Время любить [Филипп Эриа] (fb2) читать постранично
- Время любить (пер. Надежда Михайловна Жаркова) (а.с. Буссардели -4) 929 Кб, 258с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Филипп Эриа
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (95) »
Филипп Эриа Время любить
Часть I
Началось все в тот самый день, когда мой сын вернулся из города, получив по математике плохую отметку. Впрочем, я должна была ждать этой неприятности: математика и он... Но тогда еще я не могла предвидеть, что все это будет иметь продолжение и будет тянуться долго, по сей день. Как и всегда, в положенный час я услышала шаги Рено, он прошел через весь дом, никуда не заглядывая, только шагал не так легко, как всегда, и, проходя мимо кухни, крикнул: – Мама дома? Вот уже год, нет, пожалуй, даже два, как он перестал звать меня "мамми", а я его "Рокки". – В саде,– ответила Ирма со своим варским акцентом. Я обернулась. И увидела сына. Он вышел из полутьмы зала и сразу попал в зеленый сумрак, под тень шелковиц, где я сидела, и по его лицу я тотчас догадалась: что-то неладно, но я притворилась, что ничего не замечаю. – Уже? Присядь-ка. Я притянула его к себе и усадила в плетеное кресло. Полулежа в шезлонге под сводом ветвей, куда каждый вечер из долины наползал поток необъяснимой прохлады, я не шевелилась, было лень. И произнесла самую банальную фразу, какой обычно подбадривают собеседника: – К вечеру стало все-таки полегче. А днем просто ад какой-то. И ведь только-только начался май, а жара как в июне. Непременно свезу тебя завтра к морю. Но Рено не клюнул на мое предложение, хотя мне самой оно казалось заманчивым. – Не собралась даже посмотреть, что делается у меня на стройке, они там никак не раскачаются. Впрочем, сегодня суббота! Баста! В этот спокойный час, когда птицы уже замолкают, мой голос звучал особенно четко. Чуть слышное эхо, отбрасываемое стеной фасада, выходившего на восток,– она первая к вечеру отдавала накопленный за день зной, подчеркивало каждое мое слово. Потом я не раз припоминала это вечернее эхо, еще долго оно перекатывалось волной в моей памяти, и пришлось признать, что оно было неким предупреждением. Как могла я тогда же не насторожиться? Но в тот момент я была как глухая, как слепая; день кончался привычно и счастливо, я увидела сына, и это-то усыпило мои предчувствия. Рено упорно молчал, стиснув губы, чуть вздернув подбородок; его черные как агат глаза утратили обычную живость взгляда, что служило у него признаком великой озабоченности. Но этот загадочный и важный вид был для Рено вполне естественным, перешел к нему по наследству от настоящего отца и вовсе не означал, что мой сын размышляет о чем-то не по возрасту серьезном. Я сильно подозревала, что во всех его секретах есть немалая доза школярства. – А ты, значит, вполне в форме и выдержал по такой жаре зубрежку? Рено сел, и я поняла, что сейчас он заговорит. – Знаешь, я по математике последний в классе. Вот оно что, оказывается, дело только в этом. – Что ж, бывает. Возьми, к примеру, меня. Я была самой последней из тридцати восьми. Правда, я была моложе тебя, мне было лет тринадцать. – Что тут общего? А потом, девочкам... Голос уже стал мягче. Неужели он боится святого материнского гнева? Но, слава богу, я, столько натерпевшаяся в свое время от материнского да и отцовского гнева, жившая по родительской указке, – такой глупости не совершу! А Рено тем временем совсем отмяк. – Ты пойми, через три месяца мне сдавать экзамен. Если дело пойдет так же, меня из-за математики не допустят. – Значит, нужно что-то предпринимать. Я-то знаю что, а ты? – Потому что ты тоже беспокоилась, да? А ведь мне ничего никогда не говорила. – Ждала, когда ты сам скажешь. Но он хранил молчание. Его зрачки, их вновь застывшая чернильность впились мне в лицо. Взмахнув рукой, я порвала невидимую нить, протянувшуюся между нами. Запретить сыну так смотреть я не имела права, но не любила, когда он так на меня смотрит. Он замыкался в этой неподвижности, и он, такой близкий мне душой и телом, в какой-то миг, всего на один миг вдруг приобретал надо мной грозную власть мужской отчужденности, присущей даже подросткам. – А знаешь, ты обращаешься со мной совсем не так, как другие матери. Я вздрогнула. Уж, кажется, давно пора было привыкнуть к неожиданным поворотам его мысли, и все-таки всякий раз они заставали меня врасплох. – Я знаю, что говорю. Мальчики часто рассказывают о своих матерях. Я же вижу разницу. Мне была воздана дань уважения, и я радовалась тому, что минутная неловкость исчезла. Обращалась с ним совсем не так, как другие матери... Немало я для этого постаралась! Но я уважала своего сына и его непосредственность, не видя в ней ничего смешного. Через мгновение я уже овладела собой. – Пойди скажи Ирме, чтобы она дала нам по стакану холодного оршада. Будем как провансальцы, упьемся миндалем. И приходи скорее обратно, поболтаем! – бросила я ему вслед. Рено вернулся уже в шортах и сандалиях и без дальних слов сообщил мне, что давно отставал по математике. – Но теперь мне окончательно каюк, теперь не догнать. Разве что чудом смогу выбраться. А чудеса... – Представь, я- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (95) »
Последние комментарии
6 часов 38 минут назад
12 часов 22 минут назад
13 часов 29 минут назад
14 часов 27 минут назад
14 часов 41 минут назад
23 часов 51 минут назад