Золотая рыбка [Ивакура Масадзи] (fb2) читать постранично

Масадзи Ивакура Золотая рыбка

1

О своем решении выйти замуж Мугино сообщила родителям еще осенью. Вскоре же начались сборы к переезду в Токио. Это было связано с работой ее будущего мужа, художника-иллюстратора.

Кроме младшей дочери – Мугино, – у супругов Адзума было еще двое взрослых детей. Сын преподавал в университете в городе Сэндае. старшая дочь, драматическая актриса, играла в театре Сингэки и постоянно жила в Токио. После отъезда Мугино старикам было суждено доживать свой век под холодным небом Хокурику вдвоем, ёхэю было уже за семьдесят, его жене, Мияко, – около шестидесяти пяти. Они все еще продолжали работать, но в последнее время не проходило и дня, чтобы кто-то из них не пожаловался другому то на звон в ушах, то на боль в пояснице. Словом, старики усердно старались привлечь внимание к своим недугам.

По утрам Мугино частенько выходила к родителям с красными, опухшими глазами.

– Опять проплакала ночь напролет… Все думаю, думаю, как-то вы обойдетесь без меня… – говорила она с виноватой улыбкой, а руки ее между тем проворно и ловко укладывали вещи в расставленные повсюду картонные коробки и плетеные дорожные корзины.

Как бы ни относилась Мугино к предстоящей разлуке с матерью и отцом, старикам оставалось лишь пожелать ей счастья.

До сих пор Мугино с Рюкити – ребенком от первого брака – жила в доме родителей. Она помогала матери вести прием в зубоврачебном кабинете, была активисткой местного женского движения. На ней лежали и все заботы по хозяйству. Только теперь, когда Мугино было уже далеко за тридцать, ей, наконец, выпала возможность вновь устроить свою личную жизнь.

Для матери отъезд Мугино был просто ударом. Не в силах скрыть свои чувства, она готова была расплакаться всякий раз, как только заходил разговор о Токио. Ёхэй же, напротив, одобрял решение дочери и чуть ли не поторапливал с отъездом.

– Неужели тебе не грустно? – как-то шепотом спросила жена Ёхэя вечером, лежа в постели.

– Вот чудачка! Это же так естественно. Нашей дочке, можно сказать, счастье привалило. Чего же тут грустить?

– Честно говоря, я тревожусь не столько о Мугино, сколько о Рю. Мы без конца бранили его, но, несмотря на это, он никогда не унывал, всегда был ласков и доверчив… каково-то придется малышу на новом месте?…

– Это все так. Но для мальчика, может быть, даже лучше, если он освободится от опеки такого сварливого деда, как я! – убежденно заявил Ёхэй, будто безошибочно знал, какого отношения со стороны внука он заслуживает.

– Теперь уже ничего не изменишь, только не думала я, не гадала, что в старости мне выпадет такая доля.

– Не смеши, пожалуйста. Оглянись вокруг, и ты убедишься, что в нашей жизни произошло совершенно обычное событие.

– Ох уж эта мужская выдержка! – не без насмешки заметила Мияко.

– При чем тут выдержка? Просто я считаю, что в наши годы нужно суметь отойти в сторонку, чтобы не мешать собственным детям. Это наш прямой долг! И надо следовать ему в той мере, в какой это нам по силам.

– Ты, как всегда, великолепен. Ясная, четкая позиция, только вот…

– Четкая, говоришь?

Мияко не отвечала.

А на Ёхэя снова нахлынули воспоминания, связанные с кончиной его матери, умершей тридцать лет назад.

Мать Ёхэя прожила до девяноста трех лет. Ёхэй чувствовал, как горячо она любила его. Однако работа заставляла Ёхэя почти постоянно жить в городе, и он не мог оставаться при матери и ухаживать за ней. Старость матери пришлась на страшные годы войны, Ёхэй со дня на день ждал, что его или призовут в армию, или репрессируют. Повидаться с матерью в те годы не было абсолютно никакой надежды. Именно в ту пору он проникся еще большим уважением и любовью к ней и очень страдал от вынужденной разлуки.

Ёхэй был потрясен, когда ему вручили телеграмму о смерти матери, но в тот же миг он ощутил какое-то внезапное облегчение. Он не ожидал от себя такого, и ему стало ужасно стыдно. Ведь это было похоже на чувство избавления от матери, мысль о которой долгие годы подсознательно угнетала его. Это ощущение врезалось ему в сердце и продолжало жить в нем до сих пор.

Во взаимоотношениях с детьми, и прежде всего с Мугино, Ёхэй старался руководствоваться своим горьким опытом. Ему припомнился прошлогодний случай со старшим сыном. Всей душой стремясь порадовать родителей и встретить с ними Новый год в Тояме, Ётаро с женой и двумя детьми выехали из Сэндая на машине, но застряли в пути из-за снегопада. Двое суток они пытались преодолеть перевал Огуни и все-таки вынуждены были повернуть назад. Сочувствуя сыну в его неудаче, Ёхэй с женой сами приехали в Токио и вызвали туда Ётаро с его семейством.

Немало хлопот доставил, пожалуй, Ёхэй своей старшей дочери Тадзуми. Пять лет назад он перенес операцию на почке. Как раз в то время Тадзуми репетировала ответственную роль, о которой она долго мечтала. Однако, узнав о состоянии отца и о том, насколько опасна в его возрасте такая операция, Тадзуми отказалась от участия в