаких официальных документов об экспедиции? — Цинния взволновано смотрела, как темно-красная жидкость вытекала из виноградной лозы. Казалось, что из обрезанного растения течёт кровь.

В одном информация Лео была верна, подумала она. Ньютон Дефорест определенно был странным типом. Он пригласил ее разговаривать в свой сад, и она с готовностью согласилась. Цинния любила растения и мечтала о том дне, когда сможет позволить себе купить дом с участком под сад.

Но ничто в саду Дефореста не радовало ее глаз: орнамент листвы был нелеп, листья принимали причудливые формы. В оттенках распустившихся цветов отсутствовала гармония, виноградные лозы были неестественно изогнуты. На чрезмерно засаженном участке Дефореста царил постоянный сумрак, созданный плотным навесом широких листьев и искривленными виноградными лозами. Как только Цинния прошла сквозь зарешеченные ворота, она оказалась окутанной искусственными сумерками.

Уже через несколько шагов Цинния поняла, что заблудилась. Это беспокоило ее больше, чем неправильная форма и цвет листвы. Обычно ее чувство ориентации не давало сбоя. Она знала, что была недалеко от дома, но не могла больше видеть полуразрушенную каменную постройку. Цинния не была уверена, что сможет найти дорогу обратно. Она уже потеряла из виду решетку садовых ворот. Ее окружали плотные темно-зеленые стены, возвышавшиеся на несколько футов. Казавшаяся непроницаемой масса листьев образовывала проходы. Они извивались и уходили вглубь поместья. Цинния стояла с Ньютоном в узком искривленном коридоре из толстых вьющихся виноградных лоз. Под ногами лежал ковер светящегося зеленого мха, излучавшего тусклый и мрачный блеск. В этом саду все неправильно, решила она. И садовник в том числе.

Ньютон был вполне приятным, хотя и казался очень странным. Она сожалела о том, что он не додумался предложить ей чашечку коф-ти. Она могла бы этим воспользоваться. Со всеми этими волнующими событиями в парке Перехода вчерашней ночью она совершенно забыла о назначенной с профессором Дефорестом встрече. И вспомнила только час назад, когда проснулась. Чтобы прийти на встречу без опоздания, ей пришлось пожертвовать завтраком, коф-ти, и утренней газетой — всеми теми мелкими привычными атрибутами, с которых начинался день.

Ньютон был пухленьким веселым и краснощеким эльфом с аккуратно подстриженной бородкой и брюшком. Поверх рубашки из шотландки и хлопчатобумажных брюк он носил кожаный фартук садовника с карманами для инструмента и инвентаря. На его носу громоздились крошечные круглые очки, кепка закрывала лысеющую голову.

Очевидно, он любил эту тему — легендарную Третью Экспедицию Частина. По тому, как он вцепился в неё мертвой хваткой, Цинния заключила, что ему не хватает учеников, которые были вынуждены слушать его в классных комнатах. В конечном счёте, она не возражала против его болтливости и была готова слушать.

Журнал теперь хранился в безопасном месте у Ника, но убийца Морриса Фэнвика все еще находился на свободе. Если ее подозрение верно, и Морриса убили не из-за денег на наркотики, то журнал был единственной оставленной ей зацепкой. Она должна была узнать больше о Третьей Экспедиции.

— Ах, да. Почему нет никаких официальных документов о «Потерянной экспедиции»? — Ньютон одобрительно и хитро посмотрел на нее, одновременно подрезая следующую виноградную лозу. — Ваш вопрос превосходен, в самом деле. Я провел годы в поисках документов и газет, которые докажут мои теории.

Цинния словно загипнотизированная смотрела, как все больше кроваво-красного сока капало из виноградной лозы.

— Вы нашли какие-нибудь веские доказательства?

— Ничего, что удовлетворило бы противников и зубоскалов. — Ньютон вздохнул, поскольку он увидел уродливый фиолетовый цветок. — Были кое-какие ранние документы, указывающие на то, что Третья Экспедиция Частина отбыла согласно расписанию. Но официальные записи говорят, что этого не было, так как Частин ушел в джунгли и покончил жизнь самоубийством за несколько дней до того, как команда собиралась отбыть.

— Но вы полагаете, что экспедиция действительно состоялась?

— О да, — сказал Ньютон. — Я в этом почти уверен. Двадцать лет назад я сумел найти пару старых шахтеров, добывающих студень, которым случилось быть в Серендипити на той неделе, когда там собиралась команда. Они вспомнили пять мужчин из Экспедиции Частина.

— Серендипити?

— Это была отправная точка экспедиции. Последний оплот цивилизации, можно так выразиться. Это был всего лишь маленький шахтерский лагерь, расположенный на одном из внешних островов. Позже добывающая компания ушла оттуда, и джунгли очень быстро выросли снова. Сегодня там ничего нет. Я поехал на Западные Острова несколько лет назад, чтобы самому все посмотреть.

— Что случилось с вашими двумя свидетелями? Почему они никогда не выступали с заявлением?

— Еще один хороший вопрос. — Ньютон кончиками ножниц ткнул закрытые лепестки болезненного желтого цветка. Цветок открылся с треском, показывая гнездо острых шипов в центре. — Ответ состоит в том, что к тому времени, когда я был готов издать мой труд, они оба были мертвы.

— Вы подозреваете, что их убили?

Ньютон хитро прищурился:

— О, власти утверждали, что в их смертях не было ничего загадочного. Один мужчина был алкоголиком. Он закончил свою жизнь лицом вниз в канаве на Фаундер-сквер. Другой имел проблемы с наркотиками. Его убил другой наркоман, которого он, очевидно, попытался обворовать. Совершеннейшая чепуха.

— Как вы думаете, что с ними в действительности случилось?

— Их убили пришельцы. — Ньютон со знанием посмотрел на нее. — Не сами, конечно. Эти существа, скорее всего, взяли под контроль мозг какого-то бедного простофили и затем приказали ему избавиться от свидетелей.

Цинния вздрогнула.

— Понятно. — Она подумала, а не спросить ли Ньютона, почему заодно инопланетяне не убили его, ведь он единственный, кто раскусил их гнусные планы, но сдержалась. Он мог отказаться продолжить беседу, если бы она слишком аргументировано возражала. — Должно быть, есть и другие люди, которые могли бы вспомнить об экспедиции.

— Я сумел найти немногих, кто вспоминал, что экспедиция действительно была запланирована. Но по их словам она была отменена в последнюю минуту из-за самоубийства Частина. Все, кто был хоть немного в курсе дела и с кем я говорил, от университетских чиновников до людей, живших на островах, верят, что экспедиция так и не покинула Серендипити.

— А как насчёт семей тех пятерых мужчин, которые составляли команду экспедиции? Они, должно быть, забеспокоились, когда их родственники не вернулись.

— Частина объявили самоубийцей собственные родственники. У остальных четырех мужчин близких родственников не было. Никто не заметил, что они просто исчезли.

Цинния нахмурилась:

— Разве это не странно?

— Совсем нет. Частин сам лично подбирал команду. Первым его требованием был опыт выживания в джунглях. Это ограничило его поиски потенциальных кандидатов обычным списком одиночек, незаконнорожденных и всякой шушеры из тех, кто обитал на островах и желал наняться на работу в экспедицию. В те дни немногие были согласны на такую работу.

— Почему бы и нет? Звучит захватывающе.

Ньютон хихикнул:

— Совсем не так захватывающе, как разведка студня. В конце концов, человек может разбогатеть, если он найдет залежи студня. С другой стороны, участие в экспедиции оплачивается по ставке. Любые обнаруженные ценности становится собственностью того, кто финансировал экспедицию.

— В данном случае это Университет Нью-Портленда, правильно?

— Верно. И, как я уже говорил, их отчеты показывают, что они отменили экспедицию после того, как Частин исчез.

— Хм. — Цинния наклонилась ближе к подрезанной виноградной лозе, чтобы рассмотреть красный сок, который капал из нее.

— Нет, нет, мисс Спринг, вы же не хотите коснуться того небольшого побега, истекающего кровью. — Ньютон игриво шлепнул ее по руке. — Только когда рана заживет.

Цинния посмотрела на него:

— Рана?

— Фигурально выражаясь. — Веселые глазки Ньютона плясали за его круглыми стеклами его очков. — Как вы можете видеть, виноградная лоза при укорачивании начинает кровоточить. Сок довольно ядовитый, от него остаются ужасные ожоги.

— О. — Цинния быстро убрала руки в карманы джинсов и пошла следом за Ньютоном по другой аллее. — Так вы уверены, что команда экспедиции была похищена инопланетянами?

— Это единственное разумное объяснение исчезновения пяти мужчин вместе со всеми отчетами, которые доказали бы, что команда отбыла по плану, — сказал Ньютон. — Я признаю, что благодаря желтой прессе, на мою работу обратили внимание один или два чудака за эти годы. Некоторые из дураков придумали собственные теории, но это полная ерунда.

— Что это за другие теории?

— Несколько лет назад одна из желтых газетенок напечатала неправдоподобную версию, в которой утверждалось, что последняя экспедиция Частина обнаружила какое-то сокровище. Возможно, огромные залежи огненного кристалла. Автор предположил, что пять членов команды договорились между собой скрыть месторасположение кристалла изатем сфальсифицировали собственное исчезновение.

— Так они не хотели отдавать то, что нашли, университетским чиновникам?

— Да. — Ньютон хихикнул. — Забавная теория, конечно. Если бы эти пятеро все последние годы держали в секрете обширные залежи огненного кристалла, то кто-то все равно бы заметил. Огненный кристалл настолько редок, что если бы он внезапно появился на рынке в большом количестве, это вызвало бы настоящей переполох.

— Верно. — С этим Цинния не спорила. — И всё же мысль о том, что команда обнаружила что-то настолько ценное, и они решили это спрятать, очень интересна.

— Да ну! Пятеро мужчин не смогли бы хранить такую тайну долгое время. — Ньютон махнул ножницами в ее сторону. — Они были похищены пришельцами, мисс Спринг. И затем те же самые пришельцы уничтожили все следы Третьей Экспедиции так, чтобы никто не мог вычислить, что же случилось на самом деле.

— Это кажется немного невероятным, — предположила Цинния настолько мягко, насколько возможно.

— Не настолько и невероятно. Не забывайте, у нас есть подтверждение того, что в прошлом инопланетяне посещали эту планету.

— Вы говорите об артефактах, которые нашел Лукас Трент.

— Так точно, — сказал Ньютон.

— Но эксперты говорят, что они очень древние. Кто бы их ни оставил, это было тысячи или более лет назад.

— Это не означает, что они не могли вернуться тридцать пять лет назад и похитить Частина и его команду.

— Но почему они выбрали именно этих пятерых? — спросила Цинния.

— Возможно, мы никогда не узнаем ответ на этот вопрос, моя дорогая. Они инопланетяне, в конце концов. Кто может сказать, как они мыслят? — Ньютон нахмурился. — Возможно, вам стоит отойти от того языка-ловушки.

— Язык-ловушка? — Цинния посмотрела вниз на огромный мясистый лист в форме горла.

— Маленькое умненькое растение, если мне будет позволительно так выразиться. Оно может откусить палец или два, если вы не поостережетесь. Смотрите. — Ньютон выхватил маленький полиэтиленовый пакет из своего кармана и открыл его, чтобы достать полоску сырого мяса. Он бросил мясо к языку-ловушке.

Когда лакомство пролетало над лепестками растения, они раскрылись, и оттуда высунулось нечто длинное и толстое, похожее на язык. Оно поймало пролетающую пищу и стремительно отправило вниз в липкое волокнистое сердце растения.

Цинния скривилась, когда мясо исчезло внутри зеленой глотки.

— Я поняла, что вы имели в виду.

— Разгадка, как пройти сквозь мой лабиринт в целости и сохранности, заключается в том, чтобы ни до чего не дотрагиваться, — радостно ответил Ньютон.

Цинния резко остановилась.

— Мы находимся в лабиринте?

— Конечно. Разве вы еще не поняли? — Ньютон снисходительно хихикнул. — Мой друг-схематик спроектировал его для меня. Он выстроен таким образом, что любой, кто входит в него, направляется непосредственно к центру и не найдет выхода, если не знает кода.

Цинния осторожно огляделась вокруг.

— Который вы знаете, я надеюсь?

— Конечно, конечно. Это мой лабиринт, в конце концов. — Ньютон ворошил на вид непроницаемую стену листьев. — Подойдите. Посмотрим кое-что в движении.

— Прошу прощения…

— Я говорил о моей непослушной маленькой колючке-западне, она здесь, — объяснил Ньютон. — Обычно она более активна в это время дня, но я полагаю, что небольшой мороз этим утром несколько замедлил ее жизнедеятельность.

— Замедлил? — Цинния попятилась назад.

— Я продемонстрирую. — Ньютон коснулся кончиком садовых ножниц неуязвимой зеленой стены еще раз. — Это если я смогу разбудить ее. Ау, мы идем. Пора вставать, соня.

Цинния услышала мягкий, свистящий шелест. В следующий момент масса длинных острых шипов вырвалась наружу через зеленые листья. Она поняла, что любое существо, оказавшееся близко возле стены зелени, было бы пронзено.

— Интересно. — Она тяжело сглотнула.

— Я работал над этим гибридом в течение нескольких лет. — Ньютон выглядел довольным. — В ее естественной среде обитания колючка-западня довольно маленькая. Шипы могут проколоть только насекомых или маленьких птиц. Проведя последовательные эксперименты, я создал этот вид, который мог бы легко убить кролика-мышь среднего размера.

Цинния следила за многочисленными шипами.

— И серьезно ранить что-нибудь большее.

— Конечно, конечно. — Ньютон сиял. — Как я уже говорил, хитрость использования моего сада в том, чтобы избегать касаться чего-либо, разве что вы точно знаете, что делаете.

— Я это запомню. — Цинния убедилась, что стоит в самом центре зеленого коридора. — Вы когда-нибудь слышали о журнале последней экспедиции Частина?

— Журнал? — Ньютон непроизвольно сделал паузу, — должен быть, конечно. В конце концов, Частин вел журналы первых двух экспедиций. Он был очень дотошен в таких делах. Но журнал Третьей был, без сомнения, утерян, когда пришельцы похитили Частина.

У Циннии было такое чувство, что Ник не оценит информацию, полученную от вышедшего из ума Дефореста, тем более, что журнал Третьей Экспедиции был недавно найден. Она отказывалась это признавать, но было очевидно, что она впустую потратила свое время на профессора.

— Вы мне очень помогли, сэр. Спасибо, что ответили на мои вопросы. А теперь мне действительно пора.

— О, вы не можете уйти прежде, чем не посмотрите сердце моего лабиринта, моя дорогая. Это очень специфическое место, я знаю, о чем говорю.

— А что там в центре? — спросила она с тревогой.

— Водяной грот с растениями, конечно. — Ньютон захохотал и пошёл по темно-зеленому коридору. — Пойдемте, моя дорогая, я покажу вам его. Я очень горжусь своими водными экземплярами.

Цинния почувствовала, как внезапно вспотели ее ладони. Она вытерла их об джинсы.

— У меня нет времени, профессор.

— О, у вас найдется время для этого, моя дорогая. — Ньютон исчез за углом. — Мне нравиться хвастаться гротом. Кроме того, вы не сможете вернуться к дому без меня.

— Профессор Дефорест, подождите…

— Сюда, мисс Спринг. — Голос Ньютона становился все слабее.

Цинния оглянулась на дорогу, по которой пришла, и поняла, что совсем потерялась. Она не могла понять, какой из изгибающихся зеленных лиственных проходов привёл её сюда. Другого выбора не было, и ей пришлось следовать за Дефорестом.

— Профессор Дефорест, я действительно не могу остаться надолго, — сказала она, надеясь, что ее голос был твердым.

— Я понимаю, моя дорогая. — Его голос стал еще слабее.

Цинния бросила последний взгляд через плечо. Это безнадежно. Она никогда не сможет найти выход без Ньютона.

— Подождите, профессор, я иду. Мне не терпится увидеть ваш грот.

Она поспешила за угол и почти столкнулась с Ньютоном.

— Ах, вот и вы. — Его глаза излучали радостное удовольствие. — Сюда. — Он повернулся и перешёл на другую дорожку. — Запомните, ничего не касайтесь.

— Поверьте, не буду. — Цинния неохотно следовала за ним. — Как вы находите дорогу в этом лабиринте?

— Весьма просто, моя дорогая. — Он повернулся к ней и сверкнул своими мигающими синими глазами. — Я знаю свой сад. Будьте осторожны с тем растением Перехода. Вы не захотели бы оказаться рядом, когда оно закроется.

Цинния обошла вокруг тяжелого свисающего каскада листьев. Она подумала, что услышала шум воды, булькающей где-то в отдалении. В воздухе чувствовался неприятный запах гниющей растительности.

— Мы пришли, моя дорогая, — сказал Ньютон, поскольку он поворачивал за последний угол. — Прекрасно, не так ли? Я провел здесь очень много приятных часов, сидя на той каменной скамье.

Цинния осторожно миновала угол и увидела скалистый грот, покрытый склизким зеленым мхом. Заводь темной воды циркулировала вокруг расщелины каменной пещеры и исчезала в черной глубине. Огромные, устрашающего вида растения расселись по периметру заводи подобно многочисленным голодным хищникам, ждущим свою добычу. Цинния подумала, что, учитывая основной мотив оформления сада, возникшее видение не было чересчур образным. Жирные виноградные лозы свисали поперек входа в грот. Вдобавок ко всем на поверхности темной заводи плавало много растительности. В пещере Цинния заметила что-то большое, состоящее из клубней.

— Очень необычно, — сказала она.

Ньютон сиял почти отеческой гордостью.

— Спасибо, моя дорогая. Я посвятил годы своим растениям. Они все уникальны и настолько прекрасны, что время от времени ими стоит похвастаться.

Цинния собиралась еще раз тактично заметить, что ей пора. Она стояла в нерешительности, когда ее поразила одна мысль.

— Профессор, вы, должно быть, делали какие-то записи в ходе ваших изысканий.

— Конечно, конечно. Очень много. Не проверял их в течение многих лет. Они заархивированы в специальном месте, где я храню все памятки по моей работе в академии.

— Где?

— Под домом, в семейном склепе, конечно. — Ньютон задумчиво улыбнулся. — Прекрасное место для таких вещей. Моя работа в академии, в конце концов, так же подернута прахом, как и мои родственники. И, откровенно говоря, между нами, мне намного симпатичней моя работа, чем семья. Ужасная судьба.

В мозгу Циннии всплыл образ тети Вилли.

— Я могу понять ваши чувства, профессор. У меня есть последний вопрос.

— Какой, мисс Спринг?

— Вы сказали, что чиновники нью-портлендского Университета хотели верить, что Бартоломью Частин совершил самоубийство.

— Они без возражений согласились на эту версию.

— Почему? У Частина было расстройство психики?

— Нет. Но он, судя по слухам, был схематиком. Каждый знает, насколько они странные.

* * *

Уже было больше десяти, когда Цинния вышла из лифта и пошла по коридору к своей квартире. Она была вымотана. Она слишком долго сегодня фокусировала, как часто бывало со схематиками. Они имели привычку теряться в схемах, которые создавали в плоскости подсознания. Когда это случалось, они получали так много удовольствия, что Цинния терпеть не могла их прерывать. К несчастью для них, услуги «Синэрджи Инкорпорейтед» оплачивались повременно. Этим вечером клиент-схематик, работавшая в области биологического синергизма, обрабатывала чрезвычайно сложную таблицу данных по биосинергетической статистике. Когда Цинния мягко напомнила ей о потраченном времени, исследователь предложила работать дальше. Она обещала, что лаборатория покроет все издержки.

Она оплатит большой счет за услуги, чему обрадуется Клементина, подумала Цинния, входя к себе в квартиру. Но прямо сейчас кровать казалась ей намного привлекательнее, чем добавка к зарплате. Это был очень долгий день. Она зевала, когда подошла к выключателю. В темноте около камина промелькнула тень. Цинния прекратила зевать и приготовилась закричать.

— Скажи мне, — сказал Ник, который сидел на тяжелом стуле периода Поздней Экспансии. — Что, черт возьми, заставило тебя думать, будто тебе это сойдет с рук?

— Что? — Она была настолько ошеломлена, что едва могла говорить. Она убрала руку с выключателя, оставляя комнату в темноте. — Что ты имеешь в виду?

— Это очень хорошо сделанная подделка, а я так тебе доверял. — Глаза Ника мерцали в полумраке. — Но это фальшивка с первой до последней страницы.

— О чем ты говоришь?

— О журнале, конечно. — Его голос был крайне мягким, крайне опасным. — Вчера вечером ты так великодушно принимала участие в продаже журнала, чтобы я купил его у Полли и Омара. Это искусная подделка.

Цинния сделала несколько шагов вперед и остановилась. Она была слишком удивлена, чтобы ясно мыслить.

— Как ты узнал об этом?

— Как я узнал? Вот как я узнал.

Мощь огромной сырой волной ударила по плоскости подсознания.

Схематик искал концентратора.

Требовал концентратора.

Охотился на концентратора.

Взывал к концентратору.

Цинния прекратила дышать, когда почувствовала присутствие психического поиска. В этом было что-то волнующе знакомое. Кто-то тянулся к ней как никакой другой талант когда-либо. Инстинктивно она ответила совершенно четким кристаллом. Поток великолепной силы обрушился на него, проявляясь в больших волнах управляемой психической энергии.

Она знала этот талант. Она знала этого мужчину.

— Это был ты, — прошептала Цинния. — Ты вампир.

Глава 11

Она оборвала фокусную связь, а затем включила свет. Почему-то такой простой поступок застал Ника врасплох. Инстинктивно он подавил рвущуюся бурю сконцентрированной им в плоскости подсознания силы. Созданный Циннией кристалл сверкнул и исчез.

— Великолепно! Просто здорово! — Цинния всплеснула руками. — Достойный конец прекрасного дня. Я не позавтракала, потому что пришлось потратить утро на фанатичного профессора и скопище кровососущих растений. Я не пообедала, потому что должна была провести скучнейший вечер, фокусируя при обработке статистики. Я захожу домой, мечтая лишь о бокале вина и бутерброде, и что же меня ждет? Психический вампир в гостиной. Это уже слишком. Я — пас.

Она послала Нику испепеляющий взгляд, а потом гордо прошла на кухню. Она дернула дверцу охладителя и достала бутылку зеленого вина.

Ник быстро переоценивал кое-какие факты, наблюдая, как она роется в выдвижном ящике в поисках штопора. Все шло не так, как он запланировал. Он ненавидел подобные ситуации. С тех пор, как он понял, что журнал — подделка, он думал только о том, как обвинит в этом Циннию. Он испытал жуткую ярость, когда понял, что остался в дураках. Но разочарование от очередной неудачи в поисках было и того хуже. А от мысли о предательстве Циннии все внутри переворачивалось.

Она его подставила. Другого логического объяснения не было. О н так и не понял, почему ему стало так больно, когда сегодня с утра он заставил себя признать правду. Он уже очень, очень давно не разрешал кому-то или чему-то так сильно на себя влиять. Он пришел в бешенство оттого, что так эмоционально отреагировал, а ведь должен был предвидеть такую возможность с самого начала. Ему вообще не следовало доверять Циннии.

Однако несмотря на факты, в тот момент ему больше всего хотелось дать ей шанс оправдаться. Раньше, когда он размышлял в своем секретном кабинете, он представлял дюжину разных вариантов этой встречи. И в каждой она отчаянно, изо всех сил убеждала его, что Полли и Омар обманули и её тоже. Ему хотелось, чтобы она умоляла, говорила о своей невиновности. Хотя логика подсказывала, что Цинния увязла в подлоге по самые её изящные ушки.

— Где настоящий журнал? — очень мягко спросил он. — Ты его кому-нибудь продала? Или оставила себе? Ты купилась на ту старую сказочку о том, что экспедиция отца нашла богатейшее месторождение огненного кристалла? Ты думаешь, что журнал выведет тебя к тому месту? Если так, то ты совсем не так умна, как я предполагал.

— Боже, неужели я могу пасть в твоих глазах еще ниже, чем уже есть?

— Никто не может предать меня и избежать наказания, Цинния.

— Частин, не сотрясай воздух понапрасну, пытаясь запугать меня. — Она обошла вокруг барной стойки, держа бокал с вином за длинную ножку, подошла к старинному дивану около окна и опустилась на него с радостным вздохом. Облокотясь на спинку, она вытянула ноги на подушках. — Я так устала, что у меня нет сил бояться.

— Лучше бы тебе собраться с силами, так как я не шучу.

Она медленно и задумчиво отпила глоток вина и посмотрела на Ника поверх бокала:

— Если журнал, который ты купил вчера вечером у Полли и Омара, — фальшивка, тогда я в полном недоумении, как и ты.

— Ты подготовила сделку. — Прямой взгляд Циннии нервировал его. — Ты принимала участие в операции. Единственное, чего я никак не пойму, почему, пять кругов ада, ты думала, что тебе это сойдет с рук?

Она подложила руку себе под голову:

— Ты действительно веришь в эту ерунду или это просто свойственная схематикам паранойя даёт о себе знать?

— Я не параноик, — сказал Ник сквозь зубы. — Но я очень хорошо определяю структуры, даже без помощи концентратора. Не надо быть талантом-схематиком, чтобы увидеть связи в данной ситуации. Даже маленький ребенок, взяв карандаш, сумеет понять, что к чему, и связать концы с концами.

— Тогда я предлагаю тебе пойти поискать маленького ребенка, так как у тебя самого плохо получается. — Она сделала второй глоток вина и закрыла глаза. — Господи, как же я устала. Ненавижу статистику.

Ник пришел в ярость. Он вскочил со стула и подошел к дивану.

— Смотри на меня, черт возьми.

Она открыла глаза.

— У меня нет настроения, мистер Частин.

Он сел на диван и выхватил бокал из ее руки.

— Ты действительно думала, что несколько поцелуев и обещание хорошего секса собьют меня с толку?

— Какое еще обещание? Я согласилась только на ужин. — Она приподняла брови в смешливом изумлении. — Кстати об ужине. Полагаю, что сегодняшнее твое представление означает его отмену?

Ник услышал треск. Жидкость потекла по его руке. Он опустил взгляд и с удивлением обнаружил, что сломал хрупкую ножку бокала. Он уставился на руку, потрясенный столь очевидной потерей самоконтроля. Кровь и зеленое вино капали с его пальцев на деревянный пол.

— О, святые небеса. Посмотри, что ты наделал. — Цинния поднялась с дивана и пошла на кухню. — Подойди к раковине. Я помою тебе руку, а потом ты можешь убираться в свою пещеру.

Гнев и отчаяние выплеснулись из него в возгласе:

— Цинния!

Он мысленно потянулся к ней, как утопающий за соломинкой. Ник ощутил знакомую пространственную дезориентацию. На него нахлынуло чувство облегчения, когда он уловил ее отклик. Как жаль, что он не сидит. Ничем неограниченная близость сбивала с ног.

Цинния ничего не сказала. Она открыла кран и построила кристалл в плоскости подсознания. Он был совершенно прозрачным и очень мощным. На этот раз Ник не спешил. Он чувствовал, что кристалл сможет выдержать полный диапазон его таланта. Еще никогда в своей жизни он не использовал свой психический талант на полную мощность. Больше он не мог сопротивляться и нетерпеливо послал талант, преломляя его через грани кристалла. Конструкция в подсознании даже не дрогнула. Он направил поток необработанной психической мощи и преобразовал его в точно настроенные волны энергии. Эта энергия могла быть использована им так же, как его руки или уши, или глаза. Энергия была столь же естественна и управляема, как любые другие его чувства.

Теперь у него не было необходимости искать и вычислять схемы в окружающем мире. И легкие неровности в углах мозаичной плитки на кухне, и мириады проблесков на поверхности вытекающей из крана воды складывались внутри окружающей схемы в запутанные связи, которые выходили на совершенно новый уровень в плоскости подсознания. Практически на несколько новых уровней. Он мог бы изучать их в течение долгих часов, анализируя связи, экстраполируя возможности, оценивая вероятности.

Но он не стал пробовать использовать энергию. Он просто наблюдал огромный, блестящий фонтан психической мощи своим внутренним зрением и восхищался. Он упивался красотой и силой полностью сконцентрированного таланта.

— Ты все еще пачкаешь мой деревянный пол, — сказала Цинния.

Обычно природа устойчивой фокусной связи позволяла и концентратору, и таланту переговариваться или заниматься чем-то обычным, одновременно работая на уровне подсознания. Аналогично тому, как можно одновременно идти и жевать резинку.

Но сегодня Нику было очень трудно сосредоточиться на словах Циннии. В дополнение к радостному изумлению полного раскрытия психического таланта, он был весь во власти сексуального желания, настолько сильного, что оно отзывалось болью во всем теле. Он вообще сомневался, сможет ли сейчас жевать жвачку, не говоря уже о ходьбе. После краткой борьбы он, однако, сумел укротить непрошеную чувственность и подойти к раковине.

— Разве ты этого не чувствуешь? — спросил он.

— Что? Фокусную связь? Конечно, чувствую. — Она взяла его руку и подставила под струю воды. — Она очень сильная, правда?

— Да. — Он подразумевал чувство глубокой близости, а не силу связи. Может быть, она не ощущала контакт так, как он. Вероятность, что только он один чувствует такую близость, привела его в уныние. — Я не знаю свой класс. Принятая шкала паранормального спектра не достаточна точна для талантов-схематиков.

— Как концентратор полного спектра с огромной практикой работы с талантами-схематиками, могу сказать, что ты зашкаливаешь за десятый уровень. — Она посмотрела ему в глаза. — Уверена, что ты об этом хорошо осведомлен.

Нет никакого смысла притворяться, что он нормальный.

— Наверно, да. — Он оперся на столешницу и любовался потоком собственной мощи на плоскости подсознания, в то время как Цинния ополаскивала его руку.

Он был в восторге оттого, что она держала его пальцы в своей руке. Ее рука была красива. Совершенный образец эволюции. Он мог проследить всю историю человеческого развития на примере ее тонких костей под невероятно мягкой кожей.

— Я полагаю, что ты никогда не проверялся? — спросила Цинния.

— Нет. — Он был очарован формой водяной лужицы на дне раковины. — Любой из тестирующих когда-нибудь мог бы проговорится. Это повредило бы бизнесу.

Она ухмыльнулась:

— Даже не сомневаюсь в этом. Быть схематиком — уже сомнительное удовольствие в глазах большинства людей, а быть выходящим за пределы шкалы схематиком — выдумка из романов про психических вампиров.

— Да. — Он специально усилил поток энергии через кристалл, чтобы изучить замысловатую форму капель воды, которой была забрызгана плитка вокруг раковины. В них он мог видеть целую математическую вселенную.

— Кстати о вампирах, — продолжала Цинния. — Я перечитала все романы Орчид Адамс про психических вампиров, но ты — первый реальный психический вампир, с которым я когда-либо работала. Если об этом узнает Клементина, она выставит счет за мою сверхурочную работу.

Он повернулся, и их глаза встретились. Она, наверное, шутит.

— Читать романы о выдуманных монстрах, талантах-схематиках, и играть в кости в казино, которым управляет один из них — две большие разницы, — сказал он.

— Верно. Большинство людей поостереглось бы играть на деньги в заведении, где владелец способен изменить закон шансов.

— Мне нет никакой надобности вмешиваться, — пробормотал он. — Распределение шансов и так на стороне заведения. Спроси любого специалиста по синергистической теории вероятности.

Он сделал глубокий вздох и ощутил присутствие своего привычного контроля. Слава Богу, легкое чувство опьянения постепенно отступало. Он все еще пропускал талант через кристалл на полной мощности, но больше уже не пребывал в таком восторге. Но как бы то ни было, тревожащее чувство близости сохранялось, и эрекция не ослабевала.

— Я верю тебе. — Она выключила кран и вручила ему бумажное полотенце. — Ник, мне очень жаль, что журнал был подделкой. Но я не имею никакого отношения к этому. Я только хотела помочь. Я закрою глаза на твое поведение сегодня вечером. Мне не нравятся люди, которые пытаются меня запугать.

Кристалл начал исчезать. Ник понял, что она сокращает поток собственной силы.

— Нет, подожди. — Инстинктивно он попробовал окружить кристалл хаотическими волнами рассредоточенного таланта.

— Не смей даже пытаться захватить меня таким образом, как в ту ночь в казино. — Цинния посмотрела на него с негодованием. — Я не знаю, кто из нас сильнее, и сегодня у меня нет желания узнать об этом.

— И ты говоришь, что я запугиваю. — Он обернул бумажное полотенце вокруг руки и неохотно приглушил свой талант. Он внимательно рассматривал, как совершенный кристалл переливался в плоскости подсознания. — Я сожалею о том, что случилось в ту ночь. Ты застала меня врасплох.

— Я застала тебя врасплох?! А как ты думаешь, что я почувствовала?

— Этого не повторится, — пообещал он.

— Да уж, лучше такое не повторять.

Он взглянул на нее:

— Что ты сделала с кристаллом, когда пыталась освободиться?

Она колебалась:

— По правде говоря, я не совсем уверена. Это был инстинкт. Я не думала, о том, что делаю.

— Каким-то образом ты искривила кристалл.

Она пожала плечами:

— Возможно, это обратная сторона медали моего дара фокусировать для талантов — схематиков. Оно было во мне изначально. Встроенный защитный механизм.

— Почему ты не боишься меня?

Она улыбнулась и развернулась, чтобы налить себе еще вина:

— Потому что я знаю, ты не сумасшедший.

— Как ты можешь быть в этом уверена?

— Вероятно, это имеет некоторое отношение к тому факту, что мой собственный тип психической энергии является неординарным. Я уже говорила тебе, что я не обычный концентратор. Я могу работать только с талантами-схематиками. Исходя из вышесказанного, я стала кем-то вроде эксперта по ним. Возможно, единственный настоящий эксперт в мире. Благодаря «Синержи Инкорпорейтед» в прошлом году я отработала с таким большим количеством талантов-схематиков, что большинству исследователей это не светит и за целую жизнь.

— Ты не ответила на мой вопрос. Почему ты думаешь, что я не сумасшедший?

Она вручила ему бокал вина.

— Трудно объяснить. Я могу чувствовать что-то такое, когда работаю со схематиком. Что-то такое, что большинство концентраторов не в состоянии обнаружить во время работы с ними. Я когда-то фокусировала для схематика, который был точно не в своем уме. Поверь мне, я вижу разницу. У него был только третий класс, но он выпил из меня все соки.

— Как? Он пробовал взять под контроль кристалл?

— Да, но он был слишком слаб для этого. Это было не самое страшное. Меня пугал его талант как таковой. Это было… — Она нахмурилась. — Ненормально. Я не знаю, как еще описать.

Он не сводил с нее глаз.

— А я, значит, нормальный?

— Ну, я не стала бы так говорить. В тебе нет ничего действительно нормального, Ник. Но ты, конечно, не сумасшедший.

Он сделал глоток дешевого зеленого вина.

— Ты знала бы, да а?

— О, да. Я знала бы. — Она смотрела на него. — Твой отец был схематиком?

— Да.

— Может, ты так страстно желаешь найти его журнал, чтобы узнать, не талант ли привел его к самоубийству? Ты боишься, что такая же судьба постигнет и тебя?

Она была слишком проницательна. Было бы опасно продолжать какие бы то ни было отношения с ней, не говоря уже о риске тесного контакта, как умственного, так и сексуального. Но теперь она была частью схемы. Он понял, что выхода нет. А впрочем, ему даже и не хотелось искать выход. Может быть, она — его судьба. Но он был не готов отвечать на заданные в лоб вопросы. Ему бы пришлось сопоставить некоторые данные, а он предпочитал закрывать на них глаза.

— Как ты узнавала, что мой отец схематик? — спросил он вместо ответа.

— Профессор Чудик сказал, что причина, по которой никто не подверг сомнению самоубийство Бартоломью Частина, заключалась в подозрениях о том, что он — схематик, а у людей много разных неправильных представлений о талантах-схематиках.

— Профессор Чудик?

Цинния скорчила рожицу:

— Ньютон Дефорест. Отставной профессор истории. Безумный садовник.

— Ты ходила к Чокнутому Дефоресту? — Ник почувствовал отвращение. — Какого черта? Я же говорил тебе, что он просто старый псих.

— Я с тобой и не спорю. Дефорест столь же непробиваем, как залежи студня. Ты бы посмотрел на его сад. — Она вздрогнула. У него талант садовника, он специализируется на плотоядных растениях-гибридах. Друг-схематик помог ему спроектировать лабиринт, полный этих тварей. Ужасно.

— Что, пять кругов ада, ты делала в саду Дефореста?

— Я все еще думаю, что убийство Морриса может быть связано с журналом. Мой брат, Лео, изучает синергистический исторический анализ. Он сказал мне, что Дефорест — единственным человек, который более-менее в курсе дел Третьей Экспедиции. Вот я и назначила на сегодня встречу, чтобы поговорить с Дефорестом.

— Проклятье. — Ник со звоном поставил бокал на столешницу. — Ты должна была сказать мне, что собираешься с ним побеседовать.

— Ты дал ясно понять, что тебе интересен только журнал. — Она холодно улыбнулась. — Конечно, это было до того, как ты сообразил, что я — коварная аферистка и тайный руководитель этой чертовой интриги, и тайно провернула это дьявольское дельце, чтобы надуть тебя.

— Цинния, остановись. Пожалуйста.

— Я так полагаю, что твой интерес к смерти бедного Морриса опять возобновился, когда ты понял, что журнал все еще не найден? — прямо спросила она.

— Да. — Он шагнул к ней. — Ты чертовски хорошо сказала о моем возродившимся интересе к данному вопросу. Кроме того, к твоему сведению, я — лучший специалист по Третьей Экспедиции, а не Ньютон Дефорест.

— Правда? Почему никто, включая и моего братца, который на самом деле историк, не знает об этом прелюбопытнейшем факте?

— Потому что я не кричу об этом на каждом углу. У меня нет причин делиться со всем миром тем, что я узнал.

— Любой схематик, которого я когда-либо встречала, просто помешан на таинственности.

Он решил проигнорировать этот выпад. В конце концов, она была права.

— Последние три года я по крохам собирал любую информацию, какую мог найти. Я знаю каждую отдельную теорию, легенду или сплетню. Я поговорил с каждым, кого мог найти, кто был на Западных Островах тридцать пять лет назад. Если ты хочешь что-то узнать, спрашивай у меня.

Её взгляд стал расчётливым.

— Дефорест сказал мне, что никто в команде твоего отца не имел семьи.

— Он прав. — Ник взял бокал и сделал глоток. — Одиночки, неудачники. Но все опытные проходчики джунглей. Вот этот факт и не имеет логического объяснения. Если произошел несчастный случай, один или два из них должны были выжить.

— Ты считаешь, что экспедиция действительно началась.

— Да, — сказал он мягко.

— Как ты можешь быть таким уверенным?

— Я уверен.

Она вздохнула:

— Хорошо, вернемся к нашим баранам. Ты сказал, что члены команды были одиночками и неудачниками. Но твой отец не был один. Он был наследником империи Частинов.

— Мой отец был исключением. — Ник колебался. — Энди Аоки сказал мне однажды, что он считает, будто это семья Частинов заставила сбежать отца на острова. Очевидно, они сильно давили на него, чтобы он принял узды правления «Частин Инкорпорейтед». А это было последним, чего ему хотелось, поэтому он убрался так далеко от семьи, как только мог.

— Энди Аоки?

— Человек, который вырастил меня после гибели родителей.

— Твоя мать тоже умерла?

— Мне еще не исполнилось и шести месяцев. Она оставила меня с Энди и поехала в Серендипити на поиски ответов относительно исчезновения отца. Она так и не вернулась. Шестипроходник, который она вела, сорвался с обрыва во время грозы.

— Какое несчастье, — сказала Цинния очень мягко. — Потерять обоих родителей.

— Если быть честным, я не помню свою мать. А отец исчез до того, как я родился. — Ник посмотрел на нее исподлобья. — Энди был хорошим человеком. В итоге он был мне и за мать, и за отца.

— Я верю тебе. — Цинния на мгновение притихла. — В конце концов, именно талант Бартоломью Частина подтолкнул его организовать экспедицию. Соблазн исследований и картографической съемки неизведанного должен был притягивать мощного схематика.

— Возможно. — Ник подумал. — Это зависит от схематика, я полагаю.

— Тебя когда-нибудь привлекала работа в такого рода экспедициях?

— Нет. У меня была доля в разработках студня, но как только я получил деньги, то открыл казино и попрощался с работой в джунглях. У меня… другие сферы интересов.

— Полагаю, синергетическая теория вероятности. — Проницательно добавила она. — Соответствует выбору твоей профессии.

Он отвел глаза:

— Я не влияю на результаты игр в казино. Именно потому, что знаю теорию вероятности.

— Так почему же ты держишь казино?

— Потому что, между прочим, это хороший способ делать много-много денег.

— И что ты планируешь купить на все эти деньги? Коротко, в двух словах.

— Респектабельность. И все, что к ней прилагается, — тихо добавил он.

Ее глаза расширились.

— Что-что?

— Ты все слышала. У меня есть план.

Она недоверчиво посмотрела на него:

— Поразительно. Что это за план?

— Я расскажу тебе о нем за ужином.

— Так-так, Частин. — Она подняла руку. — Что-то изменилось в нашей схеме. Ты только минуту назад обвинял меня в мошенничестве и в следующую ожидаешь, что я пойду с тобой ужинать. У меня есть гордость, знаешь ли. Вдобавок, я все еще злюсь.

Пока Ник решал, как ему быть дальше, зазвонил телефон. Цинния схватила трубку:

— Алло? О, привет, Дункан. Нет, все хорошо. Я сегодня работала допоздна.

Нику не понравилось, что ее голос смягчился и потеплел. Кем бы ни был этот Дункан, он был больше, чем простой друг. Родственник, оптимистично решил он.

— Я в любом случае собиралась позвонить тебе. — Цинния облокотилась на столешницу в легкомысленной позе, которая говорила о хороших отношениях с мужчиной на другом конце провода. — Я хотела поблагодарить тебя за ужин.

Не родственник. Ник мрачно потягивал вино. Он признал в себе чувство собственника, которое охватило его, но полностью принять это чувство не мог. Оно подразумевало ревность. Ревность рождалась из желания, которым он не мог управлять должным образом. Он до сих пор не спал с Циннией Спринг. Как он мог чувствовать что-то столь же сильное, как ревность? «Я все еще не отошел от фокусирования, — решил он. — Я должен быть осторожен. Очень, очень осторожен».

— У меня сегодня чудной день вышел, — сказала Цинния в трубку. — Я расскажу тебе обо всем в следующий раз, когда встретимся. Спасибо. Да, я обещаю. Утром я проверю своё расписание. Спокойной, Дункан.

Ник смотрел, как она положила трубку.

— Хороший друг?

— Друг. Его зовут Дункан Латтрел.

Ник стремительно связал факты.

— «СинкАйс»?

— Ты его знаешь?

— Мы не представлены друг другу. — Ник вспомнил большого красивого и уверенного мужчину. — Но я знаю, кто он. О нем много пишут в деловых журналах и газетах. И несколько раз я видел его в «Частин Пэлас». Играет ради отдыха. Игра его не захватывает.

Но когда Латтрел играл, то обычно выигрывал, подумал Ник. Даже когда ставки были мизерными.

— Дункан никогда не стал бы играть на большие деньги. — Улыбка Циннии стала слишком сладкой. — Он любит деньги так же, как и ты, но он делает их по-старинке.

— Это означает, что он работает, а я нет?

— Я уверена, что для управления казино требуется множество всяких способностей. Но я подозреваю, что стиль руководства, твой и Дункана, несколько отличаются.

Просто удивительно, что Ник сумел сдержать себя.

— У тебя с Латтрелом что-то серьезное?

— Ты имеешь в виду роман между нами? Нет. — Она нахмурилась. — Мои родственники дорого бы дали, лишь бы мы сблизились. Тетя Вилли напомнила мне этим утром, что в определенных социальных кругах браки иногда заключаются, как она любит говорить, во благо семьи.

— Ты имеешь в виду, она хочет, чтобы ты вышла замуж за деньги и положение?

— Скажем так, она хотела бы видеть семью Спринг вернувшейся к былой славе.

— Ага, и ты изо всех сил этому сопротивляешься? — Ник чувствовал, что настроение у него улучшается. Его лучшим союзником в этом новом сражении было собственное упорство Циннии.

— Не считая брата, ни один из родственников особенно не отягощен вопросом, действительно ли я буду счастлива с Дунканом. Они рассматривают брак с ним как способ возродить семейное состояние.

— А что испытывает к тебе Латтрел?

— Я не знаю, — сказала она. — Я никогда не спрашивала его. Он умный мужчина, а никакой умный человек не стал бы рассматривать варианты брака с женщиной, которая объявлена несовместимой.

— Он, вероятно, был бы действительно счастлив рассмотреть варианты, — пробормотал Ник.

Она покраснела:

— Возможно. Но это не твое дело, ясно? Уверена, тебя совсем не интересует моя личная жизнь. Для тебя имеет значение только журнал Частина.

— А тебя интересуют только поиски убийцы Морриса Фэнвика. Мне кажется, мы вернулись, к плану A.

— План A?

— Тот, где ты и я работаем вместе.

— Вместе? — Уголок ее рта приподнялся в усмешке. — Конечно, вы шутите, мистер Частин. Я думала, что я маленькая коварная мошенница, как ты выразился. Почему ж е ты хочешь работать со мной?

Ник почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Интересно, покраснел ли он.

— Я передумал. Я не думаю, что ты участвовала в подлоге.

— Действительно? Скажи мне, что заставило тебя пойти на попятную? Ты использовал свой феноменальный талант схематика, чтобы вычислить мою невиновность? Или виной всему мое безыскусное очарование и большие голубые глаза?

— Серебристые, — не отдавая отчета, поправил он.

Она моргнула:

— Что?

Он почувствовал себя глупцом.

— Твои глаза на самом деле не голубые. Они цвета серебра.

Она закатила глаза:

— Послушай схематика, и увязнешь в мелочах.

— Слушай, я признаю, что был рассержен, когда понял, что меня надули. Было логично предположить, что ты заодно с ними.

— Ну да, логично. Скорее, моя тетя Вилли логична. Просто сегодня вечером у тебя было достаточно времени, чтобы успокоиться и здраво всё оценить. Ты, конечно, понял, что я не настолько глупа, чтобы рискнуть кинуть известного Ника Частина на пятьдесят тысяч долларов, а потом вернуться домой и ждать, когда же он меня вычислит.

— Я полагаю, Полли и Омар обвели вокруг пальца нас обоих.

— Блестящий вывод. — Она сузила глаза. — Так скажи мне, почему ты хочешь работать со мной?

— Все очень просто. Мы можем помочь друг другу.

— Ха. Не рассказывай мне сказки. Тебе нет никакого дела до убийцы Морриса. Тебе нужен только журнал. — Она решительно улыбнулась. — Я абсолютно точно знаю, почему ты внезапно захотел, чтобы мы были партнерами.

Он скрестил руки на груди:

— Да? И почему же?

— Все очень просто. Ты боишься, что со мной проблем не оберешься, если я продолжу расследование самостоятельно. Мои промахи могут повлиять на твою стратегию. И теперь, когда я знаю, что ты талант-схематик, из этого следует, что у тебя действительно есть план.

— Я не хочу, чтобы ты вела самостоятельное расследование, потому что это может быть опасно, — терпеливо пояснил он.

— Это тебя не волнует. Настоящая проблема, если тебе интересно, состоит в том, что я — обезьяна с гранатой. Неуправляемый элемент в схеме. Ты хочешь за мной присмотреть. И ты решил, что самый простой способ сделать это — притвориться, будто мы партнеры.

— Это неправда.

— О? И какая роль отводится мне, партнер?

— В первый вечер я говорил тебе, что у меня есть кое-какие связи.

— Без обид, Ник, но я что-то не заметила готовности делиться информацией. Не в твоем это стиле.

— Потому что я схематик, а все таланты-схематики скрытные, не так ли?

Она в приветствии подняла свой бокал:

— Единственное серьезное основание.

Он постукивал пальцем по плечу и размышлял над задачей. Потом подошел к телефону и набрал знакомый номер. Ему ответили после первого же гудка.

— Это вы, босс? — У Физера не получалось быть вежливым.

— Да. Что у тебя есть на Полли Фэнвик и Омара Букера?

— Похоже, что они вчера вечером быстро убрались. Должно быть, их сумки были собраны и сложены в автомобиле, когда они встречались с вами в парке. Их дом заперт наглухо. Вчера они сказали соседям, что уезжают отдыхать.

— Продолжай поиск. Они, вероятно, оставили город-штат. Попроси наших друзей из Нью-Ванкувера и Нью-Портленда не спускать с них глаз.

— Будет сделано, босс.

Ник повесил трубку и посмотрел на Циннию, потом набрал следующий номер.

— Полли и Омар собрались и были готовы покинуть город после того, как встретились бы с нами вчера вечером. Похоже, что у них также был план.

Она нахмурилась:

— Или они знали, что журнал был подделкой, или последние инструкции Морриса действительно напугали их.

— Да. — Ник прервался, так как на второй звонок ответили. — Стоунбрейкер? Это Частин. Окажи мне услугу.

— Я не оказываю услуг, ты же знаешь. — Голос Рафа Стоунбрейкра был голосом человека, обитающего во мраке. Вдобавок ко всему, он был холодным и циничным. — У меня, как и у всех остальных имеются счета, по которым следует платить. И ты — из тех немногих, кто может себе позволить мои услуги. Что ты ищешь?

— Имя очень классного мастера подделок.

— Насколько классного?

— Настолько, чтобы создать поддельную копию журнала Бартоломью Частина о Третьей Экспедиции.

— Когда ты говоришь такое, ты имеешь в виду для такого глупца, как ты?

— Да, но только на короткий срок. Мне потребовался почти час подробного анализа, чтобы убедиться: я только что заплатил пятьдесят штук за фальшивку. И я сомневаюсь, что когда-нибудь понял бы это, если бы я не был тем, кем… я являюсь.

— Схематиком?

Ник знал, что Цинния наблюдала за ним.

— Да.

— Ты прав. — Теперь Раф казался заинтересованным проблемой. — Мастеров такого полета совсем мало. А тех, кто взялся бы за это дело, — еще меньше. Я позвоню тебе через день или два и сообщу имя.

— Спасибо. — Ник повесил трубку и посмотрел Циннии в глаза. — Это друг. Он найдет того, кто подделал журнал. Когда у меня будет имя, я его тебе сообщу. Довольна?

— Возможно. — Она выжидательно смотрела на него. — Что тебе нужно от меня?

Все. Осознание этого выбило воздух из его легких. Он вздохнул и заставил себя казаться спокойным и сделать вид, что все под контролем.

— Сотрудничество. Никаких самостоятельных выходок. Мы обсуждаем, а потом действуем.

Она, казалось, обдумывала несколько секунд, потом кивнула:

— Хорошо, по рукам.

Он облегченно расслабился.

— Как я сказал, мы вернулись к плану A. Так как все вокруг настороже, то ты — мой новый дизайнер. И отвечаю на твой ранее заданный вопрос. Да, приглашение на ужин завтра вечером остается в силе.

Цинния улыбнулась:

— У тебя или у меня?

Он огляделся вокруг:

— Мне твой дом больше нравится.

— Давай все-таки у тебя, — мягко сказала она.

— Ты хочешь ужинать в казино? — Ему не хотелось встречаться с ней там. Казино воплощало в себе прошлое, которое он намеревался в скором времени покинуть.

— Не в казино, — поправила Цинния. — В твоем новом доме. Том, который я собираюсь отделать для твоей будущей невесты.

Глава 12

— Ты, должно быть, шутишь. — Лео обвел озабоченным взглядом переполненный коф-ти хауз, как будто опасался, что некоторые из студентов или преподавателей, столпившихся вокруг маленьких столов, могут их подслушать. Он снова повернулся к Циннии. — Ты собираешься стать егокем?

— Его дизайнером по интерьерам. — Цинния усмехнулась. — Не волнуйся. Это не совсем то же самое, что быть его любовницей.

— Это не смешно, Цин.

— Нет. Но фактически, это только прикрытие.

— Ты говоришь о небольшой игре в притворство с тем самым парнем, который, так уж случилось, управляет самым престижным казино в городе. Ты в своем уме? Частин опасен.

— Возможно, он способен обнаружить информацию, которая укажет на убийцу Морриса. Что-то, что я смогу предъявить полицейским, чтобы привлечь их внимание.

Цинния была готова к отрицательной реакции по поводу своих планов, но Лео казался расстроенным даже больше, чем она ожидала.

И когда только ее неуклюжий маленький брат успел превратиться в сильного красивого мужчину, удивлялась она. У Лео были ясные, вдумчивые синие глаза их матери и гибкое телосложение отца. Его темно-каштановые волосы были зачесаны назад и обвиты черным шнуром в модном стиле Западных Островов. Цинния была рада, что он не увлекся резкими цветами и диковинными узорами нового стиля под пришельцев, как многие другие студенты в университетском городке. По правде говоря, он уже начинал походить на подающего надежды молодого профессора синергетического исторического анализа в своих усеянных заклепками брюках цвета хаки, полурасстегнутой неглаженной рубашке и неуклюже сидящем твидовом пиджаке.

Казалось, только вчера он стоял рядом с ней на похоронах родителей. Позади со стоическими лицами стояли родственники, а они держали друг друга за руки и сдерживали слезы. Возможно, именно тогда в Лео начала проявляться мужественность, подумала Цинния.

Она тоже изменилась с того печального дня. Стресс от столкновения с личной трагедией и кошмарное, выставленное на показ банкротство «Спринг Индастриз» изменили их обоих.

— Я признаю, что у него есть определенная репутация, — сказала она. — Но думаю, что она несколько преувеличена. Фактически, я считаю, он специально поддерживает ее, так как полагает, что это полезно для его бизнеса.

— Не все слухи о нем — выдумка. — Пальцы Лео сжались вокруг высокого стакана с двойным коф-ти. — Послушай, после того, как история о том, что ты и Частин обнаружили тело Фэнвика, попала в газеты, до меня стали доходить кое-какие слухи.

— О чем именно?

— Помнишь Джона Гаррета?

— Конечно. «Гаррет Электроникс». Джон и ты дружили в старые дни. — Старыми днями они оба называли период времени до того, как потеряли родителей.

— Джон и я снова стали общаться на курсе Истории Теории Синергии в этом семестре. Вчера он отозвал меня в сторонку. Сказал, что видел заголовки о тебе и Частине. Он хотел предупредить меня.

— О чем?

— О том, что за человек этот Частин. — Лео еще ниже наклонился над маленьким столиком. — Похоже, что кузен Джона, Рэнди, потерял много денег в «Частин Пэлас» несколько месяцев назад. Рэнди пришлось просить денег у отца, чтобы уплатить долг.

— Это дядя Джона?

— Да. В любом случае, старик Рэндольф Гарретт был разъярен. Главным образом потому, что в тот момент у него не было столько наличных. Он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что у него финансовые проблемы. В этот момент как раз происходило слияние компаний. Во всяком случае, Джон сказал, что попытка взять заем, чтобы уплатить долг Рэнди, могла привлечь внимание деловых средств массовой информации и сорвать сделку.

— И что случилось?

— Отец Рэнди встретился с Частином, который сказал, что проблему можно решить. — Лео огляделся вокруг еще раз и затем понизил голос. — Частин сказал, что простит проигрыш в обмен на то, что Гарретт продаст ему определенную часть собственности на холмах над городом.

— Ну и что? Мне это кажется совершенно разумным. Даже щедрым.

Лео бросил на нее сердитый взгляд:

— Этой собственностью было семейное поместье Гарреттов. Его построил сам Джон Джереми Гарретт три поколения назад. Это — часть истории семьи Гарреттов. Они никогда бы не расстались с ним добровольно. Частин, должно быть, знал об этом.

— Отец Рэнди продал собственность Частину?

— У него не было выбора. Джон сказал мне, что другие ветви клана Гарреттов пришли в ярость, когда узнали, что поместье продано. Оно должно было переходить по наследству в семье Рэнди.

— Ты только что сказал мне, что у отца Рэнди были финансовые трудности. Если это так, то поместье, скорее всего, было бы продано в любом случае. Мы вынуждены были продать наш семейный дом четыре года назад. Такое случается. — Циннию встревожило то, что она пробовала защитить Ника Частина или, по крайней мере, найти оправдание его действиям. Это нехороший признак, подумала она. Совсем нехороший.

— Джон сказал, что поместье Гарреттов пошло бы с молотка самым последним. И даже если бы его пришлось продать, то семья никогда не согласилась бы продать его такому, как Частин.

Цинния захихикала. Она не могла удержаться:

— Ужасно. Сосед — владелец казино. Кого придется терпеть обществу избранных следующим?

Рот Лео напрягся:

— Разве ты не поняла? Это пример того, как работает Частин. Очевидно, он захотел получить это поместье. Он знал, что никогда не убедит Гарреттов продать его ему, поэтому подстроил большой проигрыш Рэнди в казино.

— Ты обвиняешь Ника в обмане клиентов?

— Ему необязательно было прибегать к обману. — Лео откинулся назад на стуле. — Джон сказал, что Рэнди подвержен приступам безрассудства. Дайте ему выпить несколько стаканов, подсуньте в руки игральные фишки, и конечный результат нетрудно предсказать. Частин, должно быть, знал это.

Да, подумала Цинния, Частин знал это.

— Он — схематик, — сказала она спокойно.

— Частин? Пять кругов ада. — Рот Лео скривился в остром отвращении. — Я должен был догадаться. Это многое объясняет.

— Например?

— Например, твои попытки найти в нем что-то хорошее, когда для всех остальных очевидно, что ничего хорошего в нём нет. Ты и сама знаешь, какой становишься, когда дело касается талантов-схематиков. Ты всегда чувствуешь жалость к ним. Бог знает, почему.

— Не стоит тревожиться о том, что я чувствую жалость к Нику Частину. Я хорошо осознаю тот факт, что он сам может позаботиться о себе. Я обещаю, что буду следить за каждым своим шагом.

— Цин, я не хочу, чтобы ты мешалась под ногами при расследовании убийства.

— Если я найду что-нибудь, то пойду прямо в полицию. Теперь хватит об этом. Как твои дела?

Лео отреагировал на смену темы хмурой гримасой. Он слегка шевельнул плечом:

— Всё в порядке.

— Думаю, не всё.

Лео издал стон:

— Дядя Стэнли приезжал вчера, чтобы увидеться со мной. Пригласил меня на обед. Сказал, что хочет поговорить со мной как мужчина с мужчиной.

— Сочувствую. Завел старую песню?

— Да. Спрашивал, когда я собираюсь бросить академический мир и сосредоточиться на подготовке к реальному миру бизнеса. Все как всегда.

— Ты подразумеваешь, что он, как всегда, намекал, что преподаванием не заработаешь серьезных денег?

— Да. Напомнил мне, что семья Спринг всегда занималась бизнесом. Сказал, что у тебя были трудности с выполнением обязанностей по отношению к клану. И если ты откажешься заключить подходящий брак, то не остается никого, кроме меня, кто бы восстановил семейное благосостояние. И прочий вздор.

— Не слушай его, Лео. — Цинния наклонилась над столом и дотронулась до его рукава. — Ты собираешься стать блестящим историком-синергетиком. Ты рожден для этого. Ты сильный талант и у тебя есть способности к исследованиям. С твоей стороны будет преступлением отказаться от мечты.

Рот Лео скривился:

— А кроме того, мы оба знаем, что я никогда не достиг бы больших результатов в деловом мире. Биржевые сводки, балансы и пятилетнее финансовое прогнозирование вызывают у меня отвращение. Но семья собирается и дальше давить на нас обоих, Цин.

— Мы не поддадимся.

— Легче сказать, чем сделать.

— Я знаю. — Цинния вздохнула. — Я знаю. Но до сих пор нам удавалось выкрутиться. Мы можем потребовать дать нам еще немного времени.

— Не рассчитывай на это.

Цинния и Лео обменялись обеспокоенными взглядами. На Сент-Хеленс, когда подталкивание переходило в давление, семья почти всегда побеждала.

* * *

— В чем дело, Физер? — Ник не отрывал взгляда от экрана компьютера.

Голос Физера, идущий из интеркома, звучал чуть резче, чем обычно:

— Босс, пришел Хобарт Батт.

Ник уставился в экран с финансовыми данными. Он должен был радоваться, что Батт столь быстро приступил к поискам подходящей жены для него, но почему-то ощущал внутри неприятный холодок.

— Проклятье, — сказал он мягко. — Я забыл о нем. Дай мне несколько минут, а затем отправь его в Красную комнату, Физер.

— Будет сделано, босс.

— Кстати, Физер…

— Да?

— Когда я закончу с Баттом, попросите Рэтбоуна, чтобы он зашел на несколько минут.

— Вы хотите поговорить с шеф-поваром, босс? Что-то не так с ресторанами «Пэлас»?

— Нет. Это по личному вопросу.

— По личному? — голос Физера звучал смущено.

— Скажите ему, чтобы принес несколько вариантов меню для пикника на двоих.

— Пикник? — теперь Физер казался еще более сбитым с толку. В его голосе появилась неловкость. — Вы собираетесь на пикник, босс?

— Изысканный пикник. Как те, которые вы видели в кинофильмах. С бутылкой хорошего вина, паштетом и такими крошечными бутербродами.

— Я никогда не был на подобном пикнике.

— Я тоже. Но я уверен, что Рэтбоун сможет его подготовить. Любой повар, который получал четыре года подряд награду за мастерство от трех городов-штатов и в течение десятилетия мог угождать вкусам членов Клуба Основателей, должен быть в состоянии организовать приличный пикник.

— Я передам ему, что вы хотите его видеть, босс. — Интерком замолчал.

Ник неохотно выключил экран компьютера и встал. Он подошел к стене и нажал кнопку, открывавшую потайную панель. Она скользнула в сторону с приглушенным механическим шумом, который издавал невидимый двигатель, открывая вход в позолоченные красно-черные покои.

Батт не мог суметь так быстро подобрать ему пару, убеждал себя Ник. Наверняка еще надо заполнять какие-то бумаги. И еще кучу синнергетических психотестов. Все знали, что процесс подбора пары был длительным и кропотливым делом. Ни один уважаемый син-психоконсультант не мог составить пару после одного собеседования.

Прошло слишком мало времени.

«О чем, черт возьми, я думаю», — спрашивал себя Ник, идя к тускло мерцающему столу из дерева и обсидиана. Он хотел, чтобы Бат действовал быстро. Тогда откуда это гнетущее чувство? Не обязательно пользоваться талантом схематика, чтобы ответить на этот вопрос, решил он мрачно. Он занял свое место за богато украшенным столом. Несмотря на все свои планы и твердые намерения, он не хотел думать о своей будущей жене теперь, когда увлекся Циннией, хотя еще и не очень.

Двери открылись. Мягкий свет гель-кристаллических ламп отразился в блестящем черепе Физера. Он пропустил в комнату Хобарта, изысканно одетого в модный, хорошо скроенный серый костюм с розовой бабочкой.

— Входите, Хобарт. — Ник не поднялся навстречу входящему. — Пожалуйста, садитесь. Я предполагаю, вы здесь по делу?

Хобарт прочистил горло и, явно нервничая, прошел к стулу, стоящему перед столом.

— Я принес анкеты. Вы должны будете заполнить их, чтобы я смог работать дальше.

— Конечно. Дайте мне взглянуть на них.

Хобарт чопорно присел на край стула и открыл портфель.

— Это вопросы, уточняющие ваши личные предпочтения, ваши хобби и м-м-м… — Он глядел убранство комнаты с плохо скрываемой тревогой и с трудом сглотнул. — Ваши вкусы.

— Не смотрите так тревожно, Хобарт. — Ник улыбнулся, беря анкеты. — Я уверен, что вы найдете мне леди, которая не будет возражать против моих вкусов. И у меня нет хобби.

— Нет хобби?

— У меня нет времени заниматься разными глупостями. — Ник просматривал анкеты. — Я всецело поглощен управлением казино.

— Понимаю. — Хобарт выпрямился. — Мистер Частин, нам действительно надо обсудить ваш бизнес и ваш необычный парапсихический талант.

— Что тут обсуждать?

— Вы должны понять, что эти обстоятельства представляют собой серьезное препятствие в поисках подходящей пары, тем более что вы настояли на ограничении круга кандидатур лицами, принадлежащими к определенному социальному слою.

— Не волнуйтесь об этом, Хобарт. — Ник отложил анкеты. — Я уверен, что вы найдете для меня кого-то подходящего.

— Есть еще кое-что, сэр.

— Да?

Хобарт глубоко вздохнул:

— Вы упоминали, что вы — неаттестованный талант.

Ник поднял брови:

— И что из того?

— Сэр, я работаю на очень уважаемое брачное агентство. «Синергетические Связи» придерживаются этического кодекса. Мы вообще не можем начинать подбор пары, если обе стороны не были аттестованы и не получили свидетельство об уровне паранормальных способностей.

— В таком случае, я боюсь, что вам придется заниматься поисками жены для меня в обход обычной процедуре, Хобарт. Это будет наша маленькая тайна.

— Как я смогу убедить респектабельную леди согласиться на союз с неаттестованным талантом-схематиком? Это просто невозможно. Ни одна семья не допустит такого союза. Ни одна женщина в здравом уме даже думать не будет о том, чтобы пойти на такой риск.

— Вы забываете об одном моем неоспоримом преимуществе, Хобарт.

Хобарт настороженно посмотрел на него:

— Каком, сэр?

— Я богат.

Глава 13

Цинния стояла во внутреннем дворе и смотрела на впечатляющую постройку напротив.

— Как говорят в таких случаях дизайнеры по интерьеру, это будет стоить вам больших денег.

Так вот какой дом выбрал Ник для невесты, подумала она. В этом месте он вместе с будущей миссис Частин создаст семью. Она не хотела восхищаться особняком. Почему-то ей хотелось найти недостатки в парящих колоннах, полных изящества лестницах, просторных садах. Но художник внутри неё не умел врать. Старое поместье Гарретов было прекрасно.

Дом и тщательно ухоженный участок занимали акр земли, откуда открывался прекрасный вид на город. Главное двухэтажное каменное здание было выполнено в стиле нео-ранней экспансии. Архитектор сумел ухватить полный энергии дух ранней эпохи и при этом избежал легкомысленной чрезмерности. Результат получился изящным, но без излишеств. Этот дом пропитан духом будущего, подумала Цинния. Дом излучал оптимизм и надежду.

Особняк окружала изящная колоннада. Окна были высокими и имели превосходные пропорции, чтобы соответствовать высоким потолкам внутренних комнат. Здание было спроектировано утонченно-симметрично, что отличало его от подлинных построек периодов Ранней экспансии и Позднего возрождения.

— Больших денег? — Ник вытащил из багажника «Синхронна» огромную корзину с продуктами. — Если ты таким образом хочешь дать мне вежливо понять, что тут всё немного изношено, то можешь не утруждаться. Я и так знаю, что тут предстоит немало работы. Хорошо, что у меня для этого достаточно денег.

— В отличие от Гарретов?

Ник приподнял одну бровь, продолжая идти к Циннии с корзиной:

— Так ты узнала это место.

— Любой архитектор или дизайнер узнает его. — Она искоса посматривала его. — А ещё мне известно, как ты заставил семейство Гарретов продать тебе особняк.

— Я не заставлял их продавать, — холодно ответил он. — И заплатил полную цену. В результате сделки Гаретты получили достаточно денег, чтобы состоялось очень важное для них на тот момент слияние предприятий.

— Ну да.

Ник стал подниматься по главной лестнице.

— Не обманывайся. Старый Рэндольф Гаррет, главный управляющий, клялся, что вынужден продать дом ради спасения юного Рэнди из моих лап. Но на самом деле Гаррет втайне радовался до дрожи, что у него есть предлог избавиться от этого места. Эта собственность наследовалась по его ветви семьи. На нём лежали обязательства по поддержанию особняка на должном уровне, что заставляло его постоянно вкладывать деньги в эту постройку, а он не мог себе этого позволить.

— Понимаю. Наверно, ты один из тех немногих людей в городе-штате, кто хотел и мог купить особняк. Большинство не может позволить себе эксплуатационные расходы, не говоря уже об основной реконструкции.

— Я могу себе позволить и то, и другое. — Ник поставил корзину с продуктами, чтобы открыть старый гель-кристаллический замок на двери. — И я хочу, чтобы реконструкцию провели грамотно.

— Удивительно, что Общество за сохранность исторических ценностей не попыталось наложить лапы на этот дом. Я думала, они заплатили бы большие деньги за личное поместье Джона Джереми Гаррета.

— Я предложил больше. — Ник открыл дверь, за которой обнаружился просторный круглый холл, выложенный бледно-зеленым дождевым камнем. — И запомни, что с этого момента особняк следует называть новым поместьем Частинов.

Любой услышит в его голосе неприкрытую радость от обладания поместьем, подумала Цинния. Она изучала просторные изящные комнаты, идя за ним по пустому особняку.

— Это место не в твоем вкусе, Ник.

— Не переживай. Как только я выкрашу колоны какой-нибудь фальшивой золотой краской, расстелю повсюду побольше красных и черных ковров, повешу на окна красные бархатные шторы, и поклею золотые обои, особняк станет похож на дом.

— Нет, ты не сделаешь этого. — Ник оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на неё. Он ничего не ответил, но его глаза сверкали. Цинния подняла руки и развела ладони. — Ну ладно, ладно, ты пошутил. Но нельзя так разыгрывать профессионального дизайнера по интерьеру.

— А я думал, тебе нравится красный. — Его взгляд скользнул вниз по её телу и задержался на полупрозрачном платье цвета зари длиной до лодыжек. — Тебе идёт этот цвет.

Ей стало жарко от его откровенно сексуального взгляда.

— Это мой торговый знак. И для одежды подходит неплохо. Но целый дом, оформленный в красных тонах, будет похож на бордель или на, ну…

— Казино? — предположил он.

— Ну да. А ты совершенно определено сказал мне, что не хочешь, чтобы твоя будущая невеста жила в казино.

— Да, — ответил он. — Не хочу. — Он поставил корзину на пол. — Видишь ли, мне действительно очень необходим дизайнер. Кто-то, разбирающийся в нео-раннем периоде экспансии. Я хочу провести реконструкцию поместья грамотно. Чтобы получилось как в одном из тех мест, о которых пишут в журнале «Архитектурная синергия». Как тебе идея?

Она оглядела огромную пустую и просторную комнату, в которой они стояли.

— Ты предлагаешь мне настоящую работу?

— Почему нет? — Ник подошел к ряду окон с видом на город. Он повернулся спиной к Циннии и посмотрел на позднее вечернее солнце, стремительно садившееся в воды залива. — Нигде не сказано, что мы не можем продолжить наше сотрудничество после того, как разберемся с этим происшествием с журналом.

— Я подумаю над этим.

— Подумай.

А ведь он говорит серьезно, подумала она.

— Этот дом очень важен для тебя, правда?

— Это моё будущее, — просто сказал он.

— А что с твоим прошлым?

— Моё прошлое — это казино. Я собираюсь его продать.

Это заявление её напугало.

— Зачем?

— Это часть моего плана.

— Твоего плана по покупке респектабельности, надо полагать?

— Я говорил, что стал заниматься азартными играми только потому, что это позволяло хорошо зарабатывать. — Ник обернулся и посмотрел ей в лицо. — Я вкладывал прибыль в разные мероприятия в течение последних трёх лет. Вклады и ценные бумаги. Судоходство западных островов. Казино дало начальный капитал для нескольких новых предприятий, которые теперь успешно развиваются. Всё как обычно.

— И весьма уважаемо.

Его улыбка выражала холодное удовлетворение.

— Именно. Мои дети будут иметь все преимущества респектабельности. Им не придётся жить в окружении слухов и скользких взглядов. Мои дочери никогда не узнают, каково это терпеть унижения от общества. Мои сыновья не узнают, каково это терять возможности лишь потому, что у тебя нет такой семьи, которую общество сочтёт подходящей.

— Ты имеешь в виду, что им не придётся бороться с теми трудностями, с которыми столкнулся ты сам? — мягко спросила она.

Непоколебимая решимость сделала его взгляд жестоким.

— Я обязательно сделаю все для того, чтобы им не пришлось ради успеха проходить через то, что прошел я. У моей семьи будут все преимущества, которые я смогу им обеспечить.

— Понимаю. — Ей вдруг показалось, что в комнате стало прохладно. Она обхватила себя руками. — Расскажи мне, что еще включает в себя твой всеобъемлющий план? Как ты планируешь купить респектабельность?

— Просто. Покупаешь членство в клубе Основателей и идешь на их ежегодный благотворительный бал. — Он прервался. Его взгляд стал расчетливым. — А бал, так уж случилось, состоится через несколько дней.

— Да, я знаю. Продолжай. Что еще ты предпринимаешь ради того, чтобы стать уважаемым?

Он пожал плечами:

— Даю много денег музею искусств Нью-Сиэтла и Театральному Союзу. Поддерживаю правильные политические кампании. Покупаю дом, такой как этот, и плачу специалисту за реставрацию.

— И берешь жену из хорошей семьи, — заключила Цинния.

— Правильно. Как я и говорил, для достижения цели нужны только деньги и план. У меня есть и то, и другое.

Она долго смотрела ему в глаза. Он не отводил взгляд.

— Желаю удачи, — сказала она, подчеркивая каждое слово.

— К удаче это не имеет ни малейшего отношения.

— Конечно. — Она смогла улыбнуться профессиональной сияющей улыбкой. — Ну, раз предполагался деловой ужин, давай займемся делами, партнер. Я хочу тебя спросить, как ты узнал наверняка о том, что проданный тебе Полли и Омаром журнал — фальшивка.

Какое-то время он задумчиво её рассматривал.

— Я расскажу тебе после того, как мы поедим.

Он подошел и открыл корзину с едой для пикника. Она с удивлением наблюдала за тем, как он стелит на полу одеяло и вынимает множество заманчивых упаковок. Он разложил паштет, холодный салат с макаронами, маленькие бутерброды, фрукты, а на крышку корзины поставил фруктовый торт.

— Впечатляет. — Она подошла к одеялу и села, подогнув ноги под платьем из газа. — Ты сам всё это приготовил?

— А как ты думаешь? — Ник вытащил из корзины две свечи из ледяного студня и зажег их. Цинния попробовала канапе и ухмыльнулась. — Думаю, ты нанял превосходного шеф-повара.

— Самого лучшего. Ратбона. Бывшего шеф-повара клуба Основателей. Он отвечает за рестораны казино.

— Повезло тебе.

Ник посмотрел на неё, продолжая разливать вино.

— Повторяю, причина не в везении.

— Сказано истинным схематиком.

* * *

Циннию удивило, насколько быстро пролетел следующий час. К тому моменту, как они с Ником допили бутылку исключительно дорогого синего вина и доели до последнего кусочка слоеные персиково-ягодные булочки, наступила ночь. Двойные луны Якима и Чилан поднялись над горизонтом и разлили над заливом золотистое сияние. Тепло мерцал свет двух свечей из ледяного студня.

— Теперь я покажу тебе, как узнал что журнал — поддельный.

Ник вытащил из корзины ещё один пакет. Цинния его вспомнила.

— В нём подделка, которую тебе продали Поли и Омар.

— Да. — Он развернул коричневую бумагу и положил фолиант на одеяло. Он вновь залез в корзину и достал открытый конверт.

— Что это?

— Письмо, написанное моим отцом для мамы в ночь перед отъездом Третьей экспедиции на неисследованные территории.

Она посмотрела на него с неподдельным изумлением и волнением:

— У тебя есть письмо?

— Да. После смерти Энди я разбирал старую кладовку и нашёл письмо. Наверно, мама спрятала его там перед той поездкой в Серендипити, и оно лежало там все эти годы. Думаю, она чувствовала, что письмо важное. В письме говорится, что экспедиция собиралась выйти по расписанию. Отец с нетерпением ждал этого. Он думал только о том, что ещё предстоит. И не собирался кончать с собой.

— Господи, Ник. Неудивительно, что ты так уверен в том, что экспедиция действительно состоялась. Почему ты никому не рассказывал?

Он поднял глаза, и от его взгляда повеяло холодом.

— Потому, что кто-то пошел на чертову кучу неприятных вещей, чтобы всем казалось, что никакой экспедиции не было. Пока я не знаю, почему, я не обнародую существование письма. Я заполучил его лишь по чистой случайности.

Она наблюдала, как Ник осторожно и благоговейно извлекает письмо. Ей пришло в голову, что это, написанное от руки письмо является единственным, что связывает его с матерью и отцом. Она снова ощутила прилив жалости.

— Полагаю, ты делал анализ почерка? — спросила она, пытаясь говорить по-деловому. «Нику не понравится, если я расплачусь», — подумала она.

— Да. С помощью таланта. При кратковременном использовании я могу немного его контролировать. — Он раскрыл журнал и положил его следом за письмом. — Посмотри.

Она пристально рассматривала чёткий твердый подчерк на первой странице журнала, а затем уставилась на письмо.

— Мне кажется, что различий нет.

— Это очень хорошая подделка. Создай кристалл для меня и посмотри ещё раз.

Цинния колебалась, вспоминая сильное чувство близости, которое она всегда испытывала, фокусируя для него. Но она слышала, что один из побочных эффектов при фокусировании для сильного таланта позволяет концентратору испытывать малую часть того же, что и талант. Сейчас ее любопытство взяло над ней верх ровно настолько, чтобы рискнуть создать связь.

— Хорошо.

Она собралась. Ей не пришлось долго ждать. Мощные волны таланта перекатывались через созданный ею в плоскости подсознания кристалл. Они проходили через исправляющие грани и выходили с другой стороны в виде контролируемой энергии. Её пронзило чувство глубокой близости, но теперь её это уже не потрясло. Это становится привычным, подумала она. Удобным. Правильным.

Это нехорошо.

— Готова? — Ник следил за выражением её лица.

— Конечно. Продолжай. Покажи мне. — Её раздражало, что он, казалось, забыл о личном характере их связи. Возможно, он ничего не чувствовал.

— Посмотри на то, как написано письмо, — приказал Ник. Она посмотрела на записку. Свет свечей создавал сложные узоры теней, освещая лишь один листок бумаги.

«Моя любимая Салли,

Я пишу тебе из Серендипити, нашей отправной точки. Мы вшестером отправляемся на рассвете. Это для меня последняя возможность отправить письмо до тех пор, пока мы не вернёмся через три месяца. Уже поздно, но я не могу заснуть. Мне следовало бы обдумывать детали наших планов, но вместо этого я думаю о тебе. Я буду скучать по твоему смеху и теплу, по всему тому, что мы сумели найти вместе. Ты даже представить не можешь, как ты важна для меня. Рядом с тобой я больше не чувствую себя одиноким. А теперь, когда я знаю, что ты носишь моего ребёнка, мне кажется, я наконец-то нашёл своё будущее.

Мне бы хотелось, чтобы ты не ждала до того утра, когда я уезжал в порт ЛяКоннер, чтобы сказать о своей беременности. Если бы ты сказала мне раньше, мы могли бы пожениться до экспедиции. Но это, в конце концов, не важно. Я вернусь в течение трёх месяцев, и мы всё оформим.

Согласившись выйти за меня, ты дала мне больше, чем можешь себе представить. У тебя есть три месяца, чтобы продумать детали свадьбы. Эта экспедиция станет для меня последней. Когда я вернусь, я хочу поселиться на островах со своей новой семьёй. Между прочим, ты — моя истинная любовь. Ты навсегда останешься в моём сердце.

Со всей любовью,

Барт

P.S.: И почему у меня чувство, что родится мальчик».

Цинния сморгнула с глаз слёзы.

— Видишь порядок слов? — спросил Ник. — Форму букв?

Она заставила себя сосредоточиться на подчерке, а не о пронзительном любовном послании. Действительно, слова стояли в определенном порядке. Словно внутренний ритм, хорошо различимый сейчас, когда она смотрела с помощью таланта. Каждая буква была изысканным произведением искусства с уникальными чертами и свойствами. Обычным зрением она никогда не смогла бы различить эти тончайшие нюансы.

— Да, — прошептала она. — Я поняла, что ты имеешь в виду.

— Теперь посмотри на журнал.

Она прочитала несколько предложений.

«…Я приказал Сандерфорду присматривать за топливными баками с ледяным студнем, но я больше ему не доверяю. Он небрежен. Мне начинает казаться, что у него проблемы с наркотиками…».

— Видишь различия? — спросил Ник.

Цинния пристальней изучила слова.

— Да. Легкие различия в ритме или что-то вроде этого.

— Построение неправильно. Нет синергии. Нет равновесия. Связи неверны.

Она не могла уловить все эти тончайшие различия, но не сомневалась в том, что Ник мог.

— Эти различия можно объяснить тем, что это запись в журнале, а не личное письмо.

Ник решительно покачал головой:

— Личные письма должны выглядеть так же. Стиль письма от этого не меняется.

— Да. — Она посмотрела ближе. То, как талант-схематик видел эту страницу через созданную ею связь, было достаточным, чтобы позволить ей увидеть мелкие различия между написанным в журнале и в письме. — Завитки какие-то другие и угол наклона отличается.

— Именно. — Ник без предупреждения оборвал поток таланта. — Без кристалла, позволяющего мне сфокусироваться, у меня ушло гораздо больше времени, чтобы убедиться в том, что передо мной подделка. Но журнал, несомненно, фальшивый.

— Сколько всего в журнале записей?

— Восемь. Все они датированы числами до отправки экспедиции из Серендипити. И каждая короче предыдущей. Тон записей становится все более параноидальным и мрачным. В последней записи автор пишет, что больше так не может. Он хочет просто пойти в джунгли и раствориться в том, что он называет великой зеленой схемой.

— Другими словами, ты должен поверить, что твой отец действительно покончил с собой перед отправкой экспедиции.

— Да.

Ник скрыл свою пугающую психическую силу, но чувство близости не исчезло. Оно пронизывало нервы Циннии, настаивало и покоряло. Она выпрямила ноги и беспокойно заерзала на одеяле.

— Кто-то потратил массу усилий, чтобы поддельный журнал оказался у тебя, — сказала она.

— И денег, — добавил Ник. Он закрыл журнал и снова его завернул. — Такого типа поделки стоят недешево.

— Как много мастер по подделкам запросит за столь кропотливую работу?

Его улыбка стала лукавой:

— Наверное, примерно столько же, сколько я заплатил за журнал. Пятьдесят кусков.

У Циннии сжалось сердце, когда она увидела, как заботливо он разгладил письмо отца. Она еще раз попробовала подавить сочувствие, угрожавшее затопить здравый смысл.

— Ну, если тебе нужно еще какое-то доказательство моей невиновности, то вот оно, — отрывисто сказала она. — Я не могу себе позволить потратить пятьдесят штук на фальшивый журнал.

— Мне не нужны дополнительные доказательства твоей невиновности.

— Ну спасибо. — Почему же чувство глубокой близости не проходило? Оно разрушало синергетический баланс её нервной системы. — И к чему это нас приводит?

В свете свечей глаза Ника были похожи на редкие экзотические камни.

— К тому, что мы здесь. Вместе.

«С другой стороны, — удивлялась Цинния, — зачем я пытаюсь бороться с этим немыслимым влечением». Она так долго ждала страсти.

— Ты собираешься снова меня поцеловать? — глубоко взволнованная, спросила она.

— Я хочу заняться с тобой любовью.

Она улыбнулась.

— Тоже неплохо.

Глава 14

Сжиравший его голод угрожал взрывом. Он боролся с этим чувством и желал, чтобы самообладание выиграло сражение. Его беспокоило, что ощущение, будто где-то в другом измерении он касается и его касаются, не исчезло даже тогда, когда фокусная связь оборвалась. Интимность этой связи и сама по себе была достаточно смущающей. Он не знал, как относиться к тому факту, что сегодня вечером чувство близости оставалось таким же сильным даже после того, как психическое слияние прекратилось.

«Я должен быть осторожным», подумал Ник. Он хотел ее, но когда они займутся любовью, он не сможет пожертвовать той частью себя, которая отвечает за самообладание. С другой стороны, хорошо, что самоконтроль — одна из его самых сильных черт. Он справится с этим. Ник коснулся завитка ее волос и медленно улыбнулся.

— Нам будет хорошо вместе.

— Я рассчитываю на это. — Она прижала колени к себе и обвила их руками. — У меня есть определенные надежды, как ты понимаешь.

— Надежды?

Ее глаза светились теплотой и застенчивым весельем, что застало его врасплох.

— Я же тебе говорила, что прочитала все романы о психических вампирах, написанные Орчид Адамс.

Ник уставился на нее:

— Пять кругов ада.

— Не то, чтобы я хотела к чему-то принуждать тебя, конечно.

Ник ощутил внутри себя какое-то невероятное чувство. Оно было большим, мощным и всепоглощающим. Он не мог понять, что это за чувство, пока не начал задыхаться.

А потом он расхохотался. Смех выплескивался из него как сильнейший оргазм. Он не мог остановиться. Хохот выжал его будто губку, заставляя согнуться пополам. Он взрывался смехом, пока хватало дыхания. При этом он понимал, что Цинния изучает его с глубоким интересом. В конце концов он сумел отдышаться. Когда несвойственный ему смех окончательно прекратился, он лег на спину и растянулся на одеяле.

— Ты чертовски непредсказуема, — сказал он.

Она все еще обнимала свои колени.

— Разве это плохо?

— Не знаю. Раньше я думал, что плохо. Но теперь я не слишком в этом уверен. — Он притянул ее и положил себе на грудь. Подол ее красного, цвета зари, платья струился вокруг него.

Его последний смешок был поглощен яркой, как огонь, вспышкой пронесшегося сквозь него желания. И что-то еще исчезло вместе со смехом. Что-то важное. Его немного волновало, что чувство контроля могло исчезнуть. А ведь он говорил себе, что должен всегда и все держать под контролем. Но по какой-то неясной причине это больше не казалось таким важным.

Он обхватил ее голову руками и поцеловал с той же самой неистовой энергией, которую недавно вкладывал в психический талант. Она ответила с такой ласковой страстью, что у него перехватило дыхание. Возбуждение врезалось в схему, разжигая все его чувства, не оставляя времени для медленной эротичной любовной игры, которую он весь день себе воображал.

— Мне необходимо быть в тебе, — сказал он в ее податливый рот.

— Это звучит… заманчиво. — Она возилась с застежками его рубашки.

Он застонал, когда почувствовал ее пальцы на своей обнаженной груди:

— Цинния.

— Ты такой отзывчивый. — Она опустила голову и ртом ласкала его обнаженную к ожу.

Ник улыбнулся, увидев, что ее руки дрожали, и спрятал лицо в ее волосах.

— Ты хорошо пахнешь.

Она немного переместилась. Крепкая приятная тяжесть ее бедра устроилась рядом с его восставшим членом. Он мог поклясться, что движение было непреднамеренным — она понятия не имела, как действовала на него. Он подумал, что на этом для него все и закончится, но ему удалось взять себя в руки.

Он расстегнул спереди платье и отыскал ее груди. Ее соски, твердые и горделивые, набухли в его ладонях. Он услышал, как Цинния резко втянула воздух и издала приглушенный, чуть сдавленный вскрик. Ее пальцы впились в его плечи. Он мог бы поклясться, что несмотря на связь между ними, на уровне их подсознания сверкают огни ледяной феерии.

Он приподнялся и мягко опрокинул ее на спину.

— Ник.

Его руки задрожали, когда он поднял юбки к талии. Он вытянулся между ее бедрами и обнаружил, что ее трусики уже увлажнились. Он сумел стянуть лоскуток тонкой ткани по ее длинным ногам и освободил лодыжки. Она притихла. Он улыбнулся и наклонил голову, чтобы поцеловать шею. Она вздохнула и, казалось, расслабилась под ним. Он был восхищен, обнаружив, что ее кожа на ощупь была такой же нежной, какой выглядела в золотом блеске свечей. Темный треугольник завитков блестел влагой. Аромат ее тела дурманил ему голову.

Он быстро расстегнул брюки и стал стягивать их до тех пор, пока не смог отбросить в сторону.

Глаза Циннии расширились при виде его возбужденного тела.

— Я не представляла…

— Дотронься до меня, — прошептал Ник.

Он поймал ее руку и поместил на свой отвердевший член.

— Такой твердый, — выдохнула она и нерешительно обхватила его пальцами, — твердый и сильный.

Он закрыл глаза и, стиснув зубы, из последних сил цеплялся за остатки самообладания. Когда она задвигала рукой, усиливая объятие, он задрожал.

— Остановись, — приказал он. Его голос был резким. — Я не продержусь и пары секунд, если ты сделаешь так снова.

Она немедленно убрала руку.

— Ты в порядке?

Он приоткрыл глаза и увидел, что она была искренне встревожена.

— Ты шутишь? Я близок к тому, чтобы взорваться на миллион частей и предпочитаю сделать это в тебе, а не на проклятом одеяле.

— О.

— Это все, что ты можешь сказать? О?

Она подняла на него глаза, в которых была непонятная ему неуверенность. Затем она робко улыбнулась.

— А что мне сказать, чтобы тебе понравилось?

— Как насчет «пожалуйста, займись со мной любовью»?

Она обвила руками его шею.

— Ник, пожалуйста, займись со мной любовью.

— Уже лучше. Намного лучше. — Он широко раздвинул ее ноги и устроился между ними.

Когда он скользнул взглядом вниз, то увидел, что розовые влажные складки уже ждали его. Он погладил напряженный разбухший бугорок, укрывшийся во влажных завитках, и почувствовал прошедшую по ней дрожь. Она была готова, впрочем, как и он. Ник уже не мог ждать. Он развел ее ноги, разместился между ними и без промедления толкнулся в уютное обволакивающее тепло ее тела.

— Ник!

И без ее пронзительного потрясенного восклицания он осознал ошеломляющую правду. Но к тому времени было слишком поздно. Он был уже глубоко внутри нее.

— Почему ты не сказала мне? — Его голос был похож на сиплое карканье.

— Как-то в голову не пришло, — сказала она сквозь зубы. — В отличие от кое-чего, что тут пришло отнюдь не в голову. — Она задрожала и сделала глубокий вздох. — Я в порядке. Только дай мне минутку.

Он не смел даже шелохнуться. Его спина покрылась испариной, а плечи блестели от пота.

— Черт побери, ты должна была мне сказать.

— В самом деле? А ты всем своим возможным пассиям громко объявлял, что это у тебя первый раз?

Он застонал:

— Если ты рассмешишь меня снова, то мы оба пожалеем об этом.

— Думаю, что я уже пришла в себя.

— Точно?

— Точно. Вроде бы. А ты как?

— Я? Я чувствую себя немного неуверенно, — пробормотал он. — Я могу кончить прежде, чем всё начнется.

— Энергетические вампиры, герои романов Орчид Адамс, никогда не теряют головы в ответственный момент.

— Не сомневаюсь. Давай начнем. Прижмись ко мне теснее. — Он начал осторожно двигаться в ней.

Она была еще очень напряженна, но ее тело быстро к нему приспосабливалось. Ник снова позволил себе дышать. Он опустил одну руку вниз и, завладев маленьким бугорком, нежно потер его между большим и указательным пальцем.

— О мой Бог. — Цинния вцепилась в него. Ее ноги сомкнулись вокруг него с безошибочной настойчивостью, — О да, Ник. О да, пожалуйста. Ник.

Каким-то образом он нашел в себе силы сдержаться, пока не почувствовал первые признаки ее оргазма. Сначала трепет настиг его на физическом уровне, и он неосознанно искал отголосок происходившего на уровне подсознания. Он посылал психические волны таланта, ища ее, желая ее. И она была там и ждала его. Она касалась психической энергией так же, как цеплялась за него, лежа на одеяле. Кристалл был четким и просто совершенным. Он направил энергию, преломляющуюся через линзу, созданную мозгом Циннии, и одновременно глубоко задвигался в ее теле. Ник почувствовал, как она забилась под ним в конвульсиях, и понял, что пропал. Так почему же у него было такое чувство, будто он нашёл самого себя, задавался он вопросом, когда оргазм накрыл его с головой.

* * *

Много позже Цинния открыла глаза. Она посмотрела вверх на темный свод потолка. Ник обвил руку вокруг нее и уложил лицом к себе. Лунный свет струился через незашторенные окна. Лучи Якимы и Челана подчеркивали гладкую кожу Ника, угловатость его твердого худощавого тела и отбрасывали тень на неприступное выражение лица Ника.

Она поняла, что чувствует себя прекрасно. Беззаботно. И полной надежд. Счастливой. Это побочные эффекты от занятий любовью, предостерегла она себя. Скоро пройдёт. Как и странное тревожащее чувство близости с мужчиной, который лежит около нее. Конечно, теперь, когда и фокус, и секс остались позади, всё пройдёт.

Постепенно она осознала, что большая комната погружена в глубокую тишину. Ник не проронил ни слова с того момента, как он дрожал и бормотал что-то неразборчивое в агонии разрядки. «Если честно, — подумала Цинния, — я уж точно была не слишком болтлива во время кульминации. Меня занимали неописуемые переживаниями любовных ласк».

Она попыталась придумать подходящую тему для разговора.

— Тебе не кажется, что пол становится всё более твёрдым? — спросила она.

— Почему?

— Вероятно потому, что он сделан из дождевого камня. Одеяло — не подушка, мягче пол не стал.

Ник повернул голову. В мерцающем полумраке его глаза казались застывшими.

— Я говорил не про пол.

— В таком случае, я потеряла нить беседы.

— Почему ты ждала так долго, чтобы обзавестись любовником?

Она почувствовала, что щеки запылали.

— Я думала, что это только женщины задают много лишних и ненужных вопросов в подобных ситуациях.

— Это не лишний вопрос, — сказал он невозмутимо.

— У меня не было какой-то конкретной причины, а просто много маленьких. Ты уверен, что действительно хочешь их услышать?

— Да. Каждую, даже самую незначительную.

— Понятно. — Она насторожилась. — Ну, я полагаю, одной из причин стало то, что я планировала свою жизнь. Четыре года назад я встречалась с мужчиной. Его звали Стерлинг Дин. Вице-президент компании моей семьи. Он замечательно целовался.

— Замечательно?

Она прочистила горло:

— Да, ну и, в общем, у нас было много общего. Мы говорили о браке. — Она помедлила. — Но ничего не вышло.

— Потому что брачное агентство объявило, что подходящей тебе пары не существует?

— Подобное заключение чаще всего заставляет мужчину дважды подумать, — сказала она. — И я также много думала об этом. В конце концов, то, что я не подходящая пара, действует в двух направлениях. Если я не подойду кому-то еще, это означает, что никто не подойдет мне.

Он притих на минуту.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Во всяком случае, вскоре после этого мои родители пропали в море. «Спринг Индастриз» обанкротилась. Тогда я была очень занята, поднимая собственный бизнес и обеспечивая Лео, чтобы он мог доучиться в школе. Я только начинала становиться на ноги, когда разразился скандал с Итоном.

— И твой бизнес накрылся.

— Сократился, и с тех пор я посвятила себя его восстановлению. Так что как ни посмотри, я была настолько занята, что мне было не до личной жизни.

Все было не так просто, подумала она, совсем не так просто. Но она не знала, как выразить это словами. Понимание того, что на ее решение ждать влияла в некоторой степени природа психической энергии, к ней пришло только сейчас. Она не могла знать наверняка, но подозревала, что некоторая ее часть требовала подходящего, по крайней мере, в плоскости подсознания, мужчину.

Это была страшная мысль, потому что кем бы ни был Ник, он не был подходящим мужчиной.

— Ты были слишком занята. — Он не казался убежденным. Глубокий голос был задумчив.

— Ты, кажется, слишком переживаешь по этому поводу. — Она оперлась на локоть. — Ты всегда на свиданиях ведешь допрос с пристрастием после этого самого?

— Нет. — Его глаза блестели под длинными черными ресницами. — Я только хочу знать, почему ты ждала, вот и все.

Она отвела руку в широком всеобъемлющем жесте:

— Что я могу сказать? Жизнь шла своим чередом. Секса в этой череде не было.

— Скандал с Итоном, — сказал он спокойно.

— И что дальше?

— Я всегда знал, что в этой истории в газетах было что-то не так.

— Без обид, Ник, но не обязательно быть талантом-схематиком, чтобы понять, что большинство историй в газетах не слишком правдивы.

— Почему я?

Цинния поняла, что он имел в виду. Она смотрела в окно на лунный свет.

— Сегодня вечером это было правильно.

Услышанный ответ был гораздо более точен, чем это могло показаться Нику.

Он, казалось, все еще не был удовлетворен ее ответом. Но он взял ее руку, перевернул и поцеловал внутреннюю часть запястья. Его губы согрели кожу.

— Я рад.

Его глаза сверкали из-под бахромы ресниц. Она не могла придумать ничего, о чем бы еще поговорить. Ник выпустил ее руку, чтобы посмотреть на часы.

— Почти полночь.

— Для владельца казино ночь только начинается.

— Но не для леди, которая должна утром пойти на работу. Лучше я отвезу тебя домой.

Не надо было быть первоклассным талантом, чтобы почувствовать — он старается отойти за невидимую черту. Теперь, когда сексуальное желание было удовлетворено, его суперосторожные инстинкты схематика лезли наружу. Он скрывался, отступал как можно дальше туда, где нет необходимости сталкиваться с неразберихой сильных эмоций.

В эту игру могут играть двое.

Она выдавила из себя, как она надеялась, оживленную улыбку.

— Ты прав. Уже поздно. — Она начала застегивать платье. — Кстати о делах, есть новости о Полли и Омаре?

— Нет. — Он оценивающе посмотрел на нее и застегнул рубашку. — В конце концов мои люди найдут их, но я сомневаюсь, что мы узнаем что-то стоящее.

— Почему ты так говоришь?

— Подделать журнал сложно и слишком дорого. Физер не нашел никаких доказательств того, что у Полли и Омара были деньги или связи, которые требуются для такого мошенничества, не говоря уже о финансировании. — Ник пробежал пальцами по волосам, откидывая их со лба назад. — Меня куда больше интересует поимка создателя подделки.

— Есть новости от того человека, которому ты звонил?

— Стоунбрейкера? Нет. — Ник встал и натянул брюки. — Нет, Раф работает по ночам. Если повезет, то имя будет у нас к утру.

Она зачарованно следила за его мощными, но изящными руками, за тем, как они застегивали ремень. Было что-то чисто мужское в том, как он это проделывал. Каждое движение было эффективно, экономично, уверенно.

Он увидел, что она смотрит на него, и приподнял брови:

— Что-то не так?

— Нет. — Она начала подниматься на ноги и обнаружила, что они ее не держат. Мышцы, которые до сих пор не получали серьезных нагрузок, ныли от боли.

— С тобой все в порядке? — Ник поддержал ее за руку.

— Да, конечно. — Чтобы не встречаться глазами с Ником, она наклонилась и свернула одеяло вдвое. — Мышцы слегка онемели.

— Чертов пол, — пробормотал он. — В следующий раз мы воспользуемся кроватью.

Прошло несколько секунд. Затем она выпрямилась и медленно повернулась к нему лицом.

— В следующий раз?

На короткий миг в его глазах промелькнула легкая нерешительность. Она тотчас исчезла, но проявление ранимости странным образом утешило Циннию.

— Ты же говорила, что связи на одну ночь не в твоем стиле, — напомнил он ей грубо.

— Это правда. — Теперь она чувствовала себя чуточку лучше и приободрилась.

— Я тоже. — Он собрал корзину. — И пока мы вместе расследуем убийство Фэнвика, я полагаю, мы будем много времени проводить в компании друг друга. Ни ты, ни я ни с кем не встречаемся и, между нами, очевидно, возникло физическое влечение. Так зачем сопротивляться?

У нее расширились глаза:

— Ну и ну! Все таланты-схематики столь романтичны, когда предлагают себя в любовники?

Он остановился и повернулся так быстро, что она почти столкнулась с ним. Он пронзительно посмотрел на нее.

— Ты смеешься надо мной?

Она улыбнулась:

— Да. Если ты не будешь поосмотрительнее, то разрушишь легендарный образ энергетических вампиров-любовников. До этого момента ты действовал безукоризненно. Пикник при свечах. Прогулка по городу. Вино. Потрясающий секс. Не испорть все теперь.

— В самом деле?

— Что «в самом деле»?

— Потрясающий секс?

— Поверь мне, ты оправдал все мои надежды, как я уже говорила тебе в самом начале, а они были чрезвычайно высоки вследствие моего преданного изучения романов Орчид Адамс, — сказала она бодро.

Он коснулся ее щеки:

— Ты уверена?

— Ну, допускаю, у меня не было возможности сравнить.

— Так держать. — Он опустился на одно колено, чтобы снова упаковать корзину.

Она дала ему несколько секунд. Когда он больше ничего не сказал, она многозначительно кашлянула, уперев руки в бедра и выбивая носком дробь.

— Так как это было для вас, мистер Частин?

— Что? — Он поднял глаза, явно удивленный.

— Ты знаешь.

— Разве ты не поняла? — Его глаза потемнели до зеленого цвета, который был воплощением джунглей. Он поднялся на ноги и накрыл ее рот своим. — Я до сих пор под впечатлением.

— Здорово. — Она задумалась на несколько секунд. — Под впечатлением. Это здорово. Я так думаю.

— Цинния…

— Ты прав, — бодро сказала она, — действительно уже поздно.

Она стремительно повернулась и прошла через затемненный круглый зал.

Ник с корзиной последовал за ней.

— Цинния, я еще не очень понимаю…

— А ведь у тебя действительно потрясающий дом. — Она оставила открытой входную дверь и вышла на веранду. — Потребуется многое сделать, но когда все закончится…

— Закрой дверь, — резко сказал Ник. Он пристально всматривался в сад. — Поторопись.

Но было слишком поздно. В соседних кустах вспыхнул ослепительный свет. Цинния мигнула.

— Что это?!

— Камера. Проклятый фотограф, должно быть, следил за нами. Жди здесь. — Ник поставил корзину. Он проскользнул в дверной проем так быстро, что, казалось, струился, а не бежал.

— Что ты собираешься делать? — крикнула Цинния ему вслед.

— Я собираюсь заполучить эту фотопленку. Я вернусь через несколько минут. Оставайся внутри.

— Но, Ник, ты не можешь просто так схватить фотографа и забрать фотопленку, — прокричала она. — Он подаст в суд или еще что-нибудь.

Ник проигнорировал ее. Он спустился по ступенькам и почти немедленно исчез в темноте.

— Точно как вампир. — Цинния оперлась на косяк двери и обхватила себя руками. — Одна ночь хорошего секса, а потом он исчезает.

«Или может быть, как схематик», — тихо поправила она себя.

Недалеко от сада, где она видела вспышку, раздался шум. Она поняла, что фотограф продирается сквозь листву по направлению к главным воротам. Никакого намека на присутствие Ника. Мгновение спустя она увидела фигуру, метнувшуюся из-за деревьев, которые росли вдоль подъездной аллеи. Он мчался к выходу из поместья, и лунного света вполне хватало, чтобы разглядеть кофр с фотокамерой у его тела.

Ник все еще не появлялся.

Цинния спросила себя, а может ли Ник сбиться с пути. Он не будет доволен, когда обнаружит, что упустил незваного гостя, подумала она. Но было бы лучше для всех, если бы он не догнал фотографа. Бегущий человек исчез за поворотом аллеи. Цинния прислушивалась, не раздастся ли звук заработавшего двигателя — сигнал того, что незваный гость удрал. Но она ничего не услышала. Прошла еще одна минута. Вторая. Третья. Ей не понравилась повисшая тишина.

— Ник?

Тишина становилась еще оглушительней.

— Ты где? — Она опустила руки и спустилась по ступенькам. — Ник, ответь мне.

От одного из деревьев папоротника на границе внутреннего дворика отделилась тень и приблизилась к ней.

— Я заполучил пленку, — сказал Ник.

Она нахмурилась.

— Я надеюсь, что ты не сделал ничего плохого тому человеку. Он может доставить тебе большие неприятности.

— Я не думаю, что он создаст проблему. — Когда Ник подошел к ней, лунный свет мерцал на его волосах. — Он отдал пленку без единого возражения.

Цинния вздохнула:

— Ник, ты не можешь постоянно запугивать людей. Не должен, если хочешь быть респектабельным.

Его зубы сверкнули в темноте.

— Понятно, как много ты знаешь.

* * *

— Ты что, не врешь? Моя фотография есть в сегодняшнем выпуске «Синсейшен»? — Цинния хлопнула дверью «Синэрджи Инкорпорейтед» и поспешила к переднему столу. — Это невозможно.

— Определенно ты, Цин. — Лицо Байрона выражало глубочайшее благоговение, так как он пристально смотрел на фотографию на развороте газеты. — Не похожая на себя, и все же это ты. Что случилось? Ты и Частин начали заниматься борьбой или чем-то еще?

Клементина промаршировала из своего кабинета, чтобы посмотреть поверх его плеча.

— Или чем-то еще. — Она грозно и встревоженно посмотрела в лицо Циннии. — Я даю тебе хорошие советы, но это уже слишком. Не знаю, почему я волнуюсь.

Цинния надела маску надменного достоинства:

— Я же говорила вам: мистер Частин нанял меня, чтобы заново отделать старое поместье Гареттов.

Клементина указала на фотографию, и ее стальные кольца вспыхнули.

— По мне, выглядит так, будто он тебя не нанял, а снял.

— Не будь грубой. — Цинния забыла о достоинстве. Она выхватила газету и уставилась в фото на первой странице. — О, Господи!

Картина была предельно ясна. Она стояла в дверном проеме особняка. Ник стоял прямо за ней. Она сильно разозлилась, увидев, что на снимке он выглядел таким же невероятно загадочным и таинственным, как всегда.

К сожалению, она была похожа на женщину, которая только что необузданно занималась любовью на полу. Ее платье цвета зари было косо застегнуто, открывая достаточно много, чтобы у тети Вильгельмины началась истерика. Ее волосы были взъерошены, а выражение лица могло быть охарактеризовано как страстное. Заголовок под фотографией говорил сам за себя:

«Есть ли у Ника Частина, владельца местного казино, какие-то планы на своего нового дизайнера по интерьеру, Алую Леди?»

Цинния скользнула взглядом по подписи под снимком и увидела, что фотографа звали Седриком Декстером.

— Ник сказал, что он забрал пленку из камеры.

— Фотографы, работающие на «Синсейшен», действительно находчивы, — сказал Байрон не без сочувствия. — Догадываюсь, что этот захватил с собой две камеры. Частин скорее всего даже представить себе не мог, что существует и вторая.

— Ник не обрадуется, — сказала Цинния. — Я думаю, что его план стать респектабельным только что еще раз потерпел неудачу.

* * *

Ник бросил экземпляр «Синсейшен» в корзину для бумаг. Он посмотрел на Физера.

— Соедините меня по телефону с редактором этой газетенки.

— Будет сделано, босс. — Физер пошел к двери. — Кстати о телефонных звонках, для вас оставил сообщение некто Стоунбрейкер. Он звонил несколько минут назад, как раз перед тем, как вы вошли.

Раздражение сменилось предвкушением.

— Что за сообщение?

— Он сказал, чтобы я передал вам имя и адрес. — Физер достал блокнот из кармана. — Альфред Уилкс. Вест Олд Вашен Стрит, двести двадцать три.

Ник разрывался между желанием добраться до редактора «Синсейшен» и, возможно, более важным делом — поговорить с тем, кто подделал журнал.

— Отложим пока звонок редактору. — Он поднялся. — Он подождет. Я займусь им позже.

— Хорошо, босс. — Физер помедлил. — Вы едете по этому адресу?

— Да. — Ник обошел вокруг стола и схватил пиджак со стула, где он бросил его несколькими минутами ранее. — Я не знаю, когда вернусь. Это может занять много времени.

Физер внимательно следил за ним.

— Вас надо сопровождать?

— Нет, не на этот раз. — Ник перекинул пиджак через плечо и вышел из скрытого кабинета.

Потайная панель заскользила и закрылась. Он пересек позолоченную комнату и открыл дверь. Физер шел следом. В зале шел разговор на повышенных тонах.

— Я сожалею, сэр, мистер Частин в настоящее время занят. Я буду рад назначить встречу в другое время.

Молодой человек, одетый в свитер и брюки цвета хаки, оперся на стол администратора. Его длинные волосы были стянуты сзади тесьмой. Плечи были агрессивно напряжены.

— Вы скажите Частину, что если он не примет меня прямо сейчас, то я пойду вниз в казино и подниму такой шум, что прибудут полицейские. Вы меня поняли?

— Сэр, боюсь, что я буду вынужден просить охрану проводить вас к выходу, — сказал администратор. Он кивнул одному из охранников. — Прямо сейчас.

— Я не уйду, пока не увижу Частина.

Ник вышел вперед.

— Что здесь происходит?

— Я сожалею, сэр. — Администратор повернулся к нему. — Ничего такого, с чем бы мы не справились.

Голова молодого человека резко дернулась.

— Частин. Проклятье, что вы, черт возьми, о себе возомнили? Вы обращаетесь с моей сестрой будто она ваша любовница!

— Вы, должно быть, Лео.

— Вот в этом ты прав. — Лео вскочил на стол администратора, спрыгнул на пол с другой стороны и бросился на Ника.

Глава 15

Краем глаза Ник видел, как Физер двигается на перехват Лео. Охранники спешили к ним, огибая стол. Администратор вскочил на ноги и нажал скрытую кнопку, вызывая подмогу.

Все это заняло менее двух секунд, но для чувств Ника, обостренных его инстинктами таланта-схематика, каждое действие было ясно различимо в общей схеме. Проанализировав происходящее, он принял решение.

— Нет, — сказал он мягко.

Все в зале, за исключением Лео, замерли, как будто попали в ловушку из студня.

Лео врезался в Ника, дико размахивая кулаками. Сила столкновения была такой, что они оба повалились на покрытый коврами пол.

— Черт побери. — Лео неуклюже поднялся на ноги. Тяжело дыша, он стоял и смотрел на лежащего Ника. Его лицо было искажено от гнева, а кулаки сжаты. — Я не позволю тебе использовать ее, ублюдок. Она достаточно натерпелась дерьма от таких, как ты.

Ник приподнялся на локте и рассеянно прикоснулся к уголку рта. Бросив взгляд на свои пальцы, он увидел кровь. Он поднял глаза и посмотрел на Лео.

— Не хотите ли поговорить об этом без свидетелей? — спросил он. — Или предпочитаете, чтобы все эти милые люди слушали, как мы обсуждаем вашу сестру и ее репутацию?

Лео нахмурился. Он поспешно огляделся вокруг и увидел настороженные лица Физера, охранников и администратора. Он покраснел и повернулся к Нику:

— Почему ты не натравил на меня своих головорезов?

— Я не нанимаю головорезов. — Ник медленно поднялся на ноги, предусмотрительно держась на некотором расстоянии от Лео. — Все эти люди — высококвалифицированные профессионалы.

— Да, конечно. — Лео теперь выглядел слегка сбитым с толку. Здравый смысл, очевидно, начал брать верх. Было ясно, что он больше не уверен в том, как вести себя дальше.

— Что, черт возьми, по-вашему, вы делаете с моей сестрой?

Хороший вопрос, подумал Ник. Хотел бы он знать ответ. Сегодня утром он был уверено только в том, что не хочет её потерять. По крайней мере, не сейчас. И возможно, в обозримом будущем.

Осознание этого заставляло чувствовать себя неуютно. Его уже давно ничто так не тревожило. Прошлой ночью, после того, как он выплыл из поглотившего его омута желания, он наконец распознал природу угрожавшей ему опасности.

Там, где дело касалось Циннии, он оказывался втянутым в новую, еще не известную схему. Он должен быть осторожным. Он должен сохранять контроль.

— Пройдемте в мой кабинет. — Он повернулся и, не оглядываясь, направился в позолоченную комнату.

Он ощутил, как позади него Лео колеблется, а затем идёт следом. Физер шевельнулся. Ник отрицательно мотнул головой:

— Все нормально. Я не думаю, что он собирается опять ударить меня. Не так ли, Лео?

— Там посмотрим, — пробормотал Лео. Он вошел в дверь и уставился на царящее вокруг обилие красного, черного и позолоты с выражением полного изумления. — М-да. Я полагаю, вполне очевидно, что у вас с Циннией вкусы не слишком совпадают. — Он пристально глянул на Ника. — Как и что-либо еще, если на то пошло.

— Ваша сестра уже взрослая. — Ник нажал скрытую кнопку, открывавшую секретную панель. — Почему бы вам не позволить ей принимать собственные решения?

— В большинстве случаев Цинния способна распознать характер человека. — Лео осторожно ступил в потайной офис. — Но вы — схематик.

— Она вам сказала? — Ник пересек комнату, чтобы открыть дверь маленькой личной ванны.

— Да.

Ник разглядывал свою разбитую губу в зеркале над раковиной. Тонкая струйка крови текла по подбородку. Он открыл воду.

— Какое значение имеет то, что я схематик?

— Вы серьезно? Быть схематиком уже само по себе достаточно плохо. Но в довершение ко всему Цинния выказывает схематикам особое расположение. — Лео начал шагать по комнате. — Она чувствует жалость к ним. Думает, что они чувствительны, и их не понимают. Бог знает почему.

Ник посмотрел на свое отражение. Глаза, которые смотрели на него из зеркала, могли бы принадлежать призраку. Чего бы он ни хотел от Циннии, но только не жалости.

Он наклонился над раковиной, чтобы смыть кровь.

— Ваша сестра говорила вам, что мы партнеры?

— Партнеры? Это все чертова синергия, и вы это знаете. — Лео ткнул в него пальцем. — Парни вроде вас не заключают партнерства, особенно с такими женщинами, как Цинния. Вы используете людей.

Ник закончил смывать кровь и вытерся полотенцем.

— Что вы знаете о таких мужчинах, как я?

— Вы — талант-схематик и вы управляете казино. По мне, так этого вполне достаточно. Слушайте, я пришел сюда сказать вам, чтобы вы оставили мою сестру в покое.

— Почему бы вам не сказать ей, чтобы она оставила в покое меня?

— Я пробовал сделать это. — Лео сдвинул брови. — Но она вбила себе в голову, что должна узнать, кто убил Морриса Фенвика, и верит, что вы можете помочь ей. Проблема заключается в том, что если Цинния решает что-то сделать, ее почти невозможно отговорить. Ей свойственно упрямство.

Ник сочувственно улыбнулся:

— Я заметил.

— Вы соблазнили ее прошлой ночью, не так ли? Отвезли ее в старое имение Гаррета и там добились своего.

— Я ездил с ней в новое имение Частина, а не в старое имение Гаррета.

— Проклятие, мне все равно, как вы его называете. Я знаю, как вы заполучили этот особняк. Для людей в нашем городе он всегда будет старым имением Гаррета. И я говорил не об этом, а о том, что вы сделали с моей сестрой.

— Цинния сказала вам, что я соблазнил ее?

— Она отказалась обсуждать это. — Лео вышагивал вперед-назад. — Сказала, что это не мое дело. Она думает, что может справиться с вами. Но я видел сегодняшний выпуск «Синсейшен». Как и почти все остальные в Нью-Сиэтле. То, чем вы с ней занимались, весьма очевидно.

— Я сожалею о фотографии в газете. — Ник бросил полотенце в корзину. — Я пробовал предотвратить это.

— Она сказала мне, что вы вынули пленку из камеры фотографа, но очевидно, что вы этого не сделали. Вероятно, вы солгали ей.

— Зачем мне лгать?

— Будь я проклят, если знаю. — Лео пожал плечами. — Вы — схематик. Какой дьявол может знать, что у вас на уме? Возможно, вы хотите, чтобы ее имя связывали с вашим. Возможно, вы решили, что это — отличный способ гарантировать ее сотрудничество в этом так называемом партнерстве. Я предполагаю, что она нужна вам, чтобы помочь найти тот журнал, который вы ищете.

— Неплохая теория заговора. — Ник выключил свет в ванной и подошел к столу. — Если бы я не знал наверняка, то решил бы, что вы сами имеете задатки таланта-схематика.

— Частин, я хочу, чтобы вы оставили мою сестру в покое. Вы слышите меня?

— Я вас слышу. — Ник остановился у края стола. Опершись руками о крышку, он подождал, пока Лео не посмотрит на него. — Но вы только что сами сказали мне, что ничто не остановит Циннию, если она решит что-то сделать.

— Она всегда была независимой. — Рот Лео вытянулся в мрачную линию. — Но после смерти наших родителей, клянусь, она выработала стальную силу воли. Именно ей пришлось заниматься банкротством, которое к тому же сопровождалось грязными публикациями в газетах. От других членов семьи не было никакого толку и даже хуже — тетя Вилли и другие бесновались, злились и вели себя так, будто потерять компанию куда страшнее, чем потерять родителей.

— Ясно.

— Большинство наших родственников постарались скрыться. Они заявили, что не могут терпеть подобное унижение. Именно Циннии пришлось иметь дело с ломившимися в двери кредиторами, репортерами и другими хищниками.

— Такой опыт либо закаляет, либо разрушает человека.

— Да, но на этом неприятности не закончились. Полтора года назад она влипла в другую историю.

— Итонский скандал.

Лео остановился у стены и ударил по ней ладонью:

— Итоны использовали ее, чтобы скрыть свои сексуальные игры втроем с политиком Дарией Гардинер из партии «Нравственные ценности основателей». Газеты представили все так, будто у Циннии была связь с Рексфордом Итоном. Но все это сплошная ложь.

— Итоны с Дарией Гардинер играли в любовь на троих? Интересно. — Ник отложил в памяти этот факт, чтобы проанализировать позже. Во время последней избирательной компании Гардинер пыталась использовать «Частин Пэлас» как пример той разновидности бизнеса, которую была намерена искоренить в Нью-Сиэтле.

— И теперь у членов семьи хватает наглости оказывать давление на Циннию, чтобы она вышла замуж за состоятельного человека. Они не заботятся о ее счастье. Их заботит только восстановление их положения в обществе.

Ник слушал, как изливается долго сдерживаемая злость. Гнев Лео вибрировал в воздухе. Удар в челюсть несколько минут назад был следствием не только фотографии, опубликованной в сегодняшнем выпуске «Синсейшен». Это была кульминация копившейся в младшем брате на протяжении нескольких лет досады на свою неспособность защитить сестру.

— Лео, я понимаю, о чем вы мне говорите. Я знаю, что вы хотите позаботиться о Циннии. Как и я. Но как вы сами сказали, она настроена найти убийцу Фенвика. Это может быть опасным занятием.

Лео повернулся:

— Ради Бога, вы думаете, я этого не знаю?

— Вы только что признали, что не можете убедить ее бросить свою затею. Но вы можете пойти другим путем и удостовериться, что с ней рядом есть кто-то, кто может за ней присмотреть. Кто-то, кто проследит, чтобы она не увязла по уши.

Лео с отвращением взглянул на него:

— И этот кто-то, надо полагать, вы?

— Подумайте. Как ее партнер, я могу позаботиться о ней наилучшим образом. Я могу контролировать ситуацию. Уберите меня из схемы, и вы получите намного больше причин для беспокойства, чем имеете сейчас.

Последовала короткая неловкая пауза, пока Лео осмысливал сказанное.

— Проклятье. — Лео застыл на месте, уперев руки в бока. Он оглянулся вокруг, будто искал что-то, что можно пнуть. — Проклятье.

Ник взвесил различные возможности и вероятности. У него хватало проблем и помимо разъяренного, полного подозрений Лео. Лучшим вариантом для него было перетянуть молодого человека на свою сторону, и сделать это надо было как можно быстрее.

— Кое-кто только что сообщил мне имя человека, изготовившего поддельную копию журнала моего отца, — спокойным тоном произнес Ник. — Я как раз собирался отправиться к нему и поговорить, когда появились вы. Хотите пойти со мной?

Лео повернулся к нему:

— Вы серьезно?

— Почему нет? Ты мог бы прикрыть меня. Всякое может случиться.

* * *

Двадцать минут спустя Лео рассматривал маленький, ничем не примечательный дом через лобовое стекло «Синхрона».

— Откуда вы знаете, что этот Альфред Вилкес и есть человек, подделавший журнал?

— У меня очень надежный источник информации. — Ник открыл дверцу. — Ты идешь?

— Да. Я иду. — Лео выглядел обеспокоено, но был настроен решительно. Он выбрался наружу и подождал, пока Ник не обойдет автомобиль. — Имя на почтовом ящике — Бойд, не Вилкес. Вы уверены, что не ошиблись адресом?

— Я уверен. Пошли. — Ник двинулся по дорожке к дому.

— Вы собираетесь вот так просто постучать в дверь этого типа? — недоверчиво спросил Лео.

— Есть предложение получше?

— Думаю, нет. Но Вилкес должен знать, кто вы. Зачем ему открывать вам дверь?

— Возможно потому, что он побоится ее не открыть. — Ник дважды постучал и стал ждать.

Ответа не последовало.

— Видите? — Лео выглядел мрачным и удовлетворенным. — Я же говорил, что он не откроет.

— Давай зайдем сзади.

— А? Подождите. Что вы собираетесь делать?

Ник не потрудился ответить. Он быстрым шагом обогнул угол дома и, миновав узкое пространство, отделявшее дом Вилкеса от соседнего, попал на маленький опрятный задний дворик. Лео последовал за ним с еще более обеспокоенным видом, чем раньше.

Он стоял, наблюдая, как Ник изучает дверь.

— Слушайте, если вы планируете проникнуть в дом, то на меня не рассчитывайте.

— Хорошо. Подожди меня в автомобиле. — Ник разглядывал замок, доставая из кармана тонкие перчатки для вождения. Он с интересом отметил, что механизм был намного сложнее, чем в большинстве домашних замков на студне.

Но он все равно был детской игрушкой для таланта-схематика, каждый инстинкт которого был нацелен на поиск системы. Даже без фокусирующего концентратора у Ника не возникало никаких проблем с замками. Он надел перчатки и принялся за работу.

Лео так и не возвратился к автомобилю. Он стоял, наблюдая сначала с резким неодобрением и сильным осуждением, а потом с возрастающим любопытством за тем, как Ник быстро расправляется с секретами замка.

— Где вы научились это делать? — спросил он, когда Ник открыл заднюю дверь.

— У меня было то, что некоторые называют растраченной юностью.

— Да, держу пари, что так и было.

Ник вошел в кухню.

— Чувствуешь?

— Чувствую что? — Лео обвел взглядом строгий интерьер. — Что-то не так?

— Пока что не знаю. Ни к чему не прикасайся.

— Поверьте, я не собирался касаться ни одной чертовой вещи.

— Хорошо. — Ник шел по дому так же, как он когда-то ходил по джунглям Западных Островов, приведя в готовность все инстинкты. Он явно ощущал, что здесь что-то не так, но никаких видимых признаков не было.

— Похоже, Вилкес помешан на порядке, — понизив голос, отметил Лео, осмотрев маленькую ванную. — Для всего есть место, и все лежит на своих местах.

Это верно, подумал Ник. Каждая из комнат в одноэтажном доме была в безупречном состоянии. Он рассеянно отметил, что здесь царит образцовый порядок, начиная от того, как расставлены книги на полках, и заканчивая тем, как расположена мебель. Все это в целом образовывало отчетливую схему, полностью раскрывавшую личность Альфреда Вилкеса. В доме не было и следа присутствия владельца. Но ощущение неправильности оставалось.

— Возможно, он вышел за покупками, — предположил Лео.

— Я так не думаю. — Ник послал короткую волну таланта.

Без концентратора он не мог удержать фокус, но мог использовать свою энергию достаточно долго, чтобы уловить внутреннее устройство структур, которые его окружали.

На несколько секунд все вокруг него обрело четкость. Расположение каждой вещи в комнате наполнилось более глубоким смыслом. Слишком опрятно. Слишком упорядочено. Обстановка дома было слишком совершенна даже для человека, одержимого порядком. Никто не жил в этих комнатах. Они были лишь имитацией настоящего дома. Осознание пришло к Нику, когда рассеялась вспышка его таланта. Он посмотрел вверх.

— Никакого чердака нет, поэтому должен быть подвал. Ищи дверь.

Лео нахмурился:

— Я ничего похожего не вижу.

— Она должна быть где-то здесь.

— Не у всех имеются потайные комнаты, как у вас, Частин.

— Кто бы ни владел этим домом, он определенно живет и работает в другом месте. — Ник медленно прошелся по всем небольшим, идеально обставленным комнатам.

Он не нашел ни подозрительных щелей в стенах, ни секретных дверей в чуланах. Вместе с Лео они сдвинули ковры на полу, но и тут никакого люка не оказалось.

— Комнаты, где Вилкес действительно живет, должны быть где-то здесь. Стоунбрейкер никогда не ошибается, когда дело касается такого рода вещей. — Ник достиг кухни и остановился, пристально рассматривая различные приборы. — Не замечаешь, чего здесь не хватает?

Лео огляделся вокруг.

— Нет. Похоже на обычную кухню.

— За исключением одной вещи. Охладитель не гудит.

Лео посмотрел на большой белый аппарат в дальнем углу:

— Вы правы. Наверное, он его выключил.

— Или он может использовать его не только для хранения продуктов. — Ник пересек кухню и открыл дверцу охладителя.

Внутри не оказалось ни полок, ни каких-либо продуктов, а температура была комнатной. На широкой задней стенке виднелся тонкий, почти невидимый контур двери. Ник зашел в охладитель и с силой толкнул заднюю панель. Она легко поддалась, открывая лестничный пролет.

Лео беззвучно присвистнул:

— Пять кругов ада. Как вы догадались?

— Если ты видел один потайной вход, считай, что видели их все. Готов?

— Да. Не хочется это признавать, но мне становится интересно.

— Это со временем захватывает. — Ник ступил в охладитель.

Лео быстро последовал за ним. Пройдя половину лестницы, Ник понял, что нашел настоящий дом, место, где Альфред Вилкес жил и занимался делами. Здесь, внизу, была устроена другая квартира, с кухней, ванной и спальней. Но большая часть помещения была отведена под то, что, очевидно, было рабочим помещением. И здесь царил хаос. Лео мягко присвистнул:

— Синергетический ад.

Пробирки, полки с химикатами и инструментами, стопки бумаги и различные приспособления были разбросаны по комнате. Ящики из столов были вынуты, их содержимое беспорядочно перемешано. На полу валялась разбитая лампа.

Ник огляделся внимательнее. На первый взгляд все это очень напоминало разгром, учиненный в книжном магазине Морриса Фенвика. Но в структуре схемы этого беспорядка было что-то другое. В отличие от первого случая, который произвел на него впечатление просто случайного проявления вандализма, этот имел едва различимые признаки лихорадочного, но преднамеренного поиска.

— Кто-то здесь хорошо постарался, — потрясенно произнес Лео.

— Вопрос в том, нашел ли он то, что искал. — Ник присел, изучая бумаги, разбросанные на полу.

Это были разнообразные квитанции на дорогостоящее офисное оборудование. Поддельные квитанции, заключил он, присмотревшись получше. Наверное, один из клиентов Вилкеса хотел использовать их для растраты.

— Если Вилкес был профессиональным изготовителем фальшивых документов, то за годы работы он наверняка нажил себе немало врагов, — заметил Лео.

— Да. — Ник поднялся и начал медленно обходить разбросанные в беспорядке вещи, высматривая нечто, что могло указать ему на объект этих лихорадочных поисков.

— Интересно, что случилось с Вилкесом.

— Я не вижу признаков борьбы. На полу нет крови. Я не думаю, что он был тут, когда это случилось.

Лео поднял взгляд от небольшого печатного станка, который изучал:

— Он наверняка решил устроить себе летние каникулы в одном из других городов-штатов после того, как закончил подделывать журнал Частина. На его месте я бы и вовсе уехал на Западные Острова. Возможно, даже куда-нибудь дальше. Он должен был понимать, что рано или поздно вы появитесь здесь, чтобы задать ему несколько вопросов.

— Да. — Ник остановился около стола и стал разглядывать его загроможденную поверхность. — Он должен был это понимать, поскольку был предусмотрительным и осторожным типом. Он должен был покинуть город, как только получил свои деньги.

Отворачиваясь от стола, он краем глаза уловил на полу под столом блеск золота. Наклонившись, он достал маленькую запонку. На ней было выгравировано витиеватое «Ч», переплетающееся с меньшим «O».

— Нашли что-то интересное? — спросил Лео с другой стороны комнаты.

— Нет. — Ник положил маленький кусочек красиво обработанного золота в свой карман. Придется сделать еще один звонок дяде, чтобы спросить, почему одна из его запонок была найдена в потайной комнате специалиста по изготовлению фальшивок.

— У вас есть догадки, почему кто-то мог это сделать? — спросил Лео.

Ник посмотрел на кипу бумаг, лежащих на полу.

— Я думаю, тот, кто был в этой комнате, пытался оборвать след денег.

— Что вы имеете в виду?

— Между вытащенными из ящиков и стола бумагами есть кое-что общее. Большая их часть касается обычных деловых вопросов. Квитанции, счета, заказы и тому подобное. Некоторые настоящие, некоторые поддельные.

Лео бросил взгляд на бумаги.

— Ну и что?

— По-моему тот, кто побывал в этой комнате, пытался найти записи, касающиеся продажи поддельной копии журнала Частина, которые мог сделать Вилкес.

— Вы хотите сказать, что человек, заказавший поддельный журнал, вернулся, потому что выяснил, что Вилкес мог сделать какие-то записи о сделке, которые могут его изобличить?

— Это один из нескольких вариантов. — Ник подумал о запонке в его кармане. — Деньги, как и кровь, оставляют пятна, и отмыть их трудно.

Лео искоса взглянул на него:

— Звучит так, будто вы знаете, о чём говорите.

— Любому, кто управляет большим бизнесом, приходится об этом знать. Денежный след может быть опасным. — Ник внезапно почувствовал злость на самого себя. — Я должен был догадаться, что этот элемент схемы более очевиден. А вместо этого я сконцентрировался на других факторах.

— Думаете, парень, который это сделал, нашел то, что искал?

Ник оглядел комнату. Его внимание привлекла сломанная лампа.

— Я не знаю. Но ясно, что он был в ярости, когда сделал это.

— С чего вы так решили?

Ник указал на разбитую вдребезги лампу:

— Она не упала случайно. Ее швырнули об стену.

— Кто бы ни разнес здесь все, он был действительно взбешен, а?

— Да.

— Возможно, что он также был напуган, — предположил Лео. — Может быть он, как и Вилкес, догадался, что вы наведаетесь сюда.

* * *

Цинния держала телефонную трубку в одной руке, а другой обмахивалась последним номером «Архитектурной Синергии», пока Вильгельмина продолжала свою тираду.

— Вся семья в ужасе — голос Вильгелмины повысился до пронзительного. — В полном ужасе. Как ты можешь так нас позорить? Что подумает этот милый Дункан Латтрелл, когда увидит ту ужасную фотографию в дешевой бульварной газете?

— Ты будешь рада узнать, тетя Вилли, что Дункан звонил час назад. Мы приятно побеседовали.

— Слава Богу. Такой милый мужчина. Как же ты объяснила эту отвратительную фотографию?

Дункан был добрым, понимающим и полон сочувствия. Он, однако, попытался тактично предупредить, что с ее стороны глупо рисковать репутацией с таким человеком, как Ник Частин. Цинния едва справилась с желанием сказать ему, чтобы занимался своими делами. Она знала, что Дункан желал ей только добра.

— Я сказала ему то же, что и тебе. Мистер Частин нанял меня, чтобы возродить интерьеры его новой собственности. Он показывал мне дом.

— Это не его собственность. Это старое имение Гарретов.

Цинния улыбнулась:

— Лучше начинай называть его новым имением Частинов.

— Ерунда, — Вильгельмина фыркнула. — Это подразумевало бы, что он принадлежит к законной ветви семьи Частинов, что, конечно же, не так.

— Кто-нибудь говорил тебе, что ты сноб, тетя Вилли?

— В семье хоть кто-то должен поддерживать традиции.

— Я знаю, это нелегкая работа, но кто-то должен ее делать. К сожалению, я должна бежать. У меня через несколько минут назначена встреча. До свидания, тетя Вилли.

— Я еще не закончила!..

Цинния сделала вид, что не услышала протестующий вскрик Вильгельмины. Она аккуратно повесила телефонную трубку. Вздохнув с облегчением, она отбросила журнал и откинулась на спинку стула, мрачно уставившись на тяжелое стеклянное пресс-папье, лежащее поверх стопки эскизов. Эскизы были сделаны для нового клиента, который позвонил несколько минут назад, чтобы отказаться от ее услуг. Его отпугнула фотография в «Синсейшн».

Бизнес быстро приходил в упадок. Она задалась вопросом, не принять ли ей предложение Ника о настоящей работе. Она нуждалась в деньгах, да и дизайнер в ней был взволнован перспективой переделывания классических интерьеров нового имения Частина. Но та ее часть, которая влюбилась в Ника, не могла смириться с тем фактом, что другая женщина поселится в доме после того, как она закончит свою работу. Лучше не вкладывать сердце и душу в этот проект, решила она. И без того все было достаточно рискованно.

Повинуясь импульсу, она потянулась к телефону и набрала его личный номер. Ответил Физер.

— Да?

— С вами так приятно общаться по телефону, мистер Физер. Вы такой сердечный и приветливый. Мистер Частин еще не вернулся?

— Он только что вошел в здание вместе с вашим братом.

— Лео? — Цинния была так удивлена, что едва не выронила трубку. — Что он там делает?

— Откуда мне, черт возьми, знать?

— Позовите его к телефону, Физер, пожалуйста.

— Мистера Частина или вашего брата?

— Моего брата, — отрывисто бросила Цинния.

Наступила короткая пауза, затем Лео взял трубку. Его голос звучал возбужденно:

— Эй, Цин, ты никогда не догадаешься, где мы с Ником побывали перед тем, как ты позвонила.

— Что происходит, Лео?

— Мы были в доме изготовителя фальшивок.

Цинния почувствовала, как отвисает ее челюсть:

— Того самого, который подделал журнал Частина?

— Правильно. Альфреда Вилкеса. Нику его имя сообщил некий Стоунбрейкер, и мы поехали туда. В доме все было перевернуто верх дном. Вилкес исчез, но Ник думает, что кто-то обыскал его квартиру в поисках неких финансовых документов, которые могут выдать его связь с подделкой.

Цинния сильно сжала рукой трубку:

— Позволь мне уточнить. Вы двое вместе пошли к человеку, подозреваемому в изготовлении фальшивок?

— Да.

— Не потрудившись известить меня о своих планах?

Последовала короткая пауза, затем Лео пустился в объяснения:

— Все случилось так быстро. Ник сказал, что нельзя терять время. Это действительно было фантастически, Цин. У этого типа была устроена секретная дверь в охладителе. — Он вдруг оборвал себя. — Приготовься, Ник хочет поговорить с тобой.

— Прекрасно, — сказала Цинния сквозь стиснутые зубы. — У меня тоже есть что ему сказать.

— Привет, Цинния. — Голос Ника был как всегда спокойным и уравновешенным, будто и не было прошлой ночи.

— Как ты посмел пойти в дом этого типа без меня?! — Ее грудь напряглась от гнева. — Мы ведь партнеры. Это означает, что мы советуемся друг с другом перед тем, как что-либо предпринять. Или мы сотрудничаем в этом деле, или ты можешь ставить крест на всем плане.

— Успокойся, Цинния.

— Я не собираюсь успокаиваться. Я разъярена. Послушай, Частин, мы заключили соглашение. Ты обещал делиться со мной информацией.

— Я должен был действовать быстро. Как бы то ни было, Вилкес уже скрылся. Я расскажу тебе все во время обеда.

— Забудь про обед. У меня на этот вечер другие планы. — Сила испытываемых ею гнева и страдания ошеломила Циннию. Она понимала, что ее чувства намного сильнее, чем должны были быть в этой ситуации, но не могла подавить эмоции.

— Цинния, дай мне шанс объяснить ситуацию.

— Единственное, что я хочу знать, — почему в этом участвует мой брат.

— Лео появился в тот момент, когда я уже собрался уходить. Его интересовала фотография в «Синсейшен».

— О нет. — Цинния прикрыла ладонью глаза. — Он пошел к тебе из-за этого?

— Это совершенно нормальная реакция для брата. Мы поговорили, а затем я предложил ему пойти со мной в дом Вилкеса, и это должно послужить для тебя доказательством того, что я не собирался ничего утаивать. Я просто хотел действовать как можно быстрее.

— А ты взял бы на себя труд сказать мне что-нибудь об этом Альфреде Вилкесе, если бы Лео случайно не оказался там, когда ты решил с ним поговорить?

На другом конце линии воцарилась полная тишина.

— У меня складывается впечатление, что ты мне не доверяешь. — Голос Ника понизился до опасного шепота.

— Для схематика ты чертовски проницателен. — Цинния бросила трубку на аппарат.

Это было уже слишком. Она вдруг в полной мере ощутила все усиливающееся в течение последних четырех с лишним лет бремя проблем. Смерть ее родителей, банкротство, бесконечные проблемы с деньгами, скандалы, приговор брачного агентства, объявившего, что для нее нет пары, ее переживания за Лео, непрерывные требования тети Вилли, смерть Морриса Фенвика.

И теперь это. Единственный мужчина, которого она хотела достаточно сильно, чтобы вступить с ним в связь, действовал как скрытный, манипулирующий людьми талант-схематик, которым он и был. Это было уже слишком.

Она опустила голову на руки и разрыдалась.

Глава 16

Она слишком остро отреагировала, сказала себе Цинния позже тем же вечером, фокусируя для бухгалтера. Это нормально. Вполне объяснимо. Нет нужды отчитывать себя за вспышку эмоций и слезы. Просто сказалось напряжение последних дней. Так бывает. Не всегда можно управлять своими эмоциями, хотя некоторые из людей, кажется, думают, что способны на это. Важно то, чтобы этого не случилось снова. Сейчас она снова держит себя в руках, и не позволит Нику Частину ещераз так разрушить ее самообладание. Очевидно, что спать с ним было серьезной ошибкой, но она гордилась тем, что извлекала уроки из своих промахов.

Она заставила себя сконцентрироваться на работе. Не то чтобы здесь требовалось большая сосредоточенность. По ее оценке, Мартин Квинтана был талантом-схематиком приблизительно третьего уровня. Он был нанят промышленной корпорацией средней величины, чтобы уличить подозреваемого в растрате. Для этого он весь вечер внимательно изучал кипы компьютерных распечаток различных финансовых сделок в поисках системы.

Он что-то хмыкал себе под нос. Подобно всем схематикам, он был целиком погружен в схему, понять которую до конца мог только он. Цинния мельком улавливала некоторые закономерности, ощущаемые Квинтаной, так как фокусировала для него. Но для нее едва различимые изменения в бесконечном потоке чисел на распечатках были всего лишь любопытными, а не составляли захватывающую головоломку. Только схематик мог найти их захватывающими.

Она бросила взгляд на часы. Было уже довольно поздно. Клементина предупредила ее, что Квинтана хотел уложиться в стоимость трех часов фокусирования. А уже давно шел четвертый час. Тело Циннии одеревенело от долгого неподвижного сидения. И еще ей хотелось есть. Она снова пропустила обед.

Она вежливо кашлянула:

— Мистер Квинтана?

Он, казалось, не слышал ее. Он деловито вносил последовательность цифр в свой компьютер.

— Извините меня, мистер Квинтана, но ваше время закончилось. Я должна буду попросить вас остановиться.

— Что такое? — Он резко повернул голову и посмотрел на нее поверх очков. — О да, мисс Спринг. Три часа, я, кажется, говорил.

— Да. Если вам нужно больше времени, чтобы закончить работу, я уверена, это можно будет уладить с моим боссом.

— Не нужно. Это будет неоправданным увеличением расходов моего клиента. — Он с глубоким вздохом откинулся на спинку своего стула. — У меня есть вся нужная информация, чтобы изобличить виновного в мошенничестве. Я получил ее уже час назад. Боюсь, я просто развлекался.

— Я понимаю. — Цинния адресовала ему благожелательную улыбку. Клементина распекала ее за то, что она часто позволяла клиентам-схематикам забавляться в схеме еще некоторое время сверх оговоренного. Трудно было сказать схематику, который хорошо проводил время, что пора заканчивать. — Я рада, что в этих распечатках вы нашли то, что хотели.

— О, да, все в них. Я получаю много удовольствия от моей работы в таких вот случаях, как этот. — Квинтана пролистал стопку бумаг. — Как видите, деньги всегда оставляют отпечаток. Почти невозможно скрыть следы от того, кто знает, где смотреть.

— Я вижу. Ну, я должна идти. — Цинния поднялась со стула и взяла свою сумку с длинным ремнем. — Компания «Синерджи» пришлет вам счет в течение недели.

— Конечно. Я провожу вас до автомобиля. — Квинтана встал и потянулся. — С вами всегда приятно работать, мисс Спринг. Так мало концентраторов могут фокусировать для схематика должным образом. И еще меньше могут держать фокус длительное время.

— Спасибо. Надеюсь, вы скажете это моему боссу.

— Скажу обязательно.

Он провел ее до входной двери, а затем и дальше — туда, где у тротуара стоял ее автомобиль. Это было единственное транспортное средство, бывшее поблизости на улице. Цинния едва видела его в сгустившемся за последние несколько часов тумане.

Она бросила взгляд на темнеющие окна и двери и непроизвольно сильнее сжала свою сумочку. Это был тихий район небольших фирм и магазинов, где после окончания рабочего дня все замирало.

— Позвольте мне. — Квинтана галантно открыл дверь автомобиля. — Туман сгустился, не так ли? Вы будете ехать осторожнее, мисс Спринг?

— Да. — Она села за руль и улыбнулась ему. — А вы чем займетесь?

— Я собираюсь вернуться назад и написать заключительный отчет. Затем пойду домой. Доброй ночи, мисс Спринг.

— Доброй ночи, мистер Квинтана.

Цинния подождала, пока он закроет дверь, затем удостоверилась, что все замки на дверях машины заперты. Она включила зажигание и отъехала от тротуара.

Она попробовала вспомнить, что есть у нее дома в охладителе. Долгое фокусирование забирало значительное количество энергии. И хоть тратилась она в форме психической энергии, но энергия все равно есть энергия. Ей очень хотелось есть. Она мрачно вспоминала приглашение Ника пообедать, которое, не раздумывая, отклонила сегодня по телефону.

Она была уже в нескольких кварталах от офиса Квинтаны, когда странный, похожий на треск звук в двигателе автомобиля внезапно отвлек ее внимание от мыслей о еде. Очень удивленная, она посмотрела на показания нескольких несложных приборов на приборной панели. Топлива оставалось еще много, и с системой зажигания, кажется, тоже все было в порядке. Двигатели на студне были столь же безотказны, как и солнечный восход. Треск становился все громче. Она почувствовала, как автомобиль начинает двигаться рывками. Она увеличила подачу студня, но это не помогло. Еще раз дернувшись и напоследок кашлянув, двигатель заглох. Она торопливо вывернула руль, чтобы движущийся по инерции автомобиль съехал на обочину пустынной улицы. Наступившая внезапная тишина была более тревожной, чем любой звук. Туман клубился вокруг автомобиля в тихой угрозе.

Она попробовала снова завести двигатель, но безрезультатно. Внимательнее оглядевшись вокруг, она почувствовала холодный озноб страха. Как на зло, она оказалась в той части города, которую собирались перестраивать. Но до настоящего времени мало что было сделано. Те немногие окна, которые она могла разглядеть сквозь туман, были забиты, а несколько уличных фонарей перегорело. И она нигде не видела телефонной будки. Единственным признаком жизни был сияющий в отдалении нереальный синий свет. Она долго и пристально всматривалась в него. В этом специфическом оттенке синего света было что-то смутно знакомое.

Прикинув возможные варианты, она поняла, что у нее есть два выхода: или оставаться в закрытом автомобиле и ждать, пока появится полицейская патрульная машина, что может занять несколько часов, или выйти и поискать телефон-автомат. Ни один из этих вариантов не казался ей достаточно привлекательным.

Она посмотрела на льющееся издали синее сияние, размышляя, почему оно кажется таким знакомым. И вдруг поняла, почему. Сияние имело тот же оттенок голубого, что и свет, которым Дети Земли, один из самых распространенных культов учения Возвращения, обычно освещали свои храмы. Это один из видов деятельности, которые одобряет культ, подумала Цинния. Она читала в деловых газетах, что Дети Земли начали приобретать дешевую недвижимость в не очень престижных районах.

Какое-то время Цинния колебалась, а затем решилась. Она открыла дверь и вышла. Вокруг не было ни души. Застегнув плащ, она заперла автомобиль и положила ключи в карман. Быстрым шагом она направилась через туман к призывно сияющему синему свету. Цинния не слышала отзвука шагов шедшего за ней человека, пока не остановилась на перекрестке. Их глухой звук заставил ее застыть. Шаги смолкли. Она резко обернулась и посмотрела в туманную тьму. Но тусклого света одного из немногих горящих фонарей было недостаточно, чтобы что-то разглядеть. Она крепче сжала ремень своей сумочки и сошла с тротуара на проезжую часть. Шаги возобновились, теперь уже более быстрые, и были явно целенаправленными.

Цинния почувствовала, как в ней волной поднимается страх, и побежала, ориентируясь на гостеприимное синее сияние. Она старалась не думать о том, что будет делать, если оно обернется всего лишь светом рекламного щита. Шаги за ее спиной тоже ускорились. Что-то в глухом звуке от соприкосновения подошв с камнем подсказало Циннии, что ее преследователь — мужчина. К тому же он догонял ее. Если бы она продолжала двигаться по обочине, он, вероятно, уже настиг бы ее.

Она заставила себя подумать. В этом тумане преследователь не мог видеть лучше, чем она. Следуя за ней, он ориентировался на ее звук ее шагов. Цинния свернула с дороги в чей-то заброшенный передний двор. Ее туфли не издавали ни звука на голой земле, увлажненной недавним дождем. Она спряталась в темноте между двумя обветшалыми зданиями. Шаги на тротуаре замерли. Она молилась, чтобы ее хитрость запутала преследователя.

Мгновением позже, выйдя в заросший задний двор, она с облегчением увидела, что синее сияние теперь было намного ближе. Оно освещало шарообразную крышу, которая возвышалась над близлежащими пустыми одноэтажными зданиями. Звуки исполняемой на роговой арфе мелодии достигли ее ушей. Определенно, храм Детей Земли. Конечно же, монахи позволят ей воспользоваться телефоном.

Цинния стала осторожно пробираться через двор. Последнее, чего ей сейчас хотелось бы, это споткнуться о старый забор или упасть в заброшенный пруд. Она напряженно вслушивалась, но звука шагов больше не слышала. Неясно, удалось ли ей запутать преследователя, или же он теперь бесшумно передвигался по влажной земле, как и она. Когда она пересекала второй задний двор, дурное предчувствие коснулась ее затылка ледяными пальцами. Когда она оглянулась, ей показалось, что она видит тень, двигающуюся в тумане. Паника охватила Циннию. Она побежала со всех ног, не разбирая дороги.

Ловя ртом воздух, она обогнула угол другого покинутого дома. Яркий синий свет храма сиял прямо перед ней. Цинния увидела людей, одетых в красочные цветные мантии с капюшонами. Они след в след двигались по кругу. Она в безопасности. Кто бы ее ни преследовал, вряд ли он попытается схватить ее в присутствии такого количества свидетелей. Она замедлила скорость и пробовала отдышаться, пока пересекала улицу. Несколько монахов из числа Детей Земли, одетых в зеленые одежды, повернулись в ее сторону и наблюдали, как она быстрым шагом приближается к ним. Цинния заметила, что каждый (или каждая), кто был одет в зеленые одежды, имел бритую голову. У тех, кто был одет в черное, волосы были собраны в длинные конские хвосты. У немногочисленных облаченных в желтое монахов волосы были заплетены в косу и обвиты вокруг головы. Очевидно, у них есть иерархия, подумала Цинния. Ей стало любопытно, кто выше по рангу.

Один из мужчин, одетых в зеленое, спустился вниз, чтобы приветствовать ее.

— Приветствую тебя, Ищущая. Меня называют Хирамом. — Он сложил руки и поклонился. — Присоединишься ли ты к нам в вечернем Воззвании к Переходу?

Цинния попробовала восстановить сбившееся дыхание и отбросила с лица волосы.

— Нет, то есть не совсем. У моего автомобиля сломался мотор в нескольких кварталах отсюда. Скажите, могу я воспользоваться вашим телефоном?

— Конечно. Дети Земли предлагают помощь всем, кто ищет. Пожалуйста, проходите внутрь. — Хирам сделал жест в сторону широких дверей храма.

— Спасибо, Хирам. Не могу выразить словами, как я вам благодарна.

— Пути Перехода часто неисповедимы. Возможно, вы были призваны. — Хирам взошел по ступеням и ввел ее в слабо освещенный холл.

— Я так не думаю. — Цинния сморщила нос от сильного запаха ладана. Она никогда не бывала внутри храма культа Возвращения. И немногие из людей, не являющихся приверженцами культа, могли этим похвастаться.

Разумные люди старались полностью игнорировать культы, считая их финансовыми аферами. Детей Земли в лучшем случае считали таинственным культом, а в худшем — сатанинским. Но те семьи, чьи дети ушли в храмы, с удовольствием поддержали бы судебный иск с целью запретить деятельность Детей Земли.

Диковинных одеяний членов культа вкупе с используемым ими для пополнения своей казны настырным попрошайничеством было достаточно, чтобы вызвать раздражение у обычного обывателя. Их нелепые, совершенно ненаучные теории об энергетическом Переходе, который когда-то обеспечил проход между Старой Землей и Сент-Хеленс, отвергались учеными и вызывали отвращение в академических кругах. Возмущены были и представители главенствующих религий, потому что видели в их учении даже большее зло, чем в оккультизме. Но этим вечером Цинния обнаружила, что склонна проявить терпимость в обмен на возможность воспользоваться телефоном.

На противоположной от входа стене безмолвного холла она увидела два больших полотна небесно-голубого бархата, которыми был завешен вход в главный зал храма. Бросив взгляд в просвет между складками ткани, Цинния мельком увидела несколько рядов синих сидений. Они размещались полукругом вокруг возвышения. За возвышением находился белый бархатный Переход, на котором была изображена большая картина, где художник изобразил Старую Землю.

Цинния видела много подобных картин в учебниках, когда училась в школе. Никто точно не знал, как выглядела старая планета, потому что все первичные картины и фотографии были утеряны, когда банки данных Первого поколения обратились в прах. Основатели оставили наброски, картины и описания, однако следующие поколения художников дали им собственное толкование. В течение прошедших со дня закрытия Перехода двухсот лет появилось большое количество вариаций на эту тему.

Исходя из виденных ею картин и рисунков, Цинния предполагала, что Земля была достаточно симпатичной планетой, но сомневалась, что она могла быть столь же красивой, как пышный зеленый мир Сент-Хеленс. Как и у большинства людей, у нее не было ни малейшего желания возвращаться на планету предков. Она была почти легендой. Домом была Сент-Хеленс.

Только приверженцев культов Возвращения не оставляла мысль о том, что возможно, когда-нибудь, Переход снова откроется. Они убедили себя, что Старая Земля была утопией, идеальным миром, жить в котором достойны только идеальные люди.

— Вы должны рассмотреть возможность того, что именно на вас пал выбор, и вы были вызваны сюда этим вечером, мисс Спринг. Пути Зова Перехода часто непостижимы. — Одежды Хирама мягко колыхались, пока он шел рядом с Циннией по сплошь устланному коврами коридору. — Ищущих ведут сюда различные пути.

— Я уверена, что так и есть. Меня, например, сюда привела Хай-вью стрит. Плюс крюк в несколько задних дворов.

Хирам терпеливо улыбнулся:

— Возможно, то, что ваш автомобиль сломался неподалеку от нас, можно рассматривать как пример действия Зова Перехода.

— Я полагаю, все может быть. — Цинния не хотела обижать его. — Но в настоящее время я испытываю только одно желание — позвонить кому-то, кто может отвезти меня домой.

— Земля — наш истинный дом, мисс Спринг. — Лицо Хирама озарилось спокойствием внутреннего видения. — Но только те, кто чист сердцем и духом, возвратятся, когда Переход снова поднимется.

— Угу. — Последнее, что ей хотелось бы делать, так это обсуждать богословие с Хирамом. — Где у вас телефон?

— Здесь, мисс Спринг. — Он провел ее через другую дверь в на удивление обычный офис. — Располагайтесь. Я должен оставить вас, чтобы помочь с приготовлениями к вечерней службе.

— Спасибо, Хирам. Вы были очень любезны.

Хирам сложил руки и низко поклонился:

— Пусть Переход откроется для вас, мисс Спринг.

Цинния вежливо кивнула, пока он выходил из комнаты.

Оставшись одна, она тут же схватила трубку и набрала первые две цифры личного номера Ника прежде, чем поняла, что делает.

— Пять кругов ада. — Она нажала на рычаг. У нее вовсе не было намерения звонить Нику. Она собиралась вызвать такси.

Затем она подумала о шагах в тумане. Кто-то определенно следовал за ней, и весьма возможно, он знал, что она искала информацию, связанную со смертью Морриса Фенвика. Это означало, что события этого вечера связаны с журналом Частина.

А все, что касалось журнала, автоматически касалось и Ника.

— Пять кругов ада, — повторила она. С коротким стоном она подняла трубку телефона и набрала номер.

Ник ответил после первого же звонка.

* * *

Опасная комбинация гнева и облегчения бурлила в Нике, когда он вылез из «Синхрона» перед освещенным прожекторами храмом. Помимо этих двух равных по силе эмоций, он ощущал где-то в животе холодный ком. Защита Циннии стала самым важным элементом в схеме, но он плохо об этом позаботился. С другой стороны, она не старалась облегчить ему эту задачу.

Резкие звуки роговой арфы встретили Ника, когда он начал подниматься по широким ступеням, которые вели к массивным входным дверям храма. Он отметил, что снаружи никого не было. Очевидно, началась вечерняя служба. День явно не удался, подумал он, шагая через погруженный в полумрак холл. Сегодня он успел подвергнуть Циннию унижению из-за фотографии на первой полосе в «Синсейшен», сам получил удар кулаком в челюсть, нашел новые свидетельства того, что его дядя вовлечен в заговор, касающийся журнала Частина, и вдобавок трубку Цинния бросила во время телефонного разговора. Теперь это. Схема его жизни была намного менее сложной до того, как Цинния Спринг стала в ней основным фактором, размышлял он.

Глубокий звучный голос донесся сквозь тяжелые синие бархатные Переходи:

— Добро пожаловать, Ищущие. Добро пожаловать всем, кто стремится очистить себя, чтобы стать достойным возвращения в мир, откуда пришли Основатели. Переход зовет, и тем из вас, кто сегодня вечером находится в этом зале, был дан ответ. Земля ждет своих детей.

Звук роговой арфы стал громче. Ник вздрогнул.

— Мистер Частин? — Фигура в зеленой одежде отделилась от теней возле прохода. — Я Хирам. Я полагаю, вы здесь, чтобы помочь мисс Спринг?

— Где она?

— Сюда. — Одежды Хирама мягко всколыхнулись, когда он повернулся и пошел по коридору. — Мы пригласили ее посетить последнее в этот вечер Воззвание к Переходу, но она отказалась.

— Не могу представить, почему.

— Некоторым людям надо больше времени, чем другим, чтобы ответить на Зов. — Хирам открыл дверь. — Мистер Частин здесь, мисс Спринг.

— Ник. — Цинния вскочила со стула и бросилась к нему.

В течение нескольких обнадеживающих секунд он думал, что она бросится в его объятия. Но выражение явного облегчения, промелькнувшее было в ее глазах, когда она увидела его в двери, быстро исчезло. Она резко остановилась на некотором расстоянии от Ника.

Он подавил слабый вздох сожаления. «А чего ты ожидал, — спросил он себя. — То, что Цинния позвонила сегодня вечером, когда была в беде, не означает, что она перестала злиться».

— С тобой все в порядке? — отрывисто спросил он.

— Да, конечно. — Улыбка Циннии была успокаивающей и вежливой. — Хирам был очень любезен.

— Хорошо. Пора убираться отсюда.

— Да. — Она двинулась было к двери, но остановилась. — Мм, Ник?

— Что еще? — Он нахмурился, когда увидел, что Хирам все так же стоит в проходе. В руке монах держал большое металлическое блюдо для пожертвований. — Вероятно, я должен был это предвидеть. — Он достал свой бумажник.

— Мы, кто стремится к Возвращению в мир предков, стараемся быть великодушными, — мягко сказал Хирам. — Но у нас есть некоторые расходы, которых не избежать.

— Ага. — Ник бросил в блюдо пятьдесят долларов. — Проценты от сделок со скупленной по всему городу недвижимостью составят неплохой капитал, не так ли?

Хирам невозмутимо положил в карман купюру.

— Дети Земли должны делать инвестиции на будущее.

— Зачем беспокоиться о вложении капитала здесь, на Сент-Хеленс, если вы все возвратитесь на Землю? — спросил Ник.

Цинния бросила на него укоризненный взгляд.

— Ну же, Ник, Хирам был очень гостеприимен.

— Я был более чем счастлив помочь вам в час нужды, мисс Спринг, — Хирам освободил проход. — Мы всегда радушно примем вас, если вы захотите присоединиться к нам в нашем Возвращении на Землю. Для этого требуется лишь чистое сердце и дух, открытый для истины.

— Я уверена, что посетить Землю было бы чудесно, — вежливо сказала Цинния.

— Ну да, но кто хотел бы там жить? — сказал Ник, беря ее за руку.

Чувствуя спиной пристальный взгляд одетого в зеленое монаха, он быстро тащил Циннию по коридору к выходу.

— А как быть с моим автомобилем? — спросила Цинния.

— Я пошлю Физера позаботиться о нем. — Он бросил на нее быстрый взгляд, когда они прошли через внушительную входную дверь и оказались на лестнице. — А теперь расскажи мне, что, во имя пяти кругов ада, случилось сегодня вечером? Где ты вообще была? И что случилось с автомобилем?

— Я не знаю, что случилось с автомобилем. — Она подняла подбородок. — А что касается того, где я была, то я фокусировала.

— Ты не упоминала, что собираешься работать. Что ты сделала? Позвонила своему боссу в «Синерджи Инкорпорейтед» и сказала ей, что этим вечером неожиданно освободилась?

— Да, именно так я и сделала. А ей как раз только что звонил клиент, которому был нужен концентратор, умеющий работать со схематиками.

— Ну конечно.

— Это правда. — Цинния мрачно улыбнулась. — И я была свободна.

— Только потому, что ты отказалась от свидания со мной.

— У нас не намечалось свидание.

— Тебе чертовски хорошо известно, что я хотел увидеть тебя этим вечером.

— Мне? Как странно. Очевидно, я забыла отметить в своем календаре, что у нас должна состояться встреча. Я не припомню, чтобы ты упоминал о какой-либо встрече за обедом, а только вскользь упомянул что-то сегодня днем после того, как я узнала, что ты тайком от меня ускользнул ловить изготовителя фальшивки.

— Я не ускользал тайком, чтобы встретиться с Вилкесом. Со мной был твой брат. П Послушай, я приехал сюда не для того, чтобы спорить с тобой.

— Давай, обманывай меня дальше. О нет! — Цинния резко остановилась на середине лестницы. — Это он.

— Кто? — Ник посмотрел туда, где заканчивалась лестница, и увидел знакомую фигуру. — Проклятье!

Вспышка камеры озарила темноту.

— Великолепный кадр, — бодро воскликнул Седрик Декстер. Он развернулся и помчался в ночь. Его ботинки громко стучали по тротуару.

— Клянусь, утром этот наглец станет безработным, — воскликнул Ник.

— Ну вот, думаю, это и есть ответ на самый важный вопрос вечера. — Голос Циннии звучал разочарованно.

— О чем это ты?

— Шаги, которые я сегодня слышала в тумане. Должно быть, это Декстер. Он был тем, кто преследовал меня до этого храма. Если бы только я поняла, с кем имею дело! Я бы высказал ему все, что думаю о нем и его паршивой фотографии.

— От этого не было бы никакого толку. Любой, кто работает в «Синсейшен», настолько же чувствителен, как и носорогослон. — Ник крепче сжал ее руку и протащил вниз по нескольким оставшимся ступенькам.

— На самом деле, для меня облегчение — узнать, что это был Декстер. По крайней мере, мы знаем, кто он и где его искать.

— Верно. — Ник открыл дверь «Синхрона» и запихнул Циннию внутрь. — И завтра он собирается искать новую работу.

— Ну же, Ник, он только делает то, за что ему платят. Ты не можешь запугивать всех людей вокруг.

Ник поспешил закрыть дверь прежде, чем она успеет закончить лекцию. Он позаботится об этом наглеце утром. Сегодня вечером он хотел обсудить с Циннией кое-что другое.

Ник сел за руль и завел двигатель. Отъехав от тротуара, он сделал разворот на 180 градусов прямо посреди улицы.

— Этого нельзя делать, Ник.

— Ну так заяви на меня.

Она бросила на него выразительный взгляд. Ник снова задался вопросом, как получилось, что он увяз в этой сумасшедшей непредсказуемой схеме, в которой, кажется, именно Цинния устанавливает большинство правил. Некоторое время в салоне царило молчание.

— Спасибо за то, что заехал за мной сегодня вечером, — наконец сказала Цинния.

Ник ничего не ответил. Он был почти на сто процентов уверен, что любой его ответ сделает ситуацию только хуже.

— Я позвонила, потому что боялась, что все это было связано с журналом. Я не понимала, что тот, кто напугал меня до полусмерти — это всего лишь Декстер.

— Мы все же не можем быть уверены, что это никак не было связано с журналом.

Она посмотрела на него:

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя были в последнее время неприятности с автомобилем?

— Нет.

— Он просто заглох сегодня вечером безо всякого предупреждения?

— Именно так. — Она стиснула кулаки. — Сначала я услышала какой-то треск, а затем двигатель полностью заглох. Прямо посередине пустынной окраины.

— Но двигатели на студне надежны, и они не ломаются без предупреждения. Я попрошу механика проверить завтра твой автомобиль.

— Ты хочешь сказать, что думаешь, будто кто-то повредил его?

— Я говорю, что нужно осмотреть автомобиль. Как только мы получим заключение механика, мы все узнаем.

— Даже если кто-то действительно поработал над двигателем, — сказала она, — это вовсе не означает, что этот кто-то не был старым добрым Седриком, который пытался организовать еще одну фотосессию.

— Я знаю. В этом случае он вдобавок к потере работы заплатит за ремонт.

— Ник, лучшее, что ты можешь сделать, — это забыть о Декстере и «Синсейшен». Доверься мне в этом. Мне уже доводилось проходить через скандалы. Единственный способ пережить — это полностью их игнорировать. В конечном счете они забываются. Ты не сможешь купить респектабельность с помощью судебного процесса против папарацци.

— Я разберусь с Декстером позже. Цинния, мы должны поговорить.

— Да. — Она пристально смотрела вперед сквозь ветровое стекло. — Я думаю, должны. Что ты обнаружил сегодня, побывав в доме изготовителя фальшивок?

Он нахмурился:

— Это не то, что я хотел обсудить.

— Ты хочешь, чтобы наше партнерство продолжилось? — спросила Цинния приторно-сладким голосом.

— Черт побери, да, я хочу продолжать наше партнерство. — Он осознал, что изо всех сил старается сохранить самообладание. — Но мы теперь еще и любовники, об этом я и хочу поговорить сегодня вечером.

— Я предпочла бы обойтись без этого, — сказала она чопорно.

Доселе не испытываемый вид паники охватил его.

— Ты была разочарована, не так ли? Долго ждала, пока решилась заняться сексом, и то, что случилось, не соответствовало ожиданиям. Послушай, я сожалею. Я действовал слишком поспешно. В следующий раз…

— Во имя неба, ты прекратишь говорить о сексе? — Она полуобернулась. Ее глаза блестели в полумраке. — Секс тут не при чем.

Он пробовал переварить это.

— Не при чем?

— До твоей твердолобой головы таланта-схематика дойдет когда-нибудь, что я сержусь не потому, что меня разочаровал секс? Меня расстроило то, что случилось позже.

— Позже? — Ник немного расслабился. С этим он мог справиться. — Ну да. Фотография в сегодняшней утренней газете. Я очень сожалею об этом. Я думал, что забрал пленку из камеры Декстера. Очевидно, это была обманка. Я обещаю, что позабочусь о нем завтра.

— Когда дело касается некоторых вещей, для предположительно блестящего схематика ты столь же бестолков, как комок студня. Довожу до твоего сведения, Ник Частин: меня рассердила вовсе не фотография.

Он вздохнул:

— Ты сердишься, потому что я отправился к изготовителю фальшивок с Лео и не взял тебя с собой.

— Поздравляю с ошеломляющей вспышкой проницательности.

— Я же объяснил, как это случилось. Я должен был действовать быстро. У меня не было времени, чтобы вызвать тебя и устроить встречу с Вилкесом.

Она барабанила пальцами по обтянутой джинсами ноге:

— Ты нашел что-нибудь важное?

— Возможно. — Он осторожно посмотрел на нее, не уверенный в ее настроении.

— Рассказывай, Частин.

— Я уже говорил, что Вилкес улизнул до того, как мы появились.

— И кто-то обыскал его мастерскую?

— Да. Там искали финансовые документы, связанные с подделкой журнала Частина.

Она повернула голову и внимательно на него посмотрела:

— Как ты можешь быть в этом уверен?

Он заколебался, затем сунул руку в карман своего пиджака.

— Мы с Лео не нашли никакой полезной финансовой информации, но я обнаружил вот это.

Он положил запонку ей на ладонь. Та слабо поблескивала, в ней отражались огоньки на приборной панели.

— Я не понимаю. — Цинния рассматривала маленькую золотую вещицу. — Думаешь, что это принадлежит Вилкесу или тому человеку, который обыскивал его мастерскую?

— Это принадлежит моему дяде, Оррину Частину.

Цинния сделала глубокий вдох:

— Главе «Частин Инкорпорейтед»?

— Да.

— Как она попала в мастерскую того типа?

— Хороший вопрос, — сказал Ник. — У меня пока не было шанса его задать. Я намереваюсь сделать это завтра. Это не первый раз, когда имя дяди всплывает в связи с этим делом.

Она сжала запонку в руке.

— Ты не упоминал об этом незначительном факте.

Он почувствовал внезапную потребность объяснить, почему умолчал об этом:

— Я не говорил ничего потому, что… черт, я не знаю, почему я не говорил тебе. Но это не потому, что я параноидальный схематик. Я лишь хотел еще некоторое время подумать над ситуацией, вот и все.

Она слегка пожала плечами:

— Ты не говорил мне потому, что это касается семьи. Твоей первой инстинктивной реакцией было защитить дядю, пока ты не разберешься в том, что происходит. Вполне понятно. Я на твоем месте сделала бы то же самое.

Он был поражен. Затем сжал руки на приборной панели.

— Не причисляй меня из-за этого к лику святых. Оррин и я едва выносим друг друга. Между нами нет никакой любви.

— Но вы семья.

— Не с его точки зрения.

— Не имеет значения. Ты сделал то, что должен был сделать. За это я тебя уважаю.

— Правда?

Впервые после того, как он забрал ее из храма, она улыбнулась:

— Я знаю, тебе наверняка было трудно поделиться со мной этой информацией. Но поскольку ты все-таки ею поделился, то предлагаю забыть о наших недоразумениях. Можешь считать, что наше партнерство восстановлено.

Он глубоко вздохнул:

— А как же наша связь?

— Я должна еще подумать об этом. Если быть до конца честной, то я не уверена, будет ли для меня правильным продолжить ее.

Ник почувствовал себя так, будто по нему только что пронесся ледник. Ему вдруг стало трудно дышать. Воздух был так холоден, что замерзал в легких.

— Понятно, — наконец ухитрился выдавить он после длившегося, казалось, целую вечность, молчания. — Дай мне знать, когда примешь решение.

— Обязательно. — Она бросила на него непроницаемый взгляд. — Но прошу принять к сведению — я не была разочарована прошлой ночью.

Глава 17

Первым, что увидела Цинния на следующее утро, когда открыла дверь своей квартиры, была фотография, запечатлевшая ее и Ника на ступеньках Храма Детей Земли. Фотография была на первой полосе нового выпуска «Синсейшен».

— Классная фотография. — Лео стоял за газетой, держа ее так, чтобы Цинния не смогла пропустить ни картинку, ни заголовок: «Владелец Казино Ник Частин увидел синий свет? Или он считает нужным показать Алой Леди, как правильно проводить время?»

— Седрик Декстер снова в ударе, — сказала Цинния со стоном смирения.

— Продажи «Синсейшен» сегодня будут просто запредельными.

— О Господи. — Цинния выхватила газету из его рук. — Ник будет очень недоволен из-за этого.

— Очень недоволен? — Лео хихикнул и прошел в комнату. — Я не сильно удивлюсь, если он выкинет «Синсейшен» из делового мира до конца дня.

— Он, возможно, не сможет принять такие радикальные меры.

— Хочешь пари? Что-то подсказывает мне: Ник может сделать все, что задумает.

Брови Циннии полезли вверх от полного мужского восхищения голоса брата. Она закрыла дверь и повернулась.

— Что? С каких это пор ты стал поклонником Ника Частина?

— Он классный мужик. — Лео зашел на кухню, открыл охладитель, и начал в нем рыться. — У нас вчера был долгий разговор.

— До или после того, как вы оба жизнерадостно пошли искать дом Альфреда Вилкеса?

— До. — Лео достал упаковку фруктового сока из охладителя. — Ты знаешь, я тут подумал.

— О чем?

— «Частин Пэлас», которым владеет Ник — весьма впечатляющее предприятие. Очень впечатляющее, если приглядишься. Там крутится много денег. «Частин Инкорпорейтед» не повезло, что Ник не унаследовал семейный бизнес.

— Что ты имеешь в виду?

— На днях дядя Стэнли упоминал, что ходят слухи, будто «Частин Инкорпорейтед» переживает трудные времена. Предприятию требуется огромное вливание наличных, но кажется, это не интересно никому из крупных инвесторов.

— И что Ник собирается со всем этим делать?

— Честно говоря, ничего. — Лео налил сок в стакан. — Только я сомневаюсь, что «Частин Инкорпорейтед» оказался бы в беде, если бы Ник управлял предприятием. У этого человека талант делать деньги.

— Деньги для него, в конце концов, только средство. — Цинния бросила газету в мусорник. — А зарабатывает он их в таком огромном количестве, так как думает, что они помогут ему достичь его настоящей цели.

Лео допил сок одним большим глотком.

— Что за цель?

— Респектабельность.

Лео скривился:

— Скажи ему, что респектабельность — это не так уж здорово, как ему кажется.

— Я пыталась. — Она взяла кружку с коф-ти. — Но он хочет этого для своих будущих отпрысков. Он знает, на что похожа жизнь без респектабельности, и решил, что его дети не должны пройти через то через то, что прошел он, как бастард.

Лео тихо присвистнул:

— С этим не поспоришь.

Цинния наморщила свой носик:

— Кроме того, он схематик. Как только они принимают решение, их почти невозможно переубедить. Они могут быть невероятно упрямыми.

Лео усмехнулся.

— И что тут смешного?

— Вчера я сказал ему то же самое, но только о тебе.

— Огромнейшее спасибо.

Лео засмеялся:

— Ты знаешь, вы вполне друг друга стоите.

Цинния замерла. Она с трудом удерживала свое внимание на коф-ти.

— Цинния? — Лео перестал смеяться. В его глазах светилось любопытство. — У вас нет ни одного шанса на постоянный союз, разве не так?

Она с грохотом поставила чашку с коф-ти на стойку.

— Он высокомерный, несгибаемый, желающий управлять всем и вся, скрытный и одержимый своими целями, которых в настоящее время только две: журнал его отца и респектабельность. И как тебе это?

— Я только спросил, — сухо сказал Лео.

— И кроме того, мне официально объявлено, что я неспособна никому составить пару, если ты помнишь.

— Ты пряталась за данный факт достаточно долго. Но это тебе ничем не помогло. Пожалуй, только тете Вилли и другим стало легче оказывать на тебя давление, чтобы ты вступила в брак без совместимости.

— Да знаю я, знаю.

— Все меняется. — Выражение лица Лео стало полным решимости. — Каждый день в агентствах регистрируются новые люди. Кто знает, кто там теперь? Мистер Совершенство может заполнять анкету агентства как раз, пока мы разговариваем.

— Весьма сомнительно.

* * *

— Скажите вашему боссу, что Ник Частин хочет поговорить с ним. Сейчас же. — Ник зажал телефон между плечом и ухом и переворачивал страницы длинной анкеты «Синергетических Связей». — Если он не хочет говорить со мной, я могу устроить ему аудиенцию со мной.

Администратор на другом конце линии громко сглотнул:

— Да, сэр. Одну секундочку, пожалуйста.

Ник посмотрел на следующий ряд вопросов, пока ждал на линии редактора «Синсейшен».

«Пожалуйста, перечислите ваши хобби».

Это было легко. У него не было никаких хобби. Если что-то не завладевало его вниманием полностью, он игнорировал это. Он не написал в бланке еще ни слова.

— Ник Частин? Билл Рамсей слушает. — Голос Рамсея был неуместно радостен. — Я — редактор первой полосы «Синсейшен». Чем могу быть полезен?

— Вы можете уволить Седрика Декстера. Я хочу, чтобы вы это сделали к концу дня.

— Очень жаль. — Рамсей хихикнул. — Декстер работает на меня только месяц, но уже доказал, что является лучшим фотографом в штате.

Ник положил ручку.

— Послушайте меня, Рамсей, я достаточно терпел пикантные выходки Декстера. Но вчера вечером он слишком далеко зашел. Чтобы сфотографировать мисс Спринг, он преследовал ее, а на улице был туман. Она очень испугалась. Я хочу, чтобы вы его уволили, или ваша дрянная газетенка к концу месяца перестанет существовать.

— Полегче, Частин. Мы оба бизнесмены. Я же не указываю вам, как управлять казино, а вы не указывайте мне, как управлять газетой.

— Вы неправы, — сказал Ник очень мягко. — Я как раз говорю вам, как управлять вашей газетой. Еще одна фотография мисс Спринг в вашем клочке бумаги, и можете прощаться с «Синсейшен». Я могу сделать это, Рамсей. Поверьте мне.

— Послушайте, что скажете, если мы поговорим об этом как деловые люди? Мы можем заключить сделку. Дайте мне серьезный материал. Подтвердите слухи о ваших планах относительно брака и продажи «Частин Пэлас», и я отзову своего фотографа.

— Я не обсуждаю личную жизнь с желтой прессой. Если вы хотите остаться в деле, Рамсей, то избавитесь от Декстера в следующие десять минут.

— Будьте разумным. У меня газета, я должен выспрашивать и выведывать.

Ник повесил трубку до того, как Рамсей перестанет упрашивать. Он вернулся к анкете и понял, что дошёл почти до конца. Кто думал, что будет столько идиотских вопросов? И это только первый шаг в процессе подбора пары.

«Сколько времени посвящено вышеупомянутым хобби».

Ник взял ручку снова и покорно написал: «нисколько».

Прозвучал один удар в двери приемной.

— Ну что случилось, Физер?

Физер открыл дверь.

— Мистер Батт хочет видеть вас, босс.

— Он пришел слишком рано. Я сказал ему, что заполню эту чертову анкету к полудню.

Прежде чем Физер смог ответить, Хобарт Батт, особенно элегантный в практически белом костюме с соответствующей бабочкой, ворвался в помещение. Он размахивал выпуском «Синсейшен», пылая праведным гневом.

— Это уже чересчур, мистер Частин. Я профессионал. Я не могу работать при таких условиях.

— Успокойтесь, я уже устранил недоразумение.

— Устранили? — Голос Хобарта повысился. — Вы не можете устранить такое. Слишком поздно устранять. Этот тираж «Синсейшен» распространен по всему городу. Мистер Частин, вы делаете мою работу в тысячу раз сложнее, чем в начале нашего сотрудничества. До этого и так все было из рук вон плохо.

— В «Синсейшен» больше не появится подобных фотографий.

— Вы что, не понимаете? — Хобарт почти подпрыгивал от волнения. — Вы и мисс Спринг появлялись в этой газетенке три раза за последние дни. Каждая фотография, где вы вместе, делает вас менее желанным в качестве предполагаемого супруга.

— Я уверен, что вы будете в состоянии преодолеть эти небольшие неудобства.

— Это не небольшие неудобства. — Хобарт бросил газету на стол Ника. — Это бедствие.

Ник смотрел на фотографию Циннии на ступеньках храма. Декстер сделал хороший снимок. Он захватил внушительный дверной проем и пылающий синий купол. Не было сомнений, где она находится.

— Не беспокойтесь об этом, Батт.

Хобарт кипел праведным гневом.

— Мистер Частин, у вас были определенные требования к выбору жены. Губа у вас не дура, вы хотите жениться на женщине из светского общества. Вы заявили, что желаете супругу из элитных семей Нью-Сиэтла.

— Послушайте, Батт…

— Вы также сказали мне, что хотите брак по совместимости. Что достаточно трудно, учитывая вашу профессию, психический талант и личностные характеристики. Ничто из вышеперечисленного, позволю заметить, не является достоинством.

— Я никогда не говорил, что будет легко. Именно поэтому я вас нанял, Батт.

— Я прилагаю все усилия при исключительно трудных обстоятельствах. — Хобарт ткнул пальцем в фотографию. — Как по вашему, я смогу найти вам респектабельную жену, если вы на тех компрометирующих фотографиях красуетесь на первой полосе «Синсейшен» с мисс Спринг?

— В этой фотографии нет ничего компрометирующего.

— Ничего компрометирующего? — Хобарт недоверчиво посмотрел на него. — Вы вдвоем на ступеньках храма одного из наиболее дискредитирующих культов Возвращения в городе? Не будьте смешны. Вы не имеете никакого понятия об ущербе, который нанесли себе. Достаточно плохо то, что большинство людей думает, будто вы ничуть не лучше бандита. Теперь они будут думать одно из двух: либо вы финансируете культ, либо вы присоединились к нему. И присутствие мисс Спринг не добавляет, как бы это выразиться, плюсов к вашей репутации.

— Оставьте в покое мисс Спринг. — Ник оперся руками на стол и поднялся на ноги. — Она не имеет никакого отношения к этому.

— Напротив. — Хобарт выпрямился. — Я должен сказать вам, что эти недавние фотографии в «Синсейшен», скорее всего, подняли старую сплетню о скандале, в котором она глубоко увязла полтора года назад.

— Мне наплевать на тот скандал.

— Ну, вам-то, конечно, наплевать. Скандал был связан с Итонами, очень уважаемой семьей. Именно в их социальный круг вы желаете войти посредством женитьбы, мистер Частин. Каждый в этой очень привилегированной группе знает о позорной связи мисс Спринг с Рексфордом Итоном. Мистер Итон — женатый мужчина, вы же знаете.

— У мисс Спринг не было любовной связи с Рексфордом Итоном, — сказал Ник ровно. — Я могу лично поручиться. Любой, кто говорит иначе — лгун.

Хобарт не перечил:

— Факты не имеют значения, сэр. Только их восприятие. И все в этом привилегированном сообществе уверены, что у нее действительно была связь с Итоном.

— Скажите еще одно слово о мисс Спринг, и я лично отделю вашу голову от плеч.

— Я не помешала? — вежливо спросила Цинния, стоя в двери.

Ник резко повернулся и увидел ее. Взаимопонимание, которое он всегда испытывал в ее присутствии, проникло в его сознание. Она была одета в открытый маленький обтягивающий топик и длинную юбку с запахом. Вещи были цвета красной помады. Ее глаза светились пониманием и чем-то еще, чем-то, чему он не мог дать название. Он знал, что она услышала намного больше, чем ему хотелось бы.

— Мисс Спринг. — Он скрыл очевидные признаки гнева с непринужденностью, свидетельствовавшей об огромной практике. — Я не услышал, когда открылась дверь. Это Хобарт Батт из «Синергетических Связей».

— Как дела, мистер Батт? — Она прохладно улыбнулась Хобарту.

Хобарт вспыхнул:

— Мисс Спринг. — Он потеребил узел своего не совсем белоснежного галстука. — Очень рад встрече с вами.

— Спасибо. — Цинния прошла вперед. — Миссис Лэйн все еще работает в «Синергетических Связях»? Она тот самый синергетический консультант, которая объявила меня несовместимой, когда четыре года назад я зарегистрировалась.

Хобарт покраснел еще больше. Цвет румянца явно не подходил к его костюму.

— Да, госпожа Лэйн все еще работает консультантом агентства. Вы не можете себе представить, насколько тяжело ей пришлось в вашем случае. Она никогда не забудет об этом.

Цинния присела на угол стола Ника.

— Я тоже.

— Да, да, я думаю, что вы тоже. — Хобарт выглядел весьмасмущенным. — «Синергетические Связи» гордятся своим чрезвычайно высоким процентом успеха с трудными клиентами. Ваш случай стал притчей во языцех в агентстве.

— Представляю. — Цинния покачивала изящно обутой ножкой.

— Миссис Лэйн много раз читала курс лекций по специфике вашего случая. — Хобарт увлекся темой. — Я вспоминаю, что ваша оценка МПЛО была не совсем удовлетворительна.

Ник смотрел то на одного, то на другого.

— МПЛО?

— Мильтипсихическая паранормальная личностная оценка, — объяснила Цинния. — Я этот тест завалила.

— Нет-нет, мисс Спринг, — искренне возразил Хобарт. — В таком тесте нет правильных и неправильных ответов, поэтому нельзя сказать, что вы завалили тест. Проблема состояла в том, что ваш психический профиль был настолько уникален, что «Синергетические Связи» были неспособны найти подходящую пару в своих списках. Миссис Лэйн даже вошла в общий банк данных всех трех городов-государств, но безуспешно.

Цинния наклонилась к Нику с кривой улыбкой:

— Мне равно не повезло и в Нью-Портленде, и в Нью-Ванкувере.

— Может быть, вы позволите нам попробовать еще раз, — сказал Хобарт как никогда обнадеживающим тоном профессиональной свахи. — Кто знает? Список зарегистрированных лиц постоянно изменяется. На этот раз нам может сопутствовать удача.

— Спасибо, мистер Батт. — Цинния изобразила трагическую улыбку. — Но я вполне свыклась со своим положением несовместимой женщины. Не думаю, что смогла бы пройти через это во второй раз.

Ее показной стоицизм раздражал Ника.

— Я думаю, что ты пошла дальше, чем просто смирилась с данным фактом. У меня такое впечатление, что ты начинаешь наслаждаться этим.

Цинния проигнорировала его.

— Вздор, — живо возразил Хобарт. — Ничто не может заменить подходящую пару. Каждый это знает. Наши дальновидные Основатели поняли, что только брак может обеспечить синергетическую стабильность, необходимую для благополучного общества. История доказала их правоту. Брак — это стержень нашей цивилизации, мисс Спринг.

— Слова профессионала, — пробормотала она.

Хобарт просиял:

— Ваши документы четырехлетней давности все еще находятся у нас в картотеке. По вашей просьбе мы всегда можем активировать их.

— За солидный гонорар. — Цинния улыбнулась. — Не беспокойтесь. И, между прочим, не позволяйте мистеру Частину давить на себя. Он громко лает, но не кусает.

Хобарт мигнул и уставился на нее так, будто она только что объявила, что Переход повторно открылся. Тогда он немного откашлялся:

— Ну, мне, кажется, пора. У меня весь день расписан. — Он с негодованием посмотрел на Ника. — Я так предполагаю, что вы не закончили заполнять анкету?

— Здесь достаточно. — Ник извлек толстенную пачку. — Вот, возьмите эти чертовы листки.

Он бросил анкету поперек стола. Хобарт неуклюже поймал ее.

— Я позвоню вам, когда мы будем готовы к следующему этапу регистрации. — Сжимая анкету, он повернулся и вышел из комнаты.

Цинния ждала, пока закроется дверь. Затем она перевела изучающий взгляд на Ника.

— Ты говорил мне, что никогда не подвергал тестам и оценке свой психический талант.

— Все правильно.

— Тогда объясни, как ты заполучил консультанта из такого первоклассного агентства как «Синергетические Связи» без формального психического классификационного свидетельства? Я знаю, что агентство настаивает на оценке. Они отказываются работать с не тестированными талантами или концентраторами.

— Батт и я договорились. Я сказал, что он может считать меня схематиком десятого класса.

— Но ты намного мощнее. — Ее глаза расширились. — Минуточку. Я поняла. Ты официально не зарегистрирован в «Синергетических связях», да? Ты пытаешься найти пару вне системы.

Ник решил, что ответа не требуется. Он вышел из-за стола.

— Я вижу, ты получила мое сообщение.

— Да. — Она так смотрела на него, будто хотела продолжить разговор на тему его регистрации в агентстве, но, очевидно, передумала. — Физер позвонил час назад и сказал, что ты обнаружил Полли Фэнвик и ее друга Омара Букера в Нью-Ванкувере.

— Я все тебе расскажу за обедом.

— Обедом?

— Почему нет? Сейчас как раз обеденное время.

Полли и Омара нашли ранним утром, но Ник сказал Физеру позвонить Циннии ближе к полудню. Как бы то ни было, он не видел никакой надобности вдаваться в детали о выборе времени. Цинния, вероятно, опять бы рассердилась.

Он взял ее за руку:

— Мы будем у бассейна.

— Но сейчас идет дождь.

— Над моим бассейном дождя никогда не бывает.

Глава 18

Ник оказался прав, как вскоре обнаружила Цинния, когда оказалась на крыше «Частин Пэлас». Она слушала, как капли дождя стучат по стеклянной крыше, покрывающей изящный бассейн и пышный сад.

— Изумительно. Никогда не знала, что здесь есть такое.

— Это моя личная территория.

Она отметила, что он не произнес слова «дом». Дом для Ника всё ещё оставался одним из не воплощенных в жизнь элементов схемы, описывающей тщательно продуманные планы на будущее.

Он подождал пока официант не ушел с глаз долой. Потом посмотрел поверх маленького стола:

— Мне жаль, что ты слышала мой разговор с Баттом.

— Я полагаю, что твоё решение найти жену со связями в обществе — это часть плана по приобретению респектабельности? — Цинния спрятала боль за вымученной улыбкой и смотрела на ассорти из салатов и сыров. Он пыталась оправиться от болезненного, но непреднамеренного удара, нанесенного Баттом. «Как по вашему, я смогу найти вам респектабельную жену, если вы красуетесь с мисс Спринг на тех компрометирующих фотографиях на первой полосе „Синсейшен“?»

«Я снова слишком бурно реагирую», — сказала себе Цинния. У неё нет причин для столь эмоциональной реакции. Она всё время знала, что Ник собирается жениться. Она не должна удивляться, узнав, что у него очень необычные требования к возможной жене. В конце концов, он схематик. Кого бы он ни выбрал в жены, она должна будет вписаться в его грандиозные планы на будущее.

— Я не хотел бы говорить о брачной регистрации, — отстраненно сказал Ник. — Я всё еще на подготовительной стадии.

— Хорошо. — Ей тоже не хотелось обсуждать этот вопрос. Она заставила себя ещё раз улыбнуться, пока выбирала маленький крекер и окунала его в пасту из измельченных оливок. — Вернёмся к делам. Расскажи о Полли и Омаре.

— Через минуту. Скажи, ты действительно имела в виду то, что сказала Батту?

— Ты о чём?

Он смотрел на неё из-под полуопущенных век. — О том, что ты не хочешь снова активировать свою старую брачную регистрацию в «Синергетических связях».

— Мне и так проблем хватает. Кроме того, это будет стоить целое состояние. «Синергетические связи» — самое дорогое агентство в Нью-Сиэтле. Как я и говорила, с какой стати мне могло бы захотеться проходить через всё это еще раз? Ты не придется снова узнать, каково это, когда от тебя отказываются до тех пор, пока профессиональное брачное агентство не скажет, что для тебя пары нет.

— Ты, кажется, выдержала этот сокрушительный удар с большой честью.

— Ко всему можно привыкнуть, — заверила она его.

Его рот сжался, будто он хотел услышать что-то другое.

— Я подозреваю, что Хобарт просто ищет предлог, чтобы сказать, что для меня пары не существует.

— Его, кажется, слегка беспокоят твои планы на будущее. — Цинния хрустела крекером. — Особенно принимая во внимание твои весьма строгие требования. Чем ты угрожаешь бедному Хобарту, чтобы заставить его неофициально работать на тебя?

Глаза Ника чисто и невинно сверкали.

— Почему ты считаешь, что я ему чем-то угрожаю?

— Я тебя знаю, Частин. — Цинния выбрала сыр. — Для тебя это естественно — использовать принуждение для ускорения результата, причем во всех делах. Что у тебя есть на мистера Батта?

Ник пожал плечами, насаживая на вилку кусочек салата:

— Батт должен мне десять тысяч долларов.

Цинния чуть не поперхнулась сыром.

— Десять тысяч? Не верю. Хобарт не похож на игрока. Не могу представить, что он способен проиграть такую сумму. Как тебе это удалось? Ты его подставил?

— Нет. — Он удивленно посмотрел на неё. — Ты не слишком разбираешься в синергетической психологии азартных игр, ведь так?

— Думаю, что ты прекрасно разбираешься.

— Да, — сказал Ник. — Я эксперт в этой области. Это часть бизнеса. Хобарт совершил ошибку — однажды вечером поддался игорной лихорадке. Политика казино в случае игры с маленькими и средними ставками такова: не вмешиваться до того, как клиент слишком сильно влезет в долги.

— Полагаю, это потому, что слухи о том, что люди среднего достатка могут потерять сбережения всей своей жизни в «Частин Пэлас», вредны для бизнеса?

— Очень вредны.

— Но когда бедняга Хобарт стал делать чересчур высокие ставки, ты его не остановил, да? — обвинила она.

— Не переживай за Батта.

Рассерженная Цинния положила вилку.

— Послушай, Ник. Если ты хочешь стать социально приемлемым членом общества, то тебе пора прекращать использовать подобные методы для достижения цели.

— Тебе когда-либо говорили, как очаровательна твоя девичья наивность?

— Еще раз скажешь про мою наивность, и я толкну тебя в бассейн. Ладно, очевидно, что в моих советах ты не нуждаешься. Так что вернемся к делу. Расскажи мне о Полли и Омаре.

— Рассказывать особенно нечего. — Ник отрезал кусок хлеба от свежеиспеченного батона. — Они зарегистрированы в первоклассном отеле Нью-Ванкувера под фальшивыми именами. Из того, что смог узнать Физер, можно заключить, что они неплохо живут на мои пятьдесят тысяч. Нанятый мной частный детектив приглядывает за ними.

— Что ты собираешься делать?

— Пока ничего. Я все еще думаю, что они не причастны к мошенничеству. Мне нужен тот, кто использовал их для того, чтобы продать мне фальшивый журнал. Кто бы он ни был, у него достаточно денег и связей, чтобы нанять такого мастера по подделкам, как Вилкес.

— Тогда зачем платить детективу за слежку за Омаром и Полли?

— Простая предосторожность. Я стараюсь отслеживать все элементы схемы.

— Понимаю. — Цинния взвесила его слова. — Ник, я обдумала то, о чём ты говорил.

— Что именно?

— Ты сказал, что, похоже, тот, кто обыскивал дом Вилкеса, искал финансовые записи, по которым можно отследить продажу подделки.

— И?

— Прошлым вечером я фокусировала для схематика-бухгалтера. На самом деле, я возвращалась с работы домой, когда машина заглохла.

Ник ощутил приближение холода и его дыхание перехватило.

— Машина заглохла не сама по себе. Механик сказал Физеру, что кто-то её сломал. Ослабил подачу студня.

Она вздохнула:

— Мистер Декстер испытывает наше терпение. В любом случае, я говорила о том, что, по словам моего клиента, деньги всегда оставляют след.

— Он прав. Оставляют.

— Утром я думала о том, что говорили мистер Квинтана и ты. Мне пришло в голову, что должны остаться следы финансовой отчетности, связанные с Третьей экспедицией.

— Я проверил это почти сразу, как занялся поисками три года назад. Финансовые документы пропали, как и кадровые.

— Все?

— Экспедиция финансировалась университетом Нью-Портленда, — терпеливо объяснил он. — Финансовые записи того времени были уничтожены при пожаре около тридцати пяти лет назад.

Она второй раз медленно опустила вилку.

— Еще одно изумительно точное случайное совпадение, не так ли?

Ник поднял брови:

— Как лучший в мире знаток талантов-схематиков, ты должна понимать, что для подобных мне людей не существует понятия случайного совпадения.

— Ты считаешь, что кто-то намеренно уничтожил финансовые записи университета?

— Да. Так же, как уверен в том, что кто-то намеренно устроил пожар в доме моей матери после того, как подстроил её смерть на той дороге в джунглях.

Цинния вздрогнула:

— Не нравится мне об этом говорить, но, кажется, я чувствую между этими фактами связь.

— Добро пожаловать в прекрасный мир Синергетического Анализа Схем. Ты права, связь есть. Но связь существует всегда.

Она с трудом могла поверить собственным выводам.

— Ты думаешь, действительно возможно, что кто-то намерено старался уничтожить все следы Третьей экспедиции?

— Думаю, так всё и было. А когда это не удалось, убийца решил превратить историю об экспедиции в легенду.

Она смяла салфетку:

— Но зачем кому-то прилагать столько усилий?

— Единственная подходящая причина — экспедиция обнаружила что-то настолько важное или значимое, что убийца был готов на любые действия, пытаясь всё скрыть.

Цинния быстро обдумала сказанное:

— Кто бы это ни был, ставлю на то, что он — схематик.

Ник замер, не донеся кусок до рта. Он медленно отложил вилку и встретился с ней взглядом.

— Ты говоришь об этом как самопровозглашенный эксперт по талантам-схематикам, или это замечание просто пришло тебе в голову?

— Я серьезно. — Она насупилась. — Я думала. То, насколько все действия тщательно продуманы, приводит меня к мысли, что за всем этим стоит схематик.

— Соглашусь, что во всем просматривается определенный план. — Ник длинным пальцем медленно и легко погладил бокал с охлажденным коф-ти. — И в результате всех действий история была переписана.

Он больше ничего не добавил, но Цинния ощутила, как пробная волна психической энергии ищет кристалл. Она колебалась лишь мгновение и затем подчинилась… Она почувствовала глубокое тянущее удовлетворение, как и всегда, когда фокусировала для Ника. «Кажется, будто мы созданы для того, чтобы работать в фокусе», — тоскливо подумала она. Но если Ник и опасался каких-то побочных эффектов фокусной связи, он хорошо это скрывал. Он начал работать. Цинния смотрела, как сложное схематичное построение обретает форму в плоскости подсознания. Она быстро осмотрела всю проекцию, но не понимала её, пока Ник не начал тихо говорить:

— Пропало так много бумаг. Но документы пропадали по определенной схеме. Первые и самые важные финансовые данные должны были пропасть первыми.

Связи мерцали в замысловатой схеме проекции.

— Он должен был прийти к выводу, что первые записи представляют наибольшую угрозу, — сказала Цинния.

— Он был прав. Он мыслит как бизнесмен. И очень хороший.

Построенная Ником схема становилась всё прочнее в плоскости подсознания. И одновременно усложнялась. Мириады точек проходили сквозь завершенную вселенную. Цинния знала, что для Ника каждая из этих точек — это мысль или идея, факт или впечатление. Его разум изучал их как единое целое, искал связи и точки соприкосновения. Она поняла, что поймала одну из редких вспышек понимания того, как могущественные таланты-схематики ведут чистый абстрактный мысленный анализ.

— Кто-то намеревался сделать так, чтобы Третья экспедиция исчезла из анналов истории, — сказал Ник. — И ему это в значительной мере удалось. Прошло всего тридцать пять лет, а экспедиция уже переместилась на один уровень с малодостоверными легендами. Официально никакой экспедиции никогда и не было. Еще несколько лет, и об экспедиции забудут совсем.

— Только ты и горсточка таких людей, как Дефорест, смогут вообще вспомнить эту историю.

— И у нас нет доказательств, — мягко сказал Ник.

Сложные конструкции внутри конструкций всплывали в созданной им ментальной проекции.

— Что ты видишь, — спросила Цинния, зачарованная и ослепленная, но не способная понять структуру. Только Ник мог полностью понять то, что создал. Он был повелителем схемы, магом, работающим в нескольких измерениях в поиске невидимых возможностей и немыслимых связей.

Ник шевельнулся.

— След денег.

— Ты о чём?

— Я сказал Лео, что деньги невозможно отмыть полностью. Но кто-то пытается сделать это в нашем случае. Это значит, что кто бы он ни был, он знает достаточно, чтобы понимать — следы денег приведут к нему.

— И?

— Только тот, кто по-настоящему понимает, как работают деньги, может знать, что предпринять для запутывания следа. — Безо всякого предупреждения Ник оборвал поток дара. Из глаз уходило выражение внутренней сосредоточенности. Схема исчезла из плоскости подсознания.

— Ну? — напомнила Цинния.

— Университет Нью-Портленда спонсировал Третью экспедицию, — сказал он.

— Мы это и так знаем. По твоим словам, их записи говорят о том, что экспедиция была отложена до выхода из Серендипити. Что ещё?

— Университеты обычно не дают собственные деньги на большие экспедиции. Слишком дорого. Они получают гранты или выуживают деньги из состоятельных корпораций.

— Думаю, я понимаю, к чему ты клонишь, — медленно сказала Цинния.

— Кто бы ни уничтожил финансовую отчетность, он сделал это потому, что знал — документы приведут обратно к нему. Мы должны узнать, кто давал деньги на финансирование Третьей. Когда я его вычислю, я найду того, кто убил отца.

— Ты уверен, что отца убили?

— Да. Ник с силой сжал бокал. — Как и мать. Всё укладывается в схему. Теперь логика безупречна. Отец не совершал самоубийства. Его убили из-за той тайны, что он обнаружил. Тайна записана в журнале. Мама была для них опасна, потому что задавала вопросы об исчезновении Барталомью Частина. Её дом сожгли потому, что там могли быть письма или записи, затрудняющие убийце жизнь.

— Но последнее письмо твоего отца уцелело, потому что мать спрятала его в кладовой Энди Аоки, когда оставила тебя с ним. Интересно, почему она не сказала о письме мистеру Аоки?

— Наверно она боялась, что узнай он слишком много, то окажется в опасности. Она хотела защитить его до тех пор, пока сама не разберется в происходящем.

— Она была очень смелой женщиной, — сказала Цинния. — Не удивительно, что твой отец в неё влюбился.

— Да. — Ник удивлено на неё посмотрел. — Я никогда не знал своих родителей, но потом я почувствовал с ними ясную связь. Энди говорил, что однажды так и будет.

Цинния дотронулась до её руки:

— Ник, если ты прав, то твой отец не единственный убитый за время экспедиции. Профессор Дефорест говорил, что в джунглях пропало пять человек. Понимаешь, что это значит? Кто-то убил всех членов экспедиции, а затем изъял все записи.

— Шестой человек, — прошептал Ник.

— Что?

— В письме отец ясно говорит, что утром должны были отправиться шесть человек, помнишь?

— Да. — Цинния сделала глубокий вздох. — Но Дефорест сказал, что их было пятеро.

— Знаю. Раньше я считал, что Дефорест ошибается в количестве людей. Как и во многом другом. Я считал, что он просто угадал. Предыдущие команды отца состояли из пяти человек, включая его самого. Но что если старый Чудик был раз в жизни прав? Что, если по расписанию экспедиции должны были уйти пять человек, а шестой присоединился в последний момент?

— Это значит, что кто бы ни убил Бартоломью Частина и ещё четверых, он был членом экспедиции, — прошептала Циниия.

— Да. А после возвращения убийца попытался переписать историю. Любой, кто может столь полно уничтожить данные, может и добавить парочку новых.

— Почему твой отец согласился в последний момент дополнить состав экспедиции? — спросила Цинния. — Ты говорил, что он всегда настаивал на участии опытных знатоков джунглей. Если ему нужны были пятеро, то зачем брать шестого?

Ник медленно холодно улыбнулся:

— Я не знаю. Но могу попробовать угадать. Его могли вынудить принять шестого члена, если он был одним из тех, кто спонсировал всю экспедицию.

— Но представители университета должны были знать о шестом члене экспедиции. Они должны были знать, что он тоже пойдёт. — Цинния всплеснула руками, раздраженная бесконечными схемами внутри схем. — Боже, в этом случае должны остаться записи о том, что экспедиция состоялась, а не о том, что её отложили.

Ник покачал головой:

— Если этот шестой — схематик-параноик, то он не уведомил чиновников университета о желании присоединиться к экспедиции, и тогда всё сходится.

Цинния глубоко вздохнула:

— Схематик-параноик?

— Я согласен с тобой. Вся задумка в целом отдаёт душком схематика, — мягко сказал Ник. — Схематика, который знал, либо подозревал, что отец тоже схематик.

— И не доверял ему?

— Верно.

Цинния тщательно обдумала это:

— Похоже на теорию заговора. Если то, о чём ты говоришь, правда, то спонсоры Третьей тоже были в этом замешаны.

— Он был там, когда отец совершил открытие, каким бы оно ни было. Он понял его значение. После убийства отца и еще четырех человек он забрал журнал. После возвращения он изменил записи так, чтобы его никак не могли связать с экспедицией. А затем он систематично стёр все связанные с этим рисковым предприятием документы.

— Ник, остановись. Для меня это слишком быстро. Если убийца надёжно прятал журнал последние тридцать пять лет, почему слухи о нём начали неожиданно появляться несколько месяцев назад?

— Насколько я знаю торговлю редкими книгами, — сказал Ник, — могу предположить, что журнал недавно украли или потеряли. Его перепродали тому коллекционеру из Нью-Портленда, который затем умер.

— И бедный Моррис Фенвик оказался вовлеченным в перепродажу.

— Я говорил тебе, что тот, кто обыскивал той ночью магазин Фенвика, не искал ничего конкретного, — сказал Ник. — В том, как перевернули вверх дном помещение, не было последовательности.

— Значит, убийца знал, что журнала там не было. Он просто хотел, чтобы полицейские подумали, что это убийство из-за денег на наркотики.

Ник медленно кивнул:

— Убийца к тому времени уже забрал поддельный журнал у Альфреда Вилкеса. Он разместил журнал так, чтобы Полли и Омар могли найти его и продать мне. Он хотел сбить меня со следа.

Цинния обхватила руками запотевший бокал с ледяным коф-ти.

— Кто бы он ни был, он не понимал, что ты схематик высокого уровня.

— Может, он думал, что всё равно может меня одурачить.

— Весьма самонадеянно. Но и весь план ошеломляюще самонадеянный.

— Да.

— Ник, а ты уверен во всех выводах? Даже для такого таланта-схематика, как ты, эта схема заговора весьма сложна.

— Я уверен настолько, насколько это возможно без серьезных доказательств. Необходимо выяснить, кто финансировал последнюю экспедицию отца.

— Прошло тридцать пять лет, — ненавязчиво сказала Цинния. — Все записи уничтожены.

Глаза Ника зажглись свирепым огнём.

— Даже таланту-схематику весьма непросто избавиться от каждого служащего, бухгалтера и секретаря, что работали в бюджетном отделе крупного университета тридцать пять лет назад.

Цинния нахмурилась:

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Должны остаться несколько человек, способных вспомнить, кто тридцать пять лет назад финансировал Третью экспедицию. Сейчас они, наверное, уже на пенсии.

— Мы вычислим их по пенсиям. Я скажу Физеру сделать несколько звонков после обеда.

Цинния улыбнулась:

— Ты невозможен.

— Это комплимент или упрек?

— Не бери в голову. А что мне делать согласно новому плану?

— Ты уже внесла свою лепту. — Ник взял её руку и поцеловал ладонь. — Ты моё вдохновение. Если бы не ты, я бы не связал все факты вместе так быстро и чётко.

Она подумала, что он её разыгрывает, но, встретившись с ним взглядом, поняла, что он абсолютно серьезен.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Но я хочу большего. Просто быть вдохновением недостаточно для такого трудоголика, как я.

— Чем ты хочешь заняться? — Цинния откинулась на стуле. — Почему бы не поговорить еще раз с профессором Дефорестом? Может, найду еще пару незамеченных тобой зацепок?

— Это обернется потерей времени. У него точно не все дома. — Ник подошел к телефону и сел на небольшой столик у шезлонга.

— Что ты собираешься делать?

— Сказать Физеру, чтобы начинал искать пенсионеров, работавших на финансовый отдел университета Нью-Портленда.

— А затем?

Его взгляд был задумчив.

— Думаю, мы могли бы искупаться.

— У меня нет купальника.

— В раздевалке есть. Красный. Можешь переодеться, пока я даю указания Физеру.

Глава 19

Ярко-красный купальник подошел идеально. Естественно. Одной из действительно раздражающих черт талантов-схематиков была способность ловко определять и оценивать расстояние, длину, высоту или ширину чего-либо. Покажите им чертеж многомерной геометрической фигуры, и они мгновенно скажут вам приблизительные углы в пересечении любых линий и объем каждого определенного места. Покажите им женщину, и они мигом назовут вам размер ее бюстгальтера.

Цинния предположила, что у Ника, вероятно, ее размеры давно просчитаны и хранятся в схеме в дальнем уголке его удивительного мозга. Интересно, он просматривал эти данные, когда оставался ночью один? Мастурбация схематика была без сомнения прелюбопытнейшим явлением. Жаль, подумала она, что чувством пространства таланты-схематики одарены больше, чем умением строить близкие отношения.

Она подошла к бортику бассейна и села. Несколько минут она смотрела, как Ник плывет от бортика к бортику. Её восхищало то, как Ник плыл по дорожке, сильными взмахами разрезая воду и не оставляя брызг. Энергия, которую он при этом излучал, была просто осязаемой. Мышцы плеч блестели. Мощные рывки продвигали его вперед со смертельной грацией охотящейся акуло-ракуды. Он вырос на Западных Островах, напомнила себе Цинния, и учился плавать в вероломных водах, а не в безопасном личном бассейне. На половине дорожки Ник изменил курс и поплыл к ней. Когда он достиг бортика, то вынырнул и положил руку на плитку очень близко к ее ноге. Другой рукой он откинул назад блестящие влажные волосы с высокого лба.

— Вижу, купальник подошел. — Он обвел ее взглядом с явным удовольствием и, кажется, собственническим инстинктом.

— Тютелька в тютельку.

Он улыбнулся:

— И как раз твой цвет.

Она посмотрела ему в лицо и увидела, что в его глазах все еще полыхали остатки огня фокусной связи.

— И какие у тебя хобби помимо плавания?

Он выглядел удивленным и к тому же немного озадаченным такой постановкой вопроса.

— Плавание — не хобби, а эффективный способ тренировок. У меня нет увлечений.

— Понятно. — Типичный одержимый схематик. Для них не существует золотой середины. Дело или захватывало их целиком, или вообще не стоило внимания.

Он внимательно посмотрел на нее:

— А ты?

— Есть ли у меня любимое занятие? — Она печально покачала головой. — Нет. В последние годы я была слишком занята другими делами. Когда-нибудь я бы хотела иметь сад.

— Но тогда ты будешь вынуждена переехать из квартиры.

— Я знаю.

— Тебе понадобится дом и земля.

— Да.

Он на мгновение притих, затем положил руку на ее голое бедро и медленно провел вниз до колена. Она вздрогнула от соприкосновения с прохладной водой, и сразу же жар его ладони согрел ее. Когда он снова на нее посмотрел, она увидела, что его глаза все еще сверкали. Но на этот раз в глубине его взгляда вспыхивали не только тлеющие угольки фокусной связи.

— Ты приняла решение? — спросил он.

Она догадывалась, что он имел в виду.

— Да.

— Да — ты решила, или да — ты будешь со мной встречаться?

— Оба раза — да.

— Цинния, если мой дар не сведет меня с ума, то ты уж точно сведешь.

Казалось, он выпрыгнул из воды. Его глаза светились торжеством и радостью. Он обвил руки вокруг ее талии.

— Подожди, — завизжала она.

Но было слишком поздно. Он стащил ее с бортика и бултыхнулся в бассейн в обнимку с ней.

— Задержи дыхание, — предупредил он.

От неожиданного погружения в холодную воду Цинния чуть не захлебнулась. Зубы Ника сверкнули в широкой ухмылке. Он погрузился еще ниже, увлекая ее за собой. Внезапное чувство невесомости вызывало головокружение и дезориентацию. Его объятия были надежными и уверенными. Они плыли в тишине голубого водного пространства самой глубокой части бассейна. Когда они коснулись дна, Ник еще больше привлек Циннию к себе и взлетел назад к свету. Как раз вовремя — она не могла сдерживать дыхание ни секундой дольше. Они вместе вынырнули на поверхность.

— Чудовище. — Она смеялась, обнимая его за плечи. — Я тебе еще это припомню. И ты не догадаешься, когда — я тебе не скажу.

— Я не могу ждать.

Веселье в его глазах сменилось сексуальным голодом со скоростью, потрясшей ее до глубины души. Его рот накрыл ее, ищущий, требовательный, возбуждающий. Когда он поднял голову спустя некоторое время, она ощутила, как задрожали пальцы. Если бы его руки не держали так крепко, то она ушла бы под воду.

— Я хочу, чтобы у нас был настоящий роман, — сказал он.

— Я не вижу, насколько он еще может быть реальнее.

Его рот нетерпеливо сжался.

— Я имею в виду, что больше не хочу играть в игры.

— Игры?

— Мы больше не будем притворяться, будто я нанял тебя в качестве дизайнера.

Она скорчила рожицу:

— Тем лучше. Я не думаю, что кто-то поверил в историю с дизайном. Особенно после тех фотографий в «Синсейшен». Но, Ник, я должна тебя предупредить: встречаться со мной — это не лучший способ придерживаться плана по получению респектабельности.

— Не забивай себе голову моей респектабельностью. Я могу купить ее точно так же, как и все остальное. — Его глаза потемнели. — Кроме тебя. Никто не сможет купить тебя, Цинния.

Она коснулась его шеи:

— Или тебя.

— Ни один из нас не продается. — Он улыбнулся с почти диким удовлетворением. — Мы официально заявим о своих отношениях завтра вечером.

— А что будет завтра вечером?

— Бал в «Клубе Основателей».

Она приподняла брови:

— Ник Частин и Алая Леди на ежегодном благотворительном бале года? Ну надо же! Это, конечно, взбудоражит сплетников в определенных кругах.

— Обязательно надень красное. — Он нагнул голову и поцеловал ее еще раз.

Цинния поняла намерения Ника. Он достаточно долго терзал ее рот, чтобы у нее не было возможности возразить.

— Ник, святые небеса, не здесь. Официант может возвратиться в любой момент.

— Он не придет, пока я не позову. — Он придерживал ее одной рукой, а другой одним движением стянул верх купальника вниз к ее талии. Он уставился на нее, как будто никогда в жизни не видел женщины. — Ты так прекрасна.

Она отдавала себе отчет в том, что никто не назвал бы ее красивой. Но это сделало его слова еще более сладкими. Он был схематиком. Для него красота была комплексной характеристикой и представлялась многоуровневой системой, не так как у большинства людей. Она взяла его лицо в р руки.

— Ты тоже.

Он приподнял ее из воды и опустил голову, чтобы зажать тугой сосок между зубами. Она затрепетала. Вода стекала с волос вниз по выгнутой спине. Ногти впились в плечи Ника, и она получила удовлетворение от дрожи, которая прошла по его телу. Восхитительное чувство дикой пьянящей свободы растекалось по жилам. Она сдалась на милость собственной женской сущности. Ник спустил красный купальник вниз по бедрам, и через секунду тот плавал где-то в бассейне. Глаза Ника мерцали. Ее руки заскользили к поясу плавок, затем она положила ладони на его бедра и наслаждалась ощущением твердых мышц под кожей. Она потянула плавки вниз, пока они тоже не исчезли в глубине, и обхватила пальцами твердый член. Он втянул воздух.

— Я тебе говорила, что ты для меня — источник вдохновения. — Она продолжала нежно поглаживать член, очарованная размером и реакцией на ее прикосновения. — Я беру свои слова назад. Может быть, для преуспевающего ученика вроде меня достаточно просто быть источником вдохновения для тебя.

— Подвинься ближе.

Он закинул ее ноги себе на пояс. Когда она поняла, что стала полностью открытой для его действий, трепет возбуждения прокатился по ней. Он положил руку между ее бедрами и нашел клитор. Медленно на него нажал, преднамеренно медленно. Дрожь ожидания захватила ее.

— Я хочу тебя.

— Ты не знаешь, что такое настоящее желание, — возразил он.

— А ты, конечно, знаешь?

— Да. — Он убрал из нее палец. — Господи, да, я знаю об этом все. Настоящее желание — это то, что я каждый раз чувствую, когда вижу тебя. — Он ткнулся в ее влагалище. — Или думаю о тебе. — Он продолжал входить, одновременно используя большой палец для стимуляции маленького тугого комочка, который был центром ее чувствительности. — Или во время фокусной связи с тобой.

Глаза Циннии распахнулись:

— Так ты тоже чувствуешь это?

Он улыбнулся:

— Ты имеешь в виду это?

Невероятная мощь взмыла на уровне подсознания, ища концентратора. Цинния ответила так же, как в самый первый раз, потому что она всегда тянулась к нему, инстинктивно, страстно, с ощущением силы. Чувство близости, вызывающее сексуальное желание и даже больше, проявилось в фокусной связи.

— Да, — прошептала она. — Это.

— В первый раз, когда я это почувствовал, у меня было ощущение, будто я стою на краю обрыва. — Ник медленно двигался в ней. — Я задал себе вопрос, неужели и я в конце концов сломался, ведь говорят, что первоклассные таланты-схематики иногда перегорают.

— А я подумала, что наткнулась на настоящего психического вампира. — Она задержала дыхание, пока ее тело растягивалось и приспосабливалось к нему.

— Я никогда не сделал бы тебе больно.

«Но сделаешь, — подумала она. — Когда Хобарт Бат обеспечит тебя прекрасной женой, женщиной, которая впишется в великий план будущего. Ты женишься на ней. И когда это произойдет, боль будет невыносима, больше, чем ты смог бы когда-либо причинить мне своим психическим талантом».

Ник полностью вошел в нее. В этот момент она знала, что он не думает о неизвестной, безликой женщине, на которой вскоре женится. Как типичным схематик, он был полностью поглощен тем, чем занимался в данный момент. И сейчас он занимался с ней любовью. Она подумает о своем будущем, когда роман с Ником закончится, пообещала она себе. В плоскости подсознания яркая энергия переливалась через совершенно прозрачный кристалл. Цинния упивалась пониманием того, что хоть и на некоторое время, но Ник любил ее. Любил так, как умел.

* * *

Ник рассеянно анализировал структуру дождя, поскольку дождь барабанил по стеклянной крыше. Он ощущал себя так, будто плыл по течению, но это была иллюзия. Они с Циннией укутались в толстые полотенца и лежали на шезлонгах, которые стояли бок о бок к друг другу. Теперь все под контролем. Он достиг своей цели — она согласилась на роман. Так почему он не может избавиться от тревожащего холодка неправильности, который поселился в животе? Почему его гложет такое чувство, будто в схеме отсутствовал какой-то элемент или координата? Но он не мог понять, чего же не хватает, чтобы схема заработала. Он только знал, что цепочка не замкнулась.

— Ник? — Цинния повернула голову и улыбнулась. Женское удовлетворение мерцало в глубинах теплых томных глаз. — Что-то не так?

— Просто я думал.

— Плохой признак, если имеешь дело со схематиком.

Он проигнорировал шпильку.

— Почему ты согласилась на любовную связь со мной?

— Уже жалуешься?

— Я серьезно.

— Ты всегда серьезен. — Она помолчала. — Или почти всегда.

— Я только хочу знать, почему ты решилась на продолжение романа.

— Ник, я знаю, что ты схематик и поэтому склонен заострять внимание на деталях, которые, как тебе кажется, не вписываются в схему, но есть вещи, которые ты должен просто принять.

Он смотрел на нее, не мигая:

— Из-за того чувства, которое мы испытываем во время фокусной связи?

— Нет. — Она улыбнулась. — Хотя я признаю, что оно повлияло.

— Потому что у нас потрясающий секс?

— Нет, но сей факт также повлиял.

— Тебе надоело ждать мистера Совершенство, поэтому ты решила начать со мной вместо него?

— Нет.

— Потому что тебе жалко талантов-схематиков в общем, а ко мне в частности, схематику самого высокого класса, которого ты когда-либо встречала, чувствуешь повышенную степень жалости?

— Ага, мчимся к паранойе на всех парусах.

Он приподнялся на локте и посмотрел на нее:

— Скажи мне, почему ты согласились на любовные отношения со мной?

— Святые небеса, но это же очевидно. — Она поднялась с шезлонга, обернула вокруг себя полотенце и направилась в кабинку для переодевания. — Я решилась на роман с тобой, потому что люблю тебя.

Ник прекратил дышать. К тому времени, когда легкие заполнились воздухом, она исчезла в кабинке. И модели в схеме закрутились в полном беспорядке.

* * *

Три часа спустя он все еще был под впечатлением от слов Циннии, когда вошел в богато облицованный панелями маленький, только для членов, ресторан «Клуба Основателей».

Она любила его.

Она даже не подозревала, что полностью перевернула весь его мир. Он изо всех сил пытался вписать простые слова в схему с того самого момента, как она с такой разрушительной беспечностью бросила их ему. Скорее всего, ее слова нельзя воспринимать так буквально, повторял он себе, наверное, в семьдесят шестой раз на протяжении трех часов. Она, наверное, имела в виду секс, что она любит секс. В конце концов, у нее не так много опыта для сравнения, что, несомненно, означает — она перепутала страсть с любовью. Вполне объяснимое заблуждение для женщины, у которой никогда не было другого любовника.

Но даже если бы выводы были верны, он все равно никогда не забудет слов Циннии о любви. Они согрели внутри него какую-то частицу, долгое время остававшуюся холодной. Он даже не предполагал, что будет, если он потушит это яркое пламя. Мысль о возвращении холода совсем не привлекала.

Все внимание он сфокусировал на новых проблемах, когда увидел Оррина Частина, сидящего в кабинке в одиночестве. Плечи пожилого мужчины поникли. Перед ним на столе стоял скотч-тини. Ник пересек покрытый коврами зал и присоединился к Оррину. Дело шло к вечеру, и ресторан клуба начинал заполняться дорого одетыми членами.

«Клуб Основателей» обслуживал деловую и политическую элиту Нью-Сиэтла. Тяжелый темный интерьер в стиле периода Поздней Экспансии обеспечил сдержанную атмосферу, в которой нуждались те, кто принимал решения, затрагивающие политику и экономику всего города-штата.

Так как Ник шел через зал, он мог слышать отрывки приглушенных бесед. Темы были разнообразны, но он знал, что в основе каждого разговора находятся деньги. Всегда все сводится к деньгам, подумал он.

— Привет, дядя Оррин.

Пораженный Оррин поднял глаза, когда Ник остановился около стола. Он запоздало выпрямился.

— Пять кругов ада, что ты здесь делаешь?

— Хочу поговорить с тобой. — Ник зашел в кабинку и сел на противоположной от Оррина стороне. — У меня есть один вопрос.

— Как ты зашел в клуб? — Оррин бросил раздраженный взгляд на вход. — Клуб только для его членов.

Ник невесело улыбнулся:

— Зашел таким же образом, как и все остальные. Купил право посещения.

Оррин сжал зубы:

— Я не верю.

— Хочешь увидеть мой членский билет?

— Проклятье, я здесь по делу. Через несколько минут у меня встреча.

— Как идут переговоры с вашим новым потенциальным инвестором?

— Я не намерен обсуждать с тобой будущее «Частин Инкорпорейтед».

Ник пожал плечами.

— Как будет угодно. — Он полез в карман и достал золотую запонку, которую нашел в мастерской Вилкеса. — Вспомни, где ты ее потерял?

Брови Оррина приподнялись от удивления:

— Это мое. Я ее искал. Где, черт возьми, ты ее нашел?

— Она просто валялась.

— Отдай мне. — Оррин властно протянул руку. — Это одна из моих запонок, Частин. Я думал, что мне придется заказывать дубликат, чтобы заменить ее.

Ник сомкнул пальцы вокруг запонки:

— Что случилось с набором запонок моего отца?

Лицо Оррина побагровело:

— Не твоего ума дело. Традиция затрагивает только законнорожденную ветвь семьи. Отдай мне эту запонку. Она принадлежит мне. Если ты не отдашь, то сам будешь не лучше вора.

— Я хочу знать, где ты ее потерял.

— Понятия не имею, — взорвался Оррин. — Несколько дней назад я заметил, что запонки нет. Хотелось бы знать, как она попала к тебе.

— Я нашел ее в доме человека по имени Альфред Вилкес. — Ник внимательно следил за лицом Оррина, но на нем не отразилось узнавание.

— Я не знаю никого по имени Вилкес. Немедленно отдай.

Ник медленно разжал пальцы. Он поднялся и бросил запонку в протянутую руку Оррина.

— Спасибо, дядя. Как всегда, ты мне очень помог. Увидимся завтра вечером.

Глаза Оррина расширились:

— Что ты имеешь в виду?

— Не говори мне, что ты забыл про ежегодный бал «Клуба Основателей».

— Ты собираешься прийти на благотворительный бал? — Оррин выглядел потрясенным. — Но это… это клубное мероприятие.

— Как я уже сказал, я теперь член клуба. — Ник слегка улыбнулся. — Держи себя в руках, Оррин, часть клана Частин в моем лице выходит из подполья. Через несколько лет никто не будет даже помнить, что в генеалогическом дереве Частинов был ублюдок. Просто удивительно, как легко переписать историю. Конечно, если у вас есть деньги.

— Ты не можешь просто взять и купить себе положение в приличном обществе, — пробормотал Оррин.

— Смотри на меня, дядя, и учись.

— Да ведь ты… ты…

Ник его проигнорировал. Он двинулся к двери, даже не оглянувшись. Он сделал два шага, когда в ресторан вошел Дункан Латтрел. Было что-то во взгляде, которым Латтрел быстро окинул толпу, что позволило Нику провести некоторые параллели в одной части схемы. Он помедлил, быстро просчитывая в уме, потом развернулся и пошел назад к кабинке, где сидел Оррин.

— Еще один вопрос напоследок? — спросил Оррин.

— Совет, дядя.

— Мне не нужен твой чертов совет.

Ник указал на скотч-тини, стоявший на столе:

— Если ты собираешься начать бизнес с Латтрелом, то откажись от алкоголя перед тем, как вы начнете вести переговоры.

— Какого черта!?

— Латтрел может выглядеть и делать вид, что он хороший парень, который попал в струю в компьютерном бизнесе, но он не сделал бы из «СинкАйс» такую компанию, каковой она сейчас является, будучи добряком. Он умен. Очень, очень умен. И он совсем не дурак.

— Латтрел — хороший бизнесмен, я докажу тебе. — Глаза Оррина сузились. — Он также джентльмен, в отличие от некоторых здесь присутствующих. Забирай свой так называемый совет и убирайся.

— Как пожелаешь, дядюшка. — Ник повернулся и направился к выходу.

Он даже не знал, почему решил предупредить. У Циннии наверняка было бы какое-нибудь глупое объяснение, что его волнуют так называемые семейные ценности. Дункан вежливо улыбнулся, когда они с Ником пересеклись. В его глазах светился холодный расчет.

— Вы Ник Частин, не так ли?

— Да.

— Мы никогда не встречались лично, хотя я был в вашем казино несколько раз. Интересный у вас бизнес.

— Спасибо. Он сделал меня богатым.

Дункан удивился такому бестактному ответу.

— В последнее время о вас часто пишут в желтой прессе. Мне казалось, вы не любите афишировать свою личную жизнь.

— Это так, — сказал Ник. — Но бывают моменты, когда что-то требуется принести в жертву, чтобы заполучить желаемое.

— Верно. Я так понимаю, что вы новый член клуба.

— Правильно понимаете. — Нику стало интересно, сделает ли Дункан замечание о снижении критериев клуба.

— Я полагаю, вы встречаетесь с моим другом, — вместо этого сказал Дункан. — С Циннией Спринг.

Ник был ошеломлен возникшим порывом собственника и защитника. Он подавил почти непреодолимое желание прижать Дункана к ближайшей стене и растолковать ему, как на самом деле обстоят дела между ним и Циннией. «Я не только встречаюсь с ней, я сплю с ней, ты, выродок лягушки-паука. Держись от нее подальше. Я не хочу, чтобы ты к ней прикасался». Так или иначе он сумел сдержаться.

— Цинния и я очень близки.

— Послушайте, буду с вами откровенен, Частин. Она настоящая леди, и она многое пережила. Я не хочу, чтобы ей причинили вред.

— Цинния и я понимаем друг друга. — Ник ушел до того, как Дункан смог прочитать остальную часть лекции. У него и так достаточно проблем, не хватало еще чувства вины в схеме.

* * *

— Финансовая сторона? Я не понимаю вас, мисс Спринг. Мне казалось, я упоминал, что Университет Нью-Портленда финансировал Третью Экспедицию.

На другом конце линии голос Ньютона Дефореста был как всегда весел. Цинния представила, как во время разговора с ней он подрезает щупальце одному из своих ужасных растений.

— Да, я знаю, — сказала она. — Но я спрашиваю об источнике фондов университета. Большая экспедиция обходится недешево. Третья экспедиция финансировалась богатым меценатом или корпорацией?

— Я понял вопрос. — Дефорест задумался. — Очень вероятно, что для финансирования были привлечены деньги корпорации. В конце концов, бизнес вкладывает деньги, чтобы извлечь пользу от успешных исследований. Компании часто финансируют экспедиции. Но любые материалы по данному вопросу были, без сомнения, уничтожены, когда примерно тридцать четыре года назад сгорел архив. Пришельцы очень умны, вы же знаете. Очень последовательны, когда это касается заметания следов.

— Как вы думаете, у вас что-нибудь сохранилось в личных документах? Тех, которые вы держите в семейном склепе?

— Сомневаюсь, — сказал Ньютон. — Я не интересовался финансовой стороной истории. Деньги для меня — довольно скучная тема. Инопланетяне не используют деньги, вы же знаете. Их цивилизация развилась превыше необходимости в деньгах.

— Как удобно для них, — пробормотала Цинния. — Профессор, мне не хочется утруждать вас, но не могли бы вы пересмотреть старые документы? Мне интересно все, что имело отношение к финансированию Третьей Экспедиции.

— Хорошо. Но не питайте надежд, мисс Спринг. Даже если я действительно найду название компании, которая внесла деньги для проекта, чем это вам поможет?

— Я не знаю, — призналась Цинния.

Она повесила трубку и задумалась. Чем объемнее и многограннее становилась тайна, тем более она запутывалась. Или, как сказал бы Ник, большинство элементов в схеме угрожали измениться и перестроиться в бессмысленные модели. И самым тревожащим элементом из всех были ее отношения с хозяином схемы.

Глава 20

Дункан улыбался Циннии, обняв ее на переполненной танцевальной площадке.

— Сегодня вечером ты выглядишь великолепно. Мне жаль только, что тебя пригласил именно Частин, но, по крайней мере, он позволил мне один танец с тобой.

Цинния захихикала. Они оба знали, что Ник не позволял. Он говорил с деловым партнером, когда появился Дункан и пригласил ее на танец. Ни секунды не колеблясь, она согласилась. Даже зная о недовольном взгляде Ника, который увидел, как Дункан приглашал ее на танец.

Надо сразу вести себя так, как планируешь делать это в дальнейшем, сказала она себе. Раз уж она собралась заводить роман с выходящим за предел диапазона схематиком, то она должна открыто обсудить правила с самого начала. И первое правило таково: не только Ник устанавливает правила. Он не может контролировать всех и вся. Если он попытается так сделать, то сведет с ума их обоих.

Цинния была немного удивлена, обнаружив, что получает удовольствие от сегодняшнего вечера. Прошло много времени с тех пор, как она танцевала в последний раз. Танцзал «Клуба Основателей» был потрясающим местом. Студневые люстры отбрасывали теплый романтичный свет на богато одетую публику. Через окна она могла видеть огни города, искрящиеся на темном ковре ночи.

Она чуть было не впала в панику, когда столкнулась с проблемой поиска соответствующего платья. Но Грейс Прауд, постоянный партнер Клементины, буквально спасла ее. Грейс отлично разбиралась в моде, почти так же, как и в бизнесе услуг фокусирования. Она отправила Циннию в один из ее любимых магазинов.

Длинное, изящное в своей простоте платье на бретельках в виде комбинации, которое Цинния обнаружила в магазине, было редкого цвета огненного кристалла. Она навсегда сохранит в памяти и глубоко внутри сердца благодарный блеск, который появился в глазах Ника, когда он увидел ее в платье. Она знала, что в будущем время от времени будет доставать из кладовых памяти и лелеять эти воспоминания.

— Я читала в газетах, что ты недавно расширил дело и собираешься запустить новое поколение программного обеспечения «СинкАйс», — сказала она. — Поздравляю. Ты сделал это.

— Освещение этих событий в СМИ, как намечается, начнется в следующем месяце. — Дункан криво усмехнулся. — Я удивлен, что ты заметила новости о «СинкАйс». Освещение твоих отношений с Частином, кажется, занимают большую часть первой полосы.

Она сморщила носик:

— Только в желтой прессе. И только потому, что некий Седрик Декстер, очевидно, решил использовать Ника как средство, чтобы создать себе репутацию фотографа, тонко чувствующего момент.

— Кажется, это сработало, раз продажи «Синсейшен» взлетели.

— Откуда ты знаешь?

Дункан усмехнулся:

— Ты шутишь? Я — один из первых в списке тех, кто получает экземпляр каждое утро.

Цинния покраснела:

— Мне хотелось бы придушить Декстера.

Улыбка Дункана исчезла:

— Это серьезно, да? Роман с Частином?

— Да.

— Я так понимаю, снова предупреждать тебя держаться от него подальше бесполезно?

— Да.

— Будь осторожна, Цинния.

— И это предупреждение запоздало тоже. — Она улыбнулась. — Но не волнуйся за меня, Дункан. Я знаю, что делаю.

— И тебе плевать на сплетни. — Он слегка покачал головой. — Я должен нанять тебя на руководящую должность в «СинкАйс». У тебя характер сильнее, чем у всех моих менеджеров, вместе взятых.

* * *

Ник стоял в тени большого комнатного папоротника и потягивал шампанское из бокала, одновременно наблюдая, как Дункан и Цинния заканчивают танец, и опять погрузился в размышления. Он ничего не мог поделать. Этим вечером ощущение неправильности откликнулось страхом, который коснулся всех его чувств, включая и те, которые были задействованы на уровне подсознания. Его сбивало с толку то, что он больше не мог разобраться, правильными ли были ощущения, которые его психически отточенные инстинкты собирали по кусочкам сложных чувств, испытываемых им к Циннии. Он хотел защитить ее от Латтрела, но логика подсказывала ему, что никаких причин для беспокойства не было. В конце концов, до встречи с ним она знала Латтрела и прежде встречалась с ним в течение полутора месяцев. Если бы ее интересовал президент «СинкАйс», то она бы предприняла что-то раньше. А Цинния вполне способна, напомнил он себе, ставить цели и достигать их. И все же, почему ее вид в объятиях Латтрела заставляет каждую мышцу напрячься, будто в ответ на опасность? В этом месте он не понимал схему. Эмоции не оставляли места для мыслей.

— Добрый вечер, Николас.

Только один человек на всем белом свете называл его Николасом. Ник напрягся и повернулся, чтобы посмотреть на стоящую за его спиной жену Оррина, Эллу.

— Привет, тетя Элла.

Он знал, что приветствие не обрадует ее. Как и ее муж, Элла не любила, когда ей напоминали о его кровном родстве с семьей. Она была маленькой худощавой женщиной, некогда прекрасные черты которой с годами стали заостренными и сухими. Ник был почти уверен, что ее прищуренный взгляд был результатом постоянной неудовлетворенности, которая разъедала ее изнутри. Исследования истории семейства Частин дали Нику следующую информацию: тридцать пять лет назад Элла питала надежды выйти замуж за Бартоломью Частина. А когда Бартоломью уехал на Западные Острова, не проявляя никакой заинтересованности ни в браке, ни в семейном бизнесе, она обратила свое внимание на Оррина. Ник подозревал, что именно искусная политика Эллы привела Оррина к посту президента «Частин Инкорпорейтед» после исчезновения Бартоломью. Элла получила то, что хотела, но насколько Ник мог судить, никогда не была особенно счастлива.

— Я была удивлена, когда Оррин сказал мне, что ты будешь здесь сегодня вечером, — решительно атаковала Элла. — Я и не представляла, что ты принят в «Клуб Основателей».

— Я могу понять всю глубину вашего потрясения. — Ник взболтал шампанское в бокале. — Падение стандартов в наши дни просто ужасно, не правда ли?

— Полагаю, ты находишь это забавным.

— Не совсем.

Элла неодобрительно посмотрела на Циннию, которая все еще была в центре танцевального зала с Дунканом.

— Если ты планируешь войти в это общество, то было бы неплохо быть немного разборчивее в выборе спутницы. У мисс Спринг имеется определенная репутация.

Ник наклонился настолько быстро, что Элла открыла рот от удивления и отступила на шаг. Он понизил голос до шепота:

— Я так и поступаю. Между прочим, я известен тем, что не допускаю оскорбления женщин, которые удостоили меня своим обществом.

Элла моргнула, но затем быстро пришла в себя:

— Не смей угрожать мне, Николас.

— Я полагаю, вам что-то нужно от меня, иначе вы бы не подошли поговорить со мной на виду всех ваших высокопоставленных друзей.

— Не надо сарказма. Я хочу поговорить с тобой о семейных делах.

— Я думал, что вы не причисляете меня к членам семьи.

И без того резкие черты лица Эллы заострились еще сильнее.

— Нет никакого сомнения, что ты сын Бартоломью. Все это видят. Ты его живая копия. Поэтому я считаю, пришло время исполнить долг по отношению к семье.

— Только у Частина хватило бы нахальства сказать о том, что у меня есть долг по отношению к семье.

— Я уверена, что ты отлично знаешь, что у «Частин Инкорпорейтед» финансовые затруднения.

— Да. — Ник улыбнулся.

Взгляд Эллы выражал непреклонную решимость.

— Я не буду ходить вокруг да около. Переговоры Оррина с мистером Латтрелом ничего не принесли.

— Вы имеете в виду, что Латтрел отказался влить наличные в «Частин Инкорпорейтед»?

— Очень недальновидно для него, но для тебя это хороший шанс. К сегодняшнему вечеру Оррин исчерпал все возможности. Компания на грани разорения. Ты обязан залатать брешь в финансах. Ты единственный, у кого достаточно денег, чтобы спасти фирму.

Ник забыл о шампанском.

— Моя обязанность?

— Как сын Бартоломью Частина, ты обязан вложить деньги в семейный бизнес. Оррин сказал мне, что компании требуются наличные, и как можно быстрее, или мы окажемся банкротами. Я свяжусь с тобой через несколько дней, чтобы сказать, сколько денег требуется.

* * *

— Ты так смотришь, будто увидел, что Переход заново открывается. — Цинния насмешливо улыбнулась Нику, когда он потащил ее на танцевальную площадку. — Что-то не так?

— У меня состоялся удивительный разговор с тетей несколько минут назад. — Ник обнял ее и стал медленно кружить по залу. — Она сообщила мне, что я просто обязан вложить деньги в «Частин Инкорпорейтед».

— Семейная фирма?

— Моя ветвь семьи не получает от компании никакого дохода.

— Понятно. — Она была удивлена сдержанной страсти, прозвучавшей в этом простом заявлении.

— Чему ты улыбаешься?

— Так, ни ему.

— Да ладно. — Он посмотрел на нее с негодованием. — Ты думаешь, забавно, что моя тетя хочет, чтобы я вложил деньги в компанию?

— Нет. Я думаю, это означает, что остальные Частины в отчаянии. Мне знакомо это чувство.

— Пять кругов ада, что ты этим хочешь сказать?

— Если бы я оказалась на месте твоей тети, то поступила бы так же. К сожалению, когда «Спринг Индастриз» разорилась, ни у кого в семье не нашлось достаточно наличных, чтобы спасти компанию.

— Остальные Частины уверены, что я не член семьи. — Рука Ника на ее талии напряглась. — И я не думаю, что ты бы умоляла кого ни попадя. Даже ради спасения «Спринг Индастриз».

Цинния в удивлении подняла брови:

— Неужели твоя тетя тебя умоляла?

— Нет, не совсем. — Ник вздохнул. — Ты бы сказала, что она выдвинула определенные недвусмысленные требования.

— Я уверена, что ей потребовалось все ее мужество, чтобы подойти к тебе. Она, скорее всего, ожидала, что ты рассмеешься ей в лицо.

— Ты не знаешь мою тетушку Эллу. — Ник вел ее в кругу танцующих пар с небрежным изяществом. — Она, наверное, надеялась, что я вытащу чековую книжку прямо здесь и сейчас.

— А ты что сделал?

— Очень вежливо улыбнулся и направился сюда вырвать тебя из лап Латтрела.

— Очень вежливо улыбнулся? — Цинния нахмурилась. — Не поверю ни на секунду. Ты никогда не улыбаешься вежливо. Ник, я думаю, что ты должен тщательно обдумать сложившуюся ситуацию до того, как примешь какое-то опрометчивое решение.

— Даже не думай, — предупредил он мягко, — советовать мне, как вести дела с Частинами.

— Даже и не мечтала.

— Проклятье. — У него хватило такта выглядеть огорченным. — Я не хотел грубить тебе.

— Может, нам просто замолчать и танцевать?

— Хорошая идея. — Он медленно закружил ее в другую сторону.

Цинния вся отдалась музыке и приятным ощущениям, которые получала от танца со схематиком. Интуитивное чувство времени и расстояния Ника означало, что они никогда случайно не врежутся в другие пары, не будут поспешно и неуклюже менять направление движения танца. Когда Цинния смотрела сверху на передвижения по огромной площадке танцзала, они всегда казались бессистемными, но она знала, что Ник чувствовал скрытый узор. И в результате у них получалось гладкое изящное скольжение по паркету. Когда музыка закончилась, он, казалось, неохотно разомкнул руки. Он остановился сбоку от группы людей и перевел на нее значительный взгляд.

— Я думаю, что в течение вечера мы достаточно продемонстрировали свои отношения. Каждый здесь знает, что мы — пара. Пойдем домой.

Она почувствовала разрастающееся тепло в ответ на явное сексуальное желание, которое исходило от него.

— А ты знаешь, я всегда думала, что ты предпочитаешь действовать незаметно.

— Не знаю, откуда у тебя такие фантазии. — Он взял ее за руку и стал продвигаться к ближайшим из длинного ряда двустворчатых дверей, расположенных по одну сторону танцзала.

Цинния заметила, как несколько голов повернулось в их сторону, следя за их продвижением к фойе. Когда Ник привел ее на прием, она уловила несколько пристальных взглядов. Но как не странно, никто не сказал ничего осуждающего в пределах слышимости. В фойе образовалось несколько кружков по интересам. Один или два человека, которые были друзьями родителей Циннии, заметили ее и вежливо кивнули. Она могла разглядеть в их взглядах предположение, когда их внимание переключилось на Ника. Ник, казалось, не догадывался о том интересе, который они вызвали, пока пересеали фойе. Он подвел ее к гардеробу с холодным высокомерием.

— Подожди здесь. Я возьму твое пальто. — Он отпустил руку Циннии и пошел к гардеробщице.

Движение около лифта заставила Циннию повернуться и посмотреть, кто еще уставился на нее, и уперлась взглядом прямо в Рексфорда Итона. Они увиделись впервые с того дня, когда фотограф низкопробной газеты сделал компрометирующий снимок их двоих, выходящих из спальни. Увидев ее, Рексфорд явно был в замешательстве. Он стоял со своей женой, Бетани, и третьим членом их интимного трио, хорошо известной Дарией Гардинер.

«Я должна была быть готова к этому», — пробормотала про себя Цинния. В конце концов, три поколения Итонов были членами «Клуба Основателей». И взлет Дарии Гардинер к высотам политики был в значительной степени обеспечен вкладами людей, которые вращались в этом обществе. Прошло полтора года с тех пор, как о скандале печатали на страницах желтой прессы. Но гнев и отвращение клокотали внутри Циннии, как будто это случилось только вчера. «Черт бы их всех побрал», — выругалась она. Они вышли сухими из воды, а она все еще старалась восстановить разрушенный этими тремя тайными любовниками бизнес. В этот момент ее утешало только то, что все трое казались такими же ошеломленными встречей, как и она. Она со злорадством отметила, как в глазах Рексфорда вспыхнуло явное беспокойство.

Цинния послала Рексфорду, Бетани и Дарии свою самую холодную улыбку и подчеркнуто отвернулась. Ник стоял позади нее, и пальто лежало у него на рук рукее.

— Спокойно, — тихо сказал он. Его глаза остановились на троице. — Столкнулась со старыми знакомыми?

— Никого заслуживающего внимания.

— Я вижу. — Он накинул пальто ей на плечи, взял за руку и двинулся к лифту.

Ощущение неминуемой беды обрушилось на Циннию. И не требовалось таланта схематика, чтобы прийти к выводу, что направление пути, которое выбрал Ник, обязательно пройдет очень близко от Рексфорда, Бетани и Дарии.

— Мм, Ник…

Он проигнорировал ее.

Элегантная троица, казалось, сознавала, что в их направлении шел хищник. Как маленькое стадо нервозных овце-козлов, они развернулись, чтобы уйти, но оказались в ловушке между стеной и винным баром. К тому моменту, как они поняли, что их загнали в угол, Ник и Цинния оказались возле них.

Довольно забавно видеть в их глазах страх, подумала Цинния, если не брать во внимание то, что, как она знала, Ник намеренно выбрал этот маршрут к лифту. Он что-то задумал, и это тревожило.

— Думай о респектабельности, — пробормотала она, не разжимая губ.

— Респектабельность как никогда в центре моего внимания. — Он изучал троицу с ленивым интересом леопардо-льва, который случайно наткнулся на добычу, пойманную в ловушку. Он приблизился.

Рексфорд, Бетани и Дария предусмотрительно постарались уйти с дороги, но Ник отрезал им путь к отступлению. Когда он подошел к Рексфорду чуть ли не вплотную, его глаза были полны опасного предупреждения.

— Оля-ля, — сказал Ник мягким голосом, когда поравнялся с группой, стоящей около винного бара. — Цинния, ты только посмотри на это. Ты же знаешь старую пословицу: двое — компания, трое — развлечение.

Цинния тихо простонала. В «Клубе Основателей» из бутылки вырвался джинн. Назревал скандал.

Рексфорд моргнул несколько раз, открыл и закрыл рот, и краска бросилась ему в лицо.

— Что выимели в виду под этим грубым замечанием?

Глаза Бетани расширились от тревоги.

— Ради Бога, Рекс, не устраивай сцен.

— Не обращай внимания, Рекс, — авторитетно с холодной властностью сказала Дария.

Ник улыбнулся Рексфорду:

— Ну и которая задает тон, Рекс? Или они чередуются, то с небольшими кнутами, то с цепями?

— Ублюдок, — тихо прохрипел Рексфорд. — Пошел вон.

Дария посмотрела на Ника с ледяным презрением и выпалила:

— Я вижу, что «Клуб Основателей» понизил стандарты для вступления новых членов.

Это было уже слишком для Циннии. Она сладко улыбнулась Дарии:

— Да, это так. Иначе как можно бы объяснить присутствие здесь людей с таким нестандартным мышлением, как вы и Итоны?

Бетани прищурила глаза:

— Я посоветовала бы вам попридержать язык, мисс Спринг. Вы и так приобрели достаточную славу в газетах за последние дни.

— Как жаль, что никто из вас не удостоился того внимания, которое досталось мне полтора года назад, — пробормотала Цинния.

Рексфорд шагнул к ней, сжав руки в кулаки.

— Еще одно слово, мисс Спринг, и я пришлю к вам своих адвокатов. К тому времени, когда они с вами покончат, за душой у вас не будет и десяти центов.

— Итон, не давайте обещаний, которые не сможете выполнить, — мягко сказал Ник. — Вы не собираетесь присылать адвокатов.

Рексфорд повернулся к нему, воинственно выпятив подбородок:

— Я сделаю, и не только это, если вы оба не оставите нас в покое. А теперь убирайтесь. Этот клуб для приличных, цивилизованных людей, а не для незаконнорожденных отбросов с островов.

У Циннии все поплыло перед глазами.

— Не смейте называть его хламом. Ник Частин — джентльмен. А вы, Рексфорд Итон, лицемерный сукин сын лягушки-паука. Вы без сожаления бросили меня на растерзание прессе, чтобы прикрыть очень удобное такое соглашение между вами, женой и мисс Гардинер.

Лицо Дарии окаменело.

— Кстати о приятных соглашениях, мисс Спринг, ну и как вы себя чувствуете в роли любовницы прославленного Ника Частина? Я полагаю, что от такого положения вы получили некоторые финансовые выгоды?

— Нечего и сравнивать с финансовыми выгодами такого политика, как вы, от любовной связи с Итонами, — отбрила Цинния.

Бетани с трудом дышала.

— Ты маленькая дрянь. Я не могу даже представить, почему они позволили тебе и мистеру Частину посетить этот бал.

Ник схватил Циннию за руку и прижал ее спиной к себе прежде, чем она могла вцепиться в горло Дарии.

— Думай о респектабельности, — сказал он. Но глаза его сверкали.

— Ну все, хватит! — Рексфорд сжимал и разжал кулаки. — Я пришлю своих адвокатов утром.

Ник посмотрел на него:

— Прежде, чем вы их пришлете, я предлагаю вам поговорить с вашим племянником Уорреном. Он должен мне более шестидесяти тысяч долларов. Пока это личный вопрос. Но я, конечно, могу принять меры, чтобы долг стал достоянием гласности. Я уверен, что это будет любопытным чтивом в газетах.

Лицо Рексфорда побагровело.

— Да ведь ты… Ты ублюдок. — Он сделал угрожающий шаг вперед.

— Рекс, нет, — cхватила его Дария.

Ник усмехнулся:

— Вы ее слышали. Отойди, Рекс. Между прочим, как далеко ты обычно заходишь?

Рексфорд скрипнул от гнева зубами и ударил Ника наотмашь.

— Ник, смотри, — закричала Цинния.

Кто-то завизжал в винном баре. Знакомая фигура выпрыгнула из коридора, который вел в комнаты отдыха.

— Вполне синергетично, — счастливо сказал Седрик Декстер. Он поднял свою камеру и сделал снимок. Вспышка — и Ник эффектно рухнул на пол.

* * *

Цинния упорно смотрела на закрытые двери лифта, который спускал их к гаражу двадцатью этажами ниже.

— Просто не могу поверить. Ссора в священных стенах «Клуба Основателей».

— Такое случается и в лучших заведениях. — Ник поправил черную бабочку. — Никто не пострадал.

— Никто не пострадал? — Она потеряла дар речи. — Та фотография, которую сделал Декстер, будет завтра на первой полосе «Синсейшен».

— Нам не привыкать, — сказал Ник. Он был удивительно весел.

Она засунула руки в карманы пальто.

— А как насчет твоих планов стать респектабельным?

Он улыбался все время, пока лифт скользил вниз.

— Я продолжаю говорить тебе, что респектабельность — это товар. А я могу себе позволить приобрести его.

Цинния смотрела, как заскользили и открылись двери на темный третий этаж подземного гаража.

— Между прочим, я хочу отметить, что на сей раз это не моя заслуга. Ты сам начал эту сцену.

— Мне помогли. — Глаза Ника озорно поблескивали. — Мне показалось, мы хорошо поработали, партнер.

Так как она вышла из лифта, то оглянулась на него через плечо.

— Ты специально упал. Итон едва задел тебя.

— Но не потому, что не старался.

Она задумчиво смотрела на него:

— Племянник Рексфорда Итона действительно задолжал казино?

— Да.

— Держу пари, что ты приложил к этому руку, — обвинила она. — Более того, держу пари, что ты подстроил столкновение с Итоном, его женой и Дарией Гардинер.

— Цинния, как же я мог узнать, что мы встретимся с ними сегодня вечером? — Ник последовал за нею из лифта.

— Может быть, ты и не знал, что это произойдет сегодня вечером. Но ты знал, что рано или поздно мы бы столкнулись с ними, если не на этом приеме, то на другом. К тому же, ты знал, что Рексфорд, вероятнее всего, будет угрожать иском, когда это произойдёт.

— Возможно.

— Таким образом, ты принял меры, чтобы его племянник оказался в затруднительном финансовом положении до того, как ты сегодня вечером предпринял бы следующий шаг.

— Ты уже довольно хорошо усвоила материал по теории заговора, — одобрил он.

— С кем поведешься от того и наберешься.

— Освещение. — Смех исчез из глаз Ника в мгновение ока.

— Что?

— Цинния, иди сюда. — Ник потянул ее за собой.

— Что случилось?

И в этот момент до нее дошло, что в этой части гаража не было освещения. Но было уже поздно возвращаться в безопасный лифт. Она услышала быстрые шаги сзади себя и повернулась. Цинния увидела, как двое мужчин выпрыгнули из глубокой тени между припаркованными автомобилями. Света, идущего из щели между закрывающимися дверями лифта, было достаточно для того, чтобы рассмотреть шарфы на их лицах и ножи в руках.

— Стоять, — закричал один из них. — Никому не двигаться.

— О, мой Бог, Ник. Только посмотри.

Ник скользнул мимо нее плавно, тихо, стремительно. Она увидела, как грабители остановились в полном замешательстве, когда поняли, что одна из их жертв нападала.

— Он точно сумасшедший, — завопил один из них.

— Не такой сумасшедший, каким он станет. — Другой мужчина дико размахивал ножом.

А потом Ник оказался на нем. Цинния услышала стук ножа о бетонный пол гаража.

— Кончай его. — Второй мужчина пошатнулся и тяжело опустился на капот автомобиля.

— Предполагалось, что все будет по-другому, — завопил первый мужчина.

Цинния с ужасом наблюдала, как тени трех мужчин слились. Она озиралась вокруг в поисках оружия, но смогла разглядеть только очертания металлического мусорного ведра около лифта. Она схватила крышку и помчалась к борющимся мужчинам. Тусклый свет, мерцавший в дальнем конце гаража, позволил ей отличить Ника от двух противников. Один из нападавших, постанывая, валялся на полу. Цинния увидела, что он держится за пах. Другой тяжело покатился мимо ее ног и с трудом поднялся. Он, шатаясь, направился к лифту. Ник поднялся с пола и стал его преследовать.

Цинния увидела, как что-то сверкнуло в темноте.

— Ник, у него все еще есть нож.

Мужчина, который стонал и держался за пах, постарался встать на ноги. Он резко кинулся к упавшему ножу.

— Можешь не спешить, — сказала Цинния. Она опустила крышку на его голову. Он опять оказался на полу и остался лежать там, постанывая.

Она отпихнула нож под машину и повернулась назад. Она услышала вызывающий отвращение глухой стук, потому что Ник ударил жертву о стену. Нож выпал из руки мужчины. Ник впечатал кулак в середину живота грабителя. Цинния услышала звук разбитого стекла и тихое шипение.

— Получай удовольствие, сосунок. Лучший, от хозяина. — Голос мужчины звучал невнятно, поскольку он полз по полу и свалился в изнеможении, но явно с торжеством.

Ник стоял все еще в тени, уставившись на упавшего мужчину. Он ничего не говорил.

— Ник?

Ужас, какого она еще не разу не испытывала, охватил Циннию. Что-то было очень, очень неправильно.

— Ник. — Она опустила крышку мусорного ведра и помчалась к нему. — Ты ранен? Он порезал тебя?

— Нет. — Его шепот был едва слышен и невероятно далек. — Он не порезал меня.

В этот момент двери лифта открылись, и оттуда вышло две пары.

— Что, черт возьми, случилось с освещением? — Требовательно спросил один из мужчин.

— О мой Бог, — прошептала женщина.

Вся четверка в шоке уставилась на двух мужчин, лежащих на полу гаража.

— Что здесь произошло? — вопрошала другая женщина. — Джордж, вызовите полицию.

Цинния проигнорировала их. Она смотрела на застывшее лицо Ника. Благодаря свету, лившемуся из кабины лифта, она смогла увидеть остатки белого тумана, который окутал его на несколько секунд. Туман быстро рассеялся, но ошеломляющий ужас в его глазах выглядел так, будто это будет длиться вечно.

— Ник, что это? — Она подошла к нему, схватила за плечи и попробовала потрясти. Всё равно, что двигать гору. — Скажи мне, что случилось.

— Пелена безумия. Он разбил флакон прямо мне в лицо, когда я ударил его, должно быть, это была очень чистая фракция. Я получил огромную дозу.

— Ник, все в порядке, ты не умрешь от передозировки «пеленой безумия». Я отвезу тебя в больницу.

— Нет. Я не умру. — В его глазах пылал страх. — Все будет намного, намного хуже.

— Что будет? — Она обвила руки вокруг него. — Что с тобой делает наркотик? Скажи мне. Скажи мне, черт возьми.

— Я могу видеть хаос, — сказал он мягко. — Через несколько секунд я буду в самом центре. И назад пути нет. Я схожу с ума, Цинния. Свяжись с Физером. Он знает, что делать. У него есть инструкции.

Цинния задохнулась от гнева и ужаса:

— Инструкции, для чего?

Он взял ее руку и сжал пальцы:

— Обещай мне, что позвонишь ему немедленно. Обещай мне.

— Да. Я позвоню ему.

— Я хочу кое-что сказать тебе.

— Береги силы. — Она подтолкнула его к лифту. — Я отведу тебя в медпункт.

— Нет. Я должен сказать тебе сейчас. Пока я еще могу.

— Говори.

— Я люблю тебя, Цинния.

Глава 21

Хаос наступал на него приливной волной темноты, которая поглотит схему его души. Лицо Циннии было единственной оставшейся точкой опоры. Он знал, что это ненадолго. Он хотел, чтобы она улыбнулась еще только один раз. Он хотел сохранить воспоминание, так как шторм уже охватывал его.

Она впилась в него взглядом:

— Ник, Ник, ты слышишь меня?

Он попытался дотянуться до ее лица, но рука не хотела повиноваться команде. Вместо этого пальцы крепко сжались в кулак. Он пробовал отражать рукой вращающиеся огни, но их было слишком много. Лицо Циннии исчезло в глубинах ночи. Паника, которую он пытался удержать в узде, вырвалась на свободу. Он потянулся к тому месту, где она была секундой ранее, но ее там уже не было.

— Цинния. — Его крик разнесся эхом в потоках хаоса. Он не знал, произнес ли он это вслух или крик звучал только в его голове.

Сумасшедший. Он сходил с ума. Он вгляделся в глубины темных волн, обрушивающихся на него, и понял, что смотрел на вихри собственной психической энергии, кружившихся без контроля.

— Ник, слушай меня. Не смей ускользать. Ты слышишь меня?

Цинния кричала на него. Ее голос достиг его сквозь гул бессмысленного шума. В этом вся Цинния. Ничто не могло удержать ее надолго. Когда ей было что сказать, она делала так, чтобы её услышали наверняка.

— Проклятье, Ник, слушай меня. Сожми мою руку, если ты слышишь.

Он не мог понять, как управлять пальцами.

— Ник, держись. Скорая помощь уже здесь.

В шторме появилось больше огней. Бессмысленно. Никакой доктор не смог бы спасти его от моря хаоса. Он пробовал как-то закрепиться, но не было ничего, за что он мог держаться. Сам мир больше не был устойчив. Схема ломалась на куски, дробясь на миллионы осколков бессмысленных данных. Никаких соединений. Никаких связей. Никаких моделей.

Самым ужасным было то, что в следующий момент он больше не сможет создать такую логически последовательную мысль. Он не сможет понять, что безумен. Через несколько секунд он будет навсегда пойман в ловушку хаоса.

— Ник, слушай меня. Я хочу, чтобы ты вошел со мной в контакт.

Он знал, что голос принадлежал Циннии, но больше не мог воспринимать слова.

— Контакт, черт возьми. Сделай это сейчас же.

Что-то появилось во вращающейся темноте. Устойчивый сверкающий объект. Чистый как кристалл. Он посмотрел на него с голодной тоской. Внутри него возникла огромная потребность.

— Сосредоточь свой талант через кристалл, Ник. Не думай ни о чем другом. Просто посылай свою энергию через кристалл. Я позабочусь о его безопасности.

Безопасность. Он был бы в безопасности, если бы только мог понять, о чем говорил голос. Кристалл мерцал, неподвластный шторму, который бушевал вокруг него. Ник с трудом продвигался к кристаллу. Если бы только он мог коснуться его, он был бы в безопасности. Это был самый длинный путь в его жизни. По пути он забыл, зачем пробивался через бушующие потоки бесконтрольной энергии. Он только знал, что должен достичь кристалла. Это придавало ему силы, чтобы противостоять хаосу.

— Иди ко мне, Ник. Фокусируй энергию через меня. Направляй ее в кристалл.

Еще один неуверенный шаг, и он сумел положить руку на кристалл. Наконец-то у него было что-то твердое, чтобы цепляться во вращающейся темноте, которая окутывала плоскость подсознания. Вихри психической энергии пронзительно свистели вокруг него, пытаясь оторвать его от кристалла. В его сознании возник гнев.

— Нет. Я — хозяин схемы.

Где-то в темноте он услышал слабый ответ:

— Да, Ник. Ты — хозяин схемы. Ты контролируешь энергию. Не она управляет тобой. Этого не случится, если ты не позволишь. Я создала для тебя кристалл. Используй его. Используй его, черт возьми.

Ничто не могло оторвать его от якоря. С диким упорством он цеплялся за кристалл. Он выбрал ближайшую волну неуправляемой энергии и направил к сверкающему кристаллу. К его изумлению, она повиновалось его воле. Она хлынула через кристалл и вышла из него как полоса управляемой энергии. Он захватил следующую бушующую волну. Она также вошла в кристалл как часть хаоса и была преобразована в управляемую полосу энергии. Он повторил еще и еще.

Новый страх пришел на место старого. Что, если кристалл не сможет обработать так много чистой энергии? Но кристалл не дрогнул и не ослабел, когда он пропускал энергию. Хаос медленно затихал. Психический талант, который бил через кристалл и бушевал посреди плоскости подсознания, был таким же сильным, как и всегда, но благодаря кристаллу это была сила, которую можно было контролировать. Пока талант будет управляемым, хаос не сможет поглотить его. Он не сойдет с ума, пока будет направлять энергию к кристаллу.

— Кажется, за прошедший час он значительно успокоился, — сказала доктор. На бирке халата было написано имя, Милдред Фергюсон. Ее темная коричневая кожа тепло светилась в свете ламп прикроватных мониторов.

Верхний свет был выключен, чтобы создать более успокаивающую обстановку для пациента. Стандартная процедура в случаях передозировки пеленой безумия, как объяснила доктор Фергюсон. Цинния не была уверена, что Ник в состоянии заметить это. Насколько она могла сказать, он ничего не осознавал, кроме сражения за выживание, которое вел в плоскости подсознания.

Доктор Фергюсон посмотрела на Циннию:

— Возможно, он выкарабкается.

— Вы не уверены?

— Пелена безумия — непредсказуемое вещество. — Карие глаза доктора Фергюсон были добрыми, но светились беспокойством. — Оно появилось на улицах только несколько месяцев назад, и мы еще недостаточно изучили его. Мы узнали, что оно действует на людей по-разному в зависимости от синегретическо-психического профиля пациента.

— Ник — схематик.

— Да, вы говорили. Буду откровенной, мы никогда не видели таланта-схематика под влиянием пелены, не говоря уже о схематике высокого класса. Мы не знаем, чего ожидать.

— Я понимаю. — Было непросто говорить с доктором Фергюсон и держать фокус. Слишком большая мощь протекала сейчас через кристалл, чтобы Цинния могла легко сконцентрироваться на чем-то еще.

— Мисс Спринг, я уверена, вам хорошо известно, что люди, которые проявляют талант к Синергистическому Матричному Анализу, наименее понятны синергетическо-психическим экспертам.

— Я знаю.

— Конечно, недостаток информации — частичная вина самих талантов. По своей природе они бывают скрытными и подозрительными. Они не позволяют, чтобы их должным образом изучили и протестировали. — Доктор Фергюсон вздохнула. — К сожалению, это означает, что когда случаются подобные вещи, у нас для работы имеется очень мало данных.

— Как долго наркотик будет действовать на его организм?

— К счастью, пелена безумия выводится из организма относительно быстро. Большая часть вещества распадётся в течение нескольких часов. — Доктор Фергюсон колебалась. — Я должна предупредить вас, что одной из проблем в этом случае является то, что доза, которую он получил, была чрезвычайно большой. И само вещество было очень чистым.

— Он вернул себе контроль на уровне подсознания. Ему потребовались все силы, чтобы разобраться с психической энергией, но сейчас у него есть средства, чтобы обрабатывать ее.

Темные брови доктора Фергюсон сошлись на переносице.

— Вы все еще держитесь фокус для него?

— Да.

— Очень немногие концентраторы могут работать столько времени со схематиком. Они не совсем нормальны.

Цинния слабо улыбнулась:

— Я тоже не совсем нормальный концентратор.

— Даже в этом случае вы должны быть близки к психическому истощению. Сколько еще вы сможете держать фокус?

Цинния сильнее сжала руку Ника.

— Столько, сколько будет нужно.

* * *

Он слышал голоса. Знакомые голоса. Мужчина и женщина, которая сохранила ему рассудок. Они спорили.

— Убирайтесь отсюда, Физер. — Женщина была разгневана. — Я сказала медсестре не пропускать никого в эту палату.

— Не приказывайте мне, леди. Я работаю не на вас. Я работаю на Ника. Почему вы не послали за мной, когда это случилось?

— Я была слишком занята тем, чтобы доставить его в больницу.

— Дерьмо летающей змея-мыши. Вы могли бы попросить кого-нибудь позвонить. Вместо этого я должен был узнать обо всем в ночных новостях от Нельсона Барлтона.

— Проклятье, держитесь подальше от кровати. — Сейчас женщина была взбешена. — Если вы не отойдете от него, я буду звать на помощь.

— Эй, отпустите мою руку. Что с вами, черт возьми? У меня есть право навестить моего босса в больнице.

— Вы здесь не для того, чтобы навестить его. Вы здесь, чтобы убить его.

— Ха? Убить Ника? Пять кругов ада. Вы сумасшедшая или как?

— Он сказал мне, что вы получили инструкции, — мрачно сказала женщина. — Что вы знаете, что делать в подобной ситуации.

— Да. Правильно. Я получил инструкции.

— Единственно чего боится Ник — это сойти с ума. Он сказал вам, что если когда-нибудь с ним это произойдет, он хотел бы, чтобы вы избавили его от страдания, не так ли? Но он не сошел с ума, Физер. Я держу фокус для него. С ним все будет хорошо.

— Если вы думаете, что Ник просил кого-то перерезать ему запястья, то вы полоумная, леди. Он никогда не взвалил бы такое бремя ответственности на кого-либо. Если бы он захотел покончить с собой, то сделал бы это сам.

— Значит, вы здесь не для того чтобы убить его?

— Черт, нет. Я здесь, потому что я его друг, а также правая рука. Если что-то случится с ним, я, как предполагается, должен позаботиться о казино.

— Что вы имеете в виду?

— Леди, на Ника в «Частин Пэлас» работает пара сотен людей. Люди зависят от него. У него есть обязанности.

— И вы тот, кто, как предполагается, позаботится об этих обязанностях, если он не сможет, так?

— Вы правы, леди. Наконец-то.

— Хорошо, с ним ничего не произойдет. — В голосе женщины слышалось абсолютная убежденность. — С ним всё будет в полном порядке уже через несколько часов. Доктор говорит, что остатки пелены безумия выведутся из его организма к утру.

— Рад это слышать.

— Итак, почему вы еще здесь? Я позвоню вам, когда он придет в себя.

— Знаете что? Вы столь же подозрительны, как и он.

— Уходите. Сейчас же.

— Хорошо, хорошо. С вами трудно иметь дело, вы знаете это? Удивлюсь, если босс понимает, во что он ввязывается с вами.

— Физер?

— Да?

— Ник говорил, что у вас есть кое-какие связи на улицах.

— Ну и?

— Если вы хотите быть полезным, — медленно сказала женщина, — почему бы вам не воспользоваться этими связями, чтобы найти двух мужчин, сделавших с Ником такое. В неразберихе они оба скрылись до приезда полицейских.

Наступила короткая пауза.

— Вы имеет в виду то, что я думаю?

— Это была не просто попытка грабежа. Те двое уже ждали нас, когда мы вышли из лифта. Доктор говорит, что доза наркотика, которую получил Ник, была очень сильной и очень чистой. Если эти наркоманы уже получили дозу на день, зачем им грабить нас?

— Хороший вопрос. Если у них уже была пелена безумия, то они могли думать лишь о том, как принять дозу. Подсевшие на пелену не задумываются о том, что будет дальше. Их беспокоит только следующая доза.

— Двое, что напали на нас, дрались совсем не так, как если бы были под кайфом. Более того, я уверена, что слышала, как один из них говорил что-то о том, будто Ник вскоре сойдет с ума.

— Возможно, вы правы, — сказал Физер. Его голос теперь звучал задумчиво. — Пожалуй, я лучше пойду и сделаю что-то полезное.

— Будьте любезны.

Ник был позабавлен резким авторитетным тоном женщины, но на уровне подсознания невозможно было засмеяться. Он был слишком занят, направляя неконтролируемую энергию через сверкающий кристалл.

* * *

Сначала он почувствовал тепло. Ее рука обхватила его ладонь. Он мог чувствовать приятное тепло ее ладони, просачивающееся сквозь холодные пальцы. Потом он понял, что вся левая сторона его тела стала теплой. Он мог чувствовать изгиб ее бедра, прижатого к нему. Он открыл глаза и увидел узкую полоску утреннего солнечного света, который сумел проскользнуть между задернутыми шторами. Когда он повернул голову на подушке, то увидел, что Цинния спала около него. Он не знал, когда он наконец закончил бороться с демонами психической энергии. Он лишь знал, что благодаря Циннии в какой-то момент этой бесконечной ночи наконец достиг состояния спокойного истощения. Она держала фокус, пока шторм не закончился.

Даже концентратор полного спектра должен был быстро перегореть, столкнувшись с непрерывными волнами чистой энергии таланта-схематика высокого уровня. С тем, с чем Цинния имела дело вчера вечером. Психическое выгорание было способом природной защиты концентраторов, чтобы талант с более высоким уровнем энергии не мог подчинить его и управлять им. Выгорание было временным состоянием. Неприятным, но не навсегда. Но Цинния не перегорела. Она была так же сильна, как и он. Ник улыбнулся этой мысли.

Ее ресницы затрепетали. В течение несколько секунд казалось, что она потеряла ориентацию. Потом ее глаза прояснились.

— Тыпроснулся.

— И благодаря тебе, вполне нормален.

Она приподнялась и села:

— Бог мой, ты жутко напугал меня.

— Поверь, ты, возможно, не была и наполовину так напугана, как я. — Он потянулся, чтобы запустить руку в ее запутанные волосы. — Я никогда не был так рад видеть кого-то так, как тебя сейчас.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Как никогда. — Он улыбнулся. — Что довольно удивительно, учитывая тот факт, что я провел ночь в компании настоящего психоэнергетического вампира.

Она замерла на полпути, когда начала подниматься с кровати. Ее глаза расширились.

— Ты называешь меня психоэнергетическим вампиром?

— Я называю тебя моей, Цинния Спринг. — Он потянул ее вниз на себя и поцеловал глубоким поцелуем.

Когда он отпустил ее, она улыбнулась ему. Но в глазах была задумчивая печаль, которая волновала его почти так же, как вихри хаоса.

— Цинния?

— Не двигайся. Я должна позвать доктора Фергюсон.

Дверь открылась сразу же, как только Цинния нажала кнопку вызова. Женщина средних лет в ужасно мятом медицинском халате зашла в комнату. Она выглядела утомленной, но когда увидела, что Ник сидит на кровати, темные карие глаза заблестели с удовлетворением.

— Добро пожаловать назад в реальный мир, мистер Частин. Я — доктор Фергюсон. — Она направилась к кровати. — Вы заставили нас какое-то время поволноваться. Но мисс Спринг заверила нас, что вы были заняты в другом месте.

— Очень занят. — Ник потер щетину на подбородке. — Какой сегодня день?

— Утро после бала, — сказала доктор Фергюсон с неожиданным коротким смешком. — Вы и мисс Спринг будете волноваться, узнав, что ваши имена попали в газеты.

— Из-за нападения в гараже? — спросила Цинния.

— Не совсем. — Доктор Фергюсон держала экземпляр «Синсейшен».

Цинния застонала:

— О, нет, только не это.

Ник изучил фотографию, на которой он растянулся на полу холла Клуба Основателей. Цинния стояла на рядом с ним на коленях, на ее лице была написала тревога. Рексфорд Итон стоял над ним, сжав кулаки. На лицах Дарии и Бетани застыло выражение сердитой озабоченности. Вокруг них хорошо одетые свидетели происшествия замерли в шоке.

— Не спешите, — сказала доктор Фергюсон. — Я должна осмотреть другого пациента. — Она выглядела чрезвычайно развеселившейся, когда выходила из палаты.

Ник прочитал первый абзац статьи.

«Светская хроника. Прошлой ночью для Ника Частина положение дел изменилось от плохого к худшему. После избиения во время драки с одним из бывших любовников Алой Леди он попал в больницу после нападения в гараже Клуба Основателей. Нет никакой информации о степени тяжести травм, но по слухам, один из напавших нанес ему сокрушительный удар дозой пелены безумия. Интересно, может, на Западных Островах поведение людей столь же цивилизовано».

— Сейчас же перестань волноваться, Ник. — Цинния коснулась его плеча. — Ты все еще не выздоровел. Ты должен оставаться спокойным.

Ник улыбнулся с глубоким удовлетворением:

— Почему я должен волноваться? Седрик Декстер наконец-то, на сей раз, сделал все правильно.

— Что ты имеешь в виду?

Он ткнул в газету одним пальцем:

— С этой фотографией я имею все основания для длительного судебного процесса, благодаря которому Рексфорд Итон не вылезет из суда в течение многих месяцев.

Цинния прищурила глаза:

— Ты нарочно подстрекал его вчера вечером, не так ли? Ты знал, что Седрик Декстер прятался где-то в холле?

— Я увидел его, когда ходил за твоим пальто. — Ник просмотрел следующий абзац статьи. — Полагаю, это вряд ли можно надеяться, что Декстер достанет описание тех двух грабителей.

— Физер ищет их. — Брови Циннии моментально сошлись вместе. — Ник, об этом судебном процессе. Я действительно не думаю, что это хорошая идея. Я ценю, что ты хочешь отомстить Итону, Дарии и Бетани за то, что они сделали со мной, но длинное судебное разбирательство будет стоить целое состояние.

— Я могу позволить себе это.

— Ты всегда так говоришь. Но некоторые вещи не стоят заплаченной цены, и это — одна из них. Пусть будет так, как есть, Ник. Эта фотография — достаточное наказание для этих троих. Им потребуются недели, чтобы утрясти скандал.

Наверное, она права, подумал Ник, но ему не хотелось отказываться от недавно разработанной схемы. С другой стороны, меньше всего в данный момент ему нужен спор с Циннией. Грустное выражение, которое было в ее глазах несколько минут назад, все еще волновало его.

— Я подумаю об этом, — сказал он.

* * *

Несколько часов спустя он все еще обдумывал выражение глаз Циннии, когда дверь палаты открылась с резким стуком. Создание в черной коже, гвоздиках и цепочках прошагало к кровати. Короткие, совершенно белые волосы топорщились ежиком. Набойки ботинок стучали по покрытию пола. Темные глаза метали молнии.

Ник отложил записную книжку, где составлял список поручений для Физера.

— Клементина Малоун, я полагаю?

— Проклятье, верно. — Клементина поставила ногу прямо в обуви на ближайший стул и оперлась локтем на бедро, обтянутое кожей. — Я думаю, мы должны поговорить.

— О Циннии?

— Да. О Циннии. Она работает на меня, а я забочусь о своих работниках. Я пробовала держаться в стороне, но сейчас события зашли слишком далеко. Что, пять кругах ада, вам нужно, Частин?

— Я получаю удовольствие от ее общества. Что заставляет вас думать, будто я хочу чего-нибудь еще, кроме очевидного?

— Дерьмо летучей змея-мыши. Вы схематик. — Клементина нахмурилась. — А намерения талантов-схематиков могут быть какими угодно, только не очевидныим. Чем они сильнее, тем более они скрытны, подозрительны и любят манипулировать и хитрить.

— У нас просто дурная слава.

— Конечно. Ага, вы еще скажите, что возвращаете все деньги клиентам, которые проигрались в вашем казино.

— Я не говорил, что я глуп.

— Никто не обвиняет вас в глупости. Каковы ваши намерения по отношению к Циннии?

— Мои намерения?

— Я знаю, что вы тайно проходите регистрацию в брачном агентстве. И также мне известно, что регистрация Циннии дезактивирована, потому что ее объявили несовместимой. Это с большой долей вероятности означает, что вы не планируете жениться на ней.

— Вы всегда делаете поспешные выводы?

— Перестаньте, Частин. Цинния говорила, что вы хотите заполучить жену из богатой семьи и высшего общества. Раньше ее семья отвечала этим критериям, но не сейчас. Они прошли длинный путь, начиная с банкротства. Кроме того, даже если бы все было в порядке во всех других отношениях, я сомневаюсь, что вы подходите руг другу. Всем известно, что агентства никогда не подбирают талантов высокого класса и концентраторов полного спектра.

— Я слышал, что иногда такое случается.

— Сомневаюсь. — Рот Клементины презрительно скривился. — Цинния говорит, что у вас есть план, как купить респектабельность.

— Это хороший план. К тому же, он работает.

Клементина насмешливо улыбнулась ему:

— Ежедневные фотографии в «Синсейшен» — часть вашего плана?

— Незначительные препятствия, — уверил он. — Они не являются помехой на моем пути.

— Сомневаюсь, будто что-нибудь встанет на вашем пути. — Она сняла ногу со стула и уперла руки в крутые бока. — Таким образом, мы вернулись к основному вопросу. Как Цинния вписывается в вашу схему?

— Я собираюсь жениться на ней.

Клементина изумленно уставилась на него на несколько секунд. Потом закрыла рот, клацнув зубами.

— Вы спятили?

— Возможно, что я и был не в себе некоторое время. Но не теперь.

— Вы сказали Циннии, что планируете жениться на ней?

— Нет. И я оценю, если вы будете держать пока рот на замке.

— Почему, проклятье, она может захотеть выйти за вас?

— Она говорит, что любит меня, — сказал Ник.

— Этого я и боялась. Но это не имеет значения. Она никогда не выйдет за кого-то, кто плохо с ней совместим. А она несовместима ни с кем.

— Я люблю ее.

— Я думаю, то о чем мы говорим — вожделение, а не любовь. И возможно, вам также импонирует тот факт, что она может справиться с вашим талантом. — Клементина фыркнула. — Легко понять, что схематик мог принять это за любовь.

— Сейчас я знаю различие, — твердо сказал Ник. — Ничто так не помогает схематику сделать несколько очевидных логических связей, как столкновение лицом к лицу с хаосом.

— Думаете? — Клементина была настроена скептически. — Есть еще и другая проблема. Едва ли вы можете справиться с ней. Особенно учитывая тот факт, что регистрация Циннии даже не активна.

— Не беспокойтесь. У меня есть план.

* * *

Звонок телефона разбудил Циннию. Она открыла глаза и посмотрела на часы около кровати. Почти четыре часа дня. Она проспала большую часть дня, с тех пор как вернулась утром из больницы. Долгая ночь истощила ее как физическую, так и психическую энергию, но она ощущала, что стремительно восстанавливается.

Она слушала, в то время как автоответчик записывал звонок.

«— Цинния? Это тетя Вилли. Я пыталась застать тебя весь день. Почему ты не говорила мне, что мистер Частин — член „Клуба Основателей“? Ты никогда не упоминала, что пойдешь на ежегодный благотворительный бал. Между прочим, интересно, должен ли мистер Частин начать судебный процесс против этой ужасной газеты и Рексфорда Итона. Позвони мне, как только вернешься».

Цинния услышала новую нотку в голосе тети. Теперь он мистер Частин, не так ли? Возможно, Ник был прав. Вероятно, респектабельность можно купить. Единственная фотография в Клубе Основателей, даже при том, что на ней он запечатлен на полу холла, — и тетя Вилли начала думать, что он обладает определенными возможностями.

Цинния выбралась из кровати и пошла в душ. Телефон зазвонил снова в тот момент, когда она собралась шагнуть в ванную. Она замерла на пороге, чтобы послушать.

«Цин? Это я, Лео. Я только что вернулся из больницы. Ник уже закусил удила. Доктор говорит, что хочет оставить его еще на день или два для наблюдения, но я думаю, что скоро Ник сам себя выпишет. Я позвонил, чтобы узнать, как ты. Предполагаю, ты все еще спишь».

Цинния поспешно прошла через комнату и подняла трубку:

— Привет, Лео. Я проснулась. Просто решила принять душ.

— Чувствуешь себя лучше? Я волновался за тебя вчера вечером. Когда ты закончила фокусировать для Ника, то выглядела так, будто тебя проволокли через джунгли Западных Островов.

— Если вы хотите знать правду о себе, нет никого лучше младшего брата. Я быстро восстанавливаюсь. Уже почти в норме. Как Ник?

— Как я сказал, он готов выписать себя, несмотря на рекомендации доктора. Когда я пришел, у него была Клементина.

— О-о.

— Я думаю, то, что происходило перед моим приходом, можно назвать жаркой дискуссией о тебе. Но, похоже, они объявили перемирие, когда я вошел в палату.

— Перемирие?

— Я слышал, что Ник сказал что-то о наличии плана.

Цинния вздрогнула:

— Это не очень хороший знак.

— Цин? Будь откровенна со мной. Что происходит между тобой и Частином?

— Я не знаю.

— Ты любишь его, не так ли?

— Да.

Лео притих на мгновение.

— Как думаешь, он тебя любит?

Цинния сильно сжала ее одежду и опустилась на стул:

— Последние его слова перед тем, как началось действие пелены безумия, были о том, что он любит меня. Но я уверена, он сказал это просто потому, что думал, будто сходит с ума. Он столкнулся с тем, что для него было самым страшным кошмаром. Я была последним человеком, которого он видел прежде, чем попал в хаос.

— Другими словами, ты думаешь, что драматическая ситуация оказала глубокое воздействие на его решение признаться в любви, — сухо сказал Лео. — Окончательное прощание перед большим сражением и так далее, и так далее.

— Я думаю, что можно предположить такое. — Цинния ухватила платок, чтобы стереть внезапную влагу в глазах. — Это совершенно ясно.

— И так же совершенно ясно, что он действительно может любить тебя.

— Я не соответствую тому типу женщины, на которой он хочет жениться. И он тоже не совсем идеальная пара для меня. Одно дело иметь роман со схематиком, но какая умная женщина вышла бы за него?

На другом конце провода наступила короткая резкая пауза.

— Роман?

— Это — все, что может быть между нами.

— Сделай себе одолжение, Цин. Не принимай сейчас никаких поспешных решений, хорошо? Слишком многое навалилось на тебя за прошедшие двадцати четыре часа. Дай себе некоторое время, чтобы успокоиться и восстановить чувство равновесия.

Она фыркнула в платок:

— Хорошо.

— Береги себя. Позже я опять позвоню.

— Спасибо, Лео. — Цинния положила трубку. В течение долгого времени она мрачно смотрела на морской пейзаж Периода Ранних Исследований, висящий на стене.

Через некоторое время она смяла платок, отбросила его и встала, чтобы пойти в душ.

Из-за шума воды и закрытой двери она не слышала, что телефон зазвонил в третий раз. Но когда она вышла из ванны спустя полчаса, автоответчике как раз записывал другой звонок.

«Мисс Спринг? Это Ньютон Дефорест. Должен сказать, что я пересмотрел те старые документы. Те, что я держал в семейном хранилище. Это было неожиданно, но я действительно нашел некоторую информацию относительно финансовых аспектов Третьей Экспедиции. Не так много, но если вы хотели бы посмотреть на это…»

Цинния схватила телефонную трубку.

— Алло? Профессор Дефорест? Не кладите трубку. — Она как безумная нажала на кнопку отключения автоответчика. — Простите. Что вы говорили?

— У меня есть краткая запись старого интервью с клерком нью-портлендского Университета. По каким-то причинам я кратко записал о том, что компания под названием «Огонь и Лед Фармасьютикалс» проявила интерес к финансированию экспедиции Частина. Однако фирма давно прекратила существование. Это то, что вы искали?

— О да. Да, в самом деле.

— Где-нибудь у меня может лежать еще несколько вырезок и отрывков. Не так много, но можете приехать за тем, что есть.

Цинния посмотрела на часы. Пять пятнадцать.

— Вы не будете возражать, если я заберу их сегодня вечером?

— Я буду ждать вас, мисс Спринг. Если я не открою дверь, обойдите дом. Я буду в саду. Я стараюсь использовать долгие летние дни, чтобы заняться небольшой дополнительной обрезкой. Мои дорогие маленькие кровавые лианы так быстро растут.

Глава 22

Ник оторвал взгляд от блокнота, когда почувствовал присутствие крупной фигуры в двери больничной палаты.

— Заходите, Физер. Все в порядке. Цинния пошла домой, чтобы отдохнуть.

— Очень плохо. — Физер вошел в палату легким шагом. — Я собирался отчитаться перед ней.

— В чем отчитаться?

— Ей не понравилось, что вчера вечером я находился с вами в одной палате, и она приказала, чтобы я убрался и сделал хоть что-то полезное. — Бритая голова Физера мерцала под верхним освещением. Он подошел к кровати. — Она послала меня искать тех двух змей, которые напали на вас в гараже.

Ник смутно помнил о разговоре, который имел место у его кровати прошлой ночью.

— Ну и как, повезло?

— Да. Нашел кое-что интересное. Один из них оказался в морге.

— Не смотрите на меня. Не я отправил его туда. Последнее, что я помню, это то, что он лежал на полу гаража, но он все еще дышал.

— Он все еще дышал, когда они с приятелем скрылись, пока царила неразбериха перед прибытием полицейских, — сказал Физер. — Но позже с ним произошел действительно неудачный несчастный случай. Его нашли сегодня в переулке рядом с Фаундерс-сквер приблизительно в пять утра.

— Что случилось?

— Кто-то воткнул ему в грудь его собственный нож. Официальное заключение гласит, что он был обычным торговцем наркотиками, который поссорился с одним из покупателей пелены безумия.

— У него было слишком много пелены безумия, чтобы быть уличным торговцем или наркоманом.

— Да, мисс Спринг сказала то же самое. Знаете, она такая же колючая, как кактусовый апельсин, но у нее есть голова на плечах. — В глазах Физера блеснуло восхищение. — Так что мы можем предположить, что кто-то заплатил двум уличным бандитам, чтобы они всадили вам дозу наркотика.

— И позже тот же самый человек убил одного из них, чтобы удостовериться, что тот не заговорит. Что со вторым бандитом?

Физер покачал головой:

— Пока никаких результатов. Я пустил слух, что мы ищем его и хорошо заплатим за информацию. Мне кажется, его ожидает то же, что и первого.

Ник посмотрел вниз на записи, которые он сделал.

— Есть еще два соединения в схеме. Кто бы ни послал тех двоих за мной, он знал, что я схематик, и, вероятно, имел хорошее представление о том, как большая доза чистой пелены безумия отразится на человеке с моим видом таланта.

— Дерьмо синергии. Вы подразумеваете, что кто бы ни стоял за этим, он хотел, чтобы вы сошли с ума?

— Да. — Ник размышлял над этим в течение нескольких секунд. — Но зачем идти на все эти неприятности? Почему бы вместо этого просто не убить меня?

Рот Физера скривился.

— Вас трудно убить. Гораздо проще угостить вас дозой пелены безумия. И более безопасно. Полиция, вероятно, потратила бы много времени, расследуя убийство человека вашего положения. При этом они бы построили целую кучу глупых предположений о связях с бандитами и наркотиками. Всё это муссировалось бы в газетах на протяжении многих дней.

— Но было бы достаточно лишь представить то, что случилось вчера вечером, как простой несчастный случай, который произошел при обычном ограблении. У полиции не было бы причин считать это преднамеренным убийством.

— Верно.

— Хорошо, подобное рассуждение придает произошедшему смысл, — признал Ник. — Но я думаю, что я что-то пропускаю в схеме.

— Ничего личного, босс, но вы всегда думаете, что в любой ситуации есть что-то большее, чем кажется на первый взгляд. Некоторые вещи являются тем, на что они похожи.

— Не в этом случае, — колебался Ник.

— Черт побери, босс, не впадайте в паранойю.

— Если подвести итог, я не имел этих проблем до того, как начал искать журнал Частина несколько недель назад.

— Если вы спросите меня, то я скажу, что вы не имели ни одной из этих проблем, пока не встретили мисс Спринг.

Ник посмотрел на него:

— Она спасла меня вчера вечером, Физер.

— Я не оспариваю этого. Суть в том, что вы не нуждались бы в спасении, если бы она не вошла в вашу жизнь.

— Теперь ты говоришь как параноик. Сконцентрируйся на поиске другого бандита.

— Не волнуйтесь, я так и сделаю. Да, почти забыл. — Физер залез в карман и вынул маленький портативный компьютер. — Наконец-то я обнаружил одного из клерков, которые работали в бюджетных отделах нью-портлендского Университета тридцать пять лет назад. Ее зовут миссис Баклей. Вышла на пенсию и живет на небольшой ферме в Нижнем Белвью.

Ник перекинул ноги через край кровати. От этого движения голова стала звеняще легкой. Он замер, но ощущение быстро прошло. Он сделал глубокий вздох облегчения и встал на холодный пол.

— Эта миссис Баклей помнит что-нибудь о финансировании Третьей Экспедиции? — спросил он, пока дергал завязки на больничном халате.

— Она не занималась этим проектом. Сказала, что клерк, который оформлял документы по нему, умер давным-давно. Сердечный приступ или что-то в этом роде.

— Еще одно удивительное совпадение. — Ник бросил халат на кровать. Он все еще был немного слаб, но чувствовал себя относительно нормально.

— Вы в порядке, босс?

— Да. — Он прошел к маленькому чулану и открыл дверь. Официальная черная рубашка, пиджак и брюки, в которых он был на балу, висели внутри. Они были ужасно мятыми и выпачкались в грязи, но в настоящее время он не беспокоился о представительном виде. Он достал рубашку. — Миссис Баклей сообщила что-нибудь полезное для нас?

Физер захихикал:

— Оказывается, у нее был роман с клерком, который занимался организацией Третьей Экспедиции. Он немного говорил об этом после того, как они узнали, что экспедиция отменена. Кажется, он говорил ей, что какая-то химическая или фармацевтическая компания согласилась финансировать предприятие. И вроде он говорил, что компания хотела остаться неизвестной, чтобы избежать рекламы.

— Химическая или фармацевтическая компания. — Адреналин прошел по телу Ника. Это произвело замечательный стабилизирующий эффект. Знакомое ощущение напряжения сказало ему, что координаты в схеме начали наконец формировать законченную модель. Он сделал паузу, пока застегивал рубашку. — Да. Все сходится. Она сообщила тебе название?

— Она не могла вспомнить точно, но думает, что где-то в названии было слово «огонь».

Ник чувствовал, что в схеме начинает соединяться все больше точек. Он надел брюки.

— Ты проверяешь этот факт?

Физер поднял руку:

— Постойте, босс. Я же здесь, перед вами. Я проверил телефонные книги, системный реестр корпораций трех городов-штатов и списки всех держателей бизнес-лицензий в Нью-Ванкувере, Нью-Сиэтле, и Нью-Портленде. Я не нашел никаких химических или фармацевтических компаний со словом «огонь» в названии.

— Компания, вероятно, исчезла, как и все остальное, что имело отношение к экспедиции. — Ник застегнул пряжку ремня. — Мы должны будем вернуться к телефонным книгам и корпоративным записям тридцатипятилетней давности.

Физер нахмурился:

— Где, черт возьми, вы собираетесь их найти?

— В общественной библиотеке, где же еще? — с холодным изумлением ответил Ник. — Даже самому одержимому на планете таланту-схематику наверняка пришлось бы признать, что невозможно уничтожить записи микрофильмов в каждой библиотеке трех городов-штатов.

— Никогда не задумывался над этим.

— Возможно, кто бы ни стоял за всем этим, он также не задумывался об этом. — Ник считал, что это более чем вероятно. — Особенно если он вращается в мире большого бизнеса. Он скорее был сосредоточен на сокрытии своих следов в деловых и финансовых кругах. Даже схематик делает ошибки.

— Вы уверены, что стоящий за всем этим человек — он схематик?

— Цинния права. В этом деле чувствуется рука схематика. — Ник сорвал пиджак с вешалки. — Я начну с главного городского Общественного Библиотечного центра Нью-Сиэтла.

Физер рассмотрел мятый черный смокинг.

— Вы собираетесь сначала вернуться в казино и переодеться?

— У меня нет времени на это.

— Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Найди второго грабителя. К настоящему времени он, вероятно, знает, что случилось с его другом. Он будет напуган. Проверь все рейсы на Западные Острова из Нью-Ванкувера и Нью-Портленда. Проверьте также грузовые суда.

— Этим уже занимаются.

Ник пожал плечами, пока шел к двери.

— Не знаю, что бы я делал без тебя, Физер.

Физер залез в карман и что-то вытащил.

— Полагаю, это вам не потребуется, а?

Ник посмотрел на смертельное небольшое лезвие, лежащее на широкой ладони Физера. Оно было достаточно небольшим, чтобы тайно пронести в палату больницы, но достаточно острым, чтобы перерезать пластмассовый шланг трубки, соединявшейся с оборудования жизнеобеспечения. Или что-то другое, что столкнувшийся с безумием человек мог бы захотеть перерезать. Запястья, например.

— Нет. — Глубоко внутри Ника прошла дрожь. — Нет, это не потребуется. И кстати, ты можешь отменить все предыдущие команды, касающиеся этого.

— Рад слышать. Мне никогда не нравилась эта часть поручений.

* * *

Цинния постучала в третий раз, но опять не услышала никакого ответа.

— Профессор Дефорест? — громко позвала она.

Опять никакого ответа.

— Здорово. Понятно, значит, он в саду. — Она надеялась, что ей не придется предпринять еще один рейд по лабиринту.

Она неохотно пошла к задней части старого дома и пересекла каменную террасу. Внизу вырисовывался выглядевший невинным зарешеченный вход в обширный лабиринт сада. Она огляделась вокруг, желая, чтобы появился Ньютон, но не обнаружила никаких признаков присутствия полнощекого садовода-любителя. Цинния осторожно шла к воротам темного лабиринта и сделала шаг вперед мимо перистых листьев, которые обвивали решетку.

— Профессор Дефорест?

— Боюсь, он занят в настоящее время. Но держу пари, я могу помочь тебе.

— Что? — Цинния обернулась. Она уставилась на жилистого мужчину, который шагал к ней через террасу. Было что-то знакомое в его голосе и в том, как он двигался.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы добраться сюда, — сказал мужчина.

Циннии не понравилась быстрота, с которой он приближался к ней. Она быстро оценила ситуацию и сразу поняла, что не смогла бы обойти его, если бы она захотела убежать в дом. Он, должно быть, догадался о ее мыслях, потому что жестко усмехнулся.

— Не так, как вчера вечером, а? Здесь нет этого чертова схематика, чтобы помочь тебе на сей раз. Как он поживает, между прочим? Еще не повесился на люстре? Или он пробовал перерезать собственное горло или отправиться на экскурсию поперек загруженной автострады? Мы не были уверены, как пелена подействует на него. Это просто эксперимент, понимаешь?

— Вы один из мужчин в гараже. — Тот, которого она ударила крышкой мусорного ведра, поняла она.

Но на сей раз он не надел маску. В свете постепенно заходящего солнца она могла очень ясно видеть его усталое угловатое лицо. Факт, что он позволил ей хорошо его рассмотреть, волновал больше всего. Он, очевидно, не ожидал, что в ближайшем будущем она сможет пойти в полицию с его описанием.

— Я Стич. Рад видеть тебя. — Бледные глаза Стича жестко блестели. — С нетерпением жду, чтобы провести с тобой немного времени до того, как он доберется сюда.

— Кто? — Цинния инстинктивно отступила назад мимо перистых листьев, которые охраняли вход лабиринта. В этот момент ужасный сад плотоядных гибридов казался предпочтительнее того, чтобы оказаться в лапах этого человека.

— Не имеет значения. Ты узнаешь это достаточно скоро. Выходи оттуда сейчас же. У меня к тебе счет, который надо оплатить. Из-за той крышки от мусорного ведра моя голова болела всю ночь. Я собираюсь удостовериться в том, что ты также испытаешь некоторую боль.

— Держись подальше от меня. — Цинния сделала еще один шаг назад.

— Ты же не хочешь играть в кошки-мышки в этом саду. Я слышал, что здесь есть какой-то лабиринт. Если ты зайдешь слишком далеко, то потеряешься. Через несколько часов стемнеет, а ты ведь не хочешь блуждать там после захода солнца. Неизвестно, что там можно найти.

Цинния в последний раз посмотрела в злые глаза Стича и приняла решение. Ничто в лабиринте не было столь же противно, как это пресмыкающееся. Благодаря предыдущему визиту к Дефоресту она знала, что ждало ее в саду. Если она будет очень осторожна, то выживет. Она даже не хотела думать о том, что Стич намеревался сделать с ней, уже не говоря о планах таинственного человека.

Она бросила дамскую сумочку, обернулась и сделала несколько шагов вглубь ближайшего зеленого коридора.

— Проклятая сука. Вернись сюда.

Покрытый листвой навес над проходом быстро утолщался. К тому времени, когда она достигла первого перекрестка, большая часть солнечного света исчезла. Нечто вздыхало и шелестело в листве вокруг. Циннии казалось, что воздух наполняло голодное предупреждение, проявляющееся в коротких тревожных звуках. Сейчас наступило время кормления в этом зоопарке растений. Она держала руки прижатыми к бокам и смотрела, куда ставить ноги. Очень важно ничего не касаться, сказала она себе. Она не должна потревожить ни одного из этих небольших зеленых монстров.

— Я сказал, выходи оттуда. Aaa! Что это, черт возьми? Дерьмо летучей змеи-мыши! Я истекаю кровью.

Цинния поняла, что Стич столкнулся с одним из растений. Она задавалась вопросом, уменьшит ли это его рвение преследователя.

— Проклятая шлюха схематика. Ты заплатишь за это.

Шаги Стича возобновились. Он теперь двигался быстрее и менее осторожно. Цинния почти могла чувствовать гнев, который двигал его вперед.

— Дерьмо. — Голос Стича повысился. — Что это с этими проклятыми растениями?

Она продвигалась глубже по ужасному лабиринту. Поглядев вниз, она увидела, что не оставляла никаких следов на толстом жутком зеленом мхе, который ковром покрывал пол лабиринта. Стич, без сомнения, ориентировался на звук ее шагов. Она пробовала идти еще тише, но скоро обнаружила, что было почти невозможно двигаться одновременно быстро и тихо. В конце концов это оказалось для нее невозможным. Она чувствовала, что Ник знал бы, как это сделать. Она медленно передвигалась мимо ряда колючих листьев и мельком увидела что-то, что, возможно, было зеленым языком. Скользящий звук наверху заставил ее вздрогнуть. Она вглядывалась в тень. Толстая, мясистая виноградная лоза свесилась вниз со спутанного переплетения листьев. Она, казалось, медленно колебалась, как будто под легким ветерком. Но никакого ветерка, даже самого легкого. Виноградная лоза качнулась ближе. Было что-то почти гипнотизирующее в том, как она мягко качалась поперек узкого коридора. Она распрямилась приблизительно в трех футах от земли. Назад и вперед. Назад и вперед. Чем дольше Цинния наблюдала, тем более безопасным выглядело это покачивание. Это была просто обычная виноградная лоза. Она могла легко пройти мимо. Нет. Она не должна ничего касаться, напомнила себе Цинния. Она замерла на месте, зная о приближении Стича.

— Где ты, глупая женщина? Если ты зайдешь еще глубже, ты не сможешь найти выход. Что тогда ты будешь делать?

Медленно Цинния опустилась вниз на землю и поползла под ищущей виноградной лозой. Виноградная лоза спустилась еще на несколько дюймов вниз, почувствовав ее присутствие, но Цинния сумела быстро проскользнуть под нет, не коснувшись.

— Хорошо, сука. Ты победила. Я не собираюсь следовать за тобой дальше. Пять кругов ада. Проклятая дрянь.

Цинния обернулась. Он был слишком близко. Стич огибал угол, поддерживая кровоточащую руку. Он остановился, когда увидел, что она стоит по другую сторону от колеблющейся виноградной лозы.

— Так-так-так. — Маленькие глазки Стича засветились злорадным удовольствием. Он пошел вперед более быстро. — Вот ты где. Иди сюда, мы возвращаемся назад, пока не заблудились.

— Мы уже заблудились, разве ты не заметил? Не приближайся. — Цинния отстранилась. — Я предупреждаю тебя. Некоторые из этих растений чрезвычайно опасны.

— Я не боюсь нескольких шипов. — Он вытер руку об штаны, оставив кровавый след на ткани. — Вот это порежет все в этом проклятом лабиринте на кусочки. — Он держал нож с длинным лезвием.

— Не рассчитывай на это. — Цинния отвернулась от него и осторожно пошла дальше в другой зеленый коридор.

— Проклятая гребаная сука. — Стич рванул за ней.

Цинния услышала мягкий смертельный бросок.

Оглушительный крик Стича заморозил кровь в ее венах. В кустах позади нее шла отчаянная борьба. Пугающий крик резко оборвался на сдавленной ноте. Цинния обернулась вокруг, ища вход в коридор, из которого она только что вышла, но увидела лишь сплошную зеленую стену. Она знала, что была всего в нескольких шагах от Стича, но окончательно потерялась и была дезориентирована.

— Стич?

Ответа не было. Она подождала еще несколько минут, но больше услышала никаких звуков. Через некоторое время она обернулась и медленно пошла в другой коридор с зелеными стенами. Дефорест говорил ей, что лабиринт был спроектирован так, чтобы направить любого прямо в грот. Если она пройдет дальше, не столкнувшись с одним из растений, то сможет сесть на каменную скамью и подождать Ника. Она не сомневалась ни на минуту, что он придет искать ее.

Несколько минут спустя она наткнулась, невредимая, на участок, который окружал грот. Каменная скамья была там, как она и помнила. Она была холодной, но безопасной для того, чтобы провести на ней следующие несколько часов, пока она будет ждать спасения.

Она не видела Ньютона Дефореста, пока не села на скамью. Крик вырвался из ее горла. Ньютон плавал лицом вниз в бассейне у грота, запутавшийся в сети волокнистых вояных растений. Как раз в тот момент, когда Цинния в ужасе смотрела на него, несколько усиков поползли от кустарника, цеплявшегося за камни. Они скользили по поверхности воды, пока не достигли Ньютона. Когда они коснулись тела, то обвились вокруг ног. Сумасшедший Дефорест кормил свои растения в последний раз.

* * *

Ник пристально глядел на увеличенное изображение микрофильма издания нью-портлендского Корпоративного Системного реестра и почувствовал, что последние соединения встают на свои места. Компания «Огонь и Лед Фармасьютикалс», которая взялась финансировать Третью Экспедицию через университет Нью-Портленда, обанкротились спустя несколько месяцев после того, как экспедиция предположительно была отменена. Но это не было тем, что заинтересовало Ника больше всего. На него произвело впечатление имя главного управляющего «Огня и Льда». Потребовалось время, чтобы найти то, что он хотел, но его догадка была правильной. Даже схематик не мог успешно стереть все следы большой компании, которая существовала тридцать пять лет назад.

Общественные библиотекари Cент-Хеленс относились серьезно к своей профессии. В этом виде деятельности и схематику есть чему у них поучиться, подумал Ник. Библиотекари отличались большой страстью к сохранению информации. Всех видов информации. Для библиотекарей это было больше чем навязчивая идея, для них это было священно.

Колонистам Первого Поколения пришлось познавать истинное значение хранения и поиска информации. Вскоре после того, как Переход закрылся, отрезав их от Земли, они поняли, что их единственная надежда, компьютеризированные базы данных, начали распадаться наряду со всем остальным, что было изготовлено на Земле. Колонисты знали, что без новейшей техники родного мира, чтобы выжить, им понадобятся древние навыки более примитивного времени. Тайны тех старых ремесел содержались в исторических текстах, сохраненных в компьютеризированной библиотеке.

Для того чтобы скопировать основные медицинские, сельскохозяйственные, социологические и иные научные данные, насколько это возможно, перед тем, как компьютеры выйдут из строя, было сооружено помещение для переписи рукописей. Группы людей, работавших с грубой бумагой ручной работы и перьями из тростника, трудились часами в течение многих недель в отчаянном стремлении переписать самую необходимую информацию прежде, чем все исчезнет. Каждый понимал, что чем больше будет потеряно, тем меньше шансов останется для выживания.

В технологическом отношении колонисты были отброшены назад к периоду, примерно эквивалентному концу восемнадцатого столетия на Земле. Тогда Основатели разработали концепцию общества, которое будет достаточно сильно, чтобы гарантировать их выживание, в основе которого они заложили два наиболее важных момента. Первым было значение брака и семьи. Вторым было значение книг.

Библиотекари, думал Ник с ощущением острого понимания, были одержимы тем, чтобы оправдать доверие Основателей. Из-за их одержимости к хранению каждой частицы информации, включая старые телефонные книги и корпоративные записи, он теперь знал человека, который убил его родителей. Ни один из библиотечных работников не потрудился взглянуть второй раз на мужчину, одетого в мятую черную вечернюю одежду, проходящего мимо книжных стеллажей к двери.

Полчаса спустя, когда он взломал замок квартиры Циннии, Ник больше не испытывал чувства удовлетворения, которое появилось у него в библиотеке. Он боролся с зарождающимся чувством страха. Предполагалось, что Цинния, должна была быть дома, отдыхать. Но она не открыла дверь. Он быстро прошел через квартиру. Кровать была в беспорядке. Полотенца в ванне были влажными. Она была здесь раньше, но потом ушла.

Он остановился и поднял трубку, чтобы позвонить Лео, и заметил вспыхнувший огонек на автоответчике. Он нажал кнопку. Сначала раздался шум, а затем щелчок.

«Цинния? Это тетя Вилли…»

Ник нажал кнопку перемотки. Снова шум и щелчок.

«…Цин? Это — я, Лео…»

Он снова перемотал запись вперед. Шум. Щелчок.

«Мисс Спринг? Это Ньютон Дефорест. Должен сказать, что я пересмотрел те старые файлы…»

— Пять кругов ада. — Ник побежал к двери.

Соединения в схеме были теперь совершенно ясны. Цинния не была случайным свидетелем, втянутым в сложную сеть событий, окружающих журнал Частина. Она была целью убийцы все это время. Она должна была быть здесь. Но её поведение не поддавалось анализу.

* * *

Ник стоял у входа в темный лабиринт. Вся схема была разработана, чтобы привести его в эти переплетенные коридоры листвы. Он ощущал голод мягко шелестящих растений. Он знал, что Цинния где-то внутри. Он увидел ее сумочку на земле возле первого поворота. Чуть дальше с длинного острого стебля свисал небольшой клочок ткани цвета хаки. Часть мужской рубашки. Кто-то преследовал Циннию в лабиринте.

Он запихнул фонарь, который он принес с собой, в карман смокинга. Он ему не нужен. Солнце не сядет еще в течение часа. Он осторожно вошел в опасный зеленый лабиринт. Он был немедленно охвачен глубокими бесконечными сумерками, который создавался тяжелым навесом виноградных лоз и листьев. Невинный желтый цветок привлек его внимание. Он не видел подобные зубы-шипы, пока не посмотрел вниз в сердцевину цветка. Большое, наполовину растворенное насекомое плавало в липкой жидкости в центре. Он осторожно пошел вперед, чтобы не задеть даже наиболее безобидно выглядевшие листья. Он скользил по темным коридорам так, как его учил двигаться сквозь джунгли Западных Островов Энди Аоки.

Он позволил своим чувствам полностью раскрыться. Его заточенные под схемы инстинкты, относящиеся к пространственным связям, направляли его по проходам к центру. Он обернулся и вошел в другой коридор. Что-то скользнуло около его ноги. Он поглядел вниз и увидел, что маленькая виноградная лоза ползла к носку ботинка. Он переступил через нее и пошел к следующему перекрестку.

Не важно, какой путь он выбрал, решил он. Цинния говорила ему, что лабиринт устроен таким образом, что любой вошедший оказывается в центре. При каждом изгибе и повороте на пути его живот напрягался в ожидании того, что он, возможно, мог бы встретить за углом. Он сказал себе, что лабиринт не представляет смертельную опасность до тех пор, пока он осторожен. Дефорест провел экскурсию для Циннии. Он объяснил ей, что, пока она не трогает растения, то находится в безопасности.

Но Цинния убегала от кого-то, когда вошла в лабиринт. Должно быть, она была напугана. Ее мысли были сосредоточены на побеге, а не на защите от растений. Он обогнул еще один угол и увидел тело. Оно свисало с виноградной лозы, которая обвилась вокруг его горла. Множество маленьких, подобных губке цветов спустились с навеса и присосались к трупу. Они были раздутыми и темными. Они пульсировали, так как насыщались кровью. Ник мог поклясться, что на мгновение его сердце остановилась. Потом он понял, что смотрел на тело мужчины, а не женщины. Без сомнения, этот мужчина преследовал Циннию в лабиринте. То, что осталось от порванной одежды цвета хаки, соответствовало клочку ткани, который он видел на входе. Он подумал, что в одежде было что-то знакомое. Тогда он провел связи и понял, что видит второго бандита.

Ник опустился на четвереньки и пополз под мягко колеблющимся телом. Его рука оказалась рядом с предметом, лежащим на мхе. Финка. Он взял ее, закрыл ножны и положил в карман своих черных брюк. Миновав тело, он поднялся и пошел по коридору. Он пробовал еще раз произвести психическое исследование, но опять не получил никакого ответа от Циннии. Он думал, что она жива. Она должна быть жива. Он знал бы, если бы это было не так. И она была где-то в этом проклятом лабиринте. Почему она не отвечала?

Теперь он двигался еще стремительней. Страх того, что Цинния могла лежать без сознания или раненой где-нибудь в одном из зеленых коридоров, быстро заставил отбросить естественное чувство равновесия и старую привычку к осторожности. Рукав его черного смокинга оказался около листа. Шелестящий звук быстро указал ему на ошибку. И тут сработал инстинкт. Он прыгнул вперед, едва избежав прикосновения двух длинных лезвиевидных листьев. Листья соединились со звуком, который почему-то напомнил о ножницах. Мгновение спустя его внимание привлекло журчание воды, перетекавшей по камням. Грот. Он был около центра лабиринта. Он обогнул последний угол и увидел Циннию.

Она была не одна. Недалеко стоял Дункан Латтрелл. Он держал в руке электронную пушку. Его рот искривился в удивлении и отвращении при виде пришедшего в беспорядок смокинга Ника.

— Мы ждали вас, Частин, — сказал Дункан. — Вы слишком пышно одеты для данной ситуации. Но, принимая во внимание ваш всем известный плохой вкус, предполагаю, этого стоило ожидать.

Глава 23

— Ник. — Цинния вскочила на ноги, когда он неспешным шагом вышел на открытое пространство. Она бросилась к нему.

— Не двигаться, — приказал Дункан.

Цинния остановилась. Она ощущала одновременно облегчение и страх. Ник здесь. Но теперь они оба в ловушке.

— Я знала, что ты найдешь меня. Но надеялась, что этого не случится. Дункан сошел с ума.

— Сядь, Цинния. — В голосе Дункана внезапно появился гнев. — Сейчас же. Или я убью Частина прямо там, где он стоит.

Цинния резко повернулась к нему, сжав кулаки:

— Если ты это сделаешь, я никогда не дам тебе то, что ты хочешь.

— О нет, дашь. — Дункан тонко улыбнулся. — Потому что в противном случае я прослежу, чтобы Частин умирал очень долго. Я уверен, что растения, которые и без зубов доедают то, что осталось от Дефореста, обрадуются десерту.

Ник остановился около большого темного фиолетово-зеленого растения, которое выжидающе шелестело, чуя добычу. Но он проигнорировал кустарник, и бросил на Дункана лишь мимолетный взгляд. Все его внимание было сосредоточено на Циннии.

— Тебе лучше сделать то, что он сказал. Присядь. Мы, скорее всего, пробудем здесь некоторое время.

Цинния внимательно вгляделась в его лицо. В царящем в лабиринте сумраке было невозможно разобрать его выражение. Впрочем, всегда нелегко было сказать, о чем думает Ник, напомнила она себе. Он мог быть таким же загадочным, как море. Цинния не спеша опустилась на холодную каменную скамью.

— У него журнал твоего отца. — Она посмотрела на аккуратно завернутый пакет, лежащий возле нее на каменной скамье. — Он украл его у бедного Морриса Фенвика и затем убил его. Он также нанял Вилкеса, чтобы тот создал дубликат и поддельную записку, которую должны были найти Полли и Омар. Он думал,что если ты купишься на подделку, то перестанешь искать оригинал.

— Я знаю. — Ник посмотрел на Дункана. — И вы старались создать впечатление, что мой дядя имеет отношение к убийству Фенвика и подделке.

Дункан сделал жест свободной рукой, будто говоря «что поделаешь?».

— Оставив одну из запонок вашего дяди в доме Вилкеса, я пробовал сбить вас со следа или, по крайней мере, отвлечь.

— А как вы заполучили запонку? — спросил Ник.

— О, это было просто. Мы регулярно встречались, чтобы обсудить дела. Я удостоверился, что он потерял одну из запонок после того, как выпил слишком много скотч-тини. Мне действительно не хотелось убивать тебя, Частин, без крайней необходимости. Я боялся, что твоя смерть заинтересует слишком многих, и не только в полиции, но и партнеров из низших классов.

— Его партнеры, как ты их назвал, принадлежат к намного более высокому классу, чем ты сам, но ты, конечно же, привлечешь их внимание, если убьешь его, — отчаянно сказала Цинния. — Тебе никогда не удастся этого избежать.

— Я нашел способ обойти эту небольшую проблему, — пробормотал Дункан. — К тому времени, когда кто-нибудь найдёт его тело в этом очаровательном саду, от него останется не очень много. Все решат, что он и Чокнутый Дефорест обсуждали судьбу Третьей Экспедиции, и оба попались этим проклятым растениям-мясоедам.

— Не сработает, — сказала Цинния.

Она уже охрипла, повторяя эти слова. Она много раз говорила их за прошедший час, пока они ждали Ника. Дункан, как и она сама, был уверен, что Ник в конце концов докопается до правды. Она преднамеренно отказалась ответить на знакомый зов сильного таланта Ника, стараясь удержать его от входа в лабиринт. Но он все равно нашел ее. Типичный схематик.

Ник посмотрел на Дункана.

— Ваш отец затратил много усилий, чтобы переписать историю. Он убил нескольких людей и симулировал банкротство своей собственной компании, чтобы замести следы. Но даже параноидальный талант-схематик не смог уничтожить все свидетельства, имеющие отношение к Третьей Экспедиции.

В глазах Дункана мелькнула и тут же исчезла, будто ее и не было, вспышка гнева. Его лицо снова приобрело знакомое доброжелательно-приветливое и открытое выражение.

— Моему отцу, конечно же, пришлось хорошо потрудиться. В этом приходиться отдать должное старому ублюдку. Все время, сколько я его помню, единственное, о чем он когда-либо заботился, был этот проклятый журнал. Он даже не потрудился приехать на похороны моей матери, потому что был слишком занят, работая над ним.

— Почему же он тогда не избавился и от Дефореста? — спросила Цинния.

Дункан захихикал:

— Для этого не было причин. Чокнутый Дефорест внес свой посильный, хоть и невольный, вклад в план.

— Он помог превратить правду в вымысел, — сказал Ник.

— Точно. — Дункан улыбнулся. — Благодаря его глупым теориям о похищениях пришельцами ни один серьезный ученый никогда не обращал внимания на эту экспедицию. Она стала относиться к разряду историй, которые освещает только желтая пресса.

— Чего и добивался Марсден Латтрелл, — сказал Ник.

Дункан кивнул:

— Третья Экспедиция очень изящно была низведена до уровня туманной легенды. Но к сожалению, все усложнилось после того, как мой отец год назад выпрыгнул из окна. Журнал Частина исчез через несколько часов после его смерти. Его украла любовница отца. Она, очевидно, подумала, что он весьма ценен и решила заработать на нем, продав его одному коллекционеру книг из Нью-Портленда.

Цинния подняла подбородок:

— Я полагаю, ее ты тоже убил?

Дункан добродушно хихикнул:

— Она очень мудро исчезла до того, как я понял, что она сделала. Я потратил месяцы и много денег, разыскивая ее, но так и не смог найти ее к тому времени, когда с коллекционером из Нью-Портленда случился удар, и он умер. Родственники вызвали Морриса Фенвика чтобы оценить его коллекцию книг. Фенвик нашел журнал Частина и понял, что заполучил кое-что важное.

— Но он не знал, насколько важна его находка, не так ли? — сказал Ник.

— Конечно, не знал, — продолжал насмехаться Дункан. — Он не смог расшифровать код. Он даже не понял, что журнал зашифрован. Но он знал, что часть семейной истории будет представлять большой интерес для Частина.

— Поэтому он связался со мной. — Ник немного передвинулся, вызвав еще один вздох предвкушения у листвы ближайшего кустарника. — Он также уведомил моего дядю, Оррина Частина. Слухи, должно быть, поползли тотчас же.

— Да. — Дункан с легким неодобрением поджал губы. — К тому времени, когда они дошли до меня, Фенвик уже принял решение продать журнал вам. Он отказался вернуть его мне.

Цинния сузила ее глаза:

— Поэтому ты угрожал ему. Ты вынудил его отдать журнал тебе, и затем убил его.

— Я никак не мог оставить его в живых, — голос Дункана звучал так, будто он оправдывается. — Он знал слишком много, понимаете ли.

— Вы имеете в виду то, что он прочел из журнала достаточно, чтобы узнать, что ваш отец был шестым членом команды экспедиции? — Ник смотрел на Дункана ничего не выражающими глазами. — И он знал, что экспедицию не отменяли. Она отправилась по расписанию.

— Ты ведь вычислил это, не так ли? — Дункан с одобрением посмотрел на него. — Очень умно. Папа думал, что стер все следы того, что в последнюю минуту команда пополнилась еще одним членом.

— Он пытался. — Глаза Ника были того же глубокого зеленого цвета, что и растения в гроте. — Марсден Латтрелл убил моего отца, как и других членов экспедиции. Какую разновидность яда он использовал?

— Знаешь, мне никогда не приходило в голову спросить его, — сказал Дункан. — Без сомнения, это была одна из его собственных разработок. Как мне представляется, что-нибудь замедленного действия и чрезвычайно хитроумное. Он все время что-то ваял в своей лаборатории.

— Яд? — Цинния в шоке приоткрыла рот. — Он отравил членов экспедиции?

— Марсден Латтрелл был основателем «Огонь и Лед Фармасьютикалз», — объяснил Ник. — Он был блестящим химиком. Он финансировал Третью Экспедицию через Университет Нью-Портленда. Анонимно.

— О Боже, — прошептала Цинния.

— Юридически сделка заключалась в том, что его компания получит право на разработку коммерческих продуктов из любых многообещающих образцов флоры, которые будут найдены, — сказал Дункан. — Самый обычный договор. Всего лишь бизнес.

— Не совсем, — сказал Ник. — Ваш отец был схематиком.

Цинния вздрогнула:

— Это нельзя назвать обычным бизнесом. Схематики ничего и никогда не делают как обычно.

— Что в особенности верно в отношении Марсдена Латтрелла. — Ник не отводил пристального взгляда от Дункана. — Он, вероятн, о год за годом становился все более и более безумным, но к тому времени, когда решил профинансировать Третью Экспедицию, должно быть, был уже окончательно съехавшим с катушек параноиком. Удивительно, как он смог скрыть состояние своей психики от университетских чиновников.

— Я сомневаюсь, что они проявили бы щепетильность, даже если бы догадались, что отец стал слегка эксцентричным, — сказал Дункан. — В конце концов, все равно где брать деньги, а университет слишком нуждался в финансовых средствах для проведения этой экспедиции.

Ник выглядел так, будто задумался.

— Марсден к тому времени стал настолько параноиком, что убедил себя, будто должен присоединиться к экспедиции, чтобы защитить свои инвестиции. Он не доверял никому.

— Меньше всего он доверял твоему отцу, — парировал Дункан. — Он подозревал, что Бартоломью Частин был сильным схематиком. Он полагал, что Частин придумает, как украсть или скрыть любые ценные открытия.

Цинния нахмурилась:

— Когда Латтрелл в последнюю минуту появился в Серендипити, у Бартоломью Частина не было иного выбора, кроме как взять его в команду.

— Другого выбора не было, — согласился Дункан. — В конце концов, отец оплатил всю эту проклятую экспедицию. Он отдавал приказы.

Цинния глубоко вздохнула. Она задалась вопросом, было ли это только игрой ее воображения или же воздух в этой части сада действительно стал более плотным и тяжелым. Ей пришло в голову, что растения не были единственной разновидностью хищников, находящихся поблизости. Она сидела на скамье между двумя очень опасными плотоядными животными, один из которых, хоть и казался нормальным, был, несомненно, сумасшедшим.

Единственное, что пришло ей на ум, так это тянуть время. К счастью, Дункан казался весьма расположенным к беседе.

— Так в чем же состоит большой секрет? — спросила она. — Что такого нашла Третья Экспедиция, стоившее стольких жизней? Это какое-то ботаническое открытие?

— Вообще-то отец действительно привез довольно интересный экземпляр растения, — сказал Дункан. — Он провел много времени, работая с ним после своего возвращения. Ему удалось синтезировать одно из сильнодействующих составляющих. Отец был уверен, что с его помощью он в конце концов получит возможность использовать свой талант без помощи концентратора.

— Но вместо этого только становился всё более сумасшедшим, — сказал Ник.

Цинния переводила взгляд с одного на другого:

— О чем ты говоришь?

— Пелена безумия. — Ник по-прежнему не отводил пристального взгляда от Дункана. — Марсден Латтрелл экспериментировал с ним, пока наконец не доигрался. Однажды днем, приблизительно год назад, он принял слишком большую дозу и шагнул из окна, которое оказалось на высоте двадцати двух этажей от тротуара.

— Это было окно спальни его любовницы, — объяснил Дункан. — Он провел с ней день, работая над журналом и принимая пелену. Именно поэтому она смогла завладеть проклятой книгой и сбежать до того, как я узнал, что случилось.

— Но Марсден Латтрелл убил себя год назад, — сказала Цинния. — Полиция же и газеты утверждают, что пелена безумия появилась на улицах только недавно. Где же она была последние тридцать пять лет?

Дункан моргнул:

— Отец никогда не видел реального потенциала пелены безумия. Сумасшедший старый дурень держал наркотик для себя. Он мог лишь думать о поисках способа расшифровать журнал Частина без концентратора. Он был настолько параноидален к тому времени, что боялся даже создавать фокусную связь с другим человеком.

— Но вы увидели финансовый потенциал пелены безумия, не так ли? — сказал Ник. — После смерти вашего отца вы начали производить её в больших количествах и продавать торговцам наркотиками.

Цинния уставилась на Дункана:

— Так вот из каких источников ты финансировал недавнее расширение Синк-Айс и разработку нового поколения программного обеспечения, не так ли?

— Именно так. — Дункан адресовал ей покровительственную улыбку. — В бизнесе деньги — это кровь. Ты получаешь их из любого источника, из какого можешь.

— Ты нанял тех двух мужчин, чтобы они напали на Ника с пеленой безумия вчера вечером, — обвинила его Цинния.

— Я знал, что большая доза пелены сделала с отцом, — сказал Дункан. — Я предполагал, что тот же интересный эффект она окажет и на Частина. Но что-то, наверное, пошло не так, как надо. Но это уже не имеет значения, поскольку сегодняшней ночью я позабочусь о том, чтобы убрать все зацепки.

Цинния сжала руками край скамьи:

— Я все еще не понимаю. Ты сказал, что твой отец пытался с помощью пелены безумия расшифровать журнал Частина. Значит, не наркотик был тем большим открытием, которое сделала Третья Экспедиция?

— Нет, конечно же, нет. — Дункан бросил на нее взгляд, в котором теперь бурлило нетерпение. — Пелена была лишь средством заполучить то, в чем был заинтересован мой отец. А нужен ему был настоящий секрет, который Бартоломью Частин спрятал в своем журнале. Именно его хочу и я. И собираюсь заполучить его очень скоро.

— Что это за секрет? — очень мягко спросил Ник.

— Местоположение инопланетного захоронения, — сказал Дункан.

Ник молчал.

Цинния изумилась:

— Инопланетное захоронение? Ты сказал, что Третья Экспедиция обнаружила могилу инопланетян?

— Да.

Она развела руками:

— Я не верю этому. Ты говоришь как Чокнутый Дефорест.

— Почему для тебя так сложно в это поверить, Цинния? — серьезно сказал Ник. — Лукас Трент ведь обнаружил те инопланетные артефакты, которые сейчас находятся в музее. Вполне разумно допустить, что могут быть и другие следы, рассеянные по всему миру. Почему бы и не захоронение?

— Фактически, — сказал Дункан, — твой отец не считал, что строение предназначалось для захоронения. Он думал, что, скорее всего, оно выступало как своего рода временное пристанище для инопланетян и их оборудования. Видишь ли, согласно его теории в прошлом Переход не раз открывался и закрывался.

Цинния выпрямилась на скамье:

— И инопланетяне попали сюда в один из таких периодов в прошлом? Когда Переход создал ворота между их миром и Сент-Хеленс?

— Точно. И когда он закрылся, они оказались здесь, отрезанные от родной планеты так же, как и Отцы-основатели тысячу лет спустя, — сказал Дункан.

Ник немного передвинулся. Рядом с ним зашелестела листва.

— Но вместо того, чтобы приспособиться к Сент-Хеленс и научиться выживать на этой планете, инопланетяне решили в состоянии анабиоза дожидаться прибытия помощи.

— Но она так и не пришла, — закончил за него Дункан. — Оборудование, которое должно было поддерживать их жизнеобеспечение, вышло из строя. Частин полагал, что после нескольких сотен лет просто закончилось топливо. Но в любом случае, инопланетное захоронение — ценная находка, ждущая своего первооткрывателя.

— Кто знает, что может быть внутри? — Цинния попробовала представить вид захоронения, полного инопланетных машин.

Дункан мягко рассмеялся:

— Я вижу, вы начинаете осознавать, что это означает. Оружие, невероятно развитая технология, медицинские и научные данные, благодаря которым компания, заполучившая все это, получит миллионы. Список возможностей бесконечен.

— Там может быть всего лишь несколько мумифицировавших тел и кое-какие детали оборудования, сделанного из того же таинственного сплава, что и артефакты, найденные Трентом, — прозаично сказал Ник. — Интересно, но не особенно выгодно. Не стоит стольких жизней.

Выражение лица Дункана из добродушного стало разъяренным:

— Мой отец полагал, что захоронение принесет баснословные деньги. Я сильнее, чем он был когда-либо. И я собираюсь сделать то, чего не смог он. Я собираюсь найти место этого захоронения.

Цинния посмотрела на него:

— Я не понимаю. Почему твой отец провел тридцать пять лет, пытаясь расшифровать журнал Бартоломью Частина? Марсден Латтрелл был членом экспедиции. Он был там, когда было обнаружено захоронение. Он знал, где оно находится.

— Ах, в этом-то и состоит проблема. — Дункан покачал головой. — К сожалению, Бартоломью Частин был один, когда обнаружил захоронение. Однажды рано утром он ушел из лагеря экспедиции, чтобы провести какие-то исследования. Он должен был возвратиться к вечеру, но отсутствовал вплоть до конца следующего дня.

— Что же произошло? — спросила Цинния, стараясь во что бы то ни стало заставить Дункана поддерживать разговор.

— Команда уже собиралась отправиться на поиски, когда Частин вернулся в лагерь и рассказал о захоронении. — Челюсть Дункана напряглась. — Но он отказался сообщить координаты кому-либо еще. Он сказал, что сообщит эту информацию университетским чиновникам и никому другому. Он заявил, что открытие слишком важное, чтобы доверить его любому другому человеку.

Брови Ника поднялись:

— У моего отца, очевидно, имелись кое-какие подозрения насчет Марсдена Латтрелла.

— Возможно, — пожал плечами Дункан. — Папу привело в ярость то, что Частин отказался показать им, где находится могила или дать ему координаты. Отцу было очень трудно держать себя в руках. Той ночью был сильный шторм, и в джунглях некоторое время царил хаос. Папа использовал его в своих интересах, чтобы подмешать яд в кое-какие продукты из продовольственных запасов. Они все были мертвы ко времени окончания завтрака следующим утром.

Ник не отводил от него немигающего взгляда:

— Заметая следы, Латтрелл также убил мою мать.

— И многих других людей за эти годы, — беззаботно сказал Дункан. — Знаешь, убить — это удивительно легко для хорошего химика.

— Но все эти убийства не принесли ему никакого прока, — сказал Ник. — Поскольку Бартоломью Частин зашифровал информацию, касающуюся места захоронения.

Глаза Дункана снова потемнели от внезапного приступа гнева:

— Не только места захоронения. Весь проклятый журнал зашифрован.

— Типичный схематик, — прошептала Цинния.

— Мой отец был сильным схематиком, — прорычал Дункан. — Но он не смог подобрать ключ к коду Частина на протяжении тридцати пяти лет, потому что был слишком параноидальным, чтобы использовать хорошо обученного концентратора для фокусировки таланта. Но я не собираюсь совершать ту же ошибку.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Цинния.

Глаза Дункана лихорадочно блестели:

— У меня есть концентратор. Очень особенный концентратор, который может долгое время фокусировать для сильного таланта-схематика.

— Я не собираюсь помогать тебе, — сказала Цинния.

— О, но ты поможешь, моя дорогая. Поскольку если ты откажешься, я начну делать дырки в Частине. Я начну с его ног, чтобы он не смог двигаться. Я полагаю, кровь очень скоро привлечет внимание растений. Будет интересно увидеть, что выползет из кустарников, чтобы полакомиться им.

Ник выглядел так, будто вся эта беседа уже набила ему оскомину.

— Нет. — Цинния во второй раз вскочила на ноги. — Ты не можешь этого сделать.

— Частин жив, пока ты держишь для меня фокус, — сказал Дункан.

Цинния посмотрела в его дружелюбно открытое лицо и увидела в глазах безумие. Она знала, что в его планы не входит оставить Нику жизнь, пока она будет фокусировать для него. С другой стороны, даже такой сильный схематик, как Дункан, не смог бы делать три дела одновременно. Ему не удастся одновременно длительное время поддерживать психическую связь, разгадывать сложный код и следить за другим очень умным схематиком.

Разгадать настоящий план Дункана легко. Он хотел попробовать себя в амплуа психоэнергетического вампира. Как только она создаст для него кристалл, он попробует захватить его и удержать под своим контролем. И, основываясь на том, что рассказывала ее подруга Амариллис о своем собственном опыте с настоящим вампиром по имени Ирэн Данли, можно допустить, что Дункану это удастся, если он обладает достаточной мощью. Она вспомнила, как Ник непроизвольно попробовал захватить кристалл, который она инстинктивно создала для него той первой ночью в казино. Мощь его таланта была почти подавляющей, но она не перегорела, как большинство концентраторов при контакте с агрессивным талантом.

Она сопротивлялась, и Ник освободил ее до того, как между ними началось серьезное противостояние психических энергий. Он больше никогда не пробовал захватить ее. Но она дрожала при мысли о том, что может случиться, если Дункан, который может быть столь же сильным, как и Ник, предпримет подобную попытку. Результатом может стать своего рода изнасилование сознания, о котором ей не хотелось и думать.

— По крайней мере, я теперь знаю, почему ты был столь дружелюбным и внимательными последние полтора месяца, Дункан, — сказала Цинния. — Как ты узнал обо мне?

— Это было очень просто. Я осторожно навел кое-какие справки. — Дункан коротко улыбнулся. — Я обнаружил, что «Синерджи Инкорпорейтед» предлагает талантам-схематикам услуги особого концентратора. Естественно, я не хотел заключать контракт через агентство. Но как только я узнал, кто ты, мне легко удалось завязать отношения. Ты знаешь, Цинния, я надеялся, что мы станем чем-то большим, нежели просто друзьями.

— Ты имеешь в виду, что надеялся, будто я вступлю с тобой в связь? Ты думал, что таким путем тебе будет легче управлять мной?

— Это, несомненно, многое упростило бы, — согласился Дункан. — Но ты держала меня на расстоянии, даже когда я намекнул, что мог бы рассмотреть возможность брака, не одобренного агентством. А потом появился Частин и прямиком затянул тебя в свою кровать.

— Это было не так-то просто, — сказал Ник.

Цинния простонала:

— Спасибо.

— Я все никак не могу понять, что ты нашла в этом зарвавшемся выскочке, Цинния, — сказал Дункан. — У этого человека нет ни семьи, ни социального статуса, ни вкуса. Он и в самом деле думает, что может купить себе место в респектабельном обществе. Вчера вечером я понял, что ты в восторге от этого ублюдка, и это означает, что он полностью контролирует тебя.

— Не совсем. — Ник выглядел слегка удивленным. — Я сомневаюсь, чтобы кто-то когда-либо мог контролировать Циннию.

Дункан хмуро посмотрел на него:

— Ты не только заполучил единственного концентратора в городе, который может помочь сильному схематику расшифровать журнал, Частин, но и не прекратил поиск журнала. Несмотря на все твои претензии нувориша, ты схематик, а это означает, что можешь думать логически. Я уверен, ты понимаешь, что мой выбор весьма ограничен.

— Ограничен, ладно, — согласился Ник.

— Хватит, — не выдержала Цинния. — Я ни при каких обстоятельствах не стану помогать тебе расшифровывать журнал, Дункан.

Дункан ничего на это не ответил. Он просто улыбнулся и прицелился в Ника ниже пояса, а его палец начал давить на курок.

— Нет! — воскликнула Цинния. Она бросилась вперед, встав между двумя мужчинами.

Дункан ослабил давление на курок:

— Передумала?

Циннии хотелось закричать от гнева и паники:

— Ты ублюдок.

— Это твой любовник ублюдок. А я уважаемый бизнесмен. — Лицо Дункана напряглось. — Просто создай для меня кристалл. Чем скорее ты сделаешь это, тем скорее все закончится.

— Лгун.

— Сделай это, чертова упрямая сучка! — взревел Дункан.

Она вдруг ощутила накатившую волну парапсихологической энергии таланта, ищущего контакт. В нем было что-то отталкивающее, что заставило ее инстинктивно отпрянуть. Она не могла определить природу неправильности, но она была настолько сильной, что просачивалось из плоскости подсознания в плоскость сознания. Неудивительно, что Дункан скрывал от нее свой талант.

— Все в порядке, Цинния, — мягко сказал Ник. — Дай ему фокус. Такой же, как и мне той ночью в твоей квартире.

— Но, Ник, он попробует захватить меня. Что, если у него получится?

Дункан засмеялся.

— Просто сделай это, Цинния, — очень спокойно произнес Ник. — Точно так, как делала это для меня.

Она беспомощно уставилась на него, отчаянно стараясь расшифровать скрытый подтекст его слов. Той ночью она дала Нику сильный ясный фокус. Как он позже сказал ей, это был первый раз, когда он работал с такой совершенной призмой. И будто слегка опьянел, наслаждаясь собственной силой. Она отчетливо вспомнила, как он слегка вздрогнул, пытаясь восстановить внутреннее самообладание. Она уставилась на Ника, внезапно разгадав его план. Он хотел, чтобы она использовала фокусирование для того, чтобы отвлечь Дункана. Если она сможет на несколько секунд дезориентировать и ослепить его сверкающим кристаллом, у Ника будет шанс напасть на его. Она должна действовать быстро, пока Дункан не начал подозревать ловушку. Его глаза уже сужались. Она наклонила голову, изо всех сил стараясь выглядеть смирившейся.

— Хорошо.

— Отличное решение, моя дорогая. — Дункан послал еще одну хлесткую волну нездоровой психической энергии в плоскости подсознания.

Цинния вспомнила настоящего сумасшедшего схематика, для которого она однажды фокусировала в начале своей карьеры в «Синерджи инкорпорейтид». Ей никогда не забыть глубоко отталкивающую природу психической энергии ее клиента. Но исходящий от Дункана бесцветный пульсирующий талант был в тысячу раз более нездоровым.

Сжав кулаки так, что ногти впились в ладонь, она сопротивлялась желанию разорвать контакт. Она полностью сосредоточилась на создании самого неотразимого, самого интригующего, самого привлекательного кристалла, который когда-либо мог видеть Дункан. Прошлой ночью она с помощью такого кристалла удержала Ника на краю хаоса. Возможно, этим вечером она сможет толкнуть за этот край Дункана.

Дункан обрушил на кристалл поток дикой, сокрушительной, необузданной энергии.

Цинния закричала, когда фокусная связь оказалась подменена. Когти бесцветной темноты обхватили кристалл, заключая ее в тюрьму в плоскости подсознания.

— Сделай то, что сделала со мной той первой ночью в казино, Цинния, — прозвучал из темноты голос Ника.

Она хотела сказать ему, что скована. Она не могла двинуться, не то что бороться. Но не смогла выдавить ни слова.

— Черт побери, Цинния, сделай то, что сделала со мной.

Ник хотел, чтобы она исказила фокус. Сейчас, когда Дункан управлял связью, она не могла с ним бороться, но была способна сместить фокус так, чтобы его это отвлекло, возможно, даже травмировало.

— Проклятье, а ты хороша, Цинния, — голос Дункана звучал так, будто он был сильно возбужден. Возможно, даже слегка опьянен. — Это совершенство. Я могу лишь представить, насколько отличным будет секс в подобных обстоятельствах. Неудивительно, что ты совратил ее, Частин. Когда мы закончим наше дельце с журналом, я дам ей возможность попробовать со мной.

— Мечтать не вредно, — смогла вслух произнести Цинния.

— Да, — мягко отозвался Ник. — Мечтать не вредно, Латтрелл.

Дункан проигнорировал их обоих и увеличил поток энергии через кристалл.

— Невероятно. Абсолютно невероятно. Это приносит мне даже большее наслаждение, чем я ожидал. Но теперь, боюсь, я должен избавиться от Частина. Я получил тебя, а значит, он мне больше не нужен, не так ли?

Она поняла, что настал решающий момент. Дункан готовится выстрелить в Ника. Она должна что-то сделать и сделать прямо сейчас. Она сосредоточила всю свою психическую энергию на искривлении фокуса. Какое-то мгновение она боялась, что ничего не случилось. Затем увидела слабую деформацию энергетической структуры.

— Что это? — Дункан был разгневан. — Что ты делаешь? Прекрати!

Цинния искривила сильнее.

— Нет! — закричал Дункан.

Цинния открыла глаза. Дункан, пошатываясь, приближался к ней, поднимая оружие. В его глазах безумие смешалось с яростью. Она поймала себя на том, что смотрит вниз, на ствол пистолета. Она столько энергии отдавала на искажение кристалла, что оставшихся сил не хватало даже на крик.

Голос Ника прорезал сгустившуюся темноту:

— Убейте ее, и вам никогда не найти другого концентратора, который сможет работать с вашим талантом, Латтрелл. И вы никогда не расшифруете журнал.

Рот Дункана открылся и закрылся. Гнев, недовольство и боль, испытываемая им от действий Циннии, на несколько секунд парализовали его.

Цинния увидела темную тень, беззвучно метнувшуюся через поляну.

Это был Ник. Ему потребовалось время, кратное нескольким ударам сердца. Дункан встряхнул головой, будто пытаясь прочистить мозги. Он начал осознавать грозящую ему опасность, но было уже слишком поздно. Ник врезался в Дункана. От удара они оба растянулись на зеленом мху. Оружие выскользнуло из руки Дункана и со слабым всплеском приземлилось в бассейн. Дункан потерял контроль над своим психическим талантом, когда им завладел инстинкт выживания. Неконтролируемая энергия бесцельным каскадом лилась в плоскости подсознания. Цинния в мгновение ока получила возможность свернуть кристалл. Глухой звук ударов по телу заставил ее вздрогнуть. Взбешенный Дункан навис над Ником. Она увидела, как в его руке блеснуло лезвие.

— У него нож! — закричала она.

— Проклятый ублюдок Частина! — Дункан ударил вниз, целясь Нику в горло.

Ник блокировал удар рукой. Дункан закричал в безумном гневе и снова замахнулся ножом. Ник откатился в сторону. Потеряв равновесие, Дункан пошатнулся. Ник уже был на ногах. Его кулак ударил в грудь Дункана, отбросив того на камни, окружавшие темный бассейн. Ник бросился к нему и нанес еще один беспощадный удар. Дункан со стоном растянулся на камнях. Ник навис над ним.

Заросли кустов зашевелились. Из них появился толстый зеленый побег и с вожделением потянулся к ноге Ника. Цинния разглядела на нем скрытые шипы.

— Ник, убирайся от бассейна!

Он отпрыгнул назад одновременно с броском побега, устремившегося вперед со скоростью двухзмея. Шипы глубоко вонзились в ногу Дункана. Дункан закричал. Все новые и новые побеги тянулись к нему, вонзая свои шипы. Его крик внезапно оборвался. Он дергался, а его голова откинулась назад. По гигантскому растению прошла крупная дрожь, побеги разом конвульсивно вздрогнули, швырнув Дункана в бассейн. Он упал лицом вниз рядом с телом Дефореста, еще раз содрогнулся и больше уже не двигался. Растения будто издали дружный вздох, дотянувшись голодными зелеными щупальцами до нового блюда.

— Боже мой, — прошептала Цинния.

Ник заключил ее в свои объятия, заслоняя вид тела Дункана.

— С тобой все в порядке?

— Да. — Она спрятала лицо в его элегантной черной рубашке. — Да, со мной все хорошо. А как ты?

— Все нормально, хотя вот смокинг уже никогда не будет прежним. Пошли, пора выбираться отсюда.

Цинния подняла голову:

— И как мы это сделаем? Мы в сердце лабиринта. Нам придется ждать, пока кто-нибудь не вычислит, где мы находимся и как нас отсюда вытащить.

Ник усмехнулся, выпуская ее из объятий, чтобы поднять пакет с журналом отца.

— Дайте мне передохнуть, леди. Я схематик. Я могу найти выход из этого лабиринта с закрытыми глазами и одной рукой привязанной к спине.

Глава 24

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Цинния следила за небольшим кровавым побегом, который скрылся в тени.

— Имей же веру в мои способности. — Ник уверенно пошел по темному зеленому коридору. — И ничего не касайся.

— Поверь, не буду. — Цинния быстро миновала тонкий зеленый лист, который, казалось, хотел поиграть с ее волосами. — Как ты разгадал загадку лабиринта?

— Я понял все, как только вошел. — Ник завернул за угол и выбрал новый проход, как будто держал в руках карту. — Ничего сложного. В конце концов, лабиринт должен быть достаточно простым, чтобы Дефорест, который не был схематиком, мог легко здесь ориентироваться.

— Полагаю, это так. — Цинния шла мимо каких-то больших цветов с красными сердцевинами.

— Основной замысел базируется на растениях. Более безобидные растения — в начале лабиринта. Самые опасные находятся в центре. Я узнал большинство из них.

— Но это ведь гибриды.

— Да, но все они были скрещены с растениями из джунглей Западных Островов. Я вырос на островах, помнишь? Одно из умений, которые там очень быстро обучаешься — это как распознать растительность.

— О. — Она обняла себя руками, чтобы избежать прикосновения тянущейся виноградной лозы. — Трудно поверить, что за всем стоял Дункан.

— Я знаю. — Ник нагнулся под сетью листьев. — Он казался таким хорошим человеком.

— Не иронизируй. Он действительно походил на хорошего человека. — Цинния нахмурилась. — Но это и неудивительно, он никогда не позволял догадаться, что он схематик. Один проблеск его таланта, и я узнала бы правду. Должно быть, он был столь же порочным, как его отец.

Ник посмотрел на нее через плечо:

— Порочным?

— Полагаю, что специалисты по синегретической психологии сказали бы, что он был болен или безумен, но я могу сказать, исходя из того, что я видела на метафизической плоскости несколько минут назад. Дункан был испорчен до мозга костей. Порок поразил все, даже его талант.

— Интересно.

— Ты думаешь, что он говорил правду о могиле инопланетян?

— Мы узнаем об этом, как только я расшифрую журнал. — Ник сделал паузу. — Мне, возможно, понадобится небольшая помощь. Это может занять какое-то время.

— Я сомневаюсь, что ты будешь нуждаться в помощи концентратора. Твой уровень схематического таланта, вероятно, такой же, как и у твоего отца. Я подозреваю, что ты мыслишь так же, как и он. Скорее всего, его код будет казаться для тебя достаточно очевидным.

Ник бросил на нее потемневший взгляд.

— Как ты проницательна.

Она была поражена, увидев, что его челюсть напряглась.

— И что это означает?

— Я попробую выразиться яснее. Ты выйдешь за меня, Цинния?

Она резко остановилась посреди зеленого коридора.

— Что?

Ник остановился.

— Ты слышала меня. — Он подошел, чтобы встать напротив нее. Его лицо было загадочной маской, за исключением жесткой решимости, которая горела в его глазах. — Послушай, я знаю, ты думаешь, что быть со мной рискованно.

— Рисковано?

— У меня нет ни семьи, ни класса, ни вкуса. Но есть пятилетний план, с помощью которого я получу все это.

— Да, я знаю, но…

— Я не могу предложить тебе гарантированные рекомендации брачного агентства, но я — схематик. Это означает, что, когда у меня есть цель, я достигаю ее.

Она сглотнула:

— И что является твоей целью?

— Я намереваюсь любить тебя всю оставшуюся жизнь.

Цинния боролась со слезами:

— О, Ник. Ты уверен? Ты уверен, что не чувствуешь просто благодарность за то, что я помогла тебе пережить воздействие сумасшедшего тумана вчера вечером?

— Я полюбил тебя прежде, чем ты сохранила мой рассудок, — ответил он грубо. — Я полюбил тебя в первую же ночь, когда встретил. Пять кругов ада, женщина, я ждал тебя всю свою жизнь!

Она ощутила удивительную легкость. Она удивилась, почему это не оторвалась от земли.

— О, Ник. — Она бросилась в его объятия. — Я тоже люблю тебя.

Он крепко обнял ее и поцеловал так же, как он делал все остальное — с полной самоотдачей и вниманием.

В этот момент что-что заскользило в растительности. Ник прервал поцелуй.

— Проклятье.

Цинния отстранилась.

— Что случилось?

— Одно из растений только что отхватило часть моего пиджака. — Ник хмуро взглянул на свисающий лист. Потом рассмотрел разорванный рукав. — Посмотри на эту дыру.

— Не волнуйся, ты можешь позволить себе новый.

Он засмеялся и схватил ее за руку.

— Ты права. Я могу себе это позволить. Пойдем. Я очень тебя хочу, но не собираюсь заниматься любовью здесь. Нет никакой гарантии, что следующее растение не отхватит у меня еще что-нибудь.

Цинния подавила смешок, когда в его сопровождении вошла в последний коридор. Они завернули за угол и увидели выход из лабиринта. На лужайке собралась небольшая толпа.

— Похоже, что у нас гости. — Ник вел ее за собой через зарешеченный выход.

Четыре человека повернулись, чтобы посмотреть на них. Цинния сразу узнала Физера и детектива Ансельма. Третий мужчина был занят, натягивая что-то похожее на защитный рабочий комбинезон пожарного. Около него на земле лежал огромный набор ножниц.

— Босс. — Физер бросился вперед. Облегчение вспыхнуло в его глазах. — Вы в порядке?

— Да, в порядке.

— Когда я не смог определить ваше местонахождение, я пошел в дом мисс Спринг и услышал сообщение Дефореста. Я понял, что вы тоже его слышали.

— Отлично соображаешь, Физер. Спасибо.

Детектив Ансельм нахмурился.

— Что здесь произошло? Физер позвонил мне приблизительно пятнадцать минут назад и сказал, что если мы не пошевелимся, то будем иметь на руках несколько трупов.

Прежде, чем Ник смог ответить, четвертый мужчина выступил из тени большого дерева. Он поднял камеру.

— Горячая синергия. — Седрик Декстер сделал фотографию. — Великолепный снимок.

— Мистер Декстер, — сказал Ник очень мягко. — Я хочу поговорить с вами.

Встревоженная Цинния схватила его за порванный рукав пиджака:

— Ник, успокойся.

Ник послал ей блаженную улыбку:

— Не волнуйся. Мистер Декстер и я хорошо понимаем друг друга. Не так ли, Декстер?

— Мм… — Седрик ловко сделал шаг назад. — Я только делаю свою работу, мистер Частин.

— Конечно, — сказал Ник. — А так как вы вчера вечером на балу поработали весьма профессионально, у меня для вас сенсационная новость.

Седрик насторожился:

— Сенсационная новость?

— У вас есть с собой диктофон?

Седрик засиял и достал маленький предмет из кармана.

— Будьте спокойны. Я никогда не выхожу из дома без него.

* * *

Два дня спустя Ник сидел за черным столом в позолоченной комнате и подписывал последнюю страницу юридического документа. Он не потрудился поднять глаза, когда открылась дверь.

— Что такое, Физер?

— Тут много людей, и все хотят видеть вас, босс. Мне их выпроводить?

— Не беспокойся, они уйдут чуть позже. Для меня будет лучше покончить с ними до того, как я начну жить дальше. — Ник закончил небрежно выводить свое имя и положил ручку.

Оррин ворвался в комнату, размахивая экземпляром «Нью Сиэттл Таймс». Его жена, Элла, следовала за ним по пятам. Их сопровождали два человека, которых он никогда не видел.

Физер поймал взгляд Ника.

— Мистер Стэнли Спринг и его прекрасная жена Вильгельмина, сэр. Сказали, что это важно.

— Что все это значит? — Потребовал Оррин, когда остановился перед столом. Он сунул газету Нику. — Здесь говорится, что ты собираешься сделать большие вложения в «Частин Инкорпорейтед».

Ник изучил заголовок в деловом разделе.

«Владелец Казино увеличивает оборот денежных средств „Частин Инкорпорейтед“».

— Эта новость уже устарела. Вчера об этом писали в «Синсейшен».

— «Синсейшен» — просто дешевая скандальная газета, — резко оборвала Элла. — Никто не обращает никакого внимание на нее. — Она ткнула пальцем в заголовок. — Но это «Таймс».

Ник откинулся назад:

— Тогда это, наверное, правда. Конечно, вливание моих денег — это хороший выход для «Частин Инкорпорейтед».

Оррин нахмурился. Его выражение лица не скрывало сдержанную надежду в глазах.

— Ты серьезно?

— Да.

Элла кивнула, очевидно, удовлетворенная:

— Я говорила тебе, что он выполнит долг перед семьей, Оррин.

— Нам нужно поговорить, — пробормотал Оррин. — Нужно многое сделать. Это все меняет.

— Я скажу своему секретарю запланировать завтрак в «Клубе Основателей» на завтра, — сказал Ник.

Оррин моргнул:

— Ты хочешь позавтракать со мной в «Клубе Основателей»?

— Мне сообщили, что я все еще постоянный член клуба, — сказал Ник. — Очевидно, руководство решило закрыть глаза на ту небольшую драку в ночь бала. Я так понимаю, что Итоны и мисс Гардинер хотели избежать шумихи.

— Очень мило с их стороны при данных обстоятельствах, — сказала Элла.

Ник был удивлен:

— Очень умно с их стороны, вы хотите сказать. Со своей стороны я любезно решил не предъявлять иск Итонам. Еще что-нибудь, дядя Оррин? Тетя Элла? Я сейчас несколько занят.

Элла, нахмурившись, посмотрела на бумаги на столе.

— Статья в «Таймс» сообщает, что ты собираешься продать казино.

— Правильно. Я начинаю новую карьеру.

— Какую карьеру? — быстро споросил Стэнли.

— Я собираюсь стать бизнес-консультантом. — Ник переплел пальцы. — Моя невеста подсказала мне, что коль у меня есть способности делать деньги, то другие могли бы платить мне за то, что я показал бы им, как это делать.

Вильгельмина задумчиво следила за ним.

— Что вы можете сказать об экспедиции, которую финансируете вместе с Университетом Нью-Сиэтла и нью-сиэтлским Художественным Музеем?

Ник посмотрел на нее:

— Четвертая Экспедиция Частина отбывает через три месяца. Цель состоит в том, чтобы определить местонахождение большой коллекции инопланетных экспонатов, которые мой отец обнаружил тридцать пять лет назад.

Брови Стэнли взлетали вверх и вниз несколько раз.

— Мой племянник, Лео, говорит, что он присоединится к группе.

— Его обучение на курсе синергистического исторического анализа и его сильный психометрический талант окажется неоценимым в изучении реликвий. — Ник намеренно сделал паузу. — И его имя на монографиях и книгах, которые будут написаны после возвращения экспедиции, будет способствовать его будущей карьере в университете.

Оррин сжал руки за своей широкой спиной и начал вышагать перед столом.

— Ты разбрасываешься деньгами, Ник. Инвестиции в «Частин Инкорпорейтед», финансирование экспедиции, и теперь ты говоришь, что начинаешь новый бизнес.

Ник вежливо улыбнулся:

— Дядя Оррин, у меня достаточно много денег, чтобы позволить себе немного посорить ими. Не волнуйся, я не обанкрочусь из-за этих проектов. Продажа казино принесет несколько миллионов.

Вильгельмина глубоко вздохнула.

— Очень верно. Очень верно. — Она перевела жесткий взгляд на Оррина и Эллу. — Мы планируем большую свадьбу Ника и Циннии. Как вы понимаете, это будет событие сезона. Я жду на ней встречи с вами обоими.

Оррин выглядел озадаченным.

— Хорошо, я полагаю…, то есть, я не… — Он прервался и посмотрел на жену, ища поддержки.

— Мы не пропустили бы это событие ни за что на свете, — твердо сказала Элла. Она переглянулась с Вильгельминой. — Мы можем предполагать, что свадьба согласована агентством?

— Моя невеста всегда настаивала, что выйдет замуж только за пару, подобранную первоклассным агентством, — вкрадчиво сказал Ник прежде, чем Вильгельмина смогла ответить.

— Понятно, — пробормотала Элла.

Ник в свою очередь пристально обвел взглядом каждого. Они все знали, что присутствие законной ветви семьи Частин на его свадьбе означает принятие бастарда в оба клана.

— Я рад, что ни у кого нет с этим проблем, — сказал он наконец. — Если у вас больше нет вопросов, то мне нужно сделать кое-какие дела.

— Мы уже уходим, — быстро сказал Стэнли. Он взял Вильгельмину за руку и потащил ее к двери. — Бизнес-консультант, а? Это кажется интересным, не так ли, дорогая?

— Это означает определенный престиж, — согласилась Вильгельмина. — Он будет иметь дело с очень влиятельными людьми города.

Оррин фыркнул:

— Деловой консультант? Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Ник.

— Я всегда знаю, что делаю, дядя Оррин. Я никогда не работаю без плана. Между прочим, я хочу увидеть твой пятилетний план относительно будущего расширения «Частин Инкорпорейтед» прежде, чем я сделаю вливание наличных.

Оррин побагровел:

— Уже отдаешь приказы, как я погляжу. Меня не волнует, сколько денег ты вложишь в компанию. Я — генеральный директор «Частин Инкорпорейтед», и не позволю тебе забыть об этом.

— Не волнуйся, — сказал Ник. — Это твоя работа, дядя Оррин. Я только хочу видеть твое улыбающееся лицо и лица всех остальных дорогих родственников на моей свадьбе.

— Теперь послушай меня. Ты не можешь просто предъявлять требования, — раздраженно сказал Оррин.

Элла взялаОррина за руку:

— Мы все будем на свадьбе, — сказала она на повышенных тонах, когда тащила его к двери.

Ник смотрел, как они уходят. Когда они ушли, он услышал мягкий звук секретного механизма панели. Он повернулся и увидел, что Цинния стоит, прислонившись к двери и скрестив руки. Он почувствовал знакомый прилив счастья.

— Ты слышала? — спросил он.

— Все. — Она тряхнула головой и улыбнулась. — Ты удивительный, ты знаешь это? Я начинаю думать, что твой план может сработать. Через пять лет с этого момента никто и не вспомнит, что ты когда-то управлял казино, и у тебя не было законной семьи. Все будут знать только то, что ты являешься богатым бизнес-консультантом, который финансировал Четвертую Экспедицию Частина.

Он усмехнулся:

— И кто говорил мне, что респектабельность купить невозможно?

Эпилог

Горячий и возбуждающий аромат страсти витал в полумраке спальни. Ник глубоко вздохнул, войдя в приглашающие тепло плоти Циннии. Она с силой обхватила его шею руками. Ее ноги сжались.

— Ник. — Она поцеловала его в шею, а потом нежно прикусила его голое плечо.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Я так сильно люблю тебя. — Эти слова, когда-то казавшиеся непостижимыми для таланта-схематика, теперь стали главными в его речи. Он хотел сказать ей еще многое, но это могло подождать. Как и всегда при таком уровне напряжения между ними он утрачивал способность и к логическому мышлению, и даже к членораздельной речи. Его хватало лишь на то, чтобы это чувствовать.

И то, что он чувствовал, было неописуемо прекрасно. Впервые схема его жизни была совершенна. Цинния была его подлинной парой, его половинкой.

Он послал вопрошающую волну дара. На плоскости подсознания сформировался прекрасный, ясный кристалл. Он пропустил через кристалл волну дара в тот момент, когда Цинния сжала его. На мгновение психическая и физическая энергии соприкоснулись. На исчезающее короткую секунду Ник заглянул в хаос и увидел, что даже в нём была схема. Великолепная, блестящая, непередаваемо прекрасная схема. Которую он никогда не сможет полностью понять. Правда, это было уже неважно. Ему было достаточно знания о существовании схемы и о том, что им с Циннией есть в ней место.

Со следующим ударом сердца видение исчезло. Он не пытался его воскресить. Даже увидев схему мельком, он ее никогда не забудет. Он знал, что Цинния видела ее вместе с ним.

Страсть, с которой она отвечала ему, вернула его к удовольствиям материального мира. Ник услышал, как эхо от его ликующего крика удовольствия пронеслось по залитой лунным светом комнате. Он потерялся в основополагающей схеме счастья.

Телефон зазвонил полтора часа спустя, как раз когда Ник начал засыпать.

— Если звонит твой брат, чтобы обсудить планы экспедиции, то клянусь, я намотаю телефонный шнур вокруг его шеи.

Цинния тихо засмеялась и придвинулась поближе к его боку.

— Не волнуйся. Автоответчик запишет звонок.

Ник запустил пальцы в её волосы.

— А я и не собирался отвечать.

После щелчка из автоответчика раздался знакомый голос.

«Мистер Частин? Это Хобарт Батт. Я так понимаю, что вас можно застать по этому номеру. Я хочу сообщить вам, что у нас всё соответствует».

Цинния выпрямилась на кровати.

— Что этот маленький паршивец думает? Если он считает, что ты свяжешь себя по подбору агентства, то он может катиться на все четыре стороны.

Ник улыбнулся:

— Расслабься.

«Вы были абсолютно правы, предполагая, что составите идеальную пару с Циннией Спринг, мистер Частин. По вашему запросу я поднял её анкету, и не осталось никаких сомнений. Её синергетическо-психологический портрет удивительно точно гармонирует с вашим».

— Что? — Цинния встала на колени и перегнулась через Ника. Её глаза сверкали в тени. — Ты не говорил мне, что закончил процесс регистрации. И ты заплатил Батту, чтобы заново активировать мою анкету?!

— Не мог удержаться, — сказал Ник.

«Конечно, всегда, когда имеешь дело со схематиками, не знаешь, чего ждать. Мы классифицировали вас как таланта десятого-плюс уровня. Это очень необычно. Но записи показывают, что форма паранормальной энергии мисс Спринг столь же необычна. В том числе и в связи с этим ей не смогли подобрать пару четыре года назад. Насколько я могу судить, её дар совершенно экстраординарно дополнит ваши сильные способности схематика».

— Экстраординарно, — состроила гримасу Цинния, — звучит неплохо.

— Так уж вышло, что мне нравится экстраординарность, — заверил её Ник. — Особенно в красном.

«Надеюсь, что вы столь же довольны тем, что подходящая для вас пара нашлась, как и я. Желаю всего наилучшего».

После короткой паузы Хобарт прочистил горло и спросил:

— Полагаю, вы полностью довольны?

Ник протянул руку и взял трубку. Его пальцы прошлись по паре золотых запонок, которые он, раздеваясь, оставил на столике у кровати. Запонки были подарком Эллы. На них были изящно нанесены буквы «Ч» и «Б». «Твоего отца», — объяснила она.

— Батт, это Частин. Считайте, что полностью оплатили долг казино «Частин Пэлас».

— Благодарю, мистер Частин. — Голос Хобарта трепетал от благодарности и облегчения. — Знаете, это вторая подобранная мной пара между талантом очень высоко класса и концентратором полного спектра. Большинству консультантов такая возможность не выпадает никогда за всю карьеру.

— И из этого следует… — Ник сжал бедро Циннии.

— Я начинаю думать, что мы в работе руководствуемся какими-то неверными представлениями о синергизме между сильными талантами и могущественными концентраторами, — непринужденно продолжил Хобарт. Проявления психической энергии человека появились так недавно, и очень быстро развиваются. Нам еще так много предстоит изучить.

— Вы, может, и работаете по неверным представлениям, Хобарт, но я всегда знаю, что именно делаю. — Ник повесил трубку и стал притягивать Циннию к себе.

Она вытянула пальцы на его груди.

— Постой-ка, Частин. Что бы ты стал делать, если бы оказалось, что мои старые записи из брачного агентства не дают нам соответствия?

Он улыбнулся, увидев её смеющиеся и любящие глаза:

— Я прогонял бы записи через компьютер до тех пор, пока не получил бы полного соответствия. Я — талант-схематик, помнишь? У меня всегда есть план.

КОНЕЦ

Примечания

1

Топливо (прим. ред).

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог

*** Примечания ***