Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Я говорю: «Люси, сегодня утром у тебя лицо, как у дикого зверя, и я рад, что оно отгорожено от меня проволокой». Она ужасно хмурая, и сейчас мне кажется, что она всегда такая. Ее желтая шевелюра похожа на неряшливый нимб, окружающий проволочную маску. Веселее от моих слов она не становится.
Я сделал все правильно. Не знаю, почему она так окрысилась, — а раз я, бесчувственный ублюдок, этого не знаю, она мне этого тем более не скажет.
Она поднимает кошку над головой и кидает ее в меня. С силой кидает. Я ловлю ее и возвращаю подачу понизу. Кошка сверху серая, снежно-белая снизу, почти совсем обмякшая, с закатившимися назад глазами и языком, покрытым белым налетом, вывалившимся изо рта и свешенным набок. По опыту я знаю, что скоро она умрет, сигнал тревоги на ошейнике потухнет, и кто-то из нас швырнет ее в канавку, которая нас разделяет. Из канавки в потолке вывалится свежий и полный ярости клубок клыков и когтей, и мы будем перебрасываться новой кошкой, пока не наступит перерыв (каждый раз он бывает в разное время) и кто-нибудь нас не сменит. Идея в том, чтобы держать животных в движении двадцать четыре часа в сутки.
Наша рабочая одежда состоит из брезентовой рубахи и рукавиц, а лицо мы закрываем проволочной маской. Иногда мне снится, что нас с Люси выгнали с работы. Какой кошмар! Ведь больше мы ничего не умеем.
Сзади подходит мой сменщик. Он берет веник, макает его в канавку, проходящую через площадку для метания, и размазывает потеки липких фекалий и мочу по полу и по стенам. Через минуту раздается звонок, и он ставит веник обратно в угол. Я отхожу в сторону, и Люси бросает кошку ему. Я выскальзываю с площадки в подземелье. Пятнадцать минут отдыха — и на следующую площадку.
Так у нас с Люси проходит весь день: час работаем, пятнадцать минут отдыхаем, потом снова работаем и так далее. Мы переходим от одной метательной площадки к другой, и наши пути скрещиваются снова и снова. В течение получаса я с ней не встречусь — этого времени как раз достаточно, чтобы она по-настоящему рассердилась.
Подземелье — лабиринт широких туннелей с бетонными коробками, идущими, как пунктир, одна за другой. От крыши к потолку каждой коробки идет железный желоб. Все коробки одинакового размера, и в каждой есть электрическая лампочка. Некоторые лампы перегорели, давая передохнуть от света, режущего глаза. С каждой стороны комнаты-коробки имеется по деревянной двери, так что принимающего подачи можно заменить, не прерывая игры. Бетонные стены туннелей, как и бетонные стены коробок, покрашены в черную и белую полоску, с бусинками влаги. Неровный бетонный пол. Повсюду мертвый запах сырого камня.
Так что же я сделал не так?
Сегодня утром, пока Люси одевалась, чтобы идти на работу, я играл с Меган, нашей маленькой дочкой. Я подбрасывал ее в воздух так, что у нее екало в животе, а она тем временем дергала меня за волосы и заливалась смехом, пока не начала икать.
Когда вошла Люси, я высоким броском послал ей ребенка через всю комнату. В воздухе Меган проделала отличный кувырок назад через голову. Люси ужасно побледнела. Она перехватила девочку в воздухе и прижала ее к груди.
— Хорошо приняла, — сказал я.
— Никогда, — сказала Люси хрипло и с угрозой, — никогда так не делай, Десмонд! Никогда.
Потом она выскочила из дома, взяв Меган с собой.
Что за черт? Я же знал, что Люси не может ее не поймать. Она же профессионал. То, что я доверил ей поймать мою самую любимую девочку, ненаглядную ягодку, папенькину дочку, само по себе было большим комплиментом с моей стороны. Люси этого не оценила. Она даже не дала мне ничего объяснить, а вместо этого заткнула мне рот. «Десмонд, лучше молчи», — сказала мне она, и мы молча пошли на работу, взвинченные и обиженные. Мы несли с собой свои чувства, как сумку со сломанными игрушками.
Она со мной не разговаривает. День сегодня будет долгим.
Звонит звонок, и я перехожу в следующую коробку. Беру веник, делаю все, что нужно, и сменяю принимающего подачи после второго звонка. Кот здесь — рыжее орущее чудовище, — и мне едва хватает рук, чтобы его обхватить. Когда животное в этой стадии свежести, техника броска нужна почти такая же, как в волейболе. Стараешься подать как можно быстрее, не задерживаясь.
Когда место напротив меня занимает Люси, я уже вошел в ритм и даже могу время от времени подкручивать кота. Надо передать этот темп Люси. Она быстро все схватывает, и скоро кот уже плавно порхает меж нами.
В процессе бросания и ловли животных они проходят определенные стадии. Сначала они нападают, потом сопротивляются, затем приходит покорность, за ней — отчаяние, а потом они умирают. Этот кот, видимо, находится в стадии сопротивления — время яростной драки прошло, и он ищет способ, чтобы нанести нам ущерб. Я беру его одной рукой за грудь, а другой под зад и в таком «сидячем» положении посылаю его Люси. Чтобы не ударить в грязь лицом, она возвращает мне его тоже в позе «сидя», но вверх ногами. Возможно, эти нехитрые трюки делают свое дело. Кто его знает. Я чувствую, что животное перестало сопротивляться.
Я кидаю кота кувырком через зад, он негромко орет, оставляя за собой изогнутую ниточку слюны. Что, Люси больше никогда со мной не заговорит?
— Прости меня, ладно? — говорю я и думаю про себя, что могу так никогда и не узнать, в чем же я виноват.
Я вижу, что на глаза ей наворачиваются слезы, и она делает неверное движение, едва не роняя кота. Я хочу подойти к ней. Я хочу ее успокоить, но придется немного подождать общего перерыва, и внезапно я понимаю, что тогда уже будет поздно. Потом это просто не будет иметь никакого смысла.
Мой сменщик входит и берется за веник. Потом раздается звонок. Я отхожу в сторону.
Люси больше не плачет.
Я открываю дверь.
Последние комментарии
6 часов 36 минут назад
22 часов 40 минут назад
1 день 7 часов назад
1 день 7 часов назад
3 дней 13 часов назад
3 дней 18 часов назад