Гравилет «Цесаревич» [Вячеслав Михайлович Рыбаков] (fb2) читать постранично
Книга 83460 устарела и заменена на исправленную
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (91) »
Вячеслав РЫБАКОВ ГРАВИЛЕТ «ЦЕСАРЕВИЧ»
Отец не почувствовал запаха ада и выпустил Дьявола в мир.Альфред Гаусгоффер. Моабит, 1944
Сагурамо
1
Упругая громада теплого ветра неторопливо катилась нам навстречу. Все сверкало, словно ликуя: синее небо, лесистые гряды холмов, разлетающиеся в дымчатую даль, светло-зеленые ленты двух рек далеко внизу, игрушечная, угловато-парящая островерхая глыба царственного Светицховели. И — тишина. Живая тишина. Только посвистывает в ушах напоенный сладким дурманом дрока простор, да порывисто всплескивает, волнуясь от порывов ветра, длинное белое платье Стаси. — Какая красота, — потрясенно сказала Стася, — Боже, какая красота! Здесь можно стоять часами… Ираклий удовлетворенно хмыкнул себе в бороду. Стася обернулась, бережно провела кончиками пальцев по грубой, желтовато-охристой стене храма. — Теплая… — Солнце, — сказал я. — Солнце… А в Петербурге сейчас дождь, ветер, — снова приласкала стену. — Полторы тысячи лет стоит и греется тут. — Несколько раз он был сильно порушен, — сказал Ираклий честно. — Персы, арабы… Но мы отстраивали, — и в голосе его прозвучала та же гордость, что и в сдержанном хмыке минуту назад, словно он сам, со своими ближайшими сподвижниками, отстраивал эти красоты, намечал витиеватые росчерки рек, расставлял гористый частокол по левому берегу Куры. — Ираклий Георгиевич, а правда, что высота храма Джвари, — и она опять, привечая крупно каменную шершавую стену уже как старого друга, провела по ней ладонью, — относится к высоте горы, на которой он стоит, как голова человека к его туловищу? Я где-то читала, что именно поэтому он смотрится так гармонично с любой точки долины. — Не измерял, Станислава Соломоновна, — с достоинством ответил Ираклий. — Искусствоведы утверждают, что так. Она чуть кивнула, снова уже глядя вдаль, и шагнула вперед, рывком потянув за собою почти черное на залитой солнцем брусчатке пятно своей кургузой тени. «Осто!…» — вырвалось у меня, но я вовремя осекся. Если бы я успел сказать «Осторожнее!», или, тем более, «Осторожнее, Стася!», она вполне могла подойти к самому краю обрыва и поболтать ножкой над трехсотметровой бездной. Быть может, даже прыгнула бы, кто знает. — Ираклий Георгиевич, — не оборачиваясь к нам, она показала рукой вправо, вверх по течению реки Арагви, — а во-он там, за излучиной… какие-то руины, да? — Развалины крепости Бебрисцихе. Там очень красиво, Станислава Соломоновна. И просто половодье столь любимого вами дрока, воздух медовый. Туда мы тоже обязательно съездим, но в другой раз. После обеда, или даже завтра. — Вряд ли после обеда, — подал голос я, — Стася все-таки с дороги. К Джвари мы заехали по пути с аэродрома. Стася обернулась и чуть исподлобья взглянула на меня широко открытыми, удивленными глазами. — Я ничуть не устала. Отвернувшись, добавила небрежно: — Разве что на вторую половину дня у тебя иные виды… И снова, как все чаще и чаще в последние недели, я почувствовал себя словно в тысяче верст от нее. Она неторопливо шла вдоль края площадки, мы, волей-неволей, за нею. — И совсем они не шумят, сливаясь, — проговорила она, глядя вниз. — И не обнимаются. Обнимаются вот так, — она мимолетно показала. Угловатыми змеями взлетели руки, сама изогнулась, запрокинулась пружинисто — и у меня сердце захолонуло, тело помнило. — А эти мирно, без звука, без малейшего всплеска входят друг в друга. Как пожилые, весь век верные друг другу супруги. Странно он видел… — И монастырем Джвари не был никогда, — чуть улыбаясь, добавил Ираклий. — Поэту понадобилось, — значит он прав, — сразу ответила Стася, не замечая, что атакует не столько реплику Ираклия, сколько предыдущую свою. — Если поэт в придорожном камне увидел ужин — он сделает из него ужин, будьте спокойны. — Но ведь ужин будет бумажный, Станислава Соломоновна! — Один этот бумажный переживет тысячу мясных. С веселой снисходительностью Ираклий развел руками, признавая свое поражение — как если бы в тупик его поставил ребенок доводом вроде «Но ведь феи всегда поспевают вовремя». — Велеть сегодня разве бумажное сациви, — задумчиво проговорил он затем, — бумажное ахашени… — и подмигнул мне. Стася, шедшая на шаг впереди, даже не обернулась. Ираклий чуть смущенно огладил бороду. — Впрочем, боюсь, мой повар меня не поймет, — пробормотал он. Как-то не так начинается эта долгожданная неделя, подумал я. Эта солнечная, эта свободная, эта беззаботная… Я прилетел вчера вечером, и мы с Ираклием почти не спали: болтали, смеялись, потягивали молодое вино и считали звезды, а я еще и часы считал — а утром гнали от Сагурамо к аэродрому, и я считал уже минуты, и говорил: «Вот сейчас Стаська элеронами зашевелила», «Вот сейчас она шасси выпустила», Ираклий же, барственно развалившись на сиденье и одной рукой небрежно покачивая баранку, хохотал от души и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (91) »
Последние комментарии
5 минут 34 секунд назад
22 минут 13 секунд назад
23 минут 1 секунда назад
25 минут 44 секунд назад
33 минут 7 секунд назад
2 часов 37 минут назад