Деревня Медный ковш [Наталья Владимировна Патрацкая] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (114) »
Наталья Владимировна Патрацкая
Деревня Медный ковш
Глава 0
Смысл всего происходящего в отсутствие смысла. Погода хорошая, солнце пробилось сквозь облака личной жизни. Прошлая неделя состояла из дождливых отношений. Хотя, как сказать, кленовые листья наливаются красками, на одном дереве до трех ярких цветов: зеленый, желтый, вишневый. Березы желтеют через лист, один зеленый, второй желтый. Красота в лиственных просторах нарастает. И в личной жизни осень, но не бабья. Ой, да, что там. А там, вот что происходит. Никола к плетню подошел, говорит: – Кателира, жить без тебя не могу, на улице – благодать божья, а тебя нет, пришла бы, утешила молодца. А я ему и отвечаю: – Милый, любимый мой, так уж и соскучился? Да почто? Не сомневайся, приду, как только солнце к дубу подойдет, подле него и ждать буду. Да, сподобилась, значит, и у меня ныне бабья осень. Николу то я больно люблю. А он меня? Да неужели он не любит? Я к сундуку бросилась, отварила его и затихла перед нарядами. Зипун новый достала, платок вытащила новехонький. Что Никола у меня не видел? Тятенька давно на базар не ездил. Я вытащила из сундука ленту, переплела косу, затянула ее на конце крепко лентой, бантик завязала. Покрутилась, ситцевая юбка колоколом закрутилась подле ног. Я опять к сундуку, юбку новую смотреть, словно я не знаю содержимое сундука. Я юбку себе сама сшила, выкроила из ситца, да и сшила руками. Бабушка меня стежку крепкому обучила. Юбку я лентой по подолу обшила. А тут и отец зашел в горницу, посмотрел на мои девичьи хлопоты и раскатисто рассмеялся. – Дочь, куда ж это ты засобиралась? Неужели под венец с Николой идти надумала? А мать не спросила. – Отец, мы с Николой встречаемся. Люб он мне. – Да уж верно ли? Пусть сватов засылает, хватит вам желуди с дубов околачивать. Встретилась я с Николой под дубом. Он в рубашке новой пришел, ремешком золотым подпоясанный, а сам в лаптях. Ремешок ему боярыня подарила, он и носит его постоянно. Очень Никола боярыне приглянулся. Боярыня в столице белокаменной зимой живет, а летом к нам в село наезжает. Только Никола поцеловать меня захотел, как откуда не возьмись боярыня в кибитке подъехала. Выхватила она у кучера хлыст, да по моей юбке и врезала им, ноге больно стало. Я отпрянула от Николы. А боярыня засмеялась и дальше поехала. Никола испугался за меня, испугался и гнева боярыни. Он стоял в полной растерянности под дубом, с которого медленно падали листья. Мне стало зябко и обидно, обидно за себя и за беспомощность Николы. Я как то сразу поняла, что он зависит от боярыни больше, чем от меня. Его страх перед нею был сильнее его любви ко мне. Никола с того дня от меня отдалился, взгляд при встрече отводил. А я решила в тот момент, что непременно буду сильнее боярыни! Я буду сильнее Николы! Я – Кателира и все тут. В зеленой еще траве лежали желтые листья, словно золотые иконы. У нас в горнице в переднем углу висит икона, срисованная с иконы Рублева. Печь занимает четвертую часть жилого помещения, в ней можно мыться и греться после того, как испекут хлеб. Пол выстлан широкими досками, немного черноватыми от времени. Я сидела на крыльце и невольно поджидала Николу, я еще надеялась на его возвращение. Отец вышел из дома и сел рядом со мной. Мы стали рассматривать новый, каменный собор с золотистым куполом. Возле него толпилась воскресная кучка прихожан. Звон колоколов иногда радовал тишину своим вниманием. Платки, сарафаны были одеты на женщинах. Редкая женщина была в кокошнике. На мужчинах высокие лапти, длинные рубахи, подпоясанные веревкой или ремнем. А на Николе уже золотой ремешок, словно золотой гребешок у петуха. – Отец, Никола боярыне служит, – нарушала я тишину вместо колокола. – Это верно. Хорошо, что ты это узнала, – сказал отец и тяжело вздохнул. – А ты чего вздыхаешь? – не удержалась я от вопроса. – Эх, Кателира, знавал я нашу боярыню, служил ей верой и правдой, да состарился. – Отец, и не старый ты, твои ровесники мужики седые, а ты молодой еще, русоволосый. А меня сегодня боярыня хлыстом отходила. – Эх, мать ее! Помалкивай! – Знамо дело, промолчу, но отмщу! – воскликнула я. – А вот этого делать не надо. Тебе еще хуже будет, забьют тебя розгами. – А я замуж пойду за боярина, и не забьют. – Эх, куда хватила! Очнись, дочь! – Тогда служанкой в боярский дом пойду. – Это можно, слуг они завсегда любят, но кто тебя возьмет? – А я Николу попрошу, он за меня словечко и замолвит. – Замолвит, так замолвит, – сказал отец, закряхтел и поднялся с крыльца. Я стала думать, как понравиться боярину, во что одеться. Одежды такой, как у боярыни у меня никогда не было. Я взяла деревянное ведро, поставила его на голову и стала ходить по двору. Мать увидел, закричала: – Кателира ведро расколешь, протекать станет! – Матушка, я статной боярыней хочу быть. – Ты и так не последняя невеста, приданное у тебя есть. Очнись! – Крикнула мать и пошла к корове, которую пригнал пастух. Я погладила
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (114) »
Последние комментарии
2 часов 4 секунд назад
10 часов 51 минут назад
10 часов 54 минут назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 21 часов назад
2 дней 23 часов назад