С Днем Рожденья, Карлос! [Андрей Аарх] (fb2) читать постранично

Андрей ААрх С Днем Рожденья, Карлос!

Некоторое время назад меня часто посылали в командировки в район Феникса, Аризона. Будучи в одной из таких командировок я оказался недалеко от Аши Рез (индейская резервация) и заехал проведать живущего там приятеля. Он обрадовался увидев меня и после некоторых колебаний я согласился посмотреть дом в котором он вырос. Деревянный домишко выглядел достаточно обыденно — маленький и старый, с покосившейся крышей, грязный и давно заслуживший смерти от нечаянного окурка или злорадной спички. Я не очень хотел идти внутрь, но настойчивость друга и мое нежелание быть невежливым победили, и я вошел вслед за ним. В нос ударил запах жилья. Он не был неприятным или резким, скорее крепким, настоявшимся на времени и людях запах обжитого помещения. Приятель водил меня по дому, показывая комнаты (их было немного) и остатки обстановки.

Под конец экскурсии он отворил маленькую дверцу, которую я сперва не заметил. К моему удивлению за дверцей оказалась не кладовка, как можно было бы ожидать, а комната. Она существовала вопреки моим представлениям об архитектуре. У нее был низкий — мне пришлось нагнуться — потолок и неровный деревянный пол. Мой приятель рассмеялся увидев мое замешательство и сказал что здесь он с братьями спал когда был ребенком. От деревянных балок потолка веяло прохладой, мне вспомнилась землянка бабки Марты в затерянной Архангельской деревушке. Оглядевшись по сторонам я был уже готов увидеть кадки с огурцами и квашеной капустой, но вокруг было пусто. Дом готовился под снос и в нем остались только ненужные тряпки и мусор. С потолочной балки в углу что-то свисало, и я подошел поближе чтобы рассмотреть — это оказались некие мистические предметы — знакомое мне переплетение ловушки для снов и непонятные «нечты» на длинных кожаных шнурах. Я продрог и пошутил что спать тут, должно быть, не очень тепло. Приятель удивился и ответил что мне не придется тут спать, а когда я ему объяснил, улыбнулся и сказал что прохлада которую я ощущаю не что иное как дыхание духов, вьющихся вокруг висящих объектов.

— Когда-то, — добавил он, — тут еще висели куклы, но мне пришлось перевесить их подальше потому что по ночам они дрались, стучали об стены и мешали спать. Идем я накормлю тебя пищей силы — жарким из волшебного буффало.

После обеда мы сидели на патио, я подстелил куртку и пытался поудобнее пристроить спину, но это никак не удавалось. Пожилая тетка проходившая мимо, возбужденно размахивая руками рассказала что-то моему приятелю. Они обменялись несколькими фразами, пока я ворочался притирая спину к неровностям стены, и не обращая на нее внимания. Похоже она была немолодая и полная. Когда она ушла приятель перевел мне суть их разговора — тетка рассказывала что на днях в соседнем селении поймали Кокопелли — того самого который изображен на доброй половине индейских безделушек играющим на дудочке. Это известие подействовало на меня как удар хлыста. Я подскочил, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть только что отошедшую женщину, но ее нигде не было, хотя скрыться вокруг, кроме как за кучами мусора, было негде.

— Где он, пойдем посмотрим! — возопил я, чуть было не хватая моего друга за смуглые, а может нечистые, руки чтоб поднять с полу.

Он засмеялся в ответ и сказал что дух не был, в общем-то физически пойман. Ночью нечто похожее на духа или человека в костюме танцевало на крыше дома под звуки, извлекаемые им из дудки, и дом ходил ходуном под тяжестью тела. Все выскочили на улицу, и кто-то стал карабкатся на крышу, тогда Кокопелли спрыгнул прямо в колючий кустарник, и люди окружили заросли намереваясь поймать шутника, но — оказалось что там никого нет.

Приятель сделал эффектную паузу и добавил:

— А утром там даже не нашли клочков одежды — хотя если это был человек, то в таком густом кустарнике что-то должно было остаться. Хочешь сходить посмотреть?

Мое возбуждение угасло как небывало и я отказался. Он опять рассмеялся довольный достигнутым результатом. Он, вообще любит меня разыгрывать, а с тех пор как узнал о моем увлечении Кастанедой и шаманскими историями у него появилась беспроигрышная тема. Впрочем — я не обижаюсь. Он зачастую рассказывает интересные вещи, сродни описанным в книгах Карлоса, рассказывает так как будто это нечто обыденное, как каша на завтрак или макароны на обед. Его занимает мое почтение и восхищение Карлосом и его историями. Он откровенно издевается над моей нерешительностью и тем как я придумываю отговорки чтобы не ехать в Лос Анжелес.

— Здраствуйте, Карлос, — хитро прищурясь четко выговаривает он по-русски.

— Здравствуй, сукин сын, — отвечаю я, уклоняясь впрочем от дословного перевода фразы. Скорее всего он смеется надо мной, рассказывая обо всех этих больших собаках и черных свиньях, насылающих порчу на людей. Он подтрунивает над моими слабостями, называя пищей силы обыкновенную жесткую говядину, обильно сдобренную специями. Он вероятно