Тридцать первое июня (сборник юмористической фантастики) [Роберт Артур] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (123) »
ТРИДЦАТЬ ПЕРВОЕ ИЮНЯ (Сборник юмористической фантастики)
Айзек Азимов ОСТРЯК Перевод с английского Н.Евдокимовой
Ноэл Меерхоф просматривал список, решая, с чего начать. Как всегда, он положился в основном на интуицию. Меерхоф казался пигмеем рядом с машиной, а ведь была видна лишь незначительная ее часть. Но это роли не играло. Он заговорил с бесцеремонной уверенностью человека, твердо знающего, что он здесь хозяин. — Гарри Джонс, член масонской ложи, — сказал он, — за завтраком обсуждал с женой подробности вчерашнего заседания братьев масонов. Оказывается, президент ложи выступил с обещанием подарить шелковый цилиндр тому, кто встанет и поклянется, что за годы семейной жизни не целовал ни одной женщины, кроме своей законной жены. «И поверишь ли, Эллен, никто не встал». «Гарри, — удивилась жена, — а ты-то почему не встал?» «Да знаешь, я уж совсем было хотел, но вовремя спохватился, что мне страшно не пойдет шелковый цилиндр». Меерхоф подумал: «Ладно, проглотила, теперь пусть переварит». Кто-то окликнул его сзади: — Эй! Меерхоф стер это междометие из памяти машины и перевел цепь в нейтральную позицию. Он круто обернулся: — Я занят. В дверь принято стучать — вам что, не известно? Против обыкновения Меерхоф не улыбнулся, отвечая на приветствие Тимоти Уистлера — старшего аналитика, с которым он сталкивался по работе не реже, чем с другими. Меерхоф насупился, словно ему помешал чужой человек, его худое лицо исказилось гримасой, волосы взъерошились пуще прежнего. Уистлер пожал плечами. На нем был белый халат, руки он держал в карманах, отчего на ткани образовались вертикальные складки. — Я постучался. Вы не ответили. А сигнал «Не мешать» погашен. Меерхоф что-то промычал. Сигнал и вправду не был включен. Поглощенный новым исследованием, Меерхоф забывал о мелочах. И все же ему не в чем было себя упрекнуть. Дело-то важное. Почему важное, он, разумеется, не знал. Гроссмейстеры редко это знают. Оттого-то они и гроссмейстеры, что действуют по наитию. А как еще может человеческий мозг угнаться за сгустком разума пятнадцатикилометровой длины, называемым Мултивак, — за самой сложной на свете вычислительной машиной? — Я работаю, — сказал Меерхоф. — У вас что-нибудь срочное? — Потерпит. Я обнаружил пробелы в ответах о гиперпространственном… — С некоторым запозданием на лице Уистлера отразилась богатая гамма эмоций, завершившаяся унылой миной неуверенности. — Работаете? — Да. А что тут особенного? — Но ведь… — Уистлер огляделся по сторонам, обвел взглядом всю небольшую комнату, загроможденную бесчисленными реле — ничтожно малой частью Мултивака. — Здесь ведь никого нет. — А кто говорит, что здесь кто-то есть или должен быть? — Вы рассказывали очередной анекдот, не так ли? — Ну и что? Уистлер натянуто улыбнулся. — Не станете же вы уверять, будто рассказывали анекдот Мултиваку? Меерхоф приготовился к отпору, — А почему бы и нет? — Мултиваку? — Да. — Зачем? Меерхоф смерил Уистлера взглядом. — Не собираюсь перед вами отчитываться. И вообще ни перед кем не собираюсь. — Боже упаси, ну конечно, вы и не обязаны. Я просто полюбопытствовал, вот и все… Но, если вы заняты, я пойду. Нахмурясь, Уистлер еще раз огляделся по сторонам. — Ступайте, — сказал Меерхоф. Он взглядом проводил Уистлера до самой двери, а потом свирепо ткнул пальцем в кнопку — включил сигнал «Не мешать». Меерхоф шагал взад-вперед по комнате, стараясь взять себя в руки. Черт бы побрал Уистлера! Черт бы побрал их всех! Только из-за того, что Меерхоф не дает себе труда держать техников, аналитиков и механиков на подобающей дистанции, обращается с ними, будто они тоже люди творческого труда, они и позволяют себе такие вольности. «А сами толком и анекдота рассказать не умеют», — мрачно подумал Меерхоф. Эта мысль мгновенно вернула его к текущей задаче. Он снова уселся. Ну их всех к дьяволу, Он активировал соответствующую цепь Мултивака и сказал: — Во время особенно сильной качки стюард остановился у борта и с состраданием посмотрел на пассажира, который перегнулся через перила и всей своей позой, а также тем, как напряженно вглядывался он в океанскую пучину, являл зрелище жесточайших мук морской болезни. Стюард легонько хлопнул пассажира по плечу. «Мужайтесь, сэр, — шепнул он. — Я знаю, вам кажется, будто дело скверно, однако, право же, от морской болезни никто не умирал». Несчастный пассажир обратил к утешителю позеленевшее, искаженное лицо и хрипло, с трудом произнес: «Не надо так говорить, приятель. Ради всего святого, не надо. Я живу только надеждой на смерть». Как ни был озабочен Тимоти Уистлер, он все же улыбнулся и кивнул, проходя мимо письменного стола девушки-секретаря. Та улыбнулась в ответ. «Вот, — подумал он, — архаизм в двадцать первом веке, в эпоху вычислительных машин: живой секретарь! А- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (123) »
Последние комментарии
38 минут 46 секунд назад
9 часов 31 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад
1 день 3 часов назад